Толкования на Псалтирь 108:6

Постави на него грешника. Грешник есть сам сатана, изобретатель греха. Сказано «постави» вместо «будет поставлен». На кого же на него, как не на предателя Иуду? И диавол да станет одесную Его. И у Захарии сказано: и показа ми Господь Иисуса иерея великаго, стояща пред лицем Ангела Господня, и диавол стояше одесную Его, еже противитися Ему (Зах. 3,1). Не противится же диавол Иуде.

Ст. 6-15 Постави на него грешника, и диавол да станет одесную его: внегда судитися ему, да изыдет осужден, и молитва его да будет в грех. Да будут дние его мали, и епископство его да приимет ин: да будут сынове его сири, и жена его вдова: движущеся да преселятся сынове его и воспросят, да изгнани будут из домов своих. Да взыщет заимодавец вся, елика суть его: и да восхитят чуждии труды его. Да не будет ему заступника, ниже да будет ущедряяй сироты его: да будут чада его в погубление, в роде единем да потребится имя его. Да воспомянется беззаконие отец его пред Господем, и грех матере его да не очистится: да будут пред Господем выну, и да потребится от земли память их

Здесь нам нужна великая внимательность, потому что сказанные слова, при одном их произношении и с первого взгляда, смущают многих из невнимательных. Весь этот псалом наполнен проклятиями; вся речь проникнута ими и обнаруживает в говорящем сильный и пламенный гнев, который не останавливается на самом нечестивце, но простирает наказание и на детей, и на отца, и на мать его, и не доволь­ствуется одним несчастьем, но прилагает бедствия к бед­ствиям. В самом деле, посмотри, чего просит он. «Поставь над ним грешника, и диавол да станет одесную его», т.е. пусть будут обвинителями его люди порочные и коварные, и пусть он не преодолеет их. Это и значит: «когда будет судиться он, да выйдет осужденным». Не довольствуется и этим наказанием, но при таком осуждении просит еще, чтобы кто-нибудь другой полу­чил после него честь его: «и достоинство его, говорит, да приимет другой». Не останавливается и на этом, но заграждает для него единственную оставшуюся пристань, прося, чтобы он не удо­стоился никакой милости от Бога: «и молитва его, говорит, да будет в грех». Притом просит, чтобы он подвергся прежде­временной смерти: «да будут, – говорит, – сыновья его сиротами». Не останав­ливается и здесь, хотя и этого было бы достаточно, но еще про­должает. Душе весьма воспламенившейся свойственно не удовлетворяться одним или двумя наказаниями, но просит столь многих. Следующее затем еще более тяжко: просит сиротства и вдовства остающимся после него. Хотя по смерти его это необходимо должно случиться, но, пылая гневом, полагает и это в ряду проклятий. Не останавливается и на сиротстве, но и после таких бедствий простирается далее, увеличивает бремя, просит, чтобы потомки его были изгнанниками и переселенцами: «скитаясь, да переселяются, – говорит, – сыновья его», т.е. пусть блуждают, не останавливаясь, пусть не имеют даже необходимой пищи и не перестают переходить с места на место, будучи гонимы и преследуемы по всей земле и нигде не находя себе места для пристанища. Вместе с этим про­сит им нищеты, и нищеты крайней и невыносимой, так чтобы они не получали помощи даже от родных, но, скитаясь, искали ее у иноплеменников и незнакомых. И послушай, как выра­жает это. Сказав: «да переселяются сыновья его и просят, при­бавляет: да будут изгнаны из домов своих. Да взыщет заимодавец все, что есть у него, и чужие да расхитят нажитое трудами его». Это – новый вид несчастья, чтобы имущество его было предано рас­хищению, чтобы он подвергался нападениям заимодавцев, переносил всякого рода оскорбления и, что всего тяжелее, среди таких бедствий не имел защитника, так как и этого про­сит: «да не будет, – говорит, – у него заступника». Несчастья и сами по себе невыносимы; но когда нет и защитника, тогда они еще более тяжки. «Да не будет щедрого для сирот его». О, какой великий гнев, когда и преждевременное сиротство не на­ходит себе сострадания, и не только сострадания, но еще осуж­дается на крайнюю погибель: «да будут, – говорит, – дети его истреблены, с одним родом да изгладится имя его». Видишь ли речь, исполненную гнева и ни на чем не останавливающуюся? Просит, чтобы они жили в различных и разнообразных не­счастьях, чтобы преданы были всякого рода бедствиям и по­гибли в неизвестности. И как бы недостаточно было несчастья детей его, прибавляет еще: «да будет вспомянуто беззаконие отцов его пред Господом, и грех матери его да не очистится. Да будут они всегда пред Господом, и да будет истреблена с земли память их». Это особенно свойственно гневу – раскрывать подробно несчастья, о которых сказано вообще, и часто повторять одно и тоже. Ска­зав: «да будет вспомянуто беззаконие отцов его, прибавляет: да не очистится». Хотя это – одно и то же, но гнев побудил сказать и то и другое; а смысл этих слов следующий: умертви его, убей, уничтожь. Видишь ли, какое множество проклятий? Если хочешь, я опять с начала перечислю их. Пусть, говорит, попадет он к злым людям, будет обвинен, предан в их власть, осуж­ден, подвергнется преждевременной смерти, лишится чести и увидит, что она перешла не к потомкам его, но к кому-нибудь чужому; пусть жена его погибнет, и дети терпят бед­ность и сиротство, проводят жизнь в нищенстве, будут осуж­дены и отовсюду изгоняемы, не имеют никакого защитника, будут лишены и благоволения Божия, не находя себе никакого ни пристанища, ни убежища; пусть изгладится имя его с земли, и погибает он в неизвестности; пусть и отец и мать его будут наказаны за грехи свои и погибнут несчастным и зло­получным образом.

Все вышесказанное не поражает ли слушателя? Хо­чешь ли узнать, кто этот человек, так осуждаемый? Если мы, слыша, что какого-нибудь человека порицают, спрашиваем у присутствующих, о ком это говорится, то тем более, слыша такие проклятия от пророка, необходимо узнать, и узнать со стра­хом и сокрушенным сердцем, кто этот человек, подверг­шийся столь сильному гневу, так огорчивший Св. Духа, что об нем говорится столько и таких страшных бедствий. Поэтому, если угодно, прочитаем опять этот псалом с начала с ве­ликим вниманием. Не шумите. Я буду изъяснять его со всею тщательностью, сколько могу. Предмет исследования не малова­жен. И во-первых: почему, когда осуждается сам согрешив­ший, наказываются вместе с ним и дети, и жена, и родители? Во-вторых: кто этот, подвергающийся проклятию? В-третьих: каким образом верховный из апостолов доказывает, что этот псалом относится к Иуде, или лучше, не весь псалом, а часть псалма? «В книге же Псалмов написано: да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем; и достоинство его да приимет другой» (Деян.1:20)? Здесь опять представляется нам другой вопрос, так как не все это напи­сано в настоящем псалме; потому он и указал не на один псалом, а на целую книгу. Именно слова: «да будет двор его пуст» находятся в другом псалме (Пс.68:26), а в этом: «и достоинство его да приимет другой»: но Петр соединил то и другое в одно свидетельство. Так и Павел часто посту­пает; например, когда говорит: «придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова. И сей завет им от Меня, когда сниму с них грехи их» (Рим.11:26, 27). Что же, скажет кто-нибудь, вышесказанное есть пророчество или проклятие? Проро­чество в виде проклятия. То же мы можем находить и в дру­гих местах; то же сделал и Иаков. Так как слушателей нужно вразумлять тем, что случалось с другими, то многие пророчества составлены так, чтобы самим образом выражения увеличить страх в обществе. В самом деле, не одно и то же – сказать, что такой-то пострадает так и так, или произ­нести тоже самое в виде гнева и негодования. А что я говорю не без основания, объясню вам это пророческими изречениями. Когда Иаков готовился умереть, то сказал сыновьям своим: «соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни» (Быт.49:1); и, намереваясь пророчествовать, с самого начала как бы воспламеняется гневом и начинает пророчество с проклятия: «Рувим, говорит, первенец мой! ты – крепость моя и начаток силы моей, верх достоинства и верх могущества; но ты бушевал, как вода, – не будешь преимуществовать» (Быт.49:3, 4), в виде проклятия предсказывая будущую его погибель. Он же, говоря о благах, произносит в виде молитвы (Иосифу): «да благословит тебя благословениями небесными свыше…, которые превышают благословения гор древних и приятности холмов вечных» (Быт.49:25–26), хотя и это есть пророчество. Но очевидно, что все это происхо­дит не от человеческой страсти. То же самое делает и с Ханааном дед его: «Ханаан…, говорит, будет рабом» (Быт.49:26), – дабы ты знал, что Бог, защищающий обижаемых, на­казывает обижающих. И Христос употреблял тот же образ речи, призывая к себе людей под видом пророчества и сето­вания: «горе, говорил Он, тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида!; и еще: Иерусалим! Иерусалим! избивающий пророков» (Лк.10:13; Лк.13:34). О ком же говорит псалом? Отчасти об Иуде пророчествовал здесь Дух чрез Давида; а в остальной части о других. Пророчество бывает и в таком виде. Мы неоднократно уви­дим такой состав псалма, что начало его относится к одному лицу, а остальное к другому. Вышесказанное можно видеть и из другого места: когда иудеи вступили в землю обетованную, то сын Навинов получил повеление от Бога разделить две­надцать колен на двенадцать частей и произнести отчасти благословения, а отчасти проклятия. Эти благословения и проклятия были предсказанием будущего: «проклят ты…, говорил он, в городе и проклят ты [будешь] на поле» (Втор.28:16), и бесчисленные подобные проклятия, касающиеся колен, составили длинную речь.

То же можно сказать и здесь, т.е. под видом проклятия составлено пророчество, которое означает и предвозвещает события, имевшие случиться с Иудою, а потом касается и другого предмета, именно: говорит против некоторых людей, восстаю­щих на священство, – чтобы мы знали, как велико зло – вос­ставать на священников Божиих и употреблять против них коварство и неправду. Сказанное здесь есть не что иное, как внушение, что постигнет тех, которые обижают ближних и восстают с коварством и злобою против людей, не сделавших ничего худого. Если же псалмопевец просит, чтобы и дети его были наказаны, не смущайся этим, возлюбленный; детьми он называет здесь тех, которые сами участвуют в пороках таких людей. Писание часто называет детьми и сы­нов по естественному родству и соучастников нечестия, хотя бы они и не были естественными сынами, как, например, когда говорит: «ваш отец диавол» (Ин.8:44). Хотя иудеи не были сынами диавола по природе, – как облеченные плотью могли быть сынами бесплотного? – однако по участию в нечестии они всту­пили в родство с ним. Потому оно называет их чуждыми для Авраама: «если бы вы, говорит, были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы» (Ин.8:39). А что сын не наказы­вается за отца, равно как и отец за сына, это всякому из­вестно, – и в законе сказано об этом, – разве когда отец худо воспитывал сына; но и тогда он наказывается не за сына, а за собственное нерадение, как, например, Илий (1Цар.3:13).

«Постави на него грешника, и диавол да станет одесную его». Сказано: «постави» вместо: поставишь, и: «да станет» вместо: будет стоять. И сие ясно показал нам божественный Евангелист. Ибо богомудрый Иоанн вопросил: «кто есть» предатель? А Господь ответствовал: «ему же омочив хлеб подам, той есть. И омочь», сказано, «даде его Иуде. И по хлебе вниде вь онь сатана» (Ин.13:25–27), нашедши входы себе уготованными; потому что Иуда по собственной воле пошел к Иудеям, условился с ними о предательстве, и многими после сего осыпанный благодеяниями, пребыл неблагодарным. Поэтому добровольно принял в сожительство врага.

Постави на него грешника.

Поставь, и подобные сему выражения имеют только вид повеления, или желания, а сказываются пророчески и имеют значение будущего времени, вместо: будет начальствовать или станет, по Феодориту и Афанасию. Грешник, говорит, т. е. диавол, будет начальствовать над Иудою. Ибо, как написано, вошел в него сатана (Иоан. 13,27). Или: поставь, должно принимать вместо: попусти стоять над ним, по тому обыкновению, по которому Писание, как мы замечали многократно, попущение называет действием.

Исихия: Как Бог называется праведным и представляется радующимся о правде (ибо праведен, говорит, Господь и правды возлюбил); так диавол — грешником, как грехолюбивый; и не только—он грешит, но и соглашающимся внушает грешить. Ему-то стоять над Иудою желает, так чтобы начальствовал над ним, как над бесами. Ибо предатель, наравне с ними, сделался его участником.

И диавол да станет одесную его.

Диавол, говорит, будет стоять одесную Иуды, т. е. сблизится с ним. Ибо стояние с правой стороны приписывается близким. Потому-то и праведники удостаиваются стояния одесную Бога. Можно еще понимать иначе, что станет у него по правую руку диавол, т. е. что он, как изъясняетВасилий и Евсевий, похищает правые его действия. Хотя же и написано у Захарии об Иисусе, великом архиерее, что диавол стоял по правую руку его; но там приложено и то, чтобы противиться ему: и показал мне Господь Иисуса, великого иерея, стоящего пред лицом Ангела Господня; и диавол стоял по правую руку его, чтобы противиться ему (Зах. 3,1), т. е. стоял с правой стороны его, противодействуя правым его делам.

Слова Василия великого: Диавол стоит по правую руку, разрушая некоторым образом правое, т. е. расхищая добрые дела его. Ибо он враждует не только против принадлежащих к левой стороне (слабых) наших действий, но и против правых и похвальных. Исихия: Не только не мог быть прощен в том, что он, будучи учеником такого Учителя, продал Его, но даже и в страсти сребролюбия, против которой Христос, снисходя к его немощи, вверил ему ящик (с деньгами), чтобы предатель не имел нужды и в деньгах. Дидима: Не у всякого одно и то же считается правым, но у старательного умны дела и составляют добродетель, а у нерадивого чувственны и порочны. Итак, при делах правых святого стоит Бог, а при делах грешника диавол.

Ст. 6-7 Постави на него грешника, и диавол да станет одесную его: внегда судитися ему, да изыдет осужден, и молитва его да будет в грех.

Накажи и суди моего врага по его делам: пусть жизнь его сократится, дети останутся сиротами и нищенствуют

Среди врагов особенной ненавистью к Давиду отличался один, о строгом суде над которым он и молит Бога. - «Поставь над ним нечестивого, и диавол да станет одесную» - пусть против него свидетельствуют грешник и диавол. Свидетельству грешника здесь придается особенное значение ввиду того, что он, в силу своей испорченности, может открыть в поступках человека, против которого свидетельствует, дурное там, где праведный, неиспорченный и не искусившийся в дурном, не мог бы за своей чистотой предположить худых побуждений или действий. Диавол же, как источник и родоначальник греха, знает все уклонения человека к дурному, а потому может представить на суд поведение человека за всю его жизнь. Требование Давидом такого свидетельства против Доика в основании своем имеет желание строгого суда над ним и полного. - «Молитва его да будет в грех». Давид уверен в осуждении Доика. Кара, предстоящая ему, может вызвать в нем молитву о помиловании. Пусть эта молитва, как подсказанная чувством страха, а потому неискренняя, лицемерная, как вынужденная, не только не будет принята Богом, но и зачтется ему в большую вину: он только здесь вспомнил о Боге, но не для того, чтобы исправить свое поведение пред Ним, а чтобы избежать заслуженной кары от Него. Такая молитва только усиливает его виновность.