Глава VII. Ориген и его апология против Цельса

Цельс и его миросозерцание. Критика демонологии Цельса. О происхождении зла в мире. Космологическое положение человека в мире по учению Цельса. Сравнение человека и зверя. Предсказательный дар птиц по суждению Цельса и его критика. Цель мироздания

Главную цель своей апологии Ориген поставляет в том, чтобы исследовать «Истинное слово» Цельса во всем целом и во всех частностях и подвергнуть критическому разбору каждый его тезис, содержащий в себе то или иное отрицательное отношение к христианству, и таким образом не только защитить христианскую истину от нападения Цельса, но все христианство изобразить как единственно истинную религию⁷⁵⁴. Цельс, подобно ядовитой стреле, поранил души смущавшихся людей, и потому нужно дать им соответствующее лекарство, изъять корень зла и насадить семя добра⁷⁵⁵. План, какой Ориген предположил для своего сочинения, – на каждое положение Цельса более или менее отрицательного характера в отношении к христианству дать критическую оценку и подходящий ответ, – ставил перед ним почти непреодолимое препятствие изложить свою апологию в более или менее последовательной системе. Анализ «Истинного слова» Цельса, поскольку он воспроизведен Оригеном, показывает, что и его противник излагал свои воззрения не в форме законченной и логически обработанной системы, а как бы в виде мемуаров, написанных по случайным воспоминаниям. Создать какую-нибудь полную и законченную богословскую систему Оригена на основании его апологии трудно уже потому, что она не заключает в себе достаточно данных для выполнения этой цели. Но и помимо того, взятая вне полемических задач и отношения ее к Цельсу, она не потеряла бы свою ценность и свое блестящее историческое будущее. Уже самая задача, поставленная Оригеном для своей апологии, – на каждое возражение своего противника дать соответствующий критический ответ, – так сказать, предопределяет тот план, по которому должно идти исследование его апологии. Это – более или менее параллельное сопоставление полемических выпадов Цельса и соответственных апологетических разъяснений Оригена. Этому возможно пригодному методу для изучения апологии Оригена мы и последуем.

Ориген принадлежал к самым выдающимся богословам древней Церкви первых трех веков христианства, он высоко выделялся над уровнем представителей тогдашней церковной мысли оригинальностью ума и постановки теоретико-богословских проблем христианского вероучения и при этом был глубоко верующий и убежденный христианин. Отсюда и вся позиция, какую занимает Ориген в области всех поставленных на полемическое поле Цельсом вопросов, совершенно иная. Цельс, так сказать, работал в свободном воздухе, не омраченном никакими предвзятыми идеями, на плечах же Оригена лежала солидная тяжесть. Для него, как для всякого христианского богослова, высшим критерием познания являлось Священное Писание, и все истинное и праведное, что там преподано, представляло для него безусловный авторитет. Но этот авторитет не ложился каким-либо подавляющим ярмом на свободную мысль Оригена. Прекрасный знаток философии своего времени, он впитал в себя весь круг религиозных и мистических идей эллинизма, и на его языке неустанно звучат голоса Гесиода, Гераклита, Платона, Аристотеля и представителей стоической школы. Он упоминает философов не только для обличения их собственных заблуждений, но и для полемики с Цельсом он черпает в философии богатый и неисчерпаемый источник. Отличительными особенностями его полемики являются здравый взгляд на вещи, положительное и исчерпывающее вопрос решение изучаемого им вопроса и, если он прибегает к авторитету Священного Писания, то не столько в тех целях, чтобы преодолеть противника, для которого оно не имело никакого значения, сколько для того, чтобы убедить своих христианских читателей, для которых собственно и предназначалась апология, в безусловной правильности принимаемых им итогов в полемике с Цельсом.

1. Цельс и его миросозерцание. Критика демонологии Цельса ⁷⁵⁶

«Над всякой вещью поставлен демон, которого Бог удостоил и уполномочил необходимой властью». Вопрос, требующий глубокого внимания и больших познаний. Должно обсудить, мог ли Логос Божий, управляющий всем миром, передать духам учреждения и должности, чтобы они в городах и всех пользующихся благополучием странах исполняли обязанности судей, или же злые духи по частям разделили между собой всю землю и сами выбирают правителей и князей на земле, чтобы посредством их грабить души людей, подобно тому как грабители в пустынях имеют своего предводителя, властвующего над ними. Кто основательно исследует этот вопрос, тот должен знать, что христиане никому не поклоняются, кроме высочайшего Бога и перворожденного Бога Логоса.

И, тем не менее, природа демонов для Оригена была загадочной. Если люди вкушают пищу, пьют вино, дышат воздухом, пользуются водой, то все это они получают от отдельных демонов, которые уполномочены над каждой отдельной вещью (Ориген)⁷⁵⁷. Кто пожелал бы воспользоваться этим мнением Цельса, тот должен доказать, что не лучше ли было для Бога наблюдение и управление всеми этими предметами передать ангелам, чем тем, которые носят имя злых демонов. Людей уверяют, что земля не будет воспроизводить предметов, естественно получаемых от нее, колодцы перестанут истекать из своих источников. Реки прекратят орошение полей, и вследствие отсутствия чистого воздуха и жизнь людей на земле станет невозможной, если невидимые земледельцы или, так сказать, хозяева не будут наблюдать за всеми этими предметами на земле. Но христиане не верят, что эти невидимые управители по природе демоны. – Демоны, «я хочу свободно и правильно высказать свое мнение», замечает Ориген, не вполне исключены из всей описанной сейчас деятельности, но вся их работа выражается в том, чтобы насылать голод на землю, высасывать сок из деревьев и виноградников, причинять засуху, повреждать воздух так, чтобы погибали плоды, гибли животные и люди истреблялись чумой⁷⁵⁸. Все эти несчастья приходят от злых духов, которым божественная справедливость дает власть, как разумным и сосредоточивающим в своих руках суд властям, чтобы они подвергали казням тех из них, кто погрузился в грехи и пороки, удерживали от них, разумных же испытывали и искушали, чтобы их божественное блаженство в этих страданиях и печалях оставалось незапятнанным и не становилось впоследствии злым. Эти демоны бывают видимыми и невидимыми. Как невидимые для тех, кто не знает истинного состояния своего сердца, они разъясняют его и открывают публично. Существуют люди иного поведения, скрывающие свои пороки от глаз мира; демоны открывают им сердца и в превратностях судьбы дают им возможность познать самих себя и выводят наружу перед зрителями (для позора)⁷⁵⁹.

Среди людей нередко наблюдается то обстоятельство (Цельс), что поступающий на службу одному господину недобросовестно ведет себя, если он поступает на службу другому, нанося тем ущерб первому... но так как Бог не терпит никакого греха и обиды... то, кто служит многим богам, приносит службу великому Богу и воздает для Него нечто приятное⁷⁶⁰ (Ориген). Цельс своему учению о богах и полубогах придает, по-видимому, глубокий смысл, но после того как он сказал, что (в порядках мирских) первый господин впадает в печаль, когда его слуга переходит к другому, он прибавляет, что то же должно думать о полубогах и демонах. Должно спросить его, что он понимает под словами «герои», «полубоги» и «остальные демоны»: служат ли они одному определенному Богу или они все равны Ему? И почему служение одному полубогу не может сопровождаться одновременным служением и другому? Демон печалится и страдает, подобно людям, когда служивший ему ранее человек поступил на службу другому: какой вред или ущерб может принести это демону или полубогу (как существам духовным и полубожественным)? Если Цельс попытается ответить на эти вопросы, то впадет в пропасть бессмысленной болтовни; если же он хочет избежать этого ложного пути, то должен сознаться, что он не имеет достаточного познания о полубогах и демонах⁷⁶¹. Только Св. Писание дает истинное понятие о Богах и полубогах. «Благодарим Тебя, Бог богов (Пс. 123:24), Бог, Царь царствующих и Господь господствующих» (1Тим. 6:15); и апостол Павел свидетельствует, что дано много богов и на небе, и на земле (1Кор. 8:5). Следовательно, существуют боги, которые только по имени носят имя богов, и другие, которые называются так в действительности. Что касается христиан, то они признают одного Бога Отца, через Которого произошло все. – Таково учение Св. Писания о полубогах⁷⁶².

Но Цельс сам попадает в руки Оригена своей неустойчивостью в учении о демонах. «Нельзя не давать веры мудрым мужам, что большая часть демонов склоняется к чувственным удовольствиям и не может ничего иного делать, как исцелять тело, предсказывать предстоящую судьбу; почитать демонов полезно, но содержать это при всяком случае запрещает разум...» (Цельс). Ориген торжествует: «Так и враг наш принял божественную истину, что в высшей степени опасно пользоваться искусством демонов; не лучше ли и не безопаснее ли поэтому вместо того, чтобы из любви к телесному опускать из внимания и забывать высшие истины, обратиться ко всемогущему Богу и Его святым и справедливым ангелам, которым Бог предоставил власть охранять людей от злых демонов? И вот сам Цельс, принужденный истинной свободой (запрещает разуму), признает правило, какое встречается среди ученых и само по себе прекрасно и превосходно» (т. е. проверка всех воззрений при помощи критики разума). Характерной чертой оригеновской критики демонологии Цельса является то, что у него демоны Цельса, посредники, заместители Бога в деле миротворения и потому причастные обожествленной природе, обратились в злых демонов. Это отзвук общего апологетического воззрения на богов как на воплощение или вместилище злых духов⁷⁶³.

2. О происхождении зла в мире ⁷⁶⁴

Цельс говорит, что вообще человек, не опирающийся на помощь философии, с трудом может познать то, откуда происходит зло, добавляя при этом, что именно в философии и дан ответ, где лежит источник зла. Он утверждает, что также и те, кто никогда не пытался стать философом, хотя и не легко, а с большим трудом, достигали того же (т. е. познания источника зла), как и люди простые, не имевшие никакого отношения к философии. Но и подлинный философ не без усиленного труда и основательного изучения может открыть источник зла; да и вообще, всякий человек, будь он философом или невежей, если он не просвещен от Бога, никогда не найдет решения этой загадки. Как на главную причину зла, неизвестную эллинскому миру, Ориген указывает на диавола⁷⁶⁵, но не останавливается долго на ней и, критикуя мысль Цельса⁷⁶⁶, что зло происходит из материи, он источником зла называет ум каждого человека, руководящий его личностью, и потому источником греха является свободная воля человека⁷⁶⁷.

В мире существует ни более, ни менее зла. По-видимому, эта мысль Платона, заимствованная Цельсом из его диалога с Теагеном⁷⁶⁸ и немного расширенная, где Платон в уста Теагена влагает следующие слова: «Невозможно, чтобы зло совершенно удалилось от людей, ни то, что оно может оставаться у богов». Однако Ориген сомневается, что его добрый муж, который мечтает, что в своей книге он собрал всю истину, назвав ее «Истинным словом», правильно понял смысл Платона. Так, слова в диалоге «Тимей»: «Когда боги затопляют землю, чтобы очистить ее через воду»⁷⁶⁹, ясно показывают, что тогда на земле наступило так много зла, что требовалось очищать ее водой, и потому по очищении земли зла стало менее; при всем том из слов Теагена видно, что зло вполне никогда не может быть уничтожено на земле. Из того мнения Цельса, что в мире бывает ни больше, ни меньше зла, должен следовать тот вывод, что дано некоторое Провидение, наблюдающее за злом и задерживающее его развитие, так что зло, существующее теперь в мире, не может ни прибывать, ни убывать, и люди, считающие мир неизменяемым, утверждают, что Божественное провидение сдерживает мировые элементы в равновесии. Но мысль Цельса может быть опровергнута и при помощи философов, обсуждавших природу вещей. История дает нам такое наблюдение, что развратные женщины сначала были выведены перед воротами города, где они отдавали себя для похотей всем проходящим, потом, будучи подвергнуты презрению, скрыли под покрывалом наготу, но возвратиться в город не могли, так как закон запрещал это; тем не менее разврат и нечестие распространились в городе. О всем этом возвещает Хрисипп в своей книге «О добром и злом». В той же книге читается, что в древнее время повсюду находились люди, называемые «двусмысленными», служившие злой воле всевозможными способами, пока эдилы не положили этому конец⁷⁷⁰. Древнейшая история, столь много рассказывающая о преступных и возмутительных действиях человечества, ничего не знает о злом роде людей, впавших в отвратительные формы преступления, назвать которые невозможно. Итак, то положение, что зло остается всегда в одном и том же количестве в мире, не выдерживает критики: оно иногда усиливается, а иногда уменьшается.

Цельс: «Нет ничего непрочного в мире, чтобы Богу нужно было бы что-нибудь восстановить в нем. Если Бог очищает через потоп или пожар, то совершает это не так, как делает обыкновенный художник, который свое творение или не закончил обработкой, или предвидел, что будет надобность что-нибудь улучшить в нем; Бог очищает в нем зло, получившее перевес, чтобы оно не могло распространяться больше». Ориген дает дополнительные разъяснения. Бог создал мир совершенно прекрасным и беспорочным с той целью, чтобы он никогда не подвергался опорочению со стороны зла и греха; Он же, если в мире будут усмотрены какого-либо рода недостатки, может и очистить их. Он никогда не медлит и никогда не будет замедлять делать очищение в свое время, как это и должно быть в изменчивом и непостоянном земном мире. Как хозяин удобряет свое поле и плоды разнообразными способами, соответствующими временам года, так поступает и Господь. Он целым столетием управляет, как одним годом, причем каждый отдельный год Он содействует тому, что требуется для общего улучшения мира. Он знает все и понимает ясно и точно, что должно случиться в каждое время. Он только может уничтожить то, что признает нужным⁷⁷¹.

3. Космологическое положение человека в мире по учению Цельса

Бог не создал ничего смертного: душа – творение Божие, тело же человека не лучше летучей мыши или червяка⁷⁷². Цельс и здесь пространно излагает «Тимея»: «Бог ничего смертного не создал: все Его созданные творения бессмертны; душа – дело Бога; тело же человека совершенно иной природы и ничем не превосходит тело летучей мыши, червяка и лягушки». Но дальнейшее рассмотрение источников, на которые опирается учение о человеке, показывает, что Цельс пользуется здесь Зеноном из Китиея⁷⁷³, выдающимся и знаменитейшим мужем среди философских школ эллинизма; он, опираясь на серьезные основания и причины, доказал, что Бог не создал тела зверей и, несмотря на достойное удивления искусство строения и упорядочения их, они не произошли от высшего разума; он также обратил внимание на столь многие и отличающиеся разнообразием растения, управляемые неизвестным и недоступным познанию законом природы, которые не только людям, но и зверям служат, и многими доказательствами утверждает ту мысль, что они не имеют ничего общего с совершенным разумом. Цельс принимает как нечто известное, что, хотя душа и от Бога, все же прочие телесные существа, и в том числе тело человека, созданы низшими богами. Но это было бы не совсем несправедливо, если бы этот человек (говорит Цельс), изготовивший по своему желанию столь превосходную работу, при помощи серьезных аргументов доказал, в чем заключается отличие богов между собой относительно деятельности их в мире, например, относительно человеческого тела; имеет ли оно какое-либо различие от тел, какие – как это совершенно знает Цельс – созданы другими богами, причем если некоторые боги создали драконов, другие ехидну и василисков, некоторые занимались устройством трав и растений, то пусть он покажет, по каким причинам все эти работы разделены между богами? Если Цельс все эти вопросы исследует точно и внимательно, то, быть может, признает, что существует только один Бог, создавший все предметы, Которому и принадлежит власть назначить каждому из них особую цель и пользу. Но если он не пойдет так далеко, то может быть пожелает ответить, что мысль об изменчивости свойств вещей сама по себе ни добро, ни зло, и что не было бы безрассудным верить, что мир, составленный из столь неравных частей, имеет одного Творца, способного к тому, чтобы каждое из многоразличных порождений вещей споспешествовало бы общему улучшению мира; одним словом, если он не желает доказать то, чему он обещал учить, то лучше было бы ему и не говорить о столь важных вопросах⁷⁷⁴.

И если бы кто в доказательство преимущества человеческого рода привел изречение Еврипида: «Солнце и ночь должны служить людям», то почему больше людям, чем муравьям или мухам, ведь и им ночь служит для покоя, а день для деятельности⁷⁷⁵.

Ориген. Не только иудеи и христиане говорят, что солнце и другие небесные тела созданы для служения человеку, но философ Скиникос (актер), как его называют некоторые, воспитанный в области естествознания под руководством Анаксагора, учил так же. Он усматривал в приведенных словах такой род речи, в которой называется часть и вместе с тем подразумевается целое. Под словом «человек», которому должны служить солнце и ночь, он понимает все разумные существа, через упоминание же солнца и ночи он обозначает все вещи, существующие в мире, хотя, может быть, под словом «солнце» он хотел обозначить день, причиной которого оно является, чтобы показать, что вещи под луной нуждаются в нем в более сильной степени, чем живущие на земле. Так день и ночь должны служить людям; следовательно, они должны быть созданы к благополучию разумных существ. Мухи и муравьи работают днем, а ночью отдыхают, и потому должны быть причислены к тем животным, какие созданы на пользу человека; поэтому нельзя сказать, что день и ночь созданы (исключительно) для муравьев и мух, хотя нельзя отрицать и того, что Провидение, создавая день и ночь, имело в виду благо одних только людей и никого другого⁷⁷⁶.

4. Сравнение человека и зверя ⁷⁷⁷

По мысли Оригена, ум, каким одарен человек, обеспечивает ему более сильную защиту, чем те орудия, какими, по-видимому, одарены животные: некоторые звери превосходят людей по силе тела, другие выше, чем люди, однако среди всех зверей нет ни одного, которого люди при помощи своего остроумия и находчивости не могли бы подчинить себе. Слоны – необъятной величины, и однако люди все же властвуют над ними. Животные, способные обуздать и смирять себя, приводятся людьми через ласку и кроткое обращение под свое господство; зверей же в том случае, если они не смиряются перед человеком и не приносят никакой пользы, люди не боятся, так как могут поймать и запереть их, и в некоторых случаях тела их могут служить для пищи (дичь?). Так Творец, при помощи разума, сделал людей царями зверей: люди пользуются ими для того, чтобы они охраняли их дома и стада; быки пашут поля; многие животные способны носить тяжести или перевозить людей. Львы, леопарды, дикие свиньи и все подобного рода звери существуют в мире для того, чтобы возбуждать в людях семена храбрости и отваги.

Следует различать, что достигается через изобретательность и разум и что при помощи естественного влечения природы, через простое устройство членов и орудий организма. Все, что делают звери, не может быть рассматриваемо так, чтобы основой их дел служил разум; животные не имеют разума. Люди посредством искусства строят города и устанавливают там закон. Слова же, как «управление», «начальство», «господство», приличны людям, заявившим о себе государственной деятельностью и названным так для отличия их, чтобы вызвать у других подражание. Такими же именами по преимуществу называют основателей городов и царств, создавших для них мудрые и достойные похвалы учреждения⁷⁷⁸; ни о чем подобном в применении к неразумным животным и говорить нельзя. Должно удивляться премудрости Божией, что даже в зверях, в которых чувствуется недостаток разума, создается нечто подобное разуму, и быть может, это случилось по тому побуждению, чтобы и людей возбудить через зверей к подражанию им, дабы и они оказались прилежнее в работе, и теми предметами, каким они могут научиться от зверей, не пренебрегать. Рассмотрение пчел научает людей большему повиновению начальству и побуждает их принимать участие в делах, полезных для благосостояния государства⁷⁷⁹. Быть может, и войны, какие ведут пчелы, дадут пример людям, как должно в правильном и надлежащем порядке вести войны, если люди вынуждены будут решиться на них. Они не имеют ни городов, ни пригородов, но те маленькие четырехугольные домики, какие наблюдаются в надземных кучах, и своим разнообразием в назначении для покоя и труда, и другими удобствами устроены для людей, чтобы они могли пользоваться медом во многих случаях человеческой жизни как полезным лечебным средством и как чистой и приятной пищей для человека. Суровость пчел против шершней не имеет ничего общего ни с городами, ни с судами, куда бы они привлекали невинных и подвергали их казням⁷⁸⁰.

Не имеют разума – вот основной и совершенно правильный принцип, на который опирается вся борьба Оригена против демонологической теории Цельса о больших преимуществах, дарованных Богом зверям, чем человеку; поэтому с вопросом о муравьях он обходится просто. «Муравьи умерших своих отправляют в определенные места и погребают их в отеческих домах». Ориген: чем более Цельс превозносит неразумных животных, тем более он восхваляет Творца, все вещи устроившего так превосходно, и тем более возвышает ум человеческий, который, пользуясь дарами, какими отличаются звери, при помощи их развивает свою власть над зверями. Цельс говорит о муравьях как о разумных и даже способных вести между собой разговоры: что может быть более потешным, что муравьи между собой даже разговаривают⁷⁸¹?!

5. Предсказательный дар птиц по суждению Цельса и критика его

Ориген посвящает целый ряд отделов, чтобы отразить то оскорбительное для человеческого ума воззрение на птиц, какое развил Цельс в своем о них учении. Птицы знают Бога лучше, чем люди! – «Он делает все, чтобы унизить человека!» – восклицает Ориген. И Ориген обсуждает этот вопрос со всей обстоятельностью, чтобы отразить нападение Цельса. Цельс должен прежде всего основательно доказать, существует ли вообще дар предсказания и притом истинного, и во всяком случае он обязан спасти искусство предсказаний, предостеречь от всяких дурных подозрений и разобрать основания считающих его за басню, обсудить положение, действительно ли птицы побуждаются богами или демонами, и они посылают их, куда хотят, возвещать будущее? И, наконец, подтвердить и доказать, что души зверей божественнее человека; и если бы Цельс как философ основал этот тезис на убедительных аргументах, то Ориген считал бы необходимым подвергнуть его взгляд подробной критике; теперь же он желает сосредоточить свою полемику в одном лишь разборе учения о превосходстве птиц над человеком и их предсказательном даре.

Цельс поступает хуже, чем египтяне, которые поклоняются животным как богам. Он подчиняет весь род человеческий животным. Должно исследовать, действительно ли существует искусство познавать будущее через птиц и других животных, находящихся на службе предсказателей и изъяснителей знаков, или же, что говорится об этом, не заслуживает доверия. Выслушаем основания обеих сторон: на одной стороне опасаются, что если прибегнуть к такому искусству, то не повлечет ли этот поступок стыда и позора для разумного человека и не упустит ли он из внимания то поучение, какое хочет дать ему Бог, допуская, чтобы он шел спрашивать птиц. Доброе число других людей уверяет, что оно избавилось от множества опасностей, следуя совету птиц. Допуская, что сила предсказания в изобилии излилась на птиц, что для тех людей, которые охотно желают знать будущее, они кое-что могут сообщить, нужно обратить внимание на то, что они прилетают в места, где поставлены силки и где охотник своей стрелой может проколоть их, и тогда они будут употреблены человеком или как лекарственное средство, или для своего удовольствия. Куда исчез здесь дар провидения, каким Цельс наделяет птиц⁷⁸²?

Должно исследовать, наука о предсказаниях всегда ли необходимо должна представлять собой нечто божественное или в нее входит и человеческий элемент; рассматриваемый с объективной точки зрения, дар пророчества не добрый и не злой. Благочестивому он приносит столько же зла и добра, сколько и нечестивому. Врач по правилам своего искусства может предвидеть исход болезни, но это не исключает, что предположение его окажется ошибочным. Мореплаватель, хотя он и был бы дурного поведения, научившись из простых примеров и собственного опыта, исследует различные знаки, чтобы решить вопрос, в каком состоянии ветер и погода и какие перемены произойдут, но и это не всегда обеспечивает ему благополучие. Поэтому всегда нужно предварительно обсудить вопрос, из какого источника исходят пророчества: из высшего ли начала или они изобретаемы людьми? И потому не может быть ничего безбожнее, когда Цельс утверждает, что неразумные звери не только мудрее людей, но и более угодны и приятны Богу. Здесь можно только удивляться и возмущаться! Неужели Бог любит и внимает более змеям, лисицам, волкам, орлам и ястребам, чем всему роду человеческому? Если Бог любит более животных, чем человека, то отсюда следует, что у Бога почитаются более животные, чем все эллинские богоучители, которые давно уже возвышены на небо. «Я не сделаю ему, – заявляет Ориген по адресу Цельса, – никакой неправды, если выскажу ему такое пожелание: я прошу Бога, если так приятны и угодны тебе животные, то ты бы сделался подобным им, так как ты веришь, что разговоры зверей несравненно более значат у Бога, чем собеседования с мудрыми людьми»⁷⁸³.

И еще более: птицы воюют друг с другом; если бы все птицы были предсказателями и, подобно другим животным, имели божественную природу, знали Бога и постарались бы поделиться своей наукой с другими, то было бы невозможно ни птицам спуститься вместе со своими детьми, где их мог бы пожрать дракон, ни змее попасть в когти орла. Первый случай поэт описывает в следующих стихах:

Там появилось великое чудо. Дракон кровавый и пестрый,

Страшный для взора, самим Олимпийцем на свет извлеченный,

Вдруг из подножья алтарного выполз и взвился на явор⁷⁸⁴ .

Там на столбе высочайшем, в гнезде, под листьями таясь,

Восемь птенцов воробьиных сидели, бесперые птицы,

И девятая – мать, недавно породившая пташек.

Всех дракон их пожрал, испускающих жалкие крики.

Мать их кругом их летала, тоскуя о детях любезных,

Вверх он взвившись, за крылья схватил и стенящую мать,

Но едва проглотил он и юных пернатых и птицу,

Чудо на нем совершает бессмертный, его показавший:

В камень его превращает сын хитроумного Крона (Зевс-Юпитер).

Мы, безмолвные, стоя дивились тому, что творилось.

Страшное чудо богов при священных жертвах явилось⁷⁸⁵.

В другом месте Гомер присоединяет следующие стихи:

Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева,

Мчащий в когтях обагренного кровью огромного змея,

Жив еще был он, крутился и брани еще не оставил,

Взвившись назад, своего похитителя около шеи

В грудь уязвил и, растерзанный болью, на землю добычу

Змея отбросил орел, уронив посреди ополченья.

Трои сыны ужаснулись, увидевши пестрого змея

В пыли меж ними лежащего,

Грозное знамение Зевса⁷⁸⁶.

Можно ли думать, что орел предвидел все это заранее, и змея не принадлежит ли к тем животным, знаки которых наблюдают предсказатели? Что здесь нет никакого различия, этот вывод и не требует для себя каких-либо особых аргументаций. Можно представить тысячи примеров, показывающих, что всем зверям чужд дух пророчества⁷⁸⁷.

Цельс утверждает: птицы стоят в ближайшем общении с Богом; они ведут между собой более святые разговоры; они пророчествуют – и их пророчества исполняются.

Ориген глубоко взволнован этим утверждением Цельса. Разве это возможно – думать и мыслить, чтобы разговоры животных, лишенных разума, были более святыми, чем полные мудростью и серьезные собеседования Ферекида, Пифагора, Сократа и Платона и всех философов древности? Тогда они (птицы) должны погнать их в свою школу, чтобы здесь они получили полное и совершенное познание о Боге и научились искусству пророчествовать. И пусть сам Цельс, возвышающий так высоко птиц, пойдет сюда первым, сядет у птиц и будет внимательнее и усерднее их слушать, чем всех древних мудрецов. Это не только невозможная невероятность, но и высочайшая нелепость⁷⁸⁸.

Пусть душа птицы признается божественной потому, что она возвещает будущее, но почему же божественные души людей, получающие предзнаменования, не могут считаться более божественными? Поэтому и у Гомера божественна мельничиха, сказавшая о рыданиях Пенелопы:

«Бог даст! Эти плачи пройдут»⁷⁸⁹.

Если имеют птицы душу и просвещены они от Бога, как говорит Цельс, то должна быть дана божественная сила, живущая и в душах человеческих, которым сообщен дар предсказания – причина, по которой мы чихаем⁷⁹⁰. Потому Гомер и говорит: «Он (Одиссей) чихнул⁷⁹¹ в доказательство того, что его молитвы услышаны». И Пенелопа сообщает ему (Одиссею): «В чем ты сомневаешься, мой сын чихает на каждое слово»⁷⁹².

Подводя итоги своей теории о птицах, животных и зверях, Цельс говорит: «И если бы кто-нибудь взглянул с неба на землю, то нашел ли бы он какое-либо различие между делами человека и действием пчел и муравьев?» Ориген: мог ли тот, кто сошел с неба и должен созерцать движения людей и муравьев, не тотчас же заметить, что в одних царствует ум и все управляется посредством ума, у других же, неразумных, ничего не наблюдается, кроме проявлений природного инстинкта, целесообразного устроения его тела и членов? Неразумно думать, что человек, смотревший бы с неба на землю, ничего не увидел, кроме зверей и животных, и не сумел познать основания, на которых опирается различие между зверями и человеком; он заметил бы, что рассматриваемые с неба животные не так высоки и поразительны (как кажутся на земле), и необходимо признал бы их неразумными. Но в людях он должен увидеть разум, общий с божественными и небесными существами и с высочайшим Богом. Писание говорит, что человек создан по образу Божию⁷⁹³, и потому именно человек есть совершенный образ разума Божия.

Бог столь же мало создал мир для блага людей, сколько для львов, орлов и морских свиней, чтобы мир, как дело Бога, был совершен и благоустроен во всех своих частях, и все части его составлены так, как это необходимо, в целях общего улучшения. Бог промышляет над всем миром и Его провидение никогда не удаляется от него и не делается ни хуже, ни менее совершенным. И он никогда не возвращается к нему назад по истечении известного времени. Бог гневается на людей столь же мало, как на обезьян и мух, и никогда не угрожает им наказанием. Каждый предмет в мире занимает то место, которое однажды указал ему Бог.

6. Цель мироздания

Ориген уверен, что все сказанное им до сих пор о зверях дает вполне достаточное основание для того положения, что все существующее сотворено для человека и разумных созданий. Он утверждает, что когда Бог творил мир, Он не имел в виду ни львов, ни орлов, ни морских зверей, но все Свое внимание обращал на разумные существа. Соглашаясь с Цельсом, что мир, как дело Божие, благоустроен во всех частях, Ориген замечает, что хотя Бог промышляет о всем мире, но всего более Он заботится о разумных существах. Бог не гневается на обезьян и мух, но Он должен, если человек нарушит законы природы, подвергнуть его наказанию⁷⁹⁴.

Ориген вполне исполнил ту задачу, какая предлежала ему здесь как апологету христианства. Теория Цельса о превосходстве животных и зверей над человеком вызывает против себя протест уже с точки зрения здравого разума. Она имела для себя некоторые прецеденты в предыдущей истории и в учении современной ему физики, но нигде она не достигала такого усиленного и форсированного подъема, как у Цельса, в котором ясно проглядывает тенденция принизить то высокое понятие о человеке, какое внесло в мир христианство. Эту ценность человеческой личности и присущего ей разума и ставит Ориген в основу своей полемики против преувеличения значения зверей перед человеком. Животные и звери лишены разума, и все, что ими производится и совершается, объясняется их инстинктом и соответствующим их организации устройством членов. Человек – разумное существо, и это одно преимущество дает ему право на господство над всеми зверями земли, сколько бы разнообразны не были они по своему виду и способностям. И насколько Цельс хочет принизить человека, настолько Ориген возвышает его. Человек имеет разум, общий с божественными и небесными существами. Он – образ Бога, как говорит Писание, и потому составляет собой и образ всесовершеннейшего разума. И тем не менее, некоторый элемент подчинения человека животным не совсем исчез у Оригена. Так, пчелы научают человека внимательнее относиться к своим занятиям, служат образцом для войн и дают пример подчинения государственной власти и участия в политической деятельности.