«Ну что ты ноешь, у тебя всё нормально, все здоровы, как не стыдно!», «Совсем обленился, не работаешь, лежишь на диване целыми днями!» Кто из нас не слышал подобные реплики в свой адрес или в адрес кого-то другого? Иногда они и вправду могут встряхнуть, но в других случаях полностью противопоказаны. О том, как отличить клиническую депрессию от обычного уныния, мы беседуем с Маргаритой Изотовой, старшим преподавателем кафедры логопатологии Педиатрического университета, экспертом ООН по кризисным ситуациям.
Маргарита Изотова окончила институт специальной педагогики и психологии имени Рауля Валленберга. Сейчас является старшим преподавателем кафедры логопатологии педиатрического университета. Тренер организации «родительский мост», консультант по работе с несовершеннолетними, оказавшимися в кризисной ситуации. Участник проекта по оказанию психологической помощи детям и взрослым, пострадавшим в результате террористических актов, локальных военных конфликтов. Эксперт ООН по кризисным ситуациям.
Обленился или заболел?
— Самый частый вопрос, который возникает в повседневной жизни: как отличить депрессию от нытья и дурного настроения?
— Депрессия имеет целый комплекс симптомов, он и указывает терапевту, что это именно депрессия, а не что-то иное. Неспециалисту определить это очень трудно. Обычно «простое нытье» кратковременно, а депрессия — это долговременное состояние. Первые проявления депрессии мало чем отличаются от грусти, уныния. Насторожить должна продолжительность пребывания в плохом настроении, вегетативные нарушения и астеническое расстройство. В таком состоянии человека беспокоит апатия, хандра, нервозность, иногда ощущение тревоги и страхи. Обычно прослеживается такая триада: подавленное настроение; общая заторможенность, вязкость мысли: отсутствие удовольствия, точнее, практически полная невозможность его получить. Плюс могут быть чисто соматические симптомы — повышение или понижение артериального давления, головные боли, резкие изменения веса в ту или иную сторону. Кроме того, надо понимать, что у депрессии в любом случае биохимическая природа. В головном мозге человека, страдающего депрессией, нарушен обмен нейромедиаторов — серотонина, норадреналина, дофамина. Дефицит серотонина провоцирует тревожную депрессию: помимо подавленного настроения человек постоянно ощущает тревогу, беспокойство по пустякам. Дефицит дофамина приводит к потере удовольствия: становится всё равно, что есть, не хочется гулять и встречаться с друзьями. Недостаток норадреналина — это отсутствие нужной реакции, концентрации, фокусировки, упадок сил, утомляемость, апатия. То есть это не то, что человек встал не с той ноги, у него уныние, он пессимист, для него всё плохо. Депрессия, без преувеличения, одно из самых тяжелых состояний. И это состояние не зависит от самого человека — его нужно лечить с привлечением докторов.
— А еще до докторов? Допустим, ситуация дома: родственник не работает, не учится, лежит целыми днями и ничего не делает. Как разобраться, он просто обленился или ему нужно к психотерапевту?
— Обычно это заметно в сравнении. Родные же видят, насколько их близкий раньше был активен, улыбался, общался. Если он просто ленится — скорее всего, у него остались активные интересы, друзья, общение, даже если он не хочет работать или выходить из своей комнаты. А при депрессии мы видим неспособность радоваться жизни, угнетающее настроение, беспричинную тревогу и страх, апатию, бессонницу. Чувство никчемности, потерю надежды на будущее и мысли о смерти. Все это отличается от лени. Лень — некоторая форма сопротивления. При этом причины возникновения лени тоже очень разнообразны. Но настроение у ленивого человека может быть превосходным. Несведущему человеку легко спутать депрессию и лень. Внешние симптомы могут быть одинаковыми. Человек, страдающий депрессией, может, как Обломов, лежать в постели, переключая каналы и не вникая в содержание передач, сидеть у компьютера. Но если он не взаимодействует вообще ни с кем, не выходит в социальную жизнь, у него постоянно сниженный фон настроения, лучше обратиться к специалисту. Хотя депрессии бывают разными, бывает, что внешне у человека вроде бы всё хорошо. Отличить это может, повторюсь, только врач.
— Но этот условный родственник может не захотеть никуда идти, ни к какому врачу. Сидеть просто за компьютером целыми днями, и всё.
— Человек, который доволен собой, доволен жизнью, не будет сидеть за компьютером круглыми сутками. И то, что он так сидит, — уже проблема. Причем это может быть и не депрессия, а компьютерная зависимость. В состоянии депрессии человек ощущает себя бесконечно одиноким, даже если в действительности он окружен заботой и вниманием близких. Мысль, что никто не может понять и помочь, заставляет утопать в собственном бессилии. Родственникам важно понять такое состояние, а не стимулировать человека советами типа «возьми себя в руки», «у тебя всё хорошо», «у других еще хуже», «не занимайся дурью», «нужно думать о хорошем». Надо показать близкому человеку, что вы понимаете его и сочувствуете, и только потом предложить идти к врачу. Подчеркните, что он обязательно будет чувствовать себя после лечения лучше. Подбадривайте его, но тонко и ненастойчиво. Дайте понять, что он для вас важен. Сходите к врачу вместе.
— Как же лечить депрессию?
— Лечение депрессии комплексное. Оно состоит из приема определенных препаратов, которые ни в коем случае нельзя выписывать самому себе. Да, от человека многое зависит, и на начальных этапах он еще может «выскочить» из этого состояния, но чем дальше, тем больше им овладевает упадок сил и безразличие, и справиться ему, конечно, очень тяжело. Помимо медикаментозного лечения есть и психотерапевтическое: психолог посредством определенных методик помогает справиться с этим состоянием, настроиться по-другому. Для верующего человека очень важно в такой ситуации получить поддержку священника, который понимает, что такое депрессия, знает её природу. Если в данной ситуации сказать, что это ерунда и «сам виноват», это человека в депрессии не только не поддержит, но и может ухудшить его состояние.
Уныние — грех, а депрессия?
— Святоотеческая литература определяет уныние как греховное состояние, в которое может впасть человек. Как определить: я в греховном состоянии либо уже пора к доктору? Обленился или заболел?
— Уныние кратковременно, и при унынии не меняются волевые и интеллектуальные свойства личности. Например, сегодня вы не выспались, погода плохая, день не сложился — и стало грустно, всё в черном цвете. Но это довольно быстро проходит. А депрессия, во-первых, длительная, а во-вторых, влияет на волю, мышление, внимание. Еще отличия: если человек в унынии, то обычно он ругает какие-то стороны жизни. А человек в депрессии недоволен и собой, и жизнью как таковой, и не видит смысла ни в чем. Он жизнь не то что ругает, он её не ценит. В этом большая разница. Человек в унынии может взять себя в руки, человек в депрессии—нет.
— Может ли помочь в депрессии обращение к церковным таинствам, духовный совет?
— Конечно, как я уже говорила, это целый комплекс лечения. Психотерапевты часто обращаются к какому-либо дополнительному источнику. Общеизвестно, насколько вера и Церковь могут помочь, являются ресурсом для человека, помогают верить, что дурное состояние конечно. Ужас депрессии в том, что человек в это не верит. Ему кажется, что так плохо будет всегда. И церковные таинства, и поддержка священника, и слова окружающих — всё может помочь.
«Не всё в наших силах, но мы действительно можем обращать внимание на профилактику психического здоровья. Здоровый образ жизни, сон. прогулки на природе, живое, а не интернет-общение, оптимизм, понимание того, что ты многое можешь. Осмысление, размышление — что тебе важно, каков смысл твоего существования. Своевременное обращение к врачу. Всё это может стать кирпичиками, которые будут закладываться в фундамент нашего «психического иммунитета»
Но на мой взгляд,— если при этом человек все-таки будет лечиться. И если возникает ситуация, когда человек не хочет идти к врачу, тут как раз слово священника сделает свое дело. Человек может послушать батюшку и пойти к специалисту. Ведь на фоне депрессии бывает много суицидов. И им как раз подвержены люди, которые не хотят идти к врачу — не верят ему или уже так глубоко погрузились в депрессию, что просто физически не могут никуда пойти.
— А если священник не распознает депрессивное состояние? А наоборот, скажет; ну что ты унываешь, у тебя всё нормально, посмотри, инвалиды живут и радуются. Еще и епитимью назначит — «раз ты всё время жалуешься, поработай пять дней в хосписе».
— Не поможет это в депрессии, хоть пять дней в хосписе, хоть десять. Более того, если священник, к которому больной человек пришел за поддержкой, скажет:
«да ты просто дурью маешься», то ему станет значительно хуже. Вера— колоссальный ресурс, а если болящий поймет, что в Церковь после такой беседы ему больше не хочется… это очень грустно. Ведь если человек обратился к священнику, значит, он ищет какой-то помощи. И то, что он её ищет, уже очень хорошо. На мой взгляд, священник должен знать определенные Маркеры, которые помогут предположить, что человеку нужна помощь. Я ни в коем случае не хочу сказать, что священник должен отличать болезнь от неболезни: он не специалист и не может этого сделать. Но на уровне духовного пастырства он может заподозрить что-то неладное и подобрать те слова, которые поспособствуют походу к врачу. Поэтому так важно, чтобы священники знали и могли распознать симптомы депрессии.
— По вашим наблюдение, верующие реже подвержены депрессии или наоборот? Есть ли какие-то специфические«православные депрессии»?
— Таких исследований не читала и по практике не могу этого сказать. Механизмы у православных те же, что и у неправославных. Никаких специфических форм я тут не вижу. Как человек православный разочаровывается в вере и теряет смысл жизни, так человек неправославный может разочароваться в чем-то своем и потерять смысл жизни. Кто-то разочаровался в Церкви, кто-то — в науке. Ученый разочаровался в своей деятельности, верующий —в своей Церкви. Депрессия может случиться с любым человеком, любого возраста, любого социального статуса. Механизмы похожие. И лечение такое же. Но для части людей вера является ресурсом, с которым возвращение к обычной жизни происходит быстрее.
— Есть мнение, что депрессия стала модным недугом, при всей абсурдности этой формулировки. Или, как говорит наше старшее поколение: «Мы раньше не знали, что такое депрессия, поэтому у нас её и не было». Как вы это прокомментируете?
— То, что мы не знали про депрессию, не значит, что её не было. Она была. Но её принимали за глупость, за ерунду, человек не знал, куда обратиться, он мог заливать её алкоголем, что повсеместно и происходило. Он не мог работать, и его могли даже отправить в колонию за тунеядство. И суициды были, и насилие в семье, просто раньше об этом больше молчали, а сейчас везде говорят. Кроме того, депрессия стала более распространенным заболеванием, потому что реалии жизни изменились. Мир тревожен, неустойчив. В советское время всё было четко, человек имел какие-то идеалы и понятные цели, знал, что вот он оканчивает институт, идет работать и так далее. Сейчас этого нет, человек более свободен во всём — в своей вере, в своем выборе, в своих страхах. И сам стресс, которому подвержен современный мир, в том числе и информационный стресс,— безусловно, способствует развитию депрессии. Но в чем-то вы правы: это стало модным «диагнозом», и к депрессии порой относят то, что ею не является. Во многих случаях человек ставит себе диагноз сам. Он прочитал в интернете симптомы депрессии. поставил себе диагноз, через знакомого врача получил таблетки и пьет их годами. Сейчас многие обращаются к нам, в общем-то, практически находясь в зависимости от этих таблеток.
— У вас есть опыт помощи при катастрофах, вы были в Беслане. Скажите, что может помочь человеку, когда он впал в состояние анабиоза или, напротив, агрессии после большого потрясения?
— Сложно дать универсальный рецепт: все люди разные, всё зависит от конкретного человека. Работа с горем — это целые этапы в психотерапии. Но очевидно, что ему нужна поддержка, что с ним нужно разговаривать, дать ему возможность рассказывать об этом событии, о погибшем человеке. И ни в коем случае не оставлять его одного. Дать ему проплакаться, прокричаться. Не надо говорить: «давай займись чем-то другим, отвлекись». Плачет — и пусть плачет, это хорошо, что человек плачет. Пускай говорит, вспоминает. Пускай занимается чем-то, что-то перебирает, складывает. Когда было землетрясение, людям помогало разбирать завалы. Это важно — чувствовать свою полезность и быть не в одиночестве. И агрессия тоже адекватна в этой ситуации. Сама ситуация ненормальная, а гнев или шок после такого потрясения вполне нормальны.
Если хочешь быть здоров — закаляйся
— Может ли склонность к депрессии быть заложена генетически? То есть может ли человек быть депрессивным от природы? И есть ли люди, которым депрессия вообще не грозит?
— Нет, человек не рождается депрессивным. Этиология депрессии неизвестна. Да, может быть некая предрасположенность, но она может проявиться, а может не проявиться. Депрессия бывает и на фоне гормональных перепадов — после родов, в климаксе, в подростковом возрасте. Но может возникнуть и просто в течение жизни, по причине сложившихся обстоятельств и усвоенных установок. Различают реактивные депрессии — происходящие вследствие внешних обстоятельств, вызванные большим психотравмирующим событием. Например, смертью близкого человека, тяжелой болезнью. Или потерей работы в неподходящее время, когда взята крупная ипотека. И есть эндогенные депрессии, возникающие без внешних причин. Конечно, у них могут быть более глубокие предпосылки, именно их и старается выяснить специалист во время лечения. Это может быть детская психологическая травма, что-то такое, чего мы даже и не помним, информационный стресс. Но я хочу подчеркнуть: нельзя сказать, что депрессия бывает только у людей слабых. Или у которых не хватает веры. Это всё равно что сказать: «Гриппом болеют только слабые. А вот у тебя не хватило силы воли, чтобы не заболеть гриппом».
— Если проводить параллель с гриппом, получается так: человек при одинаковых вводных — иммунная система, окружающая среда, наличие болящих рядом — может заболеть гриппом, а может и не заболеть. Так же и с депрессией?
— Не столь примитивно, но, тем не менее, да.
— Какая тогда может быть профилактика? Поддержка родных, улыбки, любимое дело?
— Да, но поймите: никто же не гарантировал, что у нас не случится что-то от нас не зависящее — гормональный спад, что-то еще. Не всё в наших силах, но мы действительно можем обращать внимание на профилактику психического здоровья. Здоровый образ жизни, сон, прогулки на природе, живое, а не интернет-общение, оптимизм, понимание того, что ты многое можешь. Осмысление, размышление — что тебе важно, каков смысл твоего существования. Своевременное обращение к врачу. Всё это может стать кирпичиками, которые будут закладываться в фундамент нашего «психического иммунитета».
Текст: Анна Ершова
Источник: Вода Живая № 3 (230) 2019 г.
Комментировать