Константин Кинчев: Фрагмент интервью лидера группы «Алиса» Константина Кинчева.
Мы пригласили в гости Константина Кинчева ‒ лидера рок-группы «Алиса», прихожанина одного из московских храмов. Что привлекает молодежь в его творчестве? Только ли жесткие ритмы? Или все же поиск внутренней правды, смысла жизни? Случайно ли ряды фанатов-алисоманов поредели после того, как Константин начал всерьез затрагивать тему духовного выбора? Но те, кто остались, ‒ что они расслышали в его новых стихах? И как он сам пришел к вере? Об этом мы беседуем с ним.
‒ Для армии алисоманов Кинчев ‒ это человек, который говорит о себе: «я ‒ православный». Но так было не всегда. С чего все началось?
‒ Первый импульс появился в моем сердце благодаря бабушке. Когда мне было 16-17 лет, она дала мне Евангелие, так как я рос в совершенно атеистической семье. Эта книга оставила очень серьезный след.
‒ Она не показалась непонятной?
‒ Отчасти. Конечно, что-то пролетело мимо сознания, но было три момента, ставших откровениями: притчи о блудном сыне и сеятеле и повествование о разбойнике, распятом по правую сторону от Христа.
‒ Как складывалась жизнь после?
‒ Протекала в поисках Бога и душевных странствиях. Жизнь вокруг себя переоценивал: слишком много внимания себе уделял и значения себе предавал. Пытался изменить мир. Искал, метался, штудировал разного рода сомнительную литературу, вроде Блаватской. В итоге увяз в наркомании.
‒ Да, это беда для России. Достаточно пройти по любому городскому кладбищу, чтобы убедиться: с каждым годом все больше погребают молодых. Многих из них скосила наркомания. Что Вас подтолкнуло к этому?
‒ Сердцем ощущал несправедливость мира. Но, пытаясь противостать в одиночку, всегда сваливаешься в мрачную депрессию. Одному воевать ни у кого не получается.
‒ Кто пришел на помощь?
‒ Случилось чудо. В 1992 году, когда мне уже было 32 года, позвонил Стас Намин и сказал, что в Иерусалиме проводятся дни дружбы городов ‒ его побратимов ‒ то ли Петербурга, то ли Москвы, уже не помню, и есть культурная программа. Поехал…
‒ А до этого, насколько я помню, Вы были в Псково-Печерском монастыре?
‒ Это было раньше, в 1986-87 годах. В Печерах очень понравилось…
‒ Тогда там принимал архимандрит Иоанн (Крестьянкин) и другие старцы.
‒ Нет, я никуда не заходил. Мы приехали туда всей группой, перед этим выступив в Пскове. Были в непотребном виде. Так что мне показалось, что вот я такой приехал с открытым сердцем, а меня не так встретили, кадилом окадили.
‒ ?
‒ Вышли монахи с кадилами и освятили территорию вокруг нас. Сейчас-то все понятно, а тогда обидно было.
‒ А в знаменитые пещеры «Богом зданные», где лежат около десяти тысяч монахов и воинов и нет запаха тления, тоже не попали?
‒ В таком виде нас не пустили никуда. Но я соприкоснулся с благодатью, хоть и не понял, что это такое. Я стоял на мостике, что перед покоями наместника, и у меня появилось ощущение светлой радости. Прямо до слез. Но мы походили, постояли, и опять на тусовку…
И вот я попал в Иерусалим. Там впервые побывал в храме на литургии. Не просто зашел, а отстоял всю службу. Я, как слепой котенок, «пикал» ‒ смотрел, как все делают, и повторял за ними.
‒ Вы много выступали в Иерусалиме?
‒ У нас там был один концерт и неделя свободного времени. За неделю мы облазили весь Святой город вдоль и поперек. Интересно, что с концертом мы выступали на том месте, где раньше была геена…
И тут же в Иерусалиме я осознал, что мне надо креститься. Просто в монастыре я встретился с одной монахиней. Она сказала мне: «Ты вернешься домой и крестишься». Потом эта монахиня пришла в город со мной побеседовать, и ночью я провожал ее в монастырь, который находится над Гефсиманским садом. Было далеко за полночь, я шел один, перескочил через ограду и в саду присел. Посмотрел на небо, представил, что здесь происходило… И одна мысль: вот сейчас бы мне умереть здесь и все, больше ничего не надо; это было бы счастьем.
С этим ощущением я вернулся в Москву.
Кроме того, из Иерусалима я вернулся с чувством своей национальности, я вернулся русским, а не космополитом. На одной экскурсии чуть в драку не полез с экскурсоводом. Он говорил, что Петр достал меч и отрубил ухо одному из стражников, что якобы доказывает, будто Иисус Христос вел войска на Иерусалим для свержения законной власти. После этого я и полез…
Вернулся я домой с чувством родного народа, родной земли и пришел в храм, где подвизался мой школьный товарищ ‒ сейчас он уже иерей Владимир, а тогда был алтарником…
‒ Духовная жизнь началась для Вас сразу же после крещения?
‒ Да. И как первая и необходимая брань мне была послана эта наркомания. Ведь я попросту был наркозависимым.
‒ Как избавиться от зависимости?
‒ Да только просить у Бога помощи. Можно почиститься, прокачать кровь, но это все ненадолго. А вот не подлечить, а исцелить может только Бог. Господь оградил меня от этого беса. Тут нужно только искренне желать этого и молиться.
‒ Вы стали православным ‒ как это отразилось в Вашем творчестве? Как смотрит на это Ваш духовник?
‒ Любой священник с болью в сердце смотрит на ту профессию, которую я для себя избрал, как, впрочем, и на любую другую публичную профессию, связанную со страстями. Трудно удержать человека, чтобы он не свалился, не рухнул, поэтому я понимаю священников, предостерегающих от подобного рода занятий. Как смотрит мой духовник, отец Владислав Свешников? Так и смотрит. Он меня жалеет и молится, а что тут еще можно сделать? Судя по тому, что самые оголтелые наши поклонники перекочевали в ряды поклонников группы «Король и шут», мы меняемся в лучшую сторону.
‒ А та группа ‒ запредельщики?
‒ Они хорошие ребята, и я их люблю, но… так же, как меня любит отец Владислав. Я надеюсь, со временем они тоже посмотрят ввысь, увидят Небо.
‒ А как Вы относитесь к протестантским переложениям Благой вести на популярные ритмы?
‒ Протестанты идут по этому пути, полагая, что это серьезно, что так они занимаются миссионерством. Но когда я вижу по телевизору, как в храмах начинают приплясывать, притопывать и петь псалмы под мелодии современных исполнителей, то на мой взгляд, это дико и кощунственно. С другой стороны, если это вне стен храма и приносит плоды, почему бы и нет? Шутовство ‒ оно для сцены, а не для храма. Я не очень-то верю, чтоб это слушали, но если это случается… Дай Бог.
‒ Вне стен храма звучат и Ваши песни. Кому они адресованы?
‒ Прежде всего не тем, кто уже в храме и приобщается Таинств. Мое слово обращено к язычникам. Надеюсь, благодаря песне кто-то задумается, кто-то обратит свой взор к Небу. На этом моя миссия заканчивается.
Источник: официальный сайт Московского Патриархата Патриархия.ру
Комментировать