прот. Иоанн Толмачев
Практическая Гомилетика. Том 1. Недели Триоди Великопостной

Неделя мытаря и фарисея

I. Евангельское чтение. Зачало (89) от Луки 18:10–14

10. Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.

11. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи; или как этот мытарь.

12. Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.

13. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне, грешнику!

14. Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет; а унижающий себя, возвысится.

Общий характер недели. Практический очерк содержания рядового чтения

С недели Мытаря и Фарисея Святая Церковь начинает готовить христиан в великому посту и покаянию. Так как началом греха и падения человека была и есть гордость, которая препятствует человеку чистосердечно сознавать свою духовную нищету и обращаться к искреннему раскаянию в грехах, то в евангельском чтении недели, готовящей к покаянию, внушается нам, прежде всего, как опасно питать в себе надменное превозношение собственной праведностью и благочестием.

А). Свойства этого превозношения (ст.10–13).

1). Люди гордящиеся, подобно фарисею, собственным благочестием:

а) склонны отделять себя от других людей (ст.11):

— Фарисей, став впереди, на видном месте, «молился сам в себе так»;

б) считают собственной заслугой всякое добро, ими сделанное, и не находят себе другой молитвы, кроме молитвы благодарения. Молитвы не благоговейной в признании необходимости для себя божественной помощи, но самоуслаждающейся в заявлении того, что ласкает собственное тщеславие (ст.11).

— «Боже! благодарю Тебя;»

в) думают весьма дурно о других людях (ст.11):

— «не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи»;

г) безжалостно осуждают своих собратий по одному их внешнему виду (ст.11):

— «как этот мытарь;»

д) превозносят себя выше всех, потому что считают себя совершенством (ст.11);

е) прославляют свои дела (ст.12):

— «Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» и проч.

2). Напротив, люди, чуждые, подобно мытарю, гордого самомнения о своей праведности:

а) не считают себя достойными даже приблизиться к престолу благодати Божьей (ст.13):

— «Мытарь же, стоя вдали»;

б) глубоко чувствуют свою вину (ст.13):

— «не смел даже поднять глаз на небо»;

в) сокрушаются о своих грехах (ст.13):

— «ударяя себя в грудь»

г) отдают себя во власть милосердия Божьего (ст.13):

— «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!».

Б). Следствия превозношения.

Надмевающиеся собственной праведностью:

а) не удостаиваются благодати Божьей: «сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот»;

б) мало-помалу падают с высоты нравственной жизни, погрязают в пороках и осуждаются Богом (ст.14): «возвышающий сам себя, унижен будет».

Частные темы, предлагаемые проповеднику дневным евангелием, весьма разнообразны; они могут быть развиваемы или в связи со всем текстом, или отдельно от него.

Так, стих 10 дает повод беседовать:

— О хождении в храм для молитвы, как непременной обязанности христианина.

— О различных нравственных расположениях, с которыми люди идут во храм Божий, или о том, что многие посещают общественное Богослужение по привычке, а не по влечению сердца.

Ст. 11 и 12:

— О молитве фарисея — богопротивной молитве.

— О людях, носящих образ благочестия, но отвергшихся его силы.

— Какова твоя молитва, таково и твое сердце.

— О самомнении, как главной причине нравственного самообольщения.

— О духовной гордости (в чем она проявляется, как опасна и как мы можем её избежать).

— Почему мнимое благочестие так склонно к презрению других.

— Хвалиться своими добродетелями могут только те, кто не познал самого себя.

— Как далеко заходит иногда худое мнение людей о своих собратьях.

— Насколько привычка сравнивать себя с другими людьми позволительна и непозволительна.

— Как необоснованно и как опасно утешаться собственной праведностью (Апок. 3:17).^[4]

— Истинное благочестие не может быть без смирения.

Ст. 13:

— Мытарь в храме — образец истинного богоугодного молитвенника, посещающего храм Божий.

— Молитва мытаря должна быть нашей постоянной молитвой.

— Истинно добродетельный человек всегда кроток и смирен.

Ст. 14:

— Почему мытарь был оправдан более, нежели фарисей.

— О том, что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать и т. п.

Гордость уничтожает всякое добро

Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди (ст.11).

Судя по человечески, фарисей был человек праведный, а мытарь — грешный. Но мытарь не был осужден, потому что был «смирен», со смирением молился Богу, смиренно каялся и сокрушался в своих грехах. Напротив, фарисей был осужден, потому что «гордился» собственной праведностью, считал себя человеком совершенным и безгрешным и презирал других. Гордость уничтожила его заслуги, как вообще гордость портит и уничтожает всякое добро.

1. Она препятствует истинному самолюбию.

Любовь к самому себе требует от человека, чтобы он более и более стремился к мудрости и добродетели, и через то достигал своего счастья. Но гордость препятствует этому троякому стремлению.

а) Гордый человек не желает быть мудрее, чем он есть.

Он полагает, что ему нечего более учиться, что он знает все. Совета и наставления он не принимает даже от Бога, не говоря уже о людях. Из закона Божьего он берет лишь то, что украсило бы его внешнюю жизнь, доступную наблюдениям окружающих. Он пренебрегает всем, что могло бы возвысить внутренние качества его природы: ум, сердце, добрую волю и, таким образом, сделать его достойным благоволения Божьего. Если бы гордец захотел быть более мудрым, достигнуть истинной мудрости, то он не был бы гордецом. Он остается безумцем, хотя бы с годами он и становился опытнее и учёнее.

б) Гордый человек не хочет быть добродетельнее, чем он воображает себя.

Он не думает, чтобы он имел в себе какие-нибудь особенные недостатки и грехи, поэтому не чувствует нужды прибегать к покаянию. Он считает себя человеком совершенным, поэтому не совершает никакого преуспевания на поприще добродетели. Он полагает, что может достигнуть всего своими собственными силами, поэтому не молит о помощи благодати Божьей, без которой мы не в состоянии вершить никакое добро (1Кор. 15:10;^[5] Фил. 2:13^[6]). Он умер для духовной жизни, и Дух жизни не оживит трупа его души, если он не разбудит её воплем покаяния.

в) Гордый человек не хочет быть счастливее, чем он считает себя.

Только добродетель ведет человека к счастью; но гордец не ищет добродетели, он довольствуется лишь одним её видом. И одежда добродетели, одеваемая им, сообщает лишь видимое, внешнее счастье: удовлетворенное самолюбие, почтение окружающих… Сердце же, не согреваемое добром, подобно растению без солнца, начинает чахнуть, вянет, в нем открывается гниение. Язвы, неисцеляемые Божественным Врачом, к Которому гордый не хочет прибегнуть, наполняют страшной заразой весь духовный организм. Внутренняя природа растлевается. И гордый уподобляется идолу, прекрасному и свежему снаружи, но изъеденному червем и гнилому внутри. Вследствие этого он делается несчастным. Ему всегда кажется, что его недостаточно понимают. Он очень чувствителен; каждая ничтожная неприятность сильно огорчает его; он несчастен из-за «себя самого.»

2. Гордость пе допускает истинной любви к ближним.

Гордый человек не может любить ближних, потому именно, что он горд.

а) Он не может признавать чужих заслуг. Заслуги других огорчают его. Он один желал бы иметь все заслуги, и таким образом отрицает или унижает достоинство других.

б) Он не может быть приветливым. Смирение требует дружелюбного обращения со всеми людьми. Но гордый человек в отношении к высшим себя — льстец, а в отношении к низшим себя — груб и дерзок.

в) Он не может быть благотворительным. Бедных людей он не считает своими братьями; в его глазах они даже не люди. Если он иногда и оказывает им благодеяние, то оказывает не так, как заповедал Иисус Христос, чтобы «левая рука не знала, что делает правая.»

г) Он не может прощать. У него всегда другие виноваты, а он прав. Никакое оскорбление им не забывается. А что и «он» также может ошибаться, этого ему и на мысль не приходит.

Почему молитва фарисея была отвергнута, а молитва мытаря услышана Богом?

Сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот (ст.14).

Если смотреть на внешние поступки, а не на внутреннее расположение сердца, то фарисея никак нельзя назвать дурным человеком. Во всяком случае он был человек беспорочный в гражданском смысле и наружно благочестивый. При всем том молитва его была отвергнута. Напротив, мытарь был не без грехов и пороков. Он сам сознает свою греховность, и однако же его молитва была услышана. Почему?

1. Причины, по которым молитва фарисея была отвергнута.

Фарисей пришел в храм, — пришел для молитвы: это уже свидетельствовало о его набожности. Он благодарил и прославлял Бога: это опять говорило в его пользу. Но его приход во храм и его молитва не имели никакой цены в очах Божьих, потому что он молился «высокомерно», — с таким настроением духа, в котором он сам весь обнаружился. В молитве люди проявляются такими, какие они есть на самом деле и как живут. К его жизни и молитве можно применить слова апостола: «Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. Таковых удаляйся» (2 Тим. 3:2–5).

Евангельский фарисей был, действительно, таким, а «Бог гордым противится» (Иак. 4:6).

Присмотримся ближе к гордости фарисея.

а) Фарисей с надменностью держал себя по отношению к Богу.

Гордо вошел он в храм; стал впереди всех, на видном месте. В нем незаметно было никакого признака подобающего благоговения к Богу и Его дому. Он не думал о словах Писания: как «как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные» (Быт. 28:17). Ему и на мысль не приходило, что «кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя» (Гал. 6:3). Не много ли таких и между христианами, которые входят в храм с таким видом, как бы Бог должен еще радоваться, что они только пришли? Не считают ли они самих себя Богом?

Фарисей исповедовал перед Богом, что он не сделал таких-то и таких-то проступков. Не много ли и между нами таких людей, которые говорят перед Богом и ближними: «я ничего не уворовал и проч.» Но что тут особенного? Не могут ли они при этом быть с весьма дурным сердцем, исполненным злобы, гнева, зависти, вражды, жестокосердия и т. д.?

Фарисей перечислял перед Богом свои добрые дела, свой пост и десятину. Есть и между христианами такие, которые, исполняя некоторые дела благочестия, не думают о том, как много они опустили добра, которое обязаны были сделать, имея для этого возможность.

б) Фарисей презрительно обращался с ближними.

Считая себя праведным, он называл других людей дурными: хищниками, неправедниками, прелюбодеями. Судил он об этом по внешним поступкам, ложно и превратно истолковывая их, а не по внутреннему расположению сердца. Так гордость везде поступает. О себе самой думает высоко, а о других низко. Напротив, смирение всегда думает о других лучше, чем о самом себе. Вынь прежде бревно из собственного глаза, а потом уже — сучец из глаза ближнего!.. Многие и из нас охотно говорят о недостатках ближнего и нередко судят об этом даже в церкви, и таким образом уподобляются фарисею. «Кто ты, осуждающий чужого раба?» (Рим. 14:4)? «Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем» (Прит. 16:5).

Молитва фарисея была греховная молитва. Он благодарил Бога, но без смирения и сознания собственных немощей, — благодарил не за избавление от тяжких искушений ко греху и грубых пороков, а за то, что он не таков, как прочие люди. В его устах слышался голос гордости, которая кичится своею праведностью и обращается к Богу не с молитвой покаяния, а с молитвой самохваления. Каяться, по мнению фарисея, ему было не в чем.

Но не должен ли он был просить у Бога о прощении многих, особенно тайных, неосознанных грехов, — о благодати постоянного пребывания в добре? Молитву фарисея можно уподобить красивому мавзолею, воздвигнутому им над своим мертвым сердцем, с гордой надписью о своих воображаемых добродетелях. Он благодарил Бога — прекрасно, это одобрял и этого требовал Христос. Но если бы вместо Бога он благодарил себя, то молитва не изменилась бы. Он указывал на внешние дела своего благочестия: на пост, — но пост, без соответственного расположения души, тщетен; на благотворительность, — но только как на дело, предписываемое законом, а не являющееся потребностью его души облегчить участь своего ближнего, что и оказалось в его жестоком, гордом пренебрежении к мытарю. В остальном он только не нарушал заповедей и заповедей опять таки внешних, — но этого мало: не делать зла еще не значит творить добро; это свидетельствует скорее о мертвенности сердца, для которого внутренний голос тщеславия заглушил призывы неба.

В действительности вся молитва фарисея была обращена к собственному кумиру гордости. И Бог её не слышал. А потому молившийся себе, как почтивший тварь более Творца, был осужден.

2. Причины, почему была услышана молитва мытаря.

Молитва мытаря была воплем души, в смирении взиравшей на свои грехи и в дерзновении веры призывавшей милосердие Божье уврачевать страдания немощи. И Бог с благоволением внял ей, ибо Он видел человека, требующего Его помощи и сознающего собственное бессилие для обновления своей природы. «Хотящий всем человеком спастися» и не унижающий сердца смиренного оправдал жаждущего оправдания и возвратил заблудшую овцу к Своему стаду. Смирение сделало мытаря достойным благодати Божьей.

С благоволением взирал Бог на такую молитву мытаря, и «сей пошел оправданным в дом свой». В своей молитве мытарь высказался таким, каким он был на деле и как жил. Он молился со смирением, а «унижающий себя возвысится» (Лк. 14:11). В чем же обнаружилось его смирение?

а) Он стал вдали во храме и не смел даже поднять очей своих на небо.

Он не тискался вперед, хотя был человек должностной (чиновник), собиратель пошлин и, вероятно, с хорошим состоянием. В церкви нет различия. Все имеют равные права. Самое невидное место вполне достаточно для того, чтобы возноситься в молитве к Творцу.

б) Он ударял себя в грудь.

Истинная, пламенная молитва не может быть без внешнего выражения. Внутренние движения сердца невольно проявляются вовне. Примеры. Глубокое, внутреннее сокрушение о грехах не может не выражаться биением в грудь. Благоговение к Богу преклоняет колена и проч.

в) Он молил Бога о помиловании. «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!».

Его единственное желание — получить отпущение грехов.

Приложим это к себе! Бескровная жертва, совершаемая на литургии, напоминает нам о нашем грехе и побуждает к покаянию. Сын Божий за нас пострадал на кресте. Какая великая жертва со стороны Бога и какая тяжкая вина с нашей стороны! Не должны ли мы просить Бога о помиловании? Заслуги Спасителя — единственное средство спасения.

Заключение. Перед нами в жизни две дороги: мы или пойдем стопами фарисея к собственному покою, к внешнему почету, всему, чем питается тщеславие и услаждается гордость, или пойдем вслед за мытарем с его сокрушенным сердцем, смиренным духом, заставляющим его в смущении перед живой совестью опускать глаза долу, в сокрушении бить себя в грудь. Первый — путь земного благополучия, презирающего несчастья других — путь погибели в вечной жизни. Вторая стезя, горькая и темная здесь, приведет нас к Источнику Света и Правды.

Будем же избегать фарисейской гордости, которая искушает и низвергает людей в погибель. Последуем смирению мытаря, которое ведет к покаянию и отпущению грехов. «От возношения уничтожается всякое благое, от смирения же уничтожается всякое злое. Тщеславие отщетевает богатство правды; смирение же расточает страстей множество. Всяк возносящийся смирится; смиряяй же себе вознесется.»^[7]

Фарисейская праведность

«Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя» и проч. (ст.11–12).

Евангельский фарисей был, по-видимому, человек благочестивый: он молился, постился, благотворил бедным и не имел грубых пороков. Но в очах Божьих он оказался великим грешником, достойным осуждения (ст.14). Люди, подобные фарисею, были во все времена; не мало их и теперь. Судя по внешности, эти люди — не очень плохие. Они честны и безукоризненны в гражданском смысле; аккуратно посещают храм Божий; исполняют в точности религиозные обряды; чужды грубых преступлений против общественной нравственности; не подают никакого соблазна своим поведением и делают много добра. Почему же эти люди неугодны Богу, как неугоден был и евангельский фарисей? Потому что их праведность — фарисейская праведность.

1. Как фарисеи избегают зла?

Фарисеи всех мест и времен тщательно остерегаются худых проступков и злодеяний. Это, конечно, заслуживает похвалы, но достоин порицания тот способ, которым они, по-видимому, избегают зла.

а) Они чуждаются очевидных грехов, бросающихся в глаза всем и каждому, и исполняют предписания закона, относящиеся к внешнему строю жизни, а не к расположению сердца.

Они не совершают убийства, но сердце их исполнено ненависти, гнева, зависти и вражды. Они не решаются на воровство, но не боятся похищать чужой собственности обманом, непомерными процентами, хитрыми сделками. Они не делают открытого нападения на честь ближнего, но пускают в ход клевету. Поступая так, они забывают, что как в организме человека внешние болезни бывают, по большей части, менее серьезны и скорее поддаются лечению, — так и в нравственной жизни грехи внутренние, растлевающие сердце, страшнее и упорнее при исцелении, к которому они, к тому же, не хотят прибегнуть.

б) Они совершают зло не публично, а втайне.

Вопрос Спасителя, обращенный к фарисеям: «кто из вас без греха»? заставил их отказаться от осуждения женщины и показал, что они сами были не чужды того порока, в котором обвиняли других. В царстве небесном могут иметь место только очищенные от всякой скверны плоти и духа. Для тайного грешника покаяние труднее, чем для явного.

в) Они свободны от грехов, грубо и явно нарушающих нравы общества, права его членов.

Грехов же, ласкающих испорченную внутреннюю их природу, они не только не избегают, но стараются вознаградить ими некоторые лишения и жертвы внешней праведности. Фарисеям недостает, главным образом, страха к греху, чистосердечности, добросовестности, верности перед Богом.

2. Как фарисеи делают добро?

Фарисеи вообще совершают много добрых дел.

Они стоят гораздо выше тех, которые во всю жизнь свою ничего доброго не сделали. Они подают милостыню, оказывают помощь нуждающимся, постятся, ходят в храм, ревнуют о добре. Но почему?

а) Для славы и похвал человеческих.

Не любовь к Богу и ближним побуждает их к добрым поступкам, а любовь к своему я, стремление возвысить его, украсить перед людьми, снискать ему внешнюю честь. Но добро тогда только может быть названо истинным добром, когда оно проистекает из любви к Богу, из любви к ближнему; в противном случае оно фарисейское добро.

б) Поэтому фарисеи охотнее делают добро явно, чем тайно.

Но, по заповеди Спасителя, левая рука не должна знать, что делает правая.

в) Фарисеи делают добро, не сопряженное с жертвами.

Они молятся, потому что это легко, но не прощают обид. Они помогают с избытком, но не страждут с страждущими.

Доброе дело только тогда есть истинное добро, когда оно стоит жертв, труда, самообладания и самоотвержения.

Заключение. Когда мы делаемся фарисеями, и когда — нет?

Взаимное сравнение гордости и смирения

«Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет» (ст.14).

Эти слова Спасителя, очевидно, не дозволяют нам хвалиться нашими преимуществами и добродетелями. Но мы можем и смеем говорить о себе с похвалой; иногда даже наша обязанность требует настаивать на признании наших добрых качеств и заслуг, если от этого признания зависит наша честь и деятельность. Однако при суждении о самих себе, мы должны искренне сознавать наши недостатки и приписывать добро, сделанное нами_, не себе, а благодати и помощи Божьей, — иначе говоря, мы должны быть смиренны. Совершенно иначе поступает человек гордый, величающийся своими воображаемыми преимуществами и добродетелями.

1. Гордый слеп и не знает своих недостатков; напротив, смиренный знает самого себя.

а) Гордость ослепляет и препятствует самопознанию.

Высокомерный считает себя исполненным преимуществами добродетелей и заслуг, которыми он вовсе не обладает, или же придает своим поступкам и делам более цены, чем они имеют Это самомнение ослепляет его насчет его нравственного состояния. Он считает себя совершенно беспорочным человеком, не находит нужным непрестанно испытывать качество своих намерений, нравственного состояния и поступков, быть внимательным к своим ошибкам, дурным привычкам и грехам.

Если он слышит слова Писания: «нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы» (Еккл. 7:20), или: «если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1:8), то он всегда относит это к другим, но никогда к самому себе. Каждое напоминание благоразумных людей о его погрешностях он принимает с огорчением; каждое суждение о его поступках он отрицает с негодованием, или объясняет это завистью и страстью к порицаниям (Притч. 9:8).^[8]

Как трудно, почти невозможно, гордому человеку научиться знать самого себя!

б) Напротив, смиренный знает самого себя. Потому что истинное смирение основывается на правильном самопознании, в особенности на познании немощей своей природы, равно как недостатков собственного сердца, действительных проступков и грехов. Смиренный не скрывает от себя своих недостатков, не старается оправдать их перед другими, а еще менее утаивать их перед всеведущим Богом.

Даже при несомненных успехах в добродетельной жизни, он знает, что ему нечем хвалиться перед Богом, и думает с беспокойством о том, что в нем еще живет более зла, чем добра. Поэтому он часто и беспристрастно испытывает себя, принимает с охотой каждое напоминание и указание от других людей и пользуется ими к тому, чтобы лучше научиться знать себя (Причт. 9:9).^[9] Мысль о всеведущем Боге, о Его бесконечном совершенстве и святости подавляет всякое движение гордости и тщеславия, с которыми высокомерный судит о своих поступках.

Таким образом, тщеславие не задерживает человека смиренного в стремлении к самопознанию, без которого невозможно исправление.

2. Гордость препятствует нравственному исправлению и усовершенствованию, а смирение ведет к добродетели.

а) Гордость препятствует исправлению.

Кто желает исправить себя, тот должен начать с самоиспытания и самопознания. Истинная добродетель невозможна без устранения недостатков и дурных привычек, без искреннего, постоянного стремления к большему преуспеянию в добре. Но может ли человек высокомерный решиться на это? Он считает себя беспорочным: как же ему думать об устранении своих пороков? Он воображает себя добрым и совершенным: станет ли он поэтому давать себе труд стремиться к достижению большего совершенства? Нет, в гордом не пробуждается никакого желания к истинному улучшению и добродетели. Он имеет совершенно ложные понятия о добродетели и благочестии; он полагает, что для добродетели достаточно уже одного исполнения внешних дел благочестия, урочных молитвословий и проч., без всяких отношений к внутренним расположениям сердца.

При таких ложных представлениях, при таком нравственном ослеплении, он делается беспечным и беззаботным, не замечает искушений и влечений к греху, живет без предусмотрительности и бдительности.

Вследствие этого недостатки его более и более увеличиваются, грехи накапливаются, и нравственное исправление с каждым днем становится все более затруднительным (Сир. 10:15).^[10]

б) Напротив, смирение ведет к истинной добродетели и совершенству.

Оно основывается, поистине, на познании наших недостатков и погрешностей, на сознании нашей зависимости от Бога и на убеждении, что мы всеми силами к добру и всеми нравственными преимуществами обязаны одному — Богу. К этому чувству у человека смиренного присоединяется благоговение к Богу и живая потребность в Его благодати и любви. Не будет ли поэтому смиренный искренне раскаиваться в своих прегрешениях и стремиться всеми силами к их исправлению и устранению? Не будет ли он постоянно внимателен и бдителен к представляющимся ему искушениям, чтобы не впасть в новые прегрешения? Не станет ли он пользоваться каждым богодарованным средством к дальнейшему преуспеванию в добродетели и к достижению благодати и любви Божьей? Ведь со смирением соединяется бдительность и вера, противящаяся всякому злу.

Таким образом, смирение не только само по себе есть славная добродетель, но и служит основанием к истинному благочестию и нравственному совершенству.

3. Гордость оскорбляет людей и возбуждает ненависть, смирение же приобретает себе уважение и любовь.

Если сравним далее гордость и смирение по их проявлениям и действиям в отношении к другим людям, то найдем, что:

а) Гордый человек оскорбляет людей и делается через это ненавистным.

Ведь гордость возникает из преувеличенного мнения о своих небывалых преимуществах, добродетелях и заслугах. Вследствие сего гордый склонен унижать и презирать других людей, становится несправедливым, пристрастным и жестокосердым. Высокомерный хочет, чтобы превозносили только его одного, его мнения и суждения, его воображаемые заслуги и преимущества. Поэтому он злоехидно выражается о других, умаляет их достоинства и усердно старается разглашать их недостатки всем и каждому. — Такие поступки гордеца делают его ненавистным перед всеми людьми. Каждый, оскорбленный им, ищет случая смирить его, осмеять его чванство, вывести на свет его проступки для того, чтобы доказать, как недостоин и презрителен человек надменный. «Гордость человека унижает его, а смиренный духом приобретает честь» (Прит. 29:23).

б) Напротив, через смирение приобретаются любовь и уважение от людей.

Нет сомнения, что истинные духовные преимущества, отличные способности и познания, добродетели и заслуги достойны всеобщего уважения. Они, действительно, заслуживают часто удивления и прославления. Но они также нередко возбуждают зависть и недоброжелательство — по крайней мере им не воздают того уважения, какое следует, если они не соединены с скромностью и смирением. Именно смирение придает всем добродетелям и преимуществам человека такую привлекательность, которая располагает к нему сердца всех людей. Смиренный никого не презирает, даже самого ничтожного из своих собратий, к каждому относится с почтением, за каждым признает его право и в своих поступках к другим избегает всего, что может оскорбить их, раздражить их чувствительность, возбудить неудовольствие. Он всегда услужлив, терпелив, снисходителен, миролюбив и этими качествами, как всеми своими поступками, приобретает себе уважение, доверие и любовь между людьми.

Не благодаря ли этому достигается счастье и довольство в жизни?

4. Гордый ненавистен Богу, а смиренный приобретает благоволение Божье.

а) «Гордым Бог противится» (см. 1 Пет. 5:5).

Может ли высокомерный быть угодным Богу и сделаться достойным Его благодати и любви?

Он не имеет никакого благоговения к Богу, потому что не чувствует своей зависимости от Него и порицает Его дела, учреждения и устроения. Он не воздает Богу никакой благодарности за блага, которыми он обладает и пользуется, потому что считает их собственным приобретением. Он не повинуется Его заповедям и законам, потому что гордость делает его надменным и упрямым. Ему чуждо сыновнее упование на Бога, потому что он недоволен и исполнен самомнения. Никаких обязанностей своих к Богу он не выполняет с благочестивым чувством. При этом не сознает за собой никаких погрешностей и недостатков, не заботится о нравственном исправлении и склонен ко многим прегрешениям в отношении к ближним.

Может ли он при таком настроении и таких поступках угодить Богу и надеяться на Его благодать?

б) Напротив, смиренному Бог дает благодать. Хотя бы он не пользовался никаким почетом от людей, был самым бедным и ничтожным на земле; но Бог возвысит его и даст ему благодать. Потому что его сердце проникнуто благоговением к Богу, послушно Его заповедям, благодарно за всякое получаемое им благо, довольно всем, что ни выпадает на его долю. Тихо и скромно, подобно Спасителю, он исполняет свои обязанности, делает добро без тщеславия и самохвальства, споспешествует благу людей не из стремления к славе, а из любви и послушания к Богу. Если только благодать Божья причастна его сердцу, то он охотно отказывается от одобрения и похвал мирских. В постигающих его скорбях и неприятностях он смиряется под крепкую руку Божью и не предается ропоту, как бы ни был тяжел несомый им крест. Его добродетель и благочестие чужды всякого вида ханжества, искренни и постоянны, и с полным упованием на помощь Божью он сопротивляется всяким страстям и искушениям.

Поэтому он находит благодать у Бога, и его чувства и поступки угодны Богу.

С разными чувствами люди входят в храм Божий и выходят из него

«Два человека вошли в храм помолиться» (ст.10).

1. Некоторые приходят в храм с легким сердцем, а выходят с тяжелым. Фарисеи. Те, которые приходят по одной привычке (Матф. 15:8),^[11] люди легкомысленные. (Иер. 6:10),^[12] самоуверенные в своем благочестии (Апок. 3:17).^[13]

а) Совесть пробуждается и беспокоит их (Деян. 2:37).^[14]

б) Иные навлекают на себя тайный гнев и проклятие Божие (Рим. 2:5).^[15]

2. Другие приходят в храм с тяжелым сердцем, а выходят с легким. Обремененные земными нуждами. Скорбящие о своих грехах.

а) Они уверяются в благодати Божьей (Деян. 16:14).^[16]

б) Некоторые не тотчас ощущают, что они имеют легкое сердце.

Образ гордого грешника

«Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди» (ст.11).

1. В чем он состоит?

а) Гордый грешник, несмотря на многие грехи свои, хвалится своим благочестием. Он нравится самому себе, ценит высоко свою внешнюю набожность (Ис. 58:2.3),^[17] и, при наружном виде благочестия, чужд его силы (2 Тим. 3:5).^[18]

б) Он презирает своих братий (Прит. 14:21).^[19]

2. Как он опасен!

Гордый грешник обнаруживает самое грубое невежество (Рим. 3:23;^[20] Гал. 6:3^[21]). Он делается более и более неспособным к действиям благодати Божьей (Лук. 1:53; Исаии 3:9^[22]).

Гордятся своими добродетелями лишь духовно слепые

«Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди»и т. д. (ст.11).

Фарисей гордился своей праведностью и благочестием. Он не находил в себе никакого греха, хвалился тем, что он не таков, как прочие люди, и относился с презрением к мытарю. Не много ли и между нами таких людей, которые тщеславятся своими добродетелями и перечисляют перед Богом и людьми свои заслуги и преимущества?

Но эти люди «слепы.»

1. Они не видят своих слабостей и недостатков.

Все мы грешники. Между нашей жизнью и истинной добродетелью — громадное расстояние. Много есть еще таких добродетелей, которых мы не достигли.

2. Они не видят, откуда исходит всякое благо.

Оно происходит иногда от доброго воспитания, от отсутствия искушений и поводов ко греху, но всегда — от Бога. «Благодатию Божиею есмь то, что есмь» (1Кор. 15:10). «Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Фил. 2:13). «Когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лук. 17:10).

8. Они не видят надлежащего пути к спасению.

Мы можем достигать неба только через покаяние и крестные заслуги Иисуса Христа. Но кто превозносится своими добродетелями, тот неспособен к покаянию (почему)? и не ищет своего спасения в другом, в лице Иисуса Христа, — почему?

Молитва мытаря должна быть постоянной молитвой кающегося грешника

«Боже! будь милостив ко мне, грешнику!» (ст.13).

Если он подумает:

1. Сколько я сделал зла!

Фарисей не спрашивал себя так. Зато мытарь размышляет о себе: какой ты грешник уже от природы (Быт. 6:5)^[23]?! Затем грехи, совершенные словом и делом (Пс.129:3).^[24] Тайное воровство, неправда, прелюбодеяние и многие грехи неведения, о которых ты сам не знаешь (Пс.18:13).^[25] Как много грехов совершено тобой в продолжении всей жизни (Иов. 9:3)?^[26]

2. Сколько я опустил (не сделал) добра!

Многие вовсе не помышляют об этом. Но перед Богом нереализованная возможность сделать добро, как и содеянное зло — одно и то же (Мат. 13:23;^[27] Иак. 4:17^[28]). В отношении к ближним. Не помогать нуждающимся (Лук. 10:31–32^[29]); не воспитывать детей, не заграждать уст клеветнику, не предотвратить души ближнего от погибели, не благодарить Бога. Велики также грехи, совершенные по небрежности и невежеству (Иер. 48:10)^[30]. А сколько грехов, совершенных по злобе (Лук. 12:47)!^[31]

3. Чего я заслужил своими грехами!

Перед нелицеприятным Богом, который испытует сердца и утробы (Пс.33:17;^[32] 89:8^[33]), который ненавидит всякую скверну плоти и духа, который угрожает и приводит в исполнение угрозу. И какого наказания? Не временного только, но и вечного (Мат. 10:28).^[34]

Бог знает грешника

«Не таков, как прочие люди». — Но:

1. Нераскаянного.

а) Нераскаянные грешники часто неизвестны другим людям.

Фарисей считал себя образцом добродетели, и однако же в очах Божьих он оказался великим грешником, достойным осуждения. Бог знает прикрывающегося грешника, все его дела и греховные помышления, и говорит ему: «ты это делал, и Я молчал» и проч. (Пс.49:21).

б) Нераскаянные грешники неизвестны иногда и самим себе. Они считают себя богатыми, а на самом деле бедны и нищи (Апок. 3:17); гордятся своею внешней набожностью и презирают других. Но Богу ненавистна их наружная прикраса (Иер. 2:22;^[35] Иов. 9:30;^[36] 1 Цар. 16:7^[37]).

2. Кающегося.

Есть такие души:

а) которые знают самих себя, как мытарь (Пс.6:7);^[38]

б) которые знают Бога: «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!»; очи Господни взирают на их веру;

в) но которые неизвестны для мира. Мир не видит жемчужины, скрывающейся в такой скорлупе. Кто сам не кается, тот не понимает раскаяния в другом (Иов. 15:4–5).^[39] Но у Бога они имеют тем большую цену, Бог видит их вздохи и слезы (Пс.37:10;^[40] Деян. 10:4;^[41] Иер. 31:16^[42]), и возвышает их.

Ложный покой самоуверенного грешника

«Не таков, как прочие люди».

1. Свойство этого покоя.

Он основывается:

а) на известных земных преимуществах, которыми ослепляются фарисеи — люди с влиянием, почетом и богатым состоянием. Это служит как бы стеной и валом для прикрытия греховного безобразия (Втор. 32:15).^[43] Особенно, если могут грешить свободно и безнаказанно (Сир. 5:4–5).^[44]

б) На внешнем виде благочестия и на сравнении себя с заведомо недостойными и низкими в нравственной жизни. «Я не хищник, не прелюбодей и проч.» (Мат. 19:20;^[45] Апок. 3:17^[46]).

в) На беспредельном милосердии Божьем (Сир. 5:6–7).^[47]

Злоупотребление заслугами Иисуса Христа.

г) На обещании исправиться со временем.

2. Как он опасен?

а) Это покой только воображаемый.

Мечты самолюбия. Покой пьяницы, валяющегося в грязи, или человека, спящего на дереве.

б) Он не имеет никакой прочности.

После сильного солнечного зноя следует сильнейшая гроза. Внезапное пробуждение совести. Тайный червь гложет сердце (Исаии 57:20–21).^[48] Явные наказания Божьи, внезапно постигающие грешника. (Софон. 1:13;^[49] Еккл. 8:12–13^[50]).

в) Он причиняет величайший вред.

Считают себя праведными и не прибегают к покаянию. Нравственное состояние с каждым днем становится хуже и хуже. Наконец доходят до нравственного окаменения и отвергаются Богом (Евр. 3:11).^[51]

3. Как достигнуть истинного покоя?

а) Надо прежде всего, чтобы сердце грешника пришло в беспокойство относительно своего нравственного состояния. Мытарь (Пс.37:4.7.9;^[52] Лук. 15:4-32).

б) Затем, необходимо искреннее раскаяние и исповедание своих грехов. «Боже, милостив буди мне грешнику». (Пс.31:1–2;^[53] Иов. 27:6;^[54] Иер. 6:16^[55]).

Мытарь во храме в сравнении с фарисеем

«Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.» (ст.10).

1. Как он беден и, однако же, как богат!

2. Как он ничтожен и, однако же, как велик!

3. Как он печален и, однако же, как блажен!

Человек не будет превозноситься своими добродетелями, если подумает

1. О своей прошедшей жизни.

2. О своем настоящем состоянии.

3. О своем будущем и, особенно, о вечной жизни.

II. Апостольское чтение. Зачало (296) 2-е послание к Тимофею 3:10–15

10 А ты последовал мне в учении, житии, расположении, вере, великодушии, любви, терпении,

11 В гонениях, страданиях, постигших меня в Антиохии, Иконии, Листрах; каковые гонения я перенес, и от всех избавил меня Господь.

12 Да и все желающие жить благочестиво в Христе Иисусе, будут гонимы.

13 Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь.

14 А ты пребывай в том, чему научен, и что тебе вверено, зная, кем ты научен.

15 Притом же ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верой в Христа Иисуса.

Практический очерк содержания рядового чтения

В апостольском чтении недели предлагаются увещания к неуклонному пребыванию в истинах веры и благочестия, несмотря на гонения и преследования. Истинный христианин в своей вере и деятельности должен одушевляться примером апостолов.

«Чадо Тимофее», говорит апостол Павел своему ученику, «ты», как верный мой ученик, «последовал моему» богопреданному «учению», моей твердой «вере» во Христа, моему «великодушию» к согрешающим, моей «любви» ко всем, моему «терпению» в скорбях (ст.10). Ты слышал о моих «гонениях» и «страданиях», постигших меня «в Антиохии, Иконии и Листрах;» ты узнал и то, как «от всех» бедствий чудесно «избавил меня Господь» (ст.11). Итак, продолжай неуклонно подражать мне во всем! Не смущайся бедствиями и страданиями, выпадающими на долю проповедников веры Христовой, потому что это — неизбежный крест, который должны нести все истинные последователи Распятого: «все желающие жить благочестиво в Христе Иисусе, будут гонимы» (ст.12; ср. Иоан. 15:20;^[56] Лук. 21:12^[57]).

Напротив, «злые же люди и обманщики», люди злые и коварные, живущие лестью и обманом, хотя и не подвергаются гонениям, но они «преуспеют» только «во зле», увеличат только тяжесть собственных грехов, «вводя в заблуждение» своим примером легковерных «и заблуждаясь» сами своими лукавыми деяниями (ст.13). «Ты же», снова обращается апостол к Тимофею, «пребывай» твердо и неизменно «чему научен, и что тебе вверено», в догматах веры и правилах благочестия, которые ты узнал и в истине которых убедился, «зная, кем ты научен» (ст.14).

Авторитет твоего учителя (т. е. апостола Павла), которому ты сопутствовал в трудах благовестия, должен утвердить тебя в непреложной истине учения, слышанного от него; потому что ты был свидетелем его свышечеловеческих подвигов и добродетелей, видел чудеса, совершавшиеся силой Божьей через него, видел и полноту даров святого Духа, обитавших в нем, как в избранном сосуде благодати.

Святость такого учителя твоего не должна ли укрепить тебя в неуклонном хранении принятых от него учений, несмотря на гонения, угрожающие всем истинным последователям Христовым? Притом же ты «из детства» научился вере от бабки и матери твоей (2 Тим. 1:5)^[58] и «знаешь священные писания», т. е. Ветхого Завета, которые также утверждают тебя в том, чему ты научился от своего учителя; они «могут умудрить тебя во спасение верой в Христа Иисуса» (ст.15), так как весь Ветхий Завет, со всеми своими учреждениями, служит пестуном во Христа и руководит «во спасение верой» в Него.

Промысел Божий

«И от всех избавил меня Господь» (ст.11).

Божественный Промысел видимо бодрствовал над апостолом. Он чудесно избавлял его от всех гонений и страданий, постигавших его во время путешествия с евангельской проповедью.

Тот же Промысел бодрствует и над нами на всех путях и стезях нашей жизни.

1. Охраняет жизнь людей.

Пока это необходимо по премудрым целям Божьим. Смерть наступает тогда только, когда отдельный человек достигает в достаточной мере своего назначения на земле. И целые народы не прежде исчезают с земли, как по выполнении данного им назначения.

а) Бог доставляет людям все необходимое для поддержания их жизни.

Народонаселение планеты с каждым годом более и более возрастает, потребности их более и более увеличиваются, — и Бог дает им потребное для их существования. Земля истощается, — и Бог открывает людям новые методы увеличения ее плодородия. Находятся неизвестные прежде способы переработки и производства продуктов, которые приносят пользу человеку.

Если отдельное лицо умирает иногда преждевременно, то это не составляет никакого ущерба в великом целом. Как неисчислимо много требуют пять миллиардов людей, населяющих земной шар! «Очи всех уповают на Тебя, и Ты даешь им пищу их в свое время; открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению» (Пс. 44:15–16).

б) По мановению или допущению Промысла Божьего войны, моровые язвы, голод и прочее производят, конечно, гибельные опустошения в роде человеческом.

Но, однако же, число преждевременно умирающих остается всегда относительно малым. Прежнее народонаселение в определенном месте скоро опять восстанавливается. Человек имеет нужду в таких наказаниях Божьих. Он становится снова бережливее, лучше и богобоязненнее. Мудрость Божья простирается от одного конца земли до другого (Прем. 11:26–27).^[59]

в) Часто великие несчастья постигают отдельных людей: градобития, пожары, внезапная смерть кормильцев семьи и т. п.

Вначале люди готовы предаться отчаянию. Но вскоре они опять находят совет и помощь. И они и другие видят тогда только яснее, что Бог может питать их без жатвы, без дома, без прежнего главы семейства и т. д. После таких несчастий люди устраиваются часто еще лучше. «Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем» (Мф. 6:32).

Таким образом, охранение людей — вот первое попечение Промысла Божьего!

2. Управляет людьми и руководит ими по своей воле.

Хотя Бог и дал людям свободную волю, однако Он удерживает над ними свое господство (Прем. 12:16).^[60]

Так что, несмотря на свободу воли, ничего не бывает без допущения Божьего. Он ведет нас нашими же путями и делает нас великими или малыми, богатыми или бедными, сильными или слабыми, здоровыми или больными. Мы различаем три рода людей, управляемых Промыслом.

а) Людьми добрыми Бог управляет посредством своего закона (данного в откровении Моисею), совести, церкви, родителей и начальников.

Они любят Бога и повинуются Ему. Они подчиняют тело с его влечениями разуму и духу, а дух подчиняется Богу. Таково отношение к Богу людей благочестивых, и оно ведёт к счастью, радости и миру. — Нужно поистине удивляться безумным, которые не поступают так.

б) Иной вначале ходит стропотным путем, но в надлежащее время сворачивает с него и обращается.

Этому содействует Бог своей предваряющей благодатью, несчастьями, горькими последствиями греха, внушениями Духа Святого. Следовательно, такие люди только недолгое время остаются без управления Промысла, но потом они горько раскаиваются, что заблуждались и лишались водительства Божьего.

в) Даже поступки ожесточенных и нераскаянных грешников Бог направляет к добру.

Сыновья Иакова, продавшие Иосифа, обвинители и судьи Иисуса Христа, ярость Саула и т. п. Только злой волей и духом противления таких грешников Бог не управляет, и отвергает нераскаянных от своего царства.

Управление людьми — вот второе попечение Промысла Божьего о людях!

Заключение. Есть Промысел! Будем уповать на него. «Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя» (Пс.54:23). Предадимся Его водительству. Да будет во всем Его воля! Из-за сопротивления Ему мы только уничтожаем самих себя.

Почему Иисус Христос и апостолы не завещали христианам никакого земного счастья, но готовили их к лишениям и страданиям

«И все желающие жить благочестиво в Христе Иисусе, будут гонимы» (ст.12).

Каждый человек, делающий добро и исполняющий свои обязанности, ожидает себе счастья и благоденствия в жизни. Но Иисус Христос не завещал своим ученикам и последователям никакого земного счастья, а требовал от них лишений и самоотвержения. «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24–25;^[61]). То же самое говорит и апостол в нынешнем послании: «И все желающие жить благочестиво … будут гонимы» (ср. 1 Пет. 4:12–14).^[62] Но неужели христианин должен постоянно вести печальную жизнь, лишаться всяких земных радостей, терпеть дни гонения, скорби и бедствия? Этот вопрос требует правильного решения.

Причины этого скрываются:

1. Частично в тогдашних обстоятельствах.

а) Иисус Христос хотел исправить религиозное состояние не одних только иудеев, но и всего рода человеческого.

Он предлагал истины и учения, которые были совершенно противоположны мнениям и воззрениям тогдашних людей. Отсюда ожесточенное сопротивление, ненависть и преследования, всюду сопровождавшие Иисуса Христа и Его апостолов. Трудно было людям расстаться со своими застарелыми заблуждениями и принять новые, небесные истины, проповедуемые христианством. Таким образом, Евангелие было принимаемо многими людьми с неохотой.

Зависть, честолюбие, корыстолюбие и другие страсти громко заговорили против евангельского учения, и те, которые почитали Иисуса Христа, как Божественного Учителя, и исповедовали Его учение, подвергались ради этого ненависти и преследованиям от врагов. Спаситель предвидел это. «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34 и др.). Поэтому Он не завещает своим последователям никакого земного счастья в общепринятом тогда понимании, а предрекает им гонения и страдания, и ублажает кротких, милосердных, миротворцев (Мф. 5:5.7.9),^[63] чтобы они, при своем снисходительном, миролюбивом настроении, спокойнее переносили всякую неправду. Поэтому и апостол Павел говорит, что «все желающие жить благочестиво в Христе Иисусе, будут гонимы». Вместе с тем Он говорит, что образ жизни христианина — благочестивый достаток в кругу последователей.

б) Как желал бы Иисус Христос избавить своих последователей от гонений и даровать им уже здесь истинную награду за добродетель и благочестие!

Но Евангелие не могло без борьбы распространиться на земле. Добродетель и благочестие Его исповедников должны были явиться миру во всем величии не иначе, как пройдя через огонь искушений и страданий.

Как счастливы теперь мы, христиане, что ради имени Христова не подвергаемся никаким гонениям и преследованиям! Теперь уже никто открыто не гонит за то, что мы христиане. Напротив, исповедуемая нами вера доставляет нам значительные выгоды, дает нам целесообразные средства к образованию, развитию нашего интеллекта и к достижению нашего благосостояния. Будем признательны за такое благодеяние, станем высоко ценить достоинство нашего православного вероисповедания; будем искренне радоваться тому, что мы — христиане, и жить так, как требует наше христианское звание.

2. Частично в цели Иисуса Христа.

Вторая причина, почему Иисус Христос и апостолы не завещают своим последователям никакого земного счастья, но требуют от них терпения в бедствиях и страданиях, заключается в цели Иисуса Христа.

а) Иисус Христос желал освободить человечество от тех несчастий, под тяжестью которых оно изнемогало.

Такого освободителя давно уже ждал народ иудейский. Но Спаситель хотел освободить свой народ не от временных бедствий и телесной нужды, хотя Он милосердно помогал всем, кто искал Его помощи в такой нужде. Он не желал даровать своим последователям только те земные блага и благодеяния, которых ожидали от Мессии иудеи. Из всего того, чему Он учил и что делал, ясно открывается, что Он желал, прежде всего, содействовать внутреннему, духовному благу людей, удалить препятствия и даровать средства к достижению этого блага. Поэтому апостол Павел говорит об Иисусе Христе, что Он «сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением» (1Кор. 1:30, ср. 1Кор. 1:24^[64]). И апостол Петр называет Его «пастырем и посетителем» (блюстителем) «душ наших», который предохраняет нас от греха и заблуждений, ведет к добродетели, нравственному совершенству и блаженству, который своей смертью обязывает нас «умереть греху и ожить Богови».

Если он сам говорит о Себе, что Он пришел, «чтобы имели жизнь и имели с избытком»(Ин. 10:10); если Он сам называет себя и свое учение «хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру» (Ин. 6:33), то мы должны понимать под этим в бóльшей мере внутреннюю, духовную жизнь человека, как преобладающую составляющую, и её духовные потребности, которые преимущественно желал он удовлетворить. Таким образом, Он желал завещать своим последователям счастье духовное, составляющее плод и награду истинной добродетели и благочестия. Поэтому Он называет «блаженными» (Мат. 5:6.8.10) «алчущих и жаждущих правды, чистых сердцем, гонимых за правду». Все эти люди должны быть счастливы, но их счастье — не внешняя, земная, видимая собственность, а собственность души и сердца.

б) Но с этим внутренним счастьем не может ли быть соединено также и внешнее, земное благополучие?

Конечно, может, и опыт показывает, что это чаще всего так и бывает. Образ жизни православного христианина — благочестивый достаток. Так как совершенно согласно с порядком Божьим, чтобы человек добродетельный, исполняющий добросовестно свои христианские обязанности, посредством этого устраивал свое земное счастье и делался достойным благословения Божьего в своих земных трудах и предприятиях. Но этого счастья и этого благословения Божьего в земных занятиях человек может достигать не иначе, как путем самоотвержения и добровольного ограничения потребления земных благ — необходимо соизмерять свои желания с реальными потребностями.

Какой добродетельный человек, стремящийся быть тем, чем он должен быть, не чувствует себя обязанным как можно чаще отказываться от чувственных удовольствий, ограничивать земные радости, жертвовать земными благами? Потому что те, кто любит деньги и имущество, почести и славу, радости и удовольствия более добродетели и благочестия, тот не может быть добродетельным; не может достигать и вечного счастья, завещаемого Спасителем.

Апостол Иоанн увещевает христиан: «не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей… И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1 Иоан. 2:15.17). Таким образом, самая совершенная и угодная Богу та добродетель, которая, через самоотвержение в бедствиях, очищается от греховной (чрезмерной) привязанности к материальным благам мира сего, укрепляется в страданиях и остается твердой во всевозможных искушениях.

Но если Иисус Христос требует от людей совершенной добродетели, то Он не может предлагать к их услугам земного счастья в понимании людей неверующих. «Все желающие жить благочестиво», так или иначе, но неизбежно «гонимы будут». При этом остаются совершенно истинными слова Спасителя: «ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все (необходимое для достаточного материального существования) приложится вам.» (Мф.6:33).

Итак, не будем роптать, если мы ради благочестия терпим гонения, если мы, как христиане, должны отвергаться самих себя и нести свой крест. Христос, пострадав за нас, оставил нам пример, дабы мы шли по следам Его (1 Пет. 2:21).^[65] А если со Христом страждем, то с Ним и прославимся.

Скорби и гонения составляют неизбежный удел благочестивого христианина

«Все желающие жить благочестиво в Христе Иисусе, будут гонимы» (ст.12).

Нерадостную истину возвещает нам апостол в дневном чтении. Не то же ли самое говорит Иисус Христос (Мат. 10:34^[66] и др. Иоан. 16:20^[67])?

Так должно быть:

1. Потому что он благочестивый христианин.

Конечно, и грешник имеет свое горе (Пс. 31:10),^[68] но оно часто служит к его стыду и посрамлению. Он по своей собственной вине нередко делается притчей во языцех. Но благочестивый человек невинно терпит скорби и огорчения. «Возьми крест свой» (Лук. 9:23;^[69] Деян. 14:22^[70])! Если мы — христиане, то должны также и страдать с Христом. Когда страдает Глава, то чувствует страдание и каждый член. Захотим ли мы покоиться на розах и предоставить терния одному Иисусу Христу? Злой мир не может не питать ненависти к благочестивому человеку (Иоан. 15:19;^[71] Иак. 4:4^[72]). Овцы и волки. Но как иначе, если крест исходит из руки Божьей (Пс.37:3)?^[73]

2. Потому что Бог любит его.

Правда ли это? Где же награда добродетели? Где обетование благочестия (1 Тим. 4:8;^[74] Осии 6:4^[75])? Однако же, рассмотри внимательнее несомый тобой крест; это — не гнев Божий (Пс.76:10),^[76] но язвы любящего друга (Прит. 17:6;^[77] 3:11–12;^[78] Евр. 7:6^[79]). Познай мудрого Врача, любвеобильного Отца, благо в горе. Тогда ты поймешь любовь Божью в самих страданиях (1 Пет. 4:1).^[80] Сердце становится смиреннее, молитва пламеннее, упование крепче, мир омерзительнее, небо приятнее (Псал 72:23).^[81]

3. Для того, чтобы он сильнее искусился, в благочестии.

Храбрый воин не прежде обнаруживает свою храбрость, как уже выступив перед врагом. Золото в горниле (Прит. 17:3;^[82] Сир. 2:5^[83]). Вера тогда только проявляется во всей силе, когда она открыто свидетельствует о Христе. Терпящий делается непреклонным (Рим. 5:3).^[84] Молящийся находит ключ к сердцу Божию (Пс.17:7).^[85] Надежда благочестия переходит в уверенность (Иак. 1:12;^[86] 2 Кор. 4:17^[87]).

Если мы не терпим никаких гонений со стороны злых людей, то это свидетельствует о недостатке в нас веры, любви, благочестия

«Все желающие жить благочестиво … будут гонимы».

Таков общий удел добродетели и благочестия! Тьма спорит со светом, истина с ложью, добро со злом. Мы не терпим теперь таких гонений, каким подвергались первенствующие христиане, и за это слава Богу. Но если и ныне не постигают нас никакие гонения, насмешки и издевательства и т. п., то это — недобрый знак.

1. Одушевленной веры.

Злые люди щадят и не осмеивают только того, кто не имеет и не обнаруживает никакой веры. Но кто в пути, при входах и выходах и проч. осеняет себя крестным знамением, кто перед храмом, иконой и крестом с благоговением останавливается и молится: тот непременно подвергнется насмешкам. Кто в церкви смотрит только на алтарь и думает только о молитве, того обзовут оскорбительным именем святоши. Кто верно соблюдает установленные Церковью посты, проводит по христиански воскресные и праздничные дни: тот в глазах других — ханжа. Если бы кто в обществе вздумал противоречить кощунникам, то наверно встретил бы град насмешек и т. п.

2. Пламенной любви.

Великая была бы любовь — наставить иного на правую веру: но сделай это, и тебя будут преследовать. Любовь была бы — удержать от греха: но сделай это, и тебя будут гнать. Любовь была бы — доставлять хлеб и утешение в хижины нищеты: но делай это постоянно и тебя заподозрят в нечистых намерениях и т. д.

3. Благочестивой жизни.

Если всегда и перед всеми говорят правду, то считают людьми несносными и опасными. Благотворительную щедрость осудят, как расточительность, целомудрие — как безчувственность, воздержность языка — как тупость ума и проч. Если сами заслужили доверие и относятся с доверием к другим, то будут обмануты. Точное и строгое исполнение всех своих обязанностей возбудит ненависть. Поистине, «все желающие жить благочестиво … будут гонимы.»

Заключение.

Вера, любовь, благочестие, так или иначе, неизбежно должны подвергаться гонениям. Если нас не постигают никакие гонения, то это — нехороший знак. А если мы терпим преследования от злых, то это должно доставлять нам радость и утешение.

Родители с ранней юности должны помогать своим детям в достижении их назначения

«Из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение» (ст.15).

Апостол Павел, наставляя своего ученика Тимофея к достойному прохождению пастырского служения, напоминает ему о том воспитании, какое подготовило его к этому служению. Ты — говорит он — «из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение‘.» Труды матери и бабки (2 Тим. 1:5), заботившихся с ранней юности о воспитании Тимофея, были не напрасны; они принесли свой плод. Тимофей вышел достойным преемником апостольского звания. Какой поучительный пример для отцов и матерей!

А в чем это назначение?

1. Для семейства.

Человек прежде всего член «семьи.»

Чтобы дети вышли полезными и счастливыми членами семьи, об этом должны позаботиться родители, насаждая и запечатлевая в них учением и примером домашние добродетели. Какие?

а) Усердие и трудолюбие.

Почему они необходимы не только для нуждающихся, но и для состоятельных людей?

б) Довольство.

Прочь всякое излишество; надобно привыкать к самому простому образу жизни.

в) Миролюбие.

Почему оно так необходимо в доме?

г) Любовь к порядку.

Без этого все другое напрасно. Надобно делать всякое дело одно за другим. Если же ты все хочешь сделать сразу и без порядка, то это будет стоить тебе величайших усилий.

2. Для гражданского общества.

Дитя будет некогда «гражданином.» Какие добродетели требуются для того, чтобы быть счастливым и почтенным гражданином?

а) Честность.

Нужно уважать чужую собственность. «Широкая» совесть; «узкая» совесть. «Удали честность и справедливость: что иное выйдет тогда из гражданских обществ, как не великий вертеп разбойников?.»^[88]

б) Правдивость.

Как вредит себе человек лицемерием, лукавством и ложью?

в) Стремление к общей пользе.

Корыстолюбивые портятся уже в семье.

3. Для церкви.

Дитя — член «церковного» общества. В нем нужно с ранних лет насаждать:

а) Благочестивое чувство.

В человеческом сердце таится врожденное стремление к Богу; надо его развивать, а не подавлять.

б) Благоговение к святым.

Если дитя приучено складывать руки на домашней молитве, не божиться, не употреблять всуе имени Божьего; если оно никогда не осмеливается сделать чего-либо непозволительного по отношению к родителям — то оно и впоследствии будет благоговейно вести себя в церкви. К чему привыкают в юности, то делают и в старости.

4. Для неба.

Небо есть награда святой любви, а дитя назначено для неба, есть дар неба; к нему оно должно быть и направлено.

Оно должно научиться любить «ближнего», предупреждать, уступать, добровольно творить добро, давать, помогать, прощать. Оно должно научиться любить «самого себя», а истинное себялюбие состоит в том, если господствуют над дурными наклонностями и борются за добро.

Велики плоды раннего благочестия

«Из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение.»

Тимофей уже с детства воспитан был в благочестии, знал священные Писания. Какой поучительный урок для отцов и матерей! Ранней весной мы обыкновенно обрабатываем наши сады и поля (Екк. 11:6).^[89] Но какая небрежность в отношении к заботам о душе! Бог ищет нас уже «с утра» (Мат. 20:1).^[90] Утренний час — дорогой час.

1. Раннее благочестие.

а) Если с ранней юности заботятся о религиозном настроении и закладывают прочное основание своим религиозным познаниям. Посещают храм Божий (Лук. 21:38).^[91] Читают книги Священного Писания (2 Тим. 3:14–15;^[92] Сир. 51:18^[93]).

б) Если заблаговременно обращаются к Богу. Чем дальше откладывают свое обращение, тем хуже (Сир. 18:22).^[94]

в) Если рано умирают для греха. Плох тот христианин, который оставляет грех только потому, что рука и нога более не действуют.

2. Великие и несомненные плоды.

а) Преимущество благочестия обнаруживается уже в делах вещественных (Пс.127:1–4;^[95] 1 Тим. 6:6^[96]). Иосиф.

б) Спокойная совесть — награда благочестия; она вносит небесный мир в сердце человеку (Еккл. 11:9).^[97]

в) Всякий крест становится легче (Пс.70:5).^[98]

г) Для благочестивого христианина физическая смерть не страшна.

Какова жизнь, такова и награда

«А ты последовал мне в учении, житии, расположении, вере, великодушии, любви, терпении, в гонениях, страданиях, постигших меня в Антиохии, Иконии, Листрах; каковые гонения я перенес, и от всех избавил меня Господь. Да и все желающие жить благочестиво в Христе Иисусе, будут гонимы. Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь» Ст. 10–13.

Эта истина, основанная на правде Божией, открывается:

1. Как над благочестивыми людьми, которых Господь избавляет от бедствий, постигающих их ради благочестия (ст.10:11), поскольку без креста нет общения с Христом (ст.12);

2. Так и над нечестивыми, потому что их грехи постоянно возрастают, а с грехом неразлучна и их погибель (ст.13).

Образцы церковной проповеди

Слово на Неделю о Мытаре и Фарисее^[99]

10. Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.

11. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи; или как этот мытарь.

12. Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.

13. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне, грешнику!

14. Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет; а унижающий себя, возвысится.

Притчу о мытаре и фарисее, которую мы сегодня слышали в Евангельском чтении, Христос Спаситель оканчивает тем, что фарисей пошел в дом свой, как осужденный или неоправданный, а мытарь как оправданный. «Пошел оправданным в дом свой более, нежели тот.»

Но разве они были в судилище? Разве над ними производился суд? Они были в храме. Они молились.

Отсюда открывается вид на храм и на молитву, который, вероятно, не все достаточно замечают и принимают во внимание. Входя в храм, становясь на молитву, мы всего скорее представляем себя просителями, а Бога подателем благ. Это справедливо, но это не все. Слово Христово показывает, что храм, будучи домом молитвы, в то же время есть и судилище Божье. Ты молишься, а невидимый Судья внемлет не только словам твоим, но и мыслям, и чувствам сердечным, и производит над тобой праведный суд. Ты окончишь молитву и пойдешь отсюда или оправданный, или неоправданный, или даже осужденный. Пророк сказал о ком-то: «молитва его да будет в грех» (Пс. 108:7). Видно, есть кто-нибудь, над кем сбывается это слово: потому что пророки не говорят слов на ветер.

Итак, молитвенники, надобно нам позаботиться, как бы избегнуть осуждения, как бы достигнуть оправдания. Для этого посмотрим, как достиг оправдания мытарь, как не достиг фарисей.

«Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя.» Кажется, это не плохая молитва.

Фарисей «молится сам в себе», то есть внутренне, мысленно, сердечно: это лучше некоторых из нас, которых уста произносят молитву, а сердце её не чувствует, и мысль нередко уклоняется от неё к посторонним предметам; или которые слушают церковное чтение и пение ухом телесным, но не открывают глубоким вниманием слуха внутреннего и не одушевляются духом молитвы. По таким случаях надо опасаться, чтобы нам не остаться более чуждыми оправдания, нежели неоправданный фарисей.

Фарисей «благодарит Бога:» и это лучше некоторых из нас, которые в молитве помышляют более о том, что нужно им, нежели о том, что нужно Богу; которые, как дети, алчущие наследства отцовского, а не любви, приходят в дом Отца Небесного, чтобы просить себе нужного и ненужного, полезного и не полезного. Приходят не для того, чтобы созерцать Его совершенства, чтобы исповедовать Его премудрость, благость, провидение, помощь, благодеяние, чтобы вкушать от Его любви и благодати и приносить Ему свою любовь, благодарность, хвалу и славу.

Фарисей — человек не без подвигов и не без добрых дел. «Пощусь», говорит он, «два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.» Поститься два дня в неделю закон ветхозаветной церкви не предписывал; это был пост, введенный частным преданием и добровольно принятый фарисеем; из чего можно заключить, что тем паче неопустительно наблюдал он посты законные. Давать десятину, т. е. десятую долю от стада, от произведений земли, от годового дохода, церкви, её служителям и нищим предписывал закон, впрочем, не тщательно исполняемый в последние времена ветхозаветной церкви. Фарисей, дававший десятину от всякого приобретения, конечно, был ревнитель закона лучше многих и — нельзя не признаться — лучше некоторых из нас, которые не только не налагают на себя добровольных постов, но и установленные Церковью посты или явно нарушают, или исполняют небрежно, изобретая пост роскошнее мясоядения, — которые не только десятой доли от своих приобретений не отделяют на Церковь и на её служителей и на нищих, но и более скудную долю на это отдают неохотно, как бы невольную дань, а не с радостью, как жертву Богу. Повторяю, следует опасаться, чтобы не остаться нам более чуждыми оправдания, нежели фарисей неоправданный.

Но как же он не оправдан? — Сейчас увидите.

«Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди.» Устами он хвалит Бога: но в самом деле превозносит себя. Хвала Богу служит у него только средством выражения того, как он доволен собой, что он лучше других. Поэтому нетрудно понять, может ли его молитва быть угодна Богу: это — кадило, из которого восходит не благоухание благоговения и умиления, но смрад гордости и тщеславия. Понятно, почему он не может быть оправдан: провозглашая себя лучшим других и беспорочным, он не только говорит, сам не зная что, как не сердцеведец, но и очевидно говорит неправду; потому что лучше его знающий человеческую добродетель апостол свидетельствует: «если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас.» (1 Иоан. 1:8).

Научимся из сего, братия, как вообще не думать о себе высоко, так и особенно не высокомудрствовать в молитве. Что тебе заглядываться на свои ничтожные добродетели, когда надобно созерцать безконечные совершенства Божьи. Что тебе хвалить себя, когда следует прославлять Бога? Если ты наслаждаешься сам собой, то, конечно, душа твоя не как фарисей в молитве — он не только хвалил себя, но и порицал других. «Я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи; или как этот мытарь.» Этих слов не оправдает и человек незлобивый и кроткий: так как же оправдает их Бог всеблагий, человеколюбивый, Которого «щедроты на всех делах Его?» Перед лицом Божьим ты укоряешь ближнего, как. порочного, как преступника, но Бог имеет его под Своим провидением и милует: итак, в твоем укорении ближнего не скрывается ли дерзновенное укорение самого Бога, Который его милует? И какая тебе польза высматривать пороки ближнего? Ты не делаешься святым от того, что видишь его грешным; напротив того, твое око, которое Бог сотворил и постоянно хочет содержать чистым, сам делаешь лукавым. Ты ставишь «этого мытаря» между хищниками и неправедниками: но, может быть, этот низкий в глазах твоих Закхей через час, каким-нибудь способом, поднимется выше, чтобы узреть Христа, и еще через час Христос о нем скажет, «потому что и он сын Авраама» (Лук. 19:9). Какими тогда глазами воззришь на того, которого теперь порицаешь?

Опасное, братия, искушение, без нужды рассматривать недостатки и грехи других людей и прельщать себя мыслью, что мы не таковы, как они. Определенно, это значит прельщать самих себя. Глумясь над пороками ближних, мы нарушаем заповедь любви к ближним; оскорбляем Бога, их милующего; оскверняем наш ум нечистыми представлениями; подвергаемся опасности быть порицателями невинных и даже будущих святых; смрадом нечистых воспоминаний растлеваем благоухание молитвы; немирной совестью воспящаем сердце наше от восхождения горе, и, конечно, не достигнем оправдания от Того, Который рек: «не судите, да не судими будете».

Кто избавит нас от этого искушения? Кто нам покажет надежный способ достигнуть оправдания в молитве? — «Этот мытарь», столь презираемый фарисеем. Мытарю поручил это Христос Спаситель в слове притчи.

«Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне, грешнику!.» Вот молитва, вследствие которой мытарь «пошел оправданным в дом свой.» Следовательно, здесь есть и для нас образец молитвы, которая способна достигнуть оправдания.

Мытарь, войдя в храм, стоит вдали, ближе к дверям храма, нежели к его внутренней святыне. Что сделаем мы по этому образцу? Станем ли тесниться в притворе, оставив храм пустым? Это не было бы сообразно ни с удобством, ни с порядком церковным. Кто может, насколько может, пусть подражает и видимому образцу оправданной мытаревой молитвы; всякий же да старается постигнуть дух образа сего и им воодушевиться.

Что значит мытарево стояние вдали? Страх Божий перед святыней Божьей, ощущение своего недостоинства. Так и мы да достигнем и сохраним эти чувства!

О Боже святыни и славы! Тот, которого Ты оправдываешь, не дерзает приближаться к святыне Твоей: как же дерзну я, достойный тысячекратного осуждения, входить во внутренность Твоего святилища, прикасаться к святыне Твоей, которой ангелы со страхом служат, приступать к таинствам Твоим, в которые ангелы желают приникнуть? Даруй мне страх и трепет и самоосуждение, да не осудит меня мое дерзновение.

Мытарь не хочет и очей возвести на небо. Что это значит? — Смирение. Итак, имей смирение в молитве: и будешь иметь молитву оправдывающую.

Мытарь бьет себя в грудь. Что это значит? — Сокрушение сердца о грехах и покаяние. Итак, имей и ты эти чувства. — «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит».

Что ознаменовалось видимыми образами молитвы мытаревой, то же выражают и слова: «Боже, милостив буди мне грешнику». Мытарь не опирается на свои дела, подобно фарисею, но уповает на милосердие Божье. С биением себя в грудь, называя себя грешником, он через это исповедует, что правосудие Божье требует добродетели и осуждает грех; что он, как грешник, признает себя достойным осуждения и уже чувствует свое осуждение; что желает избавиться от греха и вместе сознает свое бессилие избавиться от него. Когда же вместе с этим просит у Бога милости, не представляя ни права, ни побуждения, то этим исповедует веру в бесконечное милосердие Божье и в благодать по вере оправдывающую и спасающую грешника, возрождающую и воссозидающую человека на дела благая, да в них ходит.

Таким образом, молитва мытаря есть молитва покаяния и смирения и, вместе с тем, молитва веры и упования. С такой молитвой да входим в храм и да пребываем в ней, да возглаголет милосердый Господь и нам, что оправданными уйдем в дом свой. Аминь.

Поучение в Неделю Мытаря и Фарисея^[100]

Почему, слушатели, молитва фарисея была неугодна Богу, несмотря на то, что он был человек, кажется, праведный? И отчего, напротив, Богу угодна была молитва мытаря, хотя он был всем известный грешник?

Бог грешников не слушает, Он слушает только праведных; отчего же фарисей добрый своей молитвой заслужил осуждение, а мытарь грешный получил оправдание?

Фарисей оттого заслужил осуждение своей молитвой, что он, молясь, сознавал себя праведным; а мытарь получил оправдание своей молитвой за то, что сознавал себя грешником.

Как бы вы ни были чисты и правы, — не сознавайте себя такими перед Богом, а сознавайте себя грешниками. Да, Бог не услышит нашей молитвы, когда мы, молясь Ему, бываем уверены, что мы правы.

Но вы скажете, как можно довести себя до сознания, что я грешник, когда я не грешу, по крайней мере — гораздо меньше других грешу; когда я исполняю и заповеди Божьи, делаю и добрые дела! Можно, слушатели, и легко можно сознать себя грешником, когда мы будем должным образом рассуждать. В самом деле, будем рассуждать хорошенько: ты не сознаешь себя грешником, — вот и знак, что ты не праведник, а грешник, ибо праведники никогда не считают себя правыми перед Богом; ты, к тому же, сознаешь себя лучше других, — а это знак еще вернее, что ты действительно грешник, ибо праведники всегда почитают себя хуже других.

Будем рассуждать далее: на мне нет теперь грехов, нет никаких важных грехов, какие есть за другими, — как же мне сознаться, что я грешник и грешнее других? Очень легко. Пусть так, что на тебе теперь грехов нет, но зато были прежде. Положим, что тебе прежние грехи прощены; положим, что ты загладил их добрыми делами, омыл слезами, но все же ты был грешником; стало быть, грешил; ты чист от грехов по милости Божией, а сам по себе ты грешник. Ты даже большой грешник: ты имел силы воздерживаться от грехов, ибо теперь воздерживаешься; другие грешат по слабости, а ты имел силы не грешить и грешил. Будем и еще рассуждать: я и прежде не грешил, грешил гораздо меньше, нежели другие. Положим, что и эта правда. Но как ты мог воздерживаться от грехов? Сам собой или при помощи благодати Божьей? Если ты сам по себе воздерживался от грехов, то ты вовсе не праведник, ибо твоя природа такова, что ты грешить не мог. Если ты боролся со грехом, вооружился против страстей, — то тебе помогла благодать Божья воздержаться. Без благодати Божьей ты никогда не мог бы воздержаться. Что же думаешь о себе, что ты праведник, когда ты по благости Божьей праведник?

Да если бы этому человеку, которого ты почитаешь хуже себя, так помогла благодать Божья, как тебе, — то и он не согрешил бы.

Да, слушатели, грехи, которые мы имеем или имели, — наша собственность; а добрые дела, которые мы делаем, не наши: это — дело благодати и милости Божьей.

Итак, если ты не грешишь теперь, а грешил прежде, то явно, что ты грешник, и хуже других: ибо мог воздерживаться и не воздерживался; другие грешат потому только, что воздерживаться не могут. Если ты и прежде не грешил и теперь не грешишь, — то все равно ты грешник, ибо не сознаешь себя грешником. Да, не сознавать себя грешником есть грех и грех великий.

Будем же, слушатели, так рассуждать; и мы сознаемся, наконец, что мы великие грешники. Да и сознавая себя грешниками, не будем почитать себя праведниками, ибо и это будет грех; да, и это грешно, если я буду успокаиваться тем, что сознаю себя грешником. Нет, вконец надо истреблять в себе грех; никогда не надо уверять себя, что праведник; ничем не надо успокаивать себя, что не грешник. Надо, чтобы после всех пощений и молений, после всех суждений о себе выходило одно заключение: я Господи, великий грешник; я недостоин милостей Твоих, я недостоин даже просить помилования у Тебя, Господи. Аминь.

Мытарь и фарисей

С неизменной правильностью совершается круговращение времен, придвигающих нас все ближе и ближе к цели завершения бытия. Начался новый год, прошли великие праздники и вот уже наступает время приготовления к Святой Четыредесятнице. Человек с его немощами и страстями постоянно нуждается в высшем руководстве, и Святая Церковь, как любящая мать, не оставляет нас без него. В обыденной жизни еще волнуется и бушует море страстей, еще тешится плоть и услаждается чрево, задаются пиры, на которых гремит сладострастная музыка, кружится в вихре удовольствий и танцев незрелая молодежь или недозрелая старость, и никому и в голову не приходит вопрос: в этом ли состоит истинная сущность и цель жизни? Да едва ли когда-нибудь и явилась бы мысль об этом, если бы не Святая Церковь, которая, как бы желая образумить увлеченное страстями человечество, уже поет глубоко-трогательную песнь: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!» Вместе с тем она и своими евангельскими чтениями за литургией разъясняет нам, в чем заключается тайна нашего оправдания перед Богом. Эта последняя мысль находит себе поразительное пояснение в знаменитой притче о мытаре и фарисее.

Господь наш Иисус Христос уже совершил большую половину Своего служения на земле. Он обошел все города и веси земли Израилевой и во всей полноте постиг, в какой бездне нравственного падения находился избранный народ. В своей массе этот народ, будучи уже политическим рабом жестокого завоевателя, был вместе с тем и духовным рабом своих слепых вождей, которые извратили дух закона и поклонялись мертвой букве его. В буре общественнополитических смут и религиозных раздоров он уже потерял руководящую нить в своей жизни и, отчаявшись в настоящем, жил смутной надеждой на будущее. Но надежда все не осуществлялась. Он ждал явления грозного Мессии — царя, который низвергнет тяжкое иго языческого завоевателя и все богатства мира сего соберет и предоставит в пользование иудеям.

Эта мысль слишком льстила народному самолюбию и самомнению, чтобы она не проникла во все слои народа, и когда явился истинный Мессия, но в образе кроткого и смиренного учителя, проповедовавшего о духовном возрождении на основе покаяния, то учителя израилевы первые не признали Его и всячески возбуждали против Него народ. Чувствуя ложь своего взгляда на Мессию, но в то же время не желая сознаться в ней, они начали преследовать Христа, так что Он принужден был по временам удаляться в Перею, чтобы там найти успокоение Своему возмущенному духу. В одно из пребываний там Он и сказал притчу о мытаре и фарисее, и она с поразительной ясностью кисти божественного художника рисует перед нами с одной стороны бездну лицемерия и самоправедности, в которую впали вожди Израиля, а с другой — ту искру истинного покаяния, которая все еще теплилась в душе даже самых презренных и жалких подонков избранного народа.

«Два человека вошли в храм помолиться.» Кроме определенных времен, назначенных для богослужения и жертвоприношения, храм иерусалимский был постоянно открыт и для случайных богомольцев, так что каждый во всякое время мог пойти в дом Отца Небесного и излить перед Ним свои мольбы и чувства. И из этих богомольцев — один был фарисей, а другой — мытарь, — две непримиримые противоположности между собой.

Фарисей — это высокочтимый учитель народа, важный книжник, знаток закона, горячий патриот, щедрый благотворитель, — человек, который тщательно избегал всякого осквернения и, так сказать, распространял вокруг себя благоухание примерного благочестия и исполнения закона. Он с важностью поднимался к храму — в своих широких воскрилиях и с филактериями на руках и, войдя в храм, стал на видном, особом месте.

Другой — был мытарь, презренный сборщик податей, слуга ненавистных завоевателей, пособник их вымогательства и хищничества. По общепринятым представлениям, он относился к одному разряду с грешниками и блудницами, и ни один фарисей не позволил бы себе быть с ним в одном доме и дышать одним с ним воздухом, а тем более соприкоснуться с ним — от какого осквернения пришлось бы омываться в семи водах. Зная такое отношение к себе со стороны народа, он незаметно пробрался в храм и стал там — случайно неподалеку от фарисея.

Оба они пришли в дом Отца Небесного, чтобы излить перед Ним свою душу, и начали молиться. При виде столь нежеланного соседства дух фарисея смутился; но в то же время это соседство дало ему благодарный материал для молитвы: как кстати подошел этот презренный мытарь, который верхом своей греховности давал яркую картину противоположности с воплощенной праведностью! И видя в этом как бы действие Промысла Божьего, фарисей начал громко^[101] молиться: «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди — грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь.» Можно представить себе, каким презрительным взглядом при этих последних словах фарисей сверкнул в сторону несчастного мытаря! Он пришел молиться, но при виде этой воплощенной греховности ему уже не о чем молиться: в сравнении с ним он воплощенное совершенство, сама праведность, облачившаяся в широкие воскрилия, и потому ему остается только благодарить Бога, что он не таков, как прочие люди. По своему благочестию он стоит неизмеримо выше всех других людей, не говоря уже об этом жалком, презренном у людей и отвергнутом у Бога мытаре, который от стыда не смеет поднять даже глаз и от угрызений совести ударяет себя в нечестивую грудь. И довольный собою, фарисей начал по пальцам перечислять дела своего благочестия, как бы желая этим осязательно доказать самому Богу свое неотъемлемое право на оправдание, как залог вступления на лоно Авраамово. «Пощусь два раза в неделю», перечислял он; «даю десятую часть из всего, что приобретаю», и конечно, упомянул при этом, что десятину дает даже с мяты, аниса и тмина (Матф. 23:23).^[102] Этим самохвальственным кощунством и кончилась вся его молитва.^[103] Ни единого искреннего вздоха не вырвалось у него из груди, ни единого слова покаяния не проронили его гордые уста, и еще раз презрительно сверкнув в сторону мытаря, той же высокомерной поступью вышел из храма, звучно опустив, конечно, при этом и свой золотой или серебряный сикль в сокровищницу храма, — в посрамление все тому же мытарю, как сборщику этих сиклей с народа Божьего для сокровищницы нечестивых язычников.

Когда фарисей изощрялся таким образом в кощунственном самохвальстве перед Богом, в укромном уголке, весь погруженный в созерцание своей греховности стоял и молился мытарь. Он был великий грешник. Будучи сыном Авраамовым, наследником обетований, он изменил своему народу и своему Богу. По бедности или преступной алчности он поступил на службу к тем компаниям откупщиков, которые, взяв у римского сената на откуп подати с завоеванных народов, с лихвой взимали их, беспощадно вымогая и выколачивая свои барыши. Поступая на такую службу, он должен был порвать все узы родства и дружбы и превратиться в бессердечное орудие беспощадного вымогательства. И сколько слез было пролито бедным, угнетенным, беззащитным народом, отдавшим бездушному сборщику свое последнее, добытое кровавым потом, достояние и сбережение, сколько разорения внесено было им в дотоле благоденствующие семейства! Бурей пронеслись по его душе эти мрачные воспоминания, и теперь перед лицем всевидящего Бога он стоял как бы объятый всесожигающим огнем правосудия Божьего. Он не смел даже поднять своих глаз к месту страшного присутствия Божьего, и в неудержимом порыве охватившего его чувства раскаяния лишь судорожно бил себя в грудь и с подавленным воплем взывал: «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!»

И поразительна преобразующая сила искренней молитвы! В то время, как фарисей своим кощунственным самохвальством лишь усугубил тяжесть своего греховного лицемерия, презренный мытарь своими горячими слезами омыл свою душу от омрачавших его грехов и пошел домой оправданный перед своей совестью и перед Богом.^[104] Своей покаянной молитвой он доказал, что еще не совсем алчность поглотила его сердце и в его душе еще теплилась искра добродетели, нуждавшаяся только в порыве усилия. его воли.

Бывают в жизни обстоятельства, которые повергают и доброго по природе человека в бездну зла и нечестия, но человек никогда не испытывается сверх сил, и у него всегда остается достаточная доля самоопределения, чтобы воспрянуть из бездны падения и усиленным напряжением свободной воли сбросить с себя иго греховного обольщения и увлечения. Вот ободряющий пример для многих из тех слабых душ, которые будучи увлечены в нечестие и пороки, отчаиваются в своем спасении. Милосердие Божье бесконечно, и всякая из глубины сердца исходящая покаянная молитва находит себе мгновенный отклик в бесконечно любящем сердце Отца Небесного.

Свою притчу Христос закончил общим положением, что «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет; а унижающий себя, возвысится.» Смирение — вот основной принцип жизни христианина. Языческая древность держалась иного правила. Там верх во всем и всегда брала сила, и отсюда движущим началом всего был беспощадный эгоизм, все сокрушавший перед собой и все приводивший себе в подчинение. Но этот принцип привел к полному крушению древнего мира, потому что в самом понятии эгоизма заключается понятие беспощадной борьбы и разрушения. Чтобы возродить мир, нужно смирить гордыню сильных, и вот дан новый принцип, по которому во главе человечества становятся не сильные эгоисты, а люди кроткие и смиренные сердцем, и они-то наследуют землю. Еще и теперь эгоизм отстаивает свое положение в мире и он именно является главным источником смут и треволнений на земле: самомнящие фарисеи еще и доселе дерзко выдвигаются вперед и перед людьми, и перед Богом, стараясь восхитить себе оправдание выставкой своих мнимых добродетелей и совершенств; но как в притче, так и теперь оправдание в действительности принадлежит не этим лицемерным и высокомерным ханжам, а смиренным, искренно кающимся мытарям.

Библиографический указатель слов, бесед и поучений на Неделю о Мытаре и Фарисее

На Евангелие:

Арсений, митр. Киев. Сочинения, т. II, стр. 103–105.

Димитрий, арх. Херсонский. Полн. собр. поучений (90 г.) т. IV. 5-38.

Евсевий, арх. Могилевский. Беседы на воскр. и праздничн. Евангелие (76 г.) ч. 2. 294.

Никанор, арх. Херсонский. Сочинения, т. IV. 55–61.

Павел, арх. Казанский. Проповеди; т. I.

Павел, арх. Кишиневский. Сочинения, т. I, 46–56; т. II. 46–54: т. II, 55–67.

Филарет, арх. Черниговский. Сочинения (83 г.) 473–478.

Феофан еп. Тамбовский. Слова во святую четыредесятницу и приготов. к ней недели (69 г.) 1. 7. 14.

Путятин, Родион, прот. Поучения. (93 г.) 179–187.

Сериев, Иоанн (Кронштадтский), прот. Собр. сочин. т. II. 1-12.

Полисадов, И., прот. Проповеди, т. I, вып. 1. 277–340.

Нордов, прот. Сеятель благочестия, т. I. 161–165.

Романов, И. К., прот. Поучения (80 г.) Отд. 11. 137–158.

Бухарев, священ. Беседы на воскр. литург. еванг. чт. 218–223.

Кириллов и свящ. Григорьев. Святоотеческие наставл. на воскресн. дни всего года. (92 г.). 167–171.

Кудрицкий. Внебогослужебн. беседы (95 г.). 1-13.

Дъяченко. Ежедневн. поучения в слове Божьем, т. I. 521–530.

Толкованиена притчу о Мытаре и Фарисее. Изд. О-ва распр. полезн. книг. М. 1879 г.

На Апостол:

Димитрий, арх. Херсонский. С. IV. 68–77.

Евсевий, арх. Могилевский. Беседы на воскр. апост. чтения (67 г.), ч. 2.

Полисадов, И. прот. т. I. 356–369.

«Воскресное Чтение» 1890 г., февраль

---