Предисловие

В самом начале Великого поста, как тот исходный тон, которым определяется вся великопостная мелодия, Святая Церковь предлагает нам Великий покаянный канон святого Андрея Критского. Он разделен на четыре части и читается в первые четыре дня поста вечером, за Великим повечерием. Его можно описать как покаянный плач, раскрывающий нам всю необъятность, всю бездну греха и потрясающий душу отчаянием, раскаянием и надеждой.

С великим искусством святой Андрей переплетает великие образы – Адама и Еву, рай и грехопадение, патриарха Ноя и потоп, Давида, Обетованную Землю и, выше всего, Христа и Церковь – с исповеданием грехов и раскаянием. События священной истории явлены как события моей жизни, дела Божии в прошлом – как дела, касающиеся меня и моего спасения, трагедия греха и измены – как моя личная трагедия. Моя жизнь показана мне как часть той великой, всеобъемлющей борьбы между Богом и силами тьмы, которые восстают на Него.

Канон начинается с глубокого личного вопля: «С чего я начну оплакивать окаянные дела моей жизни? Какое начало положу я, Христе, нынешнему рыданию?» Один за другим раскрываются мои грехи в глубокой связи их со все продолжающейся трагедией отношений человека к Богу. История первого грехопадения – это моя личная история: я совершил преступление первозданного Адама; я знаю, что я отрешен от Бога и Его вечного Царства сладости из-за моих грехов... «Я потерял Божественные дары. Я осквернил одежду моей плоти, осквернил то, что было, Спасе, по образу и по подобию. Я омрачил душевную красоту наслаждениями страстей. Ныне я разодрал первую мою одежду, которую мне вначале соткал Зиждитель, и поэтому я наг...»

И так в течение четырех вечеров девять песней канона говорят снова и снова о духовной истории мира, которая в то же время – история и моей души. Слова канона призывают меня к ответу, ибо они говорят о событиях и делах прошлого, смысл и сила которых вечны, поскольку каждая человеческая душа – единственная и неповторимая – проходит тем же путем испытаний, стоит перед тем же выбором, встречается с той же высшей и важнейшей реальностью. Значение и цель Великого канона именно в том и состоят, чтобы явить нам грех и тем самым привести нас к покаянию.

Но он являет нам грех не определениями и перечислениями, а неким глубоким созерцанием библейской истории, которая поистине есть история греха, покаяния и прощения. Канон восстанавливает в нас то духовное мироощущение, внутри которого раскаяние становится снова возможным. Когда мы слышим, например: «Я не уподобился, Иисусе, Авелевой правде, никогда не принес Тебе приятного дара, ни дел божественных, ни жертвы чистой, ни безгрешной жизни», – мы понимаем, что история первого жертвоприношения, так кратко упоминаемая в Библии, открывает нам нечто основное в нашей собственной жизни, основное в самом человеке. Мы понимаем, что грех прежде всего есть отказ от жизни как приношения и дара, как жертвы Богу или, другими словами, – отказ от жизни для Бога и по-Божьему. И благодаря этому откровению становится возможным произнести слова, бесконечно отдаленные от современного опыта жизни, но звучащие глубочайшей правдой: «Из праха создав жизнь, Ты вложил в мою плоть и кости дыхание и жизнь. Но, о Создатель мой, Избавитель мой и Судия, прими меня, кающегося».

Вот почему постный путь начинается с возврата к исходной точке – к творению мира, грехопадению, искуплению, к тому миру, где все говорит о Боге, все отражает Божию славу, где все, что происходит, все события непосредственно связаны с Богом, где человек находит настоящие измерения своей жизни и, найдя их, кается.

На Великом повечерии в понедельник, вторник, среду и четверг первой седмицы Великого поста поется и читается по частям, а на утрене в четверг пятой седмицы того же поста – в полном составе Великий канон святого Андрея, архиепископа Критского, скончавшегося в 712 году¹.

Великим сей канон называется главным образом по своей обширности, потому что он содержит 210 тропарей, не считая присовокупленных впоследствии к его составу тропарей в честь преподобной Марии Египетской и самому творцу канона, Андрею Критскому (всех тропарей 250).

Великий канон принадлежит к разряду покаянных церковных песнопений. Весь он направлен на то, чтобы пробудить душу от греховного усыпления, раскрыть пред нею, как пагубно греховное состояние, расположить ее к строгому самоиспытанию, самоосуждению и раскаянию, подвигнуть к отвращению от грехов и к исправлению жизни. С этою целью творец канона приводит на память грешнику лица, деяния и события из ветхозаветной истории, начиная с сотворения Адама, и из истории евангельской и, применяя сказания о них к нравственному состоянию и потребностям души, извлекает из этих сказаний обличения, угрозы, утешения, предостережения и наставления.

Канон больше всего наполнен обличениями, сущность которых выражена в следующих словах канона: «Я представил тебе, душа, Моисеево сказание о бытии мира и, начиная с него, все боговдохновенное Писание, повествующее о праведных и неправедных. Из них ты, душа, подражала последним, а не первым, согрешая против Бога». Грешник не должен думать, что он может до конца жить в грехах безнаказанно. Нет – ему грозит участь содомлян. «Как Господь наказал некогда беззаконие содомлян, так и ты, душа, воспламенила огонь геенский, в котором ты будешь гореть» (песнь 2). От этой участи спасает раскаяние. Но чтобы раскаивающийся грешник не впал в отчаяние, сознавая всю тяжесть своего падения, ему предлагается утешение в следующих словах канона: «Моисеева рука да уверит нас, душа, как Бог может убелить и очистить прокаженную жизнь; и не предавайся отчаянию о себе, хотя ты и поражена проказою» (песнь 6).

Немало в каноне предлагается предостережений от греха и наставлений к жизни богоугодной. Например: «Ты слышала, душа моя, что Измаил был изгнан, как порождение рабыни; будь бдительна, смотри, чтобы и тебе не потерпеть чего-либо подобного из-за сладострастия» (песнь 3). «Великий Моисей поселился в пустыне; иди и ты, душа, подражай его образу жизни, дабы и тебе узреть в пустыне явление Бога» (песнь 5).

Применение библейских сказаний к нравственному состоянию и потребностям души выражается в Великом каноне большей частью так сжато, что не всегда легко и сразу можно понять, в чем состоит соответствие одних другим. Отсюда появляется необходимость в объяснении того, в чем именно надобно видеть это соответствие, как понимать те или другие выражения, заключающие в себе сопоставление предметов, по видимому не имеющих сходства или представляющих отдаленное сходство. Принимая на себя труд этого разъяснения, мы желаем придать ему характер бесед, чтобы не только удовлетворить любознательность через раскрытие смысла неудобопонятных вещей, но главным образом содействовать покаянному и молитвенному настроению души через духовно-назидательные размышления, вводящие в дух великого творения Критского святителя. С целью назидания будем останавливать внимание и на тех местах, в которых библейские события описываются так ясно, что разъяснение их отношения к душе не представляет особенной трудности.

В объяснениях мы будем придерживаться церковнославянского текста Великого канона, но в неясных местах будем прибегать к греческому тексту и к двум переводам этого канона с греческого на русский язык, из которых один выполнен профессором Санкт-Петербургской Духовной Академии Е. Ловягиным и издан в 1861 году, другой – протоиереем М. Богословским, издан в 1873году. Будем иметь в виду также новый церковнославянский перевод этого канона, сделанный преосвященным Августином (Гуляницким), епископом Екатеринославским, и напечатанный в «Душеполезном Чтении» (1882, февральская книжка. С. 232–260).

В Великом каноне библейские события приводятся не всегда в хронологической последовательности. Мы будем приводить стихи Великого канона в том порядке, в каком следовали одно за другим события, указываемые в этих стихах.