Взгляд на язычество по изображению его словом Божиим

Установить правильный и точный взгляд на язычество, значит тверже стать в чистых понятиях о христианстве, глубже убедиться в его божественной святости и всецело покориться его спасительному влиянию. Христианство существует в мире человеческом около двух тысячелетий. Оно явилось в ту пору, когда человечество совершило полный период своего развития, испытало свои силы во всех направлениях, убедилось в своем бессилии достигнуть когда-либо тех целей, к которым предназначен человек и вне которых он является жалким, потерянным существом. Такое убеждение в собственном бессилии человека на пути своих великих стремлений было всеобщим пред пpишecтвиeм на землю Господа Спасителя, и все тогда лучшие и разумнейшие из людей находились в ожидании какой-то особенной небесной помощи человечеству, достигшему крайней степени своего расстройства в умственном, нравственном и религиозно-общественном состоянии.

Христианство в самом деле вывело род человеческий из того крайне бедственного и затруднительного положения, в каком он находился в последнее время. Оно произвело чудный перелом в мыслях, желаниях, стремлениях и всей жизни людей, очистило их понятия, возвысило нравственные силы, указало направление и открыло предмет, на котором должен остановиться человек всем своим существом. Одним словом: христианство явилось как высшее начало жизни человечества, без которого оно должно было решительно потеряться и окончательно утонуть во тьме нечестия, развращения, в рабстве грубых, всепожирающих страстей, неизбежно влекущих за собой всеобщее расстройство и смерть. Восторжествовав над суеверием и фанатизмом простого класса людей, над жестокостью и насилием властей, над ложными понятиями земной мудрости, оно привело общее сознание человечества к полному убеждению в своем небесном происхождении, несокрушимой силе и благотворном действии на умы и сердца людей. Теперь все благомыслящие видят и понимают, что род человеческий обязан своим возрождением, развитием, всеми благами, какие усматриваются в нем, единственно христианству.

Между тем в нашем современном обществе слышится голос, который заявляет свое сетование на стеснение жизни человеческой христианством, которое будто бы держит в каких-то оковах умственные и нравственные силы людей, задерживает ход наук, мешает успехам цивилизации и служит главной причиной нравственного застоя и коснения людей в состоянии младенчества и непонимания окружающих их предметов. Откуда исходит этот голос и кому принадлежит он? Язычеству, которое открыто боролось с христианством при самом первоначальном его появлении в мире, которое не устояло в вековой борьбе с ним, которое должно было уступить ему во всем и покориться его непобедимой, вечной и божественной силе. Низложенное и сокрушенное христианством язычество восстает теперь на него другим образом. Оно все недостатки, какие свойственны людям по их естественному состоянию, все остатки зла, какие усматриваются в них как печальные плоды, принесенные язычеством и не истребленные противоположным ему духом xpистианства, обращает в укор христианству, так как бы оно было их причиной. Поборники и проповедники язычества, забывая, или намеренно скрывая то, что христианство далеко еще не раскрыло себя в человечестве со всей силой и не принесло в нем своих благодатных плодов, что оно в своем раскрытии задерживается и стесняется противоположным ему началом неверия, с которым соединяется и в котором живет все зло, какое свойственно язычеству, выставляют на вид неопытных мыслителей только то, что может бросаться в глаза и издавать некоторый блеск из среды павшего и не устоявшего пред христианством язычества. С этой целью они противопоставляют нашим богодухновенным пророкам своих поэтов, апостолам – философов, внутреннему возрождению духа человеческого – всю суетную пышность, какая вышла из творческого духа языческих художников, изобретателей разных искусств, строителей городов и основателей обществ человеческих. Собирая все, что может казаться на вид, как лучшее в мире языческом, они думают унизить этим христианство, которое не создало наук, не ознаменовало себя изобретениями, художествами, основанием и устроением царств земных, что оно даже не обращает внимания на все это, при своем особенном, духовно-религиозном направлении. Отселе заключают, что христианство вредно для развития общественной жизни людей и успехов цивилизации, которая худо прививается к тем государствам, в среде которых процветает истинное, чистое христианство.

Но спрашивается: почему язычество со своими науками, художествами, разными изобретениями и образованием государств не поддержало себя и не оказывало уже никакого благотворного влияния на жизнь человечества без особенной высшей помощи, в которой все чувствовали решительную необходимость пред появлением христианства? Что было причиной скорого распространения евангельской проповеди в мире человеческом и прочного её утверждения в народах, как не общее сознание человечества в спасительной силе и благотворном действии истин христианских на жизнь людей? Откуда приняли свое оживление науки и получили обновление силы человечества, как не от христианства? Как объяснить и чему приписать то, что христианские народы возвысились и стали во главе образованных обществ человеческих? Почему эти народы возымели решительно влияние на ту часть человечества, которая коснеет в суеверии язычества и живет своими вековыми преданиями, чуждыми света евангельского учения? Все это не есть ли неопровержимое свидетельство и наглядное доказательство того, что христианство возвысило род человеческий, вывело его из состояния грубости, невежества, нравственного расстройства, обновило его силы и дало ему новую жизнь? Как же это вдруг сделалось и откуда вышел такой поворот в суждениях некоторых людей, что на христианство стали смотреть как на начало, задерживающее ход умственного просвещения людей, стесняющее успехи цивилизации в её стремлении к осуществлению общего блага человечества? Нужно быть крайне недальновидным и маломыслящим, чтобы в этих суждениях не признать выражения языческого духа, который держится в мире христианском и, удерживаемый влиянием христианства, скорбит и болезнует, что его стремления медленно и туго подвигаются вперед. Пусть же живет и раскрывает себя, как сам хочет и знает, этот зловредный дух, но ни в чем не укоряет христианства, особенно же пусть не укоряет его в том, что оно продолжает иметь свое благотворное действие на умы и сердца людей, благоговейно и свято уважающих его! Надобно желать, чтобы все, для которых христианство кажется стеснительным и противным, оставили мир христианский, составили бы из себя особую, отдельную среду, и в ней открыли те блага, которым мешает, по их понятиям, проявиться христианство. Это было бы самое очевидное, фактическое доказательство справедливости и верности того, что проповедуют защитники язычества на словах и что прекрасно только в их утопических теориях.

Тогда как дух язычества, остающийся в мире христианском, всегда действует враждебно против христианства и заявляет на него свои разные жалобы и обвинения, само язычество представляется пред взором христианина жалким, возбуждает в себе сожаление в душах чувствительных, поставляя их в такое о себе раздумье: чем виновны все, остающиеся вне света Христовой веры? Неужели нужно смотреть на этих людей, как на погибших и отверженных Богом за то, что они по своему ослеплению, или по недостатку способов к просвещению светом евангелия, остаются в неведении путей спасения и жизни вечной? И не спасаются ли они своей верой точно так же, как и христиане? Не есть ли это крайняя жестокость со стороны тех, которые смотрят на язычество, как на общество погибающих, которых ожидает вечный гнев Божий? Все эти вопросы требуют основательного ответа и серьезного размышления для того, чтобы с одной стороны защитить святость и несравненное превосходство христианства перед язычеством, с другой – раскрыть правильный взгляд на язычество, дабы оно уже не обольщало своей внешней благовидностью и не возбуждало к себе сочувствия и сожаления в душах тех, которых трогает оно и многочисленностью своих членов и своей будущей судьбой. В этом отношении, для избежания разных сомнений и колебаний своих мыслей, весьма важно нам знать учение о язычниках слова Божия, а потому вникнем подробнее в его изображение язычества.

Под именем язычества мы разумеем всю совокупность людей, которые находятся в разобщении с церковью Божией, не пользуются благодатными пособиями, подаваемыми свыше роду человеческому для достижения указанных ему Богом целей, и остаются под влиянием своих естественных склонностей, руководясь при этом чистыми соображениями своего разума, которые потому своим образом мыслей, желаний, направлением душевных сил, своими нравами, обычаями, религией, одним словом, всей жизнью как внутренней, так и внешней, представляют особенность, противоположную церкви Божией, или обществу людей, держащихся чистой веры Божией и ходящих в послушании воле спасающего их Бога. Нам известны целые народы как древнего, так и нового мира под именем язычников. Эти народы первоначально возникли и образовались из самой худшей и отверженной части человечества, но в последствии времени они развились и возросли до того, что между ними едва сохранилось избранное общество сынов Божиих, поддерживаемое притом особенными путями промысла небесного. Опасность, в какой всегда находилась церковь Божия от язычников, состояла в том, что сии последние увлекали сынов веры в свое направление и уклоняли их от жизни, основанной на вере откровенной. Язычники чужды были этой веры; они держались начал естественной жизни, занимались строением городов. основанием царств, изобретением искусств, развитием наук, они сами составляли для себя и религии, придумывали символы и обряды по своим собственным соображениям, как им казалось лучше и сообразнее с настроением их духа.

Во всем этом нынешние мыслители и писатели видят великую заслугу язычества, так что по указанным нами проявлениям языческой жизни, судят о достоинстве человека. Историк, например, не иначе начинает свое описание жизни и деяний людей, как с основания обществ человеческих, оставляя при этом без внимания первоначальный быт человечества, его происхождение на свет и главную цель, для чего оно существует. Затем славу и величие разных народов определяет степенью их умственного развития и мерой влияния на остальную часть человечества, не разбирая самых способов этого влияния законны ли они и справедливы или нет; почему все завоеватели и поработители целых царств выступают на первый план величия и славы человеческой. Вслед за ними идут политики, законодатели, народные поэты, философы и все ученые люди, прославившие себя по разным отраслям науки, или вписавшие свое имя в память народную какими-либо изобретениями и художествами, служащими к улучшению земной жизни человека и расширению её удовольствий. Применительно к тому, какой народ в известное время выступал на всемирное поприще исторической жизни и каких выставлял из среды себя представителей своей славы в том, или другом отношении, всегда господствовал такой или другой образ мыслей и открывалось свое особенное направление в жизни других народов. Если, например, из среды известного народа выходит необыкновенный завоеватель, то непременно общее, господствующее направление в людях состоит в духе рыцарства и славе военной. А когда нет военного гения, тогда начинается в народах стремление к чему-либо другому, смотря по тому, какой влиятельный человек дает своему веку известное направление. Потому-то в жизни человечества никогда не было и не будет постоянства в образе мыслей, стремлений и действий человеческих, которые изменяются с каждым веком и временем, смотря по тому, какой великий человек дает своему веку свою задачу и, так сказать, тему для практики жизни. В наш век господствует общее стремление к наукам и образованности, и это, конечно, потому, что образование открывает путь ко всем преимуществам общественной жизни и само почитается за одно из совершенств человеческой природы. Но в чем именно состоит совершенство человека и какая должна быть взята мера для определения этого совершенства, на это не ищите ответа у людей нынешнего века и времени. Суждения их об этом предмете самые разнородные и в основании их ничего не найдете твердого и положительного. Иначе и быть не может; ибо, чтобы судить о совершенстве человека, нужно непременно знать мысль Творца о человеке, помнить его назначение и иметь ясное представление о первоначальном его состоянии, дабы, имея обо всем этом верное понятие, судить потом, насколько человек приближается к своему истинному совершенству, или отклоняется от него действительным своим состоянием. Поскольку современная нам образованность не обращает внимания на те источники, откуда можно почерпнуть точные сведения обо всем этом, то она явно сливается в одну область с язычеством, описания которого мы ищем в свидетельстве о нем слова Божия, или откровенного учения веры.

Действительно, слово Божие ясно передает нам, откуда и как произошло язычество, кто был первый его родоначальник, что было причиной отделения его от великой семьи, в недрах которой заключалась церковь Божия и какое дал он направление всему, происшедшему от него поколению. Указание на это мы находим на первых страницах священного бытописания, где говорится: и рече Каин ко Господу Богу; вящшая вина моя, еже оставитися ми. Аще изгонишь мя днесь от лица земли, и от лица Твоего скрыюся.. И изыде Каин от лица Божия, и вселися в земле Наид прямо Едему ³⁷². Вот откуда произошло враждебное для церкви Божией и опасное для сынов веры язычество! Братоубийца Каин, осужденный Богом за его великое злодеяние и гонимый укорами совести, уже не мог оставаться в своем родном семействе. Невыносимо было для него пребывание в доме своих родителей, сердце которых поразил он своим ужасным злодеянием. Страшно сделалось для него и присутствие всеправедного Судьи – Бога, Который был в ближайшем соприкосновении с первенцами человечества и принимал видное участие в делах их, и потому он желает скрыться от лица Божия в каком-либо отдаленном уголке земли, хотя на самом деле во всей вселенной нет такого места, где можно было бы укрыться от Вездесущего. Удалившись от жилища своих родителей и чувствуя на себе осуждение Божие, Каин естественно должен был предаться одним земным занятиям, чтобы в них найти некоторое развлечение и самозабвение для себя и своего потомства. Вследствие такого направления своей деятельности, потомки Каина преуспели со временем в мудрости житейской и положили начало изобретению некоторых орудий, служащих к увеселению и улучшению внешнего быта человеческого ³⁷³. Для нас важны эти указания св. писания потому, что ими объясняется разъединение рода человеческого в своем направлении к земной, или житейской стороне и стороне духовной, или божественной. Первое направление принадлежит всему языческому миру, или сынам века настоящего, последнее церкви Божией, или сынам небесного царствия. Спаситель, в своей притче о блудном сыне, под образом которого Он раскрывает черты людей, уклонившихся от воли Отца небесного и последовавших своим собственным желаниям, поставляет источным началом этого уклонения нерасположенность души их оставаться вместе с Отцом своим Небесным и ходить в послушании Ему. И рече юнейший сын отцу: отче, даждь ми достойную часть имения. И раздели им имение. И не по мнозех днех собрав все мний сын, отыде на страну далече, и ту расточи имение свое, живый блудно ³⁷⁴. Смысл этой притчи ясно показывает, что все сыны заблуждения, в числе которых занимают первое место язычники, имели собственный произвол оставить истинную церковь Божию – этот дом Отца небесного, и удалились от Него на сторону далече, чтобы предаться там со всей беспрепятственностью своим наклонностям и испытать все роды удовольствий, к каким расположено их сердце. Это свидетельство достаточно для нас, чтобы все последствия, до каких доходит человек в своем отступлении от Бога, относить не к Богу, а к нему самому.

Какие же видим последствия отступления язычников от блаженного союза с Богом и что представляет нам последующая история их жизни? Разум естественный смотрит на жизнь язычества, как на развитие человеческой природы, как на постепенный переход от несовершенного состояния к другому, более совершенному. Пред судом божественным эта жизнь уклонившихся от Бога есть долгий путь, на котором заблуждения постепенно утрачивают свои человеческие достоинства и незаметно доходят до крайнего истощения и решительного обнищания духа. Это обнищание язычников выразилось в умственном и нравственном их состоянии, с которым тесно соединено и внешнее благосостояние человека, как это ясно показал Господь в притче о блудном сыне, распутная и невоздержная жизнь которого довела его до последней крайности. Но так ли это на самом деле? Точно ли язычники находятся в таком бедственном положении, в каком евангелие представляет нам блудного сына? По-видимому, нет! На стороне язычников остаются науки и искусства, весь блеск земных царств и обладание несметными сокровищами мира. Они имеют свою мудрость и дошли до глубоких познаний многих тайн природы; они открыли законы языка человеческого, выработали для него разнообразные формы и представили образцовые произведения красноречия, так что их памятники умственного развитая и доселе признаются главными источниками просвещения. Все это высоко и удивительно пред судом человеческим, но не Божеским. Суд Божий определяет мудрость людей не науками и искусствами, не умением красноречиво говорить, но степенью знания единого истинного Бога и точным пониманием Его воли. Насколько же язычники успели в богопознании и какие открыли они истины, через которые разум наш приближался бы к своему первоисточнику истины – Богу? Они не только не открыли этих истин, но и то, что открыл им Сам Бог, не уразумели и не приняли; они затмили высочайшие истины божественные, составили самые нелепые и уродливые понятия о Боге и стали своим умом во вражде с чистым и спасительным Его учением; почему вся мудрость их обращена в безумие и юродство; их красноречие признано одним пустым хитросплетением слов, и сами они названы суетными и ложными людьми. Суетни вси человецы, естествене, рассуждает премудрый, в них же обретается неведение о Бозе, и от видимых благ не возмогоша уразумить Сущаго, ни делом внемлюще познаша хитреца: но или огонь, или дух, или скор воздух, или круг звездный, или зельную воду, или светила небесныя, строители миpy боги возмнеша, да уведят, колико сих лучший есть Владыка: красоты бо родоначальник созда я. Аще же силе и действию удивишася, да уразумеют от них, колико сотворивый cия сильнейший есть: от величества бо красоты созданий сравнительно рододелатель их познавается. Но обаче на сих, т. е. созданиях, уничижение есть мало; ибо сами сии (заблуждающие) негли прельщаются Бога ищуща и хотяще обрести: в делах бо Его живуще изследуют, и увещаваются зраком, яко блага видимая. Паки ниже сии прощения достойни: аще бо толико возмогоша ведети, да возмогут уразумети век, сих же Владыку како скоре не обретоша; окаянни же суть и в мертвых упованья их, иже назваша боги, дела рук человеческих, злато, и сребро, хитрости умышление, и подобия животных, или камение неключими, дело руки древния ³⁷⁵. Поскольку язычники, положившиеся на свою мудрость и руководимые ей, не только не пришли к чистым понятиям о Боге и сделались противниками истинной премудрости Божией, то поэтому Бог сказал о ней: погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергу. Где премудр; где книжник: где совопросник века сего; не обуи ли Бог премудрость миpa сего ³⁷⁶. Премудрость бо миpa сего буйство есть у Бога ³⁷⁷. Таким образом, кажущееся умственное богатство язычников, на самом деле является великой мысленной пустотой и крайней бедностью здравых понятий.

С утратой истинного богопознания, с омрачением своего разума суеверными представлениями о Существе высочайшем, язычники не могли уже устоять в правилах добродетели и остаться верными требованиям закона нравственного. Чистый, просвещенный светом божественной истины разум есть светильник, озаряющий пути нашей жизни и дающий верное направление всем силам нашей души; без этого светильника нельзя уже ходить человеку право и свято; потому что тогда уже теряется для него различие между добром и злом; а если он и различает еще своим неясным чувством первое от последнего, то не имеет внутренней опоры противиться влечением злым и с твердостью следовать святым внушениям добра. Злые склонности и порочные влечения сердца были главной причиной того, что язычники прервали свое общение с Богом и искали правильные о Нем понятия: что же после этого может останавливать их в своих нечистых и порочных стремлениях, когда они уже лишились света, истекающего от святейшего Существа Божия и к Нему влекущего тех, которые ходят в нем и пользуются его теплотой? Каких плодов добра и правды, и на каком основании, стал бы ждать кто-либо там, где уже допущена коренная неправда – отступление души от Бога и превращение истины Божией в ложь? Кто предпочел ложь истине и не пребыл в завете с Богом, тот уже нарушил первую и главную обязанность свою в отношении к Богу, которая требует от нас, чтобы мы знали Бога и любили Его всем сердцем. А нарушение этой высочайшей и священнейшей обязанности неминуемо ведет и к нарушению другой, состоящей в исполнении долга любви к ближним своим. Ибо любить своих ближних не иначе возможно нам, как если мы любим Бога, от Которого получаем силы и побуждения на все доброе и святое. И вот, почему язычники, вслед за отпадением от единения с Богом и помрачением своего смысла, предались всем беззакониям и мерзостям порока, так что они, как передает нам св. писание, или совершали детоубийственныя жертвы, или тайныя сокровенные, или неистовые пиршества, не сохраняли частной жизни, и брачного союза; но убивали друг друга коварством или оскорбляли распутством. Вся же у них смешена суть, кровь и убийство, татьба и лесть, растление, неверство, cмятение, заклинание, молва благих, благодати забвение, душам осквернение, рождению применение, браков безчиние, прелюбодеяние и студодеяние. Недостойных бо имене идолов служение начало всякаго зла; и вина и конец есть: ибо или веселящеся неистовствуют, или пророчествуют ложная, или живут неправедне, или клянутся скоро. На бездушныя бо идолы надеющеся, зле клянущеся казними быти не чают. За обоя же приидет на ня суд: понеже зле мудрствоваша о Бoзе, внемлюще идолом, и неправедно кляшася лестию, презревше преподобие ³⁷⁸. Св. апостол Павел, изображая нравственное состояние язычников, говорит: и якоже не искусиши имети Бога в разуме, сего ради предаде их Бог в неискусен ум творити неподобная: исполненных всякия неправды, блужения, лукавства, лихоимства, злобы: исполненных зависти, убийства, рвения, лести, злонравия: шепотники, клеветники, богомерзки, досадители, величавы, горды, обретатели злых, родителем непокоривы, неразумны, непримирительны, нелюбовны, неклятвохранительны, немилостивы³⁷⁹. История передает нам, что и в среде языческой были удивительные примеры добродетелей; но если бы и согласились мы, что такие примеры действительно были между язычниками, то что значат эти частные и крайне редкие случаи в сравнении с общим духом и тайным направлением всей жизни язычников, у которых много было наружно прекрасного, а, по замечанию св. апостола Павла, бываемая у них тайно срамно есть и глаголати ³⁸⁰. По учению слова Божия, нравственность языческая везде представляется такой презренной во всем противоположной истиной христианской жизни, что все последователи Христовы обязываются отлучиться от среды язычников и нечистотам их не прикасаться, дабы им быть достойными имени людей и звания сынов Божиих. Вы есте церкви Бога жива, пишет к христианам св. апостол Павел, якоже рече Бог: яко вселюся в них и похожду, и буду им Бог: и тии будут мне людие: тем же изыдите от среды их и отлучитеся, глаголет Господь, и нечистоте не прикасайтеся: и Аз приму вы: и буду вам во Отца, и вы будете мне в сыны и дщери, глаголет Господь Вседержитель ³⁸¹. Довлеет бо вам мимошедшее время жития, волю языческую творившим, хождшим в нечистотах, в похотех, в мужеложстве, в скотоложстве, в помыслех, в пьянстве, в козлогласованиях, в лихоимании, и богомерзких идолослужениях: о нем же дивятся, несходящимся вам в тоже блуда разлияние, хуляще: иже воздадят слово готову сущему судити живым и мертвым ³⁸². Или не весте, яко неправедницы царства Божия не наследят; не льстите ceбе: ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни сквернители, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пьяницы, ни досадители, ни хищницы царствия Божия не наследят. И сими убо нецыи бысте: но омыстеся, но освятистеся, но оправдастеся именем Господа нашего Иисуса Христа, и духом Бога нашего ³⁸³. Cиe бо глаголю и послушествую о Господе, ктому неходити вам, якоже и прочии язы́цы ходят в суете ума их, помрачени смыслом, суще отчуждени от жизни Божия, за невежество сущее в них, за окаменение сердца их: иже в нечаяние вложшеся предаша себе студодеянию в делание всякия нечистоты в лихоимании ³⁸⁴. Умертвите убо уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую и лихоимание, еже есть идолослужение: их же ради грядет гнев Божий на сыны противления. В них же и вы иногда ходисте, егда живясте в них. Ныне же отложите и вы та вся, гнев, ярость, злобу, хуление, срамословие от уст ваших. Не лжите друг на друга, совлекшеся ветхаго человека с деянми его: и облекшеся в новаго, обновляемаго в разуме по образу создавшаго его ³⁸⁵. Такое ужасное расстройство и превращение нравственной жизни язычников и такое ниспадение их в глубину зла о чем другом свидетельствует, если не о крайней нищете и бедности их духа, лишившегося его благородства и высоких качеств, какими украсил Бог человека вначале, и без которых Он уже не признает в людях людей своих, как это видно из слов божественного писания, относящихся к христианам, обратившимся из язычества: иже иногда не людие, ныне же людие Божии: иже не помиловани, ныне же помиловани бысте ³⁸⁶.

Нe благоденствует ли, по крайней мере язычество, со вне? Может быть оно, сравнительно с народом Божиим, или сынами веры, поставило себя в лучшем положении со стороны житейской, когда отступило от Бога и пошло своими путями независимо от руководства законом Божиим? По смыслу евангельской притчи о блудном сыне, который не захотел оставаться в доме своего Отца и потому оставил его в той надежде, чтобы насладиться своей свободной жизнью, можно бы ожидать, что мир языческий будет иметь за собой все преимущества в земном своем существовании пред сынами веры и церкви; потому что эта именно цель была главной причиной его отделения от общества верующих и в этом заключается вся задача его деятельности. Но достигается ли эта цель языческого мира? По-видимому достигается. Ибо язычество окружает себя блестящей внешней обстановкой, на которой сосредоточена вся его изобретательность и творчество, и за которой не все примечают его внутреннее расстройство и безобразие. В чем состоит эта его обстановка? В том, что на языке св. писания называется соблазнами века настоящего и прельщением мира, во зле лежащего; или иначе – похотию плоти, похотию очей и гордостию житейскою ³⁸⁷.

Предметы, возбуждающие эту тройственную похоть и поддерживающие ее в людях, и составляют то, что мы называем внешней, блестящей обстановкой язычества. Сюда относятся все сокровища земные, видные места в быту общественном, слава побед, величие мирского могущества и разнообразие чувственных наслаждений. Все это мы относим к язычеству; потому что им собственно выработаны, расширены и доведены до последней утонченности предметы, возбуждающие и питающие в людях похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую. Совокупность этих предметов так заманчива, и обольстительна для надшей природы человеческой, что сам искуситель – дух лукавый прибег к ней, как к последнему средству, которым он рассчитывал обольстить Божественного Искупителя рода человеческого, когда представил Ему образ земных царств, сказав: вся сия дам ти, аще пад поклонишися ми ³⁸⁸. Но наружный блеск, в который облекается язычество, заманчив и увлекателен только тогда, когда мы смотрим на него в настоящем, притом смотрим в тех сферах, где он по преимуществу сосредоточен и бросается в глаза. А что такое видим мы вне этих тесных сфер, не ту же ли поражающую бедность, какая свойственна всем людям вообще, не жестокие ли страдания и неутешные скорби, происходящие большей частью от насилия и несправедливого преобладания одних над другими? Если даже смотреть на пышность и славу мира языческого в своих избранниках и представителях, то сейчас увидим всю пустоту её и изменчивость, когда она оставляет своих любимцев и переходит от одних к другим. В этом случае всего лучше обличается суетный блеск мирского величия прошедшим временем, когда сглаживаются самые следы этого величия там, где оно некогда процветало и красовалось. Итак, обратимся к истории, пусть она скажет нам, как шатко и ничтожно земное величие, пред которым исчезает современный человек, имеющий в виду одно настоящее, который не находит в себе столько рассудка, чтобы возвыситься над этим величием и отрешиться от его власти над собой. Славны были в свое время Египет, Accирия, Тир, Вавилон, далеко простиралось их влияние на прочие страны земли и несметны были их сокровища, которыми они располагали; но что осталось и уцелело от них до нашего времени? Мы теперь с великим поучением внимаем точности исполнения божественного о них приговора, который навлекли они своими неправдами, жестокостями и притеснением избранного народа Божия. Вот, например, читаем грозные слова Божии о царе вавилонском, пред которым трепетали все другие народы, от силы которого много страдал избранный народ Божий; почему во утешение eго Господь говорит чрез Своего пророка: и будет Вавилон, иже нарицается славный oт царя халдейска, якоже разсыпа Бог Содому и Гоморру, ненаселится в вечно время, не внидут в он чрез многия роды, ниже пройдут его аравляне, ниже пастуси почиют в нем ³⁸⁹. И примеши плачь сей на царя вавилонска, и речеши в той день: како преста истязуяй, и преста понуждаяй. Сокруши Бог ярем князей, поразив язык яростию, язвою неизцельною, поражаяй язык язвою ярости, его же не пощаде, почи упавающи. Вся земля вопиет с веселием, и древа ливанова возвеселишася о тебе, и кедр ливанский: отнеле же ты уснул еси, не взыде посекаяй нас. Ад доле огорчися, срет тя: восташа с тобою вси исполини обладавшии землею, подвизавшии от престолов своих вcеx царей языческих. Вси отвещают и рекут тебе: и ты пленен еси, якоже и мы: и в нас вменен еси. Сниде слава твоя во ад, многое веселие твое.... Ты же рекл еси во yме твоем: на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престол мой, сяду на гopе высоце, на горах высоких, яже к северу: взыду выше облак, буду подобен Вышнему. Ныне же во ад снидеши, и во основания земли. Видевшии тя удивятся о тебе, и рекут: сей человек раздражаяй землю, потрясаяй цари, положивый вселенную всю пусту, и грады ея разсыпа, плененных неразреши...И положу Вавилона пуста, яко возгнездитися ежем, и будет ни во что же: и положу и брение пропасть в пагубу ³⁹⁰. Нельзя без особенного чувства благоговения к святости и непреложности суда Божия читать в книгах пророческих изображение судьбы Тира, столичного города Финикии, который знаменит был в древности своей всесветной торговлей и который известен был своим необыкновенным богатством. Но cие-тo самое богатство и послужило камнем претыкания этому городу; ибо оно было причиной всех неправд и беззаконий, вызвавших против него следующий приговор божественный: се Аз на тя Тир, и приведу на тя языки многи, якоже восходит море волнами своими. И обвалят стены Тира, и разорят столпы твоя, и развею прах его из него, и дам его в гладок камень. Сушение мрежей будет среде моря, яко Аз глаголах, глаголет Адонаи Господь: и будет на пленение языков, и дщери его яже на поли, мечем убиени будут, и уведят, яко Аз Господь.... И дам тя в камень гладок, сушении мрежное будеши, не соградишися ктому, яко Аз глаголах, глаголет Господь.... И приимут о тебе плачь, глаголюще: како погибл и разсыпался еси от моря, граде хвалимый, иже был еси на мори крепок, ты и живущии в тебе, иже даял еси страх твой всем живущим в тебе; и убоятся вси острови от дне падения твоего, и сметутся острови в мори от исхода твоего.... И сведу тя к нисходящим в пропасть к людем века, и вселю тя в глубинах земных: яко пустыню вечную с нисходящими в пропасть, яко да не населишися, ниже востанеши на земли живота. На пагубу тя отдам, и не будеши ктому, и взыщешися, и не обрящешися в век, глаголет Господь ³⁹¹. Обращая свое слово к самому царю этого города, который в своем величии вознесся до того, что присвоил себе честь божескую, Господь говорит: понеже вознесеся сердце твое, и рекл еси: аз есмь Бог, в селение Божие вселихся в сердце морстем: ты же человек еси, а не Бог, и положил еси сердце твое яко сердце Божие.... Еда хитростию твоею или смыслом твоим сотворил еси себе силу, и притяжал еси сребро и злато в сокровищах твоих; или во мнозей хитрости твоей, и купли твоей умножил еси силу твою; вознесеся сердце твое в силе твоей. Того ради сия глаголет Адонаи Господь: понеже дал еси сердце твое яко сердце Божие, вместо сего се Аз наведу на тя чуждыя губители от язык и извлекут мечи своя на тя, и на доброту хитрости твоея, и постелют доброту твою в погубление, и сведут тя, и умреши смертию язвенных в сердце морстем. Еда речеши глаголя пред убивающими тя: Бог есмь аз; ты же человек еси, а не Бог, в руце убивающих тя. Смертми необрезанных умреши в руках чуждих.... Вознесеся сердце твое в доброте твоей, истле хитрость твоя с добротою твоею: множества ради грехов твоих на землю повергох тя, пред цари дах тя во обличение. Множества ради грехов твоих, и неправд купли твоея, осквернил еси святая, и изведу огнь от среды твоея, сей снесть тя: и дам тя в прах на земли пред всеми, видящими тя. И вси видящии тебе во языцех возстенут по тебе: пагуба учинен еси, и не будеши ктому в век ³⁹². Представляя славу и потом низложение других царств, особенно возвышавшихся в древности и имевших вредное действие на народ Божий, Господь изрекает о них чрез Своего пророка, что должно постигнуть их напоследок. Сыне человечь, рцы Фараону царю египетску, и множества его: кому уподобил еси себе в высоте твоей? Се Ассур кипарис в Ливане, добр отрасльми и высок величеством, и часть покровом, и cpeде облак бысть власть его, вода воспита его, бездна вознесе его, реки своя приведе окрест садов своих, и составы своя испусти во вся древеса полевая. Сего ради вознесеся величество его паче всех древес польных, разширишася ветвия его и вознесошася отрасли его от воды многи, егда протяжеся. Во отраслех его возгнездишася вся птицы небесныя, и под ветвми его раждахуся вси зверие польнии: под cению его вселися все множество языков. И бысть добре в высоте своей множества ради ветвей своих, яко быша корение его в воде мнозе. И кипариси не таковы в раи Божии, не бысть подобно ему в доброте его, множества ради ветвий его. Добра сотворих его во множестве ветвий его, и возревноваша ему древеса райская сладости Божия. Того ради cия глаголет Адонаи Господь: понеже был еси велик величеством, и дал еси власть свою в средину облак, и вознесеся сердце его высоте его, и видех, егда вознесеся: и предах его в pyце князя языческаго, и сотвори пагубу его, по нечестию его. И изгнах его Аз, и потребиша его чуждии губители от язык, и погребоша его на горах: и во всех добрех подоша ветви его, и сотрошася отрасли его на всяком поле земнем, и снидоша от покрови его вси людие языков, и разориша его. В падении его почиша вся птицы небесныя и на стебиях его быша вси звери сельнии, яко да не возносятся величеством своим вся древеса, яже в воде, и не дадят власти своя среде облак, и не станут в высоте их к нему вси, пиющии воду, вси отданы быша в смерть в глубину земли, среде сынов человеческих к нисходящим в пропасть. Cия глаголет Адонаи Господь: в он же день сведеся во ад, плакася о нем бездна: и удержах речи ея, и возбраних множеству вод, и померче о нем ливан, и вся древеса полевая о нем разслабишася. От гласа падения его потрясошася язы́цы, егда свождах его во ад со снисходящими в ров, и утешаху его в земли дольнейшей вся древеса сладости, и избранная и добрая ливанова, вся пиющия воду: и та бо с ним сведошася во ад с язвенными от меча, и семя его, и живущии под покровом его среде жизни своей погибоша. Кому уподобился еси силою и славою и величеством в древесех сладости; слези, и сниди с древесами сладости в глубину земную ³⁹³. Вслед за сими словами, в которых изображается слава и низложение царства ассирийского, пророк останавливается на судьбе царства египетского. Бысть слово Господне ко мне, глаголя: сыне человечь, возми плачь на Фараона царя египетска, и речеши ему: льву языков уподобился еси ты, и яко змий великий, иже в мори, и был еси рогами в руках твоих, и возмущал еси воду ногама твоима, и попирал еси реки твоя. Cия глаголет Адонаи Господь: и возложу на тя сети моя в собрании людей многих, и изведу тя удою моею, и простру тя на земли: поля наполнятся тебе, и посажу на тебе вся птицы небесныя, и насыщу тобою вся звери всея земли: и повергну плоти твоя на горах; и наполню кровию твоею всю землю...И рекут ти исполини: в глубине пропасти буди, кого лучше еси ты? Сниди, и лязи с необрезанными среди язвенных мечем. Тамо Ассур и весь сонм его...Тамо князи северстии вси, тамо вси воеводы Ассуровы, иже сведени быша с язвенными со страхом своим и с крепостию своею стыдящеся, успоша необрезаннии с язвенными мечем и прияша мучение свое с нисходящими в пропасть ³⁹⁴.

Представляя себе все эти страшные угрозы Божии в историческом их исполнении, воображая столь необыкновенное волнение и смятение языческих народов, которые восстают, как волны моря, один против другого и во взаимной борьбе сокрушают свои силы и могущество, можно ли назвать их счастливыми и благоденствующими? Можно ли чему завидовать в их положении внешнем, когда в среде их постоянно горит огонь вражды и неприязни, который разом пожирает и превращает в пепел самые цветущие царства? То, что называется славой и счастьем народным, не есть ли один призрачный мираж, рисующийся в самых привлекательных образах пред путником, совершающим свой путь по знойной и безжизненной пустыне, который, увлекаясь заманчивым видением, совсем сбивается с пути и потом теряет из виду самый предмет своего обольщения? Это ли благоденствие и величие, которым можно бы похвалиться человеку и предположить его целью своей жизни?

Преданные язычеству и действующее в его видах, не смотрят на внутренние раздоры и взаимное поражение языческих народов, они как бы совсем не примечают тех страшных зол и язв, какими страдает мир языческий; мысль их устремлена на одно кажущееся величие там, где оно является, которое и составляет любимую мечту их души и сердца; кроме этой мечты они не хотят ни о чем более и думать. А потому для нас весьма важно знать, какой будет конец всего язычества вообще и что ожидает язычествующих впереди? Евангельская притча о блудном сыне показывает нам, что этот несчастный сын, испытав все бедствия в своем удалении от отеческого дома, увидел наконец, жалкое положение свое и сказал самому себе: колико наемником Отца моего избывают хлебы; аз же гладом гиблю; востав иду ко отцу моему, и реку ему: отче, согреших на небо и пред тобою: и уже несмь достоин нарещися сын твой: сотвори мя, яко единаго от наемник твоих. И востав иде ко отцу своему ³⁹⁵. Вот единственно наилучший и радостный исход из состояния заблуждения, которого надлежало бы ожидать от всех сынов заблудших и которым сами они должны бы заключить безотрадную историю своего удаления из отеческого дома! Но к сожалению и удивлению нашему, представленный в евангелии пример обращения и раскаяния блудного сына касается лишь той части удалившихся от Бога грешников, которые после долгого времени своей свободной и распутной жизни, приходят наконец к истинному сознанию самих себя, вследствие чего оставляют путь погибельный и возвращаются назад – под кров отеческий, покоряясь во всем воле своего благосердого отца. Из этих-то по преимуществу сынов заблуждения, пришедших в чувство покаяния, составилась обширная церковь Христова, в состав которой вошли языческие народы. Такого раскаяния и обращения ожидает Отец Небесный от всех, оставивших блаженное жилище Его и прервавших с Ним общение. Но между тем не все они приходят в чувство покаяния и возвращаются ко Отцу. Многие из них продолжают идти своим погибельным путем, на который вступили однажды и навсегда. Есть между заблудшими и такие, которые, по видимому, раскаялись и обратились, сделались чадами веры и послушания, но на самом деле они, и по принятии высокого имени детей Божиих, живут и действуют по духу и правилам языческим. От этих-то ложных сынов веры, или христиан лицемерных, произошли все те нестроения и беспорядки, каше мы встречаем в истории церкви христианской; от них возникают и распространяются в среде христиан ложные мысли, противные истинам веры; от них исходят все соблазны, являются предприятия, дела, разные потребности и обычаи несообразные с чистотой жизни христианской и дающие особенное направление деятельности христианских обществ. Этих лжеименных христиан по всей справедливости можно назвать татями и разбойниками, которые вошли в дом отеческий под видом кротких и послушных детей, но пошли в него с тем, чтобы разграбить и опустошить его. Успех их в этом отношении так велик, что в наше время с трудом можно находить истинных христиан между христианами; почему внимательному к себе и своему вечному спасению христианину становится не только грустно, но даже ужасно, при виде общего духа и направления, утвердившегося между христианскими народами. В этом духе и направлении живет и действует чистое язычество, преследующее свои цели, противные требованиям христианства. Мы не считаем здесь нужным указывать на все проявления этого христианского духа, ибо из описания древнего язычества, которое мы уже представили выше, всякому становится видно и проявление нынешнего язычества, прикрывающегося христианством. Нынешнее язычество само говорит за себя, когда требования христианские считает несовременными и непримиримыми со своими требованиями и усиливается вытеснить их из сферы народной жизни. Знает нынешнее – новейшее язычество свой родной корень – язычество древнее, когда обращается к его памятникам, литературе и обломкам искусства, вырываемым из недр земных, и эти давно отжившие свой век остатки минувшего времени принимает за образец новейшего просвещения; на них хочет основать и ими поддержать начала нравственности человеческой; в них надеется найти пищу и подкрепление для развитая ума и самостоятельности мысли в нашем юношестве. Значит, христианство уже не удовлетворяет требованиям современных нам обществ христианских; оно перестало давать им оживляющие соки, лишено силы поддерживать нравственность людей и научать их основательному и самостоятельному образу мыслей; оно не имеет и образцов, по которым можно бы развивать вкус общечеловеческий; – все это лучше и вернее можно достигнуть через сближение нынешнего поколения людей с древним языческим миром и через основательнейшее изучение памятников его до-христианской жизни! Грустно и несомненно верно то, что наше общество именно составило себе такое убеждение относительно христианства, которое поэтому получило такое значение в среде его, что о нем всего менее можно думать человеку современному, вступающему в жизнь общественную! Пройдут годы и десятилетия; много потратится сил и угаснет жизней на том пути, по которому заставляют идти нынешнее юношество; предполагаемая цель, какая имеется при этом в виду, без всякого сомнения, не достигнется; станет всем очевидной несостоятельность ожидания от новых предпринятых трудов, какие теперь поставлены на первом плане; потомки заговорят об ошибках своих предков, но судить будет некого за них, потому что сойдут с лица земли самые виновники их. Тогда почувствуется общая потребность дать иное направление умственному и нравственному движению людей, не замедлит, конечно, явиться и самое это направление. Но какое именно? Куда повернет ток разумно-нравственной жизни людей? Повернет в какую-нибудь еще иную сторону, только, наверное можно сказать, не пойдет по евангельскому указанию воспитания и образования человека, живущего на земле, но не для земли, потому что этот поворот будет принимать сам же дух язычества, который имеет многие изгибы, применяясь к своим житейским и временным целям. Какой же, спрашиваем, конец этого язычества и чего ожидать от его неутомимых и самонадеянных предприятий в будущем.

Судьба язычества с его обширными планами и многосложными делами показана была еще вавилонскому царю Навуходоносору в сонном видении, истолкованном пророком Даниилом. Видел этот царь необыкновенной величины истукан, весьма страшный видом, от которого пришел в ужас сновидец. Голова этого истукана была золотая, грудь и руки серебряные, чрево и голени медные, ноги железные, смешанные с глиной. Этот колосс вдруг был сокрушен каким-то камнем, отторгшимся от вершины горы, который потом возрос и занял собою все пространство земли ³⁹⁶. По изъяснению пророка Данила, виденный царем Навуходоносором колосс означал все царства земные, которые должны пасть и рассыпаться, чтобы дать место вечному царству Христову. Царство Христово открылось на земле, как явление неба и вечности: но оно не идет здесь во временном своем существовании полного и видимого торжества своего и остается более царством невидимым и духовным, оно не занимает определенного места на земле, не имеет неизменного числа своих членов, рассеяно по всем странам и народам и закрыто под видимым порядком царств человеческих. Но будет время, когда это царство откроется во всей своей славе и величии, и тогда-то падут и рассыплются земные царства, так что не останется и следа их на земле; ибо в упомянутом видении сказано, что после того, как сокрушен был колосс ударом камня, поднялся сильный ветер и разнес самые остатки его, т. е. сила Божия истребит и развеет все, что сделано на земле рукой человека. Как это будет и какие имеют последовать перевороты под конец времен в царствах человеческих, об этом говорят нам пророки. В книге пророка Исаии говорится: се Господь разсыплет вселенную, и опустошит ю, и открыет лице ея, и расточит живущия на ней. И будут людие аки жрец, и раб аки господин, и раба аки госпожа: будет купуяй яка продаяй, и взаим емляй аки заимодавец, и должный аки ему же есть должен. Тлением истлеет земля и расхищением расхищена будет земля: уста бо Господня глаголаша сия. Восплакася земля, и растленна бысть вселенная, восплакашася высоцыи земли. Земля бо беззаконие сотвори живущих ради на ней, понеже преступиша закон, и измениша заповеди, разрушиша завет вечный. Сего ради проклятие пояст землю, яко coгрешиша живущии на ней: сего ради убози будут живущии на земли, и останется человков мало. Восплачется вино, возрыдает виноград, возстенут вси радующиеся душею. Престало есть веселие тимпанов, преста высокодерзость и богатство нечестивых, престал есть глас гуслей. Усрамишася, не пиша вина, горька бысть сикера пиющим. Oпycте всяк град, заключит храм, еже не внити. Плачитеся о вине всюду, престала есть радость вся земная, отыде вся радость земли. И останут гради пусти, и домовое оставлени погибнут. Сия вся будут на земли среди языков: яко же аще кто отрясает масличину, тако отрясут их: и яко же аще останет от обимания винограда, сии гласом возопиют.... Страх и пропасть и сеть на вас живущих на земли.... яко окна с небесе отверзошася, и потрясутся основания земная. Мятежем возмятется земля, и скудостью оскудеет земля. Преклонися и потрясеся земля аки овощное хранилище, и аки пиян и шумен падет и не возможет востати, преодоле бо на ней беззаконие ³⁹⁷. И будет аки сония видяй во сне нощию, богатство всеx языков.... И будут аки во сне ядущии и пиющии, воставшим тощь их сон: и якоже во сне жаждай аки пияй, воспрянув же еще жаждет, душа же его вотще надеяся: тако будет богатство всех языков ³⁹⁸. Приступите, язы́цы, и услышите, князи: да слышит земля, и живущии на ней, вселенная, и людие, иже на ней. Зане ярость Господня на вся языки, и гнев на число их, еже погубити их, и предати я на заклание. И язвении их повернутся, и мертвецы, и взыдет их смрад, и намокнут кровию горы их: и истают вся силы небесныя, и свиется небо аки свиток, и вся звезды спадут яко листвие с лозы, и якоже спадает листвие смоковницы... День бо суда Господня, и лето воздаяния суда Сионя. И обратятся дебри его в смолу, и земля его в жупел. И будет земля его горящи яко смола днем и нощию, и не угаснет в вечное время ³⁹⁹. Се бо Господь, яко огнь приидет, и яко буря колесницы Его, воздати яростию отмщение свое, и прещение во пламени огненне. Огнем бо Господним судитися будет вся земля и мечем Его всяка плоть: мнози язвени будут от Господа ⁴⁰⁰.

Ужасный конец, имеющий постигнуть вселенную и поразить царства земные, не есть еще полное воздаяние язычникам за их вину и преступления пред Богом. Этот конец есть только прекращение тех зол и беззаконий, в которых они поставляли свою жизнь; самая же ответственность их за это и уплата правосудию вечному будет в вечности, где ожидают их нескончаемые огненные мучения в пещи геенской, откуда будет исходить дым мучения их во веки веков, и где мучимые не будут иметь отрады и покоя ни днем, ни ночью ⁴⁰¹. Зная то, откуда произошло язычество, в чем оно состояло и к чему стремилось, мы уже не будем затрудняться решением вопроса: не слишком ли жестока и несообразна не только с милосердием, но даже и правосудием Божиим та участь, какая ожидает язычников в вечности? Она вполне сообразна с правдой Божией и достойна неизмеримой вины людей дерзких и своевольных, которые сами отступили от Бoгa, исказили чистые о Нем понятия, измыслили себе ложных богов, в которых олицетворили свои страсти и пороки и в след за тем безбоязненно предались всякому разврату и нечестию. Она нисколько не противоречит и милосердию Божию, которое призывало заблуждших к покаянию и обращению; но они не вняли гласу призывающему, пренебрегли долготерпением Божиим и жестоко притесняли избранное общество верующих, которых они совсем хотели подавить и стереть с лица земли за то единственно, что в них сохранялось истинное слово Божие ⁴⁰². Все это составляет такую вину и преступность пред вечной правдой Божией, за которую воздаяние должно быть вечное. Потому-то св. апостол Павел пишет: отрывается гнев Божий с небесе на всякое нечестие и неправду человеков, содержащих истину в неправде ⁴⁰³. Утешая верующих христиан, терпевших от нападения и злобы язычников, тот же апостол говорит: праведно у Бога воздати скорбь оскорбляющим вас, а вам оскорбляемым отраду с нами, во откровении Господа Иисуса с небесе, со ангелы силы своея, во огни пламенне дающаго отмщение неведующим Бога и непослушающим благовествования Господа нашего Иисуса Христа: иже муку приимут, погибель вечную, от лица Господня, и от силы крепости Его: егда приидет прославитися во святых своих и дивен быти во всех веровавших ⁴⁰⁴. Да возвратятся грешницы во ад, вси язы́цы забывающии Бога ⁴⁰⁵.

Но ужели это так будет непременно, подумает кто-либо? Неужели в самом деле все язычники, которых число так велико и необъятно, что невозможно определить его языком человеческим, должны быть жертвой вечной погибели? Численное количество неверующих, несмотря на их безмерное множество, всего менее может служить защитой от ожидающей их страшной участи; ибо это великое их множество представляется великим только в очах малого и ограниченного человека, но не в очах бесконечно великого Бога, пред Которым исчезает всякое другое величие и все необъятное число людей беззаконных и нечестивых есть как ничто. Почему о язычниках говорится: о люте множеству языков многих! Аки море волнующееся, тако смятетеся: и хребет языков многих, яко вода возшумит: аки вода язы́цы мнози, аки шум воды многия нуждею носимыя: и отвержетъ его, (т. е. хребет языков многих), и далече поженет его, аки прах плевный веющих противу ветра, и яко прах колесный буря возносящая ⁴⁰⁶. Это значит, что Бог потрясет и развеет все множество язычников, подобно праху плевному, который отделяется веющими от чистого зерна, как ненужный и лишний; или подобно земной пыли, которая поднимается и тотчас уносится бурей под кружащимися колесами. Еще точнее определяет пророк, что значит пред величием Божиим все громадное число язычников, когда говорит: вси язы́цы, яко капля от кади, яко протяжение веса вменишася и аки плюновение вменяется; ⁴⁰⁷ т. е. они тоже составляют, что одна капля воды, падающая на землю, при наполнении сосуда, или незаметная пылинка, прилипнувшая к весовой чашке, не придающая никакой тяжести к веществу, которое на ней взвешивается; а, по своим внутренним качествам, они являются презренными, как плюновение. Так незначительно и совершенно ничтожно пред величием бесконечного Бога все неисчислимое для нас множество язычников! Пред Ним важно только то, что язычники, несмотря на свое ничтожество и всецелую зависимость свою от Существа высочайшего, оказались противниками Ему и вступили в борьбу с Ним как враги. Почему Господь говорит о своих противниках: пожену враги Моя, и постигну я, и не возвращуся, дóндеже скончаются. Оскорблю их и не возмогут стати, падут под ногама Моима. И препоясал мя еси силою на брань, положил еси вся востающия на мя под мя. И врагов моих дал ми еси хребет, и ненавидящия мя потребил еси. Воззваша, и не бе спасаяй: ко Господу, и не услыша их. И истню их яко прах пред лицем ветра, яко брение путей поглажду я. ⁴⁰⁸

Ясны и вразумительны определения Божии относительно людей неверующих, которые не покоряются слову истины и упорно идут против воли Всемогущего. Сомневаться в точности исполнения их нет никакого основания; ибо скорее небо и земля прейдут, нежели останется неисполнившимся то, о чем говорит неоднократно и с такой силой Сам всесильный Бог ⁴⁰⁹. Слово Его так верно и непреложно, что были прозорливцы, которые уже созерцали страшную картину исполнения всех угроз божественных нечестивым. Воззрех на землю, говорит один из них, и се ничтоже, и на небо, и не бе света его. Видех горы, и трепетаху, и вси холми смутишася. Воззрех, и се не бе человека... и вси гради сожжени огнем от лица Господня, и от лица ярости Его погибоша ⁴¹⁰. И видех небо ново и землю нову, свидетельствует другой таинник Божий: первое бо небо и земля первая преидоша и моря несть ктому ⁴¹¹. Итак, нет места каким-нибудь сомнениям относительно верности исполнения слов божественных над людьми неверующими и заблуждающими, но как подействовать на них, чтобы отвлечь их от путей своего заблуждения? Чем убедить их в опасности своего положения и какой силою подвигнуть их к исправлению и покаянию? Пусть человек благочестивый и рассудительный скорбит и плачет об их ужасной участи, пусть наймет плакальщиц в пособие к слезам собственным ⁴¹², это их нисколько не тронет и не остановит. Они как будто совсем не имеют разума, чтобы понимать смысла страшных угроз Всемогущего; у них как будто нет и сердца, чтобы чувствовать силу этих угроз. Не суть бо людие имуще смысла, замечает о них пророк Божий; сего ради не ущедрит сотворивый я, ниже создавый их помилует ⁴¹³. Сынове буии суть и безуми; мудри суть, еже творити злая, благо же творити не познаша ⁴¹⁴.

Гнев Божий на этих безумцев так свят и праведен, что, если им самим отдать дело их на обсуждение, то они ничего не могут сказать в защиту самих себя. Оправдать злые дела свои и то сопротивление, в каком они стали к Существу высочайшему, они никак не могут. Им остается сказать лишь то одно, что они вовсе не веруют в действительность истин нашей веры; а потому решительно не думают, чтобы когда нибудь постиг их тот суд, какой представляет вера наша. Но имеет ли какую нибудь твердость эта ложная мысль их? Если истины нашей веры не действительны, то откуда они могли произойти? Скажут ли, что это вымысел человеческий? Но как люди могли измыслить то, что превосходит их самих и что никак не вытекает из собственного их существа? Люди не только не могли выдумать высочайших истин, проповедуемых нашей верой, но без особенной помощи небесной не в состоянии и сохранить их, когда они уже даны человечеству. Если же эти истины сохраняются и передаются из рода в род, если вся история рода человеческого, от начала её и до ныне, стоит на противодействии сынов тьмы и заблуждения этим истинам, то как не верить, что они имеют своим источным началом Существо высочайшее, Которым и сообщены людям? Некоторые безумцы могут даже отрицать самое бытие Существа высочайшего и смеяться над тем, что признается за истину, от Него происшедшую. Но истины, происшедшие от Бога, вполне согласны с внутренним законом, положенным в самой природе человеческой, и кто отрицает эти истины, тот стоить в противоречии с природой собственной. Если же без всякого спора каждый человека, должен признать в себе силу закона нравственного, то возможное ли дело, чтобы этот закон быль в нас без своего высочайшего Законодателя? А коль скоро есть Законодатель высочайший, против Которого являются мятежники, не покоряющиеся Его воле, то что они думают о своем сопротивлении Ему? Ужели их противление должно остаться ненаказанным? И почему так мог бы думать человек, одаренный разумом?

Скорее всего можно согласиться с тем, что поставившие себя в противление Богу, вовсе не думают о последствиях злых своих поступков, и потому они сами обращаются в предмет глубокого размышления для людей благочестивых и внимательных к себе самим. Так, о них погружался в глубокое размышление один любомудрый и близкий к Богу муж, который много скорбел о жалкой их будущности и приходил к разным, важным вопросам; но получил от Бога такой ответ, чтобы он оставил свою пытливость о погибающих, а имел бы внимание к самому себе и стремился бы к славе избранных Божиих: ибо и тии, говорит Бог к беседовавшему с Ним праведнику, приемлюще свободу, уничижиша Вышняго и закон Его презреша, и пути Его оставиша, еще же и праведных Его попраша: и рекоша в сердце своем: несть Бога; аще и ведяху, яко умирают... и тии, иже сотворени суть, оскверниша имя Того, иже сотвори их: и неблагодарни быша Тому, иже уготова им живот ⁴¹⁵. Продолжая свою речь, Вышний говорит своему собеседнику: и тогда умилятся, иже ныне отступиша от путей моих, и в мучениях пребудут тии, иже отвергоша я в презорстве. Иже бо не познаша мя, живуще благодеяния получивше, и иже возненавидеша закон мой, егда еще бяху имеюще свободу, и егда еще бяше им отверсто покаяния место, не уразумеша, но уничижиша, сим подобает по смерти в мучении познати. Ты убо не буди ктому любопытлив, како нечестивии мучитися будут; но испытуй, како праведнии спасутся, и их же век, и ради которых век и когда ⁴¹⁶. Полагая конец всем исследованиям и вопросам о людях нечестивых и погибающих, слово Божиe говорит: погибоша, зане же не имеша мудрости, погибоша за безсовестие свое ⁴¹⁷. Спасительная мудрость Божия являлась и им; но они отвергли ее; они измыслили свою ложную мудрость и бессовестно предпочли сию последнюю первой; – за то и погибли!

Все слова и наставления истинной премудрости Божией достигают своей цели в сынах веры и послушания, которые с благоговением внимают ей и полагают ее в руководительное начало своей жизни, которые отделяются от сообщества с нечестивыми, не увлекаются их ложным духом, не завидуют их временным преимуществам и не почитают за великое то, что они называют славой и величием человеческим. Для людей верующих всего важнее и выше то, что они чувствуют себя в общении с Богом своим, могут относить к себе те великие упования и надежды, которые соединены с их верой; в этом поставляют они свою жизнь и мудрость, в этом состоит все их утешение и ободрение духа среди теснот и скорбей жизни настоящей. Поскольку все мы призваны к высокому состоянию верующих людей Божиих, то и будем дорожить этим несравненным преимуществом своим, лишения которого не могут заменит никакие выгоды и блага века настоящего. «Благодарение Богу, писал св. апостол Павел христианам церкви римской; что вы, быв прежде рабами греха, от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя» ⁴¹⁸. И в послании к Солунянам говорит: «мы всегда должны благодарить Бога за вас, возлюбленные Господом братия, что Бог от начала, чрез освящение Духа и веру, истине, избрал вас ко спасению, к которому и призвал вас благовествованием нашим для достижения славы Господа нашего Иисуса Христа» ⁴¹⁹. Если так благодарил Бога св. апостол за обращение христиан из тьмы язычества ко свету веры Христовой, то какую радость сердца и какое чувство благодарности к милосердному Богу должны постоянно питать в душ своей сами обращенные и призванные?