Из писем читателей
Только что получил отклик на материалы Даниила Альшица от своего друга и редактора Людмилы Александровны Никеевой
Еще раз к вопросу о толерантности…
Чтение отрывка из книги Даниила Альшица привело на память выписку, сделанную мною полтора года назад. В ней – один из эпизодов войны, объявленной советской властью не только живым, но и мертвым…
На следуюший день после праздника Преображения Господня, 20 августа, была память святителя Митрофана, Воронежского чудотворца. Как раз в это время мне понадобилось найти сведения о месте погребения святителя. И, ища их в интернете, на сайте Воронежской епархии, я узнала неизвестную мне дотоле драматическую многоактную историю прославления, мученичества, пленения и возвращения нетленных мощей святителя... Видит Бог: пронизывающий эту историю пафос, и радостотворный, и трагедийный, заслуживает того, чтобы привести ее здесь целиком.
«6 августа 1832 года, в день Преображения Господня при большом стечении народа были открыты нетленные мощи святителя Митрофана и совершено его Церковное прославление в лике святых. Газеты писали: “В Воронеже собралось из разных губерний до 50 тысяч благоговейных почитателей новоявленного угодника Божьего”.
Память свт. Митрофана установлено праздновать летом 7 августа, на следующий день после Преображения Господня, и зимой, 23 ноября, – в один день с памятью Небесного покровителя города Санкт-Петербурга, благоверного князя Александра Невского.
Ко дню Преображения Господня, 6 августа, когда было назначено открытие мощей святителя Митрофана, в Воронеже собралось из разных губерний до пятидесяти тысяч благоговейных почитателей новоявленного угодника Божия. Вскоре после литургии в день Преображения Господня по соборному благовесту начался звон во всех церквах города Воронежа, причем из приходских храмов начался крестный ход в кафедральный Благовещенский собор. Собралось сюда и все воронежское духовенство. С утра ненастная погода прояснилась, и солнце, точно разделяя радость верующих, играло своими лучами на хоругвях и иконах. К двум часам в Архангельский собор прибыли в святительских мантиях в предшествии сослужащих Григорий, архиепископ Тверской, и Антоний, епископ Воронежский; здесь они облеклись в полное священное облачение. После коленопреклоненной молитвы, прочитанной первенствовавшим в служении архиепископом Григорием, в которой испрашивалось благословение у Господа на предстоящее открытие мощей святителя Митрофана, с пением покаянного псалма “Помилуй мя, Боже” двинулся торжественный крестный ход из Архангельского собора в Благовещенский, к могиле святого первопрестольника Воронежского; здесь еще накануне был открыт склеп и приготовлена кипарисная рака, но честные мощи пребывали на месте векового покоя. По вступлении крестного хода в Благовещенский собор началось пение 33-го псалма; во время его архиепископ Григорий после каждения перед святыми иконами и честными мощами окропил святой водой раку, покров для мощей и лентионы, или полотна, предназначенные для поднятия из склепа нетленного тела святителя. Потом, по возгласу протодиакона, все собрание преклонило колена и архиепископ Григорий произнес следующую трогательную молитву, обращенную к новоявленному угоднику Божию:
“Угодниче Божий, святителю отче Митрофане! Призри с высоты святыя на нас, смиренных, грешных и недостойных братий своих и чад, рабов Господа Бога нашего Иисуса Христа, пришедших подъяти нечистыми и грешными руками нашими честныя и святыя мощи твоя, положити я в новом гробе, уготованном любовию чтущих святую память твою, и поставить я в матери церквей бывшей паствы твоя, да почивают оне пред очима всех людей возлюбленного тебе православнаго земнаго отечества, России; да воспоминают они всем нам святыя твоя наставления в вере, паче же к жизни по святой вере, да вся православна людие поклоняются тебе, святителю Божий; и ты моли Христа Бога нашего, да никтоже от прибегающих к тебе отыдет тощ, но да устроится всякому, с верою к тебе притекающему и просящему твоея помощи, полезное и благое ко спасению. Всем же нам, пришедшим прияти всечестныя мощи твоя, моли Господа Бога нашего, освятитися и пребыти отныне в нерушимой святости вся дни жизни нашея. Ей, угодниче Божий, аминь”.
По окончании молитвы два священнослужителя, сойдя в склеп, подложили под исподнюю, уцелевшую доску гроба, лентионы, концы которых подали стоявшим по бокам могилы священникам. Наступила самая торжественная минута, наполнившая трепетом духовного восторга сердца присутствовавших: при непрерывном и тихом пении священнослужителей «Господи, помилуй» мощи святителя Митрофана на лентионах медленно поднимались из земли, где покоились 128 лет. Когда они были изнесены из могилы, епископы с помощью священнослужителей положили их в новую кипарисную раку и покрыли покровом. Затем все находившиеся в соборе, во главе со святителями, воздали земным поклонением благоговейное чествование новоявленному чудотворцу.
На другой день, 7-го августа, в 10-м часу утра началась в Архангельском соборе поздняя литургия, которую с многочисленным собором совершали святители Григорий и Антоний. На малом входе при пении “Приидите, поклонимся” священнослужители подняли раку с мощами угодника Божия, через царские двери внесли ее в алтарь и поставили на горнем месте, лицом к святому престолу; епископы стояли по бокам, как сослужащие. И невольно присутствовавшим казалось, что возвратилось далекое прошлое, когда святитель Митрофан священнодействовал среди паствы своей.
По окончании литургии и изнесении мощей снова на средину храма совершено было святителю Митрофану молебное пение с коленопреклонением. Затем мощи были поставлены ближе к южным боковым дверям алтаря соборного храма для всеобщего чествования».
А без малого сто лет спустя произошло нечто такое, о чем трудно, почти невозможно читать:
«Народное предание сохранило некоторые подробности глумления, учиненного над честными мощами святителя Митрофана. 3 февраля (по новому стилю) 1919 года перед началом Литургии в Благовещенский собор Митрофановского монастыря вошли руководители местной большевистской ячейки в сопровождении большой толпы красноармейцев и чекистов. Они объявили духовенству, братии монастыря и многочисленным богомольцам решение “трудового народа” — “покончить с поповскими баснями о святых мощах”.
Красноармейцы оттеснили верующих от большой раки святителя и вынули из нее кипарисовую раку с мощами. Предложение духовенству извлечь мощи было ими отвергнуто. Безбожники с насмешками стали сдергивать одеяния со святых мощей, полностью обнажив их. При этом народу показывались предметы, к мощам не относящиеся, специально принесенные большевиками для антирелигиозной пропаганды. Затем для всеобщего обозрения святые мощи были подняты на штыки.
Монастырская братия и богомольцы плакали, не в силах пресечь беззаконие. Игумен Владимир успокаивал их: “Великая милость Божия проявлена святителю по истечении земной жизни — претерпеть мученичество за Христа”. Свершив надругательство, безбожники составили акт вскрытия. Честные останки святого Митрофана были внесены ими в опись имущества как “социалистическая собственность” и оставлены в соборе».
[Небольшое отступление: В том же 1919 году произошло событие того же ряда, ради которого прерву на время этот трагический рассказ:
«С историей Благовещенского собора и Митрофанова монастыря тесно связана судьба священномученика Тихона (Никанорова), архиепископа Воронежского и Задонского. Уроженец Новгородской земли, выпускник Новгородской Духовной Семинарии и Санкт-Петербургской Духовной Академии, впоследствии ректор Духовной Семинарии в родном Новгороде. Святитель Тихон был назначен на Воронежскую кафедру 13 мая 1913 года. За недолгое архипастырское служение в нашем городе он запомнился воронежцам как храмостроитель и как инициатор канонизации в лике святых своего предшественника архиепископа Антония (Смирницкого). Владыка Тихон (Никаноров) был активным участником Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-18 годов, сподвижником святого Патриарха Тихона. Он был одним из тех, кто своей жизнью противостоял безбожному смерчу гражданской смуты. В 1919 году 27 декабря (9 января 1920) в третий день праздника Рождества Христова он был повешен на Царских вратах алтаря Благовещенского Собора Митрофановского монастыря, в котором совершал богослужение (выделено мною…). По сведениям, собранным протопресвитером Михаилом Польским, вместе со своим архипастырем мученическую кончину приняли 160 мучеников. На Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года он был прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских. Его святые мощи почивают под спудом на кладбище Алексиево-Акатова монастыря в общей могиле воронежских архипастырей, чьи останки были перенесены сюда в 1993 году».]
…Продолжу:
«В 1929 году, видя тщетность своей борьбы со святым Божиим угодником, власти решили “ликвидировать очаг суеверий и мистицизма, сдерживающий развитие классового сознания, препятствующий введению новой, социалистической обрядности”. Они действовали коварно, глумясь над чувствами верующих. Традиционно 20 августа несколько десятков тысяч богомольцев стекалось к Благовещенскому собору. Неожиданно для всех богослужения были запрещены. Прибывшие в собор местные безбожники и партийный главарь Варейкис объявил, что мощи святого Митрофана Воронежского изымаются в связи с закрытием собора для использования его на нужды социалистического строительства. Мощи святителя увезли. Богомольцам было объявлено, что они могут присоединиться к комсомольскому гулянию. До позднего вечера на площади перед собором раздавались звуки революционных маршей. Для этого были задействованы все пять духовых оркестров, имеющихся в Воронеже.
Православные воронежцы тяжело переживали утрату великой святыни — благодатного источника чудотворений, были опечалены оскорбительными глумлениями коммунистов. А для честных останков святителя Митрофана началось новое пленение — теперь уже в Воронежском краеведческом музее, куда их определили безбожники. Пленение это продолжалось шесть десятков лет.
Настоящим торжеством Православия стало празднование 16-17 сентября 1989 года возвращения Русской Православной Церкви мощей святителя и чудотворца Воронежского Митрофана, свершившееся милостью Божией и трудами митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия.
На праздник прибыли архиепископы Саратовский и Волгоградский Пимен (†1993), Рязанский и Касимовский Симон (ныне — митрополит), епископ Филиппопольский Нифон, представитель Патриарха Антиохийского при Патриархе Московском, ректор Ленинградских Духовных школ протоиерей Владимир Сорокин, наместник Иоанно-Богословского монастыря в Рязанской епархии архимандрит Авель, множество духовенства и верующих. Местное телевидение и радио заранее объявили о предстоящих торжествах, и весь город, вся епархия участвовали в этом знаменательном событии.
16 сентября перед всенощным бдением на одной из близлежащих к Покровскому кафедральному собору улиц раку со святыми мощами встречали крестным ходом верующие с собором архиереев и сонмом духовенства. Дорога была устлана живыми цветами, несколько тысяч человек со слезами на глазах, с зажженными свечами ожидали святыню, а благовест с кафедрального собора возвещал всему городу о возвращении его первопрестольника, который в свое время часто называл Воронеж “Домом Пречистой”. Раку со святыми мощами, покрытую древней пеленой, поставили в алтаре Покровского собора на горнем месте.
Во время пения “Хвалите имя Господне” рака с мощами угодника Божиего поставляется на специально уготованном месте в середине храма. По-особому звучит величание святителю. Снимается пелена. Взору молящихся открывается кипарисовая рака, в которой со времени обретения лежат святые мощи. Так было много желающих попасть в храм, что места не было даже во дворе, и люди стояли на предсоборной площади и слушали богослужение через усилители.
Всю ночь собор был открыт. Народ подходил к святым мощам, духовенство помазывало богомольцев освященным елеем, читались акафисты, проводилась исповедь.
Известны многие случаи чудотворения, происходящие ныне у них.
Каждое воскресенье перед мощами совершается водосвятный молебен с пением всем народом акафиста великому святителю Церкви Христовой и небесному покровителю града Воронежа».
* * *
Еще раз к вопросу о толерантности: последнее время… очень жалею всех тех, кто совершал цареубийства, расстреливал священников, кто взрывал храмы, кто выбил отбойным молотком глаза Пресвятой Богородице, Чей образ украшал фасад Феодоровского собора в Петербурге... Знаем о последующей участи лишь немногих из них, например, Юровского, одного из цареубийц, убитого молнией на пороге своего дома…
Юровского кара Господня настигла десять с лишним лет спустя. Но как раз в эти дни, в преддверии празднования памяти прпп. Зосимы и Савватия Соловецких, я перечитывала Соловецкий патерик. И не могла пройти мимо строк, рассказывающих об участи тех, кто, прямо или косвенно, был причастен к мученичеству и гибели святителя Филиппа, митрополита Московского и Всея Руси:
«Едва праведник переселился в небесныя обители, чтобы принять от Подвигоположника Христа венец мученика, как суд Божий отяготел над гонителями и клеветниками его. Несколько дней спустя Малюта Скуратов был тяжело ранен [и через несколько дней умер]; злобный пристав Кобылин, против воли, был пострижен в монахи и заточен на Каменный остров. Честолюбивый Паисий сослан на Валаам. Соловецкие монахи, участвовавшие в клеветах, разосланы по разным монастырям и дорогою одни из них умерли от жестоких болезней, а другие обезумели. Из епископов, угодников Иоанна, новгородский Пимен был сослан в Тулу, где умер в заточении, а Филофей рязанский лишен архиерейства».
И, хотя конкретным, земным судией был фактический убийца митрополита царь Иоанн, но его руками свершался суд Божий. И суд этот тяготел над ним самим до конца дней его.
«Грозный Иоанн, – читаем дальше в Патерике, – до конца жизни не находил себе покоя и сам для себя был наказанием».
И опять вспомнился пронзительный Иван Шмелев…
«Интересно, когда они один на один с собой?.. Не волк же они или удав? когда пожрет, только бурчание свое слушает в дремоте… Если у них человеческое что‑то имеется, не могут они, когда перед зеркалом с глазу на глаз… Плюют в себя? как вы думаете… или ржут?!! … Так‑таки и не возмерится?! О, как возмерится!.. до седьмого колена возмерится! Вот и об этом во сне мне было…» («Солнце мертвых»)
Но царь Грозный хотя бы знал, доподлинно знал как человек, хорошо наученный вере и образованный, что «возмерится», потому и не мог найти покоя. А те, взрывавшие, отбойным молотком орудовавшие, вздымавшие на штыки святые мощи, вешавшие на Царских вратах священников?.. Ведали ли они, что творили? Думали ли они, что «возмерится»?..
Но и об этих несчастных молится Святая Церковь:
Свете Тихий, Искупителю всея вселенныя, любовию мир весь объемляй, се, слышится со креста вопль Твой о вразех Твоих: «Отче, отпусти им!» Именем всепрощения Твоего молитися Отцу Небесному об упокоении вечнем Твоих и наших враг дерзаем. Прости, Господи, кровь неповинную пролившия, житейский путь наш скорбьми усеявшия, благоденствие свое слезами ближних своих устрояющия. Не осуди, Господи, гонящие ны клеветою и злобою, милостию воздаждь, ихже обидехом или оскорбихом по неведению, и да будет свята наша молитва о них таинством примирения. Господи, Любы Неизреченная, помяни усопшия рабы Твоя! (Акафист о упокоении усопших, Икос 3)
Только что получил отклик на материалы Даниила Альшица от своего друга и редактора Людмилы Александровны Никеевой
Еще раз к вопросу о толерантности…
Чтение отрывка из книги Даниила Альшица привело на память выписку, сделанную мною полтора года назад. В ней – один из эпизодов войны, объявленной советской властью не только живым, но и мертвым…
На следуюший день после праздника Преображения Господня, 20 августа, была память святителя Митрофана, Воронежского чудотворца. Как раз в это время мне понадобилось найти сведения о месте погребения святителя. И, ища их в интернете, на сайте Воронежской епархии, я узнала неизвестную мне дотоле драматическую многоактную историю прославления, мученичества, пленения и возвращения нетленных мощей святителя... Видит Бог: пронизывающий эту историю пафос, и радостотворный, и трагедийный, заслуживает того, чтобы привести ее здесь целиком.
«6 августа 1832 года, в день Преображения Господня при большом стечении народа были открыты нетленные мощи святителя Митрофана и совершено его Церковное прославление в лике святых. Газеты писали: “В Воронеже собралось из разных губерний до 50 тысяч благоговейных почитателей новоявленного угодника Божьего”.
Память свт. Митрофана установлено праздновать летом 7 августа, на следующий день после Преображения Господня, и зимой, 23 ноября, – в один день с памятью Небесного покровителя города Санкт-Петербурга, благоверного князя Александра Невского.
Ко дню Преображения Господня, 6 августа, когда было назначено открытие мощей святителя Митрофана, в Воронеже собралось из разных губерний до пятидесяти тысяч благоговейных почитателей новоявленного угодника Божия. Вскоре после литургии в день Преображения Господня по соборному благовесту начался звон во всех церквах города Воронежа, причем из приходских храмов начался крестный ход в кафедральный Благовещенский собор. Собралось сюда и все воронежское духовенство. С утра ненастная погода прояснилась, и солнце, точно разделяя радость верующих, играло своими лучами на хоругвях и иконах. К двум часам в Архангельский собор прибыли в святительских мантиях в предшествии сослужащих Григорий, архиепископ Тверской, и Антоний, епископ Воронежский; здесь они облеклись в полное священное облачение. После коленопреклоненной молитвы, прочитанной первенствовавшим в служении архиепископом Григорием, в которой испрашивалось благословение у Господа на предстоящее открытие мощей святителя Митрофана, с пением покаянного псалма “Помилуй мя, Боже” двинулся торжественный крестный ход из Архангельского собора в Благовещенский, к могиле святого первопрестольника Воронежского; здесь еще накануне был открыт склеп и приготовлена кипарисная рака, но честные мощи пребывали на месте векового покоя. По вступлении крестного хода в Благовещенский собор началось пение 33-го псалма; во время его архиепископ Григорий после каждения перед святыми иконами и честными мощами окропил святой водой раку, покров для мощей и лентионы, или полотна, предназначенные для поднятия из склепа нетленного тела святителя. Потом, по возгласу протодиакона, все собрание преклонило колена и архиепископ Григорий произнес следующую трогательную молитву, обращенную к новоявленному угоднику Божию:
“Угодниче Божий, святителю отче Митрофане! Призри с высоты святыя на нас, смиренных, грешных и недостойных братий своих и чад, рабов Господа Бога нашего Иисуса Христа, пришедших подъяти нечистыми и грешными руками нашими честныя и святыя мощи твоя, положити я в новом гробе, уготованном любовию чтущих святую память твою, и поставить я в матери церквей бывшей паствы твоя, да почивают оне пред очима всех людей возлюбленного тебе православнаго земнаго отечества, России; да воспоминают они всем нам святыя твоя наставления в вере, паче же к жизни по святой вере, да вся православна людие поклоняются тебе, святителю Божий; и ты моли Христа Бога нашего, да никтоже от прибегающих к тебе отыдет тощ, но да устроится всякому, с верою к тебе притекающему и просящему твоея помощи, полезное и благое ко спасению. Всем же нам, пришедшим прияти всечестныя мощи твоя, моли Господа Бога нашего, освятитися и пребыти отныне в нерушимой святости вся дни жизни нашея. Ей, угодниче Божий, аминь”.
По окончании молитвы два священнослужителя, сойдя в склеп, подложили под исподнюю, уцелевшую доску гроба, лентионы, концы которых подали стоявшим по бокам могилы священникам. Наступила самая торжественная минута, наполнившая трепетом духовного восторга сердца присутствовавших: при непрерывном и тихом пении священнослужителей «Господи, помилуй» мощи святителя Митрофана на лентионах медленно поднимались из земли, где покоились 128 лет. Когда они были изнесены из могилы, епископы с помощью священнослужителей положили их в новую кипарисную раку и покрыли покровом. Затем все находившиеся в соборе, во главе со святителями, воздали земным поклонением благоговейное чествование новоявленному чудотворцу.
На другой день, 7-го августа, в 10-м часу утра началась в Архангельском соборе поздняя литургия, которую с многочисленным собором совершали святители Григорий и Антоний. На малом входе при пении “Приидите, поклонимся” священнослужители подняли раку с мощами угодника Божия, через царские двери внесли ее в алтарь и поставили на горнем месте, лицом к святому престолу; епископы стояли по бокам, как сослужащие. И невольно присутствовавшим казалось, что возвратилось далекое прошлое, когда святитель Митрофан священнодействовал среди паствы своей.
По окончании литургии и изнесении мощей снова на средину храма совершено было святителю Митрофану молебное пение с коленопреклонением. Затем мощи были поставлены ближе к южным боковым дверям алтаря соборного храма для всеобщего чествования».
А без малого сто лет спустя произошло нечто такое, о чем трудно, почти невозможно читать:
«Народное предание сохранило некоторые подробности глумления, учиненного над честными мощами святителя Митрофана. 3 февраля (по новому стилю) 1919 года перед началом Литургии в Благовещенский собор Митрофановского монастыря вошли руководители местной большевистской ячейки в сопровождении большой толпы красноармейцев и чекистов. Они объявили духовенству, братии монастыря и многочисленным богомольцам решение “трудового народа” — “покончить с поповскими баснями о святых мощах”.
Красноармейцы оттеснили верующих от большой раки святителя и вынули из нее кипарисовую раку с мощами. Предложение духовенству извлечь мощи было ими отвергнуто. Безбожники с насмешками стали сдергивать одеяния со святых мощей, полностью обнажив их. При этом народу показывались предметы, к мощам не относящиеся, специально принесенные большевиками для антирелигиозной пропаганды. Затем для всеобщего обозрения святые мощи были подняты на штыки.
Монастырская братия и богомольцы плакали, не в силах пресечь беззаконие. Игумен Владимир успокаивал их: “Великая милость Божия проявлена святителю по истечении земной жизни — претерпеть мученичество за Христа”. Свершив надругательство, безбожники составили акт вскрытия. Честные останки святого Митрофана были внесены ими в опись имущества как “социалистическая собственность” и оставлены в соборе».
[Небольшое отступление: В том же 1919 году произошло событие того же ряда, ради которого прерву на время этот трагический рассказ:
«С историей Благовещенского собора и Митрофанова монастыря тесно связана судьба священномученика Тихона (Никанорова), архиепископа Воронежского и Задонского. Уроженец Новгородской земли, выпускник Новгородской Духовной Семинарии и Санкт-Петербургской Духовной Академии, впоследствии ректор Духовной Семинарии в родном Новгороде. Святитель Тихон был назначен на Воронежскую кафедру 13 мая 1913 года. За недолгое архипастырское служение в нашем городе он запомнился воронежцам как храмостроитель и как инициатор канонизации в лике святых своего предшественника архиепископа Антония (Смирницкого). Владыка Тихон (Никаноров) был активным участником Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-18 годов, сподвижником святого Патриарха Тихона. Он был одним из тех, кто своей жизнью противостоял безбожному смерчу гражданской смуты. В 1919 году 27 декабря (9 января 1920) в третий день праздника Рождества Христова он был повешен на Царских вратах алтаря Благовещенского Собора Митрофановского монастыря, в котором совершал богослужение (выделено мною…). По сведениям, собранным протопресвитером Михаилом Польским, вместе со своим архипастырем мученическую кончину приняли 160 мучеников. На Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года он был прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских. Его святые мощи почивают под спудом на кладбище Алексиево-Акатова монастыря в общей могиле воронежских архипастырей, чьи останки были перенесены сюда в 1993 году».]
…Продолжу:
«В 1929 году, видя тщетность своей борьбы со святым Божиим угодником, власти решили “ликвидировать очаг суеверий и мистицизма, сдерживающий развитие классового сознания, препятствующий введению новой, социалистической обрядности”. Они действовали коварно, глумясь над чувствами верующих. Традиционно 20 августа несколько десятков тысяч богомольцев стекалось к Благовещенскому собору. Неожиданно для всех богослужения были запрещены. Прибывшие в собор местные безбожники и партийный главарь Варейкис объявил, что мощи святого Митрофана Воронежского изымаются в связи с закрытием собора для использования его на нужды социалистического строительства. Мощи святителя увезли. Богомольцам было объявлено, что они могут присоединиться к комсомольскому гулянию. До позднего вечера на площади перед собором раздавались звуки революционных маршей. Для этого были задействованы все пять духовых оркестров, имеющихся в Воронеже.
Православные воронежцы тяжело переживали утрату великой святыни — благодатного источника чудотворений, были опечалены оскорбительными глумлениями коммунистов. А для честных останков святителя Митрофана началось новое пленение — теперь уже в Воронежском краеведческом музее, куда их определили безбожники. Пленение это продолжалось шесть десятков лет.
Настоящим торжеством Православия стало празднование 16-17 сентября 1989 года возвращения Русской Православной Церкви мощей святителя и чудотворца Воронежского Митрофана, свершившееся милостью Божией и трудами митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия.
На праздник прибыли архиепископы Саратовский и Волгоградский Пимен (†1993), Рязанский и Касимовский Симон (ныне — митрополит), епископ Филиппопольский Нифон, представитель Патриарха Антиохийского при Патриархе Московском, ректор Ленинградских Духовных школ протоиерей Владимир Сорокин, наместник Иоанно-Богословского монастыря в Рязанской епархии архимандрит Авель, множество духовенства и верующих. Местное телевидение и радио заранее объявили о предстоящих торжествах, и весь город, вся епархия участвовали в этом знаменательном событии.
16 сентября перед всенощным бдением на одной из близлежащих к Покровскому кафедральному собору улиц раку со святыми мощами встречали крестным ходом верующие с собором архиереев и сонмом духовенства. Дорога была устлана живыми цветами, несколько тысяч человек со слезами на глазах, с зажженными свечами ожидали святыню, а благовест с кафедрального собора возвещал всему городу о возвращении его первопрестольника, который в свое время часто называл Воронеж “Домом Пречистой”. Раку со святыми мощами, покрытую древней пеленой, поставили в алтаре Покровского собора на горнем месте.
Во время пения “Хвалите имя Господне” рака с мощами угодника Божиего поставляется на специально уготованном месте в середине храма. По-особому звучит величание святителю. Снимается пелена. Взору молящихся открывается кипарисовая рака, в которой со времени обретения лежат святые мощи. Так было много желающих попасть в храм, что места не было даже во дворе, и люди стояли на предсоборной площади и слушали богослужение через усилители.
Всю ночь собор был открыт. Народ подходил к святым мощам, духовенство помазывало богомольцев освященным елеем, читались акафисты, проводилась исповедь.
Известны многие случаи чудотворения, происходящие ныне у них.
Каждое воскресенье перед мощами совершается водосвятный молебен с пением всем народом акафиста великому святителю Церкви Христовой и небесному покровителю града Воронежа».
* * *
Еще раз к вопросу о толерантности: последнее время… очень жалею всех тех, кто совершал цареубийства, расстреливал священников, кто взрывал храмы, кто выбил отбойным молотком глаза Пресвятой Богородице, Чей образ украшал фасад Феодоровского собора в Петербурге... Знаем о последующей участи лишь немногих из них, например, Юровского, одного из цареубийц, убитого молнией на пороге своего дома…
Юровского кара Господня настигла десять с лишним лет спустя. Но как раз в эти дни, в преддверии празднования памяти прпп. Зосимы и Савватия Соловецких, я перечитывала Соловецкий патерик. И не могла пройти мимо строк, рассказывающих об участи тех, кто, прямо или косвенно, был причастен к мученичеству и гибели святителя Филиппа, митрополита Московского и Всея Руси:
«Едва праведник переселился в небесныя обители, чтобы принять от Подвигоположника Христа венец мученика, как суд Божий отяготел над гонителями и клеветниками его. Несколько дней спустя Малюта Скуратов был тяжело ранен [и через несколько дней умер]; злобный пристав Кобылин, против воли, был пострижен в монахи и заточен на Каменный остров. Честолюбивый Паисий сослан на Валаам. Соловецкие монахи, участвовавшие в клеветах, разосланы по разным монастырям и дорогою одни из них умерли от жестоких болезней, а другие обезумели. Из епископов, угодников Иоанна, новгородский Пимен был сослан в Тулу, где умер в заточении, а Филофей рязанский лишен архиерейства».
И, хотя конкретным, земным судией был фактический убийца митрополита царь Иоанн, но его руками свершался суд Божий. И суд этот тяготел над ним самим до конца дней его.
«Грозный Иоанн, – читаем дальше в Патерике, – до конца жизни не находил себе покоя и сам для себя был наказанием».
И опять вспомнился пронзительный Иван Шмелев…
«Интересно, когда они один на один с собой?.. Не волк же они или удав? когда пожрет, только бурчание свое слушает в дремоте… Если у них человеческое что‑то имеется, не могут они, когда перед зеркалом с глазу на глаз… Плюют в себя? как вы думаете… или ржут?!! … Так‑таки и не возмерится?! О, как возмерится!.. до седьмого колена возмерится! Вот и об этом во сне мне было…» («Солнце мертвых»)
Но царь Грозный хотя бы знал, доподлинно знал как человек, хорошо наученный вере и образованный, что «возмерится», потому и не мог найти покоя. А те, взрывавшие, отбойным молотком орудовавшие, вздымавшие на штыки святые мощи, вешавшие на Царских вратах священников?.. Ведали ли они, что творили? Думали ли они, что «возмерится»?..
Но и об этих несчастных молится Святая Церковь:
Свете Тихий, Искупителю всея вселенныя, любовию мир весь объемляй, се, слышится со креста вопль Твой о вразех Твоих: «Отче, отпусти им!» Именем всепрощения Твоего молитися Отцу Небесному об упокоении вечнем Твоих и наших враг дерзаем. Прости, Господи, кровь неповинную пролившия, житейский путь наш скорбьми усеявшия, благоденствие свое слезами ближних своих устрояющия. Не осуди, Господи, гонящие ны клеветою и злобою, милостию воздаждь, ихже обидехом или оскорбихом по неведению, и да будет свята наша молитва о них таинством примирения. Господи, Любы Неизреченная, помяни усопшия рабы Твоя! (Акафист о упокоении усопших, Икос 3)
- Перейти к следующей записи ГУЛАГ
- Перейти к предыдущей записи Книжная полка: Эдуард Кочергин
