Слово НА НОВЫЙ 1889 ГОД

Молю вас, братие, щедротами Божиими,

не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся

обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная. (Рим. 12, 1–2).

Возьмем себе в напутствие на новый год это прекрасное наставление св. Апостола Павла, столь близкое к нашему настоящему положению относительно нашего века.

„Не отставать от века“ ныне признается правилом, обязательным для всякого мыслящего человека. В этом поставляется и честь, и польза, и преуспеяние современных людей и целых народов... Нельзя, говорят, отставать от века в деле образования и воспитания молодых поколений, потому что этого требует достоинство человека, честь государства и его значение в среде других народов. Нельзя отставать от других народов в увеличении армий, в изучении военного искусства, в усовершенствовании орудий и путей сообщения, потому что без этого можно лишиться своих владений, потерять свободу и стать рабами других народов. Нельзя отставать в развитии промышленности, так как отсталый в этом отношении народ, и при богатстве своей страны, может сделаться данником и жертвою корыстолюбия более предприимчивых и деятельных народов. Нельзя отставать и в области искусства, в удобствах и украшении жизни, так как просвещенному народу несвойственно и противно жить в условиях, в каких живут племена дикие и невежественные. Все это совершенно справедливо и с христианским учением совершенно согласно. Мы признаем и открыто выражаем это, вопреки мнениям многих современных мыслителей, будто христианство, как религия свойственная векам прошедшим, временам младенчества рода человеческого, задерживает движение нашего века к так называемому прогрессу. Если и есть христианские исповедания, относящиеся враждебно ко многим безусловно полезным усовершенствованиям нашего времени, то уже никак не православное исповедание и не Православная Церковь.

Но иное дело общие взгляды, общие начала и цели, принятые и преследуемые нашим веком – и иное дело развитие начал в подробностях и приложение их в жизни. Бесспорна обязанность человечества стремиться к совершенству, но с чего начинается усовершенствование, в чем состоит и какими средствами достигается полное и истинное совершенство, – эти вопросы ныне решаются до крайности различно. Всем естественно желать образования, свободы, независимости, довольства, благосостояния, но в определении сущности и границ всех этих искомых благ современные люди расходятся и противоречат друг другу. В этом разнообразии воззрений, и при искреннем желании найти верное решение столь важных вопросов, ныне можно совсем растеряться, а в жизни и деятельности можно сбиться с прямого пути. Это мы видим и в настоящее время. Против многого, что представляет нам настоящий век, возмущается христианская совесть. Политические волнения в среде христианских народов, недоброжелательство их друг другу, обуявший всех дух корыстолюбия, страсть к чувственным наслаждениям, расстройство семейной жизни, оскудение в людях честности, бескорыстия и верности, – все эти печальные явления, о которых в настоящий день и говорить прискорбно, убеждают нас, что наш просвещенный век больше обещает, нежели дает нам совершенства и счастья. Отсюда ясно, что мы не можем и не должны во всем идти за веком без осторожности и без оглядки, закрывши глаза.

Этого именно и требует от нас наставление Апостола, так настойчиво и с такою любовью нам предлагаемое: „умоляю вас, братия, милосердием Божиим, – не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная“.

Христианину, не утратившему совершенно познаний в учении своей веры и не порабощенному противохристианскими воззрениями, при беспристрастном размышлении, не трудно убедиться в божественной истине и благотворной силе этого апостольского изречения.

Но прежде всего, во избежание недоразумений, нужно иметь правильное понятие о том, что на языке Священного Писания разумеется под словом век сей. Точное понятие о значении этого слова преподал нам Сам Иисус Христос: „чада века сего, говорит Он, женятся и выходят замуж, а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам“ (Лук. 20 84–36). И так, под словом век сей разумеется вообще наша земная жизнь в ее противоположности жизни вечной: век сей и век тот. По самому этому противоположению видно, что жизнь века сего есть жизнь печальная и несоответствующая высшим стремлениям человека. В том веке – отсутствие телесных нужд и недостатков, бессмертие, ангельское совершенство знания и блаженство; здесь – тягостные житейская нужды, заблуждения, пороки, болезни, смерть. Причина этого великого различия между сим и тем веком есть грех, царствующий в мире. От извращения природы человеческой грехом произошли, по учению Слова Божия, печаль, или заботы века сего (Mф. 13, 22), ложная мудрость века сего (1Кор. 2, 6), хитрости и лукавства людей века сего (Лук. 16, 8) и вообще все те бедствия внешние и внутренние, от которых уврачевать род человеческий пришел на землю Сын Божий, отдавший Себя, по слову Апостола, за грехи наши, да избавит нас от настоящего века лукавого (Гал. 1, 4).

Этот длинный век, т. е. время земной жизни всего человечества и существование этого видимого мира началось с сотворения мира и человека, и окончится тогда, когда это угодно будет Тому, Которым и веки сотворены (Евр. 1,2). Но люди сами, для определения времени рождения и смерти частных лиц и смены поколений, возникновения и исчезновения с земли целых народов, и совершения тех или других важных событий, разделили этот век на части и главными образом, по общепринятому порядку, – на столетия. Что же? Это разделение между столетиями, или так называемыми веками, полагает ли какую-нибудь существенную грань, отделяющую один век от другого в самой природе вещей и самой жизни человечества? Нет; жизнь идет непрерывным ходом, мировые явления сменяются, люди рождаются и исчезают, не справляясь с нашим счетом лет, и вчерашнее переходит в нынешнее, прошлогоднее в новогоднее и жизнь прошлого века в новое столетие по непрерывному течению событий. И так, наш новый день, новый год и новый век суть простые числа, стоящие в нашем уме и памяти, не имеющие на жизнь никакого влияния и ничего с собой не приносящие. Что же здесь существенное, действительное? Смена событий, возникновение новых явлений из предшествовавших причин. И так, наш век, породивший таких же людей, как были и прежде, с теми же силами, свойствами и стремлениями, есть часть того общего века, которым, по слову Спасителя, определяется жизнь всего человечества, – и люди девятнадцатого века ничто иное, как сыны века сего. Нет надобности доказывать, что и в наше время не уменьшаются ни заблуждения, ни пороки, ни бедствия сравнительно с веками предшествовавшими, а только видоизменяются. Многое поражает нас своею новостью, как и всегда поражали людей неожиданные события, появление великих гениев, смелые замыслы, неожиданные открытия, но в сущности все идет по старому. Современные человеческие усилия не изменили нашей природы, не влили в нее новых сил, не искоренили в нас склонности к греху, не прекращают бедствий, удручающих человечество.

И так, наставление Апостола, сказанное христианам первого века, имеет силу на все времена, а следовательно и для христиан нашего века: „не сообразуйтесь веку сему“. Это значит: не почитайте образцом, или первообразом для ваших воззрений и, убеждений идеи и учения людей нашего века, кто бы они ни были, а особенно утративших цельность и чистоту веры Христовой; не ставьте законами для себя новые обычаи века, противоречащие божественным заповедям христианства; не увлекайтесь современными удовольствиями льстящими чувственности. Не стыдитесь мыслить, говорить и действовать истинно по-христиански. Не бойтесь ни упреков, ни порицаний; не гонитесь за веком; будьте самостоятельны.

„Но преобразуйтесь обновлением ума вашего“. Преобразоваться, обновляться умом, – что это значить? -Чтобы понять глубокое значение этих слов, надобно опять возвратиться к тому времени, когда они были сказаны. При первоначальном распространении христианства в Иудее господствовали суеверия, в язычестве – грубые заблуждения и пороки. Христиане, просвещенные учением Спасителя, озаренные благодатными дарованиями, утверждаемые в чистой жизни благотворными правилами и учреждениями были, по слову Спасителя, светом мира (Мат. 5, 14). Но они входили в Церковь Христову из иудеев и язычников; в них могли быть остатки прежних верований, склонностей и обычаев. Мир, в котором дотоле они жили, мог быть для них и обольстительным и опасным, представляя им бесчисленные соблазны. Возрожденные благодатью Божией к новой жизни, они должны были свободною самодеятельностью совлекаться ветхого человека и облекаться в нового (Кол, 3, 9), преобразоваться во всех силах духа и прежде всего в уме, чтобы под руководством веры вместо ума естественного приобретает ум Христов (Кор. 2, 16). Это делалось, конечно, не вдруг; а постепенно, – и не разом по отношению ко всем вопросам жизни, а к каждому отдельному случаю и предмету силою собственного размышления и усвоения воззрений христианских. Таким образом, первые христиане должны были постоянно справляться с учением веры и в нем искать разрешения трудных вопросов и недоумений. В помощь им, для этой цели учили и писали Апостолы, непрестанно проповедовали пастыри Церкви; для этого христиане приглашаемы были к постоянному и прилежному чтению божественных писаний, „пока не начнет рассветать день, и не взойдет утренняя звезда в сердцах их“ (2Пет. 1, 19). И так как ниспадение даже с высоты истинного знания и нравственного совершенства всегда возможно, а в сынах века сего, – с которыми неизбежно христиане приходят в соприкосновения, – образ мыслей, стремления и обычаи постоянно изменяются, и между самими христианами всегда появляются люди неправомыслящие и неутвержденные в жизни: то во все времена, все христиане, желающие быть верными своему призванию, должны постоянно продолжать этот труд преобразования и обновления своего ума.

С этой точки зрения посмотрите на наше положение по отношению к нашему веку. Древние христиане держали себя по возможности в строгой отдельности и обособленности от остального мира в религии и образе жизни, но и им грозили опасности. А ныне заблуждения и пороки вторглись в самые недра христианства и овладели целыми народами, носящими христианское имя. Ныне в отчуждении от христианских верований и правил жизни полагается своего рода свобода. Наш век, подобно коню сбросившему с себя узду, несется неведомо куда вперед. Ослепленные проповедники новых учений кричат во все голоса: „не отставайте от века“! Христиане, не имеющие собственных убеждений, как бы отуманенные, без размышления, без сопротивления, толкая и поощряя друг друга, уносятся в это неизвестное вперед неудержимою толпою, с беззаботностью и даже с улыбкой самодовольствия. Ясно, что и тем, которые совсем изменили христианским убеждениям, и тем, которые запутались в разнообразии новых учений и нравственно расслабели под влиянием противохристианских обычаев, пора преобразоваться умами и обновиться. И живая вода, которая может освежить и обновить умы наши, как обновляла древних христиан, всегда готова для нас в не истекающем источнике божественного откровения. В усердное изучение его должны погружаться христиане, если хотят остаться верными своему призванию. Но великое наше несчастие состоит в том, что простой народ наш его не знает и подражает во всем людям, так называемым, просвещенным: а эти последние ни божественного откровения, ни духовных писаний его изъясняющих, – большею частью, – и знать не хотят.

Чтобы при самом изучении божественного откровения выйти на прямой и верный путь к обновлению ума нашего, нужно не удовлетворение только нашей любознательности, но паче всего – познание воли Божией: „преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы познавать вам, что есть воля Божия, – благая, угодная и совершенная“. Величайшие усилия самых высоких умов человеческих доказали, что все их познания о человеке неполны, все построения о человеческом совершенстве гадательны; от того и правила жизни, как средства для достижения совершенства, не верны, не тверды и противоречивы. Только Тот, Кто создал человека, знает что он есть и чем должен быть. Только Его воля может направить человека к тому первообразу совершенства, какой Он имел в уме Своем, когда сказал: сотворим человека по образу Нашему и по подобию (Быт. 1, 26). И эта воля и этот идеал совершенства, могут быть нами узнаны только от Него Самого. Ни природа, ни изучение человека, ни история человечества не приведут нас к этому познанию. Его сообщает нам во всей полноте одно божественное откровение. В нем Бог благоволил открыть нам и Свой божественный образ, по которому мы созданы, и то, что Ему от нас угодно, и какими Он желает нас видеть. Созерцая Его образ и совершенства, сколько это для нас доступно, и сличая с Ним те черты, которых Он от нас требует, мы ясно видим, что можем совершенствоваться только по образу Создавшего нас. И чтобы по нашей ограниченности и поврежденности нашей природы грехом сделать доступным для нашего созерцания и уподобления невидимое Существо Божие, Бог послал к нам, на нашу грешную землю Сына Своего Единородного, Иже есть образ Бога невидимого (2Кор.4, 4), в видимом образе Богочеловека, с нами жившего, к нам приблизившегося и даровавшего нам все силы и средства для деятельного единения с Ним и богоуподобления. Вот воля Божия о нас, по слову Апостола, благая, угодная и совершенная. Благая, потому, что в ней заключена и ею выражается бесконечная любовь Божия к нам; угодная, т. е. желательная, потому что человек, идущий по ее указаниям, с каждым шагом чувствует себя сильнее, довольнее, счастливее; совершенная, потому что объемлет весь мир и все человечество во всей широте и полноте их свойств, целей, обязанностей, взаимных отношений, состояний, возрастов, их настоящего и будущего.

Осуществлением воли Божией в жизни каждого истинного христианина оправдывается то различие, которое указал Господь между своими последователями и остальными людьми, назвав первых сынами света, а последних сынами века сего (Лук. 16, 8). Первые, по слову Псалмопевца, ходят во свете лица Божия (Пс. 88, 16), т. е. устремлением ума и сердца ко всесовершенному Образу Божию и к святым заповедям Божиими, они стараются о нравственном самоисправлении; вторые, не имея в своем сознании этого Образа, и не сличая, не проверяя с заповедями Божиими своих действий, ходят по воле своих помыслов, и неотразимо действующих в поврежденном человеке, чувственных вожделений и страстей. Первые все свои действия подчиняют господствующей в них мысли и забот о веке грядущем; последние все бытие свое, все счастье и надежды сосредоточивают в этой жизни. Первые, по выражению Апостола, имеют „чувства навыком обученные к различению добра и зла“ (Евр. 5, 14); последние, тупея в своей совести и грубея в своем сердце, теряют это тонкое чувство, этот духовный вкус к различению во всем присутствии добра и примеси зла,

Вот где учением Слова Божия со всею точностью определяются для христиан отношения их к своему веку, разумеется, для тех, которые сами не смешались с людьми этого века и не огрубели нравственно вместе с ними. Верные правилам своей жизни добрые христиане легко различают, что в движениях нашего века есть истинно достойного, полезного и заслуживающего усвоения и подражания, и что ложно, вредно и опасно. Представим примеры. Самый строгий православный христианин, смотрящий на все без предубеждения, уверен, что для человечества необходимы науки и образование, так как само христианство есть высшее просвещение; но он не может не страдать, когда в его время просвещение из христианского превращается в языческое, и когда современное ему человечество, после многих предшествовавших христианских веков, ознаменованных истинными успехами, – отодвигается в решении самых главных вопросов человеческой жизни назад к темным временам языческой древности. Христианин по существу своему есть поборник и защитник всякого стремления к усовершенствованию, но ему страшно становится, когда с забвением усовершенствования нравственного, все успехи века полагаются в одних изобретениях и открытиях, направленных единственно к целям земной жизни, погребая дух под тяжестью забот фабричных, торговых и промышленных. Христианин знает, что самая сущность христианства состоит в освобождении людей от греха, а вместе с тем и от всех препятствий к деланию добра под покровительством власти и закона, в чем он и полагает истинную свободу; а сыны века сего требуют неограниченной воли и простора; чтобы ходить в похотях сердец их (Рим. 1, 24) и думают предложить путь к совершенству и благополучию чрез ниспровержение общественного порядка в уничтожение власти. Христианину, обладающему чистым вкусом, свойственна чистота, опрятность и благоприличие в жизни, но ему противна бездельная роскошь, изнеженность и прихотливость. Христианин знает, что учение Христово освободило женщину от порабощения и указало ей высокое нравственное призвание, в котором несть мужеский пол, ни женский (Гал. 3,28), – но он не может без сердечного страдания смотреть на эти порывы современной женщины к неограниченной свободе, доходящей до обезразличения полов, которая уносит ее за границы ее природы, где она расточает истинные свои достоинства, – целомудрие, скромность, стыдливость, кротость. – Христианин знает, что неизбежна война, что необходимо защищать Богом данную нам страну, но он не может не скорбеть о том, как далеко уклонился наш век от целей христианских, вооружая просвещенные народы друг против друга, и хвалясь новоизобретаемыми орудиями и успехами в искусстве истребления рода человеческого.

Не во власти человеческой изменить направление века; это может делать только Господь тайными путями Своего премудрого промышления, или тяжкими потрясениями и переворотами в жизни человечества, направляемыми грозною десницею Его правосудия. Наша обязанность, помня свое призвание и обновляясь внутренне, силою здравых мыслей и добрых примеров, действовать на среду, в которой мы поставлены. Легко распространяются заблуждения, трудно прививается истина; но ложь сама себя разрушает, обнаруживаясь расстройством и бедствиями в жизни, а зиждительная сила христианской истины медленно, но решительно дает себя чувствовать в обновлении человеческих обществ, Позаботимся о расширении круга людей христиански мыслящих, сплотимся в единомыслии и единодушии, вооружимся мужеством и терпением, – и не только мы сами почувствуем силу христианского зравомыслия, но и другие христианские народы, уносимые бурными движениями века, оценят не только чистоту нашей веры и воззрений, но и крепость наших жизненных начал.

Господи, во свете лица Твоего пойдем и о имени Твоем возрадуемся! (Пс. 88, 16). Аминь.