Многие считают, что разговор с современными подростками на духовные темы вне стен воскресной школы невозможен, а в этих стенах в переходном возрасте их не просто встретить. Педагог Наталия Редозубова решается затрагивать темы внутренней жизни в диалоге с детьми в обычной светской школе. Побуждать к размышлению о важных духовных вещах можно, считает она, и не только на уроках и факультативе по ОПК, но и, например, на занятиях школьного Литературного театра.
Немного предыстории
В школе центра образования №10 в так называемом спальном районе Тулы учатся дети из самых разных семей, в том числе, и из социально неблагополучных. Вот и кажется, на первый взгляд, смелым решение именно здесь возвести своего рода форпост православной культуры.
Но, оказывается, что интерес к православной культуре у учеников есть, причем высокий. ОПК преподается в школе, как и везде – по программе для четвероклассников. А для тех, кто постарше, организован отдельный факультатив, любимый и посещаемый. Об эффективности начинания говорят не только отзывы подростков и молодых людей, но и факты: школа активно включилась в олимпиадное движение, ее ученики побеждают на городском, областном и общероссийском уровнях, с большим количеством победителей и призеров.
А все потому, что в последние десять лет средняя школа – областная базовая площадка по духовно-нравственному воспитанию Института повышения квалификации учителей. Педагоги-гуманитарии города и области съезжаются сюда почерпнуть новые формы и методы работы с детьми и поделиться своими наработками.
А поучиться, действительно, есть чему: школа давно сотрудничает с Знаменским храмом Тулы, с миссионерским епархиальным отделом, с региональным отделением Общества русской словесности, с Тульской духовной семинарией. Поэтому интересных и полезных мероприятий много. В школе постоянно проходят передвижные выставки, посвященные местным святым, познавательные встречи и беседы.
Естественно, и школьный Литературный театр органически связан с факультативом, ведь можно ли говорить с учениками о литературе без знания основ православной культуры?
О необычном творческом опыте воспитания театром рассказывает Наталия Редозубова – преподаватель основ православной культуры, руководитель школьного Литературного театра тульского Центра образования №10.
– Наталия Викторовна, когда в школе появился свой театр и что от него ожидалось?
– 25 лет назад меня пригласили в школу для создания детского внеклассного театрального коллектива. Им стал театр «Сказка» для учащихся 4-5-х классов. Со временем, когда я начала работать с другими, более взрослыми детьми, стало понятно, что сказочный репертуар для них тесен, и сценарии писались на основе более серьезной классической и современной литературы.
Конечно, для меня было важно развитие эстетических способностей учеников, но были и другие, более масштабные, воспитательные цели – их человеческий, личностный рост, установление доверительных отношений друг с другом и с учителями. Ведь, как говорила известный в Туле словесник, кандидат филологических наук, доцент Тульского педагогического университета Татьяна Михайловна Макарова, моя бывшая преподавательница, «учиться можно только у того, кого любишь». Она, кстати, вела на факультете Литературный театр, так что можно говорить о преемственности.
– Когда Вы начали ставить спектакли с духовной проблематикой?
– Тогда же, когда в программу вели курс «Основы православной культуры». С самого начала не хотелось уйти в трафарет, в лакированное православие, в раешный театр и упрощенный пересказ евангельских событий. Приходилось много думать над репертуаром, искать свой стиль и голос. Были и сомнения: а будет ли это востребовано, интересно, имеет ли продолжение?
Надо было понимать, что у нас обычная школа – светское учебное учреждение, где учатся не только воцерковленные дети, а новый на тот момент предмет – культурологический. Мне как руководителю театра, беседуя с юными актерами и со зрительской аудиторией о христианских ценностях, надо было обходиться светскими средствами и постоянно балансировать.
– Сохранять такой баланс, наверное, вначале было непросто?
– Я вообще не сторонник узко-тематической направленности в творчестве и не считаю, что разговаривать с людьми о чем-то высоком нужно особенными средствами. Опасно идти по пути схем, по пути упрощения мира и происходящего в нем.
Конечно, наши театральные эксперименты бывают более или менее удачны, но все трудности преодолеваются, потому что работается с детьми очень интересно. Они от природы наделены свободой восприятия и самовыражения, потребностью нового интеллектуального и эмоционального опыта, открытий. К каждому детскому сердцу можно обращаться музыкальным, хореографическим, драматургическим языком, но понятно, что тут невозможно делать замеры, количественно отслеживать результаты.
То, что дети, которые увлечены нашими спектаклями, меняются – это очевидно.
Вообще, театр в школе – это довольно сложно: школа – живой организм, где постоянно идет учебный процесс – попробуй организовать полноценную репетицию коллектива, в котором собраны дети с 5-го по 11-й класс! В каждом классе свое расписание, ученики уходят-приходят, кого-то уже домой отпустили, а кого-то не отпустили. Болеют, посещают дополнительные учебные занятия, по каким-то личным причинам не могут. А репетиции занимают значительное время, спектакль должен состояться, премьеру ждут…
– Над какой постановкой Вы работали вместе с детьми в этом учебном году?
– Учебный год завершился премьерой спектакля «За далью — даль» по мотивам пьесы Вадима Леванова «Святая блаженная Ксения Петербургская в житии». Автор пьесы – талантливый самарский молодой драматург, впервые ее поставили в Санкт-Петербурге.
Почему по мотивам? Потому что я сохранила примерно 2/3 авторского текста в пьесе, многое пришлось менять – адаптировать под юного актера. Кроме того, хотелось расставить свои режиссерские акценты, что-то привнести.
Спектакль репетировали с декабря, премьера состоялась в конце марта, это было продиктовано школьными реалиями – в мае у старшеклассников полным ходом идет подготовка к экзаменам и затем – сами итоговые испытания, так что серьезно отвлекать их в это время не стоит.
– Спектакль – о святой, причем не просто о святой, а о блаженной Ксении. Какие идеи и христианские смыслы хотелось донести? Совпали ли Ваши и авторские акценты?
– Автор пьесы показал несколько контрастный, резкий, взрослый и мужской взгляд на тему святости, и, конечно, для адекватного юношеского восприятия пришлось смягчить некоторые моменты.
Вот, скажем, начало – сцена семейного счастья Ксении с Андреем, которой не было у автора. Или конец, где в тонком сне или наяву снова встречаются Ксения с Андреем – и это счастливая встреча. Все это было мной привнесено. Получилась своеобразная кольцевая композиция, надеюсь, это удачная находка.
Или, например, сцена, в которой Ксения встречает поэта Василия Тредиаковского: у автора пьесы поэт умирает на руках у святой, а у нас он уходит со сцены, живет дальше. После встречи с блаженной он ожил, воспрял, его жизнь обретает перспективу, и не все потеряно. Герой начинает с вызова, с демонического протеста, а завершает свой монолог на коленях, в покаянии.
Это не значит, что повествование в нашем варианте лишилось напряжения, напротив, я убеждена, что именно оно создает внутреннюю динамику пьесы.
Выдающийся психолог Виктор Франкл считал, что если высокое напряжение духа заменяется комфортом, расслабленностью, то приходит энтропия, появляются неврозы и фобии. Свято место пусто не бывает: если в душе нет устремления к истине, то на это пустое место приходят бесы, мелкие, ничтожные, но доводящие душу до погибели.
Школьникам очень важно давать серьезный, глубокий, в хорошем смысле напряженный материал и проговаривать, в том числе, языком драматическим, проблемы нашего времени и проблемы вечные.
Словом, необходимо показывать им разные стороны жизни. В спектакле мы поднимаем непростые темы потери, нужды, болезни, предательства, корысти, и на другом полюсе – осмысления своей жизни, осознанного стремления к добру, щедрости, любви и самоотречению.
И все это не преподнесено взрослыми извне. Дети это постигают не только в теории, они имеют и свой жизненный опыт. Большинство воспитываются в неполных семьях или так или иначе сталкиваются с переживаниями, бедой, они знают, что такое любовь и что такое нелюбовь.
И если, вместо приглашения к драматичному материалу, мы будем преподносить им сладкие сказки, розовый оптимизм, то они отвергнут нас как значимых взрослых, просто перестанут нам верить. Поэтому важно честно, бережно по отношению к личности каждого ученика работать с глубоким материалом, повышать планку, учитывая возрастные особенности восприятия.
– Наталия Викторовна, в смысловом центре постановки о блаженной Ксении – тема юродства. Как она была воспринята юными актерами?
– Оказалось, что тема неуспешности в житейском понимании, тема юродства для детей интересна. Готовясь к постановке, я много размышляла и читала на эту тему: конечно, житие святой, а также другие биографические материалы о Ксении Петербургской, исследование Елены Грудневой, посвященное женскому подвигу юродства в Православной Церкви, повесть о блаженной матушке Ирины Ордынской. Многое подсказал мне об этом подвиге святости и роман Евгения Водолазкина «Лавр», а также документальные фильмы о юродивых.
В тропаре святой Ксении поется: «безумием мнимым безумие мира обличивши»: отвергнув привычное Христа ради, человек по благодати может стать духовно свободен и прозорлив, и, отвергнувшись себя, может указывать обществу на его язвы, а людям — на грехи. Юродивый эксцентричен и парадоксален в своих поступках, которые не сразу становятся понятными. Все это во многом обусловило содержание и стилистику спектакля, его юмор, пластические и музыкальные решения.
– В русской истории над юродивыми нередко издевались дети, об этом даже есть летописные свидетельства. В Вашем спектакле юные актеры, напротив, о юродивой рассказывают по-доброму, принимают ее поведение, стараются понять мотивы ее поступков. Интересно, как подростки понимают святость?
– На этот раз мы пошли индуктивным путем, и я не стала сразу заговаривать о святости. Поэтому в Ксении дети изначально не видели святую, для них это была некая петербурженка из прошлого старинного века, Ксения Петрова, вроде бы, обычный человек, переживания которого до определенного момента очень понятны.
Но в переломный момент она делает свой выбор и поступает не как большинство людей в тяжелых обстоятельствах: ее жизнь движется уже не по горизонтали, а по вертикали.
«За далью – даль» – это, на самом деле метафора, некое странствие из града святого Петра к Небесному Отечеству, помощь ближним и дальним вне границ и времени. Словом, превращение обычной человеческой жизни в житие.
Герои должны были входить во взаимодействие с такой героиней, а исполнители входить в это поле, меняться и размышлять об этом.
Вопрос ставился мной даже не так – становится ли этот обычный человек святым, а, скорее, как люди возрастают к святости? По-моему, главное правильно поставить вопрос, а также заинтересовать детей познанием своего внутреннего мира, размышлениями о жизни души, ее взаимоотношениями с миром и с Богом.
– Обращение к постановкам о святых для вашего театра – это первый опыт?
– Уже не первый. Мы не раз ставили композиции о новомучениках с элементами сценической драматизации. Кстати, в спектакль «Чистый понедельник» по рассказам Бунина мы включили хронику дореволюционной Москвы, в том числе и те редкие кадры, где запечатлена вереница идущих инокинь во главе с великой княгиней Елизаветой Федоровной, основательницей Марфо-Мариинской обители. В прошлом году одна из участниц театра победила в областном конкурсе исследовательских работ о святой.
В нашем репертуаре – и спектакль «Дом свободы» о последних днях жизни Царской семьи, где вся семья Романовых, оказавшаяся в доме Ипатьева, была представлена на сцене, и дети, можно сказать, прожили эту трагическую историю.
Речь, поведение, строй ума, чувства и отношения внутри Царской семьи и даже костюмы той эпохи – всё имело свое воздействие на юные души. Дети как будто бы сами внутренне выпрямлялись.
Можно сказать, что святые своим примером детей воспитывают. Они являют им свою высокую устремленность к Богу, и это переворачивает жизнь человека, направляет ее, определяет поступки и нравственный выбор.
Юные актеры в ролях святых преображаются, и это не моё умозаключение – это видно по лицам. Об этом говорят зрители, это можно наблюдать на видео-версиях спектаклей.
Поэтому, мне кажется, нужно чаще позволять старшеклассникам играть таких героев – и не пугать их тем, насколько это серьезно, важно, трудновыполнимо – они сами поймут, как все это ответственно.
Им, и подросткам, и молодым людям, просто необходим материал для души, для внутренней работы, которая идет невидимо, но так явно отражается на них.
– Как строилась Ваша работа с главной героиней? Каково ей было решиться на роль святой Ксении?
– Прекрасная сторона нашей внеклассной деятельности – возможность работать индивидуально. Исполнительница главной роли Вика – девушка по-актерски разноплановая, органичная, у нее развитая эмпатия и рефлексия. Очень важно, что на сцене она не побоялась быть внешне непривлекательной – иначе блаженную Ксению было не сыграть.
Она смогла быть убедительной и в драматических сценах, и в тех сценах, где не обошлось без некоторой эксцентрики. Если посмотреть видеоверсию «За далью – даль», в которой много выразительных крупных планов, можно наблюдать, как Вика волнуется и воспринимает происходящее – и по-детски искренне, и по-взрослому серьезно – так что тут не приходится говорить об игре.
Это не первая ее главная роль. В спектакле о Ноевом ковчеге по пьесе современного немецкого драматурга Ульриха Хуба она исполняла роль Голубки, которая приносит животным весть с Неба.
Конечно, с исполнительницей главной роли мы построчно обсуждали текст и его подтексты, выясняли, какие у нее это вызывает ощущения и переживания.
Несомненно, помогали и знания по православной культуре (Виктория – призер муниципального и регионального туров олимпиады по этому предмету), но не это главное.
Иногда смотрю спектакли православных театров и встречаю такой подход – святой остается за кадром, его нет на сцене, его играет труппа, а события происходят вокруг некой фигуры, которая, как на иконе, условна.
Да, возможно – настаивать на том, что святую Ксению может сыграть определенная актриса – это режиссерская смелость и даже дерзость. Но у нас святых исполняют дети: им не хватает жизненного опыта, но игра показывает, что интуитивный и глубинный опыт у ребенка все же присутствует; душа из вечности пришла, и самое главное по своей богозданной природе она чувствует и понимает. Посмотрите сцену молитвы Ксении, в ней все это проявилось.
Мы показали спектакль один раз, а потом Вика с кадетским корпусом, где она занимается, неожиданно для себя самой отправилась в Санкт-Петербург, на родину матушки Ксении. Оказалось, кадеты получили эту поездку в награду за победу в каком-то конкурсе, но ведь нет ничего случайного. В этом мне видится участие святой.
– Интересно, как чувствовали себя в процессе работы исполнители ведущих и второстепенных ролей?
– Поскольку в спектакле есть массовые сцены и более двадцати действующих лиц, а также обязательны дублеры – многие дети сыграли в спектакле по две роли. Вживание в образ для каждого ученика – процесс долгий, интересный, и у меня есть свои находки, которыми хочется поделиться.
Так, мы не дробили текст на реплики, не «разрезали слова», как в школьной сценке – сценарий раздавался каждому и полностью. В чем плюсы? В цельном восприятии действия, когда дети получают возможность не просто исполнять отдельную роль на репетициях, а примерять на себя множество образов.
Ксенией побывала каждая девочка, кроме того, все участники спектакля переиграли почти всех персонажей. В итоге, к концу репетиций каждый актер знал наизусть практически весь сценарий, что помогало обрести сосредоточенность на материале и внимательность не только к себе, своему проживанию роли, но и к игре другого. А внимание ко всему спектаклю – ремаркам, диалогам – способствует погружению в драматургию постановки.
За время работы над пьесой происходит нечто очень интересное – а именно, возрастание исполнителя в своей роли. И происходит это в меру того, насколько он может и хочет ее воспринять.
Моя задача как режиссера – создать все условия, чтобы эта встреча образа и исполнителя состоялась, каким бы непривычным, далеким по времени, по языку этот образ не был. Поэтому ищем «мостики», изучая эпоху, характер, язык, средства выражения. Именно общий поиск без диктата и навязывания – мы обсуждаем, предлагаем варианты.
Хочется отметить, что дети – не просто покорные исполнители ролей, они сами многое привносят и живо участвуют в творческом процессе. Вот, например, когда подбиралась музыка к одной из сцен, я консультировалась со специалистами, искала материал, хотелось воспроизвести что-то отвечающее эпохе, то есть из классицизма.
И вдруг нашлось другое решение. Его предложил старшеклассник, юный талантливый пианист, играющий и на валторне – лауреат различных конкурсов. На одной из репетиций Николай сел за инструмент и сыграл «Сердце поэта» Э. Грига, и, оказалось, это произведение как нельзя лучше соответствует нашей постановке по драматизму и смыслам. Так что мы погрешили против исторического подхода и согласились с музыкантом.
Выпускница этого года Софья сама организовала свою сцену. Мы размышляли, как обыграть сцену, когда Ксения за сценой в комнате находится возле умершего мужа и не хочет верить в его внезапную смерть. Соня подсказала мне мизансцену, где две соседки эмоционально перешептываются друг с другом и жестикулируют, и из этой пантомимы все становится понятно.
Наша юная танцовщица Алина с изумительной пластикой тоже выстроила мизансцену на рынке. Она придумала, что станцует, а потом пройдет по торговым рядам со шляпой, собирая монеты. Получился короткий, но яркий номер, необходимый в раскрытии образа главной героини, где сочетались пантомима, танцевальное мастерство и скоморошество.
Старшеклассница Лиза, которая сыграла слепую на паперти, удивила многих.Роль второго плана, которой не было в пьесе Леванова, оказалась очень емкой по смыслу, сообщила происходящему на сцене особую глубину. На вопрос Ксении: «Как ты живешь?» Слепая сначала грустно отвечает: «Все тьма… только лучик солнышка…», и вдруг на реплику святой «Это любовь Божия тебя согревает. Любит Он тебя» она встрепенулась и радостно соглашается: «Любит!»
В видеоверсии видно, как лицо ее преобразилось, расцвело. Исполнительнице неслучайно удалось передать тончайшие движения души – мне кажется, это взято из личного переживания веры. Девушка поет в церковном хоре, собирается поступать в Свято-Тихоновский православный гуманитарный университет на отделение иконописи.
Спектакль о святой Ксении стал для всех настоящей школой переживания. Азы – скажем, сценическое движение – им было освоить несложно. Первые репетиции у нас происходят без кулис. А вот когда бывает сводная репетиция, кулисы появляются, чтобы разметить пространство сцены – актеры должны сориентироваться. Но все это – пройденный этап, мы уже перешли от техники к более важным вещам.
Хотелось бы заметить – дети по природе скромные, они не сразу раскрываются, но, когда раскроются, происходят самые невероятные вещи. Ребята не халтурят, а идут вглубь.
– В постановке задействовано немало взрослых участников, кто они и в чем заключались их задачи?
– Отмечу, что к деятельности школьного театра неравнодушны и школьная администрация, и творческие учителя-предметники – словом, нас поддерживают. Большую помощь постоянно оказывает наш социальный педагог.
6 июня, в очередную годовщину прославления блаженной Ксении, в соцсетях состоялась премьера видеоверсии спектакля «За далью – даль».
Автор версии – Владимир Кокинский, руководитель творческого объединения «Преображение», режиссер документальных фильмов. С 2014 года благодаря его блестящей операторской работе и монтажу наши спектакли получают вторую жизнь и новую зрительскую аудиторию; есть у нас и совместные кинопроекты.
Владимир озвучил в спектакле голос Андрея Федоровича – голос из небесного мира. Поразмыслив, доверила это ответственное дело взрослому.
Голосом призера всероссийского конкурса художественного чтения, руководителя клуба православных писателей «Родник» при тульском храме преподобного Сергия Радонежского Владимира Алешина в спектакле перекликаются извозчики Петербургской стороны. Сначала Владимир Сергеевич разыгрывал и всех уличных торговцев по ролям – изображал рыночное многоголосье, но потом было решено задействовать детей, ввести своего рода массовку.
Алешин поддержал ребят, приходил на спектакль, его как профессионала волновала сценическая речь юных актеров, их проникновение в образ. Кроме него, пришли сами члены «Родника», тульские поэты и писатели, а также педагоги, музыканты. Я заранее настраивала детей, что посмотреть на результаты их творческого труда придут профессионалы.
На областной семинар и показ спектакля к нам приезжал преподаватель столичных вузов, член Союза журналистов Москвы, член Союза художников России Александр Дегтярев, уже знакомый с деятельностью нашего театра, человек крайне неравнодушный и к развитию духовно-нравственной культуры в регионах.
Порадовали нас прекрасным выступлением и подарками участникам семинара давние друзья школы преподаватель, катехизатор, писатель Олег Сенин и поэт, член Союза писателей России Валерий Савостьянов.
Нас поддержало и духовенство, благословившее это начинание. Спасибо иереям Андрею Пронину и Антонию Панченко. Батюшки консультировали меня по всем вопросам, возникавшим в ходе постановки (а таковых было немало), а затем посетили нашу премьеру. Кстати, готовить декорации к спектаклю нам помогали прихожане ближайшего Знаменского храма, которым мы тоже благодарны.
– Художественное оформление и музыка в спектакле «За далью — даль» отличаются большой условностью. Как это связано с концепцией спектакля?
– Пьеса Леванова – это не историческое повествование, и в этом ее большой плюс. Границы времени и места постоянно раздвигаются: Ксения общается со своими современниками и прозревает иные времена, и тем самым участвует в жизни уже наших современников.
Так, в спектакле «За далью – даль» она помогает и участнику боевых действий конца XX века, и Василию Тредиаковскому – одному из самых известных поэтов XVIII века. И неслучайно в спектакле один актер играет двух героев с очень разным мировоззрением и непохожей речью (высокая церковнославянская речь в стихах Тредиаковского и сленг в устах солдата из горячих точек). То есть сама главная героиня – сама Ксения диктует нам и вневременную, и новую, свойственную нашему времени стилистику.
Говоря о музыке в спектакле, нельзя не упомянуть об удивительном совпадении: накануне учебного года мне предложили послушать записи потрясающе яркого рок-исполнителя и композитора Леонида Федорова, основателя группы «АукцЫон».
В его творчестве считывается свобода от всяких условностей, это нетипичное явление культуры. Автора мало волнует, насколько его искусство будет популярно, что об этом подумают, как оценят, главное – внутренний камертон. Можно сказать, это современное юродство в музыке. Позже именно его композиции стали смыслообразующими для спектакля. Когда решение было принято, я еще больше утвердилась в выборе, увидев интервью, где Федоров рассказывает о личной вере, о своем трепетном, по родственному-теплом отношении к святым.
Музыкальные темы спектакля сразу захватили детей, оказались созвучны им, за кулисами они пели федоровскую песню «Огонь», строка из которой и дала название нашей постановке. В конце действия эта песня звучала в представленном зрителю ролике с изображениями святой Ксении петербургского художника и иконописца Александра Простева.
– Какие еще творческие задачи Вы ставили перед собой как режиссер? Были ли они решены в ходе спектакля?
– В спектакле должно сойтись много факторов, бывает, есть удачная мысль, но некому воплотить, некому сыграть. Во многом приходится идти интуитивно. Для меня самой загадка, как складывается спектакль.
Вначале кажется, что это неподъемный груз, что мы не сможем, не осилим, но потом постепенно мозаика складывается. Конечно, хотелось вложить многие смыслы.
Почему переписан финал? У автора Ксения говорит с тенью мужа из загробного мира. У нас она говорит с ним, будто с живым, и этот разговор радостный. Словно Дух Святой веселит героев, и зритель вдруг понимает – эти двое уже спасены, муж неверующий верующей женой спасается, и благодаря ее жертвенной любви искупление совершилось.
Мне как режиссеру очень хотелось, чтобы ярко прозвучала главная тема спектакля, которая заключается в изумленном вопросе Андрея: «Разве можно так любить?» и в ответе Ксении: «А разве еще как можно? Я не ведаю…» Для нее такая любовь естественно проистекает из ее душевной и духовной природы.
Мы постарались показать, как можно любить, и что в течение жизни любовь к одному человеку не проходит, она возрастает до любви к Богу и ближнему и, таким образом, исполняет Божии заповеди о любви и заповеди блаженств, то есть условия счастья.
Другой важный акцент. Я задумалась над тем, что Ксения давно почиталась в народе, но была прославлена в лике святых не так давно, в конце XX века. Любили ли ее в ее время? Скорее всего, она досаждала, была неудобна многим. Любят ли Ксению сегодня? Вот еще один вопрос. Надеюсь, в спектакле он прозвучал и был услышан и зрителем, и актерами.
Хотелось показать юродство, противопоставленное фарисейству – то, которое так по-особому звучит именно сегодня.
Кстати, на мои режиссерские решения повлияла особенная женщина Любаша из одного тульского храма. Ксении досталась фраза от Любаши «Любовь… умерла?» Чуткому сердцу в это невозможно поверить.
Многое нам подсказал и недавно прославленный святой, наш современник, которого по праву сравнивают с апостолом любви Иоанном Богословом, – преподобный Гавриил (Ургебадзе) – уникальная личность, соединившая в себе священство, исповедничество и юродство.
Он утверждал: люди спасутся любовью, а «человек без любви, что кувшин без дна». Его пример объяснил, что в ХХ веке появляются такие святые, что линия юродства продолжается, чтобы явить миру правду, расшатать его духовный застой.
Благодаря ему в моем понимании творческих целей и задач спектакля все пазлы сошлись. Считаю, неслучайно в интернете мне встретилась икона, на которой изображены вместе святые Ксения и Гавриил, оба они держат в руках по храму, над ними – Божия Матерь в образе Всецарицы.
Думая об отце Гаврииле, я очень хотела пообщаться с людьми, его знавшими, поклониться его нетленным мощам в Грузии, и – чудо, неожиданно собралась группа заинтересованных верующих людей – на майских праздниках нам удалось там побывать.
– Было ли что-то новое для Вас в восприятии происходящего на сцене во время премьеры?
– Поскольку я отвечаю и за музыкальное оформление – проще говоря, под сценой переключаю записи – полноценно вижу премьеру, увы, только в видеоверсии. Как показалось, дети по-настоящему мобилизовались на третьем показе. Было много подводных камней во время репетиций, но все преодолели.
Порадовало, что при минимуме занятий удалось добиться на сцене хорошей речи. На репетициях прибегали к обязательной речевой разминке, а дома занимались произношением по тренировочным роликам. Монологи и диалоги героев были очень насыщенными – и в языковом плане, и в плане экспрессии. Сами участники не захотели их сокращать, излишне адаптировать, так что задача была сложной.
Ребята отлично сыграли сцену про встречу с Ксеньюшкой Тредиаковского и его несостоявшееся и развенчанное самоубийство – серьезный рывок вглубь и по форме, и по содержанию.
Те, кто дебютировал в этом спектакле, сделали это очень достойно, значит, была огромная самостоятельная работа над собой: своим волнением, самоощущением, чувством партнера и зрителя. Это нормально – дети стесняются ровесников и учителей, но и на репетициях, и на премьерах происходит некий перелом – они из учеников становятся актерами, а затем и самими героями и сами себе удивляются.
После спектакля наши учителя брали у них автографы, просили расписаться на программке. Многие педагоги по-другому начали воспринимать учеников, так что самооценка у ребят возросла. Их «разомкнуло», они раскрепостились, и это – одна из задач школьного театра.
– Кому спектакль адресован, как постановка была воспринята взрослым зрителем?
– Конечно, наши постоянные зрители – это старшеклассники, но постановки адресованы не только им, но и взрослому, подготовленному и вдумчивому зрителю.
По традиции мы показываем спектакли на областном семинаре учителей православной культуры. Конечно, мы волновались, что зрителей будет меньше, чем нам хотелось для заключительного показа, что люди по каким-то причинам не смогут прийти. И здесь был элемент чуда и помощи свыше.
Переживая за спектакль, за старания детей, я молитвенно обращалась к святой Ксении. Помощь не заставила себя ждать. Вскоре последовал звонок в школу из городского Управления образования с предложением и вопросом: «У вас проходит семинар. Можете ли вы принять у себя еще 70 человек?» В итоге на показе «За далью – даль» 16 апреля у нас был переполненный зал, пришлось открывать двери и искать дополнительные стулья.
– Школьная сцена – постоянная площадка для ваших спектаклей, или есть и другие места, где приходилось выступать?
– Конечно, есть. С одной из постановок выступали в храме. В 2015 году отец Андрей Пронин, клирик Знаменского храма, благословил нас выступить со сценической композицией о новомучениках Российских в день их памяти после литургии в восстанавливающейся церкви.
Часть декораций – атеистические лозунги и плакаты – нужно было установить рядом с храмовыми иконами, но это не было ни кощунством, ни провокацией – это требовалось для раскрытия подвига новомучеников.
Кстати, такое «соседство» было продиктовано самой историей: в храме при советской власти находился военно-учебный пункт ОСОАВИАХИМа, затем – склад и ремонтные мастерские.
Представляете, дети поначалу даже отказывались выступать в храме. То есть у них присутствует глубокое интуитивное чувство, что храм – это святыня, это не место для представлений. Понятие благоговения изначально, генетически в них заложено!
Да, поначалу нам это создавало некий барьер. Тем не менее, батюшке в разговоре с учениками удалось правильно расставить духовные акценты и объяснить детям, что все правильно.
Потом участники признавались, что чувствовали особую атмосферу, и это было лучшее их выступление.
В завершение мы показали ролик с фотографиями и иконными образами святых. Реакция прихожан нас глубоко поразила. Люди поднимались со своих мест, благодарили, вытирали слезы. Настоятель храма отец Павел после выступления обратился к нашим юным актерам и к прихожанам и сказал: «Жаль, по канонам невозможно повесить в храме портреты новомучеников». Лица новомучеников на фото на кулисах были восприняты прихожанами как лики.
– Как Вы считаете, эти ребята, юные актеры, в повседневной жизни смогут противостоять злу, греху? Поможет ли им опыт школьного театра?
– Подростки и молодые люди, вопреки расхожему убеждению, не чужды вечных вопросов, они исполнены душевной глубины и чистоты. Но, чтобы противостоять злу, нужно внутреннее взросление.
Вживаясь в роли, глубоко переживая и осмысливая истории о святых, дети приобретают новый внутренний опыт. Хочется передать им убеждение, что бороться со злом в себе и в мире необходимо, что мы все призваны к святости. Современных подростков волнуют над-бытийные вопросы, и важно не давать им готовые ответы, а искать вместе с ними, открывая за далью даль…
Беседовала Валентина Киденко
Фото из архива Школьного литературного театра ЦО №10 г. Тулы
Видео-версия спектакля Литературного театра «За далью — даль»
Комментировать