Последнее время всё чаще и чаще можно услышать разговоры о существовании понятия «домашнее образование».
О том, что это такое, насколько применимо к современной жизни и как соотносится с духовно-нравственным воспитанием, рассуждают протоиерей Димитрий Смирнов и Председатель Патриаршей Комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, советник по вопросам развития домашнего образования Ирина Шамолина.
Прот. Д.С: Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Сегодня нас всех ждет некоторый сюрприз. Хочу представить вам Ирину Валерьевну Шамолину, которая занимается проблемой, обозначенной двумя словами: «домашнее образование». Сама она — многодетная мама, и я лично – наверное, с того времени, когда закончил педагогический институт, задумался о домашнем образовании. И так постепенно нашел людей, которые этот вопрос достаточно хорошо изучили. Самый доступный из этих людей (потому что большинство этих людей живут за границей) у нас в России — это как раз Ирина Валерьевна. И вот то, что она нам сейчас будет рассказывать — это и есть всего лишь введение в такую, как я считаю, не только серьезную тему, а одну из наиважнейших для нашей страны и для всего нашего народа.
И.Ш. Начну, наверное, с определения — что такое домашнее образование. Домашнее образование — это любая форма образования, которой управляют родители — я бы это сформулировала так. То есть когда это не образование, обязательно внутри дома происходящее, но такое образование, когда дом становится центром управления образовательным процессом. То есть руководят образованием ребенка родители — они определяют, что он учит, когда, в каком темпе, какие приоритеты у этого обучения. Многие учат чисто сами, некоторые нанимают преподавателей, кто-то — по предметам, которыми не владеют и которые по учебникам сложно освоить – например, какой-то инструмент музыкальный, иностранный язык незнакомый – китайский, допустим. Но в основном всю школьную программу родитель в состоянии преподавать сам. Есть семьи, которые нанимают преподавателей по всем предметам — таких мало, но они есть.
Прот. Д.С: То есть в идеале — это когда отец семейства, как дирижер, управляет вот этим оркестром.
И.Ш: Да, когда отец как генеральный директор, мать — как исполнительный.
Прот. Д.С: Замечательно.
И.Ш: Семьи, которые могут позволить себе нанять преподавателей по всем предметам, такие тоже есть, но как показывает опыт и статистика, нет существенного улучшения результата. То есть разницы большой нет, и не надо думать, что какой-то качественно другой будет эффект. Часто даже он бывает хуже, чем когда родители учат сами. Потому что ребенок так устроен, что лучше всего он усваивает информацию от людей, к которым он привязан, которых он уважает, мнение которых для него важно, которых он не хочет расстраивать, хочет, чтобы они видели его успехи, у кого он может учиться любви к учению.
Прот. Д.С: Да, у детей есть мгновенное считывание похвалы — из мимики, из взгляда, из какого-то жеста. И это все не рассеивается, как в классе. Это очень точное такое наблюдение. Хорошо, пойдем дальше.
И.Ш: Поэтому родитель — самый лучший педагог для своего ребенка. Сам объем школьной программы рассчитан на детей, и поэтому любой взрослый, который закончил школу, может его освоить и преподать своему ребенку. Тем более сейчас технологии позволяют, какие угодно консультации осуществлять, масса онлайн-уроков, просто море дополнительной информации — по каким хочешь предметам. Поэтому такой проблемы, например: «как я буду преподавать физику?» нет, потому что информации очень много.
Прот. Д.С: Это, во-первых. А во-вторых, школьная программа по физике — скажем так: это не физика, это некие подступы к ней — когда человека подводят к двери, за которой физика.
И.Ш: Да, это же не руководство научной работой, докторской диссертацией — как я это буду делать. Это же просто детский уровень.
Прот. Д.С: Школа — это такой детский лепет. Поэтому мне всегда в школе, когда говорят: «Мы хотим тебе передать знания!» — у меня всегда это вызывало смех. Какие там знания? «Жи»-«ши» пиши с буквой «и» — это знания? Знания чего? Чисто механический трюк, чтобы запомнить, что пишется не «ы», а «и». На самом деле к лингвистике, к языкознанию не имеет никакого отношения «жи»-«ши».
И.Ш: Вообще, само умение читать и писать несложное в освоении, и масса примеров в истории, когда люди сами научились читать и писать, ничего в этом архисложного нет. Но вопрос в качестве этого чтения. Я читала исследование такое недавнее: в Америке только 30% выпускников вузов могут внятно объяснить содержание газетной статьи. Я думаю, что у нас такой же примерно процент. То есть качество чтения — в нем вопрос.
Прот. Д.С: Ну, может быть, несколько больше, потому известно, что у тех, кто говорит на русском, IQ все-таки повыше. Такой язык просто.
И.Ш: Но мы приближаемся к этому уровню.
Прот. Д.С: Потихонечку, да. Благодаря этим «трендам- брендам».
И.Ш: И болонской системе. Трудятся специалисты над этим.
Прот. Д.С: Да они же готовят болонок, я в курсе. Пойдем дальше.
И.Ш: Домашнее образование, как мне кажется, это понятие, которое логично вытекает из христианского понятия о браке, учения о малой Церкви, где отец это священник, мать – диакон, а дети должны быть паствой своих родителей. Когда дети находятся не дома, когда они находятся в школе — как процесс функционирования домашней Церкви (при этом мама еще отсутствует) осуществляется — непонятно. Сам кровоток семьи нарушен, когда детей обучает, их воспитывает кто-то другой.
Прот. Д.С: Да, получается так: у нас многие родители, и в частности, православные, очень напуганы попытками ювенальной юстиции — а школа это и есть ювенальная юстиция в силе, когда детей отрывают и их перевоспитывают в антихристианском духе. Причем воспитание идет не только на уровне теоретическом – в школьных программах, где сплошь атеизм, но и духовно, потому что прививают детям совершенно антихристианские качества. Закон джунглей.
И.Ш: Школьная система сама возникла с целью изъять детей из семьи и обучить их так, как надо .
Прот. Д.С: Да вот об этом, как теперь модно говорить, поподробнее.
И.Ш: Я изучала этот вопрос, ознакомилась с исследованиями, которые вел Джон Гатто — американский исследователь. Так вот он (и не только он) пишет, что школа как система всеобщего принудительного образования первые была внедрена в Пруссии в конце XVIII века, затем импортирована в Америку, а к нам уже она соответственно в ХХ веке на штыках большевиков была привнесена. И во всех этих случаях само изъятие детей из семьи в школу проходило с сопротивлением. Чувствовали тогда люди какую-то бесчеловечность этого мероприятия.
Прот. Д.С: Главная задача коммунизма — создание нового человека.
И.Ш: Да, такая же задача стояла в Пруссии, когда они хотели создать общество определенного типа людей со схожим мышлением. Потому что и протестантизм дает очень большую свободу, и каждый может трактовать так, как хочет, Писание, и понимать его по-своему, и много других факторов было на самом деле в это время. Учение Бертрана Рассела о механистичности человека, о важности государства — там суммировалось все. Недаром это все отсутствовало на протяжении тысячелетий, и только в XVIII веке было введено тотальное принудительное образование государственное. До этого считалось, что есть много разных способов дать правильное хорошее образование воспитание ребенку. Ас этого момента — это единственный правильный стандарт для всех. Эдакое прокрустово ложе. То есть мы берем, кладем человека, кого-то подтягиваем, растягиваем немножко, кого-то подрезаем — так вот формируем социум. Система школьного образования — это инструмент социального моделирования.
Прот. Д.С: В общем, это в какой-то степени и удалось у нас — в течение с 1917 по 1990 гг.
И.Ш: В зависимости от того, какие цели преследует правящий класс, то и закладывается в эту систему. И что интересно: у нас, например, написано в Конституции, что государственной идеологии у нас быть не может. А как одновременно может не быть государственной идеологии и быть государственное образование? Это же взаимоисключающие вещи, потому что любое образование подразумевает какую-то идеологию. Нельзя тогда анализировать ни один исторический факт, нельзя просто сказать: «была французская революция» — мы должны изучать причины и следствия. А если мы говорим о причинах и следствиях, значит, мы занимаем какую-то точку зрения.
Прот. Д.С: А потом мы же должны оценить, что хорошо и что плохо.
И.Ш: Да, мы занимаем какую-то точку зрения, и раз она занята нами – значит, она находится внутри какой-то идеологической системы. А мы даже не можем узнать, что там прошито в наших учебниках в качестве идеологии. То есть если в советское время было понятно — это марксизм-ленинизм, а сейчас об этом не прочтешь нигде — что там заложено, какая идеология.
Прот. Д.С: Но ты же читала учебники наши теперешние. Что ты там прочитываешь?
И.Ш: Примерно тоже самое, на самом деле, чему учат и на Западе. Та же самая идеология. Смесь либерализма — в философском понимании и позитивизма. Если позволите, прочитаю определение либерализма — что имеется в виду, потому что по-разному очень понимается. Это определение из Википедии — любой может прочесть. «Либерализм – философское и общественно-политическое течение, провозглашающее незыблемость прав и индивидуальных свобод человека. Либерализм провозглашает права и свободы каждого человека высшей ценностью и устанавливает их правовой основой общественного и экономического порядка». То есть торжество прав человека везде у нас. И второе — это позитивизм, это «общественно-философское течение и направление в методологии науки определяющее единственным истинного, действительного знания эмпирические исследования и отрицающее познавательную ценность философского исследования». То есть того, что наука не доказала, того нет — вот чему учат детей. Идеология, в которой они воспитываются — это она и есть. Но это нигде не прочтешь, что вот, мы заложили в учебнике такую-то и такую-то идеологию, это сделано скрытно.
Прот. Д.С: Это называется «ненавязчиво».
И.Ш: Ненавязчиво, да. У нас было все более топорно — социализм это более топорная система, а капитализм – такая хитрая, что ее сразу не поймешь, то есть она выдается за нейтральность.
Прот. Д.С: Видимость нейтральности.
И.Ш: Да, но это антихристианское учение, это совершенно очевидно — оно прямо противоположно христианству. То есть мы отдаем ребенка в школу, где он учится атеизму в чистом виде, и он еще учится нелюбви.
До ХХ века ведь вообще не было известно такого феномена «Переходный возраст». Батюшка, Вы в русской литературе, в классике – встречали, чтобы было такое понятие: «переходный возраст»?
Прот. Д.С: Не помню.
И.Ш: Не было такого распространенного явления, такой проблемы, которая бы так описывалась. Есть очень хорошая книга – я всем советую почитать: Гордон Ньюфелд «Не упускайте своих детей». Там он прекрасно это разбирает. Это канадский клинический психолог, профессор, уважаемый в мире человек. Я с ним пять лет назад встречалась на конференции в Берлине. У него своя клиника, в которой он занимается исследованиями патологии, которая именно с подростками происходит. И он разбирает детально, как происходит этот процесс переориентации семейных ценностей — со своей семьи на подростковую субкультуру.
У него пять детей, и когда он продвинулся в своем учении до определенного этапа, он забрал всех своих детей из школы, и они у него все на домашнем обучении, потому что он понял, что нельзя это преодолеть — то есть тот вред, который психике ребенка наносит пребывание в школе — его нельзя компенсировать.
Прот. Д.С: Да, он неизбывный, нужно очень мощную психику иметь ребенку, чтобы он потом это преодолел.
И.Ш: Да, это очень и очень сложно, и главное — не очень понятно, зачем.
Прот. Д.С: Нет, у нас-то это непонятно, потому что, с одной стороны, декларируется свобода личности, а, с другой стороны, ее просто превращают в некий куб с полированными гранями.
И.Ш: Это в любой государственной школе такое происходит. Школа ведь была разработана по типу фабрики, то есть ребенка мы ставим как болванку на конвейер, дальше с ним происходят некоторые манипуляции, и в результате получаем некий продукт.
Прот. Д.С: Одинаковая форма, одинаковая длительность урока, одинаковая длительность перемен, и вообще работа по звонку — это условный такой рефлекс — как собачка Павлова. Звонок — ты включаешься, звонок — ты выключаешься.
И.Ш: Это дрессировка такая.
Прот. Д.С: Но это настолько стало привычно для людей, что они это рассматривают также как чистить зубы перед едой.
И.Ш: Когда в Пруссии внедрили эту систему, у них очень повысилась управляемость общества. Это еще мечта Платона — о создании общества, управляющегося мифами. То есть правящий класс создает миф государственный, который внедряет в головы граждан, дрессирует их определенным образом, и они потом слушаются любой команды того, кто заложил в них эти мифы, и тех, кто придумал систему дрессировки. Потому что вот эта вся система звонков, школьных оценок, фиксированности в классе одиннадцать лет — если об этом абстрагировано подумать: человек приучается вставать и садиться по звонку, говорить только тогда, когда ему разрешают, когда его спрашивают, остальное время он должен сидеть и молчать. Одиннадцать лет он просится в туалет выйти: «Можно?» Он должен бояться школьной администрации. Особенно это для мальчиков «полезно» — быть под таким прессингом женщин разных в течение десяти лет, когда он должен мимо учительской красться. А мы удивляемся: где у нас мужество, где у нас мужчины. Но если парня ломать десять лет с помощью такой системы…
Прот. Д.С: Его психофизические свойства.
И.Ш: Какой будет результат?
Прот. Д.С: Еще к этому добавляется мама-одиночка и сам детский коллектив, где главенствующее положение занимает обычно самый подлый и часто самый сильный, который является просто второгодником.
И.Ш: Социализация школьная происходит же по принципу «дикарь учит дикаря». Социализация это что? Это приобретение определенных навыков общения, усвоение норм поведения. Если мы подумаем, какие мы хотим конкретно навыки общения и правила поведения чтобы ребенок усвоил — мы бы тогда думали о том, что ему надо дать пример, как надо общаться.
Прот. Д.С: С одной стороны. А, с другой стороны, родители подспудно понимают, что если все прошедшее школу (а ведь у нас обязательная школа) население «продрали» через эту систему, то они определенным образом отдрессированы. А если мой ребенок не будет дрессированным, ему будет тяжело. То есть они хотят его вырвать, как тигра из джунглей, поместить его в цирк, и чтобы он от клетки до арены, от арены до клетки, и так всю жизнь. И им, как и пруссакам, это все очень по душе.
И.Ш: Это очень печально. Но, на самом деле, школа не воспитывает определенные реальные какие-то черты — она просто ломает психику, а ломается она у всех по-разному, поэтому мы не имеем какого-то однородного типажа, так скажем. Мы имеем разные патологии.
Прот. Д.С: Да. Дело в том, что Господь сделал всех разными для того, чтобы каждый человек себе находил по душе.
И.Ш: Когда Господь избрал сословие левитов, чтобы учить народ закону Божию, Он же не поручал детей левитам, хотя они были профессионалы в этом деле и точно знали закон лучше родителей. Почему так?
Прот. Д.С: Да потому, что родители лучше будут интерпретировать закон для детского возрастного сознания в той точке его детского развития, вот почему. Любой левит, даже уже такой близкий к христианству, в силу своих духовных свойств, все равно не может иметь эту любовь, которую может иметь отец с матерью к своему дитяте.
И.Ш: Вообще, родитель же видит, когда ребенок отключился — например, не слушает материал. Это же сразу заметно. Родителя ребенку провести невозможно. Школа — это такая постоянная имитация знаний. Дети очень быстро понимают, как притворяться, что ты что-то знаешь, как что-то переписывать, где-то мухлевать.
Прот. Д.С: Допустим, можно отключиться от процесса обучения, когда тебя вчера вызвали к доске, ты получил что-то, если оценка «4»-«5», ты можешь на две недели полностью за снегирями в окне наблюдать, или ковырять в носу, или чего-то читать.
И.Ш: Мне на самом деле жалко, когда детей ругают за неуспеваемость в школе. Потому что сам формат этого обучения — такой университетский, когда люди сидят спокойно, тихо и слушают лектора — уже подразумевает высокую степень владения собственным вниманием, высокую концентрацию. Ждать этого от детей достаточно странно, у них просто она не развита еще, и ребенок упускает что-то.
Прот. Д.С.: Да и потом: ребенок в состоянии 7- 10 минут только быть включенным, и то пунктирно.
И.Ш.: Да, это же надо видеть, когда ребенок включен, а когда он выключен. А как это — когда тридцать человек, и каждый в разное время включен и выключен — они не включаются как механизмы. Каждые в эти пять минут слушает — и все, больше он не слушает. И сколько там детей включилось, когда им объясняли материал?..
Прот. Д.С.: Те ученики, которых считают хорошими, у которых есть природные или предварительно родителями развитые способности.
И.Ш.: Знаете, это тоже очень интересный момент. Я как-то читала методичку для преподавателя — там было написано, что надо все незнакомые слова надо объяснять детям, и был приведен такой пример: «Давайте, дети разберем слово “авторитет”. Кто знает, что означает это слово, кто у нас в классе из ваших одноклассников пользуется авторитетом?». Вот такая сама по себе постановка вопроса. То есть понимаете, после того, как эти дети будут названы, значит, они будут считать что они «ого-го!», а если ты не назван как авторитетный, всё — на тебе уже ярлык подвешен.
Прот. Д.С.: О том, какие педагогические грубейшие ошибки совершают наши педагоги…
И.Ш.: Это в одобренной методичке Министерства образования написано. Я имею в виду, что ребенок, который себя уже хорошим не считает, он принимает мнение о себе на веру, и потом даже уже не пытается это нагнать, раз «я тупой», «я троечник». Ком непонимания начинает накапливаться. В итоге мы имеем то, что к пятому классу у нас не усвоена программа первого.
Прот. Д.С.: Саморазрушающийся механизм запускается.
И.Ш.: Потому что каждый ребенок индивидуален, и он требует индивидуального внимания, индивидуального подхода. Невозможно детей сдавать, как на фабрику переработки материалов таких — это не работает. Бихевиористы это хорошо знали (которые всю эту систему придумали), она же ломает волю человека, его самодисциплина там разрушается, воля, инициативность. Какая инициативность? Ты должен говорить, когда тебе говорят говорить.
Прот. Д.С.: «Инициатива наказуема» — это же лозунг.
И.Ш.: Да, и думать так, как написано в учебнике. Учебники же для чего были разработаны? У тебя есть текст, который не первоисточник, не творение какого-то выдающегося философа — это такой трижды переваренный кем-то продукт. Ты его читаешь, потом у тебя возникают вопросы. Прочитав их, ты должен понять, как ты должен думать и найти правильный ответ в тексте.
Прот. Д.С: Если ты начинаешь думать так, как сказано, то тогда ты получаешь хорошую оценку.
И.Ш.: Сдаёшь тест.
Прот. Д.С: Поэтому большинство детей не хочет иметь какие-то знания, они хотят только оценок.
И.Ш.: Потому что система так устроена — чтобы отбить интерес к познанию. Шаг следующий, который был уже во второй половине ХХ века — это уже тестовая система. Когда знание, целостное видение, начинает дробиться на куски, и мы говорим, что это объективная оценка. Это такое лукавство. Навык прохождения теста ближе всего к навыку решения кроссворда. Если ты два года тренировался решать кроссворды в какой-то газете, то через два года человек будет просто ас в решении кроссвордов. Но это не значит, что он вообще в какой-то области хоть что-то вообще знает. Просто он научился кроссворды разгадывать.
Прот. Д.С.: Он не научится синтезировать.
И.Ш.: Поэтому ребенок, который сдает тест хорошо, просто натаскан на тесты, но это не говорит о том, что он знает про историю, может говорить вообще об этом предмете. Или вот, «тотальный диктант» опять же — показал результаты просто чудовищные. Тест не показывает знание русского языка — это умение отвечать на вопросы теста, у которых присутствует понимание логики автора. А тестирование по истории — это вообще что-то чудовищное. Ты должен запомнить, как оценивать какое-то событие… Конкретно может быть несколько причин, это такой образ мышления должен быть?
Прот. Д.С: А если сделать такую квинтэссенцию выводов из того, что дает домашнее образование?
И.Ш.: Домашнее образование дает здоровую психику и уровень знаний больше, чем школьный. Потому что меньше, чем дает школа, дать невозможно. По американской статистике (мы не говорили еще об этом, почему мы на нее ссылаемся) — в Америке больше всего детей в мире учится на домашнем образовании — два с половиной миллиона детей или 5%. Это достаточно большое число, и это уже давно происходит. Сейчас уже выросло поколение, которое своих детей учит на домашнем образовании. Эта социальная группа уже исследована вдоль и поперек, перепроверена 125 раз, постоянно продолжает подвергаться нападкам, потому что люди не хотят слышать о домашнем образовании ничего. Хотя там все исследования показывают, что все прекрасно с социализацией у «домашников», у них более крепкие семьи, у них большее количество детей в семьях, они больше зарабатывают, они более довольны жизнью, у них более высокие социальные позиции.У меня даже есть исследования по поводу социализации, где они оценивали гражданскую активность социальную активность тех, кто был на домашнем обучении и тех, кто в школе. Вот, например, очень интересно — такой был вопрос: «Участвуете ли Вы в каком-нибудь общественном деле?» Результат: 71 % из тех, кто обучался дома, и 30% из тех, кто обучался в школе.
Прот. Д.С.: Хотя считается, что школа как раз и понуждает.
И.Ш.: Вот как раз статистика 70% и 30%. «Являетесь ли Вы там членом какой-нибудь организации (социальной, профессиональной), принимаете ли регулярное участие в ее деятельности?» — 88% среди тех, кто на домашнем обучении и 50% среди тех, кто не был. «Посещали ли библиотеку за последний месяц?» 68% среди тех, кто был на домашнем обучении и 32%, кто в школе.
Прот. Д.С.: Все в два раза, все цифры. Все-таки вернемся к 100 бальной системе оценок, к оценке академических знаний.
И.Ш.: Тесты не отражает реальный уровень знаний, просто разница, о которой я сейчас скажу, на самом деле гораздо больше. То есть если средний балл в американской школе (их аналог ЕГЭ) — 50, а у «домашников», у нешкольных детей — 86, но реально это разница больше в разы. Некоторые исследователи пишут, что на 5-10 лет в умственном развитии внешкольники опережают школьников. Я знаю это, я общаюсь с семьями, и такое явление как ребенок-второклассник, читающий спокойно учебники для 6-го класса, для дошкольных детей совершенно нормальное, вообще часто встречающееся явление. Почему нужно начинать изучение истории или биологии в пятом-шестом классе, ребенку же интересно, что там происходило, он хочет читать, ему интересно, что там. Они читают совершенно спокойно, на этом уровне материал усваивают, воспринимают.
Прот. Д.С.: Я тебя сразу вспомнил сейчас, когда я во втором классе читал книгу академика Куна «Легенды и мифы Древней Греции», и все с тех самых пор помню. Хотя восемь лет — вроде рано, книга для взрослых, а вот тем не менее так было замечательно изложено.
И.Ш.: Это еще и потому, что средний общий уровень образования очень серьезно упал — вообще в целом, в мире. То есть если в Америке — поскольку я больше в этом сообществе вращаюсь из-за того, что есть там доступ к исследованиям, больше знаю их статистику — если еще в начале ХХ века не было ни одного колледжа, в котором бы изучали латынь и древнегреческий, потому что все знали «до» — кто поступал; они уже в школе должны были знать эту латынь и древнегреческий, потому что в колледже уже никому и в голову не пришло бы этому учить. А сейчас этих колледжей, которые учат латынь и древнегреческий, по пальцам пересчитать. Недавно на конференции профессор Шичалин говорил, что сегодняшний уровень наших вузов это реальный уровень ПТУ. Общий уровень очень сильно упал просто. Потому что то, сейчас дается ребенку в пятом классе, в норме он совершенно спокойно может во втором — я говорю про гуманитарные предметы, математика — это отдельная тема, потому что у ребенка должно развиваться аналитическое мышление. И вообще, раннее обучение математикой вредит развитию и просто не нужно. Если гуманитарные предметы брать, то они очень сильно отложены неоправданно. Вообще интересно: у нас было 10 лет обучения в школе, а стало 11 — а на основании чего — кто прибавил 1 год, мало было 10, почему сделали 11, на основании каких исследований?
Прот. Д.С.: Для меня это загадка.
И.Ш.: В Америке – 12. Получается обратная зависимость, то есть, чем дольше человек в школе, тем хуже результат.
Прот. Д.С.: Поэтому я свое дитя отдал в школу с восьми лет, например, и хороший результат, я очень доволен.А ты не думала над такой темой: а почему современные родители так боятся домашнего образования?
И.Ш.: Из моего опыта общения наиболее негативно реагируют на это женщины.
Прот. Д.С.: Да, правильно.
И.Ш.: Потому что это требует со стороны женщины больших жертв.
Прот. Д.С.: Совершенно верно. С востребованностью обществом для женщины легче, чем востребованность собственными детьми. Именно поэтому она не хочет рожать, именно поэтому она откладывает замужество, и домашнее образование: «что, я буду со своими детьми проходить ботанику — да она мне в школе надоела!»
И.Ш.: Это труд, который, требует от женщины определенных жертв, но он на самом деле с одной стороны, очень неблагодарный — в смысле общества, и в смысле того, что ребенок осознает это только тогда, может, когда у него свои дети будут. Но труд творческий, он настолько интересный. Это совершенно потрясающий опыт, который обогащает, в первую очередь, саму тебя.
Прот. Д.С.: Это вообще самое интересное на свете – наблюдать, как из вот этого детеныша рождается личность. А когда много детей, ты можешь несколько раз это наблюдать, как из скорлупы вылупляется это существо, и потом все его зигзаги.
И.Ш.: Очень интересно с обучением, ведь это как выращивание такого цветового куста, когда не знаешь, какой бутон где распустится, что у ребенка проявится, в чем его талант. И ты культивируешь эту почву, внимательно следишь, и стараешься ему предложить и это, и это. Само моделирование его образовательной среды — это такое интересное и творческое занятие, и сам ты очень многому учишься.
Прот. Д.С.: И потом, в этом участвует вся душа, все тело, и весь дух — вот в чем дело. Это такая полнота бытия. Но, к сожалению, люди лучше себя бумажками ограничат, лучше будут получать сколиоз в своем офисном кресле.
И.Ш.: Еще тут, как мне кажется, сердцем человек должен почувствовать, как сердцем веру выбирает, он должен сердцем почувствовать, что это хорошо, это нормально, как это должно быть. Если любовь — это и есть семя, которое начинается с первой влюбленности, то воспитание человека до его взрослого состояния и его домашнее образование — это уже как бы плоды того дерева, которые выросли из семени. Это и есть человеческий, христианский труд. А у нас жизнь как лоскутное одеяло, которое очень трудно сшить, потому что к небеленой ткани пришиваются какие-то шелковые лоскутки, вот в чем дело. И все это раздирается, и получаются, к сожалению, люди — такие калеки.
А как может не быть проблемы подросткового возраста, когда уже известен результат школьной социализации — это переориентация с семьи на сверстников. То есть плод школьной социализации — это такая ситуация для человека, когда для человека мнение коллектива внешнего важнее, чем мнение членов его семьи. Вот этому мы хотим научить ребенка в школе, потому что всем известно, и кто будет отрицать, что так происходит, наверное, в 90% лишним случаев.
Школа дает очень специфический опыт социализации, приспосабливания к коллективу, в котором ты фиксирован, к коллективу равных себе по возрасту и по социальному статусу людей…
Домашнее образование — это не альтернативная форма образования, это самая древняя, традиционная форма образования.
В России – да, ей чуть больше 100 лет, в Европе чуть больше — 200 лет, это новшество. До этого школы, конечно, существовали всегда, но они были разно-форматными. Они отличались, родители выбирали, что подходит их ребенку, и школа никогда не была в центре процесса воспитания ребенка, это было всегда дополнительным фактором. У всех нешкольных детей, во внешкольных семьях, дети огромное количество времени тратят на посещение всяких секций, кружков, лекториев — примерно минимум в два-три раза больше, чем школьные дети, потому что у них просто очень много свободного времени. Тем, кто удовлетворен объемом информации школьной программы, ее можно освоить где-то за полтора часа в день, больше не надо.
Прот. Д.С.: В современной ситуации родители вынуждены делать для детей домашнее задание, потому что их ворох, если им жалко своих детей. Получается вообще абсурд.
И.Ш.: Да, любой родитель все равно занимается домашним образованием — только после школы. При этом он в ужасе от того, что ребенок не хочет учиться и думает, как было бы ужасно, если я бы учил сам. Но это большое заблуждение, потому что ребенок уже покалечен школой.
Нужна реабилитация. Не надо думать, что то, как ребенок реагирует на домашнее задание, он будет вот так же учиться дома без школы – нет, это будет совершенно другая ситуация. Единственное, что школьному ребенку нужно будет реабилитироваться от школы, и иногда это занимает много — от года до трех лет,- просто чтобы восстановить интерес к знаниям, эту естественную любознательность ребенка, чтобы он хотел учиться. Для ребенка нормально хотеть узнать что-то, ему интересно.
Прот. Д.С.: Спасибо Ирочка. Ну вот, дорогие братья и сестры, я думаю, круг вопросов, которые мы только наметили — этот круг вопросов для вашей души и ума окажется интересным. Надеюсь, что мы сделаем небольшой цикл, разбивая всю эту тему домашнего образования на некоторые блоки, и с вами поделимся.
Расшифровка видео-сюжета «Диалог под часами» ТК «Спас»
Комментировать