Хоть отношение к психологии и психотерапии не всегда однозначное, в целом психологическая помощь считается просто необходимой во многих жизненных ситуациях. Ну а как иначе, когда сегодня переход через оживлённую автомобильную дорогу может вылиться в немалую психологическую, а то и физическую травму?
Мы знаем, к примеру, что у любого лекарственного средства есть побочное действие. Есть ли побочный эффект или, как некоторые говорят, тёмная сторона у психологии и психотерапии? С этим нам поможет разобраться психолог-консультант Миссионерского отдела Тульской епархии РПЦ МП Наталья Ярасова.
В чём Вы видите цель психотерапии? Для чего проводятся психологические курсы, тренинги, личные консультации?
Цель, с которой человек приходит в психотерапию или на тренинг, однозначная – он хочет улучшить свою жизнь.
А вот то, что заявляют целью своей работы психологи и психотерапевты, может быть показателем их профессионализма и добросовестности.
Задача практической психологии и психотерапии — улучшение психического здоровья. Как следствие зачастую происходит улучшение качества жизни человека в целом, но речь идет не о достижении им каких-то благ, а об улучшении его мироощущения.
Безусловно, решая какие-то свои внутренние проблемы, человек совершенствует свои отношения с другими людьми, развивает какие-то свои качества, а значит, может порой улучшить и свое благосостояние. Работа над собой, да еще и при помощи специалиста, может повысить личную эффективность, что иногда сказывается и на увеличении зарплаты… Но также человек вполне может понять, что его устраивает тот уровень достижений, который у него есть. Что он не хочет менять свою жизнь.
Поэтому надо понимать, что психолог-консультант, психотерапевт может помочь в развитии каких-то ваших навыков и способностей, в избавлении от внутренних конфликтов или неконструктивных поведенческих стратегий.
А если вам гарантируют обретение высокооплачиваемой работы, нахождение партнера, увеличение «денежных потоков» и т.д., то перед вами мошенник.
Потому что глобальная цель психотерапии – улучшение качества жизни в плане самоощущения, обретения личностью состояния осознанности и целостности, способности жить самостоятельно и ответственно.
Достижение же какого-то уровня благосостояния не является целью психотерапии по определению.
К сожалению, в психологии огромное количество самозванцев и мошенников.
Однако при небольшом усилии вполне можно разобраться, к кому стоит пойти на прием, а от кого надо держаться подальше.
А как вообще понять, к какому специалисту нужно обращаться в той или иной ситуации? Ведь есть психологи, коучи, психотерапевты, психиатры.
В целом распределение сфер ответственности практических специалистов-психологов таково:
Психиатры и психотерапевты – это врачи.
Психиатры занимаются лечением психических болезней.
Психотерапевт работает с так называемыми «расстройствами со значениями заболевания» — невротическими проблемами (например, депрессией, тревожным расстройством, паническими атаками и др.). Лечение у психотерапевта должно осуществляться преимущественно методами психотерапии, однако при необходимости он может выписать лекарства.
Практический психолог – это специалист в психологии, занимающийся психологической помощью, поддержкой и сопровождением. Он помогает в случае психологических проблем — например, проблем в отношениях или в воспитании, трудностей на работе, различных кризисов. Психолог не врач, он не может выписать лекарства и не производит медицинского вмешательства. Психолог работает со здоровыми людьми или здоровыми аспектами личности больных людей. В сферу его задач входит изменение нерациональных мысленных установок, развитие познавательных и личностных способностей, коррекция жизненных стратегий человека, помощь в разрешении конфликтов и т.п.
Психолог может иметь специализацию — социальный, юридический, клинический, детский психолог, акмеолог (специализирующийся на людях, достигших зрелости) и т.д.
Коучи же — это тренеры (английское слово, так и переводится – тренеры), помогающие человеку достичь какой-то жизненной или профессиональной цели. Изначально так называли репетиторов, помогающих подготовиться к экзаменам. Постепенно термин стал гораздо шире, затронув спорт, бизнес, финансы, здоровый образ жизни. На мой взгляд, коучинг в этих сферах – хорошая вещь (если им занимается специалист).
Но сейчас в моде так называемый лайф-коучинг, изначально направленный на достижение личных (личностных) целей. А по факту лайф-коучи пытаются подменять психологов и психотерапевтов.
Нужно четко понимать, что коуч – это почти всегда не психолог. Ряд коучей имеет профессиональную психологическую подготовку, однако это, скорее, исключение. Коучи прославились своими лозунгами о том, что вовсе не обязательно быть профессиональным психологом, чтобы оказывать людям психологическую помощь. По их мнению, любой человек без знаний и умений может «ковыряться» в человеческой душе. Неоднократно подвергалось критике и отсутствие морально-этического кодекса коучей (за исключением ряда конкретных коуч-сообществ).
Так что нужно быть очень внимательным, выбирая специалиста, к которому планируете обратиться.
И не стоит соблазняться яркими лозунгами, обещающими быстрое гарантированное исцеление без усилий. Конечно, хотелось бы, чтобы такое было возможно, но это ложные обещания.
Иногда возникает чувство, что психология многое усложняет. Возьмём, к примеру, лень. Человек пытается бороться с ней понуждением, тренировкой силы воли. От психологов он узнает, что возможно это не лень даже, а прокрастинация (откладывание), которая в свою очередь имеет много причин. С каждой причиной нужно бороться по-своему. А если у человека присутствует комплекс этих причин, то и работу нужно проводить, как говорится, по всем фронтам: и мотивировать себя, и пытаться найти ценность в своей работе, и побороть перфекционизм и пр. А это более сложный и объёмный труд, чем понуждение. Что Вы может сказать по этому поводу?
Наверное, стоит начать с того, что воля – это психическая функция. И это тоже предмет исследований и практики психологов. То есть выбор между поиском причин той же прокрастинации и волевым усилием – это не выбор между психологией и чем-то более простым. Это все психология. Тут всего лишь проблема постановки «диагноза»: есть ли у человека какой-то серьезный внутриличностный конфликт, мешающий ему действовать, или он «просто ленится». Психолог может помочь определиться с оценкой состояния и стратегиями поведения для решения психологических проблем. Более того – даже если у человека нашелся «комплекс причин», обосновывающих лень, вовсе не обязательно ему надо проходить психотерапию.
В практике разрешения конфликтов используется интересный метод – сравнение так называемых «цены конфликта» и «цены выхода из конфликта». И выбор стратегии поведения определяется тем, что менее затратно с точки зрения расхода жизненных сил.
Так и здесь. Если человек ставит перед собой задачу – любой ценой сделать какое-то дело, то возможно, именно понуждение будет оптимальным вариантом.
В норме если речь идет именно о лени или же сопутствующие внутренние препятствия не критичны, то неустанные волевые усилия постепенно вырабатывают привычку к тому или иному делу, к деланию вообще. И человек может совершать необходимые действия, побеждая периодически подступающий соблазн полениться без значительных усилий и, тем более, без страданий.
Более тщательный анализ собственного состояния, внутренних причин «лени» — работа по всем фронтам — нужны в тех случаях, когда волевые усилия не приносят необходимого результата, когда переживания, сопровождающие понуждение, чрезмерно сильны или даже приводят человека в состояние депрессии или невроза. Или же – когда человек готов к усилиям ради усовершенствования своих поведенческих стратегий.
Но порой самокопание основано на надуманных проблемах. И психолог может помочь это осознать.
Кстати, чрезмерная увлеченность поиском причин своих негативных – или якобы негативных состояний – признак ипохондрии, болезненной мнительности.
Отношение к собственным психологическим проблемам нужно выстраивать разумно – не игнорировать их, но и не придавать им слишком большого значения. Ценить то, что дано, не фиксируясь на сложностях до фанатизма. Человек способен преодолеть необычайные эмоциональные сложности не разрушаясь, — если он хочет их преодолеть.
В статье одного психотерапевта есть слова, заставляющие задуматься о пользе психотерапии. Автор считает, что чем глубже человек познаёт психологию, тем тяжелее ему общаться с близкими, он может поменять весь свой круг общения, разрушить семью, т.к. имеющиеся формы общения его не удовлетворяют. Вы можете это прокомментировать? Справедливо ли говорить, что человеку, прошедшему курс психотерапии, сложнее найти вторую половинку, т.к. он будет искать абсолютно комфортного общения для себя? Поскольку такое практически невозможно, его будет постоянно что-то не устраивать.
Я бы сказала, что наоборот. Прошедший успешную психотерапию человек не будет искать некоего идеального, абсолютного комфорта. Хотя бы потому, что понимание несовершенства человеческой природы является частью здорового мировоззрения. А постоянный бег по отношениям в поисках идеальных, вот это «постоянно что-то не устраивает» — это далеко от здорового отношения к жизни. Поиск уже готового комфорта предполагает отсутствие личных созидательных усилий. И к сожалению, люди нередко предъявляют завышенные требования к другим при незначительном осознании своих собственных недостатков — в своем глазу бревно не замечаем, в чужом – соринки видим.
А устроение для себя комфортных взаимоотношений обычно требует работы – причем, не по перевоспитанию другого, а работы, в первую очередь, над собой.
И в этой вот работе над собой психотерапия может оказать существенную помощь. После успешной психотерапии человек избавляется от каких-то своих внутренних конфликтов, от травматических переживаний. Его адаптивные способности обычно становятся выше. Он становится терпимее к человеческим слабостям. Способен слышать и слушать. Прощать. Да и вообще придавать меньше значения каким-то вещам, которые до психотерапии, например, погружали его в невротические страдания.
Нас ведь многое не устраивает именно потому, что что-то царапает в поведении других. Задевает наши больные места. Чем меньше у нас больных мест, тем меньше негативных реакций.
После успешной психотерапии человек может научиться лучше понимать себя, свои желания, свои эмоции и научиться грамотно их выражать. Это помогает уже за пределами психотерапии разбираться в причинах негативных переживаний, возникающих во взаимоотношениях, и конструктивно доносить собственные мысли до партнера. А значит – помогает избежать ненужных конфликтов и эффективнее разрешать конфликты «неизбежные».
Есть хороший литературный пример поведения психически здоровых людей по отношению к «трудным людям». Это книга великой английской писательницы Джейн Остин «Гордость и предубеждение». В многодетной, как сейчас бы сказали, семье истеричная глупая мать и не менее глупые и избалованные три дочери из пяти. А отец и две старшие дочери представляют собой образец великодушия и терпимости. Даже те ситуации, в которых безобразное поведение матери или сестер повергают их в глубокий стыд, не лишают их любви к ближним. Они продолжают относиться к своим «глупым» родственницам с терпением и милосердием. Доброта, смирение и христианская любовь – вот способы по-настоящему комфортного общения.
А если по причине собственной порабощенности страстями человеку сложно преодолеть раздражительность и нетерпимость, сложно избегать внешних – или внутренних – конфликтов, то психотерапия в таком случае – отличный метод. В психотерапии человек обычно изменяет не круг общения, а формы взаимодействия.
Хотя и ситуация, когда человек осознает, что имеющийся у него круг общения его категорически не устраивает, тоже может быть. Просто иногда человек понимает во время психологической работы, что те, кто рядом, — не его близкие. Что он находится в разрушающих отношениях.
Бывает, что работа с психологом даже приводит к разводу. Но… Это чаще те случаи, когда человек осознает, что живет с алкоголиком, изменщиком, насильником (абьюзером), и больше не хочет продолжать жить в таких отношениях. Нередко после работы с психологом распадаются пары, живущие в так называемом «гражданском браке», попросту – сожительствующие. Так как один или оба партнера осознают, что этими отношениями только ухудшают положение – например, если они верующие и для них важно отказываться от греха.
А иногда получается так, что человек уже «прозрел» после работы с психологом, а его окружающие находятся в «болоте» неконструктивных отношений. Он словно «перерастает» ситуацию. Однако эта его «зрелость» остается однобокой, сконцентрированной на себе, лишенной любви к ближним. Это и не зрелость вовсе. Поэтому если многочисленные попытки «подтянуть» окружающих на свой уровень оказываются тщетными (а люди часто не хотят менять свое поведение), то эти отношения могут стать для него настолько сложными, что он будет страдать. И в конце концов он может даже прекратить такие отношения. Как Алиса в Стране Чудес, когда осознает, что все окружающие — это «лишь карты», человек просто вырывается из этой тягостной ситуации, вместо того, чтобы с терпением относится к недостаткам окружающих или продолжать усилия по улучшению отношений.
А еще одна возможная причина усложнения или разрушения отношений после встреч с психологом парадоксальна по сути. Иногда человек осознает, что для того, чтобы наладить отношения, именно ему надо много работать над собой, самому меняться. Но он не хочет этого. Он не готов меняться сам. И общение с близкими постоянно будит в нем раздражение, чувство вины, а чувствовать вину он не хочет, ему проще обижаться. И общение становится ежедневной мукой. И тогда он попросту сбегает из отношений. Или живет, страдая. В таки случаях люди обычно обесценивают психологов и свою работу с ними, говоря, что психолог не помог.
Два последних примера, действительно, о своего рода неудачах психологов. Но тут важно понимать, что ответственность за это далеко не всегда на психологе: психолог лишь дает возможность изменить ситуацию, а остальное зависит от активности клиента. Для того, чтобы лекарство помогло, его надо выпить. Для того, чтобы стратегии, выработанные вместе с психологом, помогли, их надо реализовать.
Согласно исследованиям, эффективность психотерапии всего на 15% зависит от личности психотерапевта и метода психотерапии, на 15% — от веры в эффективность терапии, на 30% от того, как сложились отношения психолога и клиента, и на 40 % — от вклада самого клиента.
Получается, что знания по психологии могут упростить жизнь мирскому человеку. Но с другой стороны, многое психология может усложнить. Это как вы однажды проводили аналогию с ножом, которым можно хлеб резать, а можно человека убить… Ошибаюсь?
Аналогия с ножом скорее подойдет для иллюстрации того, как можно использовать конкретные психологические знания. Простой пример: знания о психологии манипулятивного воздействия могут использоваться для манипуляций, для достижения собственных целей, порой очень деструктивных. Но эти же знания необходимы для того, чтобы защищаться от злостных манипуляций. Все зависит от того, кто, как, с какой целью использует эти знания.
А вот ощущение сложности, вызванное психологическим анализом, часто оправданное: люди порой закрывают глаза на многие проблемы, неосознанно или специально упрощая свое восприятие непростых ситуаций. Например, не признаются себе в собственных чувствах или принижают свою значимость. Так они защищаются от слишком большого стресса. Или же просто бегут от проблем или от ответственности.
Но эта сложность обычно временная. В таких случаях более объективный, осознанный подход, несмотря на то, что несет с собой дополнительные проблемы и почти всегда новую боль, способен помочь. Ведь эти проблемы и боль — временные, их усиление – временное. А потом приходят новые решения, возникает успокоение, умиротворение, внутренний мир еще немного стабилизируется, очищается, гармонизируется. Мне очень нравится термин «обретение целостности». Это своего рода восстановление себя. К сожалению, это часто бывает через боль. Для обозначения этой стороны психологической работы я использую слово «психохирургия». Это как при операции – новая временная боль для облегчения старой хронической, опасной.
Но тут важно чувство меры. У меня был курьёзный случай. Клиентка после выполнения запроса говорит — ну, вроде как проблему решили, но может, ещё покопаемся, вдруг что-нибудь найдём? Пришлось посмеяться на тему — вырезал хирург воспалившийся аппендицит, а вы ему — может, ещё где разрежем, вдруг что-нибудь найдём!
А вот что зачастую действительно усложняет жизнь, так это интересная деформация, которой подвержены некоторые психологи и просто люди, начитавшиеся «психологических» книг. Они начинают придавать слишком большое значение своим знаниям. Хотя я бы сказала – псевдознаниям. И в результате они наполняют свою жизнь «психологией» — но не практической, типа контроля эмоций или разумных выборов, а «диагностикой».
На все действия (к сожалению, чаще не на свои, а на действия окружающих) они ставят диагнозы — начиная с того, в какую сторону ноги повёрнуты, и кончая приписыванием выдуманных мотивов и мыслей другому человеку.
Интерпретации чужого поведения без учета мировоззрении и состояния человека, вдобавок основанные не на психофизиологии организма, а на собственных якобы «психологических» представлениях, нередко вычитанных в псевдонаучных книгах и статьях по «популярной психологии», очень вредят общению, мешают работе – и предельно раздражают окружающих. Ведь обычно такие «психологи» не ограничиваются собственными мыслями. Они навязывают свои «диагнозы» окружающим, в первую очередь, самим «исследуемым». Даже если их об этом не просят.
В жизни такие навязчивые личные мнения могут разрушить отношения. Я даже знаю случай развода женщины-психолога с мужем, которому была нужна жена, а не психолог.
В работе же такой подход, как минимум, не эффективен. Хорошо еще, если вреда не принесет.
Интересен тот факт, что психологам при обучении буквально вдалбливают в головы, что «психологи не ставят диагнозов». Для психологов есть особая форма изложения своего мнения о проблеме: «психологическое заключение».
А уж «навешивание ярлыков» — слова, давно вышедшие за пределы психологии из-за своей негативной актуальности в мире общения.
Однако при переходе к психологической практике, да и просто начитавшись книг, некоторые люди «заигрываются» в гениальных сыщиков от психологии.
Встречаются рассказы самих много лет практикующих психологов о проблемах в своей сфере деятельности. Так, например, некоторый психотерапевт приводит в пример горькое высказывание матери, дочь которой совершила суицид: «Ведь она много месяцев ходила на консультацию к психологу…» Как Вы считаете, проблема здесь в грамотности специалиста или в чём-то?
Бывают разные ситуации.
Грамотность психолога, безусловно, очень важна. Но она не является панацеей от глупых или – как в данном примере – страшных выборов человека.
К тому же нельзя судить о ситуации по одной фразе.
По данному высказыванию не ясно, сообщала ли дочь психологу о желании покончить с собой. Психолог – не маг, мыслей он не читает. Возможно, она жаловалась на одиночество. Или на проблемы с матерью. Или еще на что.
Иногда спрашивают – неужели, обсуждая все эти проблемы, психолог не догадался?!
Нет, не догадался. У «истинного суицида» — того, где человек принял однозначное решение о самоубийстве – нередко нет никаких внешних признаков. Человек просто был – а потом его нет.
К тому же суицид – не обязательное следствие даже очень серьезных проблем.
Возможно, не все об этом знают, но суицидальные мысли в критических ситуациях порой возникают если не у всех, то почти у всех. Но у одних они остаются сторонними помыслами, навеянными врагом рода человеческого. Так, мелькают на краю сознания, даже не оформляясь толком. А другие люди прилепляются к этим помыслам, начинают примерять их на себя, и иногда — действовать.
В большинстве случаев суицидальные намерения – это лишь демонстративная стратегия поведения, которая, увы, иногда плохо кончается.
Однако даже в этих случаях компетентность специалиста и его опыт хоть и бесконечно важны, но не являются определяющими в принятии трагичного решения суицидентом. Психолог – или другой кризисный специалист – лишь дополнительный шанс для человека вернуться к здравому смыслу. А суицидент – это человек за пределами здравого смысла.
Не так давно я была на семинаре известного кризисного психолога Михаила Хасьминского по суицидам. Так он сказал замечательные слова: «суициденты – это люди с короной на голове». Каковы бы ни были причины суидицальных настроений, человек сконцентрирован на себе и своих переживаниях. Он игнорирует эмоции и чувства других, он эгоцентричен.
И если дочери было все равно, какую боль она причинит своим выбором матери — обычно предельно важному для каждого человеку (если она вообще не мстила ей «за все хорошее»), неужели вы думаете, что мнение совершенно чужого для нее человека – психолога будет играть для нее решающее значение?
Даже если человек говорил о суициде, то психолог может помочь не всегда. По некоторым данным удается «отговорить» от суицида около 70% высказавших это пожелание.
Но суицидальные намерения нередко являются частью депрессии или других расстройств, что требует уже не психологической, а психотерапевтической или психиатрической помощи.
А порой суицидальное настроение требует постоянного наблюдения в психиатрическом диспансере и медикаментозной терапии. Но мало кто из клиентов соглашается просто сходить к психиатру, и даже у психиатра от госпитализации многие отказываются.
Принудительная же госпитализация человека, высказывающего суицидальные намерения, в нашей стране очень непростая процедура, инициировать которую простой психолог сам обычно не может, особенно если он работает не в больнице. Он может рекомендовать обращение к психиатру, есть определенные юридические ходы, но при этом может потребоваться и согласие родственников, и судебное решение.
Во многих странах у психологов есть ответственность перед законом в случаях суицида клиентов, если будет доказано, что он сделал что-то, что укрепило в человеке решение о самоубийстве, — или не сделал необходимого. У психотерапевтов и психологов в нашей стране такая ответственность тоже есть – по статье УК «О доведении до самоубийства». Иногда говорят, что психологи у нас такой ответственности не несут, однако это не так: закон писан для всех. И уже были судебные прецеденты.
Однако это не снимает ответственности с других людей, окружающих суицидента.
Нужно понимать, что психолог взаимодействует с человеком час в неделю, а то и реже. А все остальное время человек предоставлен самому себе и общается с другими людьми.
К сожалению, я сама в практике не раз сталкивалась с тем, что близкие родственники, особенно родители, надеются, что психолог спасет их ребенка, а сами не готовы менять свое поведение, способствующее деструктивному состоянию дочери или сына.
Что при таком раскладе может сделать психолог – я лично не очень-то понимаю. Разве что заменить человеку отца и мать, стать для него самым важным и авторитетным, подчинить себе его волю.
Но знаете – это не входит в задачи психолога. Более того, это совершенно противоположно основной цели психотерапии, возвращающей человека самому себе.
Кому вообще психотерапия может быть противопоказана?
Некоторые методы психотерапии противопоказаны при тех или иных заболеваниях психики и тела (ведь есть и телесно-ориентированная психотерапия, и т.д.). Это нужно разбираться с каждым методом в отдельности.
Многие методы психотерапии имеют ограничение по интеллектуальному и эмоциональному уровню развития человека.
Категорически противопоказана всем психотерапия, проводимая неспециалистами. Думаю, тут не нужны пояснения.
Как и наоборот – противопоказаны методы, которые используют профессионалы, если эти методы не имеют под собой научной основы, более того – носят оккультный характер.
Например, холотропное дыхание – оккультный и весьма опасный метод. В ряде штатов США, кстати, запрещенный.
Может ли психологическая помощь с Вашей точки зрения повредить духовной жизни? Понятно, что исповедующие популярную психологию, граничащую с оккультизмом, специалисты вполне могут помешать духовному росту, а то и развернуть в обратном направлении. А как насчёт православных психологов?
Вообще, есть даже обсуждения правомерности понятия «православный психолог». Один филолог говорил мне, что это неграмотное сочетание. Хотя, на мой взгляд, оно весьма удобное, если обозначает профессионального психолога, который и сам человек православный, и основывается в работе на христианскую антропологию.
В России психологию в рамках философии преподавали ещё в Киево-Могилянской академии в 17 веке. Впервые психологией назвал раздел своего курса митрополит Стефан Яворский в 1690-е годы. Так что знаний накоплено немало. Причём, не идущих вразрез с наукой.
А вот при соприкосновении с духовными сферами — которые не пощупать — тут важно вероисповедание человека.
Православные психологи – такие же люди, как и православные НЕпсихологи. Отличаются они наличием психологической подготовки.
Но, как и все люди, они могут быть подвержены любому греху. Например, заразе оккультного, магического мышления.
Увы, многие православные люди верят в гороскопы. К моему ужасу, в гороскопы верят даже психологи, которые должны знать, почему люди верят в гороскопы.
Однако психолог — это специалист, который учится отсекать или ослаблять многие искажения мышления. Это одна из профессиональных компетенций психолога. А православный психолог в этой работе имеет гораздо больше помощи – опору на Священное Писание, труды святых отцов и т.д.
Есть и другие искушения для психолога. Например, представление себя не просто больше знающим о психике, но словно избранным, и от этого — негодование на тех, кто еще «не дорос», снисходительное отношение к тем, кто не способен справиться с собственными страстями (о, вечный союз глаза и бревна!).
Еще один соблазн православного психолога – стремление к фактически сектантскому «гуруизму». Некоторые забывают о том, каковы функции психолога. Вместо этого они принимают на себя роль неких учителей, оценивая и осуждая поступки и эмоции клиента, якобы ведя его к «свету».
Была у меня клиентка, которая не только психологов не любила, но и стала ненавидеть Русскую Православную Церковь после «психологини», которая вместо консультации просто навешала ярлык «грех» на все ее выборы. Разве что анафеме не предала.
Увы, это не единичный случай.
Однако это обычно свидетельствует не только о неграмотности психолога, но и о личных морально-нравственных качествах и о психическом (психологическом) здоровье специалиста.
Обычно психолог проходит так называемую «личную терапию», позволяющую уменьшить количество его собственных психологических проблем или научиться жить с этими проблемами без их разрушающего воздействия на психику. Эта практика страхует клиента от воздействия личных проблем психолога.
Православный психолог одновременно идет более важным путем – путем отсекания страстей и отказа от грехов, путем покаяния и молитвы. Для него открыты Таинства Исповеди и Причастия. Он опирается на помощь Божию.
Поэтому православный психолог обычно менее подвержен разрушающему воздействию неизбежных стрессов, связанных с постоянным соприкосновением с чужой болью, сопереживанием и необходимостью поддерживать людей в их несчастье.
А следование православной морали – это очень важное преимущество верующего психолога.
Он не порекомендует «лечить» сложные отношения в семье попытками отдохнуть друг от друга и погулять на стороне. Он не порекомендует сделать аборт. Он постарается восстановить в вас утраченное достоинство личности, но при этом не будет пестовать в вас эгоистичное самомнение. Он не порекомендует жить в обмане или подчиняться животным инстинктам. Он не будет вас учить искать виноватых в ваших проблемах и осуждать тех, кто на самом деле оказался виноват. Он не будет учить подростков отношениям со сменой и перебором партнеров, как, например, на неких тренингах, где было «мальчик/девочка поцеловались — сменили партнера – поцеловались — сменили партнера». Он не будет унижать вас, обучать снятию застенчивости через такие упражнения как «помочиться на общественной остановке в присутствии людей» и т.д. Это все не фантазии, а примеры из опыта моих клиентов.
Бесконечно важно, что принадлежность психолога к Православной Церкви позволяет надеяться, что его методы работы не помешают жить по Заповедям и в ладу с совестью.
Автор: Ярасова Наталья Николаевна
Комментировать