Представим себе разговор двух людей. Один из них – симпатичный темноволосый мужчина в серой рубашке с приспущенным узлом галстука. В руке он держит свой пиджак. Его волосы коротко подстрижены, открытое лицо оживлено легкой усмешкой. Плечи свободно развернуты, подчеркивая развитые мышцы груди, осанка уверенная. И говорит он так же уверенно, спокойно, словно в каждое слово вкладывает особый смысл. Второй – выше ростом, худой, сутулый, в длинной, до середины бёдер, старой футболке, потертых джинсах. Он постоянно поправляет свои взъерошенные волосы, откидывая с глаз мешающуюся чёлку, и вообще постоянно взмахивает руками, активно жестикулирует. Его тело будто проводник эмоций, и лицо так же подвижно, словно и брови, и щеки, и подбородок участвуют в произнесении каждого слова.
Представили? А теперь ответьте для себя на несколько вопросов. Если есть желание в рамках самоанализа серьезно отследить своё восприятие других людей, лучше письменно зафиксировать свои ответы, хотя бы тезисно.
Кто из этих мужчин вызывает у вас большую симпатию? Почему?
Как вам кажется, кто из них более искренний? Почему?
А теперь предположите, о чём они разговаривают. Это разговор о работе? О семье? О дружбе? Об увлечениях? О женщинах? О детях? О рыбалке? О машинах?
Мирный ли это разговор, или мужчины спорят, даже ругаются? Кто из них лидер в беседе и в их отношениях в целом? Правду они говорят или нет?
Сколько лет этим мужчинам? К какой социальной группе они относятся? Представителями каких профессий они являются?
Какую позицию занимает каждый из них: смотрит на собеседника свысока, снизу или воспринимает его как равного? Соглашается он с собеседником или нет? Насколько доброжелателен по отношению к нему? Чувствует себя более умным или, наоборот, мало что понимающим?
Ещё раз подумайте, кто из мужчин вам более симпатичен. Изменилось ли что-то в вашем восприятии? Если да, то насколько?
История, представленная в этой зарисовке, находится в конце статьи. Прочитайте её, пожалуйста, и сравните ваши предположения с тем, что изобразил автор.
Ещё раз подумайте, кто из мужчин вам более симпатичен. Изменилось ли что-то в вашем восприятии? Если да, то насколько?
А теперь переключите свое внимание с описанной истории на продолжение статьи. Уже вне упражнения оцените степень схожести своей интерпретации с версией автора. Даже если ваша фантазия оказалась близкой (вы угадали профессии, возраст, тему разговора, настроение собеседников и т. д.), как вы думаете, какова вероятность того, что это не случайное попадание, а закономерный вывод из описания?
На самом деле такая вероятность ничтожна, так как в рассказе совершенно нет сведений, необходимых для объективных выводов о возрасте, профессии мужчин, теме разговора и т. д. Соответственно, все предположения вы строили, исходя из собственных представлений, например, о том, какой стиль одежды обычно свойственен тому или иному возрасту, или социальному положению, без учета особых обстоятельств, при которых стиль может измениться на, казалось бы, совершенно неподходящий.
В равной степени можно рассмотреть совершенно другую историю с полным совпадением описанных признаков. Например, темноволосый с мускулатурой – это может быть преклонных лет генерал, одетый в гражданское, после совещания позволивший себе немного расслабиться, но при этом полный уверенности в себе и в своем положении. А в футболке и джинсах – молодой программист его особого подразделения, судорожно оправдывающийся за какой-то промах в работе. Причем, генерал может быть даже темнокожим. Как и программист. И получится фактически фрагмент какого-нибудь голливудского фильма.
Или же это беседуют отец и сын – причем, их можно спокойно менять местами, придумывая новые обстоятельства беседы. Или же это работодатель и пришедший на собеседование кандидат. Или дизайнер, отстаивающий свой проект перед заказчиком. Или просто одноклассники, которые случайно встретились. Или соседи во дворе вечером после работы.
То, что мы с вами сейчас проделали, похоже на то, как школьники придумывают предложения по заданной схеме, в которой есть только пустые круги и квадраты, означающие количество слов в предложении. У нас есть задание – ответить на вопросы («придумать предложение»), но в условии задания не дана точная информация, ограничивающая тему и обстоятельства рассказа. Поэтому, казалось бы, разумно предположить, что получившийся у нас в размышлениях результат – исключительно дело нашей фантазии. Таких фантазий можно придумать очень много, и все они будут соответствовать приведенной в условии информации. Например, услышав словосочетание «молодой человек» один представит себе блондина, другой – брюнета, кто-то «увидит» спортсмена, кто-то «ботана» или полноватого Пьера Безухова, а кто-то аниме-героя и т. д. Любой из нафантазированных образов может быть молодым человеком, и любая интерпретация может быть как верна, так и неверна. В своих предположениях мы можем быть абсолютно далеки от реальности, для уверенности в собственных выводах нет никаких оснований. Значит, не стоит делать выводы, не получив дополнительных сведений. Но главное, в своем поведении, в своем отношении к беседующим мужчинам руководствоваться подобными непроверенными предположениями нельзя!
Однако наш мозг так устроен, что быстренько перерабатывает поступающую информацию на основе уже имеющегося у нас опыта, и лишь немногие люди дают себе труд перепроверить результаты этой первичной интуитивной переработки перед тем, как сделать выводы о том, что за люди предстали нашему вниманию.
И получается, что в ходе упражнения, когда со стороны дается инструкция усомниться в своих выводах, мы обращаем внимание, что описание не так однозначно, и уже готовы отказаться от первой интерпретации и придумывать всё новые варианты.
Но, к сожалению, в жизни многие люди склонны довольствоваться своей первой интерпретацией, не обращая внимания на нехватку сведений. Особенно легко они делают выводы о чувствах или мотивах хорошо знакомых людей (чем больше мы знаем человека, тем больше уверены в точности своих выводов о нём).
Не стоит забывать, что наши знания о другом человеке не абсолютны («чужая душа потёмки»), вдобавок человек может по разным причинам поступать вразрез со своим привычным образом мыслей и поведения.
А в некоторых межличностных отношениях интерпретаций изначально так много, что и само знание о другом человеке не что иное, как иллюзия, имеющая мало общего с реальностью. Это характерно, например, для зависимых отношений, где происходит так называемое слияние, препятствующее узнаванию настоящей личности того, кто становится жертвой невротической зависимости.
Принципы отказа от непроверенных интерпретаций
Многослойные интерпретации создают иллюзорную реальность и препятствуют нормальному, здоровому общению, приводят к неудовлетворенности и провоцируют множество конфликтов. Для того чтобы избавиться от подобной, не просто бессмысленной, а откровенно вредоносной, привычки к интерпретациям, необходимо выработать у себя изначальную мысленную установку, на основе которой сознание будет проводить уже первичную обработку информации. Суть этой предустановки в том, чтобы не пользоваться безосновательными интерпретациями.
Совсем устранить бессознательную сортировку сведений на основе своего жизненного и интеллектуального опыта невозможно и даже не нужно. Она не просто облегчает жизнь, а обеспечивает наше существование, адаптацию к реальности. А вот научиться сознательно контролировать свои решения, например, о том, как относиться к тому или иному человеку, или к его поступкам, мы вполне способны. Для этого нужно:
а) Знать, что серьезная обработка информации в человеческом мозге предполагает два этапа – интуитивный (поверхностный) и достаточно осознанный (глубокий).
б) Приучить себя различать, в каких отношениях или ситуациях достаточно интуитивной интерпретации, а где необходимо «подключить мозги», то есть оценить справедливость и реалистичность интуитивной интерпретации и сделать осознанные выводы. Например, улыбка случайного прохожего в большинстве случаев не требует нашего осознанного анализа. А вот улыбка близкого человека требует того или иного уровня интерпретации в зависимости от обстоятельств. Если в отношениях всё благополучно, то достаточно интуитивного предположения, что в этой улыбке симпатия и радушие. А вот если улыбка появляется на лице оппонента в ситуации конфликта, то нередко интуитивной интерпретацией становится «он/она еще и смеётся» (потому что вам плохо, вас одолевают гнев и обиды, а тут вдруг совершенно неуместная улыбка). И вот тут необходимо вспомнить, что нельзя пользоваться безосновательными интерпретациями и необходимо «включить» осознанность. На самом деле улыбка в конфликте может отображать и нежелание усугублять раздор, и растерянность, и попытку снизить накал ссоры, и призыв к примирению, и внутреннюю готовность к возобновлению нормальных отношений (в такой готовности нередко какие-то слова или мимика собеседника могут веселить, но это хороший признак и повод рассмеяться вместе, а не разозлиться в ответ).
в) Помнить, что мы обрабатываем информацию и, соответственно, выстраиваем интерпретации на основании своего опыта. А другой человек обладает другим опытом, и в рамках его опыта то же самое событие или действие может иметь совершенно другое значение. Например, запах лилий у одного человека ассоциируется с летом, дачными клумбами и отдыхом в гамаке. У некоторых лилии – это признак душного аллергенного запаха и головной боли. А для кого-то – это память о кладбищенских венках, украшенном лилиями гробе и страшной потере. Так что, навязывая другим свою интерпретацию и категорически настаивая на том, что лилейный аромат – это чудесно, мы рискуем сделать больно другому человеку, поругаться или даже потерять отношения с кем-то.
г) Научиться воспринимать даже свои осознанные интерпретации относительно поведения, мыслей и чувств другого человека как возможно ошибочные гипотезы. В некоторых молодых (и не только) семьях есть проблема, связанная со страхом равнодушия молодого мужа или жены. Мне не раз приходилось слышать, как пугает таких мужей или жён, если их супруг(а) приходит с работы с хмурым неулыбчивым лицом, а то и в раздражении. Даже если на вопрос: «Что случилось?», — человек отвечает: «Всё нормально», — первичной интерпретацией обычно бывает: «Я что-то сделал(а) не так, на меня злятся». При двустороннем (в присутствии обоих супругов) анализе ситуации выясняется, что у человека произошло что-то неприятное на работе или по пути домой, или же он банально устал и голоден. Не все умеют сохранять благожелательность при таких условиях. Но никаких претензий к своей второй половинке человек при этом не имеет, напротив, чувствует, что дома он может расслабиться и не делать вид, что ему весело. Однако негативная интерпретация встречающего легко может стать конфликтогеном (породить конфликт), если она оформится в претензию. Или же стать источником обиды, если останется невысказанной. Или укрепить страх отвержения. Хотя в большинстве случаев было бы достаточно отсечь эту интерпретацию как возможно неправильную, дать пришедшему возможность отдохнуть, поесть, переключиться на домашнее общение, а затем уже спокойно поговорить и выяснить, что случилось, чем вызвано невеселое при возвращении состояние. Как в старых сказках: сперва напои-накорми, а потом расспросы веди. И вполне может выясниться, что раздражение супруга/супруги было вызвано усталостью. И тогда хорошо бы договориться, что если его/её будет что-то волновать в вашем поведении, то вам об этом скажут, а вы по умолчанию не принимаете хмурость на свой счет, не интерпретируете поведение своего любимого и любящего человека не в свою пользу. Вообще, если в близких отношениях исходить из аксиомы любви, приходит понимание, что многие интерпретации, порождающие негативные реакции, бессмысленны.
д) В разговоре двух людей, согласно психологическим представлениям, участвует как минимум восемь «действующих лиц». Это реальные собеседники (двое), их образы самих себя в собственном представлении — они далеко не всегда соответствуют реальности (ещё двое), их образы в представлении друг друга — что они думают друг о друге (ещё двое), их образы в представлении друг друга такими, какими они кажутся каждому из них — как им кажется, что думают о них собеседники (ещё двое). И можно усложнять эти взаимные «отражения», как реальные отражения в двух поставленных напротив друг друга зеркалах. Чем более адекватно самовосприятие человека, тем ближе его образ в собственном представлении тому, каков человек в реальности. Однако, чем дальше «отражение» отстоит от реального человека, тем больше искажений закрадывается в образ, и тем меньше должна быть уверенность в собственных предположениях относительно мыслей и чувств другого человека. Но иногда склонность к следованию непроверенным интерпретациям настолько высока, что происходит не общение двух реальных личностей, а общение двух выдуманных, многослойно нафантазированных персонажей. Конечно же, понять друг друга при этом очень непросто. К сожалению, немалый вред в этом приносит популярная психология. У ряда людей очень сильна вера в язык жестов и в особые знаки, по которым якобы можно определить настроение и намерения человека. На самом деле нелепо судить о склонности человека по тому, в какую сторону направлены носки его туфель, или думать, что скрещенные на груди руки означают нежелание общаться. Любой жест — не унифицированное явление, любое действие или слово человека можно интерпретировать только в совокупности факторов, включая особенности его воспитания (например, скрещенные на груди руки часто являются следствием подражания киношным образам), и то легко ошибиться. И чем больше человек опирается на собственные фантазии, на собственные интерпретации чужих эмоций и мыслей, тем сложнее ему комфортно взаимодействовать с окружающими.
Выходом из подобной ловушки многослойных иллюзий является сознательный отказ от непроверенных интерпретаций в пользу конструктивного общения. Чтобы узнать, насколько верно ваше предположение, необходимо общаться, получать от человека обратную связь. Только так можно узнать, насколько справедливы ваши интерпретации, причем делать это нужно каждый раз: то, что верно в одной ситуации, в другой может означать совсем другое.
Безусловно, это не означает, что пользоваться интерпретациями совсем нельзя. Повторим, бессознательная сортировка информации обеспечивает нормальное существование человека в безграничном информационном пространстве. Многие мелкие интерпретации не приносят никакого вреда, даже если они неверны. Однако в важных ситуациях следует помнить, что интерпретации могут быть неполными или ошибочными.
е) Приучить себя не пользоваться непроверенными интерпретациями для принятия решений, даже если собственные выводы кажутся вам вполне справедливыми. Если от ваших рассуждений зависит ваше решение в отношении общения с другими людьми, всегда стоит получить обратную связь. И только на основании проверенных предположений решать – как относиться к человеку или его поведению, стоит ли продолжать с ним общение и т. д.
Мемуаристка Ирина Одоевцева в книге «На берегах Невы» рассказала о первой лекции Николая Гумилёва в Институте живого слова (по своим воспоминаниям и его собственным рассказам – она была ученицей знаменитого поэта). Так вот, он произвел на слушателей впечатление надменного, высокомерного, самоуверенного, заносчивого человека. Каждый его жест воспринимался как проявление превосходства, его слова казались полными снобизма: «Какая наглость, какое неуважение к слушателям! Ни один профессор не позволил бы себе…».
Спустя много месяцев Гумилёв рассказал Ирине о своих переживаниях и мыслях перед лекцией и во время оной. Он панически боялся этого, как сейчас говорят, публичного мероприятия: «Ночью, проснувшись, я вдруг увидел себя на эстраде — все эти глядящие на меня глаза, все эти слушающие меня уши — и похолодел от страха». Он не мог спать, не мог есть, надеялся на то, что лекция не состоится: «В последние дни я молился, чтобы заболеть, сломать ногу, чтобы сгорело Тенишевское Училище, — всё, всё что угодно, лишь бы избавиться от этого кошмара». Он долго не мог решиться войти в здание, отчего опоздал на лекцию. «На эстраде я от страха ничего не видел и не понимал. Я боялся споткнуться, упасть или сесть мимо стула на пол. То-то была бы картина! Я принес с собой лекцию и хотел читать ее по рукописи. Но от растерянности положил шапку на портфель, а снять ее и переложить на другое место у меня уже не хватило сил. О, Господи, что это был за ужас! <…> Не знаю, не помню, как я кончил. Я сознавал только, что я навсегда опозорен».
А вот как увидели момент с шапкой слушатели: «Он стоял неподвижно, глядя прямо перед собой. С минуту? Может быть, больше, может быть, меньше. Потом двинулся к лекторскому столику у самой рампы, сел, аккуратно положил на стол свой пестрый портфель, и только тогда обеими руками снял с головы — как митру — свою оленью ушастую шапку и водрузил её на портфель. Все это он проделал медленно, очень медленно, с явным расчетом на эффект».
И вот какое мнение сложилось у слушателей о поэте после этой лекции: «Шут гороховый! Фигляр цирковой!.. Самоедом вырядился и ломается!», «Я чувствую себя лично оскорбленной… Как он смеет? Кто он такой, подумаешь!», «Тоже африканский охотник выискался. Всё врет, должно быть. Он с виду вылитый консисторский чиновник и в Африке не бывал… Брехня!».
В этой истории у поэта и его, говорят, любимой ученицы, хоть и спустя долгое время, получилось обсудить её впечатления (интерпретации) и реальность:
«— Но у вас был такой невероятно самоуверенный, важный тон и вид, — говорю я. Гумилёв весь трясется от смеха. — Это я из чувства самосохранения перегнул палку. <…> Нет, правда, всё это больше всего походило на самоубийство. Сплошная катастрофа. Самый страшный день моей жизни. Я, вернувшись домой, поклялся себе никогда больше лекций не читать».
Но справедливо предположить, что многие слушатели той злополучной лекции так и остались «лично оскорбленными», поддавшись непроверенным и очевидно ложным интерпретациям.
Духовные последствия ложных интерпретаций
Склонность к следованию непроверенным интерпретациям приносит множество межличностных проблем. Однако этим вредоносность такой привычки не ограничивается. Многие внутриличностные (интрапсихические) конфликты тоже являются следствием неразумного истолкования происходящего.
Думаю, многим знакомы длительные внутренние диалоги с воображаемым оппонентом, в которых другому человеку приписываются воображаемые реакции и ответы. Следствием таких моно(диа)логов может быть культивирование гнева и обиды, подпитка собственной гордыни. Если воображаемый образ собеседника полон равнодушия или негатива в ваш адрес, то такое мысленное пережёвывание проблемы может завести в уныние, в депрессию. Даже если у другого человека на самом деле есть равнодушие или неприязнь, то они далеко не всегда так велики и непреодолимы, как кажется. Однако в фантазиях они легко могут быть истолкованы так, что из мухи вырастет слон. Но бывает и так, что равнодушие или негатив со стороны другого человека вообще выдуманы. То есть в ложной интерпретации человек преувеличивает или вообще приписывает другому то, чего у него нет. Придумывает другому мотивы, чувства, желания.
Иногда человек идеализирует другого и предполагает, что тот действует из лучших побуждений. Такая позиция может принести самому человеку серьезное разочарование, если он поймет, что ошибался. Для идеализируемого человека при этом формируется ситуация завышенных ожиданий. Когда человек находится в состоянии несоответствия себя реального лучшим представлениям другого, это может спровоцировать у него желание стать лучше, оправдать чужие ожидания, но в равной степени может и вызвать у него агрессию на высокие требования к себе или уныние из-за собственного несоответствия им.
Еще более деструктивным становится осуждение другого на основе придуманных мотивов, чувств, желаний. Например, человек придает поступку другого человека какой-то смысл, приписывает другому человеку какие-то мотивы и думает: «Как он мог?!» И это в самом деле страшно. Осуждение само по себе — серьезный грех. Но когда осуждение еще и основано на ложной интерпретации, то есть плохие мысли, чувства, поступки придуманы и приписаны человеку, который на самом деле этого не думал/не чувствовал/не делал, то осуждение усугубляется еще и клеветой. Ведь ложная интерпретация в определенных обстоятельствах – не что иное, как клевета.
Просто представьте себе эту ситуацию – вы не справились с искушением, осудили человека, а потом еще и выяснилось, что вы осудили его напрасно. Как вам это ощущение? И ладно бы вы поверили чужим обвинениям, повлиять на которые вы не в состоянии (что тоже не оправдание). А если и обвинили тоже вы, причем обвинили в вами же надуманном и вами же приписанном человеку грехе?
Одно только понимание пагубности такой стратегии поведения является серьезным основанием для отказа от непроверенных интерпретаций.
Возьмем для примера просто случай: женщина из окна увидела, как её муж во дворе оживлённо общается с соседкой. Она для себя сразу интерпретирует эту ситуацию: у него с соседкой роман, он либо уже изменяет, либо готовится изменить. В душе женщины зарождается болезненная ревность, она полна обиды и злости и на мужа, и на соседку. Особенно быстро она приписывает мужу греховные мотивы и поступки, если в её жизни уже был опыт измены (так как толкуем события мы на основе своего опыта). Легко предположить конфликтные варианты развития ситуации, если женщина будет исходить из таких своих непроверенных предположений.
Но ведь всё может оказаться совсем невинным. Соседка рассказала – или спросила мужчину — о какой-то общей житейской проблеме. Например, надо что-то делать с тем, что вторую неделю не вывозят мусор. Или что во дворе планируют установить видеонаблюдение и необходимо собирать деньги на камеры. Или надо убрать машины для уборки двора. И т. п. А поскольку тема важна для него, как и для всех жильцов дома, он включился в разговор и активно обсуждает, что нужно или можно сделать. Соседка его интересует исключительно как источник информации и собеседник, он не испытывает к ней мужской симпатии, более того, он категорически против измен, не хочет и не планирует изменять и т. д. (а негативный опыт у женщины был не с мужем, или вообще не у неё, а у подруги, или она просто убеждена еще мамой, что «все мужики козлы»). А может, соседка его вообще раздражает, просто из вежливости он надевает маску приветливого и доброжелательного человека (да-да, лицемерие тоже плохо, но всё же он лицемерит, а не изменяет, то есть интерпретация жены не верна).
Очевидно, что неверная интерпретация может причинить немало страданий и завести в пучину серьезных проблем.
Отказываясь от привычки вольно истолковывать чувства, мотивы и поступки других людей, мы избавляемся от многих надуманных проблем. Когда общение с окружающими лишается налёта ложных интерпретаций, оно приобретает особую, отчётливо ощущающуюся на контрасте с привычкой к истолкованиям, чистоту. Люди, которые учатся контролировать, останавливать свою склонность постоянно интерпретировать чужие поступки (сплетничать, обсуждать, осуждать) нередко говорят, что им даже дышать легче становится.
Ложные интерпретации полны греховных соблазнов. Очищая наш разум от лишних помыслов, мы очищаем нашу душу от влияния многих страстей.
* Авторская версия рассказа к упражнению по интерпретациям
В коридоре учебного корпуса вуза беседуют двое. Симпатичный коротко стриженный темноволосый совсем молодой мужчина приехал в альма-матер после утренней защиты своей кандидатской и традиционного банкета по этому поводу. Серьезность и сдержанность остались позади: ворот серой рубашки расстегнут, узел галстука приспущен. Пиджак он снял и держит в руке. Мужчина доволен, открыт всему миру, легкая усмешка готова в любой момент перерасти в широкую улыбку. Плечи свободно развернуты, подчеркивая развитые мышцы груди, осанка уверенная, расслабленная. Он еще не в полной мере осознал свой успех, но облегчение и удовлетворение уже захватывают его, принося с собой радостное спокойствие. Да и хмель от выпитого на праздновании немного кружит ему голову. Поэтому он слегка заторможен, говорит медленно, при этом его речь кажется спокойной и степенной, словно он в каждое слово вкладывает особый смысл. Все волнения отложены – сегодня его многолетние труды завершились победой, и можно позволить себе быть абсолютно расслабленным.
Он приехал поделиться своей радостью с одним из любимых преподавателей – самым молодым в университете профессором, который, пользуясь каникулярным отсутствием студентов, позволил себе прийти на работу по-простому: в длинной, до середины бёдер, старой футболке, потертых джинсах. Учитель горд своим учеником, он счастлив за двоих и даже не пытается держать в узде свои чувства. Как настоящий фанатик своего дела, он уже сейчас продумывает перспективы дальнейшей научной работы, предлагает варианты совместных исследований. Высокий, худой, сутулый мужчина средних лет постоянно поправляет свои взъерошенные волосы, откидывая с глаз мешающуюся чёлку, и вообще постоянно взмахивает руками, активно жестикулирует. Его тело будто проводник эмоций, и лицо так же подвижно, словно и брови, и щеки, и подбородок участвуют в произнесении каждого слова. Новоявленный кандидат наук принимает его энтузиазм как изысканную похвалу и в своем довольстве немного напоминает разомлевшего кота. Он пока даже не вникает в суть предложений, просто пропитывается радостью своего старшего друга.
Наталья Ярасова, психолог-консультант Миссионерского отдела Тульской епархии РПЦ МП
Комментировать