«Гордость есть корень всех зол» – считал преподобный Иоанн Лествичник. Не потому ли борьба с гордостью – горячо любимое занятие православного человека, особенно если дело касается не его, а ближнего? Ну, как устоять и в своей семье не закрутить гайки потуже?
О смирении и гордости с любовью и долей юмора размышляет архимандрит Савва (Мажуко). Отец Савва всегда находит интересные темы для бесед и их новые ракурсы, общаясь с аудиторией на видео-канале в интернете.
«Друзья мои, любимым «развлечением» православного человека является борьба с гордостью, причем бороться с гордостью мы предпочитаем как в личном плане, так и коллективно. И лучше всего, если это будет гордость какого-нибудь постороннего человека, и мы активно начнём помогать ему смиряться.
Откуда вдруг появился такой «вид спорта» у нас в православной среде?
Дело в том, что самой яркой, самой важный добродетелью, о которой пишут монашеские книги, является смирение. И противоположно смирению – что? Гордость, гордыня, которую некоторые святые отцы называют источником смерти – не более и не менее.
В монашеских книгах остались интересные наблюдения и разборы состояния гордыни, которые будят некоторый восторг и даже удивление, потому что так глубоко, так точно проработаны все движения души человека, который находится в этом сложном состоянии, так что даже различаем в нём гордыню, тщеславие, высокомерие.
И очень хорошо известны тексты святых отцов, которые писали на эту тему, и особенно выстраивали ступени восхождения из этого, на самом деле, опасного состояния, к смирению. И, казалось бы, всё просто и всё понятно.
В чём же подвох, почему я себе позволяю такую иронию? Потому что мы забываем, что у святых отцов речь шла о монашеских духовных упражнениях.
Мы имеем дело с монашеской литературой, причём не просто с литературой, написанной монахами для монахов, но и с теми пособиями, которые писались не просто для монахов, а для руководителей монахов.
Когда вы бываете, например, в книжном магазине, покупая ребёнку пособие для занятий английским языком, обязательно это бывает комплект. То есть тетрадь, к тетради присоединяется ещё и учебник для ребёнка, и к этому учебнику – методическое пособие для учителя. Так вот, монашеские книги, которые у нас есть – в частности «Лествица» Иоанна Лествичника, является этим пособием для учителя.
Представляете, что будет, если вы пособие для учителя дадите школьнику младших классов, чтобы он по нему учил язык без учителя?
Такие случаи бывали. Например, наш замечательный детский поэт Корней Чуковский добился высот журналистики благодаря тому, что заявил в редакции одесской газеты, что он знает английский язык, и его отправили в Лондон собственным корреспондентом. Но он сам не подозревал о своей «глубине» познания английского языка.
Дело в том, что он учился по самоучителю, который приобрёл на рынке за копейки, и у самоучителя был вырван первый блок, содержавший первые главы обучения языку с разделом фонетики. То есть Чуковский так и не выучил, как звучит английский язык, и как было написано, так он и говорил, и никогда не слышал, как это произносится.
И, оказавшись в Лондоне, он вдруг понял, что не знает английского языка. Он не понимает, что ему говорят, и его не понимали. А всё это просто потому, что он учился по книге, которая была адресована не ему. Ему нужен был учитель, чтобы разобраться с этим текстом.
Очень похожая ситуация с монашеской литературой. Мы берем в руки Иоанна Лествичника, начинаем его читать, сверять свою жизнь с этой книгой, и очень часто люди впадают в депрессию, в самое настоящее отчаяние, причём религиозно-мотивированное. Потому что понимают: до этого уровня я точно не дойду, это невозможно.
То есть я весь изъеден грехами, и это какая-то страшная книга, которая загоняет меня в угол. Легче махнуть рукой, понадеяться на то, что когда-нибудь, может быть, Господь мне простит за какие-нибудь пожертвования, или за терпение болезни, потому что это очень сложно.
Но дело в том, что мы попадаем в такую же ситуацию, как Корней Чуковский в юности. Эта книга написана не для нас. Она написана даже не для простых монахов, а для их руководителей. Вот в чём дело.
И когда мы транслируем ту сетку добродетелей и пороков, которые описаны в этой книге, на нашу жизнь, мы тоже совершаем ошибку. Потому что когда звучит слово «смирение», имеется в виду определённое динамичное состояние конкретного человека, в частности, монаха. Монаха, который обучается этому состоянию.
Почему я говорю, что оно динамическое – потому что нет в духовной жизни статики, нет раз и навсегда достигнутого состояния. То есть Иоанн Лествичник в том самом «Слове к пастырю» говорит духовному руководителю: по большому счету, ты должен научить подопечного обходиться без тебя. Но это обучение длится годами, иногда десятилетиями.
У Иоанна Лествичника звучит такая фраза: пастырь познаётся в свое отсутствие – то есть задача духовника воспитать свое духовное чадо так, чтобы это чадо обходилось без духовника.
Не звонило ему каждые пять минут, не спрашивало о своих помыслах, а научилось обходиться без него. Это очень сложный путь. Очень личный и творческий.
Потому что духовник – сам монах, он наблюдает за иноком, как он погружается в эту глубину, или, если хотите, другой образ: поднимается на высоту по лествице духовного совершенства.
Понятия «смирение, гордыня, высокоумие» имеют совсем другое содержание внутри монашеской традиции, которую описывает Иоанн Лествичник, нежели наша жизнь.
Почему нужно чётко давать себе в этом отчёт? Потому что у нас из-за доминанты монашеской литературы в жизни современного православного человека, мирянина (по большому счету большинство наших верующих людей – это миряне) происходит подмена. В наш язык вкрадывается ложь.
То есть мы говорим, что гордость есть корень всех зол. Иоанн Лествичник имеет в виду одно, современная речь, современная лексика имеет в виду нечто другое. То есть мы не чувствуем разницу, во-первых, в человеческом личном опыте, и разницу значений в семантике, которые вкладываются в этот термин.
Иоанн Лествичник имел в виду духовное упражнение – очень сложное, которое происходит под руководством духовника. Мы имеем в виду некоторое состояние забитости.
Я, конечно, очень сильно упрощаю, потому что бывают разные оттенки смыслов, но чаще всего именно так, и православные люди понимают, о чём речь.
Неоднократно встречал православных мужчин, которые мне с таким, знаете, достоинством рассказывали, как они смиряют своих жён.
Они рассказывали, используя монашескую лексику: «Я её смиряю, потому что ей полезно. Я бы так не пил, конечно, как я пью, но ей же надо как-то смиряться, она же должна что-то претерпеть…
Да, иногда бывает, и руку на неё подыму, мне не хочется, я не со злости, но я же должен её вести по пути духовному совершенства!»
Или обратная история, когда родители смиряют своих детей. Это уже совсем чудовищно. Когда такие эксперименты производятся над взрослыми, это, конечно, грустно. Но когда православные родители учат смирению своих детей – это ужасно.
Иногда не учат, иногда это происходит и без садистского содержания, но в любом случае остается некоторый психологический и эмоциональный зажим, когда человек боится похвалить своего ребёнка.
То есть я не могу своим ребёнком гордиться, я не могу сказать, что у него всё хорошо получилось, я не могу сказать, что я горжусь тобой. Почему-то фраза «я горжусь тобой» воспринимается православным человеком в любом случае негативно, нельзя гордиться ребёнком.
Мы путаем значения понятий. Гордиться ребёнком – это совсем другое. Конечно, можно гордиться в патологических, или клинических формах, как это иногда бывает. Но обычный человек имеет в виду совсем другое. Ваш ребёнок, например, победил в шахматном турнире или занял первое место в олимпиаде.
Ребёнок так устроен, что он раскрывается, растёт только под восхищённым взглядом взрослого человека. Если родители им не восхищаются, если он не видит знаков этого восхищения, он начинает закрываться, сомневаться в себе, и потом сомневается всю жизнь.
То есть мы из-за недоразумения, из-за того, что спутали язык аскетики с языком обыденным, современным, мы, получается, раним детей. Не только детей, но и своих близких.
Поэтому так важно различать эти смыслы и не стесняться восхищаться своими детьми, поощрять своих близких, делать комплименты. Не бояться слова «горжусь», потому что можно гордиться родиной, можно гордиться предками, можно гордиться своими детьми.
Потому что в этот термин вкладывается не сатанинский смысл высокоумия, высокомерия или пренебрежения, или даже какие-то расистские нотки – ни в коем случае, а обычный, общечеловеческий.
Не нужно этих слов бояться, нужно просто различать смыслы, помнить о тех контекстах, в которых созревает та или иная лексика, и тем самым упрощать жизнь не только себе, но и своим близким…
Беседа состоялась на канале Гомельского Свято-Никольского мужского монастыря
Соб. инф.
Комментировать