Анна Сапрыкина
Педагогика воздержания, или Зачем детям пост. Материнские заметки

Пост – это, конечно, не диета. Это время покаяния и молитвы. Это некая пауза, остановка в нашей суетной жизни, когда мы становимся строже к себе. Внимательнее друг к другу. А вовсе не банальная замена свиной котлеты картофельными драниками.

Слава Богу, об этом говорят. А православные родители обсуждают между собой еще и проблему детского поста. Когда пост становится временем борьбы с плохими привычками и склонностями, борьбы, на которую могут оказаться способными даже семилетние дети. Во многих православных семьях в пост ограничивают просмотр мультиков, выход в Интернет, компьютерные игры. Здорово, когда малыши и подростки вместе с родителями, в согласии и единомыслии, по-настоящему вместе, единым организмом живут жизнью Церкви. В том числе и в дни Великой и Святой четыредесятницы.

Но вот как быть с ограничениями в пище? Духовная составляющая поста, конечно же, несравненно важнее примитивного неядения мяса. Но если так важна «качественная» и «духовная» составляющая поста, то разве ограничения в пище становятся лишними? Это оказывается архаизмом? Примитивным фарисейством, которое мы заклеймим?

Когда заходит речь о детском посте, чаще всего сразу вырисовываются два тезиса:

1. Церковь предназначила пост для взрослых, а не для детей;

2. Пост наносит вред здоровью ребенка.

Чтобы узнать позицию Церкви, стоит обратиться к учению святых отцов. А чтобы понять, нанесет ли пост вред здоровью ребенка, нужно знать, о каком именно ребенке идет речь и чем он болен, и при этом быть врачом, желательно врачом хорошим, образованным и опытным.

Вот что говорит о детском посте великий вселенский учитель и святитель Василий Великий:

«Пост охраняет младенцев, уцеломудривает юного, делает почтенным старца, ибо седина, украшенная постом, достойнее уважения. Пост – самое приличное убранство женщин, узда в цвете лет, охранение супружества, воспитатель детства. Таковы услуги поста каждому отдельному дому… Дети, как цветущие растения, да орошаются водой поста»[1].

А святитель Иоанн Златоуст напоминает нам о жителях города Ниневии, которые, будучи обречены Богом на гибель из-за своих грехов, были помилованы ради их готовности исправиться и трехдневного поста:

«Горько стало диаволу, когда он увидел все свое войско обратившимся к Богу и воюющим с демонами, когда в эту борьбу вступили и дети, и жены, малолетние вместе с взрослыми, когда бессловесные животные в качестве соратников были привлечены к воинскому строю. И увидел диавол новое зрелище: скот содействовал людям в (достижении) праведности и постился о спасении хозяев»[2].

Мы видим, что, по мысли великого церковного учителя, имеет свой смысл, свое значение не только пост «малолетних детей», но даже пост – подумать только! – животных.

В другом месте святитель Иоанн Златоуст отдельно говорит о детском посте:

«Вы слышали, что сказан Иоиль: пусть выйдет жених из чертога своего и невеста из своей горницы… соберите отроков и грудных младенцев (Иоил. 2:16)… Так как все достигшие мужеского возраста огорчили и прогневали Бога, то пусть, говорит, умоляет Прогневанного возраст, еще не знающий греха»[3].

Итак, для молитвы и поста совсем необязательно наличие развитого интеллекта или, наоборот, погруженность постящегося в серьезные, «взрослые» грехи.

Оказывается, что пост и молитва – это часть жизни нашей Церкви – всей Церкви, а не отдельных ее членов, достигших какого-нибудь определенного возраста. Пост может принести пользу всем нам. И монахам, и мирянам. И взрослым, и юношам, и девушкам, и отрокам, и… да, даже младенцам.

Как быть тем, кто болен, – это, действительно, вопрос очень индивидуальный, кто же может поспорить. Тяжелобольные люди могут оказаться и среди 80-летних монахинь, и среди 30-летних мужчин, и среди пятилетних малышей.

Но правильно ли с уверенностью утверждать, что ограничения в приеме пищи животного происхождения, подобно курению или алкоголю, по определению вредят здоровью младенца, отрока, подростка? Есть врачи, которые уверены в пользе поста – даже для маленьких детей.

Так, о пользе детского поста говорила терапевт Наталья Тарасова в интервью порталу «Правосавие.Ru»[4]. Также и известный московский педиатр с более чем 50-летним стажем, кандидат медицинских наук А.М. Тимофеева в своей книге «Беседы детского доктора» пишет:

«Бытует мнение, что только мясные продукты могут обеспечить все необходимое для растущего организма и насытить его, что мясные продукты полезны как старым, так и молодым, больным и здоровым… А как вообще правильно питаться? Это очень серьезный вопрос. Надо учитывать не только состояние окружающей среды, но и климат, географическое положение, религиозные воззрения каждого народа. В России всегда были приняты очень большие перерывы в приеме мясной пищи… Ели каши, овощи, ягоды, грибы… Не стоит ли вернутся к опыту прошлых лет? Очень многих болезней можно было бы избежать, правильно организовав питание.

Детям полезно иметь не менее двух вегетарианских дней в неделю, а в остальные дни мясные блюда должны употребляться не чаще одного раза в день… Вы убедитесь, что кишечник начнет нормально работать, исчезнут такие неприятные явления, как вздутие живота, отрыжка, тяжесть в правом предреберье, запоры… Подобное питание предохранит детей от многих хронических заболеваний пищеварительной, дыхательной и сердечно-сосудистой систем и особенно от аллергических состояний»[5].

Мне самой посчастливилось много общаться с этим доктором, и я записала ее ответы на вопросы о детском посте. А.М. Тимофеева говорит о том, с какого возраста можно начинать поститься малышам:

«Во время поста можно спокойно снять мясное уже в том возрасте, когда ребенок начинает переходить на такую пищу. Я никогда не видела, чтобы отсутствие мяса приводило… к малокровию, к снижению прибавки в весе. Если дети не едят в пост мясного – у них аллергия снимается! И облегчается процесс пищеварения… Если ребенку больше двух лет и у него какие-либо аллергические проявления, то ему просто необходимо убрать не только мясо, но и молоко. Рыбку можно давать. Здесь нужно посоветоваться с духовником. Если благословит – я легко снимаю и рыбу – это только на пользу малышу».

Слова доктора Тимофеевой о посте были ориентиром для нескольких поколений московских православных многодетных семей, где в пост в холодильнике просто не бывало скоромной пищи. Разве что детские кефирчики и несладкие творожки для перекусов младенцев.

Впрочем, разговор не о врачах.

Речь о том, есть ли все-таки смысл в детском посте? Что может дать ребенку, малышу, школьнику, подростку традиция периодического отказа от употребления мяса и молока?

Заметка первая. Пост как привычка

Я выросла в семье, где в пост, как и всегда, готовили еду сразу на всю семью, то есть в пост мама готовила только постные блюда. В большие посты в холодильнике не было скоромного – разве что детское питание. Такими же были и семьи моих друзей и подруг. Такой же была семья и нашего духовника. Такой же оказалась и моя собственная семья.

Дети, которые с детства постятся, привыкают к посту. Привыкают к тому, что ограничения в пище в определенное время – это норма жизни. Так устроен календарь: есть дни постные, есть дни непостные. Как есть дни выходные и есть будни. Как есть лето, осень, зима и весна. Так же и пост – он просто есть.

Важно, конечно, чтобы пост не был насилием. В нашей семье все постятся. Но я обязательно спрашиваю каждого из детей: ты будешь поститься этим постом? Конечно, этот вопрос задается ребенку, живущему «внутри» православной, церковной культуры, живущему в семье, где в пост не бывает не поста. И твердое намерение ребенка поститься уже «предрешено» всем строем жизни семьи. Но такая постановка вопроса показывает пост все-таки как собственный выбор каждого.

В нашей семье трехлетний малыш получает и стакан молока на ночь, и творожок на завтрак. А вот пятилетний ребенок уже строго соблюдает все посты. Причем по собственному желанию. Ведь старшие братья и сестра постятся, ведь родители – тоже постятся. «Я уже большой!» – возмущается пятилетний малыш, когда я предлагаю ему допить за младшей сестрой молоко в среду или в пятницу. Что ж, я не заставляю, большой – так большой, не пей. Вот так соблюдение поста становится одним из признаков «взрослости».

И ведь способность отказаться от чего-то, способность не съесть, не выпить что-то, что можно было бы, что хотелось бы, – это действительно признак взросления. Именно это, а не наличие своего собственного мобильника или карманных денег. Пусть это воздержание детское, незрелое, пусть это подражание взрослым – но это уже воздержание.

И дети, которые привыкли поститься с детства, легко постятся и потом, в отрочестве, в юности, во взрослой жизни. Если мы приучаем к посту шестилетнее чадо, то нам не придется ломать голову, как же ему, двенадцатилетнему, пятнадцатилетнему, предложить начать поститься. Воздержание, пост станет естественной частью его жизни. Если наш ребенок вообще останется в Церкви, конечно…

Заметка вторая. Пост как возможность плыть против течения

Пост школьника – это отдельная история. В школьной столовой на завтраки и обеды дают всегда скоромную еду. Иногда бывает рыба, но не по средам или пятницам, а по понедельникам и четвергам. Удивительно, но факт. И отправляя детей в школу, мы предлагаем не разбирать, а есть все, кроме мяса.

Но дети делают выбор сами. Я в детстве постилась строго, даже без рыбы. Двое из моих детей-школьников сами решили поститься строго не только дома, но и в школе, и постятся так уже несколько лет. Я не хвалю их за это и, конечно, не ругаю. Просто даю им с собой что-нибудь из постной еды.

А вот еще один мой ребенок-школьник, который учится в том же самом заведении и питается в той же самой столовой, постом ест в школе молочное, отказываясь только от мяса. И в этом случае я тоже и не хвалю, и не ругаю. Ни вслух, ни про себя – никак. Не сравниваю этого ребенка с «постниками». Каждый делает выбор сам. Главное и удивительное другое: дети, «выросшие» в ритме постов, ко времени поступления в первый класс готовы самостоятельно и свободно выбрать для себя воздержание в пище.

И это уже не домашнее говение, где всегда на столе вкусные, любимые и разнообразные постные блюда. Здесь у тебя прямо в тарелке лежит тушеная капуста и горячая сосиска. И ты съедаешь капусту с хлебом, а сосиску предлагаешь кому-то из одноклассников. Вот это уже – действительно воздержание. Вот это уже – подвиг, на который способен далеко не каждый взрослый человек. Вот это уже пост. Настоящий.

Если ребенок учится в обычной общеобразовательной школе и при этом постится, то, как правило, это оказывается заметным. Все едят котлеты, а ты не ешь. Все протягивают руки за йогуртом, а ты отходишь в сторону. Все едят пирожные, мороженое, другие вкусности – а ты отказываешься. Не потому, что ты их не любишь. Не потому, что мама заставила, – мамы здесь нет, мама не видит. Ты просто «верующий». А вот это – уже «религиозные убеждения». Видимые, практически осязаемые – в отличие от любых голословных деклараций.

Я училась в разных школах, закончила светский институт. И надо сказать, что чаще всего одноклассники и однокурсники с уважением относятся к тем, кто постится. Да, даже в начальной школе дети вполне в состоянии оценить подвиг отказа от вкусной еды, которая лежит у тебя в тарелке. Оценить подвиг непокупки мороженого, когда у тебя есть на него деньги. Оценить – не значит при этом возвести «постника» на некий пьедестал. Пост как раз не входит в категорию «крутого». Наоборот, пост выпадает из всех систем оценок «крутости» и «некрутости». Это что-то непонятное, странное, другое.

В десятом классе я оказалась в новой школе. Когда обнаружилось, что я соблюдаю посты – а все, конечно, залезают в твою тарелку, как и в твою личную жизнь, – новые одноклассники, среди которых не было ни одного церковного человека, были удивлены. Местные шуты, конечно, посмеялись. А вот когда они увидели, как это все воплощается в жизнь, когда увидели, что я и вправду люблю школьные сосиски, а по средам и пятницам действительно предлагаю эти шедевры кулинарного искусства им, вечно голодным, – вот это они быстро оценили. И уже спрашивали: «А что, у тебя уже начался пост?» И до конца школы никто уже не смеялся. Все поняли: есть вещи, которые я сама себе не позволяю. Не из-за страха, не из трусости, не по причине зависимости от родителей – а в соответствии с собственным странным регламентом.

И как ни удивительно, то, что я строго постилась, отдавала своим одноклассникам сосиски и колбасу, помогло мне и во всем остальном быть другой. В глазах моих одноклассников я была «верующей», «с убеждениями». Значит, мне «прощалось» и то, что я «даже не пробовала курить» и – что еще страшнее – «до сих пор ни с кем не целовалась». Мне было «позволено» открыто заявлять о том, что отношения до брака для меня неприемлемы. Сказать, что меня прямо вот так все уважали – нет, этого не было. Мне просто «позволялось» быть не такой, как все, меня не гнобили, не унижали, как это обычно делают с «белыми воронами»… Это означало и то, что на настоящие «свои» тусовки я не попадала, мне не предлагали со всеми выпить, мне не поверяли «свои» секреты, и иногда… да, иногда мне это было обидно. И хотя со мной общались, некоторые по-своему даже любили, иногда мне хотелось быть «такой, как все». Но назвался груздем – полезай в кузов. Впрочем, проблемы православных подростков – это, конечно, совсем другая тема.

Заметка третья. Пост как вид послушания

Почему мы постимся именно в среду и в пятницу, а не в четверг и в субботу? Почему постимся с 27 ноября по 6 января, а не с 25 ноября, не с 16 декабря? Почему Великий пост именно семь недель, а не восемь и не три? Тому есть причины. О них можно и нужно узнавать, можно их обсуждать, но главное в том, что именно так заповедано нам нашей Церковью. Почему пост предполагает ограничения в пище, а не в одежде, не во сне, не в общении? Почему не едим мяса и молока? Ведь запрет на мучное и сладкое, например, представляется более логичным, полезным и серьезным. Почему мы, православные люди, в пост не употребляем именно продукты животного происхождения? Тому тоже есть причины. Но здесь главная причина – наше доверие, наше послушание Церкви.

Важна свобода. Важна и свобода выбора. Но путь к свободе лежит через послушание. И пост – это возможность научиться слушаться. Слушать голос Православной Церкви.

Мы не просто заставляем своих детей выполнять некий набор религиозных обрядов: поклоны, молитва перед едой, крестное знамение, исповедь… – мы не заставляем ни в коем случае вообще никого, кроме самих себя. Мы сами живем жизнью Церкви и приобщаем к этой жизни своих детей. И не просто приобщаем, а все что только можно объясняем, учим их учению Церкви, учимся вместе с ними, вместе стараемся найти объяснение церковным обычаям, традициям, уставам. Не просто «так надо», а – «почему именно надо», почему именно так будет лучше для нас. Но… «и так надо» – тоже. И даже если мы не нашли объяснения, даже если мы не довольны объяснением – все равно мы принимаем то, что нам предлагает Церковь. Мы принимаем – потому что верим.

Когда дети соблюдают пост, зная, что пост установлен Церковью, дети учатся соблюдать церковные установления вообще. Такая простая, такая банальная, такая осязаемая вещь, как пост, с детства, с младенчества учит нас подчинять свою жизнь, свои желания, свой холодильник и даже свою тарелку… учению Церкви. «Не так живи, как хочется, а как Бог велит» – такую чудесную русскую народную поговорку приводит учебник первого класса программы «Школа России» по литературному чтению. «Не так живи, как хочется, а как Бог велит» – говорит нам, нашим детям соблюдение поста.

Заметка четвертая. Пост как наука управления собой

Воздержание – это управление самим собой, это когда человек «держит» самого себя в руках. Когда он перестает быть рабом своих желаний, но становится их господином и правителем. Об этом интересно говорит святитель Иоанн Златоуст:

«Начальники – те, которые умеют управлять сами собою… Кто хочет быть начальником дома и хорошо управлять им, тот должен прежде всего устроить свою собственную душу, потому что она – ближайший его дом… Кто мог устроить свою душу и одно в ней сделать господствующим, а другое подчиненным, тот будет в состоянии управлять и домом; кто домом, тот и городом, а кто городом, тот и вселенной»[6].

Порядок в семье, устройство государства – все это начинается со способности каждого к управлению самим собой. Человек, умеющий управлять собой, – царь, самодержец в своей душе. В противном случае, как говорит русская поговорка, получается нечто страшное и, увы, обыденное: мы живем «без царя в голове», когда демократические массы наших желаний командуют нашей волей, разумом, духом.

Подчинение своих чувств, своего языка, своих стремлений, своих желаний «царю в голове» – это и есть воздержание. Когда мы читаем творения святителя Иоанна Златоуста, то часто слово «воздержание» в греческом тексте будет звучать как σωφροσύνης. Что буквально означает «целомудрие». Да, оказывается, целомудрие, целостная мудрость и воздержание – очень близкие понятия.

Научить ребенка воздержанию – одна из главных педагогических задач, поставленных перед нами, родителями, все тем же дорогим и любимым святителем Иоанном Златоустом. Вот о чем великий вселенский учитель и святитель предлагает родителям говорить с детьми:

«Сначала о воздержании (σωφροσύνης), или прежде всего о несообщении с нечестивыми… об обращении с добрыми… о воздержании чрева, об удержании рук, о нестяжательности, о том, что и деньги, и слава, и все подобное – ничто»[7].

Вот так, в одном ряду: способность управлять собой в половой сфере, способность формировать и фильтровать свой круг общения, способность управлять своим желудком, управлять своим гневом… Короче, держать свою жизнь в порядке, в узде.

Именно такое воздержание, воздержание во всех сферах жизни, управление всеми желаниями и чувствами и есть истинное воздержание и истинное целомудрие. Но, заметим, здесь имеет место и управление своим «чревом».

А самое интересное то, что именно воздержание в пище может быть первой ступенькой на пути к постижению искусства управления самим собой.

Так, в «Трактате о воспитании детей» Златоуст предлагает разные способы научить ребенка целомудрию, воздержанию именно в половой жизни. И один из способов такой:

«Пусть <твой ребенок> выучится поститься, если не постоянно, то по крайней мере два раза в неделю – в среду и в пятницу»[8].

Казалось бы, причем здесь целомудрие? Ну, не ест ребенок мяса в определенные дни – как это поможет ему сохранить себя от блуда, от этой страсти «юного возраста»?

А помощь может быть очень существенной.

Желание поесть, желание вкусно поесть – одно из основных и сильнейших для человека. И если двенадцатилетний человек способен управлять своим желудком, способен не съесть сардельку, когда ему этого хочется, – то он… научился управлять своими желаниями. Не всеми, конечно. Но – самыми сильными, самыми естественными желаниями. И ему в четырнадцать, в шестнадцать лет будет легче научиться управлять и другими своими естественными желаниями. Не значит, что будет легко, – но легче.

Вот хочется чего-нибудь вкусненького на завтрак. Естественное и нормальное человеческое желание. Открываем холодильник – а там творожок шоколадный со взбитыми сливками. Любимый! Протягиваешь к нему руку – и тут же вопрос самому себе: а сейчас не пост? Увы, среда. Значит, будем ждать до завтра. Или в школьном буфете горячие пирожки с мясом. В кармане деньги на два таких пирожка. И – автоматически вопрос: а можно? Ну, конечно, сегодня же вторник, значит – можно! Да, у того, кто постится много лет, этот вопрос всегда есть на автоматическом уровне. Этот вопрос задает мне каждое утро мой шестилетний сын: а сегодня молоко можно? Сейчас начал ориентироваться в календаре, бежит, смотрит: какой сегодня день? Есть пометка, что пост?

Это очень важный вопрос: можно ли хотеть дальше или нельзя? можно съесть то, чтохочется, или нельзя? И ответ на этот вопрос находится не в плоскости собственных желаний, возможностей или логических рассуждений моего Я, моего кошелька, моего холодильника, а в плоскости можно и нельзя некоего высшего, внешнего закона.

По этой же схеме работает система управления и другими желаниями, чувствами, стремлениями. Мне нравится этот молодой человек. И я ему тоже нравлюсь. И вот уже мы влюблены до «просто с ума сойти». Но есть вещи, которых делать нельзя. Хочу принадлежать вот этому, обожаемому, зеленоглазому, вот прямо без остатка… Можно? Можно. Но не сейчас.