Допрос в комитете бедноты

Сюжет

Данный сюжет — это своеобразная аллегория на тему суда первых христиан, только вместо утонченных римлян здесь мы видим настоящий сброд — преступников и убийц.

Описание

Художник прекрасно передаёт обстановку революционных лет – периода безвременья, хаоса, разгула бандитизма. Это было время торжества пошлости, первобытной дикости и безумия. Но самое страшное было в том, что начались гонения на церковь, грядущий хам ворвался в храмы, попирая элементарные моральные принципы и нормы, уничтожая все на своем пути. Автор наглядно показывает последствия мечтательной интеллигенции о рае на земле. К власти пришли «новые люди» — новизна их в том, что прежние уголовники и преступники вырвались на волю, поскольку революционные «мечтатели» создали мифический облик «пролетария-гегемона», прежде угнетаемого буржуазией и обманываемый духовенством ради извлечения прибыли. Однако пользуясь своим «правом», гегемон превзошел в грабежах и насилии даже самых закоренелых преступников, полностью потеряв остатки той человечности, которые были прежде при «угнетателях», которые хоть как-то удерживали этот сброд в определенных рамках.

На картине мы видим суд, точнее его карикатуру, поскольку на самом деле все уже давно предрешено мартышками-судьями. Суть большевистского суда «отнять и поделить», но абсурдность ситуации состоит в том, что отнимать и делить нечего. Перед нами «обвиняемые» — простые верующие люди, служащие в храме: священник и староста. У них ничего нет. Судя по скромной одежде ничего и не было и не могло быть. Даже если и что-то было, то, судя по обстановке якобы «судебного помещения», все разграблено и поругано во время грандиозной попойки, на которую указывают опухшие и заплывшие от долгих систематических возлияний лица. Точнее не лица, а рожи, которые толком еще не успели проспаться.

Весёлая пьяная компания восседает за столом на разодранном старинном кресле, по которому прошелся не раз пролетариат то ли в радости, то ли в гневе разодрав его фактически в клочья. Рядом с креслом валяются «вещдоки»: икона, изломанная скрипка, книги и бутылка опустошенного вина, которым явно опохмелялись после такой же дешевой водки. Повсюду грязь, мусор, обрывки бумаг. За какие деяния обвиняются духовные лица неясно ни самой ватаге, изображающей суд, ни такой же «страже», едва держащейся на ногах, ни изумленным «свидетелям», которым не дали проспаться после бурной ночи.

Эта уродливая фантасмагория усиливается при контрасте человеческих, благообразных лиц, исполненных достоинства и стоического спокойствия и обезумевших персонажей, которые по-обезьяньи копируют заседание суда.

Создавая картину, художник использует здесь образы-гротески, взятые отчасти у Иеронимуса Босха, отчасти у художников-передвижников, поучая публику «наоборот» — вызывая сочувствие к духовенству, которое в девятнадцатом веке часто являлось источником различных нападок.

Так или иначе, но сочувствие зрителя явно на стороне обвиняемых, нежели обвинителей.

История

После революции Владимиров работал в Петроградской милиции (рисовал портреты разыскиваемых преступников), потом вступил в Ассоциацию художников революционной России. Тогда же им был создан рисунок, который называют «Допрос в комитете бедноты». Но, судя по всему, это не комбед, действовавший в 1918-1919 годах, а революционный суд (трибунал, все трое «судей» — военные), вершивший скорострельное правосудие — арест, обыск, допрос и сразу приговор…

Рекомендуемая литература

• Гонения на христиан Азбука веры
• Тест: II Патриарший период
• Российская Церковь в 1917–1921 гг. А.А. Кострюков
• Русская катастрофа 1917 г. очами святых XX века: причины и уроки еп. Кирилл и игум. Мефодий (Зинковские)