№ 18

„Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с жёнами вашими; а сначала не было так“ (Мф.19:8).

Минуту внимания... Того внимания, которое снисходит ко всякой пытливой мысли и с своей стороны sine ira et studio³⁹⁹ обсуждает её.

Закон 28-го мая, представивший право вступить в новый брак лицам, по вине прелюбодеяния которых расторгнут их первый или второй брак, породил много разноречивых толков в нашей прессе и обществе. Одна часть прессы и лица, низводящие христианство в ряд других „политических учреждений“ и требующие от него, чтобы оно вместе с этими учреждениями прилаживалось и жило в мире с „мудростью мира сего“, более или менее громко приветствовали появление нового закона, как ещё одного акта уклона Церкви в сторону символа современной культуры. Наоборот, консервативная часть прессы и лица, подчиняющие „дух времени“ вечной и неизменной истине – Христу, с крайним изумлением встретили закон 28-го мая. Признав его „уступкой современным распущенным нравам“, они горячо высказались в принципе против необходимости подобных уступок в деле семьи и брака. Более того, по их мнению, такие уступки, как и расширение права развода, идут вразрез с „определённым и категорическим учением Спасителя в отношении брачного союза“. По учению Спасителя, говорят они, брак не расторжим. Единственное исключение относительно развода сделано Спасителем – это по вине прелюбодеяния. За исключением случая прелюбодеяния, развод воспрещён. Но и в этом случае развода только невинная сторона может вступить в новый брак. Прелюбодеи-же, по вине которых расторгнут брак, должны пребывать безбрачными. Такова „непреложная воля“ и „нерушимый завет“ Спасителя. И Церковь, которая не имеет своей воли, а только Христову волю, не может разрешить того, что безусловно запрещено Спасителем... Также и правила Соборов никакого разрешения венчать новым браком разведённых прелюбодеев не дают. Грех прелюбодеяния, хотя и может быть смыт покаянием, но только под условием наложенной Богом епитимии – это всегдашнего безбрачия разведённого прелюбодея или прелюбодейки. Если же прелюбодеи вступят в новый брак, то они снова прелюбодействуют и этот брак их никогда не станет таинством, потому что Дух Святый не может освятить брачного союза людей, обречённых Самим Богом на безбрачие⁴⁰⁰.

Разберёмся в данном вопросе. Не лишним считаем заметить, что брачный вопрос является одним из самых сложных и трудных вопросов Церкви и Государства. Он касается всего человека: внешнего и внутреннего, проникает в недра его существа и посему требует от законодателей тщательного изучения и глубокого знания природы человека, чтобы сберечь и развить в ней её лучшие силы, а не гнездящегося в ней „пакостника плоти“.

Прежде всего обратимся к учению о практике древней Церкви: как решала брачный вопрос древняя Церковь? Здесь мы видим, что брак расторгался смертью одного из супругов и оставшийся в живых супруг – муж или жена, безразлично, – мог вступить в новый брак. В „Пастыре“ Ерма читаем: „если муж или жена умрёт, и один из них вступит в брак, – не согрешает“ (кн. 2; запов. 4-ая). „Жена мужа, отлучившегося и пребывающего в безызвестности, пишет св. Василий Вел., прежде удостоверения о смерти его вступившая в сожитие с другим, прелюбодействует“ (прав. 31-е).

Допускалось в древней Церкви расторжение брака и живых супругов, но только по вине прелюбодеяния. При этом заслуживает особенного внимания неравенство мужа и жены в отношении развода и связанного с ним права на вступление в новый брак. В правилах св. Василия Великого, наиболее ярко отражающих взгляд древней Церкви по данному вопросу, читаем⁴⁰¹:

Правило 9-е. Господне изречение, яко не позволительно разрешаться от брака, разве словесе прелюбодейна⁴⁰², по разуму онаго, равно приличествует и мужам и женам. Но не то в обычае. О женах находим много строгих изречений. Апостол глаголет: яко прилепляйся сквернодейце едино тело есть⁴⁰³. И Иеремия: аще будет жена мужу иному, не возвратится к мужу своему, но осквернившися осквернится⁴⁰⁴. И паки: держай прелюбодейцу, безумен и нечестив⁴⁰⁵. Женам же обычай повелевает удерживати мужей своих, хотя они прелюбодействуют и в блуде суть. Посему не знаю, может ли прямо прелюбодейцею нарещися живущая с мужем, оставленным своею женою: ибо здесь обвинение падает на оставившую мужа, по какой причине она отступила от брака. Ибо аще потому, яко биема была, и не стерпела ударов: то подобало паче претерпети, нежели разлучитися с сожителем: аще потому, яко не стерпела утраты имения и сей предлог не достоин уважения. Аще же и потому, яко муж ея живет в блуде, наблюдения сего не имеем в церковном обычае: но и от невернаго мужа не повелено разлучатися жене, а пребывати с ним по неизвестности, что последует. Что бо веси, жено, аще мужа спасеши⁴⁰⁶. Посему жена, оставившая своего мужа, есть прелюбодейца, аще перешла к другому мужу: а муж оставленный, достоин снисхождения, и сожительствующая с ним не осуждается. Аще же муж, отступив от жены, поймет иную: то и сам он есть прелюбодей, понеже творит ю прелюбодействовати, и живущая с ним есть прелюбодейца: поскольку отвлекла к себе чужого мужа“.

Правило 21-е. Аще муж, сожительствуя жене, и потом не довольствуйся браком, впадет в блуд, такового почитаем блудником и надолго оставляем его под епитимией. Впрочем, не имеем правила подвергати его вине прелюбодеяния, аще грех соделан с свободною от брака⁴⁰⁷. Ибо речено: прелюбодейца скверняшися осквернится, и к мужу своему не возвратится. Такожде: держащий прелюбодейцу безумен и нечестив. Но соблудивший не отлучается от сожительства с женою своею, и жена должна приняти мужа своего, обращающегося от блуда: но муж оскверненну жену изгоняет из своего дома. Причину сему дати не легко: но тако принято в обычай⁴⁰⁸.

Правило 43-е. Оставленная мужем, по моему мнению, должна пребывати безбрачною. Ибо когда Господь рек: яко аще кто отпустит жену свою, разве словесе любодейного, творит ю прелюбодействовати, то, назвав ее прелюбодеицею, тем самым воспретил ей сожитие с иным. Ибо как возможно, чтобы муж был повинен, как виновник прелюбодейства, а жена неповинна, быв от Господа наречена прелюбодейцею за совокупление с иным мужем.

Правило 77-е. Оставивший жену, законно с ним сочетавшуюся, и взявший другую, по изречению Господню подлежит вине прелюбодеяния⁴⁰⁹. Правилами же отцов наших положено, чтобы таковые едино лето плакали, два лета слушали, три припадали, седмое же лето стояли с верными, и тако удостоятся святаго причастия, аще со слезами покаются…

Итак, по силе древне-церковного обычая, как свидетельствует св. Василий Великий, в принципе признающий слова Христа: „Мф.5:32“ – равно относящимися к мужам и жёнам, – право развода по вине прелюбодеяния принадлежит только мужу прелюбодейной жены, который может и даже должен немедленно изгнать её из своего дома навсегда и отнюдь не „прилеплятися сквернодейце“. Между тем жена совсем лишена права разводиться с своим мужем и должна сожительствовать с ним, хотя-бы с блудником и прелюбодеем: „что бо веси, жено, аще мужа спасеши“?⁴¹⁰ Единственным наказанием для неверного мужа являлось отлучение его на известный срок от св. причастия, но не расторжение брачного союза его с женою.

Что же касается права вступления в новый брак после законного развода, то жена, как лишённая права на развод, не могла и вступить в новый брак. Если-же, оставив мужа, она переходила к другому, то являлась прелюбодейцей. Прелюбодейцей она считалась и тогда, когда, быв оставлена своим мужем за прелюбодеяние, или по другой какой-либо, хотя и незаконной причине, вступала в сожительство с мужем иным. Единственный удел жены, оставившей мужа или оставленной мужем, – безбрачие. Совершенно иные права мужа. Если он законно развёлся с своей женой, то имел право вступить в новый брак. Дозволялось мужу, хотя и по снисхождению, сожительствовать с другой женой и тогда, когда он являлся оставленным своей женой за прелюбодеяние, или вообще по какой-либо причине. В последнем случае и сожительствующая с ним не осуждалась, потому что обвинение в прелюбодеянии падало на оставившую мужа. В одном только разе муж считался прелюбодеем, – это когда он незаконно отступал от своей жены и брал себе другую. Здесь и сожительствующая с ним была также прелюбодейцей, так как „отвлекла к себе чужого мужа“.

Из сказанного нами ясно, что один и тот же факт прелюбодеяния оценивался разно, смотря по тому, мужем или женой он совершался. В то время как прелюбодеяние жены делало прелюбодеем всякого, сожительствующего с ней и потому не только расторгало брачный союз её с мужем, по и навсегда лишало её права вступить в новый брак; – прелюбодеяние мужа, наоборот, отнюдь не делало прелюбодейцей сожительствующую с ним и посему не уничтожало брачной связи с его женой и не лишало его права на вступление в новый брак, если он был оставлен женой своей.

Впрочем, должно заметить, что изложенный нами „обычай“ был только господствующим в древней Церкви (ср. правила VI-го Всел. Соб. 2-е, 87 и 93-е), но не единственным. ещё с первых времён, пишет проф. И. С. Бердников, Церковь оказывала снисходительность относительно стороны невинной в расторжении брака, будет ли то муж или жена. Так, Ориген замечает, что в его время некоторые епископы дозволяли вторичный брак жене, не подавшей никакого повода к расторжению брака. Конечно, прибавляет он, это не согласно с словами Писания (1Кор.7:39; Рим.7:3), однако же на это есть серьёзные причины – снисхождение к слабости человеческой и предотвращение большего зла. С такой же снисходительностью выражается Епифаний, что супруг или супруга, в случае невиновности в расторжении первого брака, может вступить во второй брак, не опасаясь укоризны от Церкви (Наеч. 69, стр. 4)⁴¹¹. Но если в этих свидетельствах разрешение невинной жене вступить во второй брак рассматривается, всё же как несогласное с Св. Писанием, то в голосе св. Григория Богослова раздаётся уже решительный протест против унижения в брачных правах жены перед мужем. И тот „церковный обычай“, на который указывает св. Василий Вел., совершенно отвергается св. Григорием Богословом. „А касательно целомудрия, говорит св. Григорий Богослов, как вижу, многие имеют неправильное понятие, да и закон у них неравен и неправилен⁴¹². Ибо почему закон обуздал женский пол, а мужскому дал свободу, и жена, злоумыслившая против ложа мужнего, прелюбодействует и подвергается за то строгому преследованию законов, а муж, прелюбодействующий с женой, не подлежит ответственности? Я не принимаю такого законодательства, не одобряю обычая. Мужья были законодателями; потому и закон обращён против жён; потому и детей отдали под власть отцов, а слабейший пол оставлен в пренебрежении. Напротив того, Бог установил не так; но: чти отца твоего и матерь твою (Исх.20:12) – вот первая заповедь, соединённая с обетованиями: да благо ти будет, и: иже злословит отца или матерь, смертью да умрет (Исх.21:16). Видишь, равно и доброе почтил и злое наказал. Ещё: благословение отчее утверждает домы чад, клятва же матерня искореняет до основания (Сир.3:9). Видите, как равно законодательство. Один Творец мужа и жены, одна персть – оба они, один образ; один для них закон, одна смерть, одно воскресение; одинаково рождаемся от мужа и жены; один долг обязаны воздавать дети родителям. Как же ты требуешь целомудрия, а сам не соблюдаешь? Взыскиваешь, чего не дал? Почему, будучи сам плоть такого же достоинства, не равно законополагаешь?“... Убеждённейший сторонник равноправия мужа и жены в брачном вопросе, св. Григорий Богослов пишет: „хотя закон даёт развод по всякой вине; но Христос – не по всякой вине, а позволяет разлучаться только с прелюбодейцей, все же прочее повелевает переносить любомудренно, и прелюбодейцу отлучает потому, что она повреждает род“...⁴¹³.

Изложенное нами учение древней Церкви всё же единодушно свидетельствует, что христианский брак живых супругов если и расторгался, то только по вине прелюбодеяния⁴¹⁴. Но с IV-го века, когда Римское правительство стало постепенно считаться со взглядом Церкви на жизнь, два брачные права: римское и церковное столкнулись, и в результате получилась взаимная уступка. Государство к концу IХ-го века совсем отказалось от права разрешать развод по свободному согласию супругов (divortium ex consensu), а Церковь постепенно усвояла государственные постановления относительно развода на законном основании или расширяла законные причины к разводу (divortium ex rationabili causa). В этом случае Церковь основывалась на разрешении Спасителя расторгать браки по вине прелюбодеяния. Если позволительно разводиться по вине прелюбодеяния, то почему не разрешить развода в случаях, влияющих также разрушительно на брачный союз, как и прелюбодеяние. Брачный союз заключается не для одного плотского сожития, но для всестороннего общения между мужем и женой и потому может быть нарушен не одним прелюбодеянием. Некоторые же случаи аналогичны с естественной смертью одного из супругов, прекращающею брак, как, наприм.: монашество, рабство и безвестное отсутствие⁴¹⁵...

Отсюда уже ясно, что при таком толковании слов Спасителя относительно развода, можно прийти к конечному выводу, что развод позволителен по всякой причине. А так как далее во Христе нет мужеского пола, ни женского (Гал.3:28), то тем же правом развода по всякой причине могут пользоваться безразлично – муж или жена.

И действительно, по действующим ныне у нас законам право развода сильно расширено и равно в сторону мужа и жены. Так, у нас брак не только прекращается смертью одного из супругов, но и расторгается: по вине прелюбодеяния одного из супругов; по неспособности к брачному сожитию; по нежеланию одного супруга следовать за другим, лишённым всех прав состояния и сосланным в Сибирь в каторгу или на поселение; по безвестному отсутствию одного из супругов не мене пяти лет; за пропажей супруга на войне без вести или в плену также не менее пяти лет; при поступлении обоих; супругов в монастырь... Словом, в принципе и мы стоим: на той линии, конечным принципом которой служит дозволение не только мужу, как было у евреев, но и жене разводиться до всякой причине. Став на путь уступок гражданскому законодательству в делах брака, мы законом 28 мая разрешили и виновной в прелюбодеянии стороне вступить в новый брак, по исполнении определённой церковной епитимии⁴¹⁶. Здесь также удержана новая точка зрения на слова Спасителя о разводе, появившаяся в Церкви под влиянием Государства и отнявшая от них присущий им безусловный или категорический характер: если-де прелюбодеяние преступно, то как же прелюбодея, отлучённого от первого или второго брака, оставить жить во грехе дальнейшего прелюбодеяния; лучше, подвергнув его епитимии, разрешить ему вступить в новый брак с благословения Церкви!... А каковым будет этот новый брак по существу своему с точки зрения Евангельского и Апостольского учения, и можно ли его совершать „в Господе“?..⁴¹⁷.

Изложив взгляд древней Церкви и ныне действующего законодательства по затронутой нами стороне брачного вопроса, мы перейдём к учению Христа и св. Апостолов о том же предмете, как оно записано в св. Писании Нового Завета и как оно представляется нашему пониманию.

И в данном случае мы для большей наглядности считаем за лучшее привести здесь все те места из св. Писания, которые имеют прямое отношение к интересующему нас вопросу:⁴¹⁸.

Мф.5:27–28,31–32 вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй (οὐ μοιχεύσεις – Исх. 20, 14) – 27 ст. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал (ἐμοίχευσεν) с нею в сердце своём – 28 ст. Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную (Втор.24:1) – 31 ст. А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния (πορνείας), тот подаёт ей повод прелюбодействовать (μοιχᾱσϑαι); и кто женится на разведённой, тот прелюбодействует (μοιχᾱται) – 32.

Мф.19:3–9: И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею? – 3. Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их? – 4. И сказал: по сему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью – 5, так что они уже не двое, а одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает – 6. Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо, и разводиться с нею? – 7. Он говорит им: Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с жёнами вашими; а сначала не было так – 8; но Я говорю вам: кто разведётся с женою своею не за прелюбодеяние (πορνεία) и женится на другой, тот прелюбодействует (μοιχᾱται), и женившийся на разведённой прелюбодействует (μοιχᾱται) – 9.

Мк.10:1–12. Подошли фарисеи и спросили, искушая Его: позволительно ли разводиться мужу с женою? – 2. Он сказал им в ответ: что заповедал вам Моисей? – 3. Они сказали: Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться – 4. Иисус сказал им в ответ; по жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь – 5. В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их – 6. Посему оставит человек отца своего и мать – 7, и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть – 8. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает – 9. В доме ученики опять спросили Его о том же – 10. Он сказал им: кто разведётся с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует (μοιχᾱται) от неё – 11; и если жена разведётся с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует – 12.

Лк.16:18. Всякий разводящийся с женой своей и женящийся на другой прелюбодействует (μοιχεύει), и всякий, женящийся на разведённой прелюбодействует.

Рим.7:1–3 Разве вы не знаете, братия, что закон имеет власть над человеком, пока он жив? – 1. Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрёт муж, она освобождается от закона замужества – 2. Посему, если при живом муже выйдет за другого, называется прелюбодейцей (μοιχαλὶς); если же умрёт муж, она свободна от закона и не будет прелюбодеицей (μοιχαλίδα), вышедши за другого мужа – 3.

1Кор.6:16. Или не знаете, что совокупляющийся с блудницей (τῇ πόρνῃ) становится одно тело с нею? Ибо сказано: два будут одна плоть.

1Кор.7:10–16. А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем – 10 (если же разведётся, то должна оставаться безбрачной, или примириться с мужем своим), и мужу не оставлять жены своей – 11. Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять её – 12; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с ней, не должна оставлять его – 13. Ибо неверующий муж освящается женою верующей и жена неверующая мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы – 14. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал вас Господь – 15. Почему ты знаешь, жена, не спасёшь ли мужа? Или ты муж, почему знаешь, не спасёшь ли жены? – 16.

– 39 ст. Жена, связана законом, доколе жив муж её; если же муж её умрёт, свободна выйти за кого хочет, только в Господе.

Евр.13:4. Брак всех да будет честен и ложе непорочно; блудников (πόρνους) и прелюбодеев (μοιχοὺς) судит Бог.

Если теперь мы станем решать вопрос о разводе и связанном с ним праве на вступление в новый брак по свидетельствам евангелистов: Марка и Луки и ап. Павла, то с неоспоримой ясностью прийдём к следующим выводам:

во 1-х, права мужа и жены в отношении развода и нового брака равны: что законоположено для мужа, то обязательно и для жены; и наоборот (Мк.10:11–12; 1Кор.7:10–13,16);

во 2-х, христианский закон замужества, связывающий двух супругов в одну плоть – „в Господе“, теряет свою власть над ними только за смертью одного из супругов. В этом случае оставшийся в живых супруг может добровольно вновь подчинить себя тому же закону, т. е. снова может вступить в христианский брак – „в Господе“ (Рим.7:1–3; 1Кор.7:39);

в 3-х, тот же закон замужества, при жизни обоих супругов, никогда и ни по какой причине не теряет своей власти над ними. Посему, расторжение одним из христианских супругов брачного союза его с другим является преступным нарушением заповеди Божией: „и будут два одной плотью; что Бог сочетал, того человек да не разлучает“ и повеления Христа вступившим в брак: „жене не разводиться с мужем... и мужу не оставлять жены своей“ (Мк.10, 2–9; 1Кор.7:10–11⁴¹⁹). Даже обратившемуся из „неверия“ в христианство супругу – „брату“ или „сестре“ запрещается расторгать свою брачную связь с „неверной“ половиной. Здесь, впрочем, действует не закон христианского замужества, а закон христианского „освящения“ неверного верным. Расторжение и этого закона запрещено верующему и только если „неверный“ пожелает, то может развестись с верным. В таких случаях верный – „брат“ или „сестра“ не связаны, разумеется, законом освящения и посему могут, если пожелают, связать себя христианским законом замужества, т. е. браком „в Господе“ (1Кор.7:10–11);

в 4-х, если же кто, вопреки „повелению“ Христа, разведётся с своим супругом, то оба должны остаться безбрачными или примириться между собой (1Кор.7:10–11);

в 5-х, но если кто и этого „повеления“ не исполнит, а, при жизни своего супруга, женится на другой, или выйдет за другого, тот прелюбодействует и сам и сожительствующая с ним (Мк.10:11–12; Лк.16:18; Рим.7:3). Такая брачная связь, как являющаяся по существу своему прелюбодеянием, конечно, не может состояться „в Господе“, потому что христианский брак у всех должен быть честен и ложе должно быть непорочно (Евр.13:4). Посему и церковь не может освящать подобных брачных союзов, как не может она освящать блуда и прелюбодеяний: „блудников и прелюбодеев судит Бог“ (Евр.13:4). Отсюда уже само собой ясно, что Церковь тем более не может освящать брачного союза тех лиц, которые блудодеянием своим осквернили и расторгли свой первый брак „в Господе“, а затем изъявили желание вступить в новый брак: „или не знаете, что совокупляющийся с блудницей становится одно тело с ней?“ (1Кор.6:16⁴²⁰). Самое большее, что, во имя Христовой любви, она может сказать им – это: слезами раскаяния искупите свой грех и примиритесь с невинным супругом своим; но если примирение, по жестокосердию одного из вас невозможно, то оставайтесь оба безбрачными (Рим.7:1–3; 1Кор.7:39; Лк.16:18; 1Кор.7:10–11).

Если же мы обратимся к свидетельству Ев. Матфея о том же предмете, то найдём в нём вставку новых слов, которых нет ни у Евангелистов Марка и Луки, ни у ап. Павла. Эти слова: „кроме вины любодеяния“ и „не за прелюбодеяние“ (5 гл. 32 ст. и 19 гл. 9 ст.⁴²¹). На основании этой вставки сложилась богословско-каноническая точка зрения, по которой развод считается дозволенным Христом по вине прелюбодеяния одного из супругов, причём невинная сторона имеет право вступить в новый брак с иным мужем или с иною женою и с благословения Церкви – „в Господе“.

Но мне думается, что в таком понимании вышеприведённых слов у Ев. Матфея и кроется та роковая ошибка, которая, сделав заповедь Христа условной, дала повод и даже основание расширить в Церкви в угоду Государству право развода и связанное с ним право на вступление в новый брак, как об этом я говорил выше. Правда, весьма основательно возражают, что и здесь Христос всё же определённо указал только на одно условие, при наличности которого брак может быть расторгнут – это на вину прелюбодеяния; всякий другой развод и следующий за ним новый брак Он назвал прелюбодеянием и тем воспретил освящение его Церковью. Но и при таком возражении, мысль многих на достаточном основании невольно останавливается прежде всего на возможности для человека разлучить то, что сочетал Бог. И если, говорят, эта возможность указана Христом в случае прелюбодеяния одного из супругов, то разве нет других случаев, которые также разрушительно действуют на брачный союз, как и блудодеяние; тем более что брак установлен не только для полового сожития и деторождения, но и для всесторонней взаимопомощи между двумя супругами?! Правда, других случаев Христос не указал. Но, замечают, ведь Он Своей первой уступкой слабости человека дал повод и основание идти дальше по пути снисхождения к немощным христианам. И, отменяя Моисеевы постановления о разводе, Христос не осудил Моисея за них, а только разъяснил иудеям, что Моисей дал эти постановления не как идеальные, а лишь снисходя к жестокосердию иудеев. Так что истинно чтущий Бога должен был жить в браке не по Моисеевым законоположениям, а по изначальной Богом данной заповеди о полной нерасторжимости брачных уз. Пусть, говорят далее, и Церковь Христова снисходит к немощам своих чад, расширяя по мере действительной нужды право развода, и в то же время усиленно стараясь о том, чтобы и немощные пасомые всегда помнили, что они отступили от идеала, но не признали уступки за идеал, как-то случилось с иудеями. Для совершенных, такое снисхождение не нужно, но для немощных оно явится спасением их от большего зла. Если Христос и назвал такие браки по снисхождению к немощам людей прелюбодеянием и, если ап. Павел совокупление с блудницей назвал блудом, то всё же, говорят, и тот и другой грех: и прелюбодеяние и блудодеяние могут быть прощены (Ин.8:3–11:1Кор. 5 гл.) и блудников и прелюбодеев брачила новым браком не только Церковь Ветхозаветная, но и Новозаветная (пр. Св. Вас. Вел. 9-е, 21-е). Здесь Церковь не приобщалась ко греху своих немощных чад, потому что преподаваемый им ею брак был сам по себе чист и являлся лишь для них не вполне чистым, но всё же избавляющим их от большего зла. Так, утверждают, и ап. Павел, уступая немощам христиан, сам считал себя чистым от этих немощей (1Кор.9:10–23).

И справедливость требует сказать, что все подобного рода суждения имеют под собой также довольно твёрдую почву, коль скоро заповедь Христа о разводе признана условной, т. е. допускающей возможность расторжения человеком того, что сочетал Бог. Раз сделана уступка, нарушена, так сказать, догматичность этой заповеди, то уже дальнейшие уступки напришиваются сами самой и оправдание их является большей частью делом искусства...

Но совершенно иначе обстоит тот же вопрос, когда в заповеди Христа нет ни одного уклона, ни одного отступления от провозглашённого ею принципа: „что Бог сочетал, того человек да не разлучает“. Тогда нет места со-вопросничеству, как нет места пререканиям в понимании заповедей: о любви к Богу и к ближним. Никто не станет, опираясь на Христа, доказывать, что в таком-то случае можно не любить Бога и ближних. Означенные заповеди безусловны. Такой безусловностью обладает и заповедь Христа о брачном разводе, по разобранным нами свидетельствам Евангелистов: Марка и Луки и ап. Павла. И лишь камнем преткновения, по-видимому, является вышеупомянутая нами вставка у Ев. Матфея новых слов, которые, по мнению многих, сделали заповедь Христа условной. Но так-ли?

В 5-ой гл. 32-м ст. Ев. Мф. Христос, отменяя разрешённый Моисеем развод, говорит: „кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подаёт ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведённой, тот прелюбодействует“.

В гл. 19-й ст. 9-м Христос, ответив раньше на вопрос фарисеев: „по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?“ – ответив указанием на изначальный закон Творца: „оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью“ и усилив этот закон замечанием от Себя: „что Бог сочетал, того человек да не разлучает“, снова и полнее говорит: „кто разведётся с женой своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует, и женившийся на разведённой прелюбодействует“.

Если теперь из приведённых только что слов Христа мы сделаем тот вывод, что Христос разрешил человеку развод по вине прелюбодеяния, то ясной станет не только отмена Христом заповеди Творца: „и будут два одной плотью“, по и противоречие Христа Им же выше сказанному: „что Бог сочетал, того человек да не разлучает“!.. Ведь нельзя же доказать, что Сам Творец дал первым людям заповедь, чтобы человек по вине прелюбодеяния своего супруга расторгал свою брачную связь с ним?! Очевидно, что разбираемые нами слова Христа отнюдь нельзя понимать в смысле разрешения развода по вине прелюбодеяния. Я уже не говорю о том, что и свидетельства Ев. Мк. и Лк. и ап. Павла нисколько не говорят в пользу такого понимания тех же слов Христа.

И вот мы приходим к тому убеждению, что речь Христа у Ев. Матфея необходимо истолковать так:

во 1-х, развод запрещён безусловно, так что всякий разводящийся с женой своею нарушает заповедь Божию: „и будут два одной плотью“⁴²² и повеление Христа: „что Бог сочетал, того человек да не разлучает“ (Мф.19:3–8);

во 2-х, в деле развода, кроме вины нарушения заповеди Божьей и повеления Христа, есть ещё и другая вина – это вина прелюбодеяния. В этой вине прелюбодеяния повинны:

1) кто разводится с женой своей, кроме вины прелюбодеяния, так как он подаёт своей жене повод прелюбодействовать;

2) ещё более тот, кто разводится с женой своей не за прелюбодеяние и женится на другой, потому что в этом случае он и своей жене даёт повод прелюбодействовать, и сам, при жизни своей жены, Богом у него не отнятой через смерть, вступает в противозаконное, прелюбодейное совокупление с иной женой;

3) кто женится на разведённой, по смыслу речи: на разведённой не за прелюбодеяние.

Вот всё, что сказано у Ев. Матфея и чем он дополнил других Евангелистов и ап. Павла, ни на йоту не изменяя сказанного ими. Заповедь о разводе осталась и у Ев. Матфея безусловной и только раскрыта двойная вина человека в нарушении этой заповеди.

На три параллельно поставленных вопроса мы не находим у Ев. Матфея ответа:

1) кто разведётся с женой своей за прелюбодеяние, тот подаёт ли ей повод прелюбодействовать?

2) кто разведётся с женой своей за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует-ли?

3) кто женится на разведённой за прелюбодеяние, тот прелюбодействует-ли?

Но на эти вопросы, пользуясь свидетельствами других евангелистов и ап. Павла, мы можем дать следующие ответы:

1) кто разведётся с женой своей за прелюбодеяние, тот неповинен в грехе её прелюбодеяния; но если кто оттолкнёт от полового сожития с собой раскаявшуюся в прелюбодеянии жену свою, тот подаёт ей повод к новому прелюбодеянию;

2) кто разведётся с женой своей за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует от неё, потому что вступил с ней в незаконное совокупление, при жизни своей жены. Сверх того, он подаёт и своей жене повод прелюбодействовать, так как новым сожитием своим преградил ей путь к раскаянию и примирению с ним;

3) кто женится на разведённой за прелюбодеяние, тот прелюбодействует, становясь одно тело с нею. Раскаяние прелюбодейной жены имеет значение только по отношению к её мужу, но не к мужу иному, с которым её связь, при жизни первого мужа, является прелюбодеянием.

Само собою понятно, что во всех этих случаях констатируется первая вина – это нарушение заповеди Божией и повеления Христа о нерасторжимости брачного союза.

Обращаясь к свидетельствам глубокой церковной старины, мы находим там подтверждение высказанной нами мысли о запрещении Христом расторгать брачный союз и по вине прелюбодеяния, когда невинный также не имеет права, как и во всех других случаях, вступить при жизни своего супруга в новый брак. В „Пастыре“ Ерма (кн. 2-ая; запов. 4-ая) читаем: „если господин, сказал я, кто-нибудь будет иметь жену, верную в Господе, и найдёт её в прелюбодеянии, то грешит ли муж, если живёт с нею?“ И он сказал мне: „доколе не знает греха её, муж не грешит, если живёт с нею. Если же муж узнаёт о грехе своей жены, и она не покается, но будет оставаться в своём прелюбодеянии, то муж согрешит, если будет жить с нею и сделается участником в её пре любо действе“. – „Что же делать, сказал я, если жена будет оставаться в своём пороке?“ И он сказал: „пусть муж отпустит её, а сам остаётся один“⁴²³. Если-же, отпустивши свою жену, возьмёт другую, то и сам прелюбодействует“ ⁴²⁴. – „Что-же, господин, – говорю, – если жена, отпущенная покается и пожелает возвратиться к мужу своему, то не должна ли быть принята мужем её?“ И он сказал мне: „даже если не примет её муж, он грешит и допускает себе грех великий; должно принимать грешницу, которая раскаивается, но не много раз. Ибо для рабов Божиих покаяние одно. Поэтому ради раскаяния не должен муж, отпустив жену свою, брать себе другую. Такой образ действий одинаково относится как к мужу, так и к жене... И так, заповедуется вам, чтобы вы⁴²⁵ оставались одинокими: как муж, так и жена; ибо в этом случае может иметь место покаяние“⁴²⁶.

Также ясно и безусловно говорится в Апост. пр. 48-м и в пр. 115-м Карфагенского собора: „аще который мирянин, изгнав свою жену, поймет иную, или иным отринутую: да будет отлучён“ (пр. 48 Ап.). „Постановлено: да по евангельскому и апостольскому учению, ни оставленный женой, ни отпущенная мужем, не сочетаваются с другим лицом: но или тако да пребывают, или да примирятся между собою. Аще пренебрегут сие: да будут понуждены к покаянию. Потребно есть просити, да будет издан о сем деле царский закон“ (115 пр. Карф. соб.).

В таком освещении выступает перед нами заповедь Христа о разводе и связанном с ним праве на новый брак.

И. Айвазов

(Библейские канонические основания для полемики против хлыстов).

Последователи секты хлыстов (иначе – шалапутов, прыгунов, скакунов, богомолов, постников), по крайней мере более строгие их толки, считают грешным употребление в пищу вина, мяса, рыбы и некоторых овощей, как картофеля и лука, а также кофе, чая, сахара. Кто вкушает всё это, хотя-бы то в малейшем количестве, тот, по их понятию, уже сходит с пути спасения и оскверняется. Происхождением все названные роды пищи хлысты относят (в своих цензурных и нецензурных легендах) к чёрту (которого называют не иначе, как „враг“).

Когда хлысту приходится притворяться или отстаивать свои воззрения, он старается выдать своё отношение к пище за православное учение о посте и особом обете монашествующих. Не прочь хлыст иногда сослаться и на Священное Писание.

Не трудно однако видеть, что учение о пище хлыстовщины не имеет ничего общего с православным уставом как о посте, так и о монашеском воздержании, ничуть не основывается на Слове Божием, а, напротив, осуждается и Писанием и церковными правилами св. соборов.

Прежде всего, православная церковь никогда не считала и не считает скоромным вина, чая, картофеля, лука. Следовательно, хлыстовские правила о пище и церковный устав о посте – это вещи совершенно разные. И монаху уставом разрешается в небольшом количестве вино и рыба, не говоря уже о чае, луке или картофеле; а в православной греческой церкви монахам дозволено есть даже мясо.

Но главное существенное различие православного устава и хлыстовских правил о пище вот в чём. Православная церковь не смотрит так, будто одна постная пища чиста, а скоромная – сама по себе нечиста, скверна, так что и употребляющий её, хотя-бы то и в скоромные дни, уже непременно оскверняется. Иное дело пост или запрет ради подвига воздержания некоторых родов пищи, особо питательных, притом в известные сроки; а иное дело – гнушаться какой-нибудь пищей, как всегда и во всяком количестве нечистой и оскверняющей. Православная церковь учит посту и воздержанию, а хлыст гнушается вина, мяса, чая, картофеля.

А что на хлыста невозможно смотреть, как на особого постника, превосходящего обетами воздержания даже устав монашества, – это видно даже из самой повседневной его жизни. Хлыст – преизрядный лакомка; его стол зачастую дороже и изысканнее стола православных: молоко, яйца, всевозможные овощи, фрукты, хороший мёд – вот чем питается сколько-нибудь состоятельный хлыст. И, что особенно важно, никогда хлысты этого в себе не осуждают, тогда как строго судят всякого выпившего стакан чая или рюмку вина. Да и вообще хлысты во всём своём быту не похожи на чрезвычайных воздержников. Каждый из них стремится сколотить себе состояние и обставить себя возможными удобствами и роскошью в одежде, обстановке и т. д. И опять, никем из них никогда это не осуждается.

Итак, хлысты – это вовсе не монахи, не православные постники, а особая секта, гнушающаяся, как скверны, некоторых родов пищи.

Посмотрим-же, как учит о посте и пище Слово Божие, которым руководится православная церковь, на которое отчасти ссылаются и хлысты в оправдание своих странных мудрований.

Писание всегда строго осуждает неумеренное употребление какой-бы-то-нибыло пищи и питья. „Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство“, поучает апостол (Еф.5:18). „Пьяницы – царствия Божия не наследуют“ (1Кор.6:10). Конец тех, у кого Бог – чрево, погибель (Флп.3:19). „Пьянство, бесчинство и тому подобное“ – это „дела плоти“, а „плод Духа“ – „воздержание“ (Гал.5:19–23). Пьяница не должен быть в церкви епископом (1Тим.3:3); пристрастие к вину не терпимо в дьякопах (1Тим.3:8); даже от жён их непременно требуется трезвость (1Тим.3:11). Порабощение пьянству особенно осуждается в старцах (Тит.2:3). Только сыны проклятия и погибели полагают удовольствие во вседневной роскоши и пиршествах (2Пет.2:13). „Попечения о плоти не превращайте в похоти“, научает Павел сынов царствия (Рим.13:13): значит, всякий излишек против полезного и необходимого для здорового существования тела вообще, в том числе и в питании, есть грех. „Страдающий плотью перестаёт грешить“ (1Пет.4:1): значит, кто обуздывает излишний аппетит желудка, тем причиняя себе некоторое телесное страдание голода, тому легче устоять против греха. „Смотрите за собою, учил Господь, чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством“ (Лк.21:34): излишество в пище лишает дух человека бодрости, отягчает сердце, мешает ему свободно парить к Богу.

Посему во все времена хорошие люди постились в особо важные минуты жизни. Так делал Моисей (Исх.34:28; Втор.9:9,18), Самуил (1Цар.7:6), Давид (Пс.34:13;68:11–12,108:24; 2Цар.1:12;3:35;12:6), Илия (3Цар. 17 и 19 гл.), Иосафат (2Пар.2:30), Есфирь и Мардохей (Есф.4:13), Иудиф.8:5–6, пр. Даниил (Дан.9:3;10:2–3), Ездра (1Езд.8:21;2Езд.8:49–51;9:2; Неем.1:4;9:1), Маккавеи (1Мак.3:46–47; 2Мак.13:12), Анна пророчица (Лк.2:27), Предтеча Господень (Мф.3:4;11:18–19; Мк.1:6) и его ученики (Мф.9:14; Лк.5:33; Мк.2:18), даже язычники, как Ниневитяне (Ион.3:5–10) и Корнилий (Деян.10:30). У Евреев были и посты постоянные, из года в год в одни и те же сроки повторявшиеся, в воспоминание великих и тяжких событий их истории (Зах.7:3–5;8:19; сн. Иер.41:5; Деян.27:9).

В Новом Завете Господь Иисус Христос постился 40 дней, готовясь выступить на своё общественное служение (Мф.4:2; Лк.4:2). На молитву с постом Он указывал, как на средство изгонять бесов (Мф.17:21); Он предрёк пост и ученикам Своим (Мф.9:15; Лк.5:34–35). И мы видим, после Него они действительно постятся (1Кор.9:25–27; 2Кор.11:27;6:5; Деян.13:2;14:23).

Но утверждая телесный пост, Писание никогда не смотрит на него, как на что-то само по себе ценное, а только как на средство, правда необходимое, но всё же только средство, к чистоте души и развитию добродетели: объедение и пьянство отягчают сердца (Лк.21:34); пост должен смирять не просто только тело, но и душу (Пс.34:13;68:11–12; Дан.10:12; Лев.16:29). Пост телесный, т. е. воздержание в пище, должен соединяться с постом духовным, т. е. воздержанием от всяких плотских и духовных страстей. В книге пр. Ионы читаем: „И поверили Ниневитяне Богу и объявили пост“. От имени царя был приказ: „чтобы ни люди, ни скот, ни волы, ни овцы ничего не ели, не ходили на пастбище, и воды не пили... и чтобы каждый обратился от того пути своего и от насилия рук своих... И увидел Бог дела их, что они обратились от того пути своего“ (Ион.3,5–10). „Доброе дело молитва с постом и милостынею и справедливостью“, учит Товит (Тов.12:8). Господь говорит устами пр. Иоиля: „Обратитесь ко мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании. Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши и обратитесь к Господу Богу вашему“ (Иоил.2,12–13). Но как всякое полезное обрядовое установление (см. Ис.1,11–15), так и пост можно извратить так, что он потеряет всякую цену перед Богом. Это и делают те, которые забывают, что телесный пост ценен в очах Божиих и необходим для спасения только как средство к очищению сердца и выражение нашего стремления к воздержанию от страстей. Такие люди изнуряют постом тело, забывая о духовном воздержании, воображая, что одно уже ограничение в пище само собой приближает их к Богу. Такой постник легко впадает в гордость и лицемерие, ибо, много постясь телесно напоказ, думает, что уже за одно это достоин похвалы от Бога и людей. Грозно осуждали такое настроение пророки и Сам Господь Иисус Христос. Устами пр. Исаии Бог говорит Евреям: „Они каждый день ищут Меня и хотят знать пути Мои, как бы народ, поступающий праведно и не оставляющий законов Бога своего; они вопрошают: почему мы постимся, а Ты не видишь?.. Вот в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других. Вот вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкой рукой бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте... Вот пост, который я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма и угнетённых отпусти на свободу и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого – одень его и от единокровного твоего не отвращайся“ (Ис.58:2–7; смотри ещё Иер.14:12; Зах.7:5). Подобное же ложно-постническое настроение имели фарисеи: телесно они строго исполняли посты, даже ещё сверх положенного (Лк.18:12) и снаружи казались другим праведными, да и воображали себя такими, будучи внутри полны всяких мерзостей. Одной этой благочестивой внешностью они гордились и хвалились перед Богом (ст. 11–12) и её выставляли напоказ, чтобы видели это люди и славили их высокую жизнь (см. Мф. 23 гл.). Господь строго осуждал их за это лицемерие, за такой ложный, только наружный пост (Мф.6:16–18). Коротко говоря, по Писанию нужно поститься не „для себя“, т. е. не для удовлетворения тщеславного чувства своей высоты и правоты, а „для Бога“, т. е. для спасения (См. Зах.7:5–6; Рим.14:6, 1Кор.10:31). Изнурение же тела, некоторое небрежение о насыщении плоти само по себе не всегда ещё является признаком мудрости: оно, по слову апостола, без должного духовного настроения иногда может иметь один только вид мудрости (Кол.2:20–23). Такое постничество может быть лицемерием, т. е. обманом других и самообольщением, т. е. самообманом; его могут проповедать и лже-словесники, сожжённые в своей совести, но то будет учение бесовское (1Тим.4:1–3).

Так учит Слово Божие о воздержании и посте. Но, предписывая воздержание во всякого рода пище, Писание отнюдь не считает каких-нибудь родов пищи и пищевых продуктов нечистыми, в каком-бы то-нибыло количестве воспрещёнными, скверными в себе, гнусными. Все растения и животные – дело рук Всесовершенного Творца, и потому все они хороши. „И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя (по роду и подобию её) и древо плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду (и по подобию) её и древо (плодовитое), приносящее плод, в котором семя его по роду его (на земле). И увидел Бог, что это хорошо“ (Быт.1:11–12). „И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду её. И увидел Бог, что это хорошо“ (Быт.1:20–21). „И создал Бог зверей земных по роду их и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо“ (Быт.1:25). Сотворив первых людей, Бог сказал им: „вот я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое древо, у которого плод древесный, сеющий семя – вам сие будет в пищу. И стало так. И увидел Бог все, что Он создал, и вот хорошо весьма“ (Быт.1:29–31). После потопа Бог сказал Ною и его потомству: „всё, что движется на земле, и все рыбы морские: в ваши руки отданы они; всё движущееся, что живёт, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам всё“ (Быт. 9, 2–3).

Эти первые заповеди Божьи послужили человеку законом. Мы видим, что в семьях патриархов употребляли вино, мясо и овощи. Ной насадил виноградник и, выпив много вина, был пьян. Нигде в Писании этот поступок не поставлен ему в грех: очевидно, он не знал ещё силы виноградного сока и, если согрешил, то грехом неведения. Но отсюда ясно, что само вино – чисто и употребление его не допьяна – позволено. Патриарх Авраам принимал трёх странников и угощал их не только молоком и маслом, но и приготовленным телёнком (Быт.18:8). Мельхиседек предлагал Аврааму вино (Быт.14:18). Исаак приказывает сыну своему Исаву (охотнику) – добыть дичи и приготовить любимое кушанье. И это в ту священную минуту, когда он в старости захотел передать сыну права первородства и Божьи благословения (Быт. 27 гл.). Нет нужды исчислять по Писанию, кто и когда из праведных мужей вкушал вино или мясо. Вино и мясо приносились даже в жертву Богу, т. е. были освящены (Лев. 1–7 гл.). Остатки жертв имели право вкушать только священники; эти остатки мяса названы в писаниях „святыней великой“ (Лев.6:25–30). „Ты, обращается псалмопевец к Богу, произращаешь траву для скота и зелень на пользу человека, чтобы произвести из земли пищу, и вино, которое веселит сердце человека“ (Пс.103:14–15). „Вино полезно для жизни человека, если будешь пить его умеренно. Что за жизнь без вина? Оно сотворено на веселие людям. Отрада сердцу и утешение душе – вино, умеренно употребляемое вовремя. Горесть для души – вино, когда пьют его много, при раздражении и ссоре. Излишнее употребление вина увеличивает ярость неразумного до преткновения, умаляя крепость его и причиняя раны“ – пишется в книге премудрости Иисуса сына Сирахова (Сир.31:31–36). „Вино веселит жизнь“ – изречение Екклезиаста (Еккл.10:19). Дайте сикеру погибающему и вино – огорчённому душой“ – слова кн. Притчей (Притч.31:6).

В Ветхом Завете мы встречаем и такие случаи, когда то, что хлысты считают грехом есть, вкушали небожители. Авраам угощал мясом Бога и ангелов. „И они ели“ (Быт.18:8). Архангел Рафаил, сопутствовавший Товии, ел рыбу (Тов.6:6). Скажут, конечно, что это была одна видимость, один призрак. Пусть будет так. Но что же из этого? Бог или ангелы, конечно, и призрачно не могут совершать чего-либо дурного: это противно их святости; и потом, это значило-бы, что они вводят в человека соблазн.

Обращаемся по нашему вопросу к Новому Завету. У Господа Иисуса Христа и св. апостолов мы видим то же отношение к пище: ни вино, ни мясо, ни рыбу они не считали нечистыми и оскверняющими.

Что касается рыбы, то несомненно, что для апостолов, а может быть и для Христа, она была главной пищей, ибо апостолы были именно рыбаками, как до, так и после своего призвания (Мф.4:18; Марк. 1:16; Лк.5:1–11; Ин.21:3). Если бы они считали вкушение рыбы скверной, то они не могли бы с чистой совестью и быть рыболовами, ибо, если бы даже они ловили её не для себя, то всё же, значит, на соблазн другим, по крайней мере, содействуя греху других. Но мы имеем и положительные данные, что апостолы ели рыбу (Ин.21:13). Ел рыбу и Христос (Лк.24:42–43). А затем, в пустыне, когда поучавшийся у Христа народ взалкал и нашлось на 5000 народу пять хлебов и две рыбы, Господь благословил чудесно умножить это количество пищи, так что и хлеба, и рыбы хватило насытиться всем пяти тысячам (Ин.6:9–14; Мф.14:15–21; Мк.6:41; Лк.9:16). Другой раз Господь так же чудесно насытил 4000 семью хлебами и несколькими рыбами (Мк.8:7–9; Мф.15:32–38). Далее, если бы Господь считал употребление рыбы в пищу нечистым, Он никогда не уподобил бы Царствия Божия – неводу, ловящему рыб (Мф.13:47–48), а апостолов, имеющих уловить мир в послушание вере – рыбарям (Лк.5:11); ибо чистое и святое прилично уподобить только чистому же; а сравнение грязное берётся только для уподобления чего-либо грешного и грязного (2Пет.2:22; Флп.3:2; Мф.3:7,12:34 и др.). Наконец, если бы рыба и рыбоядение были нечисты, Господу не могло бы быть угодно чудесно даровать статир на храм из утробы пойманной рыбы (Мф.17:27). Относительно мяса тоже нужно думать, что Христос и апостолы ели его. По крайней мере они совершили Ветхозаветную Пасху (Лк. 22 гл.), которая, по закону, состояла во вкушении агнца (Исх. 12; Втор. 16 гл.). Из учения ап. Павла о ядении идоложертвенного совершенно ясно, что мясо всякое, даже от треб идольских, есть христианину не грешно (Рим. 14 гл., 1Кор. 8 и 10 гл.). О себе сам апостол говорит, что во веки не станет есть мяса (т. е. идоложертвенного) только в тех случаях, когда оно соблазняет брата (Рим.14:20–23).

Отношение Господа Иисуса Христа и апостолов к вину не менее ясно.

На тайной вечери Господь с учениками пил чашу виноградного вина (Лк.22:18; Мф.26:29; Мк.14:25), и чаша эта была чудесно пресуществлена Духом Святым в самую пречистую кровь Агнца Нового Завета. И таинство причащения повелено нам творить во все времена до самого второго Христова пришествия (1Кор.11:25–26). Господь присутствовал на браке в Кане Галилейской, где пили вино, а когда его недостало, Он чудесно даровал им вина ещё (Иоан. 2 гл.). В Откр. (Откр.6:6) изображается, что когда совершилось на небе повеление навести на землю скудость даже в хлебе, то всё же было сделано ограничение: „вина и елея не повреждай“: значит, они чисты и необходимы для человека. „Пришёл Иоанн Креститель, упрекал Христос фарисеев, ни хлеба не ест, ни вина не пьёт; и говорите: в нём бес. Пришёл Сын Человеческий: ест и пьёт; и говорите: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам“ (Лк.7:33–34; Мф.11:19). Значит, всем было известно, что Христос пьёт вино; и это даже многих удивляло и было предметом нападок и клеветы. И об апостолах укорительно вопрошали Христа, – зачем они едят и пьют (т. е. вино) не как ученики Иоанновы или фарисейские (См. Лк.5:33).

Итак ни вино, ни рыба, ни мясо, ни какая другая пища, по христиански, не могут почитаться нечистыми или оскверняющими.

В Ветхом Законе, правда, было относительно употребляющего в пищу деление на чистое и нечистое, на что иногда ссылаются и хлысты. Но хлысты не имеют основания утверждать, что свой устав они взяли из Моисеева закона хотя-бы уже потому, что там никакие травы или овощи не признаются нечистыми, вино – тоже чисто, а из рыб и животных воспрещены к употреблению лишь некоторые (См. Лев. 11 гл., Втор. 14 гл.).

А затем, Ветхий Закон в своём обряде потерял для нас своё обязательное значение, как тень грядущих благ, а не самый образ вещей (Кол.2:17; Евр.8:5;10:1), как детоводитель при несовершеннолетнем, перестающий быть нужным для взрослого (Гал.3:24–26). Не развивая вопроса об отмене других частностей Моисеева обрядового Закона, найдём не мало мест Слова Божия, где ясно отменяется именно устав о чистой и нечистой пище. Сюда относятся уже слова Христа: „Напр., извне входящее в человека не может осквернить его, потому что не в сердце его входит, а в чрево и выходит вон, чем очищается всякая пища“ (Мк.7:15–19; Мф.15:11). Апостол Пётр говорит пред Богом, что ничего нечистого он никогда не ел (Деян.10:14). Но Господь подтвердил ему в видении плащаницы, что нельзя почитать нечистым того, что Бог очистил (Деян.10:15). Конечно, это видение плащаницы, полной нечистых животных, означало символически очищения язычников для Царствия Божия. Но несомненно с этим соединяется и тот более буквальный смысл, что ветхие преграды и разделения пали, в Царствие Божие доступ открыт не одному чистому плотским обрядом Еврею, но и язычнику, не знающему разделения пищи на чистое и нечистое: Бог очищает для спасения язычников, как Он очищает прежде почитавшуюся нечистой пищу. Решение апостолов о том, что ветхий обряд не нужен для христианина, сделано было на апостольском соборе, как о том писано в 15 гл. книги Деяний апостолов. „Угодно Св. Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени (т. е. закона) более сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины и блуда“ (Деян.15:29). Таково постановление апостольского собора. Значит, из Ветхого устава о пище для Нового Завета удержано только – не есть идоложертвенного (когда и почему, – смотри 1Кор. 9 гл; 1Кор.10:25–33; Рим. 14), удавленины и крови; остальные запрещения о нечистых животных потеряли свою силу. В послании к Галатам ап. Павел говорит о Петре, что он жил (речь именно о пище) уже не по-иудейски (т. е. не по Ветхому обряду), а по-язычески (Гал.2:14). И Пётр не отрицает этого. Он ел вместе с язычниками. Пришли христиане из евреев; им это показалось зазорным. Пётр, боясь соблазнить их, стал снова держаться еврейского закона о чистом и нечистом в пище. Но эта перемена оказалась соблазнительной в другую сторону, т. е. христианам из язычников, которые могли подумать, что для всякого христианина обязательно держать Ветхий устав о пище. Тогда Павел „в лице противоста“ Петру и настаивал на том, что оправдание – не от Ветхого Закона, а потому и обряд о чистой и нечистой пище не нужен для спасения (Гал. 2 гл.). У ап. Павла в его посланиях в полноте развито учение о том, что, вопреки некоторым языческим и еретическим мудрованиям, а особенно вопреки иудейству, для новозаветного человека всё должно быть чисто, и никакая пища не осквернительна. Учение это содержится преимущественно в посл. к Рим. 14 гл. и 1Кор. 8 и 10 гл., где апостол даёт наставления, как относиться христианину к идоложертвенному, т. е. яствам, освящённым по-язычески. „Царствие Божие, но апостолу, не пища или питье, но праведность; мир и радость во Св. Духе. Кто сим служит Христу, тот угоден Богу“ (Рим.14:17–18). „Пища не приближает нас к Богу, ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим-ли, ничего не теряем“ (1Кор.8:8). „Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом⁴²⁷ нечистого... Всё чисто“ (Рим.14:14,20). Поэтому „всё, что продаётся на торгу (т. е. и всякое мясо), ешьте без всякого исследования для спокойствия совести, ибо Господня земля и всё, что наполняет её“ (1Кор.10:25–26). Можно сидеть даже в языческом капище и есть какие-угодно яства, хотя-бы то даже и посвящённые идолу (1Кор.8:10). Подобные же мысли есть у апостола в посланиях к Колосянам, Титу и Тимофею. Тита он предостерегает не увлекаться „Иудейскими баснями и постановлениями людей, отвращающихся от истины“ и поучает: „для чистых – всё чисто, а для осквернённых и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их, и совесть“ (Тит.1:14–15). Среди Колосян были увлечения „философией, пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира“ (Кол.2:8). „Никто да не осуждает вас, пишет им Павел, за пищу или питьё... Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием... Если вы со Христом умерли для стихий мира, то для чего вы, как живущие в мире, держитесь постановлений: не прикасайся, не вкушай, не дотрагивайся (что всё истлевает от употребления), – по заповедям и учению человеческому? Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти“ (Кол.2:16–23). Тимофею ап. Павел предсказывает: „Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским через лицемерие лже-словесников, сожжённых в своей совести, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвой“ (1Тим.4:5).

Итак, нечистой пищи нет для христианина. Если и существовали в язычестве и иудействе подобные понятия, то в Новом Законе Христом и апостолами всё объявлено чистым. Если иногда христианин и должен воздержаться от какой пищи, то это тогда, когда его еда будет соблазнять брата, т. е., если брат немощен в вере (Рим.14:1), несовершен в совести (1Кор.8:7,12), не имеет надлежащего понятия о христианской свободе в пище, может думать, что вкушающий известную пищу вкушает тоже против совести и может заразиться этим примером, т. е. поступить против своей несовершенной веры и тем согрешить (См. Рим.14:23).

Теперь обратимся к канонам Церкви. Они тоже считают всякую пищу чистой и осуждают тех, кто гнушается некоторых родов её, как скверных. 51 правило св. апостолов говорит: „Аще кто, епископ или пресвитер, или диакон или вообще из священного чина, удаляется от брака и мяс и вина, не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что вся добра зело, и что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил их, и таким образом, хуля клевещет на создание, – или да исправится или да будет извержен из священнаго чина и отвержен от церкви. Такожде и мирянин“.

Апост. 53: „Аще кто, епископ или пресвитер, или диакон, во дни праздников не вкушает мяс и вина, гнушался, а не ради подвига воздержания, – да будет извержен, яко сожженный в собственной совести и бывающий виною соблазна многим“.

Гангр. 2: „Аще кто, с благоговением и верою, идущего мясо (кроме крови, идоложертвенного и удавленины) осуждает, якобы, по причине употребления онаго, не имеющаго упования, – да будет под клятвою“.

Анкир. 14: „Состоящим в клире, пресвитерам или диаконам, которые воздерживаются от мяс, определено: касатися оных и потом, аще восхотят, воздержатися от оных. Аще же не восхотят сего, так что не будут ясти и овощей, полагаемых с мясами, и не покорятся сему правилу, – да будут низложены от своего чина“.

Таким образом, правила церковные ясно осуждают воздержание от некоторых родов пищи, как, напр., вина и мяса, не ради подвига воздержания, а ради гнушения, т. е. боязни оскверниться ими. За такое поведение состоящим в священном чине полагается извержение из сана, а мирянину – клятва и отвержение от церкви. 14 пр. Анкирского собора показывает, что существовал даже особый приём, чтобы отличить, кто не ест мяса ради подвига воздержания, а кто по причине гнушения. Постнику предлагали съесть хоть раз, хоть немного мяса; если же он отказывался от него и даже от тех овощей, какие лежали вместе с мясом, то это было явным доказательством, что он именно гнушается Божья создания.

Означенные церковные правила писаны против еретиков (подобных нынешним хлыстам), гнушавшихся брака, вина и мяса. Св. Василий Великий в 47 каноническом послании к Амфилохию указывает, что держащиеся таких взглядов суть именно еретики (см. его пр. 1-е) и велит даже перекрещивать их, т. е. признавать совершённое над ними в их секте крещение недействительным. „Поелику ересь их, говорит он, есть как-бы отрасль ереси маркионитов, гнушающихся браком, отвращающихся вина и создание Божие скверным нарицающих. Посему мы не приемлем их в церковь, аще не крестятся нашим крещением“. Подобные еретики-энкратиты (воздержники) возражали, что ведь и православные не всё едят без разбора, а от некоторых мяс отказываются. Св. Василий доказывает, что это мы делаем не из боязни оскверниться ими, а единственно из страха съесть что-нибудь, хоть само по себе и чистое, по для нашего тела вредное. „Изрядным энкратитам (воздержникам) на важное их возражение: для чего и мы не всё ядим, да ответствуется сие: яко и извержениями нашими гнушаемся. Ибо по достоинству для нас и зелие травное есть тоже, что мясо, а в рассуждении пользы, как в зелии отделяем вредное от здраваго, тако и в мясе различаем вредное от полезнаго. Ибо, и болиголов есть зелие, и мясо ястреба есть мясо; но никто в здравом уме не будет ясти белену, ниже прикоснется песиему мясу, разве в великой нужде. По сему ядший не сделал беззакония“ (пр. 86-е).

Таковы церковные постановления о еретиках, гнушающихся некоторых родов пищи.

Да и вообще церковь правилами своими одобряет не всякий пост, не всякий обет, не всякое подвижничество.

Некто обещался воздерживаться от свиного мяса. Св. Василий в 28 правиле находит этот обет достойным смеха и нерассудительным. „Ибо никое же создание Божие отметно, со благодарением приемлемо (1Тим.4:4)“.

70-е апостольское правило воспрещает пост вместе с иудеями.

64-е апост. правило угрожает клирику – извержением из сана и мирянину – отлучением, если они будут поститься в день Господень (воскресенье) или субботу (кроме только одной великой субботы). Шестой вселенский собор подтверждает то же правило против практики церкви Римской.

Гангр. 18: „Аще кто, ради мнимаго подвижничества, постится в день воскресный, – да будет под клятвою“.

Гангрский собор осудил еретиков, которые, подобно хлыстам, хвалились своим показным видимым самочинным подвижничеством, презирая тех, кто такого подвижничества не выказывал и забывая в состоянии прелести, что худший грех – это гордыня и осуждение ближнего. „Аще кто из мужей, постановляет сей собор, ради мнимого подвижничества, употребляет суровую верхнюю одежду, и аки-бы от сего получая праведность, осуждает тех, которые с благоговением носят шелковые одеяния и употребляют общую и обыкновением принятую одежду, – да будет под клятвою“ (12 пр.). „Сия же пишем, заключает круг своих постановлений собор, поставляя преграды не тем, которые в церкви Божией, по писанию, подвижничествовати желают, но тем, которые подвижничество приемлют в повод гордости, возносятся над живущими просто и, вопреки писаниям и церковным правилам, вводят новости. Таким образом, мы... и воздержание с честностью и благочестием соблюдаемое приемлем и смиренное отшельничество от мирских дел одобряем... и богатства с правдою и благотворением не уничижаем; и простоту и малоценность одежд, употребляемых токмо ради попечения о теле неизысканнаго похваляем, а изнеженнаго в мягкой одежде хождения отвращаемся. ... И да речем вкратце, желаем, да бывают в церкви вся принятая от Божественных писаний и апостольских преданий“ (пр. 21-е).

Последними словами 21 пр. Гангрского собора можно закончить суждение о хлыстовском подвижничестве. Оно не от Писания и не из Предания. Воздержание и пост хороши. Но гнушаться чего-либо из пищи, – это значит хулить Божье создание. Такое самочинное подвижничество, – ересь, осуждаемая и Писанием, и Преданием. В древней церкви за это полагались строгие церковные кары.

В. Базарянинов

О так называемом униатском упорстве и о средствах борьбы с ним.

Желательная постановка борьбы с упорством.

IV.

Могут сказать, что в Холмском крае нет старины, на которую православно-русский миссионер мог бы ссылаться, как на неопровержимое доказательство истинности своих слов. На это мы скажем, что старина есть. Правда ксёндзы и поляки во время унии всегда старались уничтожить всё, что напоминало народу о его русской народности, о его древней православной вере, что изобличало ложность тех положений, которые они старались внедрить в сознание народа. Но всё-таки много старины ещё осталось. В одном месте сохранился крест, в другом икона с надписями, там заметка в старой церковной книге, там старинный колокол с надписями, там метрики на славянском языке и т. п. Всю эту старину, которой так боялись ксёндзы и поляки, нам нужно выдвинуть теперь, показать упорствующим, говорить о ней в церкви, в школе и где только можно и удобно. Сколько мыслей и дум может возникнуть в голове упорствующего, если бы, напр., во время храмового праздника, когда обыкновенно бывает подъём народного духа, ему показано было и предложено для лобызания какое-либо старинное евангелие, за которое страдали его предки, или была всенародно прочитана какая-либо древняя запись, говорящая о страданиях за православную веру священника или всех прихожан какого-либо прихода? Нужно, поэтому, извлечь из архивной пыли и показать народу всё, что может способствовать успеху нашего дела. Если ксёндзы и поляки для успеха своего дела решились нарушить покой останков Иосафата Кунцевича, муч. Виктора, то неужели мы не можем потревожить спокойного пребывания в архивах русской старины, могущей принести пользу нашему делу?

Могут сказать также, что старина-то есть, да кто её знает? Преобладающее большинство, скажут, православно-русских миссионеров не только не знает старины, но не знает даже и того, что известно в печати по истории Холмского края. Это возражение справедливое и серьёзное. Действительно, православно-русские миссионеры в большинстве не знают хорошо ни русской старины, ни истории Холмского края. Этому не учат ни в духовных, ни в светских школах. Откуда, напр., может знать учитель церковно-приходской школы местную русскую старину и историю? Откуда может знать эту старину и историю учитель министерской школы? Ни того, ни другого этому не учили. В лучших условиях, по-видимому, находятся воспитанники духовной семинарии, но и они очень мало знают по истории западнорусского края. В учебниках по гражданской истории очень мало говорится о западнорусском и, в частности, о Холмском крае. Немного говорится о нём и в учебниках по церковной истории. Но это незнание могло бы быть легко устранено, если бы в семинарии учреждена была, кафедра истории западнорусской церкви. Тогда воспитанники выносили бы из семинарии запас познаний по местной истории, который всегда пригодился бы им при прохождении ими своего пастырского служения. Примером для нас в данном случае могут служить центральные семинарии. Так как в центральной России есть много раскольников, то во всех семинариях её преподаётся не только история раскола, но и обличение его. Воспитанник ещё на скамье узнаёт всё необходимое для борьбы с расколом. Он узнаёт не только те возражения, которые встретит на приходе, но имеет даже готовые ответы на эти возражения. В виду многочисленности штундистов в Херсонской епархии, в Одесской семинарии учреждена кафедра истории и разбора учения штундистов. Такая же кафедра учреждена в Киевской и некоторых других южных семинариях. Весьма полезно было бы, если бы и в западнорусских и особенно в Холмской семинарии была учреждена кафедра истории западнорусской церкви, чтобы воспитанники могли изучить более подробно не только церковную, но отчасти и гражданскую историю местного края, чтобы они ещё на скамье узнавали то, о чём им придётся говорить на приходе и как придётся говорить, – как и какие идеи они должны стараться прежде всего проводить, чтобы все они по выходе из семинарии действовали одинаково, в одном и том же направлении, вообще, чтобы воспитанники получали в семинарии не теоретическое только развитие, но и некоторое определённое практическое направление. В католических, напр., семинариях учат гораздо меньше, чем в православных, тем не менее католические ксёндзы действуют успешнее, чем православные священники. А это объясняется именно тем, что в католических семинариях дают воспитаннику определённое практическое направление, в котором он должен всегда действовать и это направление всегда даётся одинаковое, поэтому все ксёндзы действуют одинаково всегда и везде. Учреждение кафедры истории западнорусской церкви в Холмской семинарии не представляет никакой трудности. Так как в Холмско-Варшавской епархии раскола почти нет, то нет никакой нужды преподавать в Холмской семинарии историю и обличение раскола в таком же объёме, как и в семинариях центральной России. При двух уроках в пятом классе можно в достаточной мере ознакомить учеников с историей и обличением раскола. Два же урока в шестом классе, предназначенные для изучения обличения раскола, могли бы быть употреблены на преподавание истории западнорусской церкви. Проходить историю западнорусской церкви вместе с историей Русской церкви вообще невозможно, потому что программа по Русской церковной истории очень обширна, так что у преподавателя едва-едва хватает времени на выполнение программы. Но так как всё выученное с течением времени забывается, а кроме того лица, теперь уже трудящиеся в борьбе с упорством, учиться в школе не могут, то весьма желателен специальный журнал, который, будучи руководим опытными людьми, издавался бы в определённом направлении, проводил бы определённые идеи и таким образом всегда давал бы соответствующий задаче православно-русского дела материал для чтения в школе, в церкви и в семье. Такой журнал вводил бы систему и единство в распространившуюся по всей Холмской Руси русскую миссионерски-просветительную деятельность, объединял бы деятельность духовенства с деятельностью учителей церковно-приходских и министерских школ, собирал бы под своим знаменем литературные силы, которым дороги интересы православно-русского дела в Холмском крае. Такой журнал, будучи читаем священниками и учителями в школе и распространяем в народе Холмского края, мог бы принести большую пользу православно-русскому делу.

Но могут сказать, что знание русской местной старины и истории не может иметь применения в борьбе с упорством, так как упорствующие уклоняются от бесед о вере. На это нужно сказать, что православно-русский миссионер на первых порах своей деятельности может не стремиться к личным беседам с упорствующими. Личную беседу с упорствующими он может заменить на время распространением среди упорствующих книг и брошюр, в которых проводились бы желательные ему идеи и понятия. Дать грамотному упорствующему хорошую брошюру о каком-либо предмете, пожалуй, лучше, чем самому явиться для беседы об этом предмете. Если упорствующий не любит миссионера, не желает даже видеть его, то он не может в беседе с миссионером говорить спокойно, судить беспристрастно. Брошюру же он прочтёт дома спокойно, вдумается в её содержание, если можно, проверит то, на что ссылаются в ней, и потому скорее отнесётся к ней беспристрастно, скорее убедится её доводами, чем словами миссионера. А чтобы упорствующий мог сознательно прочитать брошюру, последняя должна быть написана, насколько возможно, яснее и понятнее. Для ясности и убедительности, цитаты, напр., из Священного Писания должны быть введены в текст. Обыкновенно приводят выдержку из Свящ. Пис. и затем под строкой или же в строке, но в скобках указывают, откуда взята эта выдержка, в роде Еф.1:22–23. Разве упорствующий может понимать, что эта выдержка взята из послания ап. Павла к Ефесянам из 1 гл. 22–23 ст.? Разве он может собственными глазами увидеть, что именно так сказал апостол? Ему нужно в тексте сказать: открой послание ап. Павла к Ефес., прочитай 22–23 ст. 1 главы. Такую цитату упорствующий поймёт и будет иметь возможность, в случае желания, проверить. В видах понятности, хорошо также было бы, если бы брошюры, предназначаемые для раздачи упорствующим, писались на местном народном наречии. Русского языка, особенно богословского, упорствующие не понимают, да и не любят, так как это язык москалей, поэтому не станут читать брошюр, писанных по-русски. В смешанных читальнях русские книги очень мало читаются. Брошюру же, писанную на местном наречии, упорствующий с удовольствием прочтёт, потому что его будет привлекать местный язык своей родственностью и понятностью. Кто не знает, с каким интересом и любовью читалась „Наука“ покойного прот. Иоанна Наумовича, а особенно речи пана Струка? Кто не видал, как во время храмового праздника в г. Холме народ стремится от других экранов к тому экрану, у которого послышится объяснение туманных картин на местном наречии? Правда, в местном наречии не хватает слов для выражения некоторых понятий, но этот недостаток может быть восполнен русскими словами с пояснениями на местном наречии. Читая брошюру на родном языке, упорствующий незаметно для самого себя будет усвоять встречающиеся в брошюре русские слова, будет привыкать к русской речи. Местное наречие, увлекая своей родственностью, будет, следовательно, сближать упорствующих со всем народом русским. Если же почему-либо невозможно писать народные брошюры на местном наречии, то их можно писать по-русски, но ни в каком случае не по-польски. Только нужно помнить при этом, что писать народные брошюры может не всякий, умеющий хорошо писать по-русски, а тот, кто имеет непосредственное сношение с народом, кто знает более или менее круг народных понятий и способ их выражения. Брошюры, написанные без знания народных понятий и способа их выражения, только по названию будут народными. Народ читать их не будет, да и не может. Недавно попалась нам под руки статья, предназначенная для народного чтения. В этой статье очень много нужно было перевести не только на народный, но даже на русский язык. Фигуры, метафоры, иностранные слова встречались на каждой странице. В погоне за красотой, изяществом слога, составитель брошюры забыл свою главную цель – назидание и научение народа, который мыслит просто, говорит только по-русски.

При всей своей пользе для народа, брошюры имеют скоропреходящее значение. По прочтении, брошюра уже теряет интерес, особенно если она не написана просто и говорит об одном каком-либо предмете. Поэтому весьма желательно появление такой книжки, которая в кратких чертах содержала бы в себе всю систему православно-русского, религиозно-национального образования народа. У католиков и протестантов есть много разного рода народных книг как для домашнего, так и для церковно-богослужебного чтения. Католик, равно как и протестант, имеет что почитать и попеть в свободное время. У православных ничего подобного нет. Нам кажется, была бы полезна такая народная книжка, которая содержала бы: 1) молитвы утренние и вечерние, литургию и избранные песнопения вечерни, утрени, главнейших праздников, избранные песнопения великопостные и другие с параллельным переводом на русский язык – для того, чтобы народ мог сознательно участвовать в богослужении; 2) изложение христианского вероучения и нравоучения, с обращением особенного внимания на римско-католические особенности; 3) священную историю Ветхого и Нового завета; 4) краткую церковную историю до разделения церквей, а затем церковно-гражданскую историю, преимущественно западно-русскую.

Такая книжка, разнообразная по своему содержанию, могла бы всегда читаться народом. Ученик, по выходе из школы, мог-бы постоянно возобновлять в памяти то, чему его учили в школе. Упорствующий в случае желания мог-бы знакомиться с православием. Православные могли бы с успехом обличать всевозможные басни о православии, распространяемые агентами польско-латинской пропаганды. Зная историю образования латинства, народ не стал бы верить тому, напр., утверждению, будто православие обязано своим бытием одному патриарху, удалившемуся от других патриархов к язычникам, – утверждению, которое нам самим не раз приходилось слышать от упорствующих, или той басне, будто перед самой смертью Своей на кресте Иисус Христос сказал Своей Матери: „помни о моих униатах“.

Впрочем, упорствующие уклоняются от бесед со священником. От бесед же с учителем они особенно не уклоняются. Поэтому знание местной русской старины и истории учителям школ церковно-приходских и министерских могло бы очень пригодиться, имело бы большое применение в беседах учителей с упорствующими. Но ещё большее применение это знание имело бы в преподавательской деятельности учителей. Зная местную русскую старину и историю, учителя могли бы эти знания сообщать ученикам, а это очень важно, потому что, как всем известно, сведения, полученные на школьной скамье в детстве, наиболее запоминаются, часто остаются в памяти на всю жизнь.

V.

Итак, проектируемая нами деятельность вполне возможна. Но будет ли она полезна? Можно ли предлагаемыми средствами уничтожить упорство, разрушить его основы? Мы убеждены, что можно, и вот почему убеждены. Теперешние средства борьбы с упорством не приносят пользы, как мы уже говорили, потому, что упорствующие не верят словам православно-русского миссионера, и последний не пользуется ничем таким, что могло бы доказывать истинность его слов. Одного даже авторитетного заявления миссионера недостаточно, так как упорствующие считают православно-русского миссионера обязанным, на то и присланным, чтобы говорить в известном направлении. Если же для подтверждения своих слов православно-русский миссионер будет ссылаться на местную русскую старину, будет опираться на свидетельства Евангелия и доказывать не-авторитетность разных католических кантычек и других книг и брошюр, раздаваемых упорствующим, то его словам упорствующие скорее будут верить, и католическая пропаганда не в состоянии будет так легко парализовать их, как парализует теперь.

Что ссылки на сохранившуюся русскую старину могут поддерживать слова православно-русского миссионера, могут убеждать упорствующих в истинности утверждаемых им положений, – об этом прекрасно говорят различные факты – как современной жизни, так особенно истории. В беседах и спорах с упорствующими нередко можно услышать такие вопросы: скажите мне, откуда видно, что здесь жила русская народность, исповедовавшая ту же православную веру, которую исповедуют теперь все русские люди? Покажите мне, что может подтвердить то, что вы говорите? Вопрос этот нам самим приходилось слышать несколько раз. Такой же вопрос при нас поставила однажды крестьянка нескольким священникам. Дело было так. Преосвященный еп. Тихон весной 1898 г. объезжал Белгорайский уезд и остановился ночевать у одного священника. Утром, когда владыка имел со славой идти в церковь для служения обедни, является какая-то крестьянка из соседнего прихода и заявляет, что она хочет жаловаться владыке на своего настоятеля за то, что он скрывает от неё резолюцию начальства, в силу которой ей дозволялось быть полькой, исповедовать католичество. Стоявшие на крыльце дома священники стали убеждать её, уверять, что, вероятно, такой резолюции ещё не получалось. Крестьянка настаивает, утверждает, что она из достоверного источника знает о получении резолюции. В конце концов она и спрашивает: покажите мне то, что доказывало бы правду ваших слов о предках униатов? Если бы этой крестьянке сказали: поди туда-то, посмотри то-то, попроси показать тебе то-то, и увидишь, что мы говорим правду, то она, увидя то, что ей советовали посмотреть, быть может, убедилась-бы в истинности слов священников, поверила бы им. Что старина может убедить упорствующих в истинности слов миссионера или, по крайней мере, заронить сомнение в существующее убеждение упорствующих, – об этом хорошо говорит такой факт. К одному из знакомых нам священников пришла летом 1899 г. старуха со своим внуком и стала просить выдать ей метрическое свидетельство о рождении её матери, так как она хочет подать прошение о разрешении ей быть полькой, исповедовать католическую веру. Стали искать метрику и долго не могли найти. Старуха сказала, что она последняя дочь своих родителей и что мать её была глубокая старуха. Стали искать метрику в старых книгах и, наконец, нашли, кажется, под 1797 годом, среди метрик, писанных по-славянски. Прочитали старухе, а она не верит, что эта метрика её матери. Но так как фамилия, имена родителей крещённой были записаны такие, какие называла старуха, то она стала соглашаться, что это действительно метрика её матери, но попросила позволить её внуку прочитать метрику. Мальчик хотя с трудом, но прочитал несколько неразборчиво записанную метрику. Старуха призадумалась. Священник стал увещевать её не подавать прошения о дозволении ей быть полькой-католичкой, так как родители её были русские. Старуха сказала, что она ещё подумает и ушла домой. До сих пор она ещё не приходила за метрикой.

Но особенно замечателен следующий случай. В одном из приходов Люблинской губернии священствует глубокий уважаемый всеми старик. Во время унии он был усерднейшим ревнителем униатского дела и заклятым врагом православия. перед самым воссоединением он был обличён и обвинён в совращении в унию прихожан древле-православного прихода, за что подлежал наказанию. Освободиться от наказания он мог только в том случае, если согласится воссоединиться с православием. Соседние древле-православные священники познакомили его с действительной историей унии, которой он, как воспитанник Холмской семинарии, не знал хорошо. Старик согласился воссоединиться, – кстати в это время началось общее воссоединение. Но воссоединиться ему самому не трудно было. Ему нужно было воссоединить ещё своих прихожан, которых он прежде всегда уговаривал никогда не принимать православия. Как их воссоединить? Что им сказать? Положение трудное! Он сделал так. Однажды за утренним богослужением он сказал приблизительно такую проповедь. „Вот настаёт иная вера. Царь желает, чтобы мы исповедовали эту веру. Но не думайте, что это вера совершенно новая, чужая для нас. Нет, это вера наших дедов-прадедов. Некогда эта вера была здесь, содержалась нашими дедами-прадедами. Она была уничтожена поляками, которые завели унию после 1596 года. В нашей церкви есть колокол, сохранившийся ещё от до-униатских времён. Вы пойдите на колокольню и там вы увидите этот колокол“. После утрени многие, конечно, пошли на колокольню и увидели там колокол, на котором есть русско-славянская надпись и обозначен 1591 год. За обедней этот священник сказал другую проповедь, в которой рассказал историю появления православной веры на Руси и историю унии в западнорусской церкви. И что-же? Его прихожане все воссоединились. Остались в упорстве только те, которые ещё во время унии никогда не ходили в церковь. И теперь он священствует в том же приходе, пользуется большой любовью прихожан, имеет такое громадное влияние на них, какое редкий священник имеет.

История также свидетельствует, что старина может быть неопровержимым доказательством, подтверждающим слова православно-русского миссионера и разрушающим деятельность польско-латинской пропаганды. Известно, что ксёндзы и поляки по мере возможности уничтожали русскую старину Холмского края, потому что она напоминала населению о его русской народности и православной вере, и этим обращала в ничто все усилия польско-латинской пропаганды. Известно также, что иезуиты, заводившие в XVI веке в западнорусском крае унию, всегда твердили народу, будто его предки были некогда в унии и что, поэтому, и ему следует возвратиться к унии.

Значение старины в деле восстановления в народе сознания его народности и уничтожения противоположной пропаганды особенно ясно видно из истории возрождения славянских племён. Славянские племена возродились благодаря именно тому, что они узнали свою старину. Возьмём, напр., историю возрождения Сербов-Лужичан. Сербы-Лужичане – это небольшое славянское племя, живущее в Саксонии. Ещё в двадцатых годах XIX в. Сербы-Лужичане спали глубоким сном. Сербами они себя почти не сознавали, свой родной язык забывали. Мало-мальски образованный серб стыдился своей родной речи, старался говорить по-немецки. Окружённые со всех сторон немцами, Сербы-Лужичане чуть не были задавлены и поглощены германизмом, и наверно были-бы поглощены, если бы среди них не явилось несколько человек, которые задались целью возродить свой народ. Эти несколько человек взялись за дело горячо. Пожилые люди считали затею их только вспышкой молодых горячих голов. „Пустое вы, дети, затеваете, говорил пастор Лубенский, единственный человек, занимавшийся до того времени изучением сербско-лужицкого языка, – о чём хлопочете? ведь, что вы ни делайте, скоро здесь славянство вымрет, сами увидите!“ (Гильф. Соч. т. II, стр. 26). Тем не менее лица, стремившиеся возродить свой народ, продолжали своё дело. Чтобы лужицкий народ не забыл своего родного языка, они постарались собрать и издать сохранившиеся в устах народа песни, стали сами петь эти песни и других учить тому-же. Для большего успеха своего дела они основали народный журнал, отвечающий вкусу серболужицкого народа, его духовным запросам и материальным нуждам, старались о распространении этого журнала в деревнях. Деятельность ревнителей возрождения Сербов-Лужичан очень скоро принесла плоды. Песни были раскуплены народом, журнал стал всё более и более распространяться в деревнях. Сознание славянской народности стало очень скоро подниматься. Сербы-Лужичане скоро сознали себя славянами, полюбили свою народность, свой язык, перестали стыдиться своей родной речи, стали чуждаться немцев, перестали говорить на их языке. В 1848 году, т. е. через 20 с лишним лет деятельности ревнителей возрождения Сербов-Лужичан, последние подали Саксонскому правительству петицию, в которой просили, чтобы сербский язык был признан официальным наравне с немецким языком и получили благоприятный ответ. Итак, двадцатилетняя настойчивая и умелая деятельность нескольких лиц, – людей без денег, без связей, без покровительства и значения, – подняла сознание славянской народности в Сербах-Лужичанах, окружённых немцами, чуть было не поглощённых германизмом.

Или возьмём историю возрождения русских галичан. До 1848 г. никто в Австрии не признавал русской народности. Русские галичане были порабощены поляками, начали говорить на их языке. Но вот с 1848 г. начинается просветительная деятельность, имеющая целию оживить, воскресить в памяти русских галичан их родную старину, поднять в них сознание их русской народности. Несмотря на противодействие поляков, эта деятельность принесла скоро плоды. В галичанах поднялось сознание их русской народности, – они сбросили с себя иго поляков и стали стремиться к соединению со всем народом русским. Это стремление особенно заметно в простом народе. Преосвященному Гедеону, при объезде Томашевского уезда Люблинской губ., пришлось ехать по самой границе. О проезде владыки по самой границе русские галичане узнали заранее, и в большом числе собрались в то место, где он имел проезжать. Говорят, трогательная картина представилась глазам, когда владыка, при проезде около галичан, вышел из коляски и благословил их. Галичане-униаты поднимали руки, когда владыка благословял их. Как не похожа эта картина на ту, которая бывает при посещениях владыкой упорствующих приходов! Узнали уже русские галичане, кто они и кто их предки! Узнали они, что за границей в России их братья родные. Поэтому к России они стремятся, туда простирают руки.

Если и упорствующие узнают свою старину, они будут уклоняться от поляков, станут, напротив, стремиться к единению с народом русским; перестанут верить латино-польской пропаганде, будут, напротив, верить словам православно-русского миссионера, и к православию не будут относиться отрицательно, потому что узнают, что эта вера их предков.

Предлагая настоящую постановку борьбы с упорством, мы не хотим сказать, что при такой постановке очень скоро можно уничтожить зло. Мы хотим только сказать, что при такой постановке можно скорее, чем при другой, достигнуть цели. Несомненно, что какую бы постановку ни дать борьбе с упорством, борьба эта не может быть очень скоро окончена. Иезуиты употребляли некогда все средства для уничтожения православного упорства и то не могли скоро достигнуть своей цели. Да это и естественно. Если вообще трудно убедить даже образованного человека в чём-либо, противоречащем его основным понятиям, то, конечно, ещё труднее убедить человека неразвитого, для которого сложившееся убеждение, привычка имеют громадное значение, и притом ещё раз – убедить в том, что составляет для него суть жизни, из-за чего он несколько раз, может быть, страдал, и о чём, поэтому, он не может спокойно и беспристрастно не только говорить, но иногда даже и думать.

Для того, чтобы скорее достигнуть цели борьбы с упорством, для этого нужна дружная работа всех вообще представителей и миссионеров православно-русского дела. Упорство, как мы говорили, есть явление не только религиозное, но и национально-политическое, поэтому и борьба с ним имеет своей целью возвращение не только заблудших чад православной церкви, но и потерянных сынов русской нации. Вследствие этого, борьбу с упорством нельзя возлагать на одних только священников. Священник, как строитель тайн Божиих, может и должен бороться с церковно-религиозной стороной упорства. С национально-политической стороной упорства должна бороться школа. Школа есть первый блюститель национально-политических интересов просвещения народа. Но как священники, так и школа с успехом могут бороться с упорством в том только случае, если они будут иметь поддержку в правительственной власти, не такую, конечно, поддержку, какую польское правительство оказывало когда-то иезуитам, а такую, которая, не насилуя никого, строго карала бы дерзких, иногда публичных разрушителей православно-русского дела, – того дела, которое направлено только к восстановлению попранных поляками, исконных религиозно-исторических и национальных начал жизни и воззрений русского народа в Холмском крае, не пропагандируя этих начал среди других народностей⁴²⁹. Такая поддержка не будет насилием над свободой совести католицизма, как это утверждают иногда, но будет уничтожением того духовного насилия, которое ещё и теперь учиняют над русским народом Холмского края дерзкие полонизаторы. Для православно-русских же миссионеров такая поддержка будет нравственным подбодрением в те минуты, когда, под влиянием неудач, в них станет гаснуть огонь ревности о православно-русском деле. Для оказания такой поддержки православно-русским миссионерам в их борьбе с упорством, нет нужды законодательным путём устанавливать новые законы или изменять существующие, но необходимо только точно исполнить те законы, которые давно уже Высочайше утверждены. Правда, представители римско-католической церкви успешно действуют и без поддержки со стороны правительственной власти, зато они пользуются сильной как материальной, так и нравственной поддержкой со стороны польского общества. Припомним, как в декабре прошлого 1902 года высшее польское общество встречало в Сандомире епископа Зверовича. Епископ Зверович за открытую фанатическую нетерпимость и противодействие православно-русскому делу был лишён весной 1902 года Виленской кафедры. В декабре он был назначен епископом в Сандомир. За своё лишение Виленской кафедры он был окружён ореолом мученичества за польско-латинское дело. Высшие представители польской знати постарались открыто выразить ему своё сочувствие. Во время его путешествия к месту служения в Сандомир они устроили ему торжественную встречу. Знатнейшие помещики Виленской и Радомской губернии сопровождали его от Варшавы до Сандомира. Депутации от польских помещиков, мещан и крестьян приветствовали его по всему пути от Варшавы до Сандомира, так что путешествие его, в сопровождении высших представителей польского общества, может быть названо триумфом, победой польско-латинской идеи над православно-русским делом. Встретивший такое сочувствие при вступлении в свою епархию во всех слоях общества, получивший, кроме того, много денег и разных подарков, Зверович, естественно, может очень много сделать для своего дела. Совсем не в таких условиях находятся православно-русские миссионеры. Поместий русских в Холмском крае нет, а если где и есть, то помещики обыкновенно не живут в них, а отдают их в аренду полякам либо евреям. Некому, поэтому, выразить сочувствие, оказать поддержку православно-русскому миссионеру. Местное крестьянское и мещанское население, большей частью бедное, не может оказать существенной поддержки православно-русскому делу. Такую поддержку может оказать только правительственная власть и она, надеемся, окажет её, потому что, согласно воле Царской, правительственная власть является первой защитницей православно-русского дела в Холмском крае.

М. Кобрин

(вопреки лжеучению новейших раскольничьих писателей).

Старообрядец Фёдор Мельников в своей газете „Слово Правды“, в которой не было почти ни одного слова правды, и которая прекратила своё существование в 1897 году, высказывает курьёзный и вместе кощунственный взгляд по вопросу о непогрешимости Церкви Христовой. В № 4 своей газеты за 1896 год он поместил статейку под заглавием: „Голос к Богу непогрешимых епископов“. Вот буквальное содержание сей кощунственной статьи: „Миссионеры Господствующей Русской Церкви проповедуют, что все епископы не могут впасть в заблуждение и что если Церковь лишится епископов, по случаю уклонения их в заблуждение, то она, несмотря на всю свою правость и истинность, перестаёт быть Церковью и превращается в безжизненный мёртвый труп. Такая проповедь русских миссионеров дала основание навязываемым (?) ими епископам обратиться к Богу – Создателю Церкви Своей с такой дерзкой речью: „Ты, Господи, создал Церковь и дал об ней обетование, что и самые врата ада не одолеют её! Небо и земля мимо идут, а словеса Моя не прейдут, говоришь Ты! Но на самом деле всё зависит от нас, вся сила Церкви в нас, епископах! Пожелаем, чтобы Церковь Твоя не разрушилась, будет неразрушима! Если же захотим, чтобы она уничтожилась, то никакие обетования Твои не помогут и все слова твои останутся ложными; мы не будем; прибегать за помощью к вратам адовым (они в сравнении с нами – ничтожность), а просто-напросто уклонимся в заблуждение, станем проповедовать ересь и тогда, если Церковь Твоя не послушает нас, а останется без нас – епископов, то она сама собой уничтожится и перестанет быть Церковью!..“ Что дальше продолжали непогрешимые епископы, основываясь на учении русского изуитства, мы (т. е. линованы) не могли расслышать. Но слышали грозный ответ Бога этим апостолам и их миссионерам. Он сказал им: „Идите от меня проклятии в огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его (Мф. 25:41).

Какое достойное наказание проповедующим ложное учение!!!“

С такой же дерзостью говорят в своих сочинениях о погрешности Христовой Церкви все почти современные апологеты раскола: Швецов, Механиков, Усов, Перетрухин, Сюткин и другие и говорят вопреки и Слову Божию, и творениям отцов и учителей Церкви и даже уважаемым всеми старообрядцами старопечатным книгам.

Вера в непогрешимость святой Православной Восточно-Кафолической Церкви тако содержится и исповедуется: „Веруем, что Святый Дух учит Кафолическую Церковь: ибо Он есть тот истинный Утешитель, Которого Христос посылает от Отца для того, чтобы учить истине и прогонять мрак от ума верных. Учит Дух Святый Церковь через святых отцов и учителей Кафолической Церкви. Ибо, как всё писание, по общему признанию, есть слово Духа Святого, не потому, что Он непосредственно изрёк его, но говорил в нём через пророков и апостолов: так и Церковь научается от живоначального Духа, но не иначе, как через посредство святых отцов и учителей (которых правила признаны святыми вселенскими Соборами, чего мы не перестанем повторять). Почему мы не только убеждены, но и несомненно исповедуем, как твёрдую истину, что Кафолическая Церковь не может погрешать, или заблуждаться, и изрекать ложь вместо истины: ибо Дух Святый, всегда действующий через вернослужащих отцов и учителей Церкви, предохраняет её от всякого заблуждения“ (12 член послания Патриархов Восточно-Кафолической Церкви о Православной вере). По сему учению – 1, виновником, или единственным началом непогрешимости Церкви является Триипостасный Бог; 2, орудием, через которое Бог предохраняет Церковь от всякого заблуждения, являются преемники апостолов – все пастыри и учители Церкви; и 3, предмет непогрешимости Церкви составляют все истины христианской веры, содержащиеся в священном писании и в священном предании. Вот как раскрываются сии истины в слове Божием.

1. Христос в саду Гефсиманском перед своими страданиями так молился Богу Отцу о своих учениках и, вообще, о всех верующих: „Отче! Святи их во истину Твою, слово Твое истина есть... да и тии будут священни во истину“. В толковании на сие место Благовестник говорит: „Святы сотвори я, рече, даянием Святого Духа, и сохрани я в простоте слова и во учении, накажи я и научи истине. Се бо есть святыни, простому учению соблюдение, яко же о учении глаголет яве, толкует бо яко слово Твое истина есть и ничтоже лжа в нем; тем же аще и тех сотворити соблюсти слово Твое и сохранитися от лукаваго, яко святятся“. Далее, Христос в Своей молитве к Отцу продолжает: „Не о сих же молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя, да вси едино суть“... В толковании Благовестника на сие место читаем: „Да вси едино будут, се же есть, да вси мир и единомыслие имут, и в нас, се же есть к нама веру не отторжену соблюдут“ (Благовест. Еванг. Иоан. зач. 57, л. л. 265–267).

Итак, по учению Христа, Бог Отец святит верующих, пастырей и пасомых, чтобы они, по толкованию Благовестника, сохранены были в простоте слова и во учении истины и чтобы соблюдали веру не отторжену, т. е. неповрежденну.

Второе лицо Пресвятой Троицы Господь наш Иисус Христос является виновником непогрешимости Церкви потому, что Он получил власть на небе и на земле и обещался пребывать со всеми своими последователями во вся дни до скончания века (Мф.28:18–20) для того, чтобы, как Глава Церкви, был всегда Спасителем Тела Своего (Еф.5:23).

Третье лицо Пресвятой Троицы – Святый Дух „наставляет верующих на всякую истину“ (Еванг. Ин.16:13). По толкованию Благовестника: „Утешителю пришедшу (верующие), наслаждьшеся благодати, во всю истину наставятся, Сына достояние уяснится, и истинный о всем разум явится во истинное иже по духу служение наставимся знамений ради, иже во Дусе сотворяемых, известившися вере (Благовести. Еванг. Иоан., зач. 54, л. 253).

Итак, Святый Дух, по учению Слова Божия, наставляет верующих во всю истину, являет о всём истинный разум, наставляет на истинное служение и возвещает посредством знамений истинную веру. Вот в каком отношении Триипостасный Бог является виновником непогрешимости Церкви: Отец святит христиан во истину, Сын всегда пребывает и пребудет с верующими до скончания века, Дух Святый наставляет их на всяку истину.

2. Орудием, через которое Триипостасный Бог предохраняет Церковь от всякого заблуждения, служит церковное священноначалие: епископы, пресвитеры и диаконы.

Пастыри обязаны учить своих пасомых (Мф.28:18; 1Кор.9:16; 1Тим.4:6,14; 2Тим.4:2–5; Тит.2:1,15), совершать для них священнодействия (1Кор.4:1,2; 1Тим.2:1,2) и духовно управлять словесным стадом (Деян.20:28; 1Пет.5:1,2), пасомые же обязаны слушаться учения своих пастырей (Еванг. Лк.10:16; 1Фес.5:12,13), пользоваться их священнодействиями (Еванг. Мк.16:15,16) и повиноваться их духовной власти (Евр.13:17). Как обыкновенное здание не может само по себе без мастеров строиться, так точно и одни только верующие без пастырей не могут созидаться в Церковь Христову. Пастыри – это – строители, – зодчии, а пасомые – это кирпичи, из которых первые созидают здание Церкви Христовой. Святый Иоанн Златоуст в толковом Апостоле называет (в толковании на слова св. ап. Павла: „к совершению святых, в дело служения, в созидание Тела Христова“) апостолов и их преемников зиждителями, строителями Церкви, глаголя: „Видиши ли вину даяния даров, не приидущая возвещати, но совершению веща, сиречь к началу, ко исполнению в тех послужити Церкви к созиданию“ (Ефес., зач. 225, л. 792). Тот же святой отец называет апостолов и их преемников прямо зодчими, долженствующими водружать камни в здание Тела Церкви Христовой, чтобы Оно было непоколебимо: „сего ради глаголят, зодчии толицы беша, да здание не поколебается, да не скитается, да вдружены будут камение“ (Беседы на 14 посл. св. ап. Павла, Ефес., зач. 295, стр. 1689). Следовательно, где нет этих зодчих и духовных строителей, там одни верующие сами по себе не могут созидаться в непоколебимое здание Тела Христова, не могут, как камни, вдружены быти в здание, но колеблются, „влачащеся и скитающеся всяким ветром учения, во лжи человечестей, в коварстве козни льщения“ (Ефес., 4 гл., 14 ст.). Могут ли пасомые держаться образца здравого учения (2Тим.1:13) без пастырей, долженствующих учить? Естественно, не могут, подобно тому, как не могут быть ученики без учителя. Могут ли пасомые пользоваться священнодействиями, коими должны пользоваться (1Фес.5:12,13), без совершителей и строителей таинств Божиих (1Кор.4:1)? Нет, не могут, так как никто не может строити святыя Тайны, разве святителей хиротонисанных, им же дана есть власть от Господа Бога рукоположением наследников апостольских (Велик. Катехиз., л. 358). Могут ли пасомые жить во спасение, не управляясь духовной властью, коей обязаны повиноваться во имя своего спасения (Евр.13:17)? Нет, не могут, так как безначалие, вообще, и в Церкви, в особенности, есть великое зло, которое ведёт к развращению и погибели, а не ко спасению (Бесед. св. Иоан. Златоустого на 14 посл. св. ап. Павла, Евр., беседа 34, стр. 3113). Так как благодатное право учить, священнодействовать и управлять предоставлено сословию пастырей, и так как пасомые обязаны неуклонно следовать в сём святом деле голосу своих Богопоставленных наставников, то, само собой понятно, что Дух святой сохраняет Церковь Христову непогрешимой через пастырей, являющихся органами, или орудием благодатного освящения верующих. Вот почему и Никон Черногорец говорит: „Егда несть ту архиерея, таковем не дается Дух Святый, якоже веруем“ (Тактиков, слово 23, л. 141 обор.). Вот в каком смысле пастыри и учители называются и признаются орудием, через которое Триипостасный Бог предохраняет Церковь от всякого заблуждения.

3. Предметом непогрешимости Церкви являются все истины нашей христианской веры, заключённые в священном писании и в священном предании. Христос обещал пребывать с апостолами и их преемниками во вся дни до скончания века, повелев им учить народы, блюсти вся, елика Он заповедал (Мф.28:20). Благовестник выражение „Вся елика заповедях“ так объясняет: „Уча их соблюдати не едино, или две, но вся заповедания Своя..., яко едино аще соблюдаем, несьмы совершенни раби Христовы, вся бо истязаемся хранити“ (Благовести. Еванг. Матф., зач. 116, лист. 237). Дух Святый, выну, по обетованию Спасителя, пребывающий в Церкви и предохраняющий её от всякого заблуждения, „научит (апостолов и их преемников) всему и воспомянет вся, яже рех (Христос) (Еванг. Ин.14:26)“. В толковании на сие место Благовестник говорит: „Святый Дух и научи и воспомяну, научи убо, елика нарече Христос им, яко не могущим понести, воспомяну-же, елика убо рече Христос“ (Благов. Еванг. Иоан., зачало 49, лист. 238 на обороте).

Таким образом, по учению Слова Божия, непогрешимость Церкви Христовой состоит в том, что Господь наш Иисус Христос, предоставив пастырям право и власть хранить и проповедовать божественное откровение, никогда не попускает и не попустит всем им одновременно уклониться в заблуждение, а через них не попустит уклониться и всей их пастве, но благодатью своего всесвятого Духа хранит и сохранит Свою Церковь „непреклонну и недвижиму“.

Церковь Христа непогрешима по тесной, неразрывной, органической связи со Христом.

Христос – глава Церкви (Еф.5:23), а Церковь – Тело Христово (1Кор.12:27).

Как голова человека управляет всем его животным составом, так точно и Христос, как глава, управляет Своим Телом, т. е. Церковью.

Прекрасно говорит об этом св. Иоанн Златоуст. Толкуя слова св. апостола Павла: „И Того даде главу выше всех Церкви“, он говорит: „Ах! и Церковь куда Он (Христос) возвысил! Как бы некоторой машиной поднявши её, Он возвёл её на высоту великую и посадил её на том же престоле. Ибо где глава, там и тело. И если бы связь между Ними прерывалась, то не было-бы ни тела, ни главы. Яже есть Тело Его. Чтобы ты, услышав слово Главу, не принял его в значении только власти, но в смысле собственном, не счёл Его только начальником, но видел бы в Нём действительную главу, апостол прибавляет: исполнение исполняющаго всяческая во всех. Апостол считает, как бы недостаточным название главы для того, чтобы показать родство и близость Церкви ко Христу. Что же значат его последние слова? Они значат, что Церковь есть исполнение Христа точно так же, как голову дополняет тело, и тело дополняется головой. Видишь: апостол не пренебрегает никаким сравнением, пользуется всяким оборотом речи, чтобы представить Божию славу. Исполнение, говорит, т. е. как глава пополняется телом, так и тело составляется из всех своих членов, и каждый член необходим для другого. Видишь: Апостол представляет, что для Христа, как Главы, нужны все, вообще, члены: ибо если бы мы, – и рука и нога, и другой какой- либо член, – не были соединены между собой, то Тело Его было бы не полно. Тело Его составляется из всех членов. И значит: тогда только исполнится глава, тогда устроится совершенное Тело, когда мы все вместе будем соединены и скреплены самым прочным образом“ (Беседы на послание к Ефес. зач. 219, л. л. 1596–1597). Таким образом, между Христом и Его Церковью, по учению святого Иоанна Златоуста, такая тесная и неразрывная связь, что если бы она прервалась, то не было бы ни тела, ни главы. Христос – Глава Церкви не в переносном, или духовном смысле, но в собственном и плотском, Церковь – исполнение Христа точно так же, как голова дополняется телом, а тело – головой. В толковом Апостоле сей же святой отец изображает близость, родство и, вообще, связь Христа с Церковью под видом связи души человеческой с телом, в котором она обитает. Он говорит, что подобно тому, как дух, живущий в теле, вдыхает животворящую силу всем членам тела, не в одинаковой степени, а по мере дарования каждого из них, так точно и Христос членам Своего Тела, т. е. чадам Его Церкви, раздаёт духовную силу и дары духовные по чину каждому и, таким образом, совершает возрастение Своего духовного Тела (Толков. апост., Ефес., зачало 225-е, л. 793). Вот какова, по учению слова Божия и святых отцов, связь между Христом и Его святой Церковью. Понятно, что, при такой тесной, неразрывной, органической связи, Тело Церкви, имея непогрешимую Главу – Христа, является непогрешимым.

„Бог“, говорит Феофил Александрийский, „во все времена дарует Церкви Своей одну и ту же благодать, чтобы сохранилось всё тело, и ни в чём не воспреобладал яд еретических догматов“ (письмо 77 к св. Епифанию). Святый Ерм в своём сочинении „Пастырь“ говорит, что Церковь основана Самим Богом с целью освящения и спасения людей, и имеет существовать до тех пор, пока будут жить на земле люди, способные по своей вере и жизни привиться к её организму. А чтобы таковой она была на самом деле, в незыблемое основание её, как краеугольный камень, положен был Сам Иисус Христос, Сын Божий, а вслед за Ним и на Нём Самом, в качестве тоже основных и необходимых для созидания Церкви камней, положены были сперва апостолы, а после них последовавшие и имеющие следовать до скончания веков епископы, с учителями и служителями, или диаконами („Пастырь“, книга 3-я).

Ориген говорит, что не кто-либо иной, как только Сам Христос просвещает и оживотворяет всю Свою Церковь, всегда невидимо присутствуя в ней, подобно душе в теле (против Цельсия, кн. VI, л. 48). В другом своём сочинении Ориген пишет: „не должно слушать тех, кои говорят: вот здесь Христос, но указывают Его не в Церкви, которая исполнена блеска от Востока и до Запада, исполнена истинного света, есть Столп и Утверждение истины и в которой – всегдашнее присутствие Сына Человеческого, глаголющего всем и всюду: „Се Аз с вами есть во вся дни до скончания века“ (толков. на Еванг. от Матф.).

Святый Ириней учит: „Где Церковь, там и Дух Божий, а где Дух Божий, там Церковь и всякая благодать“ (против ересей, книга 3-я, гл. 24).

Святой Игнатий Богоносец говорит, что для того и приял Господь на главу Свою помазание, чтобы сообщить Церкви неповреждённость (пос. к Ефес., гл. 17-я).

Святой Александр Александрийский исповедует Единую Кафолическую и Апостольскую Церковь непобедимой всегда, хотя-бы вооружился на неё весь мир, и победоносной над всяким нечестивым восстанием неправославных (письмо об арианской ереси к Александру Константинопольскому).

Святой Кирилл Александрийский учит: „Церковь непреоборима совершенно, имея Христа основанием и непоколебимою опорой (против Нестория, книга 3-я, гл. 1–я).

Блаженный Августин говорит: „Церковь не уклонится во веки веков, ибо Она есть предуставленный Столп и утверждение истины“ (толков. на послание к Тим.3:14).

Святой Климент Александрийский пишет: „Церковь, как невеста Христова, как Дева, обручённая Одному Жениху Христу, действительно должна быть чистой и непорочной, или вполне Святой Церковью (Строматы, книг. 3-я, гл. 6 и 11-я). Церковь выражала и выражает свою непогрешимость в учении веры на вселенских Соборах.

Император Константин Великий в своём послании к Александрийской Церкви писал: „Конечно что угодно было трёмстам епископов, то не иное что есть, как мысль Божия, особенно когда волю Божию святозарно проявил просветивший ум таких и столь многих мужей Дух Святой“ (Истор. Церкви Сократа, книг. 1-я, гл. 6-я).

Святой Афанасий Великий говорит о первом вселенском Соборе: „Все, что ни совершено было на нём, совершено со тщанием и благоговением, как-бы в присутствии Самого Бога и сошедшиеся на нём епископы определение своё составили не без Божия изволения“ (Защитительное слово против ариан, стр. 222 и 219). То же самое говорят о богодухновенности первого вселенского Собора: св. Василий Великий, св. Кирилл Александрийский, св. Григорий Богослов, св. Амвросий Медиоланский и многие другие.

Святой Григорий Великий признал богодухновенность первых четырёх вселенских Соборов, бывших до него, сравнив их с четырьмя евангелистами (послания его, кн. 1-я, письмо 24-е).

Никифор Константинопольский патриарх (806–815) так говорит о богодухновенности всех семи вселенских Соборов: „благоговейно почитаю и принимаю семь святых вселенских Соборов и все сверхъестественные догматы, постановленные и утверждённые на них святыми и божественными отцами нашими“ (Введение в православное Богословие митропол. Макария, стр. 372–373).

Кроме свидетельств святых отцов, сами вселенские Соборы утверждали, что они собираются Духом Святым (3-й вселен. Соб., пр. 7-е), что посреди их невидимо присутствует, как глава Собора, Сам Господь Иисус (Деяние Халкидонского и второго Константинопольского Соборов), что благочестивые глаголы их от Духа произносятся (6 вселен. Соб. прав. 1-е) и что Соборы всё узаконили по внушению Духа Святого (7 вселен. Соб., правило 1-е).

Вот как учат отцы Церкви о том, что Сам Бог – виновник и Начало непогрешимости Церкви Христовой.

Орудием, через которое Господь предохраняет Свою Церковь от всякого заблуждения, служат, по учению отцов Церкви, богопоставленные пастыри. Святой Игнатий Богоносец говорит, что для освящения людей безусловно необходимы иерархические лица, располагающие освящающими средствами (Посл. к Ефес., гл. 2-я). Святой Климент Александрийский пишет: так как достижение возвышеннейшей цели Церкви (освящение чад её) от её немощных членов требует немалых усилий и подвигов, а также не бывает свободна от всякого рода нравственных уклонений, что можно видеть, между прочим, на отпадающих от веры еретиках, то понятно, что в ней для её членов не только не лишне, по даже безусловно необходимо внешнее пособие и руководство, почему таковое и дано ей Христом и дано, независимо от непосредственного с Его стороны содействия, не в чём ином, как в самом её видимом устройстве и в такого же рода видимых её учреждениях (Строматы, кн. 7, гл. 16-я). Ориген эту же мысль выражает ещё яснее. „Христу, говорит он, благоугодно присутствовать в Церкви, на подобие души в видимом теле, Он тоже на подобие души, живущий в теле, проявлял и проявляет здесь свою жизненную и животворную силу через видимые употребления в орудие для сего, как всех членов организма церковного, так по преимуществу тех из его органов, которые занимали и на самом деле занимают в нём преимущественное или господственное положение. Таковыми же органами были и есть заступившие и заступающие место апостолов в Церкви иерархические лица, которые в её организме то же, что в теле глаза или руки (Толкование на книгу Иисуса Навина). Святой священномученик Киприан высказывает мысль о том, что хотя каждый епископ одинаково обладает одной и той же епископской властью, однако авторитет епископов всей Церкви выше авторитета одноличного епископа, так как один епископ скорее и легче может подвергнуться пристрастию, обману, ошибкам и даже заблуждениям, от чего свободен Собор епископов вселенской Церкви (Письмо 67-е к Стефану). И по смыслу апостольских правил и правил вселенских и поместных соборов, епископы являются органами церковного управления, так как им поручены люди Господни, о душах которых они имеют воздать ответ (39-е правило св. А пост.) и так как они облечены полнотой власти учительства, священнодействования и управления (Прав. св. апост., 66, 67 и 69 и прав. Анкирск. Соб. 21 и 23-е). Из сказанного ясно, что епископы во вселенской Церкви являются органами, или орудиями освящения верующих посредством учения, священнодействия и духовного управления. Таково учение о непогрешимости Церкви Христовой и уважаемых старообрядцами старопечатных книг.

Так, в „книге о вере“ говорится: „По Господню обещанию: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века, от онудуже едина есть святая Кафолическая Соборная и Апостольская Церковь, Духом Святым начата и основана апостолы бе, и есть и будет“ (л. 10 на обороте). В другом месте: „Бог кровь Сына своего палия Церкве деля, кровь сия окропляет Церковь. Сего ради розги её и листвие ея не увядает, древеса ея листвия не отметают, не подлежит времени тления, зане благодать Св. Духа сие свидетельствует. Аз создах ю, глаголет Христос“ (Восточную Церковь) (л. 19 на обор.). „Святой Дух четырьмя патриархи исправляетет“ (л. 257). Итак, по свидетельству книги о вере, Церковь, созданная Христом (л. 19), начата Святым Духом (л. 10), действует Святым Духом (л. 19) и через пастырей Святым Духом исправляется (л. 257).

Писатель „Кирилловой книги“ свидетельствует о том, что „Церковь Словом Божиим утверждена, Слово-бо Божие небесе и земли крепчайше, яко же Сам Христос рек: небо и земля прейдет, а Словеса Моя не прейдут“ (л. 15 и 16). Писатель Великого Катехизиса говорит, что „Церковь Божия есть святая сих ради вин: первая убо яко от Христа жениха и главы Своей, верою и тайны с Ним соедшиившися, освящается, вторая-же, яко Дух Святой, пребываяй в ней выну, соблюдает ю и во святыми сохраняет“ (л. 118 на обороте и 119). На вопрос каким образом и через кого Святой Дух соблюдает Церковь и во святыни сохраняет ю, Великий Катехизис отвечает, что Христос, Глава Церкви, поставил епископов обладателями Церкви (л. 124) и органами правления церковного и строения святых тайн (л. 356 на обороте).

Митрополит Макарий, бывший председатель „Стоглавого Собора“, постановления коего непререкаемы, для старообрядцев, – написал Новгородскому епископу Серапиону послание. В этом послании он даёт следующее свидетельство о непогрешимости Церкви Христовой: „Преблагий Бог наш, иже все промышление творит нашему спасению, по неведомым судьбам Его, и по всему устроению и ухищрению пресвятого Его пречистаго Духа, все во устроению вещь вводя... ко всем опасне приемшем священство, опасне-бе и блюсти святая правила и по тех бывших преподобных отец наших, жизненное слово имущих, своими пречистыми законоположениями, аки некими стенами оградивше Божию Церковь и камень твердости в основу вложше, иже ютятся Христос не разрушенной быти от неправосмыслящих и не позобаней быти от самаго ада, яко надежду имать, еже к нам реченное от Спасителя Нашего: „дерзайте, Аз победих мир“ (Стоглавник, л. 416)“.

Итак, и по учению Митрополита Макария, Церковь Божия пребудет неразрушенной не только от неправосмыслящих, но даже от самого ада.

Таким образом, по учению Слова Божия, творений отцов и учителей Церкви и уважаемых старообрядцами старопечатных книг, Церковь Христова непогрешима, по причине тесной, неразрывной, органической связи Христа с нею, имея: а) виновником Своей непогрешимости Бога Отца; святящего христиан во истину (Ин.17:17), Бога Сына, обетовавшего пребывать и пребывающего с последователями Своими во вся дни до скончания века (Мф.28:20) и Бога Духа Святого, наставляющего их на всяку истину (Ин.16:13). б), орудием, через которое она предохраняется от всякого заблуждения, пастырей и в), предметом непогрешимости – все истины божественного откровения.

Современные апологеты раскола такое учение о непогрешимости Церкви Христовой признают ложным и нечестивым.

Так, Феодор Мельников в вышеприведённой кощунственной заметке в бреду восклицает: „какое достойное наказание проповедующим ложное учение!“ Швецов проповедует: „Итак, смотря на учение о непогрешимости церковной и практику Греко-российской церкви, остаётся заключить одно из двух: или сознать непогрешимость всей русской Церкви в одном лице российского Императора, или саму проповедь о непогрешимости церковной в людях признать ложной. Но первое, чтобы к единому лицу сводить непогрешимость церковную, святая церковь издавна отринула через отвержение главенства папы римского. А потому и остаётся справедливым второе, что не истинна есть проповедь греко-российской Церкви о церковной непогрешимости в людях (ниже). А потому и самим учением своим о церковной непогрешимости в людях она погрешает против святого Евангелия“ („Показание всеобдержности двуперстного сложения в древней православной Церкви и погрешностей против святого Евангелия в новообрядчествующей Греко-российской Церкви“, изд. Яссы, 1888 года. ст. 83 и 84). То же самое говорит Швецов о непогрешимости Христовой Церкви и в другом своём сочинении: „Оправдание старообрядчествующей Христовой церкви“, напечатанной там же (стр. 89–96).

Механиков вместе с Швецовым высказал свой взгляд по вопросу о непогрешимости Христовой Церкви в тетрадке: „о сущности и свойствах Церкви Христовой“. В этом сочинении сия двоица говорит: „Так как такое определение Церкви могут усваивать себе и католики, и протестанты, то мы должны сказать о первых, что они богохульно приписывали божескую непогрешимость человеку – папе, как и Господствующая Церковь общему составу иерархов... Этим самым они и заявили себя ослушниками и презрителями учения Спасителя и древней православной Церкви, и поставили себя в разряд еретиков“. Итак, кто, по мудрованию Механикова и Швецова, признаёт непогрешимость Церкви Христовой, тот ставит себя в разряд еретиков. Перетрухин в своём сочинении „Меч Духовный“ говорит: „Господствующая Церковь от лет нововведения и несправедливых соборных клятв на древние предание, за своё отделение от древле-православной Церкви, вельми погрешила и неминуемо подпала под осуждение“, т. е. под клятву (глав. 4-я, ответ восьмой). В другом месте он пишет: „Господствующая Церковь, равно и греческая (т. е. вся вселенская Церковь), отвергнув древнее православное учение св. Церкви, и сим уже престали быть православными“ (Предисловие к первой главе). Усов в своём сочинении „Уверенность в правоте старообрядческой Церкви Христовой“ пишет: „Никто не говорит, что во времена Никона епископы все сразу уклонились в заблуждение. Тогда только частичка, притом очень малая частичка епископов, впала в ересь. Ибо ещё за долго до Никона одна часть епископов впала в арианство, другая в несторианство, потом ещё часть уклонилась в монофизитство, а ещё часть – в монофилитство и проч. и проч., а через несколько времени ещё огромная часть епископов впала в римское католичество. Осталась самая малая часть епископов. И вот и эта часть в половине семнадцатого столетия уклонилась в ересь новообрядчества“ (87 и 88 стр.). Так мудрствуют о погрешимости Церкви Христовой и другие апологеты раскола. Что же сказать о подобном мудрствовании расколо-вождей? Оно насквозь проникнуто лютеранским духом, как отрицающее авторитет древле-отеческих писаний и древле-печатных славянских книг. Насколько произвольно, безрассудно и нечестиво учение ультра-лютеранствующих апологетов раскола по вопросу о непогрешимости Церкви Христовой, можно видеть из того, что подобное учение, как показано, противоречит священному и святых отец писанию и свидетельствам старопечатных книг.

Мельников „слышал“, что будто Бог сказал епископам, считающимся орудием церковной непогрешимости: „Идите от меня проклятии в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его“ (Мф.25:41).

Кому и за что будут сказаны якобы сии слова Господом? Они сказаны будут всем грешным, а не одним епископам, и притом не за ереси только, а за то, что – когда Он алкал, они не дали Ему есть, когда Он жаждал, они не напоили Его, когда Он был странником, они не приняли Его, когда Он был наг, они не одели Его, когда был Он болен и в темнице, они не посетили Его (Мф.25:43). После этого не произвольно-ли, не безрассудно ли и не нечестиво ли применение указанных слов Спасителя, сделанное Мельниковым?.. С другой стороны, где Мельников нашёл в священном и святых отец писании и в старопечатных книгах свидетельство о том, что все епископы Церкви Христовой могут уклониться в заблуждение, а что все миряне не могут впасть в оное и что, посему, они непогрешимы? Нигде он не найдёт такого свидетельства. Швецов говорит, что учение о церковной непогрешимости в людях противоречит св. Евангелию (Мф.9:13; Мк.8:38 и Мф.4:17) и учению св. апостолов (1Ин.1:8). В указанных Швецовым местах говорится о том, что Христос пришёл призвать грешников, а не праведников к покаянию и что никто не смеет исключить себя из числа грешников (в нравственном смысле). Ошибка лютеранствующего Швецова по сему вопросу заключается в том, что он не признаёт между Христом и Его Церковью той тесной органической и неразрывной связи, которая существует между ними, как между Главой и Телом, и смешивает понятия о грехе нравственном и – религиозно-догматическом погрешении. В послании к Колос. мы читаем: „Благоизволи в Нем (во Христе) (Бог) всему исполнению вселится, и тем примирити всяческая в себе, умиротворив Кровию Креста Его, через Него, аще земная, аще ли небесная, и вас, иногда сущих отчужденных и врагов помышленьи и в делах лукавых, пыне же примири в Теле плоти Его смертию представити вас святых и непорочных и неповинных перед собою“ (Кол.1:19–22). „Христос возлюби Церковь, пишет тот же апостол, и Себе предаде за ню, да освятит ю, очистив банею водною во глаголе, да представит ю славну Церковь, не имущу скверны, или порока, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна“ (Еф.5:25–27). Как видим, апостол называет Церковь Христову святой и непорочной. а Швецов – не святой, погрешимой и порочной. Утверждают, что вся вселенская Церковь во время патриарха Никона впала в ересь „ново-обрядчества“. В чём же заключается сия ересь „новообрядчества“, когда и кто её открыл и кто осудил? Где в священном и святых отец писании содержится учение о возможности падения всей вселенской Церкви в ересь, хотя-бы „новообрядческую?“ Вот вопросы, на которые апологеты раскола не дали и не дадут ответов.

Святой евангелист Иоанн Богослов говорит: „Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нём, не имеет Бога“ (2Ин.1:9). (Благов. Иоан., зач. 27, л. 125). Ультра-лютеранствующая швецовская школа преступает учение Христово о непогрешимости святой Церкви и верует по сему предмету „не яко же рече писание, но своим изволением последовати“, поэтому она, по суду св. евангелиста Иоанна Богослова, не имеет Бога, а по суду Благовестника – является еретичествующей.

Кишинёвский Епархиальный миссионер, свящ. Феодосий Воловей

(По поводу столетия закавказского сектантства).

Справедливо говорят, что страдание – сильный и богатый родник искренней мысли. Карамзин даже советовал прежде, нежели что-нибудь писать, изучить историю человеческих страданий...

Да, всё это верно, но только не всегда и не при всяких страданиях или их переживании. Страдание страданию рознь. Бывают и такие минуты, когда чувствуешь, что страдание не только не оставляет места продуктивной работе мысли и чувства, по даже, наоборот, отравляет последнюю струю сносного самочувствия – нравственного и физического.

В одну из таких минут я хотел, было, взяться за перо... Но силы мне изменили. Оставалось только одно желание, жгучее, до боли навязчивое и вместе полное безнадёжности, желание крикнуть... крикнуть изо всех сил, от всего сердца, изболевшегося при виде того, историей созданного, закавказского недоразумения, которое так резко бьёт в глаза своей очевидностью и нелепостью, но которое, как крыловский воз, «стоит и ныне там»... Но где и перед кем кричать, или, в крайнем случае, излить своё настроение, поведать своё горе? перед стенами квартиры? или перед той шумной Курой, через которую я ежедневно переезжаю и которой так же мало дела до наших радостей и горестей, как и нашему, ищущему правды, сердцу безразлично знать, отчего наша кавказская река так грязна и мутна, и с таким капризом мчит куда-то вдаль свои беспокойные волны.

Нет; такое время – совсем не для писательства, требующего сосредоточенности, или, как говорят, «собранности сил духа».

Говорю по человеку, и потому надеюсь, что никто из моих читателей не пошлёт мне упрёка в малодушии, которое, по-видимому, ни на одно мгновенье не должно находить постоялого двора в душе миссионера.

Успокоившись и покрепче размыслив о вышеупомянутом историческом недоразумении, я пришёл к тому заключению, что описанная мной тягота вполне естественна, но что из неё, как и из недоразумения, нужно искать исхода, и самым положительным образом раз навсегда с ним рассчитаться.

И я взялся за перо, чтобы выяснить недоразумение и сказать своё посильное слово о том, что нужно нашей многострадальной закавказской миссии.

I.

„Стонидон, стонидон,

Понверстанен нарвнзон,

Нарвестапен нарвизон,

Бог и наш, Бог и всех.“...

Вот типичный отрывок из песни закавказских прыгунов думающих в своём обольщении, что они находятся под водительством Духа Божия и могут говорить от духа на незнакомом языке (1Кор.14:1–2). Однако я привёл эту тарабарщину не для характеристики прыгунства. Всякий раз, когда я бываю у закавказских сектантов, мне живо представляется это четверостишие и всегда оно даёт пищу моим размышлениям.

«Стонидон, стонидон»... ведь в этих словах выражение величайшей трагедии, созданной закавказской сектантской эпопеей.

Вот сущность этой трагедии.

Сектанты Закавказья потеряли всякое разумно-авторитетное руководство. Без руля и без ветрил, их сбившаяся с толку мысль витает где-то там, среди этих гор и горных туманов, и создаёт в них убеждение, что они – орлы, способные смотреть прямо на солнце, постигать то, что для всех других непостижимо.

Для них перестала быть понятной всякая естественная разумная логика, получающая содержание от церковной истины. Они возомнили, что они выше всякого разума и, только по-видимому руководствуясь откровением, в действительности пришли к тому юродству, или декадентству религиозной жизни, при котором они и сами себя перестают понимать, и для многих сторонних зрителей являются поразительной психологической загадкой, не меньшей, чем это «стонидон, стонидон».

Трагедия страшная, способная леденить кровь, с ужасом останавливаться перед вопросом: да когда же, наконец, исчезнет эта тьма, прекратится это недоразумение?

Обращаюсь к фактам, из которых вы в деталях можете видеть, что такое закавказский сектант, чем он отличается от сектанта внутренней России, и какова та наклонная плоскость, по которой он летит в бездну, полную религиозного невежества и нравственной дикости.

Аксиома, известная даже детям: чем дальше уйдёшь от известного места, тем больше сил и времени потратишь на то, чтобы возвратиться к нему. Аксиома, известная по опыту всем взрослым: «чем дальше в лес, тем больше дров». В этих аксиомах весь ответ на ваш вопрос. Вот краткая история закавказского сектантства.

Сектантство в Закавказье скоро может справить свой столетний, и не простой, а самый торжественный юбилей. В самом деле, около века тому назад в Европейской России жили-были сектанты. Тогда же было признано, что нужно их отправить, куда-нибудь подальше, во избежание всяческих хлопот с ними. Нашли для сектантов подходящие места и поселили их сначала на северном Кавказе, а потом в Закавказье, среди, главным образом, мусульман. Тут-де им некого смущать. На обратную сторону медали не посмотрели; увидели её, – да и то не все охотно и серьёзно, – когда вспыхнул духоборческий пожар. Теперь, после этого, так или иначе стали задумываться над вопросом; что же это значит? Тщательное и беспристрастное исследование установило причину пожара. Но за всем тем оставался вопрос: что же требовалось для того, чтобы пожар не начинался? Здесь то и пришла на помощь история, которая и доселе читает свой красноречивый урок: сектанты почти столетие жили и развивались вне церковного влияния; они потеряли представление о церкви, из которой ушли; они забыли, что такое православный священник, что такое православный храм; более того: они решили, что так и должно быть, что от них отказались, что их навсегда предоставили самим себе, что им, наконец, не нужно и русскими именоваться, по теории: «сектанты для сектантов». Вдумайтесь в эту историю; около ста лет сектанты оставались в забвении, как будто не существуя для той среды, которая дала им жизнь и затем их, младенцев по развитию, предоставила идти по их путям, под руководством личного каприза и произвола⁴³⁰. Заметьте при этом, что история не раз играла скверную шутку с этими людьми. Она производила новые и новые опыты «выселения», словно у неё глаза были покрыты занавеской, за которой она не предвидела этого будущего, этой сгубившей уже десятки тысяч душ катастрофы.

Как живая стоит предо мной фигура одного сектанта, с которым я беседовал несколько месяцев тому назад в закавказской глуши. Сгорбленная спина, бледное лицо, потускневший взор, больное выражение лица. Человека, видно, часто «мутило внутри». Но отчего?.. Этот вопрос я ему и поставил, заметив, как во время публичной беседы с сектантами горел его взор, как нервно подёргивалось его лицо, а худые пальцы всё время теребили жиденькую бородёнку.

– Оттого, ответил он мне, – что я в неправде целый век прожил. Чуял свою неправду, да не знал, где правда и где её найти. Кто нам хорошее слово говорил?.. то-то наше горе... и то-то наша беда...

И теперь, когда я пишу эти строки, невольно вспоминаю, как истекшим летом я сидел на берегу Чёрного моря и смотрел на его расходившиеся волны. Подойдёт волна к берегу, ударится о скалу и снова уйдёт назад, туда – в море, как будто не найдя приюта в береговых твердынях. Не тоже ли, думается, и наше закавказское сектантство? Целое море душ здесь волновалось. Порой, несомненно, одной, другой волне надоедало вечно скитаться... хотелось прибиться к берегу... Но сила судьбы снова отбрасывала её туда,

«Где вечное волненье

Где смута одна» ...

II.

Пора закавказскому духовному пастырству сбросить с себя бремя молчания, проломить стену, отделяющую его от застарелого сектантства, употребив для этого всю возможную энергию, все располагающие достаточным досугом силы. И это тем более, что в психике современного закавказского сектанта выработались такие черты, которые для будущей противо-сектантской работы, если только отложить её в долгий ящик, сулят новые и новые затруднения.

Вот эти черты.

Закавказский сектант прежде всего – самый крайний рационалист, до неузнаваемости извращающий слово Божие и в то же время непонимающий самых простых слов и речений Писания⁴³¹. Могут сказать, что если не вполне такой же, то подобный способ толкования разных мест Писания можно встретить и у сектантов других местностей России, а потому и нет нужды выделять кавказских сектантов из среды остальных. Да, это отчасти верно, но только именно отчасти. Закавказский сектант поражает вас прежде всего обилием мест Писания, им извращаемых. Беседуя с ним, чувствуешь, что библия для него не существует, что он, за редкими исключениями, признаёт её священной книгой только на словах, а в действительности изверился в ней и стоит на пути к признанию за ней только известной духоборческой «хлопотницы». Симптом серьёзный, и над ним стоит посильнее задуматься. В своей статье «Дунькино Собрание» (Мисс. Обозр. 1904 г. № 4) я уже имел случай указать, что сектантство в Баку имеет сильно выраженный наклон к неверию. Здесь позволяю себе расширить географические границы в прошлом году подмеченного мной явления: существующее отношение к библии у закавказских сектантов вообще (не был только в Елисаветпольской губ.) прямо ведёт их к сомнению в логичической состоятельности и разумности Писания, откуда, конечно, только один шаг к неверию или полному равнодушию к вопросам веры. Заметьте при этом, что по местам молодёжь перестала или перестаёт руководиться указаниями разных «пресвитеров» и «старцев» и начинает ещё дальше идти по пути произвола в понимании истин христианской веры и нравственности. Сами старцы уже почувствовали, что дело у них обстоит неладно и стали прибегать к разным мерам для укрепления в мире «духовного» христианства древних начал христианской жизни. Сюда относится, напр., посылка одной закавказской «церковью» молодого молоканина в Петербург для научения, как убеждать «слабых». Молоканин этот уже возвратился восвояси и посылается старцами туда, «где ослабевает вера».

Само собой разумеется, что такое настроение умов не сулит ничего доброго. Если теперь ещё есть возможность найти в сектанте точку, к которой можно прицепиться, для оказания на него влияния, то, ведь, может наступить такое время, когда трудно уже будет решить вопрос: с чего начинать и как вести миссионерскую беседу, – этот краеугольный камень миссионерской работы. Миссия может оказаться по отношению к сектантам всех фракций и направлений в таком же положении, в каком она теперь находится по отношению к духоборам, предмет беседы с которыми настолько трудно выбрать, что мне одно время полушутя полусерьёзно предлагали говорить при первом знакомстве с ними «о чём попало, хотя, напр., о том, что земля вертится» ... Вместе с тем явится нужда прежде всяких бесед оживлять религиозное чувство, а то, пожалуй, и доказывать бытие Божие...

Однако в этом ещё не вся беда. Рационализм и произвол в толковании Библии всего не исчерпывают в закавказском сектанте. За ними стоит уже нечто такое, что заставляет нас опасаться не только за будущее нашего влияния на них, а и за саму нравственную возможность этого влияния. Мне знакомы сектанты российские и сибирские. В них много хитрости, гордости, лжи, лицемерия, напускного благочестия. Но нигде я не находил в таких широких размерах дерзости и грубости сектантов, проявляемых ими в отношении ко всему православному, как именно в Закавказье. Здесь не редкость встретить прошение давнего сектанта или только совратившегося в сектантство, адресованное епархиальному начальству на клочке грязной бумажки и с такими, напр., заявлениями: «прошу исключить из церкви», «по месту моего первоначального жительства сообщить в № епархию о моём отлучении», «ходатайствовать перед Министром Внутренних дел о пометке в моём посемейном списке, что я теперь сектант». И всё это излагается дерзко, нахально, вызывающим тоном: ничего-де мне не будет за это... Закавказские сектанты настолько «распущены», что только удивляешься долготерпению церковной и гражданской администрации. На публичных беседах в Тифлисе они часто держат себя так вызывающе, что слушатели бесед теряют всякое спокойствие и просят миссионеров прекратить разговор с «этими извергами». Или штундисты в Тифлисе открыто перед православными проповедуют, что теперь никому нет охоты заботиться о православной церкви, что и им, штундистам, разрешено иметь миссионеров. А Елисаветпольский прыгун едет по православным и сектантским селением своей губернии и Карсской области и ведёт проповедь, предлагая народу свои пророчества, волнующие сердца легковерных слушателей. Достаточно взглянуть на выражение лица закавказского сектанта, чтобы понять, как он враждебно настроен ко всякой попытке православного завести с ним речь о вере. Познакомьтесь с ним и пригласите его к себе на квартиру побеседовать: часто не пойдёт; сначала вы у него побывайте, и тогда уже он сделает вам одолжение, вступит с вами в беседу. В прошлом году я написал Бакинскому о. благочинному письмо, в котором выразил желание побывать в Баку и провести ряд бесед с местными сектантами. О. благочинный уведомил меня: «сектанты беседовать не прочь, но пусть, говорят, миссионер нам визиты поделает, а тогда и посмотрим, что надо делать». А с каким злорадством один штундист, подогреваемый толпой других, старался доказать мне, что за православных миссионеров в Петербурге стоят только два человека!..

– Другое пойдёт, говорил он, когда ваши заступники помрут...

Задумало епархиальное начальство строить среди молоканских домов церковь для православных, живущих среди молокан. Последние уже выбирают «ходатая» – молоканского «воротилу» и дают ему полномочие убедить, кого следует, что означенная постройка неудобна, потому что «раздражит» и «взволнует» сектантов, которые-де подозревают в этом подвох⁴³² со стороны православных против молокан и их молельни. Я лично уже беседовал с этим ходатаем и видел на его лице смешанную с злобой уверенность в благополучном исходе его «ходатайства».

– Вы говорите, – заметил он мне, – что наше дело не удастся. Посмотрим... а впрочем вот вам адрес моей квартиры... заходите во столько то часов... я вам докажу, насколько я говорю не голословно.., а сейчас мне некогда... до свидания.

Сектант при этом протянул мне руку с важностью именитого сановника, снисходящего к человеку, занимающему такое ничтожное положение... Я невольно прочитал в этом рукопожатии:

– Миссионеры... фи! какая это чепуха! были вы сильны, а теперь просто «ничего нестоящее сословие» ...

Думается, что эта последняя, мной выставленная, черта не нуждается ни в каких комментариях для того, чтобы видеть всю её опасность для будущего закавказской миссии... Позволяю себе только заметить, что если сектантский мир в Закавказье переживает в настоящее время эпоху дробления на партии под влиянием усиливающегося индивидуализма, – столь естественного в сектантстве; – то, с другой стороны, те же сектанты проявляют замечательное единодушие там, где дело касается их отношений к православию и ко всему, что им говорит о православии и православной церкви. Это согласие станет ещё более значительным в наших глазах, если принять во внимание громадность сектантской массы в Закавказье, исчисляемой по приблизительному пока подсчёту в восемьдесят тысяч человек, а также важность настоящего переживаемого нами момента войны, подавшего сектантам повод говорить:

– Теперь начальству не до нас... время хорошее... надо побольше стараться, чтобы к православным шло спасение.

III.

Сделаем необходимые выводы из сказанного.

Закавказской миссии приходится иметь дело с застарелой болезнью. Писание говорит, что ересям надлежит быть, чтобы явились искусные.

Практическое следствие этого изречения: чем больше ересей и чем они сильнее, тем больше должно явиться искусных в борьбе с ними.

В приложении к Закавказской миссии это имеет такой смысл. Одним официальным миссионерам борьба с сектантством не под силу. Правда, мне известно здесь несколько деятелей миссии, которые горят ревностью об интересах Церкви. Глядя на их работу, я невольно вспоминаю полное энергии слово А. С. Хомякова:

«Иду свершать в труде и поте

Удел назначенный Тобой;

И не сомкну очей в дремоте,

И не ослабну пред борьбой.

Не брошу плуга, раб ленивый,

Не отойду я от него,

Покуда не прорежу нивы,

Господь, для слова Твоего».

(Стихотв. «Труженик»).

Эти работники далеки от мысли, будто:

«Бесплодны все труды и бденья,

Бесплоден слова дар живой,

Бессилен подвиг обличенья,

Безумен всякий честный бой.

Безумна честная отвага

Правдивой юности, – и с ней

Безумны все желанья блага,

Святые бредни юных дней.

(Из стих. И. С. Аксакова

«Пусть сгибнет всё»).

Но на ряду с этим каждый из них, насколько мне известно, с полным правом может сказать словами поэта:

…Пахарю моченьки нет…

В мае месяце текущего года мне пришлось ехать к сектантам Борчалинского уезда. По местам встречались самые первобытные пути сообщения. Дороги не только не приспособлены для путешествия, а как будто для того и существуют, чтобы по ним никто не ездил. По пути от стеклянного завода до духоборческого Башкичета – везде камни и каменные глыбы, которые нужно преодолевать на каждом шагу, затрачивая на передвижение всю энергию и запас без того уже утомлённых сил. Эта дорога напомнила мне тот нравственный путь миссионера, который приходится последнему проходить в его трудном святом деле. Везде для него почти одни камни и камни, всюду трудности и препоны. Одолеет миссионер один камень... пред ним уже другой, там третий, четвёртый, и так без конца. А между тем, что может быть тяжелее этого горького сознания одиночества! Не всякий способен на такую угрюмую самозамкнутость, не всякий способен утешиться словами поэта:

«Страдай один. В себе носи

Твои мученья

И, точно нищий, не проси

У встречных взора сожаленья».

(Стих. П. Я. «Страдай один»).

А тем более тяжело такое сознание, когда видишь, что эта мука есть страдание за общее дело, где требуется целое хорошо сплочённое войско для борьбы со злом и общественными недугами.

Закавказской миссии пора стать на твёрдую почву и начать самую энергичную работу. Одним миссионерам, повторяю, «моченьки нет». Они ждут помощи от духовенства, которое должно сознать и великость своей пастырской миссии, и те последствия, какие могут произойти от упущения настоящего важного момента, переживаемого закавказским сектантством. Последнее отделено от нас пока только стеной. Неужели же нам можно спокойно и равнодушно смотреть на то, как она утолщается и постепенно превращается в крепость?

Вспоминается мне при этом рассказ про одного преступника, который, долго сидя в заключении, уже порвал всякие счёты с мыслью о том, что для него наступит время, когда он будет пользоваться свободой и радостью. Но вот его выводят из заключения; ему говорят, что теперь он свободен: он не верит... думает, что его ведут на казнь... Да и что ему эта радость жизни, когда в этом подземелье, в этом мраке подвала, он уже потерял зрение? зачем эти блага жизни, если их и видеть-то нет никакой возможности?..

Неужели же и нам дожидаться того времени, когда наши заблуждающиеся братья совсем потеряют своё духовное зрение, и мы будем почти бессильны внушить им, что перед ними открывается светлая пора свободы от лжи, прекрасное будущее хождения в истинном свете Христовой правды? что мы хотим дать им истинное благо жизни, а не новые узы для их скованной ложью души?

Скорее, скорее надо тушить пожар! Тут позорно положение сторонних, равнодушных зрителей, наблюдающих только интересные бытовые и психологические картинки...

С каким нетерпением ждёшь этой великой общественной работы! Зачатки её уже есть... пора их укрепить и приобщить к ним все духовные силы Закавказья. Клич к работе из уст архипастыря уже раздался и пронёсся по горам и дебрям Закавказья. Откликнетесь же скорей и горячей вы, все добрые делатели на ниве Господней.

Ждёшь этой радостной, минуты и только в ней находишь утешение при виде ненастья, повисшего над нашей несчастной окраиной...

«Дай же, Господи, света,

Чтоб ожила нива печальная эта,

Чтоб то, что осталось поныне на ней,

Нетронутым грозной бурей твоей,

Проснулось для жизни, воскресло бы, встало

И вновь зацвело бы и вновь «задышало».

(Стих. С. Г. Фруг «Божья Нива»).

Мисс. А. Платонов

XXIII.

Это случилось действительно. В приходе зарождалась штунда. Местные батюшки – старый протоиерей и молодой священник – порешили оказать «словесное» противодействие секте. Через полицейского десятника позвали они к себе бойкого начётчика Ивана, около которого сосредоточивалось в приходе новое религиозное движение.

Явился Иван, «под конвоем», к о. протоиерею. Пришёл и встал, как вкопанный.

Спрашивает его о. протоиерей:

– Что ты к нам не ходишь в церковь?

Не полюбился этот вопрос Ивану. Показался он ему «грубым». Не услышал он в нём отеческой ласки. Взволнованно он и говорит:

– Чего я к вам буду ходить? Я вас каждый день на улицах вижу...

О. протоиерей замечает:

– то на улицах... Ты бы ходил молиться в храм. На людях молиться сладостней.

– Молюсь я в сласть и дома. И чувствую в душе покой...

– Ну, брат, домашняя молитва – не то, что общая, храмовая! Сказал о. протоиерей.

Иван запальчиво возразил:

– Это вы меня с своими молодцами приглашаете молиться вместе? Да они у вас все пьяницы, воры, ругатели и блудники. Апостол с такими людьми запрещает иметь молитвенное общение. Он не приказывает с такими людьми даже есть вместе (1Кор.5:11).

О. протоиерей, глубокий старец, не стал «копаться в вопросе». Добродушно укорил он Ивана:

– а что к руке не подходишь на благословение?

Иван завертелся как ужаленный. С гневом он сказал:

– это к вашей-то руке подходить, чтобы целовать её? Да она у вас пожелтела от табака. Я за срам почитаю целовать такие руки...

О. протоиерей немного смутился, но, оправившись, повёл речь в защиту табака:

– Ты, Иван, садишь капусту и картошку. Потом собираешь их себе на пользу. Вот так и о табаке понимай. И он не поганый...

Иван возразил:

– если рассуждать по-вашему, будто всяк злак на пользу человеку и он свят, – почему же табаком вы не курите перед иконами? Зачем не приносите табаку в церковь на освящение?

Эх, папаша, старенек вы, а такие речи о табаке держите! Молодой священник выступил тогда на подмогу своему «настоятелю». Он сказал:

– если, Иван, ты соблазняешься теми руками, которыми берут табак для курения, – так иди ко мне на благословение. Я не пью вина и не курю табака. Это подтвердят тебе наши прихожане.

Иван быстро схватился с места и подошёл «к руке» младшего священника. При этом ласково он промолвил:

– вот спаси Христос, папаша, вас за воздержание! Вы всё-таки какой-нибудь пример доброй жизни даёте людям. Так перекрестите же меня. Я поцелую вашу руку.

А насчёт разговоров о вере – подождите. Вы пригласили меня «на увещание». Но как пригласили? – Через полицию. Вот она стоит здесь и уловляет меня в словах, чтобы засудить. Как же и о чём я буду с вами беседовать?..

Нет, не так эти дела должны вершиться. Вы бы позвали меня по-отечески, с глазу на глаз, как на исповедь, да начали бы со мной тихо речь об истинных путях во Христе, – слезами бы омочили слова свои. Вот тогда у нас была бы душеспасительная беседа. А теперь что? так одна канитель. Потому я и не буду разговаривать с вами...

Скажу вам лишь одно: совесть моя открыта Господу. Пусть Он судит меня, если я согрешаю. Вам же, духовные пастыри народа, напомню слова Христовы: «врачу, исцелися сам» (Лк.4:23).

Порадейте раньше о согласовании своей жизни с учением Спасителя; тогда идите смело увещать заблуждающихся людей. А пока будете проповедовать другим то, чего сами не исполняете, сектантства вам не остановить.

Д. Боголюбов

Бабушка Настя.

Вчера похоронили бабушку Настю; жизнь этой столетней старушки, прошедшая среди искушений и соблазнов от раскольников, заслуживает того, чтобы сказать о ней несколько слов.

С бабушкой Настей я познакомился с первых дней своей жизни в дер-не Вос-не; по дороге в школу и из школы она часто встречалась со мной: с «подожком» в руке, сгорбившись, она брела к добрым людям; звали её «бабушкой» все – и старые, и молодые. Да она по своим летам так и приходилась всем: она имела уже свыше 90 лет. Вскоре-же, по приезде в Вос-ну, меня позвали к бабушке Насте; как старый человек, она прихворнула и пожелала принять св. Тайны. С этого времени я ещё ближе узнал бабушку Настю; она жила в своей избушке с двумя внучатами; один из них был женат, а другой ещё мальчик. Жила бабушка крайне бедно. Один внук был ещё мал, а другой – едва питал свою семью. Испытывая недостатки, она ходила по деревне за милостыней; её знали все и все давали ей, а бабушка принимала и благодарила; она не роптала на свою бедность. В своей многолетней жизни она всё видела: и богатство, и славу. Было время, когда она жила очень хорошо; муж её занимался выделкой кож; торговля шла хорошо и они жили в довольстве.

Как человек степенный, он был выбран в волостные старшины и проходил эту должность несколько лет.

У бабушки Насти, тогда Анастасии Степановны, было всего вволю; и все её любили и уважали. Так шло время. Подросли дети. Один из сыновей оказался плохим: он взял часть отцовского имения и прожил на чужой стороне; второй сын был отдан в военную службу, но оттуда ему не суждено было вернуться: в схватке с неприятелем он сложил голову. Третий сын был хороший и почтительный к матери; с ним-то и стала жить бабушка Настя, когда похоронила своего старика. Сын этот был сапожник, зарабатывал немного и с трудом кормил свою семью. В год холеры (1892), кормилец бабушки Насти заболел и умер; вскоре умерла и его жена. Так, бабушка Настя лишилась всех сыновей и стала жить с сиротами-внучатами. Помимо сыновей, у бабушки Насти была единственная дочь. Дочь эта была выдана замуж ещё при жизни самого старика, за раскольника; постоянного лже-попа в нашей деревне тогда не было, а наезжал временами. Дочь бабушки Насти была повенчана на 1-й неделе Великого поста; молодых развели по отцовским домам, а на Красную Горку их свели и водворили в одном доме; с этих пор дочь бабушки Насти сделалась раскольницей, изменив православию; муж её занимался выделкой кож. Когда он вошёл в солидный возраст, то был сделан при моленной уставщиком. Иметь постоянно наезжавших попов нашим раскольникам наскучило и они решились приобрести своего. Жребий выбора пал на уставщика и он рукоположен Савватием в попы. Так, дочь бабушки Насти, сверх всякого ожидания, сделалась попадьёй.

Достигнув такого положения, она зажила в полное удовольствие. Крестины, свадьба, поминки – везде «матушка» шла за батюшкой и была первой гостьей. Дома жилось тоже не плохо. Прихожане – народ богатый, своего духовного отца почитали и всем его ублаготворяли. Да и сам он не дремал, поборами с своих прихожан себя не обижал. О своей матери, жившей в бедности, думали мало; помощь ей оказывали так-же, как, и все другие.

Внук бабушки Насти подрос; она привела его в школу и стала просить принять его в ученье; я принял. Мальчик был не глупый; он скоро выучился грамоте. Встретивши меня, бабушка благодарила за внука; она радовалась, что внук начал читать. Ещё больше её радость была, когда мальчик, проучившись год, был переведён во 2-е отделение и стал читать по псалтири. Проучившись 2-й год, мальчик, однако, заленился и бросил учиться. Увидавшись с бабушкой, я спросил: «почему не ходит Га-л»? «Заленился парнишка», – сказала она. Год-от-году бабушка всё старела и дряхлела. От старости или ещё чего, но с бабушкой случился паралич в лёгкой степени. Сверх ожидания, после паралича она поправилась, но уже стала ходить с великим трудом. С этого времени скорбная жизнь бабушки Насти сделалась ещё тяжелее; она не только не могла сама себя питать, но требовала за собой уход. Некоторые из православных говорили её дочери-попадье: «вы бы взяли мать, ей слишком плохо живётся». На это дочь отвечала: «пускай нам даст священник бумагу, что он не будет касаться нашей матери; тогда мы её возьмём к себе, а без бумаги не возьмём». Какую бумагу требовал лже-поп с женой, конечно, неизвестно; нет сомнения, что по желанной бумаге им хотелось получить полную свободу действий над старушкой. Первым делом их было-бы, конечно, переведение её в раскол. Бумаги они не получили и матери родной в дом к себе не взяли. Я, однако, постоянно опасался, что бабушку Настю уговорят уйти в раскол. Но, по милости Божьей, этого не случилось; она была тверда и всё говорила: «мои родители были православные, и я умру в православии». К моему утешению, общество крестьян дер. Вас-ны взяло бабушку на своё попечение. Сняли для неё квартиру и там поместили. Через несколько времени её перевели с первой на вторую, а потом на третью.

Через каждые сорок дней я приходил к бабушке Насте для исповеди и причащения; она всё слабела и слабела. Как-то, среди лета, меня позвали её соборовать. На соборование матери пришла и дочь; по примеру других, она держала свечу, но не молилась. 25-го июля бабушка Настя умерла. На другой день к вечерне её вынесли в храм для отпевания. Дочь при выносе тела была, но в храм не пошла. Гроб окружали кое-какие старушки, да из родных – православные; раскольника не было ни одного. Дочь-же, попавшая в попадьи, и её дети – считали стыдом проводить свою мать до храма и кладбища. Надо полагать, что дочь не знает даже могилы матери, а про внучат и про отца нечего и говорить. Вот до чего преданность расколу затемняет рассудок и ожесточает сердце! По окончании погребения, я не мог удержаться, чтобы не сказать несколько слов, посвящённых памяти умершей. Семье православных, окружавших гроб, я напомнил ряд тех страданий, которые выпали на долю покойницы и высказал благодарность обществу, которое не оставило на произвол старушки, а приняло на своё попечение. Возвращаясь с могилы, я невольно раздумывал о ой твёрдости духа, какую проявила эта слабая телом долголетняя старушка. Под конец жизни ей представилось великое искушение; её звала к себе родная дочь, обещала ей покой, уход, но требовала от неё отречения от православия. Но бабушка Настя не прельстилась ни жизнью у родной дочери, ни покоем, ни почётом от раскольников; нет, она согласилась терпеть бедность, нищету, скитаться с квартиры на квартиру, переносить и голод, и холод – но не изменять лишь православию. Господь помог ей всё претерпеть и умереть в православии.

У ворот настоятеля.

Был тихий тёплый вечер. Народ, пользуясь праздным отдыхом, сидел около своих домов. Ещё с утра я решил пойти в с. Вас-ну⁴³³ на беседу к поморцам. Беседовать с ними мне давно хотелось, но всё не находил времени. Пойти к поморцам у меня была и другая причина. Там, у поморцев с. Вас-ны, как я слышал, читалось описание беседы Пичугина с прот. К. Крючковым. Почитать это сочинение, а также услышать отзыв о нём, мне было очень интересно. Придя в Вас-ну, я зашёл в дом своего прихожанина, бывшего поморца. Я стал его спрашивать: не видал ли он беседы Пичугина? Он ответил: «Беседа Пичугина к нам прислана из Поима; теперь она, говорят, у Феодора Ер-ча» (настоятеля). Отзывов о ней он не слышал никаких. «У нас тут, говорил он, есть ещё книжки. В прошлое воскресенье Лев Ф-ч в своих осинках читал бабам книжку; в ней рассказывается, как три отрока (церковный, австрийского священства и поморец) рассуждали о вере; поморская по книжке выходит лучше всех». Где теперь была эта книжка, он не мог сообщить. Посидевши несколько у него, я отправился в дом настоятеля. Настоятель, по-видимому, благодушествовал. С открытой головой, в белой рубашке, опоясанной поясом, он разгуливал около своего дома, две–три женщины сидели около ворот. Поздоровавшись с настоятелем, я спросил: нет ли у него сочинений Пичугина? Он ответил, что были, но отправил их в Поим; при этом он заметил: «тебе там нечего читать, ты сам был в Пойме и всё слыхал». Начавшийся разговор стал разгораться. Кое-кто стал подходить из поморцев. Мой собеседник, вероятно, чувствуя свою слабость и боясь позора перед своими, вскоре скрылся в свой дом. Вместо него, стали говорить сидевшие женщины. Народ всё подходил. Вокруг меня собралась уже большая толпа. Тут были православные и раскольники, мужчины и женщины. Вопросы слышались с разных сторон. Большинство говорило: «мы были на беседе в Поиме; там нам всё показано; наша вера лучше всех; ты сам знаешь, где правда, да тебе нельзя говорить за нас; нечего тебе нас и смущать». Я старался доказать, что Пичугин защищает не истину, а ищет только своей славы; при этом я прочитал письмо Пичугина к проф. Ивановскому⁴³⁴, в котором он просит этого учёного мужа, известного всей России, высказать своё мнение о беседе Пичугина с Коноваловым, бывшей в Нижнем-Новгороде. Нет сомнения, что Пичугину хотелось услышать себе похвалу из уст проф. Ивановского. Спаситель, говорил я, возвещая путь ко спасению, не спрашивал посторонних мнений о своих речах. То же делали и св. апостолы. Уверенные в обязанности своих слов, они не обращали внимания на то, что о них говорили другие. Подобно им и Пичугин, если бы был уверен в правдивости своих слов, то не стал-бы спрашивать мнения учёных мужей о себе. Отсюда ясно, что для Пичугина важна не истина, не защита её, а отзывы посторонних слушателей о себе. С моими доводами поморцы, по-видимому, согласились; им только не верилось, чтобы письмо это было написано Пичугиным. Так беседа наша затянулась. Перешли к другим вопросам. Поморцы друг перед другом спешили высказать свои мысли. Я просил их предоставить говорить одному. Они ответили: «у нас начётчика нет: мы все одинаково знаем». Я заметил, что настоятель, как их пастырь, должен защищать себя и своих. Некоторые из поморцев ответили: «мы сами больше его знаем». Настоятель больше не показывался. Сидя у открытого окна, он выглядывал оттуда. Ни плана, ни порядка в нашей беседе не было. Я всю речь свою клонил к тому, чтобы подорвать авторитет Пичугина. Стали наступать сумерки. Показалась луна. Вечер был прекрасный. Луна величественно освещала всех нас. Хотя собеседники были и плохие, но разойтись всё-таки не хотелось. Слушатели стали говорить об ужине и я стал прощаться с ними. Когда я уходил, некоторые из поморцев говорили: «ты к нам хоть и не ходи, тебя не послушаем», а другие говорили: «приходи ещё когда-нибудь». Рассуждая между собой, некоторые говорили: «вот и послушай; наши про Пичугина говорят так, а он по другому».

Совсем уже поздно я возвратился домой.

Священник-учитель В. Лавров

В это время в селе Голяевке была уже одна моленная у старообрядцев, и она находилась в ведении 2-х лиц – Клима Антонова Шумилина и Тихона Антонова Бирюкова. Оба они выстроили её на свои деньги и оба считались хозяевами её, так как все расходы по устройству её были ими сделаны пополам. Клим Шумилин, убедившись в православии, решил продать свою часть моленной; и эту часть купил у него Василиск Прозоров, выплатив ему сполна все деньги. Когда узнали это Бирюков и поп Ермил, то пришли в страшное волнение и вознегодовали на Шумилина.

– Что ты сделал с нами, Клим Антоныч, со слезами говорили поп Ермил и Тихон Бирюков, придя к нему в дом. Для чего ты отдал еретику на посрамление наш молитвенный дом? Ведь ты теперь стал всё равно, что Иуда предатель. Отступись, измени свою продажу.

– Я уже бумагу сделал и деньги получил от Василиска Прозорова за свою часть моленной. Изменить слово не могу, говорил Шумилин.

– С еретиком можно и слово нарушить, учил поп Ермил. Выбрось ему деньги, а бумагу порви.

– Это будет бесчестно и несправедливо.

– С еретиком можно делать как угодно и чести не должно быть. Он – враг наш и гонитель святой веры.

– Не могу кривить душой и идти не по правде.

– Мы грех твой берём на всё общество и отмолим его. Иначе мы проклянём тебя.

– Как хотите – делайте, а я держу своё слово, категорически отрезал Шумилин и вышел из избы.

Тогда Ермил стал кланяться в ноги жене Шумилина и просить её, чтобы она повлияла на своего мужа и уговорила его разрушить договор с Василиском; женщина поддалась влиянию попа Ермила и много принесла горя Климу Антонову, делая ему постоянно попрёки и ругая его всякими словами. Она ходила и к Василиску просить его взять свои деньги обратно, а документы порвать, грозила, что она удушится и грех этого самоубийства будет на нём, но Василиск остался твёрд и не согласился отдать то, что ему продали добровольно и по желанию. Тогда Бирюков решил прибегнуть к помощи адвокатов и при их указании найти возможность нарушить договор Шумилина с Василиском.

– Не плачь, батюшка, говорил Бирюков Ермилу: «лучше собак этих накормлю, а свою моленную отстою и Василиска выгоню». И начали искать адвоката, ездил он с Ермилом и в Кирсанов, Тамбовской губ., и г. Чембар, Пензенской губ., но успеха не было, и Василиск Прозоров остался хозяином своей половины моленной.

Василиск Прозоров решил оставить раскол и присоединиться к православной церкви. За ним последовало человек 40. Присоединение их совершал местный свящ. о. Порфирий Добросердов. Это было в начале 1901 года. Все присоединённые заявили о. Добросердову, чтобы он выписал епархиального миссионера. 12 декабря того же года прибыл в Голяевку епархиальный миссионер о. Павел Соколов⁴³⁶, который и провёл несколько бесед с старообрядцами. Возражать ему и защищать раскол поп Ермил послал своего сына, Андрея, причём дал ему инструкцию, чтобы он говорил с миссионером как можно смелее и резче. Андрей, действительно, держал себя на беседе, как на базаре: кричал, шумел, говорил дерзости миссионеру, хулил православную церковь и духовенство, как хотел, но толку от этого было мало, так как от Писания он читал мало и посему защищать раскола он не мог. Это сознали и сами раскольники и посему собрались на собор в дом крестьянина Иустина Филина и начали по этому поводу толковать между собой. Ермил сказал, что нужно выписать своего миссионера Климента Перетрухина и что он скажет, на том и утвердиться. На это Ермилу возразили, что одного Перетрухина слушать бесполезно, а надо пригласить и православного миссионера, чтобы он вёл беседу с Перетрухиным, и что от такой беседы будет виднее, на которой стороне стоит истина. А где усмотрим, говорили, истину, туда всем и приклониться, и больше не возражать.

– Вот ещё чего захотели! – закричал Ермил. Еретика им нужно; его слушать хотят. Да вы очумели, что ли?

Попа Ермила поддерживал Тихон Бирюков.

– Нам своих учителей надо слушать, а еретиков не надо, говорил Бирюков.

– Тогда увидим, где ересь, и где православие, – говорили им.

– Не надо! не надо! – кричали Ермил и Бирюков.

Большинством голосов однако решили иначе; постановили: выписать Перетрухина и миссионера православной церкви, назначив для бесед 4-е марта 1902 года.

Об этом постановлении старообрядцы тотчас сообщили миссионеру о. Соколову и взяли с него слово приехать ко дню беседы (4-го марта 1902 г.), к каковому времени должен был приехать и Перетрухин. Это было 14 декабря 1901 г.

Вскоре за сим Ермил с Бирюковым написали своему архиерею послание и просили выслать им Перетрухина, чтобы он успокоил взволновавшееся их общество. Они просили архиерея выслать его тотчас же, и необходимость этого доказывали тем, что некоторые старообрядцы уже отступили от их веры, а другие колеблются и также готовы уйти в церковь. Отправив такое послание архиерею, Ермил и Бирюков стали ждать приезда Перетрухина. Вдруг в село приезжает никому неизвестный поп. Остановился он у Андриана Прозорова и объявил себя следователем, присланным от старообрядческого архиерея Паисия произвести следствие: почему именно старообрядцы стали переходить в православие? Поп сей начал собирать сведения о попе Ермиле и, призывая старообрядцев, допрашивал их: как живёт Ермил, часто ли он служит, почему старообрядцы переходят в православие, довольны ли они службой и жизнью попа Ермила и пр. Ермил понял, к чему дело идёт, и тотчас же купил водки и начал поить мужиков. Пьющих водку нашлось больше, чем непьющих, и сообразно этому Ермил получил и аттестацию о себе. Непьющие показали следователю, что Ермил плохой священник, не учительный, о пастве нерадит, а собирает только сокровища в житницы своя; говорили, что и попадья у него ведёт разгульную жизнь, и сын его Андрей дебоширит по ночам с девками, пьянствует, дерётся, что не раз уже судили его за нехорошие дела и штрафовали деньгами, и под арест сажали и пр. и пр., но пившие водку у Ермила, сказали следователю: «нам лучшего попа и не надо. Какого ещё нам попа! О. Ермил – учительный священник, назидательный» и пр. и пр. Дошла очередь спросить и Ермила.

– Скажи, отец, почему это уходят из твоей паствы в никонову церковь? – спросил его следователь.

– Перебесились, мошенники. Явились негодяи и взбаламутили всё общество. Нешто я учил их этому, сами дошли до этой пакости.

– Должна же быть причина этому волнению в старообрядцах.

– Всё зло пошло от учения в училищах, от книжек разных и бесед о вере. Когда не было этого, все строго жили по благочестью и хранили свою веру.

– Не надо было допускать до этого.

– А чёрт их сдержит, мошенников. Вот заведутся у тебя такие же негодяи, тогда сам будешь знать. Ты откуда приехал? Есть у тебя, поди, приход-то?

Следователь не счёл нужным дать Ермилу сведения о себе. Это взорвало Ермила.

– Тебя вот не все прихожане одобряют, – говорил следователь.

– У каждого свой язык, всех в одно говорить не заставишь и на всех не угодишь. Поди и тебя не все хвалят? Сам Христос не угодил миру, а нам с тобой и нос совать нечего. В пору свой хребтуг⁴³⁷ с грехами тащить за спиной.

– Часто литургию совершаешь?

– Как придётся, так и служим. Обедню служить, тоже надо прийти в чувствие и расположение помыслов, а зря служить не годится. Чать и ты того же мнения придерживаешься?

– Показывают, что ты много водки пьёшь.

– Немощному человеку водка служит в подкрепление его тела. Об этом и пророк поучает: «и вино веселит сердце человека». Как же его не пить? Ужели ты его не употребляешь? Это зря. С мороза, аль при усталости – водка первое дело в жизни. Ты в деревне содержишься, аль в городу?

Следователь отпустил Ермила. Последний, чтобы отомстить своему следователю, подобрал партию своих приверженцев, подпоил их водкой и научил их допросить следователя: кто он такой и откуда явился. Мало ли у нас в старообрядчестве разных обманщиков было, – говорил Ермил: не только следователи являлись, а даже епископы-самозванцы были. Может и он такой же обманщик! Был у нас обманщик Епифаний епископ, Анфим и другие мошенники!⁴³⁸ Полупьяные мужики толпой отправились к следователю и грубо, дерзко вопрошают его:

– Ты кто будешь, отец? Нам сумнительно твоё лицо.

Следователь подал им свою паспортную книжку.

Мужики посмотрели книжку и сказали: а почему же ты но обозначен в ней, что состоишь священником? – спросили его.

– Правительство не признает нас священниками, – ответил следователь.

Мужики стали в тупик и не знали, что говорить ему.

– А кто тебя выслал в наше село? – спросил из задних рядов мужик.

– Владыка прислал меня к вам.

– По чьему же навету он выслал тебя к нам: жалился что ли кто на нашего отца духовного, али так по-себе надумали такие опросы делать? – допытывался тот же мужик.

– Вы писали владыке, что у вас идут отступления от древле-отеческой веры, вот он и послал меня разузнать об этом.

– Так ты и допрашивал бы тех лиц, кои к Никону прилепились; почто же отца духовного тревожишь и обыск творишь о нём?

– Кои ушли от нас в церкву, тех мы уж не вернём; надо остановить других, которые ещё не замутились в ереси и пребывают с нами.

– Это – конечно, согласились мужики и вышли, простившись со следователем.

Когда они вышли на улицу, то встретили другую партию, которая не пила водку у Ермила и посему не одобрила его с хорошей стороны перед следователем.

– Иль к следователю идёте брехать на отца духовного, встретила их партия попа Ермила.

– А вы, должно, хвалить ходили за его водку, ответила им первая партия.

– Бесстыдники! Аспиды!.. Возмутители общества!

– Вы криводушники! Вы за водку правду топите.

– Нам лучше о. Ермила и не нужно.

– Водка его вам нужна. Глоты!

Слово за словом пошло; перебранка перешла в ссору, а потом в драку. И начали бить кулаками друг друга во что попало. Побоище учинилось большое: порвали полушубки, кафтаны, досталось бокам, бороде, а многие лица украсились сине-багровыми фонарями.

Узнали о приезде следователя новообращённые к православию старообрядцы и пошли повидать этого следователя и побеседовать с ним.

– Я беседовать с вами не желаю, сказал следователь. Я приехал расспросить кое-что об Ермиле, узнать, как он ведёт себя, как служит, а доказывать о вере, да разбирать её, это не моё дело. Отступили и ладно.

– Мы от веры православной не отступили, сказал Василиск Прозоров, а как были, так и пребываем в ней. Мы ушли точию от нового австрийского священства.

– Ишь как навострились говорить-то. Ну и оставайтесь вы при старом, а мы при новом священстве. Мне балякать с вами некогда.

В это время вошёл поп Ермил п, увидя присоединённых, сказал вполголоса: «вот этих чертей наставил бы на путь истинный, а то приехал следствие производить над попом» ...

Проводив следователя, Ермил собрал прихожан и написал жалобу к Иоанну Картушину, именуемому архиепископу в Москве, объявил ему, что он просил своего епископа прислать ему миссионера, а он выслал ему попа, чтобы он производил следствие над ним. И просил Иоанна, чтобы он поскорее прислал ему миссионера, так как приход его волнуется, и волки «никонова» стада расхищают его овец. Картушин ничего по ответил на это Ермилу, а последний, прождав понапрасну миссионера, сказал: «надели черти золотые шапки, да ничего и знать не хотят. Тут в погибель идут люди, а они себе с толстыми купчихами чай с кренделями и сластями распивают».

В одно из воскресений, по отъезде следователя, староста моленной, Тихон Бирюков, остановил народ после службы и сказал: «братия, я мыслю такой установ сделать, чтобы ни один из наших древле-благочестивых христиан не смел ходить на богопротивные беседы и ни с кем из никонианцев не вступал бы в словопрение о верах. Чего нам рассматривать, когда вера у нас самая благочестивая, древняя! А кто не послушает нашего повеления и не покорится ему, такового преслушника отлучить от входа в моленную и не сообщаться с ним в молитве, ядении и питии, и здраствовати ему не глаголати». Все богомольцы признали речь Бирюкова мудрой и справедливой и согласились с ним, и в этом смысле изрекли своё постановление. Ермил даже прослезился от этих слов своего верного слуги, положил на себе крестное знамение и земно поклонился Бирюкову в ноги. – Спаси тебя Христос, Тихон Антоныч, что ты усердствуешь о святой Христовой церкви, сказал Ермил: давно бы надо так сделать, тогда никакая язва не проникла бы в нашу братию; и при этом расцеловал Бирюкова. Это постановление общества Ермил написал на листе уставными буквами и прибил его в моленной, у входной двери, но постановления этого не слушали и на беседу ходили по-прежнему.

* * *

Вскоре после этого приехал в Голяевку лже-иерей саратовский при моленной купца Горина, Павел Комаров. Он остановился у Ермила. Последний весьма обрадовался его приезду и тотчас же собрал всю свою братию, и Комаров начал поучать их. Поучение это заключалось в том, что православную церковь он всячески ругал и хулил, говорил, что в ней все ереси собраны: и латинские, и армейские, и лютеранские и пр. еретиков, и что спасение души возможно только у них – старообрядцев ихнего толка. Касательно же отсутствия епископов в их обществе, каковых оно не имело до Амвросия целых 180 лет, Комаров приводил придуманные им свидетельства, например: 3 окна в избе, 3 свечи горящих и сеновный огонь⁴³⁹, бывший некоторое время в сокрытии в колодце. Комаров говорил, что изба может быть и при 2-х окнах, огонь от 2-х свечей такую же пользу приносит человеку, как 3 горящие свещи. Слушатели вздыхали, плакали и благодарили Комарова. Некоторые говорили: «вот Господь прислал нам Златоуста то в наши дни, всякую статью разводит по Писанию и всякое слово полагает на книге. – «Бойтесь никоновой церкви, говорил Комаров, это блудница апокалипсическая, это яма погибели человеческих душ». Но когда потом явились к нему сомневающиеся в расколе и просили его побеседовать с ними, Комаров сказал: «я не миссионер; я приехал к о. Ермилу в гости, беседовать с вами я не стану, да мне и некогда этим делом заниматься. Уходите» ... Колеблющиеся в расколе однако не уходили, а слово за словом ставили Комарову разные вопросы и просили его ответить на них. – Отец Ермил! выгони этих молокососов, чтобы они не беспокоили меня и слушателей, сказал Комаров. И Ермил выгнал их.

Уезжая из Голяевки, Комаров тоже просил старообрядцев, чтобы они не ходили на беседы к «никонианам» и не слушали их.

Колеблющихся в расколе собралась довольно значительная партия. И так как последние желали присоединиться к православию на правилах единоверия, то они послали письмо к синодальному миссионеру, протоиерею К. И. Крючкову, в село Поим, и просили его приехать к ним в с. Голяевку. Протоиерей Крючков прибыл, сделал беседу в церкви; оппонентом против него выступил крестьянин Григорий Васильев Бирюков, прозванный в селе «балакирем» за то, что женщинам он говорит всякие небылицы и свои сказания выдаёт якобы за вычитанные им из святого Писания. Понятно, что Бирюков ничего не мог сказать дельного в защиту раскола; он только посрамил его ещё больше и показал своё духовное убожество.

Кончив беседу, протоиерей Крючков объявил слушателям, которых было великая масса со всей окрестности, что сейчас будет присоединение к православию старообрядцев, и просил остаться и посмотреть на это торжество. Присоединение было совершено весьма торжественно. Присоединилось к православию 63 человека; чин присоединения совершил протоиерей Крючков. По окончании чина о. миссионер сказал очень назидательную речь.

В это время старообрядцы получили письмо от Картушина, мнимого архиепископа в Москве, который извещал старообрядцев, что к 6 марта к ним будет миссионер Перетрухин, который и наставит их на всякую истину. Раскольники объявили о сём прот. Крючкову и просили его прибыть к означенному времени и побеседовать с их начётчиком. Крючков дал своё согласие и обещался прибыть к указанному времени.

3-го марта в Голяевку приехал Перетрухин.

Он нарочно приехал пораньше, чтобы до приезда православного миссионера утвердить старообрядцев в их заблуждении, начитать и натолковать им всяких своих доводов и рассуждений. И, действительно, Ермил собирал свою паству и Перетрухин толковал и читал ей всё, что считал нужным. Присутствуя при этом, Ермил говорил: «и чего ещё надо! Каких нам собеседований с никонианами! Вот слушайте и поучайтесь у Климента Анфиногеныча; он всё вам протолкует. А то Никонову церкву нашли хорошей... Чего там? Лба перекрестить не умеют на себе сами попы то, а говорят: у них истовая церковь! Дураки только идут туда» ...

6 марта прибыли в Голяевку: епархиальный миссионер Саратовской епархии о. Павел Соколов и синодальный миссионер протоиерей К. Н. Крючков. Кроме их, приехали соседние священники и масса раскольников и православных со всех сторон. Беседа открылась в православном храме. На ней присутствовали: 8 православных священников, 2 раскольничьих попа и масса народа. Вопрос был поставлен о вечности Христопреданного священства. Перетрухин защищался энергично и приводил доказательства всякого рода, почерпая их и из старопечатных книг и новейшей литературы, за и против раскола написанной. Имена сочинителей: Каптерев, Филиппов, Медведев и масса других то и дело повторялись им наравне с святыми отцами. Читал и говорил он помногу и долго, чем даже утомлял слушателей, так как всё читанное и говоренное им совершенно не относилось к делу, а от поставленного вопроса он уходил в сторону. Православным миссионерам приходилось потом разбирать и опровергать все приведённые им доказательства и показывать их несостоятельность. Нередко Перетрухин плакал, сожалея о расстройстве старообрядческого общества в Голяевке и уходе некоторых в православие, и к этим последним он даже делал воззвания и приглашал их вернуться обратно в раскол, считая переход их в православие ошибкой и безумным увлечением. Восемь часов непрерывно продолжалась беседа.

На следующий день, 7 марта, беседа возобновилась; народа собралось ещё больше; вопрос рассматривался тот же, что и накануне: вечно ли будет существовать священство в 3-х чинах церковной иерархии? Перетрухин и на этот раз читал много, говорил долго, но доказать, что церковь Христова может быть без епископов, с одними священниками, не мог и это было ясно для всех. На 3-ей беседе, 8 марта, Перетрухин сам поднял вопрос и тщился доказать, что в греко-российской церкви существует многое множество различных ересей. На этом вопросе Перетрухин полагал поставить православных миссионеров в сильное затруднение и тщательно старался путать их. Частные мнения разных писателей, их противоречивые взгляды и выражения на церковные обряды и клятвы соборов церкви, неточно сказанное кем-либо слово в своём сочинении – всё это и пр. в этом роде давали Перетрухину материал для обвинения православной церкви в содержании ею ересей, новшеств или отступлений от канонов церкви. Все такие недобросовестные нападки его на церковь были авторитетно отражены, доказаны как ложь и пустое хитросплетение его; для публики всё это было ясно, и беседы на этом кончились. Результатом их было заявление от 27 человек раскольников, выразивших своё желание принять православие. Протоиерей К. Крючков тут же прочитал это заявление старообрядцам и сказал, что сейчас он совершит присоединение их к св. церкви и просил желающих остаться и помолиться за новообращённых вместе с ним в сём храме. Перетрухин и другие его клевреты зашумели и кричали: «вольному воля, а сумасшедшим закон не писан. Таких христиан нам не надо. Возьмите их» и пр. Тотчас ударили в большой колокол и раздался благовест по селу. Это напомнило нам такое же торжество, происходившее 20 лет тому назад, именно в 1882 году, в соседнем селе Векове, где также, по окончании беседы бывшего в то время епархиального миссионера свящ. Константина Попова, заявило несколько человек старообрядцев о желании их принять православие. Миссионер о. Попов также торжественно присоединил их к св. церкви, а, чтобы в конец парализовать наглые толкования того же Климента Перетрухина, с которым у него шли беседы в Векове и который кричал, что греко-российская церковь проклинает старообрядческие обряды и в своём храме никогда не позволит совершать их, миссионер Попов, телеграммой испросив тогда разрешение на то у саратовского епископа, торжественно в Бековском православном храме совершил всенощное и литургию по старопечатным книгам, взятым из Бековской раскольнической моленной, по которым служил раскольничий поп крестьянин Афанасий Кочергин. Это событие так поразило и удивило тогда и раскольников с. Бекова, и самого Перетрухина, что последний, не дождавшись поезда, тихонько уехал из с. Бекова на другую станцию в с. Сосновку, Рязанско-Уральской жел. дороги. Перетрухину стыдно было от своей лжи и перед старообрядцами, и перед миссионером Поповым. И вот через 20 лет после этого, точно такое же движение в расколе произошло в с. Голяевке и произошло оно благодаря публичным и частным беседам миссионеров с раскольниками. Звон колокола, да ещё не в обычное время, ещё более возбудил внимание жителей: все шли посмотреть, кто именно переходит из раскола в православие? Протоиерей о. Крючков пригласил и других священников участвовать с ним в служении чиноприёма, а в заключение сказал обличительную на раскол речь. Торжество было необычайное. 8-е марта 1902 года стало эпохой в летописи села Голяевки. Сотни лиц из разных мест гостили в эти дни у голяевских крестьян. При этом торжестве, новоприсоединённые вспомнили и прежнего своего миссионера в Саратовской епархии о. Константина Попова, который не раз посещал село Голяевку, жил в ней по целым неделям в церковной сторожке и первый просвещал это глухое село словом своей миссионерской проповеди. Они составили целое послание, высказали в нём, что брошенное им семя слова Божия не осталось на каменистой почве, а возросло и принесло плод св. церкви. Послание это они отправили в г. Пензу, где служил в то время о. миссионер Попов, они благодарили его за прежние труды, послужившие основанием для дальнейших трудов оо. миссионеров Саратовской епархии.

* * *

Когда торжество присоединения было кончено, то все новоприсоединённые к православию, а их было уже более 200 душ, приступили к о. протоиерею Крючкову и просили его помочь устроить в селе единоверческую церковь, чтобы удобнее было им привлечь в лоно св. церкви и остальных лиц, остающихся ещё в расколе. Крючков внял их просьбе и тотчас начал хлопоты об устройстве в с. Голяевке единоверческой церкви. В настоящее время церковь уже построена и готовится к освящению. Присоединения из раскола к православию продолжаются.

Перетрухин, кончив беседы, прожил 2 дня ещё в Голяевке. За это время его водили по гостям в различные дома состоятельных старообрядцев; неизменными спутниками его во всех этих экскурсиях были: поп Ермил, его жена Татьяна Варсонофьевна, староста моленной Тихон Бирюков, Аникей Прозоров, Кузьма Маршаков и Григорий Бирюков, составлявшие как бы свиту Перетрухина. Партией ходили они из дома в дом, пили чай, водку, обедали. Везде он поучал народ твёрдо держаться старообрядчества и с отступниками их веры убеждал не иметь никакого общения. Его слушали, благодарили, кланялись ему в ноги; поп Ермил то и дело целовал Перетрухина и также благодарил за его приезд. Не остался Перетрухин и без материального вознаграждения: ему собрали порядочную сумму денег и вручили её с благодарностью. Дарили его и кто чем мог. Радушие и гостеприимство было полное. Быть может, пребывание Перетрухина в Голяевке и угощение его продолжалось бы и ещё дольше, если бы не случилось одно событие, совершенно расстроившее и приведшее в ужас и недоумение весь голяевский старообрядческий мир. Старообрядец Иван Евстигнеев особенно занят был происходившими собеседованиями, много читал и всё время был сосредоточен на «вере». Насколько это действовало на него, можно видеть из того, что он внезапно просыпался ночью и много говорил, ходя по комнате и рассуждая сам с собой, как лунатик. Утром он ничего не помнил из того, что происходило с ним по ночам. После бесед он пристроился к свите Перетрухина и ходил с ним по гостям, причём на ряду с другими много выпивал водки. К концу 2-го дня гощения Перетрухина, Евстигнеев пригласил к себе своего учителя и сделал, как говорится, «пир на весь мир». Все пили изрядно; много выпил и сам хозяин дома. И вот, в разгар самого кипучего угощения и беседы, Иван Евстигнеев начал говорит всякую чепуху и проявлять разного рода чудачества. Сначала на это не обращали никакого внимания, смеялись только, но затем Евстигнеев начал буйствовать, колотить посуду, драться с людьми и говорить такие вещи, которые прямо свидетельствовали о признаках его ненормального состояния. Компания гостей расстроилась: все разбежались; Евстигнеева связали; поехали в Беково за доктором. Последний прибыл, осмотрел больного и тотчас отправил его в Саратов в лечебницу для душевнобольных, найдя умственно расстроенным. И когда повезли Евстигпеева, связав ему руки и ноги, он громко и дико кричал: «я покажу Перетрухину, где истинная вера! Я всё знаю; я много читал» и пр. Перетрухин, наскоро собравшись, тотчас выехал из Голяевки на железную дорогу и укатил в Москву, к Картушину.

* * *

В настоящее время раскол в с. Голяевке существует в таком виде⁴⁴⁰.

Голяевские раскольники все принадлежат к толку австрийского священства, приемлющего окружное послание. Число их обоего пола свыше 700 душ. Есть у них моленная. При моленной состоит попом Ермил Кузьмич Марщаков. Ближайшими помощниками попа Ермила служат крестьяне: Аникей Прозоров – тесть попа; Кузьма Марщаков – отец попа; Тихон Бирюков – староста моленной и Григорий Бирюков – нечто в роде миссионера при обществе. Этими лицами и держится теперь весь раскол в селе, а эти лица держатся раскола потому, собственно, что они извлекают из него пользу. Они в расколе играют первенствующую роль. Они там – начальство, судьи, власти. Они руководители целого общества. Они, наконец, наживаются там и имеют себе почёт и уважение всей громады, а это льстит мужику. Они и напьются, и передерутся – и ничего. Они дорожат свободой в расколе. Они сознают в душе, что раскол есть глупость, заблуждение, но гордость, самолюбие не дозволяет им идти в рядовые православные. Им обидным кажется вдруг превратиться в ничто. И они мутят общество и поддерживают раскол. Теперь в Голяевке будет единоверческая церковь, и она удобно может расположить и привлечь к воссоединению с православием оставшихся раскольников с. Голяевки, но указанные лица, нарочно, из своих корыстных видов, стараются не допустить этого. Сам поп Ермил, его жена Татьяна, сын его Андрей, то и дело ходят по селу, посещают дома своих пасомых и говорят им: «это униатскую церковь строят отступники! Бойтесь её и страшитесь подходить к ней. К сатане в когти попадёте, если, избави Бог, соблазнится кто из вас её службой и видом и пойдёт в неё»! И стращают они, запугивают народ заблаговременно. Народ местный не знает сути дела, единоверия он никогда не видал и не знает его, так как его нет здесь по близости, но слово «уния» раскольник знает по Кирилловой книге и знает его как страшное единение с латинством, с богомерзким Папой римским. – «Вы не поддаётесь на прямой путь в российскую церковь, говорит жена попа Татьяна Варсонофьева, – так вас в унию «заманивают, чтобы Папа римский владел вами». Конечно, это ложь, но на безграмотного трусливого человека она действует и держит его в оковах рабства. Читают ему из Кирилловой книги об унии, где учат бояться её и всячески блюстися, раскольник и верит, что это якобы говорится об единоверии. Таким образом, на первых же порах доброго дела сеется зло, и что обидно, так это то, что сеется то оно не из религиозных побуждений, а проста из корыстных, материальных расчётов. И поп Ермил и другие его приспешники хорошо знают, что они обманывают народ, но им нужен этот обман ради сохранения своего положения в расколе. Вот они и затвердили слово «уния» и пустили его со всеми комментариями в среду своих пасомых. И цель достигнута; раскольники застращены, предупреждены и восстановлены против единоверия. Миссии поставлена новая преграда, которую годами придётся разрушать. Своему раскольник верит на слово, верит безотчётно, а православному, как еретику, он не верит и боится его.

Из сделанного нами очерка раскола в с. Голяевке читатель видел, что раскол живёт и движется не одной только старопечатной книгой, не одни известные обряды занимают его: вместе с этим он преследует и некоторые расчёты. Быть по старой вере, для раскольника однозначуще, жить в довольстве, без нужды. Не говоря уже о коноводах раскола, всякий рядовой мужик и баба имеют в расколе своё значение, своё «я». В моленной он чувствует себя как дома, в собраниях он имеет свои голос. Если он грамотный, он может читать и петь за службой; если не грамотей, он свечи зажигает на подсвечниках, тушит их, кадило подаёт и пр.; если бедняк, он услуживает состоятельному: подаёт ему подручник для поклона, лестовку в руки. То же и на женской половине делается. Одним словом, в расколе каждый чувствует себя живым членом, тесно связанным с другим; и в общем представляется энергичная дружина. Каждый находит для себя удовольствие и удовлетворение души. Богатые покровительствуют бедным, а последние услуживают им. Случатся именины, память умершего, богатый служит литургию, устраивает обед и кормит сладкими и обильными блюдами свою братию. И не только накормит, но и деньгами оделит их бедняков. Все это заманчиво, увлекательно для простых людей. Случится нужда у бедняка, например: лошадь падёт, корова, земли нужно снять, или ещё что, богатые и тут поддержат своего немощного единоверца. Вот почему, между прочим, раскол живуч и крепок и почему наша миссия мало имеет плодов от своих усиленных стараний в борьбе с ним. Одни беседы с раскольниками – это половина дела. Миссионеры вытаскивают из раскола только единицы, людей с характером, самостоятельных, а община стоит твёрдо, незыблемо, хотя устои её и непрочны, шатки. Вот и сейчас 200 душ раскольничья община как бы выбросила из себя и снова замкнулась в своей лжи и своих специальных интересах.

Каковы эти интересы в расколе, это видно из настоящего очерка. Каждый, сколько-нибудь выдающийся по уму или энергии раскольник старался пригрудить к себе простую раскольничью толпу и руководить ею посредством своей моленной. Последняя играла у него роль как бы торговой лавочки. Аникей Прозоров и Кузьма Марщаков выбирают подходящее для себя лицо в попы, бедняка работника – Ермила, преследуя в этом обоюдную выгоду. В «пику» им и по зависти к их положению пошёл Леонтий Гордеев и сделался попом, а, чтобы сделаться им, он перешёл в другую секту, укрепил её в Голяевке. Брат его Савелий добыл себе монашество, или самозванно назвался монахом. Кузьма Храпунков добывает себе поповство в Миткиреях, и во всём этом деле идёт обман, спаивание водкой и отстаивание своих личных интересов. Поповство в расколе для мужика является интересной статьёй, и кандидатов в попы и др. должности при моленной является масса. Богачи любят верховодить расколом, представительствовать от него и служить в главной роли – попечителя и руководителя целого общества: второстепенные же роли, служащие к укреплению общества раскольников, они предоставляют низшей братии. Естественно поэтому грамотному человеку ожидать себе поощрения от раскольничьего общества и со временем выдвинуться из толпы рядовой братии и запять место попа, дьякона, уставщика и т. д., на что в православии он едва ли может рассчитывать. Вот ещё причина крепости и живучести нашего раскола. То, что делают в расколе разные Прозоровы, Марщаковы, Храпунковы и др., в православии немыслимо делать: здесь закон, право, а в расколе царит полнейший произвол, свобода и своеволие. Это-то и правится раскольникам. Что хочу, то и делаю. За 200 кур можно добыть себе и поповство.

Минский епархиальный миссионер

свящ. Константин Попов

о крещении младенцев и миссионерское письмо по сему вопросу.

„Аминь! надо мной уж кончен днесь

Заветный знак союза!..

Днесь сбылись Божия слова,

От вечности завет Творца,

Овца я Божья стада“.

Из штундо-баптистских песен.

Сборн. дух. стих. 296 стр. 306

– „Вы крещены»?

– „Нет ещё“.

– „А грехи вам прощены“?

– „Да, по вере“.

Из частных бесед с штундо баптистами.

«Пётр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа. Ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовёт Господь Бог наш» (Деян.2:38–39).

Заканчивая одну из моих бесед с штундо-баптистами, я объявил сектантам, что на следующий день я буду собеседовать с ними о крещении младенцев. Мои собеседники посмотрели на меня с улыбкой.

– „Что другое, а уж этого-то вы нам не докажете“, сказал один из них.

– „Видно будет; Господь поможет“, ответил я.

На другой день я застал сектантов в сборе. Помолившись вместе с православными, пришедшими на беседу, я сказал:

„Св. ап. Павел ученикам своим Титу и Тимофею давал такие наставления: „ты же говори то, что сообразно с здравым учением“, „вникай в себя и в учение“ (Тит.2:1; 1Тим.4:16). По таким наставлениям апостола мы должны „вникать“ в то, что повелено нам в Слове Божием, и, исповедуя учение, данное в св. Писании, мы должны наблюдать, чтобы в нашем исповедании всё было здраво, чтобы в нём не было несогласия, или противоречий.

– „Это – верно“, согласились сектанты.

– „Будем держаться апостольского наставления.

Мы должны в настоящее время побеседовать о том, следует ли крестить младенцев, или нет? Удостоверимся вперёд: что такое по Слову Божию – крещение?

Господь наш И. Христос дал повеление апостолам: „идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа“ (Мф.28:19); в другом месте: „идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасён будет; а кто не будет веровать, осужден будет“ (Мк.16:15–16). Великое дело для человека крещение! „Кто не родится от воды и Духа, не может войти в царствие Божие“ (Ин.3:5). Св. ап. Пётр сказал: „покайтесь и да крестится каждый из вас для прощения грехов и получите дар Святого Духа“ (Деян.2:38). Ап. Павлу было сказано: „встань, крестись, омой грехи твои, призвав имя Господа Иисуса“ (Деян.22:16) .... „И нас подобное сему образу (т. е. спасению семейства Ноя в ковчеге, омывавшемся водою) крещение – не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести – спасает воскресением Иисуса Христа“ (1Пет.3:21).

Крещение есть дело благодати Божией („таинство“, по выражению Церкви). Оно „спасает“ нас. Оно даёт нам прощение грехов, омовение от них; оно возрождает нас к духовной, святой жизни, открывает нам вход в Царствие Божие, оно даёт нам доступ к получению благодати Св. Духа. Всё это даётся нам в крещении от Бога, силой Божьей. Что требуется от человека при крещении? Научение Евангелию, покаяние, вера, обещание Богу доброй совести. Веруете ли и вы тому, что крещение есть дело благодати Божией, по вере крещаемого омывающее грехи его, возрождающее его, открывающее ему вход в Царствие Божие“?

– „Веруем, мы веруем“, – ответили сектанты.

В ответе их зазвучала нотка обиды: они, неужели они, баптисты, не знают, что крещение великое дело, необходимое для каждого человека, что без него нельзя войти в Царствие Божие? Они не выдержали.

– „Позвольте нам сказать“, начал местный главарь сектантов.

– „Пожалуйста“.

Сектант уверенно, с чувством предвкушаемой победы обвёл взором присутствующих.

– „Миссионер прочитал и объяснил верно“, сказал он, „но он говорил против себя. Вы же сами читали“, обратился он ко мне, „про то, что „кто будет веровать и креститься, спасён будет“, а ребёнок – как он может веровать? Удивительно: что вы скажете теперь о детях? какая у них может быть вера? У вас ставят кума и куму, – где в слове сказано, чтобы крестить без веры, или по чужой вере? Повеления на это нет в Писании“!

Дождавшись, когда сектант сел, я продолжал:

– „Перейдём теперь к вопросу о крещении младенцев. Младенцев в церкви крестят не без веры, а по вере. Вопрос весь – в том: есть ли в Писании удостоверение, что вера одного может иметь силу для другого? Есть и очень ясное, определённое. Господь И. Христос подавал исцеляющую благодать свою только по вере. Просивших у Него исцеления Он испытывал, имеют ли они веру? и по вере подавал просимое; там, где не было веры, Он не творил чудес: „и не сотворил там многих чудес по неверию их (Мф.13:58). Между тем, мы ясно видим из Слова Божия, что вера одного имела силу перед Господом для другого, не имеющего возможности проявить веру в данное время. „Пришёл Он в Капернаум, и слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что и у дверей не было места; и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо, и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопавши её, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо, отпущаются тебе грехи твои (Мк.2:1–5). По вере принёсших расслабленного, „видя веру их“, Господь простил грехи ему. Ребёнок – тот же расслабленный. Писание говорит нам здесь, что вера принёсших предстательствует пред Богом за принесённого...

– „Может, сам расслабленный веровал“?

– „Возможно; но – здесь – вера не его одного, а „их“. В Писании есть ясные указания и на то, что вера одного сильна перед Богом и для того, кто сам не ведал о том, что за него предстательствует верою другой. Господь исцелил слугу по вере его господина, сотника; слуга не знал о том, что за него предстательствует верой сотника»: „и сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час“ (Мф.8:13). По вере хананеянки Господь исцелил бесноватую дочь её (Мф.15:28), по вере одного отца исцелил его бесноватого сына (Мф.17:18). Бесноватые не могли сами сознательно веровать. Итак, исследуя Слово Божие по духу, по смыслу (2Кор.3:6), мы видим, что вера одного (кума, или кумы по народному выражению) сильна перед Богом для того, кто не имеет возможности изъявить её в данное время (для младенца).

– „Чудеса – это дело отдельное; вы покажите нам повеление Писания, чтобы крестить детей“.

– Вы скажите мне: подавал Господь исцеление без веры?

– „Нет“.

– „А, по вере одного исцелял другого“?

– „Исцелял; только про младенцев тут ничего не сказано“.

– „Да и я не говорю, что тут по букве речь о младенцах. Дело в том, что по существу, как чудо, так и духовное возрождение человека при крещении, суть одинаково дела благодати Божией; исцеление телесное, подаваемое Господом, соединялось с исцелением души человека: „что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель, и ходи“? (Мк.2:9). Исцеление, подаваемое Господом И. Христом, и благодатное прощение грехов, возрождение в крещении по силе благодати сходны“.

– „Укажите заповедь на крещение малых детей“!

– „Слушайте. Мы православные веруем всему написанному в Слове Божием и написанное прежде относится к нам (Деян.24:14; 1Кор.10:11). В ветхом завете“...

– „Ветхий Завет вы оставьте; покажите из нового“!

– „ … возьму из ветхого завета то, что подтверждено в новом. В новом завете св. ап. Павел пишет: „в Нём (во Христе) вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым; бывши погребены с Ним в крещении, в Нём вы и совоскресли верою в силу Бога, Который воскресил Его из мёртвых“ (Кол.2:11–12). В этом слове апостола крещение сопоставляется с ветхозаветным обрезанием. Если ветхий завет вообще „тень“ нового, то новозаветное крещение прообразовано, предъизображено в ветхозаветном обрезании. Сравните места Писания: „непременно да будет обрезан рождённый в доме твоём и купленный за серебро твоё, и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным. Необрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей (в восьмой день), истребится душа та из народа своего, ибо он нарушил завет Мой“ (Быт.17:13–14); и подобно сему от Лица Христова повелевает св. ап. Пётр: покайтесь и да крестится каждый из вас для прощения грехов и получите дар Святого Духа. Ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовёт Господь Бог наш“ (Деян.2:38–39). Мог ли восьмидневный младенец сам исполнить обрезание? а, между тем о необрезанном строго сказано: „истребится душа та из народа своего, ибо он нарушил завет Мой“. Обрезывали младенца взрослые, которые веровали слову Бога, и по вере их младенец причислялся к ветхозаветной церкви. Подобно этому и в новом завете сказано: „да крестится каждый из вас для прощения грехов и получите дар Святого Духа“! „Кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие“! Путь ко спасению один – крещение и для „каждого“. Ясно и прямо следует, что, если это путь ко спасению – для всех, то – для всех, не исключая и младенцев.

Евреи спрашивали Христа: дай нам знамение? Господь отвечал им, – что не дастся им знамения кроме знамения Ионы пророка (Мф.16:1,4). Новый Завет Он подтвердил ветхим. И я, раб Христов, должен сказать вам, что повеление крестить младенцев дано в прообразе его – обрезании. Как там каждый должен был быть обрезан, так и здесь повелено: „да крестится каждый“. Бог – один и дух Его повелений – один.

Все люди по природе от Адама грешны пред Богом, суть чада гнева Божия (Рим.5:12. Еф.2:3). И потому все ко спасению должны пройти через крещение; ясно сказано: „кто не родится от воды и Духа не может войти в Царствие Божие“.

Наступила пауза.

– „Объясните всё в 3 гл. 5 ст. еванг. Иоанна“, тихо сказал один из сектантов.

– „Скажите откровеннее: что именно“?

– „По-нашему тут два рождения: чтобы „увидеть“ – одно, чтобы „войти“ – другое“.

– „По тексту выходит одно: в 5 ст. Господь подтверждает сказанное в 3-м. А если по-вашему считать, то можно счесть и три: „увидеть“, „от воды“ и „от Духа“...

– „Можно и три“.

– „Почему не тридцать три? есть рождение „словом“...

– „Одно рождение – „от воды и Духа“, одно“, авторитетным тоном заметил своим собратьям – главарь.

Сектанты смолкли.

– „Скажите нам: как вы понимаете рождение „от воды и Духа“? помедлив спросил снова один.

– „То, как совершается это рождение, непостижимо для нас: „Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рождённым от Духа“ (Ин.3:8). А чтобы понять, сколь возможно, возрождённого человека, можно сравнить человека до и после рождения. Апостолы, например, были сначала „душевны“, нередко, помышляли о том, что – „человеческое“, спорили, кто из них больше; ап. Пётр просил Христа – во время преображения – остаться на земле в славном виде и не ходить на страдания... А после сошествия Св. Духа на них они как-бы стали уже другими людьми: они не думали о земной славе, кротко, смиренно, с твёрдой верой взяли на себя крест Христов“...

– „Это – верно“, задумчиво согласился сектант.

– „Какая же у детей-то может быть перемена“? спросил главарь.

– „У взрослых начавшееся возрождение, или обновление продолжается всю жизнь (2Кор.4:16); при крещении же даётся – „залог Духа“ (2Кор.1:22,5:5); этот „залог Духа“ может почувствовать и младенец (Лк.2:41); и с момента крещения силой благодати Божией начинается его возрождение и обновление“.

По моему приглашению все встали и я прочёл молитву за Царя и отечество. Когда все сели, я сказал, – обращаясь к сектантам:

– „Можно мне вас теперь спросить“?

– „Спрашивайте“.

– „Православные дети имеют ту веру, по которой исцелели расслабленный, слуга сотника; они крестятся по вере; а ваши дети имеют веру“?

– „Мы вам сказали, что дети не имеют веры“, ответил главарь сектантов.

– „Сказано: кто не имеет веры, осужден (Мк.16:16); если по-вашему, „по букве“ понимать Писание, ваши дети, ясно, – осуждены“.

– „Дети – святы; так сказано“.

Сектант указал на 1Кор.7:14.

– „Калмыцкие дети святы“?

– „Все дети святы“.

– „Это несогласно Слову Божию: дети язычников – нечисты (1Кор.7:14)“.

– „Верно – дети язычников нечисты“, поправился мой собеседник. „А христианские дети – святы“.

– „Будьте добры – скажите: почему они святы“?

– „Они по вере родителей святы“, сказал сектант.

– „Вот и открылось, что ваше учение – не здравое и Слову Божию несогласное: вы сказали сначала, что по чужой вере ребёнок не может принять крещение, разумея прощение грехов и освящение, даруемые в крещении, а теперь и вы видите, что апостол по вере родителей называет детей святыми. Если дети христианские в апостольские времена были освящены, значит – были и крещены“.

– „Сам Спаситель сказал про детей, что таковых – Царство Небесное“.

– „Сказано „таковых“, а не „их“ и притом Спаситель сказал: „не препятствуйте им приходить ко Мне» (Мф.19:14); а вы – препятствуете. Я ещё спрошу вас: дети верующих – по-вашему – без крещения святы“?

– „Святы“.

– „Они искуплены и грехи им прощены?“

– „Искуплены и грехи им прощены“.

– „Простите. Ну, а в 5 лет они святы?“

– „Святы“.

– „А в 10?“

– „Святы“.

– „А в 20?“

Сектант замялся.

– „В 20 лет человек может грешить и тогда кается, верует и... крестится“.

– „Если дитя свято, искуплено – то как оно потом – оказывается не-свято и не-искуплено? Где в Писании сказано, что человек должен быть два раза искуплен в детстве и в 20 лет?“

Сектанты ответили молчанием.

– „Ещё раз – извиняйте – вас спрошу: среди вас есть некоторые не крещёные – по вашему, – что грехи им прощены? они святы, искуплены, Св. Духа имеют?“

– „Они святы, искуплены и Св. Духа имеют“.

– „Где же в Писании сказано, что искупление даруется без крещения?“

Сектант указал на Деян.10:44–46.

Во всём Писании только один случай такого рода. Господь совершил это с особой целью, чтобы показать, что и язычники достойны вступить в церковь Христову. Разбойник, висевший по правую сторону Креста Христова, вошёл в рай без водного крещения; не будем же мы поэтому отвергать необходимость водного крещения? Господь и апостолы ясно и во многих местах учат, что прощение грехов и дар Св. Духа даруются в крещении и после него;“ я указал Деян.2:38.8:15–16;19:5–6.

„Если – по-вашему“, сказал я сектантам, прощение грехов, освящение, искупление, дар Св. Духа даются без крещения, то что даёт вам крещение? Можете ли вы поверить Слову Божию, что крещение „спасает“ нас? Если вы считаете себя спасёнными без крещения, то оно – для вас одно омытие плотской нечистоты, одна форма. Почему же вы креститесь в воде?“

– „Повелено, во исполнение повеления и крестимся“.

– „Повеление Божие – великое дело; в нём – разум Божий и сила Божия. А вы так извратили Писание, что у вас повеление Божие ничего не обозначает для вас, ничего не даёт вам.

Вы посмотрите: у вас ничего нет согласного с Писанием. Вы сказали, что ребёнок не может быть крещён по чужой вере, а Писание говорит, что по вере родителей дети могут быть святы. По Слову Божию рождение „от воды и Духа“ одно, по вашему их несколько. По Слову Божию крещение даёт нам спасение, прощение грехов, доступ к получению даров Св. Духа, вход в Царство Небесное, – вы не могли не согласиться с этим в начале беседы, – а на деле вы отвергаете такую силу крещения, говорите, что всё, что по Писанию даёт нам крещение, можно иметь без него.

В заключение скажу вам следующее. Церковь есть тело, страждет или радуется один член, страждут, или радуются другие. Члены тела связаны между собой и творят приращение новым в любви. У нас в православной Христовой Церкви живые молятся об умерших, спасаемые ублажают достигших совершенства и просят их молитвенной помощи, взрослые веруют, обещаются за младенцев. Между членами Церкви – связь, любовь. У вас, в вашей общине, каждый – печётся лишь сам о себе, каждый камень здания лежит отдельно; если так, если связи любви и веры нет между членами, то нет и здания, нет и Церкви.

Помоги вам, Господи, понимать Слово Божие здраво, научиться служить пред Богом любовью и верою друг за друга и сделаться членами Его Св. Церкви?“

Была прочитана – одним из православных – молитва „Отче наш“ и беседа окончилась.

На одной из подобных бесед некий сектант-штундо-баптист высказал особое мнение по предложенному мной вопросу: „некрещённые – дети, или взрослые – святы, или нет – по-вашему?“ Он ответил: „нет“. Я заметил ему, что такое его мнение несогласно с упованием его братий, с штундо-баптистскими песнями.

В этих песнях» есть противоречивые мысли, очевидно, также, как и в убеждениях поющих.

О духовном рождении мы читаем:

„А кто здесь снова не родился,

Тот гибнет к смерти, Боже Мой!“⁴⁴¹

Но, вопреки сему по отношению к некрещённым детям прилагается:

«Убежище есть детям там

Высоко, в светлых небесах!

Спасителя когда они

Христа Святого призывают;

От всех невзгод там отдохнут

Вдали от всякого греха

И всякий странник маленький

Найдёт покой свой навсегда!

Есть детям малым родина

Высоко в светлых небесах!..

Венец для маленьких детей

Есть там за небом голубым!»⁴⁴²

Бедные сектантские дети! Вы осуждены ждать для своего спасения „движения воды“, ждать, пока рука, „препятствующая“ вашему возрождению, покается и поможет вам омыться в благодатной купели св. крещения во исполнение слов апостола Христова: „иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы!“⁴⁴³

Д. Грацианский

(Продолжение следует).

(Беседа вторая).

Коновалов. Миссионеры всегда и всюду выставляют чрезмерное значение в Церкви чинов иерархии. Не избег этого недостатка и о. Симеон. В своих речах, не исключая и последней, он особенно останавливается на значении священных степеней в церковном теле. Для него и подобных ему другие члены церковного тела как бы не существуют. Они позабывают, что главная жизнь Церкви не в глазах и руках, а в голове и теле. Это раз. Потом, Писание не всюду согласно приравнивать значение известных членов Церкви к положению одних и тех же частей в теле. Мы прочитаем такое место из бл. Иеронима, где обе мои мысли подтверждаются. „Сказанное: или не весте яко телеса ваша храм живущего в вас Св. Духа есть (1Кор.6:19) он (апостол) сказал, говорит бл. Иероним в IV томе своих творений, о всей церкви верующих, которые, одинаково соединённые, составляют одно тело Христово. Только при этом делается различие в теле – кто достоин ног Христа, кто руки; кто око Его, кто руки. На это указывают и две женщины в Евангелии – кающаяся и святая, из коих одна держит ноги (Господа), другая главу, хотя некоторые думают, что это была одна женщина и что та, которая прежде начала с ног, та же самая достигла главы“ (279 стр.). Из прочитанного места блаженного видится, что слова апостола о жизни в Церкви Св. Духа относятся не к епископам лишь, но ко всей Церкви, иначе сказать, и к мирянам. Главой или другим каким-либо членом церковного тела может сделаться опять не епископ лишь, но могут быть ими и другие, рядовые верующие во Христа. По приведённому месту главой может быть даже женщина. Зная указанное место о. Симеон вряд ли бы сделал то сравнение нашей Церкви, какое мы слышали в последний раз из его уст. Он говорит, что наша Церковь порочная дева. По толкованию приведённого нами учителя Церкви, женщина может быть главой Церкви, тем более оком, или рукой. Не даром Афонские иноки писали южнорусскому народу: „спасайтесь, спасайтесь сами, а попы спасти вас не могут“. Не даром также говорится и в Окружном послании восточных патриархов, что народ, тело Церкви – хранитель благочестия. Благочестие заключается в народе, а не в епископах или пресвитерах. Божественное Писание допускает Церковь, заключённую в одном народе, хотя такую Церковь о. Симеон и называет порочной девой. Кого больше должны слушать – это хорошо знает всякий из вас и без меня.

По словам миссионера, Церковь без епископов дева без глаз. Указанный о. Симеоном недостаток не сообщает характер порочности. Порок есть нарушение нравственности. Здесь же лишь недостаток. Странно, если не больше, называть нашу Церковь порочной девой. Мы имеем своей главой Христа. Неужели у Христа невеста – порочная дева? Что мы, имея своей главой – Христа, имеем неповреждённым и тело Христа – Его невесту – об этом говорится в III томе творений бл. Иеронима на 168 странице. „Сохранится, говорится здесь, неврежденным и то тело, которое имеет главу, из нея же все тело составляемо и очиниваемо, возращение тела Христова творит в создание (Еф.4:16) – это тело есть Церковь“. Христос, как глава Церкви, заменяет собой всех епископов, пресвитеров, все вообще нужные члены у церковного тела. С Ним мы всегда в избытке, а не в недостатке. Толкуя 36 псалом, св. Афанасий говорит: „вовремя гонений, при оскудении учителей, Сам Господь Духом Своим Святым принимает верующих в Него“ (кн. 4. 146 стр.).

Итак, Церковь, не имеющая епископов, не есть порочная дева, повреждённая невеста, как утверждает о. Симеон. Он напрасно также говорит и о том, что я будто бы назвал австрийскую Церковь порочной девой. Так назвали её сами австрийцы – Ив. Усов в своём известном сочинении.

Миссионер. Противоречие – признак несостоятельности. Прежде Андрей Афан. соглашался с предпосланным беседе выяснением устройства Церкви, не соглашался лишь с выводами из него. Коновалов до последней речи признавал, что епископы имеют значение очей в церковном теле, пресвитеры положение рук, что глава церковного тела Христос и т. д. Признавая это, не допускал лишь заключений о необходимости иерархии, о постоянном существовании её в Церкви. Одним словом, собеседник до настоящей поры был верен себе. Не то видим в последней его речи. Андрей Афанасьевич не устоял на твёрдой земле, заколебался, запротиворечил сам себе. Он под главой Церкви, под очами церковного тела готов разуметь уже не Христа и не епископов. Под главой он старается разуметь женщину-мирян. Прежде у них Церковь выходила порочной невестой, как и у австрийцев, а сейчас совсем даже уродом, трупом, невестой без головы. Миряне у него – тело, миряне у него и – голова. Везде одни миряне. своё такое суемудрие Коновалов однако выдаёт за учение, вычитанное из божественного Писания. Правда, он читал сочинения г. Вишенского и окружное послание, но это – не божественное Писание. Кроме того, там и строчки нет в пользу беспоповцев, что было разъяснено в предшествующих речах. Далее, читал Коновалов из IV тома бл. Иеронима о том, как одни из верующих бывают достойны ног Христа, а одни головы и как одна женщина, начав держать Христа за ноги, достигла с течением времени и главы Его (279 стр.). И это свидетельство не в пользу спасовцев. Здесь говорится о нравственном совершенствовании людей, о разных его степенях, о постепенном восхождении по этим степеням праведников, бывших иногда, как евангельская жена, грешниками, по обращении сначала державшими Господа за ноги, а потом и достигшими Его главы. Чтобы показать, как бл. Иероним строго различает разные члены в церковном теле, а не отождествляет их, что делает мой собеседник, мы приведём два места из того же трактата.

Одно из них такое: „чтобы ты не сказал, говорит бл. Иероним, что в одном теле различные члены имеют одинаковое значение, то тотчас (апостои) изображает степени церковные и говорит: овых убо положи Бог в Церкви первее апостолов, второе пророков, третие учителей“ (Две книги против Иовиниана т. IV, 267 стр.).

Другое обещанное место следующее. „Глупо вздумал ты утверждать, что мы все члены равно любим и не предпочитаем ни глаза пальцу, ни руку уху, но при потере каждого из членов бывает общая болезнь, – глуп, – когда апостол учит к Коринфянам, что одни члены более почётны, другие более скромны и те, кои более скромны, окружают большей честью, а которые честны сами по себе, не нуждаются в нашей заботливости (1Кор.12:22–23). Неужели ты ставишь в одном разряде и считаешь одинакового достоинства рот и желудок, глаза и проходы, которыми низвергается помёт и урина? Светильник, говорит, тела твоего есть око. Если глаз будет слеп – все тело во тьме (Лк.11:34). Если отрежешь палец, конец уха, то хотя бывает боль, но не такой вред, не такое с болью безобразие, какое бывает, если выколешь глаза, вырвешь ноздри, рассечёшь губы. Без одних членов можем жить, без других совершенно не можем“ (там же 280–1 стр.).

Прочитанные свидетельства лишний раз подтверждают о многоразличии и разном достоинстве членов в церковном теле. Без одних Церковь живёт, без других совершенно не может. Итак, Андрей Афан. в отожествлении разных членов Церкви не должен ссылаться на бл. Иеронима. Последний не учит этому.

После обнаружения у Коновалова резкого противоречия себе, естественно, поискать причину такого противоречия. Причина одна. Собеседник не мог опровергнуть выставленных свидетельств бл. Иеронима о необходимом существовании епископов в Церкви. Коновалов даже не коснулся этих свидетельств. Всё время требовал свидетельств. Привёл – не разбирает. Не разбирает потому, что прямо сказано: в Церкви находятся не одни овцы, не одни одинаковые члены, что Церковь не существует без священников, что епископы, пресвитеры и диаконы – верх церковного корабля (IV т. 85–87 стр.), что названные лица – хранители Христовой невесты в трезвенной непорочности, а потому необходимы в ней (I т. 37 стр.), они никогда не умолкнут (Толк. на 64 гл. пр. Ис. т. IX).

Коновалов ещё более заколеблется, когда с нашей стороны сейчас же выставятся новые свидетельства. До сих пор непременное существование иерархии доказывалось местами Писания о необходимости и важности священного чина. Но кроме доказательств, так сказать, выводных о вечности священства в обществе истинных христиан говорят прямые свидетельства. В Писании имеются места, буквально говорящие о вечности иерархии в церкви. Начнём с доказательств, представляющих продолжение приведённых. Откроем уже читанную нами главу из послания ап. Павла к Ефесянам: „И той дал есть овы убо апостолы, овы же пророки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители к совершению святых, в дело служения, в созидание тела Христова, дóндеже достигнем в соединение веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф.4:11–13). В начале беседы последний стих не читан. Он сбережён до настоящего времени. Здесь ясно указывается вечность пастырского чина. Пастыри должны быть в церкви до тех пор, пока христиане не достигли совершенства. Совершенства же они достигнут в будущей жизни. Следовательно, пастыри для церкви будут нужны до второго Христова пришествия.

Что пастыри всегда будут – об этом говорит и бл. Иероним. Откроем IX том его творений, прочитаем из толкования на 62 гл. пр. Исаии, ст. 6-й о том, как стражи, поставленные Господом на стенах Иерусалима, иначе предстоятели и учители новозаветной церкви никогда не умолкнут, а будут взывать весь день и всю ночь. „Вводится лицо Бога, толкует Иероним, говорящего Иерусалиму, т. е. церкви первенцев и той, которая создана на апостолах и через апостолов: на стенах твоих Я поставил стражей, – под которыми мы можем понимать или ангелов, или апостолов и всех предстоятелей её и учителей“.

Коновалов. Мой собеседник считает беседу в половину законченной. Приводит свидетельства, где якобы прямо говорится о вечности священства. Но пока этого не видно. О. Симеон читал с столкованием бл. Иеронима обетование Господа навсегда сохранить стражей новозаветной церкви. Но разве мало было Господних обетований, которые по нашим грехам не исполнились. У бл. Феодорита в VI частп ясно сказано, когда обетование Божие бывает вечно. Разъяснение этого у Феодорита находится в толковании слов Иеремии (Иер.32:40): „И завещаю им завет вечный, его же не отвращу последи их“. И исполнилось бы на них и сие обетование, если бы только захотели. Но, отступив от Бога, сами себя лишили они сей благодати (244 стр. Изд. 1859). Обетование Господне, по словам бл. Феодорита, исполняется, когда люди бывают достойны этого обетования. Подобное объяснение вечности Господних обетований находим и у св. И. Златоуста. Желая показать условность Господних обетований, св. Златоуст говорит: „сие Господь завеща, глаголя ученикам: се Аз с вами есм во вся дни до скончания века. Но сие бывает, егда мы хощем: не бо всячески будет с нами, егда себе далече творим. С вами, рече, выну буду, да неотгоняем прочее благодати“ (Бес. апост. 2Фес.3:18. бес. V-я 2358 стр.). Учение о небезусловности обетований Господа, кроме Феодорита и св. Златоуста, находится ещё у бл. Иеронима. Последний так об этом говорит: „не безусловно сбывается то, что обещает Бог, но Он исполняет Свои обетования в отношении к тем, кои соблюдают повеления Его (XII т. 76 стр.). Обетования Господни, по словам приведённых отца и учителей церкви, не безусловны. Они исполнимы при исполнении людьми заповедей Господних. Исполняют люди заповеди, исполняет и Господь свои обещания. Не исполняют люди – не исполняет и Господь. Я уже приводил и сейчас приведу те свидетельства бл. Иеронима, где сказано об истреблении пастырей за грехи самих же пастырей. „Нужно принять в соображение и то, говорит бл. Иероним в VII томе его творений, что после того, как слово церковное и учение Спасителя... (приведено выше). Другое место, где говорится об оскудении священства, обещанного нам, по-видимому, на вечное время, содержится в VI томе бл. учителя церкви. Оно нами читалось. Сейчас прочитаем самый конец его: „исполнились дни вашего умерщвления: дни их исполнятся тогда, когда будут исполнены грехи: и они рассеются и падут, как сосуды драгоценные“... По прочитанным местам бл. Иеронима, пастыри церкви истребляются Господом за их грехи, Обетования, о коих читал о. Симеон, не исполняются в виду нечестия самих пастырей. Верно, пастыри необходимы, как доказывал миссионер на основании некоторых мест бл. Иеронима, но верно также и то, что они, несмотря на всю в них необходимость, по словам того же Иеронима, будут истреблены самим Господом, Который вместо их Сам пасёт верных себе овец. Верные в числе даже троих, поэтому, могут составить церковь. Св. Феодор Студит так об этом говорит: „напоминаю, как нижайший брат и сын, не будем молчать, чтобы у нас не сделался вопль содомский, не будем жалеть дольного, чтобы нам не потерять горнего, не будем подавать соблазна церкви Божией, которая может состоять и из троих православных, по определению святых“ (ч. 1-я, 253 стр.).

Миссионер. Предсказание, что Андрей Афан. при рассматривании прямых свидетельств о вечности священства ещё более заколеблется, исполнилось. Допустив в прежних речах несообразность, что и женщина может быть главой церковного тела, Коновалов в последнюю речь сделал с своей стороны ещё большую несообразность и оплошность. Он, кроме повторения разных уже разобранных мест бл. Иеронима, прямо и открыто заявляет о своём неверии в обетование Христа о вечности утверждённой Им иерархии. Собеседник, начав путаться, путается и до сих пор.

Обетования у Коновалова как условные, так и безусловные – всё одно. Сказанное о нравственной стороне и сказанное о вере по нему одинаково. Андрей Аф. позабыл, что в приведённых им местах от св. Златоуста, бл. Иеронима и Феодорита говорится или о нравственной стороне пастырей, от которой зависит: исполнение или неисполнение вечных обетований о священстве, а личная, загробная участь недостойных служителей, или идёт речь о ветхозаветных обещаниях. У св. Златоуста в изъяснении на 2-е к Солунян. III, 18 ст. толкуется о благоповедении пастырей, о необходимости для достойного прохождения ими своего звания удаляться от блуда и прелюбодеяния. За словами, читанными Коноваловым, вселенский святитель прибавляет: „удалятися нам, рече, от всякаго брата, бесчинно ходяща... якоже и инде пишай к Коринфом глаголание: с таковым ниже ясти, рече. Но ныне не велико сие быти непщуют множайший, но вся слияшася, и растлишася с прелюбодейцами, с блудниками, с лихоимцами просто“... (Бес. ап. 2Фес.3:18). Приводил собеседник, далее, из бл. Феодорита VI, 244 страницу и из бл. Иеронима XII т., 76 страницу. Но у них, как уже сказано, и как видится при чтении этих мест (читает) говорится о ветхозаветных условных обетованиях, о наказании еврейского народа за идолопоклонство и о предании его в рабство, не смотря на прежние обетования о его благоденствии, обетования о потопе, о том, что Бог пощадит человеческий род, если люди покаятся в течение 120 дней.

Приводя святоотеческие места о ветхозаветных обетованиях и их неисполнении в доказательство неисполнения якобы и новозаветных Господних обещаний, Коновалов позабыл о той разнице, какая существует между первыми и последними. Тот же бл. Иероним на коего ссылается Андрей Афанасьевич так толкует о новозаветных обетованиях. В изъяснении на 54 гл. пр. Исаии он от лица Божия говорит следующее: „Как в то время, когда вся вселенная согрешила, после того, как совратилась вся земля с пути Господня, наведён был потоп, и со всеми виновниками грехов все грехи были уничтожены, и человеческий род был сохранён в лице одного человека – Ноя, которому я поклялся, что более не будет наводим потоп на землю и обещание Моё доселе исполнялось, и никогда не сделается недействительным (Быт. IX гл.); так клянусь церкви Моей, которую для Себя Я искупил Своей кровью, что Я более не буду гневаться на помилованных Мной и милость Моя не переменится ни на какой строгий укор. Ибо скорее горы и холмы поколеблются, нежели Моё определение изменится... Милость же Моя состоит в том, чтобы завет мира, примиривший со Мной мир, был сохраняем не по заслуге тех, которым дан, но по Моему милосердию“ (IX т. 9–11 стр.). Из прочитанного места ясно видится, насколько крепки и тверды обетования Господа новозаветной церкви. Обетования Господа в новой благодати сравниваются с обетованием Бога более не наказывать людей всемирным потопом. Как последнее неизменно и действительно до сих пор, так неисполнимы и непоколебимы и первые – милость Господня к своей святой церкви. По Господню слову, скорее горы и холмы поколеблются, чем Его определения о церкви, ибо они даны не по заслуге людей, а по Его крайнему милосердию. Ветхозаветные обетования зависели от поведения израильского народа, а новозаветные всецело от милости Божией, которая вечна и всегда соприсуща Богу.

Собеседник, не веруя новозаветным обетованиям Господа искупленной кровью Христа Церкви, таким образом, не только не верит, согласно словам бл. Еронима, клятве, с коей дана милость Божия к новозаветным людям, не только уподобляется, далее, через своё неверствие иудеям, но, наконец, по мысли св. Златоуста, становится горше евреев, не поверивших Христу (Бес. ап. 1 Кор. нр. 7-е, стр. 598).

Кроме приведённых свидетельств о вечности священства, оставленных со стороны Коновалова без разбора, имеются следующие ясные места Писания о вечном существовании Христовой иерархии в Божией Церкви.

Бл. Иероним в письме к пресвитеру Евангелу пишет: „апостол говорит, что священство Аароново, т. е. народа иудейского, имело и начало, и конец, и священство Мелхиседеково, т. е. Христа и Церкви, в отношении и к прошедшему и будущему, вечно и не имело никакого основателя“ (II т., 266 стр.).

О вечности священства, кроме приведённого учителя Церкви, буквально также говорит бл. Феодорит. Блаженный в толковании слов: клятся Господь и не раскается замечает: „присовокуплено: и не раскается, потому что Бог всяческих неоднократно домостроительствовал многое и попускал, что подвергалось сие изменениям. Так священство иудейское восставил, и разрушил: так попускал быть царствам ассирийскому, вавилонскому и македонскому и повелевал сокрушаться. Благоволил же, чтобы священство сие было вечное, как сказано, покаялся, что не раскается“ (III ч. 259 стр.). Новозаветная иерархия, по Феодориту, потому уже не может прекратиться, что обещание о нём дано, во 1-х, без всяких условий, а во 2-х, с клятвой.

О клятве в обетованиях новозаветному священству у Феодорита упоминается ещё в толковании на послание ап. Павла к Евреям. „Они без клятвы, пишет блаженный, священницы (ветхозаветные) быша. Сей же с клятвой через глаголющаго к Нему: клятся Господь и не раскается: Ты еси священник во веки, по чину Мелхиседекову. поскольку Сам Бог поставил и подзаконных священников, по прекращении же их поставил другого на место их, то апостолу необходимо было сказать, что прежних поставлял Бог без клятвы, а при поставлении сего присовокупил и клятву. Посему не думайте, что и сие священство, как и прежнее, прекратится и вместо его опять будет иное. Таковое предположение отвергается бывшею клятвою (605 стр.). По бл. Феодориту Бог отверг с клятвой не только прекращение новозаветного священства, но и само предположение о прекращении оного. Блаженный учитель Церкви убеждает людей, в числе коих, конечно, и Коновалова, не думать, что новозаветное священство, как прежнее, прекратится и вместо его опять будет другое.

На основании параллели между ветхозаветным и новозаветным священствами о вечности последнего буквально говорится и в старопечатной Кирилловой книге. „Христос, читаем здесь, не по Ааронову временного, но по Мелхиседекову вечного чина, прииде Архиерей вечных благ, и яко же Сам никогда не умирает, тако же иерейство Его по чину Мелхиседекову не престанет, яко же пишет, Ты еси иерей во веки по чину Мелхиседекову. Престало тогда священство Аароново временное, восстало же Христово вечное, иже из мертвых восстав, апостолов своих на се освяти хиротонией, еже есть руковозложением... Апостолы паки епископов освятиша... а епископы паки попов“ (77 л.). По Кирилловой книге ветхозаветное священство потому было временно, что Аарон и его преемники были смертные люди; новозаветное же вечно потому, что Христос – Его учредитель – бессмертный, вечный архиерей по чину Мелхиседека. „Было, говорится в Кирилловой, Аароново архиерейство временное, восстало же Христово вечное... Яко же Христос никогда не умирает, тако и священство его по чину Мелхиседекову не перестаёт“ (там же).

Коновалов. О. Симеон всё время хвалился свидетельствами в пользу вечности новозаветного священства. Посмотрим, что это – за свидетельства. Во 1-х, откроем читанный миссионером 2-й том бл. Иеронима и проследим, кому обещана вечность – Христу или священству трёхчинному? „Апостол, говорит бл. Иероним, сравнивает между собой два священства – народа первого и последующего? Эту мысль апостол проводит во всём рассуждении, что прежде Левия и Аарона был священник Мелхиседек из язычников, достоинство которого было настолько выше (первых), что он благословил будущих священников иудейских в чреслах Авраама и всё дальнейшее, что говорится в похвалу Мелхиседеку, должно относить к образу Христа, совершенства коего суть тайны Церкви“ (267 стр.). Из прочитанного места ясно видно, что преимущества Мелхиседека перед Аароном относятся не к священству, а к Христу. Миссионеры любят читать о Мелхиседеке и его преимуществе, но не знают: к кому оно относится. У Иеронима прямо сказано: „что говорится в похвалу Мелхиседека, то должно относить к образу Христа, совершенства коего суть тайны Церкви“. О. Симеон напрасно будет утверждать, что здесь под словом тайны разумеется священство. Если бы имелось в данном месте в виду священство, то бл. Иероним выразился бы: не тайны, как он сказал, а таинства. Тайны и таинства – две вещи разные. Что бл. Иероним относит вечность не к священству, а к Христу и Церкви, об этом ясно говорится у него и в том месте, какое читал собеседник. „А священство, замечает Иероним, Мелхиседеково, т. е. Христа и Церкви, в отношении к прошедшему и будущему, вечно и не имело никакого основателя. Новозаветное священство, как мы знаем, имеет основателя – Христа; поэтому, если говорится о священстве, что оно не имеет основателя, то ясный признак, что это священство иное, а не то, о коем у нас речь. Это священство самого Христа. Значит, вечность, в этом месте, у Иеронима прилагается к Христу, а не к трёхчинной иерархии.

У Феодорита, подобно бл. Иерониму, тоже говорится о вечности самого Христа, а не иерархии. В читанном месте из Феодорита, действительно, толкуется о непрекращении первосвященнического служения, но это говорится о Христе, архиерее вечных благ. На 606 стр. этого VI тома прямо заявляется: „Сей же с клятвой, т. е. Христос. Наконец, что трёхчинное священство не может быть вечно, об этом говорит и св. Златоуст. „Непреступно имать священство“ (Бес. ап. 2900 стр.). „Он никому не передаёт его“ (там же 2901 стр.). Священство же апостолов и их преемников передаётся, как видели из Кирилловой, друг от-друга.

В Кирилловой книге также говорится о вечном царствовании самого Христа и о вечности Его личного первосвященнического служения. Говорится здесь о Христовом (вечном) личном, а не трёхчинном священстве, потому что последнее не может быть вечным.

Миссионер в пользу вечности новозаветного священства читал, кроме разобранных свидетельств, ещё из IX тома бл. Иеронима. О. Симеон напрасно думает здесь видеть речь о вечности священства. В данном месте ни единого слова о священстве. Господь обещается не отнимать милости от людей и только. „Клянусь Церкви Моей, что Я более не буду гневаться на помилованных Мной, и милость Моя не переменится ни на какой строгий укор“. О священстве, как видите, ни слова. О священстве не сказано потому, что о нём не дано безусловных обетований. Священство может сохраняться лишь под условием исполнения заповедей. О падении иерархии за её грехи бл. Иероним так говорит в толковании на XXII гл., ст. 1–5 пр. Иеремии (читает⁴⁴⁵). Из прочитанного видно, что пастыри сохранят свой сан под условием исполнения заповедей.

Об условности обетований священству говорится, кроме бл. Иеронима, у св. Златоуста. на слова Христа: „Се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века“ Святитель поясняет: „сие бывает, егда мы хощем: не бо всячески будет с нами, егда себе далече творим“ (Бес. ап. 2Фес.3:18). О падении пастырей, как уже я говорил, бл. Иороним прямо свидетельствует, что в последнее время в Иерусалиме, в Церкви не будет церковных мужей и учителей, что Иерусалим сделается грудой мусора, логовищем драконов, косматых, а пастыри рассеются и падут, как сосуды драгоценные (VI т. 275–76, 436 стр.) (Читает два последних места сполна, как приведены выше).

Миссионер. Андрей Афан. в своё время ставил на вид, что я не привожу новых свидетельств. Сейчас, наоборот, я ставлю на вид, что он не приводит новых доводов против вечности священства. Последнюю речь Коновалов наполнил лишь рассуждениями по поводу приведённых мной из Писания мест о вечности священства и повторением уже не раз читанных выдержек, особенно из Иеронима, о повсюдном яко бы прекращении пастырей на земле. Несколько раз читал слова Иеронима из VI тома на 275–6 и 436 стр.

Читая первое из указанных мест и сравнивая по пути похожее место из VII тома, стр. 302–303, собеседник, очевидно, кроме мысли о прекращении пастырей в последнее время, старается напечатлеть в уме у слушателей, что под „косматыми“ разумеются священники православной Церкви. Тщетно то и другое усилие. Стоит только обратить внимание на следующие выше стоящие слова, кои Коновалов не читал. Иероним прямо указывает: кого нужно разуметь под „косматыми“. Под „косматыми разумеет не священников, носящих длинные волосы, а каких-то, во 1-х, мифических животных. Вот это место: „под словами – косматые будут скакать там – разумеют или кошмаров, или сатиров, или каких-то лесных мужей, которых некоторые называют фавнами или видов демонов. Сирены же, продолжает Иероним, объясним в значении или демонов, или каких-нибудь чудовищ, или больших драконов с гребнем на голове и летающих. Всем этим обозначаются признаки опустошения и запустения (VII, 213). Во 2-х, под косматыми Иероним разумеет демонов. Это место читается так: „будут отдыхать там звери и драконы и страусы, и косматые, и филины, и сирены, под которыми мы понимаем всех зверей в ангельском образе, или демонов, и тех, кому мы предаёмся для наказания (VII, 302 стр.).

Свидетельства Иеронима об обитании в Иерусалиме вместо церковных учителей драконов, косматых, собеседник приводил в доказательство и той мысли, что пастыри Церкви в антихристово время падут и что Господни обетования о вечности священства условны.

Другое читанное им место из VI тома Иеронима специально выставлялось в доказательство именно этой мысли. Собеседник читал данное место уже в 3-й раз. И в третий раз, так. образом, не желает понять, что речь не о всех пастырях, а о некоторых, что не все сосуды падут, а только лишь тронутые, рассеянные.

Чтобы не быть голословными, почитаем Коновалову место из творений любимого им учителя. Здесь говорится про падение нечестивых пастырей – сначала про замену ветхозаветной иерархии невозаветной, а потом про осуждение недостойных членов и этой последней. Бл. Иероним, объясняя XXIII гл. пр. Иеремии, пишет: „Пророческая речь обращена к пастырям и о пастырях... По оставлении и осуждении синагоги с её пастырями, речь обращается к апостолам, о которых говорится: и поставлю над ними пастырей и упасут их, не убоятся уже и не ужаснутся, и ни один не будет разыскиваться из числа их, говорит Господь. Ибо апостолы с уверенностью и без всякого страха будут пасти стадо Христово, и остаток народа израильского из всех земель спасётся и обратится к селениям... В переносном смысле можем разуметь это и о церковных начальниках, недостойно управляющих овцами Господними – что, по отвержении и осуждении их, спасётся народ, будучи поручен другим, кои будут достойны, и остаток спасётся... Господь помилует, возвращая людям прежние пастбища и удаляя злых пастырей“ (VI т. 400–1). В прочитанном месте говорится, что, по истреблении недостойных пастырей, паства отдаётся достойным. Коновалов, если верен себе, должен и на основании этого свидетельства говорить про совершенное оскудение священства в мире. Правда, в этом месте говорится про падение лишь некоторых пастырей, но это, по его понятию, означает всеобщее оскудение священного чина. Не доказывает на основании приведённой выдержки своей богоборной мысли разве только потому, что буквально указывается на поручение паствы после худых добрым пастырям. Такие места не во вкусе его. Он любит потемнее.

Кроме повторения прежнего содержания, собеседник в последнюю речь занимался, далее, рассуждениями по поводу приведённых мной свидетельств о вечности священства из Иеронима, Феодорита, Кирилловой книги.

Свидетельства бл. Иеронима о вечности священства опровергал тем, что вечность по Иерониму обещана де Христу и Церкви, а не священству. Коновалов отделяет священство от Церкви, хотя ему много раз напоминалось их неотделимость, их совместное существование в основанном Христом обществе верующих. Коновалов подрывает указанное место ещё тем, что вечность священства, по толкователю пророчества, заключается в том, что оно не имеет никакого основателя, а новозаветное священство, добавляет собеседник, имеет основателем Христа. Следовательно, вечность, заключает он-же, обещана не этому последнему. Андрей Аф. не понял, о чём говорит бл. Иероним. Блаженный прямо заявляет: „Священство Церкви вечно“ и потом уже прибавляет: „и не имеет никакого основателя“, т. е. не имеет основателем человека, наприм. Аарона. Сын Божий вчера, днесь и вовеки. Про Него нельзя сказать, что он начался. Вот эту мысль бл. Иероним и хотел оттенить. Коновалов желает ослабить указанное свидетельство Иеронима чтением, наконец, 267 стр., где сказано, что всё говоримое в похвалу Мелхиседеку „должно относить к образу Христа, совершенства Коего суть тайны Церкви“. Собеседник предупреждает, что под „тайнами“ я буду разуметь, хотя де и напрасно, таинства. Действительно, под словом „тайны“ данного места я разумею церковные таинства. Тайны и таинства на языке больш. Катехизиса одно и то же. Следовательно, излишне предупреждение, а также безрезультатно и чтение затронутого места. Новозаветное священство, по словам Иеронима, вечно. Ветхозаветное священство иудейского народа было временное, а это по чину Мелхиседека, по образу Христа, вечно и не имеет никакого основателя в роде Аарона.

Неоспоримо о вечности священства и свидетельство бл. Феодорита. Нескончаемость новозаветного священства Феодорит доказывает тем, что священство левитов получило обетование вечности без клятвы, а это с клятвой. Правда, по словам Коновалова, речь Феодорита идёт якобы о вечности не новозаветного священства, а о вечном царствовании Самого Христа, о вечности личного Его первосвященнического служения; Христос, замечает он, „не преступно имать священство, Он никому не передаёт его“; что же касается священства апостолов и их преемников, то оно передаётся и до сих пор. Но Коновалов не допонял, о чём толкуется в приведённых им в оправдание словах Златоуста. Здесь толкуется вот о чём. Ветхозаветные священники были священниками по плотскому преемству, а новозаветные не по плотскому. Христос по плоти никому не передал своего священства. Он передал его лишь по духовному наследству – своим апостолам. Итак, поэтому только, а не почему-либо другому, сказано у Златоуста: „имать Христос не преступно священство“. Чем толковать Феодорита Златоустом, Андрей Аф. лучше-бы сделал, если бы растолковал Феодорита самим же Феодоритом. В изъяснении последним пророчества Иеремии XXXIII гл., ст. 18 прямо указано: что нужно разуметь под Мелхиседековым священством. Под ним у блаженного разумеется не только личное первосвященство Самого Христа, но и сподобившиеся сего священства архиереи и прочие церковные чины. Сподобившись священства по чину Мельхиседека, эти лица, по рассматриваемому свидетельству, непрестанно приносят Богу словесную жертву, так как этому священству невозможно разориться, как невозможно дню сделаться ночью, а ночи днём (Вып. 03. 1 ч. 80 стр.)

Коновалов пытался объяснить в свою пользу, в завершение всего, и место из Кирилловой книги. Но о личном ли только Христовом иерействе говорится здесь? Христос получил священство не через хиротонию и не через руковозложение. Очевидно, если в данной выдержке говорится о последних, то говорится и толкуется не о личном священстве Христа, а о тех лицах, кои через роковозложение приняли от него дар священства. „Христос из мертвых восстав, пишется в Кирилловой книги, своих апостолов на се (священство) освяти хиротонией, еже есть руковозложением... а апостоли – епископов, а епископы паки попов...“ Вот, кто разумеется под вечным Мелхиседековым священством в Кирилловой книге. Эта мысль видна и дальше. „Предает (Христос), сказано ниже, своих священников по чину Мелхиседекову“. Вечность приписывается чинам иерархии, а не Христу. Христос и без обещаний вечен.

В Писании ясно засвидетельствована вечность священства. Милость Божия дана новозаветной Церкви с клятвой (IX т. 11 стр.) Обетования Христа Церкви непоколебимо. Коновалов возражает, что у Иеронима в рассматриваемом месте сказано лишь о милости, а не о священстве. Собеседник позабывает содержание милости, оказанной роду человеческому. У Иеронима сказано: милость же моя состоит в том, чтобы завет мира... сохраняем был. А завет мира, как видится у того же учителя, и состоит в том, что церковное тело, т. е. и священство сохраняются невредимыми (III т. 167–68). Выходит, если Господь говорит с клятвой о вечном сохранении милости, то тем самым говорит о вечном соблюдении новозаветного священства.

Защищённое от нападок противника, рассмотренное место однако приводилось мной в доказательство вообще вечности новозаветных обетований без отношения к их содержанию. Стоя на нём, я твёрдо читаю в пользу вечности священства давно известное место из кн. о вере. На 59 л. об. прямо говорится: „Царь царей, и Господь господей, и Пастырь пастырей... положивый душу свою за люди своя, их же честною кровию Своею искупи, не восхоте достояние своё оставити не устроено, отходя на небеса, но изем два сребренника, даде гостинником, – се есть старый и новый завет. Кому же дал? Кто гостиницы? Апостолы и по них восприемницы их, пастырие и учителие, архиепископы и епископы... „им же спребывати даже до скончания века обетование сотори“. В этом свидетельстве ясно указывается, что Бог, прозревший будущее церкви, обещается сохранить священство в ней до 2-го Своего страшного пришествия.

Ряд свидетельств о вечности иерархии закончим свидетельством златоглаголивого учителя вселенной. В беседе на послание к евреям святитель говорить: новозаветное священство имеет двоякое отличие от ветхозаветного: „За не не имать конца, якоже законное и яко с клятвой“ (Бес. ап. 2900 стр.). Новозаветное священство, по Златоусту, не имеет конца, вечно.

Коновалов. Добрые слушатели! о. Симеон сколько ни приводил разных доводов в пользу необходимости и вечности священства – вечности иерархии не показал. Места, им читанные из бл. Иеронима, из Феодорита, из Кириловой книги, из Златоуста мы перечитывали, и не видели того, что хотелось видеть в них моему собеседнику. О вечности священства указанные отцы и учители церкви говорят в приложении к Христу, архиерею вечных благ, а не к трёхчинной иерархии. Как ни ухитрялся миссионер, но не мог перетолковать разобранные нами места в доказательство вечности трёхчинной иерархии. Слова Златоуста об условности обетования: „Се аз с вами есм во вся дни до скончания века“ остались даже нетронутыми. Трудно показалось, не по силам. В последнюю речь о. Симеон привёл новое свидетельство из кн. о вере. Но лучше было не приводить. Господь обещался пребывать с пастырями вечно, но не прибавил, что пастыри на самом деле будут до скончания века. Господь сказал: „Се Аз с вами есмь до скончания века“, но „сие бывает, говорит Златоуст, егда мы хощем“.

Миссионер хотел доказать вечность священства посредством вывода из необходимости оного для церкви. Но неудача постигла его и здесь. Мной много было приведено мест из бл. Иеронима, из св. Ипполита, из св. Афанасия, из св. Феодора Студита и др., что пастыри не всегда будут в церкви, что церковь будет грудой мусора, жилищем драконов косматых, что церковные сосуды – пастыри падут, что церковь может состоять из троих православных по определению святых. О. Симеон не касался последнего свидетельства. Миссионер всё время утверждал, что за истреблением нечестивых пастырей паства будет дана добрым пастырям. В последнюю речь о. Симеон приводил даже целое место из Иеронима о замене худых пастырей добрыми. Прочитаем его ещё (читает). Из прочитанного видится, что после замены худых пастырей добрыми спасётся и остаток народа. Что это за остаток? Иначе сказать: к какому времени относится прочитанное о. Симеоном – к начальному времени Христовой церкви или к последнему. о коем у нас речь? Приведённые слова бл. Иеронима, – коему собеседник ещё не верит, говорит, будто бы шестой вселенский собор не перечисляет его в числе вселенских учителей церкви, – относятся к первому периоду Христовой церкви. Доказательством этому служит следующее толкование бл. Иеронима на 52 гл. пр. Исаии. Прочитаем его. „се“ что обещается Сиону, замечает учитель вселенной, говорится не камням и праху и пеплу его, в том смысле, что он будет восстановлен в прежнее состояние, как иудеи бредят, но народу иерусалимскому, который избил пророков и побил камнями посланных к нему, и наконец, наложил руки даже на Сына Божия, он, падший при страдании Христа, восстал при воскресении Его, когда многие тысячи из иудеев уверовали, и остаток спасся“ (Иероним VIII т.) Остаток народа, по прочитанному месту, спасся при воскресении Христа, Следовательно и замена худых пастырей (ветхозаветных) добрыми (новозаветными) произошла около того же времени. Выходит, указанное о. Симеоном свидетельство говорит не о том времени, о коем мы рассуждаем. Пророческая речь о повсюдном прекращении пастырей в последнее время начало исполняться по частям ещё с XVI столетия. „Спасайтесь, братия, писали с Афона Малоруссцам, спасайтесь сами, а попы вас не спасут“.

Миссионер много раз указывал, что пастыри не умолкнут в Церкви, читал о сём из IX тома бл. Иеронима, сочинения коего на основании истории Макария заподозрил. Приведённое им место однако не в его пользу. Здесь говорится лишь о том, как апостолы и их преемники не будут умолкать своими писаниями. Беседу я кончил. О. Симеон не доказал.

Миссионер. Андрей Аф. отказался приводить новые свидетельства в защиту богоборной мысли о прекращении пастырей в Церкви. Источник иссяк.

Подводя итоги, он укорял меня за неразбор некоторых мест, хорошо зная, что сам не давал времени для этого разбора. Рассмотрим сейчас. Коновалов утверждает, что слова Господа: „Се Аз с вами есмь до скончания века“ сказаны с условием, и в доказательство этого ссылался на св. Златоуста. Указанное место Златоуста разобрано нами и оставлено, как ничего не доказывающее в пользу Коновалова. Коноваловское толкование обетования Господа опровергается однако не только отрицательным путём, но и положительным местом из бл. Иеронима. „Господь, пишет Иероним в толковании на 48 гл. пр. Иезекииля, ст. 35, никогда не оставит (своей Церкви) своего города, как он прежде оставил народ, сказав ученикам: востаните, идем отсюду (Ин.14:31), и иудеям: оставляется вам дом ваш пуст (Mф.23:38), но будет иметь в нём вечное владение, и Сам будет владением для него, согласно с обетованием Его тем же ученикам: „Се Аз с вами есмь до скончания века – Мф.28:20“ (XI т. 361). По приведённому месту, Господь всегда будет с апостолами и их преемниками, он не оставит их, как оставил иудеев за их грехи, он будет с ними вечно. Слова Спасителя: „Се аз с вами есмь до скончания века“, по мысли Иеронима, исполняются без всяких условий со стороны людей. Второе место (более верно, чем первое), оставшееся без разбора – слова с. Феодора Студита: „Церковь может состоять из троих православных по определению святых“ (Письмо 39, I т. 283 стр.). Коновалов хочет оправдать ими своё безсвященно-словное положение, но напрасно. Во-1-х, он не знает: исключён из этих троих пресвитер? а во-2-х, священномуч. Киприян вот что говорит подобным образом защищающим свой раскол от Церкви. „Пусть, пишет он, не обольщают себя некоторые словами Господа: идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Mф.18:20). Извратители Евангелия и ложные толкователи приводят эти слова: но это слова следующие, а предыдущие они пропускают... Как могут собираться во имя Христово двое или трое, о которых известно, что они отделяются от Христа и Его Евангелия? Господь говорит о Своей Церкви – говорит к находящимся в Церкви... Можно ли представить себе, что тот находится с Христом, кто действует против священников Христовых, отделяет себя от общения с его клиром и народом? Да ведь он вооружается против Христа, Церкви, противодействует Божественному домостроительству (ч. I-я. 186–7, ч. II-я, 192 стр.).

Подводя окончательные итоги своей беседы, Коновалов, кроме сейчас разъяснённых мной мест, разбирал вычитанное в последнюю мою речь свидетельство блаж. Иеронима о замене худых пастырей добрыми и о пасении ими Церкви Божией. Коновалов, на основании приведённой выдержки из VIII т. того же учителя, утверждает, что здесь имеется в виду та замена нечестивых пастырей добрыми, какая произошла при Воскресении Господа, когда и остаток народа спасся. С первого взгляда мой собеседник как будто бы прав, но прочитаешь дальше указанное мной свидетельство – впечатление правдивости Коновалова пропадает. На 400–401 стр. VI тома творений Иеронима говорится не только о замене ветхозаветных пастырей новозаветными пастырями – апостолами, когда и остаток спасся (ср. VIII т.), но и о замене в будущем, дальнейшем времени, вообще нечестивых начальников Церкви верными. В таком виде, в таком смысле, приведённое мной свидетельство вполне подрывает коноваловскую мысль, высказанную им ещё в начале беседы, что с истреблением худых, зловерных пастырей Сам Бог пасёт свою паству. Из указанного свидетельства (400–401 стр. VI т.), наоборот, видится, что за удалением нечестивых пастырей, недостойно управляющих господними овцами, народ для спасения поручается другим, добрым, верным пастырям. Паства остаётся без пастырей на время, в частных местах, как наприм., в Малороссии или во время гонений в некоторых местах Востока (Афанасий Великий в толковании на XXXVI пс. 19 ст.), во время искушений и разных соблазнов (Иосиф В. 472 стр. Просв.), но, чтобы осталась без церковных начальников навсегда и везде – этого нет нигде в Писании.

Все ухищрения Коновалова опровергнуть положительное учение св. писания и св. предания о необходимости иерархии, о вечности её, разными смотрительными случаями и рассуждениями, не привели к желаемому им концу. Свидетельства писания о необходимости иерархии остались непоколебимыми. Согласно им, церковь без иерархии – невеста, не сохранившая своей трезвенности, изуродованное тело, труп. Коновалов, любя выставлять австрийцам, что у них церковь – порочная дева, как и сами они утверждают, должен согласиться, что и у него самого она такого же поведения⁴⁴⁶.

Коновалов не опроверг свидетельств, прямо говорящих о вечности священства, свидетельств из св. Златоуста, из бл. Феодорита, бл. Иеронима, из книг: Кирилловой, о Вере. О доказательстве из кн. о Вере сказал вскользь, о свидетельстве из Златоуста на 2900 стр. ап. бес. даже не упомянул, а о свидетельстве из Иеронима из IX тома о неумолкаемости пастырей в церкви говорил в разные речи по-разному. В последний раз так: апостолы-де и их преемники не умолкнут своими писаниями. Самая разница объяснений говорит за то, что Коновалов измышляет и приводит от своего разума. Где он нашёл слово: „писаниями?“ Выходит, сказал от себя. А о выдумывающих свои объяснения в Благовестнике написано: „мнози убо мнеша веровати, но не яко же рече писание, а яко же тии своим изволением последоваша, тии вси еретицы“ (Иоан. 125 л.).

Кончим тем, с чего начали говорить. Церковь есть тело. В теле много разных удов разного достоинства. Епископы и пресвитеры занимают положение очей и рук, и более всего необходимы в церковном теле. С потерей очей, рук, тело становится уродом; но уродом церковному телу нельзя быть, ибо главой оно имеет Христа. Христос – глава Своего тела – спасает все члены, спасая мирян, спасает и пастырей. Милость Божия, заключающаяся в вечных обетованиях новозаветной церкви, в том числе священству, никогда не оставит людей: она дана не по заслуге тех, кому дарована, дана исключительно по милосердию Бога (бл. Иер. IX 11 т., стр.). Обетования о непрекращаемости священства относятся не к личному первосвященническому служению Христа, а к поставленному Им же самим священству (Кир. п. 77 л.). Это священство так же вечно, как и Христос. Христос никогда не умирает, и священство его не перестаёт. Коновалов тогда только докажет невечность священства, когда докажет и подтвердит, что Христос по своём воскресении умер. Но этого ему не показать. Не покажет он и первого. Священство в трёх степенях вечно. Клятся Господь и не раскается.

Коновалов. Завтра нужно провести беседу.

Миссионер. Андрей Афан. надумал ещё вести беседу. Прежде не думал. Очевидно, хочет поправиться.

Коновалов. Завтра поведём речь о вас, об ересях вашей церкви.

Миссионер. Надо-бы назначить определённее предмет беседы. Обо всём зараз говорить неудобно.

Коновалов. Будем говорить о клятвах соборов.

Г. Казани Единов. свящ. С. Шлеев

„Богословский факультет“ – „Семейного университета“ составлен, как анонсирует издатель, известными учёными, заявившими себя преподаванием (каким?) богословских наук в средних и высших учебных заведениях“. В первом выпуске дано несколько лекций по Богословиям – Основному, Догматическому, Сравнительному, Нравственному, по Литургике („учению о богослужении“) и по истории церковной, общей и русской.

Цель „лекций“ симпатичная – дать популярное пособие для самообразования. К сожалению, цель эта – в первом выпуске – осуществлена, говоря правду, очень слабо. Видимо, „популярность“ смешали с шаблонностью, с ординарностью, с пережёвыванием элементарнейших сведений, давным-давно ведомых грамотным людям.

Нет уголка в факультетских лекциях, где горела бы свежая мысль, вспыхивали яркие образы, благоухало красноречием. Особенно тяжёлую грусть навевают лекции о богослужении. А им ли не подобало блестеть всеми переливами бриллиантов в наш век упорного отрицания мистическими и рационалистическими сектами внешнего богопочтения!

Откройте эти „лекции“ о богослужении на любой странице, и вас поразит, говоря горькую правду, – „убожество“ сведений „учёного“ лектора.

„Около лика Христова часто пишут буквы о, ꙍ, ѵ, около лика Богоматери – мр, ѳ (стр. 12). Кто же не знает, что около лика Спасителя всегда, а не часто, пишут известные всем буквы, что на иконах Богоматери пишут – мр – ѳꙋ а не одно – ѳ! „На Евангелиях – изображены 4 евангелиста и воскресение Христово“ (ib.). Выходит, что раз навсегда, до конца веков, изготовлены Евангелия с изображениями евангелистов и воскресения Христова: „изображены“ – уж Евангелисты, а не то, что изображаются или могут изображаться!

„В притворе изображали лик ангела, записывающего (куда-то) мысли входящих“ (ib.). Да как же лик-лицо может записывать мысли?

„Лики святых на иконах украшаются сиянием, так как святые сияют для нас светом благочестия“ (12). Пусть так, но почему же сияние идёт от одного лица, а не от всей фигуры? Следовало бы учёному лектору поискать некоторых прецедентов „сияния“ в – нимбах статуй языческих богов.

Об употреблении икон в храмах наш лектор наговорил много неверного и нескладного: то у него древние храмы украшались иконами, то не украшались раньше VI века. „Иконы, говорит он, существуют в церкви с первых веков“. Но – „древние храмы украшались чаще символическими изображениями. Только уже позднее, например (какое это наивное – „например!“) с VI века, стали украшать храмы иконами. В позднейшие времена стали украшать храмы картинами из св. истории“ (л. 11). Верна здесь одна мысль, что иконы не переполняли древних храмов, но вовсе – неверно, что иконы только с VI века стали появляться в храмах. Неверно и то, что исторические картины явились позднее икон: они раньше прямых изображений явились. Общеизвестно, что еп. Павлин Ноланский, IV века, нарисовал в церкви Феликса – изображение св. Троицы, апостолов, Евангелистов, сюжеты из свящ. истории В. и Н. заветов, из истории мученичества. Археологи знают изображение Богоматери из I века (Н. Покровский: Памятники иконографии).

Бессодержательны строки и о колоколах: „в России колокола явились позднее; впоследствии стали делать колокола в сотни пудов“ (13). И бессвязно, и неточно. „Вешались колокола на воротах или на перекладинах“ (ib.). На каких воротах, на каких это перекладинах, – не поймёшь. Лучше бы вовсе не говорить о том, где вешались, чем говорить что-то спутанное.

Нельзя понять и этих речей: „расстановка слов и разделение текста (св. книг) сперва были установлены обычаем и памятью“ (ib.). По-видимому, смысла тут нет!

Кому за сим нужны такие „популярные“ сведения: евангелие читается при многих требах, – апостол – на большей части служб, псалтирь – почти за каждой службой? Или: паримии – с греч. языка причта (sic) – изречение, писанное на (каких-то) столбах или воротах“ (14). Или: „в истории рус. нотного пения известны труды Бортнянского, Турчанинова, Львова и Львовского“ (15). Да неужели только и трудились эти композиторы? Хоть бы прибавил скупой автор – „и другие“, что он сделал, напр., говоря о выражении догматов в песнопениях: „так поступали: Ефрем Сирин, Григорий Богослов, Амвросий Μ. и другие“ (ib.). Правду сказать, как это не научно перебирать голые имена без указания трудов всех этих лиц!

Есть, к ужасу нашему, нечто и еретическое у нашего литургиста: „Иисус Христос сошёл на землю в двух естествах» (ib.). Но и школьники начальной школы знают, что человеческое естество И. Христа не сходило на землю, а воспринято Им на земле – от Марии Девы и Духа Свята“. Однако, пора и закрыть эти лекции и почитать другие. Раскроем же лекции по истории.

„Стефан был побит камнями и умер, молясь за врагов“ (4). Но, кажется, одно и тоже, что „побит“, что „умер“. И как это возможно: „умер, молясь“? Надо было сказать: „молился, умирая“.

В числе постановлений первого апостольского собора пропущены слова: „и крови“ (7). О времени собора нет упоминания. Не точно приведены слова книги Деяний об Анании и Сапфире (3). Не верно подведены под один знаменатель – Эвионисты и назареи (17). Не ладно сказано, что „указ Траяна способствовал (вызвал) гонению, что одежды пресыщались (насыщались) горючими веществами“ (Ί4).

Малоценно сведение, что „митр. Пётр испросил многие льготы“ (7). Надо было перечислить их, хотя в сжатом виде.

О великом печальнике Руси м. Филиппе II только и сказано, что он чем-то „особенно украсил Москов. митрополичью кафедру“, он, „происходивший из рода бояр Колычевых, устроитель Соловецкого монастыря, смелый обличитель (за что?) царя Иоанна Грозного, лишённый (за что-то) сана, сосланный в Тверской Отроч монастырь, а потом задушенный Малютой Скуратовым“ (11). Лаконично – до скупости! Такая же скудость сведений и относительно причин появления патриаршества в России: „это сделано по благочестивому желанию царя Феодора Иоановича“ (11). Благочестивое желание – вот вам и все причины! Но почему же такое желание явилось? Ведь не одна же тут слепая прихоть подмечена историками?!...

„Пред патриархом носили светильники и кресты“ (11). Не всегда носили: в церковных ходах носили свечу; во время путешествий его – крест и жезл носили.

О замечательном соборе в г. Владимире в 1274 г. – вовсе не упомянуто. О м. Кирилле II – брошено два–три сухих слова.

Встречаются и обильные речи без особой нужды: „общежитие монастырское устроил Феодосий Печерский“ (4), а потом опять сообщается через девять строк: «„преемник“ Варлаама Хутынского Феодосий устроил общежитие». Не понятно здесь, в последнем сообщении, каким образом Феодосий мог быть преемником Варлаама?.. Но довольно. Таков вот „учёный“ историк: Очевидно, он мало „разнствует во славе“ от собрата своего „учёного“ литургиста! Немногому научат такого качества учёные.

Теперь на минутку забежим в область богословий! На минутку потому, что мы, чувствуется это, довольно уже долго держим внимание терпеливого читателя на неинтересных для него „лекциях“. Но ведь это же „лекции“ знаменитых „учёных“: нельзя их обозреть беглым взором! „Поспешишь – людей насмешишь“. Если же мы и решились сократить время обозрения „богословий“, то потому; что эти лекции составлены с бо́льшим вниманием и вдумчивостью, чем рассмотренные нами. Лучшее среди „богословий“ – Основное; худшее – Догматическое. Слог Догматического какой-то тяжёлый, напыщенный, местами тёмный, нескладный. «Дух Божий сидел на „бездне, как птица на яйцах“» (27). Не сидел, а носился над бездной („над водой“). „Подготовленный Св. Духом безобразный хаос преобразился“ (ib). Что это за мысль: „подготовленный Св. Духом безобразный хаос“? К чему подготовлен? Неужели Дух Божий подготовлял, занимался подготовлением безобразия, а не уничтожением этого безобразия? Или вот вычурно-нескладное определение „слова“: „слово человеческое вообще есть обнаружение, так сказать, воплощение духовной (?) мысли человека“ (27). Какие же ещё мысли, кроме духовных, бывают у человека?

„Человеку никогда не удастся открыть причинную связь в творении“ (28). Скажите! Да что же это за непостижимая такая тайна – „причинная эта связь“? А на чём основывается космологическое доказательство бытия Божия? На признании закона причинности.

Встречаются промахи и в Основном богословии. „Бог творил сначала свет и отдельные миры, а потом – нашу планету“ (44). Но какие же отдельные миры можно различить в хаосе? „Сотворение животно-растительного царства не представляется по библии делом непосредственно божеского творчества“ (ib.). Так ли? Библия говорит: „и сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся и всякую птицу“... Разве здесь речь не о непосредственном творчестве Божием?

Нельзя не пожелать, чтобы автор указывал точнее и определённее, о каких это „новейших геологах“, „новейших последованиях в области геологии“ – говорит он. Глухие цитаты мало полезны.

От „богословов“ – специалистов по „Сравнительному и Нравственному“ богословию – можно было-бы ожидать и лучшего, чем – данное ими: можно ведь и при краткости, при популярности, дать исчерпывающие тему лекции. У них же – и кратко, и неясно.

Прочтите рассуждение их о первородном грехе и – останетесь недовольны специалистами. Так один из них перечисляет следствия грехопадения: „1, расторжение союза с Богом, 2, помрачение разума, 3, извращение воли, 4, искажение образа Божия“ (Срав. Бог. 20). Но ведь это же „набор слов“, подвёртывающихся на язык! „Искажение образа Божия“ разве не включает в себе понятий о помрачении разума, об извращении воли? – Другой богослов сообщает нам, что первородный грех изглаждается духовным возрождением человека в таинстве крещения, но при этом в душе его остаётся греховная наклонность или, по выражению апост. Павла, „похоть“. Христианин обязан в продолжение всей своей жизни искоренять эту наклонность ко злу (27). С одной стороны – „возрождение и изглаждение греха“, а с другой почти „неискоренимость“ его. Какая же разница между возрождённым и не возрождённым? Ясного ответа нет.

Но довольно – довольно! Кажется, имеем мы право сделать такой вывод о достоинстве учёных лекций: весьма крепко властная рука, – вероятно, издателя самого – пожала учёный Богословский факультет и выжала из него лишние соки учёности. В результате получился не учёный факультет с „отборною“ духовной пищей, а – слабенькая компиляция с убогой трапезой для жаждущих самообразования. Жаль этих жаждущих! Они могли бы за высокую сравнительно цену (все выпуски стоят 6 руб.) приобрести себе прекрасные пособия и руководства по всем предметам, о которых трактует мнимо-учёный „богословский факультет“.

Неприятно действует на здоровое чувство читателей и эта чисто коммерческая черта издателя: на обложке „Богосл. факультета“ он не постеснился предложить не только этот „Богосл. факультет“, а и „отзывы печати“ о „Семейном университете“. Впрочем, я возьму слово „не постеснился“ назад, если среди этих отзывов увижу и вот этот, мне известный: „Семейный университет“ – издание прекрасное по идее, но крайне неудачное – по выполнению. „Лекции“ (тоже „лекции“) Серебрякова и Малинина – бесцветны и стереотипны. В физике Вейнберга встречаются такие „остроумные“ примеры: „весьма легко сделать углубления в массе воды или в воздухе“ (Н. Время 29 дек. 1899 г.). Видимо у г. Комарского – одинаков шаблон всяческих факультетов! Подальше же от таких факультетов – голова будет свежей, время праздно не убьётся.

Прот. Н. Дроздов

В журнале „Правосл. Собеседник“ издаваемом при Казанской Дух. Академии, в январской книжке 1901 года, были помещены составленные талантливым нашим богословом проф. Гусевым „Тезисы по вопросу о Filioque и пресуществлении“. Эти тезисы вскоре после их напечатания были переведены на немецкий язык под редакцией о. протопресвитера И. Л. Янышева и отправлены старокатоликам. В 1902 году на страницах журнала: Revue internationale de théologie, именно, в 37, 38 и 39 книжках, был напечатан под заглавием: „Ещё раз к разъяснению“ старокатолический ответ на тезисы проф. Гусева, ставший, в переводе на русский язык, доступным и русской читающей публике через статью о. протопресвитера Янышева, напечатанную в 31–34 номерах Церковного Вестника за 1902 год, под заглавием: „Новые официальные и другие данные для суждения о вере старокатоликов“.

„Ответы“ старокатоликов были напечатаны в „Церковном Вестнике“ в той надежде, что их подвергнут серьёзному обсуждению наши богословы специалисты.

Пока ещё не появлялось в печати до книги Гусева полного и серьёзного обсуждения старокатолических „ответов“ Так как оные „Ответы“ написаны по поводу тезисов проф. Гусева и адресованы проф. Гусеву, то, само собой понятно, достопочтенному казанскому богослову должны были принадлежать prima vox, primum verbum при обсуждении вышеозначенных старокатолических ответов. И вот выходит в свет его книга, заглавие которой мы привели в начале настоящего очерка.

В этой книге достопочтенный профессор стоит вполне на высоте своего богословского таланта. В „Ответах“ старокатоликов, он констатирует некоторые богословские недочёты. Исследуя воззрения „Ответов“ на положения св. Иоанна Дамаскина об исхождении Св. Духа, проф. Гусев приходит, между прочим, к такому заключению: „На вопрос, что такое – догмат и что такое – богословское мнение, составители „Отповеди“ не дают должного ответа, видимо, смешивая догмат с богословским мнением и вообще путаясь в разграничении их одного от другого“⁴⁴⁷.

В „Ответах“ старокатоликов находим и такие слова. „Если мнения отцов церкви относительно какого-либо учения разделяются, то ни одно из этих мнений прежде всего не есть обязательная для верующих истина, т. е. догмат. То или другое из них может сделаться догматом лишь в том случае, когда вселенский собор объявит его правильным выражением богооткровенной истины и когда оно, как догмат, будет принято всей церковью“.

Против сего проф. Гусев справедливо возражает следующее: „Из того, что один какой-либо отец церкви высказывал по какому-нибудь вопросу мнение, несогласное с мнением остальных отцов и учителей церкви, вовсе ещё не следует, будто ни одно из них не есть обязательная истина без утверждения его вселенским собором. Всё дело в том, о каком мнении идёт речь в том или другом случае... Так известно, что Григорий Нисский, поскольку он философствовал и находился в этом отношении под влиянием Оригена, уклонялся в некоторых своих воззрениях от свойственного остальным отцам церкви убеждения. Учение подавляющего большинства отцов и учителей церкви, служа выражением учения Свящ. Писания и церковного предания, является общеобязательным и без утверждения вселенским собором. Так должны бы думать и авторы „Ответа“. Ведь сами они справедливо говорят, что вселенские соборы суть не auctores а testes fidei, т. е., не сочинители, а свидетели веры. Значит, голос подавляющего большинства отцов и учителей церкви, выражающий исконное церковное предание, уже сам по себе равносилен, по своему значению, с постановлением вселенского собора“⁴⁴⁸.

Обстоятельно анализируя положения „Ответов“, шаг за шагом знакомя читателей с каждым изгибом старокатолической богословствующей мысли, профессор справедливо высказывает такое суждение о старокатолицизме. „Старокатолицизм и по сию пору находится ещё в процессе своего образования или созидания, а потому в нём и замечаются беспристрастными и сведущими наблюдателями колебания и неопределённости в вероучении“⁴⁴⁹. В заключение своего солидного по внешнему объёму и внутреннему содержанию труда, почтенный автор говорит. „Не отсутствие миролюбивого настроения в православных (как ошибочно думают старокатолики), может дальше и дальше отдалять „благословенное событие“ канонического приобщения старокатолических общин к православной церкви, но, с одной стороны, заблуждения старокатоликов даже и по важнейшим пунктам христианского вероучения, а, с другой стороны, искренняя преданность православных истинам Свящ. Писания и исконного церковного предания. Таковой же нелицемерной преданности этим истинам не на словах только, но и на деле, желали-бы мы и от старокатоликов. Между тем, как это видно и из настоящего моего труда, вожди старокатоликов, если таковыми считать членов Роттердамской комиссии и составителей адресованного мне „Ответа“, не отличаются желанным истиннолюбием и иногда жестоко попирают правду ради своих партийных целей“ ⁴⁵⁰.

Свои исследования профессор везде сопровождает тонким богословским анализом, излагает их живым слогом, вводя́ читателя так сказать в самую лабораторию старокатолической богословствующей мысли. Поэтому, усердно рекомендуем книгу вниманию наших богословов, просвещённых пастырей и вообще лиц, интересующихся не одними узкопрактическими предметами обыденной житейской прозы, но и современными богословскими вопросами.

Иеромонах Александр

Палестина имеет исключительное значение в истории христианства, потому она приковывала и приковывает внимание к себе христианских паломников всех времён и национальностей. Создалась даже целая литература о паломничестве в Палестину. Нисколько не удивительно, что даже общества принимают на себя задачу издания различных описаний путешествия в Палестину. Слова нет, задача таких изданий – почтенная по самой своей идее – вполне оправдывается и практическими целями: познакомить паломников, предпринимающих путешествие в Палестину, с теми местами, где родился, жил, учил и запечатлел Своей божественной кровью поучительную деятельность Свою наш Спаситель Христос – с одной стороны, а с другой – доставить благочестивым читателям назидательную и многополезную пищу для души. Предлагаемая вниманию наших читателей с вышеуказанным заглавием книга И. П. Ювачева, как издание „Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной Церкви“, заслуживает к себе сугубого внимания. Труд нашего автора – не кабинетное учёное изыскание, а результат его путешествия в Палестину ко Гробу Господню. В своих очерках для полноты картины Палестины Ювачев сделал описания почти всех главных мест поклонения русского паломника, но с опущением многих подробностей и мало идущих к делу длинных исторических справок, которые так часто повторяются в имеющихся уже сочинениях о Св. земле, при этом он дал некоторый простор библейским воспоминаниям в связи с проходимыми паломниками местами, стараясь выразить преимущественно личные впечатления от виденного своими глазами и слышанного своими ушами во время путешествия на Востоке.

Не касаясь подробно содержания рассматриваемой нами книжки, мы отметим, что автор даёт полную картину своих путевых впечатлений, начиная от сборов в Палестину и оканчивая возвращением в Россию. Первые десять глав он посвящает описанию переезда из Одессы в Яффу, в XI и XII главах описывается переезд от Яффы в Иерусалим; ХIII–XVI, XXVII–XXX, XXIV–ХХХVIII – главы посвящает описанию Иерусалима, всех его достопримечательностей и святынь; XVII–XXVI, XXVIII, ХХХI–ХХХIII и XXXVIII главы знакомят читателя со всеми достопримечательностями Палестины, лежащими вне Иерусалима; в XXXIX–XLV главах автор описывает свой отъезд из Иерусалима, посещение Александрии (Египта), Греции, Турции (Афона) и возвращение в Россию. – От зоркого и наблюдательного глаза автора не ускользнуло дело и вообще состояние инославных мест в Палестине (VIII гл.); в одном из очерков своих он знакомит также со святыми местами, находящими во власти католиков (XXXIV гл.) а в другом, касаясь паломничества нашего простого народа (XLIV гл.), он бросает ретроспективный взгляд на паломничество вообще и на его значение для нашего простого народа.

Текст книжки Ювачева снабжён 126-ю рисунками. Большинство из этих рисунков воспроизведены с фотографий из богатой коллекции Императорского Православного Палестинского Общества. Почти все рисунки отпечатаны превосходно и служат прекрасной иллюстрацией к тексту. Рассмотренная нами книжка, изданная Александро-Невским обществом трезвости, составляет бесплатное приложение к журналу „Отдых Христианина“. Совершенно излишне распространяться, что содержание этой книжки вполне отвечает задачам и целям общества и может служить действительно душеполезным „отдыхом христианина“. Можно только пожелать, чтобы Александро-Невское общество трезвости продолжало и впредь служить высшим своим задачам и целям изданием таких полезных книг для чтения народа, как вышеназванная рассмотренная нами книжка И. П. Ювачева. Желательно, чтобы книжка эта была пущена в продажу, и притом по сравнительно доступной для всех цене.

П. Козицкий

Успехи протестантизма во Франции. – Доброе слово иностранной прессы в защиту русской миссии – Протестантские миссии в Корее.

Вопрос – становится ли Франция протестантской страной? – занимает теперь умы, как никогда раньше. Дать решительный ответ в настоящее время было-бы преждевременно; можно только, на основании тщательного изучения обстоятельств, делать заключения касательно настоящего и предположения относительно будущего. Однако, даже для человека, всего менее обладающего пылким воображением, настоящее положение вещей кажется более обещающим, нежели несколько лет тому назад. Целые округи открылись для протестантского влияния. Во многих департаментах устроены новые церкви, причём некоторые в таких местах, где богослужение протестантское было упразднено в течение более трёхсот лет. За последние два года было послано до 50 приглашений протестантским пасторам каноническими общинами в 15 департаментах.

Чтобы понять это явление, необходимо принять во внимание, что во Франции среди рабочих классов существует сильное нерасположение к церкви Римской и её священнослужителям. Результатом этого нерасположения часто является индифферентизм или атеизм; но среди сельского населения, где ещё сохранились религиозные потребности, чувствуется нужда в чём-нибудь лучшем католицизма, и оно, естественно, обращается к протестантам, зная, что в их богослужении нет никаких церемоний и суеверия, в которое оно больше не верит. Лучшее воспитание, более рефлективный ум, вместе с неудовлетворённой потребностью живой религии, содействовали такому положению вещей.

Это движение тем более интересно для мыслителя, что оно почти всецело ограничивается сельскими округами и немногими мануфактурными или рудокопными центрами. Для некультурных умов французских крестьян идея протестантизма становится всё более и более тесно связанной, хотя эту связь они только чувствуют, но не могут понять, с идеями высшей морали, свободы и республиканскими принципами. Поистине, – это новая среда в истории деятельности евангелических миссионеров во Франции.

Что касается искренности народа, в ней не может быть сомнения: он ничего не выигрывает, но часто многое теряет, и даже терпит, переходя в протестантство. В простых словах свидетельствует народ о впечатлении, произведённом на его сердце Евангелием.

Так, напр., один старик, когда он в первый раз услыхал проповедь протестантского священника, воскликнул: „В течение 30 л. я жаждал услышать это!“ Он выражал желание, испытываемое немногими людьми его класса, иметь то, в чём отказывала ему собственная церковь.

Великое затруднение, которое крестьянам нужно преодолеть, представляет оппозиция собственников больших поместьев, которые обыкновенно силой противятся всякому движению подобного рода, и нерасположение которых может быть очень пагубно для рабочих, так как преследование, которому подвергаются сделавшиеся протестантами, принимает форму бойкотирования. Эта оппозиция кажется всего более страшной для крестьян вследствие какого-то наследственного страха к „барину“, который (страх) пережил революцию, сохраняемый священниками, державшими народ в невежестве и подчинении так долго, как они могли.

В классе, который следует непосредственно за рабочим, в низшем среднем классе, коммерческая деятельность и долговременный индифферентизм несколько стёрли религиозные чувствования; но, несмотря на этот факт, протестантское влияние заметно чувствуется и усиливается. Люди этого класса заметили, что на земном шаре протестантские нации приобретают большее значение, тогда как нации католические утрачивают своё значение; что протестантское воспитание и этика выше католических, и так как французы не медлят осуществить свои теории на практике, может быть скоро наступит время, когда многие признают необходимым воспитывать своих детей в протестантской вере, хотя они сами лично и не чувствуют потребности в религии. Такова социальная сторона той роли, которую протестантская церковь должна приготовиться играть во Франции в недалёком будущем.

Факт усиления протестантизма сделался настолько очевидным, что всякий, друг или враг, должен признать это. С этой стороны положение, занятое активной католической прессой, замечательно, и могло-бы доказать, если бы была необходимость, что протестанты, несмотря на своё незначительное количество, становятся действительной опасностью для клерикальной партии.

Среди огромного множества тех, которые отвергают религию совершенно, было, и до сих пор существует, сильное предубеждение против всяких религиозных верований, утверждающееся на той мысли, что заблуждения церкви Римской свойственны всем формам христианства. Тем не менее в умах людей мыслящих, это предубеждение исчезает, и некоторые начинают понимать, что должно делать различие между этими двумя исповеданиями – протестантством и католичеством. Недавно одна из руководящих ежедневных газет дала доказательство этой увеличивающейся симпатии к протестантизму. Писатель заканчивает ряд статей выражением своих собственных впечатлений от того, что он видел; он несомненно благосклонно расположен к протестантизму, но он не протестант, и благодаря этому факту его замечания становятся особенно интересными, ибо на них можно смотреть как на непредубеждённое мнение человека, ничем не заинтересованного в деле.

Может быть протестантизм не есть последняя и самая совершенная форма церкви; но одно несомненно, что, когда во Франции будет разрешаться религиозная проблема, должны будут что-нибудь взять у той реформации, которая всегда держала в споре религию и науку, порядок и свободу, и крепко поддерживала образец нравственности, посредством распространения Евангелия в мире, которое, как выражается один протестант, есть совесть внутри совести.

Вот свидетельство ещё более характерное, так как оно принадлежит перу человека, который не питает симпатий к протестантизму, но является его противником. Эти слова недавно были написаны в одном из журналов молодой католической партии, и далеко не в дружеском духе. Автор плачется, что в течение четверти столетия протестантизм сделал прогресс как в количественном отношении, так и в своём религиозном и социальном влиянии.

„Протестантизм имел больше влияния на массы, чем можно было ожидать от столь незначительной горсти людей, не будь они воодушевлены принципами терпимости, прямодушия и справедливости, которые одни только могут произвести социальную реформу. Во Франции всё, что так или иначе служит выражением моральной силы – борьба против пьянства, против безнравственности, против всех социальных зол всякого рода – всё сделано протестантами“.

Невозможно было бы желать свидетельства более ясного и притом от свидетеля наиболее лучшего.

Чтобы докончить картину, рисующую положение протестантизма во Франции, можно указать на то, что во многих местностях Франции возникли новые церкви, и никто из членов большей части этих церквей по своему рождению не принадлежит к протестантизму, и с каждым годом растёт потребность в новых церквах; можно указать также на множество людей, которые готовы, более того, жаждут испытать протестантское учение, стать под его влияние, и отдать моральное и религиозное воспитание своих детей в руки протестантских пасторов. И всё это сделано людьми, которые по своей численности представляют не более чем ¹/₁₈ часть французского народа, но в которых ещё сохранился дух и вера гугенотов. Есть ли эта заря новой эры для Франции? Если настоящие симптомы заслуживают доверия, пробуждение начинается. Франция может вернуть, по крайней мере отчасти, свою старую веру, единственную истинную национальную религию, которую она имела; ибо должно помнить, что, если во главе католической церкви всегда стояли итальянские прелаты, начало реформации во Франции было положено французом, и от француза, Жана Кальвина, получили свою организацию французские протестантские церкви, и к этому исповеданию принадлежал цвет нации. Дело так доблестно и успешно сделанное гугенотской церковью, поэтому, есть только восстановление старого (The Mission Worlh).

С. Зверинский

* * *

Английская газета „Siggring Chronicle“ выступает в статье, озаглавленной „Русские миссии“, на защиту России против взводимых на неё обвинений в недостатке миссионерской деятельности. Вот выдержка из этой статьи:

– В то время, как взоры всего мира обращены на роковую борьбу России с Японией и все пускаются в предположения относительно исхода этой борьбы – предположения почти всегда враждебные России, – в неё брошен ещё один камень. Говорят и пишут о том, что представительница православия ничего не делает для распространения его. Это ложное обвинение.

Интересный труд, изданный настоятелем русской, посольской церкви в Лондоне проливает свет на этот вопрос. Судя по переписи 1899 г., население Российской Империи равняется 128 милл., из которых православных всего 89½ милл., из этого ясно, сколько у России своего домашнего дела.

Перечисляя всё, что сделано Россией для проповеди слова Божьего с 1830-го года до нынешнего времени в Сибири, Монголии, Китае, Японии, Корее, на Алеутских островах и в Северной Америке⁴⁵¹, автор статьи замечает, что Россию вряд ли можно упрекнуть в недостатке миссионерского рвения.

– Понятно, что главнейшие её усилия направлены на своё домашнее, дело – говорит он. – Кроме того мы, жители Запада, и представить себе не можем, какие невероятные трудности ей приходится преодолевать, наталкиваясь в собственных владениях на бесчисленное множество языков и наречий и на рассовые особенности различных племён и народов. Некоторые из этих языков до такой степени бедны, что мы, здесь, отказываемся даже понять, как при посредстве их можно чему бы то ни было научить: существуют наречия, не имеющие таких элементарных слов, как: хлеб, плод. Например, чтобы хоть как-нибудь передать смысл слов Спасителя о змее и голубе, пришлось это изречение перевести так: „Будьте мудры, как горностаи, и кротки, как молодой тюлень“. И несмотря на такие трудности в одной Казани слово Божье и духовные книги издаются более чем на 20-ти различных языках и наречиях.

Всё новые и новые секты возникают не только в Америке, где каждый новоявленный учитель находит последователей; то же явление замечается и в Англии. Недавно в одном из храмов столицы пастор объявил с кафедры о том, что в лоне англиканской церкви возникает общество, поставившее себе целью отыскать более ортодоксальную форму для проведения в жизнь того учения, которое именует себя христианской наукой. Сама же христианская наука, проповедующая исцеление, единственно верой, всевозможных болезней, не только прочно основалась в Лондоне, но и успела уже разделиться на несколько сект. Но всё это уже не ново; последняя новинка: это проповедь в современном Лондоне древнейшей религии мира – пантеизма.

Верховный жрец этого культа мистер Мэрион совершает в специально приспособленном помещении служение перед крылатым диском – эмблемой бессмертной души.

По мнению этого верховного жреца, настало время вернуться к верованиям древней мифологии и снова поклониться не только единому Богу, но и всем богам Греции и Рима, Египта и Индии. Кажется, что м-ру Мэриону пока и самому ещё не вполне ясно, к чему он стремится и чего он надеется достигнуть. Тем не менее он составил уже чин богослужения, которое и совершает самолично перед крылатым диском, облачившись предварительно в красную одежду. Вот чин этого богослужения:

1) Вступительный гимн. 2) Призвание главных богов. 3) Призвание Верховного Существа. 4) Гимн. 5) Поучение. 6) Краткая молитва Верховному Существу от имени Индии (?) и молитва главным богам. 7) Размышление и безмолвная молитва. 8) Поучение. 9) Гимн. 10) Проповедь. 11) Толкование. 12) Гимн. 13) Отрицательное исповедание веры и заимствованная из египетской „Книги Мёртвых“ молитва, существующая 300 лет. 14) Благословение.

Программа может показаться слишком обширной, но м-р Мэрион справляется с ней необыкновенно быстро.

Верховный жрец крылатого диска выражает желание получить 25 тыс. рублей, в которых он нуждается для построения храма в Лондоне или его окрестностях. Первое богослужение нового культа было совершено м-м Мэрионом в Лондоне, в конце июля, причём всем присутствующим были розданы печатные заявления о том, что дальнейшие собрания будут зависеть от добровольных взносов любителей истины. Удивительнее всего то, что среди положительных англичан находятся любители даже и такой истины.

* * *

В Нью-Йоркской газете „Christian Intelliger“ помещён в конце августа отчёт о деятельности протестантских миссионеров в Корее.

Двадцать лет тому назад в Корею прибыли первые миссионеры, посланные туда из Америки пресвитерианской и методистской церквами. В сентябре нынешнего года предполагалось отпраздновать этот юбилей в Сеуле, но вследствие русско-японской войны празднование не могло состояться.

Автор статьи лично беседовал два года тому назад с пастором Ундервудом, который прибыл в Корею в числе первых миссионеров и продолжает трудиться там и поныне.

– Десять лет тому назад – говорил ему пастор Ундервуд – в Корее была только одна пресвитерианская церковь, насчитывавшая 100 человек прихожан; теперь в стране уж больше 20000 христиан; все они уничтожили своих идолов и поклоняются вместе с нами триединому Богу; вместо одной пресвитерианской церкви мы имеем их 300 и, что удивительнее всего, 298 из них существуют без всякой посторонней помощи.

Автор статьи полагает, что эти цифры следовало бы для настоящего времени в несколько раз увеличить, так как за последние два года крещаемых было больше, чем за предыдущие 18 лет.

Пастор Ундервуд отзывался с величайшей похвалой о новообращённых корейских христианах, о их горячей вере и деятельной любви к Богу и ближним. Вот некоторые отрывки из его рассказов.

– В 1886 г. в глухую корейскую деревню пришёл китаец – христианин и поселился там среди язычников. Однажды жители деревни послали ко мне нескольких человек, которые не убоялись семидневного утомительного пути и явились ко мне с просьбой построить им церковь, потому что христиан среди них уже так много, что они не могут больше собираться в частном доме. Я ответил им, что, к сожалению, могу помочь им разве тем, что возьму топор и буду работать вместе с ними. Глубоко огорчённые таким ответом посланные удалились, потеряв всякую надежду на построение храма; но через несколько времени жители деревни устроили между собой подписку. Первым подписался некто Уонг-Ким, обязуясь дать брёвна, тотчас же нашёлся и другой охотник, написавший, что деревья у него так же прямы, как и у Уонг-Кпма и что он просит прийти и взять их. Со всех сторон посыпались пожертвования рисом, пшеном и другими сельскими продуктами, а также предложения личного труда. Всякого добра собрали много, а архитектора у них всё-таки не было; тогда они послали выборных к жившему в дальней долине старому язычнику – строителю и, обещаясь заплатить ему рисом и пшеном, стали просить его прийти к ним и построить церковь.

– Что вы под этим понимаете?

– Мы хотим построить храм для поклонения Великому Богу, создавшему небо и землю, и море и всё живущее в них.

Старый язычник удивился.

– Вы хотите построить храм Великому Богу? В таком случае мне следовало бы пойти к вам и построить его даром, но так как этого я сделать не могу, то пойду и буду работать за половинную плату. Так он и сделал и теперь он уже не язычник, а ревностный христианин, участвовавший с тех пор в построении многих церквей.

– В 1894 г. церковь была отстроена. Я отправился туда и посвятил Богу этот первый храм, выстроенный корейцами по собственному почину. Конечно, храм был не велик и не представлял собой ничего выдающегося, особенно по вашим американским понятиям, но во всяком случае это было лучшее здание во всей округе. Я освятил церковь. В следующее воскресение она была битком набита, также и в последующие праздники, и оказалось, что она не в состоянии вместить всех желавших присутствовать при богослужении. Как вы думаете, что сделали мои корейцы? – Мы ошиблись в расчёте – сказали они, – церковь должна быть вдвое больше – и устроили новую подписку. Когда церковь была перестроена, они обратили внимание на своих детей, решили, что не могут посылать их в светские школы, так как обязаны дать им настоящее христианское воспитание, а потому выстроили рядом с церковью школу и пригласили хорошего учителя. Затем построили для этого учителя отдельный дом, затем послали на свой счёт вглубь страны двух проповедников. – Мы сами услыхали благую весть о Христе Спасителе – говорили они – и обязаны передать её и другим. Когда они заметили, что множество народа стало приходить из окрестностей в деревню по субботам, для того, чтобы присутствовать на следующее утро в храме, они выстроили на главной улице селения большой странноприимный дом для всех приходящих слушать слово Божье. Подумали они и о своём священнике, и о посещающих их миссионерах, не привычных к их туземной пище, и устроили для них особую кухню, чтобы, питаясь согласно с их привычками, эти люди не теряли бы сил, необходимых им для работы. Вот что сделала в течение нескольких лет языческая корейская деревня.

– Любовь корейских христиан простирается не только на членов своей общины. В церкви другого селения в день Рождества Христова был назначен сбор не в пользу церкви или своих бедняков, а в пользу заключённых в разных тюрьмах преступников, тех несчастных, которые ещё ничего не слышали о Христе Спасителе; сбор этот дал 600 долларов (900 руб.). Не знаю, многие ли христианские приходы в Европе и в Америке собирают в один день по 600 дол. и не для своих бедняков, а для таких, которых они никогда в глаза не видели. Как же не сказать после этого, что корейцы любвеобильный, щедрый народ.

– Но помимо любви, они обладают ещё и верой, той краткой верой, для которой слова Спасителя: „просите и дастся вам“ не пустой звук. Они не дошли ещё до той высоты понимания, чтобы считать, что молитва не более, чем известное воздействие на состояние духа молящегося. Для них молитва несомненная сила и слова ап. Иакова: об исцелении болящих молитвой веры и помазанием елеем, нимало их не смущают. Мы, проповедующие корейцам слово Божье, не раз были свидетелями того, как отвечал Господь на веру этих простых людей и нам остаётся только желать, чтобы и мы могли верить так же сильно и искренно, как верят они.

– Некто сказал мне недавно: – Если у вас в Корее 20 тыс. христиан, то чего же вам ещё? Дело можно считать сделанным. Но что же значат 20 тыс. среди 14-ти миллион. Нет, дело только что началось и для нас весь вопрос в том, как оно пойдёт дальше. Что же до корейцев, то они готовы; Господь дивно приуготовил их.

Судя по этому рассказу пастора Ундервуда, которого вряд ли можно заподозрить в неискренности, Корея представляет для сеятелей слова Божьего действительно благодатную почву.

Война вызвала в Японии религиозное движение. В виду совершающихся событий различные секты решили созвать религиозный конгресс. В воззвании говорится о стремлении японского народа к миру, свету и справедливости и выражается надежда на то, что представители различных верований своим присутствием на конгрессе помогут обнаружить перед всем светом мудрость японского религиозного мира.

Отечество, охваченное войной, объединило все секты в одно общество верующих. Все стараются превзойти друг друга в любви к родине. Священник-буддист пишет японскому министру юстиции, что считает эту войну делом справедливости и говорит, что все расовые предрассудки и все религиозные разногласия должны исчезнуть и уступить место стремлению к братству и равенству. Впрочем – говорит он дальше – наша вера давно уже учит нас тому, что все существующие в мире религии сольются когда-нибудь в одну – единственную.

Так как проповедуемая буддизмом любовь ко всему живущему плохо вяжется с объявлением войны, то этот буддист объясняет своё желание увидеть Россию побеждённой и разбитой тем, что эта держава не признаёт никакой веры, кроме православия. Эти люди умеют как-то все согласовать и со всем помириться: миролюбивый буддист идёт в огонь и совесть его остаётся покойной; рядом с ним желтокожий христианин так же спокойно сражается со своим белым, единоверным братом.

Это происходит от того, что религия японцев не столько религия, сколько известное настроение духа. Войдите в любой японский храм: люди входят, останавливаются, выходят, исполняют обряды, которые им нравятся, снимают шляпы, или остаются в них, простираются перед идолами, или равнодушно проходят мимо. Ничто не указывает здесь на умиление сердец, равно убеждённых, равно растроганных. Японцы не религиозны, но исполнены любви к родине, её заветам и преданиям. От своих богов и божественных предков он не требует ничего, кроме такой же любви к отечеству, а от живущего поколения ничего, кроме благодарности к поколениям минувшим. Русские расстреляли недавно двух японских офицеров – шпионов. Японец-буддист писал, прощаясь с детьми: – „Вы должны радоваться тому, что ваш отец умирает верным своему долгу родине“; а японец-христианин писал отцу: – „я умру спокойно потому, что умру за родину“.

Что же может прибавить конгресс азиатских религий к единству и общности понятия: смерть сама по себе ничто; она приобретает значение лишь постольку, поскольку является полезной для родины.

С. Вердередская

В заседании учёного Географического Общества: доклад и прения о расколо-сектантстве при участии раскольничьего епископа. Протест земства против министерского распоряжения о детях штундистов. Новая секта на Урале.

Учёное Императорское Географическое Общество, по-видимому, серьёзно берётся за исследование расколо-сектантского вопроса. В предыдущей книжке мы отметили заседание Общества, на котором был заслушан и обсуждался доклад г. Шубина о расколе. 19 ноября вновь состоялось заседание этого почтенного Общества по отделу этнографии, также посвящённое расколо-сектантскому вопросу. На этот раз докладчиком выступил известный в литературе исследователь расколо-сектантского мира А. С. Пругавин. Доклад его носил широкое заглавие: „Значение раскола и сектантства в русской народной жизни и необходимость всестороннего исследования этого явления“.

Разосланная членам Общества программа доклада ещё шире ставила, вопрос: в нее вошли следующие тезисы:

Влияние раскола и сектантства на умственный, нравственный и бытовой строй жизни русского народа. – Распространение раскола и сектантства. – Причины, вызывающие и поддерживающие это явление. – Характерные черты современного религиозно-этического движения в народе. – Разные взгляды на раскол и сектантство. – Статистика. – Правовое положение старообрядцев и сектантов. – Наши сведения о расколе и сектантстве. – Неточность и неопределённость понятий, выражаемых словами «секта» и «сектант». – Попытки систематического изучения раскола. – Взгляд на раскол как на явление, неподлежащее гласному обсуждению. – Необходимость и способы беспристрастного изучения раскола и сектантства.

Зала заседания была до тесноты наполнена слушателями, несмотря на то, что в то же время происходило в другом учёном обществе (юридическом) собрание на боевую тему о законодательстве, касающемся повременной печати, привлёкшее тысячи слушателей. В аудитории чувствовалась какая-то приподнятость настроения, свидетельствовавшая, что в светском обществе нарождается интерес к данному вопросу. Среди слушателей были и представители науки (Соболевский, Кандаков, Даманский), деятели печати, учащаяся молодёжь. Тут же находились и представители раскола, в лице глаголемого „старообрядческого епископа“ Иннокентия Усова, раскольничьего иерея и других. Из представителей православного духовенства был на всю аудиторию только один священник о. Чельцов, что наглядно подчёркивало, как мал интерес к миссии среди местного духовенства. Присутствовали-таки на заседании редактор нашего журнала В. Μ. Скворцов и миссионер Булгаков.

Раскольничий епископ занял скромное место в задних рядах. Он был одет в чёрное люстриновое полукафтанье, на плечах монашеская обычная у старообрядцев пелерина (укороченная мантия) и овальный куколь на голове. Фигура „старообрядческого владыки“ (так называли в собрании г. Усова) мало сановитая: на вид он очень молодой, малого роста, худенький, с жиденькой бородкой и длинными волосами, быстрый в движениях, бойкий и нервный в речи, держится непринуждённо. К „раскольничьему владыке“ подходят многие из публики, жмут руку, некоторые видимо подчёркивают своё покровительственное отношение.

Другое впечатление делает спутник „старообрядческого владыки“ – раскольничий иерей; он выглядывал „вельми свирепо“ и напоминал своим видом блаженной памяти протопопа Аввакума. Стороннему наблюдателю казалось, что сему попу всё окружающее казалось пустой затеей, а покровительство „куцехвостых брадобреев“ – нестоящим внимания; нам показалось, что этого истового представителя раскола даже раздражала „эта покровительственность“, особенно со стороны некоторых дам, рисующихся в роли патронесс расколо-сектантской оскорблённой и угнетённой невинности.

Доклад свой г. Пругавин начал с напоминания о том, что теперь „весна“, и что 20 слишком лет назад он при аналогичных политических обстоятельствах, когда тоже „весна“ наступала, читал свой доклад о расколе и предлагал Географическому Обществу программу для исследования расколо-сектантства. „Но тогда скоро начались „заморозки“, и без лета наступила суровая зима, тянувшаяся до последнего времени. Бывший председатель Общества, Л. Н. Майков, вернул мне программу, сказав: вопрос щекотливый, и теперь неблаговременно им заниматься. „Не будет ли нынешняя весна счастливее и для данного вопроса“ – так закончил своё предисловие докладчик и приступил к разрешению намеченных в программе вопросов.

Такое субъективное тенденциозное предисловие не обещало спокойного объективизма в освещении и разрешении намеченных в интересной программе тезисов. Угол зрения был определён наперёд.

В начале докладчик указал на то, что раскол представляет из себя крупное явление в народной жизни, что в нём перемешиваются идеи бытового, общественного, социального, политического характера, что под его влиянием складывается брак, семейная жизнь, общественные отношения миллионов людей, глубоко солидарных между членами, о чём свидетельствует сравнительное благосостояние членов.

Коснувшись литературы о расколе, докладчик находит, что она обширна, но всё же многие стороны не выяснены, причём, по мнению г. Пругавина, церковно-догматические исследования написаны с узко полемической целью, им не хватает беспристрастия, широты взгляда, понимания социального значения вопроса и внутренней психологической причины. Они громят и обличают, и мало выясняют внешние условия, порождающие расколо-сектантство.

По мнению докладчика – светская литература не имеет возможности выяснить это явление, так как правительство считает этот вопрос неподлежащим обсуждению: интереснейшие архивы духовного ведомства и мин. вн. дел – не доступны и для исследователей закрыты, все сношения ведутся конфиденциально как в церковном делопроизводстве, так и в гражданском. По этим причинам вопрос о расколе ещё не выяснен, и он не служит достоянием общества, предметом светской науки и художественных произведений. В последних нередко встречаются такие аномалии, как в одном произведении Горького: набожная молоканка объезжает храмы и ставит свечи перед иконами. Как ни странно, но западноевропейские учёные серьёзнее относятся к исследованию расколо-сектантского вопроса, чем наши, и там есть по этому предмету литературные труды почтенных учёных, которые специально приезжают в Россию для изучения нашего раскола и сектантства, таковы, напр., молодой немецкий учёный Грасс.

Останавливаясь на вопросе, почему же возникло и растёт сектантство среди народа, почему в него уходят самые живые, восприимчивые, страстные натуры, автор находит, что, кроме причин психологических, громадную важность имеют причины внешние. Вопрос этот связан тесно с вопросом общегосударственным. Паспорта, налоги, подати – всё сковывает жизнь народа, и протест выливается в разнообразные религиозные учения, а потому – говорит автор – этот вопрос не может быть обсуждаем без общих вопросов.

Особенное внимание докладчик уделил вопросу о статистике расколо-сектантства. Статистические данные о русском расколе, представляемые полицейским ведомством, духовным и статистическими комитетами – значительно разнятся друг от друга, и все вместе далеки от истины. Духовное ведомство, например, прежде считало, что всего в России приверженцев раскола не более одного миллиона, тогда как специальная статистическая экспедиция, образованная министерством внутренних дел времён гр. Перовского – в 50-х годах, в которой, между прочим, принимал участие А. С. Аксаков, приводила цифру в 7 миллионов.

Всеобщая перепись 1897 г. не оправдала возлагавшихся на неё надежд и показала удивительно малое число – в 2½ миллиона последователей как раскола, так и сект. По мнению докладчика, такой результат переписи находится в зависимости от условий общественно-правового положения в государстве расколо-сектантства, находящегося будто бы вне закона. Только фанатики, готовые страдать за свои религиозные увлечения и верования, сообщали правду, а остальные называли себя православными. Только при условии полной веротерпимости можно будет установить с точностью, как велик религиозный раскол на Руси. А наиболее близкой к истине будет цифра, определяющая число отпавших от господствующей церкви, около 20 миллионов.

Далее докладчик ставит вопрос – растёт ли сектантство или сокращается? И отвечает, что религиозные увлечения развиваются могучим потоком, выделяя новые ручьи, в виде разнообразных сект, захватывая всё новые и широкие области.

В жизни русского народа наступила, говорил А. С. Пругавин, новая эра, новая эпоха. Под гнётом нужды и темноты народ жадно, болезненно ищет путей к свету, истине. На почве этих стремлений вырастают заблуждения массового характера, новые секты, в борьбе с которыми у духовенства, по его собственному признанию, опускаются руки.

Этот взгляд подтверждает и отчёт обер-прокурора святейшего синода, где говорится, что „никогда наша русская православная церковь не имела такого опасного врага, какого она имеет теперь в лице новейшего рационалистического сектантства, в особенности штунды и толстовства“.

Тот же отчёт приходит к заключению, что в современном штундизме и особенно в толстовстве „резко выражены социальные тенденции“ и затем констатирует, что „лжеучение Толстого начинает уже становиться достоянием народной массы и грозит православной церкви и государству нарождением в православной России атеизма и нигилизма, т. е. страшного типа людей, без веры в Бога и без любви к своему отечеству“.

Впечатление от отчёта обер-прокурора св. синода таково, что скоро в церкви православной останутся одни только попы да чиновники.

Докладчик не соглашается, чтобы учение толстовства, будучи высоко моральным, могло так растлевать последователей его из народа.

Интересные сведения сообщил докладчик об исследованной им приволжской новой секте – „не наши“. Последователи не верят в Бога, в загробную жизнь, страшный суд, но верят в страшный суд на земле – торжество правды.

Особенно широкое распространение и рост имеет мистическое сектантство – хлыстовство, которое настолько увлекательно, что в своё время имело много адептов в интеллигентном обществе и даже в чиновном мире. Хлысты в разных местностях различно именуются. Они жестоко критикуют современный брак, все говорят о том, что радостей в жизни мало, и слишком много скорби и печали. Они живут экстазами, порывами мысли и духа, страстными увлечениями мистического свойства, и всегда находятся в приподнятом душевном настроении.

Богослужение хлыстам заменяет так называемое радение. Это обряд очень оригинальный, своеобразный и, по мнению докладчика, почти совершенно неисследованный. Духовные же писатели описывают его с чужих слов, и никто его не видел. Вечером или ночью они тайно собираются с избу. Выбранные сторожа следят за тем, чтобы кто-нибудь не открыл собрания. И эта таинственность, боязнь быть застигнутыми, сама по себе действует возбуждающим образом на душевное состояние. Хлысты входят в избу полуобнажённые, в белых одеяниях. Тут мужчины и женщины, старики и дети. Начинается пение стихов полу-речитативом; в избе душно, жарко, тесно, и все ждут, жаждут появления духа. Экстаз, увлечение – растёт, и избранные видят, чувствуют в себе божественный дух. Они пророчествуют, прыгают, скачут с быстротой помешанного, а все следуют их примеру. Некоторые хватают женщин на руки, любуются ими и восторженно восклицают: „Божья красота!“

Все мятущиеся, ищущие, склонные к мистике и обиженные судьбой примыкают к этой секте, особенно женщины, которых встречают здесь сердечно, с любовью, как сестру. Бороться с этим заблуждением, говорит автор, можно только путём свободы и света, а теперь, когда все прячется во мраке, хлысты являются мучениками, их окружает ореол мученичества.

На почве хлыстовства и половых страданий нарождается скопчество, – эта ужасная, совершенно непонятная секта, а в Острогожском у. Воронежской губ. появилась уже группа лиц, которые, желая избавиться от половых влечений, прибегают не к воздержанию, а стремятся к пресыщению с чужими жёнами.

Докладчик в заключение высказывается за то, что необходимо: облегчить возможность исследовать жизнь и быт сектантов, руководиться принципами веротерпимости, свободы слова и печати. Необходимо внести в русскую жизнь побольше света, доверия к тем миллионам русских людей, которые имели несчастье отпасть от православной церкви. Таково, в главных чертах, содержание доклада г. Пругавина.

Доклад был тягуч, и чтение его продолжалось более 2 часов; лектор исполнен был благого намерения ввести аудиторию в курс понимания всего расколо-сектантства, хотя, кроме нескольких действительно новых эпизодов, для сведущих людей г. Пругавин ничего особенного не сказал. Аудитория наградила автора щедрыми аплодисментами.

На предложение председательствующего, проф. В. И. Ламанского, высказаться по содержанию доклада, первым отозвался редактор нашего журнала, после него возражали докладчику раскольничий архиерей Иннокентий Усов, законоучитель свящ. (бывший противо-раскольничий миссионер) о. Μ. П. Чельцов, затем Хр. В. Корчинский, сотрудник „С.-Петербург. Вед.“ г. Клочков, писательница Ясевич, проф. Даманский.

Начавшись сдержанно, обмен мыслей принял в конце характер жаркой полемической беседы. Возражавшие обменялись несколько раз своими замечаниями, причём светские оппоненты, непричастные к церковникам, а равно и раскольничий епископ, были одобряемы аплодисментами аудитории, хотя и возражения первых были выслушаны со вниманием.

В. М. Скворцов сказал приблизительно следующее: Почтенный докладчик сурово окритиковал нашу духовную литературу о расколо-сектантстве, стараясь подорвать к ней доверие аудитории. Однако я решаюсь говорить, как представитель этой незаслуженно опороченной литературы, в качестве редактора миссионерского журнала, и надеюсь, что мы находимся под кровом учёного Общества, где будет встречено спокойно и объективно и иное отношение и освещение вопроса столь огромной исторической и общественной важности, каким является расколо-сектантство, чем какое даёт ему докладчик. Впрочем, я надеюсь, не удивлю аудиторию, если заявлю, что со многими из положений доклада А. С. Пругавина я согласен. Прежде всего от лица нашего миссионерского института могу только приветствовать сделанный Географическим Обществом почин привлечь внимание светской публики и печати к вопросу, которым доселе интересуются и живут одни лишь миссионеры. Я искренно присоединяюсь и горячо поддерживаю заявление и скорбь докладчика, что в нашем обществе, в светской литературе и науке, слишком мало развит интерес к расколо-сектантству, которым живёт многомиллионная семья русских людей, глубоко несчастных в своей отрешённости, замкнутости от общерусской семьи и жизни. Совершенно верно, что за границей учёные больше интересуются расколом, чем русские. Я не знаю ни одного примера, где бы в русских университетах читался студентам курс науки о расколе и сектах, а вот в Лейпцигском университете проф. Геринг читает подробнейший курс о русском расколо-сектантстве, при этом почтенный учёный исследовал историю и догматику наших диссидентов с удивительной тщательностью на протяжении всей нашей церковной истории до 1897 г. включительно; в его курсе есть много таких интересных подробностей, которых нет в нашей литературе. Не преподаётся учение о расколе и в средних учебных заведениях, и жизнь и мировоззрения многомиллионной массы остаются для нашей образованной интеллигенции совершенно неведомыми; наши, напр., следователи, прокуроры, адвокаты считают ведение судебных расколо-сектантских процессов самым головоломным и тяжким бременем.

Мы уверены, что чем глубже люди общества – всё равно верующие и неверующие – будут интересоваться этим миром, чем ближе будут всматриваться в своеобразную жизнь его, тем вернее поймут, как много здесь претящей интеллигенции нашей тьмы и диких суеверий, тем скорее пройдёт то дилетантское очарование всем расколо-сектантским, которое ныне обуяло несведущим обществом, смотрящим на него через розовые очки из прекрасного далека... Тогда и миссия наша будет не так одинока и не так ненавистна, тогда само общество убедится, что миссия работает для великого дела просвещения и морального пресечения не просветной тьмы, для примирения напрасно разъединённых. Согласен я с докладчиком и относительно того, что пора давно не делать из производства и архивов о расколо-сектантских делах секрета и запрета, – это только вредит беспристрастному исследованию и ознакомлению тех слоёв православного общества, которым нужно знать, что делается в недрах церкви относительно такого священного достояния, как отпадения от родной веры. Да и таиться в делах веры не следует, – в Церкви должно быть всё ведомо для членов её, да и бесцельно, – и не от кого делать секрета, так как сами-то раскольники и сектанты отлично осведомлены о всех явлениях и событиях в их мире. Докладчик только несправедлив, утверждая, что будто бы особенно с 1881 года усилилась эта секретность в церковном делопроизводстве. Как раз наоборот, – знаю это близко и фактически, как редактор журнала. Впрочем, А. С. сам опровергает это своё утверждение, когда ссылается на изумившую его откровенность отчёта г. обер-прокурора о развитии сект и их опасности для Церкви.

Но я решительно расхожусь с докладчиком по вопросу о статистике и признаю доводы А. С. в пользу 20 миллионного числа раскольников прямо-таки неверными и тенденциозными. Никогда не было и быть не может такого огромного числа раскольников. Увеличивать количество отпадших было всегдашней тенденцией самих раскольников, дабы импонировать своей численностью на правительство и общество. Все сторонники и покровители раскола в печати и обществе стараются поддерживать эту раскольничью тенденцию и подрывать доверие к статистике духовного ведомства. И мы эту последнюю не будем защищать, как идеальную. Откровенно скажем, что сведения приходского духовенства всегда грешили неточностью и склонностью уменьшать число отпадших из разных побуждений, между прочим и из опасения, чтобы не отвечать за большое число уклонившихся в раскол и секты и не иметь дела с миссией. На этом грехе укрывательства духовенством совращений укоренились многие секты, в том числе и штунда. Большое затруднение и теперь миссионеры испытывают в деле исследования истинного числа отпадших в приходах, но эта трудность уже более 10 лет побеждена – с тех пор, как организован состав образованных и преданных делу миссионеров, который исправил неточность нашей статистики, мы имеем ныне близкие к истине цифры, решительно опровергающие эту раскольничью легенду о 20 миллионах.

Но у нас есть с 1897 г. нейтральный свидетель числа последователей расколо-сектантства – это всеобщая перепись, она, однако, дала менее 2| миллионов последователей всех известных толков раскола и сект. Почти миллион (969 тыс.) отмечен в числе не указавших толка и секты; выходит, всего уклонившихся по данным переписи до 3 мил. Сведения нашей мисс. статистики подтверждают верность итогов переписи. Докладчик пытается подорвать доверие к переписи слишком шатким предположением, что будто бы отщепенцы, находясь вне закона, боялись показать счётчикам о своём отпадении и записывались православными. Так сказать – это значит закрывать глаза от правового положения и психологии наших сектантов. Они не такие бесправные и малодушные, как думают интеллигенты. Уж раскольникам-то после закона 1883 г. совсем нечего было бояться показывать свою принадлежность к расколу, – наоборот, им было выгоднее не скрывать и не уменьшать своего числа, а увеличивать. Я могу согласиться с докладчиком, что последователи толка странников или бегунов могли по характеру своего верования уклониться от переписи, и их действительно переписью зарегистрировано всего на всего об. пола 12 т. на всю Россию; к числу таких фанатиков принадлежала несчастная Виталия с К° замуровавшихся в тираспольских плавнях. Положим на этот укрывшийся от переписи толк несколько сот, ну, пусть даже полмиллиона. Готов также согласиться с докладчиком, что православными записалось при всеобщей переписи большинство спасовцев и нетовцев (по переписи 110 т.). которые крестят и венчаются у православных, – пусть их будет тоже полмиллиона, ну даже и целый миллион. Несомненно, и хлысты и скопцы тоже записались православными, – положим на их долю полмиллиона, – вот вам и все укрывшиеся от переписи; и получится, т. обр., самое большее 5–6 миллионов последователей нашего расколо-сектантства, а никак не 15–20 мил., как говорит автор и развязно пишут в газетах. Раскол не увеличивается в своём числе за счёт совращений из православных, можно сказать, со времён Николая 1-го, а воссоединений, – в одну николаевскую эпоху – было более 3–5 мил. Воссоединения совершаются и теперь ежегодно в несколько тысяч. Раскол эволюционирует внутри себя, переходя от беспоповщины и беглопоповщины в поповщину. Рост сектантства, – будто бы „колоссальный и изумительный“, – преувеличен докладчиком. Количественно оно растёт, но жизненной, внутренней силы не имеет, и распадается нравственно, и догматически вечно меняется. Относительно хлыстовщины я согласен с докладчиком только в одном, что она и ныне самая распространённая секта, но не согласен, что будто бы она развивается оттого, что её преследует закон, а если дать гнусной секте больше свободы, тогда она исчезнет. Нет, здесь вопрос стоит глубже – хлыстовство, как секта тайная, по самой природе своей не терпит света и свободы, в мистической таинственности и замкнутости её сила. Отрицать существование в секте свального греха – значит не считаться с историей и современными фактами, засвидетельствованными очевидцами из ренегатов секты. А. С. напрасно обвиняет духовных писателей, что никто из них будто бы не знает хлыстовских радений и не бывал на них, а между тем сам докладчик описывает радения слово в слово, как духовные исследователи. Не угодно ли познакомиться с книжкой миссионера Кальнева, который описывает радения, как очевидец и участник их. А что касается свального греха, то могу рекомендовать прочитать автобиографию бывшего хлыстовского пророка Алёши Щетинина – человека известного: его знает Вас. Вас. Розанов. Выходит как-то шаблонно и неискренно требование автором свободы для хлыстовства, на ряду с сообщением его о таких новых уродливых явлениях, как культ пресыщения у воронежских хлыстов половой распущенностью с чужими жёнами или проповедь воздыханцев – бракоборов о наслаждениях жизни. Других сторон содержания и тенденции доклада я не буду касаться, – это повело бы беседу нашу очень далеко...

Старообрядческий архиерей сделал докладчику резонное возражение, что А. С. в своём докладе всё вместе смешал в одну кучу – и раскол старообрядческий, и какую то непонятную секту Ушковайзет⁴⁵², и мерзкое хлыстовство. „Вы сами свидетельствуете, – говорил представитель раскола, – что общество наше мало сведуще в расколо-сектантстве, и здесь легко могут смешать раскол и секты, подумают, что хлыстовские мерзости творятся и в расколе. Затем самое слово „раскольник“ – обидно для нас, оно всё равно, что подлец, а вы его постоянно употребляли в докладе, – как бы вам понравилось, если бы я начал, что ни слово, твердить: подлец, подлец“... (смех).

Возражая В. Μ. Скворцову по вопросу о статистике, раскольничий архиерей высказал предположение, что старообрядцы, считая себя истинно православными, а членов господствующей Церкви „еретиками-никонианами“, – могли и счётчикам называть себя именно православными, и таким образом попали в общее число православных, поэтому оказалось так мало число старообрядцев по переписи. Но этот софизм был мало убедительным. Ведь счётчики везде были местные люди, и не такие наивные, как думает „раскольничий владыка“ чтобы могли записать раскольника православным...

Свящ. о. Чельцов горячо утверждал, что цензурный гнёт не менее чувствуют и духовные писатели, и издатели, и находил для дела борьбы с расколом полезным разрешение к печати даже всех сочинений раскольничьих писателей, которые теперь во множестве вращаются в народной массе и имеют обаяние запрещённого плода. Затем о. Михаил указал, что в докладе нет ответа на главную тему автора о значении раскола в жизни русского народа, и с своей стороны доказывал, что нравственное влияние раскола на общерусскую жизнь слабое, а умственное – отрицательное. Обвинение духовенства в издании карательных законов против раскольников несправедливо, – духовенство тут не причём.

Это рискованное утверждение оппонента вызвало горячий спор, в котором принял участие раскольничий архиерей, докладчик и проф. Ламанский; все они доказывали обратное историческими справками, а г. Пругавин приписал миссионерским съездам постановление об отобрании детей молокан и имущества у сектантов. В. Μ. Скворцов протестовал против несправедливого нарекания на съезды миссионерские, которые, наоборот всегда стремились проводить в сознание духовенства ту идею, что „полицейские меры борьбы с расколом и сектами – не наши меры“.

Г-жа Ясевич – допрашивала докладчика, кого он понимает под именем штундисты и взволнованно утверждала, что штундистов нет, что эта обидная кличка, что история штундизма полна кровавых страниц и проч.

Г. Клочков отметил „приятность“ в отношениях аудитории и даже представителей Церкви к представителю раскола, которого здесь называли „старообрядческий владыка“, наоборот, неприятно встречать в журналах миссионерских, когда пишут „лже-архиерей“, „лже-поп“. Оратор пожелал, чтобы добрые мирные отношения не изменялись и за стенами этой аудитории.

Беседа имела захватывающий, оживлённый характер, и затянулась почти до 12 часов. В общем, казалось, все вышли удовлетворёнными двухсторонностью выяснения этого большого вопроса и признательными Географическому Обществу, что оно занялось исследованием забытого в обществе дела.

* * *

Интерес к расколо-сектантскому миру начинает подниматься не только в обществе и печати, но и в общественных учреждениях. Почин в этом отношении уже отмечен печатью. Так Бирж. Вед. (№ 595) сообщают, что по распоряжению управляющего министерством народного просвещения не допускаются дети штундистов в начальные земские школы. Херсонская губернская земская управа входит по этому поводу в губернское земское собрание с докладом, в котором указывает, что нигде – ни в своде законов Российской империи, ни в „собрании узаконений правительства“ – нет ни прямого, ни косвенного указания на то, чтобы дети каких-либо граждан империи на основании закона могли быть огулом лишены права пользования народной школой, являющейся достоянием всего народа, если ими исполняются законные требования этой школы. Таким образом, и в этом отношении совершенно нет мотивов к особому выделению детей штундистов и их родителей при посредстве школы. Они должны пользоваться совершенно одинаковыми правами с прочими сектантами. На основании изложенного, губернская управа просит губернское собрание уполномочить её обжаловать перед сенатом распоряжение управляющего министерством народного просвещения, относительно особого выделения детей штундистов из числа прочих сектантов в отношении их права пользования начальной школой, и ходатайствовать об отмене такого распоряжения.

Когда и по какому поводу состоялось такое распоряжение министерства, – не знаем, думаем, что оно вызвано соблазнительным для других школьников поведением детей штундистов, упорно уклоняющихся от исполнения обязательных требований школьной дисциплины. А эти повадки за штундистами встречаются и в других губерниях юга.

Наученные своими родителями-фанатиками, дети-школяры позволяют себе кощунственные выходки над иконами, молитвой православных, приносят в школу в посты скоромную пищу и соблазняют сотоварищей к нарушению поста, доказывая по-своему, что пост не нужен и проч. Однако, распоряжений о недопущении детей штундистов в школы церковные, сколько нам известно, не существует, здесь очевидно умеют обуздывать и пресекать кощунственные выходки детей-штундистов. Что касается миссии, то она, с точки зрения своих просветительных интересов, может лишь пожелать, чтобы дети сектантов не были выбрасываемы из школ земских, но, чтобы школа умела перевоспитывать их в духе христианства, устранять у них дух сектантского фанатизма, так чтобы молодое поколение, прошедшее школу, несло в семьи сектантские свет истины. Оставшись за дверьми правительственной школы, дети сектантов, естественно, должны попасть в свои нелегальные школы, откуда, кроме тьмы невежества, с придатком фанатизма, ничего другого не вынесут.

* * *

Во времена старины глубокой в непроходимые леса и дикие горы Урала стремились люди, искавшие убежища от преследований и просто от всяких новшеств, и особенно в массе селились здесь старообрядцы, которые впоследствии раздробились на множество сект.

Темнота населения, ищущего тщетно ответа на свои религиозные думы, способствует тому, что на Урале и в наше время образуются новые секты, о которых почти не знают за пределами края.

Так, всего несколько лет назад, возникла здесь секта „таватуйцев“, получившая название по имени села, в котором родилось новое религиозное заблуждение.

Таватуй – небольшое село, раскинувшееся на берегу озера, в 15-ти верстах от Верхнейвинского завода.

Это село имеет право на то, чтобы сказать о нём несколько слов. Жители Таватуя – все поголовно потомки стрельцов, в давнее время поселённых здесь. Замечательны они ещё тем, что в их селе, насчитывающем более 1000 душ, только в 1898 году была открыта земская школа, и раздался первый призыв „к свету“. До этого времени все таватуйцы, от стара до млада, были без исключения безграмотны.

Жили они по старой вере, тихо и мирно, совершенно особняком, занимались рыбной ловлей, и в длинные зимние вечера сходились для бесед о религиозных вопросах, волновавших их душу более всего в мире.

В этих своеобразных беседах и спорах безграмотных людей занимала первенствующее место мысль умереть безгрешными и попасть непременно в рай.

На этой почве и родилась „таватуйская секта“.

Таватуйцы решили, что совершать обряд крещения над новорождёнными совершенно бесполезно.

– Всё равно, вырастет человек, станет на каждом шагу грешить, спознается с дьяволом и попадёт в ад. Если же обряд крещения очищает человека от первородного греха, то совершить этот обряд надо тогда, когда человек чувствует приближение смерти. Крещаемый в этот момент, он освободится и от первородного греха, и от грехов, приобретённых при жизни, и приобщится к Христу, а следовательно займёт с Ним место в раю.

Мало по малу это учение, развившееся, очевидно, ещё из отголосков иных сект, долетевших в тёмный, глухой Таватуй, охватило всё село и проникло даже в смежные селения, где также живут старообрядцы.

Но в общем эта секта пока немногочисленна, и значительно уступает по количеству последователей секте иеговистов.

Э. М.

Э. Μ. Из Харькова. С. 1279–1280

(Публичные беседы с сектантами для воспитанников семинарии).

Указами св. Синода, от 9/28 янв. 1881 г. и особенно: от 1892 г. за № 9, от 1900 г. за № 14 и от 17/31 авг. 1091 г. за № 3129, предоставлено преосвященным „по усмотрению удобств и местных потребностей, открывать под руководством преподавателей учения о расколе, в свободное от занятий время, публичные беседы преподавателей и воспитанников симинарии с иномыслящими, а там, где нет сектантов, поручать преподавателям вести в часы, свободные от классов, практические занятия с воспитанниками, оканчивающими семинарский курс, для ознакомления их с способами опровержения возражений сектантских и источниками, нужными в борьбе с тем или другим лжеучением“. Вряд ли кто станет оспаривать огромное значение рекомендованных св. Синодом бесед в деле усиления пастырско-миссионерской подготовки воспитанников семинарии. Там, где теория соединяется с практикой, где школа знакомит своих питомцев и с самой средой, в которой им предстоит выступить на поприще самостоятельного пастырско-миссионерского делания, там больше надежды на успех этого делания. Вот почему нельзя не порадоваться, что вышеупомянутые беседы для воспитанников семинарии постепенно открываются в наших епархиях. Особенно отрадно отметить тот факт, что в некоторых епархиях, как наприм. Екатеринославской, с целью возможно лучше ввести воспитанников семинарии в курс миссионерского дела, рекомендованные св. Синодом беседы перенесены в заражённые лжеучениями сёла, где воспитанники семинарии полностью знакомятся со всей обстановкой бесед с заблудшими. Духовенство екатеринославской епархии весьма сочувственно отнеслось к миссионерским экскурсиям питомцев семинарии и на епархиальном съезде ассигновало достаточную для покрытия расходов по этим поездкам сумму.

В ноябре текущего года публичные беседы с сектантами для воспитанников семинарии открылись с благословения местного архипастыря и в Харькове. Местом для бесед избрано здание народного театра Квитки – Основьяненка на Основе, как наиболее заражённой пришлыми сектантами местности. Всех бесед предположено в текущем учебном году провести шесть. Само ведение бесед поручено епархиальному миссионеру И. Г. Айвазову и преподавателю семинарии И. К. Корнеенку. Первая беседа состоялась 14 ноября. Слушатели битком набили огромный зал театра. На скамьях и на сцене разместились воспитанники семинарии V-го и VI-го класса, пришедшие под надзором инспектора семинарии. После вступительного слова, произнесённого преосвященным Алексием, епархиальный миссионер изложил православное учение об источниках христианского вероучения – св. Предании и св. Писании, а затем предложил присутствующим, несогласным с учением православной Церкви, высказаться безбоязненно и откровенно, к чему призывал их в своём вступительном слове и преосвященный Алексий. Но, к сожалению, никто не выступил с возражениями. Понятно, что такого рода беседы не достигают своей цели, так как превращаются в обычные чтения и, быть может, недалёкое будущее укажет на необходимость миссионерских экскурсий воспитанников семинарии в заражённые лжеучениями сёла, где возможно устраивать настоящие миссионерские беседы. Конечно, духовенство харьковской епархии не откажет принять все расходы на означенные экскурсии на счёт сумм местного епархиального свечного завода.

Э. Μ.

Островский Д., свящ. По поводу корреспонденции „Миссионерского Обозрения“ (1904 г., 15 кн., 725–6 стр.) – „У раскольничьего „благочинного“ А. Старкова“. С. 1280–1283

В упомянутой корреспонденции нижегородский миссионер Ст. Ив. Костров, со слов раскольничьего „благочинного“ Старкова, между прочим, передаёт, что в Олонецкой губернии, на месте, страданий раскольнических мучеников – учеников Аввакума, стоит часовня, у которой православное духовенство служит мнимым страдальцам молебны на „общей минеи“. Факт этот корреспондент считает „невероятным“, и желал-бы слышать о нём слово кого-либо из Олонецкого края. В целях выяснения истины считаю долгом сказать то, что мне известна по возбужденному вопросу.

Раскольничья легенда про олонецкое духовенство обнаруживает плохое знание нынешними старообрядцами своей истории. Дело в том, что никто из учеников Аввакума в пределах Олонецкой епархии не пострадал. Многочисленные памятники раскольничьей агиологии, как то: „История об отцех и страдальцех Соловецких“ и „Виноград Российский“ С. Денисова, „История Выговской пустыни“ Ив. Филиппова, раскольничьи „синодики“, изданные Пылиным под общим названием „Сводного синодика“, не упоминают ни одного из известных учеников Аввакума в числе пострадавших в пределах Олонецкой епархии. Потому можно с достаточным основанием сказать: много было страдальцев за раскол в пределах Олонецкой губернии, но учеников Аввакума в числе их не было. Это, так сказать, историческая справка против раскольничьей легенды.

Затем, насколько мне известно, в настоящее время, в пределах Олонецкой епархии, на местах страданий раскольнических мучеников нет и часовен, в которых духовенство могло бы служить им молебны. Прежде, когда раскол господствовал в пределах нашей епархии, раскольничьих часовен было здесь немало. Но часовни эти в своё время были закрыты. Про одну из таких часовен, находившуюся в Каргапольском у., о которой мог слышать и Старков, „сеявший раскол“ в этом уезде, мне известно следующее. В Ш-м приходе, Карг. у., близ Иван-озера. в 15 в. от р. Нормы, в глухом лесу находилась в минувшем столетии часовня, построенная, по преданию, на месте погребения инока Филарета. Но в прошлом же столетии часовня эта была уничтожена полицией⁴⁵³. Паломничество раскольников, совершавшееся к Филаретовой могиле, и после уничтожения часовни не прекратилось; совершалось оно и в самое последнее время. Вопрос о нём поэтому был поднят и обсуждался в 1902 г. на IV съезде миссионеров Олонецкой епархии. Имея в виду, что многие из народа смешивают беглого соловецкого инока Филарета с Филаретом Милостивым, миссионеры, по обсуждении вопроса, постановили: „в целях прекращения паломничества к мнимым мощам беглого инока Филарета желательно, чтобы священники приходов Кар. у., из которых совершается упомянутое паломничество, читали своим прихожанам житие св. Филарета Милостивого (память его празднуется церковью 1 декабря), распространяли книжки с его жизнеописанием среди прихожан, причём разъясняли бы им, что Филарет Милостивый жил и действовал в Малой Азии, а вовсе не в русской земле, в частности – в Карг. у., и что почитаемый раскольниками Филарет есть беглый инок Соловецкого монастыря“ („Олон. Епарх. Вед.“ за 1903 г., №№ 1–2).

Не видно ли отсюда, что факт служения олонецким духовенством молебнов ученикам Аввакума действительно „невероятен“: во 1-х, по одному тому, что никто из учеников Аввакума здесь не пострадал и часовен на месте страданий раскольничьих „святых“ здесь нет, во 2-х потому, что олонецкое духовенство, как видно из постановления миссионеров, принимало и принимает меры к уничтожению в народе веры в святость страданий за раскол, а потому не могло и не может служить молебнов мнимым раскольничьим страдальцам. Да и на самом деле, про факт, подобный сообщённому Старковым, в Олонецкой епархии не слышно было в недавнее прошлое, как это засвидетельствовал в беседах с миссионером Костровым Нижегородский Преосвященный Назарий, хорошо знающий Олонецкий край, не слышно и теперь; тогда как, если бы подобный факт был здесь, он не мог бы в конце концов укрыться.

Но в таком случае, – что же послужило основанием раскольничьей легенды про олонецкое духовенство? Некоторый свет на это проливает следующее обстоятельство. В октябрьской книжке „Правосл. Пути“ за текущий год перепечатан из „Арханг. Епарх. Вед.“ – „Акт суждений оо. миссионеров Архангельской епархии“. Здесь, между прочим, сказано, что к числу условий, благоприятствующих расколу архангельской епархии, „должно отнести и то, когда Епархиальное Начальство, вводимое в заблуждение сторонниками раскола, даёт разрешение на постройку православных часовен на местах погребения лиц, чтимых раскольниками. Так, напр., в г. Мезени, с разрешения Епархиального Начальства, построена в память чудесного спасения Их Императорских Величеств при крушении железнодорожного поезда на ст. Борки, на месте погребения раскольников Феодора и Луки, учеников протопопа Аввакума⁴⁵⁴ православная часовня, в которой местный причт служит молебны „свв. страстотерпцам Феодору и Луке“ („Прав. Путевод.“, стр. 428). Не этот ли факт разумел Старков, по слухам – бывший и в. Мезени для пропаганды австрийства, когда сочинял нижегородскому миссионеру злостную сказку про олонецкое духовенство? А что Старков мог намеренно скрыть действительное место часовни, в которой православное духовенство служит молебны, основание думать это в том, что не в интересах раскольников было бы открывать это место: ведь, тогда дело выяснилось бы, и желательное для раскольников служение молебнов было бы прекращено начальством...

Если последнее предположение моё верно, т. е. если в беседе с нижегородским миссионером Старков разумел бывший в г. Мезени и раскрытый архангельскими миссионерами факт, то происхождение новой раскольничьей легенды про православное духовенство будет ясно, и представляется в следующем виде. Сторонники раскольников обманом достигли того, что Архангельское Епархиальное Начальство разрешило построить православную часовню в г. Мезени на том месте, где, по предположениям раскольников, похоронены их „страстотерпцы“; обманом же (ведь, к нему им уже не привыкать стать) раскольники могли достигнуть и того, что православное духовенство стало служить молебны „свв. страстотерпцам Феодору и Луке“ (мученики с этими именами были, – напр., св. священной. Феодор Стратилат – память 8-го февраля и св, муч. диакон Лука – память 29 янв.), не подозревая, что служит оно под этими именами раскольничьим „святым“. Совершив эту – по меньшей мере некрасивую – проделку, раскольники составили затем повесть о том, как православное духовенство, конечно, за приличное вознаграждение, служит молебны раскольничьим святым; раскольничий „владыка“ Усов оттиснул эту повесть на гектографе и пустил её по белу свету для прельщения в раскол „малых сих“, кои имеют несчастие верить этим самозваным „пастырям“ и просветителям народа.

Олон. епарх. мис. свящ. Д. Островский

Миссионерская вакансия.

В Благовещенской епархии в настоящее время имеется свободная вакансия епархиального противо-сектантского миссионера – священника.

Согласно распоряжения Его Преосвященства Преосвященнейшего Никодима, Епископа Приамурского и Благовещенского, Благовещенская Духовная Консистория приглашает к занятию сей вакансии лицо из священников-миссионеров, получившее полное семинарское образование.

При этом Консистория доводит до сведения желающих занять эту должность, что на основании существующего законоположения о правах и преимуществах службы в Благовещенской епархии, поступающие в оную лица получают на проезд прогоны, священнослужители на 4 лошади на всё расстояние, а члены семейств их на 2 лошади на каждое лицо, суточные по 30 коп. в сутки или на каждые 50 вёрст, и пособие в размере годового оклада жалованья, должности присвоенного. По прослужении в епархии пяти лет, если будут с собственного согласия удержаны на службе в епархии, получают пособие, в размере прогонных суточных и подъёмных денег, полученных при определении в епархию. По прослужении 10 лет получают пенсию в размере половины оклада жалованья по прослужении 15 лет – три четверти оклада, а по прослужении 18 лет – полный оклад жалованья, должности присвоенного, независимо от получаемого на службе содержания. Вдовам и сиротам сих лиц, если они пожелают выехать на родину, или в другие более удобные места для проживания, выдаются прогоны на две лошади на каждое лицо.

Оклад содержания противо-сектантского миссионера за 2% вычетом 1470 рублей и на разъезды причту 500 рублей в год.

Прошения о назначении на свободную вакансию миссионера к подаче подлежат Его Преосвященству, Преосвященнейшему Никодиму, Епископу Приамурскому и Благовещенскому (Г. Благовещенск на Амуре).

„Печально я гляжу на наше поколенье!

Его грядущее – иль пусто, иль темно;

Меж-тем, под бременем познанья и сомненья,

В бездействии состарится оно“…

Так писал Μ. Ю. Лермонтов в 1838 году о современном ему молодом поколении. То же самое и теперь мог написать поэт, доживи он до наших дней. Нельзя и теперь беспечально «глядеть» на жизнь молодёжи, не приучающей себя к осмысленному и деятельному существованию; естественно, что «грядущее» будет для неё – «иль пусто, иль темно», как и для поколения поэта. С лёгким багажом положительных знаний и с бесконечными сомнениями, в безверии во св. Церковь, наша молодёжь проведёт жизнь без удовлетворения для себя, без особенной пользы для других – и «в бездействии состарится»!

Само собой разумеется, что наш взгляд относится к большинству современной молодёжи, а не к меньшинству её, не к исключениям; и как это ни грустно, жизнь большей части интеллигентной, учащейся молодёжи действительно даёт мало отрадных фактов. – Недавно вышедшая книжка Б. Гегидзе «В университете» наглядно показывает справедливость нашего взгляда на современное молодое поколение. Вдумайтесь в то, что сообщает нам молодой автор, и вы ужаснётесь, при виде той пустоты и того безобразия порока, которыми «наполнена» жизнь людей, представляющих «надежду общества». Занимается ли учащаяся молодёжь тем, что свойственно её положению и возрасту? Старается ли она, с одной стороны, тщательно подготовляться к избранному ею роду жизнедеятельности, с другой – вырабатывать в себе честные и стойкие взгляды, одинаково необходимые для каждого человека?.. На эти вопросы книга г. Гегидзе может дать нам только отрицательные ответы. Учащаяся молодёжь, в своём подавляющем большинстве, считает научные занятия какой-то необходимой повинностью, от которой желает как можно скорее избавиться, и время, предназначенное для этих занятий, старается посвящать легкомысленному, разгульному существованию. На первой же странице своей книги г. Гегидзе нам сообщает, как компания юношей, окончивших гимназию, с дикой радостью сваливает в кучу всевозможные учебники и устраивает им пышное, торжественное аутодафе. Мы слишком далеки от мысли, что в современных гимназиях всё обстоит благополучно; у воспитанников её, окончивших курс, действительно могла накопиться горечь, – но к чему же её выражать в таких поистине диких формах? Не свидетельствует ли это о совершенном отсутствии нравственной дисциплины у юношей с аттестатом «зрелости»? Однако, здесь, в гимназии – только «цветы»; «ягодки» юношеского настроения сказываются дальше – «В университете» ... Чем занимается тут молодёжь? К научным занятиям она относится, обыкновенно, с холодным равнодушием. Правда, есть среди неё немного лиц, с усердием отдающихся изучаемой специальности, но в конце концов и эти лица приходят к выводу, что они не правы, так как вместо жизни отдаются ненужному «аскетизму». По понятиям молодёжи, «жить» – значит «ловить минуты наслажденья», отдаваться во власть своих страстей и необузданной свободы. Можно себе представить, до чего способен дойти молодой человек с такой логикой «жизни». Г. Гегидзе, действительно, без утайки передаёт все подробности студенческого существования, но полагаем, что нам нет надобности повторять их.

Что же получается в результате? Может ли молодёжь похвалиться, что, живя «как хочется», она удовлетворяет все свои запросы, чувствует себя во всех отношениях хорошо?.. Конечно, нет. Ненормальность положения ею рано или поздно – сознается, и в то время, как одни, не видя лучшего исхода, а главное уже привыкнув к известному образу жизни, машут на всё рукой, и идут по течению, – другие, анализируя окружающую обстановку, впадают в бесконечный лабиринт сомнений, с которыми проводят всю жизнь. Те и другие навсегда потеряны для разумной и плодотворной деятельности среди общества. Если они когда-нибудь мечтали, возвышались до идеальных понятий, то для них это были те –

«Сны мимолётные,

Сны беззаботные,

о которых поэт сказал, что они

Снятся лишь раз» ...

* * *

Может-быть скажут, что г. Гегидзе рисует жизнь учащейся молодёжи слишком мрачными красками. Едва ли это верно. Кому же лучше знать эту жизнь, как не автору книги «В университете», который, как известно, выпуская её в свет, сам ещё находился в стенах названного учебного заведения... Можно, затем, обратиться к другим авторам современной светской литературы, чтобы увидеть у них картины жизни учащейся молодёжи, очень близкие к тем, которые рисует г. Гегидзе. Вспомним о двух рассказах Л. Н. Андреева («Бездна» и «В тумане»), так много нашумевших и доставивших их автору звание чуть ли не писателя-порнографа. Разве изображённое в этих рассказах не соответствует действительности?.. Конечно, правда жизни обрисована Л. Андреевым через чур ярко, но это не умаляет его правдивости.

Студент Немовецкий («Бездна») – личность, по-видимому, вполне симпатичная, искренняя и чистая. Он увлекается девушкой-гимназисткой, и оба они по-своему идеализируют любовь друг к другу. Но вот наступает роковой момент, когда в студенте просыпается зверь. Происходит нечто ужасное... Немовецкого поглощает «бездна» ... Ясное дело, что, помимо всяких иных причин, он находился под неизбежным влиянием студенческой среды, был уже заражён общим среди товарищей настроением, хотя сам по натуре был прекрасный человек.

Ещё ужаснее то, о чём Л. Андреев говорит в рассказе, метко озаглавленном «В тумане». Здесь перед нами даже не студент, а гимназист – Павел Рыбаков. Его поглощает «бездна» едва ли не большая, чем Немовецкого. И это несмотря на то, что сам он по натуре, подобно Немовецкому, юноша добрый и чистый «После своего грехопадения, гимназист противен самому себе. Подростка-сестрёнку, вбежавшую к нему в комнату, он гонит от себя:

– Отойди, Лиля, говорил он ей, не трогай меня! Говорю я тебе, глухо говорил Павел, пряча лицо: я грязный, грязный!.. Грязный, – тяжело выдохнул он мучительное слово, и весь, с головы до ног, содрогнулся от мгновенно пронёсшегося и сдержанного рыдания» ...

Несомненно, грязь жизни захватывает юношей не столько в средних, сколько в высших учебных заведениях, при большей для них свободе; но страшно думать, что даже гимназисты, живущие в семье, подпадают влиянию роковой «бездны» …

В рассказе г-жи Крандиевской «Ничтожные» («Жизнь», апр. 1901 г.) один из «отцов» так характеризует современных «детей», наших студентов:

«Белоподкладочники, аристократишки, велосипедисты, винтёры⁴⁵⁵ и содержанцы, – вот какие студенты пошли нынче! Исключения составляют редкие единицы, да и эти единицы что из себя представляют? Безволие, беспринципность, узость и мелочность целей, отсутствие порывов, отсутствие идеалов... Убожество полное!..»

Герой того же рассказа, Степан Яблоков, по окончании университета, думает:

«Вот он кончил университет и теперь должен «делать практическую жизнь», а он не знает, как её делать, и не может, и не хочет делать; ибо он больной, усталый, ни во что не верит, во всём сомневается, и нет в нём никаких надежд светлых, никаких перспектив» ...

– «Ведь мы сами, говорить Яблоков сестре, не «неомарксисты», а «сверхчеловечины», гнилые, никчёмные, ненужные... ничтожные неврастеники, нытики, самогрызы, дегенераты, неверующие, мятущиеся в поисках неведомого Бога, блуждающие в поисках противоречий, как в лесу дремучем... И тяжко же нам жить, ах, как тяжко!..»

Легко видеть, что Степан Яблоков, хотя и затянут тиной житейской сутолоки, тем не менее искренно рвётся к разумной, осмысленной жизни. В этом отношении он является представителем лучшей части современной учащейся молодёжи. И однако Яблоков не видит исхода из «потёмок противоречий»; он ограничивается констатированием печальности своего положения.

«Говорят, у нас Бога нет, идеалов нет, веры пет, – рассуждает Яблоков. – А разве без Бога-то легко жить?.. Ну-ка, попробуйте!.. Вообще, я «порядочным» человеком никогда не буду; служить не буду, делать ничего не буду, потому отвратительно... Отвратительно торчать где-нибудь в канцелярии из-за того только, чтобы заработать на щи да на сапоги... Мерзко, постыло думать всё о щах да о сапогах, когда душа болит, когда нет главного, без чего нельзя жить... Бога нет, а о сапогах забота!»

«И в книгах то же, что и в жизни: резонёрство, поучения, наставления... «Ты, – говорит книга, – Степан Яблоков, должен споспешествовать делу человечества, должен способствовать осуществлению высших целей на земле, вывших задач и предначертаний, ибо в этом – твоё человеческое назначение и этого от тебя требует прогресс и «историческая необходимость». И при этом должен споспешествовать не по принуждению, а свободно, по своей воле. Но, однако, позвольте... А если я ваших «целей» и «предначертаний» не чувствую? Если это ваше «человечество» меня ни капельки не трогает, – понимаете ли вы это? Не трогает, не стоит вот тут, в сердце моём... тогда что? Тоже должен? Чтобы чувствовать – надо верить, а чтобы верить – надо иметь непосредственность и ещё какую-то штуку, которой у меня нет... Если бы у меня спросили: что над нами? Куда всё идёт? В чём конечная цель жизни? Что вечное и непреложное, и что временное и условное? То я ответил бы: не знаю! А коли не знаю, то как же верить?.. Это во-первых... Во-вторых, вы говорите, что должен я споспешествовать свободно, по своей воле. Но если у меня своей воли нет, тогда опять как же быть? А ведь её-таки нет. Нет, нет!.. Свободная воля – опять же результат веры, здоровой непосредственности, сильного чувства, ясных, определённых запросов и мечтаний. А у Степана Яблокова душа опустошена, выжата, как лимон, понимаете ли вы это?.. Вы мне говорите: должен! Ибо – прогресс, историческая необходимость, человечество, высшие цели, высшие предначертания и проч. и проч.... А я вам говорю: вы должны! вы, вы все с своим прогрессом, с Дарвином, с Марксом, с Толстым, с социалистами... вы должны были дать мне силы, здоровье, счастье молодости, восторги веры, надежды и любви. А вы взамен этого что мне дали? Яблоковскую нервозность и немощь, безобразное детство, идиотскую гимназию, идиотский университет с формалистами-профессорами и с этой бесподобной «платой за право учения» ... Дали мне... рекомендательные конторы, чердаки, подвалы и голод, голод... непрерывный голод в течение всей жизни!.. Говорят, в юности обыкновенно снятся чудесные, фантастические сны: вырастают крылья, и люди летают над землёй... Снятся высокие горы со светлыми сказочными перспективами... А я во сне, знаете, что вижу? Жирные щи, куски мяса, сытные кулебяки... Так вот, видите-ли, за всё то, что вы должны были дать мне и не дали, я и плюю на вас, на ваше человечество, на высшие цели и предначертания... Не признаю, отвергаю ваших Толстых и Дарвинов, социалистов и марксистов!.. Отвергаю так же, как и вы меня отвергаете, не признаёте, убиваете меня медленным ядом презрения своего, глубочайшего равнодушие ко мне» ...

* * *

Печально в жизни учащейся молодёжи особенно то, что даже лучшие её представители – личности серьёзные и чистые по натуре – не могут, обыкновенно, сопротивляться общему течению студенческой жизни. Они не знают, куда идти, где лучше? Мы виним, что Степан Яблоков, правда, не поддался обольщениям товарищеской среды, но что же из него вышло? Это человек ни к чему неспособный, как он сам о себе отзывается, вовсе изверившийся, – «никчёмный». А между тем его никак нельзя упрекнуть в неправильном отношении к окружающей обстановке, в отсутствии искренности и т. д.

Да, искренность присуща многим юношам из учащейся среды, но она их не спасает. У Л. Н. Андреева есть «Рассказ о Сергее Петровиче». Сергей Петрович – это студент, каких много: «В университете товарищи, очень, вообще, любившие распределять друг друга по уму, Сергея Петровича относили в разряд ограниченных, хотя никогда не высказывали этого ему прямо в лицо; но он догадывался сам по одному тому, что никто никогда не обращался к нему с серьёзным вопросом и разговором, а всегда с шуткой». – В сущности, Сергей Петрович был человеком мыслящим, но застенчивым и впечатлительным. «Вначале он безмолвно протестовал против общего признания его ограниченным человеком и пытался сделать, сказать или написать что-нибудь умное, но, кроме смеха, ничего из этого не выходило. Тогда он убедился сам в своей ограниченности и убедился так крепко, что, если бы весь мир признал его гением, он не поверил бы ему. Незаметно для самого себя Сергей Петрович сделался мечтателем, наивным и неглубоким». Мечтания его сначала ограничивались областью несбыточных надежд, в роде того, что какое-то чудо «немедленно сделает его красивым, умным и привлекательным», а затем приняли более острый характер. Сергей Петрович, под влиянием прочтения Ницше, прельстился видением «сверхчеловека». Это видение везде предносилось ему, и он не мог от него освободиться. Все помыслы Сергея Петровича обратились в сторону человека, который стоит «по ту сторону добра и зла» и безраздельно владеет миром. Но Сергеи Петрович ясно видит, что сам он слишком мал и «ограничен», чтобы олицетворить в себе «сверхчеловека» – и на этой почве происходят его страдания. Он не мог удовлетвориться будничной действительностью, не будучи, вместе с тем, в состоянии подняться до открывшегося ему «идеала». И вот какой-то тайный голос стал напевать Сергею Петровичу: «если жизнь не удаётся тебе – знай, что удастся смерть» ... Сергей Петрович долго боролся, переносил ужасные душевные муки, но в конце концов не совладал с собой – и, выпив яд, умер. – Конечно, если бы при искренности Сергея Петровича у него были правильные религиозные понятия, он во всяком случае остался бы жить. По в том и горе, что «вместо горячей и деятельной веры, той, что двигает горами, он ощущал в себе безобразный комок, в котором привычка к обрядности переплеталась с дешёвыми суевериями. Он не был ни настолько смел, чтобы отрицать Бога, ни настолько силён, чтобы верить в Него».

Вообще, надо отметить тот факт, что религиозные вопросы занимают у учащейся молодёжи второстепенное положение; первое место предоставлено интересам положительной науки.

В рассказе А. И. Соколова «Три встречи» (Душ. чт. окт. 1902 г.) есть несколько штрихов, метко характеризующих отношение к религии со стороны учащейся молодёжи. Здесь старец-монах Корнилий, из «образованных», спасает утопавшего в монастырском пруде студента-естественника Бабина, а впоследствии ведёт с ним беседу. «Ему вообще хотелось говорить со студентом новой формации, о которых он много слышал от знакомых мирских людей и детей своих духовных, подчас жаловавшихся на молодёжь, или спрашивавших совета, как поступить в случае их увлечений новейшими учениями. Он сравнивал своё студенческое время с нынешним и удивлялся. В особенности его поражало стадное, неразумное их отношение ко всякой новинке, появившейся в свете, в виде какого-либо ложно-философского трактата о церкви, государстве и т. д.

– Боже мой, ужели не проверяют, ужели теперь отсутствует самодеятельность, ужели не видят обмана!» …

– «Вот что, молодой голубок! – говорил старец студенту. – Я насквозь вижу тебя, ты для меня прозрачен так же, как и та вода, в которой сегодня тебе едва не пришлось найти вечный покой. Учат вас учат и выучивают Бог знает чему... Святыня для вас пустой звук, все люди дураки, и их всегда можно провести... А самонадеянности в вас хоть лопатой отбавляй» …

«Студент, улыбаясь, слушал простую лекцию старца. Она непривычна была для него. Но, что его особенно занимало – это простая речь старца шевелила в нём что-то забытое, старое, заложенное чем-то!.. И Бабин старался разгадать, почему это так? И в самом деле, припомнилось ему, – давно он отстал от обычая, о котором напомнил ему старец (молитва); как в гимназию поступил, во время молитвы фертом стоял⁴⁵⁶: руки в бока, глаза в потолок; как перешёл в восьмой класс, молитвы все забыл и, готовясь к экзамену по Закону Божию, на котором должен был быть архиерей, тревожился с товарищами, что как владыка Символ Веры спросит, заповедь, или молитву какую, да объяснять велит? Хотя «Молитву» Лермонтова он наизусть знал и даже пел с товарищами» …

В беседе со студентом старец назвал разум «гордым и холодным». Бабин удивился и спросил, почему он его так называет.

– «А вы слыхали когда-нибудь такие слова, – отвечал о. Корнилий: – «он так был поражён несчастием, что лишился ума»... Резюмируйте это, получится: разум оставил его в тот самый момент, когда он человеку был очень нужен... Вот вам и разум»!..

На замечание студента:

– «А что, – игумен ваш получил образование, или»?..

Старец говорит:

– «Нет, он из мужиков, образования не имеет, но зато воспитан хорошо... Да что толку в образовании, коли воспитания нет в человеке» ...

«Эх, молодость, молодость! – раздумывал о. Корнилий по уходе студента. – А хорошим должен быть он человеком: изучает естественные науки, а в природе виден Бог! Их профессорам все силы надо бы употребить к тому, чтобы при посредстве этих наук они отыскивали Творца видимого... Но что выйдет из него теперь, при нынешних веяниях и при нынешнем доверии молодых людей не христианским, а носящим только печать Христа лицам, стремящимся во что бы то ни стало в каждом существе, даже клеточке найти самостоятельность, независимость от Высшего Существа. И выходит не обучение, а затемнение дела... Плох тот художник, который в своём пейзаже изобразит ярко цвет и все предметы на полотне, а жизни им не даст... А не даст потому, что не знает, в ком жизнь и живот» ...

Так думал старец. А студент, удаляясь от монастыря, размышлял о том, как его спас от неминуемой смерти о. Корнилий, как задушевно, хотя и непривычно для Бабина, беседовал с ним, – и всё у него странно перепутывалось в голове и не поддавалось отчётливому анализу...

Не трудно видеть, что умственное настроение и нравственное состояние учащейся молодёжи не только неудовлетворительны, но безусловно ненормальны. Тяжело думать, что это так, но с этим нужно согласиться, как с очевидным фактом. Естественно, возникает вопрос: где причина указываемого явления? Ведь нельзя же, конечно, предположить, что то зло в жизни учащейся молодёжи, о котором идёт речь, составляет какой-нибудь неизбежный, неискоренимый придаток учебных годов?.. Достаточно сказать, что ещё не так давно жизнь учащейся молодёжи текла совершенно иным руслом, и, хотя тоже имела свои недостатки, но лишь в виде редкого исключения, а не почти общего правила, как это происходит теперь.

Вполне понятно, что отчасти всё это можно объяснить общим настроением нашего времени. Везде приходится наблюдать упадок духа, пессимистический взгляд на жизнь и желание пользоваться каждым днём для удовлетворения личных вкусов и склонностей, какого-бы характера они ни были. Явление печальное. Но думается, что в отношении к учащейся молодёжи можно найти более частные причины существующего среди неё настроения. Причины эти кроются, главным образом, в неправильном её воспитании в дни детства и отрочества, а иногда даже в положительном отсутствии всякого воспитания. Вина в этом падает на родителей, на старшее поколение.

Критик «Мира Божьего» (янв. 1903 г.), по поводу рассказа Л. Н. Андреева «В тумане», справедливо говорит: «Павел Рыбаков – вполне типичный, нормальный юноша, каких по меньшей мере 99 на 100. Он нисколько не испорченный в корень, порочный юноша, хотя рисует отвратительные циничные картинки, приводящие в ужас и недоумение его отца... Для всякого отца и матери этот рассказ – угроза и предостережение. Не все, конечно, товарищи Павла Рыбакова гибнут так жалко. Но сколько мук ими переживается, сколько исковерканных характеров, болезненных последствий получается от того, что мы не искренни и не правдивы и сами с собой, и с своими детьми. Почему родители, как этот отец в рассказе, – последние, к кому обращаются их дети в трудные минуты? И почему, как этот отец, они, даже догадываясь о какой-то трагедии в душе сына, не умеют просто, по-человечески подойти к нему, проявить ту любовь, «которая не оглядывается и не боится грозы»?..

«Отцы и матери, пройдя жизненный путь, забывают о встреченных ими на этом пути терниях, и затем, сами удаляясь от детей, сами избегая разговоров на эти темы, удивляются, что между ними и детьми вырастает целый ряд больших и маленьких стен, негодуют, когда их сыновья падают в ту же бездну, через которую прошло большинство отцов» (В. Ф. Боцяновский).

Миропольев, герой романа Π. П. Гнедича «Туманы», вспоминает, как его «начали готовить во второй класс гимназии» и как он «жадно набросился на всё». Но скоро он увидел, что его начали учить формально, заботясь только о его материальной будущности, но не выясняя ему пользы самого знания. Хотя он «с восторгом переступил порог училища», по тут окончательно подчинился формальной стороне занятий. «Тут было два князя, один барон, много детей дворян и офицеров, сын мелочного лавочника, дети чиновников. Сын лавочника держал себя скромно, но офицерские дети и один князёк сквернословили так, что им позавидовала-бы любая артель крючников» ...

«Товарищи подчищали журнал, исправляли себе отметки» ... Школьная обстановка могла только испортить характер ребёнка. Это и случилось. Спустя долгие годы учебной страды, уже по окончании университета, куда Миропольев поступил по желанию отца (он был юрист), но лично не имея о юриспруденции никакого представления «со смутными идеалами и понятиями» вступил он в жизнь. Отец и учителя не сумели научить его тому, что потом всё яснее и отчётливее стало развёртываться перед ним...

Да, диагноз той болезни среди молодёжи, о которой мы говорим, показывает, что повинны в ней прежде всего родители, а не дети. Когда «отцы» будут смотреть на семью, как на очаг любви и зерно разумного человеческого рода, когда они сами станут чище и выше, тогда само собой улучшится и повысится настроение их «детей» ...

* * *

Остаётся с чувством радости отметить, что в самое последнее время молодёжь, – в лице, правда, пока немногих своих представителей, – начинает проявлять некоторый интерес к области богословия и устроения жизни на религиозно-нравственных началах. Об этом наглядно свидетельствуют различные «кружки» молодёжи (напр. «христианское содружество» в СПб.), организуемые в разных городах и преследующие высоко симпатичные цели. Дай Бог, чтобы начинающийся поворот от неверия к вере был среди учащейся молодёжи не мимолётным и не случайным.

Борис Светский

Не будут напечатаны, и могут быть возвращены авторам (по получении необходимого для обратной пересылки количества марок) следующие рукописи:

С. Р-в. „Невенчанные“. (Для журнала мелко, да и разбор возражений в большинстве делается не по существу).

Е. П. П-ный. „Меч и копие“. (Ничего нельзя понять, кроме отдельных фраз).

А. В-й. „Разговор со штундистом о молитве, о кресте и священстве“. (Ничего нет нового для наших читателей).

Μ. Б-н. „Моя беседа с штундо-баптистами о почитании икон“. (Обще и избито, – перебранка даёт картинку, но таких много известно).

Е. Д-в. „Беседа с моноканином и толстовцем о церкви Христовой и о святых мощах“. (Беседа – плод ума малосведущего и недисциплинированного).

И. М-в „Вопрос о браке и В. В. Розанов“. (Статья написана вяло и никакой новизны – Tritun per tritum).

Свящ. К. П-ов. „Удобно ли начинать обличение австрийского священства со стороны канонической“. (Советы и суждения ваши уже десятки лет известны миссионерам-практикам).

Свящ. П. А-ов. „Грешная речь о святости“ (Годится лишь для газеты провинциальной).

Свящ. П. М-в. „Божий дар“. (Эта тема у нас исчерпана).

Свящ. Гр. М-н. „Беседа с беспоповцами о новшествах“. (Всё, за исключением нескольких фраз, старо и элементарно – дайте образцовую беседу о перстоположении с удовольствием поместим).

П. Ц-в. „На приходе“. (Написано слогом тяжёлым; опровержения не сильны и не вполне убедительны).

„Служитель церкви“ (Павловск). „Ответ испорченным овцам“. Защищать свои статьи против возражателей всего удобнее на страницах тех органов, где эти статьи печатались).

И. Я-ов. „Публичные собеседования, как средство борьбы с расколом“. (Чисто кабинетное размышление, бедное сведениями по живому и сложному делу миссии).

ветных супругов, „боящихся Господа и ходящих в путех Его“ (Пс. 127 в чине венч.), которых Бог благословил „благочестием и украсил их сынами и дщерями, как плодородную лозу ветвями (Пс. 127). Таковы: Авраам, Исаак, Иаков, Иосиф, Моисей и все патриархи, а в Новом Завете – Захария и Елизавета, Иоаким и Анна, и сама Приснодева Мария, „из Нея же воплотился и родился в спасение рода человеческаго“ Христос Господь. Всеми этими примерами благочестивых супругов Нового и Ветхого Завета напоминается брачующимся, что Господня „воля есть супружество и еже из него чадотворение“, что Господь есть „законоположитель телесного брака, хранитель нетления (целомудрия), строитель житейских благ“, Который в начале создал Еву в помощницу мужу из ребра его, дабы они имели влечение друг к другу („прилепится жене своей») и составляли „плоть едину“. Но – с другой стороны – образом неизреченного безсеменного воплощения от Приснодевы Господа Христа св. Церковь напоминает брачующимся, как и примером св. мучеников-венценосцев и Апостолов-богопроповедников св. Троицы, что есть другой, небесный, „чистый и таинственный“ брак каждой души христианской и душ брачующихся с Богом Христом, чего не должны забывать вступающие в земной брак. Христос – Небесный Жених дарует каждой благо-угождающей Ему душе духовную радость, какую имела св. Елена при обретении Креста, или как св. мученики, добре страдальчествовавшие и венчавшиеся, или как св. Апостолы, похвалой которых был Христос. Он же незримо и чудесно хранит от зла и греха каждую уневестившуюся ему душу, как некогда хранил Господь Ноя в ковчеге от потопа, Иону во чреве китове, Эноха, Сима и Илию и святых трёх отроков от огня, „ниспослав им росу с небес“. Молитвенно призывая Христа, благословить брак, эту земную „радость“ „рабов, уневестившихся Ему“, как некогда в Кане Галилейской, св. Церковь общей благословенной чашей и возложением венцов и светом свечей в руках брачующихся напоминает им о другой – Духовной общей чаше радостей и скорбей при прохождении ими чистого, христианского жития, „о нескверных и непорочных“ духовных венцах в царстве небесном, и о воссиянии по подобию „светил на небеси“ всех благоугодивших пред Богом на земле. Обе мысли эти о взаимном содействии супругов и родителей ко спасению друг друга и о необходимости каждой душе супругов помнить о духовном браке своём со Христом, св. Церковь в отпусте соединила в одну – напоминанием о св. царях Константине и матери его – Елене и св. великомуч. Прокопие (18 Ил.). Св. Елена – образ благочестивой супруги и матери, родившей и воспитавшей первого царя христианина, а о св. великомуч. Прокопие известно, что „он дванадесять благородных жен от радостей и одежд брачных к небесным песнем вечныя радости привел и стези мученичества шествовати их научил“. (Нов. Скрижаль).

Имея такое любомудрие о браке, св. Церковь со времён св. апостолов строго осуждает и карает всех, кто осмеливается порицать брак и деторождение, как что-то нечистое и удаляющее от царства небесного. «Аще кто удаляется от брака», говорится в 51 правиле апостольском, «не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что «вся добра зело»: или да исправится, или да будет извержен из священного чина и отвержен от Церкви. Такожде и мирянин». То же самое св. Церковь повторяет неоднократно и в последующее время, то запрещая презирать состоящих в браке мирян и пресвитеров (Ганг.1:4), как бы недостойных царства небесного, то жене запрещая оставлять мужа, «гнушаяся браком» (Ганг. 14), то запрещая оставлять детей и не питать, и не приводить их «к подобающему благочестью под предлогом отшельничества» (т. е. из презрения к браку) (15), то запрещая детям оставлять родителей, «не воздавая им подобающей чести» (16), то вообще „девствующим превозноситься“ над бракосочетавшимися (9, 10). За все эти преступления против духовной „доброты и святыни“ брака св. Церковь грозит непослушникам своей клятвой или отлучением от церковного единения, как самым страшным наказанием, соответствующим великости преступления.

Таково значение ново и ветхозаветного установления брачного. В Ветхом Завете брак – священный, благословенный обряд и непорочный союз людей (мужа и жены) во образ благословенного союза Адама и Евы, в Новом он есть таинство, „тайна велика“ благодати Божией, подаваемой для заключения непорочного союза во образ „тайны“ союза Христа и Церкви и для взаимного служения мужа и жены делу общего их спасения. В Ветхом Завете брак был, по преимуществу, врачевством плоти для рабов закона, а в Новом для рабов благодати он есть врачевство плоти и духа (1Тим.2:15;5:14). В будущей жизни вовсе не будет брака, ибо, как говорит св. Григорий Нисский, „неосновательно стал бы кто доискиваться в будущей жизни того, что произошло в нас по страсти“ (т. е. по немощи плоти). („Слово о душе и воскресении“). Вот почему брак не был необходимостью и для подзаконных людей, но и тогда люди, сильные духом, добровольно избирали девство, безбрачие (Илия, Елисей, Иеремия и др.), тем более не стал он необходимостью для людей благодати, о которых св. апостол-девственник сказал: «желаю, чтобы все люди были, как и я, но каждый имеет своё дарование от Бога» (1Кор.4:7). «С нами произошло подобное тому», поучает св. Иоанн Златоуст, «что бывает с птенцами. Когда мать вскормит их, то выводит из гнезда; если же заметит, что они ещё слабы, падают и имеют нужду оставаться внутри гнезда, то оставляет их там ещё... Бог оставил нас на долгое время воспитываться в этом мире и в браке, как в гнезде. Когда же у нас в течение долгого времени выросли крылья добродетели (т. е. евангельской), то Он, пришедши, стал тихо и мало-по-малу выводить нас из здешнего жилища, научая парить в горния» (Сл. о дев.). Как врачевством, христианским браком нужно пользоваться с умеренностью; естественным последствием брака должно быть деторождение и воспитание детей, каковыми «скорбями по плоти» (1Кор.7:28,35) и достигается спасение родителей (1Тим.2:15). Посему св. Церковь о вступающих во второй и третий браки молится, чтобы Бог, «ведый немощное человеческаго естества... Рааву блудницу простивый...» даровал ново-брачующимся „мытарево обращение, блудницы слезы... зане, зноя и тяготы дневныя и плотскаго разжения не могуще понести, во второе брака общение сходятся“ (Чин венч.). Блаж. Иероним Стрид. говорит о любви супружеской так: «Если Христос любит Церковь Свою свято, целомудренно, без всякого порока, то и мужья должны любить жён своих в целомудрии, и каждый должен владеть сосудом своим в святости и чести, а в не разжении похоти, как язычники, не ведающие Бога» („Слово против Иовиниана“). То же о супружеском сожитии говорит и св. Григорий Богослов, восхваляя лишь тот брак, который имеет целью деторождение. «Лучше есть женитися», говорит он, «и я на сие согласен, ибо „честна женитва во всех и ложе не скверно“ (Евр.13:4), но лучше для умеренных, а не для ненасытных, не для тех, которые хотят оказывать плоти более уважения, чем должно. Когда он разжигает грубую плоть, обкладывает её тернием и делается как бы путём к пороку, тогда и я скажу: лучше есть не женитися. На когда брак есть собственно брак, и супружеский союз, и желание оставить после себя детей: тогда брак хорош, ибо умножает число благоугождающих Богу» (Слово 37-е, на Мф. 19 гл.) Со стороны деторождения и воспитания детей христианский брак, по слову свв. отцов Церкви (И. Злат., Григ. Богосл., блаж. Иеронима), не только есть «добро», но и подвиг для супругов и родителей, добродетель, влекущая их к Богу. «Смотри, что доставила людям благоразумное супружество», – говорит св. Григорий Богослов: «Кто дал законы городам, и ещё прежде сего воздвиг города и изобрёл искусства?.. Связанные узами супружества, заменяем мы друг другу и руки, и слух, и ноги. Супружество и малосильного делает вдвое сильным, доставляет великую радость благожелателям и печаль недоброжелателям. Общие заботы супругов облегчают для них скорби, и общие радости для обоих восхитительнее. Для них супружеские узы служат ключом целомудрия, печатью необходимой привязанности... Составляя одну плоть, они имеют и одну душу, и взаимной любовью одинаково возбуждают друг в друге усердие к благочестию. Ибо супружество не удаляет от Бога, а напротив более привязывает, потому что больше имеет побуждений... Не вступившие в супружество, как не обременённые житейскими заботами, имеют нужду в меньшей помощи великого Бога, а кто обязан быть попечителем милой супруги, имения и чад, кто рассекает обширнейшее море жизни, тому нужна большая помощь Божия, тот взаимно и сам более любит Бога... Если же кто из усердия к добродетели (т. е. к девству) презирает супружескую любовь, тот пусть знает, что добродетель не чуждается сей любви. В древности не только всем благочестивым любезно было супружество, но даже плодом нежной супружеской любви были тайнозрители Христовых страданий (св. апостолы), или пророки, патриархи, иереи, победоносные цари, украшенные всякими добродетелями, ибо добрых не земля из себя породила, как это говорят» («Похвала девству»).

В подтверждение этих слов св. Григория Богосл. о высоком значении супружества для непорочной жизни, приведём имена свв. супругов, родителей и детей, благоугодивших Богу. Так, женат был св. ап. Пётр, ибо имел тёщу (Мф.8:14), «и став непорочным», говорит св. Иоанн Лествичн., «приял ключи царствия»; женат был св. ап. Филипп – диакон, у которого были дочери (Деян.21:9) пророчествующие; «божественный Павел написал целое послание Филимону и Анфии, сопряжённым между собой законом брака», свидетельствует блаж. Феодорит Киррский («Слово о втором браке»); св. ап. Акила имел жену Прискиллу (Деян.18:2); преподобные супруги Ксенофонт и Мария (янв. 26) имели детей свв. Иоанна и Аркадия, угодивших Богу в монашестве; свв. Андроник и Афанасия имели детей Иоанна и Марию, умерших малолетними (9 окт.); блаж. Клеопатра (19 окт.) имела сына Иоанна; в семействе родителей свят. Василия Вел. было 4 сына и 6 дочерей, из коих в лике святых св. Василий Вел., преп. Макрина (19 июл.), Григорий Нисский (10 янв.), Пётр Севастийск. (9 янв.), блаж. Феозва, супруга Григория Нисск.; в семействе блаж. бояр русских Кирилла и Марии два сына в лике святых – св. Сергий Радон. и Никон и пр. Конечно, и этих примеров из житий святых достаточно для верующего человека, чтобы понять, что семейная жизнь христиан, проводимая по апостолу «в вере и любви и в святости с целомудрием» (1Тим.2:15) удостаивается нетленных венцов от Господа Бога, как и жизнь монашеская и отшельническая. Св. Игнатий Богоносец, муж апостольский, в своём увещании мужам, жёнам, детям и безбрачным – девственникам так наставляет всех на добродетель. «Жёны, повинуйтесь мужьям в страхе Божием, девственницы – Христу в чистоте, не из отвращения к браку, а из желания лучшего, не в поношение супружества, а ради удобнейшего соблюдения закона. Дети, повинуйтесь родителям своим и любите их, как сотрудников Божиих в вашем рождении... Мужья, любите жён своих, как соработниц Богу, как собственное тело, как общниц жизни и соучастниц в деторождении». Потом, восхвалив девственников Ветхого и Нового Заветов, на которых указал, как на пример для девственников из христиан, тот же св. Игнатий Б. говорит: «впрочем, не с тем я упомянул о них, чтобы унизить прочих святых за их брачную жизнь. Ибо молюсь, чтобы Бог удостоил меня быть в царствии у ног их, как то: Авраама, Исаака, Иакова, Иосифа, Исаии и др. пророков, Петра и др. апостолов, живших в браке. Ибо они вступали в супружество не для похоти, а для продолжения своего рода. Отцы, воспитывайте чад своих в наказании и учении Господни (Еф.6:4) и учите их священному Писанию и искусствам, чтобы они не были в праздности. «Добре же воспитывает», сказано, «отец праведен, о сыне же премудрем веселится душа его» (Притч.23:24). (Посл. к Филаделф.).

Заключим наше православное слово о браке мудрым словом св. Григория Богосл. о начале, цели брака и о пределах его. «Когда божественная тварь (т. е. человек) явилась на земле и на земных долинах вечно цветущего рая, однако же у человека не было ещё помощника в жизни, подобного ему, тогда Премудрое Слово совершило подлинно величайшее чудо, – созданного быть зрителем мира, т. е. мой корень и семя многообразной жизни, разделив на две части, могущественной и животворящей рукой изъяло из бока одно ребро, чтобы создать жену, и в недра обоих влияв любовь, побудило их стремиться друг к другу. Но чтобы не всякая жена стремилась ко всякому мужу, положило предел вожделениям, который называется супружеством, – эту узду для не знающего меры естества, чтобы при его стремительности и необузданных порывах, когда бы люди кучами привлекались друг к другу, от незаконных сообщений не пресёкся священный человеческий род, и неудержимым безрассудством порываемая похоть не возбудила бы во всех и войн, и огорчений» («Похвала девству»). Дополняя последнюю мысль св. Григория Бог. о пределах супружеской любви, св. Иоанне Златоуст называет настоящим именем и любовь вне-супружескую. «Не исчезло ли бы и взаимное расположение, если бы сегодня один, завтра другой, а потом третий стал жить с женой кого-либо из сожителей? Справедливо Господь назвал это прелюбодеянием» («О девстве»), свидетельствует св. отец. Наше православно-защитительное слово о браке было бы излишне, если бы не было тех людей, которые, по словам св. Григория Нисск., «искажают догматы Церкви, которых Апостол именует сожжёнными своей совестью (1Тим.4:2) и именует справедливо, потому что, оставив водительство св. Духа, они, наученные демонами, на сердцах своих выжигают некоторые язвы и знаки, гнушаясь творениями Божиими, как бы нечистыми, называя их и влекущими ко злу, и причиной зла и др. под. именами. Они поистине находятся вне двора словесных таинств, не во дворе Божием, но в загоне лукавого обитают, живо уловлени в свою его волю (2Тим.2:26) … Ибо, считая брак делом гнусным, своими поношениями брака клеймят самих себя. Если древо зло, как говорится в одном месте Евангелия (Мф.7:18), то и плод его, конечно, такой же, – достойный древа; а если произрастение и плод брачного древа есть человек, то поношение брака, конечно, падает на того, кто порицает его. Это служит обличением для тех, кои, как бы язвами, заклеймили свою совесть нелепым учением. Мы же относительно брака думаем так, что должно предпочитать ему заботу и попечение о божественном, но и не презирать того, кто может воздержно и умеренно пользоваться учреждением брака» ... («О девстве», тв. ч. 7-ая). В этих словах св. Григория Нисс. кратко и убедительно обличается ересь древних бракоборцев, николаитов, маркионитов, манихеев, валентиан и др., по словам блаж. Феодорита Кирс., „скверных и злоименных еретиков“, которые, отвергая богоучреждённый брак и вводя „целомудрие, которое хуже всякого распутства“ (св. И. Златоуст), «именовали непотребство даже и таинственным общением» (бл. Феод. К. «О блуде»). А блаж. Иероним Стрид., обличая тех же еретиков, даёт в слове своём другие приметы их, говоря: «Откуда вошла в Церковь язва (агапет, или возлюбленная, – так называли еретики незаконных сожительниц)? Откуда наименование жён без брака? Откуда новый род наложниц? Скажу более: откуда единомужние блудодейцы? Иные (из них) принимают некоторое питие для бесплодия и совершают убийство человека ещё до принятия его в семени. Другие, когда почувствуют себя зачавшими от преступления, принимают лекарство для вытравления плода и при этом нередко и сами умирают и отправляются в ад, виновные в трёх преступлениях: в самоубийстве, в прелюбодеянии, в детоубийстве ещё не рождённого чада. Это те, которые говорят: всё чисто-чистым. Для меня достаточно собственного сознания. Бог желает чистого сердца» ... (Тв. ч. 1-ая). Эти приметы еретиков-бракоборцев дополняет св. Епифаний Кипрский, говоря, что они «возбраняют деторождение, ибо и растление у них допускается не для рождения чад, но по сладострастию (так диавол издевается над таковыми и посмеивается над заблудшим Божиим созданием!)» ... И, пришедши в крайнее распутство, ублажают они друг друга, как принявшие на себя какое-либо предпочтительное дело. Да и обольщая доверяющий им женский пол, отягчённый грехами, водимый похотями различными (2Тим.3:6), говорят обольщённым ими, что такая-то растлённая за столько-то лет и ежедневно растлеваемая – дева, Ибо похотливость не знает у них сытости, но чем больше студодействует у них человек, тем больше похваляется ими» ... (Тв. ч. 1-ая).

Сопоставляя теперь нечестивое мудрование древних николаитов и под. с мудрованием современных хлыстов, мы видим, что последние во всём существенном (даже до бытовой жизни) подобны первым. По исследованию учёных, основанному на свидетельских клятвенных показаниях, и у хлыстов, по их понятию, «брачная жизнь перед людьми – мерзость, пред Богом – дерзость»⁴⁵⁷. «То грех», говорят они, «когда муж живёт с женой, а то не грех, когда брат с сестрицей, по взаимной любви, любовь имеют, то – «тайна». «Вследствие сего, вместо законного брака и семьи, провозглашается ими, как и у древних еретиков, закон странной, «духовной, Христовой любви» братьев и сестёр духовных. Детей у хлыстов нет, или чрезвычайно редко родятся. В случае замеченной беременности они принимают им одним известные меры к вытравлению плода. Главари секты их проповедуют такое учение, что «каждому духовному брату должна принадлежать духовная сестра («духовница», – они называют кое-где) и притом достойному-достойная». Некто Семён Утицкий имел пять духовных сестёр, а один их «пророк», Радаев, как выяснилось на суде, – 13 таковых же и проч. У женщин замечался необычный, испитой цвет лица, при отсутствии деторождений. Все хлысты любят хвалиться девственностью, которую они соблюдают будто и при брачной жизни».

Разберём некоторые возражения, приводимые хлыстами в своё оправдание. Хлысты говорят, что их «духовный» брак с невенчанными женщинами подобен браку Иосифа и Пресв. Девы Марии; ссылаются ещё на слова св. ап. Павла, что «имеющие жён должны быть, как не имеющие» (1Кор.7:20); или в другом месте тот же апостол говорит: «или мы не имеем власти иметь спутницей сестру-жену, как и прочие Апостолы, и братья Господни, и Кифа?» (1Кор.9:5); а в третьем месте так: «брак у вас да будет честен и ложе не скверно» (Евр.13:4). Все эти места слова Божия, как более сокровенные по-своему глубокому смыслу и необычные по складу речи, сектанты стараются объяснить на свой лад, как им самим нравится, чтобы «повредить умы» малограмотных людей и отвратить их от простоты во Христе» (2Кор.11:3).). – Соблазняются хлысты, во 1-х, мнимым браком Иосифа и Пресв. Девы Марии, но в своём месте (в беседе о Пресв. Богородице) мы уже говорили, что в их союзе не было брака даже и ветхозаветного, потому что, как известно из сказания св. Луки, Пр. Дева Мария дала обещание Богу никогда не вступать в брак, почему Её только „обручили“ праведному старцу Иосифу, дальнему родственнику Её, как то требовалось по законам еврейским, „чтобы не было худой славы о незамужних“ (блаж. Иероним Стр.). Что Иосиф не считался законным мужем Пр. Девы Марии, видно и из того, что Она прямо решилась спросить Ангела-благовестника: „как это будет (т. е. рождение), когда я мужа не знаю, – т. е. когда, я не состою ни с кем в браке? Итак, никакого „духовного“ брака между Иосифом и Марией не было, и если Иосиф называется её мужем в Евангелии, то называется так по общепринятому мнению народному, подобно тому, как и Христос назывался сыном Иосифа („Иисус был, как думали, сын Иосифов“ Лк.3:23). Что касается слов св. ап. Павла: „время уже коротко, так что имеющие жён должны быть, как не имеющие“, то это место имеет такой смысл: в виду предстоящих гонений на христиан, я не советовал бы, – как бы так говорит Апостол, – некоторым из вас вступать в брак, потому что настаёт время, когда спокойная и правильная семейная жизнь невозможна будет и женатые будут, как не имеющие жён, т. е. муж и жена, скрываясь от гонений, должны будут разлучаться друг с другом и жить в разных местах. Тогда не только общая семейная жизнь, но и одиночная и вообще спокойная бытовая жизнь невозможна будет для христиан: „И плачущие будут, как не плачущие, и покупающие, как не приобретающие, и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся, ибо преходит образ мира сего“, – поясняет мысль свою св. Апостол. Из истории Церкви известно, что гонения на христиан от язычников продолжались более 300 лет и за это время многие из христиан прямо из-за чертога брачного ведены были на мучение, где и умирали; напр., св. муч. Тимофей и Мавра (3 мая), Юлиан и Василиса (8 ян.) Хрисанф и Дария (19 мр.), Адриан и Наталия (26 ав.), Евстафий Плакида (26 сент.) и др. А может быть в этих словах св. Апостол пророческим взором своим провидел время перед кончиной века, когда семейная жизнь также будет на скорбь родителям и детям (Мк.24:19).

В 1Кор.9:5 св. ап. Павел под именем „спутницы сестры-жены“ разумеет тех благочестивых и иногда богатых женщин, которые ходили даже и за И. Христом и служили Ему от имений своих (Лк.8:2–3). они ходили за Ним из города в город, из села в село, слушали Его учение, созерцали чудеса, творимые Им и готовились быть сами проповедницами Его Евангелия, как и св. Апостолы. Некоторые же жёны ходили за Спасителем из благодарности за своё исцеление от тяжких болезней, напр. св. Мария Магд. (Мк.16:9). С теми же благочестивыми целями ходили Св. жены и за Св. Апостолами, Петром, Иаковом и др., почему св. Павел называет их общим именем «спутниц и сестёр», желая выразить перед христианами их благочестие и добросердечие к проповедникам Евангелия. В этом переносном смысле св. Ап. Павел называет ещё матерь Руфа своею „матерью“, за любовь и благочестие её (Рим.16:13), Онисима раба – называет „сыном“ своим (Фил. 10), Анфию – «сестрой возлюбленной» и посылает им своё приветствие.

Слова св. Ап. Павла: «брак у всех (христиан) да будет честен и ложе непорочно», действительно, относятся к закону о браке и предупреждают от грехов, которые могут нарушать святость христианского брака, как таинства. К этим грехам относятся, между прочим, оставление мужем или женой друг друга и беспорядочная, нечистая плотская жизнь их вне брака. В слове Божием эти грехи плотской нечистоты называются „прелюбодеянием“ и запрещаются 7-ю зап. закона Моисеева. В последующих словах Апостол даёт ясно понять христианам, о каком осквернении ложа брачного он говорит: «блудников же и прелюбодеев судит Бог» – внушает св. Павел, называя здесь по именам и сами грехи внебрачной жизни. Следовательно, и это место Писания не говорит ничего о так наз. „духовном браке“, а только предупреждает христианских супругов от измены брачным клятвам, за что угрожает судом Божиим. «Ложе непорочное» не означает ложа девственного и не говорит о хранении девства в браке. «Если ты взял жену», говорит блаж. Иероним Стр., «привязался к ней и, исполняя свой долг, не имеешь власти над своим телом, но (сказать яснее) сделался рабом жены, то не печалься по этому поводу и не вздыхай о потере девственности. И хотя ты мог найти какие-либо причины для развода, чтобы наслаждаться свободой целомудрия, не ищи своего благополучия через погибель другого» (Пис. к Паммахию). Эту погибель другого св. И. Златоуст называет „грехом прелюбодеяния“, в который впадает оставленный муж или жена, вследствие неразумного воздержания одного из супругов и последним угрожает большим судом, чем первым. (О девст.).

Хлысты, осуждая деторождение, как грех, ссылаются ещё на Пс.50:7, который читается так: „вот я в беззакониях зачат и во грехе родила меня мать моя“. Хлысты говорят, что в этих словах находится указание на грех родителей, состоящий в рождении детей. Но в псалме вовсе не говорится о грехе родителей, а о той духовной нечистоте или греховности каждого человека, с какой он родится на свет Божий и которая передаётся от родителей к детям и будет передаваться до скончания века, ибо все люди произошли от грешных предков Адама и Евы. Этот грех или состояние греховное называется первородным, Адамовым. Каждый человек, как в Ветхом, так и в Новом Завете, родится с грехом, почему в св. Писании и говорится, напр., так: «кто родится чистым от нечистого? Ни один» (славян. «кто бо чист будет от скверны, аще и един день житие его на земли»), или: «что такое, человек, чтобы быть ему чистым и чтобы рождённому женщиной быть праведным?» (Иов.14:4;15:14). Снимается этот грех с человека в таинстве крещения.

Что люди не от одного хотения плоти рождаются и не в силу только законов естества, а и по особому изволению Божию, видно из того, между прочим, что Господь -отнимал иногда силу рождения у супругов и они не могли рождать (от старости или бесплодия), а потом благоволил даровать и они делались родителями. «И теперь не сила брака», говорит св. Иоанн Злат., «умножает род наш, но слово Господне, сказанное в начале: «раститеся и множитеся и наполняйте землю» (Быт.1:28). Помог ли, скажи мне, брак Аврааму в деторождении? Не после ли столь многих лет брачного состояния он сказал: «Господи, что ми даси? Аз же отпущаюся безчаден» (Быт.15:2). Тогда в омертвелых телах Авраама и Сарры Бог устроил источник и корень столь многих тысяч людей... Брак без соизволения Божия не может умножить числа существующих людей» («О девстве»). Также чудесно благоволил Господь разрешить неплодство Реввеки по молитвам прав. Исаака и даровать им Исава и благословенного Иакова (Быт.25:21). Неплодство жены Маноя было разрешено по чудесном явлении Ангела обоим супругам, а плодом был духоносный судия Сампсон (Суд. 13 гл.). Неплодство прав. Анны разрешилось рождением св. пр. Самуила (1Цар.1:11), неплодство жены соманитянки – рождением сына по молитвам св. пр. Елисея. (4Цар.4:14). А в Новом Завете у неплодных супругов Захарии и Елизаветы родился, по обетованию Божию, великий Предтеча Господень Иоанн, у Иоакима и Анны – Пресв. Дева Мария, также чудесно – по предсказанию Ангелов или святых (в видении) родились следующие правед. мужи: св. Симеон Дивногорец (1 сент., 24 мая), преп. Феодор Эдесский (9 ил.), преп. Макарий Егип. (янв. 19), преп. Евфимий Бел. (20 янв.), Даниил Столпн. (11 дек.), Пётр митр. Москов. (21 дек.) и др.

Господь, благоволивший творить людей через рождение от родителей, любит своё творение и оказывает своё благоволение к детям. Так в Ветхом Завете он пощадил великий город Ниневию за многие тысячи бывших там невинных младенцев (Ион.4:14). А в Новом – Сам Христос благословлял детей, обнимал их, возлагал на них руки Свои и детскую чистоту сердца ставил в пример для достижения того же ко спасению взрослым людям (Мф.18:3; Мк.10:13), а при торжественном входе своём во Иерусалим перед страданиями Он принял приветствия от детей, как исполнившееся пророчество о Нём (Мф.21:15–16). И не только детей Христос считал даром и благословением Божиим, но и само их рождение на свет называл «великой радостью» земной и уподобил даже сему своё славное воскресение из мёртвых (Ин.16:21). А хлысты, унижая тайну рождений человеческого и клеймя детей всякими позорными прозвищами («грешки», «щенята» и пр.), отвергают и священные права родителей, и многообразные обязанности детей по отношению к родителям. Истинными родителями они считают своих совратителей, а плотских родителей считают за ничто и даже научают презирать их. Здесь хлысты., кажется, унизили себя больше бессловесных животных, которые по природе любят детей своих и привязываются к родившим их. А человеку священные отеческие права и сыновние обязанности детей указаны в самой тайне Св. Троицы: Бог Отец любит Сына (Ин.5:21), а Сын творит волю Отца (Ин.6:48; Мф.26:42), даже до крестной смерти, которую Он претерпел, как воплотившийся Бог Слово, Богочеловек из сыновнего повиновения Богу Отцу (Евр.10:7). Те же права и обязанности прямо выражены Богом в 5-ой заповеди закона, а в Новом – подтверждены Госп. И. Христом (Мф.15:4–6). Потому-то все праведные мужи, как: Авраам, Исаак, Иаков, Давид, Иов, Иеффай и др., весьма любили детей своих – не только почтительных и благодарных, но и непочтительных (напр. Исава, Авессалома). Почтительностью платили и дети своим родителям, напр. царь Соломон (3Цар.2:19). Но особенно высокий пример почтительности к родителям подал нам Господь Христос, Который с младенчества был «в повиновении» у мнимого отца Своего Иосифа и пресв. Матери Своей, исполнял её советы (Ин.2:4–5), и даже на кресте не забыл о Ней (Ин.19:26). Правда, Христос неоднократно называл Матерь Свою только словом «жено» и, обращаясь к ученикам и народу, называл их «материю и братьями Своими» (Мф.12:48), говорил даже: «если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей и братьев, и сестёр и притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Мф.4:22; Лк.14:26, сн. 9, 59–62), но таковым примером Своим и повелением Христос только поставил сыновние обязанности к родителям земным ниже таковых же обязанностей по отношению к небесному Богу Отцу. Следуя этому повелению Христову, св. Апостолы оставляли плотских родителей, чтобы беспрепятственнее служить Господу, напр. Иаков, Иоанн, Тимофей и др. Так же поступали и святые, наприм., пр. Алексей Человек Божий (17 март.) оставил родителей и жену ради благоугождения Богу, пр. Феодосий Печер. (3 мая) и пр. Феодор (16 мая), по вступлении в монашество, не хотели разрешить себе видеться даже с матерями своими, а преп. Пахомий (15 мая) – с сестрой своей и проч. Но с другой стороны грозно осуждаются Богом все, кто из гордости или по легкомыслию презирает священные права родителей и не почитает их. Таковых в Ветх. Завете Господь повелел предавать даже проклятию (Втор.27:17), а в Новом Завете осудил Господь И. Христос в лице фарисеев (Мф.15:4; сн. Прем.30:11,17;20:20; 1Цар.4:11). Да убоятся таковых прещений хлысты – бракоборцы и да почтят в лице своих родителей земных небесного Бога Отца, сотворившего их.