Часть II

От нас изыдоша, но не быша от нас: аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами: но да явятся, яко не суть вси от нас. (1Ин. 2:19)

Во второй части Богословия обличительного следует, по нашему плану, критически обозреть современное нам латинство, явившееся на Западе по отпадении его от союза с Церковию православною. Почему и предлагаем:

К латинству³⁶⁶ принадлежат те из христиан западных, которые находятся в иерархической зависимости от епископа римского, называемого также папою³⁶⁷, верховным первосвященником, святейшим или блаженнейшим отцем, наместником Христовым и т.п.

Христиане сии некогда были членами Церкви вселенской, образуя из себя одну из частей ее; но впоследствии дух злобы начал мало-помалу отторгать, а наконец и совсем отторг их от святого союза с нею. Видимое начало ослабления сего союза восходит к тому времени, когда стала ослабевать гражданская связь между восточною и западною римскою империею, а окончательное расторжение его последовало уже в одиннадцатом веке. Внешним поводом к тому послужило законное противодействие восточных первосвятителей незаконным притязаниям епископа римского, домогавшегося господства над Церковию вселенскою. Исконный ненавистник мира и согласия возбудил в епископе сем желание подчинить своей власти Церковь константинопольскую еще со времени второго вселенского собора³⁶⁸; но еще бо́льшие несогласия породил он в то время, когда константинопольские святители приняли н звание вселенский³⁶⁹, а римский епископ – название глава всех (местных) церквей, – в начале седьмого века, от цареубийцы Фоки. Во второй половине девятого века, при константинопольском патриархе Фотие, он постарался произвести уже открытую вражду между Востоком и Западом³⁷⁰, а в одиннадцатом, в патриаршество Михаила Керуллария, окончил свое дело тем, что Запад христианский, просвещенный первоверховными апостолами, запечатленный кровию бесчисленных мучеников, прославленный доблестями многих святителей и пастырей, утвержденный вначале на исповедании седьми вселенских соборов, совершенно отпал от союза единой кафолической Церкви Христовой³⁷¹.

Тяжело и прискорбно было для православного Востока видеть столь достоплачевное событие, ибо отпала от единства вселенского не толпа безрассудных еретиков, увлеченных каким-нибудь лжеучителем, а целая и притом знаменитая церковь поместная; но он не мог уже возвратить западных христиан в общение Церкви вселенской, по при чине их властолюбия и упорства в некоторых важных отступлениях от нее. Тем тяжелее и прискорбнее было оно впоследствии, когда властолюбие сие и упорство не только не ослабевали, но возрастали и укреплялись, а от сего и отпадение Запада от союза с Церковию вселенскою утверждалось более и более. Бедственное положение православного Востока, вследствие которого он вынужденным находился обращаться к западным христианам с просьбою о помощи против грубых народов, угрожавших его гражданскому благоденствию, неоднократно возбуждало в правителях его желание возвратить латин в недра Церкви вселенской. Латины, в свою очередь, каждый раз с охотою соглашались на то, чтобы желание сие приведено было в исполнение. К несчастию, обдержимые духом лестчим, последние не были искренне расположены к тому, чтобы возвратиться к православному вероучению и неуклонно держаться древних правил церковного благочиния и управления. Вследствие сего ни старания Иннокентия III, ни попечения императора Иоанна Дуки о воссоединении Церквей, ни насильственные меры, употребленные императором Михаилом Палеологом к достижению той же цели, – ни одна, вообще, заботливость о возвращении Запада в лоно Церкви вселенской не увенчалась желаемым успехом³⁷². По тому же самому напрасно и на самом Западе напоминали ему о необходимости преобразования Церкви его в главе и членах и уничтожения нововведений, не согласных с учением и постановлениями Церкви вселенской. Созванные, вследствие такого напоминания, соборы кончились ничем³⁷³. Даже собор Флорентинский (1437–1438 г.), вначале очень много обещавший, не устроил предполагавшегося возвращения Запада в общение Церкви вселенской, а породил так называемую унию, крайне враждебную для единства сей Церкви. В шестнадцатом веке на Западе снова возвысились голоса, напомнившие латинам об отступлениях их от чистоты Православия и о необходимости преобразований в делах церковных; но и это напоминание образовало потом бездну зла, а доброго произвело весьма мало. Собор тридентинский (1545–1564г.), состоявшийся вследствие такого же напоминания, угрожавшего латинам совершенным распадением, постарался даже объявить догматами и оградить анафемою такие истины, которые составляли дотоле предмет частных мнений у них, и тем самым соделал еще более трудным возвращение их к союзу с Церковию вселенскою, вне которой скитаются они уже более седми веков, влаясь ветром неправославного учения.

В чем именно состоит неправославное учение латин, может всякий узнать из следующих источников:

I. Из деяний и определений собора тридентинского³⁷⁴ и дополнительных к ним записок³⁷⁵,

II. Из катихизиса римского, составленного и изданного (1560 г.) по определению собора тридентинского³⁷⁶,

III. Из исповедания латинской Веры, составленного на основании постановлений собора тридентинского³⁷⁷,

IV . Из богослужебных книг латинских , каковы: разные служебники³⁷⁸, требники³⁷⁹, часословы³⁸⁰, устав архиерейского служения³⁸¹, чиновник архиерейский³⁸², и другие³⁸³, а наконец –

V. Из богословских сочинений латин, как древних, так и новых³⁸⁴.

Пересматривая сочинения эти, находим, что латинство отличается от православной Церкви в учении – I) о свящ. Писании, II) о Боге Духе Святом, III) о пресвятой Деве Марии, IV) о Церкви, V) о Таинствах и – VI) о последней судьбе человека³⁸⁵.

Примечание. Есть у латин и другие отличия от Церкви православной; но как отличия обрядовые, они – не одинаковой важности: потому что и в древности та или другая поместная церковь имела у себя особые обряды, песнопения, молитвы и проч., каких не было в других церквах³⁸⁶. Впрочем, и из этих отличий латинских некоторые частию соблазнительны или странны, а частию не согласны или с духом Христианства, или с свящ. Писанием, или с обычаями и постановлениями древней Церкви. Так у латин: а) мужчины-солдаты и в церкви во время богослужения везде почти стоят в киверах, а женщинам не дозволяется входить в некоторые из (наприм. иезуитские в Неаполе) с покрытою головою³⁸⁷, тогда как ап. Павел учит, что во время богослужения мужчины должны стоять с открытою, а женщины с покрытою головою (1Кор. 11:3–17); б) исключая навечерия больших праздников, вечерня, повечерие, утреня, первый, третий, шестым и девятый час совершаются духовенством в кафедральных, коллегиальных или соборных и монастырских церквах в хоре, а во всех прочих церквах частным образом в доме³⁸⁸: как будто миряне недостойны назидаться этими службами! в) алтарь не считается местом, исключительно назначенным для лиц освященных, но позволяется входить в него, часто совершенно без нужды, всякому, даже женщинам, которые и сидят в нем, опираясь иногда на самый престол³⁸⁹: между тем в древности входить в алтарь дозволялось только лицам освященным³⁹⁰, а вход в него мирянам, мужчинам и женщинам, был воспрещаем³⁹¹, к престолу же прикасались одни епископы, пресвитеры и диаконы³⁹²; г) престолы устрояются обыкновенно примкнутыми к стене и притом открытыми, тогда как в древности они устроялись среди алтаря и от храма отделялись решетками или иконостасом³⁹³; д) освящая колокола церковные, (по чину римскому) омывают их святою водою, помазывают св. елеем, употребляемым в таинстве елеосвящения, и св. миром, нарекают им (по чину галликанскому) имена и употребляют при этом восприемников, а таким образом вкратце совершают над колоколами (!?) крещение, миропомазание и елеосвящение³⁹⁴; е) коленопреклонения от Пасхи до Пятидесятницы отлагают только для причта церковного, а не для мирян, и притом исключая литании и некоторые молитвы, при чтении которых коленопреклонение не оставляется³⁹⁵, тогда как в древности было в обычае, чтобы от Пасхи до Пятидесятницы никто не преклонял колен, но все приносили молитвы Богу стояще³⁹⁶; ж) крестное знамение изображают от левой руки к правой, без всякого перстосложения, простертою дланию³⁹⁷; но в древности и на Западе осеняли себя в крестном знамении тремя первыми перстами, известным образом сложенными, и притом от правой руки к левой³⁹⁸; з) аллилуиа употребляют только во дни радости и торжества, преимущественно в Пасху и в светлую седмицу, и не употребляют на литургии заупокойной, в четыредесятницу, в так называемый рождественский пост (adventus), исключая недели, в пост четырех времен года (quatvor tempora), и вообще в навечерия известных праздников³⁹⁹: между тем в древности аллилуиа и на Западе пелось не в радостных только, но и в печальных случаях⁴⁰⁰; и) епископы говорят проповеди сидя на своей кафедре, а прочие священнослужители большею частию стоя, преимущественно с церковной кафедры, иногда же с подножия престола, а слушают их присутствующие в церкви сидя⁴⁰¹; i) когда кончится литургия, то церковнослужитель становится на самом престоле, чтобы снять свечи, а епископ римский, чтобы внушить понятие о мнимой особенной важности своего лица, не только становится, но и садится на нем несколько раз в то время, когда бывает возводим в папу⁴⁰²: какое неуважение к святыне, на которой священнодействуются тело и кровь Христовы!.. к) употребляют в церквах и статуи или изваяния как Святых, так и Спасителя и пречистой Его Матери, и одевают их в платья, нередко модные, надевают им на руки браслеты, на шею фермуары, дают им в руки вышитые батистовые платочки и т.п.⁴⁰³, и таким образом представляют из них обыкновенных людей грешного мира сего; л) епископов, священников и диаконов рукополагают, а церковников посвящают не во всякое время, когда откроется в них нужда, но только четыре раза в году по субботам, именно: весною после первой недели великого поста, летом после пятидесятницы, осенью после праздника воздвижения креста Господня и зимою после третьей недели рождественского поста⁴⁰⁴; м) постятся и в субботу⁴⁰⁵, вопреки апостольскому постановлению⁴⁰⁶ и древнему обычаю собственной церкви⁴⁰⁷; н) не воспрещают венчания браков и в великий пост⁴⁰⁸; о) священнослужители стригут волосы на голове, бреют бороду⁴⁰⁹ и усы, в ушах носят серьги, а на шее ожерелья: что не согласно с духом постановлений древней Церкви⁴¹⁰; п) употребляется (с 1582 г.) так называемое григорианское летосчисление или, обыкновеннее, новый стиль, по которому праздник Пасхи бывает и не в то время, какое назначено для сего св. апостолами⁴¹¹ и указано первым вселенским собором⁴¹²; р) по выражению собора Лаодикийского, бесчествуют великий пост, когда соблюдают его строго только в первый день св. Четыредесятницы, в навечерие праведного Иосифа, в навечерие благовещения, в последние три дня страстной седьмицы и в субботу, принадлежащую к так называемым четырем временам года, в остальные же пятки и субботы едят все скоромное, кроме мяса, а в прочие дни и мясо⁴¹³, тогда как правилами древней Церкви во всю Четыредесятницу строго повелено поститься с сухоядением⁴¹⁴; с) великий пост начинают с среды нашей первой недели Четыредесятницы, а в понедельник и вторник седмицы сей едят сыр, яйца, молоко и мясо (carnaval)⁴¹⁵; т) при торжественном богослужении обязанности диаконов и иподиаконов весьма часто исправляют священники, только в диаконских облачениях⁴¹⁶; у) духовные заседают в парламентах, как депутаты и перы, защищают свои интересы в судебных палатах, как адвокаты, посещают зрелища и пиршества, бывают на гульбищах⁴¹⁷, тогда как духовенству христианскому воспрещено это древними правилами⁴¹⁸; ф) когда умрет кто-нибудь, то его немедленно бросают все ближайшие родственники, оставляя на произвол погребального братства, и не присутствуют даже при похоронах, но собираются в церковь для погребальной службы в то время, когда тело его повергнуто будет в известковую яму усыпальницы⁴¹⁹; х) по входе в церковь, начертывают на земле крест, и таким образом изображенное знамение орудия спасения нашего оставляют на попрание, вопреки и гражданским узаконениям древних⁴²⁰; ц) во время богослужения церковного, исключая некоторых случаев, напр. при чтении евангелия, во время возношения Даров, при благословении ими народа и т.п., сидят на стульях и скамейках, за которые притом платят деньги, как бы в театре⁴²¹, несмотря на то, что Церковь воинствующая совершает богослужение свое по подобию Церкви торжествующей, в которой святые стоят окрест престола Божия (Ис. 6:2; 3Цар. 22:19; Дан. 7:10; Апок. 7:11), что Спаситель представляет последователей своих стоящими во время молитвы (Мк. 11:15), и что в первенствующей Церкви сидение во время молитвы на самом западе справедливо считалось не заповеданным ни Иисусом Христом, ни апостолами, и притом неприличным, как отзывающееся более идолопоклонством, нежели Верою⁴²²; ч) при совершении богослужения употребляют органы и другие музыкальные орудия, на которых, вместо свящ. славословий, часто наигрываются светские песни и притом в самые священные минуты возношения св. Даров для поклонения⁴²³, тогда как апостолы славословили Бога живым голосом (Деян. 16:25; Еф. 5:19; Кол. 3:16), а первенствующая Церковь никогда не сопровождала пения музыкою⁴²⁴; ш) богослужение совершают преимущественно на языке латинском⁴²⁵, мертвом и потому не понятном народу, тогда как в древности оно всегда совершалось на языке общеупотребительном и потому всем и каждому понятном⁴²⁶, и проч.

Первое место в ряду перечисленных заблуждений латинских принадлежит, бесспорно, заблуждению о Боге Духе Святом. Но попечения Церкви православной о возвращении латинства в общение с собою, предпринимавшиеся в духе любви неоднократно и не увенчавшиеся желаемым успехом ни однажды, вполне уже доказали, что заблуждение о Церкви гораздо важнее для латин, нежели все прочие их же заблуждения. То же самое до нашего времени постоянно доказывается и тем, что, увлекая в свои сети христиан, какого бы они ни были вероисповедания, латины прежде всего и паче всего заботятся о том, чтобы навязать им заблуждение свое о Церкви, а на другие заблуждения свои (напр., о Святом Духе, о таинствах и проч.) почти не обращают внимания, оставляя привитие их к ним до времени, благоприятного к тому. Вследствие сего приличнейшим считаем начать обозрение латинства с заблуждения его о Церкви.

Один Христос есть глава Церкви, как учит апостол: зане муж глава есть жены, якоже и Христос глава Церкви, и Той есть спаситель тела (Еф. 5:23). Если же архиереи, управляющие церквами, и именуются главами оных: то сие должно принимать в таком смысле, то они суть местоблюстители Христовы, каждый в своей области и главы частные, по словам Писания: внимайте себе и всему стаду, в немже вас Дух Святый постави епископы пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию своею (Деян. 20:28). А пастыреначальник есть Иисус Христос, как говорит Петр: явльшуся пастыреначальнику, приимете неувядаемый славы венец (1Петр. 5:4). (Правосл. исповед. ч. 1, отв. на вопр. 85, стр. 68. Спб. 1840 г.)

Основываясь на свящ. Писании (Ефес. 1:22–23, 4:11–16, 5:23; Кол. 1:18) и свящ. Предании⁴²⁷, христиане православные исповедуют, что Церковь, состоя из паствы и иерархии, поставленных между собою в известном отношении и подчиненных верховному судилищу соборов, имеет главою своею самого Господа Иисуса Христа, как основателя, законодателя и пастыреначальника ее, который и управляет ею невидимо чрез Духа Святого. Между тем латины, признавая, на том же основании, Господа Иисуса Христа невидимою главою Церкви, утверждают при этом от себя, что необходимое в ней управление сосредоточено в лице епископа римского, который вследствие сего признается у них видимою главою Церкви, высшею вселенских соборов и непогрешимою в Вере⁴²⁸.

Мысль о таком значении в Церкви епископа римского появилась на Западе весьма рано, и развивалась там постепенно. Еще во Втором веке папа Виктор (†203 г.), когда возобновился вопрос о праздновании Пасхи, возникший при Аниките (162–167 г.), с гордою запальчивостию произнес отлучение на всех, кто не следовал в том римскому обычаю, тогда как не следовавшие ему оправдывали себя ап. Иоанном богословом, ап. Филиппом, многими мужами апостольскими и мучениками. Поступок сей, неслыханный в Церкви Христовой, тогда же обличен был епископом лионским Иринеем, державшимся римского обычая касательно празднования Пасхи, и другими благочестивыми и рассудительными людьми⁴²⁹. Несмотря на то, в третьем веке притязание на верховную власть в Церкви высказано было в Риме с большею смелостью. В это время возник вопрос о том, как принимать в общение с Церковию еретиков. Два поместные собора Африки постановили перекрещивать всех, приходящих от ереси в Православие; но епископ римский Стефан (†256 г.) самовластно отверг сие постановление; потом, когда Киприан карфагенский не принял на соборе Стефанова решения о еретиках и послал к нему с епископами братское по этому делу послание, Стефан принял посланных так, что не удостоил их и разговора с собою, даже запретил всей братии принимать их в домы, так что, когда они пришли к нему, то им отказано было не только в мире и общении, но и в гостеприимстве и в самом крове; наконец, когда собор иконийский, созванный на Востоке Фирмиллианом каппадокийским, принял о еретиках постановление соборов африканских, Стефан, узнав о сем, грозил отлучить от Церкви и восточных и африканских епископов⁴³⁰.

С четвертого века, когда во Христа Спасителя уверовали императоры римские, Церкви стала покровительствовать власть гражданская. Константин великий, чтобы удобнее управлять обширною своею империею, разделил ее на четыре префектуры, из коих каждая заключала в себе несколько округов или областей (διοικησις) округи по нескольку градоначальств или провинций (επαρχια), а градоначальства – многие города или селения (ηαροικια). В соответствие такому разделению государства, разделена была тогда и Церковь на несколько округов, а каждый округ подчинен особому первосвятителю, называвшемуся экзархом (εξαρχος), совершенно независимому от первосвятителей прочих округов. В то же время с точностию определены были границы каждого округа, установлено равенство их священноправителей, обозначены их права в отношении к другим епископам и взаимные отношения их между самими собою. В то же наконец время епископу римскому, имевшему кафедру свою в столице империи, предоставлено было, в ряду первосвятителей прочих округов, первенство чести (πρεσβεια της τομης)⁴³¹. К сожалению, первосвятители римского округа не удовольствовались таким преимуществом. Твердо памятуя о покушениях Виктора и Стикса на епископство вселенское и увлекаясь мирскою мыслию о преобладании над прочими церквами, воспитываемою и обстоятельствами времени⁴³², и самым положением римской кафедры⁴³³, они начали предпринимать различные меры и пользоваться всяким случаем, чтобы, с одной стороны, распространить свою власть над западными епископами, от них совершенно независимыми по управлению поместными церквами⁴³⁴, а с другой – приобрести господство над первосвятителями прочих округов и вместе с тем и над правителями гражданских обществ. В таком духе они вели дела свои до десятого века и – сказать правду – не без успеха⁴³⁵.

С наступлением десятого века епископы римские, учившие смотреть на себя, как на единых наместников Спасителя на земле, не походят уже на преемников апостольских и пастырей стада Христова: отличаются мирскою пышностию, честолюбием, высокомерием, щегольством, чревоугодием, невоздержанием, и предаются развлечениям всякого рода и вида: игре, охоте, даже изучению военного искусства⁴³⁶. Занятые, таким образом, посторонними предметами, и часто сменяемые то по случаю смятений народных, то по насилию патрициев римских, то по прихотям женщин, большею частию бесчестных, епископы римские не много заботились в это время о возвеличении кафедры своей, которую позорили и словами и делами⁴³⁷. К несчастию, в одиннадцатом веке на кафедре сей явился Григорий VII или Гильдебранд (†1095 г.), чрезвычайно занятый мыслию о мирском преобладании. Основываясь на прежде бывших примерах и современных предубеждениях в пользу римского престола, Григорий, несмотря на встречавшиеся препятствия, в непродолжительное время один достиг наконец того, чего напрасно старались достигнуть многие из его предшественников. С его времени начали верить на Западе, что епископ римский есть не просто епископ старой столицы древней империи, но – епископ епископов, император императоров, царь царей, владыка владетелей, верховный правитель, законодатель и судия в Церкви вселенской и во всяком гражданском обществе⁴³⁸.

Преемники Гильдебранда не замедлили воспользоваться этою верою и поспешили распространить владычество свое на весь мир, чтобы одним господствовать в нем самовластно и управлять им неограниченно. Из них Урбан II, Иннокентий II, Александр III, а в особенности Иннокентий III и Николай III были могущественнейшими представителями притязаний Гильдебранда: ибо действовали так успешно, что приобрели себе столько власти, сколько не могли приобрести все епископы римские от девятого века до их времени и сколько впоследствии было в руках папских до раздробления Запада на многие секты⁴³⁹. Поскольку же мысль о земном величии римской церкви, как мысль от мира сего, противна была и слову Божию, и древним обычаям церковным, и духу Церкви Христовой, и самому разуму человеческому; то и построенное на ней здание всемирной монархии латин не могло остаться навсегда непоколебимым. Безмерно честолюбивые притязания епископов римских на владычество вселенское, не замедлив породить противодействие себе со стороны Востока православного, встретили наконец сильное сопротивление и на неправославном Западе. Разврат, обуревавший кафедру римскую, перенесение кафедры сей в Авиньон (в четырнадцатом веке, по желанию Филиппа Красивого), великий раскол (schisma magnum), последовавший за сим⁴⁴⁰, и другие причины унизили наконец епископа римского. На Западе ясно сознали, что страсть папы к всемирному владычеству служит причиною всеобщего нестроения и беспорядков, и потому стали высказывать желание преобразовать римскую церковь и в главе ее⁴⁴¹, изменили учение о значении главы сей в Церкви вселенской, ограничили ее непогрешимость, безусловную покорность всех ей одной, непоколебимую ее силу и т.п.⁴⁴² На Западе же явилась наконец и реформация, которая низвела мнимого владыку вселенной до самостоятельного господства в одной Папской области: Собор тридентский поспешил было отстоять оспариваемые реформаторами права епископа римского⁴⁴³; но его усилия в том оказались не вполне успешными. В наше время в некоторых местах Запада едва по имени знают видимую главу церкви, и редкое правительство не ограничило власти ее каким-нибудь конкордатом⁴⁴⁴.

Заблуждение свое о главе сей латины основывают на том, будто Господь Иисус Христос поставил главою Церкви своей апостола Петра и будто власть сего апостола, как главы Церкви, перешла потом к епископу римскому⁴⁴⁵. Для обстоятельного рассмотрения сих оснований нужно остановить внимание на учении латин – 1) об ап. Петре, как главе Церкви, и – 2) о папе, как главе Церкви. Почему и следует у нас:

То же самое были и прочие апостолы, что и апостол Петр, то есть имели равную честь и власть (potestatis). (Св. Киприан. Слов. о единств. Церкви: христ. чтен. 1837 г. 1, стр. 25)

Господь Иисус Христос, говорят латины, поставил апостола Петра главою Церкви своей, то есть соделал его верховным начальником, князем апостолов, наместником своим, так что все прочие апостолы были подчинены ему, как владыке и повелителю своему, заимствовали от него, как единственного источника, посредника между ними и Спасителем, все права и дары апостольства, и пользовались правами сими и дарами не иначе, как во всегдашней зависимости от него⁴⁴⁶.

В оправдание учения сего латины указывают на следующие особенно места свящ. Писания: Блажен еси Симоне вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец мой, иже на небесех. И аз же тебе глаголю, яко ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь мою, и врата адова не одолеют ей. И дам ти ключи царства небесного, и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Мф. 16:17–19). Симоне Ионин, любиши ли мя паче сих? глагола ему: ей, Господи, ты веси, яко люблю тя глагола ему: паси агнцы моя. Глагола ему паки второе: Симоне Ионин, любиши ли мя? глагола ему: ей, Господи, ты веси, яко люблю тя; глагола ему: паси овцы моя. Глагола ему третие: Симоне Ионин, любиши ли мя? Оскорбе же Петр, яко рече ему третие, любиши ли мя, и глагола ему. Господи, ты вся виси, ты веси, яко люблю тя; глагола ему Иисус: паси овцы моя (Ин. 21:13–17). В первом из этих мест, говорят латины, дается знать, что Спаситель, назвав камнем апостола Петра и обещав на нем создать Церковь свою, обещал дать ему как общую верховную власть (summan potestatem) в ней⁴⁴⁷, так и все частные права над нею⁴⁴⁸; а второе показывает, что по воскресении своем Он действительно исполнил это обетование, поручив ап. Петру пасти (βοτκειν) агнцев (αρνια) и пасти (ποιμαινειν) овец (προβατα) стада своего, то есть пастырей и пасомых, иначе – соделал его верховным правителем или видимою главою Церкви своей⁴⁴⁹.

Такое толкование не может быть принято за истинное. Ибо –

I. Что Спаситель, употребив в речи к апостолу Петру слово камень, обещал будто бы соделать его главою Церкви своей, верховным начальником, правителем, судиею и законодателем в ней, сего нельзя доказать ни свящ. Преданием, ни свящ. Писанием.

1. Св. отцы и писатели Церкви, когда останавливали внимание на приведенном месте из евангелия от Матфея, то различно говорили о том, что надобно разуметь под камнем, о котором речь в нем. По изъяснению их, камень тот есть или Богом явленная (Мф. 16:17) вера апостола Петра во Иисуса, сына человеческого, как Сына Бога живого⁴⁵⁰, или сам Иисус, сын человеческий, как Сын Бога живого⁴⁵¹, или апостол Петр, исповедавший сына человеческого Сыном Бога живого⁴⁵², или же все апостолы, от лица которых исповедал он Иисуса Сыном Бога Живого⁴⁵³. Очевидно, что по последнему из этих толкований апостол Петр не имеет никакого преимущества пред прочими апостолами: ибо по нему не он один, но все они суть камни Церкви. Не усвояется ему никакого преимущества пред прочими апостолами и первым и вторым из указанных толкований; потому что из них следует, что не апостол Петр, но или Богом валенная ему вера в сына человеческого, как Сына Бога живого, или же сам сын человеческий, как Сын Бога живого, есть камень Церкви. В третьем из тех изъяснений камнем Церкви называется сам ап. Петр; но конечно не в том смысле, будто он князь апостолов, глава Церкви, а в том, в каком и все прочие апостолы положены от Господа в основание (ϑεμελιον) Церкви (Еф. 2:20; Апок. 21:14).⁴⁵⁴ Ибо нет причины полагать или думать, что они удостоились сего в ином каком-нибудь смысле или степени, нежели ап. Петр: напротив, все они получили от Господа одни и те же ключи царства небесного или власть вязать и решить⁴⁵⁵, так, что связанное или разрешенное ими на земле будет связано или разрешено на небеси (Ин. 20:22–23). Как бы то впрочем ни было, только различное истолкование одного и того же слова в одном и том же месте свящ. Писания внятно говорит, что в нем в древние времена Христианства не только не видели того, якобы Спаситель обещал поставить апостола Петра главою Церкви своей, но даже не подозревали мысли о сем. Поскольку же Вера наша не нами составлена или составляется, но предана нам от древних времен Христианства; то явно, что и мы не в праве видеть сего в приведенной речи Спасителя, не в праве тем более, что речь ту изъясняли в древности одни и те же лица не всегда одинаково⁴⁵⁶, а когда открывался случай, то высказывали при том и мысли, противные учению о верховной власти ап. Петра, в наше время приписываемой ему отступившими от благочестия отеческого латинами⁴⁵⁷.

2. Если говорить строго; то слова камень и нельзя изъяснить об ап. Петре. Сказав: ты еси Петр (Πετρος), Господь не сказал: на сем Петре (επι τω Πετρω) созижду Церковь мою, но: на сем камени (επι τη πετρα): чем и дал понять, что под камнем разумел Он здесь не Петра, которого вскоре после сего укорил, как соблазнителя своего (Мф. 16:25), но что-то другое⁴⁵⁸. Что́ же именно, показывает случай, по которому ап. Петр назван был камнем. Случай был такой: Обращаясь долго с апостолами и множеством чудес и беседами о многих и высоких истинах давая им знать о своем божестве и единосущии со Отцем, Господь благоизволил наконец вопросить, за кого они почитают Его. Как ведущий, что бе в человецех (Ин. 2:65), Он и без сего знал, как думали о Нем ученики Его; но как посланнику Божию, Ему нужно было утвердить их в мнении о Нем, да не соблазнятся. К этому побуждали Его и разноречивые суждения о Нем народа, которые не были неизвестны апостолам (Мф. 16:13,14), и, как не озаренных еще от Святого, могли склонять их на свою сторону. И так Спаситель, чтобы утвердить мнение о лице Своем апостолов, вопрошает их: вы же кого Мя глаголете быти, – вы, которые всегда со Мною были, видели Мои чудодействия, и сами творили чрез Меня многие чудеса? Тогда Петр, как уста апостолов, как всегда пламенный и как верховный (κορυφαιος) в лике апостольском⁴⁵⁹, предупреждая прочих апостолов, в ответ на предложенный вопрос говорит от лица всех их⁴⁶⁰: ты еси Христос, Сын Бога живаго (Мф. 16:16), а Христос Спаситель непосредственно за сим называет его блаженным и продолжает: ты еси Петр: и на сем камени созижду Церковь Мою. Не ясно ли, таким образом, что речь Спасителя имеет следующий смысл: ты еси Петр, и на сем камени, который ты исповедал, на том, что ты сказал: ты еси Христос, Сын Бога живаго, – на сем исповедании твоем созижду Церковь Мою; на себе самом, Сыне Бога живого, созижду Церковь Мою; на себе созижду тебя, а не на тебе – себя, и что ап. Петр потому теперь ублажен, что исповедал Иисуса Христом Сыном Бога живого прежде прочих апостолов⁴⁶¹? Нет нужды, что Спаситель сказал: созижду (οικοδομησω, aedificabo) Церковь свою, а при сем имел в виду наградить ап. Петра за исповедание Его Христом, Сыном Бога живого. При размышлении об этом не следует забывать, что прежде Церковь создана была на Сыне Бога живого только начально, так что впоследствии нужно было продолжать созидание ее на Нем же, как Церкви, не одним народом иудейским ограничивающейся, но объемлющей все языки (Ин. 10:16; Мф. 28:18–19; Мк. 16:15.): что действительно и исполнили потом апостолы, по сошествии на них Духа Святого в день пятидесятницы (Деян. 2:1 и след.). Посему Спаситель мог теперь сказать о создании Церкви своей, как о деле будущем, решительно не имея в виду даровать над нею верховную власть апостолу Петру. С другой стороны, из того, что Спаситель имел в виду наградить Петра за исповедание его Сыном Бога живого, никак не следует, что Он поставил его князем апостолов. Кто припомнит, что сын Ионин исповедал Его Сыном Бога живого не по откровению плоти и крови, людей⁴⁶², но самого Отца небесного, и притом не единолично от себя, но от всего сонма апостольского, тот поймет, что он получил довольную мзду, когда удостоился наименоваться блаженным⁴⁶³ и вместе с тем получить обетование о ключах царствия небесного, которые уже впоследствии обещаны (Мф. 1:8,18), а наконец и самым делом дарованы были, кроме Петра, и прочим всем апостолам (Ин. 20:22–25). Наконец –

3. Если и предположить, что под словом камень надобно разуметь именно апостола Петра; то из снесения объясняемого места с другими местами свящ. Писания нетрудно усмотреть, что в приложении к апостолу сему оно не может иметь того значения, какое усвояют ему латины. Не хощу вас не ведети, братие, пишет апостол Павел, яко отцы наши вси под облаком быша, и вси сквозе море проидоша, и вси в Моисея крестишася во облаце и в мори. И вси тожде брашно духовное ядоша, и вси тожде пиво духовное пиша: пияху бо от духовнаго последующаго камене: камень же (η πετρα, petra) бе Христос (1Кор. 10:1–4). Основания бо (ϑεμελιον)⁴⁶⁴ иного никто же может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос (1Кор. 3:11). Того Бог Отец даде главу (κεφαλην) выше всех церкви, яже есть тело Его (Еф. 1:22–23). Отсюда видно, что камень, основание, глава Церкви есть один Господь Иисус Христос. Следовательно, если Спаситель наименовал камнем ап. Петра и св. отцы и учители Церкви называют его камнем же или основанием⁴⁶⁵; то это надобно разуметь не в том смысле, в каком Господь Иисус Христос есть камень, основание, глава Церкви, но в том, в каком и прочие Апостолы суть камни, основании ее (Еф. 2:20 . Апок. 21:14)⁴⁶⁶. Кто же допустит, что апостол Петр есть камень, основание Церкви в том же самом смысле, в каком Господь Иисус Христос есть камень, основание, глава ее, тот должен будет согласиться, будто Господь Иисус Христос, обещая создать Церковь свою на апостоле Петре, который был одним из членов ее, хотел созидать человеков на основании человеков же⁴⁶⁷. Так в древние времена рассуждали на самом Западе!

II. Справедливо, что ключи в древности, особенно у еврейского народа, служили символом вручения власти над домом или государством тому, кому давались они (Ис. 22:15–25. Апок. 3:7); но и отсюда не следует, будто Спаситель обещал ап. Петру дать ключи царства небеснаго потому, что хотел соделать его потом князем апостолов, главою Церкви своей. – Ибо⁴⁶⁸, во-первых, из власти, означенной иносказательным словом ключи ни один из св. отцов и писателей Церкви не выводил того, будто Спаситель обещал дать их ап. Петру потому, что хотел соделать его князем апостолов: напротив, во-вторых, принимая во внимание, что ключи теперь были только обещаны Петру, как первому между апостолами и потому представителю Церкви, а в последствии вручены всем апостолам (Мф. 18:18, 28, 19, 20; Ин. 20:22–23), св. отцы и писатели Церкви говорили, что управлять Церковию уполномочен не один кто-нибудь из апостолов, но все они, и притом в равной мере, без подчинения одного из них другому или всех их одному, и что посему власть, обозначенная символом ключей, принадлежит всей правительственной Церкви, а не одному какому-нибудь в ней лицу исключительно или преимущественно. «Если ты, – богословствовали они, – если ты подумаешь, что на одном только Петре создал Бог всю Церковь; то что́ скажешь ты об Иоанне, сыне громовом, и о каждом из апостолов? Разве одному Петру даны Господом ключи царства небесного, а другой из блаженных никто не получил их?⁴⁶⁹ Неужели ключи те получил Петр, а Павел не получил? Получил Петр, а Иоанн, Иаков и прочие апостолы не получили? Не в Церкви ли те ключи, где ежедневно отпускаются грехи?⁴⁷⁰ Господь наш Иисус Христос в последние дни земной жизни своей, во дни своего служения роду человеческому, избрал из среды учеников своих двенадцать апостолов для проповеди слова Божия. Между ними ап. Петр, за свою пламенную ревность, удостоился занимать первое место (Мф. 10:2) и быть как бы представительным лицем всей Церкви. По сему самому и сказало ему, по преимуществу, после исповедания (Иисуса Христа Сыном Бога живого: Мф. 16:16): и дам ти ключи царства небеснаго: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разришиши на земли, будет разрешено на небесех (Мф. 16:19). Ибо эти ключи и право вязать и решить получил не один человек, но единая вселенская Церковь. А что действительно Церковь получила сие право, а не одно исключительно лице, это видно из другого места, где Господь то же самое говорит и ко всем апостолам своим: приимите Дух Свят, и в след за тем: имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин. 20:22, 25); или: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18:18). Так, Церковь связывает, Церковь разрешает; связывает и разрешает Церковь, основанная на краеугольном камне самом в Иисусе Христе (Еф. 2:20)⁴⁷¹; делает это в настоящей бедственной жизни Церковь, представительным лицем которой, как первый в апостольстве, был Петр, который, когда говорено было ему: дам ти ключи царства небеснаго: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех, представлял собою Церковь, которая хотя и колеблется в настоящем веке различными искушениями, как бы дождями, реками, бурями, однако не падает, как основанная на камне, от которого Петр получил имя: ибо не от Петра (Petrus) камень (petra), но Петр от камня, точно также, как и имя Христос (Christus) не от христианина (christianus), но христианин от Христа. Что касается до него собственно; то он был по природе только человек, по благодати – только христианин, по обильнейшей благодати только первый апостол⁴⁷², а власть (potestas) все апостолы имели равную»⁴⁷³.

III. Несправедливо и то мнение учителей римских, что в беседе Спасителя с ап. Петром, изложенной в 21 гл. (ст. 15–17) евангелия от Иоанна (Ин. 21:15–17), содержится исполнение упоминаемого евангелистом Матфеем (Мф. 16:17–19) обетования поставить будто бы ап. Петра князем апостолов, главою Церкви.

I. Ни обстоятельства этой беседы, ни слововыражения, употребленные в евангелии от Матфея (Мф. 16:17–19) и в евангелии от Иоанна (Ин. 21:15–17), никогда не приведут рассудительного и вместе благонамеренного человека к такому мнению. Ибо – а) в евангелии от Матфея говорится, что Спаситель обещал апостолу Петру дать ключи царства небесного, а евангелист Иоанн говорит о том, что Иисус Христос повелел апостолу Петру пасти овец и агнцев; б) там обещал ему Спаситель власть вязать и решить, которую потом и дал ему, по воскресении своем, вместе с прочими апостолами, а здесь, по воскресении своем, Он вопрошает его: любиши ли мя паче сих? – столь настоятельно, что оскорбе (εληπηϑη) Петр; наконец – в) по сказанию св. Матфея Спаситель, похваляя первозванного апостола за исповедание Его Сыном Бога живого, открытое ему Отцем небесным, поименовал его Петром, а по словам св. Иоанна Он назвал его, как ниспавшего из апостольского состояния, прежним именем – Симон. Кому из имеющих очи видети не видно из сего одного, что, беседуя с апостолом Петром о любви паче сих и о несении стада, Спаситель не поставлял его верховным начальником, князем апостолов, главою Церкви своей, как обещал будто бы в то время, когда обетовал дать ему ключи царства небесного, власть вязать и решить?

2. Обращаясь к письменным памятникам свящ. древности христианской, находим, что, касаясь означенной беседы, св. отцы и учители Церкви – а) не совершенно согласны были между собою в изъяснении того, почему Господь, в присутствии других апостолов, с одним Петром беседовал о любви паче сих и о пасении духовного стада своего, поручая сие ему. Св. Златоуст, например, замечал, что «Спаситель беседовал о сем с Петром помимо других учеников, с одной стороны, потому, что он был избранный из апостолов, уста учеников, верховный в их лике, с другой – для того, дабы показать, что отныне он должен иметь дерзновение, так как отречение его предано забвению, говоря как бы так: если ты любишь Меня, то заботься о братии; покажи теперь ту горячую любовь, которую ты всегда обнаруживал и которою утешался; душу свою, которую ты обещал положить за Меня, предай за моих овец»⁴⁷⁴. Бл. Августин говорил, что Господь Иисус Христос с одним Петром беседовал о любви паче сих потому, что возбуждал первого апостола к совершенному, в присутствии шести учеников, сознанию человеческой своей немощи, по которой оп трижды отрекся от Него (Лк. 22:55–61)⁴⁷⁵; а пасти духовное стадо свое поручал ему «не потому, будто между учениками ему только одному предоставлено было пасти оное, но потому, что он был первым между апостолами и как бы представителем Церкви, так что, обращаясь в сем случае к нему одному, как верховному апостолу, Он тем самым одобрял единство Церкви»⁴⁷⁶, а самому Петру говорил как бы так: «сим докажи, что любишь Меня: паси овцы моя»⁴⁷⁷. Св. Кирилл александрийский писал: «Св. ап. Петр справедливо спрошен был, любит ли он паче других: ибо когда он сподобился большего снисхождения и получил прощение греха как бы от более щедрой руки: то не обязан ли был, поистине, и собрать в себе более любви, нежели другие, и заплатить благодетелю беспредельным расположением? Все ученики обратились в бегство от безчеловечия иудеев, наведшего на них страх нестерпимый, и от лютости воинов, угрожавших им жестокою смертию. С Петром же, трижды отрекшимся, случился грех особенный. Почему, как получивший большее прощение, нежели другие, и вопрошается он, любит ли паче других: ибо, по слову Спасителя, емуже мало оставляется, меньше любит (Лк. 7:47)⁴⁷⁸. б) В изъяснение того, с каким намерением беседовал тогда Спаситель с ап. Петром, св. отцы и писатели древние согласно говорили, что в то время имел Он в виду не то, чтобы поставить его главою Церкви, но чтобы восстановить в сан апостольства, из которого он отпал троекратным отречением от Учителя своего и Господа. «Троекратным исповеданием святого Петра (т. е. сим: ей Господи, ты веси, яко люблю тя), – припоминаем рассуждение о сем одного из них, – заглажен грех троекратного отречения (Мф. 26:69–75). Господь врачует больного, поставляя первое на место последнего, как бы заменяя тем сие, и таким образом изглаждая преступление исправлением; а сказанное от Господа: паси овцы Моя служит некоторым обновлением данного святому Петру апостольства, разрешающим между тем и поношение его падения и уничтожающим малодушие, происшедшее от немощи человеческой»⁴⁷⁹. в) Когда св. отцы и учители древние смотрели на Церковь, как на стадо; то видели ее пасомою и управляемою не одним ап. Петром, но всем апостольском ликом, которому преемствовали в этом все пастыри. «Наставник, – пишет св. Василий великий, – не иное что есть, как человек, который носит на себе лице Спасителя, стал посредником между Богом и людьми, и священнодействует спасение покорных ему. Сему научаемся у самого Христа, который Петра поставляет по себе пастырем своей Церкви. Ибо говорит: Петр, любиши ли Мя паче сих? Паси овцы Моя. А равную власть дает Он и всем последующим пастырям и учителям. Доказательством сему служит всем одинаково данное право, подобно Петру, всех связывать и разрешать»⁴⁸⁰. «Христос, – рассуждает св. Иоанн златоуст, – вверяя стадо свое первоверховному из апостолов, который любил Его более всех, предварительно спрашивал: любиши ли Мя (Ин. 21:16), дабы ты уразумел, что попечение о стаде Христовом поставляется преимущественным признаком любви к самому Христу; потому что для сего нужна мужественная душа. Но это сказано мною о совершенных пастырях, не о мне самом и не о подобных нам; но о пастыре, ежели есть такие, какой был Павел, каков Петр, каков Моисей»⁴⁸¹. Наконец – г) когда св. отцы и учители правой Веры смотрели на Церковь, как на стадо, состоящее из агнцев и овец; то подавали такой голос: «Можно полагать различие между агнцами (αρνια) и овцами (προβατα) и между словами пасти (βοσκειν, питать) и пасти (ποιμαινειν, пасти), то есть давать пищу и управлять стадом. Агнцами могут быть названы простейшие, которые удобно водимы бывают, а овцами – совершеннейшие. Итак, кто любит Христа, тот будет пещись как об агнцах, так и об овцах, агнцев питая, то есть употребляя над ними кроткое смотрение, а овцами управляя: чем означается нечто высшее и совершеннейшее»⁴⁸². Вообще же, св. отцы и писатели древние никогда не находили в означенной беседе Спасителя с ап. Петром мысли о преимущественной власти его пред прочими апостолами, о главенстве его в Церкви. Посему и указание на беседу сию латин, как на доказательство противного, совершенно напрасно⁴⁸³.

3. Неосновательно оно еще более потому, что не подтверждается свящ. Писанием. а) Правда, что на языке свящ. Писания пасение означает иногда власть: ибо в нем Спаситель, глава Церкви (Еф. 1:22–23, 4:11–16, 5:23; Кол. 1:18), называется пастыреначальником (αρχιποιμην: 1Пет. 5:4) и великим пастырем (ποιμην μεγας: Евр. 13:20). Но пасение это в том виде, в какой облекают его латины, не может быть усвояемо ап. Петру. Причина сего заключается, во-первых, в том, что, по духу свящ. Писания, пасение овец Христовых должно быть совершенно чуждо римского преобладания, против которого прямо сказано там ап. же Петром: пасите еже в вас стадо Божие не нуждею... ниже неправедными прибытки… ни яко обладающе причту (1Пет. 5:2,3)⁴⁸⁴; во-вторых, в том, что власть над другими, как преобладание римское, положительно возбранена Спасителем, который сказал: царие язык господствуют ими и обладающии ими благодателе нарицаются. Вы же не тако: но болий в вас да будет, яко мний: и старей, яко служай (Лк. 22:25:26)⁴⁸⁵; а в-третьих, в том, что ап. Петру повелено было пасти не своих овец, но Христовых: паси агнцы Моя… паси овцы Моя… паси овцы Моя (Ин. 21:15–16) сказано было ему, и след. внушено, что он должен пользоваться дарованным ему правом пасти стадо Христово не как владыка или князь, но как слуга Христов, как и всякий другой след. апостол или пастырь стада Христова⁴⁸⁶. б) Из евангелия от Иоанна видим, что Спаситель поручил пасти агнцев и овец своих ап. Петру; а ап. Павел и сам ап. Петр научают, что власть пасти стадо Божие, которое составляется обыкновенно из агнцев и овец, принадлежит не одному ап. Петру, но и прочим апостолам, даже всем служителям Церкви Христовой. Внимайте себе, говорил последний к ефесским пресвитерам церковным⁴⁸⁷, – внимайте себе и всему стаду, в немже вас Дух Святый постави епископы пасти Церковь Господа и Бога (Деян. 20:28. Снес. 1Пет. 5:1,2). Не очевидно ли из сего, что тот, кому повелевается пасти агнцев и овец Христовых, не есть владыка, верховный начальник, князь пасомых им? К тому же – в) известно, что имена агнцев (αρνια) и овец (προβατα) употребляются в свящ. Писании⁴⁸⁸ безразлично, в общем значении последователей Иисуса Христа, равно как и слова: пасти (βοσκειν) и пасти (ποιμαινειν) в общем смысле попечения о Церкви (Деян. 20:28. 1Пет. 5:1–2). Посему, выражение: пасти стадо значит только – поучать верующих в Иисуса Христа истинному благочестию, совершать для них богослужение и руководствовать их по пути к вечному спасению: – дела, которые принадлежат каждому пастырю Церкви. Выводить же из сего выражения мысль о том, будто ап. Петр имеет верховную власть над всеми прочими апостолами (в смысле, даваемом латинами), а за основание сего принимать то, что в древности, когда особенно уважали пастушеский образ жизни, именем пастырей называли обыкновенно царей (ποιμηνες λαων)⁴⁸⁹, значит поступать точно также, как поступил бы кто-нибудь под сим предлогом в том случае, когда вздумал бы доказывать, что царь христианский имеет право пасти Церковь, как иерарх.

Другое основание для учения своего об ап. Петре, как князе апостолов или главе Церкви, указывают латины в деяниях апостолов. В этом случае они поставляют обыкновенно на вид, что ап. Петр и числится, и представляется, и действует между апостолами первым (Мф. 10:2; Мк. 3:16; Лк. 24:34; Деян. 1:15, 2:14, 9:32, 10:34, 15:7–11), а отсюда заключают, что он был первым между ними, как князь их, глава Церкви⁴⁹⁰.

Но это заключение совершенно произвольно.

I. Что ап. Петр действительно был первым между апостолами, об этом никто не будет спорить: ибо первым числится он и в свящ. Писании (Мф. 10:2)⁴⁹¹; первым признавали его и св. отцы и учители Церкви⁴⁹²; первым же при знает его и Церковь православная⁴⁹³. Несомненно и то, что в апостольской истории св. Петр представляется первым и действует первее прочих апостолов; ибо он первый, например, из апостолов удостоился видеть Иисуса Христа, по воскресении Его (Лк. 24:34), первый предложил избрать в лик их дванадесятого, на место отпавшего Иуды (Деян. 1:15), первый проповедал евангелие иудеям и язычникам (Деян. 2:14, 10:34) и проч. Но неужели счисляться, представляться и действовать первым, первее других, непременно значит быть князем их? что тот, кому усвояется и принадлежит первенство между другими, и кто пользуется им на деле, необходимо имеет верховную власть над ними? Кто имеет разум здравый, тот непременно скажет на это: нет. Посему из того, что св. Петр числится иногда между апостолами первым, следует только то, что он был первым в апостольском лике в известном отношении⁴⁹⁴ и что если он представляется между апостолами первым, и первый предложил избрать апостола на место отпавшего Иуды, первый проповедал евангелие иудеям и язычникам и проч., то делал все это по званию первого апостола, как первый между дванадесятию. Выводить же отсюда, что апостол Петр, первый между дванадесятию, есть верховный начальник, князь апостолов, глава Церкви, не позволяет здравый разум. Все первенство власти между апостолами, осмеливаемся выразиться так, принадлежало всем им вместе, их собору, а не одному кому-нибудь из них исключительно. В истине сего нетрудно убедиться из тех самых обстоятельств, в которых ап. Петр представляется первенствующим и действующим, как первый. Так, в свящ. Писании говорится, что св. Петр, востав посреде ученик, рече...: епископство его (Иуды) ди приимет ин; но далее продолжается: и поставиша (а не: постави) два, и помолившеся, реша (а не: помолився, рече) и даша (а не: даде) жребия има : чем и показывается, что в деле управления Церковию все апостолы были совершенно равны между собою⁴⁹⁵. Говорится, далее, что став Петр..., воздвиже глас свой и рече им (изумленным и недоумевавшим свидетелям сошествия Святого Духа на апостолов).., и приложишася в день той душ яко три тысящи; но за сим ничего более не прибавляется, а в других местах сообщается, что и прочие апостолы точно так же обращали людей к вере во Иисуса Христа своею проповедию (напр. Деян. 8:5 и след.): чем и дается приметить только то, что Петр, по званию первого апостола, проповедал евангелие прежде других апостолов и прежде же других обратил своею проповедию ко Христу три тысячи человек⁴⁹⁶. Говорится, еще, что, востав (на соборе иерусалимском), Петр рече...; но в то же время замечается, во-первых, что бывшей распри и стязаиию не малу Павлу и Варнаве к ним (ревнителям Моисеева закона), учиниша взыти Павлу и Варнаве и неким другим от них ко апостолом (а не: ко апостолу) и старцам (πρεσβιτεροις), а не: старцу, – πρεσβιτερω); что во-вторых, когда посланные (Павел, Варнава и нецыи другие) пришли в Иерусалим, то прияти быша от церкве и апостол (а не: от апостола) и старец (а не: старца); что, в-третьих, когда апостолы и старцы собрались ведети о словеси, яко подобает обрезати верующих в Господа Иисуса, завещати же блюсти закон Моисеев, было многое взыскание, прежде нежели воста и рече к присутствовавшим апостол Петр; что, в-четвертых, речь ап. Петра заставила только умолчать все множество, но окончательно не решила дела, так что после него отвеща еще Иаков, который не только рече..., но и суди⁴⁹⁷ не стужати от язык обращающимся к Богу; что, в-пятых, уже после голоса, поданного апостолом Иаковом (а не снова апостолом Петром), изволился апостолом и старцем (а не: апостолу и старцу) со всею Церковию... послати в Антиохию с Павлом и Варнавою Иуду... и Силу; что, наконец, это изволение последовало потому, что – а) изволися (εδοξε) Святому Духу (а не: апостолу Петру) и – б) нам (всем апостолам, а не одному Петру) ничтоже множае возложити тяготы, разве нуждных. Не очевидно ли отсюда, что в делах, касающихся Церкви, все апостолы имели власть одинаковую, совершенно равную? Если отсюда же видно, что апостол Петр пользовался этою властью прежде прочих апостолов; то кому и подобало это, если не первому между апостолами? Когда служат, например, два священника, тогда один из них, естественно старший, но по священству совершенно равный другому, первенствует, первее, прежде другого действует. Так было и с апостолами. Из них Петр, как первый между дванадесятию, первый и счислялся иногда, первый и говорить начинал, первый и действовал, но благоустроил все с согласия прочих апостолов, а самовластно и как начальник ничем он не распоряжался (ουδεν αυϑεντικως, ουδεν αρχικως)⁴⁹⁸. Если в свящ. Писании говорится, что апостол Петр посещал всех (Деян. 9:32), т. е. обозревал церкви палестинские: то в нем же и об апостоле Павле сказано, что на нем лежало попечение о всех церквах (2Кор. 11:28)⁴⁹⁹, и что он давал повеления всем церквам (1Кор. 7:17); а если апостол Павел говорит о себе: взыдох во Иерусалим соглядати Петра, и пребых у него дний пять надесять (Гал. 1:18): то знаем, что «он, смиренномудрейший, путешествовал в Иерусалим, не имея нужды в Петре, ни в его гласе, как равночестный ему, не для того, чтобы чему-нибудь научиться, и не для исправления какой-нибудь погрешности своей, но для того только, чтобы видеть Петра и почтить его своим присутствием, по тому же расположению, по которому ныне многие из братий наших ходят к св. мужам, или еще с бо́льшим смирением»⁵⁰⁰.

II. Как ни мало изложено в свящ. Писании деяний апостолов, однако есть в нем и такие, из коих одни показывают, что Спаситель никого между апостолами не поставлял князем их, а из других видно, что апостолы не считали князем своим Петра. Так –

а) когда Спаситель находился однажды с учениками своими близ Иерусалима, а сии воображали, что если Он войдет в него, то сделается царем земного царства, к Нему приступили сыны Зеведеевы Иаков и Иоанн с материю своею, и, имея в виду, что в земных царствах в большой чести бывают те, которые занимают первые места при царе, говорят Ему: даждь нам, да един одесную тебе, и един ошуюю тебе сядева во славе твоей. Спаситель не говорит, что Он якобы обетовал уже соделать князем апостолов Петра, но, ведая между тем, что Иаков и Иоанн просили первенства, чтобы стать выше прочих и никого не иметь выше себя, удаляет их от того, чтобы не искали первенства, и говорит: не веста, чесо просита. Прочие ученики усмотрев, что двое хотели возвыситься над ними, как будто бы ли превосходнее их, вознегодовали на них; а Спаситель, подозвав их себе, говорит: Весте, яко князи язык господствуют ими, и велицыи обладают ими. Не тако же буди в вас: но, иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга: и, иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб. Не негодуйте на них, как обиженные. У нас не то, что у язычников. Там люди, имеющие начальство, величаются тем, как будто им самим принадлежит нечто великое, а Мои ученики узнаются по смирению и за смирение приемлют честь. Князи язык господствуют ими, а у Меня последний есть первый (Мф. 20:17–28; Мк. 10:33–45)⁵⁰¹.

б) На тайной Вечери между апостолами произошла общая пря, кий мнится их быти болий. Но Спаситель и тогда сказал им не то, что болий их Петр, но: царие язык господствуют ими, и обладающии ими благодателе нарицаются. Вы же не тако: но болий в вас, да будет яко мний: и старей, яко служай. Кто бо болий: возлежай ли или служай? не возлежай ли? Аз же посреде вас есмь яко служай (Лк. 22:24–27).

в) По вознесении Господа Иисуса, исполнившись Духа Святого, апостолы немедленно начали проповедывать евангелие. Один из поставленных ими седми диаконов, Филипп, сошед во град самарийский, проповедише им Христа. Народи внимаху глаголемым от Филиппа единодушно, слышаще и видяще знамения, яже творяше; а егда вероваша Филиппу благовествующу яже о царствии Божии и о имени Иисус Христове, крещахуся, мужие и жены. Как крещенным, им нужно было преподать Духа Святого чрез руковозложение; но Филипп, диакон, не в праве был сделать этого. Посему, как скоро весть о том, яко Самария прият слово Божие, достигла до апостолов, бывших в Иерусалиме, сии тотчас послаша к ним Петра и Иоанна, иже сошедше помолишася о них, яко да приимут Духа Святого, возложиша руце на ня, и они прияша Духа Святаго (Деян. 8:5–17)⁵⁰². Могли ли бы апостолы посылать Петра, если бы он был князем их?

г) Вскоре после сего апостол Петр, по откровению, пришел в Кесарию и проповедал здесь Христа язычникам, собравшимся в дом сотника италийского легиона, именем Корнилия; но так как еще в продолжении проповеди на всех, слышавших ее, сошел Дух Святой: то он тотчас же и крестил их. Верные, иже от обрезания, ужасошася при сем, яко и на языки дар Святаго Духа излияся; а Петр, по мнению латин – князь апостолов, несмотря на то, что теперь дело говорило само за себя, защищается пред ужаснувшимися, оправдывает себя в том, что обратился с проповедию к язычникам (Деян. 10:9–48). Весть об этом событии скоро дошла до апостолов и братий, сущих во Иудеи; а когда пришел в Иерусалим Петр, то иже от обрезания препирахуся с ним, яко к мужем, обрезания не имущим, вшел и ял с ними: Петр снова защищается, снова оправдывает справедливость своих поступков (Деян. 11:1–18)⁵⁰³. Наконец –

д) когда апостол Петр, дозволявший в Иерусалиме и обрезание, а в Антиохии обращавшийся с верующими из язычников безразлично, после того, как в сию последнюю пришли из Иерусалима знавшие, что там проповедывал он иначе, переменил образ своего обращения, опасаясь оскорбить и соблазнить их: апостол Павел в лице ему противу ста, яко зазорен бе, пред всеми (Гал. 2:11–15)⁵⁰⁴; а когда пришли к галатам некоторые из уверовавших иудеев, но еще державшиеся иудейства, и начали учить, что должно обрезываться, хранить субботы и новомесячия, и не принимать Павла, все это отвергающего, а в предлог в сему поставлять то, что великие и славные, занимающие первое место между учениками Христовыми, первоверховные, первейшие апостолы и еще столпы Церкви, Петр, Иаков и Иоанн, не возбраняли сего, апостол Павел с силою говорил: Павел апостол ни от человек, ни человеком, но Иисус Христом и Богом Отцем: от мнящихся же быти что, якови некогда быша, ничтоже ми разнствует, ибо споспешествовавый Петру в послание обрезания, споспешествова и мне во языки (Гал. 1:1; 2:6,8). Этим он показывал свое равенство с другими апостолами, равночестие с ними, а сравнением себя не с другим кем из них, но с первоверховным, внушал, что каждый из них получил равное достоинство⁵⁰⁵. Могло ли это быть, если бы ап. Павел почитал ап. Петра князем апостольского лика?

Новое основание для учения о верховной власти ап. Петра, как главы Церкви, указывают учители римские в свящ. древности, которая будто бы приписывала ему сию власть. Св. отцы и писатели Церкви, говорят они, – а) высказывают, что Господь даровал Петру первенство потому, что оно необходимо было для устроения и сохранения в Церкви единства веры и общения⁵⁰⁶; – б) утверждают, что Господь не первенство только предоставил ап. Петру, но и высшую власть над прочими апостолами, над всею след. Церковию⁵⁰⁷, и – в) усвояют ап. Петру названия (epitheta), приличные будто бы только главе Церкви, каковы: верховный⁵⁰⁸, первый или главный между апостолами, из апостолов, в апостольстве⁵⁰⁹, камень, основание Церкви, камень высокий, несокрушимый⁵¹⁰, и том. под.⁵¹¹

Пересматривая приводимые по сему дети нами места из творений древних, находим, что –

I. Св. Отцы и писатели Церкви вовсе не учат о преимущественной власти ап. Петра пред прочими апостолами в тех случаях, когда высказывают, что Господь даровал ему первенство потому, что оно необходимо было для устроения и сохранения в Церкви единства веры и общения. Высказывая подобною мысль, они не то говорили, будто ап. Петру даровал Господь первенство с тем, чтобы подчинить ему всех апостолов, сосредоточить в его лице управление Церковию, но чтобы изобразить единство Церкви, представить это единство в образе, – в примере. Чтобы увериться в этом, остановим, для примера, внимание на приводимых латинами словах св. Киприана: «хотя всем апостолам усвояет Он (Господь) равную власть, и говорит: яко же посла мя Отец, и аз посылаю вы. Приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, от пустятся им: и имже держите, держатся (Ин. 20:21–23): однако для показания единства, Он своею властью устроил так, чтобы сие единство начиналось от одного… В начале поставляется один, дабы и Церковь явилась единою»⁵¹². В этих словах ревностные защитники мнимых прав римской кафедры думают видеть подтверждение своей мысли о том, что «Петр для учреждения и сохранения в Церкви единства, не нарушая равенства апостольства между всеми апостолами, первенствовал над ними, как глава»⁵¹³. Между тем, в связи с предыдущими и последующими мыслями приведенное место читается у св. отца так: «Братия возлюбленные! Мы должны остерегаться не токмо того, что явно и открыто, но и того, что скрытно и тонко обольщает нас. Что же может быть хитрее и лукавее того, когда враг наш, будучи обличен и поражен пришествием Христовым... и видя поруганными идолов, и опустевшими свои жилища и капища по причине множества уверовавших, измыслил новую хитрость – самым именем христианина обольщать неосторожных? То есть, он изобрел ереси и расколы, дабы испровергнуть веру, низложить истину и расторгнуть единство. Кого не силен прельстить прежним путем, того вводит в заблуждение путем новым. Он восхищает людей из самой Церкви, и когда они видимо приближались уже к свету и избавлялись от нощи мира сего, опять покрывает их новою тмою, так что, поступая несогласно с евангелием и не соблюдая закона, они днакож называют себя христианами, и блуждая во тме, думают, что ходят во свете, по обольщению и козням противника, который преобразуется в ангела светла (2Кор. 11:14). Он своим служителям дает вид поборников правды, между тем как они почитают ночь вместо дня, погибель вместо спасения; отчаяние прикрывают упованием, вероломство верою; антихриста чтут под образом Христа, и, тонко предлагая ложь под покровом истины, обольщают людей простодушных. Это, возлюбленные мои братия, происходит от того, что люди не восходят к началу истины, не обращают внимания на главное, и не соблюдают учения небесного Учителя. Чтобы рассмотреть и исследовать сие, нет нужды прибегать к пространным доказательствам и умозаключениям. Для удостоверения достаточно будет кратко предложить истину. Господь сказал ап. Петру: Аз тебе глаголю, яко ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь мою, и врата адова не одолеют ей. И дали ти ключи царства небеснаго: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Мф. 16:18, 19). И опять к нему же, по воскресении своем, говорит: паси овцы Моя( Ин. 21:16). Таким образом, Он основывает Церковь свою на одном. И хотя всем апостолам усвояет Он равную власть, и говорит: якоже посла мя Отец и Аз посылаю вы. Приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин. 20:21–23); однако для показания единства, Он своею властью устроил так, чтобы сие единство начиналось от одного. Конечно, тоже самое были и прочие апостолы, что и апостол Петр, то есть имели равную честь и власть (potestatis); но в начале поставляется один, дабы и Церковь явилась единою. Дух Святый в книге Песнь песней так говорит о сем единстве: едина есть голубица моя, совершенная моя: едина есть матери своей, избранна есть родившей ю (Песн. 6:8)»⁵¹⁴. Очевидно, что слова, приводимые латинами из творений св. Киприана, нельзя разуметь так, будто в них говорится о преимущественной власти св. Петра пред прочими апостолами. Такое разумение противно и цели, с которою сказаны они, и выражениям, непосредственно за ними следующим. Ибо, если св. отец сам высказал, что диавол изобрел ереси и расколы с тем, чтобы испровергнуть веру, низложить истину и расторгнуть единство, и что он, св. Киприан, хочет показать посему, что не держащийся сего единства, вместо того, чтобы спасаться, погибает, по обольщению диавола: то как вытекает отсюда, будто он имел в виду сказать что-нибудь об ап. Петре, как главе Церкви? Если, с другой стороны, и прочие апостолы были, по слову св. Киприана, то же самое, что и Петр, имели равную с ним не только честь, но и власть (potestatis); то справедливо ли утверждать, будто он, в Приводимых латинами словах, учит об ап. Петре, как князе апостолов, превосходящем их не только честию, но и властью? Все преимущество его пред прочими апостолами, указанное св. Киприаном, состоит в том одном, что от него начинается единство, чтобы показать единство, обозначить, что Иисус Христос основал едину Церковь; но это начало, показание и обозначение единства не то значит, чего хотят латины. Св. Киприан, – как всякий может приметить, если внимательно прочитает слово его о единстве Церкви, написанное с целию доказать, что Господь основал только едину Церковь и что след. общества еретиков и раскольников не суть Церкви, – ни слова не говорит об ап. Петре, как главе Церкви. Ни слова нет у него и о высшем достоинстве сего апостола в сравнении с прочими апостолами. Речь у него собственно о единстве, о единой Церкви, а ап. Петр представлен у него символом, образом сего единства, единой Церкви. «Не признающий сего единства, – говорит он вслед за приведенными словами, – может ли думать, что он имеет веру? Противящийся Церкви и отделяющийся от нее может ли надеяться быть членом Церкви, когда блаженный Павел, рассуждая о сем предмете и показывая таинство единства, говорит: едино тело, един дух, якоже и звани бысте во едином уповании звания вашего: един Господь, едина вера, едино крещение, един Бог (Еф. 4:4)? Сие единство мы должны крепко поддерживать и защищать, а особенно епископы, имеющие первенство в Церкви, дабы показать, что единство должно быть нераздельно. Пусть никто не обманывает братии ложью; пусть никто не подрывает истины веры вероломною изменою: епископство одно, и каждый из священнослужителей может сделаться его участником. Церковь также одна, хотя члены ее распространением веры сделались очень многочисленны: подобно тому, как лучей солнца, хотя и много, но светило одно; ветвей на древе много, а древо одно, утвержденное на корне; или, хотя из одного источника течет много потоков, и образуется обильный разлив воды, но в начале сохраняется единство. Отними луч солнца от его начала, отнятый не может существовать сам собою; отломи ветвь от древа, отломленная не может уже расти; пресеки ручей, текущий из источника, пресеченный иссохнет. Равным образом Церковь, сияющая светом Господним, хотя по всему земному кругу распространяет лучи свои; но однакож светило, разливающее всюду свет свой, одно, и единство тела чрез то не нарушается. Обремененные плодами ветви свои она распространяет по всей земле, потоки ее текут на далекое пространство; при всем том постоянно пребывает один источник, одно начало, одна мать, обильная преспеянием духовного плодотворения. От сей-то матери рождаемся мы, питаемся ее млеком, и одушевляемся ее духом. Невеста Христова не может быть неверною; она чиста и не растленна, знает один дом, и целомудренно хранит святость единого ложа. Она блюдет нас для Бога, и рожденных ею чад уготовляет для царствия Божия. Всякий, отделяющийся от Церкви, присоединяется к жене незаконной, и делается чуждым обетований Церкви; оставляющий Церковь Христову лишает себя наград, предопределенных Христом. Он чужд для ней, он не потребен ей, он враг ее. Не имеющий матерью Церкви не может иметь отцем своим Бога» и проч.⁵¹⁵. Короче; в том месте из слова св. Киприана о единстве Церкви, откуда вырывают латины несколько слов, выставляя их, как доказательство княжества ап. Петра, говорится собственно о том, что Церковь едина и что образ сего единства указал сам Господь, когда давал Петру прежде прочих апостолов власть вязать и решить и право пасти стадо свое, так что если есть здесь мысль о преимуществе Петра пред прочими апостолами, то оно состоит в его первенстве между ними, которое, однако, вовсе не то, что приписываемая ему латинами власть над Церковию⁵¹⁶.

II. Не учат св. отцы и писатели Церкви об ап. Петре, как главе Церкви, и в том случае, когда говорят будто бы, что Господь даровал ему высшую власть над апостолами. Места из их творений, где латины видят такую мысль, можно объяснять в пользу таковой власти ап. Петра тогда только, когда будем рассматривать их, как латины, то есть отрывочно, вне состава речи, в которой находятся они. Когда же обратим внимание на места эти по связи их с предыдущими и последующими словами, или снесем их с другими местами из творений одного и того же св. отца или писателя Церкви, или же припомним обстоятельства, по которым они высказаны; то увидим, что и в них говорится только о первенстве, а не о высшей власти ап. Петра. Так, латины указывают на Фирмиллиана, который учил будто бы об ап. Петре так, как они предъявляют. Между тем, Фирмиллиан пишет; «Каково заблуждение и какова слепота у того, кто говорит, что отпущение грехов может даваться в собраниях еретических, и не пребывает на основании единой Церкви, однажды утвержденной Христом на камне, можно понять из того, что Христос одному Петру сказал: еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех; и опять в евангелии, когда на одних апостолов дуну Христос и глагола им: имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся. Итак, власть отпускать грехи дарована апостолам и церквам, которые они основали, быв посланы Христом, и епископам, преемствовавшим им в рукоположении»⁵¹⁷. Ясно, что, по мысли Фирмиллиана, власть отпускать грехи дарована всем апостолам, всем церквам, ими основанным, и всем епископам, их преемникам, а не одному ап. Петру, не одной римской церкви и не одному папе, притом не ап. Петром, но самим Господом, и не чрез ап. Петра, но самим Господом, и что всем апостолам, всем церквам, ими основанным, и всем епископам, их преемникам, дарована та же самая власть, какая и ап. Петру, хотя последнему обещана она прежде. След., у Фирмиллиана св. Петр есть только первый апостол, но не князь апостолов, не глава Церкви. Еще пример: латины ссылаются на бл. Августина, который пишет: «Не в Церкви ли те ключи, где ежедневно отпускаются грехи? В ней. Поскольку же Петр знаменательно представлял собою лице Церкви: то данное ему одному дано было Церкви»⁵¹⁸. Но тот же бл. Августин непосредственно пред сими словами сказал: «Неужели ключи те получил Петр, а Павел не получил? Получил Петр, а Иоанн, Иаков и прочие апостолы не получили?». В другом месте тот же бл. Августин пишет: «Петр, ради первенства своего апостольства, изображал собою Церковь, знаменуя ее всеобщность. Что касается до него собственно, то он был по природе только человек, по благодати только христианин, по обильнейшей благодати только первый апостол. Но когда говорено было ему: дам ти ключи царства небеснаго: и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех, тогда он представлял вселенскую Церковь, которая хотя и колеблется в настоящем веке различными искушениями, как бы дождями, реками, бурями, однако не падает, как основанная на камне, от которого Петр получил имя⁵¹⁹. Ясно, что и по мысли бл. Августина ап. Петр – только первый в апостольском лике, но не князь апостолов. Новый пример: латины приводят в свою пользу следующие слова св. Киприана: «Петра Господь первого избрал и на нем создал Церковь свою»⁵²⁰; но слова эти читаются в письме св. отца к епископу мавританскому Квинту, а повод к написанию сего письма известен. Когда возник вопрос о том, как принимать в общение с Церковию еретиков, Квинт пожелал знать, как думает об этом св. Киприан. Св. отец, присоединив к письму своему послание африканского собора к пастырям нумидийским, в котором находилось решение упомянутого вопроса, отвечает Квинту, между прочим, следующее: «Не знаю, каким предубеждением водятся некоторые из сослужителей наших (разумеется епископ римский и единомысленники его, разноречившие с св. Киприаном в решении того вопроса), когда думают, будто крещенных у еретиков, когда они приходят к нам, не следует крестить, а в предлог к сему выставляют то, что крещение едино. Крещение потому и едино, что Церковь едина; а если Церковь едина, то вне ее оно не может быть крещением». За сим св. Киприан замечает, что епископ римский не блюдет кафолического единства, что из-за обычая своего он не должен угрожать другим, но действовать рассудительно, не должен приписывать себе что-нибудь с дерзостию, или же усвоять самоуправно и говорить, что ему принадлежит первенство, – что ему не следует безрассудно любить свое, но, напротив, допускать совет истины и почитать чужое правое лучшим, нежели свое: при чем и указывает св. отец на ап. Петра, как на достоподражаемый в настоящем случае пример и для епископа римского. Вот его слова: «Говорят они (римский епископ и единомысленники его), что следуют в сем (в принятии еретиков в общение с Церковию) древнему обычаю… Так как ничего не может быть общего у лжи с истиною, у тмы со светом, у смерти с безсмертием, у антихриста со Христом: то мы во всем должны блюсти единство Церкви кафолической и ничего, касающагося веры и истины, не уступать врагам. Не следует угрожать другим из-за обычая, но должно действовать рассудительно. Так и Петр, которого Господь первого избрал, и на котором создал Церковь свою, когда впоследствии разногласил с ним Павел касательно обрезания, ничего не присвоял себе с дерзостию, ничего не предвосхищал самоуправно, так чтобы говорить, что он держит первенство, и что ему больше должны повиноваться современники и потомки. И не пренебрег он Павлом за то, что сей прежде был гонителем Церкви; но принял совет истины и с законным представлением, которое защищал Павел, охотно согласился, именно нам представляя образец согласия и терпения, чтобы мы не любили своего безрассудно, но считали лучшим своего то, что иногда братия наши и сотоварищи защищают с пользою и спасительно»⁵²¹. Нужно ли замечать, как сильно и резко говорит здесь св. Киприан против учения о высшей власти ап. Петра, в защиту которой заимствуют отсюда латины несколько слов?

III. Нет у св. отцов и писателей Церкви мысли о преимущественной власти св. Петра пред прочими апостолами и в тех местах, где усвояют они ему различные почетные названия. В древние времена слова: верховный (summus), главный (princeps), глава (caput) и проч. употреблялись обыкновенно в том же значении, в каком и слово первый (primus), в значении то есть первенства не по власти, но по неизбежному счету при счислении многих предметов или лиц. Так, первого римского государя и первого гражданина древние называли обыкновенно главным, первого ликтора, первого сенатора верховным, первую должность в государстве верховною, первый месяц года главным, первую часть, первый отдел книги, первый легион, первое училище главою книги, главою легиона, главою училищ⁵²² и проч. Посему, если св. отцы и писатели Церкви, жившие в древние времена, называли ап. Петра верховным, главою, первым в апостольстве и проч., то отсюда не следует еще, будто они признавали его князем апостолов. В этом случае они свидетельствовали только о том, что высоко чтили болезни и труды, имиже трудился во благовестии Христове первый между дванадесятию апостолами, весь мир ученьми своими просветивший и вся концы ко Христу приведший⁵²³. Доказательством сего служит то, что, называя ап. Петра славнейшим апостолов, главою апостолов, камнем, основанием Церкви и т.п., св отцы и писатели Церкви, когда приходилось, точно также называли и других апостолов. Так св. Климент римский предъявляет: «По зависти и ненависти верные и праведные столпы (στυλοι) Церкви были гонимы даже до жестокой смерти… Петр от беззаконной зависти терпел не одно, не два, но многие мучения. Павел семь раз был в узах, был изгоняем, побиваем камнями»⁵²⁴. Св. Ириней пишет: «Римская церковь основана и учреждена двумя славнейшими апостолами (a gloriosissimis duobus apostolis) Петром и Павлом»⁵²⁵. Св. Лев великий в одном месте называет главным (praecipuus) из всех апостолов св. Петра⁵²⁶; а в другом говорит, что главные (praecipui) апостолы, очи тела Христова, имеющие главу свою в самом Христе Спасителе, ничем не отличающиеся между собою по заслугам, по избранию, по подвигам и по назначению, суть апп. Петр и Павел, соапостол (coapostolis) первого⁵²⁷. Св. Иоанн златоуст, называющий верховным (κορυφη) в лике апостольском ап. Петра⁵²⁸, называет верховными (κορυφαιοι) апостолами, стенами вселенной (τειχος), столпами и твердынями (στυλοι και κυργοι) Церкви апп. Петра и Павла⁵²⁹, сообщая о последнем, что он есть стена непоколебимая (πυργον ασαλευτον), столп (στυλος) церквей⁵³⁰, общий отец и глава (κοινος πατηρ και προγενος) рабов Божиих⁵³¹, правитель (κυβερνων) вселенной⁵³². Бл. Иероним то говорит, что столпы (columnae) Церкви суть все апостолы, особенно же Петр, Иаков и Иоанн⁵³³, то называет так (columnae Ecclesiae) Петра и Иакова⁵³⁴, то исповедует, что вожди (duces) воинства христианского суть Петр и Павел⁵³⁵. Бл. Августин называет главным (princeps) в апостольстве и ап. Павла⁵³⁶; а о первенстве ап. Петра замечает в одном месте: «Вы знаете, что между учениками, которых избрал Господь во днех плоти своея (Евр. 5:7), первым (primus) избран был апостол Петр: между тем, Павел избран был не в числе таковых, не с ними, yо спустя долгое время, не современно им. Посему, Петр – первый (primus) из апостолов, а Павел – поздний (novissimus)»⁵³⁷. Св. Григорий двоеслов именует главами народов (plebium capita) апп. Петра, Павла, Андрея и Иоанна⁵³⁸. Бл. Феодорит называет великими и первыми апостолами Петра и Павла⁵³⁹. Не говорим о том, что Ориген, Александр александрийский, бл. Иероним и св. Кирилл александрийский именуют основаниями, камнями Церкви, столпами всего мира всех апостолов⁵⁴⁰, а Ориген же, св. Василий великий и бл. Иероним, равно как и сам апостол Петр, называют так и каждаго вернаго ученика Христова, каждого христианина (1Петр. 2:5)⁵⁴¹.

IV. Усвояя апостолам почетные названия, св. отцы и писатели Церкви не говорили, что усвояют им оные в различных смыслах, св. Петру – в одном, а прочим апостолам – в другом, первому как главе Церкви, последним же, как особенно важным лицам в ней. Кому из них приходилось, тот давал знать, что он усвояет те названия как ап. Петру, так и прочим апостолам в одном и том же смысле. Вот собственные слова об этом некоторых из них: «Римская церковь имеет у себя гробницы общих отцов и учителей истины (κοινιν πατεριη και διδασκαλων της αληϑειας) Петра и Павла, озаряющие души верующих⁵⁴². Где величайший авторитет Петра и Иакова, которых сосуд избран (Деян. 9:15) называет столпами Церкви (columnas Ecclesiae), там не должно быть никакого подозрения на счет разности в учении, а надобно следовать тому, что предлагают столь великие мужи⁵⁴³. Не напрасно написал св. Лука, что молитва бе прилежна от всея Церкви к Богу о Петре (Деян. 2:5); но написал для того, дабы вразумить нас, какую силу имеют молитвы на небесах, когда могли избавить от опасностей Петра и Павла, сих столпов Церкви, верховных апостолов, славных на небеси, твердыню вселенныя, общий оплот Земли и моря (τους στυλους της εκκλησιας, τους κορυφαιος των αποστολων, τους περιβοητους εν ουρανω, το τειχος της οικουμενης, το κοινον φυλακτηριον πασης γης και ϑαλαττης)⁵⁴⁴. Разве ты не знаешь, что апостолы Петр и Павел – оба первоверховные апостолы (Pavlus apostolus Petro apostolurum primo in principati apostolico frater est)?⁵⁴⁵ Все блаженные апостолы получили от Господа равную благодать святости; но Петр и Павел, не знаю почему, превышают по-видимому прочих некоторым частным преимуществом доверия у Спасителя. Это можем подтвердить судом самого Господа. Петру Он дал ключи царствия небесного, как доброму строителю; а Павлу, как способному учителю, вручил научение Церкви, чтобы то есть кого сей наставит во спасение, того приял тот в покой, чьи сердца Павел отверзет учением, тех душам отверз Петр царствие небесное… Оба они получили от Господа ключи: Павел – ведения, а Петр – могущества; сей раздает богатство бессмертия, а тот сокровища ведения... Посему блаженные Петр и Павел превышают всех апостолов и превосходят их некоторым частным преимуществом; но между ними самими кого кому предпочесть, неизвестно: ибо думаю, что они по заслугам равны, потому что равны по страданию, жили с равною преданностию Вере и вместе достигли славы мученичества… А где скончались они мученически? В Риме городе, который держит первенство и главу (principatum et caput) в народах. То есть, где была глава (caput) суеверия, там упокоилась глава (caput) святости; где жили начальники (principes) языков, там скончались начальники (principes) церквей⁵⁴⁶. Вот чему удивляюсь я в Риме – не множеству золота, не колоннам, не прочим украшениям, но сим столпам (στυλους) Церкви!⁵⁴⁷. Что такое Петр, первый (primus) из апостолов, член святой и вселенской Церкви, Павел, Андрей и Иоанн, – что они, как не главы народов (plebium capita)? Однако все они суть члены под единою Главою, кратко сказать – святые до закона, святые под законом, святые под благодатию, принадлежащие купно к телу Господню, состоящие в числе членов Церкви, и никто из них никогда не хотел именоваться вселенским (universalem)»⁵⁴⁸.

Напрасно усиливаются латины защитить учение свое об ап. Петре, как главе Церкви, богослужебными книгами, предъявляя, что и в них представляется он князем апостолов.

I. Если обратимся к богослужебным Книгам православной Церкви, то без труда найдем, что –

1. Ссылаясь на них, латины клевещут при этом на православных. Чтобы удобнее привлечь на свою сторону людей простых, они говорят обыкновенно, будто наши книги церковные чрезвычайно дороги и читаются только людьми, в мире совершенно неизвестными⁵⁴⁹, а песнопения и молитвы, говорящие будто бы о княжестве ап. Петра, православные греки вовсе исключили, православные же писатели русские, духовные и светские, не ведают и потому умалчивают о них⁵⁵⁰. Но, на каком основании говорят они это? Мы, напротив, несомненно знаем, что и греки и русские доныне празднуют и в честь ап. Петра, и что в празднество в честь его те и другие воспевают ему те самые, свящ. песни, и возносят к нему те самые молитвы, которые издревле находятся в богослужебных книгах православной Церкви⁵⁵¹. Знаем несомненно и то, что писатели русские, духовные и светские, никогда не умалчивали об этих песнях и молитвах. Еще в начале унии нашей, отступники от Веры св. отцов, желая увлечь на свою сторону православных, посреди их живших, прибегали для сего и к богослужебным книгам нашим; но их коварное действование обличил богослужебными же книгами Захария Копыстенский, архимандрит киево-печерский⁵⁵². В конце семнадцатого века на юге России явились довольно благовидные доказательства в пользу папы, а с тем вместе и в защиту княжества ап. Петра, заимствованные езуитом Феофилом Руткою из наших книг богослужебных; но составленный им на этот случай камень разбил теми же книгами Стефан Яворский, игумен киево-николаевского монастыря⁵⁵³. В 1648 году у нас издана «Книга о вере единой истинной и православной и о святей церкви восточной и о изряднейших правоверных сложениях, от божественного Писания вкратце избрана»: и в этой книге, сколько признано было нужным, упомянуто и о местах из богослужебных книг, в коих говорится о княжестве, приписываемом латинами ап. Петру, и показано, в каком смысле говорится это⁵⁵⁴. На нашей уже памяти, два писателя русские, один светский, а другой духовный, издали – каждый сам по себе – «Правду вселенской Церкви о римской церкви и прочих патриарших кафедрах» и «Записки об отношениях римской церкви к другим христианским церквам и ко всему человеческому роду»; но ни тот, ни другой не умолчал о местах из книг богослужебных, в пользу княжества ап. Петра приводимых латинами, но сказал, по поводу их, все, что только считал нужным сказать⁵⁵⁵.

2. Песнопения и молитвы, в защиту учения о княжестве ап. Петра приводимые латинами из богослужебных книг православной Церкви, представляются благоприятствующими им потому только, что они приводят их в усеченном виде, отрывочно, вне состава речи, без снесения их с другими, вполне соответствующими им, песнопениями и молитвами, и с явным перетолкованием их по своему смышлению. Но если бы латины учение об ап. Петре, изложенное в книгах сих, привели в полном составе, а некоторые выражения их о нем сличили с другими и объясняли их согласно с учением об апостолах богослужебных же книг наших, то всякий увидел бы, что –

а. По богослужебным книгам прав. Церкви речь Спасителя к ап. Петру, изложенную в 16 гл. евангелия от Матфея (ст. 17–19), (Мф. 16:17–19) отнюдь нельзя признавать за обетование о соделании его князем апостолов. В них – а) слово камень толкуется точно также, как толковали его другие св. отцы и писатели Церкви⁵⁵⁶, т. е. иногда об ап. Петре, иногда об исповедании его, иногда о Спасителе, иногда обо всех апостолах, иногда о том или другом из них в частности, а – б) о ключах царства небесного или о власти вязать и решить⁵⁵⁷, данной Спасителем ап. Петру прежде прочих апостолов⁵⁵⁸, сказано, что она не принадлежит ему одному исключительно или преимущественно, но всем вообще апостолам и преемникам их, епископам. В них читаем: «С небесе благодать прием, егда вопрошение учеником Спас дванадесяточисленным рече апостолом: кого мя глаголют человецы быти? – тогда убо лучший апостолов Петр, яко всем уста богогласуя, богословствуя отвеща, ясно возопив: ты еси Христос, живаго Бога Сын. Темже достойно ублажается, яко свыше прием откровение, и блажен еси Симоне, вар Иона, возмездие приемлет, и камень непостыден Церкви водружение и основание полагается, вязати и решити праведно приемлет⁵⁵⁹. Яко тя суща тверда, Христос тя камень нарече, Петре, и на тебе Церковь, еяже адова врата не одолеют⁵⁶⁰. На камени твоего богословия водрузи Владыка Иисус Церковь непреклонну⁵⁶¹. Основанием веры всех души верных наздал еси и храмы прелести, Петре, низложив, создал еси церкви. Неуклонным твоим каменем, Петре, веры соблюдая Церкве исполнение, от среды соблазны отжени, Петре, и мирное испроси сей блаженное устроение⁵⁶². Основавше добре на камени веры, языков исполнения, камение древле чтущия всуе, просветисте яве, богоглаголивии⁵⁶³. Не растерзани столпи Христовы явльшеся Церкве, разористе злочестия стены вся, верные же яко камения наздавше на камени веры, вопиющия: вся дела Господа пойте и превозносите Его во веки⁵⁶⁴. Украсив Петров божественный престол и на того камени Церковь непоколеблему соблюд, Мартине, с сим прославился еси⁵⁶⁵. Камень Христос каменя веры прославляет светло учеников первопрестольника⁵⁶⁶. Явистеся куппо во основании церковнем, яко честное камение, зарею светлою вселенней блистающе богоразумие известно, апостоли божественнии⁵⁶⁷. Камение избранное положеннаго во главу угла Камене создаете всех верных сердца каменем веры, вражия создания апостоли развергшии⁵⁶⁸. Пречестна камене тя живота Камень показа, на немже созда Церковь свою, Варфоломее, апостоле Господень: темже тя чтим и ублажаем⁵⁶⁹. Вязати всехвальнии и решити, яко апостоли, приемше вы власть, связанные зловерия узами разрешисте⁵⁷⁰. Решити и вязати от Христа приемше власть, разрешите зол моих соуз, апостоли⁵⁷¹. Решити пленицы прегрешений власть приемше от Владыки боговидцы, воспевающих вас милостивно грехи очистите и спасения сподобите⁵⁷². Вязати и решити приемши от Христа власть, разрешите вся от уз многих, егда приидет Христос и вси сядете дванадесять на престолех толицех судити вся племена израилева⁵⁷³. Решити и вязати преподобие (златоусте) имея власть, вся разреши прегрешения божественное твое возвращение светло празднующих⁵⁷⁴. Решити и вязати согрешения власть с небесе прием, по закону, яко священник, преблаженне, поющым тя, отче, оставление молитвами твоими подаждь⁵⁷⁵. Всего мене самого приношу, богоглаголиве, божественному покрову твоему, яко священномученик власть решити прегрешения от Христа прием, моих прегрешений пленицы растерзав, спаси мя молитвами твоими и божественным светом просвети»⁵⁷⁶.

б. И беседа воскресшего Спасителя с апостолом Петром, во время которой Он поручил ему пасти стадо свое духовное (Ин. 21:15–17), нигде не изъясняется в богослужебных книгах православной Церкви так, как изъясняют ее латины, о действительном, то есть, поставлении первоверховного князем апостолов, во исполнение будто бы глаголемого обетования о сем, описанного в 16 гл. евангелия от Матфея (Мф. 16:17–19). Напротив, в них прямо и решительно выражено, что беседа эта была восстановлением первоверховного в сан апостольский, который потерял он троекратным отречением от своего Учителя и Господа. «Петр, – говорится в них, – отвергся Учителя трижды, трижды еже любити приглашением присвоися⁵⁷⁷. Трижды отверглся еси Христа, темже вопрошением трикратным исцеляет твое согрешение, Петре преславне, и утверждение показует многих колеблющихся⁵⁷⁸. Трикратным вопрошением, еже Петре любиши ли мя, трикратное отвержение Христос исправи. Темже и к Тайноведцу Симон: Господи, вся веси, вся знаеши, ты веси, яко люблю тя. Темже к нему Спас: паси овцы моя, паси избранные моя, яже своею кровию стяжах во спасение⁵⁷⁹. Твое трикратное, еже прежде страсти, исцеляя отвержение Владыка, трикратным боговещанным, Петре, вопрошением утверждает любовь. Еже ко Христу, Петре, любления, предлагал еси свидетеля и всевидящаго яко Бога Слова. Темже и любимое вручает тебе стадо»⁵⁸⁰. В этом последнем месте говорится, что Спаситель вручил свое стадо апостолу Петру. Но в других местах богослужебных книг наших сказано, что стадо Христово вручено от Спасителя и другим апостолам. Так, празднуя Иоанну богослову, православные взывают: «Богослове девственниче, учениче возлюбленне Спасов: молитвами нас спасай, молимся, от всякаго вреда; яко твое семы стадо»⁵⁸¹. О евангелисте Марке они исповедуют: «Излияся благодать во устнах твоих, Марко апостоле, и был еси пастырь Христовы Церкве, уча словесные овцы веровати в Троицу единосущную в едином божестве»⁵⁸²; а об апостоле Павле возглашают: «Вседе якоже лев, яровидно погубляя Христову Церковь, Савл иногда, ят же быв божественным гласом Агнца Божия, егоже гоняше: стадо яко пастырю вручает»⁵⁸³.

в. Если в богослужебных книгах православной Церкви приписываются ап. Петру различные почетные названия, как то: основание, хваление, утверждение Церкви, камень, основание Веры, вселенныя радование, небесного царствия ключарь, апостолов первопрестольный, верховный всех учеников, свет вторый, догматов основание недвижимо, верховный, первый апостол, апостолов слава, сосуд избранный, и проч.⁵⁸⁴; то знаем, что такие же названия в тех же богослужебных книгах приписываются не одному ап. Петру, но и прочим апостолам. Так, в них основанием Церкви называются – Варфоломей, Иродион, Агав, Асигкрит, Флегонт, Ерм и иже с ними⁵⁸⁵, утверждением Церкви или церковным – Тимофей, Лука⁵⁸⁶, утверждением Веры – Акила⁵⁸⁷, основанием Веры – Лука⁵⁸⁸, камнем – Варфоломей⁵⁸⁹, столпом Веры – Тимофей, Андрей⁵⁹⁰, столпом церковным – Марк, Варфоломей, Варнава, Стадий, Амплий и иже с ними⁵⁹¹, первопрестольником – Иаков, брат Божий⁵⁹², учеников первейшим – Андрей⁵⁹³, апостолов верховным – Иоанн Богослов⁵⁹⁴, апостолов верхом – Иаков, брат Иоанна богослова, и Иоанн Богослов⁵⁹⁵, учеников верхом – Иоанн богослов⁵⁹⁶, апостолом верховным – Иаков Алфеев⁵⁹⁷, светами вторыми – Андрей, Иаков, Иоанн, Варфоломей, Филипп, Фома, Матфей, Симон, Иуда, Иаков⁵⁹⁸, апостолом избранным – Иаков, брат Иоанна богослова⁵⁹⁹, апостолов избранным – Стефан первомученик⁶⁰⁰, светилами мира – Агав, Флегонт, Асигкрит, Руф, Ермий, Иродион⁶⁰¹, Церкви пресветлым оком – Иоанн богослов⁶⁰², стеною Церкви неразрушимою – Лука⁶⁰³, неразоримыми воистину стенами и непоколебимыми столпами Церкви – Андрей, оба Иакова, Иоанн, Варфоломей, Филипп, Фома, Матфей, Симон, Иуда⁶⁰⁴, столпом Церкви непоколебимым или необоримым – Симон, сродник Господень, Ермий и Иуда, брат Господень⁶⁰⁵, непреклонными столпами Церкви – Аристарх, Пуд, Трофим⁶⁰⁶, столпами непоколебимыми – Иродион, Агав, Асигкрит, Руф, Флегонт, Ерм и иже с ними⁶⁰⁷, столпами Церкви нерастерзными – Ераст, Родион, Олимп и иже с ними⁶⁰⁸, столпом Церкви непреклонным, непоколебимым и водруженным– Стефан первомученик⁶⁰⁹, апостолов похвалою – Асигкрит, Симон зилот, Стефан первомученик, Иаков, брат Божий⁶¹⁰, апостолов украшением – Филипп⁶¹¹, апостолов украшением и славою – Фома, Иаков Алфеев⁶¹², светоносцем апостолов Христовых – Филипп⁶¹³, великим в Христовых апостолех – Тимофей⁶¹⁴, великим Христовым или Спасовым апостолом – Иасон, Иуда, брат Господень⁶¹⁵, ангелом равночестным – Симеон, сродник Господень⁶¹⁶, равноангельным, проповедником истинных догматов первейшим и основателем чистые нашея Веры – Иоанн богослов⁶¹⁷. В богослужебных же книгах прав. Церкви ап. Павел именуется хвалением Церкви, основанием Церкви, истинным столпом и стеною, верховным, апостолов первопрестольником, камнем основания для душ верных многоценным, краеугольным, верхом апостолов, столпом Церкви, печатию и венцем апостолов Христовых и проч.⁶¹⁸, Варнава – седмидесятим учеником верхом и апостолов седмидесятих первым⁶¹⁹, а об Иакове, брате Иоанна богослова, говорится: «князь поставлен был еси, славне, ныне по всей земли⁶²⁰; князь апостол поставлен был еси по всей земли»⁶²¹.

г. Единственное преимущество ап. Петра, по богослужебным книгам православной Церкви, состоит в том, что ему первому явился Спаситель по воскресении своем; но отсюда вовсе не следует, что он князь апостолов. В тех же богослужебных книгах показано, что сего удостоился ап. Петр потому, что был первым в лике апостольском. В них читаем: «Тебе Христос первозванному и зело возлюбленному (αγαπησαντι, возлюбившему), яко председателю благославному, апостолов первому, является, воскрес от гроба⁶²². Но первым называется в богослужебных книгах православной Церкви и ап. Павел⁶²³, а о первенстве ап. Петра замечено в них, что оно принадлежит ему потому, что его первого избрал Спаситель в апостола⁶²⁴. Посему, и по богослужебным книгам православной Церкви ап. Петр есть только первый между апостолами; а чтобы упомянутые почетные названия приписывались в книгах сих св. Петру, как князю апостолов, прочим же апостолам, как особенно важным лицам, на это в них и намека нет. Напротив, по ним ясно видно, что названия те усвояются апостолам в одном и том же смысле. Доказательством этого служит служба на день апп. Петра и Павла; ибо – а) в минее нашей она надписывается так: «месяца тогоже (июня), в 29 день, св. славных и всехвальных и первоверховных апостол Петра и Павла; – б) на литии в ней первая стихира такая: «Грядите собори днесь верных, благохвальное и красное: благодати избранныя хитрецы, Петра и Павла подобными хвалами венчаем»; а – в) в продолжение ее в одном и том же стихе и Петр и Павел величаются хвалением Церкви Господней, мысленными светильниками, яко звезды словесныя, вселенную озаряющими, собору первостоятельствующими другами Иисуса, первыми проповедниками, апостолов первопрестольниками, вселенные учителями, богоразумия крилами, крестными рогами, имиже демонов бровь Христос низложи, Рима светлыми удобрениями, всея вселенныя питателями, нового завета богописанными скрижалями, всех Творца и Строителя избраниями красными, основаниями Церкви, истинными столпами и стенами, верховными, всего мира предстателями, камнями Веры, троическою двоицею, верховными апостолами, верховными от ученик, благодати сопрестольниками, твердыми и боговещанными проповедателями, верхом апостолов, столпами церковными, учений божественных основаниями незыблемыми и проч.⁶²⁵ То же доказывает и служба собору святых славных и всехвальных апостол дванадесяти; ибо и в ней оба апостола Петр и Павел в одном и том же стихе величаются учений божественных основаниями незыблемыми, хвалением Церкви Господней, верховными, апостолов первопрестольниками, первыми апостолами, верховными учеников, благодати сопрестольными, двоицею божественною, Церкве неразоримыми воистинну стенами и непоколебимыми столпами и проч.⁶²⁶

II. Первым только между апостолами, но не князем их, должно признавать св. ап. Петра и по богослужебным книгам латинским. Правда, что книги эти подвергались неоднократным исправлениям и даже значительным преобразованиям⁶²⁷, так что мы не знаем наверное, что́ в них осталось от времен древних, что́ принадлежит временам позднейшим, что́ исправлено, что́ искажено, а что́ и вовсе исключено. При всем том, в них и в настоящем их виде можно находить подтверждение сказанного нами.

Так –

а. По богослужебным книгам латин, речь Спасителя к ап. Петру, находящуюся в 16 гл. евангелия от Матфея, нельзя изъяснять о поставлении его князем св. апостолов: ибо в них – а) под камнем также разумеется иногда исповедание ап. Петра, иногда сам ап. Петр, б) ключи царства небесного внушается не различать от власти вязать и решить, а – в) власть эта представляется врученною всем апостолам. «Господь, – читаем в них, – спрашивает учеников: кого Мя глаголют человецы быти? и прибавляет: сына человеческаго. Петр отвечает: ты еси Христос, Сын Бога живаго… Воистину достойную награду получило исповедание Петра: ибо в человеке он узрел Сына Божия. Блажен он, похваленный за то, что прозрел и узрел свыше-человеческое, взирая не на то, что было от плоти и крови, но по откровению Отца небеснаго созерцая Сына Божия, и удостоенный того, чтобы первому познать во Христе божество. О, славное основание Церкви в наречении нового имени и достойный в создании ее камень, имевший разрушить законы преисподней и врата адовы и все затворы смерти!⁶²⁸ Спрашивает (Христос): кого Мя глаголют человецы быти, Сына человеческаго? Они же реша: ови убо Иоанне крестителя, инии же Илию. Вы же кого Мя глаголете быти? Петр от лица всех апостолов исповедует: ты еси Христос, Сын Бога живаго… Отвещав же Иисус, рече ему: блажен еси Симоне, вар Иона. Сим воздает Он взаимно за свидетельство о себе апостола. Петр сказал: ты еси Христос, Сын Бога живаго, и истинное исповедание награждается. Блажен еси Симоне, вар Иона. Почему? яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец⁶²⁹. И аз, говорит, тебе глаголю. То есть, как Отец мой открыл тебе божество мое; так и я объявляю преимущество твое: яко ты еси Петр: то есть, хотя Я – камень неразрушимый, Я – камень краеугольный, сотворяяй обоя едино, Я – основание, паче которого никтоже может положити инаго, но и ты камень, поскольку укрепляешься моею силою, так что свойственное мне по власти обще у меня с тобою по причастию. И на сем Камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей. На сем, говорит, мужестве сооружу храм вечный, и высота Церкви моей, досязающая неба, возрастет на твердыне сей веры. Сего исповедания врата адовы не одолеют, узы смерти не свяжут: ибо глас сей есть глас жизни⁶³⁰. Даждь, молимтися, всемогущий Боже, да никакое смущение не поколеблет нас, ихже утвердил еси на камени исповедания апостольского⁶³¹. Боже, блаженному Петру, апостолу твоему, дарованием ключей царства небесного вручивый власть вязать и решить: сотвори, да ходатайством его свободимся от уз грехов наших⁶³². О, блаженный привратник неба, которому вручаются ключи от входа небесного, чтобы суд его на земле утверждался на небеси, так что еже аще свяжет он или разрешит на земли, то будет связано или разрешено на небеси!⁶³³ Вы, судии веков и истинные светила мира! смиренно молим: услышьте гласы молящихся; заключающие врата небесные и заключенные отпирающие словом, разрешите нас от грехов, молимся»⁶³⁴.

б. Беседа воскресшего Спасителя с апостолом Петром, описанная в 21 гл. евангелия от Иоанна (Ин. 21:15–17), в богослужебных книгах латинских также изъясняется отнюдь не о соделании его действительно князем апостолов, но о восстановлении в сан апостольский, а при этом наглядно сообщается, что пасение стада Христова в духе преобладания римского не было предоставлено ему Спасителем. Так, в них в навечерие праздника апостолов Петра и Павла находим такое чтение после евангелия (: во время оно, глагола Симону Петру Иисус: Симоне Ионин, любиши ли Мя паче сих? и проч.). «Троекратное отречение вознаграждается троекратным исповеданием, чтобы язык послужил любви столько же, сколько служил он страху. Да будет пасение стада Господня делом любви, если отрицание от Пастыря ознаменовано уже было страхом. Кто в таком духе пасет овец Христовых, что хочет, что бы они были его, а не Христовы, тот любит себя, а не Христа, по страсти или к тщеславию, или к господству, или к корысти, а не из любви повиноваться, подчиняться и угождать Богу»⁶³⁵.

в. То верно, что в богослужебных книгах латинских ап. Петр называется первым из апостолов, первым в апостольском лике (primus и princeps apostolorum, princeps apostolici ordinis), или, как хочется латинам, князем апостолов, равно как и ключарем (claviger) небесным⁶³⁶, пастырем (pastor) овец или правителем (rector) стада⁶³⁷; но что такие названия не означают того, что он есть князь апостолов, доказательством сего служит то, что подобным образом называются в латинских же богослужебных книгах и другие апостолы. Так, в них в праздник апостола и евангелиста Иоанна богослова положено возглашать на главизнах⁶³⁸ и следующие стихи из свящ. Писания: поставиши их князи (αρχοντας, principes) по всей земли (Пс. 44:17); зело утвердишася владычествия (αρχαι, principatus) их (Пс. 138:17)⁶³⁹. Те же самые стихи положено у латин возглашать на главизнах и в день обращения ап. Павла, в праздник ап. Андрея первозванного, в день памяти ап. Павла и в другие праздники в честь его⁶⁴⁰, а в службе в день ап. Андрея трижды положено возносить следующую молитву: «Величие твое, Господи, смиренно молим, да якоже бысть блаженный апостол Андрей проповедником и правителем (rector) Церкви твоея, тако и о нас будет ходатай пред тобою непрестанный»⁶⁴¹. Если же кто скажет, что названия: князь, владычествие его, правитель и под. приписываются в богослужебных книгах латин ап. Петру, как князю апостолов, а другим апостолам, как особенно важным лицам в Церкви, то ему можем указать на службы во дни апп. Петра и Павла и на общую службу всем апостолам. В этих службах упомянутые названия употребляются об апостолах в одном и том же стихе, без всяких ограничений, след. в одном и том же смысле. Так, в первых об апп. Петре и Павле читаем: «славные князи (principes) земли; зело утвердишася владычествия (principatus) их; славные князи (principes) земли якоже в жизни своей возлюбиша Тя, тако и в смерти неотступиша от Тебе⁶⁴²; где последовала кончина верховных (praecipuorum) апостолов, там должна быть и главизна радости в день их мученичества; они – отцы твои (т. е. Рима) и истинные пастыри⁶⁴³, князи (principes) апостолов, родители Рима, посредники языков; о Рим, счастливый тем, что осветила тебя славная кровь двух князей» (principum)⁶⁴⁴!». В одной из тех же служб ап. Павел называется соапостолом (coapoctolus) Петра⁶⁴⁵; а в последней из упомянутых нами все апостолы называются князьями (principes) церквей и основаниями, на авторитете которых утверждается немощь наша⁶⁴⁶. Кроме сего, по богослужебным книгам латин все апостолы называются наместниками (vicarios) Иисуса Христа⁶⁴⁷, в праздник ап. Иакова читается повествование о просьбе у Спасителя материю сынов Зеведеевых первенства для них (Мф. 20:20 и след.)⁶⁴⁸ с истолкованием ее из творений св. Иоанна златоустого⁶⁴⁹, а в 5 день июля положено и чтение из одного древнего слова, которое также дает понять, что в первенствующей Церкви и на Западе не учили об ап. Петре, как князе апостолов⁶⁵⁰.

Вообще, ни из свящ. Писания, ни из Свящ. Предания, ни из истории апостолов, ни из богослужебных книг, ниоткуда нельзя доказать, что Господь Иисус Христос поставил ап. Петра князем апостолов, главою Церкви своей. По учению Церкви сей, св. Петр был только первым между дванадесятию апостолами, а апостолом он был в том же смысле, в каком и прочие апостолы: обладал, в равной с ними мере, правами вселенского непогрешимого учительства, повсюдного строения Таин Божиих, насаждения Веры во всех странах мира и управления основанными церквами с апостольским полномочием. Другой власти, высшей апостольского достоинства, учрежденной будто бы Иисусом Христом, Церковь Его никогда не видела в лике апостольском⁶⁵¹, а видели и доныне видят се одни ревнители наивного стремлении к преобладанию.

Если разсуждать о важности (auctoritas), то мир больше Рима. Где бы ни был епископ, в Риме ли, или на Дону, или в Евгубии, он имеет одинаковое достоинство и одинаковое священство. Огромность богатства и смиренное убожество не делают епископа ни высшим, ни низшим. Все они равно преемники апостолов. (Бл. Иероним. Письм. к Евангелу: твор. т. 4, ч. 2, стр. 803. Париж, 1706 г.)

Рассуждая о важности в Церкви вселенской епископа римского, латины говорят, что он есть полновластный и самодержавный монарх ее, непосредственно от самого Господа Иисуса Христа получивший все права и дары благодати, необходимые в Церкви, и сообщающий их всем святителям (патриархам, митрополитам, архиепископам и епископам) целой вселенной в постоянной зависимости от себя, верховный судия, высший всех правил и соборов, и единственный истолкователь свящ. Писания, которому, когда определяет он что-нибудь о Вере, как наместник Христов (de fide et de caphedra), беспрекословно, как лицу непогрешимому, должны подчиняться, покоряться, повиноваться все иерархи и все пасомые их, каждый в отдельности и в виде вселенского собора⁶⁵².

Из каких начал развилось и какую имело судьбу учение латин о такой важности (auctoritas) в Церкви епископа римского, показывает нам история Христианства. Известно, в каком положении, относительно гражданственности, находился род человеческий во время пришествия Искупителя мира. Чтобы приготовить людей к достойному сретению Христа Спасителя и принятию Его учения, удобнее распространить евангелие Его по всему миру и утвердить благоденствие Церкви Его на земле, Промысл благоволил соединить их в одно семейство⁶⁵³. Вследствие сего, пред явлением Сына Божия во плоти все царства мира подчинены были скипетру римскому, волею или неволею принимали от него законы, должны были покоряться ему беспрекословно. По тому же самому Рим в то время был столицею мира, как средоточие состоявших под римскою державою народов, а господствовать в нем значило то же, что и господствовать во всем мире. Известно, с другой стороны, и то, в каком отношении поставляли себя к Риму первенствующие христиане. Часто посещая его, как столичный город империи, еще более, как город, прославившийся мученическою кончиною первоверховных апостолов Петра и Павла, они питали к нему особенное уважение и в судных делах своих, естественно⁶⁵⁴, обращались к епископу, имевшему в нем кафедру свою, и притом гораздо чаще, нежели к прочим епископам, местопребывание которых не имело за собою таких преимуществ, какие были на стороне Рима. Удивительно ли, после сего, если главный иерарх западных христиан вздумал господствовать во всей Церкви? Будучи епископом столичного города империи всемирной, он легко мог подумать о себе, как о первосвятителе всего христианского мира, а видя себя в преимущественной чести и уважении пред прочими знаменитыми иерархами⁶⁵⁵, возмечтать, будто обладает высшими правами, нежели они, и затем уже на деле высказывать притязания свои на оные.

В четвертом веке, когда христианская Вера восторжествовала над язычеством в римской империи и Церковь вошла потому в тесный союз с государством, Рим утратил свое гражданское значение, уступив (с 335 г.) его Константинополю; но – не во мнении народа, который в самом унижении своем не преставал с гордостью называть себя гражданином римским. Христианские преимущества Рима остались, в свою очередь, при нем же. Правда, императоры-христиане, перенесши престол свой в Константинополь, возвысили тамошнего епископа, сравнив его в правах с прочими епископами знатнейших городов империи и даровав ему в ряду их второе место⁶⁵⁶; но обстоятельство это нисколько не воспрепятствовало епископу римскому заботиться о преобладании над другими. С того времени, как Константин великий перешел в Константинополь, первое место в Риме осталось за его епископом. Так называемые западные императоры не занимали уже того престола, на котором сидел некогда Август, но жили большею частию в Равенне или в Медиолане, и были только жалкими свидетелями того, как различные народы, по мановению Промысла, разрушали всемирную монархию: почему Рим, говоря строго, до времен Карла великого оставался без императора. Вследствие сего честолюбие епископа римского не могло быть ограничиваемо императорскою властью, подобно тому, как власть сия, личным присутствием своим в Константинополе, всегда содержала тамошних епископов в законном отношении к себе. Наместники императорские, управлявшие Италиею под названием экзархов, также не могли ни ограничивать, ни удерживать порывов сего честолюбия: ибо имели свое пребывание вдали от Рима, в Равенне, и нередко усыпляемы были от римских епископов подарками. Тем более не могли сделать сего епископы константинопольские, потому что Византия, извне колеблемая враждебными народами, а внутри потрясаемая ересями, заметно слабела, а с тем вместе ослабляла и силу влияния своих патриархов. К тому же, на престоле восточной империи, равно как и на кафедре константинопольской, восседали иногда такие лица, которые не оправдывали своего звания жизнью, и в разных обстоятельствах, иногда без нужды, или сами обращались, или же других вынуждали обращаться к епископу римскому, и тем естественно открывали ему случаи к большему и большему возвышению себя. Такие случаи со стороны императоров умножились особенно с того времени, как на западные области римской империи постепенно устремились различные народы с огнем и мечем⁶⁵⁷. Вследствие завоеваний этих народов, владычество императоров западных скоро стало ограничиваться одною Италией. Сами они вполне зависели от германских предводителей наемного войска. Императоры византийские находились далеко от Рима. Частные владетели Запада, не удерживаемые ни законами, которые могли бы обуздывать их, ни учреждениями, которые могли бы дать воинственному их духу хорошее направление, заняты были грабежами, добычею, корыстью, славою. Епископ римский, обладавший несметными сокровищами, в коих никому не давал отчета, оставался первым лицом, на которое можно было возложить надежды человеческие в бедственное время. Жители Италии, особенно после того, как испытали силу врагов, и возложили их на него. Императоры, с своей стороны, также старались иметь богатого папу всегда на своей стороне, тем более, что от него, как от служителя Бога и Церкви Его, можно было ожидать большей преданности и верности, нежели от дворянства, дышавшего разбоями и убийствами для личных видов, и при содействии его более можно было надеяться и на обуздание мятежных и буйных вассалов и на содержание возмутительного народа в должном отношении к предержащей власти⁶⁵⁸. Самые враги римской империи, заботившиеся о том только, чтобы упрочить свое владычество над побежденными народами, видя глубокое уважение, какое питали сии последние к епископам своим, и ту зависимость, в какой прочие епископы западные стояли от папы, старались, сколько возможно было, преклонить на свою сторону главу западной церкви своими пожертвованиями и почестями. На помощь всему этому римский монах Дионисий малый составил (ок. 556 г.), на латинском языке, сборник церковных канонов с присовокуплением к ним двух частей декреталий и писем епископов римских⁶⁵⁹, а затем (в девятом веке) появились известные декреталии лже-Исидоровы⁶⁶⁰, направленные к возвышению кафедры епископа римского, на счет власти митрополитов⁶⁶¹. Если при этом возьмем во внимание недостаток богословского образования, постепенный упадок светского просвещения, исключительную ученость духовенства латинского, овладевшего народным образованием, и неведение новообращенными христианами уставов Церкви вселенской; то без труда поймем, почему епископ римский успел возвыситься во мнении народа так, что последний поверил его мнимой власти над всеми патриархами, митрополитами, архиепископами и епископами, над Церковию вселенскою.

Понятно и то, что такое возвышение епископа римского, не совместное с духом Веры христианской, не могло совершиться без особенного урона для внутренней жизни представительных ее членов на Западе. По той мере, как оно возрастало более и более, епископы римские постепенно начали увлекаться духом мира⁶⁶², и немедленно сообщили увлечение это духовенству, находившемуся у них в подчинении⁶⁶³. Но так как христиане западные справедливо научены были видеть в пастырях своих лица, обязанные светить другим доброю жизнью: то нехристианская жизнь верховных пастырей их естественно не могла им нравиться. Вследствие сего на епископа римского, почитавшего себя единым наместником Христовым на земле, между тем жившего не по духу Христову и примером своим научившего жить так подчиненное ему духовенство, мало-помалу начали сыпаться укоризны со всех сторон, а императоры стали издавать законы, клонившиеся к обузданию подчиненного ему духовенства⁶⁶⁴. Здание всемирной иерархии стало было колебаться; но за ним неусыпно надзирал прежний дух властолюбия, хотя и в иных телах. Когда епископы римские заметили, что Европа задумывала освободиться от их влияния, то решились поддержать свой престол во что бы то ни стало. В поводе к тому не было недостатка. Для восточной империи возобновились времена Магомета и первых его преемников: мусульмане захотели дать первенство над Крестом алкорану и уже развеяли свои хоругви на границах Европы. Жалобы христиан на сельджуков, хотевших истребить имя Спасителя на земле, беспрестанно разносимые благочестивыми поклонниками святой Земли по местам их переходов, возбуждали живейшее участие в прочих христианах. На этом-то участии и остановили свое внимание епископы римские, решившись употребить его в пользу своего стремления к преобладанию. Чего не сделали они, чтобы отклонить взоры недовольных ими от своего лица? Не станем говорить, как в течение более двухсот лет сряду рассылали они от себя письма, воззвания, угрозы, отлучения, всепрощения и проч., чтобы только выслать тысячи людей в Азию. Заметим только, что, действуя таким образом, епископы римские достигли, наконец, чего домогались: в руках их оказалась почти вся судьба государств; по их велению от имени ап. Петра, собирались подати, набирали войска; их легаты распоряжались всем и всеми; сами они вмешивались во внутреннее управление государств; пред их кафедрою безмолвно преклонялись престолы царей; малейшее противление им выдавалось пред народом за соблазн церковный, хотя бы и не касалось Церкви, а за непослушание преобладанию их неизбежно грозило отлучение от общества верных.

Скоро, однако, открылось, что епископы римские ошиблись в своих расчетах. Чем мечтали они поддержать себя на прежней высоте, то самое и послужило потом к их унижению. Неудачи, испытываемые на Востоке крестоносцами, громко вопияли не в пользу епископов римских, выдававших себя за лица непогрешимые и от имени Бога обещавших крестоносным полчищам одни победы и торжества. Усердие к ополчениям крестовым заметно стало охладевать в народах; калифы выгнали крестоносцев из Палестины и Сирии; государи начали сознавать высокое свое достоинство… Епископы римские не могли не увидеть, как опасно, шатко их положение, и вооружились проклятиями против не хотевших ополчаться за святую Землю; но проклятия потеряли уже прежнюю силу в лживых устах их и нисколько не помогали им. Тогда решили они по крайней мере силою достигнуть своих требований. Явилась таким образом инквизиция, и втайне начала подвизаться в приведении людей к признанию в Церкви вселенской видимой главы в лице епископа римского. К прискорбию, впрочем, епископа сего, и настоящее средство разразилось своею жестокостью над ним же. Инквизиция обнажила престол папы, униженного крестовыми походами, частные лица и некоторые соборы западные еще более ослабили нравственное владычество его, а Лютер и его сподвижники и единомышленники произвели наконец то, что епископы древней столицы римской империи вынужденными нашлись отказаться от многих преимуществ, присвоенных себе древними их предшественниками.

Защищая нынешние преимущества, усвояемые себе епископом римским, латины, прежде всего, стараются уверить других в том, что епископу сему принадлежит преимущественная власть ап. Петра. Ап. Петр, – говорят они в этом случае, – проповедав Христа в Иерусалиме, Александрии и Антиохии, прибыл наконец в Рим, основал в нем епископство и умер в нем же, управляя церковию, как епископ, а в благоустроенном обществе – продолжают они – должно искать преемника там, где предшественник оставил достоинство свое по смерти: след. – заключают – епископ римский есть истинный и законный преемник ап. Петра, как князя апостолов, главы Церкви.

Предъявление это не может быть оправдано тем, что –

I. «Апостол Петр, проповедав Христа в Иерусалиме, Александрии и Антиохии, прибыл наконец в Рим и основал в нем епископство». Св. Ириней, епископ лионский, пишет об этом так: «Римская церковь основана и учреждена двумя славнейшими апостолами Петром и Павлом. Блаженные апостолы сии, основав и устроив церковь (римскую), вверили (ενεχειρισαν) служение епископства Лину. О нем упоминает Павел в посланиях к Тимофею. Преемником Лина был Анаклет, а за ним третий от апостолов принял жребий епископства Климент»⁶⁶⁵. Слова эти повторяет Евсевий кесарийский⁶⁶⁶, а св. Епифаний, епископ кипрский, говорит: «В Риме апостолы Петр и Павел сами были первые епископы⁶⁶⁷, потом же Лин, а потом Плит, также Климент, бывший современником Петра и Павла, о котором упоминает Павел в послании к филиппийцам (Флп. 4:3). Никто да не удивляется, что другие приняли прежде него епископство от апостолов, когда он сам был современником Петру и Павлу»⁶⁶⁸. Очевидно, что в повествованиях сих есть небольшая разность⁶⁶⁹. Тем не менее очевидно и то, во-первых, что Петр и Павел суть два славнейшие апостола: след. князя между апостолами не было. Очевидно, во-вторых, что Церковь римская основана, учреждена, устроена не одним Петром, но и Павлом вместе, и что первыми епископами в ней были оба сии апостолы: след. епископ римский незаконно почитает себя преемником только Петра. Очевидно, в-третьих, что служение епископства в Риме вверено было Лину не одним ап. Петром, но им и ап. Павлом: след. латины несправедливо почитают Лина поставленником одного ап. Петра, когда он есть поставленник и Павла⁶⁷⁰. Очевидно, наконец, что апп. Петр и Павел вверили служение епископства в Риме Лину при жизни своей: след. неосновательно утверждают латины, что ап. Петр оставил епископство в Риме для преемства епископам тамошним по смерти своей.

II. «Ап. Петр скончался в Риме, управляя церковию, как епископ». Когда бы ни прибыл в Рим ап. Петр⁶⁷¹, несомненно, что –

1. Он не был в нем⁶⁷² в течение двадцати пяти лет⁶⁷³. Со времени распятия Иисуса Христа на кресте, бывшего в 19-й (по р. X. 34) год царствования Тиверия, до десятого (по р. X. 66) года царствования Нерона, когда ап. Петр скончался мученическою смертию⁶⁷⁴, прошло с небольшим тридцать один год⁶⁷⁵. Между тем апостол сей, во исполнение повеления Господня – не оставлять Иудеи в течении двенадцати лет⁶⁷⁶, подвизался во все это время (36–46 г.) в пределах Земли обетованной, вместе с прочими апостолами заботясь преимущественно об утверждении церкви иерусалимской (Деян. главв. 5, 6, 8, 9, 10, 11, 12). В четвертый⁶⁷⁷ год царствования Клавдия, когда апостолы, как свидетели Господа до последних земли (Лк. 24:47; Деян. 1:8), разошлись по вселенной, св. Петр пошел в Понт, Галатию, Каппадокию, Асию и Вифинию⁶⁷⁸, потом прибыл в Рим⁶⁷⁹, где поразил известного Симона волхва⁶⁸⁰, путешествовал в Египет⁶⁸¹, где было весьма много иудеев, а отсюда, вследствие бывшего ему особого откровения, явился в Иерусалим для погребения Матери Божией, преставившейся в 48 году⁶⁸². В 51-м году, чрез четырнадцать лет по обращении в Христианство Савла (Деян. 15:1 и след. Гал. 2:1)⁶⁸³, составился в Иерусалиме собор апостольский, по вопросу о том, следует ли хранить обрядовый закон Моисеев язычникам, обращающимся в Церковь Христову: ап. Петр был в это время в Иерусалиме⁶⁸⁴, принимал участие в соборе (Деян. 15:7), и пребыл в окрестностях иерусалимских, как показывают Деяния апостольские, до 52-го года. После сего ап. Петр пришел в Антиохию вслед за апостолом Павлом, который здесь в лице ему противуста, яко зазорен бе (Деян. 15:35; Гал. 2:11) ⁶⁸⁵, и пребыл в ней в течение или около семи лет⁶⁸⁶, след. до 58-го года⁶⁸⁷. В 58-м году⁶⁸⁸ ап. Павел написал послание к римлянам, в котором почти в целой главе поименно приветствует знаменитых христиан и своих споспешников (Рим. 16:1–17); но на ап. Петра, споспешника своего, по мнению латин – князя апостолов, главу Церкви, даже не намекает⁶⁸⁹. В 59-м году тот же апостол приведен был в Рим, как пленник, торжественно встречен за городом братиею, и спустя три дня обратился с просьбою о помощи, но – не к ап. Петру, а к сущим от иудеев первым (Деян. 28:14, 15, 17–21). Здесь ап. Павел пробыл целых два года (59–61 г. ), проповедуя царствие Божие, и уча яже о Господе нашем Иисусе Христе, со всяким дерзновением невозбранно (Деян. 28:30–31). В течение сего времени он написал послания к колоссаям, к ефесеям, к филиписеям, к Филимону, к Тимофею (первое) и к евреям; но ни в одном из них не только нет указаний на то, чтобы ап. Петр был тогда в Риме, напротив есть места, из коих видно, что его в то время не было там⁶⁹⁰. Он прибыл в Рим снова уже в 66-м году по Р. X., в десятый год царствовании Нерона⁶⁹¹. Вот история апостола Петра! По соображении ее, оказывается, что он пребывал в Риме в течении немногого времени, так что никак нельзя говорить, будто он был там двадцать пять лет⁶⁹².

2. Быв в Риме в течение немногого времени, ап. Петр был в нем не как епископ в собственном смысле. Но – а) как и другим апостолам, ему Господь заповедал научити вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф. 28:19; Мк. 16:15; Лк. 24:47–48; Деян. 1:8); а в епископа римского его никто не поставлял. – б) В бытность свою в Вавилоне, он написал послание избранным пришельцем разсеяния Понта, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии, убеждая их твердо стоять в благодати, в которой они были при личном его посещении как истинной (1Пет. 1:1; 5:12); но здесь он ни слова не упомянул о верховной власти своей над Церковию, чтобы стяжать у читателей больший авторитет. – в) В том же послании, называя пастыреначальником (αρχιποιμην) одного Иисуса Христа, он молил старцев (πρεσβυτερους) пасти стадо Божие, как старец (ο συμπρεσβυτερος) и свидетель Христовым страстем (1Пет. 5:1, 2, 4); но такое моление не свойственно главе Церкви, – г) В одно время он решил с ап. Павлом, чтобы быть ему благовестником обрезания (Гал. 2:7); но если бы он воспринял на себя епископство римское, то поступил бы вопреки сему решению. – д) В 58-м году ап. Павел написал послание к римлянам для утверждения их в вере; но этого он, не созидавший на чужем основании (Рим. 15:20), не сделал бы, если бы паствою римскою управлял ап. Петр, глава Церкви, – е) Нет нужды, что св. Епифаний называет ап. Петра епископом Рима⁶⁹³. Нам известно, что – аа) в древние времена Церкви и епископов называли иногда апостолами⁶⁹⁴: однако из сего не следует, что епископ есть апостол в собственном смысле, и что – бб) св. Епифаний говорит не то, что один ап. Петр был епископом Рима, но что первыми епископами его были Петр и Павел: между тем и латины знают, что двух епископов на одной и той же кафедре в одно и то же время быть не может⁶⁹⁵. Следовательно, св. Епифаний называет ап. Петра епископом Рима не в собственном смысле, но как блюстителя паствы римской, точно такого, каким был ап. Павел или другой апостол в отношении к церквам, которые основал он и потом назидал и утверждал⁶⁹⁶. ж) То неоспоримо, что каталоги епископов римских начинаются обыкновенно ап. Петром; но столь же неоспоримо и то, что – аа) каталоги эти в разные времена и разными лицами частию искажены, частию же подделаны, а – бб) древнейший из них, называемый бухерианским и выдаваемый в качестве составленного при папе Ливерие, исполнен таких погрешностей, что на него стыдно бы и указывать, тем более, что его никак нельзя относить ко временам Ливерия (†363 г ), а принадлежит он уже к шестому веку⁶⁹⁷.

III. «В благоустроенном обществе должно искать преемника там, где предшественник оставил достоинство свое по смерти». Что ап. Петр не имел достоинства князя апостолов, главы Церкви, а только первенствовал в лике апостольском, это мы уже видели; а что в благоустроенном обществе должно искать преемника там, где предшественник оставил достоинство свое по смерти, это – вопиющая ложь. Здравый разум говорит, что личное достоинство принадлежит только тому лицу, которому усвоено оно, и что никак не может быть усвоено оно местом каким-нибудь, без нарушения законов справедливости. Так, из истории гражданской знаем, что государи, путешествуя по своему царству и управляя им по-царски везде, где только бывали, оканчивали иногда жизнь свою вне столицы, в каком-нибудь другом городе своего царства. В праве ли города эти требовать, чтобы, по кончине в них государя, все прочие правители их были государями же? Знаем и из церковной истории, что некоторые и из епископов римских умирали вне Рима, напр. Климент I в Понте, Понтиан в Сардинии, Иоанн I в Равенне, Агапит в Константинополе, Иннокентий IV в Неаполе; однако ни Понт, ни Сардиния, ни Равенна, ни Константинополь, ни Неаполь не приобрели чрез это права на то, чтобы в них жили мнимые главы Церкви вселенской. Знаем, наконец, и то, что в Иерусалиме скончал дни плоти своея (Евр. 5:7 ) Господь Иисус Христос, истинная глава Церкви (Еф. 1:22–23; 4:11–16; 5:23. Кол. 1:18): между тем епископу иерусалимскому и латины не усвояют права быть преемником Господа, как главы Церкви. Притом, чтобы первенство ап. Петра (личное достоинство его) было собственностию города Рима и неразлучно пребыло навсегда с стенами Ватикана, на это нет ни повеления от Господа Иисуса Христа, ни соизволения от Его апостолов. Посему напрасно стали бы говорить латины даже то, что –

IV. Епископ римский есть истинный и законный преемник ап. Петра, как первого в апостольском лике. Таковым преемником сего апостола справедливо был бы тот, кто преемствовал бы ему собственно в первенстве его, а не в блюстительстве вообще над паствою. В древности всякий вообще епископ, лично поставленный тем или другим апостолом, почитался обыкновенно преемником апостолов: между тем, ни один из них не почитался тогда преемником ни полной, всеобщей, апостольской власти учеников Господних, ни тем паче того преимущества личного, которое принадлежало каждому из них особенно. «Если бы некоторые из сект, – рассуждали тогда о еретиках, – осмелились утверждать, что они современны апостолам, дабы показать свое происхождение от них: то мы просим их обозначить нам начало их церквей, порядок и преемство их епископов, восходя до самых апостолов или до одного из апостольских мужей, державшихся до конца апостольского общения. Так, а не иначе церкви доказывают, что они истинно апостольские. Так смирнская церковь указывает на Поликарпа, поставленного в епископы ее Иоанном богословом. Так римская церковь хвалится Климентом, посвященным от ап. Петра. Все прочие церкви равномерно указуют на тех, кто от апостолов поставлен им в епископы, и посредством кого прияли они семя апостольского учения»⁶⁹⁸. В таком смысле и теперь всякий епископ, поставленный законно, есть преемник апостольский; но это преемство и ныне никакому епископу не дает права на обладание всем тем, что имели апостолы, как апостолы, и каждый из них особенно⁶⁹⁹.

Св. отцы и писатели Церкви называют в творениях своих – а) римскую Церковь величайшею, с которою, по причине преимущественного ее первенства⁷⁰⁰, необходимо согласоваться всей Церкви⁷⁰¹, коренною апостольскою церковию, столь же древнею, как и самая Вера, так что если какое учение несогласно с ее учением, то оно и не истинное, счастливою церковию, к которой другие прибегают в нужных случаях, в которой Петр и Павел пролили и учение свое и кровь свою⁷⁰², корнем и материю всех церквей, местом Петра, начальным камнем Церкви, кафедрою Петра и главною (principalem) церковию, оттуда началось (exorta est) единство священства⁷⁰³, кафедрою Петра, на которой основана Церковь, такою кафедрою, оставляющий которую напрасно надеется принадлежать к Церкви⁷⁰⁴, председательствующею в столице римской области⁷⁰⁵, а – б) римского епископа именуют они верховным первосвященником и епископом епископов⁷⁰⁶, единым священником и единым судиею вместо Христа, единым епископом, который начальствует в Церкви, от неповиновения которому рождаются ереси и происходят расколы, преемником Петра и обладателем его кафедры⁷⁰⁷, и проч. Так св. отцы и писатели Церкви, говорят латины, называют римскую церковь и епископа римского потому, что признавали за последним верховную власть над Церковию вселенскою.

Что св. отцы и писатели Церкви действительно называют иногда так римскую церковь и епископа римского, в этом нет никакого сомнения; но чтобы они называли их так потому, что признавали за последним верховную власть над Церковию вселенскою, этого нельзя доказать ничем. Пересматривая места из их творений, приводимые в защиту последней мысли латинами, находим, что –

1. Одни из них вовсе не принадлежат тем лицам, под именами которых обыкновенно приводятся. Так, латины говорит, что св. Киприан называет римскую церковь «начальным камнем Церкви» (petram Ecclesiae prinsipalem: между тем, в послании к Корнилию о Фортунате и Фелициссиме или против еретиков, в котором он называет будто бы так римскую церковь, нет этого выражения. Говорят они также, что тот же св. Киприан называет римскую церковь «единою кафедрою Петра, на которой основана Церковь, оставляющий которую напрасно надеется принадлежать к Церкви, и начальным камнем Церкви». Между тем, в слове св. Киприана о единстве Церкви, из которого указывают латины эти выражения, читаем только следующее: «(Господь) сказал ап. Петру: Аз тебе глаголю, яко ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей. И дали ти ключи царства небеснаго, и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Мф. 16:18, 19). И опять к нему же, по воскресении своем, говорит: паси овцы Моя (Ин. 21:16). Таким образом, Он основывает Церковь свою на одном. Хотя всем апостолам усвояет Он равную власть и говорит: якоже посла мя Отец, и аз посылаю вы. Приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите держатся (Ин. 20:21–23): однако для показания единства Он своею властью устроил так, чтобы сие единство начиналось от одного. Конечно, то же самое бы ли и прочие апостолы, что и апостол Петр, то есть имели равную честь и власть (potestatis), но в начале поставляется один, дабы и Церковь явилась единою. Дух Святый в книге Песнь песней так говорит о сем единстве: едина есть голубица моя, совершенная моя: едина есть матери своей, избранна есть родившей ю (Песн. 6:8). Не признающий сего единства может ли думать, что он имеет веру? Противящийся Церкви и отделяющийся от нее может ли надеяться быть членом Церкви⁷⁰⁸, когда блаженный Павел, рассуждая о сем предмете и показывая таинство единства, говорит: едино тело, един дух, якоже и звали бысте во едином уповании звания вашего, един Господь, едина вера, едино крещение, един Бог» (Еф. 4:4)⁷⁰⁹? и проч.

II. Другие места из творений св. отцов и писателей Церкви хотя и принадлежат тем лицам, под именами которых приводятся латинами, но приводятся ими пристрастно, применительно к предзанятой мысли о епископе римском, как главе Церкви вселенской Так, когда св. Игнатий богоносец называет римскую церковь председательствующею в столице римской области⁷¹⁰, то, очевидно, дает сим знать о важности этой церкви только на Западе, а не о главенстве ее во всем христианском мире. Мало того: называя римскую церковь председательствующею в столице римской области, св. отец тем самым исключает уже мысль о вселенской ее важности. Равным образом, когда св. Киприану выражается, что не от другого чего произошли ереси и расколы, но от того, что не повинуются священнику Божию и не думают, что в Церкви един на время священник и на время судия вместо Христа»⁷¹¹, или: «ереси и расколы произошли и происходят от того, что некоторые, вследствие горделивого превозношения, пренебрегают епископом, который един есть и начальствует в Церкви»⁷¹²; то говорит это вообще о епископе и о значении епископской власти в Церкви Христовой, а не о том, что римский епископ есть единый священник и единый судия вместо Христа, или такой епископ, который один начальствует в ней и от неповиновения которому одному рождаются ереси и происходят расколы. Еще: когда Фирмиллиан выражается: «Власть отпускать грехи дарована апостолам и церквам, которые основали они, быв посланы от Христа, и епископам, преемникам их по рукоположению; Стефан тщеславится местом своего епископства и утверждает что он держит первенство Петра, на котором положено основание Церкви; Стефан проповедует, что он обладает кафедрою Петра по преемству»⁷¹³; то не нужно, кажется, и замечать, как резко говорится здесь против папства: ибо выражения: «держит первенство Петра», «обладает кафедрою Петра» принадлежат не Фирмиллиану, но епископу римскому Стефану, который усвоял их себе, проповедывал о них, тщеславился ими, стараясь принудить других к повиновению себе. Новый пример: Тертуллиан, говорят латины, называет римскую церковь «материю и источником веры». Между тем, у него читаем: «Если Господь наш Иисус Христос послал для проповеди своих апостолов: то мы не должны принимать никаких других проповедников, потому что никто не знает Отца, кроме Сына, и кому Сын открыл, и что Сын открыл единственно апостолам, которых послал проповедывать о том, что им открыл. Что же проповедывали апостолы, или что открыл им Иисус Христос? Я заключаю, что нельзя узнать о том иначе, как посредством церквей, апостолами учрежденных, церквей, руководимых и наученных ими сперва изустно, а потом и чрез их писания. Если это так: то всякое учение, согласующееся с учением сих коренных (matrisibus) апостольских церквей, столь же древних, как и самая вера, неоспоримо есть истинное, потому что оно церквами принято от апостолов, апостолами от Иисуса Христа, Иисусом Христом от Бога, и что следовательно всякое другое учение должно быть ложное, противное истине, преподанной церквами, апостолами, Иисусом Христом и Богом»⁷¹⁴. Итак, по мысли Тертуллиана, не одна римская церковь есть коренная апостольская церковь, столь же древняя, как и самая вера, так что если какое учение не согласно с ее учением, то оно и не истинное, но – всякая церковь, учрежденная апостолами, руководимая и наученная ими сперва изустно, а потом и чрез их писания. В другом месте тот же Тертуллиан пишет: «Хотите ли успеть в деле своего спасения? Посетите апостольские церкви, где стоят еще поныне на прежнем месте кафедры апостолов, где, слушая чтение ими самими написанных (оригинальных) их посланий, вы подумаете, что видите их самих, что слышите их голос. Находясь близ Ахаии, вы узрите Коринф; в Македонии увидите Филиппы и Фессалонику; в Азии найдете Ефес. Приближаясь к границам Италии, вы встретите, Рим с его церковию , к которой и мы в нужных случаях прибегаем: счастливая церковь, где апостолы пролили свое учение и кровь свою, где Петр был распят подобно Господу своему, где Павлу усечена была голова подобно Иоанну крестителю, где Иоанн богослов, вышедши из сосуда с кипящим маслом здрав и невредим, осужден был в заточение на остров!»⁷¹⁵. Не очевидно ли, что, по мысли Тертуллиана, желающий успеть в деле своего спасения не обязан прибегать к одной римской церкви, как богодухновенному прорицалищу, но как италианец – к Риму, так и житель Ахаии к Коринфу, македонянин к Филиппам и Фессалонике, урожденец Азии к Ефесу? Если Тертуллиан называет римскую церковь счастливою; то не потому, будто она есть глава всех церквей, но потому, что в ней апостолы пролили учение свое и кровь свою, распят ап. Петр, усечен во главу ап. Павел, вышел из сосуда с кипящим маслом здрав и невредим Иоанн богослов. В третьем месте Тертуллиан говорит: «Дошло до меня, что пагубное намерение уже обнародовано. Первосвященник, верховный епископ епископов сказал: я отпущаю грехи покаявшимся. О едикт!»⁷¹⁶ Так именно говорит Тертуллиан; но говорит он так, во-первых, в сочинении, которое написано им по уклонении в заблуждение Монтана и направлено прямо против епископа римского, а во-вторых, в тоне насмешки, почему и объявление епископа сего называет он таким словом, которое означало только императорские повеления (едикт).

III. Третьи, наконец, места из творений св. отцов и писателей Церкви хотя также несомненны но своей подлинности, однако латины приводят их отрывочно, бессвязно, вне состава целой речи, и без всякого отношения к обстоятельствам, по поводу которых высказаны они. Взятые в таком виде, места эти, по-видимому, заключают в себе мысль о признании епископа римского главою Церкви вселенской в древние времена. Но если будем рассматривать их, как требует, добросовестность, в составе целой речи и в соотношении с обстоятельствами, по поводу которых и среди которых изречены они: то увидим, что латины напрасно усиливаются убедить ими других в том, будто св. отцы и писатели древние признавали их епископа главою Церкви. Они говорят, например, что римская кафедра называется у св. Киприана «местом Петра», а римская церковь – «кафедрою Петра и главною церковию, откуда началось единство священства». Так – а) В послании к Антониану св. отец пишет: «Корнилий сделался епископом.., когда прежде его никто не был рукоположен, когда праздно было место Фабиана (предместника Корнилиева), то есть место Петра и степень священнической кафедры»; но говорит ли это в пользу преимущественной власти епископа римского? Послание к Антониану написано по поводу раскола Новатианова и вопроса о принятии падших в общение с Церковию. Когда Новатиан, осуждая Корнилия за принятие падших в общение с Церковию и за разные преступления, объявил его епископом незаконным, а себя епископом римским, то Антониан спросил св. Киприана: «какую ересь ввел Новатиан, или, на каком основании Корнилий находится в общении с Трофимом и воскурившими идолам фимиам?». Очевидно, если бы св. Киприан почитал Корнилия главою Церкви; то ответил бы Антониану, что в законности принятия падших в общение с Церковию не следует сомневаться, когда определил это епископ римский, и что всякий, держащий сторону Новатиана и не пребывающий в общении с епископом римским, отсекает себя от союза с главою Церкви и духовно умирает. Между тем, он не говорит ничего подобного, а обычным образом оправдывает Корнилия: чем и дает знать, что он почитал его таким же епископом, какой был и сам. «Ты уведомляешь, – пишет он к Антониану, – что не сообщаешься с Новатианом, но следуешь нашему совету и соблюдаешь единое согласие с Корнилием, нашим соепископом… А что слышится о нем нечто бесчестное и преступное, тому не удивляйся, зная, что диавол всегда печется о том, чтобы оклеветать и опозорить рабов Божиих. Ты знаешь, что наши сослужители исследовали и самым точным образом⁷¹⁷ дознали, что он, вопреки клевете некоторых, нимало не запятнал себя свидетельством⁷¹⁸ и не смешался святотатственным общением с епископами, приносившими жертвы идолам… Весть об этом возникла из слухов, выдуманных отступниками. Ибо, отступающие от нас не могут хвалить нас, и мы, в свою очередь, не должны надеяться, что понравимся тем, которые, не нравясь нам и восставая против Церкви, дерзко нападают на братий, заботливых о Церкви. Посему не внимай, любезнейший брат, и не верь тому, что рассказывают о Корнилии и о нас»⁷¹⁹. Как прилично было сказать здесь что-нибудь об отце верующих, который обязан пещись о всей Церкви, т. е. о епископе римском, если бы его почитали таким во дни св. Киприана! Между тем св. Киприан, не делая на это ни малейшего намека, объявляет, что падших надобно принимать в общение с Церковию; что он, как только возник о них вопрос, медлил в решении его, дожидаясь, когда Господь прекратит гонение и откроется епископам возможность собраться вместе и постановить, как быть должно; что он решил отлучать от Церкви всякого, кто захотел бы безрассудно вступить в общение с падшими, прежде нежели составится собор и постановится решение о них общим советом; что он писал об этом и в Рим к тамошнему Клиру, бывшему тогда без епископа, и был уведомлен им, что надобно дожидаться мира церковного и потом уже решить дело о падших, как заблагоразсуждено будет епископами, пресвитерами, диаконами, исповедниками, равно как и стоящими мирянами⁷²⁰, что наконец, когда наступил желанный мир Церкви и открылась возможность составить общее собрание, вопрос о падших решен был в Африке большим числом епископов⁷²¹. «Но если бы число африканских епископов, – продолжает святой Киприан, – показалось тебе недостаточным; то мы писали по настоящему делу и в Рим к нашему сослужителю Корнилию, который и сам, составив собор со многими соепископами, согласился с нами на одно решение, при одинаковой строгости и спасительной умеренности»⁷²². Ясно, что св. Киприан ничего не знал о непогрешимости и об окончательном, без условно-обязательном для всей Церкви, суде римского епископа; что в его время дела веры решались общим голосом Церкви, соборными определениями епископов, а не одним епископом римским, и что другие епископы почитали епископа римского своим сослужителем, соепископом и собратом. Ничего не знал св. Киприан и о безусловной необходимости общения с епископом римским, как главою Церкви. Рассуждая об отпадении Новатиана от кафолического общения, он говорит только об отпадении от единства, связи, согласия, нераздельного таинства, состава, тела единой кафолической Церкви, от братской любви, от тела соепископов, от собратства пресвитеров, от единства и мира единого и нераздельного епископства⁷²³, убеждает Антониана более и более прилепляться к обществу и союзу епископов, высказывает, что Церковь Христова по всему миру едина, состоящая из множества членов, что и епископство также едино, распространившеся в согласной многочисленности многих епископов, и тут же высказывает, что, при зависимости епископов от Господа и вселенском согласии между собою, каждый из них независим ни от какой видимой главы на земле. «При соблюдении союза согласия и твердом хранении нераздельного таинства кафолической Церкви, – вот собственные его слова, – всякий епископ располагает и правит своим поведением, имея дать Господу отчет в своем произволении». – б) В послании к епископу римскому Корнилию св. Киприан называет римскую церковь кафедрою Петра и главною церковию, откуда «началось единство священства»; но по какому случаю выразился так св. отец? Послание, в котором читается это выражение, написано св. Киприаном по случаю карфагенского раскола, произведенного Фелициссимом, который, соборне быв отлучен от Церкви за многие преступления, собрал своих единомысленников, избрал одного из них, Фортуната, в епископа и объявил св. Киприана низверженным; а чтобы сообщить самочинному низвержению последнего законность, обратился к церквам европейским, прежде всего – в Рим, с жалобою на св. Киприана, и, устрашив папу Корнилия угрозою, что все народно прочитает жалобу свою пред язычниками, если он отвергнет ее, принудил его принять ее. Против этого-то дерзкого поступка Фелициссима и неосторожности Корнилия в отношении к Фелициссиму св. Киприан пишет: «Поставив себе лже-епископа (Фортуната) из еретиков, они (Фелициссим и некоторые из его сообщников) осмеливаются плыть с письмами от раскольников и нечестивцев (своих африканских приверженцев) к кафедре Петра и главной церкви, откуда началось единство священства. . . Но зачем странствовать и поставлять лже-епископа, когда есть, поставлен уже епископ?. У нас у всех постановлено, – что́ справедливо и законно – чтобы дело каждого выслушивалось в том месте, где учинено преступление, и каждому из пастырей отделена часть стада, чтобы каждый владел и управлял ею, имея Господу дать отчет в своем поведении. Посему состоящим под нашим начальством не следовало скитаться и своим коварством и лукавым безумием колебать согласие епископов, а надлежало вести свое дело там, где они могут иметь и обличителей и свидетелей своего преступления, если только немногие отчаянные и погибшие не почитают меньшею власть (avctoritas) епископов, находящихся в Африке, которые уже судили о них и недавно властью решения своего осудили их совесть, связанную многими узами преступлений. Дело их дознано, решение о них уже произнесено, и определение священников не должно подвергаться поруганию от легкомыслия изменчивого и неустойчивого духа, когда Господь учит и говорит: буди слово ваше: ей, ей, ни, ни (Мф. 5:37)». Таким образом, св. Киприан назвал римскую церковь «кафедрою Петра и главною церковию, откуда началось единство священства», в той мысли, чтобы отнять у епископа римского Корнилия одно из существенных преимуществ папской власти, по неосторожности присвоенное им, именно – право выслушивать жалобы и пересуживать решения митрополитов и поместных соборов. Наконец, и изречение св. Иринея: «необходимо, чтобы всякая церковь согласовалась с римскою церковию по причине преимущественного ее первенства» не заключает в себе ничего в пользу латин. Читая его в составе речи, находим, что, по мысли св. Иринея, римская церковь есть такая же апостольская церковь, такая же свидетельница предания апостольского, какова и церковь смирнская или ефесская, то есть, нисколько не отличающаяся от сих церквей в отношении к хранению предания апостольского, а превосходящая их только своею знаменитостью, как величайшая и древнейшая и всем известная, основанная и учрежденная двумя славнейшими апостолами, Петром и Павлом, с которою должна согласоваться всякая другая церковь, то есть все верные потому, что в ней хранится то самое предание, которое содержат все верные. Такой, говорим, смысл указанного изречения св. Иринея, по связи его с целою речью⁷²⁴. Если бы, впрочем, связь речи не приводила к такому разумению приведенных слов св. отца сего; то отношение его к епископу римскому Виктору по случаю спора о праздновании Пасхи ясно показывает, что он совершенно далек был от всякого помышления о безусловной необходимости того, чтобы каждая церковь не только согласовалась в исповедании Веры с церковию римскою, но и хранила единство общения с нею, как такою церковию , в которой находится видимая глава Церкви вселенской. Это увидим вслед за сим⁷²⁵, а здесь припомним, что –

IV. В древние времена не римскую только церковь и не римского только епископа, но и другие знаменитые церкви и других знаменитых епископов называли такими же почетными именами, на какие указывают в защиту учения своего о папе, как главе Церкви вселенской, латины. Так по чину литургии св. апостола Иакова священнодействующий должен был молиться о церкви иерусалимской: «Еще приносим тебе (Господи) бескровную жертву о Сионе святом – матери всех церквей, и о всей Церкви Твоей, по всему миру сущей»⁷²⁶; а другие выражались, что церковь иерусалимская есть матерь всех церквей⁷²⁷, матерь самого имени христианского⁷²⁸, имеющая в Церкви вселенской начальное место, первенствующая⁷²⁹. Тертуллиан все церкви, основанные, руководимые и наученные св. апостолами сперва изустно, а потом и чрез писания, называет коренными и матерями, сообщая при сем, что всякое учение, согласующееся с их учением, неоспоримо есть истинное, а всякое другое должно быть ложное, противное истине, преподанной апостолами, Иисусом Христом, Богом⁷³⁰. Император Константин великий, когда Евсевий Памфил отказался от епископии антиохийской, на которой желали иметь его все епархии, каких только были представители на соборе антиохийском, писал к нему: «Почитай себя счастливым и потому уже, что свидетельство целого, так сказать, мира признало тебя достойным епископства над всею Церковию»⁷³¹; а Евсевий сей в похвалу епископу тирскому Павлину говорил: «Кто мог бы даже заглянуть за священную его (живого храма Богу из душ христианских) завесу, кроме единого великого всех Архиерея, которому только и дано право испытывать тайны всякой разумной души? Впрочем, может быть, то же позволено и другому, занимающему второе по Нем (Иисусе Христе) между равными место, – именно сему первенствующему вождю воинства, как Божию служителю и провозвестнику, новому Аарону или Мелхиседеку, носящему на себе образ Сына Божия»⁷³². Св. Василий великий вместе с св. Епифанием Афанасия, архиепископа александрийского, называет блаженнейшим папою⁷³³ и говорит, что у него такая же забота о всех церквах, какая и о церкви, собственно ему вверенной общим нашим Владыкою⁷³⁴. Тот же св. Василий об Афанасии, епископе анкирском, выражается, что он в подлинном смысле был столпом и утверждением Церкви⁷³⁵, а о церкви антиохийской пишет: «Что для вселенских церквей важнее Антиохии? Если бы она пришла в единомыслие; то ничто не воспрепятсвовало бы ей, как оздравевшей главе, сообщить здравие всему телу»⁷³⁶. Св. Григорий богослов св. Василия великого называет столпом и утверждением Церкви (1Тим. 3:15), опорою веры⁷³⁷; о св. Афанасии великом сообщает, что ему, по прошествии им всего ряда степеней, дано председательство в народе, или, что то же, вверено попечение о всей вселенной⁷³⁸, и что он есть око вселенной, столп Веры⁷³⁹, а о св. Киприане пишет: «Сперва он был придверником храма, а потом стал пастырем, даже лучшим и опытнейшим из пастырей. Он первенствует не только в церкви карфагенской и в Африке, но на всем западе, а почти и на всем востоке, в странах южных и северных, куда только проникла слава о нем»⁷⁴⁰. Бл. Иероним всех епископов называет преемниками апостолов⁷⁴¹ и во всех своих посланиях к бл. Августину именует его папою⁷⁴². Аполлинарий сидонский епископа тройского, в Галлии, Луппа называет отцем отцев, епископом епископов, главою духовных сановников Галлии, правилом нравов, столпом истины, другом Божиим, посредником между людьми и небом⁷⁴³. Епископом епископов называли в древности и св. Амвросия Медиоланского и других епископов, даже государей⁷⁴⁴; а св. Амвросий Медиоланский о епископе вообще пишет: «епископ представляет собою лице Христа и есть наместник (vicarius) Господа»⁷⁴⁵. Следует ли из сего, будто в древности почитали означенные церкви матерями всех прочих церквей в мире, а епископов и государей – главами Церкви вселенской в латинском смысле? Напротив, нам известно, что когда епископ римский Стефан усвоил себе имя епископа епископов в том смысле, какой ныне дают ему латины, то св. Киприан обличил его посему пред целым собором епископов, сошедшихся из Африки, Нумидии, Мавритании и Триполиса, в следующих словах: «Никто из нас да не почитает себя епископом епископов, никто насильственным ужасом да не принуждает сослужителей своих к необходимости повиноваться ему, но каждый епископ должен иметь собственное мнение, как независимый по воле и власти своей; ибо он как сам не может быть судим от другого, так и другого судить не может, но все ожидать будем суда от Господа нашего Иисуса Христа, который един только имеет власть и поставить нас правителями в Церкви своей, и судить о нашем поведении»⁷⁴⁶.

V. Если в богослужебных книгах православной Церкви святым епископам римским усвояются весьма высокие похвалы⁷⁴⁷; то, не говоря о недобросовестности, с какою указывают на них латины⁷⁴⁸, знаем, что похвалы эти нельзя почитать доказательством того, будто составители их признавали папу главою Церкви вселенской. В тех же богослужебных книгах весьма высокие же похвалы усвояются не римским только святым епископам, но и другим святителям. Так, в них Панкратий тавроменийский называется камнем, положенным в основание Церкви, честным, пречестным, неразседным⁷⁴⁹, Игнатий богоносец – светильником Церкви пресветлейшим, просвещающим все концы земные⁷⁵⁰, Киприан священномученик – мудрости верховником, правости догматов мерилом, канонов всесличною правотою, церквей благолепием, священнейшим образом священноначальников и правилом⁷⁵¹, Григорий чудотворец – законоположником Церкви, отцов похвалою, учителей честнословием, светильником Церкви, благочестия столпом непоколебимым⁷⁵², Петр александрийский – Церкви недвижимым и божественным пиргом, благочестия божественным столпом, первостоятелем лика ангельского, божественным верховником, преемником апп. Петра и Павла⁷⁵³, Павел константинопольский – яко звезда небосветлая просвещающим кафолическую Церковь ныне⁷⁵⁴, Николай мирликийский – осиятелем незаходимым, светильником всемирным, на тверди церковной возсиявшим, ангелов согражданином, апостолов и пророков равностоятелем, Церкви первостоятелем, святителей удобрением, отцов славою, священства правилом, верных утверждением, пресветлым пастырем мира, столпом православной Веры⁷⁵⁵, Афанасий александрийский – непоколебимым водружением Церкви, пресветлым светилом миру, правилом святительства для святителей, пастыреначальником Церкви, от Христа поставленным, имеющим церковные кормила, от промышления божественного ему врученна, великим учителем мудрых учителей, причтенным апостолам, святителей украшением благославным и великим, столпом света, показавшим святительство светлейшим⁷⁵⁶, Евстафий антиохийский – отцов верхом, благочестия первоначальником⁷⁵⁷, Мелетий антиохийский – наследником престола Петра верховного, наследником власти апостолов, первостоятелем святого собора, равночестно председательство апостолов Христовых получившим⁷⁵⁸, Кирилл иерусалимский – учителей начальником, церковным светилом неусыпающим⁷⁵⁹, Григорий богослов – иерархов превысочайшим, иерархов начальником, звездою светлейшею, весь мир озаряющею догматами своими, светлым светильником вселенныя, славою православия, небогромными устами, стражем паствы Христовой, догматов известным хранителем законным, пастырем пастырей, богословом вторым, воистину утвердившим догматы отцов, светилом Церкви, обогатившим всю полноту ее высочайшим богословием, вселенной славою, мудрым пастыреначальником⁷⁶⁰, Епифаний кипрский – украшением церковным, священноначалия правилом, основанием православных, церковным водружением, столпом Веры непреклонным, украшением Церкви красным⁷⁶¹, Иоанн златоуст – богодухновенным органом, догматов пучиною неизчерпаемою, земным ангелом и небесным человеком, камнем неразседным, равностоятелем святых ангел, началопастыря Христа учеником, богословия высоким извеством, сказанием писаний духовных, законом действеннейшим, правилом правейшим, столпом всесветлым, предводительным Церкви, мудростию духовною мир весь обогатившим, силою глаголов своих вселенныя всея концы огласившим, догматов степенью⁷⁶², Кирилл александрийский – представившим Христу Церковь недвижиму и непоколебиму, светолучным солнцем, якоже лучи повеления во все концы простирающим и верных озаряющим исполнение, благосказанием словес своих украшающим всю Церковь, похвалою православных, отцев верховным иже на соборе, председателем Церкви, от Христа поставленным, собора богоизбранного предводителем, архиереев богодухновенным удобрением⁷⁶³, Прокл константинопольский – светом Церкви, вся просвещающим словесами своими⁷⁶⁴, Евтихий константинопольский – твердию Веры, стеною людей избранных⁷⁶⁵, Григорий акрагантийский – священства правилом, пастырем пастырей⁷⁶⁶, Емилиан кизический – святителей благолепным украшением, Церкви забралом⁷⁶⁷, Тарасий константинопольский – верховным отцем, начертавшим веру вселенной, отцев верховником⁷⁶⁸, Никифор константинопольский – истины водружением, Церкви Христовой основанием, апостолов преемником, учителей печатию и божественным изображением, Христовым тайноводителем⁷⁶⁹, Мефодий константинопольский – светилом, просвещающим концы мира, святителей основанием, богодухновенным органом⁷⁷⁰, Панкратий тавроменийский, Игнатий богоносец, Фока синопийский, Киприан священномученик, Дорофей тирский, Мелетий антиохийский – наместниками апостолов по престолу⁷⁷¹, Игнатий богоносец, Павел константинопольский , Николай мирликийский, Афанасий александрийский, Иоанн златоуст, Кирилл александрийский, Григорий акрагаптийский – утверждением Веры или Церкви⁷⁷², Игнатий богоносец, Николай мирликийский, Афанасий александрийский, Мелетий антиохийский, Григорий богослов, Иоанн златоуст, Кирилл александрийский, Прокл константинопольский, Андрей критский, Григорий акрагантийский – столпом Церкви или православия⁷⁷³, Григорий богослов и Григорий акрагантийский – отцами отцев⁷⁷⁴, всякий вообще святитель – правилом веры⁷⁷⁵, и проч. Очевидно, что между этими похвалами одни – точно такие же, какие приписываются в богослужебных книгах наших святым епископам римским, другие совершенно соответствуют им, так что могут вполне заменить их, а некоторые даже превосходнее, выше тех. Посему, если бы мы стали объяснять похвалы эти об особенной верховной власти сих святителей, не поверяя дела ни историею церковною, ни учением Церкви о св. отцах, как поступают латины, то сколько бы в таком случае надлежало нам признать видимых глав Церкви вселенской в епископах различных кафедр!?

VI. В 586 году патриарху константинопольскому Иоанну постнику предоставлен был, на поместном соборе в Константинополе, по делу Григория, епископа антиохийского, и пресвитера Иоанна, титул епископа вселенскаго (επισκοπος οικουμενικος). Титул этот не был новым изобретением желавших почтить Иоанна: ибо и прежде митрополиты азийские назывались однозначущим именем кафолический (καϑολικος), а имя вселенский усвоялось предместникам Иоанна и соборами, и императорами, и епископами восточными⁷⁷⁶. Не выражал он и мысли о верховной власти над Церковию вселенскою: ибо был только почетным наименованием, которое справедливо можно было дать первенствующему из кафолических епископов, имевшему кафедру свою в престольном городе империи, издавна называвшейся вселенною (οικουμενη). Между тем на Западе поняли настоящее дело совершенно иначе. Папа Пелагий вообразил, будто с титулом вселенский соединяли на Востоке мысль о начальственной власти над церквами всей вселенной, и потому, приняв во внимание, что титулом сим уничтожаются права прочих патриархов, решительно отверг упомянутый собор⁷⁷⁷. Преемник Пелагия Григорий двоеслов лично знал Иоанна постника, как человека «самого кроткого, всеми любимого, выну, так сказать, седящего в пепеле и проповедующего смирение»⁷⁷⁸; но так как и он, вследствие взгляда Пелагиева, думал, что Иоанн принял титул тот в видах подчинить себе всех вообще патриархов, то и возстал против него с негодованием. В письмах его, написанных в это время и к самому Иоанну постнику, и к патриархам: Евлогию александрийскому и Анастасию антиохийскому, к императору Маврикию, к Евсевию фессалоникийскому и другим лицам, читаем: «Размысли, прошу тебя, как безразсудною надменностию (в принятии титула вселенский) возмущается мир всей Церкви и оскорбляется благодать, сообщенная всем вообще. Всем сердцем твоим, возлюбленный брат, возлюби смирение, которым может сохраниться согласие всех братий и единство святой вселенской Церкви. Когда ап. Павел услышал, что некоторые говорят: аз есмь Павлов, аз же Аполлосов, аз же Кифин (1Кор. 1:12), то ужаснулся такого рассечения тела Господня, вследствие которого члены его прилагались к чуждым главам, и воскликнул с устрашающею силою: еда Павел распятся по вас, или во имя Павлово крестистеся (1Кор. 1:13)? Так избегал он подчинять, вне Христа, члены тела Господня в частности даже самим апостолам, как бы главам. Что же скажешь Христу, главе т.е. вселенской Церкви, на испытании последнего суда ты, названием вселенского старающийся подчинить себе все члены Его? Кто в этом столь развращенном названии предлагается для подражания, кроме того, который, презрев легионы ангелов, в союзе с ним поставленных, домогался вознестись на верх единства, чтобы не подчиняться никому, и чтобы одному казаться выше всех, и который сказал: на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престол мой, сяду на горе высоце, на горах высоких, яже к северу: взыду выше облак, буду подобен Вышнему (Пс. 14:13–14)? Ибо что такое братия твои – все епископы вселенской Церкви, если не звезды неба?.. Над ними ты хочешь возвыситься и унизить имя их таким названием. Не значит ли посему это, что ты говоришь: на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престол мой? Не все ли епископы суть и облака? Посему, когда братсто твое с презрением старается подавить их под собою; то что другое говорит оно, если не то, что сказано древним врагом: взыду выше облак!.. Петр, первый из апостолов, есть член святой и вселенской Церкви; но что другое Павел, Андрей и Иоанн, как не главы частных народов? Однако же все они суть члены под единою Главою, кратко сказать: святые до закона, святые под законом, святые под благодатию; все они вместе принадлежат к телу Господню, состоят в числе членов Церкви, и никто из них никогда не хотел именоваться вселенским. Да познает святыня ваша, сколько превозносится она, когда хочет называться таким именем, которого никто из истинно святых не восхищал. Или не известно вашему братству, что на досточестном соборе халкидонском святители сего апостольского престола, которому по воле Божией служу, ради почести называемы были вселенскими? Однако никто никогда не хотел называться таким именем, никто не восхитил себе столь дерзновенное имя, чтобы, если восхитит себе в святительском сане исключительную славу, не показалось, что он отказывает в ней всем братиям⁷⁷⁹; ибо если вселенским назовется один патриарх, то у прочих отнимется имя патриархов. Да не будет сего! Прочь от мысли христианской чье бы то ни было желание усвоить себе то, чем умаляется с какой-нибудь стороны честь собратий⁷⁸⁰. Помыслим, чему научают нас заповеди Искупителя нашего, глаголющего: блажени нищии духом: яко тех есть царствие небесное (Мф. 5:3), и чрез пророка своего: на кого воззрю, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес моих (Ис. 66:2). Когда Господь хотел привести немощствующие сердца учеников своих к смирению, то сказал им: иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб (Мф. 20:27). Убоимся быть причисленными к тем, которые любят преждеседания на сонмищах и целования на торжищах и зватися от человек: учителю. Вопреки сему Господь сказал ученикам: вы же не нарицайтеся учители: един бо есть ваш учитель, Христос: вси же вы братия есте. И отца не зовите себе на земли: един бо есть Отец ваш (Мф. 23:7–9). А ты, возлюбленный брат, что скажешь на том страшном испытании грядущего суда, когда желаешь в мире называться не только отцем, но отцем вселенским? Да удалится всякое внушение злое, да бежит всякий соблазн. Правда, нужда есть приити соблазном; обаче горе человеку тому, имже соблазн приходит (Мф. 18:7). И вот, от сего гордого и надменного титла Церковь разделяется, сердца братий всех смущаются соблазном... Написано: любы не ищет своих си (1Кор. 13:5), а твое братство присвояет себе даже чужое. Написано также: честию друг друга больша творяще (Рим. 12:10), а ты стараешься у всех отнять то, что желаешь незаконно присвоить себе одному⁷⁸¹. Не говорю уже об обиде чести прочих патриархов, скажу то, что если одного епископа назвать вселенским, то при падении этого одного всего падет и вся Церковь. Но прочь от слуха моего это безрассудство, это легкомыслие! Надеюсь на Господа всемогущего; что обещал Он, то и исполнит вскоре: всяк возносяйся смирится (Лк. 14:11)⁷⁸². Вы (же) никого и никогда не называйте вселенским, чтобы себя не лишить должного, когда другому усвояется недолжное; никто из вас да не принимает этого названия, никто да не соглашается на оное, но, как подобает служителям Бога всемогущего, каждый да сохранит себя чуждым сей ядовитой приправы, и да не восхищает себе места коварного обольстителя: ибо оно наносит обиду и причиняет разрыв всей Церкви и соединено с презрением ко всем вам. Ибо если именующийся вселенским впадет в заблуждение, то уже не найдется ни одного епископа, стоящего в правде; если он один вселенский, то вы уже не епископы. Соблюдите церкви свои, какими вы их приняли, охраните от сей порчи всех подвластных вам епископов и не делами только добрыми, но и твердым стоянием в истине докажите всей Церкви, что вы – воистину патриархи; если и случится какое бедствие, пребудем единодушны, даже умирая докажем, что не ради собственных выгод осудили титул тот. Верьте мне, что как мы получили сан свой для проповедания истины, так довлеет лучше оставить его ради истины, нежели удержать⁷⁸³. Размыслите, что иное суетное весьма безвредно, а иное крайне вредно. Так, когда грядущий антихрист назовет себя богом; то неужели это будет только весьма суетно, а не и крайне пагубно? Обратим внимание на состав речения: в нем только два слова; но если обратим оное на смысл, то в нем бездна нечестия и всеобщая гибель. Смело говорю, что если кто называет себя, или желает, чтобы другие называли его вселенским святителем, тот возношением своим предшествует антихристу, ибо надменно ставит себя выше прочих. И ведутся они к заблуждению одинаковою гордостию: ибо как тот сын погибельный хочет показаться богом пред всеми человеками, так и сей, кто бы он ни был, желающий называться единственным святителем, возносится над прочими святителями»⁷⁸⁴. Так далек был от мысли признавать видимую главу вселенской Церкви в лице одного епископа-человека великий святитель римский Григорий двоеслов!⁷⁸⁵

В первенствующей Церкви, говорят латины в защиту учения своего о папе, как главе ее, и на Востоке и на Западе признавали за епископами римскими право писать послания к церквам для их научения или обличения⁷⁸⁶, судить и окончательно решать споры и сомнения церковные⁷⁸⁷, созывать соборы вселенские, председательствовать на них и утверждать решения их своею властью⁷⁸⁸.

Но из истории видно, что в первенствующей Церкви –

1. Право писать послания к церквам для их научения или обличения как на Востоке, так и на Западе признавали не за одним только римским епископом, но за всеми епископами важнейших кафедр. Так, св. Игнатий богоносец писал послания к церкви ефесской, магнезийской, траллианской, филадельфийской, смирнской и римской⁷⁸⁹, св. Поликарп смирнский – к церкви филиппийской⁷⁹⁰, Дионисий коринфский – к лакедемонянам, к афинянам, к никомидийцам, к церкви гортинской вместе с прочими церквами на острове Крите, к церкви амастрийской вместе с прочими в Понте, к кноссианам и к римлянам, у которых епископом был тогда Сотир⁷⁹¹. По случаю спора о праздновании Пасхи св. Ириней, епископ лионский, писал послание к епископу римскому Виктору и имел переписку с различными весьма многими предстоятелями церквей, а против людей, извращавших здравый устав Церкви в Риме, писал послания к Власту и Флорину⁷⁹². Много посланий к разным церквам, в том числе и к римской, написал и св. Киприан⁷⁹³. Поликрат, по случаю спора о праздновании Пасхи, писал к римскому епископу Виктору, и к римской церкви⁷⁹⁴; Дионисий александрийский, по делу Новата, писал к египетским братиям, к церкви эрмополисской, к лаодикийским братиям, к папе Корнилию, к римской пастве, к римским исповедникам⁷⁹⁵, по вопросу о принятии в общение Церкви еретиков – к папе Стефану (несколько посланий), также к папе Сиксту, к римским пресвитерам Филимону и Дионисию, к римской церкви⁷⁹⁶, а епископы палестинские Нарцисс и Феофил, с которыми были на соборе, составлявшемся по поводу того же спора, и другие епископы, в конце послания своего присоединили следующее: «списки с нашего послания постарайтесь разослать по всем церквам»⁷⁹⁷. Нет нужды, что из посланий, написанных папами, послания Климента и Сотира читались обыкновенно в церквах для общего назидания⁷⁹⁸: и Дионисий коринфский написал несколько посланий для чтения во всех церквах⁷⁹⁹, и послания св. Игнатия богоносца также читались в церквах для общего назидания⁸⁰⁰. Следует ли отсюда, будто в древности на Востоке и на Западе почитали св. Игнатия богоносца, Дионисия коринфского, Дионисия александрийского, св. Иринея лионского, св. Киприана карфагенского и прочих епископов, которые писали послания в другие церкви для их назидания или обличения, главами Церкви вселенской? Как же из того, что в древности и на Востоке и на Западе признавали за епископами римскими право писать послания к церквам для их назидания или обличения, выводить, будто тогда почитали кого-нибудь из них главою той же Церкви?

II. Ни на Востоке, ни на Западе не усвояли одному только римскому епископу право извещать другие церкви об определениях поместных соборов. Напротив, и там и здесь было в общем обычае, чтобы о постановлениях, состоявшихся на том или другом соборе поместном, извещал прочие церкви старейший епископ округа, в котором происходил собор. Так, по случаю спора о праздновании Пасхи епископ римский Виктор писал послание ко всем от лица собора римского⁸⁰¹; но по тому же делу писали: Поликрат – от лица азийских епископов⁸⁰², а св. Ириней – от лица подчиненных ему галльских братий⁸⁰³. Равным образом и св. Киприан, когда в силе был вопрос о том, как принимать в общение с Церковию еретиков, писал несколько посланий от лица епископов африканских, неоднократно собиравшихся в Карфагене⁸⁰⁴. То же самое сделал и собор арелатский, когда просил папу Сильвестра разослать послание с объявлением решений соборных ко всем церквам западным⁸⁰⁵: ибо он просил его сделать это по обычаю, след. как старейшего епископа, а при этом и прямо высказал: «угодно нам, что бы прежде сделал внушение всем особенно ты, так как ты управляешь бо́льшими епархиями»⁸⁰⁶. То справедливо, что Сильвестр не был в это время митрополитом Галлии, где происходил собор; но решения этого собора надлежало обнародовать по всему Западу, след. чрез Сильвестра: ибо он состоялся не из галльских только, но и из африканских и италийских епископов, рассуждал о расколе донатистов, волновавшем весь Запад, и издал постановления (о праздновании Пасхи, о принятии еретиков в общение с Церковию), касающиеся всего Запада. А что собор арелатский прислал определения свои к Сильвестру не на окончательное утверждение, как главе Церкви, доказательством сего служит то, что – а) собор осудил донатистов гораздо строже, нежели как осудил их епископ римский Мильтиад на соборе римском; б) тогда как Стефан папа никого из еретиков не дозволял перекрещивать, собор постановил, чтобы тех только не перекрещивали, которые по символу исповедуют пресвятую Троицу и крещены во имя Отца и Сына и Святого Духа; в) тогда как папа Виктор решил уже вопрос о праздновании Пасхи окончательно, собор рассуждал об этом и от себя определил праздновать по всему миру в один день, и – г) собор точно и ясно сказал, что его определения состоялись «по суду Бога и матери Церкви», а не папы римского⁸⁰⁷.

III. Ни на Востоке, ни на Западе не признавали за епископом римским права судить и окончательно решать споры и сомнения церковные. Это видно и из тех событий исторических, на которые указывают латины в доказательство противного: ибо надлежащее рассмотрение их показывает, что право судить еретиков, раскольников и других членов Церкви, принимать от всех и на всех жалобы, соглашаться или не соглашаться на решение того или другого епископа, того или другого поместного собора, той или другой поместной церкви, решать вопросы касательно веры, богослужения и благочиния церковного, и прерывать общение с каким-нибудь епископом или какою-нибудь поместною церковию, – все это принадлежало не одному римскому епископу, но и другим епископам, всякому вообще епископу, смотря по важности обстоятельств и занимаемой им кафедры. Так, –

1. а) Кердон, Валентин и другие лжеучители⁸⁰⁸; окончательно осуждены были в Риме?⁸⁰⁹ Но мало ли еретиков получили окончательный суд в различных церквах восточных, большею частию тех, в которых и появлялись первоначально? б) Маркион, понтиец, приходил в Рим и просил тамошний клир принять его в общение с Церковию, от которой отлучен был в собственной церкви за пороки?⁸¹⁰ Но римский клир не исполнил такой просьбы, а сказал: «Мы не можем сделать сего без позволения достопочтенного отца твоего, так как и Вера у нас одна и законоположение одно. Мы не можем противустать отцу твоему, своему знаменитому сослужителю»⁸¹¹. в) Монтан получил от епископа римского мирные грамоты к церквам азийским и Фригийским?⁸¹² Но так случилось потому, что епископ римский обманулся на счет Монтана, по ошибке признал его истинно-вдохновенным, а не еретиком, поверил его пророчествам и тому, будто осуждают его на Востоке не многие епископы: почему, когда впоследствии узнал истину о Монтане, то возвратил разосланные уже грамоты, а первоначально дал их по такому же праву, по какому, например, Серапион антиохийский дал грамоту окончательного осуждения, подписанную многими епископами, на еретиков Фригийских⁸¹³. г) Поликарп смирнский ходил в Рим к Аниките?⁸¹⁴ Но поспорив с ним немного и касательно других предметов, о праздновании Пасхи Поликарп не хотел и спорить, не согласился принять римского посему обычая, даже убеждал Аникиту соблюдать малоазийский обычай⁸¹⁵. д). В споре о праздновании Пасхи главным действующим лицем был епископ римский Виктор?⁸¹⁶ Так; но был ли он тогда главою Церкви? Нет. Ибо – α) в решении вопроса о праздновании Пасхи принимал участие не один Виктор, но и многие другие епископы⁸¹⁷. β) По поводу вопроса того не один Виктор составлял собор, но происходили соборы и совещания у других епископов⁸¹⁸. γ) Правда, что в это время Поликрат созывал собор из епископов своего округа по совету Виктора⁸¹⁹; но созывать собор по совету епископа римского вовсе не значит «по повелению главы Церкви Вселенской». δ) Справедливо что, что Поликрат, св. Ириней и другие епископы писали в то же время, к Виктору⁸²⁰; но так случилось, без сомнения, потому, что в решении спора о праздновании Пасхи Виктор принимал особенное участие, а притом известно, что св. Ириней имел переписку по настоящему случаю не только с Виктором, но и с различными, весьма многими предстоятелями церквей⁸²¹. ε) Виктор вздумал, наконец, потребовать, чтобы малоазийские церкви повиновались ему, несмотря ни на что, и хотел было отсечь их от единения, как разномыслящие (ετεροδοξους), если не покорятся ему в настоящем случае?⁸²² Но – аа) епископ ефесский отвечал на это от лица азийских епископов, что они празднуют Пасху непогрешительно, ничего не прибавляя и не отнимая, но строго следуют преданию, которого держались великие началовожди: апп. Филипп и Иоанн, потом епископы и мученики: Поликарп смирнский, Фрасей эвменийский, Сагарис лаодикийский, Папирий смирнский, и друг., а к этому присовокупил: «Вот уже мне, братия, шестьдесят пять лет о Господе; я имел сношения с братиями во всей вселенной, прочитал все священное Писание, – и угроз не боюсь. Старшие меня говорили: повиноватися подобает Богови паче нежели человекам» (Деян. 5:29)⁸²³. Когда же – бб) Виктор привел угрозу свою в исполнение, своими грамотами объявив малоазийских христиан совершенно лишенными общения, то епископ лионский Ириней – α) сильно порицал папу за такой поступок, β) советовал ему лучше позаботиться о мире, единении и любви с ближними, а не отлучать от общения целые церкви Божии за то, что они сохраняют преданный им древний обычай, γ) примером его предместников: Аникиты, Пия, Игина, Телесфора и Сикста, примером Поликарпа, отвергшего римский обычай касательно празднования Пасхи, немного спорившего с Аникитой и касательно других предметов, а об этом не хотевшего и спорить, даже предлагавшего ему принять малоазийский обычай касательно празднования Пасхи, показывал, что Виктор поступил несправедливо, не как следует, и при том – δ) оправдывал Поликрата, презревшего угрозу Виктора, как дело человеческое, противное воле Божией⁸²⁴. В то же время – ε) означенный поступок Виктора не нравился и другим епископам, из коих многие, подобно св. Иринею, советовали ему позаботиться лучше о мире, единении и любви с ближними, и в своих посланиях сильно порицали его⁸²⁵; а самый спор о праздновании Пасхи прекратился не по определению епископа римского, но соборами и совещаниями епископов, которые все единодушно, посредством посланий своих, положили общим правилом – праздновать таинство воскресения Господня из мертвых не иначе, как в день Воскресный, и в этот именно день прекращать пасхальный пост⁸²⁶. д) Ориген при папе Зефирине путешествовал в Рим, а пред Фабианом папою защищал свое православие посланием?⁸²⁷ Но Ориген частию по любознательности, а частию и по делам церковным путешествовал не в один Рим, но и в палестинские, греческие и другие церкви⁸²⁸, в Рим же путешествовал, когда римскою церковию управлял Зефирин, с намерением, как сам пишет, видеть древнейшую церковь римскую⁸²⁹, а о православии своем писал не к одному Фабиану, но к весьма многим другим начальникам церквей⁸³⁰. е) По вопросу о том, как принимать в общение с Церковию еретиков, Стефан под угрозою отлучения требовал, чтобы мнение его о сем приняли все церкви, как непогрешимое? Но, несмотря на то, что Стефан выдавал свое мнение за предание апп. Петра и Павла и подкреплял его авторитетом ап. Петра, важностью кафедры своей, как кафедры Петра, и важностью лица своего, как преемника Петрова⁸³¹, – α) Фирмиллиан такое требование Стефана признавал превышающим его права и неосновательным, и потому писал, что Стефан поступает нечестиво, свое человеческое предание выдает за апостольское, ссылается на авторитет апостолов напрасно, безчестит блаженных апостолов Петра и Павла, не пребывает на основании единой Церкви, вступает в общение с еретиками, действует хуже всех еретиков, отступает от единства церковного, отлучает одного себя от всех, мечтая, будто все могут быть отлучены от него⁸³². Между тем – β) другие восточные епископы, разделявшие мнение Стефана, не только не восстали за это на Фирмиллиана, но и не думали прерывать общения с ним, так что он и скончался в мире с Церковию и в почтении у всех⁸³³. ж) Дионисий александрийский действительно просил (259 г. ) Сикста, чтобы уведомил его, хорошо ли он поступил, когда отказал в крещении человеку, который прежде почитался православным но, быв просвещен у еретиков крещением, полным хулы и нечестия, просил его преподать ему истинное крещение⁸³⁴. Но в этом случае Дионисий называл Сикста любезным братом и просил у него совета; а просить совета у любезного брата разве значит признавать его главою Церкви? Сколько есть примеров, из коих видно, что один епископ просит совета или содействия у другого епископа, а этот подает!⁸³⁵ Неужели все таковые советники главы Церкви? з) Тот же Дионисий, обвиняемый христианами пентапольскими в савеллианстве, письменно оправдывался (362 г. ) пред епископом римским Дионисием по его требованию?⁸³⁶ Но в древности не один римский епископ, но и другие епископы имели право требовать объяснения от епископа, в православии которого почему-либо сомневались, и получали оное⁸³⁷. Были ли таковые главами Церкви? и) Император Аврелиан предоставил епископу римскому Дионисию утвердить или отменить решение собора антиохийского по делу о Павле самосатском, а Евсевий назвал это делом весьма справедливым?⁸³⁸ Но, во-первых, Аврелиан предоставил дело Павла самосатского не одному римскому епископу, но епископам италийским и римским, то есть и собственно римскому епископу и зависевшим от него епископам: след. верховным судиею в деле восточных епископов Аврелиан признавал целый собор западных италийских епископов, а не одного папу. С другой стороны, епископы восточные, в свою очередь, не смотрели в этом случае на епископа римского Дионисия, даже на целый собор епископов западных, как на судию верховного: ибо собственное решение о Павле самосатском почитали окончательным, и если излагали его письменно, то, с одной стороны, на имя не одного римского епископа Дионисия, но и александрийского Максима, а с другой – и Дионисия и Максима называли в этом изложении сослужителями своими и возлюбленными о Господе братиями, говоря притом, что они письменно сообщают свое мнение с целию известить о том, а не просить окончательного утверждения на оное⁸³⁹. Так бывало на Востоке!

2. Не иначе велось и на Западе. Здесь – в) Фелициссим, Фортунат и другие члены карфагенской церкви жаловались епископу римскому Корнилию на св. Киприана и на собор епископов африканских? Но здесь же Новатиан и его единомысленники жаловались на того же епископа римского Корнилия тому же св. Киприану и собору епископов африканских: следоват. Новатиан не верил тому, будто епископа римского никто, кроме Бога, не может судить, а св. Киприан не признавал совершенно невозможным для себя принять и выслушать жалобу на папу и потом оправдать или осудить его, даже прервать с ним общение⁸⁴⁰. б) Епископ римский Корнилий осудил раскольника Новатиана? Но из писем св. Киприана в Рим и из Рима к св. Киприану, равно как и из истории Евсевия Памфила видно, что – α) вопрос о падших решен был в Риме соборне, шестидесятью епископами и множеством пресвитеров и диаконов, а не одним папою Корнилием, которого современные собору епископы почитали своим собратом, сослужителем и соепископом⁸⁴¹; что – β) клир римский сам изъявлял требование, чтобы вопрос о падших исследован был многими, и решен не одним лицем, но общим голосом, как заблагоразсуждено будет епископами, пресвитерами, диаконами, исповедниками, равно как и мирянами стоящими: ибо определение, говорил он, на которое не будет согласия многих, не может быть твердым⁸⁴²; что γ) после того уже, как вопрос о падших решен был в Риме соборне, областные пастыри не согласились на решение сие беспрекословно, но отдельно рассуждали каждый в своей епархии, что надобно делать в этом случае, и тогда уже, общим голосом, решили дело⁸⁴³, и что δ) когда Корнилий об общем решении сем подробно известил антиохийского епископа Фабия и написал письмо против Новатиана к Дионисию александрийскому, сей последний в ответ на это известил его, что епископы восточные составляют собор в Антиохии, куда и его приглашают, по делу о падших же, оконченному уже на Западе⁸⁴⁴. Явно, что тогда не верили в безусловную обязательность папских определений, в) Епископ леонский Василид, низложенный с кафедры в Испании с Мартиалом астурийским, жаловался посему епископу римскому Стефану и был восстановлен им? Но – α) Стефан, находившийся вдали от Испании, не знал дела Василида и Маргиала, и возвратил первому епископство потому, что обманут был им; β) испанские епископы, рукоположив, на место Василида и Марииала, Сабина и Феликса, не только не дозволили церквам леонской и астурийской принимать Василида, восстановленного Стефаном, но и пожаловались св. Киприану и африканскому собору на епископов-самозванцев и просили африканских пастырей, чтобы они успокоили их, испанцев, утешением или решением, представляя, что Василнид и Мартиал не могут оставаться епископами, как низложенные за тяжкие пороки, почему – γ) св. Киприан соборне одобрил решение испанских епископов, несмотря на то, что Василида защищал епископ римский, и высказал, что, по силе божественного предания и апостольского обычая, Стефану не следовало вмешиваться в дело Василида и Мартиала, что его решение о Василиде, поведение которого хорошо известно местной церкви, несправедливо, и что впрочем в этом случае достоин обвинения не столько восстановивший Василида, сколько тот, кто обманул его⁸⁴⁵. г) По делу о том, как принимать в общение с Церковию еретиков, епископ римский Стефан, с угрозою отлучения от нее в случае неповиновения, требовал, чтобы и западные и восточные церкви не перекрещивали еретиков, согласно с обычаем римским? Но – α) несмотря на такую угрозу, св. Киприан составил собор (второй по указанному делу) из епископов Нумидии и Африки (в числе 71-го) и вопреки Стефану постановил крестить еретиков⁸⁴⁶, а вскоре после того, называя Стефана своим собратом и сотоварищем, заметил ему, что он не в праве предписывать законы другим, так как в управлении паствою каждый предстоятель имеет свободное произволение воли своей, а в поведении своем должен отдавать отчет Господу⁸⁴⁷. β) И по возвращении из Рима послов карфагенского собора, которых Стефан не хотел даже выслушать лично, св. Киприан не покорился римскому епископу, но, отправив к Помпею копию с его письма, говорил, что Помпей, при чтении сего письма, конечно, приметит, как он (т. е. Стефан), брат наш, заблуждает, и между прочим пишет или гордо, или не к делу, или противоречиво себе, не искусно и опрометчиво, навязывает принять ложное предание, требует, чтобы в совершении таинств Церковь Божии и невеста Христова подражала еретикам, христиане антихристам, и что таким образом он находится в ослеплении, когда, будучи учителем и священником Божиим, является другом еретиков и врагом христиан⁸⁴⁸; за сим – γ) св. Киприан составил новый (третий по настоящему делу) собор в Карфагене из 87-ми епископов африканских, нумидийских и мавританских, и на нем – аа) в речи к собравшимся епископам высказал, чтобы каждый из них подал голос свой с полною свободою и без запальчивости, хотя бы кто и не согласен быль с ним, «так как никто из нас не есть епископ епископов и не имеет права насильно принуждать сослужителей своих к повиновению себе, но всякий епископ имеет полную свободу в своем изволении и власти, так что как ни другой кто не властен осудить его, так ни он – другого»⁸⁴⁹, и – бб) общим голосом пресвитеров, диаконов и народа отверг мнение Стефана и утвердил свое собственное⁸⁵⁰. д) Император Константин великий предоставил Мильтиаду, епископу римскому, разобрать дело между карфагенским епископом Цецилианом и донатистами, не хотевшими признавать его епископом?⁸⁵¹ Но Равноапостольный поступил так вовсе не потому, будто почитал папу единым судиею в Церкви и лицем непогрешимым. Ибо, получив от донатистов жалобу на Цецилиана, избранного в епископа Карфагену и не хотевшего уступить своей кафедры провозглашенному донатистами Майорину, он – α) сам заблагоразсудил повелеть, чтобы Цецилиан, вместе с десятью епископами, которые обвиняли его, и с другими десятью, которых сам он найдет нужными для защищения своего дела, выслушан был в Риме в присутствии Мильтиада и его сослужителей Ретеция, Матерпа и Марина, епископов галльских, по крайнему разумению, сколько можно согласнее с священнейшим законом (с учением христианской Веры). Донатисты не удовольствовались решением Мальтиада и собора римского, и пожаловались императору на Мальтиада. Св. Константин признал эту жалобу справедливою и потому – β) указал быть новому собору весьма многих, из разных и бесчисленных мест, епископов в Арелате, в Галлии, чтобы дело, вопреки ожиданию его, не кончившееся в общем собрании и в присутствии епископа римского, хотя бы теперь кончилось в присутствии многих⁸⁵². След. верховным судиею в решении споров Константин великий почитал собор епископов, а не папу.

IV. Не признавали в древности за епископом римским, как главою Церкви, права созывать соборы вселенские, председательствовать на них, и лично или же через послов окончательно утверждать постановлении их своею властью⁸⁵³. В истине сего всякий убедится, если припомнит, как созваны, ведены и окончены были первые четыре вселенских собора, на которые особенно указывают писатели римские, стараясь уверить себя и других в противном⁸⁵⁴. И –

1. Относительно первого вселенского собора, во-первых, имеем свидетельства – а) Евсевия, Сократа, Созомена, бл. Феодорита, Руфина и св. Епифания, из коих видно, что он созван был не епископом римским, но императором Константином великим по совету благомыслящих епископов, так что не прочие только епископы, но и папа римский должен был явиться на собор вследствие указа царского⁸⁵⁵, – б) самого Константина великого, который приписывал созвание первого вселенского собора не Сильвестру папе, но самому себе, представляя, что он имел право на то, и что дело это он почитал первым и важнейшим из всех, а заботливость о соблюдении единой Веры между всеми блаженнейшими общинами вселенской Церкви – первою своею обязанностью⁸⁵⁶, и – в) св. отцов первого вселенского собора, которые говорят, что они собрались в Никею из разных городов и областей по благодати Божией и по воле боголюбивейшего царя Константина⁸⁵⁷.

Во-вторых, председателем на первом вселенском соборе был не Сильвестр римский, но Евстафий антиохийский⁸⁵⁸, а Осия, епископ кордубский, был только руководителем⁸⁵⁹. Епископа римского Сильвестра вовсе не было на первом вселенском соборе, по причине глубокой старости, но были от него с полномочием соглашаться на постановления собора два римских пресвитера: Витон и Викентий⁸⁶⁰. Так говорят современные памятники свящ. древности, в которых выражение: «с полномочием соглашаться на постановления собора» ясно показывает, что Витон и Викентий не имели права председательствовать на соборе, хотя бы то и от лица Сильвестра; а говорить, будто Осия, как епископ испанский, заступал место Сильвестра, никак нельзя: потому что надлежащих доказательств на это в упомянутых памятниках нет⁸⁶¹. Наконец, что св. отцы первого вселенского собора нс почитали нужным просить на свои определения окончательного утверждения у епископа римского, как главы Церкви, а епископ этот действительно не давал такого утверждения, как глава Церкви, и что как сами они, так и современники их в общем голосе собора видели решение окончательное, непогрешимое, безусловно-обязательное, божественное, прежде нежели Сильвестр папа изъявил на него свое согласие, это несомненно известно, во-первых, из окружного послания императора Константина к церквам, во-вторых, из его же послания к александрийской церкви, и наконец – из послания к той же церкви самих отцов собора. Все эти послания написаны были тотчас по окончании заседаний соборных, след. прежде нежели было испрошено и могло быть получено из Никеи мнимое утверждение определений собора епископом римским, как главою Церкви: между тем, в первом из сих посланий император Константин высказал, что решения вопросов, колебавших тогда Церковь, он ожидал не от епископа римского, но от общего мнения и суда соборного, а кроме того заметил, что «все, что́ ни делается на святых соборах епископов, должно быть относимо к воле Божией»⁸⁶²; во втором – тот же император убеждал александрийцев оставить всякое разномыслие и единодушно исповедывать изложенную на соборе веру, а к этому присовокупил: «Ведь, что́ показалось тремстам епископам, то не иное что есть, как мысль Божия, особенно когда волю Божию светозарно проявил просветивший ум таких и столь многих мужей Дух Святый: посему никто не колеблись недоумением, никто не перевершай их мнения, но все с готовностию вступите на путь истины»⁸⁶³; а в последнем св. отцы, извещая о своих определениях, как решенных окончательно, заключают: «Итак, радуясь об успехе дел, о всеобщем мире и искоренении всякой ереси.., молитесь о всех нас, чтобы признанное хорошим стояло прочно, волею Бога вседержителя и Господа нашего Иисуса Христа со Святым Духом»⁸⁶⁴. Кроме сего, современные собору никейскому историки замечают, что император Константин еще во время соборных заседаний защищал общее мнение отцов, утверждая, что согласие всего собора благоугодно самому Богу⁸⁶⁵, потом, когда решение собора представлено было ему, принял его, как произнесенное самим Богом⁸⁶⁶, а наконец объявил, что противящийся догматам веры, на соборе утвержденным, будет наказан ссылкою, как нарушитель божественных определений⁸⁶⁷.

2. Сократ, Созомен и бл. Феодорит свидетельствуют, что второй вселенский собор созван был императором Феодосием великим, из епископов одной только восточной империи; а чтобы в созвании его принимал участие, как глава Церкви, епископ римский Дамас, об этом и историки древние не говорят⁸⁶⁸. Председательствовал на сем соборе в начале Мелетий антиохийский, который хотя и был православным, однако не был в общении с Римом, где признавали епископом Антиохии Павлина, совместника его, потом, когда Мелетий антиохийский скончался, – св. Григорий богослов, а по отречении сего от управления константинопольскою церковию, – Тимофей александрийский, при заключении же собора – новопоставленный Нектарий константинопольский⁸⁶⁹. Со стороны епископа римского никого даже не было на сем соборе, состоявшемся вовсе без епископов западных. А что составлявшие собор сей отцы восточные, подобно отцам никейского собора, видели в своем вероопределении, составленном без всякого участия папы и епископов западных, решение окончательное, безусловно – обязательное, непогрешимое, божественное, доказательством сего служит то, что они немедленно по окончании заседаний своих представили акты соборные императору чтобы утвердил их своим согласием и обнародовал по церквам, и что император, не дожидаясь, когда последует на определения собора согласие епископа римского, издал строгие указы, в силу которых все, не принимающие никеоцареградского символа Веры и дерзающие составлять новые символы, подвергались изгнанию из империи или лишению мест своих и сана, смотря по тому, клирики ли они были, или же миряне. Согласие на определения второго вселенского собора последовало от папы Дамаса уже впоследствии времени⁸⁷⁰; но оно последовало не потому, будто епископ римский почитался тогда главою Церкви вселенской, а потому, что собор, о котором говорим, был вселенский, требовавший след. согласия на его определения и римского епископа⁸⁷¹.

3. О третьем вселенском соборе Сократ, Евагрий и сам собор говорят, что его созвал император Феодосий младший⁸⁷²; а Евагрий, говоря то же самое, сообщает, что о созвании его просил Феодосия св. Кирилл александрийский⁸⁷³. Евагрий же говорит, что председателем на соборе ефесском был св. Кирилл александрийский⁸⁷⁴, которого в послании своем к Феодосию и Валентиниану сами отцы собора называют главою своею⁸⁷⁵, а о послах епископа римского Келестиша известно, что они прибыли на собор уже в то время, когда ересь Нестория была рассмотрена и отвергнута, Несторий же общим судом лишен епископского сана и исключен из священнического сословия⁸⁷⁶. По словам Евагрия и собора ефеского, св. Кирилл занимал тогда место и был представителем Келестина вместе с тремя легатами его: епископами Аркадием и Проектом и Филиппом пресвитером⁸⁷⁷; но тот же св. Кирилл во второе заседание собора занимал место и был представителем и Ювеналия иерусалимского, как его собрат и единоверный епископ⁸⁷⁸. Собратом только и единоверным епископом, а не орудием был св. Кирилл и в отношении к Келестину. За это ручается история несторианской ереси, по поводу которой состоялся третий вселенский собор. Из нее видно, во-первых, что св. Кирилл почитал себя – а) епископом самостоятельным, независимым ни от какого другого епископа: ибо когда Несторий стал распространять свое лжеучение, св. отец, узнав о том, начал вразумлять его посланиями, а когда подучил от него уклончивые ответы, то осудил его на поместном соборе в Александрии. Так действовал св. Кирилл сам по себе, независимо от епископа римского, не по его повелению, а на основании общепринятого обычая, который требовал, что «если в отношении к еретикам епископ главной кафедры будет нерадив (тем паче след. если сам будет еретик), то сопредельные⁸⁷⁹ ревностные епископы должны составить собор и доказать его нерадение, чтобы он не мог извиниться»⁸⁸⁰, так что «если они не сделают сего, то обнаружат, что сами придерживаются заблуждений еретика»⁸⁸¹. След. св. Кирилл – б) почитал себя совершенно равным епископу римскому. Не важно, что о мерах своих против явившейся ереси писал он в Рим к Келестину: Церковь александрийская еще со времен св. Афанасия великого находилась в близких сношениях с римскою, а существовавший обычай – извещать о появившемся лжеучении других епископов⁸⁸² даже обязывал св. Кирилла писать о Несторие Келестину, тем более, что Несторий, чтобы привлечь на свою сторону последнего, послал письма и все проповеди свои в Рим⁸⁸³. Из истории ереси Нестория видим, во-вторых, что и епископ римский Келестин почитал себя равным прочим епископам, а своей кафедре не усвоял таких преимуществ, какие усвояют ей теперь латины. Ибо – а) получив от св. Кирилла подробные сведения о действиях Нестория, он не осудил ни его самого, ни его ересь, как папа (de fide et cathedra), но созвал в Риме собор, па котором мысли Нестория были исследованы, сличены с учением Церкви и тогда уже осуждены общим голосом присутствовавших, – соборне⁸⁸⁴. За тем – б) в письме к Несторию, сказав, что молва о нем, как о человеке хорошем, обманула его, Келестин объявил, что если он будет учить об Иисусе Христе не так, как учат о нем римская, александрийская и вся христианская Церковь и как учила до его прибытия церковь константинопольская, то отсечен будет от общения с Церковию кафолическою⁸⁸⁵. – в) В своем послании к собору ефесскому Келестин – α) исповедал, что в лице апостолов сам Господь поставил епископов учителями Церкви, β) себя поставлял наряду с прочими епископами, и – γ) высказал, что все епископы вместе должны заботиться об охранении благочестивого залога – учения апостольского (к этому направлено все в его послании)⁸⁸⁶; а отправляя на собор легатов своих, дал им памятную записку такого содержания: «Когда, по благодати Божией, прибудете вы, как уповаем, в место своего путешествия, то все мысли свои сосредоточивайте на собрате нашем Кирилле и делайте все, что только сочтет он нужным сделать»⁸⁸⁷. В-третьих, современники собора ефесского также не признавали епископа римского главою Церкви вселенской. В этом убеждаемся, между прочим, из того, что присутствовавшие на нем отцы – аа) открыли заседании свои прежде, нежели послы Келестина прибыли в Ефес. Правда, были особые обстоятельства, заставившие их скорее открыть заседания свои; но решились ли бы они сделать это, если бы верили, что все, что́ только бывает без воли епископа римского, ничтожно? Сами послы Келестина не преминули бы, конечно, сделать замечание на такую поспешность, если бы в то время существовало убеждение в таком значении папы: между тем, они не сделали сего. бб) Прежде нежели прочитано было соборное послание Келестина к Несторию, в котором объявлялось ему отлучение от Церкви, если, считая со дня получения его, в течение десяти дней не оставит он своих заблуждений и не отречется от них письменно, отцы собора единогласно изрекли анафему Несторию, не сказав, что так повелел им поступить глава Церкви⁸⁸⁸. – вв) Когда во второе заседание собора, в присутствии легатов, прочитано было послание Келестина, все епископы воскликнули: «Справедлив этот суд. Хвала Келестину, новому Павлу! Хвала Кириллу, новому Павлу, стражу Веры! Весь собор благодарит Келестина! Один Келестин, один Кирилл! Одна вера собора, одна вера всего мира»⁸⁸⁹. Кому же, после столь равночестного отзыва, отдать преимущество в догматическом отношении, если только это нужно: Келестину, или св. Кириллу? По крайней мере – не Келестину, как главе Церкви: ибо на том же соборе сказано было о св. Кирилле, что он сделал определение веры, состоявшееся на соборе Никейском, точнейшим и яснейшим⁸⁹⁰. гг) Наконец, при суждении о том, как во дни Келестина смотрели христиане на отношения епископа римского к соборам, не должно забывать того, что сказано между прочим в послании к нему африканской церкви. Здесь читаем: «Отцы судили, что ни для единой области не оскудевает благодать Святого Духа, чрез которую правда иереями Христовыми и зрится разумно, и содержится твердо, и наипаче, когда каждому, аще настоит сомнение о справедливости решения ближайших судей, позволено приступати к соборам своей области, и даже ко вселенскому собору. Разве есть кто-либо, который бы поверил, что Бог наш может единому токмо некоему вдохнути правоту суда, а бесчисленным иереям, сошедшимся на собор, откажет в оном?.. О том, чтобы некие, акибы от ребра твоея святыни, посылаемы были, мы не обретаем определения ни единого собора отцов»⁸⁹¹.

4. В деяниях собора халкидонского, созванного императором Маркианом и производившегося под председательством константинопольского патриарха Анатолия⁸⁹², есть обстоятельства, которые говорят, по-видимому, в пользу учения о епископе римском, как главе Церкви вселенской. Здесь послы Льва великого представляются не только главными действующими лицами, но – а) по требованию их, Диоскор не заседал на соборе, но был выслан на средину, б) один из них, Пасхасиан, высказал, что церковь римская есть глава всех церквей, в) Пасхасиан же и другой посол, Люценций, предъявили, что Диоскор поступил вопреки правилам и обычаю, когда составил собор без позволения римской кафедры, и – г) все вместе, когда услышали, что собор намерен постановить правило о преимуществах константинопольского патриаршего престола, отозвались, что на постановление чего-нибудь касательно иерархов они не имеют полномочия от своего епископа, потом оставили собрание, а когда предполагавшееся правило состоялось, не согласились подписаться под ним⁸⁹³. Отцы собора халкидонского с своей стороны ничего не возразили на требование послов Льва, чтобы Диоскор не заседал на соборе, равно как и на их суд о значении римской церкви и поступке Диоскора, созвавшего собор без ее воли. Мало сего. Приняв послание Льва к Флавиану за образец православного исповедания веры, отцы собора внесли его, по настоянию послов, в акты свои, а в своем послании к Льву вместе с похвалами ему употребили выражение, что в лице местоблюстителей своих он предводил ими, как глава членами⁸⁹⁴. Защитники латинских отступлений от Православия с торжеством указывают на эти обстоятельства из истории собора халкидонского, как говорящие в пользу преимуществ, приписываемых ими папе по отношению к соборам вселенским; но при этом они упускают из виду, что – 1) Анатолий константинопольский поставлен был преступным Диоскором на место Флавиана, им убитого, Максим антиохийский рукоположен Диоскором же на место Домна, им же низложенного, Ювеналий иерусалимский увлечен был Диоскором, на ефесском соборище, против Флавиана, и подал голос в пользу Диоскора. Таким образом, из главных епископов, принимавших участие в соборе халкидонском, трое так или иначе замешаны были в деле четвертого, Диоскора, а пятый, Лев великий, оставался единственным блюстителем Православия⁸⁹⁵. Кто же, при таком положении дел, мог обращаться на соборе этом с полною свободою, как не послы Льва великого? Кто мог говорить и действовать на нем с дерзновением неукоризненным, как не представители его: Пасхасиан, Люценций и Бонифатий? Кому известно, как произнесен был приговор соборный на Диоскора, тот понинает, как трудно было восточным епископам действовать на соборе халкидонском с полною свободою, когда они волею или неволею, так или иначе были прикосновенны к делу лжеучителя⁸⁹⁶; а поскольку Диоскор, как подсудимый, действительно не имел права заседать на соборе: то явно, что он должен бы был выдти на средину и в том случае, когда потребовал бы этого и другой кто-нибудь из заседавших на соборе, а не послы только епископа римского, и что из отцов собора никто не в праве был возражать что-нибудь по этому случаю. 2) Известно, что – а) еще во дни первого вселенского собора на Западе утверждали, будто, по церковному правилу, никакого постановления в церквах без согласия римского епископа вводить не следует⁸⁹⁷, и будто есть иерархический закон, по которому все, совершаемое без ведома епископа сего, не действительно⁸⁹⁸; что – б) послы епископа римского, бывшие потом на третьем вселенском соборе, открыто показали дух особенного превозношения по ревности о преимуществах римской кафедры⁸⁹⁹, что – в) таким же духом пропитаны были Пасхасиан, Люценций и Бонифатий, представители Льва великого на соборе халкидонском⁹⁰⁰. 3) Если послы Льва великого отказались от участия в составлении правила касательно преимущества константинопольской кафедры и не согласились подписаться под ним; то известно, что – а) правило это состоялось и без них, по согласию на него светской власти и по общему изволению отцов собора, которые говорили по поводу его: «это есть правое определение: мы все изрекаем это, это всем угодно, законоположение да сохранится, ибо определено правильно», а – б) попытка послов опровергнуть правило это постановлениями первого вселенского собора показывает, что по недоразумению, или по другим каким причинам они читали правила сего собора по неверным спискам и в весьма неточном переводе⁹⁰¹. 4) Отцы халкидонского собора очень хорошо знали, что множество поместных соборов, даже второй вселенский собор, состоялись без предварительного сношения с римскою кафедрою и без местоблюстителей епископа римского, даже без епископов западных, и что ни прежде, ни в их время никто не признавал римской церкви главою всех церквей. Итак, если они не обличили заносчивого предъявления Пасхасиана и Люценция, даже не сделали на него никакого замечания, то потому, что не хотели начинать новой распри и возбуждать несогласия в то время, когда нужно было общее согласие для посрамления пагубной ереси, и ясно видели, что лживость предъявления того внятно говорила сама за себя. 5) Что послание Льва великого к Флавиану константинопольскому принято отцами халкидонского собора за образец православного исповедания веры, потом внесено в акты его по настоянию послов римского первосвятителя, в этом ничего нет ни удивительного, ни особенного. Когда оно прочитано было, то отцы собора воскликнули: «это – вера отеческая; это вера апостольская; мы все так веруем; мы православные так веруем; анафема тому, кто не так верует; это чрез Льва изрек Петр; этому учили апостолы; благочестиво и истинно учит Лев; так учит Кирилл; Лев и Кирилл учат согласно; анафема тому, кто не так верует; это вера истинная; православные так думают; это вера отеческая»⁹⁰². Очевидно, что восклицания эти относились вовсе не к власти епископа римского, но к учению его, сходному с учением св. отцов, св. апостолов, отцов собора халкидонского, современных ему православных христиан, св. ап. Петра, св. Кирилла александрийского, и что отцы халкидонского собора смотрели, например, на св. Кирилла, как на образец, по которому можно узнать, православно ли учит Лев папа в послании своем к Флавиану. С другой стороны, такие восклицания не составляют нового какого-нибудь явления в церковной истории: ибо подобным образом восклицали отцы ефесского собора в честь св. Кирилла александрийского⁹⁰³. Если на халкидонском соборе сказано было отцами, что чрез Льва изрек веру Петр; то на ефесском соборе объявлено было, что «Кирилл – новый Павел», или: «Кирилл сделал определение веры, состоявшееся на соборе никейском, точнейшим и яснейшим»⁹⁰⁴. Не новое явление в истории церковной и то, что послание Льва великого к Флавиану внесено было в акты собора; ибо на соборах, прежде халкидонского бывших, послания и других епископов, не римских (напр. св. Кирилла александрийского, на соборе ефесском), также вносимы были в соборные акты. 6) При чтении послания, отправленного халкидонскими отцами к Льву великому по окончании заседаний соборных, не надобно забывать, что – а) посланием этим, согласно с волею императоров, сената и всего царствующего города, отцы собора просили Льва согласиться на признание преимущества кафедры константинопольской⁹⁰⁵. Что же удивительного в том, что они употребили в послании своем похвалы Льву, который был предстоятелем западной церкви, а в их время стоял, по обстоятельствам, во главе Православия? б) В том же самом послании отцов халкидонского собора после слов, показывавших, что Лев в лице местоблюстителей своих предводил отцами, как глава членами, являя благомыслие, сказано: «Верные же императоры весьма прилично председательствовали и распоряжали собором, подобно Зоровавелю и Иисусу в Иерусалиме, стараясь возобновить порядок в отношении к догматам». Эти слова поставляют всякого беспристрастного исследователя в недоумение, кому бы отдать преимущество: римскому ли епископу, который предводил собором, как глава членами, или императорам, которые распоряжали тем же собором подобно Зоровавелю и Иисусу, и вполне уверяют его, что в следствие такого отзыва собора об императорах первый теряет по крайней мере половину своих незаконно усвоенных прав в Церкви вселенской⁹⁰⁶. в) Название римской церкви главою всех церквей, когда устраним от него заносчивое понятие Люценция, отнюдь не доказывает преимущества власти епископа римского в Церкви вселенской: ибо название сие усвояли в древности не римской только церкви, но и другим церквам, даже епископам. Так Евсевий кесарийский уподоблял главе церковь александрийскую⁹⁰⁷, а император Юстиниан прямо назвал главою всех прочих церквей церковь константинопольскую⁹⁰⁸. Подобным образом св. Василий великий о св. Афанасии великом говорит, что он есть общая глава всех, и что ему следует вверить все, касающееся до благосостояния церквей⁹⁰⁹, а св. Исаак сирианин выражается о Феофиле александрийском, что он – учитель вселенский и глава Церкви⁹¹⁰. Посему-то еще св. Киприан в то самое время, как не соглашался с епископом римским и обличал его за присвоение не принадлежащей ему власти, говорил: «мы держимся Главы и корня единой Церкви», а это и показывает, что в древности и на Западе почитали главою Церкви не папу, но Иисуса Христа⁹¹¹. г) Если халкидонский Собор выразился, что Лев великий, по обилию у него света апостольского, многократно простирал его и на церковь константинопольскую: то знаем, что о св. Афанасии александрийском св. Василий великий говорил, что у него такая же забота о всех церквах, какая и о церкви, собственно ему вверенной общим Владыкою епископов, Господом Иисусом Христом⁹¹², бл. Августин писал Вонифатию, епископу римскому, что пастырская забота совокупно принадлежит всем, имеющим сан епископа⁹¹³, что, вообще, в древние времена Христианства каждая частная церковь, управляемая одним епископом, потом, в соединении с другими епископами, подчиненная митрополиту, имела у себя полную власть в делах веры и управления, так что Другая церковь не могла повелевать ей в тоне самодержавной власти над нею⁹¹⁴, а могла только, по духу единения, озарять другие церкви светом апостольского учения⁹¹⁵. Прибавим ко всему этому, что в деяниях собора халкидонского довольно есть обстоятельств, которые показывают, что в его время епископа римского не признавали главою Церкви вселенской. Так – а) когда Евтихий осужден был на двух поместных соборах, Диоскор, принявший его сторону, писал к императору о необходимости созвать собор вселенский. В это же время и Лев великий представлял императору, что нет нужды созывать вселенский собор, когда Евтихий осужден уже на двух поместных соборах⁹¹⁶. Несмотря на то, император, вследствие убеждений Диоскора, решил быть вселенскому собору в Ефесе. Не явно ли, что ни император, ни епископы, ни послы Льва великого, по приказанию Феодосия прибывшие в Ефес, не почитали епископа римского таким лицем, без позволения которого нельзя будто бы держать – не говорим поместного – вселенского собора? б) Император Маркиан, положив в сердце своем восстановить благочестивую веру, хотел собрать епископов на собор вселенский в Никею⁹¹⁷. Епископ римский Лев великий неотступно умолял его собрать их в Италию⁹¹⁸; но он не уважил сей мольбы, и грамотами своими назначил отцам собраться сначала в Никею, а потом в Халкидон⁹¹⁹. Не очевидно ли, что участие епископа римского в деле назначения соборов состояло во дни Льва великого в том, что он, подобно прочим епископам главнейших кафедр, мог только делать представления, с своей стороны, о необходимости собора на благоусмотрение государя? в) Когда светские судьи, по поручению императора бывшие на соборе халкидонском, предложили отцам, чтобы каждый из них, для устранения недоумений в догматах, подал мнение касательно православной Веры; то получили в ответ, что нет надобности постановлять новые определения, когда уже окончилось дело Евтихия и подтверждено⁹²⁰ епископом римским, и что они все единодушно утверждают то же самое, а епископ севастопольский Кекропий раздельнее объявил при сем, что вера хорошо изложена тремястами осьмнадцатью святыми отцами, и потом утверждена святыми же отцами – Афанасием, Кириллом, Келестином, Иларием, Василием, Григорием, Львом⁹²¹. Как уместно было в настоящем случае прибавить к имени Льва, что ему все иерархи и прочие члены Церкви, каждый в отдельности и в виде вселенского собора, безусловно должны повиноваться (ибо теперь он говорил собственно о вере, как наместник Христов, – de fide et cathedra! Кекропий, конечно, и присовокупил бы это, если бы таков был современный взгляд на епископа римского. д) Из деяний собора халкидонского видно, что послания Льва великого против ереси Нестория и Евтихия подвергаются рассмотрению, одобряются, признаются согласными с учением отцов, а Лев объявляется православным⁹²². Могло ли эго быть, если бы отцы собора сего убеждены были в том, что им безусловно следует повиноваться епископу римскому в принятии его определений, когда они касаются веры и даются им, как наместником Христовым? е) Когда прочитано было послание св. Кирилла александрийского, писанное к Иоанну антиохийскому, отцы собора возглашали: «Мы веруем, как Кирилл! Вечная память Кириллу! Мы все веруем, как Кирилл! Анафема тому, кто не так верует! Так верует и Лев! Анатолий верует так же!»⁹²³ Вот доказательство на то, что по мысли отцов собора халкидонского Лев и Анатолий совершенно равны между собою в догматическом отношении, а образцом для узнавания, православны ли они или нет, служит св. Кирилл александрийский! ж) Когда читано было послание Льва великого, иллирийские и палестинские епископы изъявили сомнения касательно некоторых мест в нем и не прежде успокоились, как получили удовлетворительное изъяснение их чрез сличение с местами из послания св. Кирилла александрийского, а епископы египетские вовсе не подписали сего послания за неимением у себя архиепископа, без согласия которого им нельзя было делать подобных подписей⁹²⁴. Могло ли быть и это, если бы существовало убеждение в том, что епископ римский есть такой начальник, волю и мнение которого должно почитать священными, безусловно-обязательными для каждого областного епископа? Могло ли быть, если бы существовало означенное убеждение, и то, что собор снова назначал рассмотреть послание Льва для иллирийских и палестинских епископов, а египетских епископов уволил от требуемой подписи, доколе избран будет для них архиепископ? Наконец – з) когда кончились рассуждения собора о вере, император объявил, чтобы всякий, кто после сего дерзнет составлять отдельные собрания под предлогом рассуждений о вере и производить волнения в народе, изгоняем был из общества верных или лишаем места своего, смотря по тому, мирянин ли будет таковой, или же клирик. Вслед за тем собор возгласил анафему Несторию, Евтихию и Диоскору⁹²⁵ . То и другое случилось прежде, нежели испрошено и получено от Льва великого согласие на определения, состоявшиеся на соборе. Не очевидно ли, что отцы халкидонского собора, вместе с послами Льва великого, видели в своем определении, которое не было еще утверждено согласием на него епископа римского, решение окончательное, непогрешимое, безусловно-обязательное, божественное?

Не находя в постановлениях вселенских соборов ни одного правила в пользу учения своего о епископе римском, как главе Церкви, и вместе с тем признаваясь, что в правилах соборов: никейского⁹²⁶, константинопольского⁹²⁷ и халкидонского⁹²⁸ говорится о правах только областных митрополитов или патриархов, как стали называть их впоследствии, латины обращаются к правилам поместного собора сардикийского, бывшего между первым и вторым вселенскими соборами, и из них указывают подтверждение сего учения, предъявляя, что собор сей признавал за епископом римским право принимать апелляции от всех святителей и снова рассматривать судебные дела их после того, как они решены уже соборне⁹²⁹.

Между тем известно, что –

I. Собор сардикийский не был вселенским, хоти и предполагалось в начале созвать на него всех епископов, восточных и западных⁹³⁰. На нем присутствовали только западные епископы, под председательством Осии кордубского, из Испании, принадлежавшей также к округу западной церкви. Съезжались на него и епископы восточные, числом семьдесят шесть; но то были полу-ариане, которые соглашались участвовать в заседаниях собора тогда только, когда Афанасий александрийский и Павел константинопольский будут изгнаны из собрания. Поскольку же епископы западные не согласились на это, так как Афанасий и Павел были правы; то они немедленно выехали из Сардики и, достигши фракийского города Филиппополя, составили и нем свои отдельный собор, арианский⁹³¹. Посему постановления собора сардикийского простираются только на округ римского патриархата и имеют тот же смысл, какой и шестое правило первого вселенского собора, коим определено относить дела частных окружных церквей к епископам александрийским и антиохийским, которым подчинены были многие епархии на юге и востоке, подобно тому, как и епископу римскому на западе⁹³².

II. Соборы вселенские, бывшие после поместного сардикийского, никогда не принимали указанных правил его в том смысле, будто ими усвояется епископу римскому право принимать апелляции от всех святителей и снова рассматривать судебные дела их после того, как они решены уже соборне. Напротив, второй из них подтвердил определенное на первом равенство во власти и независимость окружных епископов в римской империи⁹³³, постановив притом, чтобы дела епископов, не решенные обычным собором, переходили на рассмотрение бо́льшего собора окружных епископов, после которого никуда уже нельзя было подавать апелляции, ни даже к собору вселенскому⁹³⁴, а четвертый предоставил константинопольскому патриарху преимущество – пересматривать недоуменные дела восточных церквей в качестве посредствующего судии⁹³⁵.

III. В самой римской церкви правила собора сардикийского не почитались в древности обязательными для всего Запада. Ибо – а) им не подчинялись церкви галльские, италийские и африканские; б) когда местоблюститель папы Зосимы Фавстин на одном из карфагенских соборов выдал четвертое правило собора сардикийского под именем вселенского, утвержденного будто бы в Никеи, то западными же епископами обличен был в тщетном покушении принудить к повиновению папе весь Запад⁹³⁶; наконец – в) епископ римский Иннокентий, долго спустя после сардикийского собора, писал к Феофилу александрийскому, что «(кроме правил первого вселенского собора) римляне не принимают никаких правил»⁹³⁷.

IV. Правила собора сардикийского касаются только суда епископов и над епископами, но отнюдь не касаются они суда над высшими иерархами, над первенствующими епископами, областными митрополитами или патриархами, из коих каждый имел в древности начальственное влияние на дела своего округа, пользуясь в сем случае правом высшего суда, как судия посредствующий, так что после рассмотрения дел им никуда уже нельзя было подавать апелляции. «Да хранятся, – говорит, например, первый вселенский собор, – да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе, дабы александрийский епископ имел власть над всеми сими. Понеже и римскому епископу сие обычно. Подобно и в Антиохии и в иных областях да сохраняются преимущества церквей»⁹³⁸. Наконец –

V. Правила те собор сардикийский – а) постановил отнюдь не вследствие догматического учения веры, не потому, будто почитал ап. Петра главою Церкви, а епископа римского преемником его, как главы Церкви, и потому верховным решителем по крайней мере⁹³⁹ частных соборных определений касательно епископов, но потому, что предоставлением последнему преимущества быть посредствующим судиею в делах западных епископов хотел почтить память ап. Петра. «Аще угодно вам, – говорил отцам собора Осия, – любовию почтим Петра апостола». б) И желал любовию почтить ап. Петра, собор Сардикийский позволил апелляции западных епископов к папе не безусловно, не так, чтобы он самовластно, как подобает главе Церкви, требовал все судебные дела к себе, но предоставил перенесение их к нему или независимому представлению судей, или же собственному произволению подсудимых, если только они почитают возможным для себя оправдание: в противном случае, когда ни судящие, ни подсудимые не хотят обращаться к епископу римскому, решение суда, независимо от него, должно остаться во всей силе и быть приведено в исполнение⁹⁴⁰. Таким образом, собор сардикийский – в) не усвоил епископу римскому права лично пересуживать в Риме состоявшееся на соборе решение судебных дел своею властью, а только уполномочил его писать о том к епископам, судившим обвиненного, чтобы она снова рассмотрели дело со тщанием. Предоставил он ему право посылать на собор уполномоченных, представителей своих, но не с тем, чтобы они рассмотрели и решили дело властью его, по своему усмотрению или по его велению, но с тем только, чтобы участвовали в общем суде местных епископов. Наконец – г) собор сардикийский предоставил епископу римскому право принимать апелляции от других западных епископов и снова рассматривать судебные дела их после того, как они решены уже соборне, не на все последующие времена, но только в то время, в которое римскою церковию будет управлять современный епископ Иулий, опытнейший в решении спорных дел; ибо говорит: «Да напишется от сих судивших к Иулию епископу римскому».

Вообще, приводимых латинами правил собора сардикийского нельзя не только простирать на всю Церковь вселенскую, но и почитать безусловно обязательными даже для всего Запада на все времена.

Говорят учители римские, что в Церкви Христовой нужна видимая глава, во-первых, для разрешения недоумений и сохранения чистоты Веры, во-вторых, для охранения внешнего благосостояния Церкви, и, в-третьих, по свойству понятия о Церкви, как видимом благоустроенном обществе.

Но эта речь неосновательна.

I. Не совсем верно то, что недоумения в предметах Веры и сохранение чистоты ее учения необходимо требуют одного видимого верховного правителя Церкви. Разрешение сомнений и в обыкновенных предметах бывает безопаснее, вернее, когда изрекается от лица многих. Тем более должно сказать это о недоумениях в деле Веры. Тот, кто взял бы на себя высокую обязанность изрекать истины Веры, должен помнить, что для этого требуется орган чистый, свободный от всяких погрешностей и заблуждений. А для этого, без чрезвычайного призвания, нужно быть, по крайней мере более, нежели человеком; – и не было ли бы дерзостью усвоять себе непогрешимость? Аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины несть в нас (1Ин. 1:8) можно сказать о каждом человеке не только в нравственном, но и в умственном отношении. Если же так, то поставлять, без соизволения Божия, одно лицо непогрешимым органом в предметах Веры, от него одного ожидать верных определений и разрешений – значит отверзать вход частым погрешностям, вдвойне гибельным уже и потому, что для них нет выхода, как введенных таким лицем, которое не подлежит ничьему суду, и заставляет верить в свою непогрешимость. Напротив, эта опасность устраняется там, где о чистоте Веры заботятся верховные сопастыри. В сем случае истина всегда найдет для себя защитников из среды избранных. Опытов тому мы имеем довольно во вселенской Церкви. Даже апостолы, несмотря на то, что каждый из них, в силу полномочной власти и вдохновения божественного, мог независимо учить и делать свои постановления, заблагорассудили сделать определение касательно обрядового закона Моисеева общим изволением. Они доказали этим, что решение недоумений и сохранение чистоты Веры есть дело не частного какого-нибудь лица, но собора. Сами латины чувствовали и чувствуют это, когда вынуждены были мало-помалу ограничивать власть своего папы соборами.

II. Охранение внешнего благосостояния Церкви еще менее требует одного видимого верховного правителя ее. Внешнее благосостояние Церкви зависит от благосостояния тех политических обществ, в которых она находится. След. для того нужны внешние средства, кои употребляет государство для своей, внешней и внутренней, безопасности. Но эти средства находятся в руках предержащей Власти. Каким же образом папа может охранять внешнее благосостояние Церкви, когда, по воле божественного Основателя ее (Лк. 12:14; Ин. 18:36) и по сознанию самих богословов римских, он, как и всякий пастырь, не имеет власти гражданской, но одну духовную? Как мало власть папская имеет влияния на внешнее благосостояние Церкви, доказательством того служит состояние латин во Франции в последнюю половину минувшего столетия и в настоящем столетии. Политические смуты и треволнения потрясли было там и благоденствие латин. Самая глава их поникла было долу, – и нужно было могущество Венценосцев к тому, чтобы она снова восстала от своего падения. Вели, впрочем, внешнее благоденствие Церкви и зависит от пастырей ее, то они могут охранять его, как доказали вековые опыты, и без подчинения видимой главе ее в лице епископа римского. Наконец –

III. Один правитель Церкви и всесветная монархия церковная вовсе невозможны. Не все то можно осуществить, что́ можно вообразить нам в своей голове. Понятие о монархическом обществе может и должно осуществляться в обыкновенных отдельных обществах политических, ограничивающихся одним или несколькими народами; но оно не может иметь приложения ко всей Церкви, как видимому обществу. Церковь не есть общество, отдельное, в своих членах, от обществ гражданских; ее члены суть вместе члены последних; она должна обнимать не один или несколько народов, но все племена и народы, отличные друг от друга в физическом и даже нравственном отношении, управляемые различными законами, находящиеся в различных отношениях, то приязненных, то враждебных. Следовательно, чтобы привести всю Церковь в зависимость от одного верховного правителя, нужно изменить настоящий порядок вещей, ниспровергнуть настоящее устройство гражданских обществ, не только принести весь род человеческий в единение Веры, но и соединить его в одно политическое общество: что, по крайней мере для человеческих усилий, невозможно. Не говорим уже о том, что всесветная церковная монархия скрывает в себе противозаконное посягательство на власть царей, раздвояет единство государственного управления, и может быть, как и было, причиною гибельных раздоров и нестроений. Кратко сказать: мысль о всемирной монархии, в каком бы то ни было отношении, никогда не может быть приведена в исполнение на этой земле, и есть только предмет чаяний и ожиданий, когда на земле новой все племена и народы составят одно целое, в царстве единого Владыки всех, – не земного, а небесного. Сам Владыка сей представлял единение всех народов и племен делом будущим, а соединение их усвоял Себе одному. Впрочем, при всем том, Церковь Христова и без единого видимого правителя может быть единым обществом, исповедуя единое учение Веры, освящаясь одними таинствами, исполняясь единым духом любви, воинствуя под единою невидимою Главою, Господом Иисусом Христом. И в таком случае Церковь, существуя на земле и исповедуя своею главою Сидящего одесную Бога Отца, тем явственнее отличается от всякого другого общества, связуя собою небо и землю; тем более выражает, что ее начало, жизнь и цель конечная выше всего земного, – на небесех есть!⁹⁴¹