Статья вторая

Содержание

Показание это инок Никодим начинает выписками из книги «Обличение», в которых сочинитель сей книги выражает свое мнение, что крест, на котором распят был Христос, не из трех древ был составлен и не был осмиконечный, и, кроме того, делает такое замечание об обоих видах креста: «сего четвероконечнего вида крестнаго не ставим в догмат веры, якоже и осмиконечного», крест же осмиконечный назвал раскольническим.

Этим мнениям сочинителя книги «Обличение» инок Никодим противопоставляет свидетельства о «троедревесии» и осьмиконечии креста Христова, которые заимствует не только из писаний древних отцов и учителей церкви, но, по своему обычаю, и у писателей новоизданных книг, старообрядцами совсем не уважаемых, – у патриарха Никона, Лазаря Барановича, Димитрия Ростовского, Питирима Нижегородского; потом приводит свидетельства Стефана Рязанского, опять святителя Димитрия и сочинителя книги «Увещание», что и крест осмиконечный и крест четвероконечный оба равно честны, обою равна сила.

В заключение же всего показания инок Никодим говорит: «Да не вознепщуется о нас вашему святейшеству, яко мы сие точию воображение креста св. почитаем, сие же божественное знамение яко не сущее отвергаем; но мы якоже от трех, тако и от двою древ сложенный крест исповедуем равночестне и равносильна, и кождо есть животворящий крест Христов. Но в рассуждении точию том, еже Святейший Синод, в упоминаемой книге «Обличении», яко не точию осмиконечный трисоставный крест, но и четвероконечный, от двою древ сложенный, за догмат не почитает, осмиконечный же раскольническим порицает. О чем небезызвестно есть, яко честь и бесчестие, по словеси Великого Василия, восходит на первообразное: убо о поречении креста осмиконечного, обою же за догмат непочитание зело сомневаемся».

Замечания на шестое показание

Из приведенных заключительных слов шестого показания видно, что инок Никодим «зело сомневался» собственно о двух замечаниях сочинителя книги «Обличение», – во-первых, что он не почитает за догмат ни осмиконечного креста, ни четвероконечного, и во-вторых, – что кроме того осмиконечный крест назвал раскольническим.

В Кормчей, в сказании о седьмом вселенском соборе (на листе 15), сице пишется о честном кресте: «Тако бо честному кресту покланяющеся, на немже животворное распростерто бысть тело Господне, еже на очищение мирови кровь источи. И еще же и образу креста, имже беси отгоними бывают и страсти исцеляются, того ради, еже единой на первообразном сотворившияся благодати и силы, даже и до тех образов с подобным действом происходити». Здесь сказуется, что должно покланяться кресту Христову во всех его образах, ибо «и до тех образов креста благодать и сила с подобным действом происходит», а чтобы только одному которому нибудь виду креста (то есть осмиконечному, или шестиконечному, или четырехконечному) поклянятися, того в догмат седмым вселенским собором не поставлено. А между тем в Поморских Ответах, против которых написана книга «Обличение», содержится несправедливое и хульное мудрование о четырехконечном кресте: именно в ответе 68 отметается поклонение кресту четырехконечному и не признается он животворящим; а в ответе 65 (истязание третие) говорится, что под печатью креста четырехоконечного на просфоре во св. литургии не происходит пресуществление приносимого хлеба в тело Христово. Вот именно против этого лжеучения и восстает писатель книги «Обличение»²⁰. Поморские отвещатели, согласно мнению и первоучителей раскола, Аввакума и прочих, поставляли в догмат веры, что должно покланяться только одному виду креста, именно осмиконечному, а четвероконечному кресту поклонение отрицали. Писатель книги «Обличение», возражая против сего неправедного мудрования Поморских Ответов, и говорит: «ни сего вида крестнаго (четвероконечнаго) не ставим в догмат веры, ни осмиконечнаго». Не то говорит писатель, что поклонение кресту не ставим в догмат веры; но говорит, что почитать только один вид креста и покланяться только одному которому-либо виду его, осмиконечному, или четвероконечному, – того не ставим в догмата веры; напротив, обоим видам креста творим поклонение, четырехконечному и осмиконечному. Вот смысл сказанного сочинителем книги «Обличение», и ничего противного православию в словах его нет.

Достойно удивления, что сказанным в книге «Обличение» соблазнился именно Никодим. Если бы против выражения, что не поставляется в догмат веры поклонение которому-либо одному виду креста, возражали беспоповцы, или нынешние противуокружники, это было бы понятно, но инок Никодим принадлежал к Дьяконову согласию, в котором, подобно как у нынешних окружников, крест Христов четырехконечный почитается и покланяется наравне с осмиконечным, как о том пишет и сам инок Никодим: «Да не вознепщуется о нас вашему святейшеству, яко мы сие точию воображение креста св. почитаем, сие же божественное знамение яко не сущее отвергаем; но мы якоже от трех, тако и от двою древ сложенный крест исповедуем равночестне и равносильна, и кождо есть животворящий крест Христов»

Держась такового учения о кресте, инок Никодим только разве по недоразумению мог восстать против выражения, что покланяться только одному какому-либо виду креста, или осмиконечному, или четырехконечному, не есть догмат веры. И когда таковые недоумения были иноком Никодимом основательно рассмотрены, тогда ему отверзлась дверь к беспрепятственному вступлению во св. церковь. В таком же недоумении находятся и нынешние окружники. Они вопиют: дайте ответ на вопросы Никодима! А сами уже не разделяют многих мнений, на которые инок Никодим в своих вопросах просил разрешения.

А что писатель «Обличения» назвал осмиконечный крест «раскольническим», на это мы предлагаем ответ из книги митрополита Новгородского Григория о истинно-древней церкви (ч. II, гл. 9). «Ваши наставники обвиняют православную церковь в том, что некоторые из православных называют осмиконечный крест раскольничьим. Такая речь частью справедлива: ибо некоторые из православных иногда действительно так говорят, не с каким-нибудь неуважением, тем менее с презрением к кресту осмиконечному, а только для показания того, что всеми вами почитается истинным крестом один осмиконечный крест, с решительным и злобным отвержением креста четвероконечного. А нынешним именуемым старообрядцам надлежит и совсем оставить жалобы на резкие выражения некоторых полемических писателей, сделанные в духе их времени: ибо высшая церковная власть в настоящем 1886 г. заявила явственно, что оные выражения принадлежат частным лицам, а церковь их не разделяет»

О том же, что св. церковь почитает и крест четвероконечный и крест осмиконечный заедино животворящим и истинным крестом Христовым, кроме указанных самим Никодимом свидетельств в Розыске и Увещании, смотри еще в Беседах к глаголемому старообрядцу (третья беседа о четырехконечном кресте и дополнение), в книге: Истинно-древняя и истинно-православная Христова церковь (ч. 2-я, гл. 9-я), в Выписках Озерского (ч. 2-я, отд. 3-е), а также и в собрании моих сочинений (изд. 4-е. ч. 1-я, гл. 50-я).

Содержание

Здесь инок Никодим приводит сначала выписку из книги Жезл Правления, где говорится, между прочим, что сам Христос при вознесении своем, извед учеников своих даже до Вифании, «и воздвиг руце свои, благослови их, яве яко о имени своем» (т. е. именословным сложением), и противопоставляет ей выписку из Розыска, где говорится, что «о сложении перстов» при благословении Апостолов Христом Спасителем в Евангелии «не пишется», и потому делается предположение, что «целыми длинами, всеми персты благослови их». С своей стороны, в противность тому и другому мнению, инок Никодим утверждает, что будто бы «первенствующая восточная и грекороссийская церкви от дней апостольских» содержит, что «Христос благослови учеников своих и Апостолов» двуперстно сложенною десницей.

Затем, последуя Поморским Ответам, инок Никодим входит в подробные доказательства, что Христос Спаситель «иже по плоти рода еврейска», благословляя Апостолов «евреев сущих», не мог употребить именословного перстосложения, так как в сем перстосложении еврейские литеры Спасителя изображены быть не могут, равно как и латинские.

В заключение же всего показания говорится: «Не толико еже литерально персто-согбеньми о имени Іс҃. Хс҃. бываемаго от архиереев и иереев благословения сомневаемся, елико в рассуждении новоизданными от лета 7164-го книгами жестокословне изреченных поречениев и навлеченных клятв на древлецерковное первенствующие церкви содержание двуперстного сложения зело опасаемся».

Замечание на седмое показание

Заключение, сделанное иноком Никодимом, как видят читатели, совсем не вытекает из предложенных им замечаний и рассуждений. О «поречениях на двуперстное сложение выше не упомянул он ни единым словом; а «зельное опасение» выражает именно о «поречениях». И так как далее, в показании пятом на десять, он уже именно говорит об этих поречениях, подробно исчисляя их, то и мы тем паче не имеем нужды рассматривать здесь его «опасение» о поречениях и отлагаем это рассмотрение до замечаний на пятое на десять показание. Здесь же, по содержанию седмого показания, иноку Никодиму подлежало бы сделать свое заключение «о благословении Христове», т. е. о том, какое перстосложение было употреблено Христом Спасителем при благословении Апостолов пред вознесением на небо. Выразив свое мнение, что будто бы по учению древлеправославной церкви, «от дней апостольских содержимому», Христос Спаситель употребил именно двуперстное сложение, он в заключении говорит уже не о Христовом собственно благословении, но о благословении «архиереев и иереев», и при этом не восстает с решительностью против именословного сложения руки на благословение: «не толико сомневаемся о литерально персто-согбеньми о имени Іс҃. Хс҃. бываемом благословении». Но справедливо ли он выражает даже и малое сомнение о сем благословении? Древность и благопотребность его не подлежит, напротив, ни малейшему сомнению.

В доказательство благопотребности именословного сложения сделаю только одно замечание. Св. Иоанн Дамаскин в слове о почитании св. икон, обретающемся в старопечатном Соборнике (сл. в неделю первую поста, л. 325), от поклонения святому Евангелию удостоверяя поклонение икон, говорит: «Словописец написа Евангелие, и что написа во Евангелии? Все еже по плоти смотрение Христово, и предаде церкви. Подобне и живописец сотвори, написав на дсце все плотское смотрение Христово, предаде и той церкви. Темже обои едино повествование написаша, и учат нас. Чесо ради книзе поклоняешися, а дску оплеваеши? Рцы ми, еретиче, кое разнство во обоих, яже обои едину повесть благовествуют? И Един убо поклоняем есть, а другий оплеваем. О, беды! кто не посмеется сицеву суду? кто не возгнушается учительства сего, яко обоим едину повесть повествующим, и един убо поклоляем есть, другий же небрегом? Чесо ради сей поклоняем есть, и сей небрегом? Что разньствует хартия от вора? или что различается чернило от сурика? рцы ми: кому поклоняешися во Евангелии, – мшелю ли, или повести? Всяко речеши ми: поведанию Христова смотрения». До зде из Соборника. Когда мы покланяемся св. Евангелию, то покланяемся и написанному в нем пресвятому имени Іс҃. Хс҃.; и егда священник, прочитавши св. Евангелие, целует его, он целует и пресвятое имя Іс҃. Хс҃. и егда ограждает народ, или кого-либо святым Евангелием, ограждает вместе спасительным именем Іс҃. Хс҃. в нем написанным на бумаге, или на паргаменте, по сказанному ко Аврааму словеси: благословятся о семени твоем вси язы́цы. И кто, имея ум, христианин сый, усомнится принять от священника ограждение св. Евангелием и в нем написанным именем Іс҃. Хс҃.? Если же написанным на бумаге, или на хартии именем Спасителя ограждение от священника никто не сомневается принимать: то почему-же перстами воображенным именем Спасителя Іс҃. Хс҃. благословение инок Никодим и все старообрядцы сомневаются принять от священника? Не одно ли и то же спасительное имя Христово проповедует и Евангелие и рука священника? И если принять благословение двумя перстами, или двумя свещами (дикирием), во образ двух естеств во Христе, именуемые старообрядцы не сомневаются, но с верою приемлют его, а принять благословение именем Спасителя Іс҃. Хс҃., изображенным перстами же, сомневаются: то этим они не подают ли на себя подозрение, что покланяемое имя Іс҃. Хс҃. не признают достаточным на благословение, как признают достаточным, для сего изображение двух естеств во Христе перстами и свещами? Если они скажут (как и говорят), что персты не могут точно изобразить литеры Іс҃. Хс҃., то разве могут свещи и персты точно образовать собой два естества во Христе? Только верой приемлется, что они имеют такое образование, и никто не воспрещает принимать сие верой; но также точно и образование литер имени Спасителя посредством известного сложения перстов приемлется верой, и никто не должен сему препятствовать. Именуемые старообрядцы, а с ними и инок Никодим, полагают, что такое перстосложение для благословения есть нововводное. Но если бы и действительно перстосложение это было нововведением, то ужели поклоняемое имя Іс҃. Хс҃. есть также нововведение? Ясно, что и в сем случае нет никакого основания сомневаться о благословении именем Спасителя, особенно же когда оно приемлется церковью. А притом инок Никодим, равно как все именуемые старообрядцы, совершенно несправедливо признает именословное перстосложение для благословения нововводным; напротив, оно обретается на весьма многих древнейших греческих и русских иконах, рукописных книгах, и других священных предметах, которые подробно указаны в изданной Братством св. Петра митрополита книжице: «Свидетельства о древности перстосложения именословного троеперстного», также в «Выписках» Озерского (ч. 2-я, отд. 4-е). Здесь указаны изображения именословного перстосложения 1) на многих древних (начиная с шестого века) мозаических и фресковых иконах; 2) на многих миниатюрных и политипажных изображениях, обретающихся в древлеписьменных (начиная с осмого века) и древлепечатных книгах разных библиотек (указаны 46 книг) и 3) на древних (начиная с шестого вселенского собора) святительских облачениях, покровах, пеленах и других церковных принадлежностях (всего указано 22 таких предмета). О древности и правильности именословного перстосложения на благословение благоволят также прочесть глаголемые старообрядцы в книге Григория митрополита: Истинно-древняя Христова церковь (ч. 2-я, гл. 11) и в «Беседословии» протоиерея Алексия Иродионова (Разглагольство 2-е).

Содержание

По поводу сказанного в книге «Обличение» о святых иконах, что содержащияся на оных изображения священных лиц, и самой Богородицы, не соответствуют в точности истинному, действительному их образу и познаются только «за подписом имени их», инок Никодим, в сем осмом показании, выписками из разных книг тщился напротив доказать, что изображения святых на иконах, и особенно Матери Божией, имеют и должны иметь точное подобие первообразному их виду, что и достигается якобы написанием икон соответственно существующим их подлинникам, а о сказанном в книге «Обличение» выражает великое сомнение, и даже ставит сие в вину церкви.

Замечание на осмое показание

Святыми отцами седьмого вселенского собора утверждено почитание святых и честных икон; а противящиеся этому соборному установлению преданы анафеме; но того собор не уставил, чтобы каким-либо одним пошибом, или искусством и способом св. иконы воображать, не сделал также и такого постановления, что если в коем изображении на св. иконе явится некоторая неточность первообразному виду изображаемого лица, то сим бы иконам и не покланяться. И собор мудро поступил, не сделав такого постановления: и царские изображения за некую небольшую неточность истинному виду царской особы не лишаются чести, царским воображениям достойные, лишь бы только они были благоговейно и достойно царскому величеству изображены. То же примечаем и относительно св. икон. В древние времена церкви Христовой св. Апостолы, евреи сущий родом, у греков изображались более близко к греческому виду, у грузин или у иверов к иверскому, у нас русских – к русскому, как о сем свидетельствуют соблюдшияся древнейшие иконы. И ведущие иконное художество по сим признакам познают и различают, которые иконы какой страны художниками писаны, – греческими, или римскими, или сербскими, или молдавскими. И в нашей русской земле существовали издревле различные иконные художества: Корсунское, Новгородское, Московское, Строгановское, и все они имеют великое различие между собою, не только в цвете красок на лицах, но и в самой рисовке лица и всего изображения. Ясно, что все сии иконы, при таком их различии, не могут представлять совершенно точного соответствия первообразному виду изображенных на иконе лиц. И однако же иконы всех помянутых художеств в нашей древлеправославной церкви были приемлемы и с верой, в честь первообразных, были покланяемы, и никто не поднимал вопроса о том, имеют ли они точное и ни в чем не представляющее недостатка сходство с первообразом, на них изображенным. Наблюдали только, чтобы священные лица на иконах были достойно и благоговейно изображаемы. Посему инок Никодим несправедливо нападает на писателя книги «Обличение», за то, что он не признает иконные изображения точно соответствующими истинному виду святых и не требует такого соответствия, как невозможного.

Да не примет кто-либо слова наши в том смысле, что якобы мы не требуем в написании свв. икон придерживаться подлинника, или греческого иконописного художества, которое нашей российской церковью принято как наследие от православного востока; мы желали только сказать, что не должно отрицать поклонения иконам и всякого иного письма, благоговейно и истово изображенным, а паче из-за различия в иконописании не должно делать разделения церковного.

Содержание

Приводится следующее место из книги Жезл Правления (Возобл. 5-е): «Ведати подобает, яко общее составление плоти нашей сице бывает, якоже естественных тайн имеющий искусство глаголют: первее зачинается отроча из семени, еже по-малу огустевает, и действом естества мужеск пол через четыредесяти дней воображается, приемля по-малу образ всех членов и возраст достойный одушевления. Женск же пол чрез осмьдесят дней, и растет и воображается по-малу. Таже, егда вообразится зачатое, тогда Богом одушевляется». До зде из Жезла.

За сим инок Никодим приводит из Ответов св. Афанасия князю Антиоху, из творений св. Иоанна Дамаскина и Симеона Солунского, из книги «Зерцало души с плотию», из Большого Катихизиса свидетельства о том, что плоть человека одушевляется одновременно с зачатием. И отсюда делает следующее заключение:

«И посему из вышеприведенных о зачатии таинств человеческих первенствующия (?) церкве богословских свидетельств явленно есть, яко в самое то зачатие, яко камени и железу обще сражаемым рождается огнь, сице от мужеска и женска смешения, повелением Божиим, вкупе, аще мужеска, аще женска полу, составляется душа и тело; и от самого того зачатия одушевленней сей плоти возрастати и воображатися научаемся. А не якоже в Жезле, мужеска чрез четыредесят, женска же полу чрез осмьдесят дней, и ова убо прежде, оваже последи, по мнению внешних, одушевляется: почему о упоминаемей книге, порицаемей Жезл Правления, в рассуждении оного последствовати весма сомневаемся».

Замечания на девятое показание

Вопрос о зачатии человечестем не есть богословский вопрос, ясно разрешаемый в священном писании. И сочинитель Жезла прямо говорит, что вопрос сей решается более естественных наук искусством. А когда в Жезле не говорится, что учение о зачатии человеческом есть догмат, то напрасно инок Никодим и восстает против сказанного о сем в книге Жезл, и тем паче несправедливо находит здесь причину для отделения от церкви.

Притом же изложенное в книге Жезл мнение о зачатии человеческом не есть новоизмышленное, но встречается и у великих учителей церковных. Свидетельства, приведенные Никодимом, направлены против учения Оригена, который мнил, что души созданы прежде вещественного мира и за то, что согрешили, посылаются в тела. Но писатель книги Жезл такого мнения совсем не разделяет, почему и свидетельства эти Никодим приводит против него напрасно. Писатель книги Жезл говорит только, что плоть одушевляется уже после зачатия, и в этом он последует учению некоторых великих отцов церкви.

Так св. Василий Великий пишет: «Человек посеян во утробе матерней. Семя брошено в бразды естества. Брошенное семя изменилось в кровь, кровь одебелела в плоть, плоть со временем приняла на себя образ -, образовавшееся непонятным для ума способом одушевилось» (Вас. Вел. тв. т. 4-й, стр. 399).

Блаженный Феодорит в сокращенном изложении божественных догматов (гл. 9-я, ч. 6-я) говорит: «Церковь, веря божественному писанию, сказует, что душа создана вместе с телом, и не в вещественном семени имеет начало своего создания, но изволением Творца приходит в бытие по образовании тела. Ибо божественный Моисей сказал, что сперва создано тело Адамово, и потом вдунул Бог душу: взял персть от земли, и созда Бог человека, и вдуну в лице ею дыхание жизни, и бысть человек в душу живу (Быт. гл. 2)... И в законах сей же пророк еще яснее научил нас, что сперва образуется тело, а потом вдыхается душа, ибо об ударившем непраздную сказал: аще изыдет младенец изображен, да даст (душу за душу), око за око, зуб за зуб, и прочее; аще же изыдет не изображен, тщетою да отщетится (Исход гл. 21 ст. 22 и 24), и сим научает, что младенец образовавшийся во утробе одушевлен, а необразовавшийся не одушевлен. Так и достойный всяких похвал Иов говорил ко Господу: помяни, яко брение мя создал еси, в землю же паки возвращаеши мя, или не якоже млеко измелзил мя еси, усырил же мя еси равно сыру, кожею же и плотию мя облекл еси, костьми же и жилами мя сшил еси (Иова гл. 10, ст. 9–11). И показав сим предшествовавшее образование тела, потом присовокупил песнопение об одушевлении тела, ибо говорит: живот же и милость положил еси у мене (ст. 12); упоминает после сего и о попечительности: посещение же Твое сохрани мой дух (ст. 12); потом проповедует Божие всемогущество: сия имеяй в Тебе, вем, яко вся можеши, и не возможно Тебе ничтоже (ст. 13). Почтил же Бог тело сим преимуществом по времени, чтобы установить равенство. Поскольку душу сотворил бессмертной, а тело смертным, то телу дал старейшинство по времени, чтобы душа не величалась пред ним, преимуществуя и по естеству и по времени».

В Шестодневе Иоанна экзарха Болгарского, по харатейному списку Московской Синодальной Библиотеки 1263 года (л. 202 на об. и 203) так же говорится: «по Мосеови повести тело душе прежде бысть. возьмшю Творцю прсть от земля, и створившю, потомже бысть душа божественным вдуновением... И ныне в зачале

младыщьцем в утробе, преже бывает тело влиянием семенным, словесем промыслчным естсво. Послежде же душу вдаст... творец, якоже сам весть. Се бо поведает и Моиси великыи, закон полагое и глаголе: аще да котороета се два мужа и уразиша жену, в утробе имущу, и изидет детищ ее, образа не имы, то тщетою да отщетитсе... аще ли образ имущ, то даст душу в душе место. А великы Моиси имже тако положи суд, якоже послежде бывает вшестие души по створении телеснем»

И в старопечатной книге «Соборник», в среду пятой недели поста, в слове Кирилла мниха читается: «прежде бо созда тело Адамле, и потом вдуну душю; такоже и во утробе женстей. первие от семене зиждет тело, и потом творит душю» (л. 446).

Из сих свидетельств несомненно явствует что и великие отцы церкви писали, что в зачатии человечестем прежде созидается тело, и потом от Бога дается душа: потому инок Никодим несправедливо восстает против сказанного о сем в книге Жезл Правления, а тем паче несправедливо приводит сие во оправдание отделения старообрядцев от вселенской церкви; напротив такие несправедливые обвинения на церковь от страны глаголемых старообрядцев свидетельствуют только о несправедливости их от церкви отделения.

Содержание

Здесь инок Никодим делает сначала довольно многочисленные выписки из книжицы «Истинное оправдание правоверных христиан, крещением поливательным во Христа крещаемых» более или менее ясно выражающие мысль, что «нетокмо погружением, но и возлиянием» совершаемое крещение есть таинство.

Затем он приводит пространные свидетельства из священных, отеческих, канонических и богослужебных книг в доказательство, что крещение должно быть совершаемо непременно чрез погружение, и наконец делает следующее заключение: «Убо в рассуждении вышеписанных резонов о всеобдержном действий поливательного крещения догматствованию приснопоминаемыя Святейшего Синода книжицы последовати весьма сомневаемся».

Замечания на десятое показание.

От Святейшего Синода, а паче от вселенской церкви такового «догматствования», чтобы обливательное крещение было приемлемо во «всеобдержное действие» (в чем обвиняет ее инок Никодим), никогда уставляемо не было, и ни в каком издании ее Потребников не содержится наставления, чтобы крещение обдержно совершать чрез обливание. Посему и обвинение такое возводить на св. церковь несправедливо, – скажу более, это есть клевета на церковь. И самая та книжица, изданная от Святейшего Синода, на которую инок Никодим ссылается, как на основание к такому заключению, не содержит «догматствования» о «всеобдержном действии» поливательного крещения, но издана только с тою целью, чтобы разъяснить, что по случаю каких- либо обстоятельств совершенное обливательное крещение не должно быть повторяемо, как имущее силу таинства. О сем ясно сказано в предисловии самой той книжицы: «в церкви святой хотя погружением крестить был и есть обычай, однако по случаю и нужде употребляемо было часто и поливательное крещение, как-то в следующей книжице показуется» (л. 5-й). И все последование изложенных в сей книжице доводов направлено к тому, чтобы показать, что «по случаю и нужде» совершалось в церкви и поливательное крещение, и в таком случае оно принималось и приемлется церковью без повторения; а не к тому, чтобы (как думают старообрядцы) объявить обливательное крещение за всеобдержный церковный обычай.

Что церковь православная не только не приемлет поливательное, или покропительное крещение за обычай всеобдержный, но и зазирает приемлющих его за таковой, в этом удостоверяет не от частного лица, но от всех патриархов вселенских и сущих под ними синодов изданное в 1849 году «Окружное Послание». В 22-м параграфе сего Окружного Послания говорится «о преданности и любви к церкви, возродившей нас не новоизмысленным окроплением, но божественной баней апостольского крещения» и в статье 12-й параграфа 5-го укоряются западные церкви за обдержное употребление в крещении окропления вместо погружения.

А что по случаю и нужде совершалось и в древней церкви крещение поливанием, о том есть свидетельство в служебнике 7110 г. при патр. Иове напечатанном (тетр. 47, л. 7 об.). Здесь, в чине крещения, напечатано: «И аще убо младенец крещаемый, и погружает его иерей в купели, поддерживая уста ему рукою искусне, от залития воды, занеже младенцу слабу сущу. Аще ли болен, то подобно быти в купели воде теплой, и погрузить его в воде по выю, и возливая ему на главу воду от купели десною рукою, трижды глаголя: крещается раб Божий имя рек». Достойно замечания, что это наставление, повторенное и в Потребниках 7110 и 7124 годов, приводит и сам инок Никодим, делая оговорку, что «по смотрению и нужде» может быть творимо и поливательное крещение. А между тем против изданной от Синода книжицы, в сущности то же самое утверждающей, вооружается всеми силами. Он приводит кроме того слова Питирима епископа Нижегородского из Пращицы, где всеобдержное употребление поливательного крещения признается «римского костела обычаем». Свидетельство это должно бы показать Никодиму, что российская церковь того самого времени, когда издана книжица «о поливательном крещении», не считала законным и дозволительным всеобдержное, без нужды и особого случая, совершение такового крещения, и что поэтому он не должен ставить сие в вину церкви по поводу издания упомянутой книжицы.

Прочие доказательства о том, что по случаю и нужде совершалось и может быть допускаемо совершение святого крещения обливанием см. в «Выписках» Озерского (ч. 2-я, отд. 5, ст. 1-я), а также в собрании моих сочинений (ч. 1, гл. 39).

В том же десятом показании, в особой статье, приводит инок Никодим доказательства и свидетельства против приятия латин без повторения над ними крещения. Но приводя такие свидетельства, он не должен был забывать, что есть и иные, не менее важные свидетельства, из коих видно, что и в древней церкви принималось от латин совершаемое крещение без повторения. Таковы именно свидетельства:

1) Окружного Послания Марка епископа Ефесского:

2) Кормчей пергаменной 13-го века (Синодальной Библиотеки № 132, л. 512 столбец 1), именно в Кириковых вопрошениях новгородского епископа Нифонта.

3) Жития св. Саввы Сербского (рукопись 15 века, хранящаяся в Синодальной Библиотеке под №635. Здесь (на л. 165 об.) читается: «сущиих же крещенных в латиньсцей ереси такожде с прежде проклятием злые их ереси, и образ веры исповедавших и миру святому молитву прочести, и тако тем святым миром сих всех чювствех помазати, и верных с нами имети. Сиць святый (Савва) всем епискупом своим заповеда от таковых к ним приходящим творити»

Согласно сему и Захария Копыстенский пишет в Полинодии (ч. 3, раздел 1, артикул 3) и в книге «о правдивой единости» православных христиан церкви восточной (гл. 40).

Прочие о сем свидетельства зри в «Выписках» Озерского (ч. 2-я, отд. 5-е, ст. 4-я).