Вы не раз говорили, что суеверия разрушают психику человека. А если речь идет не о суевериях, а о ложной информации – то же самое?
Да, если человек лжет, это вредно для его души и для его психического благополучия.
А как же ложь во спасение?
Эти слова люди используют для самоуспокоения, чтобы снизить уровень тревожности, связанный с осознанием нарушения девятой заповеди «Не лжесвидетельствуй». Мотив спасения помогает оправдать какую-то ложь.
Но ложь остается ложью при любых условиях.
Причины, по которым эту ложь произносят, могут быть разные. И, безусловно, порой люди лгут из лучших побуждений, стараясь спасти кого-то. Обычно приводят в качестве примера случай, когда за кем-то гонятся с дубиной, чтобы убить, и ради спасения беглеца свидетель лжет, что не видел, куда тот побежал. Или рассказывают многочисленные случаи времен репрессий, когда священники обманывали на допросах, скрывая своих прихожан от гонений.
Но чаще всего спасает человек именно себя – от неприятностей, от того, чего боится и т.п. Да и в приведенных примерах у лжи, помимо спасения других людей, есть мотив спасения себя. Ведь правда в таких случаях может быть губительной или для другого человека, или же для себя самого – если отказаться отвечать. В ряде ситуаций есть шанс «заболтать» вопрошающего так, чтобы вообще не ответить на вопрос, но это возможно не всегда. А вот сказать: «Я не буду отвечать» – обычно возможно. Другое дело, что в приведенных примерах от такого правдивого ответа может пострадать сам человек, его могут даже убить. И получается, что отсутствие ответа кажется вредоноснее лжи, уж для здоровья точно. И в таком случае человек выбирает ложь.
Но, несмотря на то, что такой ложью человек уберегает и себя, и другого от беды, она не перестает быть ложью. И даже такая ложь подтачивает нашу душу, червяком разъедает совесть, и потому она – повод для покаяния:
«Когда случится такая великая необходимость уклониться от слова правды, то и тогда человек не должен оставаться беспечальным, а должен каяться и плакать перед Богом и считать такой случай временем искушения» (Авва Дорофей).
Но ведь и правда порой бывает губительной. Я не раз слышала, как говорят про Иудину правду, ведь когда он честно указал на Христа, это привело к Его казни.
Иудина правда – это финальное звено в цепочке греховных поступков человека, чья совесть была настолько помрачена соблазнами, что не сумела отличить добро и зло. Его правдивые слова о месте моления Иисуса и правдивые указания на Христа были малой частицей большой лжи. Ведь Иуда сотворил величайшую ложь – предательство Бога. По сути, эта правда – не самостоятельный поступок, а кирпичик большой лжи.
Но ведь правда может привести к плачевным последствиям. Например, честный рассказ об измене разрушает семью.
Оправдывает ли это ложь? Не думаю.
Семью разрушает не рассказ об измене, а сама измена. Источник проблем тут не информация о грехе, а грех. И если не грешить изменой, не будет и повода для лжи. Греховные страсти вообще тесно связаны друг с другом, перетекают одна в другую и оплетают душу губительной паутиной.
Но порой и правду говорить не стоит, особенно если вас не спрашивают и если эта правда не про вас.
Мне часто задают вопрос: «Рассказывать ли кому-то о том, что его муж/жена ему изменяют?» По всей видимости, люди часто сталкиваются с фактами измены среди своих знакомых. Если честно, у меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Многое зависит от ситуации. Ведь тут сталкиваются потребность обличить грех и нужда покрывать грех ближнего.
«Правду говорить – дело хорошее, когда нас призывает к тому обязанность или любовь к ближнему, но сие делать надобно, сколь возможно, без осуждения ближнего и без тщеславия и превозношения себя, как будто лучше другого знающего правду. Но при том надобно знать людей и дела, чтобы вместо правды не сказать укоризны и вместо мира и пользы не произвести вражды и вреда». (Святитель Филарет Дроздов).
Надо очень серьезно взвесить свою готовность отвечать за последствия раскрытия чужого греха. Ведь рассказ — это полдела, вражда и вред наступают после него. Например, рассказ о чужой измене может стать причиной не только развода, но и серьезнейшей депрессии, а то и суицида обманутого супруга. Готовы вы нести ответственность? Можете ли предупредить риски? В каждом случае есть множество моментов, которые нужно учитывать, сопоставлять: больше будет блага или риска нового зла.
Поэтому перед тем, как резать правду-матку, надо как следует подумать – а принесет ли это благо хоть кому-нибудь? Или просто снимет зуд: «А я такое знаю…надо рассказать!»? Если человеку совсем невтерпеж, его распирает желание раскрыть тайну, но очевидно, что его разоблачения не принесут пользы, я советую рассказать, но не семье изменщика, а на исповеди. Если знакомый продолжает грешить, можно говорить о своем знании и отношении ему, пытаясь его вразумить. А дальнейшие действия стоит обсуждать со своим духовником.
А вдруг я не расскажу о чужой измене, а потом в этой семье всё только хуже станет?
Повторю: не зная деталей ситуации, не зная людей, невозможно ответить – стоит ли рассказывать о чужом грехе другим людям, даже его близким. Для пояснения – измена ведь может быть разной. Не том плане, плохой или хорошей, измена – всегда зло.
Но одно дело узнать, что у вашего друга есть постоянная любовница, и он считает это нормальным (и то не факт, что вы должны выносить эту проблему на свет). Другое дело – узнать, что ваш друг однажды много лет назад в командировке изменил жене. Это давно оставшаяся в прошлом ситуация. С тех пор измен не было. Принесет ли пользу разоблачение такого греха перед его супругой? Степень его покаяния вы знать не можете, как и величину его добрых дел, но Господь знает. Доверьтесь Ему!
Если же кто боится, что, умолчав о чужом грехе, очернит свою душу, можно вспомнить историю преподобного Пимена.
«Однажды братия спросили преподобного Пимена Великого: «Авва, следует ли, видя согрешение брата, умолчать и покрыть грех его?» – «Следует, – отвечал преподобный Пимен. – Если покроешь грех брата, то и Бог покроет твой грех». – «Но какой же ответ ты дашь Богу, что, увидев согрешающего, не обличил его?» – снова спросили у него. И отвечал он: «Я скажу: «Господи! Ты повелел прежде вынуть бревно из своего глаза, а потом извлекать сучок из глаза брата – я исполнил повеление Твое» (архимандрит Кирилл (Павлов). Время покаяния: проповеди).
Получается, умолчание может заменить правду? Ведь тогда же и лжи нет? Например, когда престарелым людям не говорят о каких-то страшных событиях, чтобы они от шока и горя не умерли.
Само по себе умолчание не является ложью. То самое покрытие греха ближнего и есть умолчание. Однако умолчание порой сопровождается ложью и в итоге само становится ложью.
Случай из практики: у одной женщины погиб внук, и родственники, опасаясь за её здоровье, решили не говорить ей об этом. Но затем им пришлось постоянно врать, ведь она спрашивала про него – когда он приедет, как у него дела. Она просила передать её слова и ждала от него ответ, и т. п. Её близкие постоянно лгали, создавая для нее иллюзорную реальность. И каждому из них совесть не давала покоя. Они пытались оправдать себя тем, что лгут ради нее, что это та пресловутая ложь во спасение, ведь они пытаются уберечь её от сердечного приступа. Но всё равно постоянно находились в тревожном напряжении. Лгущего человека ложь разрушает – либо как кувалдой бьет, либо червячком подтачивает душевные силы.
Но ведь она действительно могла умереть от горя? И они её уберегли от этого риска.
А вы уверены, что это молчание вкупе с ложью спасло её от смерти? Это ведь неизвестно. Возможно, если бы она узнала о смерти внука, то действительно получила бы сердечный приступ, может, даже умерла. А может, и нет. Мы просто не знаем этого. Тут речь скорее о нейтрализации её родными собственного страха. Этот страх за здоровье близкого человека легко может привести к решению о лжи как способе минимизации риска, если пытаться строить прогнозы на земных, мирских мерках.
А вот если мы посмотрим на происходящее с точки зрения духовной… Важно понимать, что наша телесная смерть случается не по нашему желанию, а по Божьему попущению. Как бы человек ни старался избежать смерти – или, наоборот, как бы ни пытался её приблизить, умрет он тогда, когда Господь позволит прерваться его земному пути. Время нашей телесной смерти находится в ведении Бога, и когда Господь призовет нас к Себе – тайна.
Порой говорят, что на всё воля Его. Но это не совсем верное утверждение относительно человеческого поведения – оно определяется свободой и выбором человека. В жизни много зла, много страшных вещей, совершаемых не по воле, а вопреки воле Бога. Даже сама смерть – это свидетельство противодействия наших прародителей воле Божией, их злоупотребления дарованной Богом свободой.
«Смерть неестественна человеку и есть, как учит св. Писание, следствие не природы и Творца, а плод повреждения и греха» (свт. Иннокентий Херсонский).
Но даже у неестественности смерти есть свои грани. Смерть может быть христианской, безболезненной, непостыдной, мирной, каковая и осуществляется по попущению Бога, когда приходит должный час и человек готов перейти к жизни вечной.
Но смерть может быть и насильственной или иным трагическим способом несвоевременной. И было бы крайне неразумно говорить, что такая смерть творится по воле Бога. Она в корне противоречит Божественному закону о любви к ближнему. Про такие случаи правильнее говорить, что они происходят по попущению Господа. Но предельно важно при этом помнить о том, что даже происходящее вопреки Его воле Господь стремится обратить во благо людям.
Когда человеческая природа оказалась повреждена первородным грехом, Господь «смертию смерть поправ». По Своему милосердию Он заменил погибельную смерть на временное разлучение души и тела, спасающее от зла: через тление и воскресение из мертвых происходит преобразование человеческого естества в первоначальное состояние духовной, нравственной чистоты, «первозданной красоты». Так же и личную телесную смерть каждого из нас Господь стремится преобразовать в спасительный путь. Но при этом он сохраняет нашу свободу – ту самую дарованную нам свободу, которую мы и должны направлять на исполнение воли Божией. Наша будущая жизнь вечная определяется не временем и не способом нашей смерти, а нашим духовно-нравственным состоянием в тот момент. То есть ради спасения нужно не убегать от смерти, а готовиться к ней, чтобы встретить её в христианском расположении души: покаянном и избегающем греха. В фильме Павла Лунгина «Остров» один из героев говорит очень важные слова: «Веры во мне мало… Смерти испугался, маловерный. Не готов, значит, я к встрече с Господом нашим».
Вот о чём надо бы тревожиться родным женщины, которую они своей ложью пытаются уберечь от смерти, и всем другим людям, оказавшимся в подобной ситуации. В их действиях, хоть они и понятны, даже близки большинству из нас, нет христианского понимания смерти.
«Смерть насылается на тех, которые достигли предела жизни, какой от начала положен в праведном суде Бога, издалека предусмотревшего, что полезно для каждого из нас» (свт. Василий Великий).
«Покажем себя истинно верующими: не будем оплакивать кончины друзей наших и, когда наступит день собственного призыва, пойдем неукоснительно и благополучно на голос зовущего нас Господа» (сщмч. Киприан Карфагенский).
Если исходить из христианского понимания жизни и смерти, если вести богоугодную жизнь, то оправдания для лжи в таком случае пропадают. Они есть по человеческой слабости, так как мы не хотим терять близких, но их нет в духовном, религиозном смысле.
Обманывая эту женщину, родные, возможно, уберегли ее от смерти в этот момент, отсрочили её встречу с Богом. Но попутно они обокрали её, лишили возможности молиться за усопшего. Не самый приятный факт, но, цепляясь за мирские надежды, в молитвах за живых мы чаще молимся о здравии, чем о прощении. А вот за усопших уже сердечно просим, чтобы Господь простил им грехи. От лица живых мы редко творим добрые дела, полагая, что они и сами на это способны, а благотворительствуем чаще в память об умерших. Для этой женщины общение с внуком одностороннее, словно она разговаривает с ним, будучи уверена, что он в соседней комнате и слышит её, а он при этом в другом городе. И остается надеяться на милосердие Божие и верить, что эти неловкие добрые стремления её родных Он обратит во благо.
Создается впечатление, что правда и ложь – это не просто о достоверности сказанных слов, а о чём-то более глобальном.
Думаю, так и есть. Правда – это общая направленность жизни. Правде посвящены две заповеди блаженств: о жаждущих правды и о страдающих за правду. Правда – это не только о честности, но и о справедливости.
А в противоположность лжи, правда – то же самое, что и истина. Стремиться к истине – это не об отслеживании точности каждого слова, хотя правдивость слов тоже важна. Святитель Николай Сербский сказал: «Искать истину – значит искать предмет любви». Увы, человеческая правда нередко идет вразрез с любовью и милосердием, но наша духовная жизнь должна быть направлена на обретение Истины и сопричастность к правде Божией.
«Для различения, от Истины ли речь, служит положительное учение Церкви. Это пробный камень всех учений. Что с ним согласно, то принимай, что несогласно, отвергай. И это можно делать без дальнейших рассуждений» (свт. Феофан Затворник).
Если держать в уме образ Христовой любви, то будет гораздо меньше сомнений, можно ли лгать, можно ли оправдывать ложь благими намерениями. И тогда даже в сложных ситуациях говорить правду будет легко, пусть и не всегда приятно.
Наталья Ярасова, психолог-консультант Миссионерского отдела Тульской епархии РПЦ МП
Комментировать