Еда, питание
(Eating)
Из примерно семисот упоминаний об употреблении пищи (не считая просто ссылок на питье и пищу) мы с достаточной долей уверенности можем сделать вывод, что питание для поддержания существования – одна из основных тем Библии. Ни в одном другом библейском образе не сочетаются до такой степени неразрывно прямой и переносный, физический и духовный смысл. В ветхозаветных обрядовых законах и постановлениях, относящихся к употреблению той или иной пищи, выражается как физическая реальность (гигиенические нормы), так и необходимость соблюдения завета. Связанные с питанием образы служат напоминанием не только самобытности народа в мире, но и духовной реальности библейской веры. Как в прямом, так и в переносном смысле в обеспечении пропитанием выражается мысль о провиденциальном Творце и зависимом от Него человечестве. Оно также свидетельствует о милостивых Божьих делах.
Питание в прямом смысле. В Библии принятие пищи служит постоянным напоминанием необходимости поддержания человеческого существования в мире. В литературе древности еде уделялось большое внимание (у Гомера примерно в каждой тридцатой строке упоминается о приготовлении или употреблении пищи). В Быт.25:34 читаем, что Исав «ел, и пил, и встал, и пошел». Это обычное поведение людей, живущих в мире. Царь Саул, который «не ел хлеба весь тот день и всю ночь», неохотно поел мяса и хлеба, прежде чем покинуть дом волшебницы в Аэндоре (1Цар.28:20–25). «Отцы наши ели манну в пустыне», – сказал Иисус в Своей речи о хлебе с неба (Ин.6:31). В этом библейском образе выражается мысль о необходимости питания для поддержания человеческой жизни. На данном уровне он служит выражением долговечности человеческого рода (человек ест, чтобы продолжить жизнь) и его уязвимости (человеку надо есть для продолжения рода, но пища не гарантирована), а также показателем Божьего обеспечения Своих творений.
Обеспечение питанием показывается в Библии прежде всего как свидетельство Божьей заботы, в некоторых случаях в виде сверхъестественных проявлений. Бог напомнил израильтянам, что во время странствования по пустыне они полностью зависели от Него и «хлеба... не ели», дабы «знали, что Я Господь, Бог ваш» (Втор.29:6). Бог повелел воронам кормить Илию утром и вечером у потока Хорафа (3Цар.17:4–6), а вдова из Сарепты, накормившая Илию последним, что у нее оставалось, была вознаграждена неиссякаемым до конца засухи запасом масла (3Цар.17:8–16). В Новом Завете несколько из наиболее известных чудес Иисуса связаны с предоставлением пищи голодным толпам людей.
Вместе с тем, в образе питания как первоочередной человеческой потребности есть и негативные оттенки. В падшем мире найти пропитание бывает трудно. Первое проклятие после грехопадения включало в себя то, что человек «в поте лица своего будет есть хлеб» (Быт.3:19). В однообразии напоминаний о необходимости добывать пропитание есть нечто достаточно тягостное: «Все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается» (Ек.6:7).
Однако употребление пищи может быть гораздо более радостным событием, чем просто трапеза, связанная с необходимостью поддержания жизни. Наиболее ярким примером в этом отношении служит пир – не просто еда, а роскошная еда в атмосфере праздника и человеческого общения. В этом образе находит также выражение большое значение, которое в Библии и в древних культурах в целом придавалось гостеприимству. Оценить эту сторону библейского понимания гостеприимства можно на примере Авраама, бесстрастно стоявшего подле ангельских посетителей, когда они ели у него наскоро приготовленные, но обильные блюда (Быт.18:1–8). Даже когда еда была относительно скромной, в ней выражалось общественное значение, придававшееся взаимному общению и доверию. И даже самая скромная трапеза может быть источником наслаждения, как об этом неоднократно пишет Екклесиаст (Ек.2:24–25; 5:17; 9:7).
Но и обычная трапеза в своем самом буквальном значении может принимать символический или нравственный смысл. В Библии она нередко показывается своего рода нравственным испытанием. Первоначальный грех заключался во вкушении плода с запретного дерева в саду. Иисус повел Себя совершенно иначе, когда сатана искушал Его едой. В воздержании нередко проявляется нравственная добродетель, например, в случае отказа принимать пищу, запрещенную Моисеевым законом (демонстрируя тем самым верность соблюдению завета), или употреблять некоторые продукты после принятия назорейского обета. Можно вспомнить также о Данииле и его молодых друзьях, отказавшихся есть богатую пищу со стола вавилонского царя, и о новозаветных указаниях воздерживаться от употребления в пищу идоложертвенного мяса. Пост, играющий важную роль в Библии, тоже представляет собой определенную форму воздержания. Даже когда нет никаких запретов, злоупотребления в виде обжорства рассматриваются с нравственной точки зрения: мудрый отец предостерегает против этого своего сына (Притч.23:1–3, 20–21; 28:7 Евр.{«знающийся с расточителями» можно понять как «пресыщающийся» и «расточающий»}), а Павел осуждает тех, у кого «бог – чрево» (Флп.3:19), и тех, у кого «утробы ленивые» (Тит.1:12).
Следовательно, неумеренность в еде свидетельствует о грехе, но даже и вполне нормальное, на наш взгляд, питание может служить показателем греховного поведения. Питание – один из образов, с помощью которых Иисус показывает, как равнодушие к Божьему призыву при обычных жизненных обстоятельствах может привести человека к лишению Царства Божьего: о людях на любом этапе истории можно сказать, что они, как и во дни Ноя и Лота, «ели, пили» и шли заниматься своими делами, не думая о Боге (Лк.17:27–28). Во времена Амоса люди, поглощавшие «лучших овнов из стада и тельцов с тучного пастбища», стали символом безразличия богатых к «бедствию Иосифа» (Ам.6:4–6).
Короче говоря, питание соотносится с более серьезными вопросами. Прежде всего оно указывает на образ жизни. Как и что человек ест, служит в Библии показателем благочестия или нечестия, нравственности или безнравственности. В готовности Иисуса есть с самым широким кругом людей, в том числе с «грешниками» (Лк.15:2), выражалась мысль о том, что земная жизнь в принципе хорошая, а также показывались размах спасения и радость спасения. В Книге Екклесиаста радостное вкушение еды и питья неоднократно показывается признаком сосредоточенной на Боге жизни (Ек.2:24–25; 3:13; 5:17–18; 8:15; 9:7). Еще в одной связанной с питанием библейской теме показывается просто его значение. От него зависит жизнь, и через него раскрывается духовное и нравственное состояние человека.
Еда как метафора. Обращаясь к метафорическому значению этого образа, мы видим, что в виде поедания изображается широкий круг жизненных реалий. Ведущую группу составляют образы, связанные с судом и разрушением. Победоносная армия представляется метафорическим мечом, насыщающимся плотью (Втор.32:42; ср. 2Цар.18:8). Еда становится символом Божьего суда, когда огонь от Господа «поедает» нарушителей (Лев.10:2 {«сжег»}) или когда Бог в гневе «пожирает» Своих врагов (Пс.20:10). Иаков предупреждает богатых и самодовольных людей, что ржавчина золота и серебра «съест плоть вашу, как огонь» (Иак.5:3). Смерть или могила с незапамятных времен изображаются в виде едока, поглощающего свою добычу (Притч.1:12).
Усвоение религиозного знания и духовный рост вследствие этого тоже сравниваются с процессом принятия пищи и ее переваривания. Павел кормил незрелых христиан «молоком», потому что они были еще не в силах переваривать твердую пищу (1Кор.3:1–2), этот образ повторяется и в Евр.5:11–14. Петр тоже призывает своих читателей «возлюбить чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение» (1Пет.2:2). Истинные пастыри Божии питают народ знанием и благоразумием (Иер.3:15 {«пасут»}). С другой стороны, когда люди не воспринимают слова Господа, это вызывает на земле голод (Ам.8:11). Усвоение глупости или лжи тоже изображается как принятие пищи (Притч.15:14).
В других местах с образом насыщения связывается удовлетворение сексуального аппетита. Распутная женщина соблазняет молодую жертву приглашением «упиваться нежностями до утра» (Притч.7:18). Прелюбодейка «поела и обтерла рот свой» (Притч.30:20). Положительный пример мы видим в Песни песней, где любовные наслаждения показаны как приносящее удовлетворение вкушение пищи (Песн.2:3–5; 4:11–16).
В своем высшем метафорическом выражении образ насыщения служит символом участия в Божьем спасении во Христе. Примеры мы видим в притчах, в которых Иисус рассказывает о мессианском пире, и в Откр.19:9, где показана брачная вечеря Агнца. Христос Сам стоит у дверей человеческой души и стучит, ожидая приглашения войти, чтобы Он мог «вечерять с ним, и он со Мною» (Откр.3:20). Иисус – хлеб жизни, который люди должны есть, чтобы получить вечную жизнь (Ин.6:25–40). Наиболее наглядный образ представляет собой вечеря Господня, на которой верующие едят хлеб как символ причащения к телесной смерти Христа (1Кор.11:23–29).
Заключение. Питание в Библии – как физическая, так и духовная реальность. На физическом уровне оно служит постоянным свидетельством Божьего повседневного обеспечения народа и животных, а также зависимости созданий от Творца (Пс.103:27–30). Эти же два понятия – Божье обеспечение и человеческая потребность – относятся и к духовному уровню. С учетом этого мы можем сделать вывод, что в данном библейском образе находит выражение представление о мире как о столе с провизией и о питании как необходимом условии поддержания физической и духовной жизни. Человек должен питаться, чтобы быть в числе тех, кому Христос позволит есть и пить «за трапезою Моею в Царстве Моем» (Лк.22:30).
См. также: АППЕТИТ; ГОЛОД КАК БЕДСТВИЕ; ГОСТЕПРИИМСТВО, MAHHA, МОЛОКО; ПИР; ПИТЬЕ; ПИЩА, ПРОДОВОЛЬСТВИЕ; ПЛОД, ПЛОДОНОСНОСТЬ; ТРАПЕЗА; УЖИН, ВЕЧЕРЯ; ХЛЕБ; ЧИСТОТА.