Исторические сведения о древней Аравии

Аравийский полуостров по своему географическому поло­жению находится на древнем торговом пути передней Азии с богатой Индией; поэтому торговый сношения Аравии, особен­но южной части полуострова, с Индией восходят к самым древним временам истории⁴³. Предметами этой торговли служили не только вывозимые из Индии и добываемые на африканском берегу драгоценности, но и произведения южной Аравии: фимиам, мирра, ладан, оникс, агат и некоторые металлы: золото, железо, медь, свинец. Долгое время торговля передней Азии с Индией производилась сухим путем, при помощи караванов, так как плавание по Красному морю, особенно при несовершенной конструкции древних судов, было крайне затруднительно и весьма опасно. Еменские караваны, направляясь к северу, обыкновенно следовали вдоль берегов Красного моря и доходили до древней Макорабы (поздн. Мекка), отсюда до Янбо и Гавары, проходили Ятриб (поздн. Медина) и достигали Селы⁴⁴, откуда уже развозились в Сирию, Палестину, Финикию и другие страны⁴⁵. Из Хадрамаута и Омана торговые караваны проходили через пустыню Дан и по высокому плоскогорью Наджда доходили до Хиджаза и затем продолжали путь по дороге еменских караванов⁴⁶.

Не удивительно поэтому, что Аравия, по пределам которой проходили эти торговые караваны, была известна древним народам Азии – вавилонянам, ассириянам, египтянам, евреям, финикиянам, персам и от части абиссинцам, а позднее наро­дам Европы – грекам, римлянам и византийцам. Почти все эти народы стремились если не овладеть богатыми странами Аравии, то подчинить своему влиянию преимущественно южную Аравию. Торговые интересы были при этом на первом плане. Только евреи и финикияне не домогались иметь политического обладания Аравией. Северные и южные области Аравии обращали на себя особое внимание персов и византийцев, по соображениям чисто политическим, а потому об этих областях находим более известий у древних писателей. Внутренние же области Аравии известны в истории гораздо менее, так как принимали незначительное участие в древней индийской торговле и, по своему географическому положению, были менее доступны для иноземных завоевателей. Не славились эти страны Аравии богатством и потому на них меньше обращали внимание соседние с Аравией народы. Северные области Аравии почти непосредственно примыкали к Палестинеe и более живо сохранили в памяти общие с евреями генеалогические предания, сходившиеся в лице Ноя и сынов его (Быт. гл. 10) и особенно в лице Авраама и сына его Измаила, которым в Коране приписывается построение главного святилища арабов –Каабы (гл. 2, ст. 118–125). Общие генеалогические предания и исторические обстоятельства сбли­жали древних арабов с евреями, и в Библии находятся частые упоминания о жителях не только северной, но и южной Аравии. Впоследствии евреи имели даже свои поселения в Аравии, с которыми Мухаммед должен был вести упорную борьбу, окончившуюся торжеством ислама⁴⁷.

Исторические сведения о древней Аравии начнем с библейских сказаний, которыми пополняются сказания других народов⁴⁸. При этом необходимо заметить, что свести разные исторические сведения о древних арабах к одной общей хронологии довольно трудно, так как некоторые писатели имели обыкновение ставить свои отличительные хронологические даты, иные на хронологию не указывали, а у других писате­лей встречаются хронологические неопределенности и неточ­ности. В виду таких затруднений настоящая глава является опытом группировки исторических сведений об Apaвии и ее жителях, – сведений, встречающихся у разных древних народов, находившихся в соприкосновении с арабами раз­ных областей Аравии и в разные исторические эпохи.

В св. книгах ветхого завета Аравия упоминается, как «Земля Восточная» или просто – «Восток». Так, об Аврааме (за 2000 лет до Р. Хр., в книге Бытия говорится: «А сынам наложниц, которые были у Авраама, дал Авраам подарки и отослал их от Исаака, сына своего, еще при жизни своей, на Восток, в Землю Восточную (гл. 25, ст. 6). По объяснению ученых, здесь под «Землей Восточной» разумеется Аравия, жители которой известны были под именем «Сынов Востока» (Бени-Кедем⁴⁹). Измаил, сын Авраама⁵⁰, жил в северной Аравии и был, по общепринятому мнению, родоначальником некоторых арабских племен. Моисей⁵¹ жил в земле Мадиамской, на северо-западе Аравийского полуострова, и путешествовал с евреями после исхода из Египта по пустыне в Каменистой Аравии. Во времена еврейского царя Соломона, начало царствования которого относится за 1020 лет до Р. Хр., в Библии, кроме царицы Савской, упоминаются цари аравийские, которые приносили Соломону золото и серебро (2 Парал. Гл. 9, ст. 14) Царица Савская⁵², известная в арабских преданиях под именем Балкисы или (Билкисы), услышав о славе Соломона, прибыла в Иерусалим, чтобы испытать загадками мудрость царя евреев. Прибыла она в Иерусалим с весьма большим богатством: с верблюдами навьючен­ными благовониями, великим множеством золота и драгоценными камнями. И подарила она царю Соломону сто двадцать талантов золота и великое множество благовоний и драгоцен­ные камни. И никогда не было у Соломона таких благовоний, какие подарила ему царица Савская⁵³. Соломон заключил договор с Тирским царем Хирамом II (3Цар. 5:26) и даже женился на дочери Хирама⁵⁴. По заключении союза Соломон и Хирам установили прямое морское сообщение с Индией (через Офир), но и при этом торговля их не обхо­дилась без посредства Южной Аравии, так как суда их выгружались в Емене и товары следовали далее по Аравии караванным путем. По смерти Соломона, морской путь по Красному морю был совсем закрыт для финикиян усилив­шимися на берегах этого моря египтянами. Несмотря на это, сухопутная торговля с Аравией продолжалась еще целые столетия, как об этом можно судить из слов пр. Иезекииля (за 600 лет до Р. Хр.), определенно говорившего о торговле Аравии с Тиром, гл. гор. Финикии: «Аравия и все князья Кедара производили торговлю с тобой… Купцы из Сабы и Раемы⁵⁵ торговали с тобой… (гл. 27, ст. 21 и 22)».

Иудейскому царю Иосафату (921 г. до Р. Хр.) аравитяне привозили в дар мелкий скот: овнов семь тысяч семьсот и козлов семь тысяч семьсот (2 Пар., 27:11). В царствование сына его Иорама (900 л. до Р. Хр.) аравитяне напали на Иудею и захватили все имущество царя, жен его и сыновей его, кроме младшего Охозии (2 Паралип. 21, 16–17; 22, 1). Иудейский царь Озия (за 809 л. до Р. Хр.) имел столкновение с аравитянами, жившими на Гур-Ваале, и одержал над ними верх (2 Паралип. 27, 7).

В книге пророка Неемии упоминается, что аравитяне вместе с другими народами сговорились идти войной на Иерусалим, чтобы воспрепятствовать восстановлению стен его. «Услышав это, Санаваллат, Хиронит и Товия (Аммонитский раб) и Гешем аравитянин смеялись над евреями и сгово­рились вместе все пойти войной на Иерусалим и разрушить его (гл. 2, ст. 19; гл. 4, ст. 7, 8). Это было в царствование Артаксеркса I, в 445 г. до Р Хр. Во время Маккавеев, аравитяне упоминаются в Библии нисколько раз. Так, об Иуде Маккавее, говорится, что он поразил 5500 арабов сирийских и по их просьбе заключил с ними мир (1Мак. 12:10–12); брат Иуды, Ионафан разбил также сирийских арабов и взял с них добычу (2 Мак. гл. 12, ст. 31). Эти два случая относятся к 165 и след. годам до Р. Хр. В конце жизни сирийского царя Антиоха Епифана, современ­ника Маккавеев, упоминается в Библии аравийский князь Арефа (по-араб. произн. Харис), у которого Антиох был в заключении 2 Мак гл. 5, ст. 8). Иосиф Флавий передает, что Антиох погиб в сражении с аравитянами и что после смерти его в Дамаске, укрепился Арефа, который ходил вой­ной на Иудею и победил Александра Гиркана у крепости Аддиды Александр, оправившись от этого поражения, снова воевал с Арефой и отнял у него 12 городов. Но сын Александра, Гиркан 2-й, споривший с братом своим Аристовулом 2-м из-за власти, должен был обратиться за помощью к тому же Арефе, и возвратить ему города, отнятые отцом его Александром. Аристовул разбил войско Арефы и Гиркана, что было уже во времена Помпея⁵⁶. Ирод, сын Антипатра (37 г. до Р. Хр.), имел друга в лице аравийского князя Малха, которому делал много одолжений и между прочим давал денег взаймы. Но Малх был другом во время нужды, а когда пришло время отблагодарить Ирода сво­ей помощью, он отказал в помощи и не пустил даже Ирода в свои пределы, чтобы не возвращать ему и долга своего⁵⁷. Ирод Антиппа (1–43 г. по Р. Хр.), также был в близких отношениях с сирийскими арабами: он был женат на дочери аравийского князя Арефы⁵⁸, который владел Дамаском во дни апостола Павла (2 Коринф. 11:32). Когда же Ирод вступил в незаконную связь с Иродиадой, женой брата своего, тогда тесть его Арефа выступил против него с войском, нанес ему жестокое поражение и тем отомстил развратному зятю за оскорбление своей дочери, отвергнутой Иродом после вступления в связь с Иродиадой⁵⁹.

Замечательны таким образом постоянные, не прерывающиеся почти сношения Аравии с Палестиной со времен Авраама, общего родоначальника евреев и арабов-измаилитов, что, конечно, должно было отражаться и на верованиях арабов, следы которых так ясны в Коране.

Из древнейших народов, имевших завоевательные стремления в отношении Аравии, прежде всего упоминаются египтяне. В правление Гатасу, дочери фараона Тутмеса I (иначе Тутмозис), был завоеван Емен, который в надписях на храме в Фивах упоминается под именем страны Пун. Обладание Еменом оставалось за Египтом во все царствование Тутмеса III⁶⁰ одного из могущественнейших фараонов 18 династии⁶¹. Власть Тутмеса III простира­лась на Абиссинию, Судан, Нубию, Сирию, Месопотамию, Ирак-арабский, Емен, Курдистан и Армению. В надписи, откры­той Мариеттом в Карнаке, находится следующее изречение Амона, бога Фив: «Я пришел, я позволил тебе разбить народы Востока; ты шел по землям Аравии; я показал им твое величие, подобное солнцу, во время солнцестояния, бросаю­щему теплоту своих лучей и распространяющему росу». Во время мятежей, происходивших при преемниках Тутмеса, Емен возвратил свою независимость; но при Рамзесе II⁶², египетский флот снова утвердил власть фараонов над Еменом, богатым драгоценностями. По предположению Ленормана, эта страна освободилась из-под египетской власти в правление слабых фараонов 20 династии⁶³.

С усилением политического и торгового могущества Ассирии, Аравия неизбежно сделалась целью завоевательных стремлений ассирийских царей. На колонне Салманассара IV, хранящейся в Британском музее, упоминаются сто верблюдов араба Джандиба, участвовавших в битве при Каркаре. Теглатфалассар, царь ассирийский, называл своими данницами двух цариц арабской области Думы – Зибиби и Шамсию. В 732 г. до Р. Хр. этот царь, чтобы наказать восставших арабов Думы, взял их город, перебил много жителей и получил большую дань волами, овцами и верблюдами. Царица Шамсия, убежавшая в пусты­ню, просила амана (помилование) у ассирийского царя и получила. В 715 г. та же царица отправила торжественное по­сольство к другому ассирийскому царю Сариукину или Саргону, слава которого распространилась по всей Аравии⁶⁴. То­гда же и царь сабейский Ятаамер или Исамар посылал послов с подарками к ниневийскому царю Саргону, как об этом упоминается в одной ассирийской клинообразной над­писи, относимой к 715 г. до Рожд. Хр.: «Я получил подать от Исамара⁶⁵ – сабейца, – золото, травы востока, рабов, лошадей и верблюдов»⁶⁶. Это было время самого большого развития караванной торговли Емена с Сирией, давшей пророку Исаии повод и образ сказать о будущем величии Иерусалима, что «все жители Сабы придут и принесут тебе золото и ладан и возгласят хвалебные песни Господу; все овцы кидарские будут собраны к тебе; овны набатейские послужат для твоих жертв» (гл. 60, ст. 6–7). Вскоре после 711 г, вавилонский царь Меродахбаладан напал на арабские племена, занимавшие восточную часть полуострова и подчинил своей власти Бахраин. К этому событию историки относят пророчество Исаии⁶⁷ об Аравии, высказанное пророком в гл. 21, ст. 13–17): «Жители страны Фемоновой выносят воду навстречу жаждущему, с хлебом встречают бегущего, потому что бегут от мечей, от изощренного меча, и от натянутого лука, и от тягости войны, потому что Господь сказал мне так: через год, равный году наемничему, вся слава Кидара исчезнет и остаток от числа храбрых стрелков Кидарских уменьшится». – Сеннахериб (705–681 г. до Р. Хр.), в конце своего царствования, завоевал город Думу и часть жителей ее увел в плен. Сын Сеннахериба Ассаргаддон, между 681 и 688 или 672 гг. до Р. Хр. прошел с войском до самого центра Аравии и оттуда двинул свои войска в южные страны полуострова. Так он сам писал об этом походе своем: «Город Ад – Думу, город могущества арабов, взятый раньше Сеннахерибом, царем ассирийским, отцом, родившим меня, я снова осадил, и я увел оттуда пленных жителей в Ассирию. Посол арабской царицы со множеством подарков явился в Ниневию и склонился передо мной. Он умолял меня возвратить ему богов его. Я исполнил его просьбу и восстановил образы этих богов которые были повреждены. Я приказал писать на этих изображениях хвалу богу Ассуру и славу своего имени. Потом я приказал принести их и отдал их ему. Я назвал царицей арабов женщину, по имени Табую, взятую из моего гарема. Как цену за богов, отданных мной этой стране, я увеличил подать, платившуюся моему отцу 60-ю верблюдами».

По поводу этой надписи Ленорман замечает, что в ней сохранилось последнее упоминание о царстве Думы в Аравии, которое, очевидно, прекратило свое существование при последовавших затем смутах в Аравии.

Из дальнейших событий, происходивших в Аравии, укажем на то, что, одновременно с завоеванием царства Думы, Ассаргаддон подчинил своей власти царство Хиджазское, возвел на престол Яна, сына Хасана, престарелого правителя Хиджаза, и потом проник во внутренние страны Хадрамаута убил восемь царей и унес в Ассирию их богов, их жатвы, их сокровища и их подданных». Завое­ванные области некоторое время терпеливо сносили чужеземное иго и даже помогали Ассурбанипалу во время его похода на Египет, но затем воспользовались смутами на Ефрате и отложились. Ассурбанипал сначала усмирил ближайших бунтовщиков, взяв Сузу, а потом двинулся против возму­тившихся арабов Хиджаза, где в то время был царем Ивете, сын Нурая. Ассурбанинал сделал три похода против арабов. Во время похода, предпринятого в 659 г. до Р. Хр. он, перейдя Ефрат, завоевал сем городов: Азран, Удум, Ябруд, Бейт-нени, Мукат, Карджея и Ссутак. Все эта города, по предположению Ленормана, находились недалеко от Ефрата, и один из них может быть отожествлен с известным позднее городом Гирой⁶⁸.

Упрочив занятием этих городов операционный базис на арабской территории Ассурбанинал в следующем (658) году двинулся до границ Ямамы. Овладев городами: Нарам-Истарам, Гадатмай (Гадиссай⁶⁹) на Ефрате и Сурибам (на границе аравийской пустыни по направлению к Гире), завоеватель, сопровождаемый многочисленными верблюдами, навьюченными кожаными мехами с водой, направился далее в пустыню по тому пути, по которому и до сих пор следуют персидские богомольцы в Мекку, т. е. по направлению из Мешхед-Али в Наджд. Переход «областей жажды» (выражение клинообразной надписи) был долог и труден, пока наконец ассирийское войско в Куриране «пило воду источника». Отсюда ассирийский царь направился на город Ярену, взял его приступом и затем, следуя в юго-восточном направлении, прибыл в страну Бар и овладел столицей ее – Азаллагом. Пройдя пустыню Наджд, Ассурбанипал подчинил своей власти город Яшаммет (с. з. часть Наджда) и, пройдя другую пустыню, он достиг округа и города Кирассида (Эль-Кара, на границе Наджда и Тегамы) и подчинил своей власти все пройденное пространство.

В третий поход (в 657 г.) ассирийское войско в ко­роткое время прошло от Карассидда до города Джидды, расположенного на морском берегу. Овладев этим городом, Ассурбанипал двинулся далее в северном направлении и последовательно завоевал другие два города Хиджаза – Янбо и Ятриб и тем окончил свой завоевательный поход против возмутившегося хиджазского царя Ивете, которого он помиловал, но увеличил платимую им дань. Казнив двух шейхов, руководивших защитой своей страны (с них живых была содрана кожа и отправлена в Ниневию) и восстановив свою власть в Аравии, Ассурбанипал возвратился в Ниневию через страну Набатеев, которые не имели силы воспрепятствовать победоносному шествию его⁷⁰.

В 626 г до Р. Хр., после падения Ниневии, арабы получили независимость и продолжали свою торговлю с Финикией, пока их не постигло еще большее бедствие от вавилонского царя Навуходоносора⁷¹, как об этом предсказал еврейский пророк Иеремия: «На Кидар и царства Асорские, которые поразил Навуходоносор, царь вавилонский, так сказал Господь: вставайте, выступайте против Кидара и раззорите Сынов Востока. Шатры их и стада их будут взяты; занавесы, и всю домашнюю утварь их, и верблюдов их заберут себе, и будут кричать им: «ужас отовсюду!». Бегите, спешите, как можно скорее, скройтесь в норах, жители Асора, говорит Господь; ибо Навуходоносор, царь вавилонский, держит совет на вас и составил умысел на них. Вставайте, выходите против народа беспечного, живущего беззаботно, говорит Господь; ни дверей, ни запоров нет у них; они живут уединенно. И верблюды их отданы будут на расхищение и множество скота в добычу; и по всем ветрам рассею их, стригущих волосы на висках, и со всех сторон наведу на них бедствие, изрек Господь»⁷². Арабы не подавали повода к нападению вавилонского царя, но он не мог не видеть выгод в обладании Аравией, по примеру своих предшественников, из-за ее торговли. Покорив Тир в 573 году, Навуходоносор с большим войском напал на Хиджас и распространил по стране разорение и смерть. В окрестностях Мекки потомок Измаила, Аднан собрал защитников родной страны и решился защищать Каабу; но в кровавой борьбе арабские воины по­терпели поражение, были рассеяны и спаслись бегством в соседние равнины и горы. Большую часть захваченных жите­лей Хиджаза Навуходоносор отвел пленниками в Вавилон. Этот опустошительный поход не имел, однако, продолжи­тельного влияния на политическую свободу Аравии, которая со смертью Навуходоносора опять получила независимость.

Кир, царь персидский, не пытался утверждать свою власть над Аравией, хотя подчинил себе все соседние с Аравией владения Вавилона. И преемники Кира не задавались мыслью подчинять себе арабов, всегда отличавшихся духом независимости, поддерживаемым в них географическими условиями занимаемой ими страны⁷³.

Греческий историк Геродот (495–425 гг. до Рожд. Христ.) упоминает об Аравии и арабах несколько раз⁷⁴. Говоря о походе Камбиза в Египет, Геродот описывает обряд заключения послами Камбиза договора с арабским царем, с целью предоставления персидскому войску безопасного прохода через аравийскую пустыню. Договор был заключен, и арабский царь наполнил водой мехи из вер­блюжьей кожи, навьючил ими всех своих верблюдов и затем выступил в пустыню, где дожидался прихода Камбизова войска⁷⁵.

Страбон, (живший в эпоху Помпея, Цицерона, Ю. Цеза­ря, Августа и Тиверия), на основании рассказов Аристобула, говорит, что Александр Македонский провел канал на се­верной границе Аравии и сделал это между прочим с той целью, чтобы Аравия не оказалась совершенно недоступной через болота и озера, окружавшие ее, как остров. Он помышлял о завоевании этой богатой страны, для чего приготовил было уже флот и назначил пункты для его отправления; он заказал корабли в Финикии, в отдельных частях или сколоченными вместе (которые были доставлены семидневным путем в Фапсак, а оттуда по реке перевезены к Вабилону, частью же в Вабилонии, где они были сооружены из кипарисовых деревьев рощи богов и увеселительных садов. По рассказу Аристобула, Александр объявлял поводом к войне то обстоятельство, что из всех народов одни арабы не посылали к нему послов; на самом же деле ему хотелось владычествовать над ними⁷⁶. Когда он узнал, что арабы чтят только двух богов, – Зевса и Диониса, то возымел надежду, что арабы, в случае, победы его над ними, станут считать его третьим божеством за то, что он дозволил им пользоваться давней самостоятельностью. Но намерения Александра Македонского не осуществились по причине внезапной его смерти⁷⁷.

По смерти Александра, арабам не угрожала опасность от иноземных завоевателей в течение трех веков, и арабские кочевники имели возможность заходить во время своих кочевок, особенно в зимнее время, в пределы плодоносного Ирака (персид. провинции), который от того получил название арабского Ирака (Ирак-араби), и образовали особое царство с главным городом Хира (или Гира). Но с наступлением всемирного владычества римлян, Кесарь Август возымел решительное намерение или покорить арабов, или сделать их своими друзьями, так как южные арабы (в Емене) с давних пор считались богатым народом, выменивавшим золото и серебро на свои благовония и драгоценные камни. Август надеялся таким образом или приобрести в Еменских арабах богатых друзей, или покорить богатых врагов, как говорит Страбон. С этой целью в Южную Аравию был снаряжен поход под начальством Элия Галла⁷⁸. Элий соорудил сто тридцать грузовых судов, на которых и переправился с десятью тысячами римской пехоты, находив­шейся в Египте, и союзников. В числе последних было пятисот иудеев и тысяча набатеев⁷⁹, под командой набатейца Силлая. Претерпев много бед, Галл только на пятнадцатый день прибыл в деревню Белую, большое торжище набатеев. Он потерял множество кораблей и не­сколько из них вместе с экипажем, вследствие несчастного плавания, а не от нападения врагов. Причиной этих бедствий было недоброжелательство Силлая, утверждавшего, что войско не может быть проведено сухим путем в деревню Белую, между тем как купцы совершают здесь путь безо­пасно и удобно с таким количеством людей и верблюдов, что караваны их не отличаются от армии. «Случилось это так потому, что царь Обода не обращал большого внимания на общественные дела и в особенности на военное дело, – общая слабость арабских царей. Он предоставил все произ­волу своего наместника Силлая, а этот последний вел все дела с коварством и старался исследовать страну и по­корить вместе с римлянами некоторые города и племена арабов, а потом, по истреблении римлян голодом, болез­нями, трудами и другими бедами, приготовленными для рим­лян с помощью хитрости, сделаться самому всеобщим повелителем. Итак, Галл дошел до деревни Белой, когда войско его заболело уже цингой и слабостью ног, – две местные болезни; у одних солдат был паралич рта, у других паралич ног, вследствие особенных свойств воды и трав. Все это заставило Галла провести в той деревне лето и зиму для поправления здоровья солдат… Выступив с войском из деревни Белой, Галл проходил, следуя указаниям вероломных проводников, по таким местностям, что даже вода была везена на верблюдах. Много дней спустя после этого, Галл прибыл в землю Ареты, царя Набатеев, который (см. ниже, гл. 3), был сыном царя Ободы. Хотя Арета принял его дружелюбно и одарил подарками, но изме­на Силлая затруднила римскому войску переход через эту страну. В течение тридцати дней шел Галл по местностям без дорог и доставлявшим только полбу, немного фиников и масло из оливы. Ближайшая страна, в которую он пришел, населена была кочевниками, а большей частью совершен­но пустынна: называлась она Арареной, а царь ее Сабом. На переход и через эту землю, также не имевшую путей сообщения, потребовалось пятьдесят дней, пока он не прибыл в город Неграны, в мирную и плодородную область⁸⁰. Царь бежал, и город был взят при первом приближении к нему. На шестой день после этого, войско      достигло реки. Вступившие здесь в сражение варвары, в числе тысяч десяти, потерпели поражение от римлян, которых было две тысячи: варвары, народ совершенно не воинственный, не умели пользоваться оружием, именно луками, копьями,       мечами и пращами; большая часть их была вооружена обоюдоострыми топорами. Вскоре после того завоеван был также покинутый царем город Аска. Отсюда Галл перешел к городу Афруле, который был взят без боя и снабжен гарнизоном. Запасшись хлебом, финиками и другими предметами, он прибыл к городу Мариабе⁸¹, принадлежавшему народу рамманитов, подчиненному царю Иласару⁸². После шестидневной осады, Галл вынужден был по недостатку воды отступить. Здесь он находился, как говорили пленные, на расстоянии двух дней от земли, доставлявшей благовония. По вине проводников, Галл прошел этот путь только в шесть месяцев. Об обмане проводников он узнал поздно, только на возвратном пути, который он совершил по другому направлению. На девятый день Галл пришел в Неграны⁸³, где произошло сражение; оттуда, одиннадцать дней спустя, он прибыл к семи источникам в местность, названную так по количеству источников. Отсюда, через мирную область, Галл перешел к деревне Хаалле, а потом к другой, лежащей на реке Малофе. Дальнейший путь шел через скудно орошен­ную пустыню до деревни Егры, которая лежит у моря в земле Ободы. Весь обратный путь он совершил в шестьдесят дней, употребив в начале на тот же путь шесть месяцев. От Егры войско прибыло в Мышиную гавань через одиннадцать дней; оттуда Галл перешел в Копт и наконец спустился в Александрию со всеми способными к военной службе людьми; остальные солдаты его погибли не от врагов, но от болезней, трудов, от голода и дурного состояния дорог, от войны погибло только семь человек. По этим причинам поход мало принес пользы для исследования этих земель, хотя все-таки некоторая польза была»⁸⁴.

При императоре Траяне (98–117 по Р. Хр.) у римлян была снова попытка овладеть Аравией, но и на этот раз полководец Авл Корнелий мог покорить только Каменистую Аравию в 107 году, но внутрь полуострова проникнуть не решился. По другим, Корнелий Авл в 105 г. взял главный город Набатеев – Петру и тем положил конец царству их, которое было присоединено к Сирийской провинции. Подчинение Каменистой Аравии власти римлян сдержи­вало набеги соседних арабских племен и обеспечивало свободу торговых путей из Сирии к Ефрату. И вообще торговые предприятия Востока не могли уже избегнуть, как говорит А. Миллер⁸⁵, подавляющего влияния всемирной империи римлян. Направление древнего торгового пути изменилось: складочные пункты внутри Аравии были оставлены, а корабли направлялись от берега ладана в египетскую гавань Миос-Гомрос⁸⁶. Вследствие этого дворцы Сабы обезлюдели и искусственное орошение, превращавшее пески в плодоносные поля, постепенно приходило в упадок. Знаменитая Магребская плотина (в столице Сабы), обусловливавшая плодородие всего Емена, по арабскому сказанию, вдруг прорвалась, и сдержи­ваемые его воды затопили город Магреб (древ. Мариаба) и его окрестности. Катастрофа эта, относимая историками к средине второго века по Р. Хр., произвела такое опустошение в стране, что значительная часть еменского населения выселилась на север Аравийского полуострова и далее к Сирии, где на берегах реки Хасана (или Гасана, уже сущест­вовало особое царство Хасанидское или Гассанидское, находившееся под влиянием римлян. Один ли только порыв Магребской плотины повлек за собой обезлюдение древнего южно-арабского царства Сабы, современного Соломону, или же это зависело от нового направления индийской торговли по морскому пути вместо, прежнего караванного – неизвестно; но уже в первом столетии по Р. Хр., рядом с сабейцами, упоминаются химьяриты арабы южного побережья полуострова, и столицей этого нового государства был ближайший к морю город Зафар. Позднее имя Сабы уже не встречается, а прежде владения этого богатого царства считаются принадле­жащими химьяритам. Но химьяритское царство никогда не достигало такого богатства и славы как древняя Саба. Зафар был только промежуточной станцией для индийской торговли, и торговля стала теперь более доступна иноземному влиянию. Торговля еменским золотом уменьшалась, а торговля кожей (начиная с 6 в. по Р. Хр.) не могла дать стране первенствующего значения. Тем не менее меновая торговля еменскими товарами с Сирией продолжалась и по старинному караванному пути через Мекку, до времени появления ислама, что имело влияние на развитие Мухаммеда.

Переселение южно-арабских племен на север Аравии ослабило могущество химьяритов, и мало по малу они подпа­дали под власть Византии и Персии. Начиная со второго века по Р Хр., на южную Аравию нападали абиссинцы-христиане, которые в четвертом веке появились уже в столице химьяритов – в Наджране⁸⁷, и в Адене также устраивали христианские церкви. В начале шестого века византийские императоры Юстин I и Юстиниан I (518–527 гг.) в видах противодействия персам, поддерживали абиссинского вассала Аксума в Емене. Между тем туземные химьяритские князья (Тобба) старались противодействовать христианскому влиянию абиссинцев и со своей стороны поддерживали иудейство в Емене, а Тобба Зу-Навас⁸⁸ возбудил даже кровавое преследование против христиан города Наджрана. Известный христианский агиограф св. Симеон Метафраст повествует, что когда в греческой земле царствовал Иустин⁸⁹, а в Эфиопии (Абиссинии) Елезвой, цари православные в то время⁹⁰ в омиритской (химьяритской) земле восстал беззаконный царь, по имени Дунаан (Зу-Навас), жидовин, неверный хульник имени Иисуса Христа и великий гонитель христиан. У него все советники, слуги и войска были набраны из иудеев и язычников. Он старался изгнать из своей области всех христиан и истребить в химьяритской стране самую память имени Христова и потому жестоко преследовал – мучил и убивал христиан, не покорявшихся его велению и не хотевших с ним жидовствовать. Когда услышал об этом эфиопский царь Елезвой, то очень опечалился и, собрав свои войска, пошел войной на Зу-Наваса. Одержав победу над Зу-Навасом, Елезвой сделал его своим данником и возвратился в свою страну. Но Зу-Навас в скором времени⁹¹ снова восстал против Елезвоя. Собрав войско, он перебил всех Елезвоевых воинов, которые оставлены были охранять города (гарнизоны), и еще с большей силой восстал против христиан, объявив повсюду, что христиане или должны принять иудейскую веру, или же без милосердия будут изби­ваемы. После этого повеления в царстве Зу-Наваса не было никого, кто бы осмелился исповедовать христианство; только в одном городе Наджране имя Иисуса Христа прославлялось.

Когда Зу-Навас услышал, что жители Наджрана не повинуются повелению его, то пошел против них со всей своей силой и рассчитывал уничтожить христиан в своей области и тем досадить Елезвою, царю эфиопскому. Подойдя к городу, Зу-Навас обложил его со всех сторон и окопал рвом и хвалился скоро взять его, а жителей всех избить. Он говорил жителям Нарджрана: «если хотите по­лучить от меня милость и остаться в живых, то свергните изображения креста с ваших церквей и отрекитесь от имени распятого на нем Христа». Воины его ходили вокруг города и кричали: «покоритесь царю, если хотите оставаться живыми и дары получить от него; если же нет, то погиб­нете от огня и меча». Сам Зу-Навас продолжал злобство­вать и хулить имя Христово. Но осажденные христиане отвечали ему: «ты хвалишься отвратить нас от Христа, или всех нас погубить; поистине, ты скорее погубишь всех нас, но не отвратишь от Xриста Спаса нашего, за Которого все мы готовы умереть» … От такого ответа Зу-Навас пришел еще в большую ярость и, налегая на город, думал, что если не возьмет его силой, то изморит жителей голодом. В то же время он находил в окрестностях города (в селениях и пустынях) христиан и частью убивал их, частью употреблял на работы.

Долго осаждал Зу-Навас Наджран и не мог взять, его силой. Наконец, он решился на хитрость: с клятвой обещал он осажденным, что не хочет причинять им зла и отвращать их от христианской веры, а только желает получить от них обычную дань, и потому просит отворить город. Христиане поверили клятвенному обещанию врага, отворили городские ворота и впустили в город осаждающих. Зу-Навас вошел в город с войском и занял своими воинами стены и ворота. Осмотрев затем город и, видя его благоустройство, похвалил граждан. Затаив в сердце своем злую месть, он отдохнул в городе и вышел в лагерь, пригласив к себе всех почетных мужей и властителей городских. Тогда все старейшины и власти городские, почетные и богатые горожане отправились в лагерь Зу-Наваса, вместе со своим шейхом Арефой. Это был благочести­вый старец, имевший 95 лет от рождения и считавшийся самым главным лицом в Наджране⁹². Ему вверено было управление городом; его советами руководились горожане, храбро защищая городские стены от нападения осаждавших. Прибыв к Зу-Навасу, горожане воздали ему должное почте­ние и благодарение за то, что он, согласно своей клятвы, не причинил им бед. Но злобствовавший враг не сдержал далее своей клятвы: приказал всех пришедших к нему христиан схватить, заковать и держать под стражей. Он надругался над похороненным два года назад прахом епи­скопа Павла (тело его сожгли и пепел развеяли) и умертвил 427 христиан (священников, иноков, инокинь и девиц, приказав бросить их в огонь. После того, его глашатаи ходили по городу и кричали, чтобы все отреклись от Христа и принимали жидовство, как и царь. Приведены были перед царя препод. Арефа с прочими узниками и после долгих увещаний отречься от Христа они были обезглавлены в числе 340 человек.

Прекратив, по совету своих бояр и князей, избиение христиан Наджрана, Зу-Навас собрал много тысяч младенцев и девиц из этого города и всего округа Наджранского и часть их оставил при дворе своем для работ, а часть раздал своим вельможам и воинам и возвратился в свою столицу. Отсюда он послал послов к персидскому царю Кободу⁹³ с предложением избить всех христиан, находящихся в Персии, и к северно-арабскому князю Аламундару⁹⁴, которому обещал много золота за избиение христиан, живших в его стране». В письме к нему, Зу-Навас похвалялся своей жестокостью, проявленной в отношении христиан, живших в Зафаре и Наджране.

Греческий император Иустин, когда узнал об этом, умолял эфиопского царя Елезвоя идти войной на Зу-Наваса, так как пределы их владений были близки. Елезвой и сам уже знал о зверствах Зу-Наваса, который избил в химьяритских владениях эфиопские гарнизоны. Поэтому он со­брал 120 тысяч войска и 130 кораблей, кроме исправленных старых, и выступил в поход. Часть войска он отправил сухим путем, а сам с остальным войском двинулся морем к пределам владений Зу-Наваса, которого он рассчитывал окружить с моря и суши. Зу-Навас, услышав об этом, также собрал войско и выступил на встречу к кораблям Елезвоя. Часть войска Елезвоя высадилась на берег выше стоянки Зу-Наваса, напала на его столицу – Фаре⁹⁵ и захватила в плен царицу и сокровища, а затем и главные силы Зу-Наваса были разбиты, причем Зу-Навас пал от меча Елезвоя в 529 г. по Р. Хр.⁹⁶. В городе Наджране было восстановлено христианство. Сына мучен. Арефы Елезвой назначил правителем города, а царем химьяритским абис­синца Авраамия, человека благочестивого и доброго, и затем отплыл в Эфиопию⁹⁷. Новопоставленный наместник Иемена Авраамий известен у мусульманских писателей под именем Абрахи. Он имел попытку ввести христианство в самой Мекке и с этой целью предпринял поход в Мекку, окон­чившийся неудачей вследствие появления в его войске оспы. Год этого похода известен у арабов год именем «года слона», и соответствует году рождения Мухаммеда, т. е. 570 или 571 г. по Р. Хр. И воины Абрахи с тех пор называ­лись «людьми слона», так как в его войске были слоны. В Коране (гл. 105) рассказывается об этом случае в следующих выражениях: «Не вспоминал ли ты (т. е. Мухаммед), как поступил Господь твой с людьми слона? Не обратил ли Он умысла их к их погибели? Он послал на них стаи птиц; они бросали в них камни из обожженных глиняных глыб. Так Он сравнял их с по­травленной нивой». Арабское предание сохранило следующий рассказ в объяснение неудачного похода Абрахи. Он, как христианин, построил великолепный храм, имея в виду отвлечь Иеменских арабов от посещения Меккской Каабы. Но корейшиты (жители Мекки, заметив уменьшение числа богомольцев, послали одного араба из племени Кенан осквернить построенный Абрахой храм, что тот и исполнил. Раздраженный этим Абраха поклялся в свою очередь раз­рушить Каабу и отправился на Мекку с большим войском, при котором были слоны, данные Абрахе эфиопским царем. Жители Мекки, узнав о приближении войска Абрахи, испуга­лись и убежали из города в окрестные горы, но Сам Бог защитил Каабу: когда Абраха подступил к Мекке и намеревался вступить в город, слон, на котором сидел царь, заупрямился и не хотел идти далее; когда же слона пону­ждали, он становился на колени. В то же время над войском появились (ласточки) птицы абабиль, у которых в клювах и в каждой ноге было по камню, которые птицы и бросали в воинов Абрахи и поражали их⁹⁸. Затем Бог послал наводнение, которое смыло тела убитых воинов, а некоторых живыми снесло в море. Оставшиеся невредимыми бежали от Мекки к Емену, но погибли на пути, так что в столичный город Сану возвратился один Абраха, где скоро умер и похоронен в основанном им монастыре. По смерти Авраамия (Абраха), царствовавшего в Емене около 42 лет, и со смертью архиепископа Григория⁹⁹, химьяритские христиане, не окрепшие в православии, начали отпадать от православной церкви и уклонялись в разные ереси¹⁰⁰, чему способствовали политические смуты страны.

Под управлением персов, в Емене распространилось поклонение огню и солнцу. Персы, желая на будущее время обеспечить свое влияние в Аравии, решили выдворить абиссинцев из Емена. Хосрой Нуширван (531–579) послал, под начальством Вахриза, флот с войском, которое по Персид. заливу прибыло в Аден. В то время в Емене явился претендент на Еменский престол из потомков химьяритов, – Сейф, приверженец иудейства. Он произвел восстание среди Еменских арабов и был посажен персами на престол. Сделавшись царем Емена, Сейф стал преследо­вать абиссинцев, но был скоро умерщвлен ими, и Емен снова подпал под власть абиссинцев. Тогда персидский полководец Вахриз вторично явился в Емен с сильным войском, прогнал абиссинцев и стал управлять страной на правах наместника персидского царя, имея местопребывание в главном городе области – Сане. С тех пор Емен оставался под владычеством персов: управление было предо­ставлено отдельным князьям из рода древних князей Емен­ских. Страна успокоилась и была довольна, как говорит А. Миллер; но самостоятельной политической роли персидские наместники в Емене не имели¹⁰¹.

У Пококка еменские цари перечисляются в таком поряд­ке¹⁰²: 1 – Кахтан, т. е. Иоктан, сын Евера. Он первый царствовал в Емене и надевал диадему; 2 –Яараб, сын Кахтана. Он первый говорил по-арабски, и его сыновья впервые стали приветствовать его по-царски; 3 – Яшраб, сын Яараба; 4 – Абду-Шамс, сын Яшраба. Он устроил в стра­не Магриб знаменитую плотину и самый город Магриб, который после был городом Сабы; 5 – Химьяр, сын Сабы. Он изгнал Тсамудян из Емена в Хиджас. Его считают первым из химьяритских царей, возложившим на свою голову золотой венец; 6 – Ваиль, сын Химьяра; 7 – Ас-Саксак, сын Ваиля; 8 – Яафар, сын Ас-Саксака; 9 – Зу-Риаш; 10 – Ан-Нуман, сын Яафара; 11 – Асмах, сын Нумана; 12 – Шаддад, сын Ада; 13 – Лукман, брат Шаддада; 14 – Зу- Садад, брат Лукмана; 15 – Аль-Харетс, сын Зу-Садада, прозванный Раяшем. Он первый принял царский титул тобба; 16 – Зуль Карнайн Асааб, сын Харетса Раяша; 17 –Зуль-Манар Абраха, сын Зуль-Карнайна; 18 – Африкас, сын Абрахи; 19 – Зуль-Азгар-Амру, брат Африкаса; 20 – Шархабиль, из потомков Саксака; 21 – Аль-Худхад, сын Шархабиля; 22 – Балкис, дочь Худхада. Современница еврейского царя Соломона. Она царствовала 20 лет; 23 – Нашируль-Наам, сын Шархабиля; 24 – Шамар-Ярааш, сын Нашира; 25 – Абду-Малик, сын Шамара; 26 – Имран, сын Амира; 27 – Амру, брат Имрана; 28 – Аль-Акран, сын Абу-Малика; 29 – Зу-Хабшан, сын Акрана. Он изгнал племя Тасм и Джадис из Емена; 30 – Тобба, сын Акрана; 31 – Куляй-карб, сын Тоббы; 32 – Абу-Кариб-Асад. Он прославился за 700 лет до Мухаммеда и первый покрыл Каабу завесой. При нем начало распространяться иудейство в Емене; 33 – Хасан, сын Тоббы; 34 – Амру, сын Тоббы, известный под именем Зуль-Авад; 35 – Абд-Куляль, сын Зуль-Авада; 36 – Тобба-Хасан; 37 – Аль Харетс, сын Амру. Он был предан иудейству; 38 –Марсад, сын Куляля; 39 – Вакия, сын Мурсада; 40 – Абрахэ, сын Ас-Сабаха; 41 – Сабхан; 42 – Зу-Шанатир. Это был нечестивейший человек, занимавшийся педерастией; 43 – Зу-Навас. Он бросал в ров всех тех, которые отказывались исповедовать иудейство; 44 – Зу-Джадан был последним из царей химьяритских, правление которых по Абульфеде продолжалось 2020 лет, а по другим – более 3000 лет. После Зу-Джадана Еменом управляли восемь царей из Эфиопии, Абиссинии и Персии; 45 – Арьяд эфиоплянин; 46 – Абраха-Аль-Ашрам, упоминаемый в гл. 105 Кора­на; 47 – Яксум, сын Абрахи; 48 – Масрук, сын Абрахи. Он был последним царем Емена из эфиоплян. Власть эфиопских царей над Еменом продолжалась около 72 лет; Арьяд правил Еменом 20 лет, Абраха – около 50 лет, Яксум – 2 года; 49 – Саиф-Ибн Зи-Язан был из химьяритов. Он был современником Ануширвана, царя персидского, при помощи которого и захватил в свои руки власть над Еменом. По смерти его, Еменом правили ставленники персидских царей. Последним правителем Емена был Базан, современник Мухаммеда, обратившийся в ислам. Сын Базана, Шахр получил власть над частью Емена уже от Мухаммеда (Specimen Historiae arabum, р. 56–67).

На cеверо-востоке Аравии персидские монархи также должны были постоянно оберегать свои пограничные владения от хищнических набегов арабских кочевников. С этой целью персы содержали вдоль Ефрата особые кордоны, под управлением князей Хирьи¹⁰³, известных под именем Лахмидов, т. е. принадлежащих к племени Лахм. Первым князьям Хиры, получившим от персидского царя Шапура I (241–272 по Р. Хр:) права и власть над арабами Ирака, был Амр Ибн Адия. Около 380 г. по Р. Хр. династия Лахмидов прекратилась на время, но около 400 г. снова является правителем страны Нуман I, а около 420 г. сын его Аль-Мунзир, известный у византийцев под именем «короля сарацинов Аламдороса» Нуман III, сын Асвада, со своими лучшими войсками сражался под знаменами Персии с византийцами и умер в 503 году. В 506 г. князем Хиры был Мунзир III, отличавшийся жестокостью и победивший предводителя киндитов Харитса. Мунзир со своими ордами бедуинов постоянно нападал на византийские провинции и немилосердно грабил их, пока не был убит. Сын его Амр управлял Хирой в 554–569 гг. и, по преданию, под влиянием своей матери христианки Хинды, сам принял христианство. Брат его Мунзир IV был также христианином. Сын Мунзира Нуман V был последним князем Хиры. Он управлял в 580–602 гг., отличался любовью к поэзии и оказывал осо­бенное внимание арабскому поэту Набиге. По смерти Наумана, пало и Персидское царство под оружием мусульман¹⁰⁴.

Правители Хиры перечисляются в следующем порядке: 1 – Малек; 2 –Амру, брат Малека; 3 – Дзу-Дайма, сын Малека, прозванный Аль-Абрашем; 4 –Амру, сын Али; 5 – Амруль-Кайс, сын Амру, прозванный Альбада, т. е. пер­вый; 6 – Амру, сын Амруль-Кайса; 7 – Аус, сын Каляма; 8 – Некто эмалекитянин, имя которого неизвестно; 9 – Амруль-Кайс, сын Арму, прозванный Аль-Мухриком: 10 – Аль-Нуман Аль-Агвар, сын Амруль-Кайса; 11 – Аль-Мундар сын Нумана; 12 –Аль-Асвад, сын Аль-Мундара; 13 – Аль-Мундар, брат Аль-Асвада; 14 – Алкама Аль-Замьяли; 15 – Амруль-Кайс, сын Нумана, внук Амруль-Кайса Аль-Мухрика; 16 – Аль-Мундар, сын Амруль-Кайса и Мавии, прозванный за красоту Мау-с Самаи; 17 – Аль-Харетс, сын Амра Киндийца, современник Ануширвана; 18 – Амру, сын Аль-Мундара от Хинды. В восьмой год его правления родился Мухаммед, значит, он сделался князем Хиры в 562 г. по Р. Хр.; 19 – Кабус, брат Амру; 20 – Аль-Мандар, другой брат Амру; 21 – Аль-Нуман, сын Аль-Мундара, названный также Абу-Кабусом, христианин; 22 – Айяс. В шестой месяц его правления выступил Мухаммед на свою проповедь; 23 – Задавайя, сын Махана; 24 – Аль-Мундар, сын Нумана, внук Мундара, правнук Мундара, праправнук Мау-с Самаи (см. № 16) прозванный Аль-Магруром. Он правил Хирой до завоевания ее Халилом Ибн Валидом (Pocock, Specimen historian arabuin, р. 67–76).

В пограничной с Аравией Сирии управляли арабы Хасаниды или Гассаниды. Самым замечательным из них был Харитс V, правивший сирийскими арабами от 530 до 570 г. по Р. Хр. Император Юстиниан желая поднять власть Харитса в глазах арабов, назвал его, по византийскому обычаю, князем «патрикиосом», но князь Харитс думал не столько об интересах императора, сколько о своих личных выгодах. В арабских преданиях Харитс считается жестоким и низким человеком. Знаменитый арабский поэт Амруль-Кайс, перед отъездом своим в Константинополь, передал еврейскому князьку Самуилу на сохранение свое имущество и в том числе пять драгоценных кольчуг. Самуил торжественно обещал сохранить вверенное ему имущество до возвращения Амруль-Кайса. Во время проезда Амруль-Кайса через владения Харитса, последний узнал, что драгоценные кольчуги арабского героя оставлены на сохранение Самуилу; и когда Амруль-Кайс на возвратном пути из Константинополя умер, то Харитс во время одного из своих набегов потребовал от Самуила выдачи коль­чуг¹⁰⁵. Верный слову Самуил отказал Харитсу в его требовании, но Харитс, захвативший Самуилова сына Адию, уже взрослого юношу, когда тот возвращался с охоты, стал грозить отцу насильственной смертью сына его. Самуил и тогда не нарушил своего слова. Жестокий Харитс умертвил Адию, но кольчуг Амруль-Кайса не получил. После побои­ща Халимы¹⁰⁶ Харитс в 566 г. сам ездил в Константи­нополь и произвел на тамошний двор сильное впечатление, в роде того, какое мог бы произвести кавказский Шамиль, или Афганский хан Абдурахман на современные европейские дворы. У Харитса был сын Аль-Мунзир, который в 570 г. (год рождения Мухаммеда) разбил Кабуса, князя Хиры. Затем из Гассанидов упоминаются: Амр IV, Нуман VI и Харитс VII, которые хотя и покровительствовали арабским поэтам своего времени, но политического значения, подобного Харитсу V, уже не имели. Последним Гассанидом был Джабал VI, сын Айхама, начальствовавший над сирийскими ара­бами во время вторжения мусульман в эту страну¹⁰⁷.

У Пококка Гассанидские князья перечисляются в след. порядке: 1 – Джафна, сын Амра; 2 – Амру, сын Джафны; он устроил в Сирии много монастырей; 3 –Тагляба, сын Амру; 4 – Аль-Харетс, сын Таглябы; 5 – Джабала, сын Аль-Харетса; 6 – Аль-Харетс, сын Джабалы; 7 – Аль-Мондар Аль-Акбар, сын Аль-Харетса, 8 – Аль-Нуман, брат Аль-Мондара; 9 – Джа­бала, второй брат; 10 – Аль-Айхам, третий брат; 11 – Амру, четвертый брат; 12 – Джафна Аль-Асгар, сын Аль-Мондара Аль-Акбара. Он сжег город Хиру. 13 – Аль-Нуман Аль-Асгар, брат Джафны; 14 – Аль-Нуман, сын Амра, внук Аль-Мондара; 15 – Джабала, сын Аль-Нумана. Он вел вой­ну с правителем Хиры Аль-Мондаром Мау-с Самаи; 16 – Аль Нуман, сын Аль-Айхама; 17 – Аль Харетс, брат его; 18 – Аль-Нуман, сын Аль Харетса; 19 – Аль Мондар, сын Аль-Нумана; 20 – Амру, брат его; 21 – Хаджар, другой брат Аль-Мондара; 22 – Аль Харетс, сын Хаджара; 23 – Джабала, сын Аль-Харетса; 24 – Аль-Харетс, сын Джабалы; 25 – Аль-Нуман, сын Аль-Харетса, называвшийся также Абу-Карибом и Кутамом; 26 – Аль-Айхам, сын Джабалы. Он правил также и Тадмором; 27 – Аль-Мондар, брат Аль-Айхама; 28 – Шарахил, второй брат Аль-Айхама; 29 – Амру, третий брат; 30 – Джабала, сын Харетса, внук Джабалы; 31 – Джа­бала, сын Аль-Айхама. Он был последним правителем Сирии из Гассанидов и во время Халифа Омара принял ислам, а затем отправился в Константинополь и там объявил себя христианином. Относительно продолжительности всего периода правления Гассанидов в Сирии существует разногласие: одни определяют этот период в 400 лет, а другие в 600 лет. Многие Гассаниды носили имя Ареты (Харитс). Некоторые считают первым сирийским правите­лем Арету, сына Амра, известного также под именем Ибн-Аби-Шамара. За ним следовали 37 правителей, которые дер­жали власть в своих руках в течение 616 лет до последнего из них Джабалы. При этом предположении, упомина­емый во втором послании ап. Павла к Коринфянам (9:32) сирийский князь Арета и был одним из первых гассанидских правителей Сирии (Specimen Historiae arabum, р. 77–79).

В северной Аравии после Р. Хр. на некоторое время возникла своеобразная федерация из нескольких арабских племен, под главенством сильного племени Киндитов. Союзные племена, в числе которых были Бикриты и Таглебиты, угрожали своими набегами византийским провинциям. В 480 году власть этого союза простиралась до границ Хиры, но после внутренняя связь этого союза то ослабевала, то снова укреплялась. В числе правителей Киндитов известны Аль-Худжр, сын его Амр и особенно сын Амра-Харитс, сделавший в 496 г. набег на Палестину и причинивший много хлопот византийцам, которые в 503 году должны были вступить с ним в переговоры, причем, император Анастасий обязался уплатить Харитсу большую сумму денег, чтобы обезопасить свои сирийские границы, но в тоже время выговорил условие, что Харитс направит свои воинственные полчища против правителей Хиры, находившихся в вассальных отношениях к Персии. Мунзир III, правивший в Хире, разбил Харитса на голову, а затем, в 529 г., захватил сына Харитсова и казнил его. Сыновья Харитса бесплодно старались восстановить союз Киндитов. Один из них Худжр был умерщвлен арабами-асадитами, и тогда сын его, знаменитый поэт Амруль-Кайс¹⁰⁸ поклялся отомстить за смерть отца. Он переходил от одного племени к другому и возбуждал их на мщение, но успеха не имел. С отрядом всадников-удальцов он нашел было помощь у Химьяритов, но его противникам оказали помощь войска Нуширвана. В стычке с персидской кавалерией Амруль-Кайс потерпел поражение и едва спасся бегством. Снова переходя от племени к племени, он решил наконец отправиться в Константинополь и просить помощи у импера­тора. Здесь он свел будто любовную интригу с замужней дочерью императора Юстина II, бывшей замужем за главным дворцовым интендантом. Находившийся в то время в Константинополе араб из враждебного ему племени Асадитов рассказал об этой интриге, и император-отец послал своему гостю в подарок плащ, пропитанный ядом, от которого знаменитый арабский герой-поэт умер в Анкире (Ангора) и погребен у подошвы горы Асиб¹⁰⁹. По словам А. Миллера, Амруль-Кайс «поэт и король», как назвал его Рюккерт¹¹⁰, переведший на немецкий язык его стихотворения, страстно желал отомстить асадитам за смерть своего отца и восстановить славу своего дома, но, не находя удовлетворения своему честолюбию, не знал покоя и внутреннего мира. При всем этом он не обнаруживал уныния и не преклонялся перед своими несчастиями. Он скоро забывал свои неудачи и несчастья, не упуская случая воспользоваться удовольствиями любви, и снова бросался в водоворот отчаянной борьбы со своими врагами.

Что касается собственно Хиджаза, пограничной области на Аравийском полуострове, прилегающей к Красному морю, то она-то и была центром нового религиозного движения, завершившегося объединением Аравии под эгидой ислама. В Хиджазе именно находятся два города – Мекка и Медина, с именами которых было связано это движение и которые до сих пор считаются у мусульман священными (альхара-меин). С давних пор по этой области, благодаря ее географическому положению и физическому строению, пролегал торговый караванный путь из Сабы, славившейся своими естественными богатствами, через Макорабу (Мекка) и Ятсриб (Медина), и оба эти города служили наиболее удобными пунктами для остановок торговых караванов на их длинном и трудном пути с юго-запада на север полуострова. Незначительное плоскогорье Хиджаза, изрезанное в разных направлениях невысокими горными кряжами, представляло для движения караванов единственно удобный путь и потому с давних пор главные места остановок караванов постепен­но заселялись и значение их среди малонаселенной вообще Аравии постепенно возрастало.

Эл. Реклю, рассуждая о местах древнейших встреч народов, говорит: «С того времени как, человек оставляет первобытное, дикое состояние, в котором каждая группа людей живет исключительно для себя лично, у него пробуждается интерес к другим людям, пробуждается влечение к ним и сознание необходимости взаимной помощи. Вследствие этого, отдельные группы людей стараются устроить­ся так, чтобы видеться с другими; люди посещают друг друга, преодолевая даже в этом всякие препятствия… Большая часть соседних народов избирает обыкновенно для своих встреч места, удободостижимые, по естественным путям сообщения – по рекам, горным проходам или ущельям. На этих местах справляются празднества, происходят переговоры и ведется меновая торговля предметами, которых нет у одного племени и которые в изобилии имеются у другого. Случается, также, что для меновой торговли и для мирных встреч избираются места, известные тем, что они необитаемы, никому не принадлежат и ни к чему не пригодны. Впрочем, человек руководствуется в своей жизни не одними лишь материальными интересами: страх перед неизвестным, священный ужас перед тайной приковывает иногда также население к местам, соседним с теми, которые связывают эти чувства; человек чувствует как бы некоторое притяжение к тому месту, которого он стра­шится (например, камень упавший с неба), – все такие места освящаются религией, на них возникают святилища, к которым толпами устремляются верующие, и в том случае, когда такое святое место в других отношениях расположено выгодно, оно может превратиться в Мекку или в Иepycaлим»… С другой стороны, во все времена и во всех странах интересы меновой торговли побуждали различные племена, даже враждебные между собой, назначать особые места для торговых встреч (ярмарки) и обставлять их обоюдным обязательством не нападать друг на друга, не мстить и т. д. Так получились у арабов особые священные месяцы, в продолжение которых они могли безопасно посещать яр­марки и места поклонения¹¹¹.

История не сохранила точных и подробных сведений об основании главных двух городов Аравии, но несомненно, что население их, особенно Медины, было смешанное и что пришлые элементы, привлекаемые сюда не одними только торговыми выгодами, постепенно арабизировались и в свою очередь оказывали влияние на аборигенов страны, как в их образе жизни, так и в самих воззрениях на жизнь и в религиозных идеях. Близкое сходство в этнографических чертах арабов и евреев, как принадлежавших к одному семитическому племени, и неблагоприятные исторические при­чины побуждали евреев в разное время переселяться в Аравию, как страну малодоступную иноземным завоевателям и обещавшую переселенцам спокойствие и довольство в жизни. Особенно после разрушения Иерусалима и в эпоху последовавших затем кровавых преследований иудеев, иудеи массами бежали в Аравию и селились здесь навсегда. Целые племена иудеев поселились близ Хайбара и Ятсриба, а другие пошли далее на юг и основались в Емене. Чтобы обеспечить себя от случайных нападений особенно кочевых арабов, иудейские переселенцы окружали свои жилища глинобитными стенами¹¹², которые и дали европейским ученым повод считать подобные загородни «замками» в роде средневековых рыцарских замков. За стенами таких укреплений, хорошо известных и в средней Азии, apaбcкиe евреи могли спокойно предаваться своим занятиям и при этом сохраняли во всей силе предания отцов. Особенно ревниво они оберегали свои верования. Подражая арабам во внешней жизни, евреи не чуждались и языка арабов, охотно сами говорили по-арабски, но отнюдь не поступались своими религиозными иде­ями, в пользу политеизма арабов, а наоборот старались проводить в среду арабов верования, вынесенные из Пале­стины. Предприимчивые в практической жизни и стойкие в своих верованиях еврейские переселенцы легко устраивались среди полудикого туземного населения Аравии и скоро приобретали в стране господствующее положение. Только гордая независимость арабского характера спасала арабов от полного поглощения евреями, а своеобразное великодушие и гостеприимство арабов давали возможность пришельцам-евреям устраивать свою жизнь согласно древним традициям и привычкам, сложившимся во времена пророков. Такое положение хорошо напоминает нам поселение татар и capтов в среднеазиатских киргизских степях. Пользуясь сходством в языке и некоторыми общими генеалогическими преданиями, татары и сарты легко вообще и до сих пор устраиваются в степи, среди наивных степняков и посте­пенно распространяют на них свое влияние. Путем подобного же влияния евреев на древних номадов Аравии, среди последних укоренялись древние, общие евреям и арабам, предания, которые значительно помогли потом основателю ислама, при обнародовании им новой веры. К числу таких преданий относятся неоднократные упоминания его об Аврааме, в лице которого и евреи, и арабы одинаково чтили своего родоначальника, первые через Исаака, а вторые через Измаила. Такими же соображениями нужно объяснять и поклонение древних арабов камню в Мекке, составлявшему и до сих пор составляющему святыню меккского святилища арабов, Каабы. В Коране Бог представляется говорящим Аврааму: «Мы назначили этот дом в сборище и убежище людям: держите для себя место Авраамово мольбищем. Мы заповедали Аврааму и Исмаилу: оба вы внушите, чтобы дом Мой¹¹³ благоговейно чтили совершающие вокруг его обходы, проводящие в нем время в благочестивых думах, преклоня­ющиеся и поклоняющиеся до земли». И когда Авраам сказал: Господи! Сделай эту страну безопасной, надели плодами жите­лей ее, тех из них, которые будут веровать в Бога и в последний день, – Он сказал: «и тем, которые будут неверными, дам насладиться немного, а после ввергну их в муку огненную». Как страшно это пристанище! И вот Авраам, вместе с Исмаилом положил основание этому дому. «Господи наш, призри на нас! Ибо ты слышащий, знающий. Господи наш! Сделай и нас покорными Тебе, и наше потомство – народом, покорным Тебе: научи нас священным обрядам и будь жалостлив к нам: ибо Ты жалостлив, милосерд. Господи наш! Воздвигни среди них посланника из них самих, чтобы он читал им знамения Твои, научил их Писанию и мудрости, и сделал их чисты­ми: ибо Ты силен, мудр»¹¹⁴.

Мусульманские предания пошли далее Корана: в них основание Каабы возводится ко временам Адама, а восстановление ее после всемирного потопа ко временам Ноя¹¹⁵; но это нисколько не разъясняет действительной истории Меккского храма. Первоначально это был, как правдоподобно можно предполагать, каменный жертвенник, подобный тому, какой воздвиг в свое

Изображение Меккской мечети с Каабой

Рисунок изготовлен по татарской гравюре.

время Иаков в Вефиле (Быт. 36). На это указывает и обыкновенное имя Каабы –Байтулла, т. е. дом Божий, что и на еврейском языке означает бетиль (Вефиль), а затем, когда арабы хотели обособиться от соседних иудеев, то стали утверждать (в связи с преданием об Измаиле), что этот жертвенник устроен, по повелению Божию, Авраамом и Измаилом. Замечательно, что у арабов есть и другое предание, близко напоминающее рассказ Библии о том, как Иаков за чечевичную похлебку выпросил себе право первородства у старшего брата своего Исава (Быт. 25:27–34), именно: когда Кааба перешла от корейшитов в руки хузаитов, то корейшит Косай (Зейд сын Килаба) решил возвратить своим одноплеменникам права хранения ключа от Каабы и с этой целью напоил до пьяна Абу-Губшана, у которого хранился ключ, а затем, когда Абу-Губшан, уже пьяный, стал просить еще вина, то хитрый Косай выпросил у него ключ от Каабы за вино и удержал его у себя силой, причем хузаитов выдворил из Мекки, корей­шитов же разместил в городе по отдельным кварталам. Косай считается пятым предком Мухаммада¹¹⁶ и жил около 400 г. по Рожд. Хр., а около половины пятого столетия в Мекке были построены первые дома¹¹⁷.

А. Мюллер, так выясняет постепенное упрочение значения Мекки в глазах северных и центральных арабских племен: «Обезопасить себя от хищнических поползновений сынов пустыни, которые ежеминутно и легко могли спустить­ся с гор на торговый путь, с целью напасть на тянущиеся к северу караваны, было главнейшей заботой жителей Мекки и ее окрестностей. Все помышления их устремлены были к тому чтобы поставить торговлю под покровительство чуждого вначале для бедуина и страшного, а потому и внушающего глубокое уважение храма. Вот и основало купеческое сословие союз племен Хиджаза, который имел своим религиозным средоточием пункт всеобщего почитания Каабу. Союзу этому удалось постепенно держать неверующих вначале, но суеверных бедуинов в субординации и даровать им вместе с тем возможность вступления в члены союза. Ежегодно праздновался с большим торжеством, внутри и в окрестностях Мекки, праздник весны, как это встречается у большинства семитов. Обычай этот перенесен сюда с севера древнейшими переселенцами. На празднества приглаша­лись и остальные племена. Дабы привлечь их, устраивались вместе с религиозными церемониями большие ярмарки, которые открывались во многих местностях, по соседству Мекки, до и после периода празднеств. Здесь же сыны пустыни обме­нивали выделанные кожи своих вьючных животных и вообще все то, что в течение года получалась от их пастбищ, загородями обнесенных, на разного рода продукты цивилизации – драгоценные ткани Сирии, разные украшения, выделываемые в большом количестве искусными иудеями северного Хиджаза и многое другое, что считалось между полуварварскими номадами редкостью и предметом вожделений. Поэтому нет ничего удивительного, что даже бедуины поняли, в какой мере подобного рода отношения требуют с обеих сторон миролюбия и прекращения излюбленных ими хищнических набегов хотя бы на время ярмарок. И горожанам Мекки еще за некоторое время до Мухаммада удалось устано­вить, чтобы, в течение 4-х месяцев в году, царствовал мир, не только в области торговой конфедерации Мекки, но и почти повсеместно, по всей Аравии. В это свободное время отдельные племена могли посылать своих делегатов в Мекку, для устройства дел. Возвращались они назад, никем не обижаемые. А при замечательных церемониях торжественного богослужения и жертвоприношений могли присутство­вать и посторонние. Иноземцы не могли не замечать, что по­добная образцовая набожность жителей Мекки даровала им благословение свыше, благоденствие и успех. Поэтому многие стали вскоре обдумывать, как бы и себе самим доставить такие же осязательные выгоды. Мало по малу начали участвовать и посторонние в религиозных обрядах, которые своей необычайной торжественностью должны были с первого раза производить сильное впечатление на людей простых. Доселе лишь изредка, когда им уж очень плохо приходилось, обра­щались они со своим безыскусственным личным молением к какому-нибудь грубому идолу, метеориту или священному дереву. Умные купцы Мекки были готовы сделать все, лишь бы облегчить арабам доступ к установившимся меккским обычаям». Купцы Мекки охотно ставили и внутри и возле Каабы, кроме своих собственных, также и изображения идолов чуждых им племен. Таким образом, мало по малу, мекканцы достигли того, что всякий араб, не слишком далеко живущий от Мекки, признавал в храме Мекки и свою святыню. Божество Каабы хотя бы араб и редко прибегал к нему, становилось в конце концов его собственным, ибо над сонмом идолов, даже в Аравии, все предчувство­вали высшего «неведомого бога», всюду царил древний бог семитов Иль или Илях, как звали его арабы севера. Веро­ятно, благодаря влиянию иудейскому, он был в роде всеотца богов предков, почитаемый не непосредственной молитвой и богослужением, но пребывающий в сознании арабов, как бы невидимо присутствовавший в качестве властителя Каабы. Так началось богопочитание после того, как могущество древних Сабеев оказалось недостаточным для поддержания безопасности караванного пути, идущего на север. Так по­степенно, хотя и в весьма ограниченных размерах, зерно гражданских порядков Мекки сделало ее первенствующим городом не только Хиджаза, но и отчасти большинства арабских племен¹¹⁸. Заметим со своей стороны, что такое значение Мекка могла приобрести только в век, предшествовавший эпохе Мухаммада, потому что, кроме предания о походе Еменского царя Абрахи в Мекку, в Коране нет указаний на ее древнее заселение; в противном случае основатель ислама, без сомнения, не преминул бы указать на древность своего отечественного города; напротив, в Коране говорится, что область Мекки не удобна для хлебных посевов (гл. 14, ст. 40) и что продовольствие для ее жителей доставлялось из соседних областей (гл. 28, ст. 57). А это само собой говорит не в пользу древности заселения города. И если область эта была безопасна (гл. 29, ст. 67), то только ради молитвенного места, по договору окрестных жителей¹¹⁹.

Точно также и Медина не может возводить свою историю далее первого века перед Р. Хр. и по Р. Хр. когда в окрестностях этого города и отчасти в самом городе посе­лились иудеи. Но рассказы мусульманских писателей о первых заселениях Медины не менее баснословны, чем рассказ Корана о построении Каабы. Вот эти рассказы:

По сотворении Мекки Бог создал Медину, потом Иерусалим, а через 1000 лет всю землю зараз… По рассказу Аль-Кальби, Ной с семейством высадился из ковчега близ Бабиля (Вавилона). Их было 80 душ, поэтому и место их высадки названо «рынком восьмидесяти» (Сюк-ус-саманин). Бабиль имел в длину десять дневных переходов, а в ширину 12 фарсангов¹²⁰. Там они жили до того времени, когда воцарился Нимврод, сын Ханаана, сын Хама. В наказание за их отступничество от истинной веры произо­шло смешение языков: их язык распался на 72 языка. Внуки Сима от Бога узнали арабский язык. Из их числа Абиль поселился в Ятсрибе (Медине). Потомство его, вытесненное оттуда амаликитянами, перешло по направлению к Мекке, где и осело в 6 милях от моря. Это место получило название «пучины» (аль-джухфа), потому что, по прибытии туда, они были настигнуты ливнем, затопившим всю местность.

Первыми жителями Медины, обработавшими поля ее, на­садившими пальмы и построившими дома и загородки¹²¹, – Якут называет амаликитян, потомков Амалика, внука Сима. Они, распространяясь, заняли всю страну от Аль-Бахрейна и Омана до Хиджаза, Сирии и Египта. Цари Сирии и фараоны Египта происходили от них. В Медине жили их роды Бяну-Хаф и Бяну Матравиль. Существует предание, что когда Моисей в сопровождении нескольких израильтян совершил пилигримство в Мекку, некоторые из них, на обратном пути, оста­лись в Медине, так как им показалось, что это то самое место, где должен появиться последний из пророков. Израильтяне поселились, вместе с несколькими аравитянами, на том месте, где впоследствии был рынок Бяну-Кайнука.

Однако преобладающее мнение то, что амаликитяне были древнейшими жителями Медины. Два рода их Сан (или Сал) и Фалех подверглись нападению Давида, который отнял у них 100 000 женщин. Все эти женщины померли от эпидемии, а именно от гниения горла. Их могилы находятся в 3 милях от Медины, в равнине, около местности Аль-джухф. Только одна женщина, по имении Зухра, осталась в живых, но и она померла после от той же болезни там же, когда пожелала вернуться на родину.

Ибн-Забала рассказывает со слов Орвы-бен-аз Зубайра: «Амаликитяне распространились; они населяли Мекку, Медину и весь Хиджаз, но стали надменны. Моисей, победив Фараона, покорив Сирию и истребив кананитов, послал войско в Хиджаз с приказанием не оставлять в живых ни одного амаликитянина достигшего зрелого возраста. Это войско действительно перебило всех, не исключая царя Аль-Аркам-бен-Абул-Аркам; но евреи пощадили одного из сыновей его вследствие его юности и красоты, предполагая предоставить решение его судьбы самому Моисею. Евреи по­везли его с собой, но тем временем Моисей умер, а израильтяне, остававшиеся дома, объявили воинам следующее: вы ослушались приказания, данного устами нашего пророка, и мы не пустим вас в нашу страну. Войско отвечало: коли вы нас гоните от себя, то нам нет лучшей земли, чем та, из которой мы только что пришли». – Итак, войско израильтян поселилось в Хиджазе, в котором в то время было много воды и деревьев.

Табари, в противоречие с этим рассказом, говорит, что израильтяне пришли в Хиджаз только тогда, когда Навуходоносор покорил их страну и разрушил Иерусалим.

Ибн-Забала продолжает: «Войско израильтян заняло в Медине столько земли, сколько душе хотелось, в Зухре, – гладкой равнине между Эль-Харра и Ас-Сафила, где последняя граничит с Эль-Каф. Но их главное селение было Ятсриб (Медина), на стечении водных путей, где с ним граничит Загаба. Ятсриб была длинная стоянка, на которой собирался авангард их войска. По вечерам в слободе, относящейся к Ятсрибу, собиралось 70 одних только бурых верблюдов, не считая верблюдов прочих мастей.

К арабам, жившим в Медине, совместно с иудеями, раньше, чем из Емена туда пришли роды Аус и Хазрадж, относились роды: а) Бану-Онейф, который, по другому мнению, состоял из остатков амаликитян, б) Бану Музейд в) Бану-Джадзма и другие. Сила жителей Медины заключалась в их огороженных стенами постройках, воздвигнутых для защиты от неприятелей¹²².

Из этих рассказов видно, что иудеи главным образом делали историю Хиджаза, а это особенно важно при выяснении характера учения Корана. Возводить начало заселения Хиджаза к таким отдаленным временам, на которые указывают мусульманские предания, нет оснований, так как об этих предполагаемых населениях нет известий вполне достоверных. Если во время Соломона были известны жители Сабы на юге аравийского полуострова с их царицей, то каким образом о евреях Хиджаза, которые были ближе к Палестине, не сохранилось известий от того времени?

Приведенные в настоящей главе исторические известия, при всей их немногочисленности, указывают, что Аравия была всегда страной малодоступной для чужеземных народов, а это обстоятельство, без сомнения, задерживало умственное, нравственное и социальное развитие ее обитателей. Ни древние азиатские завоеватели, ни греки, ни римляне, проникавшие в эту страну, не могли оставлять там следов своей культуры, которая только на юге полуострова, в счастливой Аравии, достигла некоторого развития, но была во всяком случае, непрочна и не обеспечивала дальнейшего прогресса, как это будет видно из следующих глав.