Сборник проповедей «Пред очами Божией Правды»

Предлагаемая книга представляет собою собрание богослужебных бесед и проповедей покойного о. иеромонаха Мефодия. Они были произнесены в храме «Дома Милосердия» в Харбине в «иноческой колыбели» о. Мефодия. В этом храме он принял иноческое пострижение и посвящение в сан и здесь же совершал свое богослужение, как священнослужитель и проповедник, в первые годы своего иночества.

Богомольцы храма «Дома Милосердия» (да и вообще многие православные харбинцы) хорошо помнят проповеди о. Мефодия – те проповеди, которые создали покойному славу выдающегося оратора и, при всей краткости его служения, поставили его в ряду лучших проповедников зарубежья. Конечно, записанное и напечатанное слово никогда не воспроизведет того впечатления, которое производило слово живое – живая льющаяся речь… Печатная проповедь не передаст той силы и убедительности, того воодушевления, подъема и задушевной искренности, которыми дышала проповедь о. Мефодия, всегда содержательная и назидательная, иногда положительно художественная по форме и, вместе с тем, безупречная по точности терминологической, по отточенной обработке отдельных частей и по редкому умению молодого проповедника сразу же и глубоко вскрыть сущность данной темы и отражение ее в жизни.

Предлагаемые проповеди, при всем их внутреннем единстве – том единстве, которое вытекает из единства и целостности христианского мировоззрения, на коем они построяются – разнообразны, как увидит читатель. И это разнообразие не только в различии вопросов, которые затрагиваются, но и в самой их разработке. Некоторые проповеди, более значительные по размерам, являются более или менее законченным рассуждением на основную тему; другие, более краткие, разработаны меньше, а иногда представляют собою как бы отдельные «мысли вслух» или заметки по тем или иным вопросом; но и те и другие интересны и содержательны, нося на себе отпечаток оригинального, самостоятельного ума.

И как легко они давались о. Мефодию! Пишущий эти строки одним из лучших воспоминаний своей жизни в монашестве считает то время, когда ему, по воле Божией, пришлось жить в самой тесной близости с о. Мефодием, в первые годы иночества покойного, от самого дня его пострижения. Приходилось удивляться тому, с какой легкостью о. Мефодий готовил свои проповеди, издававшиеся тогда при «Доме Милосердия» в виде воскресных и праздничных листков. Иногда, в особенности в тех случаях, когда тема проповеди нарочито волновала сердце покойного – он готовился заранее, даже сравнительно задолго. Но бывали и такие случаи, когда нужно было сдавать уже листок в набор, а он еще и не написан. Прибегает о. Мефодий, садится и спешно пишет. Скажешь ему, бывало, полушутя, полусерьезно: «о. Мефодий, да ты сначала подумай, а потом пиши…» Рассмеется, взъерошит волосы, подергает себя за несуществующую бороду – и продолжает писать…

Прошло уже два года с того дня, когда скончался о. Мефодий. Незабываемая, незаменимая утрата для тех, кто был близок к нему; большая печаль и для всех более или менее знавших его. Ушел человек редких душевных качеств, совершенно исключительной одаренности, острого и проницательного ума, убежденный христианин и глубоко верующий служитель алтаря. Как много хорошего, поучительного, назидательного давало общение с ним – хотя бы его беседе, в которой поражала глубина, законченная зрелость многих его суждений и мыслей и его бесподобное, сверкающее остроумие и умение одной яркой фразой или выпукло очерченной чертой сразу охарактеризовать тот или иной случай или явление…

Но вот он ушел к Богу и оставил о себе светлое воспоминание и печаль утраты, конечно, смягченную и согретую упованием на то, что сейчас он там, где нет ни болезней, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная…

Настоящая книга воспроизводит в хронологическом порядке, по старому стилю, без всяких изменений, «Листки», выпускавшиеся храмом «Дома Милосердия», – а среди них несколько таких, где вместо проповеди давалось поучение, заимствованное у духовных учителей современного православного пастырства: преп. Серафима Саровского, о. Иоанна Кронштадтского, епископа Феофана Затворника, митрополита Филарета Московского.

В проповедях о. Мефодия читатель заметит следы «случайности», выразившиеся, в частности, в повторении изречений и примеров. Это неизбежно в собрании проповедей, никак не рассчитанных на объединение их в одном издании и имевших каждая задачей обслуживание одного определенного, воскресного или праздничного дня. Но и сквозь эту несовершенную оправу мысль и дух о. Мефодия сияют с такой покоряющей силою, что предлагаемое издание необходимо примет характер не просто посильного дара, приносимого памяти почившего пастыря. Оно явится и немалой христианской ценностью, которая займет подобающее место в христианском мире, как убедительное слово убежденного христианина, трепетно произнесенное «пред очами Божией правды» и ищущей отклика в душах, не утративших святой тоски по «подлинному и нетленному отечеству».

Хочется верить, что эти «письменные беседы» о. Мефодия найдут быстрое распространение. Тогда, с Божией помощью, быстро последует и второй выпуск сочинений о. Мефодия – его статьи, извлеченные из местных изданий.

Невелико литературное наследие, о. Мефодия. Но о многом говорит оно, над многим заставит задуматься… Властно напомнит оно осуетившейся и заботами мира сего порабощенной душе современного человека о Живом Боге, предстоянием Которому была вся короткая жизнь о. Мефодия. А даст Бог, поможет иной душе иное слово почившего пастыря пережить то, с чего, как любил говорить он, только и начинается подлинная жизнь, растущая в Вечность: личную встречу с Богом.

Архимандрит Филарет (Вознесенский, впоследствии митрополит РПЦЗ)

«Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче, утренюет бо дух мой ко Храму святому Твоему…»

В этом умилительном священном песнопении Cвятая Церковь первый раз в этом году призывает нас стучаться в двери покаяния.

Податель Жизни! Ты, в Божественных руках Которого начало единой истинной, обладающей подлинною полнотою бытия Жизни, открой мне двери покаяния!

Как олень стремится моя душа к Тебе, Крепкому и Живому Богу, и вместе с Псалмопевцем восклицаю я: «коль возлюбленна селения Твоя, Господи Сил! желает и скончавается душа моя во дворы Господни!»

Но есть одно препятствие в горячем стремлении моем к Твоей Святыни: «храм носяй телесный весь осквернен»… И потому я не надеюсь на свою правду, которая омрачена неправдою и подавлена ей, а только из глубины души дерзаю взывать к Тебе: «но яко щедр очисти благоутробною Твоею милостию.»

…И вот стоишь ты, христианин, в обнажении своих беззаконий пред огненными очами Божественной Правды, и жгучий стыд наполняет душу твою, и не смеешь ты поднять главу свою к этим очам. Ты скорбно одинок в ярком сознании своего недостоинства, и душа твоя ищет сердца которое поняло бы страдания и разделило бы с тобой твою покаянную тоску, покаянные сокрушения твоего сердца.

И Церковь снова указывает тебе выход, и призывает тебя молиться Богородице: «На спасения стези настави мя, Богородице… Студными бо окалях душу грехми и в лености все житие мое иждих, но Твоими молитвами избави мя от всякия нечистоты…»

Вот оно, то сердце, которое ты ищешь, вот сердце, которое само «прошло оружие» и которое принимает все удары, направляемые на других.

Приди же к нему, поведай ему свою печаль, принеси сюда твои «студные грехи,» твой непростительный грех духовной лености… принеси не только для того, чтобы получить сочувствие, но для того, чтобы обрести полное духовное исцеление, чтобы получить доступ в двери покаяния… Итак, ты покаялся, ты осознал слабость и несовершенство одних твоих естественных сил и в этом сознании прибег к благодатному Покрову Богоматери…

Но для того, чтобы это раскаяние твое не осталось минутным настроением, для того, чтобы покаяние не исчезло вместе с высохшими слезами, Церковь снова возвращает тебя к твоему прежнему греховному состоянию: «множество содеянных мною лютых помышляя, окаянный, трепещу страшного дня судного…»

В этих словах Церковь дает тебе образ будущего дня расчета, когда будет подведен результат всей твоей жизни, дня, когда «коегождо деяния обнажатся.»

И на самом деле, братие, представим себя на один момент, в нашем настоящем состоянии, представшими пред огненными очами Божественной Правды. Что принесем мы туда? Какую свою правду дерзнем противопоставить Правде Божией?

И только один выход остается у нас, и этот выход указывает нам Церковь: «но яко Давид вопию Ти: помилуй мя, Боже, по велицей Твоей милости» …

…Воспользуемся же и мы этим спасительным и духовно обновляющим временем покаяния и постараемся, чтобы не бесследны для нас были настоящие яркие моменты Богослужебного года.

В покаянии не только прощение прошлого, но и действительная надежда на лучшее будущее. Принесем же Богу покаяние и слезы, не только омывающие скверну прежних грехов, но и орошающие, часто неплодные ко всему светлому и благому, грехолюбивые души наши.

«Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче»…

Дожили мы по милости Божией снова до тех дней, когда Церковь обращает мысли, чувства и желанья наши к дверям покаяния.

Поистине – спасительные двери… Как бы предстал человек пред Богом, если бы не было этих дверей? Какая бы человеческая правда могла равняться с Правдою Божией? («зане яко дуб поверженный всяка правда наша пред Тобою» – из чина Соборования).

Некоторые боятся Великого Поста. Слишком сумрачным, строгим, безрадостным представляется им это время. Это те, кто не знают сладости покаяния, радости освобожденной от греховного гнета души. Пост – «весна души.» Как под животворными лучами весеннего солнца оживает природа, так теплота покаяния согревает и живит человеческую душу.

Пост – познание себя, своих немощей, своей ветхой природы – тела греха. И не только познание, но и воинствующее устремление на эти недуги духовные. Потому то и связан он с телесным воздержанием, с известными правилами аскетической гигиены, с «томлением томящего.»

Только путь духовного опыта в полной мере открывает нам смысл и значение поста. А над всеми сими венец сердечного покаяния, теплого обращения к Богу – Отцу милосердия, любви, новой благодатной жизни.

И о, если бы и мы, братие, смогли бы обратиться с гноища своей омраченной «суетными привержениями» жизни к Господу Святому и Животворящему. Ведь Царствие Божие внутри нас.

Надо только устранить главное препятствие – грех. Большого терпения и настойчивости требует борьба с ним. Но в ней, в этой борьбе, подается и радость победы, открываются иные дали, доступные только очищаемым от греховной скверны сердцам.

Итак, двери покаяния пред нами. Зовет нас в них Церковь. Откроем же наши сердца. Приближается время обновления духовного. Время, которым должен воспользоваться каждый из нас…

«На реках Вавилонских, сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе.« В первый раз в этом богослужебном году услышали мы, братие, псалом сокрушения, воскрешающий пред нами скорбные для еврейского народа времени Вавилонского плена.

Израиль в плену… Умолкла торжественная Сионская песнь, осталась только память о Сионе… Напрасно настаивают враги: «воспойте нам от песней Сионских.»

»Как нам петь песнь Господню на земле чужой? – Если забуду тебя, Иерусалим, пусть будет забыта моя десница, пусть язык мой прилипнет к гортани моей« – трепещет в груди правоверного иудея.

Такова история 136 псалма …

Но не только как историческое воспоминание предлагает его нам Святая Церковь. Не только, как свидетельство Божественной кары и грозного Божьего гнева, поучителен он.

Здесь нечто большее… Здесь извечная тоска человеческого духа по Нем, по Святом и Животворящем, Дивном во Святых Своих, но далеком от оскверненных и грешных.

На Вавилонских берегах пребывает человеческий дух с того момента, когда первый Адам причастился «неразумные снеди,» когда изгнаны прародители из райского Сада, когда пламенное оружие Херувима стало преградой между Богом и человеком.

Грех вошел в мир… И с грехом – горечь духовного вавилонского плена, горечь отдаления от Бога, Его любви и Его Святыни.

И только Христос – Сын Мира и Отец его сынов, разбив оковы этого плачевного плена, в тайне подвига Своего смертью умертвил грех и положил конец владычеству окаянной и злосчастной Дочери Вавилона – матери греха.

И к Нему Единому, истинному источнику Радости и Жизни, в предшествующие великому покаянному подвигу дни, обращает взоры наши св. Церковь. Она призывает нас с Вавилонских берегов обратиться к Царству Его крепости и Его непоколебимой твердыни, у Него испросить средства и пути к исцелению. И как пример этого обращения, предлагает Она нам образ блудного сына, обратившегося и взыскавшего отвергнутую им любовь Небесного Отца.

Из тропаря воскресного дня, посвященного воспоминанию о блудном сыне, Святая Церковь раскрывает нам всю глубину переживаний кающегося грешника.

«Объятия Отча отверсти ми потщися, блудно мое иждих житие, на богатство неиждиваемое взираяй щедрот Твоих, Спасе, ныне обнищавшее мое да не презриши сердце, Тебе бо, Господи, умилением зову: согреших на небо и пред Тобою.»

Отец! Открой Свои объятия отеческой любви!

Отец! Не возгнушайся Твоего согрешившего, но от всего сердца возвращающегося к Тебе сына.

Не отврати Своего лица от его духовной скудости, от его обнищавшего сердца … прими покаянный вопль его: «Отец! я согрешил пред небом и пред Тобою!»

Какова бездна падения, такова и сила покаяния исторгающего из этой бездны.

Таковы любовь и попечение о нас матери нашей Церкви, призывающей нас на грядущий подвиг покаяния.

Откроем же наши сердца… Представим себя в смрадной одежде своих беззаконий пред огненными очами Того, Кто Один может дать нам исцеление.

С вавилонских берегов обратимся к Нему и вместе с блудным сыном воскликнем:

«Отче, я согрешил против неба и пред Тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.»

Не только как живой, человеческий документ религиозно-национальной тоски израильского народа раскрывает нам 136-ой псалом – «На реках Вавилонских.» Здесь нечто большее.

В преломлении христианского сознания здесь не только тоска по утраченному отечеству земному – здесь плач об утерянной отчизне небесной.

«Странник я на земле« (Псал. 118:19). Странники и пришельцы все мы в этом мире болезни, печали, воздыхания, призрачных встреч и неминуемой разлуки. Здесь не подлинное бытие, а только тень его, только блики. «Пар – жизнь наша.» (Из чина погребения священников).

Истинная жизнь раскрывается там, в горнем Иерусалиме сто тридцать шестого псалма, в царствии Отца.

»И возвратятся избавленные Господом, придут на Сион с радостным восклицанием; и радость вечная будет над головою их; они найдут радость и веселие, а печаль и воздыхание удалятся« (Исаии, 35:10).

К этому Царствию Отца по узкой и тернистой дороге стремится человеческая душа. Она чувствует «вавилонские берега,» чувствует, что не «то» все то, что находит она, по чему тоскует в этой жизни. И блаженна эта душа, если потянется к Сиону небесному, если пожелает красоты горнего града, ибо «неспокойно сердце наше, пока не успокоится в Господе.»

Но главное препятствие в этом успокоении о Господе – грех.

Он – источник разделения, нарушения всех связей, разрушения целого. И посему душа, ходившая в горький путь отдаления от Бога, познавшая горечь его и снова обратившаяся к Сиону, ненавидит грех. Она не может быть к нему равнодушна. Священный гнев ко греху пламенеет в обращенном к Богу сердце.

И в этом смысле звучит в Новом Завете – Завете Правды, любви и мира, на первый взгляд безжалостное и жестокое: «Дочь Вавилона, опустошительница!… Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» Ветхозаветное религиозо-национальное чувство преображается здесь в священную ненависть к греху.

«Ненавидеть» жизнь в христианском смысле значит отвращаться от утверждения во временном – и искать это утверждение в неизменном и вечном.

Путь Христианина – от преходящих вавилонских берегов к Царству Сиона, к вечному упокоению алчущего и жаждущего сердца человеческого в Господе.

И путь этот совершается через борьбу со грехом – борьбу упорную и постоянную.

«Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил, и сел со Отцом Моим на престоле Его» (Отк. 3:21).

Человек очень часто забывает о той великой ответственности, которая лежит на нем.

Спасение души или вечная гибель… Рай или ад. Радость общения с Богом или низвержение во «тьму внешнюю»… Эти ли вопросы сейчас волнуют погрязшее в попечениях житейских человечество? Интересы сегодняшнего дня, необузданные требования суетной и многострастной плоти, руководящий принцип – «да будет воля моя» – вот что держит в наши дни и что руководит нашей жизнью.

Образ благого, но праведного Судии, образ Того, Кто так или иначе взвешивает и оценивает каждый наш поступок, каждую мысль, каждое движение нашего сердца, почти сокрыт в наши дни от помутненного духовного взора сынов и дщерей человеческих.

…Он добрый …Он «все» простит, «все» покроет – виновато извиняет свое духовное бессилие маловерие и полуверие современности.

Мир наших дней забыл Бога-Ревнителя, Бога, распаляющегося о злобах и неправдах человеческих, пожигающего и уничтожающего небесным пламенем кривду и мерзости мира, лежащего во зле. Вместо живых отношений с живым Богом мы избрали себе в удел пустыню духовного одиночества и в ней, в этой пустыне, скоро потеряли живое чувство ежечасного и ежеминутного предстояния пред Лицем Божиим.

«Всегда я видел Господа пред собою, ибо Он одесную меня, дабы не поколебаться мне« (Пс. 15:8), – как, поистине, далеки от нас эти слова Псалмопевца.

И Святая Церковь, видя эту духовную нашу немощь, предлагает нам в нынешние, подготовительные к Великому Посту дни, образ Нелицеприятного Судии, «со славою грядущего судить живым и мертвым.»

Последний час бьет на часах мировой истории.

Труба Архангела гремит над смятенным и трепещущим миром.

Сын Человеческий садится на престоле Своем произнести Суд над представшим пред Ним человечеством.

И услышат стоящие одесную Престола сладчайший и вожделенный глас Праведного Судии: «приидите благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо Я алкал, и вы дали Мне есть; жаждал и вы напоили Меня; был странником и вы приняли Меня; был наг и вы одели Меня; в темнице был и вы пришли ко Мне.»

И удивятся стоящие по правую сторону Престола и в недоумении спросят Небесного Судию: «Господи, когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником и приняли? или нагим и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?»

И услышат в ответ: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне»…

«Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: «идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его, ибо алкал Я, и вы не дали мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг и не одели Меня, болен и в темнице, и не посетили Меня» …

Тогда и они скажут Ему в ответ: «Господи, когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?» И услышат в ответ: «так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне.» «И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.»

Таков Страшный Христов Суд, как раскрывает нам его Евангелие.

Пред огненными очами Божественной правды предстанет человек дать ответ не только за свою сердечную черствость, но и за всю свою жизнь.

«Ослаби, остави, прости, Боже, прегрешения наша, вольныя и невольныя, в слове, в деле, в ведении и в неведении,» – молится Святая Церковь от лица кающегося грешника.

И Сам Господь Иисус Христос свидетельствует, что «за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12:36).

Осознаем же, братие, ту великую ответственность, которая лежит на каждом из нас. Осознаем и то, что тяжелые условия окружающей нас жизни дают нам возможность проявить во всей широте любовь милующего христианского сердца, помочь нашим ближним, изнемогающим в горе и нужде.

Страшный Суд Евангелия – не запугивание и застращивание. Это – испытание человечности, испытание каждого в том, насколько он сумел и хотел быть человеком.

Да содрогнется же пред высшей правдой этого страшного испытания каждая человеческая душа, сохранившая «нечто от Духа,» и да почувствует, что не удостоится она узреть Лицо Отца Небесного, если здесь, на земле, не пожелает с бережной любовью подойти к Его Образу, сияющему в каждом из «меньших братьев»… если не устыдится своей скверны и нечистоты пред Лицом Его Святыни!

«Христианской кончины жития нашего и добраго ответа на Страшном Судищи Христове, просим.»

Евангелие нынешнего воскресного дня ставит пред нами, братие, вопрос о служении добру и о подвиге милосердного сердца.

На две половины будет разделено человечество на Божием Суде: на сынов добра, и на ему противящихся или к нему безучастных и ему чуждых.

Добро и зло разделятся на Страшном Суде, и просияет там милующее христианское сердце. Это будет предреченным в притче разделением на пшеницу и плевелы.

Пшеница и плевелы… Эта, как говорят, проблема, особенно остро стоит в современной жизни. Повсюду видим мы, как переплетаются, как тщетно стараются сговориться между собой добро и зло.

И так немного сейчас цельных душ, возлюбивших более правду Божию, нежели правду человеческую, и устремившихся не озираясь во след Господа своего.

Мы знали одного человека, познавшего сладость помощи меньшим братьям Христовым. Каким безумием казался этот жизненный подвиг тем, кто не хотел променять человеческую правду на Правду Божию. Какой твердости потребовалось для того, чтобы сохранить верность Господу и послужить Ему во исполнение слов Его: «понеже сотворите единому сих братий Моих меньших, Мне сотворите.»

Поистине блаженная победа над тем, как «думают все,» как «принято думать,» – над пошлостью жизни.

Насколько сладостнее, насколько духовно благороднее всякой условной человеческой правды о земном счастье звучат, обращенные ко всем добротворящим, церковные слова: «аще помиловал еси человека, человече, той имать тамо (в царстве Отца) помиловати тя, аще которому сироте сострадал еси, той тамо избавит тя от нужды, аще в житии нага покрыл еси, той имать тамо покрыти тя»… В этих словах не только праведное воздаяние, но и призыв Отца к детям – первенцам Его святыни.

Посему, братие, будем спешить делать добро. Жизнь человека коротка и «исполнена лукавства» (слова покаянного канона).

Слишком много думает о себе человек, и в безотрадной жизни своей закрывает для себя последнее счастье – думу о другом. А этот другой так часто ждет от нас этой заботы и истинной ласки христианской, которые так далеки ныне от человеческого сердца.

Блаженны милостивые, яко тии помилованы будут.

И если даже и угнетает тебя бремя грехов, всегда можешь надеяться на милость Божию, если сам в жизни своей был ты милостив.

Великому Посту предшествует Прощеное Воскресенье – день, когда мы друг другу прощаем взаимные обиды от сердец своих.

Простить обиду… Что может быть труднее и вместе с тем сладостнее этого. Корни обиды глубоко сидят в человеческом сердце.

С болью иной раз приходится исторгать их.

Но как только переломишь себя, как только найдешь силу вырвать и отбросить в сторону то, что так болезненно и крепко сидело в самой глубине души, так сразу на смену темному и беспокойному чувству приходит светлая радость прощеной обиды, возможность дерзновенно молить Отца: «остави нам долги наши, яко-же и мы оставляем должником нашим.»

В наше время часто со скептической усмешкой говорят о рае и об аде. Человек не понимает, что и то и другое он еще носит в душе своей уже здесь, на земле.

Вспомните день причастия Святых Таин – день, когда особенно реально, предельно возможно, чувствует душа, что она со Христом. Вспомните те случаи, когда вы вопреки законам человеческой правды поступали по правде Божией: прощали обидчика, отдавали последнее бедняку и т. п. Какая легкость и спокойствие бывали в вашей душе; радость и мир духовный.

А вот вы поступили против голоса совести … Напрасно ищете вы каких то оправданий, каких то объяснений своего поступка. Вы неспокойны … Сердце гложет тоска, часто раздраженность, озлобленность, отталкивание от Христовой любви. В душе открывается ад, чувствуется и ощущается пламень геенский. В этом ужас отпадения от любви.

Всякий Пост, а Великий особенно, всегда ведет нас к дверям рая от юдолей греха.

И отпущенная обида, вырванный корень недоброжелательства и вражды, преодоление геенны в сердце, деятельное устремление в Царство Отца.

Итак, отпустим друг другу взаимные обиды и огорчения. Оставим распри и вражду. Неужели лучше остаться с этим, но без Божией Любви?

Ведь, без Бога не может жить человек. Но горе ему, когда Бога истинного и животворящего меняет он на ложных божков самоохотных своих страстей.

Бог есть Любовь… Пребывающий в Любви пребывает в Боге.

И если далеко чувствуем мы себя от этой Любви, то постараемся, по крайней мере, подальше быть и от вражды и злобы, преодолеть которые в личной жизни своей призывает нас в преддверии Поста нынешний день воскресный.

Первый воскресный день Великого Поста на церковно-богослужебном языке именуется «Неделей Православия.»

В этот день во всех кафедральных соборах Православных Епархий, после Литургии, совершается «Чин Православия» – особенный торжественный молебен, который заканчивается провозглашением «вечной памяти» погибшим верным сынам Церкви, многолетия здравствующим и анафемы всем еретикам и отступникам.

Историческим поводом к установлению праздника Православия послужило окончательное прекращение волновавшей Церковь иконоборческой ереси в 842 г.

День Православия – день суда Церкви над миром. День, когда Церковь, обращаясь к миру, свидетельствует кто в нем ее друзья и враги.

День, в который она обращается к мировой совести с грозными прещениями вверенной ей Божественной власти.

Церковная анафема – камень преткновения для многих.

Далекие от Церкви видят в ней грозное проклятие, исходящее из ожесточения и ненависти. В этом, как и во многом, мир не понимает Церкви.

В послании к Коринфяном ап. Павел раскрывает значение и смысл Церковной анафемы: «Кто не любит Господа Иисуса Христа да будет анафема, маранафа – да будет отлучен до пришествия Господа» (1Кор. 16:22).

Здесь нет ни ожесточения, ни ненависти. Здесь исполнение слов Спасителя – Самой Божественной Любви: «кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет, а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (Иоан. 15:6).

Церковь – Тело Христово.

Церковь нельзя воспринимать, как внешнюю организацию, как нечто административное. По меткому выражению одного православного мыслителя к Церкви нельзя «относиться,» в Церкви нужно жить …

Тот, кто живет в Церкви, только и сможет понять жизнь Церковную.

Для врагов, для внешних явлены и сокрыты пути этой жизни. «Не бо врагом Твоим тайну повем,» т. е. врагам Твоим не открою тайну моего общения с Тобою (из молитвы перед причастием).

Посему и отсекает Церковь тех, кто отпадает от Нее, кто свое мудрствование ставит выше ума Церковного, свои пути противопоставляет Ее путям.

Под церковную анафему попадают те, кто «не любит Господа Иисуса Христа,» кто погрешает против любви о Господе, являемой в общении церковном. А Апостол сказал: «если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая, или кимвал звучащий» (1Кор. 13:1).

Общение Церковное раскрывается в любви, «которая никогда не перестает.»

Посему то в Церкви все живы. Со стен храма смотрят на нас лики угодников Божиих, разделенных тысячелетиями, но всегда живых и действенных в жизни своей (сила молитвенного предстательства святых) в общении Церковном. В этом сила любви, в этом Ее неумирающее значение, но в этом и ужас отпадения от Нее, извержения из стада Церковного.

Будем же бояться, братие, этого извержения. Будем помнить и то, что по словам отцов и учителей Церковных, наше отпадение от Церкви возможно не только через лжеучение и ересь, но и через «охлаждение в любви.»

Да возгорится же в сердцах наших пламень той любви, которая по глаголу апостола «долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, все покрывает, всему верит, все переносит» (1Кор. 13:4–7).

Той любви, в которой открывается Бог, ибо – «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Иоан.4:16).

Современный христианский мир почти утратил совесть и чувство греха. В наши дни мало кто расценивает свои личные поступки, действия и намерения с точки зрения праведности или греховности. Все мы как то привыкли считать себя «грешниками» не в смысле смиренного сознания недостоинства своего пред Богом, а в том смысле, что мы не «святые,» а, следовательно, и не можем, да и не обязаны быть праведными. Ужас греха редко когда обнажается во всем своем отвратительном безобразии пред нашим духовным взором. Этот взор слишком затуманен, слишком «очарован» соблазнами жизни, слишком привык блуждать по суете.

А вместе с тем в просветленном христианском сознании поистине ужасны и отвратительны те «мелкие» (как мы их часто называем) наши грехи, которые стали постоянными спутниками нашей повседневной жизни. Те незначительные, по нашему мнению, нарушения евангельских заповедей, на самом деле делающие для нас не обязательным и самый евангельский закон.

Ведь наша христианская нравственность раскрывается нам в любви.

Бог есть Любовь… Пребывающий в Боге ради любви и несет на себе иго нравственного закона, того закона, который рождается от любви, живет любовью и ведет в царство любви. Поэтому-то грех против христианского нравственного закона не есть формальное нарушение высшей воли, а есть грех против любви.

Поэтому-то, по выражению молитвы перед причащением, согрешить, значит – «опечалить» Духа Святаго.

Любящий сын, не исполнив воли отца, не столько боится самого неисполнения, но того боится, что он согрешил против союза любви, что он внес неискренность, ложь в этот союз, что он «осквернил» чистые и искренние отношения.

Адам, когда согрешил, прежде всего, скрылся от лица Божия, ибо осквернил он узы любви и стыдно ему было предстать пред очи Божественной Правды.

Отсюда и слепая наивность современных христиан, желающих совместить служение Богу и собственной прихоти: «Господь добрый… Он все простит… все покроет… Не убил, не ограбил, а все остальное – мелкие грехи.»

Помни христианин… Бог есть Бог-Ревнитель… Он часто сокрушает тебя, часто бросает тебя между молотом и наковальней, чтобы испытать силу твоей любви. Но Он никогда не откроется тебе, если ты будешь равнодушно служить Ему холодным сердцем и холодной душой. Если ты будешь искать способа служения чтобы тебе было удобней и выгодней.

Берегись греха… Знай, что грех есть, прежде всего, осквернение святыни, изгнание Бога из человеческой души.

«… К Тебе, о Боже мой, возношу душу мою и сердце мое, не попусти погибнуть созданию Твоему, но избавь меня от единственного и величайшего зла – греха …,» молитвенно взывал Киевский иеросхимонах Парфений. И в этом воззвании его поистине открывалась горящая любовью к Богу христианская душа, познавшая ужас греха и скорбь «опечаления» Духа Святого.

Господень Крест влечет на суд человеческую совесть.

Он собирает около себя чистые и ищущие Бога сердца для того, чтобы поведать им о тайне Божественной Любви, но он воздвигнут на осуждение тех, кто неспособен и не хочет открыть свое сердце для этой тайны. Он поистине лежит «на падение и на восстание многих во Израиле в предмет пререканий.»

Понять крест, значит почувствовать и осознать Божию любовь. Принять его, значит устремиться к этой Любви путем «деятельного восхождения,» путем жизненного подвига. Тот, кто действительно пережил в своей душе трагедию Голгофы, не может остаться равнодушным. Он должен или возлюбить Возлюбившего и принести жертву Ставшему Жертвой, или возненавидеть правду и навсегда покинуть ее пути.

Это приятие Креста раскрывается нам в образе двух разбойников. Один понял, почувствовал тайну Любви, возненавидел грех и принес полное покаяние.

Другой не понял и не почувствовал и умер «с тяготою хуления.»

Господень Крест будет судить мир.

Пред Вторым Пришествием на небе, по свидетельству Евангелиста, явится «знамение Сына Человеческого.»

И ныне, в преполовении Великого Поста, износит Святая Церковь это знамение Сына Человеческого.

Великий Пост – время покаяния. А покаяние есть, прежде всего, устремление к Божией Правде и к Божией Любви. Устремление к подножью Голгофы.

Здесь, кажется, все открывается для верующего и любящего сердца. Здесь Агнец Божий, берущий на Себя человеческие грехи, здесь сила самоотверженной Любви и бездна Божественного всепрощения. Здесь избавление от греха и источник новой благодатной жизни.

И все это здесь «посреде двою разбойнику» (между двух разбойников), все это в окровавленных руках Того, Кто был распят и умерщвлен на Кресте.

«Днесь Владыка твари и Господь Славы,» поет Церковь, «на Кресте пригвождается и в ребра прободается, желчи и оцта (оцет – уксус) вкушает Сладость Церковная; венцем от терния облагается, покрываяй небо облаки; одеждою облачится поругания и заушается бренною рукою, рукою создавый человека; по плещема (по плечам) биен бывает, одеваяй небо облаки; заплевашя и раны приемлет, поношения и заушения, и вся терпит Избавитель мой Бог, да спасет мир от прелести, яко благоутробен.»

В этой стихире трогательно и ярко рисует Церковь Крестный подвиг Спасителя. На муки и смерть пошел Господь «да спасет мир от прелести,» от диавольского прельщения, его поработившего.

Это прельщение в подмене истины – ложью, добра – злом, красоты – уродством и безобразием. Это прельщение в грехе. И сила Креста в том, что он спасает от этого прельщения тех, кто приносит свои открытые сердца к обагренному Божественной Кровью священному Его подножью.

«Приидите, вернии, Животворящему Древу поклонимся.». .

В половине дней Святой Четыредесятницы Святая Церковь торжественно износит на средину храма Честное Древо Креста Господня для благоговейного поклонения и лобызания от верных чад своих.

День за днем, неделя за неделей проходит время Великого Поста, которым истинный христианин старается воспользоваться, как временем очищения, обновления и освящения своей души. Но, увы, не все, именующие себя христианами, пользуются этим спасительным временем. Многие, по-прежнему, пребывают. в духовном сне, проводя беспечно краткие дни своего земного делания.

И вот Святая Церковь, всегда заботящаяся о своих чадах, как ревностных, так и нерадивых о своем спасении, всем предлагает обратить свое благочестивое внимание на животворящий Господень Крест…

Если ты – истинный подвижник Христов и достойно подвизаешься на спасительном постном поприще, и в этом подвиге, начинаешь изнемогать, благодаря своей немощной человеческой природе – подойди к Христову Кресту, принеси к Его подножию свои немощи, припади к Распятому с верою и умилением, дерзновенно лобызай язвы твоего Спасителя и обильно черпай от «источника спасения» благодатные силы для дальнейшего прохождения твоих спасательных покаянных подвигов. И наградит тебя Господь за твои малые подвиги, здесь на земле, радостью Пасхи Христовой, и в будущем веке сподобит вечного блаженства в «невечернем дни царствия Своего.»

Если же ты проводишь дни Поста в прежней беспечности и нерадении о спасении своей бессмертной души, если грехи твои, как бремя тяжкое отяготели на тебе, – не удаляйся малодушно от подножия Креста Христова… остановись и устреми взор свой на Того, кто так широко распростер Свои спасительные объятья для всякого кающегося грешника. – Смотри, как Христос возлюбил тебя: ведь, ради твоего спасения Он страдает на этом Кресте; ради тебя приняты Им эти страшные раны и язвы; ради тебя льются потоки Его невинной пречистой Крови.

Так не умножай же, нераскаянный грешник, не увеличивай страданий своего Господа и Спасителя прежними неправдами, грехами и беззакониями, – припади к Распятому со смирением и покаянием, облобызай со страхом и трепетом Его язвы, ради тебя понесенные, и поможет тебе милосердый Господь сбросить с себя это тяжкое бремя греховное, понести Его легкое бремя и Его благое иго.

И за малый труд, понесенный тобою ради спасения твоей же собственной души, и тебе отверзет Господь двери милосердия Своего, и ты по милости Божией сподобишься «радости Воскресения» и в этой земной жизни, и в будущем бесконечном веке войдешь в непрестающую радость Господа своего. Аминь.

В четвертое воскресенье Великого Поста Церковь молитвенно вспоминает и прославляет величайшего из подвижников своих, Игумена Синайской Горы, преп. Иоанна Лествичника.

Свое наименование Преподобный получил от составленного им духовного руководства для монашествующих, известного под названием «Лествицы.»

Мир всегда боялся аскетического подвига. Подвижник, аскет в представлении сынов мира сего всегда казался чем-то суровым, безжалостным, лишенным радостного и полного приятия жизни. Но и подвижники в этом мире, по слову Симеона Нового Богослова, проходили, как гиганты среди обезьянок, или львы среди псов и лисиц.

Таковым был и преподобный Иоанн.

Его «Лествица» – «путь деятельного восхождения,» обращение от соблазнов мира сего к единому истинному сокровищу – святыне Христовой.

Подвижник – это тот, кто прежде всего почувствовал, что «всякая в мире сем сладость печали бывает причастна.» И не только почувствовал (ибо многие из нас это чувствуют), но и захотел вырваться из этого плена, взыскать и обрести истинного Владыку своего.

Путь подвижника – это путь прямой линии, путь кратчайшего расстояния между двумя точками – человеком и Богом. И поистине не многие удерживались на этом пути, а тем более восходили на его спасительные стези.

Великий Пост – время покаяния, время осознания суетности земной жизни, как самостоятельной ценности. Время, когда Святая Церковь особенно настойчиво призывает нас взыскать утраченное Отчее достояние. В образах подвижников она показывает нам, что это возможно, что способен на это человек.

Да, это трудно… Трудно в мирской суете служить и работать Богу Живому и Истинному, как и вообще, по выражению одного мыслителя-христианина – всякая работа Господня (т. е. во имя Господа совершаемая) трудна.

Конечно, не все могут быть «Лествичниками,» но бороться с грехом, чаще заглядывать во «внутренняя» своего духовного мира я работать над исправлением уродливых изгибов его – обязанность и долг каждого христианина, желающего быть не только по имени таковым.

«Се, ныне время благоприятно… Се, ныне день спасения …»

Во дни Четыредесятницы зовет нас Церковь на подвиг покаяния, призывает очистить сердце, да узрим Христа воскресшего.

«Подай нам, Благий, подвизаться добрым подвигом, совершить течение поста, сохранить нераздельною веру, сокрушить главы невидимых змиев, явиться победителями греха и неосужденно достигнуть и поклониться Святому Воскресению.» (Из заамвонной молитвы на Литургии Преждеосвященных Даров.)

Молитвами преподобного отца нашего Иоанна, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!

В четвертое воскресенье Великого Поста Святая Церковь творит память одного из великих столпов аскетического подвига – преподобного Иоанна Лествичника.

Свое наименование получил он от написанного им творения – «Лествицы,» руководства для христианских подвижников. Образ святого Иоанна особенно поучителен в дни поста, когда каждый христианин Церковью призывается к подвигу.

Истинный подвиг, в приятии церковного сознания, есть путь вольного самоограничения жизни, предпочтение высших ценностей ценностям низшим. Подвижник не отрицает плоти, не признает ее злым началом. Он знает, что и она сотворена Богом. Но он никогда не поставит интересы плоти выше запросов духа, никогда ради плоти не подавит и не ограничит свою духовную жизнь.

Развитие духовной жизни является целью христианского подвига, и потому каждый христианин должен быть в какой то мере подвижником, ибо дух человеческий требует борьбы за право на свое существование. И поистине дивных высот достигали те, кто «не совещались с плотью и кровью» в своем следовании за Христом.

В наши дни, конечно, особенно болезненно стоят пред нами все эти вечно живые и требующие разрешения вопросы. Слишком много сейчас стало «разрешений.» И вот здесь то и вспоминаются нам, христианам, слова апостола Петра, обращенные к Господу: «куда нам идти – Ты один имеешь глаголы жизни вечной»… Путь христианина – держаться за ризу Христову и стараться создавать в сердце своем обитель, в которую мог бы войти его Господь и Спаситель.

Эта обитель создается путем очищения сердца, путем истинного подвига христианского. Эта обитель создается молитвою и постом.

И как раз в дни Великого Поста призывает нас Церковь положить «начало благое» в духовной жизни своей, имея перед собою и за собой пример и молитвенное предстательство святых, вечно живых, вечно действующих в непрестающей любви и указывающих нам путь в небесное царство.

Двенадцати лет она покинула отчий дом. Она не знала коварства людей, не знала жизни и всего ее отвратительного безобразия. Она стала на путь греха, осквернила свою чистоту, покорила страстям свой Богосозданный образ. И в ее жизни настал тот период, о котором свидетельствовал нам на прошедшей неделе Великий Канон святого Андрея Критского: «тьма мне бысть и глубока мгла – нощь греха.»

Так начала свой жизненный путь великая подвижница Церкви Христовой – преподобная Мария Египетская …

Но то, что в людях вызывает презрение, то, что всеми почитается отверженным и безвозвратно погибшим, очень часто в Божиих Очах приобретает иное отношение и иную оценку. Так было и с преподобной Марией.

Господь призвал к Себе юную грешницу, открыл ей Свои Отчие объятия тогда, когда меньше всего она думала о Божией Правде и о своих беззакониях.

Однажды присоединилась Мария к паломникам, державшим путь в Святую землю, – поклониться святым местам. И не благочестивое намерение, конечно, а все тот же грех руководил ею. По дороге не прекращала она своих беззаконий. Но вот достигли паломники священных пределов Палестины. С толпой богомольцев оказалась и Мария у врат Иерусалимского храма …

И в этот момент невидимая рука остановила юную грешницу у св. дверей.

Затрепетала Мария, поняла, почувствовала всю грязь, всю мерзость, все беззаконие жизни своей. И не только поняла и почувствовала, но и стала на путь деятельного исправления. Все оставила, поселилась в пустыне, отдала Богу и душу и сердце свое. Велика она была в падении, но еще более велика в покаянии. Поистине, для всех времен бессмертным примером стоит покаянный подвиг великой подвижницы Египта.

И ныне этот образ покаяния Мариина предлагает нам Святая Церковь

Сегодня за всенощным бдением в последний раз в этом богослужебном году слышали мы умилительную церковную песнь: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче …»

У дверей покаяния в заключительные дни Святой Четыредесятницы останавливает нас Святая Церковь.

Что они?… Открылись ли для нас, или по-прежнему крепко замкнуты нашими падениями, нашим забвением Бога, нашею беззаконною жизнью?

«Обратися, душе, – призывает нас тот же Великий Канон, – покайся, открой сокровенная, глаголи Богу вся ведущему: Ты веси (знаешь, ведаешь) моя тайная, едине Спасе: но Сам мя помилуй, яко же поет Давид, по милости Твоей.»

Итак, христианин, воспользуйся святыми днями покаяния и хоть что-нибудь постарайся сделать, чтобы оставили они в душе живой след.

Покаемся, ибо приближается к нам Царствие Небесное.

Приближается конец Великого Поста… За нынешним всенощным бдением в последний раз в этом богослужебном году услышим мы, братие, – «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче.» Полезно бывает оглянуться человеку на пройденный им жизненный путь, отметить тот или иной заканчивающийся период. И вот ныне мы на исходе поста.

Кончается время покаяния, время, когда зовет нас Церковь задуматься, да и не только задуматься, но и заняться своею жизнью. Ведь, «дел» – «непочатый угол,» и дел неизмеримо важнейших, чем те, которые здесь занимают наши сознание и сердце. В приятии христианском – земная жизнь – время стяжания души, время приобретения в вечности того, что дано нам, временно.

В наши дни некоторые с усмешкой говорят о «душеспасительном,» о всем том, что связано со спасением души. Забывает человек, что «пришелец» он на земле, что время жития нашего мало, исполнено болезни, а там, за краткой жизнью этой, открывается вечность. «Всем нам подобает явиться на судилищи Христово,» – говорит Апостол.

Христов суд не устрашение, не иносказание – это то, что идет, что приближается, что ожидает каждого из нас. Это тот день, когда выявлена будет вся наша жизнь, вся ее духовная ценность, тот плод духовный, который сумели, а главное, захотели принести мы.

И пока не настал еще этот страшный день, дано нам стучаться. И особенно назидателен, в этом смысле ободряющ и духовно прекрасен ныне предлагаемый нам Церковью пример преподобной Марии Египетской.

В тяжких и отвратительных грехах провела свою юность святая Мария, а потом почувствовала всю скверну своего жития, услышала Божий призыв и поистине принесла плоды достойные покаяния, – всю последующую продолжительную жизнь свою отдав Господу и Спасителю своему.

Откроем же и мы, братие, свои сердца к зовущему нас на покаяние голосу Церкви. Господь близь есть, – «се ныне время благоприятно, се ныне день спасения.» Дело за тобой, христианин… Отдай Богу свои произведения и веру и здесь еще, на земле, почувствуешь мир и радость горнего града, уготованного всем истинною любовью возлюбившим Христа.

Не бойся, дщерь Сионова! Се, Царь твой грядет, сидя на молодом осле…

Иерусалим шумит… Иерусалим трепещет от радостного волнения… Как будто бы близка заря его восстания, его возрождения в лучах былой славы былых дней.

Под тяжким гнетом языческого владычества Рима изнемогала и томилась правоверная еврейская душа. Доколе, Господи! Вот чем жило, на что надеялось, во что веровало горячо и незыблемо непокорное и мятежное семя обретшее путь к небесной и земной славе чрез послушание Авраама-праотца.

Но, как всегда и везде в нашей смертной жизни, внешнее берет верх над внутренним, земное над небесным, тленное над нетленным. Желание земной свободы заглушало в еврейской душе ужас духовного плена, стремление освободиться от тяжелых его уз. К земному царю была обращена восторженная «Осанна» (осанна – спасение).

А Он, смиренный и кроткий, истинный Царь Божьего народа, входил в св. град для того, чтобы взыскать и спасти погибающего, для того, чтобы отдать душу свою в избавление за многих. И потому тогда, когда в терновом венце и багряной ризе предстал Он пред недавно превозносившим Его народом, в злобном разочаровании закричала еврейская чернь, руководимая старейшинами первосвященниками: – распни, распни Его! Не имамы Царя токмо Кесаря (императора Рима)!

Такова философия жизни …

Где слава и блеск – там и признание и готовность следовать л служить.

Где унижение и страдание – там презрение, измена, горькое предательство и полное забвение.

Пост подходит к концу… В пятницу на этой неделе закончится уже Святая Четыредесятница… Приближаются страстные дни… Еще недолго, и по милости Божией, увидим мы Господа, беседующим в последний раз с учениками, представшим на суд, висящим на кресте, почивающим во гробе. Но где же будем сами мы тогда?

В толпе ли с пальмовыми ветвями и торжественной «Осанной,» или там, около креста, с ожесточенным и злобным «распни»? Помни, брат христианин, что в двух этих толпах многие люди были те же самые…

Страстная седмица заключает Великий Пост.

Усилим же в нее наши покаянные воздыхания, чтобы не на словах только, но и на деле оказаться верными Христу и достойно встретить Святое Его и Светлое Воскресение.

Осанна в вышних! Благословен Грядущий во имя Господне!

«Не бойся дщерь Сионова, се, Царь Твой грядет, сидя на молодом осле« (Захария, 9:9).

По милости Божией дожили мы до тех дней, в которые могут оставаться черствыми немногие человеческие сердца. Господь идет на вольные страдания… Приближается час спасения мира. В Иерусалиме происходит встреча Бога с человеком. Но эта встреча совершается не так, как хочет Бог, а как хочет человек.

«Осанна» несется из еврейской груди… Но эта «осанна» (спасение) не та, что Бог уготовал для человека.

В грядущем Христе иудеи хотят видеть национального вождя, спасителя от политического ига Рима. Как своего земного царя приветствуют они Его радостными криками. Но Царство Божие – Царство не от мира сего, Его слава, превосходящая славу царств земных – иная слава.

И вот этой то славы не понял, не оценил, не преклонился пред ней еврейский народ. Когда его сыны узрели Господа, одеяннаго в багряницу и увенчанного терновым венцом, вместо «осанна» раздалось «распни,» и за предательством последовало Богоубийство. Те, для которых прежде всех было открыто спасение, предали на смерть Господа и Спасителя своего.

Эти дни ныне вспоминаем мы, братие. Поистине страшные и спасительные дни. Господь стоит пред сердцем нашим. Сколько раз в жизни своей переживали мы воспоминания спасительной страсти Господней… И каждый раз эти воспоминания непосредственно обращены к нашему сознанию и чувству. В них – спасение мира, в них спасение каждой отдельной человеческой души. Лишь бы только осознала и восчувствовала эта душа Божию любовь и к ней устремилась.

Покланяемся страстям Твоим, Христе! Покажи нам и славное Твое Воскресение!

«Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь: просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя.» В этом умилительном песнопении Страстной Седмицы рисуются переживания души, познавшей ужас пребывания вне спасительного Божьего чертога.

В жизни человека бывают моменты, когда он, отрешившись от обычной суеты, чувствует, что то, чем он живет, не может дать ему удовлетворения и подлинного счастья.

Душа стремится к полной и радостной жизни. Где-то в глубинах ее открывается ей неправда земного бытия, в котором все кончается, все не вечно, все предается забвению.

А там, за порогом этой жизни, где для неверующего – мрак и небытие, очам веры сияет Чертог Отца.

И со всеми своими сквернами, со всеми беззакониями в трепете стоит человек пред этим Чертогом.

Путь к Отцу, – прежде всего, «познать свои согрешения,» почувствовать бездну отвержения от Бога. Второй момент – всеми силами стремиться к Нему. И вот здесь-то и раскрывается тайна спасения. Здесь узнает человек, что без Бога он не в силах освободиться от рабства греху. Грех «запинает» его на каждом шагу, увлекает на гибельные пути свои.

И только Бог может спасти человека.

Потому-то во дни Спасительной Страсти, когда жизнь наша пред судом Божественной Любви распятой, страдавшей, погребенной, молится христианин:

«Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя.»

«Се, Жених грядет в полунощи, и блажен раб, его же обрящет бдяща; недостоин же паки, его же обрящет унывающа.

«Блюди убо, душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши, и Царствия вне затворишися (чтобы не оказаться тебе вне Царствия Божия), но воспряни зовущи: Свят, Свят, Свят еси Боже. Богородицею помилуй нас.» В этом песнопении первых трех дней Страстной Седмицы призывается душа христианская к постоянному бодрствованию и приготовлению себя ко встрече с Господом, всех нас ожидающей.

В нашей жизни мы часто забываем самое главное. Забываем, что мы странники и пришельцы, что в сущности краток и невелик даже и большой срок пребывания на земле человека. Сама по себе земная жизнь не представляет ценности. Она скоро проходит, полна болезней и скорбей, все в ней имеет конец.

Она имеет ценность только тогда, когда во дни ее готовятся к небесной встрече.

А когда придет Жених, когда совершится эта встреча души с Господом своим Спасителем – сокрыто от нас. Потому-то всегда быть готовыми призывает нас Святая Церковь. Она предлагает нам образ евангельских дев, украсивших светильники свои и исшедших в сретение Жениху. И она зовет нас не забывать «последняя своя.» Не для того не забывать, чтобы постоянно пребывать в трепете и страхе, а «для того, чтобы этой памятью к Богу направлять пути своей жизни.

Свят, Свят, Свят еси Боже, Богородицею помилуй нас.

Итак, по милости Божией, братие, приблизились мы к минутам священных воспоминаний спасительной страсти Христовой.

«Желанием возжелах сию пасху ясти с вами, прежде даже не приму мук,» – на Тайной Вечери обращается Господь к ученикам Своим.

Приближается конец земного подвига Сына Человеческого, и эта Вечеря остается на все века в Церкви Христовой в Его воспоминание.

Много трапез предлагает мир. Но только одна трапеза дает нам истинную пищу и истинное питание – это трапеза Господня.

Сам Спаситель, под видом хлеба и вина, таинственно и неизреченно соединяется с верными Своими в Таинстве Причащения. И этот благодатный источник открыт для всех. Со страхом Божиим и верою приступите… Тело Христово примите, источника бессмертного вкусите.

Но надо помнить, что великую ответственность принимает на себя всякий приступающий к Чаше Господней. «Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет.» Но какое же свое достоинство может представить пред Богом человек? Только глубокое смирение может дать нам дерзновение приступить к великому таинству Тела и Крови Христовой.

Смирись же, душа человеческая, восчувствуй и осознай, что нет большего счастья для тебя, как быть гостем Божественной Вечери Господа и Спасителя твоего.

Покайся, открой сокровенная, глаголи Богу, ведущему все дела твои – от всего сердца твоего принеси твое покаяние… И тогда приступай, надеясь на милосердие Божие.

«Вечери Твоея тайныя, днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзанием Ти дам, яко Туда, но яко разбойник исповедую Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем.»

Двенадцать Евангелий повествуют нам о страданиях Спасителя.

И каждый раз, когда слышим мы эти повествования, всегда они новы и вечно жизненны в Божественной своей простоте. Каким великим и прекрасным представляется нам подвиг человека, жертвующего собой, ради ближнего…

Здесь раскрывается нам любовь, не ищущая «своих си,» как говорит Апостол. Что же можем сказать мы о подвиге Сына Божия, который добровольно отдал себя за «мирской живот и спасение.» Скажут: легче страдать добровольно. Но так ли это, братие? Когда обстоятельства ставят человека в такое положение, что он должен жертвовать собой, он делает это во имя нравственного долга, долг нравственный вынуждает его на это самопожертвование.

Но когда пред человеком полная свобода выбора – страдать или не страдать, – разве не величайший подвиг выбрать добровольно страдание? Да и к тому, когда мы страдаем, эти страдания наши всегда имеют искупительное значение.

В страданиях всегда очищаются наши грехи. Но Христос был безгрешен. Он взял на себя наше греховное бремя, будучи во всем подобен нам, кроме греха.

В этой жертве Божественной Любви совершилась тайна спасения.

Господь страданиями спас мир.

И в святые дни воспоминания о страстях Его зовет Он нас приобщиться к делу спасения. Его возлюбить, к Нему устремиться всем сердцем своим. Разбойник покаялся и получил оставление. О, если бы и мы, братие, умели каяться и обновляться духовно.

Тогда поистине освящали бы нас Страсти Господни, открывали нам райские двери еще здесь, на земле, давали бы жизни нашей подлинную радость Богосыновства.

Покланяемся Страстям Твоим, Христе, покажи нам и Славное Твое Воскресение!

У всякого, даже человеческого гроба, умолкает сутолока и шум житейской суеты.

Каждый гроб вещает своим безмолвием.

Здесь кончено все, что началось на земле. Здесь пресекается всякая человеческая правда. Здесь можно только или безутешно плакать, или искать иную правду, иную жизнь… Кому из нас незнакомы эти чувства? Что же скажем мы, что почувствуем, стоя у Гроба Господня и Спасителя своего «Прииде час, да прославится Сын Человеческий …»

Да, поистине, вот она пред нами – Слава Сына Человеческого.

Униженный и осужденный, израненный, увенчанный тернием и облеченный в багряную ризу, ныне Он пред нами уже бездыханный, уже повитый погребальною плащаницею…

Вот Его Слава …

Слава любви, слава добровольного отдания Себя за «мирской живот и спасение.»

Остановись же, христианин, у сего страшного и таинственного Гроба.

Чтобы спасти тебя, чтобы вернуть тебя в Отчие объятия, Спаситель твой Сам сошел на землю и испил горькую чашу твоих страданий, принял на Себя тяжкое бремя твоих грехов. Обрати же сердце твое к твоему Спасителю.

Приближаются дни, когда для всех нас, по милости Божией, откроется радость Святой Пасхи. Но готова ли к этой радости наша душа? … Чисто ли сердце?..

Господень Гроб своим безмолвием обращается к совести каждого из нас, зовет нас стать на Божий Суд, пред огненные испытующие очи Божией Правды, распятой, страдавшей, погребенной.

«Желанием возжелах сию Пасху ясти с вами,» – взывает и к нам Господь. А Божию Пасху вкусит только тот, кто сумеет всем сердцем своим почувствовать нравственно обязывающую нас силу Христовых страданий и ответить на них в жизни своей.

Наверное многим из нас, братие, приходилось стоять у гроба любимого, родного или близкого. Что переживает тогда человек? Он чувствует, прежде всего, «чем» был для него дорогой покойник. И по мере того, как сознается им это «чем,» открывается ему и тяжесть утраты.

Ныне мы предстоим у Гроба Христова.

Брат-Христианин, подумай и ты – чем в жизни твоей является для тебя Господь?

Что теперь у этого Гроба говорит тебе твоя совесть?

Чтобы сделать тебя сыном подлинного и совершенного счастья, Спаситель твой, таинственно и неизреченно, сошел на землю. Учил, страдал, и умер за тебя. Он оставил тебе Свое Евангелие. Заповеди Его «тяжки не суть.» В них открывается настоящая жизнь, в них «жизнь жительствует.» Для того, чтобы понимать Евангелие не надо быть мудрым или ученым. Надо иметь чистое сердце, сердце обращенное к Богу, в Нем полагающее упование своего спасения.

А что мы? Разве нам когда-нибудь приходило в голову поставить Евангелие краеугольным камнем своей жизни, своего поведения, своих отношений. У нас всегда и во всем свои, человеческие соображения. Господь далек от нас, ибо сами мы далеко отстоим от Него, и часто не хотим даже к Нему приблизиться.

Но даже и в такой обстановке духовного охлаждения, какой ужас, какой кошмар представить себе жизнь без Бога, жизнь, лишенную Его правды, Его святыни, Его красоты…

Вот, что должны мы чувствовать, стоя у Живоносного Гроба… И как бы не уклонялись наши пути от Божиих путей, – у нас всегда есть возможность возвращения к Отцу, если Образ Божий живет в нас, не исчез совсем из нашего сердца.

Приди же к сему Гробу со всем, что есть у тебя на душе. Молитву пролей пред Господом, Ему возвести свои печали, а главное, постарайся почувствовать, что в жизни твоей для тебя Господь.

Если Он живет в душе твоей, еще больше полюбишь Его и еще больше отдашь Ему сердце твое. Если в тебе уныние и холод духовный, быть может, стояние у Гроба Господня оживит тебя.

Но, во всяком случае, помни одно: из Божьего Гроба сияет тебе Божия любовь, и принять или отвергнуть ее – дело твоего свободного выбора.

Кончилось тяжкое время торжества злобы и тьмы, загорелось Солнце Воскресения. И ученики Христовы, испуганные, бежавшие в страшный день Распятия, со смущением и трепетом уже слышат первую весть о том, что казалось невозможным, о том, что – восстал Господь из Гроба.

И муки, и гонения, смерть мученическая еще предстояли апостолам. Но уже никогда больше не будет у них той скорби, того ужаса, которые владели душой их в ночь Распятия Христова. Ибо всякая скорбь, всякая мука и самая смерть освещаются и побеждаются светом Воскресения Христова.

И в наше время, мучительнейшее, быть может, из всех времен, среди скорби и муки так же ярко сияет свет Христов. Свет Пасхальной Радости. И каждый христианин может зажечь этой радостью душу свою в святую Пасхальную ночь, чтобы осветить ею всю жизнь свою.

«Христос царствует во веки!» – восклицали мученики христианские, идя на муки, на смерть. И среди зла, среди мрака, среди мук современного мира в навечерие Пасхи торжественно победно Возглашает святая Церковь: «Воскресни, Боже, яко Ты царствуеши вовеки!» И мы повторяем это вместе со всею Церковью.

Ибо победа наша победила мир, ибо воскрес, яко Победитель, Христос Бог наш.

Христос воскресе! Закончились дни светлой пасхальной радости. Заключила Святая Церковь священные врата алтарей и устремила мысленные и сердечные взоры наши к тому, как встретил мир весть о Христовом Воскресении.

И первый образ, который представляет Она нам – это образ Фомы Неверного.

Великая и непостижимая истина Христова Воскресения не могла быть постигнута ограниченным человеческим рассудком и поистине могла явиться для него камнем преткновения и соблазна. Но вот здесь и раскрывается пред нами природа неверия.

«Обыкновенно, – говорить один христианский мыслитель, – истины веры отвергаются заранее не по грубости ума, а по лукавству воли. Нет сердечного влечения к таким предметам, как Бог, спасение души, воскресение плоти, нет желания, чтобы эти истины, действительно, существовали, без них жизнь легче и проще, лучше о них не думать, – а тут уже уму нетрудно найти предлог, чтобы не думать об них, или, по крайней мере, не считаться с ними серьезно …

«Такое неверие, в сущности неуверенное в самом себе и потому более или менее озлобленное против тех предметов, существование которых оно отрицает, – этим озлоблением и выдает себя, потому что нельзя же в самом деле сердиться на то, чего и нет совсем, – такое неверие недобросовестно» …

Не таково было неверие, вернее недоверие, вспоминаемого ныне нами Апостола. Он хотел верить, стремился к вере, искал удостоверения этой веры своей.

И Христос Спаситель, никогда не являвший Себя там, где было злостное и упорное неверие, снизошел к немощи апостола Фомы, Сам засвидетельствовал ему Свое воскресение.

Для всех нас, конечно, поучителен этот образ, но особенно обращен он к тем, кто страдает от неверия, кого преследует соблазн немощной и не утвержденной веры. Надо беречься больше всего, чтобы наша греховная воля не искала бы себе выхода в этой духовной немощи. Ведь без веры легче жить. Вера требует напряжения, требует подвига, а неверие развязывает руки на многое.

Итак, брат-христианин, если чувствуешь ты, что оскудевает вера твоя, сознавай, что причина тут не в предметах веры, а в твоей ограниченности. И если это поймешь, то просветит тебя Бог, как просветил апостола Фому, и снизойдет к тебе, как снизошел и к его немощи.

Христос Воскресе!

Следующее за днем Святой Пасхи воскресенье на церковно-богослужебном языке именуется «Неделей о Фоме.»

В этот день Церковь вспоминает и предлагает нам в назидание евангельский образ сомневавшегося Апостола, по милости Христовой нашедшего удостоверение недостаточно твердой веры своей.

В наше время, когда так много говорят о вере и неверии и так часто жалуются на скудость веры и маловерие, пример апостола Фомы особенно поучителен.

Вера – тайна духовной жизни, радость, которую Бог дает человеческой душе. Неверие – болезнь духа, его уязвленность, его ущербность. Между этими двумя состояниями, поистине, «утвердися пропасть великая.» Верующий не может понять неверующего. Для того, кто верит – жизнь без Бога – кошмар. Неверующему недоступны переживания верующего, так, как свет – для слепца, и музыка для лишенного музыкального слуха.

Но неужели так безнадежно предопределение веры?

Неужели для невера навсегда закрыты двери, ведущие к небесному свету?

В этом смысле утешителен образ апостола Фомы.

Если ты колеблешься, сомневаешься и даже порой чувствуешь себя неверующим, но в сердце твоем осталось еще стремление к Богу не унывай – ты еще можешь быть спасен. Бог «трости надломленной не преломит и льна курящегося не угасит.»

Посему и ты, брат-христианин, не пугайся соблазнов неверия. В находящие на тебя минуты искушений старайся всегда уходить в себя, собирать там крупицы веры твоей и молись словами евангельской молитвы: «верую, Господи, помоги моему неверию.»

Верь, услышит Бог молитву твою.

Но так молясь, помни, что «истина познается по силе жития» и вернейший путь к Богу – путь духовного опыта и деятельного исполнения заповедей Божиих.

«Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим; и Я возлюблю его, и явлюсь ему Сам» (Иоан. 14:21).

Христос воскресе!

Из всех примеров постоянства любви и нелицемерной преданности, которые имеем мы в священном Писании – один из самых высоких – подвиг жен-мироносиц.

Торжествует зло… Поруган, распят и умерщвлен Учитель… Кажется все кончено, нет больше никаких надежд. Почти все апостолы оставили Его и бежали. Только один преданный и любящий Иоанн с Пречистою Девой Марией стоят у креста.

Ведь, человеческая преданность знает предел. Вчера Его окружали толпы, – сегодня, когда Он уснул смертным сном, Его окружают и заботятся о Нем лишь немногие.

И среди этих немногих – жены-мироносицы, которых ныне вспоминает и прославляет Святая Церковь. И поистине к самым глубинам наших отношений к Богу и людям ведет нас этот пример. Любовь не знает полумеры. Тот, кто любит – должен любить до конца. Любовь – не корыстное чувство, она не ищет и не требует ничего – она сама готова все отдать, всего лишиться, все принести в добровольную жертву, ради любимого.

Любовь не знает испытаний, вернее тех соблазнов, которые рождают испытания. Она имеет удостоверение в самой себе. Ей не страшны никакие обстоятельства, – ибо, все равно, она останется верной до конца. И это раскрывается нам особенно в подвиге мироносиц. Ведь, все надежды погребались вместе со Спасителем, все упования для человеческой немощи кончились со смертью Его.

Но они пребыли верными до конца.

И они, в этой верности своей, озарены были радостью Воскресения, поклонились живому Богу и благовестили миру вечную Пасху Его.

В наше слабое и немощное духовно время, образ мироносиц непосредственно обращен к каждому из нас. В этом образе – сила любви и преданности, которые все более и более оскудевают у нас.

Когда, при Тивериадском море, Господь призывал отвергшегося от Него апостола Петра, Он обратился к нему с вопросом: «Любишь ли ты Меня?» (больше, нежели они). Тот, кто хочет служить Богу, не может только быть убежденным в существовании Его, но должен возлюбить Его личною любовью, как Господа и Спасителя своего.

А эта любовь поистине просияла в подвиге воспоминаемых ныне нами Евангельских жен, которые и нас зовут задуматься над нашими любовью и верностью Богу и над тем, насколько они прочны и непоколебимы.

Христос Воскресе!

Вспоминаемые ныне нами, братие, святые жены-мироносицы являют собою пример подлинных христианских верности и постоянства.

Учитель во гробе. Все оставили его и бежали.

И среди немногих оставшихся с Ним до конца были эти смиренные иудейские женщины, пред лицом смерти сохранившие любовь к Божественному своему Учителю.

Сила этого евангельского примера действенна и в наши дни,

Как часто в жизни религиозной наблюдаем мы обстановку смерти, страданий и погребения Спасителя. Ведь Христос ежечасно распинается в мире. Скрывает Божественный Лик свой за завесою страданий и испытаний, чтобы почувствовал Его любовь человек, чтобы эта Христова любовь раскрылась бы в страданиях человеческих.

И как мало здесь подобных святым мироносицам. Как трудно представляется человеку сохранить полную верность Господу и Спасителю своему в минуты постигающих его испытаний… А вот здесь-то именно и открывается истинная Христианская верность.

Легче веровать и молиться, когда жизнь твоя идет гладко и спокойно. Так можно прожить с верой, оторванной от жизни. Но спасет ли тебя такая немощная вера во дни искушений, когда Бог потребует от тебя твоего сердца.

Брат, христианин! Не бойся испытаний и скорбей. Они не страшны сами по себе. Из них страшное – изменить Богу.

А от этой измены да сохранят тебя молитвы и примеры святых жен-муроносиц, за вечную и неизменную верность свою удостоившихся встретить воскресшего Господа и поклониться Ему.

Христос воскресе!

Нынешний воскресный день в воспоминаниях своих посвящен евангельскому расслабленному, исцеленному Спасителем от многолетнего недуга при Овчей Купели.

Тридцать восемь лет лежал этот несчастный около целительных вод чудесного источника и здесь остро чувствовал горькое свое одиночество, так как не имел человека, который погрузил бы его в купальню в редкие моменты чудесного возмущения ее.

И Спаситель мира, пришедший озарить мир лучами правды и любви, Сам протягивает мощную руку Свою изнемогшему в страданиях расслабленному, исцеляет его от тяжкой болезни и является для него тем «человеком,» которого так долго не мог он найти.

Евангелие, как не один уже раз говорили мы, братие, – книга жизни, книга, отражающая нашу жизнь на священных своих страницах.

В этом его сила, его жизненность, его вечная и живая назидательность. Жизненно, из жизни взято все, что написано в Евангелии. И особенно выразительна в этом смысле история ныне вспоминаемого нами расслабленного при Вифезде. «Не имею человека»… Как часто, и особенно теперь, в условиях нашей обострившейся и духовно и материально жизни приходится нам слышать эту жалобу, этот почти вопль.

Человек остался один… Жизнь ушла вперед в каком-то ином направлении. Научный прогресс и практическое применение его в жизни не дали счастья человечеству. Естественно, оказались дети и пасынки жизни, – и последних, конечно, больше. В то время, когда в мировых лабораториях создаются прививки и сыворотки, спасающие человечество от телесных недугов и немощей, – миллионы людей гибнут и нравственно и физически, всеми оставленные, всеми брошенные, оказавшиеся за пределом благодеяний науки, ибо и ее плоды не для всех, а только для избранных. Больше того, творческий гений человека утратил понятия истинного блага, и приближается час, когда на истребление и ужас будут брошены все достижения его. Таков мир, оставшийся без человека.

И в эти дни, когда поражаются пастыри и рассеиваются овцы, Святая Церковь особенно настойчиво предлагает в назидание нам образ расслабленного, тридцать восемь лет пребывавшего в горьком одиночестве и обретшем, наконец, «Человека» в лице Спасителя мира – Господа Иисуса Христа.

Невелико и немногочисленно стадо Христово, сохранившее верность Небесному Жениху, «в духе и истине» Ему служащее. И вот этим-то верным Христовым овцам в нынешний день должны придти на память слова Божественного Агнца: «Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство. Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и моль не съедает. Ибо, где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лук. 12:32–34).

Итак, христианин, всегда старайся для человека быть человеком, и тогда, в малом верный, над многим будешь поставлен, и еще при жизни своей внидешь в радость Господина твоего.

Христос Воскресе!

Нынешний воскресный день на церковно-богослужебном языке, именуется «Неделею о расслабленном.» Евангельское повествование передает нам историю чудесного исцеления расслабленного, тридцать восемь тет лежавшаго при Овчей Купели и не имевшего за этот долгий срок человека, который мог бы погрузить его в целительный воды чудесного источника. Горько жаловался несчастный на свое одиночество и говорил: «не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода.»

В этих словах о том, что «нет человека,» для нас раскрывается не только личная скорбь расслабленного. Здесь нечто большее. Здесь скорбь всего ветхозаветного человечества, – человечества, не имевшего Христа.

Бог… человек … и путь лежащий между ними…

Вот извечная, часто не осознанная тоска духа человеческого, не имеющего в своей среде человека, в полной мере достойного Божией Любви.

Душа человека, стремится к Богу, как лань к источнику вод, по образному выражению Псалмопевца и царя Давида. Только в Боге может открыться для нас полнота бытия, истинное счастье и подлинное блаженство.

Но прах и пепел человек. Не может он, обложенный немощами и оскверненный грехами, прикоснуться к ризе Безначального. Путь спасения открывается ему чрез Христа. Христос – Богочеловек.

Он – Вечная Жизнь, склонившаяся к преходящей жизни человеческой, и животворящая сила в законе Его, данном роду человеческому.

«Кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовеки» (Ев. Иоанн. 8:51). Этот закон дан нам, как начаток жизни вечной, и в исполнении его путь к Отцу.

И, о, если бы мы, братие, любили слово Христово… Тогда и сами познали бы любовь Отца и к ней устремились бы всем сердцем своим.

«Вкусивший сладкого не захочет горького,» – некогда по преданию ответили послы равноапостольного князя Владимира, побывавшие на православном богослужении и сравнивавшие Православную Веру с другими исповеданиями.

Так и всякий на опыте вкусивший совершеннейший в любви и духе Закон Евангельский, в нем обретет подлинную свою духовную отчизну и найдет Человека, могущего спасти его от смерти вечной.

Христос Воскресе!

Нынешний воскресный день на церковно-богослужебном языке именуется неделей о Самарянке.

В том Евангельском чтении, которое читается за Божественной Литургией этого дня, Святая Церковь воскрешает перед нами образ женщины-самарянки, удостоившейся великого счастья – беседовать со Спасителем Христом.

Как знаем мы, Самаряне были в пренебрежении у правоверных иудеев тех дней. Даже и самое общение с ними почиталось грехом. Не сохранившие в полной чистоте ветхозаветный закон, рассматривались они евреями, как полуязычники, как нечестивцы и грешники, «Как ты, будучи иудей, просишь пить у меня, самарянки? Ибо иудеи с самарянами не сообщаются» – в недоумении вопрошает у Христа самарянская его собеседница. Но, пришедший заблудшее и погибшее взыскать, не проходит Господь мимо и этой женщины, много согрешившей и в личной жизни.

Видя искренность ее, видя живущее в сердце ее стремление к истине, предлагает Он ей Свою беседу об источнике воды живой. «…Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.» Христова вода – Его учение, та благодать, которая снисходить в сердца тех, кто не на словах только, но и в действительной жизни возлюбил явление Сына Божия на земле.

«Неспокойно сердце наше, пока не успокоится в Господе,» – говорить блаженный Августин. И как раз этого-то «спокойствия в Господе» не достает нам в наши сумрачные и смятенные дни.

«Человеческая душа по природе христианка.» Ее отечество, ее отчий дом – любящие Христовы объятия, вечный неотъемлемый покой Небесного Отца. А все остальное, все, что не построено на Христе и не ведет ко Христу – все это – призраки, обманы, подделки жизни, в которых раскрываются наши бессилие и суета.

Есть один источник истинной радости и подлинной жизни, источник воды живой – это Христос Господь и Владыка мира и Спаситель каждого из нас.

И к Нему, Святому и Животворящему, где бы ты ни был, как бы низко ни пал, всегда можешь ты припасть, всегда можешь покаяться, взыскать Его мира, Его любви, Его Святыни. Лишь бы только жило в сердце твоем стремление к истине и свету и желание как-то претворить их в жизни твоей.

«Трудна работа – Господня» говорил умирая один христианин-мыслитель. Велик и труден путь к Богу, путь служения Ему. Но и вечную радость несет он, этот путь, тем, кто настойчиво и терпеливо, «от силы в силу,» восходит по нему, ибо поистине ведет он к источнику воды живой, пьющий от чудесных вод которого «не возжаждет опять» и не взыщет иной радости и иного утешения, кроме тех, которые несут ему верность и любовь ко Христу.

Христос Воскресе!

Различно открывал Господь людям Свое Божественное происхождение, но редко произносил прямо это великое и страшное известие.

Не потому, конечно, что скрывал Господь Божественность Свою, но потому что люди, во тьме и сени смертной сидящие, с неочищенным сердцем, с помраченной совестью не могли принять и узнать Христа.

Даже апостолам Своим сказал Господь Тайну Свою лишь в конце дней Своего служения.

А вот Самарянке, несмотря на все грехи ее, в ответь на ее слова: «знаю, что придет Христос,» прямо говорит Господь: «это Я, говорящий с тобой.»

Чем заслужила она такую честь?

Верой, конечно, глубокой верой своей в то, что «придет Мессия, то есть Христос; когда Он придет, то возвестит нам все.» Чиста ее вера: не о земном думает она, не так, как фарисеи и саддукеи, представляющие Христа-Мессию лишь земным царем, дарующим народу Своему земные блага и земную славу. Женщина Самарянка ждет Христа, возвещающего все, дарующего откровение о Боге. И по вере ее было ей: Сам Христос открыл ей тайну Божью.

Несмотря на грехи свои, этой верой была она ближе ко Христу, нежели праведные фарисеи, забывшие, что не хлебом единым жив будет человек (Второзак. 8:3).

Христос Спаситель радуется этой обретенной овце, этой душе, вступающей на путь спасения, а она, взволнованная великим, страшным известием, бежит к своим ближним, к согражданам, чтобы и с ними поделиться величайшей радостью в мире, радостью обретения Господа-Спасителя. И тем показывает она еще одну сторону своей души, которой стала она близка Богу – любовь к ближним, доброту сердца, стремление всем своим достоянием делиться с неимущими.

Итак, – сердцу сокрушенному, душе милосердной и смиренной, человеку ищущему Бога, раскрывает Себя Господь. Поэтому, если во мраке и серости мира томимся мы невозможностью познать Бога, будем знать, что вина в этом на нас самих лежит. Огрубели и ожесточились сердца наши гордостью и самолюбием, земными привязанностями и земными интересами, холодностью к ближним своим.

Да избавит Господь нас от такого ожесточения и затемнения, и тогда услышим и познаем мы истину Божию с простотой Самарянки.

Христос Воскресе!

На двух истинах утверждается наша вера: на истине бытия Божия и на истине бессмертия человеческой души.

Это истины веры. Истины, которых нельзя доказать в общепринятом смысле этого слова.

Наша проповедь не «в убедительных словах человеческой мудрости,» – говорил апостол Павел. Не в полемических спорах раскрывается человеку Образ Безначального.

Религиозная жизнь требует подвига. «Истина познается по силе жития.» Только тот, кто употребляет усилия в борьбе с грехом, в деятельном восхождении к Царствию Божию может восхитить его.

В наше время часто жалуются на недостаток веры, на немощь ее… Мы слишком отошли от взыскания ценностей духа, слишком погрязли в сутолоке и суете.

И неизбежное совершилось… Духовное око утратило способность зреть «яже от Духа Божия.» Неизменное и вечное стало чем то далеким, призрачным. Преходящее и суетное получило первое и, увы, часто, можно сказать, единственное место в нашем бытии.

И отсюда и явилась эта духовная беспомощность, которая так свойственна сынам века сего. Человек хочет верить, томится по вере, но не знает, за что взяться, как приступить к стяжанию ее.

И вот здесь-то звучит древний призыв Псалмопевца: «Взыщите Бога и жива будет душа ваша.» Только надо искать Его всем существом… Искать, по слову апостола: «не совещаясь с плотию и кровию.» Если так будешь искать, то всегда обретешь.

Обретешь Бога истинного и живого, познаешь и бессмертную душу свою – образ Его и подобие.

«Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего,» – говорил Господь Понтийскому Пилату.

«Быть от истины,» – зависит от нашей воли к подвигу ее искания.

«Просите и дастся вам, ищите и обрящете»… А нет большей радости, как Бога обрести в жизни своей, с Ним встретиться, Ему поклониться всем своим существом.

В следующий за праздником Вознесения Господня воскресный день, Святая Церковь за Божественной Литургией предлагает нам в Евангельском чтении отрывок из прощальной беседы Христа Спасителя с учениками.

Приближаются минуты мироспасительной страсти …

Господь молится об апостолах: «Отче Святый! соблюди их во Имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы.»

Единство во Христе, взаимный союз любви во имя Христово… Вопросы, о которых так много говорят и пишут в наши дни. Но, увы, слишком мало любви находим мы в окружающей нас жизни. Современный мир утратил образ живого Христа, Христа, ради любви отдавшего Свою жизнь за «мирской живот и спасение» и зовущего каждого из нас на живой подвиг христианской любви. Мир позабыл своего Спасителя… Мы равнодушно проходим теперь мимо Голгофы, с холодным сердцем слушаем повествования о страданиях и смерти нашего Господа.

Огонь веры мерцает в немногих сердцах. В холодную, бездушную пустыню превращается жизнь человеческая – пустыню, в которой можно погибнуть в полном духовном одиночестве, в полном забвении. Никто не выйдет, никто не откликнется на стон. И в этом холоде и мраке духовно опустошенного бытия «божественным призывом звучат Христовы слова: – Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас.

Теснее в наши дни около ног Христа должны собраться те, кто чувствуют весь ужас лишенной единства духа и любви человеческой жизни. Ибо только в Нем, в Его Евангельском Законе Правды и Любви, может открыться радость подлинного, озаренного Божией благодатью бытия.

«Малым стадом,» всегда проходила в истории мира Церковь первенцев, Церковь Христовых избранников.

Но не в количестве была ее сила. Ее сила была в духе единства во Христе, в союзе мира и любви во Имя Христово.

И в наши дни, больше, чем когда либо – задача каждого христианина восчувствовать силу и жизненную необходимость Христовой любви и всем сердцем послужить ей в жизни своей. «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, говорит Господь в другом месте прощальной Своей беседы, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам.»

Да сподобит же Господь каждого из нас этого Своего явления, озарившийся лучами Которого не пожелает славы и красоты суетного и преходящего мира.

В первый после Вознесения Господня воскресный день Церковь творит молитвенную память богоносных Отцев Первого Вселенского Собора.

Этот Собор, как знаем мы из церковной истории, был созван попечением о вере Христовой Равноапостольного Императора Константина Великого, в 325 г., в г. Никее.

Предметом соборного обсуждения была ересь Ария – лжеучение, по которому Сын Божий не единосущен Отцу, т. е. не одной с Ним божественной природы, а только высшее из Его творений.

Всякий удар, направляемый на Сына Божия, направлен на всю Церковь, ибо в Нем средоточие всей христианской жизни, и всякое неправомыслие о Нем есть искажение этой жизни в самой ее основе.

Это поняли богоносные отцы Собора Никейского. Они утвердили истину единосущия Сына Божия с Богом Отцом, и плодом догматической деятельности их явился нам Символ Веры в первой и большей части своей.

В наше время образ никейских отцев содержит для нас весьма поучительное назидание. Современное христианское общество почти утратило сознание важности и первостепенной значимости церковных догматов – истин веры.

Истина для нас стала чем-то далеким и нежизненным. Мы перестали любить ее. Забыли то, что всякая подлинная истина должна раскрываться в жизни и каждый догмат церковный имеет свое нравственное содержание, дает пищу не только для нашего ума, но и для нашего сердца.

Красоты церковного ведения оказались закрытыми для нас. Мы сами отбросили себя от этой сокровищницы. И как нередко приходится наблюдать в наши дни людей образованных и культурных, но совершенных невежд во всем, что касается жизни церковной. Поистине «блудными сынами,» не умевшими сохранить наследие Отчее и ушедшими на страну « далече,» в этом смысле оказались многие из нас.

И вот, творя память возлюбленных, и любящих сынов Истины Христовой, на подвиг хранения этой Истины зовет нас Святая Церковь. «Дни лукавы есть…» Соблазны ума, воли и чувств стерегут нас на каждом шагу нашего жизненного шествования.

И посему нам надо быть ближе к Церкви, надо опереться на несокрушимую Ее твердыню.

В ней – Христос.

А Христос путь и истина и жизнь для всех любящих свет и побеждающих в сердце своем духовный холод и религиозное безразличие.

В день сошествия Святого Духа на Апостолов Святая Церковь подводит нас к порогу своей благодатной жизни. «Да молчит всякая плоть человеческая»… Здесь нечто большее. Здесь то, чего не может понять, принять и вместить в тесные свои рамки разум человеческий.

Принесена великая последняя кровавая жертва. Подвиг жертвенной любви открыл миру необъятные просторы Отеческого благоволения.

«Вы друзья Мои … Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего,» – говорил Господь в прощальной беседе Своим ученикам (Иоан. 15:4–15).

И дальше: «Еще много имею вам сказать, но вы теперь не можете вместить; когда придет Он, Дух Истины, то наставит вас на всякую истину» (Иоан. 16:12–13).

И вот ныне – день пришествия Духа Истины, день встречи Божественного Утешителя с алчущей и жаждущей утешения человеческой душой, торжественно празднует Святая Церковь.

В Сионской Горнице были апостолы… «Бысть шум, якоже носиму дыханию бурну,» свидетельствует стихира церковная. В виде огненных языков сошел и почил над главами Христовых учеников Дух Истины и Утешения Божественного. Обрела наконец, душа человеческая, сущая по природе христианка, тот источник живой воды, по которому она тосковала и к которому стремилась, которого найти не могла.

«Приди, и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны,» – стало молитвой, почувствовавшей освобождение, души.

«Стяжание Духа Святого Божьего,» вот, в определении преподобного Серафима, идеал жизни христианина на земле. Молитва, бдение, пост, милостыня – все это только средства к приобретению божественной полноты бытия, к уготовлению души для встречи Утешителя.

Но слишком много преград стоит теперь, братие, между нами и духовным миром, чтобы не только» взыскать, но иногда даже просто понять радость освящения. Осуетился мир… Слишком предался радостям и печалям житейским. Заглушили они в нем глаголы жизни вечной.

И в день сошествия Святого Духа на апостолов напоминает нам Святая Церковь о забытом нами утешении, призывает нас взыскать богатство духа, нами утраченное, почувствовать мир и его неправду. Взыскать Бога и Его правду – зовет она нас. За пределом нашего обыденного мира открывается мир Христовой благодати. Труден и тернист путь, лежащий между этими двумя мирами.

Но только там, в царстве Христовой Благодати, подлинное отечество каждого из нас.

Господи, иже Пресвятого Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый: Того, Благий, не отими от нас, но обнови нас молящихтися.

Следующий за днем Святой Троицы воскресный день на церковно-богослужебном языке именуется «Неделею всех святых.»

В этот день Святая Церковь творит молитвенную память о всех сынах благодати, прославляет всех тех, кто воспользовались Божественными дарами Пятидесятницы и Духа Святого.

Однажды немецкий профессор богословия Толюк во время своего путешествия по Италии, разговорившись со своим извозчиком, спросил его, что ему в жизни всего желательнее и всего нужнее.

– «Умереть, примирившись с Богом,» – отвечал возница. Профессор говорил впоследствии, что этот ответ произвел на него более глубокое впечатление, чем все виденное и слышанное в Италии.

И в действительности среди бесчисленных забот, которые создаются жизнью и которые люди сами себе создают – примириться с Богом – самая первая, самая существенная забота. «Если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его,» говорит апостол (Рим. 5:10).

И жизнь и смерть Христовы видим мы отраженными в подвиге ныне воспоминаемых нами святых – сынов истинного примирения.

В ночь Христова Рождества, когда Ангелы воспели: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» – эта песнь была песнью о грядущем царстве святых, в царстве тех, кто, через веру в Христа распятого и через сохраненную до конца любовь к Нему, обрели мир небесный в царстве земного мятежа.

Подвиги святых различны… Один святительствует, пасет стадо Христово. Другой проповедует и учит, подвизается в священнодействии благовествования. Третий работает над очищением сердца, приближается к Богу молитвою и постом. Четвертый в нужный момент своею кровью готов засвидетельствовать истинность и искренность своего упования, принести себя в живую жертву Христу.

Но общее в этих подвигах то, что все они основаны на любви и смирении и все принадлежат Церкви.

В Церкви нет ничего личного, ничего собственного. В ней все общее, все принадлежит всем. Один дух, но дарования различны. На этом зиждется и наше вера в молитвенное предстательство святых.

Слабые и немощные, но живущие единой Церковной жизнью, обращаемся мы к нашим сильнейшим во Христе братьям, просим у них духовной поддержки и помощи. В этом сила любви. Ибо любовь никогда не прекращается, никогда не умирает, никогда не престает в действовании своем.

И посему всегда нуждается Церковь воинствующая, подвизающаяся здесь на земле, в духовной поддержке Церкви торжествующей, Церкви первенцов, написанных на небесах.

В общении этих Церквей – сила и благодать бессмертия.

Святые Мученики, страдавший и венчавшиеся, молитеся ко Господу, спастися душам нашим.

Слава Тебе, Христе Боже, апостолов похвала и мученников радование, ихже (которых) проповедь – Творца Единосущная. Все Святии, молите Бога о нас.

Следующий за днем Святой Троицы воскресный день именуется Церковью «Неделею Всех Святых.»

В этот день вспоминает в общем торжественном собрании и прославляет Церковь своих сынов, не только призванных в ограду церковную, но и свободным подвигом воли своей восприявших Дары Духа Святого, живущего и действующего в человеческой жизни по мере обращения к Нему верующих и любящих сердец.

Путь святости – это путь деятельного устремления к Богу. Святость достигается тогда, когда воля человека начинает приближаться к воле Божией, когда в жизни нашей осуществляется молитва: «да будет Воля Твоя.»

Человек освобождается от греховного хотения, добровольно распинает плоть свою, т. е. непросветленное духовно, душевно-телесное свое бытие, и открывается для него путь Воли Божией – путь святости.

Нынешний наш праздник и есть прославление святых, прославление тех, кто Волю Божию возлюбил больше нежели волю греха.

Когда Господь, на море Тивериадском, восстанавливал в апостольском служении отвергшегося Петра, то обратился к нему с вопросом: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?» (более нежели другие апостолы), т. е. любишь ли ты Меня преимущественною любовно.

И только после того, как Апостол трижды ответствовал: «Ты знаешь, что я люблю Тебя,» вверяет ему Господь стадо Свое. Так и перед каждым христианином, призванным в стадо Христово, стоит этот вопрос, ибо истинная жизнь христианская зиждется и раскрывается в любви.

И святые Божии угодники не только услышали этот Господень глас, но и всей своей жизнью последовали за ним. Господь и Его правда для них являлись ценностью превыше всех ценностей мира сего. Мир суеты оказался где-то позади. Открылась радостная жизнь блаженного общения с Богом и «хождения» пред Ним.

Немощен и слаб человек. Во всех делах нуждается он в помощи и поддержке. Тем, более в деле спасения души своей.

И вот здесь-то для нас Святые не один только пример, на и деятельная помощь вечно живой в Церкви Христовой любви. Святые всегда с нами.

И, о, если бы и мы захотели быть с ними. Тогда бы открылось нам, что для тех, кто во Христе, не существует смерти, но «жизнь, жительствует» и любовь никогда не перестает.

В том Евангельском чтении, которое за Божественной литургией нынешнего воскресного дня предлагает нам Святая Церковь, евангелист Матвей повествует о призвании Господом к апостольскому служению первых Его учеников – Петра и Андрея и братьев Зеведеевых Иакова и Иоанна.

С властным призывом следовать за Ним, обращается Христос к тем, кто сохранил еще в душе своей нечто от правды и добра, и они, все оставив, шли за Божественным Учителем, в Его словах слыша и разумея голос Отца Небесного, зовущего назад, домой, расточенное свое наследие.

Человеческая жизнь время купли, время, когда человек, пользуясь временным, может и должен приобрести и стяжать вечное. И самые дорогие, самые ценные минуты в этой жизни – минуты встреч с Богом. Мы слишком далеки от тайн боговедения. Осуетился, к земле прирос человеческий ум. Но и у нас в жизни бывают моменты, когда душа наша приобщается к чистой радости, когда ей открывается Бог.

Припомним хотя бы день причащения, когда искренним и полным покаянием очищено сердце. Припомним, как приближает к Богу в тайне сотворенное доброе дело, когда облегчили мы страдания ближнего, от чистого сердца разделили его скорбь. Припомним, наконец, те минуты сознания своего недостоинства, своей нравственной нищеты, когда душа рвется к Богу, в Нем одном полагает упование спасения своего.

В эти минуты Господь призывает нас… Тихо стучит в наше сердце. На память приходят слова апокалипсиса: «Се стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит двери, войду к нему и буду вечерять с ним и он со Мною» (Апок. 3:20–21).

Этими минутами надо дорожить. Надо помнить, что не знаем мы, а часто и не хотим знать, где то Галилейское озеро, на берегах которого призывает нас Господь.

Стучася у двери твоей Я стою,

Впусти Меня в келью свою!

Кто глас Мой услышит, кто дверь отопрет,

К себе кто Меня призовет, –

К тому я войду и того возлюблю,

И вечерю с ним разделю.

Ты слаб, изнемог ты в труде и борьбе,

Я силы прибавлю тебе;

Ты плачешь, последние слезы с очей

Сотру Я рукою Моей,

И буду в печали тебя утешать,

И сяду с тобой вечерять …

Стучася, у двери твоей Я стою,

Впусти Меня в келью твою.

«Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?« Человеку свойственно расценивать все со «своей» точки зрения, предъявлять ко всем «свои» требования.

Искусство христианского подхода к ближним одно из самых великих искусств.

На этом пути открывается много соблазнов, и, в частности, соблазн обличения. Обличение само по себе действительно бывает нужно, но только тогда, когда оно основано на любви и искреннем расположении, а не является только выходом для теснящихся в нас недоброжелательства и раздражительности. Обличитель должен иметь «светлое око» и помнить, что великую ответственность берет он на себя, обличая других и указывая на чужие недостатки. Перед своею смертью один из подвижников говорил: «я никого не учил тому, чего прежде сам не исполнял.»

Истинный христианский подход к ближнему – видеть в нем прежде всего образ Божий и помнить, что за всех нас вместе и за каждого в отдельности страдал на древе крестном Христос Спаситель.

«Умная» душа (живущая духовным рассуждением) всегда старается брать от вещи только хорошее – говорит один из современных православных мыслителей. Привычка «критиковать» – одна из духовно опустошающих привычек. Слишком широкий простор открывается в ней для «лукавого ока.»

«Если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» – вот вопрос, который должен поставить себе всякий со своей точки зрения разбирающий жизнь и деяния ближнего.

Христианская точка зрения открывается нам в Евангелии. В духе правды и любви, которым дышат его страницы. В том сознании, что «ничто же забвено пред Богом.»

Каждый человек – ценность, ценность, может быть, часто неоцененная им самим, и зарытая в землю.

И долг христианина не злорадствовать над грешником, как низко ни было бы его падение, не предаваться внешне праведному гневу и возмущению, а протянуть руку братской помощи и любовного сочувствия попавшему в беду ближнему, помня, что поистине широки Христовы слова: «что сотворите единому сих братии меньших, Мне сотворите.»

«Когда вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и просил Его: Господи, слуга Мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает. Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его. Сотник же, отвечая, сказал: Господи! Я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой; но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой; ибо я подвластный человек; но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет, и другому: приди, и приходит, и слуге моему: сделай то, и делает. Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам: и в Израиле не нашел Я такой веры. Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час.»

В этом Евангельском чтении, которое предлагает нам Святая Церковь в нынешний воскресный день, раскрываются нам, братие, тайны смирения и веры. Для веры нет ничего невозможного. Она имеет великое дерзновение, она способна двигать горами. Но путь к вере возможен только через смирение, через сознание своего духовного убожества и недостоинства.

Тот, кто молится, должен, прежде всего, смириться, почувствовать, что его просьба, его обращение могут быть услышаны не ради права его, а только по Божьему милосердию, по Божественной милости. Тот, кто молится, должен верить, что Бог может, но ни в коем случае не обязан исполнить всякое его прошение. «Вручаю себя милосердию Твоему, предаюсь в волю Твою, твори со мною по благости Твоей, а не по злобе и беззаконию моему.» (Молитва Иеросхимонаха Парфения Киевского) – вот истинная молитва христианина. В ней сила веры, рождаемой смирением. И не только здесь, но во многих местах свидетельствует нам Евангелие о смиренной вере, великой в дерзании своем. Достаточно вспомнить Евангельского отца с его молитвою: «верую, Господи, помоги моему неверию,» или женщину-хананеянку, за свое смирение и веру услышавшую от Самого Господа: «О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему.»

Так и ты, христианин, в своих молитвах, бойся обращаться с требованиями к Богу. Веруй и смиряйся. Знай, что Господь силен исполнить всякое твое прошение, но на все Его Святая Воля. И великий грех посягать на эту волю, стремиться к тому, чтобы Бог сотворил не так, как Он хочет, а так, как того хотим мы.

Только смиренная молитва «доходчива» до неба. Только она одна является истинным духовным деланием, развивающим и обогащающим человеческую душу.

И только она может назваться истинной молитвой, о которой сказал Господь в Своей прощальной беседе: если чего попросите во Имя Мое, Я то сделаю (Иоан. 14:14).

В предлагаемом в нынешний воскресный день евангельском чтении услышали мы, братие, повествование Евангелиста о чудесном исцелении Господом Иисусом Христом двух слепцов. Как не раз уже слышали мы и видели в Евангелии, главным условием всякого чуда, всякой исполняемой молитвы является, прежде всего, живая и действенная вера. Так и здесь Господь, прежде, чем совершить исцеление, обращается к слепцам с вопросом: «веруете ли, что Я могу это сделать?» И только получив от сердца идущий ответ: «ей, Господи,» возвращает Он им угасшее зрение.

«В молитве, говорит о. Иоанн Кронштадтский, главное, о чем надо прежде всего позаботиться – это живая ясновидящая вера в Господа: представь Его живо пред собою и в себе самом, – и тогда, еже хощеши, проси о Христе Иисусе в Духе Святом, и будет тебе. Проси просто, ничто же сумняся, и тогда Бог твой будет все для тебя, во мгновение совершающий великие и чудные дела, подобно тому, как крестное знамение совершает великие силы. Проси не для себя одного, но и для всех верных, для всего тела Церкви благ духовных и вещественных, не отделяя себя от прочих верующих, но находясь в духовном единении с ними, как член единого великого тела Церкви Христовой (Примеч.: а в наши дни – прискорбный обычай служить «отдельные» молебны, «отдельные» панихиды), и любящий всех, как чад своих во Христе, Отец Небесный исполнит тебя великим миром и дерзновением.

«В молитве дышит надежда, и молитва без надежды – греховная молитва.

«Когда молишься, будь уверен крепко, что Господь тут, у тебя и в тебе и слышит каждое слово, хотя и про себя, хоть только мысленно говоришь, говори от всего сердца, искренно, осуждай себя также искренно, без малейшего оправдания себя, имей веру, что Господь помилует тебя – и не останешься не помилованным.

«Верь и уповай, что как легко тебе дышать свежим воздухом и жить им или есть и пить, так и еще легче вере твоей получать от Господа все духовные дарования. Молитва есть дыхание души, молитва есть духовная пища и питие.

«Молитва надеется все получить. Трисиятельная Любовь (Любовь Cвятой Троицы), помилуй мя!»

В Евангельском чтении нынешнего воскресного дня св. Евангелист Матвей предлагает нам повествование о чудесном насыщении пятью хлебами пяти тысяч человек.

Вопрос о «насыщении» один из самых больных, самых острых вопросов в истории человечества. Сколько крови и слез было около него пролито. Мир всегда был разделен на сытых и голодных. Сытые не понимали голодных и часто проходили мимо них. Голодные в той или иной мере защищали свои права и, вместо соблазна черствости, (вместо – непонятно????) часто впадали в соблазн «единого на потребу» – материальной жизни.

Насыщение становилось целью. Все духовное уходило на задний план, а иногда и совсем подвергалось опасности уничтожения.

И вот ныне Господь, в чудесном насыщении, вспоминаемом нами, дает нам разрешение этого вопроса насыщения. Насыщение народа, утоление телесного его голода непосредственно связано с проповедью Слова Божия. Только тогда столь больной и трудно разрешимый вопрос «насыщения» будет поставлен на должное место, когда будет он следовать за проповедью Слова Божия, будет внутренне связан с ней.

Расцвет материальной жизни – не самоцель для христианина. Он может быть только средством, только условиями – еще преп. Серафим говорил, что пользуясь благами земными легче служить Богу.

Но не в этом смысл. Насыщение само по себе не может почитаться благом, и это начало конца жизни духа, когда оно становится таковым.

Основной принцип христианской жизни: «Ищите прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.» Можно заботиться, конечно, об этом «приложении,» но главное – Царствие Божие и правда его, посвящать которым жизнь свою и отдавать лучшее своего сердца должен каждый христианина.

В Евангельском чтении нынешнего воскресного дня беседует Господь с богатым юношей о жизни вечной…

Как же войти в эту вечную жизнь?..

«Если хочешь войти в жизнь вечную, – говорит юноше Господь, – соблюди заповеди.»

«… Не убивай; не прелюбодействуй; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и люби ближнего твоего, как самого себя.»

Юноша говорит Ему: «все это сохранил я от юности моей: чего еще не достает мне?»

И здесь свидетельствует Господь: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною.» «Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение,» – заканчивает Евангелист…

Многие понимают это Евангельское повествование, как безусловное требование отказа от всякого богатства, от всякого имения и безусловную необходимость пребывания в полной нищете.

Но это не так.

Евангелие, вообще, ничего не требует. Оно предлагает. «Если хочешь быть совершенным»… Если хочешь из тесного мира человеческих состояний и отношений попасть в необъятные просторы мира добродетели христианской. Но не только предлагает нам Евангелие ради небесного богатства пожертвовать богатством земным, но и предостерегает. Предостерегает от того соблазна, который таит в себе богатство земное, всякая земная вещь.

Юноша отошел «с печалью,» потому что было у него большое имение, потому что между ним и Богом становилось оно, а отказаться от него, ради Царствия Небесного, не было сил.

Вот, что всего страшнее для христианина.

И не только применительно к богатству, но и к всякой земной вещи, вообще. Будь то привязанность к обстановке, к людям, даже к ближним своим – привязанность, побеждающая любовь к Богу, заставляющая с печалью от Него отходить.

Трудно, очень трудно человеку на этом пути справиться своими силами. И в этом великий смысл всех «отъятий.» Отнятия богатства, здоровья, близких, любимых людей.

Господь Сам идет нам навстречу, Сам показывает, как немощны наши ценности пред Лицем Его вечных крепости и святыни. Он идет нам навстречу, а наше дело встретить Его, смириться пред Ним, с верою и любовью принять свой крест и больше всего бояться отойти «с печалью.» И, как герой на войне, всем готовый пожертвовать, только бы сохранить верность, так и христианин все должен быть готов принести в жертву, ради того, чтобы остаться верным Христу.

Самое страшное, это – измена Христу, а самое благое – верность Ему хотя бы и в малом, ибо обещано и в малом верному: «войди в радость Господина твоего.»

В нынешний воскресный день предлагает нам Евангелие притчу о браке Царского Сына.

В прямом историческом смысле эта притча относится к еврейскому народу, званому, но пренебрегшему почестью небесного своего звания. Но, как и все Евангелие вообще не ограничивается одним этим смыслом, притча содержит еще и иную глубину.

Кроме образа отвергшегося народа еврейского в этой притче, находим мы и иной образ – человека пришедшего на брак, но не имеющего одеяния брачного.

В этом образе поистине тайна спасения человеческого.

Здесь раскрытие истины, что для спасения человека недостаточно только одного пребывание среди званых. Нужна «своя» одежда, свое одеяние. Личный подвиг жизни, из званого делающий избранными. Для того, чтобы обрести часть в небесном Царствии, нельзя только внешне пребывать в Церкви.

Церковь есть Тело Христово, а не внешняя организация только. Посему и подлинное общение с Церковью совершается чрез личный подвиг каждого из нас.

Когда Господь изгонял прародителей из рая, Он их облек (вернее сами себя они облекли) в одежды «кожаные.» Одежда кожаная и есть одежда плоти, враждующей с Богом, одежда не брачная, препятствующая нам быть на браке Царского Сына.

И подвиг жизни в совлечении этой одежды, в просветлении в очищении и освящении благодатью Духа Святого.

Ибо званый, тогда только становится избранным, когда сам идет навстречу Богу, призывающему его в Свою Церковь, в Свое благословенное стадо. «Широка заповедь Твоя зело,» – восклицал еще в Ветхом Завете царь Давид.

Широки возможности служения Богу на всех поприщах человеческого служения. Еще более точно явил это Господь в прощальной беседе своей с учениками: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюся ему Сам.» В этих словах Господь обещает явиться всякому (без различия его служения), кто соблюдает Его заповеди – заповеди любви и чистоты.

Задумаемся же, братие, над брачною одеждою и над истинным пребыванием в Церкви и, быть может, это размышление заставит нас многое переменить в жизни нашей для того, чтобы оказаться не только зваными, но и избранными на благословенном браке Царского Сына в Царствии Его.

«И один из них (фарисеев), законник, искушая Его (Спасителя), спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?»

Иисус сказал ему: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя.

«На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.»

В этих немногих и простых словах раскрываете Господь вопрошавшему законнику сущность закона Евангельского.

Возлюби Бога и возлюби ближнего – вот на чем утверждаются закон и пророки.

Бог есть предмет, который один только достоин любви. Только одного Бога можно любить, нераздельно отдавать Ему сердце. Ибо любовь ищет бессмертия и утверждается в нем, а все предметы земных привязанностей и земной любви скоро проходят короткий свой путь, быстро сменяются, бывают изменчивы даже и здесь на земле.

И только Он один – Альфа и Омега, начало и конец (Откр. 1:8), вечно и неизменно стоит в Своей Любви и принимает служение любви от сынов человеческих.

Но путь к любви может совершаться только через любовь.

Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец, – свидетельствует апостол любви святой Иоанн, – ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?

«И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога, любил и брата своего» (1Иоан. 4:20–21).

Потому-то и возглашает Церковь на литургии: «возлюбим друг друга да единомыслием исповедуем Отца и Сына и Св. Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную.»

Познать Царство Любви – Св. Троицу – можно только чрез любовь.

К чему же, братие, призывают нас эти глаголы? Что способны мы на них ответить?.

Мы, в которых охладела вера и все более и более иссякает любовь…

Да, прежде всего, смириться пред Богом, почувствовать свою немощь, свою духовную нищету. Обратиться к Нему, как некогда обратился Царь и пророк Давид:

«Нищ и боляй семь аз: спасение Твое, Боже, да приимет мя.»

И в этом осознании немощности своей сердцем поверить, что поможет Господь и даст сил приумножить и возрастить последние остатки веры и любви.

Под евангельскими талантами принято понимать дарования и способности человека, которые должен он приумножить и развить в своей жизни.

«Зарыть талант» – значит, не суметь воспользоваться своими дарованиями, не исполнить до конца долга своего служения Богу и ближнему. Но не только способности и дарования представляются нам, братие, под талантами Евангелия.

«Одному дал пять талантов, другому два, иному один, каждому по силе его …»

Жизненный Крест, та обстановка, которая окружает нас в нашей жизни – тоже талант, тоже что-то такое, чем должны мы воспользоваться, что должны умножить и возрастить.

Господь сравнивает житейскую мудрость христианина с книжником, наученным Царству Небесному, который подобно хозяину выносит из сокровищницы своей новое и старое, т. е. умеет пользоваться всеми обстоятельствами жизни.

Благополучно ли – старайся служить Богу. Скорбишь ли – не унывай.

И как бы тяжела ни была та обстановка, в которой протекает жизнь христианина, какие бы черные тучи ни собирались над его головой, всегда выйдет он победителем, если сумеет до конца остаться христианином.

Однажды римский правитель грозил Святителю Василию Великому конфискацией имущества, ссылкой и смертью. Святитель Василий ответил ему: я не боюсь конфискации моего имущества, потому что у меня только книги. Ссылка тоже мне не страшна, – ведь, вся земля Господня… А смерть только радость для меня, ибо соединюсь я чрез нее с возлюбленным моим Спасителем.

О, если бы и мы, братие, научились не малодушествовать в постигающих нас испытаниях, а старались бы в них очистить свое сердце и приумножить те малые свои дарования, о которых совершенно забываем в обстоятельствах спокойной и благополучной жизни.

«Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.

И если любите любящих вас какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте не ожидая ничего: и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. И так будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд.»

В этих немногих и простых словах, которые в сущности не нуждаются в пояснениях, раскрывает нам Господь подлинный дух христианского общежития.

Главные двигатели наших отношений и особенно теперь в наши дни это гордыня и эгоизм – утверждение в себе и на себе и отсутствие любви – холод сердечный.

Евангелие противопоставляет им любовь и смирение.

Умение смириться пред ближним, отказаться от «своего» ради другого – вот в чем состоит истинное смирение христианское, которое сочетается и с любовью – этим благодатным светом и теплом, освещающим и согревающим всякого человека приходящего в мир.

Смирение спасает от «столкновения интересов.» Тот, кто умеет смиряться, всегда с христианским достоинством выйдет из всякого положения. Любовь способна не только терпеть, но и преображать великие немощи ближнего. В любви сила, вызывающая к жизни как будто бы совсем уже духовно омертвевшие души. Любовь и смирение не в образе отвлеченных идей, а в образе повседневных правил общежития, способны преобразить, наполнить радостью, теплом и светом наши сумрачные и холодные дни.

И все это в сущности так просто: возьми Евангелие и как светильник поставь его на пути своей жизни. И тогда поймешь, тогда увидишь, что заповеди Его «тяжки не суть,» что иго Его – благое иго и бремя Его спасает нас от самого тяжкого в нашей жизни бремени – придавившего нас груза себялюбия и утверждения в себе.

Евангелие нынешнего воскресного дня повествует нам о воскрешении сына Наинской вдовы.

Господь всемощным словом Своим поднимает со смертного ложа юношу, возвращает несчастной вдове утерянное ею последнее утешение, претворяет в радость ее печаль.

В чем же состоит значение этого чуда? Почему из многих Христос выделяет только эту одну вдовицу? Почему так много смертных одров было вынесено и до сих пор выносится без всякого чуда?

Да потому, братие, что не в количестве значение и смысл чудес, и не для того Господь воздвиг от смертного ложа юношу, чтобы, начав с этого, и в дальнейшем продолжать это чудесное временное продление человеческой жизни.

Воскрешение юноши – свидетельство о том, что Христос один Владыка жизни и смерти, что в Его божественных руках не только власть над земной смертью, но и спасение от вечной погибели.

И тот, кто уверует во Христа, уже освобожден от горького рабства смерти, уже не должен бояться разлуки, ибо чрез свою веру обретает он общение с потерянным им в вечном, непрестанном общении Церкви Христовой.

Христова Церковь вечно живет. Она не знает мертвых. У Нее все живы. Это особенно ощущаем мы в почитании святых, в котором молитва и прославление церковные соединяют тех, кого разделяли тысячелетия. Надо только уверовать во Христа, как в Владыку жизни и смерти, и тогда смерть не страшна, не страшна и никакая утрата.

И как раз к этой вере приводит нас воскрешение сына Наинской вдовицы.

Но беда наша в том, что наш век есть по преимуществу век слабой и немощной веры. И посему, христианин, если постигнет тебя когда утрата близких и горе, всегда молись, чтобы укрепил Он твою оскудевшую веру.

А если есть вера, тогда и искушения не страшны, ибо Бог верующих – не Бог мертвых, но Бог живых, вечно пребывающий в общении бессмертной и присножизненной жизни Невесты Божией – Церкви Христовой.

В Святом Евангелии, которое читается на литургии нынешнего воскресного дня, раскрывается нам, братие, благодатная сила и мощь веры в спасающую Десницу Милости Божией.

Ко Христу Спасителю приходит некий человек, именем Иаир, начальник синагоги. Его постигло тяжелое горе: двенадцатилетняя дочь его лежит присмерти. Вся надежда скорбящего отца на смиренного Галилейского Учителя, чудотворная сила Которого уже не раз воздвигала от одра болезни страждущих и приговоренных к смерти. И Христос откликается на зов Иаира. Он идет в его дом, идет окруженный учениками и теснимый постоянно сопровождающим Его народом. И в этой толпе одна женщина, страдающая кровотечением и издержавшая на врачей все свое состояние, в последней надежде, с верою касается края одежды Учителя и тотчас получает исцеление.

«Кто прикоснулся ко Мне?» – спрашивает всеведущий Господь… Ученики удивлены… «Наставник! народ окружает Тебя и теснит, – и Ты говоришь: кто прикоснулся ко Мне?»

«Прикоснулся ко Мне некто; ибо Я чувствовал силу исшедшую от Меня,» – настаивает Спаситель…

И с трепетом подходит к Нему исцеленная, падает к ногам Его и смиренно кается в дерзновенном «похищении» благодатной целительной силы… И слышится Божественное: «дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя; иди с миром.»

… Для веры нет невозможного… Вера сверх надежд осуществляет надежду…

«Когда Он еще говорил это, приходит некто из дома начальника синагоги и говорить ему: дочь твоя умерла; не утруждай Учителя.»

Человеческая немощь во всем знает предел. Знает предел и в вере: если умерла, то – значить уже поздно, значит, не поможете и Сила Божественная.

«Не бойся,» обращается Господь к смущенному и подавленному скорбью отцу, – «только веруй, и спасена будет.»

И опять вера осуществляет надежду… В тесном кругу самых близких Своих учеников и отца и матери умершей, Господь возвращает ей жизнь и повелевает присутствующим не сказывать никому о происшедшем воскрешении… Тайна веры не может быть поведана «внешним»… Те, кто не верят, и не поверят и в то, что сделала вера…

Вот, братие, примеры веры, которые дает нам нынешнее евангельское чтение, примеры, в которых, как видим мы, невозможное чрез веру становится возможным, неосуществимое осуществляется в действительной жизни. Но, скажут нам, все это было во времена евангельские, а теперь, в наши дни, мы не знаем и не видим подобных явлений …

Неверие всегда будет искать выхода без веры и помимо веры… Самовнушение… Гипноз… просто преувеличенный и искаженный, сам по себе незначительный факт, но только не Божия сила и не Божия премудрость.

Но возьмем наши времена… В католической семье больна мать… Ее дни сочтены… Врач отказывается от всяких попыток… «Теперь вся надежда только на Бога.» Прибегают к последнему средству: посылают телеграмму о. Иоанну Кронштадтскому. На огненных крыльях веры летит молитва всероссийского пастыря-молитвенника к Престолу Того, Кто господствует над жизнью и смертью. И невозможное совершается: больная встает с одра болезни… Да разве у многих из нас в жизни не было случаев, когда прерывалась «естественная связь явлений,» когда горчичное зерно веры творило чудо?.

Итак, пусть остановится пред тайной веры человеческий ум, посягающий заключить в своих пределах бытие со всеми его невыразимыми тайнами.

Есть предел, за которым знание должно признать, что есть область, в которой бессильны его законы, должно смириться и уступить живой и действенной вере …

А тайна этой веры откроется только тому, кто «сверх надежды поверит с надеждой,» и в этом подвиге веры своей получит внутреннее удостоверение непреложности своего упования.

Сколько раз, братие, слышали вы с амвона церковного, призыв о помощи страждущему ближнему. Сколько раз человеческий голос призывал помочь человеку.

А ныне, в предлагаемом нам Евангельском чтении, Сам Господь Иисус Христос обращается к нам с этим призывом, зовет нас на подвиг милосердия, требует от нас милующего сердца.

Однажды, повествует Евангелист, «один законник встал и, искушая Его (Господа), сказал: Учитель, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?»

Ясно, что не желание узнать путь, ведущий в жизнь вечную, а лукавое намерение уловить Господа в Его словах, руководило им, одним из многих законников иудейских. И Господь, зревший сокровенное сердец человеческих, отсылает законника к закону и вынуждает его самого свидетельствовать о том, что две основные Заповеди Закона Божия – Заповеди о любви к Богу и ближнему.

Законник смущен… Улавливая Учителя, он сам оказался в положении неудачного вопросителя. Желая выйти из этого неприятного положения, он опять обращается к Господу с вопросом: «кто ближний мой ?»

И Господь в ответ на эти его слова говорит ему всем нам хорошо известную притчу о милосердном самарянине.

В этой притче представлены в лице священника и левита – праведность иудейская, а в лице самарянина то, что недостает этой праведности. По разному отнеслись к лежащему при дороге израненному страдальцу иудей и самарянин. Иудейский мир дней Христа Спасителя был во власти величайшего соблазна- соблазна внешнего обрядового закона, который часто заменял ему то, что больше Закона – правду и милость.

Под одеждою внешнего благочестия черствое и холодное сердце часто билось в иудейской груди.

И эти иудейские холодность и черствость сердечные и выявляет Господь в образе священника и левита, которые, проходя, увидели «впавшего в разбойники», посмотрели, и «прошли мимо.»

Не то видим мы у милосердного самарянина.

Он не задается вопросом: «кто есть ближний мой?»

Он увидел страждущего ближнего, «сжалился» над ним и явил ему необходимую помощь. Он возлил на его раны елей и вино, посадил на своего осла, привез в гостиницу и, уезжая, позаботился о нем, дав гостиннику две серебряные монеты и до конца исполнив долг любящего сердца. Этого милующего сердца, этой сердечной теплоты милосердного самарянина не доставало очень и очень многим из сынов Израильских.

И именно это было одним из препятствий, не допустивших огню Божественной любви, принесенной Сыном Божиим, загореться в иудейских сердцах.

Посему Господь, нарисовав пред законником образ живого милосердия и деятельного сострадания, обращается к нему, и в лице его ко всему Израилю: «иди, и ты поступай также …»

Но не только для иудейского народа, братие, но и для всех последующих веков необходим пример милосердного самарянина. Он образ истинного человеколюбца, не знающего «ближних и дальних.» Его сердце – отзывчивое и любящее – поистине достойно названия «милующего сердца.»

«Я был спрошен, – говорит один подвижник Церкви Христовой, – что такое сердце милующее, и сказал: возгорение сердца человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них, очи человека исторгают слезы. От великой и сильной жалости, объемлющей сердце, и от великого сострадания умиляется сердце его и не может он видеть какого-либо вреда, или малой печали, претерпеваемой тварью. А посему и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и были помилованы, а также и об естестве пресмыкающихся молится с великою жалостью, какая без меры возбуждается в сердце его до уподобления в сем Богу» (преп. Исаак Сириянин).

И вот это-то «милующее сердце,» братие, должны все мы в непрестанной горячей молитве испрашивать у Бога. Не путь священника и левита, а милосердный путь милосердного самарянина должен быть нашим путем.

Этот путь деятельной христианской любви, сияющей делами милосердия и сострадания, приведет нас к Тому, Кто есть Путь и Истина и Жизнь, и союз с Которым возможен только в любви и чрез любовь. Этот путь соединит нас с ближним и даст нам возможность «едиными усты и единым сердцем,» славить великое имя общего Небесного Отца.

И, наконец, только он один, путь милующего христианского сердца, приведет к вратам вечного Христова царства, уготованного возлюбившим и возлюбленным, благословенным сынам Божией Правды и Божией любви.

Мир всегда стремился к обогащению.

Идеал сытой, довольной и спокойной жизни всегда был идеалом подавляющего большинства… Потрудиться и отдохнуть… Вкусить от плодов своих долголетних забот и попечений… Почить на лаврах, собственными руками созданного личного благополучия … Вот к чему стремилось, чего искало, по чем болело душой, по преимуществу, бедное и несчастное человечество…

Жизнь тяжела… Давит и сгибает плечи ее часто невыносимое бремя. Как должны мы дорожить тем, что с таким трудом приобретено нами. Как счастлив и как крепко должен держаться за земное благополучие тот, кто сумел его приобрести.

Так судит мир… Но иначе рассудило Евангелие… В том Евангельском чтении, которое ныне предлагает нам Святая Церковь, дается нам Господня притча о богаче, стяжавшем себе многое состояние. Достигнут идеал земного благополучия… «Что мне делать, – в самодовольном недоумении вопрошает богач, – некуда мне собрать плодов моих.»

И приходит к решению: «сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое…» И дальше – сокровенное сердца: «и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись… » Так говорил человеческий практический разум. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут (по славянски лучше – «истяжут») у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Открылось одно забытое обстоятельство: на земле последнее слово принадлежит смерти. «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь» (слова многострадального Иова). Как карточный домик рушится все, что создал для себя человек, в пепел и прах обращаются и богатство, и счастье, и земная радость, и благополучие …

«Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет,» – заключает притчу Христос Спаситель.

Богатство в Боге … Вот для христианина путь, на котором сохранит он в вечности то, что теряется и гибнет во временной жизни.

Само по себе богатство – ничто. Но в каком-то смысле оно – талант… Талант, который, может быть или приумножен, или зарыт в землю. Или приобретен для вечности, чрез расточение в этой временной жизни, или, наоборот, утрачен в эгоистическом его сохранении…

– Братие, надо спешить делать добро. Человеческая жизнь слишком коротка, дни ее текут и исчезают, как «дождевые капли» (из канона на исход души).

Каждый день заботимся мы и об одежде, и о пище, и о прочих нуждах житейских. Но заботимся ли о том, чтобы «богатеть в Бога?»

Церковная история знает многих истинных человеколюбцев. Как раз память одного из них – праведного Филарета Милостивого – совершает Она ныне. Эти люди не совещались «с плотью и кровью,» они не останавливались пред теми затруднениями, которые ставил практический разум. Они шли туда, куда звало их христиански любящее сердце, и помогали, не оглядываясь назад, не боясь за будущее, не трепеща при мысли о возможности «черного дня.» Этот «черный день» не страшен для христианина. Тому, кто любит, легче самому страдать, чем равнодушно взирать на страдания ближнего. Наше церковное богослужение сохранило нам замечательное проникновение в тайну любящего сердца.

Эти слова находим мы в чине погребения священнического.

«Аще помиловал еси, человече, человека, той имать тамо помиловати тя, и аще которому сироте сострадал еси, той избавит тя тамо от нужды. Аще в житии нага покрыл еси, той имать тамо покрыти тя….» Здесь не только закон возмездия, не только небесный расчет за совершенное на земле доброе дело. Здесь нечто большее – здесь тайна любви, являемой в деяниях любящего христианского сердца, в сострадании во имя Христово …

Взыщем же, братие, этой любви и этого сострадания. Взыщем богатства в Боге, обогащения во Христе. Будем помнить, что каждая копейка, каждый грош, растраченный нами во имя Христово, обогащают нас в Боге, умножают наш духовный капитал к моменту нашего оскудения и переселения в вечные кровы. Об этом Сам Господь свидетельствуем нам в Своих непреложных глаголах:

«Давайте и дастся вам; мерою доброю утрясенною, нагнетенною, и переполненною отсыплют вам в лоно ваше, ибо какою мерою мерите, такою и отмерится вам» (Лук. 6: 38).

В предлагаемом ныне нашему благоговейному вниманию Евангельском чтении, повествует нам Святой Евангелист о чудесном исцелении скорченной женщины, страдавшей своим тяжким недугом в продолжение восемнадцати лет. Это исцеление было совершено в субботу. А как известно, ветхозаветный закон Моисеев запрещал всякую работу в течение субботнего дня. И как всегда и везде в земной жизни Христа Спасителя, враждебно настроенные к Нему книжники и учители иудейские не замедлили укорить Господа, обвиняя Его в нарушении священного покоя субботнего.

«Есть шесть дней, в которые должно делать,» – обратился ожесточенный в ослеплении своем начальник синагоги к народу, – в те и приходите исцеляться, а не в день субботний.»

«Лицемер! – ответствовал ему Сын Человеческий, – не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу, и не ведет ли поить? Сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний ?…»

Совершеннейший закон Евангельской любви не знает пределов… Где горе, где скорбь, болезнь и отчаянье – там и любовь со своей спасающей десницей. «Широка заповедь Твоя зело»… Как поистине выразительны эти вдохновенные слова Псалмопевца.

Смысл Евангельского чуда не в том, чтобы удивить, чтобы совершить нечто необыкновенное. Чудо прежде всего – тайна любви… Тайна Божественной любви к скорбящему и страждущему человеку, выходящая из сокровенных надежды и веры.

«Вот Отрок Мой, Которого Я избрал; Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя… Трости надломленной не преломит и льна курящегося не угасит»… пророчествует о грядущем Избавителе ветхозаветный Евангелист – пророк Исаия… (Ис. 42 гл.). И дальше в 53 главе:

«… Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни» (ст. 4).

И с начала до конца Христово Евангелие – живое свидетельство о «взятых немощах и понесенных болезнях.»

Самое имя, воспринятое Господом в земном служении Его, Иисус, значит Исцелитель.

Первая проповедь в Назаретской синагоге: «Дух Господень на Мне; Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу…» (Лук. 4:18).

Божественное: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28).

Трогательный плач по Иерусалиму: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к Тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья»… (Мф. 23:37).

Все это свидетельствуем о том, что спасение явилось на земле, что в шире распростерлись над миром Отчие Объятия…

И как некогда грозно обращались ревнители Божественной правды, – апостолы Павел и Варнава, – к жестоковыйному народу Израильскому: «вам первым надлежало быть проповедано слову Божию; но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот мы обращаемся к язычникам» (Деян. 13:46).

Так и ныне грозно звучит это апостольское обличение нам, с младенчества христианам, тем, не только которым, но и чрез которых, должно было бы быть возвещено всему миру Слово Божие.

Остановись же, христианин!… Остановись среди обычных житейских попечений… Представь себя на минуту пред огненными очами живого Бога… – Бога правды и любви… И ты увидишь, как поблекнет и потускнеет тогда все то, чему в жизни ты служишь, и как отчетливо встанет то, что ты отвергаешь и позабыл.

«Познай самого себя,» – давал мудрый совет еще один из мыслителей древности.

И как много пользы принесла бы нам, братие, постоянная проверка нашей совести, мерилом для которой поставили бы мы непреложный глагол Евангельский. Тогда по новому зазвучали бы нам вечные заветы свыше принесенного Мира. Тогда поистине откровением было бы для нас все то, что привыкли мы слушать так холодно и безразлично.

И тогда, подобно ныне вспоминаемой нами скорченной женщине, смогли бы мы встать с долголетнего одра нашей духовной немощи для того, чтобы прославить Бога и послужить Ему очищенным и возлюбившим сердцем своим.

В предшествующий светлым рождественским праздникам один из воскресных дней св. Церковь предлагает нам в назидание Евангельскую притчу о званых на вечерю. «Человек некий, повествует евангелист, сделал большой ужин и звал многих; и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже все готово.

«И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю, и мне нужно пойти и посмотреть ее, прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их, прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу придти. И возвратившись, раб тот донес господину своему. Тогда разгневавшись хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города, и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И сказал раб: Господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место.

Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой; ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина: ибо много званых, но мало избранных.»

В этой притче раскрывает нам Господь печальную историю народа Израильского.

Народ Богоносец… Народ, которому первому надлежало наследовать открывшееся спасение, так трагично не понял и не узнал своего благословенного жребия. «Тайно образующе» была принесена великая жертва мироспасительной страсти.

И не с благоговейным поклонением, а с яростью и желчью толпилась иудейская чернь около великого жертвенника Нового Завета, на котором Сын Божий предал дух Свой Отцу…

Из многих званых оказалось мало избранных.

«Слава Израиля,» о которой пророчествовал боговдохновенный старец Симеон, не привлекла к себе взоров Израильских вождей и старейшин, привыкших более блуждать по земле, нежели обращать очи свои к небу.

И неизбежное свершилось: наследники вечного спасения, ради полей, волов и взятой жены отказались от уготованной им Божественной вечери.

В Отчий дом на Отчую трапезу собрались те, кого, презирая, ненавидели и, ненавидя, презирали израильтяне, – народы языческие.

И из незваных вышли избранные

Но как не раз говорили уже мы, братие, – Евангелие не историческая книга, а книга жизни, книга, вечно раскрывающая пред нами нашу жизнь. И особенно чувствуем мы это в только что прочитанной нами притче о званых и избранных. Ведь, и мы – званые. Званые на трапезу Божественного Жениха, в Его светлый и святейший Чертог нескончаемого ликования и радости.

«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ев. Иоан. 3:16).

И не только «не погиб,» но и вошел в радость и сделался Божьим другом – «вы друзья Мои,» говорит Господь ученикам Своим на Тайной Вечери.

Но разве чувствуем мы радость небесного «звания,» разве тоскуем по трапезе мира и благодати? Увы, христианский мир наших дней утратил святую тоску по горнему граду и весь погряз в царстве какого-то духовного хаоса. Кто мы? Куда мы идем? Что ждем от нашего христианского упования? Едва ли многие из нас, «званых,» способны дать ответ на эти вопросы.

И святая Церковь, носящая образ своего Небесного Жениха и Хозяина Божественной Вечери, зовет нас быть не только наследниками, но и обладателями вечных спасения и радости.

Покайтесь! Ибо приблизилось Царствие Божие, – звучал некогда в Заиорданской пустыне, мощный, как порыв бурного ветра, призыв Предтечи.

«Покайтесь! Ибо приблизилось Царствие Божие, – обращается и к нам ныне Святая Церковь, подготовляя нас к наступающим праздникам Рождества Бога-Слова, пришедшего в мир.

Христианский праздник – праздник любви и благодарения. Праздник живого обращения к Богу и сострадательного отношения к ближнему.

Принесем же и мы, братие, в наступающий праздник, дожить до которого да сподобит нас Господь, не наши обильные трапезы и праздное провождение времени, а живую и богоугодную жертву служения Богу и страждущему ближнему своему.

Только в этом откроется нам истинная радость христианского праздника. Только в этом увидим мы свет Вифлеемской звезды, услышим славословие ангелов.

И только тогда вместе с святителем Иоасафом Белгородским, каждый из нас от чистого сердца своего сможет воскликнуть: «да будет благословен день и час, в который Господь наш Иисус Христос родился меня ради!»

Какая трогательная история передается нам в нынешний воскресный день святым евангелистом Лукою, в том очередном Евангелии, которое является как бы некоторым предисловием к грядущим подготовительным неделям, к Великому Посту.

Господь, в последнем Своем путешествии из Галилеи в Иерусалим, подходит к городу Иерихону. То был едва ли не самый большой торговый город Иудеи (после Иерусалима) – центр главной тогдашней торговли этой страны бальзамическим маслом, и в то же время город многих древних священных воспоминаний. И вот народ еврейский слышит там, что Великий Пророк и чудотворец Галилейский направляется в их город, сопровождаемый множеством Своих учеников и апостолов, и других, пошедших за Ним в этот путь, последователей Его. Естественно, что из Иерихона хлынули навстречу Ему целые толпы столь склонных к религиозным порывам жителей древнего Востока, всего за два года до того слышавших свидетельство об Иисусе у берега недалекого Иордана от Иоанна, Предтечи Его. И с этой-то толпой пошел, а вернее, побежал и вспоминаемый нами ныне Закхей. Двусмысленно и противоречиво было общественное положения его.

С одной стороны – это было почетное в городе лицо, богатейший в нем откупщик – начальник мытарей, пред которым внешне преклонялись тысячи угодливых к таким богачам соотечественников, за которым ухаживали городские власти и которого ценили и поддерживали главные владыки края – сильные и гордые римляне. Но с другой – того же Закхея страшною ненавистью ненавидели и глубоко презирали те же сограждане, почитая его отщепенцем и изменником по отношении к своему народу и «мужем грешным,» повинным еще и в личном корыстолюбии, в злостной наживе за счет своих же соотечественников и единоверцев.

Но Закхей слышит, что Божественный, грядущий к городу Гость совсем не так относится ко всем грешникам и подобным ему мытарям. Ему говорят, что призывы любви от Бога Посланного Пророка не меньшие, а еще больше, чем к тогдашним праведникам и, гордившимся исполнением закона и преданий старцев книжникам и фарисеям, направлены именно к ним, таким же мытарям и грешникам, как и он, и их-то, первыми отозвавшимися на Христовы призывы покаяния, первыми же Господь и принимает в царство Свое. Наверно сказали ему, что в числе избранных Иисусом 12-ти апостолов не последнее место занимает, может быть и лично Закхею известный, Левий – Матфей мытарь.

И загорелось сердце Закхея, до самого этого одиннадцатого часа глубоко заблудившее и почти ослепшее в удалении от Бога. Неудержимым порывом повлекло его к Небесному Пастырю, по городам и весям еврейским искавшему заблудших Своих овец. И вот, избалованный дотоле услугами многочисленных слуг и рабов, почтенный «начальник мытарей,» по всему нужно судить человек уже пожилой, всем возможным устремлением бросается встречать показавшегося вдали Божественного Учителя, стараясь обогнать других, всячески добиваясь получше увидеть Его. Но увы! никто здесь не считался ни с богатством, ни с влиятельным положением. Здесь каждый старался поближе быть к небывалому Чудотворцу, многие рвались коснуться, если не Самого Его, то, по крайней мере, воскрилия риз Его, ибо и от них «исцелялись все.» Непроницаемо-плотной стеной толпился народ вокруг Него, так что и при высоком росте Спасителя трудно было видеть Его, а Закхей, к тому же, ростом-то нарочито был мал.

Однако, слишком уж велико было у Закхея желание лицезреть Того, Кто скоро даст спасение и ему, и он нашелся: как мальчик или последний простолюдин, бежит он к ближайшему дереву, куда лежал путь Иисуса, взбирается повыше на смоковницу – и, о радость: видит Его, собственными глазами созерцает всю полноту любви, и чистоты, и величия, и бесконечной доброты, которые лились из очей Всемилостивого Спаса – «Друга мытарем и грешником.»

Но вот радость его до конца преисполняет сердце. Ибо на его беззаветный сердечный порыв от святейшего Гостя ему оказывается милость и честь, о которой, конечно, не мог он мечтать. «Закхей, сойди скорее, слышит он голос Христа: ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме.»

Но люди – всегда люди: даже Божественного Учителя не побоялись они критиковать здесь, когда не по их желаниям и взглядам Он поступил зайдя к Закхею: слишком уж нелюбим он был за свою службу римскому игу, да еще сам тяжел был корыстолюбием своим. А ведь открытая всевидящим очам Сердцеведца перемена в душе этого недавнего лихоимца – неведома была никому. И вот, поднялся великий ропот в теснившейся и в доме и у дома многолюдной толпе.

– Как же, зачем и почему зашел Он ко грешному человеку? – с горьким осуждением говорили «они все,» перенося свои укоры с заведомо многогрешного Закхея и на Самого бесконечно благого Гостя его …

Все это заметил и слышал Закхей, и поспешил пристыдить своих порицателей, поспешил выявить пред всеми, что не ошибся в нем Господь, оказав ему такую великую честь. «Господи, половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, возвращу вчетверо,» твердым решением сказал он Спасителю, сразу же, по голосу совести своей сотворив, в ответ на милость Господа, «плоды достойные покаяния»…

И вот, если велика бывает на небе, по свидетельству Спасителя, радость об обращении грешника у ангелов, то какова же была радость Самого Царя ангелов об обращении обретенного Им Закхея?! И эта радость ощутительно для нас звучит в дальнейших словах Его, приводимых евангелистом: «ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама.» И затем добавил, что и пришел Он Сам на землю – чтобы «взыскать и спасти погибшее.»

Вот, братие! Сколько спасительных для нас уроков, сколько лучей Божественной истины почерпаем мы для себя из этого Евангельского чтения. – Вот вам – жертва уверовавшего сердца закону милости и Христовой любви. Вот истинное, спасающее покаяние, стирающее из сердца эгоизм и жизнь лишь для себя, не гроши и крохи, а половину достояния своего отдающее человеческой нужде, вчетверо вознаграждающее соделанные обиды, чтобы загладить во Христе и самые следы тяжких грехов. Вот живая, настоящая, признательность и благодарность твари своему Творцу и облагодетельствованного – своему Благодетелю. Не так, как мы с вами; как должное, принимаем и от Бога и от людей всякое внимание, всякую помощь, всякую услугу и добро, с черствым сердцем сейчас же отворачиваясь от того, кто нам помог, а чаще – даже просто не замечая этого добра, и в особенности в отношении к Тому, от Кого исходит «всякое даяние благо и всякий дар,» и дар самый «совершенный,» самый нужный и ценный.

Да даст же Господь и нам сердце Закхея – сердце чуткое и благородное в должной признательности и памятливой любви, а вместе с ним и истинное покаяние, и достойные этого покаяния плоды.

Благоговейно чтит христианский мир сияющий небесной красотой Образ Богоматери…

Этот образ некая неотъемлемая часть Святого Святых христианской души, та часть, которой, поистине, «никакоже коснется рука скверных.»

Тот, кто не в Церкви, тот никогда не поймет православного почитания Богоматери.

Но не напрасно сказал святой Киприан: «Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец.» Ибо не может быть Бог отцом тому, кто не хочет жить в царстве любви Божиих сынов и дщерей.

В пяти явлениях привыкли мы созерцать пред собою Образ Богоматери.

Новорожденным младенцем на той иконе Ее рождества, которую ныне предлагает нам на поклонение Святая Церковь; трехлетней отроковицей, входящей внутрь святого святых храма Иерусалимского; юной девой, приемлющей весть о воплощении от Нее Сына Божия; скорбящей Матерью, стоящей у Креста Сына своего и сердцем Ему сраспинающейся; благостной Старицей, в руки Сына Божия и Сына своего предающей дух свой.

Но одну надпись можно было бы начертать на всех этих изображениях Божией Матери в разные времена земной Ее жизни – это исповедание Ее, которое принесла Она в день Благовещения: «Се, раба Господня.»

Ибо, поистине и в рождестве, и в радости, и в скорби, и в Самой смерти своей была Она Господней рабой, – и рабой не страха, а любви и смирения.

Молитвами Богородицы, Милостиве, очисти множество согрешений наших!

«Сделаю Имя Твое памятным в род и род; посему народы будут славит Тебя вовеки« (Псал. 44:18).

«Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды» (Лук. 1:48).»

Праздник Рождества Богородицы по преимуществу праздник оправдавшейся и пришедшей в совершение надежды.

«Иоаким и Анна поношения бесчадства и Адам и Ева от тли смертныя свободистася, Пречистая, во святем рождестве Твоем,» – поет в этот день Святая Церковь.

Ветхозаветный мир бездетность почитал поношением, ибо верил и надеялся каждый израильтянин, что из недр его семьи или рода его произойдет обетованный Мессия. И в Рождестве Богородицы начинает осуществляться эта надежда, простирается мост между небом и землей.

И посему радуются и ликуют не только Иоаким и Анна, избавленные от своего поношения, но с ними и весь человеческий род.

Чему же ныне учит нас, братие, этот радостный, исполненный светом осуществленной надежды праздник? Да прежде всего терпению. Терпение добродетель, приводящая нас в Царствие Божие. Все истинно доброе и ценное духовно приобретается терпением.

«В терпении вашем стяжите души ваши,» – говорит в Евангелии Господь. Всякий в жизни претерпевший до конца будет спасен и прославлен Богом.

Это как раз видим мы на жизненном примере праведных родителей Пресвятой Девы, до конца претерпевших свое поношение.

«Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест…» (Евр. 12:1–2).

Никакой крест не страшен для крестоносца-Христианина. В его несении открывается возможность поработать Богу и послужить Ему для того, чтобы освятить краткую жизнь свою и самого себя соделать сосудом Божией благодати.

В нынешний скорбно-торжественный праздник Воздвижения Животворящего Христова Креста, когда вспоминаем мы о страданиях Христа-Богочеловека, естественно, все благочестивое внимание наше должно быть устремлено на этот Святейший Жертвенник – Крест Христов и на нем распятого Христа-Жизнодавца.

Что же может сказать наше немощное слово при виде столь ужасной злобы людской, так высоко вознесшей, «на позор и удивление Ангелам и человекам» воплощенную Любовь Божественную?!

Слово умолкает… но много, и многое говорить нам Сам, распятый на Кресте, наш Спаситель…

В то время, как одни из тех, ради которых пострадал Христос, отвергают Его, подобно древним фарисеям, другие равнодушно проходят мимо этого ужасного зрелища, и третьи вторично распинают Его своими грехами и беззакониями, Он, широко простерши на Кресте Пречистые руки Свои, желая всех привлечь в Свои спасительные объятия, смиренно, но грозно обращаясь к каждому из нас, взывает: ради тебя, о превознесенная гордыня человеческая, глава Моя увенчана тернием; ради тебя, беззаконник и делатель всякой неправды, руки Мои пригвождены ко Кресту; ради тебя, проводящего нечистое и скверное житие, сердце Мое уязвлено копием; ради тебя, ходящего путями стропотными и развращенными, ноги Мои изранены гвоздями; ради тебя, услаждающего гортань свою и пресыщающего чрево свое, Я вкусил желчи и оцта. По безмерной любви Своей к падшему человечеству Я вознесся на этот Крест, дабы всех вознести от земли на небо; кровь Свою пролил Я, дабы омыть ею твои беззакония.

После такого грозного призыва Страдальца-Христа можем ли мы равнодушно пройти мимо Его Крестной Голгофы?!

Приди же, надмевающийся своим знанием гордый человек, вопрошающий, подобно Пилату, – «что есть истина?» – и смиренно преклонись пред Смирившимся ради тебя.

Приди, обремененный грехами и беззакониями, ибо Крестом Христовым ты прощен.

Придите все, ходящие путями неправды, ибо только Распятый на Кресте есть «Путь, Истина и Жизнь.»

Придем же все мы, утружденные и обессилевшие в борьбе со злом, припадем к подножию Креста Христова, ибо только в Нем наша сила, наша надежда и наше спасение.

Ставил ли ты, христианин, когда-нибудь свою жизнь и свою совесть пред судом Голгофского Христова Креста?

Задумывался ли когда-нибудь над тем, какой должен дать ты ответ пострадавшему ради тебя Сыну Божиему?

Существует рассказ о том, как один неверующий человек, зайдя в полуразрушенную хижину рыбака, увидел там св. Распятие и прочитал над ним надпись: «Вот, что Я сделал для тебя, а ты что сделал для Меня?» Эти слова изменили жизнь неверующего. В них почувствовал он призыв Божией правды и жертвенной Любви, и пошел за Христом.

Так и ныне, в последние в этом богослужебном году дни, когда предлежит пред нами животворящий Крест Христов, обращается он непосредственно к жизни и совести каждого из нас.

Поставим себя пред его судом … Со всеми своими постоянными немощами и слабостями, со своим постоянным служением греху.

Таинство Любви совершилось на Голгофе: Господь взошел на Крест «да спасет мир от прелести,» от прельщения греха.

И в постоянном подвиге борьбы с грехом раскрывается в жизни христианина верность Голгофе.

Поставим же жизнь свою и совесть пред судом Креста, не для того, чтобы подпасть под осуждение, но чтобы осудить живущий в нас грех и перестать быть рабами греха

Ибо в Кресте не только осуждение зла, но и сила борьбы с ним, и радость победы, и блаженство вечного покоя в Боге, уготованного для всех в жизни своей послуживших Кресту.

Праздник Покрова Божией Матери установлен по случаю чудесного Ее явления в Влахернском храме Константинополя. Во внутреннем своем значении это как бы праздник всех праздников, посвященных Богоматери после вспоминаемых событий земной Ее жизни.

В празднике Покрова – прославление Царицы Небесной за все Ее милости, явленные миру, за простертый над миром Ее омофор.

«Мы молимся Всеблагой и Всенепорочной Матери Божией – и Она молится о нас, – говорить устами пламенной веры своей пастырь и молитвенник русской земли, о. Иоанн Кронштадтский. Мы прославляем Ее – высшую всякой славы, и Она уготовляет нам самим вечную славу. Мы говорим Ей часто: «радуйся,» и Она у Сына Своего и Бога просит: «Сын Мой возлюбленный, дай им вечную радость за приветствие Меня радостью.»

«Владычица Богородица! Ты, Коей любовь к христианам превосходит любовь всякой матери земной, всякой жены, внемли нам в молитвах наших и спаси нас! Да памятуем мы о Тебе постоянно.

«Да молимся Тебе всегда усердно! Да прибегаем всегда под кров Твой неленостно и без сомнения.»

И еще: «Как праздновать праздник? Мы празднуем событие (вникнуть в величие события, цель его, плод его для верующих) или лице, как, например: Господа, Божию Матерь, Ангелов и Святых (вникнуть в отношение того лица к Богу и человечеству, в благодетельное влияние его на Церковь Божию, вообще). Надобно вникнуть в историю события или лица, приближаться к событию или лицу, иначе праздник будет несовершенный, небогоугодный. Праздники должны иметь влияние на нашу жизнь, должны оживлять, возгревать нашу веру (сердца) в будущие блага и питать благочестивые, добрые нравы. А они проходят больше с грехом, как и встречаются неразумно маловерным, холодным сердцем, часто вовсе не приготовленным к чувству тех великих благодеяний Божиих, которые Бог даровал через известное празднуемое событие.»

Истина небесного предстательства Богоматери и святых – прежде всего, истина веры. Тот, кто никогда не молился, никогда не отдавал жизнь свою под покров святых, не поймет значения и цены попечения их об оставшихся на земле братиях.

Непосредственной причиной установления праздника Покрова Божией Матери явилось видение блаженного Андрея, который во время всенощного бдения во Влахернском храме Константинопольском узрел Матерь Божию, простирающую над молящимися свой омофор.

Праздник Покрова есть праздник, в который Церковь прославляет молитвенное предстательство Богоматери о человеческом роде, скорбящем, озлобленном, милости Божией и помощи требующем.

Царство Христовой любви – святая Церковь – органическое целое. У Нее нет живых и мертвых, прошедших и настоящих. В Ней – непрестающая жизнь Царствия Божия, жизнь раскрывающаяся в любви.

А сила любви велика. Она спасает мир от смерти. Она дерзает брать на себя чужие немощи и чужие грехи. В этой силе и дерзновении любви – тайна молитвенного о нас предстательства наших святых и главным образом – Матери воплощенной любви – Пресвятой и Преблагословенной Девы Марии.

Посему, христианин, очищая сердце свое, чаще прибегай к Покрову Пресвятой Девы. Помни, что вера и любовь могут «великая совершить.» И не только от временных бед и скорбей будет спасать тебя омофор Богоматери. Он поможет тебе спастись и от вечной гибели и покроет тебя в страшные минуты исхода твоего от сей жизни.

И какие бы волны смущений и бед ни находили на тебя, не унывай, бодрствуй, и всегда помни слова преподобного Серафима: «невозможно бесу погубить человека, если сам он только не перестал прибегать к помощи Царицы Небесной.»

Тайной жизни церковной является православное почитание Богоматери.

Те, кто вне Церкви, те не чтут и не прославляют Ее преблагословенного имени. Но в Церкви все живы, все живут единою общею жизнью. Когда приходим мы в храм, со св. икон на нас смотрят лики святых, отделенных друг от друга тысячелетиями, но объединенных в общем священном Соборе Христовой Церкви.

И среди всех святых первое место всегда занимала Богоматерь.

«Предста Царица одесную Тебе» (слова псалма на проскомидии).

Но не только в этом торжественном прославлении знает Церковь Богоматерь. Она знает Ее и в повседневной жизни своей, как молитвенную предстательницу, как «теплую заступницу мира холодного.»

И те наименования, с которыми прошли Ее иконы в Церковной истории, свидетельствуют, как близка была Божия Матерь истинным сынам рода христианского, в решительные и трудные минуты жизни своей прибегавшим к скорому Ее заступничеству.

Да и кто из нас в жизни своей не имел светлых и радостных воспоминаний, связанных с образом Богоматери.

Посему и ныне, в настоящий праздник чудотворного Ее образа «Всех Скорбящих Радости,» обратим к Ней сердце свое и свои молитвы.

Молитва веры всегда просветляет и очищает человека, вырывает из сутолоки жизни, открывает просторы Царствия Божия. Молитва дерзает, молитва не знает невозможного. Молитва не требует, а просит, она всегда смиренна, кротка и готова на все.

И лучшим образом истинной молитвы является образ Пресвятой Девы, Которая носила в сердце своем и любовь, и смирение, и кротость, и потому великую обрела благодать молитвенного предстательства пред Богом.

В нынешнюю субботу Cвятая Церковь прославляла архангела Михаила и прочих бесплотных сил. Этот день близок каждой верующей Христианской душе, ибо в него прославляем мы и своего небесного друга и покровителя – Ангела-Хранителя.

Об Ангелах-Хранителях свидетельствует нам само Священное Писание: «Не все ли они (ангелы) суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение.» (Евр. 1:14). Ангел-Хранитель – это друг, который никогда не изменяет человеку, который приставлен к нему от двери крещения до двери гроба.

Ангел-Хранитель – это друг, на которого одного только можно в жизни положиться Христианину ибо все, что окружает нас здесь, на земле – все это пар, прах и пепел, изменчивое непостоянство.

В страшный час смерти Ангел-Хранитель, – верный помощник, верный свидетель о всем том добром, что мы сотворили на земле, о всем том, что делает нас достойными звания человека. Но слишком далеки мы в жизни от своего Ангела, как далеки и вообще от всего невидимого и духовного. Мы верим только в то, только то признаем, что можно видеть глазами, осязать руками. Мы маловерны и немощны в вере.

И обрести путь к своему Ангелу-Хранителю – одна из задач нашей духовной жизни. А этот путь можно обрести не воображением и фантазией, которые, увы, часто только портят нам в жизни духовной, а непрестанным подвигом очищения сердца.

Только чистые сердцем узрят Бога, только чистым сердцам открывается духовное ведение. И истинный путь к небесному нашему помощнику и другу – путь очищения сердца и борьбы с грехом.

О, поистине, по слову Апостола, запинающий грех… Как многообразны те горькие плоды твои, которыми питаются все, кто приобщаются твоей неразумной снеди (вкушают греха).

И если бы ни сила Христа, что бы делал человек, до конца «сплетшийся зло во гнусных делах.»

Но Божией благодатью спасается христианин. Ибо, если от сердца захочет он и все, что сумеет, со своей стороны сделает для борьбы со грехом, Господь всегда протянет к нему Свою мощную руку и изведет от тления жизнь его.

По милости Божией вступили мы в дни рождественского поста.

Пост – время, когда христианин должен задуматься над своей жизнью, должен представить себе цель жизни и практическое ее осуществление. Пост, это время, когда предоставляется нам возможность поработать над собой, как-то внутренне встряхнуться.

Человеческая жизнь коротка. Незаметно исчезают – день за днем, месяц за месяцем, год за годом, а ведь не сделано ничего. Страшно бывает оглянуться на жизнь. Время прошло, а дел «непочатый угол.»

Смерть человека всегда кажется преждевременной.

Человек всегда умирает, что-то недоделав, что-то не окончив. И, конечно, различно бывает это «что-то.» Один подвижник умирал и плакал о том, что он еще не начинал покаяния. Это было возвышающим смирением, вытекавшим из глубокого сознания недостоинства каждого человека в действительной жизни пред той великой задачей, которую должен он совершить.

Один из тургеневских героев, умирая, с горькой усмешкой, признавался: «незаметно жизнь моя пролетела.» Это страшное признание, увы, может быть признанием и многих из нас, если внезапно придет на нас страшный час смертный.

Помни «последняя,» христианин! Бойся смерти и конца своего земного бытия не животным или неврастеническим страхом. Бойся его ради постоянного памятования о грядущем ответе за дела твои, за данные тебе от Бога таланты.

Помни, что не безвестность и тьма ждет тебя за гробом. Там ждет тебя радость, свет и упокоение от тяжких трудов, которые понес ты во имя Христово. Там до бесконечности будет развиваться в тебе и блаженством наполнять содержание твоей будущей жизни все то доброе, что насадил и возрастил ты здесь, на земле.

Помни слова псалмопевца: «Сеющие со слезами пожнут с радостью.» Здесь на земле – время сеяния. И каждый церковный пост есть как раз то время, в которое можем бросить добрые семена в душу свою.

Много бесценных жемчужин хранится в духовной сокровищнице Церкви. Радость и Свет несут они тому, кто приступает к ним с любовью и верой.

Но едва ли ни самой драгоценной из них является Пречистая и Преблагословенная Матерь Незаходимого Света, «теплая заступница мира холодного,» Мария Дева, Богородица.

Трудно понять церковное почитание Богоматери тому, кто далек от Церкви, кто принадлежит к овцам, «яже не суть от двора сего.» Только в Церкви возможно узреть сияние Ее Пречистого Лика. Только в живом Предании церковном живет и вечно будет жить светозарный Ее образ…

И наш нынешний праздник – Введения во Храм Пресвятой Богородицы – поистине является праздником Предания Церковного.

Свершается таинство веры …

Трехлетней отроковицей приводится Дева Мария благочестивыми родителями в священные пределы Иерусалимского Храма.

Озаренный Духом Божиим, вводит Ее первосвященник во «святая святых,» прообразуя этим введением грядущее воплощение.

«Пречистый Храм Спасов, многоценный Чертог и Дева, священное сокровище Славы Божия, днесь вводится в Дом Господень, Благодать совводящи» – торжественно поет в этот день Святая Церковь.

И в этот же день, в первый раз в богослужебном году, поет Она торжественный гимн Христу грядущему: «Христос раждается – славите, Христос с небес – срящите, Христос на земли – возноситеся»… Христос и Богородица… Как неразрывно связаны Сын Человеческий и Матерь Божия в сознании и сердце церковного мира.

Он, – грядущий в мир «грешные спасти»… Она, – то лучшее и священнейшее, что могла принести земля своему Искупителю. И не только там, «в шатре лазурном и за пределами бесчисленных миров,» но и здесь, в юдоли скорбной, продолжает стоять Благословенная у Креста Голгофы. Идут века… Падают царства и сокрушаются троны, а Она все стоит и предстательствует за тех, кто с верою и любовью прибегает к Ней.

Вечно живет в Церкви Богородица, вечно простирает над скорбящим и озлобленным миром Свой Омофор …

Сама Смиренная, среди смиренных ищет Она истинных чтителей, в Духе и Истине поклоняющихся Ей.

«Нищ и болящ есмь аз»… поведал Богу «сокровенная сердца своего» ветхозаветный псалмопевец… «Спасение Твое, Боже, да приимет мя»… Я – нищий и больной… Только Твое спасение может привести меня в Твои вечные кровы… А кто, братие, как не Она – Пречистая и Благословенная – ведет нас под эти вечные кровы?

Одному святому в видении представлены были светоносные обители райские. Явлена была ему и неизреченная слава торжествующего Лика Святых. Видел он там и пророков, и апостолов, и преподобных, и бесчисленные сонмы угодников Божиих. Только Матерь Божию не нашел он в этом сияющем мире… «Где же Пречистая?» – в недоумении вопросил он… «Она там, на земле, среди скорбящих и страждущих,» – послышался ответ небожителя…

Да, поистине, братие, недалека от всех нас Божия Матерь… Она около нас, здесь в бурлящем потоке жизненных тревог… Только надо перейти какие-то грани, надо отрешиться от нашего обычного «полуверия,» надо взыскать приобщения к тому миру, где чистые сердца чистым оком зрят Лице Божие…

Пусть же, среди повседневной нашей сутолоки и постоянной житейской суеты, радостным и ободряющим напоминанием о совершенной радости грядущего века будет настоящий наш праздник, посвященный Введению во Храм Пречистой Богоматери.

Пусть в скорбях, болезнях и частых озлоблениях своих всегда будет иметь пред собою христианин образ Той, сердце Которой «пронзило оружие.» И пусть постоянной, от сердца исходящей молитвой каждого из нас будет:

«Не отрини Меня до конца от Лица Твоего, Света Незаходимого Мати.»

Ныне память великого Божьего Святителя святого Николая Мирликийского Чудотворца и Архипастыря вселенского.

Нет на земле страны, от пустынных, суровых, диких пустынь севера, до роскошных южных краев, где бы не было известно имя Святителя Николая. Благостный, но строгий, любящий, но отечески взыскательный, Святитель Николай стал так близок русской душе, именно, как лучший образ, лучший пример Архипастыря, наставника, учителя, руководителя души. Именно этот заветнейший, любимейший образ великого Святителя пронес русский народ по всему необозримо широкому своему простору. И святителя Николая узнали, полюбили, крепко полюбили даже дикие племена северных народов, полу язычников и язычников.

Среди западных европейских народов образ Святителя Николая более известен, как образ любящего, ласкового друга детей.

Но во всяком случае, все племена и народы земные соединены этой любовью к Святителю. И со светлых, священных страниц его жития встает пред нами его священнейший образ. Как юным отроком удалялся он от мирских забав и развлечений, изучая под руководством своего дяди, также святого Николая, слово Божие. Как стал пресвитером, еще более усилив свои подвиги во имя Божие, как укротил ветры морские на пути своем во Святую Землю, как был избран Епископом города Миры и явил здесь на высоте Архипастырства на вечные времена для всех народов высочайший образ святительства христианского. Как, горя ревностью о правде Божией, посрамил он Ария лжеучителя на Вселенском Соборе, как защитил невинно осужденных, избавил семью от позора и как, отойдя ко Господу, бесчисленными чудесами явил он Божию силу пред лицом всего человечества.

Бесчисленными храмами, иконами и другими святынями, посвященными Святителю Николаю, запечатлел русский народ свою любовь к нему. Эта любовь горит по-прежнему в русских сердцах и в дни страданий так же, как в дни счастья. Даже больше, ибо в страшные и тяжелые дни, переживаемые нами, чаще вспоминается святый образ Святителя, ибо к кому же другому, как не к нему – великому и дерзновенному ходатаю пред Богом, могут придти в своей скорби, в своих страданиях, измученные люди.

И еще одна скорбная, но священная страница связана у нас ныне с именем Великого Святителя. Это имя носил наш Мученик – Царь-Император Николай II. Этот день два десятилетия тому назад радостно и светло праздновала вся Россия, как день Тезоименства Царского. А теперь у нас остались от этого прежнего праздника лишь молитвы о мученически убиенном нашем Государе. И эти молитвы, эту благоговейнейшую нашу память о Государе Мученике, воплотили мы здесь, на чужой земле, в той благолепной часовне, которая возвышается теперь у стен нашего храма.

Уже воздвигнуты ее стены, величественным куполом увенчана она, русский державный орел простер свои крылья над ее входом, двуглавыми же орлами украшена ее ограда. Осталось лишь закончить ее внутреннюю отделку, внутренние украшения. Пусть и на это священное дело так же щедро и широко отзовутся все русские люди, как отозвались на все дело сооружения часовни. И тогда с любовью, радостно совершим мы торжество освящения нашей часовни.

А Святитель Николай, видя, как в то самое время, когда злодейской рукой разрушаются на родной России посвященные ему храмы, созидается здесь на чужой земле на гроши и крохи русских бедняков прекрасный новый дом молитвы и покаяния, испросит у Всемилостивого Господа прощение бесчисленных наших прегрешений и озарит нас своими молитвами.

Житие святителя Николая сохранило нам трогательное повествование о том, как добрый пастырь Христова стада с истинным христианским смирением разрешил тяжкую скорбь отца трех девиц, по выражению акафиста «на брак скверный нищеты ради уготованных.»

Тихо и скромно, в продолжение нескольких ночей спускал в окно дома несчастного отца кошельки с золотом Христов святитель. И поистине, нет тайного, что бы не сделалось явным, и этот подвиг Святителя Николая явился на все времена одним из лучших украшений венца его подвижнического.

Характерная черта святых в том, что они творят жизнь. Они не только проповедуют, не только начертывают пути спасения, но сами осуществляют проповедь, сами прокладывают пути. И среди многих «милостивцев» Христовой Церкви, сияет и ныне воспоминаемый нами Святитель Николай, в нашем русском религиозном быту и прошедший под именем «Николы Милостивого.» Милостивого не только при жизни своей на земле, но и оттуда, из мира духовного, продолжающего свои заботы и отеческое попечение.

Святитель Николай, как то особенно близок христианскому сердцу, и близок именно своей великою и премудрою простотою. Весьма ярко и отчетливо в жизни его было отражено Евангелие. И весь его образ – образ кротости, любви и смирения, являет нам пример подлинной кристально чистой и лазурно прекрасной жизни Евангельской.

И, о, если бы, братие, умели мы, читая жития святых, применять их в своей жизни!

Сколько бы бодрящей радости открыли нам эти страницы. Как много примеров осуществления правды Евангельской нашли бы мы там. И во сколько бы раз действительней была бы для нас та жизнь, по сравнению с теми обманами и подделками, которые во главу бытия своего мы поставили.

В наше время часто приходится слышать жалобы на человеческую черствость и безразличие к чужим страданиям, на то, что нет людей, которые умели бы подойти к своим ближним в переживаемые ими тяжкие минуты, хотя бы с одним словом утешения и ласки. И в действительности, не очень надо быть наблюдательным, чтобы воочию убедиться, сколько черствости, духовного холода и эгоизма окружают нас в нашей жизни. Слишком погрязли мы в свои интересы, радости и печали, слишком мало видим мы из за этих стен то, что творится около нас и наших эгоистически обособленных жизней. И как раз обратное приятие жизни раскрывается нам на тех страницах, к которым, увы, так редко, приходится нам прикасаться – на страницах житий святых – Божиих трудников, Божьих праведников, Божьих Святителей. А вот и ныне совершаем мы память св. Николая Чудотворца, архиепископа Ликийских Мир, жившего в IV веке во времена I Вселенского Собора.

Святая Церковь кратко рисует нам образ святителя: «В Мирех, святе, священнодействитель показался еси: Христово бо, преподобие, Евангелие исполнив, положил еси душу твою о людех твоих.»

Святитель широкого и глубокого, христиански любящего сердца, Святитель Николай поистине полагал душу свою за други своя и этим «положением души» полно все, так любимое русским народом, житие его.

Вот дерзновенно спасает он от смерти, вот с поистине христианской деликатностью спасает от греховной жизни трех отроковиц, «на брак скверный нищеты ради уготованных.»

Вот, наконец, является он и посмертным защитником и другом всех скорбящих и озлобленных, почитаемый даже миром, не просвещенным сиянием учения Христа. И все потому, что сумел, а главное захотел вспоминаемый ныне нами святитель, не на словах только, но в действительной жизни, стать исполнителем Закона Божией Любви и Божией Правды, явленных нам в откровении Евангельском.

Потому-то и прославляя его, и нам предлагая в живой пример духовно прекрасное житие его, призывает нас в сегодняшний день Святая Церковь.

«Молебными песньми сошедшеся празнолюбцы (любители духовных праздников), нашего заступника честное принесение (перенесение святых мощей) радостно восхвалим: иже (который) вся страны просвещает чудесы, и скорбящия божественне утешает, обидимыя избавляет, иже милостынею Бога одолжи (чрез милостыни дал в долг Богу), того ради прият стократное воздаяние. К нему же вси мы взываем: помолися, Святителю Николае, Спася всех, умирити мир, и спасти души наши.»

Уже близок тихий свет звезды, указавшей путь к божественному Младенцу – Христу.

Христос рождается – славите; Христос с небес – срящите (встречайте); Христос на земли – возноситеся … начинает ныне воспевать Святая Церковь.

Ныне готовится мир вновь прославить Христово Рождество.

И каждый год, когда готовимся мы к этой радостной встрече, болью сжимается христианское сердце. Как много зла, как много неправды, прогрессирующих в росте своем, являет нам жизнь современности.

С другой стороны нисколько не убывает в своем сиянии звезда Христовой Правды и Любви. Христова правда не меркнет во тьме мира сего. Кто воистину уверовал во Христа, тот не убоится никакого внешнего торжества зла. Пусть правда совсем исчезнет с лица земли. Она – во Христе, а Христос вечен и непобедим.

Уверовать в силу непобедимого Христова добра – вот задача и подвиг жизни христианина.

«Сия есть победа, победившая мир – вера наша.»

Эта победа – не победа огня и меча, не торжество видимого добра. Эта победа – невидима. И подвиг веры в том-то и заключается, чтобы уверовать, очами веры узреть эту победу и пронести знамя ее в жизни своей. Наш главный недуг это – неверие, вернее, маловерие, немощь скудной веры. Мы верим только в то, что открывается нашему чувственному оку, только в то, что могут осязать наши руки. Причина тому – в нашей духовной ограниченности, в недостатке смирения, всегда вскрывающего болезни нашего духа.

Будем же молиться Богу, чтобы он «приложил» нам веру.

Будем молиться Пресвятой Деве, чтобы она научила нас так ярко просиявшему в Ней смирению. Тогда не угаснет и для нас победный свет звезды Вифлеема и тогда не слухом только, но и опытом жизни познаем Христовы слова:

«В мире скорбны будете, но дерзайте, яко Аз победил мир.»

К порогу рождественского праздника подводит нас Святая Церковь.

В предлагаемом нам Евангельском чтении слышим мы уже повествование святого евангелиста Матфея о чудесном рождении Спасителя мира.

Но, так как святой Матфей писал свое Евангелие для христиан из иудеев, он считал нужным в самом начале поместить родословную Сына Человеческого, ведущего свое начало от праотца народа Израильского, праведного Авраама. Всю родословную Евангелист разделяет на три периода – от Авраама до Давида, от Давида до переселения вавилонского и от переселения вавилонского до Христа. Из родословной выпущены имена нескольких нечестивых царей.

Отдана дань психологии иудея, для которого всегда имело значение правоверие отцов. Господь Иисус Христос – Сын Давида и Сын Авраама, плоть от плоти и кость от кости народа Израильского, которому первому надлежало услышать и принять весть о Боге, пришедшем во плоти.

Теперь Евангелист раскрывает нам священные страницы тайны Боговоплощения… И как всегда просто, и в этой простоте убедительно.

«Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого. Иосиф же, муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее»… Естественные сомнения взволновали Иосифа – тайна воплощения была еще скрыта от него.

Он был уже готов осуществить созревшее решение – тайно отпустить Пресвятую Деву – но Божественная Десница удержала его. «Но, когда он помыслил это; се, Ангел Господь явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого; родит же Сына, и наречешь Ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их» …

Вот пред нами тайна спасения… Не могущество, не слава, не всемирное владычество и удовлетворенная жажда почета и власти, а избавление от грехов.

Иисус – врач, исцелитель… Спаситель тех, кто истомился жаждою по живом Боге.

Кто доволен собой, кто не мучается и не обременен грехами, тот не поймет тайны спасения – она не откроется для него…

И дальше торжественно свидетельствует Ангел: «А все сие произошло, да сбудется реченное Господом чрез пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с Нами Бог.»

В этих словах уже не только тайна спасения … Здесь нечто большее …

Здесь тайна Богочеловечества, тайна обожения исцеленных и свободных от греховного бремени человеческих сынов …

»… Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус.»

На путях исследования священного Писания, до конца не озаренных любовью и верой, человеческий ум всегда находил много «преткновенных камней.»

Протестантские толкователи Нового Завета, и в их числе сектанты наших дней, из последнего приведенного нами евангельского стиха заключают, что Христос был чудесно родившимся первенцем у Пресвятой Девы, но что потом Она имела от Иосифа и других детей.

Православное сознание всегда с негодованием отвергало это толкование, в котором звучит нечто внутренне неправдоподобное и даже оскорбительное для христианского чувства …

Разве мог праведный обручник Матерь Божию иметь обыкновенной своей женой, тем более, что тайна Боговоплощения Ангелом была открыта ему.

В словах «не знал Ее, как наконец (по славянски «дондеже») Она родила Сына Своего первенца» только подчеркивается сверхъестественность рождения Богомладенца Христа…

«Рождения Иисуса Христа было так»…

«Дева днесь Превечное Слово в вертепе грядет родити неизреченно: ликуй вселенная услышавши, прослави со ангелы и пастырми хотящаго явитися Отроча Младо, Превечнаго Бога»…

Приближаются дни рождественских праздников…

Еще недолго – и по милости Божией, все мы услышим, как Церковь будет торжественно прославлять явившегося в мир Богомладенца Христа, вспоминать плотское Его рождение.

Есть три рождения Христа. Первое – предвечное от Отца, второе – две тысячи лет тому назад в Вифлееме Иудейском и третье – до самой кончины века – в каждой христианской душе, возлюбившей закон Евангельский.

В литургийном евангельском чтении нынешнего воскресного дня, св. Матвей передает нам родословную Господа Иисуса Христа, явление Ангела праведному Иосифу Обручнику и повествует уже о Рождестве Христовом.

«Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся от Ней, есть от Духа Святого; родит же Сына, и наречешь имя Ему Иисус (Иешуа – врач, исцелитель), ибо Он спасет людей Своих от грехов их.» А сие все произошло, да сбудется реченное Господом чрез пророка, который говорит: се, Дева во чреве примет и родит Сына, и нарекут имя Ему – Еммануил, что значит: с нами Бог (Исаия, 7:14). Вот тайна третьего рождения… Тайна соединения с Богом человеческой души, избавленной от грехов своих.

Откроем же и мы свои сердца грядущему в мир Еммануилу. И, если не вертеп и ясли, то очищенное от грехов сердце свое принесем Богомладенцу.

Бог, по словам святого Иоанна Златоуста – «и намерения целует (приветствует).»

О, если бы и мы захотели послужить и поклониться Ему всем сердцем своим. Тогда бы и Он услышал нас в этом к Нему обращении и дал бы нам радость истинной жизни в Нем.

Христе, Свете истинный, просвещающий и освящающий всякого человека приходящего в мир …

Задумывались ли вы когда нибудь, братие, над тем образом, который хранила в себе звезда – путеводитель к небу – звезда Вифлеема.

Когда Адам и Ева согрешили, Господь, изгнав их из рая, облек их в «одежды кожаные.» Эти кожаные одежды – бремя плоти, и все связанные с ней отношения – груз земли. Человек после грехопадения стал рабом. Он потерял радость богосыновства и стал в поте лица не только добывать себе кусок земного хлеба, но и пищу небесную. Небо отдалилось от земли.

И трагедия ветхозаветного человечества, утратившего небо, и человечества наших дней, не сумевшего воспользоваться его возвращением, в том и состоит, что человек не может жить без неба, часто сам того не сознавая, и мучается в поисках его. Эти поиски выражаются в стремлении к истине, к добру, к свету, к счастью и будучи часто направлены на предметы временные и недостойные, они не возвращают человеку неба, а только еще дальше от неба удаляют его, ввергая в печаль, в уныние и разочарованность в жизни.

И только она одна, благословенная звезда Вифлеема, указывает путь к истинному Примирителю неба и земли – Богомладенцу Христу.

В Нем чрез Его воплощение совершилось это примирение, «земля опочила в объятьях неба.» Он убил грех. Он дал миру совершеннейший закон Любви и Правды – в котором путь к небу.

Христе, Свете Истинный, просвещаяй и свящаяй всякаго человека грядущаго в мир, да знаменается на нас свет Лица Твоего, да в нем узрим свет неприступный, и исправи стопы наши к деланию заповедей твоих, молитвами пречистыя Твоея Матере, и всех Твоих святых. Аминь

Светлый и радостный праздник Рождества Христова обращает наши сердца к великой тайне благочестия – явлению Бога во плоти.

Рождество – это праздник детей. И не только потому, что Сын Божий является впервые в мире в младенческом образе. Рождество детский праздник, ибо только чистым детским душам может быть открыта истина Боговоплощения, только этими душами может быть она воспринята. Поэтому рождественские праздники так обращены на детей, и среди светлых и счастливых воспоминаний детства едва ли не самое радостное все то, что касается этих праздников, что связано с ними.

Только дети могут прославлять Богомладенца Христа. Только те, кто уподобляются детям, могут приблизиться к Его Святыне.

В мучительной борьбе добра со злом изнемогает дух человека. Всякий из нас, кто устремлял духовный свой взор в глубины своего внутреннего мира, знает, как постоянна и чего стоит человеку эта борьба. Человек видит в себе два противоборствующих начала: начало доброе, светлое, ведущее к Богу, и начало злое, омрачающее, растлевающее и изнуряющее дух человека, отдаляющее его от Бога.

И как каждый раз отчетливо сознаем и ощущаем мы свою немощь, когда своими силами желаем вырваться из этого плена, сбросить с себя оковы этого духовного рабства.

«Нищ и болящ есмь Аз: спасение Твое, Боже, да приимет мя,» – пророчествовал ветхозаветный Псалмопевец, провидя духом грядущее в мир спасение от Господа. Только Бог мог спасти человека и для того, чтобы совершить это спасение, Бог стал человеком.

Для нищих и больных пришел на землю Спаситель. Самое имя Его «Иисус» значит исцелитель и врач. И первая проповедь Его в Назаретской синагоге началась словами: «Дух Господень на Мне; ибо Он послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу» (Лук. 4).

Спасителем страждущего человечества явился Он в мир. В Его окровавленных руках слава, радость и единственное подлинное утешение во зле скорбящего мира.

В Его законе евангельском – совершеннейший закон высшей правды и Божественной Любви, на которых только может строить истинную жизнь человечество. Только в Нем одном – спасение мира.

Такова наша проповедь… И как бы ни колебали Церковный корабль волны бурного и мутного житейского моря, каждый истинный сын Церкви спокоен за несокрушимую крепость ограды Его священного прибежища.

Христос победил мир. И в жизни побеждает каждый воинствующий во имя Христово, воинствующий с духом зла, с миром, с своими похотями, с самим собою. И это торжество царства Христова раскрывается не во внешнем торжестве добра, а во внутренней его победе, раскрывается стремящемуся чрез все преграды к Живому Богу, освобожденному человеческому духу и очищенной от греховной скверны детской душе:

«Нас бо ради родися Отроча младо, Превечный Бог.»

В предлагаемом ныне нам Евангельском чтении услышим мы, братие, повествование об избиении царем Иродом четырнадцати тысяч младенцев… Только что явилась в мир Божественная Правда – Христос, грядущий в мир взыскать и спасти погибшего, положить конец царствующим в мире вражде и злобе…

И как раз в этот момент поднимают голову вражда и злоба… Невинные младенцы падают жертвами кровожадного и нечестивого Ирода.

«Глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Иерем. 31:15).

Плачет ветхозаветная праматерь, рыдает и стонет она в великой скорби по погибшим детям своим и со слезами неизреченной печали встречает пришедшего Избавителя.

И в этой скорби, явившейся в первые дни земной жизни Жизнодавца Христа, открывается смысл христианской победы над миром и христианского торжества.

Ветхий Завет утверждал: «благо ти и долголетен будеши на земли!»

Евангелие сказало: «блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать»…

В христианском уповании не трусливое бегство от скорби, не боязнь несчастья или страдания, а преодоление этого страдания в великом и сладчайшем имени Христа Господня. Истинный христианин не боится скорби, не боится никаких страданий, ни даже смерти своей. Он не отгоняет от себя этих мыслей и не возмущается тогда, когда об них напоминают ему. Он принимает жизнь такой, какова она есть и преодолевает ужас жизни в своем живом служении живому Христу.

И совершенно в ином свете в лучах христианских надежды и веры открывается нам жизнь и ее смысл. Кто знает, что ожидало бы в жизни избиенных Иродом, малых детей? Да что может быть больше радости, чем первыми умереть за имя Христово, открыть дивные сонмы христианских мучеников?

И посему не бояться скорби, а искать преодоления ее в служении духу Евангельской правды призывает нас пример ныне вспоминаемых мучеников.

Не мир принес на землю Христос, но меч… Не мир, но разделение.

Разделение добра и зла, света и тьмы, истины и лжи.

Но кто от добра, и истины, и света, тому не страшны ни скорби, ни искушения.

«В мире скорбны будете, но дерзайте, ибо Я победил мир.»

Евангельское чтение нынешнего воскресного дня посвящено воспоминанию о первых мучениках за имя Христово, о убиенных царем Иродом четырнадцати тысячах младенцев.

Только что явилась в мир Божественная Правда – Христос.

Только что положено начало победы над царствующими в мире враждою и злобой.

И как раз в этот момент неправда выступает во внешнем своем торжестве… Невинные младенцы падают жертвами кровожадного и злочестивого Ирода.

Глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет (Иерем. 31:75).

И в этой скорби, явившейся в первые дни земной жизни Христа Жизнодавца, открывается смысл христианской победы над миром, подлинного христианского торжества.

Ибо в просиявшем христианском уповании не трусливое бегство от скорби и страдания, а преодоление их в сладчайшем имени Христа Господня. Истинный христианин не боится скорби, не боится никаких страданий, даже самой смерти своей. Он не отгоняет от себя этих мыслей и не возмущается, когда о них напоминают ему. Он принимаешь жизнь таковой, какова она есть, и преодолеваешь ужас ее в живом служении живому Христу.

Не мир принес Господь на землю, но меч.

Не мир, но разделение.

Разделение добра и зла, света и тьмы, истины и лжи.

Но кто от добра, истины и света, – тому не страшны ни скорби, ни искушения.

«В мире скорбны будете, но дерзайте, яко Аз победил мир.»

Год большой период в жизни человека… И особенно теперь, в наши дни.

В повседневных заботах, в сутолоке, в суете проходят дни человеческой жизни.

«И не заметил я, как жизнь моя промелькнула,» – горько признавался один из тургеневских героев на смертном одре.

Значение и смысл каждого Нового Года именно в том, чтобы мы задумались над тем, как идет время и как пользуемся мы им в жизни своей. Новый Год – это прежде всего оценка прошлого перед судом христианской совести, часто заглушаемой в жизненной суете. Один из самых ценных способов духовной работы над собой – это самонаблюдение, так называемый самоконтроль.

В этой духовной самооценке полезно и необходимо ежедневное чтение Евангелия и проверка по прочитанному своих чувств, своих намерений, поступков, самых мыслей своих.

И как раз Новый Год при духовном понимании его самый удобный момент для того, чтобы в жизни своей положить «начало благое,» стать на путь бдительного наблюдения за собой.

Да подаст же и нам всем Господь, по молитвам святого Василия Великого – истинного подвижника в словах и делах – подлинного приятия Нового Года не для того, чтобы ожидать от него туманно представляемого «нового счастья» при старых грехах, а для того, чтобы самим стать кузнецами Божьего счастья, с избытком подаваемого всякой «познавшей свои согрешения» и ищущей избавления от них, живой человеческой душе.

В сегодняшний день Cвятая Церковь молитвенно вспоминает и торжественно прославляет общим церковным прославлением одного из самых замечательных своих архиереев – святого Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской.

Эпоха, в которую пришлось жить и подвизаться в своем пастырском подвиге святому Василию, одна из самых ярких, красочных, но вместе с тем бурных и тревожных эпох церковной истории. Начало 4-го века ознаменовалось радостным для Церкви событием.

В 313 г. равноапостольный Император Константин Великий издал Миланский эдикт, дарующий христианам право свободно исповедывать свое упование. Символ христианства – животворящий Крест Христов – увенчал и освятил государственное знамя Римской Империи.

Но за этим временным утешением скоро настало время еще более тяжелой и сложной борьбы – той борьбы, которую предвидел еще святой апостол Павел: «наша брань не против крови и плоти, но против начальства, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12).

В этой новой борьбе противоборствовала вечной истине Христовой уже не внешняя сила язычества, а древний дух заблуждения, философия лжеименного знания, посягавшая стать на место этой вечной истины.

На Церковь легла великая и ответственная задача – создание «философии по Христу,» а не по мирским стихиям, введение человеческого ума в блаженную и святую жизнь Христовой Церкви. И среди подвизавшихся на многотрудном и многосложном поприще отцов и учителей Церкви, одно из первых мест, несомненно, принадлежит вспоминаемому ныне нами великому Кесарийскому архиепископу.

Святой Василий родился в гор. Кесарии около 330 г. Он происходил из богатого и знатного рода. Отец его был ритором. Большое влияние на ход и развитие религиозного склада святого Василия имела благочестивая бабка его – Макрина.

Образование свое святой Василий начал в Кесарии, продолжал в Константинополе, а затем в Афинах. Пребывание в этом городе эллинской мудрости тяготило его, и он, «желая жития совершенного,» удалился на родину. На родине святой Василий сначала выступает, как ритор, но скоро отрекается от мира и принимает крещение. Желая ознакомиться с жизнью подвижников того времени, он предпринимает путешествие в Сирию и Египет. Тяжелое впечатление произвело на него это путешествие. Везде видел он смуты и ссоры, везде единство церковное раздиралось расколами. По возвращении из путешествия, святой Василий удаляется в пустыню около Неокесарии. Туда приходит к нему друг его, святой Григорий Богослов, и там основывают они первое общежитие. Недолго, однако, продолжается этот пустыннический покой святого Василия.

На престол восходит Император-арианин Валент. Церковь зовет святой Василия на подвиг. Не без колебания покидает он свою пустыню, принимает священническое посвящение в Кесарии в 364 г. и сразу же становится правой рукой Кесарийского епископа Евсевия. Через шесть лет Евсевий умирает, и святой Василий становится архиепископом Кесарийским.

Редко-неблагоприятные условия ожидали нового архипастыря. Император поддерживал еретиков. Ариане старались захватить в свои руки все епископские кафедры Востока. Много мудрости и проникновения в окружающую обстановку проявил святой Василий на поприще своего нового служения. Целью деятельности святого Василия в Кесарии было удержать Кесарийскую кафедру в своих руках, не дать ее в руки еретиков. Труды его не оказались напрасны: – из всех православных епископов Востока остался на кафедре только он один. По выражению святого Григория Богослова, Промысл Божий «чрез один град Кесарию возжигает святого Василия для всей вселенной.»

Церковные смуты, ереси, расколы, – все это близко принимал к сердцу и болезненно переживал святой Василий. В борьбе с арианством он оказал Церкви неоценимую услугу. Он первый дал церковной догматике точное определение Троической веры.

В тяжелой борьбе святой Василий рано истощил свои, и без того слабые, физические силы. Он скончался 1 января 379 г., не достигнув пятидесятилетняя возраста.

Девять лет сиял он, как яркий светильник Православия, на Кесарийской кафедре, и за этот срок принес Церкви все, что мог и что сумел принести. Это «все» было оценено Церковью в том наименовании, с которым святой Василий вошел в историю. Святой Василий Великий поистине оправдал свое имя (Василий – царственный). Он явился, здесь, на земле, проповедником благословенного Царства Отца и Сына и Святого Духа и, рано уйдя из юдоли смуты и суеты в это Царство, не перестал царствовать в умах и сердцах последователей и хранителей Православия всех последующих веков.

Праздник Крещения Господня …

Не только одно историческое евангельское событие вспоминает Церковь в этот день великого откровения тайны Святой Троицы – созидающего Отца, искупляющего Сына и животворящего и освящающего Духа Святого. Потому и именуется праздник Крещения праздником Богоявления, потому и свидетельствует Святая Церковь в тропаре этого дня о том, что «Троическое явися поклонение.»

Но, как не раз беседовали мы уже с вами, братие, церковные праздники не могут быть оторваны от нашей жизни, не могут быть только одними воспоминаниями истории.

Сила праздника в его влиянии на жизнь.

О чем же напоминает нам праздник Крещения? Да о самом главном, что может быть в нашей жизни – о нашем крещении, о тех обетах, которыми связаны мы от святой купели.

Для христианина, говорит отец Церкви первых веков – святой Кирилл Иерусалимский, воды крещения являются «и гробом, и матерью.» Гробом для всей его прежней жизни вне Христа и матерью его новой жизни во Христе и в Царстве Его бесконечной правды.

Крещение – дверь из царства тьмы в царство света.

«Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся»… Кто крещен во Христа, тот и облечен в ризу Христовой правды, тот порвал связь с миром, лежащим во зле. Сила крещального обета в любви. Крещаемый любит. Во имя этой любви он Христа предпочитает миру, радость общения со Христом ставит безмерно выше мирских радостей и житейских утех. Тот кто любит, никогда не будет совещаться «с плотью и кровью,» никогда не будет стараться сделать для любимого только часть, а не все, что он просит от него.

В этом и заключается несчастье «половинчатых» христиан нашего времени, что они не любят Христа, но хотят служить и Ему и миру. И в этом весь ужас нарушения обета Святого Крещения, – в том, что мы не любим Его, неспособны ради Него пойти на жертву. Пойти не с ропотом и недовольством, а свободно, радостно, по своей доброй воле. Христианин не тот, кого надо заставлять исполнять Евангельский закон, а тот, кто сам стремится его исполнить, кто ищет случая быть не только слушателем, но и исполнителем Божественных заповедей.

Итак, братие, празднуя нынешний наш торжественный праздник, вспомним об обетах нашего крещения, о нашей личной любви к спасающему нас Господу Иисусу Христу.

Любовь не знает сомнений и противоречий, она не боится никаких «преткновенных камней,» которые лежат на пути холодного и оторванного от жизни, «кричащего» разума. Любовь сама учит, но учит своим научением – научением мира, тишины, радости «о Дусе Святе.»

Подумаем же и мы о благодатном даре этой любви и «будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас» (1Иоан. 4:19).

«Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая« (Исаии 35:1).

Таинственный смысл этого пророчества раскрывается нам, братие, в торжественном чине крещенского водоосвящения, когда благодать Божия освящает водную стихию и чрез нее изливает это освящение на всю вселенную.

Но не только очищение и освящение твари являет нам торжественный чин Богоявления. Здесь нечто большее. Здесь открытие источника воды живой для всякой жаждущей, ищущей Бога души человеческой.

«Неспокойно сердце наше, доколе не успокоится в Господе,» – говорил блаженный Августин.

И вся жизнь вне Бога есть трагедия этого не могущего обрести покоя сердца.

И вот ныне источник благодатной жизни, источник полноты Божественной жизни открывается для этого сердца.

Кто жаждет, иди ко Мне и пей… (Иоан. 7:37), призывал Господь.

Этот божественный призыв обращен к каждой христианской душе в дни ее земного делания. Земная жизнь – время купли, время духовной торговли. Время, когда за счет низших ценностей должны мы приобретать ценности высшие.

И ответственность христианина на Страшном Христовом Суде будет обусловлена его умением или неумением по христиански поставить себя в своей жизни.

«Еще на малое время свет есть с вами; ходите пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма» Иоан. 12:35.

«Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.» Иоан. 4:14.

В тот день, когда Святая Церковь молитвенно вспоминает и прославляет крещение Христа Спасителя в водах Иорданских, наше сердце обращается к тем священным обетам, которые принесли мы Богу, вступая чрез двери собственного своего крещения в ограду вечной Церкви Его.

По определению нашего православного катехизиса, в благодатных водах таинства крещения, человек умирает для жизни плотской и греховной и возрождается в жизнь духовную и святую.

В крещении подается второе рождение, – рождение свыше: «кто не родится от воды и Духа, не может войти в царствие Божие» (Иоан. 3:5).

В крещении человек очищается от первородного греха, от наследственной вины пред Богом, переходящей в роды родов естественного, не просветленного благодатью, человечества. По ту сторону дверей крещения открывается путь подвига, путь предельного напряжения сил для деятельного приближения к Богу.

Христианин всю жизнь борется. Но если старается он хранить чистоту крещальной одежды – эта борьба не истощает, а обогащает его. Тяжело бороться если все позади, если впереди нет светлого идеала добра и радостного предчувствия грядущей победы.

Христианин должен верить в то, что он победит, если только захочет, осознает и восчувствует личную свою немощь и к Богу воззовет из глубины.

От нас сокрыты пути спасения. Мы знаем, что Бог кого хочет «милует» и кого хочет «ожесточает,» но знаем и то: Он, Всеблагой, «трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит,» – «есть бо всех Спаситель, воскресение и живот, и Бог всех.»

Евангелисты свидетельствуют нам о том, что Господь Иисус Христос после Своего крещения Духом Святым, был возведен в пустыню, для искушения от диавола.

Известно нам из святого Евангелия и то, как отошел от Сына Божия древний искуситель, оказавшийся бессильным распространить на Него силу своего соблазна.

«Тогда оставляет Его (Господа) диавол, – заключает свое повествование об искушениях св. Матвей, – и се, ангелы приступили и служили ему» (Ев. Мф. 4:12).

Таков закон духовной жизни – быть искушенным. «Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен; то может и искушаемым помочь» (Евр. 2:18).

Искушение дает духовный опыт.

«С великой радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка» (Иак. 1:2–4).

Не надо бояться самого искушения, самого соблазна. Надо бояться власти соблазна, его владычества над душой человека. «Смотрите на греховные мысли, возникающие в вашем сознании, как на проходящих мимо окна случайных прохожих,» – наставлял на исповеди один духовник.

Первый момент в грехе, именуемый в святоотеческой литературе «прилогом» – впервые возникающее в сознании человека известное греховное впечатление. Каждый такой прилог представляется нам лишь только как соблазн, который мы можем или принять, или отвергнуть. В этом моменте должен быть захвачен грех. Тут легко одержать над ним победу.

Но, борясь с соблазном и изгоняя его из души своей, думай, христианин не только о себе, но и о своем ближнем. «Страшно самому впасть в соблазн, оказаться в его власти, но еще страшнее соблазнить другого, другого подвигнуть на пагубный путь.»

Послушай, что говорить об этом святой Иоанн Златоуст.

«Соблазнитель есть величайший враг Божий. Он похищает у Бога Его дорогое сокровище, – похищает душу, купленную дорогою ценою, поэтому и справедливо слово Божие называет соблазнителей антихристами. Соблазнитель есть жесточайший враг ближнего. Соблазнитель есть враг самого себя. Он увеличивает свою собственную вину. Соблазнитель даст отчет пред Богом не за себя только, но и за соблазненных. Соблазнитель будет вдвойне наказан.»

«Облекитесь во всеоружие Божие, – увещает христиан Апостол, – чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего примите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолевши, устоять.» »Итак станьте, препоясавши чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обувши ноги в готовность благовествовать мир. А паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие« (Еф. 6:14–17).

И еще одно оружие борьбы с грехом и соблазном дает нам сокровищница церковного опыта. Это – животворящий Крест Христов.

Гнездится ли соблазн в твоем сердце или посягает на тебя во сне, не растеряйся, а ограждайся от него знамением животворящего Креста и бей вавилонских младенцев греха о камень твоей веры всемогущим именем Господа Иисуса Христа.

Тогда соблазн не будет для тебя страшен. Тогда почувствуешь ты действующую в жизни твоей непостижимую, непобедимую и божественную силу честнаго Христова Креста.

«Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел со Отцем Моим на престоле Его» (Откр. 3:21).

В нынешний торжественный праздник Святая Церковь воскрешает в нашей памяти то евангельское событие, когда Христос Спаситель, сорокадневным младенцем, «по обычаю законному,» принесен был в храм Иерусалимский Божией Матерью и благочестивым старцем Иосифом.

Но не только совершено было в этот день принесение в ветхозаветный храм Того, Кто создал новую и совершеннейшую скинию, не только принесена была жертва за Того, Кто Сам впоследствии стал великой и единой жертвой Нового Завета.

Здесь произошло еще нечто дивное и таинственное: Ветхий Завет в лице лучших своих представителей – праведного Симеона Богоприимца и пророчицы Анны – встретил пришедшего в мир обещанного Искупителя и воздал Богу благодарение за пройденный им тысячелетний путь.

«Тогда был в Иерусалиме человек, – повествует Евангелист, – именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня» (Лук. 2:25–26).

Предание церковное сохранило более подробные сведения о праведном Симеоне, нежели те, которые дает нам Евангелист.

За 271 г. до Рождества Христова, египетский царь Птоломей Филадельф, занятый устраиванием великой Александрийской библиотеки, захотел иметь в ней еврейские священные книги на греческом языке. Желая осуществить свое намерение, Птоломей обратился к иерусалимскому первосвященнику Елеазару с просьбой оказать ему содействие в деле перевода книг Святой Библии. Исполняя желание царя, Елеазар поручил это дело 72 толковникам-переводчикам. Среди них был праведный Симеон.

Совершая перевод книги пророка Исаии, праведный Симеон дошел до того места, где ветхозаветный евангелист приводит: «се, Дева во чреве приимет и родит Сына»… Сомнения напали на Симеона: как дева может стать матерью …

И вдруг, явился ему Ангел Господень и предсказал, что не придет к нему, Симеону, смерть до того дня, пока он сам своими глазами не увидит родившегося от Девы Христа Господня.

И годы шли… Но Бог не посылал смерти Симеону. Он жил и ждал исполнения того, что предсказал ему Ангел Господень. И, наконец, этот день настал… Исполнилось предреченное пророчеством: Дева Матерь пришла в Храм, держа на руках Божественного Младенца-Сына. Движимый Духом Святым, пришел туда и Симеон. С радостью принял он Младенца в свои старческие объятья и от лица всего Ветхого Завета возблагодарил Бога в торжественной и горячей молитве: «Ныне отпущаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему с миром: ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля.»

Ветхий Завет исполнил свое назначение.

Он подготовил мир к принятию Спасителя и может теперь свободно умереть. Исполнилось то, что было предречено прародителям. Семя Жены стерло главу Змия. Дева родила Сына и нарекла имя Ему Еммануил, что значить: «С нами Бог.» Ветхий Завет мог сказать свое «ныне отпущаеши.»

Но благодаря Бога за исполнение обетовании, благодаря Его за «Славу народа Израильского,» праведный Симеон идет дальше большинства своих современников, полагавших, что спасение – исключительно удел иудеев. Он открыто свидетельствует что новое благодатное царство откроется для всех, как для иудеев, так и для язычников.

Принесенный в храм Божественный Младенец откроет Свои отчии объятия для всей вселенной.

И, заканчивая свою благодарственную молитву, праведный Симеон пророчествует о новозаветной судьбе близкого ему народа еврейского: «се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий.»

Он свидетельствует что пришествие Христа разделит Израильский народ на две половины: Израиль Божий и Израиль отверженный и, обращаясь к изумленной всем происходившим Богоматери, провидя терзания Ее материнского сердца у подножья Голгофы, говорит: «Тебе же Самой душу пройдет оружие.»

Вспоминая ныне это священное событие, прославляя Господа, благоизволившего явиться на грешную землю, ублажая Его Пресвятую Матерь и хранителя девства Ее – старца Иосифа и молитвенно почитая память праведного Симеона Богоприимца и Анны пророчицы, мы должны помнить, что и в жизни каждого из нас рано или поздно наступить час этого «Ныне отпущаеши.»

Если сыны Ветхого Завета жили верою во Христа грядущего, то мы, новый Израиль, живем и спасаемся верою в пришедшего Искупителя. Если на них лежал долг веры в грядущего Спасителя, то на нас лежит другой долг – долг любви к Спасителю, пришедшему, искупившему мир Своею Кровию и зовущему всех нас любовью отплатить за любовь. Прав. Симеон до конца исполнил долг веры, и вера не посрамила его: он с радостью и облегчением мог сказать: «Ныне отпущаеши.»

Да подаст же Господь всем нам исполнить лежащий на нас долг любви и до конца сохранить заповеди Христовы. Тогда, заканчивая свой жизненный путь, сможет каждый из нас с чистою совестью, смело и дерзновенно произнести новозаветное «ныне отпущаеши,» сказанное некогда апостолом Павлом: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил. А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, Праведный Судия, в день оный: и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его.»

Молитва прав. Симеона Богоприимца, «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко,» непосредственно обращена к земному деланию каждого из нас.

Чему мы служим? Какова ценность нашего жизненного подвига? Да есть ли он вообще? Сможем ли и мы во «время свое» сказать, что Бог отпускает нас с миром?

Ветхий Завет жил верой в грядущего Избавителя. В нем спасались те, кто до конца сохранял верность этой вере.

Новый Завет зовет на божественную трапезу Христа пришедшего, дает радость обретения Бога чрез борьбу с грехом, чрез очищение от «всякой нечистоты.»

Жизнь Христианина – борьба. Борьба с миром, лежащим во зле, с диаволом, с самим собой.

Многотрудна эта борьба. Но сладость и венец победы – жизнь, «скрытая со Христом в Боге, новая жизнь царствия Божия и Правды Его.»

А это Царствие Божие – «внутри нас.»

Потому то и надо ставить всю свою жизнь пред судом «ныне отпущаеши,» чаще вспоминать, какие радости и горнее небесное счастье уготованы христианской душе.

И если старец Симеон мог спокойно умереть, только узрев своими очами пришедшего Спасителя, то какое спокойствие раскрывается нам в истинной Христианской кончине человека, послужившего Спасителю в жизни своей. Ибо нет большей радости, как обрести Господа своего и послужить и поклониться Ему.

«Посему и мы, по слову Апостола, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех, и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры, Иисуса.» (Евр. 12:1–2).

В предсмертные минуты особенно постигает человек свое духовное бессилие, свою расслабленность и уязвленность грехом.

Приближается момент, когда надлежит человеку предстать у Страшного престола Господа Славы… Окончена та жизнь, которая начата была здесь на земле. И в предсмертном томлении все еще отдает человек дань искаженной природе ветхого Адама, и в эти страшные минуты занимающей сознание и чувствование его «разрушением составов естественного сгущения.»

Немногие святые удостоились кончины, в которой дух парил над плотью и плоть тихо готовилась отдаться в недра земли. Почти всем нам, грешным, надлежит пройти сквозь узкие двери томления смерти.

Есть люди почитающие счастливой внезапную смерть – смерть нежданную и лишенную предшествующих ей продолжительных страданий.

Но так ли это? Разве для Христианина момент смерти более важен, чем то, что следует за ней?

А в этом случае насколько духовно безопаснее ожидаемая и не сразу пришедшая смерть. Потому то во всех молитвах своих и испрашивает нам Церковь избавление от «напрасной (внезапной) смерти.»

Страдания полезны для человека тогда, когда в них очищается дух, и когда не только суетятся около изнемогающего от телесных страданий тела, но стараются внимание страдающего от плоти направить к духу.

Большую ответственность на свою душу берут те, кто из мнимого страха «потревожить больного,» не дают возможность тем, кто болен серьезно, приобщиться к источнику бессмертия – чаше Христовой.

Главная духовная забота об умирающем – не дать плоти его с ее страданиями и томлением подавить дух, готовящийся предстать Божиему Суду.

В этом значение предсмертного напутствия св. Тайнами и всех тех молитв, которые благодатным веянием своим окружают ложе отходящего ко Господу. Поистине «страшно есть смерти таинство,» ужасный час которой ожидает каждого из нас. И потому молитва наша всегда должна быть о непостыдной и мирной христианской кончине.

За гробом жизнь… «Если пшеничное зерно падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Иоан. 12:24).

Таков закон от земли на небо восходящей жизни. Но великой силой и великим терпением совершается этот восход.

Потому то и молится Церковь Сладчайшему Господу и нас призывает молиться: «Иисусе даждь ми память смертную (постоянное памятование о смерти) и не остави мя единаго в час смерти моея.»

В великие и святые дни Страстной седмицы св. Церковь собирает нас на величайший из праздников своих – день Благовещения Пресвятой Девы.

Она обращает мысленные взоры наши к тем священным минутам, когда Божий посланник – архангел Гавриил, благовествовал смиренной Назаретской Деве тайну Боговоплощения.

«Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою,» – приветствовал небожитель Ту, Которой предстояло быть Матерью Превечного Бога.

Ныне «при дверях» уже исполнение древнего пророчества: «се Дева во чреве приимет и родит Сына и нарекут имя Ему Еммануил, что значит с нами Бог.»

Ныне Бог вселяется во чреве Девы – да спасет мир от прелести, яко благоутробен.

И поистине здесь открываются очи веры. Человеческий ум безмолвствует пред тайной явления Превечного от Матери Девы. Здесь нельзя понимать, нельзя даже искать это понимание посредством наших обычных понятий. Здесь можно только верить, только сердце свое очищать – да озарится оно приятием Архангельского гласа.

Вера не знает границ. Она ведет нас прямо к Божиему Престолу. На ее путях открывается и сияет человеку Божий Лик. И главная духовная немощь наших дней, братие, та, что мы утратили простоту детской веры – той веры, горчичное зерно которой может сотворить невозможное.

Наш век – век маловерия, век слабой немощной веры.

И как раз в день Благовещения, когда невозможное стала возможным и неосуществимое, с человеческой точки зрения, осуществилось в действительной жизни, Cвятая Церковь обращается к нашей вере, к тому огоньку, который горит в сердце каждого из нас, предохраняя нас от духовного распада и тления. Она зовет нас на путь верности Богу, на путь предания себя Его благой Воле.

Имейте веру Божию!

Осознайте и почувствуйте, что для верующего не может быть невозможного, что «идеже хощет Бог, побеждается естества чин: творит бо елика хощет»… Вот, как ныне звучат к нам эти безмолвные церковные призывы.

Постараемся же, братие, очами веры приникнуть к тайне явления во плоти пришедшего Бога и будем непрестанно молиться, чтобы Господь укрепил нашу немощную веру и просветил наши сердечные очи.

А наипаче будем призывать в помощь себе Царицу Небесную, ибо, по слову преподобного Серафима, «невозможно бесу погубить человека, если сам только он не перестал прибегать к помощи Божией Матери.»

Пресвятая Богородице, спаси нас!

Архангельский глас вопиет Ти чистая: радуйся, Благодатная, Господь с Тобою.

Благовещение это день, в который для мира открылись двери спасения.

Быть спасенным, значит, – быть с Богом, ибо вне Его нет и не может быть истинной жизни. И в этот день миру возвещается благая весть, что Бог восхотел стать человеком для того, чтобы человека приблизить к себе.

«Великая благочестия тайна – Бог явился во плоти,» свидетельствует апостол Павел. И именно – «тайна благочестия,» потому что для плотского, плененного суетой и грехом ума закрыты тайны божественные.

«Человеческая душа по природе христианка,» – говорил один учитель христианской древности. Поэтому каждый праздник, каждое событие, воспоминаемое Церковью, созвучны нашей душе, находят в ней живой отклик.

Праздник Благовещения Пресвятой Девы, кроме первого своего смысла – возвещения миру великой благочестия тайны, есть по преимуществу праздник чистоты. И этой своей стороною обращен он к сокровенным сердца человеческого. Как низко ни падал бы человек, какие бы тернии греха не сплетались в душе его, всегда живет в ней образ святой чистоты. Тоскует и томится по нему душа, хотя часто и не сознавая того и по-прежнему в жизни своей глубинами работая греху.

На путь очищенного и просветленного духа, грядущего к Богу по извилистым земным путям, зовет нас нынешний праздник, и как «теплую Заступница мира холодного» в жизненной борьбе дает он нам Преблагословенную и Пречистую Деву Марию.

И в этот день открывается нам возможность обратиться к нашей жизни со всеми ее грехами и немощами.

Мысль о грехах и скорбь о них не страшны для Христианина, если к покаянию ведут его. Ведь покаяние смывает и уничтожает все, что становится между Богом и человеком.

Да будет же праздник Благовещения благою вестью и для нашей души, которой всегда открыты спасительные двери покаяния и путь к святой чистоте, прославляемой ныне Церковью в Образе Благословенной Девы.

В этом богослужебном году не особенно велик период Петрова Поста. Продолжительность его связана со временем празднования Пасхи, ибо начало его меняется (через неделю после праздника Святой Троицы), и продолжается он до дня памяти святых Апостолов Петра и Павла, т. е. до 29 июня ст. ст. Ныне осталась еще одна неделя поста.

Чем является пост для христианина?

Не раз, братие, слышали вы, и в устном и в письменном слове, для чего должно нам поститься и какие возможности предоставляет нам Церковь в эти периоды постные.

Пост есть, прежде всего, задержка на жизненном пути – задержка, не останавливающая нас в нашем следовании к Божиему Царствию, а нечто заставляющее нас задуматься над тем, куда ведет нас жизненный наш путь и как мы по нему следуем.

Потому-то предлагается нам Церковью во время поста два спасительных Таинства – Покаяния и Причащения.

В покаянии очищается человек от всякой скверны, от всех ошибок, вольных и невольных грехов.

В причащении приобщается к истинному источнику жизни, обретает бытие подлинное и совершенное.

И пока стоит мир будет и Церковь стоять со своими постами. Теми постами, которые для неверующих соблазн и безумие, а для верующих – сила Божия.

В телесном воздержании, в отказе от обилия и разнообразия пищи телесной – «брашна гиблющего,» очищается и укрепляется человек, а во вкушении пищи нетленной обретает подлинную силу, превозмогающую всякий недуг и всякую немощь человеческую. Такова истинная сущность поста.

Горами двигает вера, подобная крохотному зерну горчичному.

И от рабства мира суетного и плоти многострадальной может человек к Богу жизнь свою повернуть, если «пленит свой разум» в послушание церковное и возжелает быть сыном Церкви не только по закону, но и по благодати.

В житиях святых апостолов Петра и Павла видим мы, братие, какими разными путями призывает нас к Себе Господь.

«Вчера рыбарь, а ныне первый и единственный Богослов, – вот величие Петра! Вчера гонитель Христов, а ныне апостол Христов – вот величие Павла,» восклицает московский митрополит Филарет.

И в действительности от разных званий, от разных положений и состояний призывает к Себе Господь и объединяет всех около пылающего жертвенника новозаветного – животворящего Креста Своего.

По разному были призваны апостолы Павел и Петр.

«Гряди по Мне,» – сказал Господь апостолу Петру, восстанавливая его в апостольском служении и окончательно, в последний раз призывая следовать за Ним.

«Савл, что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна,» – обратился Господь к будущему апостолу Павлу по дороге из Иерусалима в Дамаск.

Так и в нашей жизни бывает. Есть призвание свободы – призвание, когда сам человек устремляется к свету, который сияет и влечет его к себе.

Но есть и другое призвание – призвание, когда не мы, ища Бога, находим и обретаем Его, но когда Бог Сам нас находит, Сам ведет нас Своей мощной Десницей так, как мы не могли бы и подумать.

Это призвание, которым призывает нас жизнь.

Мы слабы и немощны. У нас часто не хватает сил, чтобы оставить «мрежи своя» и последовать за Христом. Но Он, Благий и любящий, Сам приходит нам навстречу. Сам показывает нам в жизни нашей, что трудно нам идти против рожна.

Великими несчастиями принято почитать скорби и горести, но по иному, совсем по иному раскрываются они тому, кто следует за Христом. В них предельное выявление условности, немощности временных ценностей жизни. От них путь к вечным ценностям во Христе.

Кто страдал по-христиански, тот поистине богат великим, неизреченнейшим. Тот поистине «великий купец» (Цер. канон святого Андрея Критского).

Для него не страшны уже громы и молнии здесь на земле. Он достиг духовного своего Дамаска и получил там прозрение свыше. Как великая и многолюдная дорога, тянется путь к вратам Царствия. И колесницы, и кони, и пешие движутся по нему. Тернист он и многотруден. Великий соблазн свернуть с него на иные дороги… более легкие, более удобные, более приспособленные для грехолюбивого нашего сердца.

Но на всех этих «легких» путях стоит «рожон» вражды с Богом, уклонения от святых заповедей Его. А трудно, очень трудно идти против рожна…

Святые Апостоли, Петре и Павле, молите Бога о нас!

Первоверховным Апостолам празднуем: вникнем в дух и силу настоящего празднования …

Ничего не скажу чистым и возвышенным созерцателям, чтобы не препятствовать им наслаждаться тем, что видят они ныне, на горе Божией, на высоте Церкви Христовой.

Станем добре и мы, едва, может быть, возникающие духом от плоти и мира; воспользуемся высоким духовным зрелищем, которое Церковь ныне нам представляет и указывает.

Если ты еще привязан к миру, к мирским стяжаниям или удовольствиям, к мирским знаниям, к мирской чести: воззри на Петра, который оставил все, чтобы следовать за Христом; воззри на Павла, который, по-видимому, и не совсем мирские знания Иудейского законника и фарисея, и славу сих знаний, вменил за уметы, чтобы прибрести спасительное буйство и поношение Христово. Если не можешь еще возлюбить поношение: отвергни по крайней мере любочестие. Иначе какой ты ученик Апостолов? Какой сын Апостольской Церкви? Если ты грешник, знающий свое беззаконие: и грех твой, будучи пред тобою всегда, не дает покоя твоей совести: хотя и низко в сем случае ты стоишь, но и ты воззри на высоких Апостолов. И первоверховный Петр не был ли на время отрекшимся от Христа? И первоверховный Павел не был ли некогда гонителем Церкви? Но слезы покаяния и глубоко падшего Петра восставили в верховное Апостольство: а покаяние Павла, еще не начатое, но провиденное, принято простертыми с небес объятиями Спасителя грешников. Что же ты унываешь, грешник, отягчаешь себя отчаянием. Возьми крыла покаяния и надежды, и лети на высоту благодати.

Довольно сего для примера, как можем и мы, ничтожные в Церкви, рассматривать высокие совершенства Апостолов, и размышлением о них питать душу свою, и одушевлять жизнь свою. В этом состоит истинный праздник Апостолам. Благословение Святых Апостолов и Святой Церкви Апостольской почиет на празднующих подобным образом. Аминь.

Известно, что наши евангельские повествования носят название Четвероевангелия, ибо записаны они Апостолами и евангелистами Матфеем, Марком, Лукою и Иоанном.

Первые три из них именуются синоптиками, т. е. вместе смотрящими, и представляюсь собою первую группу, вторую группу представляет собою святой Иоанн Богослов.

Синоптики повествуют о Господе Иисусе Христе, как о Сыне человеческом. Св. Иоанн проповедует о Нем, как о Сыне Божием.

Отсюда и символика евангелистов.

Святой Матфей изображается с Ангелом, с прилетевшим с неба человеком.

Святой Марк со львом, как проповедник царственного служения Спасителя.

Святой Лука с тельцом (жертвенным животным), как особенно подчеркивающий первосвященническое служение Богочеловека.

И, наконец, святой Иоанн, подобно орлу парящий в облаках боговедения.

Каждый евангелист в своих писаниях пишет об одном – о земном подвиге Жизнодавца-Христа, но каждый сохраняет и свою индивидуальность, форму и особенности своего изложения.

Святой Матфей написал свое Евангелие для иудеев. Поэтому повествование его изобилует ветхозаветными справками – указаниями на то, что Христос Спаситель есть тот Самый Мессия, которого ожидал ветхозаветный мир.

Евангелист Марк – самый краткий из евангелистов, выявляет Спасителя, как Царя вселенной, подчеркивает те моменты из жизни Его, где особенно проявлялось царственное Его достоинство.

Евангелист Лука – спутник Апостола Павла. Излюбленная идея его – идея покаяния. Только он один сохранил притчу о блудном сыне и беспримерный пример силы покаяния и милости Божией – раскаяние благоразумного разбойника.

Евангелист Иоанн – евангелист богослов. Он написал свое евангелие позже первых трех евангелистов. Писания святого Иоанна носят возвышенный характер. В них Сын Божий встает пред нами, как Бог Слово, как Вторая Ипостась (что есть, конечно, и у других евангелистов).

Четыре Евангелиста начертывают пред нами икону Богочеловека.

Писания их боговдохновенны, но личность писателя и особенности его не подавлены.

Евангелие – благая весть.

Проповедь об иной, новой благодатной жизни во имя Его (Иоан. 20:24.)

«Сие написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его.» (Иоан. 20:24).

В этом году (2002) Русская Православная Церковь отмечала 364 годовщину со дня мученической кончины Святого Патриарха Гермогена. Образ Святого Патриарха Гермогена весьма поучителен в наши дни. Ибо сочетается в нем личная праведность, личный жизненный подвиг с служением общественным, с самоотверженным служением родине своей.

Всякое земное служение таит в себе соблазн безусловного в нем утверждения, всецелого отдания ему всех духовных и душевных сил. И особенно часто видим мы это в служении национальном. Часто видим мы в жизни, как человек искренний и добросовестный, нелицемерно чистою любовью любящий свою родину, в этом бескорыстном своем чувстве забывает и на второй план оставляет вечное царство небесное.

«Ищите прежде всего Царствия Божия и правды Его,» – вот прямой завет евангельский. Это не значит, что человек отказывается от всех земных попечений.

Нет, и это бремя ему суждено нести на себе. Но преимущественный жизненный интерес его должен быть направлен на Божие Царство. Им, этим идеалом, должен он освящать и контролировать прочие свои идеалы, пред судом Царствия Божия ставить свое служение царству земному. В этом – подвиг совести, озаряемой евангельским светом и этот свет несущей в окружающую жизнь.

И как раз таким национальным деятелем был Святитель Гермоген. Он любил Бога подвижнической, преимущественной любовью, любил и родину всей полнотой своего русского сердца. За служение родине отдал он жизнь свою. Но это его служение не было утверждением во временных ценностях.

Оно было служением Богу, прежде всего. И потому то не только национальный герой Святитель Гермоген. Он – святой, он подвижник и истинный Святитель Церкви Христовой.

И великое значение для нас его образа в том, что он учит все временные ценности жизни утверждать в Боге, светом Царствия Божия озарять их. Ибо только тогда наша любовь к родине будет истинною христианскою любовью, когда краеугольным камнем будет иметь она камень веры и подлинного христианского упования.

Молитвами Святителя Гермогена, подвижника Церкви Твоей и «печальника земли русской,» помоги нам, Господи, Тебя любить и лучами Твоей любви согревать нашу земную любовь и все наши отношения.

Святая Церковь Православная прославила одного из великих своих святых – преп. Серафима Саровского Чудотворца.

Многоразличны и сложны типы духовной жизни. По извилистым путям возвращается человеческий дух к покинутым обителям Небесного Отца, к утраченной чрез грех Его святыне.

И часто у последних бездн падения, у отверстой пропасти греха чувствует человек весь ужас отвержения от Бога и начинает искать спасения от вечной гибели, в последний момент опознанной, бессмертной души своей. Это путь пришельцев последнего часа (евангельская притча о работниках, нанятых в разное время), путь мытарей, блудных сынов, прелюбодеев и грешников, в какой-то момент нечистой жизни своей узревших и устремившихся к чистоте и святыне подлинной, в Боге устрояемой жизни.

Это горький путь греховного опыта, в последних обнажениях своих или духовно уничтожающий человека, или, наоборот, духовно его отрезвляющий.

Но есть еще и иной путь, путь целомудрия, путь духовной чистоты, с начала до конца в непорочности соблюденной и раскрытой, выявленной и приумноженной непрестанным подвигом жизни. Это путь подвижников с молодых лет, не внешне, конечно, только, но всем сердцем Его возлюбивших, в Нем одном положивших радостное упование спасения своего.

Преподобный Антоний Великий услышал Евангельский призыв не покоряться заботам и попечениям житейским, и не стал совещаться с плотью и кровью, но все оставил и последовал за Христом. Сонмы угодников Божиих вменили в «прах и уметие вся красная мира сего,» ради мощного и нераздельного стремления ко Храму истинной и совершенной небесной красоты.

Таков был путь преподобного Серафима. «От юности Христа возлюбил еси, блаженне,» – поет Церковь, прославляя великого Чудотворца Саровского.

От юности возлюбил и до конца, до кончины в маститой старости своей, сохранил Преподобный эту любовь. Его образ – целостный образ подлинного, в широком смысле этого слова, духовного целомудрия, чуждого шатаний, чуждого отклонения от прямого пути. Преподобный Серафим по преимуществу подвижник целомудрия в этом смысле. Он олицетворение духовного здоровья, подлинной духовной простоты.

И в наше время особенно назидателен пример его жизни, особенно необходимо его молитвенное предстательство. Мир запутался в сложности, утонул в противоречиях, уклонился от «простоты во Христе.»

И на утраченную Божию дорогу зовет его всем жизненным подвигом своим великий Саровский подвижник… Возлюбить Христа, обратить к Нему сердце, Ему служить, а не себе и своим прихотям – вот путь жизни христианской …

Братие, как страшно сознавать (а как часто это приходится), что себя любишь больше, чем Бога. Ведь, в последнем развитии своем это конец духовный, смерть вторая… И единственный выход здесь – взыскать простоту, «отвергнуть себя,» взять крест свой (как бы тяжел он ни был) и последовать за Христом.

Преподобие отче Серафиме, моли Бога о нас!

Преподобный Серафим Саровский один из последних (если не считать сонма мучеников революции) великих праведников Русской Церкви.

Он скончался в конце первой трети 19-го века. И в образе его открывается живая проповедь вечной жизненности, высоты и благодатности святого Православия. 19-ый век в русской жизни был по преимуществу временем торжества западных идей, далеких от Церкви, чуждых Православию и основанных на безверии.

На Церковь смотрели только как на форму и на «обрядность.» Русский интеллигент в душевных драмах и терзаниях своих не хотел искать под сенью церковной тихой пристани разрешения своих сомнений.

И вот в это самое духовно скудное время из толщи боголюбивого русского народа, из здоровой духовно и телесно купеческой семьи, явился миру преподобный Серафим.

Прямо и просто прошел его жизненный путь. Еще недавно беседуя о преподобном Сергии Радонежском, говорили мы об образе целомудрия в жизни этого святого, в смысле целостности духовного его облика. В таком же смысле целомудренным был и преподобный Серафим.

Один из русских писателей и публицистов в почти кощунственной, отвратительной форме обвинял преподобного в том, что во дни мировых потрясений и катастроф он молился в одиночестве тысячу дней на камне, уйдя от человечества и его тревог.

Кто знает, быть может, именно эта, на серафимских крыльях возносившаяся к Богу, молитва продлила сроки окончательной гибели мира.

Ведь молитва тоже сила, и как раз сила, в которой более всего бессилен мир.

Провидя близкую свою кончину преподобный Серафим, оставил нам посмертный завет свой, в котором поистине открывается великое в любви своей, весь мир объемлющее его сердце: «Для вас я всегда живой,» – говорил он, обращаясь к духовным своим детям, – «когда меня не станет, вы ко мне на гробик приходите … все, что есть у вас на душе, что бы с вами ни случилось; придите ко мне, да все горе с собой-то и принесите на мой гробик. Припав к земле, как живому, мне все и расскажите. И услышу я вас, и скорбь ваша отойдет и пройдет. Как вы с живым со мной говорите, так и тут. Для вас я всегда живой буду вовеки.»

С чем придти нам к преподобному Серафиму, если не ко гробу его, то к святой его иконе? Часто приходится слышать жалобы на великий преизбыток скорбей и испытаний в той обстановке, которая нас окружает. Но еще чаще бывает, что забываем мы главную свою скорбь – неумение скорбеть во имя Христово.

Отец не ищет от сына жертвы, как лишения, он ищет любви…

И эта в тайне сокровенная любовь к нам Бога раскрывается тогда, когда мы не только эгоистично жаждем Божией Любви, но и сами хотим Его полюбить и засвидетельствовать эту любовь не словом, а жизнью.

Будем же просить у великого и благостного Саровского Старца этой любви, которую носил он в своем сердце и которую обещал и по смерти своей изливать на души с верою притекающих к нему. Она важнее и ценнее всего. С ней не страшны никакие искушения.

Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас!

…Молитва, пост, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши они сами по себе, однако не в делании только их состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами для достижения ее.

Истинная же цель нашей жизни христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего. Пост же, и бдение, и молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания Святого Духа Божьего. Только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа.

Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, но награды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. Вот почему Господь Христос сказал: «всяк иже не собирает со мною, той расточает.»

…Стяжание все равно, что приобретение …

Цель жизни мирской обыкновенных людей есть наживание денег.

Стяжание Духа Божьего есть тоже капитал, но только благодатный и вечный, и он, как денежный, приобретается одними и теми же путями, очень сходственными друг с другом.

Бог Слово, Господь наш, Богочеловек, Иисус Христос уподобляет жизнь нашу торжищу и дело жизни нашей на земле именует куплей и говорит всем нам: «купуйте дóндеже приду, искупующе время, яко дни лукавы суть,» т. е, выгадывайте время для получения небесных благ, через земные товары.

Земные товары это добродетели, делаемые Христа ради, доставляющие нам благодать Всесвятого Духа. «Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется Тройческим единством священнотайне.»

Сам Дух Святый вселяется в души наши, и это то самое вселение в души наши Его, Вседержителя, и сопребывание с духом нашим Его Тройческого Единства и даруется нам лишь чрез всемерное с нашей стороны стяжание Духа Святого, которое и предуготовляет в душе и плоти нашей Престол Божиему всетворческому с духом нашим сопребыванию, по непреложному слову Божиему «вселюся в них и похожду и буду им в Бога, и тии будут в людие Мои.»

В нынешний день Святая Церковь прославляет одного из наиболее чтимых святых, святого великомученика и целителя Пантелеймона. Благоговейным почитанием и трогательной любовью украшал всегда мучеников христианский мир. В подвиге видел он нечто лучшее, духовно прекрасное, сияющее небесной красотой.

«Яко начатки естества (первые плоды) насадителю твари (Богу) вселенная приносит Ти, Господи, богоносные мученики,» – воспевает Церковь подвиги страстотерпцев.

И поистине, именно в этом подвиге со всей яркостью проявляются главные добродетели христианские: вера, надежда, любовь.

Вера в Невидимого подвигает отказаться от видимого. Надежда на будущее вечное пребывание в Царстве Отца оказывается сильней временных радостей.

Любовь к паче всех возлюбленному открывает путь свободной и живой жертвы.

Мученики, прежде всего, свидетели, как называли их в древности. Не только словом, но и всей жизнью свидетельствовали они истинность христианского упования, их слово не расходилось с делом. Их слово предваряло дело.

В мученичестве торжество духа, но наша плоть привязывает нас к земле, что отрывает нас от духовного царства. Молодостью, славой, богатством земным, привязанностями -всем жертвовали мученики, ради сладчайшего имени Иисусова.

И в этом сила их духовного превосходства.

В этом их вечный, укором стоящий для равнодушного мира, пример.

Осуетился мир. Слишком далеки стали от него духовные радости, и тем более отказ от земных, ради них. Погас ныне свет истинной, от Бога ниспосылаемой радости во многих сердцах. Все земли мы ищем, по земному тоскуем, земное полагаем в основу бытия… И забываем слова, обращенные к скупому богачу в Евангелии: «безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?«

О вечных ценностях, о богатстве неокрадываемом, об истинной жизни свидетельствуют нам христиане-мученики и каждого из нас заставляюсь задуматься над тем, куда ведет наша жизнь. Путь жизни христианской один: чрез преодоление земных страданий в вере, надежде и любви приобщение к истинному и вечному Христову царству.

И первые пошедшие этим путем Христовы мученики и нас призывают подражать им, если не в огне и ледяном озере, то, по крайней мере, в горести и скорбях, посещающих нас в нашей жизни.

Наступили дни Успенского Поста.

Опять призывает нас Святая Церковь к воздержанию. Опять напоминает о том, что должны быть положены границы требованиям нашей чувственной телесной природы, что должны мы, наконец, научиться управлять сами собой.

Но не только, конечно, в этом смысл и значение Поста. Он идет дальше и глубже.

Пост – период, в который должны мы задуматься над всей, вообще, нашей жизнью. В этом забота о нас Церкви. Четыре раза в году дает нам Церковь время для того, чтобы могли бы позаботиться, вспомнить о бессмертной душе своей. Это время – святые посты.

Пост в истинном христианском понимании непременно связан с говением – с таинством исповеди и причащения, с очищением сердца и устремлением его к источнику истинной и совершенной жизни – Христу. И в самую основу поста положено исправление пути древнего Адама. Адам согрешил в том, что не захотел быть воздержанным, не захотел ограничить себя.

Постящийся христианин прежде всего, полагает предел своим хотениям, подвизается чрез тесные врата, подчиняет свою волю воле церковной. В этом, братие, значение поста, в этом подлинный смысл его.

Недаром отцы Церкви называли истинный пост христианский «весной души.»

Воспользуемся же, братие, этими святыми днями. Великий грех человека в том, что он «убивает» время, не дорожит тем малым отрезком времени, который дан ему в краткое обладание. Да не будет сего с нами в наступивший по милости Божией нынешний пост и да подаст Господь обновление и истинную радость каждому из нас по-христиански постом воспользовавшемуся.

По Божией милости вступаем ныне мы, братие, в дни Успенского Поста.

Пост для христианина, принявшего его в подлинном его значении – время духовного очищения, связанного с добровольным ограничением требований телесной своей природы и обновлением совести в святых Таинствах Покаяния и Причащения.

Но, увы, такое отношение к посту – сравнительная редкость даже и для тех кто почитают себя находящимися в ограде церковной.

Легкомысленное отношение к посту – тяжелое бремя для человеческой совести. И не только потому, что здесь очевидно нарушается послушание Церкви, но и потому, что тот, кто не соблюдает пост, грешит против самого себя, в смысле небрежного отношения к собственному духовному деланию.

Человек садовник души своей, а душа его дикий, невозделанный сад.

Задача жизни – обратить энергию души на эту несовершенную и часто даже порочную природу и по мере сил усовершить ее.

В осуществлении этой задачи одно из мощных средств – подлинный пост христианский. Он полагает пределы требованиям суетной и капризной человеческой плоти. Он воспитывает самодисциплину. Он делает человека не рабом, а владыкою своих страстей.

Он так же нужен христианину, как воину или атлету необходимы упражнения.

С материнской настойчивостью еще раз предлагает нам ныне эту возможность поработать над собой Святая Церковь. Откроем же сердца для Ее призыва.

Оглянувшись на жизнь нашу, представим себе, сколько постов мы в ней потеряли, и постараемся, пока есть еще время, исправить свой грех перед Церковью и перед собою.

Преображение Господне предшествовало Кресту и Голгофе. В предзрении предстоящих страданий просиял на Фаворе богочеловеческий Лик Спасителя.

И снова, как в день Крещения, Отец свидетельствовал: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в котором Мое благоволение» и два истинных сына Ветхого Завета – муж закона – Моисей и муж огнем пылающей веры – Илия, беседовали с Господом о предстоящем из мира исходе Его.

Таков путь перворожденного Сына Божией любви. Уже преображенным шел Он на вольное Свое распятие.

Иные пути промыслу Божию угодно было открыть для сынов человеческих. Человек преображается в страданиях. Мир боится боли. Во всяком лишении он сознает свое бессилие и ограниченность, и это сознание в уныние приводит его.

Очи веры по иному смотрят на скорби мира сего. В свете христианского упования всякая осознанная немощь подвигает искать восполнения ее в живом общении с источником подлинной и полной жизни – Господом Иисусом Христом.

Каждое лишение для христианина напоминает о том, что мир требует преображения, и начинать это преображение должны мы с собственной своей души.

По слову Господа Царствие Божие в нас.

В сокровищницах души оно раскрывается и оттуда изливает на мир благодатные лучи свои. И как раз в страданиях очищается душа и получает духовное рождение. Ибо всякий, теряющий что-либо в мире, приобретает нечто в Боге, и каждый христианин должен знать, что непрерывная цепь земных страданий его – не тяжкие оковы и узы, а лествица к Царству Отца.

Искать преображения в страданиях – путь истинного последователя Христова.

И на этот путь в день Преображения зовет и будет звать нас, пока стоит, Cвятая Церковь.

«Да воссияет и нам, грешным свет Твой присносущный, Светодавче, слава Тебе.»

С тайной Христовых страданий связан праздник Преображения.

В предзрении Креста и Голгофы просветился и просиял небесной красотой Господень Лик на Фаворе.

«Дивно и странно явистася Тебе, Моисей и Илия на Фаворе, глаголюща о исходе Твоем, его же ныне скончаеши во Иерусалиме.»

С двумя праведниками ветхозаветными тихо беседовал Христос о предстоящих Своих страданиях.

И глас Отца Небесного свидетельствовал: «Сей есть Сын Мой возлюбленный: Его слушайте.»

И в этой славе Преображения, в блистании небесного света раскрывалась и слава смирения, слава самоуничижения, подвиг истощания божественного. Еще недолго, и Тот, с Кем благоговейно беседовали два столпа ветхозаветного благочестия, будет судим и распят, как нарушитель закона. Еще недолго, и дивно просиявший на Фаворе лик будет обагрен Кровью.

В представлении человеческой немощи слава Фавора померкнет на Голгофе.

Так мог судить человек.

Но иначе судил Бог.

В Голгофских страданиях открылась тайна Фаворскаго преображения, открылась сила спасающего мир смирения Единородного Божьего Сына. И нас, празднующих этот светлый день, призывает Господь к смирению. Смирение поистине ключ от всех дверей в Царствие Небесное. Тот, кто научился по настоящему смиряться, никогда не погибнет, не потеряется в жизни духовной.

И подлинное зло страданий, отчуждающее нас от Бога, не то, что страдания посещают нас, а то, что не хотим мы в них смириться, не хотим понять, что Бог ведет человека Своими путями, что у Него, иная, Своя правда, на которую мы не можем посягать.

И, о, если бы все те, кого посещают скорби и страдания, сумели бы смириться пред Богом. Ведь, не напрасно же, призывая к Себе «труждающихся и обремененных,» Господь говорит им: «Придите ко Мне … ибо Я кроток и смирен сердцем»

В смирении путь к небесной славе, к отечеству небесному.

И самое главное для христианина в скорбях и обстояниях, постоянно сопровождающих временную земную его жизнь, почувствовать исцеляющую силу смирения, и если не находит он этой силы в сердце своем, то к Богу обратиться с искренней и теплой молитвой: Господи, научи меня быть смиренным пред Тобою!

В праздновании блаженного Успения Пречистой и Преблагословенной Девы Марии, обращается мысленный взор наш, братие, к страшному и неизъяснимому Таинству смертному.

Смерть – это дверь, пред тайной которой в недоумении стоим все мы, но которая рано или поздно откроется для каждого из нас.

Страшен момент человеческой смерти. Страшен не только потому, что часто сопровождается физическими страданиями. Здесь нечто большее. Здесь тайна ухода человека из этой жизни в какую-то иную жизнь. Объяснить смерть, как одно только прекращение физиологических процессов, слишком предвзято и односторонне. Ведь не только останавливаются эти процессы. Человек не только перестает ходить, принимать пищу, вообще, владеть своими членами.

В смерти человек уходит из этого плана бытия, уходит со всем своим индивидуальным отличным от других, внутренним миром.

«На земле все начинается, но ничего не кончается,» – как то сказал Достоевский.

И это особенно чувствуем мы, когда стоим около тела, которое только что было покинуто духом.

Как много здесь неоконченного, незавершенного. Но все это уже не будет завершено на земле. Жизнь окончена. Началось иное бытие.

«Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим,» – поет Церковь над новопреставленным.

У гроба и во гробе – конец человеческой правде – здесь место Божией Правде и Божиим Путям. Небесное и земное переплетается в смерти в дивный узор.

Бездыханное тело окружают «почестью небесного звания.» На остывшее чело возлагают символ небесного венца. Дают последнее целование «очерневшей доброте (красоте), безобразной, бесславной, не имущей вида.»

И во всем этом не форма, не слепой бездушный обряд, а исполнение слов апостола: «ибо тленному сему надлежит облечься в нетление и смертному сему облечься в бессмертие.»

Такова христианская смерть. И чистейший образ этой смерти, этого блаженного успения христианского открывается нам в Успении Богоматери.

Сам Господь принимает Ее «Чистейшую светлостей солнечных» душу, учиняет Ее в невечерних чертогах Царствия Своего.

И это не слова, а благодатная, реальная, действительная жизнь Царства Христова.

Настанет время, братие, и нам придется встречать свою смерть.

Какую? Вспомним евангельские слова:

– Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи, и вы будьте подобны людям ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему – и будем всегда готовы, ибо: «не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий.»

Как не раз говорили мы уже с вами, братие, празднование великих праздников не вмещает Церковь в пределы одного только дня, но расширяет на целую седмицу. Так и ныне видим мы это, совершая празднование блаженнаго Успения Богоматери.

И, конечно, уместно именно в эти дни, когда держит пред нами Церковь образ Ее живоносного Гроба, Ей помолиться, о Ней поразмыслить, от Нее взять урок и назидание в вере и благочестии. И на что, прежде всего, обращается наше внимание в подвиге Богоматери, на всем Ее жизненном пути – это смирение.

«Се, раба Господня.» Это Ее исповедание в день Благовещения пронизывает всю Ее жизнь

В смирении, приняла Она благую весть о спасении мира, в смирении тихо и незаметно следовала за Христом во все дни Его жизни, в смирении приняла в сердце свое оружие на Голгофе, в смирении предала Господу и Сыну Своему дух Свой.

«Вот, братие, что видится мне поставленному на страже, в созерцании, у гроба Пресвятой Девы Богородицы, – говорит московский митрополит Филарет. – Но, к чему сие видение? – Ибо созерцание благочестивое должно быть не праздно, а деятельно.»

«К тому, чтобы пример сокровенной Ее жизни способствовал нам – и уразуметь, и принять, и делом исполнить учение Христово: «да не явишися человеком… но Отцу Твоему, иже в тайне: и Отец твой видяй в тайне, воздаст тебе яве.»

«Подвизайся, делай добро, служи Богу, но берегись, чтобы твоих подвигов, твоих добродетелей, твоего благочестия не обнаруживать пред людьми без нужды, произвольно, самодовольно, тщеславно; имей Бога свидетелем твоей совести, а Он будет мздовоздаятелем твоим за все, что ты, не примечаемый людьми, для Него делаешь или терпишь…»

«Господь заповедует тайну, во-первых для дел человеколюбия: «тебе творящему милостыню, да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя.» Во-вторых, для дел благочестия: «егда молишися, вниди в клеть твою, и, затворив двери твоя, помолися Отцу Твоему, иже в тайне.» В-третьих, для дел самоотвержения и умерщвления плоти: «да не явишися человеком постяся, но Отцу твоему, иже в тайне.»

«Следовательно, тайну скромности и смирения заповедует Он для всех обязанностей человека к Богу, ближнему и самому себе, – для всякой добродетели, для всех дел закона.»

«Помыслим, братие, сколь и неблагородно, и тягостно, и не полезно жить только напоказ, как поступают многие и в нравственной, и в домашней жизни. Все показывают, все выставляюсь, о всем трубят, всякое ничтожное дело провозглашают…»

«Например: сделано дело благотворения, до сих пор оно существует. Но если сделавший хвалится этим: то доброе дело исчезает. Теперь открылось, что нет доброго в его деле; произведение тщеславия не есть доброе дело.»

«Христианин! Будь, а не кажись: вот одно из важных для тебя правил. Познавай несравненное достоинство скромной, тихой, сокровенной добродетели. Ей свойственно быть тайной для земли: потому что она небесной породы, и для неба существует. Совершай ее в тайне, и охраняй от глаз человеческих, часто не чистых и вредящих ее чистоте; а представляй тщательно и непрестанно чистому и очищающему Оку Божию. И Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Аминь.»

Трудно представить, братие, более великое и славное служение, чем то, которое осуществил в жизни своей святой Иоанн Предтеча, и то поистине голубиное смирение, с которым оно сочеталось.

Чем больше, чем крупнее человек, тем опаснее для него соблазн духовной гордости, соблазн самоутверждения, жизни «во имя свое.»

А ведь среди рожденных женами не было больше Иоанна Крестителя …

И вместе с тем вся проповедь его, все служение его было в Другом и для Другого.

Выступая на проповедь, он свидетельствует: «идет за мною Сильнейший меня, у Котораго я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его» (Марк. 1:7).

В этом Сильнейшем была цель жизни Предтечи. И когда встретились они у вод Иордана, смиренно свидетельствует Иоанн: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне» (Мф. 3:14).

«Оставь теперь, – отвечает Сын Божий – ибо так надлежит нам исполнить всякую правду.» И уже не только о грядущем, но и о пришедшем Избавителе проповедует Предтеча: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира,» – говорит он, указывая на Спасителя. Его встретил он, Ему возрадовался, Ему отдал учеников своих.

Но не только в этом явил вестник пред Божиим Лицом свое великое и до конца осуществленное служение Другому. Еще раз является он нам в Евангелии во всем величии и красоте смирения своего.

Однажды в смущении приходят к нему ученики его и говорят: «равви (учитель), Тот Который был с тобою, при Иордане, и о Котором ты свидетельствовал, вот, Он крестит, и все идут к Нему» (Иоан. 3:26).

И здесь-то раскрывает святой Иоанн глубину своего смирения, здесь в предсмертной исповеди свидетельствует о сокровенном сердца.

«Вы сами мне свидетели в том, что я сказал: не я Христос, но я послан пред Ним,» – отвечал он.

«Имеющий невесту есть жених; а Друг жениха, стоящий и внимающий ему, радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась. «Ему должно расти, а мне умаляться» (Иоан. 3:28–30).

Это было последним словом Предтечи о себе и о своем служении, где явился он во всем величии своего смирения, созревшим уже для той жертвы, которую вспоминаем мы сегодня.

Какой же урок преподает нам предлежащая Глава Иоанна Крестителя ?

Да, прежде всего она не только напоминает нам, но и в безмолвии проповедует о той любви, которая по слову Апостола «не ищет своего» (1Кор. 13:5), но все готова отдать для другого. А еще свидетельствует святая Глава о смирении.

Вот верный путь в Царство Небесного Отца – путь утверждения в Боге, служения Ему, отказ от всего, ради этого служения.

И в наше обнищавшее духовно время нам не только поучителен пример великого проповедника покаяния, но и особенно необходимо молитвенное о нас предстательство любви, которая никогда не прекращается и не умирает.

Да укрепит он, сильный, нас, немощных, и да укажет нам путь к Престолу Сильнейшего, до Которого доходят две только дороги – дорога любви и дорога смирения.

Святый великий Иоанне, Предтече Господень, моли Бога о нас!

Ныне вспоминает Святая Церковь одного из великих русских святых – преподобного Сергия Радонежского Чудотворца.

Когда берем мы святцы со всем множеством христианских святых и задумываемся над жизнью их, пред нами раскрывается все многообразие их характеров и подвигов.

Здесь видим мы и святителей, и отшельников-монахов, и мучеников всякого звания, и простых мирян и, наконец, грешников, покаявшихся и чрез свое покаяние ставших друзьями Божиими.

Таково многообразие христианского подвига.

Путь преподобного Сергия прям. Это путь цельного духовного образа, путь духовного здоровья.

С юных лет отрок Варфоломей возлюбил Бога, возлюбил так, как любят Его чистые души, от самого рождения обрученные Ему.

Самый уход юного Варфоломея в монастырь не был следствием каких-либо бурных переживаний житейских. Он был естественным завершением и окрылением предельного края его желаний – быть всегда со Христом.

И вся жизнь преподобного Сергия была восхождением «от силы в силу,» была раскрытием его духовного облика. В этой целости и целомудрии в широком смысле этого слова – великая сила преподобного, и особенно в наши дни – дни духовного шатания, слабости и безволия.

Конечно, не всем суждено пройти весь свой жизненный путь чисто и прямо перед Богом, как прошел его ныне воспоминаемый нами Преподобный. Соблазн преткновений открыт для многих из нас.

Но если бы и в этих преткновениях умели бы мы возводить свои очи к тем, кто сохранил верность Богу с начала до конца, тогда имели бы возможность покаянием исправлять свои грехи и ошибки и в решительные минуты жизни опираться на пример и молитвенное предстательство святых.

Преподобие отче Сергие, моли Бога о нас!

В день Усекновения Главы святого Иоанна Предтечи Церковь прославляет торжество правды Божией среди человеческих зла и беззакония.

Правда колет глаза. И не выдержала этой правды нечестивая жена безвольного и беспринципного царя Ирода. Как угли падали на нее обличения Предтечи. И вместо того, чтобы принять их и очистить ими душу свою, она решила устранить со своего пути эту «помеху,» эту правду, колющую глаза.

Пляска дщери Иродиадиной стоила жизни великого пророка. Беззаконная мать воспользовалась опрометчивой клятвой царя, и ложь Иродиады восторжествовала над правдою св. Иоанна. Он был казнен, и к многочисленным духовным венцам, украшавшим чело его, присоединился венец мученический.

Какой же урок, какой назидательный пример для нашей жизни можем мы, братие, извлечь из размышлений благочестивого ума и переживаний верующего сердца, связанных с воспоминанием об Усекновении Главы великого пророка и мученика?

Да во-первых то, что Правда Божия здесь на земле всегда теснима кривдою человеческой, и всякий правдолюбец должен быть готов в любой момент с радостью пострадать, быть изгнанным и даже умерщвленным «правды ради»…

А во-вторых то, что правда Божия неуничтожима, что никакие внешние прещения и кары ни самая смерть не могут ее одолеть.

Пусть в день Усекновения дерзко и открыто восторжествовало зло, но Ирод и Иродиада умерли и память их, по выражению псалма, «погибла с шумом.» А память Предтечи сияет немеркнущим светом небесной славы и красоты подлинного подвига правды Христовой.

Не отдавай же, христианин, смущению сердце твое, когда видишь зло широкой рекой разливающимся в мире. Христос победил мир… Побеждали его и все праведники, боровшиеся с делами тьмы во имя Христово. Только веры в сердце не угашай, не падай духом и сам борись со злом, по мере сил, и в душе своей и в окружающем мире.

Человек часто мучится от своего бессилия приблизиться к Богу.

Душа тоскует, томится, видит, что кругом что-то не то. А жизнь берет свое… своей суетой, своими заботами и попечениями «сегодняшнего дня.» И часто так и засыхает, не успев расцвести в душе, это стремление к небу, эти радостные порывы духа.

В наши дни нередко приходится слышать жалобы: некогда ходить в Церковь, некогда даже молиться – не хватает времени, все захватываюсь нужды материально осложнившейся жизни. И в этом есть доля истины. Правда, у многих мало остается времени.

Но тем более должны мы ценить время. Его так мало. Даже и длинная жизнь проходить незаметно. А ведь мы не знаем, когда холодная рука смерти вложит наши холодеющие руки в Отчие объятия.

«Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий,» – постоянно предупреждает нас Писание.

Надо искать встречи с Богом, а не бежать от Него. Надо смотреть жизни прямо в лицо со всеми ее ужасами, со всем тяжелым, что в ней часто сопровождает человека.

Бог есть любовь. В нашей богоподобной душе всегда живет малый огонек этой любви. Только, увы, мы часто направляем его или на себя или на те кумиры, которые сами создаем себе во временной жизни.

И начало пути к Богу тогда, когда в нашем сердце любовь будет направляться не на нас, а на ближнего, на другого.

«Чем мы ближе друг к другу, тем ближе к Богу,» – говорил древний подвижник авва Дорофей.

Любовь к видимому брату согревает нас любовью к Невидимому Отцу. Вот подлинный и верный путь приближения к Богу.

Посему и Церковь, приглашая нас на Божественную Вечерю Агнца, обращается к нам с призывом: «возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы (будем исповедывать) Отца и Сына и Святого Духа, Троицу единосущную и нераздельную.»

Многие ли из вас читают Евангелие? Многие ли в этой Божественной книге ищут ответа на те вопросы, которые ставит нам жизнь? Увы, мир наших дней забыл откровение любви, сияющее нам в Евангелии, забыл и отвернулся и от самого источника этого откровения – Богочеловека Христа.

Христос и мир… Один, любящий, благой, всех зовущий в вечное Царство Небесного Отца. Другой, полный ненависти и беспокойства, прельщающий туманным призраком обманчивых счастья и благополучия. А между ними Евангельский закон… Закон Божественной любви, который от Христа нисходит к миру и мир возводит ко Христу …

Приснопамятный пастырь русской церкви о. Иоанн Кронштадтский говорил, что сколько раз ни читал он Евангелие, всегда находил в нем что-нибудь новое, всегда это чтение обогащало его. Но надо уметь читать Евангелие. Нельзя подходить к этой книге, как привыкли подходить мы ко всем книгам вообще. Евангелие нельзя только читать, только научно изучать. Его надо переживать. Нужно прилагать его заветы к своей личной жизни, к своей жизни сегодняшнего дня. Нужно во всех своих мыслях, желаниях, поступках освещать свой жизненный путь тем светом, который сияет нам с Евангельских страниц.

И только тогда, когда станем мы по Евангелию проверять свою жизнь, откроется нам его подлинный смысл, откроется та живущая в нем «радость спасения,» к которой некогда стремился и которую просил в молитве своей ветхозаветный Царь и пророк.

На нашей православной литургии на ектений об оглашенных (о готовящихся принять святое Крещение) есть прошение: «Откроет (Господь) им (оглашенным) Евангелие правды.»

Это прошение должно быть молитвой каждого христианина, любящего Христа и ради этой любви пребывающего в вечной борьбе с тем миром, который лежит во зле и прилагает все силы к тому, чтобы закрыть от человеческих взоров Евангелие Божественной правды. Только в открытом свыше Евангелии найдем мы разрешение мучительной тайны нашей жизни, той тайны неразгаданность которой так часто делает тяжкой и невыносимой всю нашу жизнь.

Но свыше Евангелие откроется только тому, кто со смиренным сознанием своих духовных скудости и нищеты подойдет к этой великой и Божественной книге. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать.» Бог никогда не унижает сокрушенного и смиренного сердца. И только тому, кто с этим сердцем сумеет подойти к Евангелию Христовой любви, Он «воздаст и радость спасения» и пошлет утверждение от «владычного Духа.»

Итак, будем чаще заглядывать в Евангелие, чаще прикасаться к его страницам ….

Поставим в правило себе каждый день читать по одной главе или хотя бы по несколько стихов, читать и прилагать к жизни своей, проверять прочитанным свое душевное состояние, свою деятельность в мире.

«Светильник ногам моим закон Твой и свет стезям моим» – восклицал некогда псалмопевец Давид. Пусть же и наши пути будут озарять свет Евангельской правды и пусть в этом свете каждый из нас узрит истинный свет Святого и Животворящего, Зовущего нас от скорбной юдоли земной в свое невечернее царствие.

Настоящий листок – первый в цикле наших письменных бесед на евангельские темы воскресных дней нашего богослужебного года.

Дай мне воспеть, дай восхвалить Тебя – Бессмертный Царю и Господи! Тебе песнь, Тебе хвала! Тобою живут бесчисленные сонмы ангелов; от Тебя прияли начало бесконечные веки; Ты засветил солнце; Ты указал путь луне; Тобою красуются звезды; Ты возвеличил человека, украсил его умом, способным познавать Непостижимого. Тобою воззвана к бытию вселенная; Ты дал образование и назначение всякой твари; Твоим промыслом все содержится. Ты сказал – и сделалось. Слово Твое есть Сын Твой и Бог единосущный и равночестный Тебе – Отцу: Он устроил и совершил все, дабы царствовать над всем. Дух Святый, объемля все Божественной силой, блюдет и сохраняет бытие вселенной.

Вечно сущая Троица! Тебя люблю я, Тебе покланяюсь, Тебя славлю Единого и нераздельного Владыку, Твое безначальное непременяемое и неизреченное естество, Твою непостижимую премудрость; Твою державу неразрушимую, начала и конца не имеющую; Твой – свет, на который не может зреть никакое око, но который проникает всюду и освещает все: в высотах небесных, в пространствах дольних, и в безднах преисподних.

Будь мне милостивым Отцом! Соделай, чтобы я вечно служил величеству Твоему! Прости мне грехи мои; очисти совесть мою от всякого порочного помысла, дабы я мог прославлять Тебя – Бога моего, и неосужденно воздевать к Тебе руки мои, дабы я мог воспевать Христа и, преклоняя пред Ним колена, умолять Его, да приимет Он меня в число рабов Своих, когда приидет царствие Его! Будь для меня милосердным Отцом и не лиши меня милости – благодати Духа Твоего Святого, дабы я непрестанно восклицал: слава и благодарение Тебе во веки веков!

В нашем церковном быту существует обычай служить «отдельные» молебны и «отдельный» панихиды.

Приходский пастырь в этом отношении всегда в затруднительном положении: с одной стороны – не хочется отказать, потому что отказ может быть истолкован, как желанье поскорее «отделаться,» – с другой невольно рождается вопрос: что может быть «отдельного» в Церкви?

Церковь – царство любви. В ней объединены духовно люди не только стоящие на разных ступенях социальной лестницы, но и человеческие сыны, разделенные тысячелетиями. И вдруг христианин гнушается тем, что вместе с дорогим ему человеком – живым, а тем более, усопшим, выпавшим из рамок обычных отношений, будут молиться о другой христианской душе.

Какое печальное непонимание… Ведь Сам Господь сказал: «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их» (Мф. 18:20).

Ведь чем больше людей молятся, чем дружнее эта общая молитва, тем она «доходнее» до Бога. Эта то и есть та подлинная «общая верных молитва,» в которой «раб и владыка вкупе предстоят, царь и воин, богатый и убогий в равном достоинстве.» В этой молитве нет ближних и дальних, своих и чужих, здесь – все Христовы, все дети единого, общего небесного Отца.

Возьмем святой дискос православной Литургии…

В главе – Святой Агнец – Христос, вземлющий на Себя грехи мира, по сторонам Матерь Божия и святые угодники, внизу церковь живых и церковь скончавшихся…

Какая дивная картина вселенской церковности. Не забыта ни одна христианская душа.

Вот, братие, образ подлинной молитвы церковной. И неужели ради желания отмежеваться от по-мирскому незнакомых сомолитвенников, откажемся мы от этого пира Христовой Любви, на котором нет знакомых и незнакомых, нет своих и чужих, а есть истинное единение во Христе на незыблемом камне спасающей веры Христовой.

Человеческое сердце с его привязанностями, даже – самыми чистыми и светлыми, таит в себе опасный соблазн безусловного утверждения во временном, полного отдания сердца тому, чему оно может принадлежать только отчасти.

Во всякой любви, во всякой привязанности надо знать чувство меры. И это самое трудное. Приказать сердцу, заставить остановиться у какого-то предела своим чувствам – удел далеко не всякого.

В этой необузданности чувств и в неумении должного их распределения – причина человеческих трагедий, связанных с утратой того, что любишь. Человек теряет предмет своей любви, и вместо него в душе остается пустота.

Нечем жить, не во что верить, как говорят, «некому молиться.» Почему же это происходит? Да потому, что бессмертная и во всем ищущая бессмертия человеческая душа всецело направляет свою энергию на предмет, который не отвечает требованиям бессмертия, не соответствует тому незримому образу, который живет в глубине человеческого существа.

Эта трагедия души, приобретающей для того, чтобы потерять, приоткрывается нам в словах поэта: «какая сладость жизни сей земной печали непричастна?»…

Мы, на земле, странники и пришельцы. Опасно всецело отдавать сердце тому, что может быть отнято от него.

И эту скорбь земли разрешает Господь в неомрачаемой радости горнего, небесного упования. Ведь и Он имел Любимого Ученика, был привязан к Лазарю.

Но вот Он пред нами в Своей прощальной беседе с учениками:

« Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много»…

Вот разрешение тайны человеческой жизни, тайны разлуки, потери, безысходной скорби земной… Разрешение – в небесах.

Не горюй и не плачь, если потерял или теряешь в смерти ли, или в разлуке того, к кому привязан, кого любишь.

В доме Отца многи обители… Во всяком случае больше, чем мог бы ты иметь их здесь, на земле. Помни слова Апостола: «И мир проходит и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек.»

На Божией воле, на преимущественной к Богу любви, строй твою жизнь и твои отношения. А водруженная на таком основании твоя привязанность и твоя любовь не падет ни под каким ветром земных разлук и утраты.

Когда же Он пришел в дом, слепые приступили к Нему. И говорит им Иисус: «веруете ли, что Я могу это сделать?» Они говорят Ему: «ей, Господи.» Тогда Он коснулся глаз их и сказал: «по вере вашей да будет вам.» И открылись глаза их (Мф. 9:27–30).

Великой животворящей силой является в жизни мира сила веры.

Все возможно верующему. Для веры не существует никаких преград. На мощных крыльях веры летит к Божиему Престолу дух человеческий.

Но едва ли не самой мучительной немощью современности является недостаток веры, немощность и бессилие ее.

Часто приходится слышать жалобы на то, что человек хочет верить, но не может, ибо не хватает ему светлой радости твердого упования и колеблется он в путях своих. Исчезает, часто едва мерцает, в сердце его былая крепкая детская вера, присущая чистой душе, не омраченной миром.

Каков же путь обновления веры, путь ведущий к утверждению на непоколебимом камне ее? Не Путь, на котором немощный в вере старается не перебирать и не пересматривать все свои внутренние ощущения и состояния, а прилагает к жизни предмет веры – закон правды и любви. «Вкусивший сладкого, не захочет горького,» – некогда, по преданию, говорили послы равноапостольного князя Владимира, побывавшие на православном богослужении в Царьграде.

Точно так же и всякий испытавший в своей жизни пути Божьего закона не переменить его на горькие сладости мира сего.

В законе Христовом великая сила любви – любви, в лучах которой, если только откроем мы для нее сердце свое, не может не растопиться холод самой скорбящей и озлобленной души.

Господь зовет нас не на путь одних отвлеченных рассуждений и споров о вере. Он призывает нас к жизни в Духе Святом. Это не значить, что в христианстве отрицается подвиг мысли. Напротив, в нем очищается и освящается мысль и открываются пред ней просторы бесконечности. Но главная проповедь христианства – проповедь жизни в Боге, деятельное приближение к Богу человеческой души.

«Да не смущается сердце ваше, веруйте в Бога и в Меня веруйте,» – говорит Господь в прощальной беседе Своим ученикам и дальше раскрывает ту тайну веры, которую должны постичь и усвоить все не твердые в вере своей, но жаждущие духовного исцеления.

«Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его, и явлюсь ему Сам.» (Иоан. 14:21).

«Священник при исповеди есть носитель (не представитель) власти Господа Иисуса Христа, разрешителя грехов наших. Власть вязать и решить вручил Господь священству, которое и носит его в том же полном значении, как она есть в Господе. Потому то священник и говорит: «аз недостойный, властью Его мне данною, прощаю и разрешаю.»

«В человеческих обществах люди сами себе пишут законы, и наблюдение за исполнением их поручают избранным своим, в руки которых дают и власть судить и наказывать не исполняющих.»

«Тут можно сказать, что власти суть представители общества, и его силой действуют; в Церкви же все заповеди от Господа, члены Церкви, не участвуя в законодательстве, не имеют и судной власти; не имея же ее, не могут иметь притязания на представительство ее от своего лица. Не того ищет кающийся, чтобы другие христиане его простили и извинили, а того, чтобы Господь простил и не помянул более беззаконий его. Это и делает разрешение священника силою и властью Господа, оно изглаждает грех отовсюду, где бы он ни означился. Церковь, как союз лиц, похожа на другие общества, но существенно отлична от них тем, что Она есть союз верующих в Господа, – главу, производителя и сочетателя воедино всех членов Церкви, и душу всего тела ее.»

«Это надобно всегда помнить, чтобы ни в этом, ни в другом каком-либо случае, не переносить на верующих силу и действие Церкви, которая есть в ней не от нее, а от Господа – главы. Сама Церковь, как союз людей, – ничто. Вся сила ее от Господа, чрез нее действующего.»

Преподобный Серафим Саровский – «Бог есть огонь, согревающий и разжигающий сердца и утробы. Если мы ощущаем в сердцах своих хлад, то призовем Господа, и Он, пришед, согреет наше сердце совершенною любовью не только к Нему, но и к ближним.»

Авва Дорофей – «Представьте себе круг, средину его – центр, и из центра исходящие радиусы – лучи. Эти радиусы, чем дальше идут от центра, тем больше расходятся и удаляются друг от друга; напротив, чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собою. Положите теперь, что круг есть мир. Самая середина круга – Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности или от окружности к центру, суть пути жизни людей. И тут то же: насколько святые входят внутрь круга к середине оного, желая приблизиться к Богу, настолько по мере вхождения они становятся ближе к Богу и друг к другу… в той же мере удаляются друг от друга, и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково и свойство любви.

Насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый отдален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько же соединяемся любовью и с ближним.

То есть: 1) чем более человек упражняется в милосердии и любит людей, тем более приближается к Богу и 2) чем более человек сердцем чувствует личное Божество, тем более он любит людей.»

Преподобный Ефрем Сирин – «Когда соединяемся друг с другом независтливостью, простотой, любовью, миром и радостью, преуспеяние ближнего почитая собственным своим приобретением, а равно немощи, и недостатки, и скорби признавая собственным ущербом, тогда в состоянии будем исполнять закон Христов. Вот подлинно ангельская жизнь!»

Вопрос о духовном самовоспитании один из самых существенных вопросов человеческой жизни. Это дело, которым следует заниматься не только в молодые годы, но в продолжении всей жизни.

Как опытный и заботливый садовник постоянно занят присмотром за своим садом и его растениями, так и Христианин бдительно стоит на страже души своей, очищая ее от сорных трав греха и постоянно сопровождающих нашу жизнь соблазнов.

И среди этих многих и разнообразных забот о духовной чистоте и благолепии своего внутреннего мира не последнее место занимает развитие и поддержание в себе чувства жалости и сострадания, способность с братской любовью подходить к ближнему своему, особенно в те минуты, когда он в этом нуждается.

В наше черствое время как никогда ищет страдающее человеческое сердце этой согревающей христианской любви. И как раз в этом отношении часто оказываемся мы и немощны, и беспомощны, и бесполезны. Говорим не только о материальной поддержке – иной раз доброе слово бывает дороже рубля. Говорим о том, что часто не способно к состраданию человеческое сердце. И нередко это происходит от того, что вовремя человек этим не занимался, не сумел в должный момент преодолеть своего эгоизма, из пределов своего «я» выйти в пределы другие.

Помни, Христианин, что великая милость будет оказана милостивым. Знай, что всякая помощь которую ты творишь, приносит пользу не только тому, кому ты это делаешь, но и самому тебе, размягчая твое сердце и делая его способным к восприятию Божией благодати.

Высшее благо для себя – от себя отказаться, и этот отказ совершается каждый раз, когда мы, делая выбор между собой и другим, оказываем предпочтение другому.

Житие одного святого, который до обращения своего к Богу был человеком безжалостным и черствым, рассказывает следующее:

Однажды к дому этого человека подошел нищий и так неотступно просил помощи, что скорее не сжалившийся, а раздосадованный хозяин с раздражением бросил ему небольшой хлебец. Время шло. Этот незначительный случай был давно забыт.

Человек заболел серьезно и с опасностью для жизни. И вот в бреду представляется ему видение – будто бы он уже умер и ангелы с бесами спорят о предстоящей участи души его. Пред ними весы с двумя чашками: на одной добрые, а на другой злые дела умершего.

Явный перевес на стороне бесов, а на чашке добрых дел – почти ничего.

И вдруг ангел берет хлеб, некогда с раздражением брошенный нищему, кладет на скудную чашку добродетелей и… она перетягивает…

Человек поправился от болезни, покаялся, исправил жизнь свою, стал великим милостивцем, а потом и святым Христовой Церкви.

Такова сила милосердия. Поистине: «блажени милостивии, яко тии помилованы будут.»

«Это я себе там дом строю, – говорил почивший Сербский Патриарх Варнава, – и потому отдаю деньги теплыми руками, а то что толку, если они останутся в холодных – ведь с собой их туда не возьмешь.»

В нашей жизни существует закон, при воспоминании о котором не может не сжаться человеческое сердце. Это закон разлуки и расставания. Сколько бы встреч ни было на жизненном пути, все они неизбежно кончаются разлукой. И сколько бы радости и счастья ни давали нам эти встречи, эта радость и это счастье, постоянно омрачаются сознанием неизбежности скорбного конца, иногда медленно, но всегда верно приближающейся, печальной минуты прощания.

И извечная скорбь любящего и любимого в том именно и состоит, что они, мучаясь, ищут один другого и находят для того, чтобы вновь потерять.

И ныне к этой точащей кровь ране человечества со своим врачевством подходит Cвятая Церковь. Она ведет нас на Елеонскую гору… И там разлука… Божественный Учитель прощается со Своими учениками.

Разрушается союз преданности и любви… Господь покидает апостолов. Но не падают они, сокрушенные этой скорбью. Напротив, по свидетельству Евангелиста, «с радостью великою» возвращаются они в Иерусалим с горы Елеонской. И нет среди них ропота, плача и сетования. Они помнят слова, которые говорил им в прощальной беседе Учитель:

«Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте… В доме Отца Моего обителей много; а если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам, и когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я… В мире скорбны будете, но дерзайте, ибо Я победил мир»…

И вот образ этой разлуки ныне предлагает нам св. Церковь.

«Здесь на земле все начинается и ничего не кончается» (Достоевский).

«В доме Отца Моего обителей много»…

О, если бы, христианин, взыскал ты эти обители, возлюбил бы их свет, их славу, их святыню, их вечную и совершенную радость… Если бы Богу Живому и истинному отдал бы сердце твое…

Тогда увидел бы ты иную правду в жизни твоей. Тогда не был бы для тебя ужасен в своей неизбежности закон земного конца, побежденный и сокрушенный Христом. И тогда только Он один, благой и любящий Небесный Отец, нераздельно царствовал бы в твоем сердце, посвященном Его любви и радостному упованию спасения мира.

С младенческих лет привыкли мы полагать на себя крестное знамение, и самая молитва православного христианина связана с ним. И не только в храме, не только в домашнем предстоянии на молитве, но во всех решительных моментах жизни осеняет себя крестным знаменем православный Христианин

По разному крестятся. Одни благоговейно истово, другие – торопливо, почему-то сряду несколько раз «чистят пуговицы,» забывая о том, какое великое значение имеет для души христианской изображаемый нами образ креста.

Крестное знамение, прежде всего, наглядная проповедь о нашем спасении.

Три перста знаменуют тайну Святой Троицы – откровение Бога-Любви. Два пригнутые – два естества в Господе Иисусе Христе – божеское и человеческое – откровение спасения человека в Боге.

В осенении себя крестом христианин приобщается к крестному подвигу. Он как бы сораспинается Христу, берет на себя иго Христово.

И всякое дело, которое начинает он, осенив себя крестным знамением, ставит он на суд креста.

А как посмотрит на это Распятый? Благословит ли меня? Не распну ли я еще раз в данном своем поступке Его, ради меня распятую, любовь?

Если бы мы думали, когда крестимся, отдавали бы себе отчет в том, что делаем, тогда ко многому бы себя направляли, и от многого бы удержали свои стопы. Ибо каждый раз, осеняя себя крестным знамением, должен вспоминать христианин подлинное значение для него Христова Креста и то, как можно воспользоваться этим крестом.

В нынешнем воскресном Евангельском чтении повествует нам святой Матфей об исцелении Господом двух бесноватых в стране Гергесинской.

Вопрос о существовании темной силы, с темным проявлением которой связано повествование евангелиста, поистине один из самых многотрудных камней преткновения и соблазна для сознания современности.

Верить в Бога, в реальную силу света и добра еще как-то могут сыны «просвещенного» века, но поверить в беса – это, извините, немыслимо и невозможно. Это больная фантазия, это пережиток прежних суеверий и это недопустимо в наши дни, когда все открыто и разъяснено наукой.

Слишком немощны, слишком слабо духовно-восприимчивы стали мы. В действительности, по слову Апостола, «душевный человек не принимает того, что от Духа Божия» (1Кор. 2:14), не примечает явлений мира духовного.

И недаром еще давно подметил один французский писатель, что величайшее достижение Сатаны в том именно и состоит, что он убедил мир в своем небытии.

Действие светлых и темных сил, непосредственное ощущение на себе их влияний дается только людям утонченным духовно, людям с развитыми способностями духа. Потому то и достигали великие подвижники Церкви Христовой того, что как дома чувствовали себя в духовном мире. Ощущали реально проявление его силы. Это – дар духовного ведения, дар различения духов, о котором говорит Апостол.

Другое дело одержимость, – то состояние когда человек попадает в когти темной силы, делается ее рабом. Современное неверующее сознание силится свести факты беснования исключительно к психическим заболеваниям. Несомненно, конечно, что действие в человеке темной силы связано с состоянием душевной и телесной его природы.

Но вопрос о корнях… Корни здесь безусловно в мире духовном. Очевидцы передавали факт, как женщина одержимая беснованием не могла принимать пищи, окропленной заочно святой водой. При всем желании это не может быть введено в рамки естественных явлений – ибо и святая вода по химическому своему составу ничем не отличается от простой неосвященной воды. Здесь – нечто духовное.

Одержимость бывает разная… Разной силы, разных степеней, разных видов.

Но основа одна – самоутверждение, отрыв от Бога, от стихии единого центра.

Описывая в одном из своих сочинений грядущего «сына погибели» – антихриста, философ Вл. Соловьев говорит: «он (антихрист) верил в добро, в Бога, в Мессию, но любил только себя.»

В этом преимущественном «самолюблении» – путь отступления от Бога.

И не напрасно Господь, призывая апостола Петра при Тивериадском море, спрашивал его: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?«

Возлюбить Бога «паче сих,» устремиться к Нему всем сердцем – вот путь христианской жизни и христианского подвига.

И на этом пути, как это ни звучит странно, скорби и страдания – наши друзья. Они раскрывают нам убожество наших временных ценностей. Они, если мы умеем пользоваться ими, ведут и приближают нас к ценностям вечным. К вечно сияющей в небесах Божественной Любви ведет нас жизнь с ее «волчцами и терниями.»

Но на этом пути больше всего надо остерегаться подмены служения Богу служением духу зла, лжи самоутверждения и потери простоты во Христе.

Познай свои грехи, познай свою духовную нищету. Познай, что причина непонимания тобою предметов духовного мира не в них, а в тебе, и это смирение на многое откроет твои глаза и приведет тебя к вратам Царствия.

Преподобный Максим Исповедник:

– Когда ты оскорблен кем-нибудь, или в чем унижен, берегись помыслов гнева, дабы они, по причине этого оскорбления, отлучив тебя от любви, не переселили в область ненависти.

Преподобный Феодор Эдесский:

– Гневу и ярости не позволяй водворяться в душе Твоей; «раздражительный выказывает глупость» (Прит. 14:29) «мудрость почиет в сердце разумного« (Прит. 14:33).

Преподобный Нил Синайский:

– Гнев, – неистовая страсть, зверскою делает душу и заставляет уклоняться от дружелюбного собеседования.

Молитва раздраженного – мерзостное курение, псалмопение гневливого – неприятный звук. Если твердое имеешь основание в любви, то ей паче внимай, нежели тому, что оскорбляет тебя.

Преподобный Антоний Великий:

– Кто незлобив, тот совершен и богоподобен, он исполнен радования и есть покоище Духа Божия.

Как огонь сожигает большие леса, когда пренебрежешь о нем, так злоба, если допустишь ее в сердце, погубит душу твою и тело твое осквернит, и много принесет тебе неправых помышлений, возбудит брани, раздоры, молвы, зависть, ненависть и подобные злые страсти, отягчающая самое тело и причиняющие ему болезни. Поспешите стяжать незлобие и простосердечие святых, чтобы Господь наш Иисус Христос принял вас к Себе и каждый из вас мог с радостно сказать: »а меня сохранил в целости моей и поставил пред лицем Твоим на веки« (Псал. 40:13).

Совершаемая ныне память святого мученика Нестора и преподобного Нестора, Летописца Печерского, раскрываете перед нами, друзья, все многообразие христианского подвига.

Преподобство и мученичество…

Первое – непрестанное, ежедневное и еженощное служение Боту подвигами поста и молитвы, очищением сердца от греха.

Второе – принесение себя в жертву живому Богу, напряжение всех сил человека для того, чтобы в страшный час испытания не изменить Богу, остаться верным Ему.

Преподобство продолжается многие и долгие годы. Мученичество может просиять в несколько дней, а то и часов. Но при всем внешнем различии этих путей их объединяет одно.

Когда Господь при море Тивериадском восстанавливал в апостольском служении апостола Петра, то обратился к нему с вопросом: » Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?« т. е. любишь ли ты Меня преимущественной любовью.

Эта преимущественная любовь, – любовь к Богу, побеждающая все привязанности – основа преподобства, основа мученичества, основа каждого христианского подвига. Только тот, кто любит Бога «паче сих,» может быть истинным христианином.

Вместе с тем, вся наша жизнь являет как раз пример обратного.

Ведь источник наших страданий в том, что мы не любим Бога, не хотим обрести истинную к Нему любовь. Мы носим на себе тяжкое бремя земных привязанностей – к людям, к обстановке, к самой жизни своей. Мы тяготимся этим бременем ибо ничто не вечно в этом мире, и рано или поздно мы потеряем все, что имеем здесь.

Но мы часто и не представляем себе радость истинной любви к Богу. Ведь тому, кто любит Бога, ничто не страшно. Предмета его любви никто не отнимет от него. Пусть гибнет мир, разрушается государственная и личная жизнь: Бога от меня не отнимут. Он всегда будет со мной, и даже может быть еще больше со мной, если я все потеряю в этом мире.

О, если бы, братие, смогли мы хоть частицу сердца своего отдать Господу и Спасителю своему. Если бы смогли в этом сердце своем воздвигнуть Ему алтарь, пылающий верой и любовью.

Тогда не смутились бы, не устрашились бы никаких искушений. Тогда бы еще при жизни своей вошли бы в «невестник Христов,» где светлое осуществление надежды и веры, где «свет паче всякого света, радость паче всякой радости, упокоение паче всякого упокоения, жизнь истинная и спасение вечное.»

Различно воспринимается смерть. Смотря по тому, как она приходит.

Она может быть страшной гостьей, врасплох пришедшей со своим леденящим дыханием туда, где радостно и бурно только что цвела жизнь.

Она может быть утешительницей, когда приходит к человеку после долгих и тяжких телесных страданий.

Наконец, она может быть Божиим посланцем, прилетевшим за человеческой душой тогда, когда совершил человек на земле свое делание.

По разному приходит она… Приходит тихо, незаметно, неожиданно… Приходит после долгого и томительного ожидания. Но что общее в ней – это то, что она всегда представляет из себя что-то новое.

Новое в великой древности своей. Человек не помнит себя вне последнего сна смертного, но он, этот сон, всегда пугает его, всегда раскрывает пред ним бездну небытия и конца жизни. И отсюда трусость перед смертью, животный страх при одной мысли о ней, при мысли о том, что от нее не уйдешь.

И только одна вера во Христа, Христа живого и животворящего, чрез Себя и в Себе смертью поправшего смерть – единственная сила для христианина в неизбежно ждущей его встрече с посетительницей последнего часа.

Только христианин может открытым взором посмотреть в лицо смерти. Ибо только в уповании христианском она побеждена действенной и несокрушимой победой.

Подай же, Господи, и нам по христиански пожить в своей жизни и в час последнего испытания не усумниться в уповании светлого грядущего бытия, но с сердцем сокрушенным и духом смиренным предстать на ждущий каждого из нас Суд Божией Правды и Божией Любви.

Молитва начинает и завершает день.

Идя на дела свои, человек молится и, возвращаясь от дел, снова обращается к Богу с молитвой.

И если молитва утренняя есть по преимуществу молитва, в которой испрашивается благословение Божие на грядущий период дня, то как часто молитва, завершающая прожитый день, бывает молитвой покаяния и умилостивления – жертвой вечерней.

«Человеку свойственно ошибаться,» – говорит древняя поговорка.

Уязвленный грехом, человек часто претыкается и даже падает на своем жизненном пути. Но человеку свойственно и каяться, сознавать свои ошибки, стремиться к исправлению.

И вот, когда на вечерней молитве стоит Христианин, искренний и умеющий молиться, и совершается в душе его этот благодатный процесс покаяния, это принесение жертвы вечерней.

Окончен день… В молитве пред Богом стал человек… И тихо беседует, беседует о чем хочет, о всем том, к чему стремится и чего ищет душа его. Вечерние часы лучшие часы для молитвы. Как горько бывает, когда это время проходит у нас в небрежении и праздности.

«Помянух в нощи имя Твое» – некогда пред Божием Лицом поведал нам псалмопевец. Ночной покров закрывает от нас суету дня, приближает нас к сокровенной в мире тайне Безначального. Ночь для Христианина не время греха и соблазна, а образ покоя, в котором открывается Бог.

А вечерняя молитва, даже короткая и малая, – сладчайшие минуты обращения к Отцу, деятельного взыскания правды Его – минуты духовного делания…

«Вечерние наши молитвы приими, святый Господи, и подаждь нам оставление грехов, яко един еси явлей в мире воскресение» (стихира на «Господи воззвах» Глас I).

Мало кому известна первая незримая часть нашей святой Литургии – проскомидия, а вместе с тем на ней, именно, с поразительной наглядной яркостью и полнотой раскрывается образ вселенской Христовой Церкви.

Проскомидия в русской Православной Церкви совершается на пяти просфорах, в память насыщения пяти тысяч пятью хлебами.

Из первой вынимается самая большая четырехугольная частица, знаменующая собою Агнец Божий – Господа Иисуса Христа, пресуществляющаяся потом в Тело Христово.

Из второй – частица в честь Пресвятой Богородицы – сердца церковного.

Из третьей – в память св. Иоанна Предтечи, пророков, апостолов, мучеников, преподобных, безсребренников, святых данного дня и святого, литургия которого совершается (св. Иоанна Златоуста или св. Василия Великого).

Из четвертой – за церковную иерархию, российскую державу и всех живущих на земле членов Церкви Христовой. Из пятой – за усопших.

Все эти частицы полагаются в следующем порядке: во главе св. Агнец, по сторонам частицы Богоматери и святых, внизу – живых и умерших. Частицы из последних двух просфор проскомидии дополняются частицами из своевременно поданных верными отдельных просфор.

Таким образом, пред нами вся вселенская Церковь – все члены Ее, живущие или когда либо жившие на земле.

И все это возносится вместе с св. Агнцем, который становится Телом Христовым, все это в общении в момент совершения таинства и обожения твари.

Все это омывается, очищается и освящается Христовою Кровью, и здесь уже начало того, о чем пророчествовал Апостол:

«Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие» (1Кор. 15:53).

А в тот момент, когда священник, поднимая Святую Чашу, возглашает: «всегда, ныне и присно и вовеки веков,» исполняются Господни слова: «И се Аз с вами есмь во вся дни живота до скончания века.»

Наш святой Храм справляет свой престольный праздник. Престольный праздник – день Ангела Храма. Тот день, когда сияющий победными огнями духовной славы и утешения, еще шире открывает храм свои двери для душ человеческих, скорбящих, озлобленных, милости Божией и помощи требующих.

Мы знаем, какое значение для нас имеет храм. Это уголок неба на земле. Вырвавшись из шума житейской суеты, дрязг, заботы, скорбей и лишений, мы приходим в храм и становимся там пред очами горней правды, становимся со всем, что у нас есть на душе, и не только с этим, но и с твердой надеждой на силу спасающей нас Божией Любви.

Когда мы вступаем в мир – храм принимает нас. В сороковой день по рождении, мы «воцерковляемся,» делаемся сынами храма. В храме мы приносим свое покаяние, исправляем ошибки, омываем грехи, сбившись с верной дороги снова возвращаемся к Богу.

В храме мы приобщаемся к древу истинной жизни в таинстве Причащения, вкушаем Тело и Кровь Христовы. В храме все то светлое и радостное, что можем мы иметь на земле. Когда мы умрем, храм проводит нас своим погребальным звоном – последним благовестом о жизни вечной, последней: радостной вестью о счастье перехода в иной мир из мира печали и слез.

Вот почему мы любим храм, почему стремимся украсить его, согреть свечами – символами нашей малой, убогой, но горячей и искренней любви.

Да, в действительности, благословенна даже и внешняя забота об этом благодатном Ковчеге Новозаветном, об этой земной трапезной Небесного Царя. Недаром молится Церковь: «освяти любящих благолепие дома Твоего.»

Но еще ценнее другая забота о храме. Та забота, когда мы бережем каждое слово, каждый Божий призыв, раздающийся в нем, бережем для того, чтобы, хотя бы в малой степени, отразить это в своих делах, в своих чаяниях, в своих желаниях.

«Блаженни слышащие слово Божие и хранящие его»… Это слово несется нам из храма.

«Приидите, поклонимся и припадем ко Христу»… Приди же, поклонись и припади ко Христу не только в храме, но в жизни, в каждом обстоятельстве ее, когда ты можешь оторваться от греха и устремиться к Богу в добровольном сораспятии Христу своей буйной и непокорной воли.

Тогда поймешь ты, какую радость и благодать имеем мы в храме здесь, на земле.

Тогда почувствуешь и осознаешь, что блаженны не только слышащие слово Божие, а хранящие и приумножающие его.

И тогда откроется для тебя дверь из этого земного храма – в храм небесный, вечный, нерукотворенный, где правда живет, и души, до конца послужившие верою и терпением, обретают подлинное и нетленное отечество свое.

Исполнилось желание сердца нашего Архипастыря… воздвигнута Часовня в память Венценосных мучеников, императора Всероссийского Николая Александровича и короля Югославии, Александра I. Великих трудов стоило в наше, и духовно, и морально, скудное безвременье, по копейкам собрать на этот дар Царю от расточенного его народа, но энергия и ревность соделали свое дело. Часовня готова.

В библейской седой древности, когда люди «ходили перед Богом,» однажды два брата приносили жертву Превечному Отцу. Эти братья были – Каин и Авель. Высоко поднималось курение Авелевой жертвы. Дым жертвы Каина стелился по земле. Чистое сердце приносило чистую жертву, приятную Богу. Коварство и неискренность Каина не допустили до неба жертвоприношение его рук.

И каждый раз, когда приносить христианин свою жертву, всегда должен он видеть пред собою образ этих двух братьев и Бога, испытующего человеческие сердца.

Великое и благое дело Часовня-Памятник.

Поистине о многом, и очень о многом, должна напоминать она нам в годы изгнанья, в годы плача и скорби «на берегах вавилонских.» И духовная ценность ее именно в этом постоянном напоминании, в том памятнике нерукотворенном, который должна она создавать в наших сердцах.

Этот памятник нерукотворенный – наше покаяние, сознание нашей великой вины пред Царем, как перед Божиим Помазанником и человеком. Прошедшего не вернешь.

Теперь можно только молиться, каяться и плакать. Пусть же и явится местом горячей молитвы, нелицемерного покаяния и искреннего плача о великом национальном грехе, освящаемая ныне Часовня-Памятник, и пусть внутренне оправданы будут внешние ее благолепие и красота, принесенные, как посмертный дар Венценосным Мученикам от любящего и проникшегося чувством своей вины русского сердца.

Тогда в действительности будет он, этот памятник – нерукотворенным памятником «в духе и истине.» Тогда, «не зарастет к нему народная тропа,» ибо откроется в нем достойный плод живого покаяния, которое по слову Писания предшествует явлению царствия Божия на земле.

И тогда все труды положенные на его создание, сторицею будут вознаграждены в светлом чувстве духовного обновления, как Божий дар ниспосылаемого человеку кающемуся.

Много лет прошло с тех пор, как кровавый пожар вспыхнул над русской землей. Нижняя бездна показала себя в дни революции.

Во имя мнимой правды православная страна была обращена в царство воинствующего беззакония. Во имя свободы человек потерял право на самую свою жизнь.

И до сих пор в узах этого сатанинского рабства нижней бездны страдает и мучается русская земля. И кто знает, когда встанет над ней спасительная заря ее воскресения.

Все в руках Божиих. И волен Бог кого хочет погубить, а кого хочет спасти.

От нас сокрыты божественные пути Его. Но как бы ни складывалась жизнь христианина, одна задача, один смысл и цель в жизни его – это не изменить Богу.

Пусть гибнет народ, пусть гибнет мир, пусть наступила уже страшная лютая последняя година скорби, – да не унывает христианин. Ведь с ним Христос … Христос – источник Истины, Добра и Света. И кто со Христом, тому не страшны, для того не реальны (недействительны) никакая ложь, никакое зло, никакая тьма.

«Ты моя крепость, Господь, Ты моя и сила, Ты мой Бог и мое радование» – вот исповедание христианина, победное знамя его.

Ведь вошедший в мир Христов, по выражению одного христианского подвижника, проходит в этом мире «как гигант среди обезьянок,» и все «ужасы» жизни, начиная от изгнанья, позора и нищеты, и кончая самою телесной смертью для него только тяжелый и утомительный сон, за которым следует радостное пробуждение в Христе.

«Не бойся, малое стадо, ибо Отец ваш благоволил дать вам царство,» – утешал Господь Своих учеников, так как знал, что «малым стадом» пройдут они в мире сем прелюбодейном и грешном, знал что внешнее торжество добра – не удел истинных сынов его. И посему не страх и трепет пред жизнью, а вера в Господа нашего Иисуса Христа, должна царствовать в сердце христианина; эта вера всегда поддерживает его и никогда не посрамит.

И до конца сохраненная в горниле испытаний здесь на земле, соделает она нас сопричастниками вечной победы Христа над сатаною, которая завершит по светлому христианскому упованию трагедию мировой истории.

На нынешний воскресный день Архиерейским Заграничным Синодом назначено моление о спасении страждущей Русской Земли.

В человеческой жизни есть кресты, которые падают на плечи отдельных личностей, есть кресты, которые падают и на целый народ.

И вот этот крест народного испытания уже много лет несет на себе многострадальный русский народ.

Всякая политическая перемена, всякий сдвиг в государственной и мировой жизни, имеет в себе не всегда приметный смысл. Как будто бы мировую жизнь творят люди, как будто бы часто связывается она естественною последовательностью явлений. Но когда потом присматриваешься к страницам истории, когда настоящее становится прошлым, тогда только становится ясным духовный смысл исторического процесса. Тогда только видим мы, что на том берегу бурной реки истории стоит Некто с карающим мечем Судии.

Всякое человеческое дело, вне зависимости от его масштаба, будь оно – частным, общественным, государственным, если забыта в нем Божия правда, носит осуждение смерти в себе. Что ты посеешь, то и пожнешь – таков непреложный закон всякой жизни, всякого делания.

И обязанность Церкви, служение Церкви в миру – не погружение в мутные волны политических отношений, а постоянная проповедь о правде Божией, как фундаменте всякой христианской политики, всякой христианской государственной, общественной и частной жизни.

Россия в крови… Плачевный глас свой возносит Церковь к Престолу Царя Царствующих и Владыки владеющих о помиловании многострадальной русской земли. Она молит Его, да сократятся времена и сроки, да изведет Он русский народ из чертога плача и скорби, как некогда извел из утробы морского зверя пророка.

Она молит о России и обращается к нашей совести со своим вопросом: помним ли мы о правде Божией, которая всегда должна жить в наших сердцах, которую не могут изгнать оттуда никакие скорби, никакие искушения.

«На недвижимом, Христе, камене заповедей твоих утверди помышление» – вот молитва каждой христианской души. Ибо до тех пор, пока на этот камень не будут поставлены человеческие помышления, всякое наше дело будет иметь осуждение в себе и мы каждый раз, сея ветер, будем пожинать бурю, в короткие дни лишенного Правды Божией своего бытия.