Древние обитатели Аравии

Самыми древними обитателями Аравии были две главные отрасли Ноева потомства – Симиты и Хамиты, иначе называемые Кушитами. Эти две отрасли, происходя от двух родных братьев, – Сима и Хама, – не могли существенно отличаться одна от другой, тем более, что в те отда­ленные времена жизнь человека и сама по себе была не­сложна и близка к природе и не могла еще резко обособиться вследствие одинаковости духовных и физических потребностей. Нельзя поэтому согласится с Ленорманом, утверждающим, что в отдаленной древности глубокие этнографические и лингвистические особенности разделяли народности, населявшие различные части обширной Аравии, и что несколько различных рас являлись там последовательно одна за другой, чтобы доставить населению полуострова элементы, между кото­рыми смешение произошло очень поздно. Их дух, нравы, цивилизация, вследствие самой противоположности своей, по его словам, показывали будто бы, что эти народы не принад­лежали к одной и той же крови¹²³. Скорее было на оборот: в начале заселения Аравии именно сходством крови отлича­лись арабские племена, и в нравах этих племен не было заметно резких противоположностей. С течением времени, конечно, арабские племена обособлялись постепенно, но и тогда единство крови их не уничтожалось совершенно и не забыва­лось самими народами, как это подтверждается позднейшими арабскими преданиями. Ко времени Авраама и сына его Измаи­ла, древние арабские племена не успели особенно много обособиться; иначе само смешение их, на которое указывают историки, не могло бы состояться и так прочно, органически, окрепнуть. В сущности, в древней Аравии происходили последовательные, но однородные наслоения, упоминаемые в Коране и подтверждаемые Библией, а совсем не столь различные, как говорит об этом Ленорман, основывающийся главным образом на Коссен-де-Персевале. В противном случае основателю ислама было бы невозможно столь быстро (в течение нескольких десятков лет) достигнуть политико-религиозного объединения Аравии, если бы население разных частей ее было несходно до глубоких этнографических и лингвистических отличий. В древние времена, как и в наш век, объединиться могут только однородные племена в обширном смысле слова, а разноплеменные народы или очень трудно поддаются объединению, или же вовсе не соеди­няются между собой. Примером могут служить наши разно­племенные инородцы. Поэтому-то и позднейшая формула арабских наслоений: арабы первичные, вторичные и третичные выражается терминами оного корня:       apuбa, мутаарриба и мустарриба. Под первыми нужно разуметь первоначальных симитов, под вторыми симитов-иоктанидов¹²⁴, смешанных с хамитами, а под третьими измаилитов. В Коране нет и не могло быть такого деления; там обитатели Аравии прос­то делятся на древние поколения и новые поколения. К древним поколениям в Коране отнесены: Адяне, Тсямудяне, владетели Расса, Айканцы, Мадианитяне, народ Тоббы. Мухаммад обыкновенно заявлял, что все эти и многие другие древ­ние поколения, жившие в Аравии, были истреблены Богом за их нечестие¹²⁵. В числе неупомянутых в Коране древних обитателей Аравии мусульманское предание называет еще два племени Тасм и Джадис, а Страбон¹²⁶ упоминает еще о Набатеях, Минаях, Герраях и др. Рассмотрим эти предания и рассказы.

Адяне¹²⁷ происходили, по преданию, от правнука Симова Ада сына Уца, сына Арама¹²⁸, и жили в песчаной долине «Ахкаф»¹²⁹ в южной Аравии, где имели укрепленное место Ирам (Коран гл. 89, ст. 6). По преданиям, сохранившимся у арабов, Ад имел двух сыновей: Шаддада и Шаддида, которые, по смерти отца своего, царствовали вместе; но, когда Шаддид умер, брат его Шаддад остался единовластным правителем. Услышав о небесном рае, он приказал устроить сад, в подражание райским садам, в пустыне Адена¹³⁰ и назвал его Ирамом по имени прадеда своего Арама. В этой местности адяне построили себе укрепления, подобных которым не было в той стране. На каждой воз­вышенности они строили затейливые жилища¹³¹ для своего развлечения и имели во всем изобилие – в садах, источниках, скоте и сыновьях – и гордились своим богатством и могуществом, говоря: «Кто превосходит нас силой?». Они не думали, что Бог, который сотворил их, превосходит их силой, и отвергли знамения Божии¹³².

По вере Адяне были многобожниками и покланялись четырем божествам, которые ниспосылали им дождь и обеспечивали пищу, спасали от болезней и всякого бедствия. Чтобы обратить их на путь истинного богопочитания, Бог воздвиг среди них пророка Гуда¹³³, который говорил им: «Не убоитесь ли вы Бога? Действительно, я к вам верный посланник; а потому, убойтесь Бога и повинуйтесь мне. Не прошу с вас за это никакой награды; награда мне только у Господа миров. Посмотрите, на каждой возвышенности вы строите какое-либо затейливое жилище для своей забавы; за­водите себе великолепные здания, как-будто вы будете жить вечно; когда властвуете, – властвуете, употребляя насилие. Убой­тесь же Бога и повинуйтесь мне. Убойтесь Того, кто вам дал обилие в том, что знаете вы у себя: дал вам обилие в скоте, сыновьях, садах, источниках. Право, боюсь нака­зания, какое будет вам в великий день суда. – Они сказали: для нас все равно: увещевал ли бы ты нас, или не был бы увещевателем; это одни только вымыслы прежних людей. Наказаны мы никогда не будем! – Они почли пророка лжецом, и за то Мы погубили их»¹³⁴. В другом месте Корана пророк Гуд представляется говорящим своему народу так: «Народ мой! Поклоняйтесь Богу: кроме Его, у вас нет другого Бога: ужели вы не будете богобоязливы? – Старейшины неверных в народе его сказали: видим, что ты в безрассудстве, и думаем, что ты один из лжецов. – Он сказал: народ мой! Во мне нет безрассудства; но я посланник от Господа миров. Я передаю вам то, с чем послал меня Господь мой: я вам искренний советник. Ужели вам удиви­тельно, что к вам от Господа вашего приходит учение через человека из среды вас, для того, чтобы он учил вас? Вспомните, что Он поставил вас наместниками после народа Ноева, дал вашему росту чрезвычайную величину. По­тому, помните благодеяния Божии: может быть, – будете счаст­ливы. – Они сказали: для того ли ты пришел к нам, чтобы мы покланялись Богу, только Ему одному, и оставили тех, которым поклонялись отцы наши? Так представь же то, чем грозишь нам, если ты из числа правдивых. – Он сказал: скоро поразит вас гроза и казнь Господа вашего; будете ли спорить со мной об именах, какими наименовали их вы и отцы ваши? Бог не ниспослал свыше никакого подтверждения о них. Ждите; вместе с вами и я буду в числе ожидающих. И Мы¹³⁵ по милости нашей спасли Гуда и тех, которые были с ним, и истребили до последнего человека всех тех, которые считали наши знамения ложными и были неверующими»¹³⁶.

По преданию, адяне были наказаны трехлетней засухой и тогда послали избранных людей в Мекку, чтобы умолить божество о ниспослании дождя. Правитель Мекки столь гостеприимно принял пришельцев, что они забыли о главной цели своего путешествия, но, когда вспомнили и просили божество о дожде, перед ними появились три облака: красное, белое и черное. Они выбрали для своего народа черное облако, считая его дождевым, но из этого облака появилось страшная буря, которая всех адян истребила. В гл. 69, ст. 6–7 Корана говорится, что Адяне были уничтожены шумным, бурным ветром, который семь дней и восемь ночей непрерывно дул на них и истребил их: пораженные ураганом адяне лежали как стволы пальм, вырванных с корнем.

Эту – катастрофу Ленорман, основываясь на авторитете Коссен де-Персеваля, относит к концу 17 века до Р. Хр.¹³⁷ и задает вопрос: не следует ли под ураганом, истребившим адитов, подразумевать нашествие иектанидских племен, ко­торые принуждены были следовать по этому пути, чтобы вступить в Емен, и которые являются там в эпоху постиг­шей адитов катастрофы? По его соображению, около 18 века до нашей эры, иектаниды вошли в южную Аравию и к тому времени, когда была написана 10-я глава книги Бытия, они успели уже распространиться во всех частях Емена, Хадрамаута и Махры, где поселились среди кушитов, первобытных жителей страны. Без сомнения, их поселения не могло произойти без борьбы. Трудно думать, чтобы сабеяне кушитской крови спокойно позволили нахлынувшей волне чуждых пришельцев разделить с собой плодоносные земли, единственными обладателями которых были они до тех пор. Чтобы найти историческую причину разрушения первого цар­ства адитов, в действительности которого сомневаться не­возможно, несмотря на баснословный характер обстоятельств, окружающих эти предания, Ф. Ленорман считает напрасным делом подыскивать факт, который мог бы быть применен сюда более подходящим образом, чем это вторжение иектаников, выступающее, кажется, весьма опреде­ленно, как эпоха. А нам кажется, что нет никакой надобности давать такое искусственное толкование катастрофе ади­тов, которая могла последовать от причин физических, и что нашествие иектанидских племен представляло собой факт самостоятельный. И вообще не представляется никакого основания считать адитов, вопреки Библии и Корану, потом­ками Хама от Куша, а не потомками Сима от Арама. Потомки Куша (Кушиты) могли поселиться в Емене незави­симо от адитов.

Тсямудяне¹³⁸, т. е. потомки Тсямуда, сына Еверова, сына Арама¹³⁹, сына Сима, сына Ноева, жили в долине Аль-Хиджр, лежащей между Хиджазом и Сирией¹⁴⁰, а у арабских географов известной под именем Ямамы. Это были своего рода троглодиты, которые высекали себе жилища в скалах, имели засеянные поля, пальмовые сады с фонтанами и жили в полнейшей безопасности (Коран, гл. 15, ст. 146–149). Для обращения их к истинному богопочитанию, Бог воздвиг из среды их пророка Салиха, потомка Тсямуда в шестом коле­не (по Байзави), отождествляемого с сыном Евера – Фалеком¹⁴¹. Салих увещевал Тсямудян оставить идолопоклонство и поклониться Богу единому. Он говорил: «не убоитесь ли вы Бога? Действительно, я к вам верный посланник; а потому, убойтесь Бога и повинуйтесь мне. Не прошу у вас за это никакой награды; награда мне только у Господа миров. Смотрите, вы остаетесь здесь безопасными среди того, что тут есть: среди садов, источников, среди нив, пальм с густыми завязями плодов; в горных скалах высекаете себе дома, высказывая затейливость. Убойтесь же Бога и повинуйтесь мне. Не повинуйтесь требованиям неумеренных, которые распространяют на земле зло и не делают добра. Они сказали: ты из таких, которые подверглись очарованию; ты только человек, как и мы. Представь нам какое-либо знамение, если ты правдив. Он сказал: им будет верблю­дица: в известный день – ей пить, и в известный день – вам пить. Никакого вреда не делайте ей, чтобы вас за то не постигло наказание в великий день»¹⁴². Для подкрепления своей проповеди Салих вывел из каменной скалы верблюдицу, которая и напомнила Тсямудянам о могуществе единого истинного Бога и об истинности воздвигнутого среди них про­рока (Салиха). Толковники Корана поясняют: «Когда Тсямудяне настояли на том, чтобы им было дано знамение, то при­гласили Салиха на свое пиршество с тем, чтобы он призвал Бога своего, а они своих богов. Долго Тсямудяне взывали к своим идолам без всякого успеха, и князь их Кодаруль-Омар указал на камень и сказал Салиху, чтобы он вывел из этого камня верблюдицу беременную и торже­ственно обещал, что если Салих сделает это, то он, князь, и народ его уверуют в Бога. После того Салих обратился с молитвой к Богу, и вдруг камень начал двигаться и распался, выпустив из себя верблюдицу, которая также породила вдруг верблюдицу уже вздоенную, величиной с себя. Увидев это чудо, некоторые из жителей уверовали в пророка, но большая часть Тсямудян остались в своем неверии. О верблюдице толковники Корана рассказывают, что когда она выходила пить, то пила до тех пор, пока не оставалось воды в колодце или реке, и после этого позволя­ла доить себя столько, сколько угодно было народу. Некоторые говорят, что она ходила по городу и кричала: «кому надобно молока?». Несмотря на это, только немногие Тсамудяне приняли проповедь Салиха, а большинство, надеясь на свои жилища, укрепились в скалах, отвергли его и подрезали верблюдице жилы на ногах¹⁴³. По другому рассказу, эта необыкновенная верблюдица устрашала скот Тсямудян необычайным своим ростом и сгоняла животных с пастбища. Тогда одна бога­тая женщина Ониза Омм-Ганем, которая имела четырех дочерей, нарядила их, привела к Кодаруль-Омару и сказала, что он может взять любую из них, только бы убил верблюдицу. Кодаруль-Омар выбрал одну из представленных ему девиц и с помощью других восьми человек убил верблюдицу; затем погнался за молодым верблюдом, который побежал в горы, догнал его, убил и разделил его мясо между своими товарищами-охотниками. Третьи рассказывают, что верблюжонок не был убит, так как скала рассеялась и скрыла его. Через три дня Бог поразил Тсяму­дян казнью: страшная буря и землетрясение¹⁴⁴ среди дня разрушили их жилища, и неверующие были истреблены.

Ленорман сопоставляет имя Кодаруль-Омара, убившего верблюдицу, с упоминаемым в Библии Кодорлагомором, царем Эламским, но Кодорлагомор был современником Авраама¹⁴⁵, поразившим Хорреев в месте их жительства близ горы Сеир, на которой впоследствии жили потомки Исава, сына Сеира, бывшие старейшинами Хорреев¹⁴⁶. У Диодора (lib. 3, cap. 44) упоминаются Фамудены (Θαμουδηνοι), которых должно отожествить с Тсямудянами Корана.

Асхабу-р-рас¹⁴⁷ или владельцы колодца, по толкованию, изложенному в «Рухуль баян», принадлежали к потомкам израильтян, жили прежде Соломона и были идолопоклонни­ками, чтившими сосну (Санабар), посаженную на берегу одно­го источника Иафетом, сыном Ноя. Из этого источника вытекала большая река, подобной которой не было в мире, а по берегам реки находились 12 городов. Жите­ли этих городов разводили сосны из семян той сосны и поклонялись им. Царем у них был один из потомков Нимрода, сына Канана¹⁴⁸. Царь не позволял жителям пить воду из того источника, на берегу которого Иафетом была выращена первая сосна, потому что вода этого источника считалась Божией. По своему языческому обычаю, Асхабу-р-рас каждый месяц приходили на поклонение свя­щенному дереву, украшали его, приносили в жертву животных и мясо их бросали в разведенный костер. Когда дым от костра подымался к верху и закрывал небо, тогда Асхабу-р-рас падали на землю и обращались к священному дереву с молитвами, а из дерева шайтан провозглашал им: «я доволен вами, молитва ваша будет услышана». Тогда они снова делали поклонение и затем пили и весели­лись от радости, что божеству угодны их молитвы.

Прошло много лет. Асхабу-р-рас не отступали от своего идолопоклонства, и Бог послал к ним пророка из потомков Иуды, сына Иакова. По одному преданию, пророк этот назывался Шуаибом, а по другому преданию Ханзаля-бен-Сафван. Он жил прежде Моисея, и пригласил народ к вере в истинного Бога, но идолопоклонники не склонились к его проповеди; уверовали только немногие. Тогда, по молитве пророка, высох ручей, и священное дерево засохло. Идолопоклонники, уразумев, что их священное дерево погибло по молитве пророка, схватили его, бросили в колодец и завалили камнями, так что пророк умер в колодце. Тогда Бог сказал Ангелу Гавриилу: «Асхабу-р-рас не боится Меня и убили посланного к ним пророка. За это Я отомщу им». Был послан на неверующих горячий ветер, который согнал их в одно место, где земля была покрыта серой¹⁴⁹. Затем на небе появилось черное облако, из которого упал огонь на землю, воспламенил серу и все Асхабу-р-рас погибли в этом пламени. По другому рассказу, Бог прежде истребления Асхабу-р-рас послал на них страшную птицу Анка¹⁵⁰, которая похищала и пожирала детей идолопоклонников. В отмщение за это идолопоклон­ники убили пророка и затем сами были истреблены Богом¹⁵¹.

Толковники Корана не указывают определенно места жительства Асхабу-р-рас: одни полагают, что Асхабу-р-рас жили близ Мадиана; другие думают, что колодец, в котором погиб пророк, находится близ Антиохии, а иные, наконец, предполагают, что они жили близ колодца, оставшего­ся после Тсямудян, на северо-западе Аравийского полуострова. Ленорман, на основании Ибн-Хальдуна, говорит, что под именем «Расс» была известна в Емене местность, насе­ленная Гадурами, потомками Кахтана от Гидарама, которые были наказаны Богом за свое ослепление и жестокость: они предали смерти пророка Шуаиба, посланного Богом для уничтожения их идолопоклонства и для возвещения им истинной религии¹⁵². Но с этим замечанием нельзя согласить вышеприведенных толкований Корана, по которым «Асхабу-р-рас» имели царем одного из потомков Нимрода. Значит, они были Хамиты, а не Симиты, и жили они близ Мадиана, а не в Емене, в котором могла быть другая местность с тем же названием.

Мадианитяне жили в Каменистой Аравии, имели город Мадиан или Мадьян и соответствуют библейским Мадианитянам¹⁵³. О них в Коране упоминается несколько раз¹⁵⁴. У Мадианитян жил несколько лет Моисей¹⁵⁵, а потом к ним был послан Богом пророк Шуаиб, происходивший из их племени. В «Рухуль-баян» Шуаиб считается внуком Авраама от сына его Мадьяна¹⁵⁶ и дочери Лота. Он говорил Мадиатянам: «Народ мой! Поклоняйтесь Богу; кроме Его для вас нет никого достопоклоняемого. Не уменьшайте меры и веса. Я вижу, что вы в благосостоянии; но я боюсь, что в некоторый день охватит вас казнь. Народ мой! Соблюдайте верность в мере и весе; не делайте людям ущерба в имуществе их; не злодействуйте распро­страняя на земле нечестие. Немногое, оставленное вам Богом, лучше для вас, если вы верующие, а я не страж за вами. Они сказали: «Шуаиб! Не благочестие ли твое внушает тебе, чтобы мы оставили то, чему поклонялись отцы наши, и чтобы мы не поступали с нашим имуществом, как хотим? Да, ты кроток, правдив. – Он сказал: народ мой! Ты видишь: если я опираюсь на ясное указание Господа моего, и Он доставил мне от себя хороший достаток, то мне как не желать удержать вас от того, от чего Он вас уклоняет? Я желаю только исправления, сколько могу: помощь мне толь­ко от Бога; на Него надеюсь, и к Нему с сокрушенным чувством обращаюсь. Народ мой! Мое разногласие да не послужит к увеличению виновности вашей, так чтобы по­стигло вас подобное тому, что постигло народ Ноев, народ Гудов, народ Салихов. Народ Лотов не далек от вас. Просите прощения у Господа вашего и с раскаянием обрати­тесь к Нему: потому что Господь мой милосерд, любящий. Они сказали: Шуаиб! Мы не понимаем многого из того, что говоришь ты, но мы видим, что ты между нами слаб; если бы не твоя семья… мы побили бы тебя камнями. Ты для нас не дорог. Он сказал: народ мой! Семья ли моя для вас дороже Бога? А Его считаете таким, что бросить стоит назад себя, за спину? Господь мой обнимает своим ведением то, что делаете. Народ мой! Делайте по своему душев­ному настроению, и я буду делать… Скоро узнаете, кто тот, на кого придет казнь и кого посрамит она, и кто лжец. Ждите: вместе с вами и я буду ждать. И когда пришло от нас повеление, Мы по милости Нашей спасли Шуаиба и вместе с ним тех, которые уверовали. Буря схватила нечестивых, и на утро они в жилищах своих лежали ниц лицом, как-будто они никогда не обитали там. Смотри, сгинул Мадиам, как сгинул Фемуд»¹⁵⁷, (т. е. Тсямудяне, о которых сказано выше).

Кроме Мадианитян, история которых гораздо обстоя­тельнее изложена в Библии, в Коране упоминается Айканцы, жители леса¹⁵⁸, которые также считали посланного к ним Богом пророка лжецом. Пророк Шуаиб сказал им: «не убоитесь ли вы Бога? Действительно, я к вам верный посланник; а потому, убойтесь Бога и повинуйтесь мне. Не прошу с вас за это никакой награды; награда мне толь­ко у Господа миров. Меряйте правильно и не будьте обман­щиками; вешайте весами верными, и не причиняйте убытка людям ни в чем, принадлежащем им. Не злодействуйте, распространяя по земле нечестие. Убойтесь Того, кто сотворил вас и все прежние поколения. Они сказали: ты один из таких, которые подвергаются очарованию; мы считаем тебя только лжецом. Вели упасть на нас какому-либо обломку от неба, если ты справедлив. Он сказал: Господь мой вполне знает, что делаете вы. Они почли его за обманщика, и за то казнь постигла их, когда появилось над ними черное облако. День казни их был страшным»¹⁵⁹.

Айканцы жили в лесной местности, на что указывает само слово «Айка», в арабском языке означающее лес, рощу. Местность эта находилась близ гор. Мадьяна. К Айканцам был послан пророк Шуаиб, который прежде того проповедовал Мадианитянам и происходил из племени Мадианитян, а для Айканцев он был иноплеменником. Значит, и сами Айканцы не были родственны Мадианитянам. Шуаиб увещевал Айканцев принять истинную веру и отстать от своих злоупотреблений в торговле – обмеривания и обвешивания, но Айканцы не только не исправились, но еще больше ожесточились и стали более прежнего допускать обман в торговле. Тогда Бог послал на них сильный зной, который продолжался семь дней и ночей; в колодцах и ручьях вода иссякла и самим жителям было трудно переносить этот зной. Они сначала укрывались от зноя в домах, а потом под тенью деревьев и, наконец, вышли в степь и, увидев на небе черное облако, под его тенью почувствовали прохладу. Обрадовавшись они начали звать друг друга и сбегались под тень этого облака; но, когда они все собрались, из облака ниспал огонь, и они все изжари­лись, подобно саранче, положенной в котел с маслом¹⁶⁰. Принимая во внимание местожительство Айканцев и занятия их торговлей, можно под ними разуметь древних Набатеев (см. ниже), так как само название Набатеев происходит от арабского существительного набат – растительность, как и айка значит в арабском языке лесистое место, рощу.

Под народом Тоббы (Тубба), упоминаемым в Коране¹⁶¹, должно разуметь жителей Емена, подданых царей – Химьяритов, происходивших от Кахтана (Иоктана), сына Еверова, первого царя Еменского. Реклю, на основании археолог. открытий Пинтена, полагает что наиболее древним властителем Емена был Хамурабби, который, будучи Химьяритского происхождения, завоевал Вавилон во времена Еламитского царя Кадар-Лаомера, современника Авраама, и прославился потом своими законами (Человек и Земля, том 2, стр. 122. Ср. Быт. 14). Пятнадцатый царь Емена Аль-Харис, сын Зу-Садада, первый принял титул Тоббы, соответствующий латин­скому цезарь, персидскому кисра. Носившие этот титул цари Еменские владели Хадрамаутом, Сабой и Химьяром и насле­довали один другому, а потому носили титул Тоббы, подоб­но тому, как преемники Мухаммеда назывались Халифами. В «Рухуль-баяне» замечено, что в Коране упомянут народ Тоббы, а не сам Тобба, и это потому, что царь (Тобба) Асад-Химьяр был христианин, а подданные его были язычники и покланялись огню, за что и погибли. В примечании Сейля к переводу Корана говорится, что в Коране в приведенном месте разумеется живший за 700 лет до Мухаммада Абу-Кариб-Асад, который принял иудейство и распространил его в Емене, за что и был убит своими подданными¹⁶². Очевид­но, Мухаммед не знал хорошо истории южно-аравийских племен и потому ограничился простым упоминанием о на­роде Тоббы.

Кроме перечисленных в Коране древних племен, обитавших в Аравии, у арабских писателей встречаются сведения еще о племенах Тасм и Джадис. У Табари и Пококка говорится о них следующее: Тасмиты (по Абульфеде) были потомками Луда, сына Симова, а Джадисы – потомками Евера, внука Симова¹⁶³. Оба эти племени жили в Аравии совместно и мирно, причем главенство принадлежало Тасмитам. Амлюк, захватив власть, стал делать насилия Джадисам: девицы Тасмитов, выдаваемые в замужество за Джадисов, должны были поступать в распоряжение Амлюка (jus primae noctis). Такое насилие раздражало Джадисов, и они, по совету Асад-бен-Афвана, условились пригласить на пир к себе царя Амлюка и знатнейших Тасмитов и перебить их заранее приготовленными и скрытыми мечами. Так Джадисы и сделали – избили большую часть Тасмитов. Оставшиеся в живых Тасмиты обратились с жалобой к Еменскому царю (Тобба) и просили его отомстить Джадисам. Еменский царь послал войско, и племя Джадис было истреблено. Таким образом оба племени были истреблены в междоусобицах, а затем и сама память о племенах Тасма и Джадиса почти исчезла¹⁶⁴. У Табари передаются следующие подробности: некто Рабах донес египетскому царю об избиении Тасмитов Джадисами. Когда египетский царь решил послать войско для наказания Джадисов, Рабах сказал: «среди них есть у меня родственница – девица по имени Азрука Ямами, которая обладает столь острым зрением, что может различать предметы на расстоянии трех дней пути. Если она заметит приближающееся войско, то предупредит Джадисов, и они разбегутся и избегнут твоего мщения». Царь спросил: что нужно сделать в предупреждение этого? Рабах посоветовал царю, чтобы его воины взяли в руки большие ветви и двига­лись бы по степи, держа ветви перед собой: тогда Азрука не будет в состоянии рассмотреть воинов за движущимися деревьями. Царь сделал так, как советовал Рабах. – Когда войско стало приближаться к Джадисам, Азрука изда­ли заметила их и сказала: «вижу много деревьев, которые движутся, как люди» … Через несколько времени Азрука снова посмотрела с возвышения по направлению к двигающимся предметам и рассмотрела, что за движущимися деревьями идут воины, которые едят на ходу, отрывая зубами мясо от костей. Джадисы не поверили ей и никаких предосторожно­стей не предприняли против нападения. Между тем войско пришло и всех Джадисов истребили, а девицу Азруку доста­вили к царю. Царь спросил ее: отчего у тебя такое сильное зрение? Она сказала: от того, что я каждую ночь намазываю свои глаза сурьмой. Царь приказал сначала выколоть ей глаза, а потом убить, что и было исполнено».

Вследствие баснословного характера, сохранившегося о Джадисах предания, у арабов вошло в обычай называть «сказками Джадиса» всякий невероятный рассказ¹⁶⁵.

Изложенные арабские предания о древних обитателях Аравии очень мало уясняют древнюю историю этой страны и последующие события. Какое влияние имели Адяне, Тсямудяне, обитатели Расс и Айка на умственный, нравственный и экономический прогресс жителей обособленного географически полуострова, – судить об этом на основании рассказов Корана трудно. Одно можно сказать, что почти все эти народы жили близкой к природе жизнью и в полной зависимости от окружающей их местности, были мало развиты умственно и нравственно и почти ничего не могли оставить в наследие последующим поколениям, кроме смутных, а иногда и баснословных о себе воспоминаний. И сам проповедник новой религии (уммий), пересказывая наивные предания арабов, не мог осмыслить их, а говорил только, что все древние оби­татели Аравии погибли за свое нечестие и за то, что не внимали проповеди посланных к ним пророков: Гуда, Салиха, Шуаиба и Ханзяля. Неопределенность этих преданий и однообразие их до последней степени утомительны, так как повторяются почти в одних и тех же выражениях (см. Коран. гл. 26, ст. 123–189).

В дополнение к Корану, мы находим несколько сведений о древних обитателях Аравии в Библии и у Страбона. В Библии упоминаются Набатеи¹⁶⁶, потомки Набаиота, старшего сына Измаилова (Быт 25:13), как об этом говорит Флавий¹⁶⁷. Они жили в Каменистой Аравии и были известны грекам и римлянам. По Страбону, Набатеи занимались частью земледелием, частью скотоводством, а также садоводством и торговлей¹⁶⁸. Было, много у них пастбищ, на которых паслись белорунные овцы; быки их отличались крупным размером; недостаток в лошадях пополнялся верблюдами, на которых хозяева работали. Со своими стадами Набатеи кочевали от Аравийского залива до Евфрата, а с другой стороны, до Сирии и принимали участие в южно-аравийской торговле, так как главный город их Петра, лежавший на древнем караванном пути, служил передаточным пунктом для товаров, направляемых в Сирию и Палестину. Город Петра (тоже Села) был расположен на равнине, окруженной скалами¹⁶⁹, давшими ему имя (πέτρα скала) и снабжавшими равни­ну ключевой водой, необходимой для жителей, садов и полей.

Поэтому Набатея была хорошо заселена и многолюдна. Жители ее в прежнее время занимали и соседние острова, но были изгнаны оттуда египтянами за грабежи, какие позволяли себе в отношении египтян. Набатеи были язычники и сохра­няли свою независимость до 105 г. по Р. Хр. Римский полководец Трояна, Корнелий Пальма взял столичный город их Петру¹⁷⁰ и тем положил конец их царству.

Афинодор видел в Петре много римлян и других иностранцев, которые тем отличались от туземцев, что вели частые тяжбы между собой, тогда как туземцы жили в совершенном согласии и жалоб друг на друга не допускали. Но к иностранцам Набатеи относились недружелюбно и склонны были вероломно обманывать их, как это показал правитель их Силлай, наместник царя Обода, во время похода Элия Галла (см. выше гл. 2). В числе хороших качеств Набатеев Страбон упоминает о их воздержности, хотя и это само по себе хорошее качество поддерживалось среди них страхом публичного наказания и надеждой на награду за увеличения имущества. Рабов у них было не много и потому в услужении состояли большей частью род­ственники (разумеется – бедняки). За неимением родственников – помощников в работах, Набатеи помогали друг дру­гу, или все делали сами. Такой патриархальный обычай простирался даже на царей. У Набатеев было в обычае устраивать общественные обеды, группами по тринадцати человек, причем на каждой пирушке были два музыканта. Обычай этот тем более заслуживает нашего внимания, что такой же точно обычай до сих пор поддерживается среди туркестанских сартов, которые по очереди устраивают (после уборки хлеба, когда поспевают фрукты, до времени новых полевых работ) собрания знакомых, группами в 9 и более человек и проводят время во беседах, угощениях и других забавах, смотря по возрасту, образованию и обще­ственному положению. Такие собрания называются у сартов гап (беседа, а сам кружок – джура т. е. общество, компания. Царь Набатеев устраивал в своем обширном дворце частые и продолжительные попойки и до такой степени был близок к народу, что не только обходился во время пира без прислуги, но и оказывал взаимные услуги прочим гостям. Часто он давал отчет перед народом в своих действиях, а иногда и сам образ жизни его подвергался исследованию. –Жилища Набатеев устраивались из камня, но города не были укреплены стенами, вследствие мирных отношений с соседними народами. Одеждой у мужчин служил простой фартук, а обувью туфли (сандалии). Даже цари ходили в туфлях. На мертвые тела они смотрели, как на навоз, и даже царей хоронили подле навозных куч. Покло­нялись солнцу, в честь которого воздвигался на доме алтарь; на этом алтаре ежедневно совершались возлияния и дымился ладан. Товары у Набатеев были только привозные, именно: медь, железо, пурпур, стиракс, шафран, белая корица, предметы резной работы, картины и статуи; золото серебро и большая часть ароматов добывались на месте¹⁷¹.

Христианский писатель 3 века, Бл. Иероним, в житии св. Илариона упоминает, что Петрейские арабы (Набатеи) покло­няются Венере, под видом утренней звезды, в особом храме, в который собирались в дни торжеств. Современник Иеронима, Нил Синайский записал, что эти арабы не признают Бога, не представляют Его духовно, а молятся утренней звезде и приносят ей в жертву, когда она восходит, лучшую часть из своей добычи, – преимущественно благообразных и здоровых юношей, которых закалывают на особо сложенных для того камнях. Когда такой жертвы они принести не могут, то кладут на камни белого и непорочного верблюда, трижды обходят его кругом, с пением в честь утренней звезды, и затем закалывают его своими мечами, пьют его кровь, а затем режут на куски и съедают, так что при захождении утренней звезды от жертвы уже ничего не остается¹⁷². Италянский поломник 7 в. Антонин упоминает, что арабы при-синайские поклонялись мраморному идолу.

Прозоровский, на основании исторических и нумизматических данных¹⁷³, перечислил 12 царей набатейских и выяснил, к кому из них относятся указания св. книги Маккавеев и послания ап. Павла к Коринфянам (2 Коринф. 11:32). В виду новости этого вопроса и непосредственного отношения его к предмету нашего исследования приводим выдержку из статьи г. Прозоровского:

1) Около 166 г. Р. Хр. у Набатеев был царем Арета, во владениях которого скитался изгнанный иудейский первосвященник Иасон или Иисус¹⁷⁴.

2) После него упоминается Малх. На его попечении Александр оставил своего сына Антиоха, которого он впоследствии выдал Трифону, по усиленным убеждениям по­следнего. В 1 Маккав. кн. (11:39) царь этот име­нуется Емалкуем.

3) Царю Завдиилу. по 1 Маккав. кн. (11:17), называемому у И. Флавия¹⁷⁵ Завилом, приписывают убийство Александра Бала, бежавшего к нему после несчастного сражения с Птоломеем Филометором и Димитрием Никатором в 144 году до Р. Хр. Диодор Сицилийский (кн. 32) смешал царей Малха и Завдиила, которые царствовали в одно время, но в разных местах.

4) Почти за 100 лет до Р. Хр. царь Овед поразил иудейского царя Александра Яннея, устроив ему засаду близ Гадары¹⁷⁶. Иосиф Флавий называет этого царя Оводием, а город Гавланией¹⁷⁷.

5) Царь Зиз вместе с Парфянами был призван в помощь верийским тираном Стратоном, вооружившимся против Димитрия Евкера, царствовавшего в 95 году до Р. Хр. По предположению г. Прозоровского, Александр Янней, иудейский царь, отдал Зизу землю, завоеванную у Моавитов и Галадитов¹⁷⁸.

6) Царь Арета обещал городу Газе помощь, когда Александр Яней напал на этот город; но Арета не поспел на помощь вовремя. Вскоре, после этого, в 85 г. до Р. Хр., Арета был призван в Дамаск на царство.

7) К царю Арете, владевшему Петрой, бежал иудейский первосвященник Гиркан, подговоренный Антипатром. Арета согласился вспомоществовать Гиркану в возвращении престола, занятого Аристовулом, а беглецы обещали за то возвратить Аристовулу отнятую ими прежде у арабов область с двенадцатью городами. Арета пошел на Аристовула с 50 000 войска и, одержав победу, осадил Иерусалим, но Аристовул освободился от засады при содействии Помпеева полководца Скавра, а потом и сам напал на Арету, разбил его при местечке Папироне. Помпей шел уже войной на Набатеев, как вдруг, недовольный Аристовулом, обра­тился на него, взял Иерусалим и ушел в Киликию, оставив для дальнейших предприятий Скавра, который в 62 году перед Р. Хр., хотя и подступил к набатейской столице Петре, но не мог взять ее, а успел только убедить Арету откупиться от опустошения его владений 300 талантами. Потом другой римский полководец Габиний победил Набатеев. Г. Прозоровский полагает, что у И. Флавия разумеется этот самый Арета под названием царя аравийского, с которым подружился Антипатр, женатый на идумеянке из знатной арабской фамилии и имевший от нее, в числе других детей – Ирода, в последствии царя иудейского, прозванного Великим. Может быть, по родству, Антипатр вверил Арете своих детей, когда вел войну с Аристовулом¹⁷⁹.

8) Царь Малх состоял в дружбе с Иродом, когда последний не был еще царем. Удаляясь от Антигона, Ирод хотел искать убежища у Малха, в Петре, но тот его не принял, и Ирод отправился в Египет. Хотя Малх и раскаялся в своем поступке, но уже не мог догнать Ирода, чтобы поправить свой промах. Сношения Малха с Гирканом были причиной, по которой Ирод велел казнить последнего¹⁸⁰. И. Флавий называет этого Малха Малихом и описывает вой­ну, веденную с ним Иродом, по повелению Антония. Около Диосполя Ирод одержал победу над аравитянами, а при Кенафе был сам разбит, за что отплатил победой при Филаделфии, где аравитянами предводительствовал Ельфем. По словам И. Флавия¹⁸¹, Клеопатра побуждала Антония погубить Ирода и Малха, из которых последний действительно и погиб.

9) Царь Овод (Обод), бесхарактерный правитель Набатеев, находившийся под влиянием своего любимца Силлая¹⁸², приезжавшего к Ироду, который через этого вельможу ссудил Оводу в долг 60 талантов. За неплатеж этих денег и за невыдачу разбойников, Ирод начал войну с Оводом, взял и разрушил крепость Раепту и разбил аравийского полководца Нацеба. Так как Силлей, бывший тогда в Риме, нажаловался на Ирода Кесарю, то последний наложил опалу на иудейского царя.

10) Царь Арета, сын Овода¹⁸³, был назван так при воцарении, по смерти своего отца, а до того времени носил имя Енея. Он обвинял Силлея в умерщвлении ядом Овода и в убийстве многих знатных людей города Петры. И так как Арета принял власть без Кесарева разрешения, то Кесарь объявил ему за то свой гнев, но потом утвердил его на царстве. Арета был во вражде с великим Иродом из ненависти к которому сделался другом Римлян. Когда, по смерти Ирода, произошло в Иерусалиме возмущение, для усмирения которого спешил в Иудею сирийский правитель Вар с легионами, то Арета дал ему в помощь значительное войско. На дочери этого Ареты был женат тетрарх Ирод Антипа. Когда он вступил в связь с женой своего брата Филиппа, Иродиадой, умертвившей Иоанна Крестителя, то жена Ирода удалилась к своему отцу, и между Аретой и Иродом возникла из-за этого вражда. Враги воспользовались первой причиной к войне, и когда полководцы Ареты совершенно разбили войско Ирода, то Ирод жаловался на Арету Тиверию. Тиверий приказал сирийскому проконсулу Вителию объявить войну царю Набатеев, но предпринятый Вителием поход к Петре не состоялся по случаю смерти Тиверия¹⁸⁴. По всей вероятности, об этом Арете упоминает св. апостол Павел¹⁸⁵.

11) Авия, по приглашению Адиавинян, недовольных своим царем Изатом за принятие им иудейского закона, напал на Адиавину и, будучи разбит Изатом, умертвил сам себя, чтобы не отдаться в плен¹⁸⁶. Это происходило уже в царствовании Клавдия (41–51 гг. по Р. Хр.).

В южной части Аравийского полуострова Страбон помещает: Минаев подле Красного моря, с городом Карной¹⁸⁷ или Карнаной; Сабаев с главным городом Мариабой¹⁸⁸, Каттабанов с главным городом Тамной в юго-западном углу полуострова; Хатрамотитов, живших к востоку от Катабанов и имевших город Сабат¹⁸⁹ и Герраев с гор. Геррой¹⁹⁰. Каждая область занимала пространство, больше египетской дель­ты. Города управлялись монархически, находились в цветущем состоянии и роскошно украшались храмами и царскими дворца­ми. Дома жителей своей постройкой напоминали египетские дома. Царская власть наследовалась не сыном от отца, но первым родившимся в каком-либо знатном роде после назначения царя. Поэтому, лишь только царь вступал на престол, беременные жены знатных мужей записывались, и к ним для наблюдения приставлялась стража; мальчика, прежде всех родившегося от какой-либо из этих женщин, принимали, согласно закону, и воспитывали по-царски, как наследника престола.

Каттабания производила ладан, а Хатрамотида (Хазрамаут) смирну. Эти благовония продавались купцами в обмен; купцы прибывали к ним из Айланы¹⁹¹ в Минаю семидесятидневным путем, а Герраи приходили в Хатрамотиду в сорок дней.

Область Сабаев¹⁹² Страбон называет благодатнейшей и многолюднейшей. Там произрастали смирна, ладан и корица, а на берегу бальзам и другое растение, очень души­стое, но быстро теряющее запах. Тут были также душистые пальмы и тростник. Вследствие излишка плодов, население было лениво и в образе жизни легкомысленно. Простой народ спал на срезанных сучьях деревьев. Что касается торговли, то обыкновенно товары продавались ближайщим соседям, которые передавали их следующим за ними жителям и так далее до Сирии и Месопотамии. Теряя сознание от благовоний, Сабеи удаляли беспамятство курением асфальта и козлобородника. Город Сабеев, Mapиaбa (позд. Магреб), был расположен на покрытой деревьями горе. В нем жил царь. Цари Савские упоминаются в псалмах Давида (Пс. 71:10), а во времена Соломона у Сабеев была царица (3Цар. 10:1–10), разрешавшие тяжбы и другие дела. Выходить из царского замка не дозволялось; в противном случае, лицо, согласно изречению оракула, немедленно подвергалось побиению камнями народной толпой. Царь и окружающие его проводили жизнь в женских наслаждениях. Народ занимался или обработкой земли, или торговлей благовониями, как с туземцами, так и с лицами, приезжавшими из Эфиопии, к которым Сабеи переплывали в кожаных лодках через про­ливы. У Сабеев было такое изобилие благовоний, что в каче­стве прутьев для поджигания какого-либо дерева они употре­бляли киннамом, кассию и другие благовонные растения. В их стране произрастал также ларимн, благовоннейшая куритель­ная трава. Благодаря торговле, Сабеи и Герраи были очень богаты, владели большим количеством золотых и серебряных предметов, как например, диванов, треножников, чаш и стаканов; дома их отличались роскошным убранством: двери, стены, потолки были украшены слоновой костью, золотом, серебром и драгоценными камнями¹⁹³.

Герраев Страбон считает халдеями, изгнанными из Вавилона. Они вели сухопутную торговлю арабскими товарами и благовониями, но Аристобул утверждает, что Герраи сплавляли свои товары в Вавилон на плотах, спускаясь по Ефрату до Фапсака, а потом развозили свои товары в разные страны сухим путем¹⁹⁴. Главный город Герраев – Герра находился против острова Бахрейна в Персидском заливе. В этом «городе страдания и скитания» купцы встре­чались с химьяритскими купцами¹⁹⁵.

У Шпрунера в атласе показаны еще нисколько племен, обитавших в южной Аравии перед Р. Хр., как напр., Джобариты, Сахалиты, Катаниты (Кахтаниты = Иектаниты) и др., а в северо-восточной Аравии – Измаилиты.

По Библии и араб. преданиям, арабы-измаилиты происходили от Измаила, сына Авраама. Авраам удалил от себя Агарь, когда она стала кичиться перед бездетной Саррой сыном своим Измаилом¹⁹⁶. «Авраам встал рано утром, –рассказывается в Библии, – и взял хлеба и мех воды, и дал Агари, положив ей на плечи, и отрока, и отпустил ее. Она пошла, и заблудилась в пустыне Вирсавии. И не стало воды в мехе, и она оставила отрока под одним кустом. И пошла, села вдали, в расстоянии на один выстрел из лука. Ибо она сказала: не хочу видеть смерти отрока. И она села про­тив, подняла вопль и плакала. И услышал Бог голос отрока; и Ангел Божий с неба воззвал к Агари и сказал ей: что с тобой Агарь? Не бойся: Бог услышал голос отрока оттуда, где он находится. Встань, подними отрока и возьми его за руку, ибо Я произведу от него великий народ. И Бог открыл глаза ее, и она увидела колодезь с водой, и пошла, наполнила мех водой и напоила отрока. И Бог был с отроком; и он вырос, стал жить в пустыне и сделался стрелком из лука. Он жил в пустыне Фаран; и мать его взяла ему жену из земли Египетской»¹⁹⁷. В арабских преданиях об удалении Агари из дома Авра­амова рассказывается так: «на Авраамовом челе находился свет Мухаммеда. Этот свет Авраам обещал Сарре: пусть-де он будет у сына, тобой рожденного. Но Сарра наконец состарилась, – ей было уже 90 лет, а детей она не рождала; у нее не было ни дочерей, ни сыновей. И вот она сама пред­ложила Аврааму рабыню свою, Агарь. Когда Агарь зачала во чреве, свет Мухаммеда направился с чела Авраама в утро­бу Агари Сарра увидала, что свет уходит с Авраамова чела и сильно разгневалась на Авраама из зависти к Агари. Досадуя на Авраама, Сарра ухватила пророка за ворот его одежды. Тогда явился Гавриил и сказал: Авраам! Скажи Сарре, пусть она потерпит. Авраам исполнил совет небо­жителя, но Сарра отвечала: как же я стану терпеть! 80 лет назад, Авраам обещал этот свет мне, а теперь он оказывается у моей рабыни. Сарра поклялась обезобразить Агарь так, чтобы она не нравилась Аврааму, и хотела было сначала отрезать у нее нос и ухо, но Агарь закричала, а на крик ее явился Гавриил и сказал Аврааму: скажи Сарре, чтобы она не делала насилия Агари, потому что Бог всевышний не терпит делающих насилие. Сарра говорила в свою очередь: каким образом я, поклявшись, не исполню клятвы? Тогда Гавриил указал Сарре, как ей обезобразить Агарь. Сарра исполнила совет Гавриила и проговорила с радостью: «теперь я изуродовала ее; Аврааму она уже не полюбится». Но когда Гавриил принес из рая серьги и вложил их в уши Агари, то ее красота увеличилась и, хотя она была обре­зана, а все-таки Аврааму нравилась¹⁹⁸. Сарра, наконец, не вытерпела и настояла, чтобы Авраам удалил Агарь в пустыню, что между Меккой и Иерусалимом, где она родила вскоре сына, на лбу которого появился свет Мухаммеда.

В пустыне у Агари не достало воды. Она завернула сына в одежды, положила его на землю, а сама пошла ис­кать источник. От холма Сафа (около Мекки) она услышала голос: вот вода! И от холма Мярва (около Каабы) она услышала то же. Тогда она отправилась сначала по направлению к Сафе, но воды не нашла; потом пошла к Мярве и также не нашла воды. Семь раз прошла она между этими двумя холмами, как делают это современные мухаммедане, путешествующие на поклонение Каабе, но воды все-таки не находила. В своих поисках она, наконец, обессилела и потому воскликнула: «истамиг, я ил, ил», т. е. вонми (мне), Господи, Господи! Отсюда произошло и имя Измаила. Когда Агарь услы­шала плач Измаила, то поспешила к нему и увидала, что он перевернулся, лежит лицом к земле, и ботает по ней ногами. Гавриил вывел из этого места воду, и по опреде­лению Бога всевышнего, это стал колодец Замзам»¹⁹⁹.

Когда Измаил вырос, то взял себе жену из рода Амаликов²⁰⁰, занимался скотоводством и охотой в окрестностях Замзама. Авраам время от времени навещал Измаила. Так, через год после женитьбы Измаила, Авраам приехал верхом повидаться с сыном и познакомиться с его женой. Между тем Сарра взяла обещание с Авраама, что он не сойдет со своего седла, когда приедет к Измаилу. Авраам обещал. И когда подъехал к шатру Измаила, то постучал. У входа в шатер показалась жена Измаила. Авраам спросил ее: «кто ты?» – Она ответила: «я жена Измаила». – Где же Измаил? спросил Авраам. – «Он на охоте», отвечала она. – «Я не могу сойти с седла. Нет ли у тебя чего-нибудь поесть мне?» спросил Авраам. – «Нет у меня ничего; эта страна пустын­ная», отвечала жена Измаила. Авраам же спросил поесть только за тем, чтобы испытать жену своего сына – «Так я уезжаю» – сказал он ей. Когда возвратится твой муж, опи­ши ему мои черты и скажи, что я советую ему переменить порог его двери (шатра). «Когда Измаил вернулся, жена его описала ему черты незнакомца и передала его слова. Измаил узнал путешественника и, поняв таинственный смысл его совета, немедленно же развелся с женой. Вскоре за тем и Амалики удалились от этой местности, а с юга прикочевало другое племя из потомков Иоктана или Кохтана²⁰¹. Тогда Из­маил женился на дочери Модада, предводителя колена Джорхамова родоначальник которого Джорхам был сын Кохтана²⁰². Немного спустя, Авраам опять навестил Измаила, обещав Сарре и на этот раз не сходить со своего седла. На стук его у шатра Измаила, к нему вышла женщина высокого роста и доброй, приветливой наружности. – «Кто ты такая?» спросил ее Авраам. – «Я жена Измаила», ответила она. – Где же Измаил?» сказал Авраам. – «Он на охоте», отвечала она. Тогда Авраам, желая также испытать и эту жену своего сына, сказал: «не дашь ли ты мне поесть чего-нибудь?» – «Да» – ответила жена Измаила и, войдя в шатер, принесла оттуда молока, вареного мяса, фиников и сказала Аврааму; «извини нас, – хлеба у нас нет». Авраам благословил предложенную ему пищу, поел немного и сказал: «да умножит для вас Господь эти произведения в сей стране!». Тогда жена Измаила сказала Аврааму: «сойди с седла, чтобы я (по обычаю арабского гостеприимства) могла обмыть твою голову и бороду». Авраам сказал: «я не могу сойти». Но оставив одну ногу на седле, другую он поставил на ка­мень и наклонился к невестке, которая смыла с его лица и бороды покрывавшую их пыль. Уезжая, Авраам сказал жене своего сына: «когда вернется Измаил, опиши ему мое лицо и скажи от меня что порог его двери (шатра) равно добр и прекрасен». По возвращении Измаила, жена его рассказала о случившемся. Измаил ответил ей: «человек которого ты видела, это мой отец, а порог моей двери (моего) шатра – это ты сама. Отец велит мне держать тебя»²⁰³.

Потомки Измаила населяли северные части Аравийского полуострова и отличались от южных арабов, происходивших от Иоктана и известных поэтому под именем Иоктанидов. Первые, т. е. Измаилиты, были кочевники по преимуществу и назывались «бедуинами», а вторые – жили в городах и уже задолго до Р. Хр. достигли известного благосостояния, благодаря своей торговле, как видно из истории Соломона и царицы Савской. Но когда они (уже после Р. Хр.) вынужде­ны были выселиться на север Аравии, то долгое время нахо­дились во враждебных отношениях с Измаилитами, пока, наконец, под влиянием местности, сами мало-по-малу скло­нились к кочевому образу жизни. Словом, ко времени появления ислама в Аравии, чистого, несмешанного населения в стране едва ли можно было бы найти, особенно в виду давнишних поселений евреев в Аравии. Поэтому позднейшие му­сульманские стремления доказывать чистоту арабского народа в смысле этнографическом могут иметь значение только для мусульман. Но во всяком случае происходившие смешения ме­жду древними арабскими населениями не искажали коренного семитического типа, и он сохранился в Аравии в большей степени, чем в других странах. Население это в эпоху основателя ислама распадалось на много отдельных поколений, управляемых своими старейшинами (шейхами). Из этих поколений у толковников Корана названы: Асадиты, Аслам, Бекриты, Гавазины, Хамадан, Гассаниды, Гатафан, Гамириты, Гыфар, Худзайль, Джухайна, Кяльб, Кянан, Кянда, Лахм, Мадзхидж, Мисам, Мурад, Мудладж, Музайна, Суляймиты, Сякиф, Тай, Тамим, Физаря, Хузага, Хунайфиты и Ярбугиты, а самым почетным поколением считались Корейшиты, как главные распорядители в Мекке. Задолго до Мухаммада спо­рили с Корейшитами из-за власти Хузаиты, предводителем которых был Амр Ибн-Лохай. Но корейшит Зейд, прозванный Косаем, путем хитрости (подпоил Хузаита Абу-Губшана) вернул себе право распоряжения ключами Каабы и после упорной борьбы выгнал из Мекки Хузаитов, возвратил своих единоплеменников Корейшитов в Мекку и восстановил их прежнее положение в городе. Он устроил «дом собрания», куда сходились под его главенством старей­шины племени на совещания по общественным делам. В этом доме хранилось и военное знамя их (лива). Обложив Корейшитов данью, Кусай распределял собираемые суммы на прокормление чужестранных богомольцев. Им же были установлены почетные общественные должности: а) рифада – распоряжение общественными суммами, б) кияда – предводительство на войне, в) сикая – заведывание колодцами и распределение воды между горожанами и богомольцами (должность осо­бенно важная в Мекке при отсутствии рек и дождей в стране), г) хиджаба – наблюдение за Каабой и д) иджаза – руко­водительство во время религиозных церемоний в городе и право отпускать богомольцев по домам, по окончании хаджа. Две из этих должностей – сикая и рифада Косай закрепил за родом Абд-Манафа и именно за домом Хашима, который считается прадедом Мухаммада. Предки Мухаммеда считаются в таком порядке; Косай, Абд-Манаф, Хашим, Абдуль-Мутталиб, Абдалла, отец основателя ислама. Новейший историк ислама А. Мюллер²⁰⁴ сомневается в истинности этой генеалогии, но можно одинаково критиковать и сомнение исто­рика, так как проверять приводимые мусульманскими писа­телями и г. Мюллером данные одинаково нет возможности, и суть дела от этой генеалогии не страдает. Гораздо важ­нее установление того факта, что южные арабы, переселившиеся в Мекку, сроднились с коренными жителями города око­ло 400 лет по Р. Хр. или около 170–200 лет (приблизи­тельно) до рождения Мухаммада.

Что же представляет собой история древних народов, населявших Аравию? В смысле культурно-историческом, Аравия немного унаследовала от этих народов для своего дальнейшего развития. О северно-арабских племенах не может быть в этом случае особой речи уже потому, что они были большей частью кочевники и полуоседлы, и сами предания о них крайне скудны и однообразны, а южно-арабские населения в свою очередь не выработали и не оставили после себя особенно заметных исторических следов: их богат­ства, их постройки, их образованность не удивляют нас в такой степени, как культура египтян, которой южно-арабские народы следовали. Автор известного сочинения «Внешний быт народов» Герман Вейс, на основании Страбона (16) и Диодора (3:47), говорит, что в южной Аравии было не мало городов с богатыми храмами и роскошными дворцами. Диодор (3:45) упоминает, сверх того, о трех храмах, лежавших на возвышении на юго-западном берегу по­луострова; а Плиний (6:23,28; 12:14,15) насчитывает не менее шестидесяти храмов в Саввате (Сабот), главном го­роде Хатрамотитов, и шестьдесят пять храмов в столице Катабанов²⁰⁵. Об архитектуре этих зданий ни один из названных писателей не дает никаких положительных указаний, а потому и сообщаемые ими известия Вейс считает мало достоверными, как и все вообще рассказы о «несметных» богатствах южно-аравийских народов. Поэтому можно считать более вероятным предположение Вейса, что большая часть древнеаравийских храмов были такой же простой архитектуры, как и знаменитый храм Минеев в Макорабе (позд. Мекка), в первоначальном его виде, т. е. в виде простого четырехугольного каменного здания (Кааба), в котором хранился почитаемый и до сих пор мусульманами «чер­ный камень». Такова была форма этого храма даже при Му­хаммеде, и таковы же были, без сомнения, и древние южно-аравийские храмы. Так как для поклонения и жертвоприношения древними арабами выбирались преимущественно вершины гор, то и храмы они строили, вероятно, на местах возвышенных. Идолы, которых, по преданию, Мухаммед разрушил более трехсот в одной только Мекке, были, может быть, в роде тех камней с высеченным на них подобием человеческого лица, которым молились некоторые арабские племена и какие находятся в настоящее время в некоторых местах Туркестанского края, т. е. так называемые каменные бабы. К более замечательным остаткам древнеаравийской архитектуры принадлежат недавно открытые развалины в Мезенате, Макалле, Маребе и Накабе, которые были постро­ены искусными каменщиками; но архитектура их не изящна и своей массивностью напоминает архитектуру египетских гробниц древнейшего периода; в ней не заметно еще и следа тех арок, сводов и колонн, которыми так богата позд­нейшая арабская архитектура. Между развалинами Хаджара уцелело несколько зданий, имеющих форму тупой четырех­угольной пирамиды, без всяких отверстий, похожих на двери или окна. На некоторых зданиях высечены химьяритские надписи, перечисляются закупки, сделанные для построй­ки храма и т. п. Во многих местах, преимущественно в Емене, сохранились остатки гигантских водопроводов и бассейнов, которым древние предания приписывают минувшее процветание страны. На основании отсутствия каких бы то ни было архитектурных орнаментов на всех этих зданиях, Вейс предполагает, что строители их, как народ торго­вый, заботились более о практических удобствах своих построек, чем об их изяществе, и что в украшениях домов ограничивались убранством внутренностей зданий ковра­ми, стенной раскраской и т. п. Кроме того, Вейсу кажется весьма правдоподобным, что торговые сношения южных аравитян с Египтом и Абиссинией не остались без влияния на стиль их зданий: это подтверждается с одной стороны упо­мянутыми выше развалинами, напоминающими египетские по­стройки, а с другой свидетельством Страбона, который, в своем описании народа Катабанов (16:4,3) говорит о их деревянных домах, великолепных (?) храмах и дворцах, построенных в египетском стиле. О сходстве и даже некоторой родственности архитектурного вкуса оседлых аравитян юго-западного побережья с египетским говорят наконец, их колоссальные водоемы и глубокие, высеченные в скалах гроты²⁰⁶. Но все эти дворцы Сабы обезлюдели, а ис­кусственные водопроводы уничтожились, и не оказалось после того у жителей и правителей умения и средств поддержи­вать то, чем прежде пользовались и гордились.