Вопрос читателя: Поправьте меня, но в одном абзаце статьи «Изначальный выбор самого человека и работает схема «грех-греховный характер-психическая болезнь». Далее в том же абзаце «Таких болезней подавляющее большинство среди тех, которые принято относить к малой (пограничной) психиатрии (депрессии, неврозы, фобии, и др.)
Я правильно поняла автора? Депрессии, неврозы и фобии — это изначальный выбор самого человека и вызваны его греховным поведением? Серьезно? А можно ссылки на труды тех психологов, которые это постулируют? И психиатров, желательно…
Отвечает Наталья Ярасова, психолог Миссионерского отдела Тульской епархии РПЦ МП
Нет, вы поняли автора неправильно.
Человек выбирает не депрессии, неврозы и фобии, а образ жизни — в психическом, психологическом, духовном слое своего существования. Упрощенно говоря, человек выбирает тот образ мыслей, который приводит к формированию депрессий, неврозов, фобий. Недаром психотерапевтическое лечение всех этих болезней заключается, в основном, в коррекции системы убеждений человека. А эта самая система убеждений, накладывающаяся на характер, конечно, сложный конструкт, и формируется она не только осознанным выбором человека, но…
«Нет такого характера, которого нельзя было бы переделать. Поэтому бессмысленно ссылаться в оправдание какого-либо дурного поступка на недостатки характера. Человек сам несёт ответственность за свой характер» (слова известного психолога, бывшего научным руководителем лаборатории «Психофизиология индивидуальных различий» профессора Теплова Бориса Михайловича).
«Значительная часть депрессивных состояний – следствие греховного образа жизни, результат губительного действия греха на душу человека. В первую очередь эти слова относятся к невротическим депрессиям, которые <…> сродни греховным страстям уныния и печали» (Дмитрий Александрович Авдеев – православный врач-психиатр, психотерапевт, кандидат медицинских наук, директор «Института проблем формирования христианского отношения к психическим заболеваниям»).
«По мнению экспертов ВОЗ, одна из значимых причин распространения депрессии — глобальная утрата традиционных религиозных и семейных ценностей. Человек, имеющий четкие жизненные ориентиры, связанные с религиозными ценностями, оказывается на порядок более устойчивым, чем тот, кто живет только земными сиюминутными интересами. Человек религиозный имеет возможность отнестись к своим невзгодам как к испытаниям, которые посылает ему Спаситель. В молитве Оптинских старцев есть замечательные слова: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день… Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все святая воля Твоя… Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою…» Неслучайно ведь на Руси, когда в жизни человека происходило какое-то несчастье, говорили: «Господь посетил». Человек воспринимал несчастье именно как встречу с Господом, как повод задуматься о том, что в его жизни главное, а что — второстепенное. А когда возможность такого восприятия невзгод утрачивается, наша психика становится уязвимой. Если в жизни человека нерелигиозного что-то идет не так, то он может прийти к выводу, что его жизнь полностью лишена смысла. Поэтому у таких людей нередко возникают суицидальные мысли и даже попытки самоубийства, часть из которых, увы, заканчивается летальным исходом. <…> Все научные исследования, подчеркну, именно научные, где есть четкая методология, говорят о том, что люди верующие на порядок стрессоустойчивее. Известный философ и психиатр Виктор Франкл, прошедший в свое время через Освенцим, говорил, что религия дает человеку духовный якорь спасения: уверенность, которую нельзя найти более нигде. В ряде современных исследований показано, что уровень религиозности человека обратно пропорционален уровню выраженности реактивной депрессии, то есть депрессии, которая возникает в ответ на столкновение с объективными жизненными ситуациями. Понятно, что, если в жизни человека происходят серьезные несчастья, например смерть близких, он не может не переживать по этому поводу. И даже человек глубоко религиозный будет в этой ситуации испытывать боль, тоску. И это в общем-то нормальная реакция. Назвать ее греховной нельзя, но вот оставаться в ней надолго — грех» (Василий Глебович Каледа, врач-психиатр, доктор медицинских наук, профессор кафедры практического богословия Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета).
Стоит учитывать, что эндогенных депрессий (связанных с физическими болезнями и физиологическими нарушениями), согласно данным ВОЗ, всего 5–7% от всех депрессий. Остальное — экзогенные (иначе реактивные, психогенные) депрессии, то есть депрессии, связанные с реакцией человека на те или иные жизненные события. Именно поэтому для большинства депрессий эффективна именно психотерапия, причем, для лёгких форм депрессий (субдепрессий) не всегда даже применяются антидепрессанты, устраняющие сопутствующие физиологические нарушения (баланс нейромедиаторов и т. п.). Доказано (например, в рамках программы ВОЗ «Здоровое мышление»), что в случаях субдепрессии, после коррекции деструктивных убеждений и развития навыков позитивного преодоления трудностей, у человека самопроизвольно восстанавливаются и процессы выработки дофамина, серотонина и т. д. Безусловно, при средних и тяжёлых формах депрессии без лекарств не обойтись. И даже электросудорожную терапию до сих пор кое-где применяют, несмотря на ее сомнительную эффективность и негуманность. Но даже при этом исключительно медикаментозное лечение без коррекции системы убеждений малоэффективно в отношении прогноза и выполняет, по сути, роль обезболивавших — как только лекарственная терапия прекращается, обычно возвращается депрессия. А вот при успешной коррекции мысленных установок, сочетающейся с лекарственной терапией, экзогенные депрессии вылечиваются.
Система убеждений человека — это хоть и с трудом, но изменяемая система — при обязательном желании самого человека. Безусловно, она формируется не полностью осознанно, ведь закладываются основы отношений человека с окружающим миром ещё в первые 1,5–2 года после рождения, во многом под влиянием социума, и до полного взросления и созревания нервной системы осознанность у человека недостаточно сформирована. Но на каждом этапе жизни, с самого детства, особенно в кризисные периоды, человек выбирает из множества вариантов определённые реакции, ценности и т. п. Даже совсем маленький ребенок довольно быстро выбирает – ныть или смеяться при падении (в зависимости от реакции родителей). А с того момента, когда у человека полностью сформировалось рефлексивное самосознание, он всегда может изменить и скорректировать свой когнитивно-поведенческий выбор – чем выше зрелость психики, тем в большей степени. Исключения – эндогенные депрессии, в том числе, сопровождающие шизофрению и прочие серьёзные заболевания, когда основа психического расстройства психофизиологическая и не поддается психокоррекции.
Что касается неврозов – тут все еще очевиднее. Невротическое расстройство по определению — психогенное, связанное с индивидуальной реакцией человека на внешние явления, зависящее от психоэмоционального состояния и особенностей характера этого человека. А характер, несмотря на его стойкость и биологические основы в виде темперамента, всё же в значительной степени прижизненное формирование, поддающееся корректировке при желании и усилиях самого человека. Характер ВОСПИТЫВАЮТ, закладывая мотивационно-волевые, эмоциональные, нравственные аспекты личности.
Начиная с подросткового возраста (со времени активного формирования рефлексивного самосознания) воспитание постепенно все больше и больше переходит в руки самого человека, становясь самовоспитанием. Период отрочества-юности опасен в отношении специфических «юношеских депрессий», возникающих из-за неравномерности созревания нервной системы и пр. Однако даже при этом наличие опоры в виде устойчивых морально-нравственных ценностей дает молодому человеку возможность легче пережить проблемы, с которыми он сталкивается в этот период, уберегает от впадения в депрессию и формирования невротических расстройств.
А у взрослого, зрелого человека полноценно реализуется свободный волевой выбор. И вот тут важно понимать, что под свободным выбором при экзогенных болезнях малой психиатрии понимается не конкретное решение, не конкретный поступок – «я выбираю в этой ситуации уныние, страх и так далее», а выбор общей направленности собственных психических реакций еще до возникновения болезни. Человек выбирает именно основу того, как он будет реагировать на события окружающего мира. В рамках трансактного анализа, например, это описывается через жизненные позиции «со мной/тобой ОК», «со мной/тобой не ОК».
Например, человек может воспринимать крах своих надежд, невозможность реализовать свои потребности (фрустрацию) и т. п. как катастрофу и личную трагедию, что приводит к неврозам и депрессиям. Или же он может смиренно принять травмирующие события и фрустрирующие ситуации как неизбежное зло, имеющее смысл; как неприятность, которую можно и нужно пережить (особенно ради высшей цели) – эта изначальная установка обычно помогает избежать формирования невроза и депрессии.
Фобические тревожные расстройства у взрослого человека тоже во многом зависят от свободного выбора им жизненной позиции. Фобии – не врожденное явление. Даже причиной «наследственных фобий» считается скорее ранняя неосознанная выученность (импритинг, запечатление), а не биологическая наследственность. Большинство фобий впервые проявляются в детстве и по мере взросления человека исчезают, но у некоторых людей они продолжают существовать. Реже фобии появляются уже у взрослых людей от травмирующих, шокирующих событий. При этом сам по себе страх перед каким-то явлением, не мешающий жить, не является объектом внимания психиатрии и не требует лечения. Не любой страх равен фобии. А вот склонность длительное время фиксироваться на своем страхе приводит уже к фобии в медицинском смысле. Фобии довольно хорошо поддаются лечению, в большинстве своём исключительно психотерапевтическому, в тяжелых случаях – при помощи лекарств. Психотерапевтическая габитуация (привыкание) помогает справляться в том числе с тревожной идиосинкразией (болезненной психологической непереносимостью чего-то). Даже социальная фобия, которая нередко носит хронический характер, при лечении становится контролируемой и не мешает полноценно жить. И если человек выбирает идти через страх, исследовать причины своей фобии, преодолевать психологические проблемы, провоцирующие влияние фобии на психику, то такая когнитивно-поведенческая стратегия способна значительно снизить интенсивность тревожности.
В психологии есть целое направление, изучающее так называемые копинг-стратегии (стратегии преодоления трудностей). И давно установлено, что определяющую роль в переживании стресса играет то, как человек этот стресс воспринимает. В зависимости от того, склонен ли человек к гордыне или альтруизму, лености или трудолюбию, неблагодарности или желанию дарить другим радость, складывается и его психологическое мировоззрение, определяющее реакции на жизненные трудности.
В детстве различные качества, черты характера и личности, привычки и типичные реакции формируются сочетанием собственной психической активности ребенка и внешних воспитательных воздействий (в широком смысле). За маленького ребенка ответственность несут его воспитатели. Но чем старше становится ребенок, тем большее значение приобретает его собственная психическая активность. Уже с 7 лет ребенок допускается к исповеди. То есть его самосознание достаточно сформировано для того, чтобы он мог осознавать свои мысли, свои поступки. В меньшей степени, чем взрослый человек, конечно, но ребенок уже может корректировать свой мыслительный процесс и свое поведение, свои реакции на то, что происходит вокруг него и в нём самом. У ребенка к этому моменту уже накоплен определенный жизненный опыт, он знает целый спектр различных вариантов поведения – пример родителей, знакомых, героев книг и фильмов и т. д. У ребенка-христианина еще и есть знание об основах Закона Божьего, предписывающего определенные правила поведения. И он уже способен на основе этих знаний выбирать свой образ мыслей, подстраивать его под выбранный им идеал.
У взрослого же человека ответственность за его психоэмоциональные реакции в значительной степени лежит на нём самом. Добродетели – это всегда результат духовной жизни, духовного делания. Разрешая себе последовать соблазну, отказавшись трудиться над преодолением греховных страстей, человек подчиняется им. Именно это означает, что человек изначально сам выбирает добродетель или грех (например, упомянутые в статье гордость, леность, внешнее делание, нераскаянность, неблагодарность, равнодушие (замкнутость на себе), уныние).
И если своей расположенностью ко греху, к греховной страсти человек обеспечил себе греховный характер, склонный к унынию, лености, гордыне, эгоизму, тщеславию и т. п., то он находится в зоне высокого риска в отношении формирования неврозов и депрессий (фобия – это невротическое расстройство, которое в 80% случаев сочетается с депрессиями).
Именно в этом суть формулы «грех-греховный характер-психическая болезнь».
В каком-то смысле психогенную депрессию и неврозы можно сравнить с зависимостью, только в этом случае речь будет идти о зависимости не от алкоголя или наркотиков, а от собственных страстей «в чистом виде». Алкоголизм и наркомания – болезни, при которых человек теряет способность контролировать себя, у него изменяется даже мозг, не только обмен веществ. Депрессии и т. п. тоже физически, физиологически изменяют нервную систему человека. Но и при алкоголизме, и при экзогенных депрессиях и неврозах всё это происходит, уже когда человек болен. А изначально, еще задолго до прихода болезни, человек выстраивает свой образ мыслей в деструктивном ключе, по сути – он даёт себе разрешение пить (в случае алкоголизма) или грустить, раздражаться, тревожиться (в случае депрессий и неврозов). И для избегания психических расстройств важно не разрешать себе деструкцию. Я сейчас говорю не о вредном для психики запрете естественных, инстинктивных эмоций, а о том, что нужно учиться не допускать формирования деструктивных вторичных эмоций, зависящих от мыслительной деятельности человека (например, обиды, уныния и др.).
То есть в преодолении депрессий и неврозов важна, в первую очередь, профилактика, тут работает правило: «Лучший способ избавиться от депрессии – туда не попадать».
При этом важно учитывать, что когда депрессия и невротическое расстройство уже есть, то человек не просто грустит, раздражается или боится, — он реально болен. Депрессии и неврозы (как и алкоголизм) – это заболевания, которые хотя и основаны в значительной степени на духовно-психических процессах, сопровождаются серьезными отклонениями в физиологии человека. Больной нуждается в лечении, а не в перевоспитании. Бессмысленно говорить ему о том, что нужно просто перестроить свое мышление (или, как призывают людей в депрессии некоторые радикально настроенные православные, покаяться). Человек с психическим расстройством, даже относящимся к малой психиатрии, зачастую не способен справиться с болезнью исключительно своими силами, без помощи психотерапии, а в случае умеренных и тяжелых состояний – без медикаментозного лечения.
А еще важно обеспечить такому больному эмоциональную, а иногда и реальную жизненную поддержку.
И лишь в моменты просветления можно по-доброму напомнить, что у большинства депрессий и неврозов духовно-психические корни (напомнить, а не навязать!), и что преодолеть их можно, направив свой внутренний взор на то, что важнее собственного нынешнего состояния, — на надежду благой жизни с Богом в вечности. И тогда, при наличии высшего ориентира, человеку становится доступно то, чему учат нас святые отцы: «Ты не понимаешь, как это: «побеждать и побеждаться от нас зависит»? А как же иначе? Приходит прилог какого помысла скверного; в твоей воле состоит принять оный или отвергнуть; когда сочетаешься с ним и сложишься, то уже пленилась и стала побеждена, а когда отвергла прилог, то победила» (Преподобный Макарий Оптинский (Иванов).
Комментировать