Бабки Ежки и Кощеи бессмертные
Дорога от дома до детского садика занимает у меня примерно двадцать минут. Обратный путь мы с внуком едва преодолеваем за вдвое большее время, потому что теперь перед нами вырастают не замеченные мной ранее совершенно удивительные вещи!
Например, как это я могла равнодушно пройти мимо большого снежного сугроба, с которого можно кубарем скатиться, с наслаждением распластавшись у его подножия! А ледяная дорожка, раскатанная множеством ног, стремительно уносящая моего внука то в одну, то в другую сторону. Откуда она только взялась? Мне казалось, что ее здесь не было… А вот какая отличная дыра в заборе! Сквозь нее прекрасно виден огромный строительный кран, с покачивающимся на стреле грузом.
Множество неожиданных остановок в конце концов мне надоедают и я уже с трудом удерживаюсь от замечаний, можно сказать, борюсь с ними: «куда тебя понесло», «не упади», «слезь», «дай руку» и т. д. Убеждаю себя, что, во-первых, на каждый чих не наздравствуешься, да и незачем человека дергать по пустякам, хотя, понятно, бывают случаи, когда надо сказать твердое «нельзя»; во-вторых, надо войти в его положение, ведь не кисейная барышня растет, а любознательный живой парнишка; в-третьих, он должен учиться быть самостоятельным; в-четвертых… Я не успеваю додумать, что в-четвертых, так как Коля с радостным воплем поднимает с земли сучковатую палку. У меня на кончике языка уже вертятся слова: «Брось эту грязную палку, ты что, хочешь кому-нибудь глаза выколоть?» Страшным усилием воли я заменяю их на другие:
– Какая отличная палочка! Ты только опусти кончик вниз, чтобы никого не поранить.
Мы вместе подыскиваем для нее достойное применение. Например, ею можно что-нибудь нарисовать на снегу или написать. Коля тут же рисует человечка с торчащими в разные стороны волосами, пишет рядом печатными буквами: «Я ТИБЯ ЛУБЛУ» – и многозначительно смотрит на меня. Я удивляюсь так быстро пришедшей награде за мои усилия примириться с палочкой, но не успеваю этим вполне насладиться, потому что откуда-то сверху на меня падают комья снега и противно тают за шиворотом. Это Коля придумал еще одно применение своей дурацкой палке: ею прекрасно можно сбивать снег с деревьев.
Но сегодня внук тихо и молчаливо идет рядом со мной за руку и, кажется, о чем-то думает. Наконец, он прерывает молчание:
– Бабушка, Андрей из нашего садика очень боится Бабы Яги и Кощея Бессмертного, даже плачет. Я ему сказал, что надо делать.
– А что надо делать? – рассеянно спрашиваю я Колю, озираясь по сторонам: мы переходим через дорогу.
– Как что? – удивляется Коля. – Молиться! Ты, бабушка, напиши на бумажке молитву, а я ему отдам. Я обещал, что ты напишешь.
– А читать-то Андрей умеет? – сомневаюсь я, начиная понимать всю важность обсуждаемого дела.
– Он умеет читать. Ты, бабушка, напиши, – настойчиво просит Коля. – Андрей сказал, что будет читать.
– Знаешь, Коля, – рассуждаю я вслух, – бумажка может легко потеряться. Может быть, нам лучше сделать по-другому? Есть одна очень коротенькая молитва, в ней всего два слова.
– «Господи, помоги!», – да, бабушка?
– Правильно. Андрей ее быстро запомнит. Когда ему станет страшно, пусть он скажет тихонечко, про себя: «Господи, помоги!» – и все бабки ежки и кощеи бессмертные тут же разбегутся. Это очень сильная молитва. Так и скажи Андрею.
– Хорошо, так и скажу, – серьезно отвечает Коля.
Его теплая ладошка доверчиво покоится в моей руке.
Капризка
– Ваня, собирайся, мы пойдем гулять.
– Я не хочу гулять, – твердо заявляет Ваня даже не поднимая головы.
– Ты только посмотри, Ваня, – я стараюсь придать своему голосу как можно больше радостных ноток, – какое солнышко на улице! Коля уже одевается.
– Не пойду, я буду рисовать.
– Мы же договаривались, что будем рисовать все вместе после прогулки.
– Нет, я хочу сейчас.
– Пойдем, Ваня. Давай я помогу тебе надеть свитер…
– А-а-а-а!
Я отступаю вместе со свитером. Ох, уж этот Ваня! Ну что ж, у нас с Ваниной мамой есть действенная выручалочка для такой патовой ситуации. Я начинаю издалека:
– Коля, посмотри, наш Ваня был такой хороший, послушный, а теперь вдруг стал плохой. По-моему, он опять проглотил капризку. Наверное, стоял где-то с открытым ртом, она и залетела.
Ваня настораживается. Я продолжаю:
– Придется нам ее выгонять. Ваня, выбирай, чем мы будем выгонять капризку: ремешком, прутиком или крапивой?
Но и Ваня не лыком шит, у него заготовлен свой ответ на наши хитрости:
– Я сам ее буду выгонять.
– Хорошо, Ваня, выгоняй сам, я только форточку открою, чтобы капризка улетела от нас подальше.
Я иду к форточке, а Ваня предусмотрительно открывает рот и шлепает себя ладошкой по тому месту, по которому надо бы хорошенько пройтись ремешком.
Но я еще не догадываюсь, какая опасность подстерегает меня с другой стороны. Коля заинтересованно прослеживает глазами путь от Ваниного рта до форточки. Ничего такого не заметив, он скептически спрашивает:
– А как ты, бабушка, узнаешь, что капризка вылетела?
– А это мы сейчас проверим. Если Ваня пойдет одеваться, значит, вылетела, а если нет, то придется идти за ремешком, – находчиво говорю я.
– Уже вылетела, – сообщает Ваня и начинает надевать свитер.
– А почему же я ничего не видел? – Колю не покидают смутные подозрения, что тут что-то не так.
До сих пор он таких вопросов не задавал и я понимаю, что отмахнуться от них нельзя, дело серьезное.
– Как же ты, Коля, мог увидеть капризку, если она невидимая? И потом, ты уже большой и должен догадываться, что такое капризка на самом деле. Или, вернее, кто? – я понижаю голос до шепота.
– Бес, что ли? – у Коли округляются глаза.
– Ну конечно, это бес. Это он нашептывает нам всякие плохие советы, толкает на дурные поступки и капризы, а иногда и сам может войти в человека. Сейчас я найду книжку, в которой показано, как Иисус Христос выгоняет бесов из такого человека.
Я открываю книгу, где на репродукции храмовой росписи XI-XII вв. изображена притча об исцелении бесноватого. Древний иконописец по-детски просто, как будто специально для нашего случая изобразил момент исцеления: изо рта бесноватого выпрыгивают маленькие дымчато-сизые фигурки с рожками и хвостиками.
– Вот, смотрите сами, – торжествующе говорю я, – бесы по слову Иисуса Христа вышли из человека и вошли в стадо свиней. Свиньи сразу взбесились, побежали к обрыву и упали в море.
Коля с Ваней оторопело смотрят на изображение.
– Рты-то закройте, а то неровен час…
Рты закрываются как по команде.
Про бесов мне в тот день было задано великое множество вопросов, а книга с изображением их изгнания переходила из рук в руки.
Казни египетские
Летом в деревне я почти ежедневно читала мальчикам рассказы из Библии для детей. В тот день мы дошли до египетских казней. Однако выяснилось, что в детской Библии о них только вскользь упоминается.
– А где же казни египетские? – удивляюсь я. – Да ведь это самое интересное, а про них ничего не написано!
– Какие казни? – на меня смотрят четыре заинтересованных глаза. – А ты, бабушка, сама про них расскажи!
– Да их много, я могу запутаться. О, кажется, у нас есть еще одна детская Библия, сейчас я в ней посмотрю…
Но и в другой книге о казнях египетских нет ни слова. Делать нечего, не пропускать же мои любимые египетские казни, и я беру с полки настоящую Библию в красивом розовом переплете.
Рассказывать я начинаю своими словами, следя по Библии, чтобы не перепутать, что зачем идет, но потом в повествование как-то незаметно вкрапляются кусочки библейского текста, и неожиданно я понимаю, что слова Библии очень понятны детям, как будто и написаны для них. И звучат по особенному: торжественно, красиво, значительно. И я уже без сомнений читаю прямо по Библии:
– И сказал Господь Моисею…
– И сделали Моисей и Аарон, как повелел Господь…
– И вся вода в реке превратилась в кровь… и рыба в реке вымерла, и река воссмердела…
В несколько приемов, с краткими моими пояснениями, уж как Бог на душу положил, мы успешно одолеваем все до одной казни египетские.
Когда в следующий раз я прихожу к детям с детской Библией в руках, маленький Ваня бурно протестует:
– Нет, бабушка, ты не то принесла! Ты неси большую розовую книгу!
Коля горячо поддерживает брата:
– Конечно, бабушка, читай нам настоящую Библию!
Рождественские пряники, или Рассказ о том, как мы возрождали православную традицию
Пряничная идея витала в воздухе давно: мне уже было известно о старинном русском обычае одаривать на Рождество детей и взрослых расписными пряниками, у меня дома лежала книжка о красивейших архангельских пряниках с необычным названием «козули», однако дело не продвигалось дальше неясных размышлений на эту тему.
И вот как-то раз я попала на празднование Рождества в фольклорный клуб «Домострой». В конце праздника нас пригласили на чаепитие, во время которого хозяева торжественно внесли внушительной величины холщовый мешок и стали вынимать из него и дарить гостям с шутками-прибаутками большие нарядные пряники, расписанные белой и розовой глазурью по темно-коричневому полю. Пряники имели форму различных животных и птиц. Там были олени, медведи, зайцы, кони и даже коровы. Мне досталась необычная, сказочного вида птица. Помню, какую радость доставил мне этот подарок: «Так вот они какие, настоящие рождественские «козули»!» Я удивилась, увидев, что мой сосед ест своего пряничного медведя… Пряник, конечно же, для того и пекли, чтобы съесть, но моя птица вот уже много лет хранится у меня дома и до сих пор пахнет медом, пряностями, сказкой и Рождеством…
Там же, в «Домострое», я раздобыла и старинный рецепт приготовления теста для «козуль». С тех пор за несколько дней до Рождества вместо беготни по магазинам в поисках подарков друзьям и знакомым, у нас дома совершается интереснейшее творческое действо, ставшее уже традицией в нашей семье. Особое значение оно приобрело, когда мои внуки подросли настолько, что могли принимать в нем участие. Однажды я попыталась записать, как это происходит, и вот что из этого получилось:
Каждый год накануне Рождества мы собираемся почти всей семьей и печем рождественские пряники для подарков. Самые главные пекари, конечно же, Коля с Ваней. Взрослым при этом приходится проявлять известное терпение. Вот Ваня завладел скалкой и уже несколько минут трудолюбиво раскатывает кусочек теста в лепешку. Вся наша работа по производству пряников парализована. Мы безуспешно пытаемся заполучить у Вани скалку. Проще оказывается разыскать – хоть и не очень в этом случае удобную – толкушку для картофеля. Затруднение преодолено, изготовление пряников продолжается.
По ходу дела я напоминаю, какие фигурки можно вырезать из раскатанного теста: оленя, птицу, коня, то есть настоящую архангельскую «козулю», или что-то, имеющее отношение к Рождеству, например, восьмиконечную звезду.
Заодно интересуюсь:
– Кто помнит, как называется звезда, которая привела волхвов поклониться Христу?
– Волхвиемская! – первый поспел с ответом Ваня.
– Вифлеемская! – поправляет его Коля и от смеха роняет на пол кусочек теста.
Я ворчу:
– Ну вот, уронил тесто, теперь оно будет грязное…
– А у нас дома мама пол моет, – укоризненно говорит Коля.
– Бабуска, а мозно слепить медведя? – спрашивает Ваня.
– Можно и медведя, и зайца, и лису, – разрешаю я, – Ведь когда родился Иисус Христос, то животные тоже пришли поклониться Ему.
– Пришли вол и осел, да, бабушка? – торопится показать свои знания Коля.
– Да, на иконе Рождества можно увидеть, как вол и осел заглядывают в ясли, где лежит Младенец.
Ваня счастливо смеется, ему очень понравилось, что ослик тоже пришел заглянуть в ясельки и поклониться Боженьке. Я догадываюсь, почему: дома мы частенько называем Ваню маленьким упрямым осликом, так что он уже сроднился с этим словом. Ваня требует показать ему ослика на иконе. Мы целой процессией идем в дальнюю комнату, где стоит икона Рождества. По дороге я успеваю напомнить, что иконочка не картина, что ее нельзя разглядывать долго, что надо поцеловать сначала. Шепотком объясняю и про ослика, и про ангелов, и про волхвов.
Когда мы снова возвращаемся на кухню, и я поворачиваюсь, чтобы положить вырезанную из теста «козулю» на противень, то оказывается, что он уже весь занят Ваниными изделиями: колобками, колбасками и какими-то змеями. Их так много, что они даже лежат друг на друге. Я незаметно убираю несколько колбасок и парочку змей. В тех же целях Коли-Ванина мама предпринимает отвлекающий маневр:
– Как вы думаете, какую еще фигурку можно вырезать к Рождеству?
Коля придумывает сделать снеговика и елочку. Ваня упорно катает очередную змею.
Мама продолжает развивать Рождественскую тему:
– А кто первый сказал, что в Вифлееме родился Спаситель?
– Бабуска сказала! – радостно выкрикивает Ваня.
Ответ нельзя признать верным, но мне он нравится. Мама формулирует вопрос иначе:
– Кто рассказал пастухам о рождении Спасителя?
И получает от Коли правильный ответ:
– Ангел!
Мы его хвалим, и Коля, вдохновленный успехом, просит:
– Спросите у меня еще что-нибудь!
В результате получается импровизированная рождественская викторина.
Так за разговорами работа незаметно подходит к концу. Но вырезать и испечь пряники – это только полдела. Самое интересное впереди. Пряники надо расписать специально приготовленной глазурью разных цветов. Это увлекательнейший творческий процесс. После перерыва на обед Коля с Ваней вооружаются кисточками. Тут нам всем надо быть начеку, потому что теперь можно легко прилипнуть к столу, за которым сидит Ваня, к стулу, на котором сидит Ваня и к самому Ване. Все покрыто сладкой глазурью. Но зато и пряники приобретают нарядный, праздничный вид. По коричневому полю разбегаются сахарные зигзаги, точечки и загогулины. Самые красивые пряники откладываются для батюшки и Колиной учительницы воскресной школы.
На Рождество пряниками одариваются друзья, гости, соседи. Хватает на всех. И неизвестно, кто получает большее удовольствие, одариваемый или даритель.
2 стакана сахара пережечь на сковороде, влить 3/4 стакана воды. Отделить 2 желтка, взбить их с двумя столовыми ложками сахара. Взбитые желтки положить в сковородку, туда же добавить 200 гр. маргарина и неполную чайную ложку соды (погашенной уксусом) и пряности (корица, гвоздика), затем добавить муку (примерно 1 кг).
Глазурь: 2 белка взбить с двумя столовыми ложками сахарной пудры и добавить краситель (сок клюквы, свеклы, моркови). Этими взбитыми белками расписывают «козули».
Гвоздяная дорога
Как-то раз я читала Коле с Ваней отрывок из воспоминаний православного москвича о своем детстве. На всю жизнь остался в его памяти яркий, имеющий глубокий смысл рассказ няни Пелагеи о том, как в жизни найти правильную дорогу, ведущую в рай: «Перед тобой будут две дороги. Одна дорога – красивый мягкий ковер, на ковре много цветочков и конфет. Другая дорога вся утыкана остриями ржавых гвоздей. Тебя подведут к красивой дороге и скажут: «Иди, это дорога хорошая. Собирай и нюхай цветочки, ешь конфеты». Ты их не слушай. Иди по гвоздяной дороге. Будет страшно – не бойся, молись Богу. Эта дорога ведет в рай. А мягкая, конфетная дорога идет прямо в ад».
Закончив чтение, я спрашиваю мальчиков:
– Ну а вы, какую бы себе выбрали дорогу: конфетную или гвоздяную?
– Конфетную, – легкомысленно отвечает маленький Ваня, видимо, не вникнув глубоко в суть дела.
Но тут у меня появляется неожиданная поддержка со стороны Коли:
– Нет, Ваня, если есть много конфет, то потом доктор будет зубы сверлить, – он недавно испытал на себе неприятные последствия сладкой жизни. – Бабушка, а почему с этими дорогами все наоборот: красивая дорога ведет в ад, а гвоздяная – в рай?
– Это значит, что кто-то хочет нас запутать, чтобы мы не нашли правильную дорогу. И этот кто-то – дьявол со своими помощниками-бесами. На дороге, которая ведет в ад, они постелили ковры, насыпали конфет, цветов…
– А на дороге в рай натыкали ржавых гвоздей! – подхватывает Коля.
– Да, поэтому правильная дорога всегда трудная. Трудно маму слушаться? А надо. Не хочется утром постель заправлять? А ты пересиль себя. Хочется конфету взять, когда мама не разрешает? А ты скажи себе: «не буду!». Это и есть трудная гвоздяная дорога. Вот она-то и ведет в рай, где все всегда радуются. Так и в Евангелии написано: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и не многие находят их».
Я встаю, чтобы поставить книгу на место. За моей спиной слышатся голоса:
– А ты, Ванька, хотел по конфетной…
– Нет! Я по гвоздяной…
Эхом откликаются в моей душе горькие евангельские слова: «тесны врата и узок путь… и не многие находят их…»
Трудный разговор
– Я не люблю своего папу, – угрюмо глядя в одну точку, сообщает Коля.
Мне известно, откуда дует ветер. Накануне папа наказал его за серьезную провинность. Конечно, папа погорячился… Мне кажется, что вполне можно было бы обойтись без ремешка, но когда отцы берутся за дело воспитания своих чад, мамы и бабушки не должны соваться в этот процесс. Папа всегда прав, даже если он не прав… Нам в этом случае остается только молитва. Но сейчас надо что-то делать, нельзя, чтобы Коля оставался озлобленным.
– Ну, во-первых, ты вчера сам был виноват. Во-вторых, то, что папа тебя наказал, доказывает, что он тебя любит.
– Как это, «любит»? Когда любят, то не бьют, – убежденно говорит Коля.
– Если бы папа тебя не любил, ему было бы все равно, какой ты вырастешь. А папе не все равно. Он хочет, чтобы его сын вырос хорошим человеком. В-третьих, даже в Библии написано, что отец не должен жалеть розг для воспитания сыновей.
– В Библии написано? – изумляется Коля.
– Да, в Библии, – подтверждаю я, – сейчас найду… Вот, смотри: «Наказывай сына своего, доколе есть надежда, и не возмущайся криком его». И дальше: «…кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына, а кто любит, тот с детства наказывает его».
По Колиному лицу видно, что это для него открытие, которое перевернуло весь ход его мыслей. Я понимаю, что больше ничего говорить не надо, и только сочувственно спрашиваю:
– Больно было?
– Нет, – расплывается Коля в улыбке до ушей, – совсем не больно, я как раз надел очень толстые джинсы!
Мы оба весело смеемся.
И снова трудный разговор
– Бабушка, – печально говорит Ваня, – у нас папа – плохой.
– Почему это? – удивляюсь я.
– Он пьет вино и курит.
– Когда это было, чтобы папа пил вино? – я тяну время, чтобы собраться с мыслями.
– К нам вчера приходили гости, и папа пил вино и курил, – доверительно сообщает Ваня.
– А что, когда приходят гости, то нельзя пить вино?
– Нельзя, вино пьют только пьяницы, – убежденно говорит Ваня.
Вижу, что Коля оторвался от игры и напряженно прислушивается к разговору.
– Нет, Ванечка, взрослым можно пить вино, но только немного, в меру. А папа никогда не пьет много вина.
Тут в разговор вступает Коля:
– А Бог разрешает пить вино?
– Да, Бог разрешает пить вино. Самое первое чудо, которое Бог совершил на земле, было превращение воды в вино.
– А зачем пьют вино? – это опять Коля.
– Для радости и веселья. Это чудо как раз и произошло, когда люди веселились на свадьбе в Кане Галилейской.
– А детям можно пить вино? – похоже, Колю не на шутку волнует проблема винопития. С чего бы это?
– Детям пить вино ни в коем случае нельзя, – я судорожно размышляю, что бы такое сказать весомое, что может произвести впечатление. – Например, если малыша, который только-только родился, накормить… борщом! Что с ним будет?
– Наверное, он умрет, – говорит Коля.
– Правильно, ему можно давать только молочко из сосочки. Так и с вином. Вино разрешается пить только взрослому, а дети от этого могут даже умереть. А папа у вас очень хороший. Он вас любит и заботится о вас. Кто купил вам новые велосипеды?
– Папа.
– Кто возит вас на машине в деревню?
– Папа.
– Кто ездит с вами за грибами, берет с собой на рыбалку? Опять папа. Такого папу поискать надо! Но вы должны знать, что у каждого человека, который живет на земле, обязательно есть какие-нибудь недостатки. Конечно, это неправильно, что папа курит, он очень вредит этим своему здоровью. Но осуждать папу за это нельзя. Можно только молиться о том, чтобы Бог помог ему бросить курить. И все. Или, например, другой случай: папа вас наказывает, а вам кажется, что это неправильно. Как тут надо поступить?
– Надо потерпеть, – со вздохом говорит Коля, у которого уже была возможность поразмышлять на эту тему.
Тюря
Мы пришли с длительной прогулки домой усталые и очень голодные. Все, не сговариваясь, гурьбой направились в кухню, где и выяснилось, что есть нечего…
Ругая себя за непростительное легкомыслие: прогулка прогулкой, а детей-то кормить надо, я начинаю думать, как спасти положение. Вопрос о том, чем накормить семью во время поста – всегда большая головоломка для хозяйки, а тут еще и время поджимает: маленький Ваня уже хнычет, у Коли явно портится настроение. Я прикидываю свои возможности: в наличии оказывается всего ничего – несколько вареных картофелин и половинка слегка подчерствевшего черного хлеба… И тут, как это часто бывает в стесненных обстоятельствах, в голову приходит необычная идея. Делать нечего, и я решаю рискнуть:
– Сейчас мы все вместе будем готовить замечательное старинное блюдо, которое русские люди ели во время поста. Называется оно – тюря, – говорю я бодрым голосом.
– А это быстро, бабушка? Есть очень хочется, – спрашивает Коля без особого энтузиазма.
– Быстрее не бывает. И потом, мы все будем делать с удвоенной скоростью, по-солдатски! Коля, доставай глубокие тарелки и ставь их на стол. Ваня, раскладывай большие ложки, – я стараюсь отдавать команды по-военному четко, и это производит необходимое впечатление: ребята бросаются к буфету.
В каждую тарелку кладу по щепотке соли и наливаю холодную кипяченую воду из чайника.
– Теперь берите ложки и размешивайте соль, пока она не растворится.
Весело стучат ложки в тарелках, а я тем временем режу картошку мелкими кубиками.
– Все-все, стоп! Мешать больше не надо, а то вас придется развешивать на прищепках для просушки… – взрыв хохота показывает мне, что я на правильном пути. – Коля, беги в огород, принесешь оттуда десять перьев зеленого лука, а ты, Ваня раскладывай картошку по тарелкам. Всем поровну.
Пока Ваня усердно делит картошку, незаметно отправляя в рот то, что упало на стол, я режу хлеб на кубики. Тем временем прибегает с огорода запыхавшийся Коля, держа в вытянутой руке перья лука, как букет цветов. Я поручаю ему раскладывать по тарелкам кусочки хлеба, а сама мою и режу зелень, сопровождая некоторыми пояснениями свои действия:
– Лук надо посолить и потолочь ступкой, так будет вкуснее. Его мы тоже положим в тарелки. Вот так. Теперь надо каждую порцию заправить ложкой подсолнечного масла и все еще раз перемешать. Ну вот и готово. Ох! Самое главное забыли!
Я достаю бутылочку со святой водой и крестообразным движением вливаю по несколько капелек в каждую тарелку. Две пары голодных глаз внимательно отслеживают все мои действия. Наконец, мы дружно затягиваем «Очи всех…» и садимся за стол.
– Бабушка, а почему ты раньше никогда не готовила нам тюрю? – спрашивает Коля с набитым ртом.
– Тебе понравилось?
– Конечно, такая вкуснятина! Ты нам всегда теперь готовь тюрю, правда, Ваня?
– Конечно, тюрю! Такая вкуснятина! – бесперебойно работая ложкой, вторит Ваня, обычно очень разборчивый в еде.
– Мы теперь с Ваней с голоду не пропадем, – солидно говорит Коля, – если что, тюрю-то мы готовить уже умеем!
Через несколько минут все съедено вчистую. Поистине, голод – лучшая приправа к еде!
Когда на следующий день я зову детей на вкуснейший обед, они разочарованно протягивают:
– А почему же не тюря?
Да и позже ребята частенько спрашивали меня:
– Бабушка, а когда же мы опять будем готовить тюрю?
Через некоторое время в деревню приехали папа с мамой. Мама решила побаловать сыновей чем-нибудь вкусненьким и спросила, какое блюдо у мальчиков самое любимое? К моему великому смущению, они хором ответили:
– Тюря!
Что бывало
После вечерней сказки и молитвы уютно устроившийся под одеялом Ваня просит:
– А теперь, бабушка, расскажи, что с тобой бывало.
– Только расскажи не одно «Что бывало», а три «Что бывало» – делает заказ Коля.
– Нет, лучше пять «Что бывало»! – входит во вкус Ваня.
«Что бывало» – это коротенькие рассказы, которые я вылепливаю прямо на ходу, о том, что бывало в моей жизни, когда я была маленькой: о каких-то смешных и не очень смешных случаях, приключениях, событиях. И не обязательно, чтобы когда я была маленькой, а можно и когда большой. И не обязательно, чтобы в моей жизни, а в любой. Но только чтобы обязательно это было на самом деле.
Традиция почти ежевечерних «Что бывало» длится у нас вот уже несколько лет. Неожиданно получилось, что за это время в простеньких кратких рассказах я поведала мальчикам всю свою жизнь, а также все, что я помнила из жизни своих родителей, из жизни своих дедов и прадедов, бабушек и прабабушек, многочисленных ближних и дальних родственников. Особенно ценилось все, что я знала из фронтовой жизни моего отца, Коли-Ваниного прадедушки Ильи, прошедшего всю войну, участника Сталинградской битвы.
– Ну что, рассказать вам, как дедушка Илья был на войне?
– Конечно, рассказать!
Я медленно, собираясь с мыслями, начинаю:
– Однажды дедушка пошел…
– В разведку? – с круглыми глазами спрашивает Коля.
– Да нет, в баню.
– В ба-ню? – Разочаровано протягивает Коля.
– Ну да, на войне ходят не только в разведку, но и в баню. Так вот, дедушка пошел мыться в баню. Быстро вымылся, оделся и только-только подошел к своей части, как немцы начали артобстрел, то есть, принялись стрелять из артиллерийских орудий. Один снаряд на глазах у дедушки попал в баню, и все, кто там был, погибли. Это называется: прямое попадание… А наш дедушка чудом остался жив.
– А дальше что было?
– А дальше… дальше наш дедушка начал обстреливать немцев, он ведь служил в артиллерийских войсках.
– А потом?
– А потом начался налет фашистской авиации. Один самолет спикировал прямо на дедушку, но он не растерялся и сразу скатился в воронку от бомбы, только шинель осталась наверху. А когда самолет улетел, и дедушка выбрался наверх, то увидел, что вся его шинель изрешечена пулями… Таких случаев было очень много. Но за всю войну, а дедушка был на войне с первого дня до последнего, у него не было ни одной раны, ни одной пулевой царапины. Наверное, Бог для чего-то хранил нашего дедушку. А без воли Божией даже волос с головы человека не упадет.
После одного из таких рассказов о том, как прадедушка был на войне, Коля в один присест сочинил длинное вдохновенное стихотворение о нашей всеми любимой деревне, о доме, который построил прадедушка после войны, и о самом прадедушке, которого Коля видел только на фотографиях. Стихотворение, до слез растрогавшее прабабушку Олю, заканчивалось следующими строками:
Не забуду, помнить буду,
Все, что слышал я о нем…
Всегда радуйтесь (1Фес.5:16)
По православному радио читали отрывок из детского романа Элинор Портер «Поллианна». Главная героиня этого произведения, девочка по имени Поллианна, во всех жизненных неприятностях старалась найти что-нибудь, чему можно было бы порадоваться. Это была игра, которую придумал ее отец. Фабула романа показалась мне надуманной и искусственной. «Ну в самом деле, – возмущалась я, – разве можно «играть в радость»? Тем не менее занимательный сюжет услышанного отрывка застрял в голове.
Вскоре после этого случая, это было как раз накануне Рождественского поста, я шла в школу за Колей, и с каждым шагом у меня портилось настроение. Да и то сказать, пост еще не начался, а в витринах магазинов уже мерцают неоновые Санта-Клаусы, на улицах и площадях сверкают разноцветными огнями новогодние елки, взрываются петарды. Все это меня очень раздражало и мешало настроиться на предстоящий пост. Вздрогнув от взрыва очередной петарды, я вспомнила про Поллианну: «Может быть, вместо того, чтобы раздражаться, надо сделать попытку найти в этом что-нибудь хорошее?» Я призадумалась. И ахнула! Да ведь все эти многочисленные деды морозы с елочками за спиной всячески стараются напомнить прохожим, что впереди их ждет радость, праздник, Рождество! И я уже с большой симпатией взглянула на сияющего деда мороза, сообщавшего мне эту великую весть!
Своим открытием я поделилась с Колей и предложила ему вспомнить что-нибудь очень плохое, что с ним случилось в жизни, чтобы найти, чему бы тут можно было порадоваться. Неожиданно спина у моего внука сгорбилась, по челу пробежала тень, видимо, у него в памяти всплыло что-то очень неприятное. Я застыла в ожидании.
– Что же тут, бабушка, может быть хорошего, если мне на продленке, когда мы вчера играли в футбол, попали грязным мячом прямо в лицо! И все надо мной смеялись. А потом старались опять попасть мне в лицо.
Вот так, если бы не Поллианна, я могла бы и не узнать о Колином горе.
– И ты плакал?
– Да…
– Хочешь, я тебя научу маленькой хитрости, которую надо было применить в этом случае? Надо было собрать в кулак всю свою волю и вместе со всеми… расхохотаться! Тогда бы у ребят пропала охота тебя дразнить. Можно даже потренироваться дома, как ты будешь весело хохотать, если вдруг опять понадобится. Но все же давай подумаем, что в этой истории было хорошего?
– Хорошее то, что это как будто ученье… Ну, на будущее.
– Понятно, чтобы стать крепче духом. А еще, знаешь, что в этом хорошего? А то, что теперь, если при тебе попадут грязным мячом в лицо какому-нибудь человеку, ты не будешь над ним смеяться и даже сможешь посочувствовать ему.
Внук призадумался, видно было, что игра ему нравится.
– Бабушка, а что хорошего в теракте?
Легких вопросов у него сегодня для меня не находится.
– Да, это задача на засыпку, – признаюсь я, – но все же подумать можно… А вот что! Это ведь сигнал для милиции и для власти о том, что в государстве что-то неблагополучно и надо принимать меры, чтобы не допустить еще большей беды. Например, еще более крупных терактов, или какого-нибудь государственного переворота, или даже войны. И потом, когда случается беда, то люди объединяются, начинают задумываться о том, о чем раньше не думали: о смерти, о смысле жизни, о Боге. Многие потом приходят креститься.
– Бабушка, надо обязательно Ване рассказать про эту игру!
Когда мы, наконец, добираемся до детского садика, Коля тут же начинает рассказывать Ване про игру. Потом спрашивает нетерпеливо:
– Ну, Ваня, говори, что у тебя сегодня случилось плохого?
– Ничего не случилось, – беспечно натягивая колготки отвечает Ваня.
– Ты, Ваня, подумай! Может быть, ты с кем-нибудь подрался? – с надеждой в голосе спрашивает Коля.
– Ни с кем я сегодня не дрался! – возмущается Ваня.
– Ну подумай хорошенько, может быть, все-таки что-нибудь случилось? – продолжает упрашивать Коля.
– Да, случилось! – вспоминает Ваня, лицо у него мгновенно приобретает горестное выражение, а по щекам тут же катятся слезы.
Я даже пугаюсь:
– Да говори же, Ваня, что случилось?
– Нам сегодня на обед давали яблоки. Я свое яблоко не съел, а оставил для Коли. Когда мы пошли гулять, я положил его в карман. Наверно, когда я прыгал, оно и вывалилось. Я его искал-искал, и не наш-е-е-ел! – почти рыдая заканчивает Ваня свою грустную историю.
– А где ты прыгал? – озабоченно спрашивает Коля.
Ванина печаль распространилась и на него, ведь потерянное яблоко Ваня хотел отдать брату!
– Его нигде нет, наверное, его кто-то взял! – убивается Ваня.
– Ванечка, – я пытаюсь утешить малыша, – все-таки здесь есть и хорошее. Может быть, шел голодный человек и вдруг увидел, что на травке лежит свежее румяное яблоко…
– Нет, оно было зеленое!
– Голодный человек увидел на травке свежее зеленое яблоко! Он очень обрадовался, – продолжаю я фантазировать, – поднял его и съел!
– Что же тут хорошего? Ведь это было мое яблоко, а он его съел! – причитает Ваня, размазывая грязные слезы по щекам.
– Знаешь, Ваня, – Колино лицо просветляется, – все-таки тут есть хорошее. Хоть яблоко и потерялось, а мне все равно приятно, ведь это яблоко ты оставил для меня!
Игра
– Ваня, надень тапочки!
– Коля, почему ты не переоделся и до сих пор ходишь в школьной форме?
– Ваня, вытащи палец из носа и надень тапочки, сколько раз тебе говорить об этом?
– Как, вы еще не вымыли руки после улицы?!!
Однако, надо честно признать, мои возмущенные восклицания не достигают цели. Меня просто не слышат! Глухая стена! Но ведь надо же с этим что-то делать!
– Ваня, я считаю до десяти! Если на счет «десять» ты еще будешь без тапочек, ставлю тебе штрафное очко! Раз! Два!..
Ваня срывается с места и исчезает в соседней комнате. Я не успеваю досчитать до пяти, как он уже стоит передо мной навытяжку: руки по швам, рот до ушей, ноги в тапочках!
– Коля, даю тебе три минуты на переодевание. Цена каждой минуты – штрафное очко! Время пошло!
Коля в бешеном темпе начинает переодеваться, мы с Ваней заинтересованно посматриваем на часы. Через минуту Коля, радостно хохоча, предстает перед нами полностью переодетым! Мы с Ваней тоже весело смеемся: футболка на Коле надета задом наперед, на ногах красуются носки разного цвета, а вся одежда, которую он с себя снял, лежит где попало: на кровати, на стуле и даже на полу… Даю ему дополнительное время для уборки.
– Бабушка, а что еще надо сделать? – оба стоят передо мной в нетерпеливом ожидании. Для них, выходит, это интересная игра! Ну что ж, игра, так игра!
Мы вместе продумываем правила игры. Штрафные очки будут назначаться за неубранную вовремя постель, за разбросанные игрушки, книжки и вещи. Вообще, за всякий беспорядок. Решаем также бороться с ковырянием в носу, с грязными руками, с кисельными и молочными усами, с сербаньем, шмыганьем, чавканьем и с прочими вредными привычками. Кто первый наберет 20 штрафных очков – проигрывает, и его ждет страшное наказание!
– А какое?!
– Ну, например, проигравший лишается на всю неделю сладкого, или мультфильмов, или пропускает целый день купания в озере. Можно даже выбрать любое из этих наказаний, – великодушно разрешаю я.
– Тогда уж лучше ремень или крапива! Разок помучился – и смотри себе целую неделю мультфильмы или купайся в озере! – и это говорит Коля, панически боящийся крапивы, так как однажды летом он в одних трусиках случайно упал в ее жгучие заросли!
– Итак, для начала проверим: на месте ли стоит ваша обувь в прихожей!
Коля с Ваней со всех ног бросаются впереди меня в прихожую, и когда я туда вхожу, обувь стоит в образцовом порядке! Все довольны!
В первые же дни игры я сталкиваюсь с некоторыми подводными камнями и непредвиденными ситуациями. Мне становится ясно, что с этим маленьким народцем надо всегда держать ухо востро, чтобы не сбиться с правильного курса:
– Бабушка, а я сегодня помог маме вынуть чистую посуду из посудомоечной машины, – говорит Ваня, – с меня надо снять штрафное очко!
– Ну нет, Ваня, добрые дела мы с вами считать не будем. Ты сделал доброе дело для мамы и для Бога, а если я его посчитаю, то оно пропадет. Для мамы не пропадет, а для Бога пропадет. Когда придешь к Нему на Суд, Он скажет: «Ты уже получил награду свою!»
Забегая вперед, скажу, что повторять детям эту простую истину мне не пришлось ни разу.
Садимся обедать. Колино место пусто.
– Коля, иди есть!
Молчание.
– Коля, семеро одного не ждут!
– Ну, щас! – этот недовольный возглас означает, что Коле не оторваться от книжки.
– Так, считаю до пяти и назначаю штрафное очко!
Из соседней комнаты интересуются:
– А что потом будет?
– А потом я снова считаю до пяти и снова назначаю очко. Какой там у нас счет? 15:17? О, в таком случае мне не придется долго считать! – с некоторой долей ехидства замечаю я и начинаю счет: – Раз! Два!
На счет «пять» Коля вихрем врывается в кухню и плюхается на стул!
Собираемся на прогулку. Я и Ваня уже полностью одеты. Коли не видно и не слышно. Я заглядываю в комнату. Так и есть: Коля завис над книжкой, «зацепившись» за нее глазами.
– Коля, мы с Ваней стоим в куртках, вспотели уже, а ты тут читаешь!
– Ну, щас!
– Ничего не «щас!». Считаю до десяти: Раз!
Коля заметался по прихожей, одновременно натягивая куртку, наматывая шарф и вставляя ноги в кроссовки.
– Два! Три!.. Восемь! Девять!
Коля намертво запутывается в шнурках, на лице у него появляется недовольное выражение, грозящее «бунтом на корабле». Надо срочно спасать положение, в конце концов, это все-таки игра:
– Девять с четвертью! Девять с половиной! Девять пятьдесят один! Девять пятьдесят два! Девять пятьдесят три!
Коля хохочет, не торопясь, качественно завязывает шнурки, и мы дружно выкатываемся за дверь.
Едем в метро, Ваня хитро взглядывает на меня и просит:
– Бабушка, проверь у нас носовые платки!
Я понимаю, что платок у него, конечно же, есть, но подыгрываю:
– Объявляется проверка носовых платков!
Ваня, как фокусник, торжествующе взмахивает выхваченным из кармана платком. Коля с хмурым лицом последовательно выворачивает все свои многочисленные карманы… Я, Ваня и рядом сидящие пассажиры с интересом следим за его действиями. Тщетно, платка нет… Я осознаю свою промашку: по отношению к Коле ситуация несправедливая, ведь Ваня сам напросился на проверку, зная, что платок у него есть… Пока я раздумываю, как быть, на Ванином лице появляется озабоченное выражение, он засовывает руку куда-то глубоко во внутренний карман куртки, долго шарит там в неудобной позе и вдруг с радостным воплем вытаскивает скомканный, видавший виды и очень грязный носовой платок, из которого даже что-то сыпется!
– Это за Колю!
Пассажиры облегченно вздыхают и улыбаются. Коля с Ваней вопросительно смотрят на меня. Я снимаю с обоих, ко всеобщему удовольствию, по одному штрафному очку.
Надо отметить, что результаты игры превосходят все мои ожидания: палец отдергивается от носа, едва к нему приблизившись; носовые платки рассованы по всем карманам; по телефону, ни свет ни заря, мне докладывают, что кровати заправлены, на рабочих столах прибрано и меня ждут не дождутся с проверкой. А главное – нервы у всех в порядке и никакого занудства!
Громкая вера
(маленькие заметки из жизни Коли и Вани)
– Мама, у меня такой сильный дух! Я дунул в манную кашу, и мой дух там дырку сделал!
(Коля, 3,5 года)
– Бабушка, я помолился Богу, чтобы в лесу грибы взошли побыстрее.
(Коля, 3,5 года)
– Мама, а ты знаешь, КТО видит все и днем, и ночью, и дома, и под землей, и в берлоге?
– Не знаю. Кто? – интересуется мама.
– Боженька!
(Коля, 3,5 года)
– Ваня, я твой верный брат!
(Коле 4 года; Ване 1 год)
Коля, а почему, как ты думаешь, Пасха такой радостный праздник?
– Так ведь яйца красят!
(Коля, 4 года)
Мама читает Коле книжку о русском доме. Там написано, что крестьяне зимой вырезали ложки, плели лапти, вязали, пряли.
– Как ты думаешь, Коля, а что крестьяне делали летом?
– Отдыхали, купались.
(Коля, 4 года)
Ангел
Пришли мы с Колей в церковь. Причастились. Нам дали запивку и кусочек святого хлебца. Потом малыш съел просфору, которую я ему припасла. Основательно запил ее святой водой, еле оттащила от крана. Получили антидор. Вышли на улицу, он и говорит:
– Бабушка, мне в храме дали столько всего святого, что я того и гляди, ангелом стану.
(Коля, 4 года)
Объясняю Коле, что значит делиться по-братски. Привожу для наглядности пример с тремя яблоками: одно – себе, а два – младшему брату.
Спрашиваю:
– Ну, как ты поделишь с братом пять яблок?
– Одно возьму себе, а четыре отдам Ване.
(Коле 4,5 года, Ване 1,5 года)
Идет снег, кружатся снежинки, все деревья белые. Коля говорит:
– Смотри, бабушка, деревья соединились с Небом!
(Коля, 5 лет)
Папа привел Колю на прививку. Малыш ни за что не хочет идти к врачу, изо всех сил упирается. Папа и доктор уговаривают его, стыдят на все лады. Неожиданно, к полному онемению папы и доктора, Коля громко запевает «Отче наш, иже еси на небесех…» и начинает медленное движение по направлению к шприцу!
(Коля, 5 лет)
Приехали в деревню на лето. За обедом мама говорит:
– Пейте молоко, здесь оно не такое как в городе. Здесь молоко сладкое, вкусное.
Ваня поднимает голову:
– От Божьей коровки?
(Ваня, 2,5 года)
Мама привезла из Москвы игру «Рыбалка».
Ваня «поймал» игрушечной удочкой игрушечную золотую рыбку. Я шутливо говорю:
– Ну, Ваня, проси теперь у золотой рыбки все, что хочешь!
Ваня ответил как истинный христианин:
– Я у Боженьки попрошу.
(Ваня, 2,5 года)
– Я должен отгонять от себя чертей добрыми делами.
(Ваня, 3,5 года)
Подношу к Ваниному носу восковую свечу, пахнущую медом, и спрашиваю:
– Ваня, чем пахнет?
– Богом!
(Ваня, 3,5 года)
– Ваня, я тобой недовольна, ты залез в лужу и промочил ноги!
– Нет, это я тобой недоволен!
– Это еще почему?
– Ты должна посматривать, что мы там с Колей делаем!
(Ваня, 3,5 года)
Накануне читали из Библии про манну Небесную. На следующий день Ваня просит:
– Бабушка, почитай нам про кашу Небесную.
(Ваня, 3,5 года)
Ваня спрашивает:
– Бабушка, мы с тобой песочные, что ли?
– Почему песочные? – удивляюсь я.
– Ну нас ведь Бог сделал из песка. И рука у меня тоже песочная?
(Ваня, 3,5 года)
Свежая крапива
Колю с Ваней не удается утихомирить никакими словами и призывами. Потеряв терпение, я иду в конец огорода за крапивой, предварительно сообщив о своих намерениях. Внушительный пучок свежей крапивы производит необходимое впечатление, и его остается только повесить на гвоздик для устрашения, что я и делаю.
Дня через два в комнату ко мне вбегает взволнованный Коля и сообщает, что старая крапива засохла, и ее надо срочно поменять на новую.
Я удивляюсь:
– Что, обязательно нужно, чтобы на гвоздике висела свежая крапива?
– Конечно, нужно!
– А зачем?
– Чтобы мы с Ваней не баловались!
(Коле 6,5 лет, Ване 3,5 года)
– Бабушка, я придумал сделать из конструктора скорую помощь, и у меня сразу стало хорошо на душе.
(Ваня, 3,5 года)
– Ваня, кто такой Иоанн Богослов?
– Это я.
(Ваня, 3,5 года)
– Дедушка принес мышеловку для комаров!
(Ваня, 4 года)
Ваня объясняет, почему он категорически не хочет ставить градусник под мышку:
– Мне градусник поставить больней, чем с дерева свалиться.
(Ваня, 4 года)
31-го декабря вечером Коля, которому я рассказывала о календарных сложностях, радостно говорит мне по телефону:
– Бабушка, поздравляю тебя с неправильным Новым Годом!
(Коля, 7 лет)
– Мама, а куда я денусь, когда умру?
Мама отвечает:
– Твоя душа улетит в Небо, а тело закопают в земельку.
Ваня с недоумением спрашивает:
– А моя голова куда же денется?
(Ваня, 4,5 года)
Разговор идет про исход евреев из Египта. Я спрашиваю:
– Почему евреи смогли перейти через Чермное море?
– Потому что они были православные! – тут же отвечает Ваня.
(Ваня, 4,5 года)
Ваня заболел.
Мы заботливо спрашиваем:
– Ваня, как ты себя чувствуешь?
– Я себя не чувствую…
(Ваня, 4,5 года)
Ваня, увидев на двери приклеенный схимнический крест, восклицает:
– Бабушка, у тебя дверь-то – православная!
(Ваня, 4,5 года)
Я пытаюсь объяснить Ване смысл поста и воздержания:
– Когда ешь, то надо оставить место Святому Духу.
– А что, Его тоже надо съесть?
(Ваня, 4,5 года)
В другой раз:
– Ваня, доедай сырник!
– А я оставляю место Святому Духу!
(Ваня, 4,5 года)
Ване сегодня исполнилось 5 лет. Мы его поздравляем.
– А что такое во мне изменилось, бабушка? – Ваня задумчиво прислонился к стенке.
– Ну, ты вырос, поумнел…
– А почему же я ничего не чувствую?
(Ваня, 5 лет)
– Детская вера очень громкая, ее Бог слышит.
(Ваня, 5 лет)
– А на земле есть люди совсем-совсем святые?
(Ваня, 5 лет)
– А почему Бог все может?
(Ваня, 5 лет)
Вхожу в комнату и вижу, что Коля подсаживает Ваню к высоко висящей иконе, а тот вытягивает шею, чтобы ее поцеловать. Спрашиваю:
– Что случилось?
Оказывается, Ваня запустил бумажный самолетик и случайно попал в икону. Ребята испугались, и Коля надоумил Ваню просить у Пресвятой Богородицы прощения.
(Коле 8 лет, Ване 5 лет)
– Мученики отдают свою жизнь в Царствие Небесное.
(Коля, 8 лет)
Ваня уверенно говорит:
– Бабушка, манная каша – святая.
– Почему святая?
– Да ведь это первая еда, которая с Неба свалилась!
(Ваня, 5 лет)
В праздник Крещения Господня выходим из храма. На деревьях сидит множество каркающих ворон. Ваня смотрит на них и спрашивает:
– А что важнее, бабушка, человек или птица?
– А ты как думаешь?
– Я думаю, – глубокомысленно изрекает Ваня, – что птица.
– Как это? Почему? – изумляюсь я.
– Потому что Дух Святой сошел с Неба в виде голубя!
(Ване почти 6 лет)
Счастье
– Вы очень плохо живете с Ваней! Пихаетесь, толкаетесь, деретесь! Что это за жизнь? Просто несчастье какое-то!
Коля, после недолгого молчания, убежденно говорит:
– Это, бабушка, и есть счастье! Вот Никитке – плохо, он один у папы с мамой, ему даже подраться не с кем!
– Что, – удивляюсь я, – подраться – это счастье?
– Конечно, счастье! – хором ответили братья.
(Коле 9 лет, Ване 6 лет)
Автор: Лариса Калюжная, г. Санкт-Петербург
Комментировать