Прибавления к изданию творений святых отцов. Часть 3 (1845 г.)

Предки Св. Василия Великого по отцу и по матери принадлежали к почтенным фамилиям в двух смежных областях Империи Римской: Понте и Каппадокии. Многие из них были известны своими заслугами гражданскими и воинскими, славились своим красноречием. Но всего выше была слава венца мученического, которою украсились некоторые из них во время последних жестоких гонений на Церковь Христову². Дед Василия по матери был лишён имения и жизни за имя Христово³. Дед его по отцу и бабка Макрина семь лет должны были укрываться от гонителей в лесах и горах и также лишились всего своего имения, которое, по повелению императора, было отписано в казну⁴.

Мать Св. Василия, Еммелия, происходившая из Каппадокии, в юных летах осталась сиротой и желала всю жизнь свою посвятить Богу в девстве; но, по бесприютности своего положения, избрала жизнь супружескую, не забывая, впрочем, блаженного удела девственницы – пещись без развлечения о Господних, како угодити Господеви (1Кор.4:34). Преданность Господу и внимательность к Его святым внушениям, готовность на всякие пожертвования в пользу Св. Церкви, нуждающихся братий, воспитание детей в духе христианского благочестия, ясно свидетельствовали, что душа её постоянно горела для Господа.

Отец Василия Великого, Василий, родом из Понта, славился своим красноречием в судебных местах и в училищах Понтийской области; а дома он помогал благочестивой супруге в христианском воспитании детей⁵. Бог благословил их супружество. У них было десять человек детей; одно из них, вероятно, скончалось в младенчестве. В числе прочих были четыре сына: Василий, Навкратий, Григорий и Пётр, и пять дочерей, из коих Макрина, после смерти наречённого ей жениха, посвятила себя навсегда жизни безбрачной, и, будучи старшей между братьями и сёстрами, руководствовала их в благочестии⁶.

Василий Великий родился в Кесарии, главном городе Каппадокии⁷, около 330 года⁸. Он был сын молитв отца, и тем же молитвам вторично обязан был жизнью, когда в младенчестве тяжкая болезнь угрожала ему смертью. Ночью в сновидении Господь Иисус Христос сказал скорбящему отцу то же, что некогда царедворцу в Капернауме: иди, сын твой жив есть. (Ин.4:50). И младенец выздоровел⁹. Первые годы своей жизни Василий провёл у своей бабки, Макрины, в сельском уединении, близь Неокесарии, пользуясь её благочестивыми наставлениями. Макрина соблюдала в своём сердце ещё уроки Св. Григория Неокесарийского, какие преемственно сохранялись в памяти его Церкви¹⁰. В последствии Св. Василий, сам вступив на чреду служения церковного, при тогдашних смутных обстоятельствах, почитал особенным счастьем для себя быть столь близким наследником здравого учения сего богопросвещённого Пастыря. От Макрины Св. Василий возвратился в родительский дом. Здесь уроки матери довершили образование его сердца, a отец начал занимать его науками¹¹. Но если умственное образование и не могло ещё быть совершенным, по самому возрасту отрока и ограниченности домашнего воспитания: то для образования нравственного почти нельзя было желать ничего лучше надзора и руководства матери, пламеневшей любовью к Богу. Брат Св. Василия Великого, Св. Григорий Нисский, сам вышедший из сего же домашнего училища, изобразил, как воспитывалась сестра его Макрина. Конечно, те же правила, в своей мере, прилагались к образованию и прочих детей благочестивых родителей. «Мать сама заботилась, – пишет он, – об образовании дочери своей, но не о том внешнем образовании, которое дети обыкновенные почерпают из стихотворческих произведений. Она почитала постыдным и вовсе неприличным для нежной и благовоспитанной души изучать женские страсти в трагедиях, или знакомиться с бесстыдством в комедиях, и, некоторым образом, осквернять себя нескромными рассказами о женщинах. Юная дочь изучала то, что мать находила для неё удобопонятным из богодухновенного Писания, особенно Премудрость Соломонову, и ещё более то, что служит к образованию нашей нравственной жизни (вероятно, Притчи) Она также знакома была и с книгою Псалмов, и в своё время прочитывала из них свою долю. Вставала ли с ложа, принималась ли за учение, отдыхала ли пред обедом и после обеда, идучи ко сну, стоя на молитве, везде она имела при себе псалтирь, как добрую спутницу, которая никогда не отлучается от своей подруги»¹². При таком воспитании семейство Василия и Еммелии соделалось истинным рассадником святых и верных служителей Церкви на земле, и блаженных наследников царства Христова на небеси.

Родители Св. Василия жили тогда в Неокесарии. Но для дальнейшего образования юноши, которому богатые душевные дарования могли обещать счастливую будущность, они решились отправить его в лучшие училища, какие были тогда известны. При всём благочестии они не были предубеждены против образования, за которым надлежало идти к языческим наставникам юноше, ещё не получившему крещения¹³. Видно, его умственные и нравственные силы столько уже укрепились, что родители могли быть касательно его благонадёжны.

Василий отправился сначала в Кесарию, место своей родины и будущего своего служения. Церковь Кесарийская издавна славилась образованностью своих Архипастырей¹⁴. Св. Григорий Богослов, здесь положивший начало своему образованию, называет Кесарию столицей просвещения¹⁵. Сам Василий в последствии усвоял ей то преимущество пред прочими городами, что она богата была учёными людьми¹⁶. Здесь он учился красноречию, и своими дарованиями, своими успехами, своим образом жизни приобрёл общее уважение от своих наставников и от знаменитейших граждан Кесарии, сделался известным тогдашнему епископу Дианию и пользовался его расположением¹⁷. Тогда уже, говорит Св. Григорий, «он был ритором между риторами ещё до кафедры софиста, философом между философами ещё до выслушания философских положений, а что всего важнее, иереем для христиан ещё до священства»¹⁸. Здесь Василий познакомился с Св. Григорием Назианзеном, который подобно ему искал в Кесарии просвещения: но узы дружбы теснее соединили их в последствии.

Но любознательный юноша, не удовлетворившись уроками Кесарийскими, отправился в столицу Империи, Константинополь, слушать там лучших наставников в философии и красноречии, и здесьто, вероятно, учился он у знаменитого софиста того времени, Ливания¹⁹. А для довершения своего образования Василий решился ехать в Афины. Ему также, как и другу его Григорию, хотелось усвоить себе всё лучшее, что можно было узнать в тогдашних училищах. С великими ожиданиями прибыл сюда Василий: что же нашёл здесь? Правда, его встретили здесь с уважением; товарищи его по прежним училищам, особенно Григорий, уже предрасположили общее внимание в его пользу своими отзывами о необыкновенной силе его красноречия. Григорий избавил его от унизительных обрядов, с какими буйные юноши принимали новопоступающих в их товарищество. Григорий защитил его от нападений зависти, когда, оскорблённые отличным мнением о Василии, пришельцы Армении нарочно ввели его в такой спор, в котором надеялись одержать над ним верх; и чрез то приобрёл себе навсегда друга в Василии. Справедливо и то, что Афины, отечество Платона и Демосфена, славились тогда образованием и лучшими наставниками пред всеми прочими городами и отовсюду привлекали к себе толпы любознательных юношей; софисты Афинские делили между собою народы Империи, как повелители в искусстве слова²⁰. При всём том мы знаем, что Василий с первого раза был недоволен Афинами. В самом деле, он много встречал огорчительного не только для сердца, глубоко убеждённого в достоинстве Христианства, но и для ума, искавшего одной истины. Афины, как во время апостола Павла, так и тогда ещё более прочих городов Греции были привязаны к своим древним богам. Город наполнен был идолами; в училищах большая часть наставников, держась язычества, старались поддерживать суеверие, представляя дело своей религии в неразрывной связи с делом просвещения²¹. Хотя для Григория и Василия такие сети не были опасны: но при полном убеждении в превосходстве христианской мудрости пред всякой мудростьй и искусством человеческим, могли ли они не испытывать в душе своей тех чувств, какими исполнена была душа Павлова в сем же городе? Раздражашеся дух его в нем, зрящем идол полн сущь град (Деян.17:6). Но и, кроме того, наставники Афинские в сии времена одушевлялись в своих трудах уже не любовью к науке, а корыстолюбием и тщеславием. Григорий рассказывает, что софисты не только в Афинах, но и в других городах Греции имели своих друзей, чрез которых каждый привлекал юношей в своё училище, полагая в этом всю свою славу. Самое искусство слова, по недостатку важных предметов для защитников умирающего язычества, для лишённых самостоятельности гражданской, для честолюбцев домогавшихся одних рукоплесканий народных, унижалось до пустого велеречия. Могли ли с этим помириться благородство и любовь к истине юных друзей Каппадокийских?

Григорий, зная Афины более, нежели его друг, помог ему и в сем случае. Он убедил Василия не судить ни о людях, ни об учении по первым впечатлениям. Когда потом друзья объяснили один другому свои предположения касательно последующей жизни, и нашли, что у них одно стремление – к высшему любомудрию духовному, одна цель образования – всё принести в жертву Евангелию; тогда лучше могли они устроить все свои занятия, чтобы не упустить нужного и не изучать излишнего, определить свои отношения к прочим товарищам и свой образ жизни в городе, опасном для нравов. Они обучались Грамматике, тогда имевшей более обширное значение, нежели ныне²², Риторике, Астрономии, Философии, Музыке и даже Медицине. Но главное внимание обращено было на красноречие, и их наставниками в сем были знаменитейшие софисты того времени: Имерий и Проэресий²³. Последний был христианин, родом из Армении²⁴. Посвящая всё время пребывания своего в Афинах наукам, Василий и Григорий отказались от близкого знакомства со всеми прочими товарищами, исключая не многих избранных. Самая искренняя и нежная любовь связывала их друг с другом; их союз основывался на единстве чистых, святых стремлений. Никогда успехи с одной стороны и ревность с другой не возмущали их мира. Однако же Василию друг его всегда уступал первенство. Соединённые столь тесным дружеством, они вместе жили для Бога; никакие мирские удовольствия, празднества, зрелища их не развлекали; во всём городе они знали только две улицы: одну в училище, другую в храм Божий, где слушали христианские наставления, не имея ещё права участвовать в таинствах. Так боголюбивые друзья умели расположить в свою пользу самые невыгоды своего положения. Среди города, ещё покланявшегося идолам, они только более утверждались в любви к единому, истинному боговедению и богопочтению, открытому Иисусом Христом²⁵.

В Афинах Василий и Григорий видели будущего гонителя веры Христовой и личного врага своего – Юлиана (в 355 г).

Пробыв здесь около четырёх или пяти лет, Василий, несмотря на убеждения сверстников и наставников, несмотря на горесть разлуки с своим другом Григорием, оставил Афины. Поспешая в отечество своё, он хотел ещё воспользоваться пребыванием в Кесарии философа Евстафия, вероятно ученика Ямвлихова, славившегося своим красноречием. Но желание его не исполнилось²⁶.

Василий давно уже лишился отца. Брат его Навкратий, по расположению к жизни подвижнической, оставил мир и жил в пустыне, на берегу Ириса. Мать его Еммелия жила с сестрой его Макриной, и обе вместе посвящали всё время богоугодным трудам. Сначала сестре казалось, что Афинская учёность родила в Василии излишнее о себе мнение²⁷. Он не хотел принять на себя того звания, какое проходил отец его, хотя и Кесария и Неокесария, после первых опытов его красноречия, наперерыв звали его в свои училища²⁸. Но в самом деле Промысл Божий предназначал ему другое служение, и отречение Василия от предлагаемой должности основывалось на других побуждениях, какими руководствовался в подобных обстоятельствах и Григорий. «Мы не имели, говорит друг его, расположения жить для зрелища и на показ».

Вскоре Василий принял св. крещение от Епископа Кесарийского Диания. Как мало душа его была занята высоким мнением о своих познаниях, это открылось из намерения его посвятить себя жизни уединённой, подвижнической. Он желал только познакомиться с великими примерами этой жизни, которыми славились тогда Египет, Палестина и другие страны Востока. И как не жалел трудов для своего образования умственного, так не страшился предпринять новое отдалённое путешествие для довершения своего духовного образования несмотря на то, что изнурённое тело уже носило в себе семена болезни²⁹. Вообще, как Василий в это время рассуждал о себе и в каком духе предпринял это путешествие, он сам изобразил в одном из своих писем. «Много лет, – пишет он, – провёл я в суете и погубил почти всю юность мою в трудах суетных, посещая училища для приобретения познаний в той мудрости, которую Бог признал буйством. Но когда, наконец, как бы восстав от глубокого сна, воззрел я на чудный свет Евангелия, и увидел бесполезность мудрости князей века сего престающих: тогда пролил я много слёз о своей жалкой жизни, и пожелал найти руководителя, который бы ввёл меня в познание догматов благочестия. Первой заботой моей было исправить скольконибудь мой нрав, повреждённый долголетним обращением с нечестивыми. Поэтому, когда, разогнув Евангелие, я нашёл в нём, что лучший путь к совершенству – продать имение и раздать нищей братин, отрешиться от всех забот житейских и не увлекаться пристрастием ни к чему земному; тогда пожелал я найти человека из братии, который бы сам избрал такой образ жизни, дабы с ним вместе переплыть пучину кратковременного сего жития. Много нашёл я таких мужей в Александрии, много – в других местах Египта; видел таких мужей и в Палестине, Келесирии и Месопотамии, удивился их воздержанию в пище, неутомимости в молитвах ... На самом деле показывали они, что носят в теле своём мертвость Иисуса: и я желал быть подражателем сих людей, сколько мне можно».

Действительно, тогда было самое цветущее состояние иночества в Египте. Хотя Великий Антоний и отошёл уже ко Господу: но пустыни египетские наполнены были тысячами учеников его и подражателей. Между ними были тогда Пахомий в Фиваиде, два Макария, Пафнутий, Пиор, Исидор пресвитер Скитский и другие. В Келесирии, хотя и поздно просвещённой христианством, были свои подвижники, тем более знаменитые, что, кроме брани внутренней, вели другую непрерывную брань с остатками прежнего язычества. В Месопотамии, особенно в горах Низивийских, сонмы иночествующих представляли зрелище странное для мира, который не иначе называл скитающихся подвижников, питавшихся одним быльём, как пасущимися³⁰.

Однако же Василий нигде не остался³¹. Сколько примеры святых пустынников пленяли его душу, столько раздоры и несогласия, возмущавшие тогда Церковь, по причине усиления ариан, покровительствуемых Констанцием³², заставлял его спешить в отечественную страну, которая одна тогда между восточными областями сохраняла мир, вместе с строгим православием.

Возвратившись в отечество, Св. Василий сначала хотел поселиться в уединении вместе с другом своим Григорием, которому преклонность лет отца не позволяла далеко отлучаться от дома родительского. Но вероятно по просьбе матери и сестры решился остаться в Понте, и избрал себе уединённое место на берегу реки Ириса, на противоположной стороне которой жили его мать и сестра в монастыре, ими основанном, – на земле, принадлежавшей прежде бабке Васильевой Макрине³³. Успокоив таким образом свою мать, он предполагал вознаграждать лишение друга взаимными посещениями³⁴.

Избранное место было богато водой и лесом способно к произращению всякого рода плодов, а главное – было совершенно спокойно. Никакой путник не нарушал безмолвия, исключая разве зверолова. По этим удобствам так оно было приятно для Василия, что он здесь предполагал и окончить дни свои³⁵. Здесь, отказавшись от всего, он подражал подвигам тех великих мужей, которых видел в Египте и Сирии; у него ничего не было, кроме одной нижней, и другой верхней одежды; трапезу его составлял хлеб с солью; жажду его утоляла одна вода; сон его был весьма краток, и то на голой земле. Так описывает образ жизни Василия друг его, который сам по временам наслаждался с ним этими утешениями пустыни³⁶.

Но Василий хотел жить не для одного себя, так как и вообще предпочитал жизни пустыннической общежительную. В общежитии, рассуждал он, иноку удобнее быть исполнителем заповеди о любви, которая не ищет своих си; здесь каждый, при вразумлении более опытных, скорее может заметить свои недостатки и позаботиться об их исправлении; здесь более случаев к стяжанию разнообразных добродетелей; здесь дарования Духа Святого, уделяемые каждому, становятся общим достоянием³⁷.

До сего времени, в Понте и Каппадокии, хотя и жили по местам иноки, но большею частью по одному, по два и по три, и то не многие³⁸. Василий хотел собрать разделённых подвижников в одно благоустроенное общество, и вскоре имел утешение видеть желание своё исполнившимся. Григорий, по его приглашению³⁹ посетив новооснованный монастырь, нашёл в нём единомыслие братий, руководствуемых к благочестию самим Василием, и сам вместе с ним занимался составлением правил для их жизни⁴⁰.

Посвятив себя уединению, чтобы достигнуть высшего нравственного совершенства, Св. Василий в то же время со всем усердием занимался усовершением своего богословского образования. Изучение Св. Писания, при пособии древних толкователей, и изучение писаний отеческих заняли место прежних мирских учений. Посещения друга его Григория не прерывали его занятий, но помогали их успешнейшему течению. С ним он извлёк из писаний, великого по трудам своим учителя, но не всегда чистого и твёрдого в учении, Оригена, изъяснение на некоторые места Св. Писания, – которое известно под именем Филокалии или Добротолюбия⁴¹. Вообще, пользуясь сочинениями Оригена при изъяснении Св. Писания⁴², Св. Василий избегал его излишней наклонности к иносказательному объяснению⁴³, осторожно поверяя его образ мыслей здравым учением других Отцов Церкви⁴⁴. Языка Еврейского, на котором были писаны книги Ветхого Завета, Василий не знал; но когда мог, пользовался более точными переводами и ближайшими к тексту Еврейскому изъяснениями⁴⁵. Что же касается до греческого перевода книг Ветхого Завета, то встречаются указания, что Василий сам занимался сличением его списков, равно как и текста книг Нового Завета⁴⁶. Филологические его ответы еретикам заставляют предполагать и филологическое изучение им Свящ. Писания⁴⁷.

Писания Св. Василия показывают, что он знаком был с творениями Св. Климента Римского, Св. Иринея, Св. Дионисия Александрийского, Св. Григория Неокесарийского и др.⁴⁸. При всём волнении умов в то время, сохраняя первоначальные наставления в вере, Св. Василий, с расширением своих богословских познаний, только более и более утверждался в православном учении, ему внушённом при воспитании; и впоследствии, обозревая поприще своих трудов, считал себя вправе хвалиться о Господе, что никогда не держался ложных мнений о Боге, никогда не переменял своих прежних мыслей о Боге, не переучивался. Но как семя, пишет Св. Василий, хотя возрастает и становится из малого большим, но само в себе остаётся то же, не изменяется в роде, но чрез возрастание только достигает совершенства, так, думаю, и во мне вместе с преспеянием возраста возрастало то же учение, и настоящее не заступало место принятого в начале⁴⁹.

Теперь рассмотрим общественную деятельность Св. Василия в пользу Церкви. Приступая к сему обозрению, считаем нужным кратко представить современное состояние Православия, которого явился он поборником.

Церковь страдала тогда от ариан; им удалось привлечь на свою сторону Императора Констанция, обманом и насилием занять многие епископские престолы. В Александрии на место изгнанного поборника Православия, Св. Афанасия, введён был арианин Георгий; в Антиохии – также арианин Евдоксий. Главными защитниками и учителями арианства были Аэтий и ученик его Евномий, которые открыто проповедовали, что Сын Божий по существу различен от Отца (ἑτεροȣ́σιος). Между Православными и Арианами стояли по средине, так называемые, полуариане; они, хотя и не исповедовали с Православными, что Сын Божий единосущен Отцу, но и не допускали с арианами различия существа Его от существа Отца, признавая Его подобосущным (ὁμοιοȣ́σιος) Отцу. Некоторые из них действительно держались такого мнения по заблуждению, другие принимали его только для того, чтобы, отказавшись от преследуемого арианами выражения, избавиться от их гонения. В главе сего общества стояли Василий Анкирокий и Георгий Лаодикийский.

Те и другие, то есть ариане и полуариане, утвердили своё исповедание символами, первые на Соборе Сирмийском (357 г.), последние на Соборе Анкирском (358 г.)⁵⁰.

Чтобы прекратить споры и утвердить единомыслие в Вере, Констанций в 359м году положил учредить Собор Вселенский. Но арианские епископы, опасаясь соединения полуариан с Православными, убедили Констанция разделить один Собор на два с тем, чтобы Восточные собрались в Селевкии Исаврийской, а Западные в Римини, Италийском городе, и чтобы те и другие представили свои заключения Императору чрез доверенных епископов. В Римини большинством православных епископов постановлено было неизменно держаться Символа, изложенного Вселенским Никейским Собором. В Селевкии, где Православных было мало⁵¹, полуариане, хотя соглашались принять Символ Никейский, но с исключением слова: единосущный; а Ариане в то же время написали своё исповедание⁵².

С избранными от большинства присутствовавших на Соборе Селевкийском, прибыл в Константинополь (в 360 г.) и Св. Василий⁵³, бывший тогда чтецом Церкви Кесарийской. Вероятно, он присоединился к Епископам по их приглашению; в нём надеялись они найти сильного противоборника общим врагам православных и полуариан, – арианам, и не обманулись. Он препирался с еретиками не только в Константинополе, но и в окрестностях его – в Халкидоне и Гераклее, никогда не изменяя истине. Сам он впоследствии указывал своим обвинителям на свои настоящие прения, как на доказательство неизменности своего учения⁵⁴.

Известно, какие последствия имел этот Собор⁵⁵. Все присланные от Селевкийского Собора православные епископы, под разными предлогами, объявлены низложенными; от всех прочих епископов, восточных и западных, Констанций, по внушению Ариан, требовал утверждения того символа, в котором Сын Божий назван был только подобным Отцу по Писаниям. Это наполнило Церковь ужасными смятениями, которые коснулись и Св. Василия. Епископ Кесарийский Дианий, по примеру других, согласился подписать арианский символ. После того Василий не мог оставаться в прежних отношениях к своему епископу; он решился оставить Кесарию и удалился к своему другу Григорию, который оплакивал подобную погрешность своего отца. А для того, чтобы оградить свою братию в Понте от заразы нечестия, в обширном послании к инокам он изложил защищение истинного учения веры о Сыне Божием⁵⁶. Но эта ревность не была чужда любви к заблуждающимся. Когда Дианий пред кончиной своей пожелал примириться с Василием, и призвав его, Господом свидетельствовался пред ним, что утвердил писание, принесённое ему из Константинополя, в простоте сердца, нимало не думая об отвержении Веры, изложенной Св. Отцами в Никее: тогда Василий охотно возобновил общение с своим Архипастырем⁵⁷. Но сам снова удалился из Кесарии, ища покоя в мирном убежище своих иноков, в Πонте⁵⁸. Там, заботясь об умиротворении Церкви Христовой, сколько позволяло его тогдашнее состояние, он извлекал из Св. Писания правила, необходимые для каждого христианина, и особенно для пастырей, – правила, коих забвение было причиною всех смятений в Церкви⁵⁹.

Между тем сбиралась над Церковью новая грозная туча. Констанций умер (3 ноября 361 г.); обладателем Империи стал Юлиан, давно уже замышлявший водворить на месте Христианства прежнее идолослужение.

Кесария Каппадокийская, известная своей ревностью к Христианству, вскоре испытала всю тяжесть его гнева. Негодуя и на новоизбранного епископа Евсевия, оставившего мирскую службу для церковной, и на разрушение последнего храма языческого в Кесарии, уже в царствование отступника, он наложил на город тяжкую пеню, лишил его даже имени Кесарии, предал мучению ревностного разрушителя идолов, Евпсихия; церковное имущество повелел отписать в казну, духовенство заставил нести обязанности военной службы⁶⁰. Воспретив христианскому юношеству учиться в греческих училищах, с особенною ненавистью он смотрел на тех мужей, которые, получив полное греческое образование, силою слова и науки готовы были служить Церкви, каковы были Василий и Григорий. Но не теперь ещё Юлиан готовился принести их в жертву своему нечестию, a по окончании своего похода против Персии⁶¹. Василий с упованием на Промысл Божий смотрел на эту бурю; ободрял тех, которые, подобно ему, содействовали защищению Веры Христовой своими писаниями; уверял, что замыслы отступника вскоре разрушатся⁶². – Действительно, Юлиан не возвратился из похода (уб. 27 июн. 363). И Василий вместе с Григорием торжествовал победу Христианства над безуспешными покушениями нечестия⁶³.

Вскоре Василию открылось обширнейшее поприще служения. Новопоставленный епископ Кесарийский, для сохранения православия своей паствы, среди новых покушений арианства, при Императоре Валенте (с 29 марта 364.), имел нужду в деятельном помощнике. Евсевий избран был на престол Кесарийский из оглашённых: доселе занимался он только делами гражданскими; посему, чтобы вести борьбу с врагами хитрыми, на поле для него малоизвестном, чтобы, по требованию самого места, содействовать общим усилиям православных к водворению мира в Церкви, ему нужен был мудрый руководитель. В сих обстоятельствах Евсевий обратил взор свой на Василия, который доселе был чтецом Церкви Кесарийской, незадолго пред сим явил себя сильным защитником Православия в опровержении апологии Евномиевой. Это был, как видно из слов самого Василия, первый опыт его сочинений в сем роде. Он преследует своего противника на каждом шагу, разрешает его хитросплетённые умствования, обличает их противоречия здравому учению Евангелия Вскоре Василию открылось обширнейшее поприще служения. Новопоставленный епископ Кесарийский, для сохранения православия своей паствы, среди новых покушений арианства, при Императоре Валенте (с 29 марта 364.), имел нужду в деятельном помощнике. Евсевий избран был на престол Кесарийский из оглашённых: доселе занимался он только делами гражданскими; посему, чтобы вести борьбу с врагами хитрыми, на поле для него малоизвестном, чтобы, по требованию самого места, содействовать общим усилиям православных к водворению мира в Церкви, ему нужен был мудрый руководитель. В сих обстоятельствах Евсевий обратил взор свой на Василия, который доселе был чтецом Церкви Кесарийской, незадолго пред сим явил себя сильным защитником Православия в опровержении апологии Евномиевой. Это был, как видно из слов самого Василия, первый опыт его сочинений в сем роде. Он преследует своего противника на каждом шагу, разрешает его хитросплетённые умствования, обличает их противоречия здравому учению Евангелия⁶⁴.

Поставляя сей светильник на свещник Церкви (около 364), Евсевий хотел, чтобы свет его был полезен всем в Церкви. Но сам Василий, полюбив уединение, неохотно принимал на себя высшее служение, и искал подкрепления в любви дружеской. Св. Григорий, незадолго пред тем и сам поставленный в пресвитера Церкви Назианзской, утешал скорбящего друга и убеждал благодушно нести возложенное бремя, указывая в особенности на то, что умолкшее на время нечестие язычествующих еретиков снова стало восставать против Православия⁶⁵.

Приняв сан пресвитерский, Св. Василий всё время своё посвящал трудам сего служения, так что отказывался от переписки со своими прежними друзьями⁶⁶. Попечение об иноках, им собранных, проповедование слова Божия и другие пастырские заботы не позволяли ему отвлекаться к посторонним занятиям. Такая ревность должна была возбудить в епископе всё уважение к неутомимому сотруднику, который притом никогда не думал присвоять себе чуждых прав. Но Евсевий, говорит Св. Григорий, подвергся человеческой немощи в рассуждении Василия, и вскоре начал выказывать своё нерасположение к нему. Может быть, самые достоинства Василия, любовь в нему паствы, родили некоторую зависть в человек, недавно ещё принявшем крещение. Это охлаждение любви между епископом и пресвитером сделалось заметным и для посторонних. Иноки приняли сторону своего настоятеля и привлекли и себе многих из простого народа и высшего сословия. В Церкви Кесарийской готово было открыться разделение. Предупреждая такие неприятности, Василий, по совету друга своего Григория, вместе с ним удалился в свою безмолвную пустыню⁶⁷.

Только опасности и нужды Церкви расположили Василия снова расстаться с любезным ему уединением. И та же дружба, которая извлекла его из опасности смятения, приняла на себя уничтожить все неудовольствия между им и Евсевием, который вскоре сам почувствовал, чего лишился он в Василии⁶⁸. Своими письмами⁶⁹ и личным влиянием на епископа Кесарийского Григорий расположил его к примирению с Василием, а Василия представлением опасности для Церкви убедил возвратиться в Кесарию, как обещал пред Церковью Назианзской, к утешению всех знавших его друга⁷⁰.

В Кесарию ожидали Императора Валента (в июле 365 г.)⁷¹. Покровительствуя арианам, он вёл с собой арианских епископов, чтобы водворить злочестивое учение в тех Церквах, где доселе ему оказывали сопротивление. Неопытность епископа и отсутствие сильного защитника Православия давали надежду Валенту на успех в Кесарии. Но благовременное возвращение Василия расстроило сии надежды. Едва он явился, как всё вдруг приняло иной вид.

«Он примиряется, – говорит Св. Григорий, – подаёт советы, приводит в порядок воинство (духовное), уничтожает встречающиеся препятствия, преткновения и всё то, на что положившись противники воздвигли на нас брань»⁷². Ему помогал и друг его Григорий, смиренно усвояя себе место Варнавы при Павле. Таким образом, замыслы Валента были уничтожены. Тогда же полученное из Константинополя известие о бунте Прокопия заставило Императора обратить внимание на другие дела.

Умиротворив Церковь, Василий свободно мог предаться делам своего служения. И он был неутомим. Одним из важнейших его занятий было проповедование слова Божия. К сожалению, время сохранило для нас слишком не многое из его поучений⁷³. И, может быть, это произошло, между прочим, от того, что большая часть его слов и бесед не были писаны им самим⁷⁴, но когда случалось, были записываемы скорописцами при самом проповедовании. Часто он проповедовал не только каждодневно, но и по два раза в день, утром и вечером⁷⁵. Иногда, после проповеди в одной церкви, он приходил проповедовать в другой⁷⁶. Иногда происшествия вчерашнего дня давали предмет слову в настоящий день⁷⁷. Иногда во время самой проповеди он вспоминал, или получал от своих слушателей намёки, что им не раскрыто ещё чтонибудь опущенное прежде⁷⁸. Иногда слово неожиданно плодилось в устах проповедника и заставляло его отлагать окончание поучения до другого дня, потому что Св. Василий, по собственному его выражению, не мог по природе своей терпеть ничего неоконченного⁷⁹.

Для поучений столь частых и нередко очень обширных, всегда исполненных глубокой силы назидания, очевидно, не достаточно было одного естественного дара слова, образованного риторским искусством, но нужна была помощь Того, Кто даёт Своим посланникам уста и премудрость. Василием, – приведём ещё слова Григория, – испытаны все глубины Духа, и из сихто глубин почерпал он нужное, чтобы образовать нравы, научать высокой речи, отвлекать от настоящего и преселять в будущее⁸⁰.

В своих поучениях Василий занимался не столько умозрительными предметами христианского учения, сколько деятельными. Живо и убедительно для ума и сердца он раскрывал красоту добродетелей христианских и обличал гнусность пороков; предлагал побуждения стремиться к первым, удаляться последних, и всем указывал пути к достижению совершенства, так как сам был опытный подвижник. Самые толкования его направлены к духовному назиданию его слушателей. Объясняет ли он историю миротворения; – он поставляет себе целью, во первых, показать, что «мир есть училище боговедения»⁸¹, и чрез то возбудить в своих слушателях благоговение к премудрости и благости Творца, раскрывающимся в Его творениях, малых и великих, прекрасных, разнообразных, бесчисленных. Вовторых, он хочет показать, как природа всегда учит человека доброму нравственному житию. Образ жизни, свойства, привычки четвероногих животных, птиц, рыб, пресмыкающихся, всё, – даже быльё однодневное, – подаёт ему случай к извлечению назидательных уроков для господина земли – человека. – Объясняет ли он книгу Псалмов, которая, по его выражению, совмещает в себе всё, что есть полезного в других, и пророчества, и историю, и назидание? – он преимущественно прилагает изречения Псалмопевца к жизни, к деятельности христианина⁸².

Святому Василию не были чужды и другие потребности его паствы. Он не только питал Кесарию духовной пищей, но был для неё и милостивым кормителем во время тяжкого голода. В один год зимой не было ни снегу, ни дождя; затем следовала весна также сухая. Источники или пересохли, или оскудели; посевы не взошли; летом небо было без облаков. Земледельцы остались без хлеба. Каппадокия была удалена от моря: потому нельзя было ожидать никакого подвоза из других стран. Жестокие богачи, вместо того чтобы помочь бедным, скупая хлеб, какой оставался, непрестанно возвышали на него цены. Св. Василий, сам в то время страдая от болезни, обременённый ещё новоё скорбью – по случаю кончины своей матери, Еммелии⁸³, не оставил, однако же, паствы без утешения. Большую часть оставшегося после матери имущества он употребил на вспоможение бедным, не лишая своей милости даже детей Иудеев⁸⁴. Потом силой своего слова, подкреплённого примером, отверз для неимущих житницы богачей, доказав им, что оттого и иссохла земля, что иссякла любовь⁸⁵.

«Но много, – говорит Св. Григорий, – и других доказательств Васильевой заботливости и попечительности о Церкви; таковы смелость Василия пред начальниками, как вообще пред всеми, так и пред самыми сильными в городе; его решения распрей, не без доверия принимаемые, a по произнесении его устами, чрез употребление обратившиеся в закон; его предстательство за нуждающихся, большей частью в делах духовных, а иногда и в нуждах телесных». Таким образом, мы видим в пресвитере Каппадокийском и ходатая, по делам церковным, пред светским начальством, и заступника бедных, и судьюпримирителя. Позднее⁸⁶, сии звания разделались между разными лицами, a право суда, обыкновенно, принадлежало епископам, которым предоставлено было ещё Константином Вел. рассматривать и решать тяжбы по делам гражданским, если только обе тяжущиеся стороны избирают епископа своим судиею⁸⁷. Доказательством участия в положении притесняемых людьми сильными служат и многие письма Василия, писанные в сие время к различным лицам⁸⁸.

Сверх сих занятий обширных и многосложных, в многолюдном городе, по словам Св. Григория, свидетельствовали о попечительности Василия: «питание нищих, странноприимство, попечение о девах, писанные и исписанные уставы для монашествующих». Принятие странных, питание нищих лежало в те времена на попечении Церкви, и для сего в больших городах устрояемы были странноприимницы и богадельни⁸⁹. Василий, по любви к бедствующему человечеству и по обязанности пресвитера, принимал во всём этом самое живое участие. Во время его управления паствою Кесарийскою открыты были благотворительные учреждения для бедных и по другим городам и селениям его округа⁹⁰.

В то же время он не оставлял попечения о монастырях, им основанных в Понте. И как сам, живя в городе, не отлагал пустынных подвигов⁹¹, так в том же городе учреждал обители общежития для других⁹²; начертал для них образец жизни совершенной в особом послании⁹³ и, по вопросам братии, предлагал мудрые решения, утверждённые на слове Божием⁹⁴.

Наконец, к пресвитерским же трудам Василия Великого Св. Григорий причисляет «чиноположение молитв, благоукрашения алтарей». В числе первых, вероятно, он разумеет и литургию, известную под именем литургии Василия⁹⁵: ибо Св. Григорий не упоминает о ней между трудами епископского служения Васильева.

Обозрев такое множество занятий, отчасти соединённых с пресвитерским служением, но большей частью свободно переданных Василию епископом, можем понять, что значат слова Григория: «со времени примирения Епископа с Василием, церковное правление перешло к Василию, хотя по кафедре он занимал второе место: ибо за оказываемую им благорасположенность получил взамен власть». В этом ещё более убедимся, если рассмотрим влияние Пресвитера Василия и на внешние сношения Церкви Каппадокийской.

Сохранив драгоценное наследие – православие, во время господства ариан при Констанции, Церковь Каппадокийская при Василии тем живее оказывала усилия соединиться с прочими православными Церквами, дабы совокупными силами низвергнуть незаконное владычество арианства. В Александрии, с возвращением великого поборника Церкви, Св. Афанасия, снова водворено Православие, и приняты были меры к примирению разномыслящих более по недоразумениям, нежели по упорству. Василий состоял в письменных сношениях с Св. Афанасием⁹⁶. Другая знаменитая Церковь на Востоке – Антиохийская, не смотря на водворение в пределах её Ариан, не хотела иметь никакого общения с поставленным для управления ею арианским епископом; она имела у себя православного Пастыря в Св. Мелетии, который, хотя избран был на престол Антиохийский (в 360 г.) господствовавшими тогда Арианами, но с первой проповеди после посвящения оказал себя защитником чистой веры, и скорее согласился терпеть изгнание, нежели отказаться от неё. Василий был в дружественных отношениях и с кротким Мелетием. Но между сими православными пастырями Церквей Александрийской и Антиохийской не было видимого общения. Во время Имп. Иовиниана, когда Св. Афанасий был в Антиохии, Мелетий, по влиянию неблагонамеренных людей, даже нарочито избегал всяких сношений с Афанасием⁹⁷. К большему несчастию Церкви Антиохийской, по необдуманной ревности западных епископов, поставлен в Антиохию новый епископ из православных, Павлин (362 г). – На Западе, при благоприятных отношениях к Церкви Имп. Валентиниана, православная вера по большей части оставалась неприкосновенною. Но западные христиане забыли своих единоверных братий на Востоке и не оказывали им благотворного вспомоществования в несчастной борьбе. В таком положении находились дела православных! Между тем начали искать с ними союза и остававшиеся на средине между православием и арианством, так называемые, полуариане: потому что Валент никого не терпел, кроме Ариан. Итак, присоединить к Церкви сих отторгшихся братий и упрочить союз их с Церковью, соединить разделённых между собой взаимными недоразумениями и недоверчивостью православных архипастырей, утвердить союз между Востоком и Западом, чтобы низложить арианство, – вот что было самым сильным, самым искренним желанием Василия. Он начал стремиться к сему, будучи ещё пресвитером; обширнее и успешнее раскрылась его примирительная деятельность, когда он сделался епископом. Но не суждено было ему довести начатое дело до конца, и он должен был передать свои желания, свои планы, другу своему Григорию.

По вступлении на престол Имп. Валентиниана, полуарианские епископы Геллеспонта и Вифинии, вместе с православными, собрались на Собор в Лампсаке, чтобы уничтожить постановления ариан, утверждённые на Соборе Константинопольском (360 года), и восстановить низложенных ими епископов. Василий не был на Соборе Лампсакийском, но напутствовал друга своего Евстафия и других с ним епископов своими твёрдыми рассуждениями о догмате, подвергавшемся пререканиям⁹⁸.

После открывшегося за тем (в 365 г.) гонения со стороны Валента на православных и полуариан, восточные епископы избрали из среды себя трёх посланников на Запад, которым поручили войти в общение с тогдашним Папой Римским Ливерием, подписать Символ Никейский и просить помощи у западного Императора. Избраны были для сего друзья Василия: Евстафий Севастийский, Силуан Тарсский и Феофил Каставальский⁹⁹, – и самая мысль о соединении с Западом, для водворения мира, давно уже была в душе Василия, как писал он в начале своего епископства¹⁰⁰. Хотя посланным и не удалось видеть Императора, но общение с Римской Церковью было открыто и с радостью принято на Соборе Тианском, на котором председательствовал епископ Кесарийский, Евсевий¹⁰¹. Конечно, с ним был и Василий, как неизменный его сотрудник в делах церковных.

Дальнейшие распоряжения православных епископов были остановлены Валентом, который воспретил им собираться на Собор в Тарсе. Тем не менее Василий не оставлял заботы об утверждении мира, охотно сближаясь со всеми готовыми содействовать, примирению Церквей и выискивая людей способных к тому. На место Василия епископа Анкирского, несправедливо удалённого арианами, возведён был Афанасий, который выказывал явное нерасположение к пресвитеру Кесарийскому и пред всеми порицал его за то, будто бы он «пишет и сочиняет чтото вредное». Василий, забывая личное оскорбление, искал случая искренно объясниться с ним¹⁰², успел привлечь его к себе, и когда он вскоре скончался (в 368 г.), то писал к осиротевшей Церкви: «на кого теперь возложишь попечение о Церквах? в ком найдём товарища в скорби, соучастника в радости?»¹⁰³.

Около того же времени скончался Епископ Неокесарийский Музоний; с похвальной ревностью сохранял он в своей Церкви всё в древнем виде, как было лет за двести или более, но не оказывал им какого усердия к общему тогда делу восточных епископов – примирению Церквей. Не смотря на то Василий, без всякого предубеждения, ценил достоинства почившего Пастыря, и только писал Неокесарийцам, чтобы они употребили всё внимание в избрании ревностного к общему делу Епископа, потому что от их выбора будет зависеть или большее сближение с ними Церкви Кесарийской или совершенное разлучение¹⁰⁴.

Так заботился Василий о благе всей Церкви, ещё будучи Пресвитером, поверяя все свои заботы и скорби другу своему, Св. Евсевию Самосатскому. Больной, почти при смерти, писал он: «Церкви в таком же почти худом состоянии находятся, как моё тело»¹⁰⁵. Вскоре лишившись ревностного сотрудники в Силуане епископе Тарсском, на место которого ариане выбрали из своих, он с глубоким огорчением уведомлял своего друга: «от нас отходит и Тарс, и тем это прискорбнее, что город, который, по своему положению, мог служить к соединению Исаврян, Киликиян, Каппадокиян и Сириян, погиб от безрассудства двух или трёх человек, между тем как вы медлите, советуетесь, смотрите друг на друга»¹⁰⁶.

Среди сих трудов, более епископских, нежели пресвитерских, промысл Божий призвал Василия и к действительному епископскому служению. Евсевий, Архиепископ Кесарийский, после восьмилетнего правления, на руках Василия скончался (в 370 г.). Василий избран на его место. Это совершилось таким образом.

Василий в то же время сделался крайне болен¹⁰⁷, и звал к себе друга своего Григория, чтобы беседовать с ним, как думал он, в последний раз. Григорий немедленно к нему отправился: но на пути узнав, что, по случаю смерти Евсевия, собираются в Кесарию Епископы для избрания ему преемника, нашёл слишком неблаговременным явиться теперь в Кесарии и справедливо опасался подозрений, будто он призван для того, чтобы содействовать избранию своего друга. Ему казалось, что и Василию, по их общим желаниям, надлежало уклониться от сего жребия. Изъяснив всё это в письме к своему другу, он возвратился назад¹⁰⁸.

Между тем и отец Григория, епископ Назианзский, получил от собравшихся в Кесарии Епископов и от клира Кесарийского приглашение прибыть в Кесарию. Но по письму Епископов уже видно было, что это приглашение не происходило от искреннего желания: они опасались влияния всеми уважаемого епископа Назианзского в пользу пресвитера Кесарийского – Василия, с которым издавна Григорий был в дружественных отношениях. Жители Кесарии также колебались в своих видах относительно избрания. Чернь, которой грубые пороки часто обличал Василий, богатые, которых неоднократно укорял он в жестокосердии, люди сильные пред которыми всегда настоял он о правосудии, – все сии люди, к сожалению, имели свои причины не желать, чтобы Василий был епископом.

Не так рассуждал епископ Иазианзский: «я не могу, отвечал он епископам, никого предпочесть честнейшему сыну моему, сопресвитеру Василию. Кого из известных нам найдём опытнее его в жизни, сильнее словом? Кто более его украшен добродетелью во всех отношениях? Укажете на болезнь? но вы избираете не борца, а учителя»¹⁰⁹. В то же время жителям Кесарии, клиру и монахам, знатным лицам и народу, Григорий внушал действовать со всем вниманием, и беспристрастием в столь важном деле, каков выбор Епископа, и особенно для такой Церкви, какова Кесарийская, доселе, при всех волнениях в целом мире, сохраняющая чистоту Православия и благодать единомыслия. В таких же чертах, как и в письме к епископам, он указывал на достоинства Василия, уверяя, что никто крепче не может стоять против распространившихся мнений еретических, как Василий. «Если вы на это согласны, прибавлял Григорий, если наш выбор, как здравомысленный и правильный (потому что мы избираем вместе с Богом), одержит верх: то я с вами есмь и пребуду; скажу более – я уже возлагаю руку и уповаю на Духа. Если же вы соглашаетесь на что либо другое, а не на это, если будете решать такие дела по дружб и родству, и опять рука черни поколеблет строгость правил (как было при избрании скончавшегося Евсевия); то я останусь при себе»¹¹⁰.

Тогда же Григорий приглашал в Кесарию, для участия в сем деле, друга Василиева Евсевия, епископа Самосатского. Не называя избираемого по имени, Григорий писал к нему только: «мы имеем в виду мужа, которого и вы знаете; и я уверен, что если удостоимся получить желаемое, то будем иметь великое дерзновение у Бога, и призвавшему нас народу окажем великое благодеяние»¹¹¹.

Евсевий не замедлил исполнить требование старца¹¹². При всём том недоставало ещё одного голоса в пользу Василия, чтобы желание радеющих о благе Церкви исполнилось. Тогда решился и Григорий отправиться к Кесарию. Удручённого летами и болезнями старца несли на носилках. Но он пренебрегал всё, чтобы докончить только начатое; хотел лучше умереть в пути, нежели допустить, чтобы изза него расстроилось дело. Наконец он достиг Кесарии, пристыдил противников, решил своим голосом избрание Василия, совершил его посвящение, и сам укрепился от Духа, Которым помазал новоизбранного¹¹³. Поистине, это было торжество для столетнего старца, торжество для друга Васильева, для Церкви Кесарийской, для целой Церкви Вселенской!

Здесь мы должны обозреть поприще епископского служения Васильева.

В Каппадокии было более Церквей, нежели в какойлибо другой области¹¹⁴. Василий имел в своей епархии до пятидесяти хорепископов¹¹⁵, которые облегчали надзор и управление сельским духовенством. Но кроме своей епархии, архиепископ Кесарийский, на правах митрополита, управлял и епархиями целой области Каппадокийской¹¹⁶. Сверх того он, как Экзарх северовосточной половины Малой Азии, заведовал многими другими областями, или митрополиями. От него зависели Галатия¹¹⁷, Понт¹¹⁸, малая Армения¹¹⁹; даже и в великой Армении он рукополагал первенствующего епископа¹²⁰. Первые три области Василий по временам обозревал и собирал их Епископов на Соборы. В селениях Каппадокийских встречались ещё язычники из числа идолопоклонников (Магнусен); но приверженность их к своему верованию лишала всякой надежды на их обращение к истинной вере¹²¹.

Помазанный Духом, Св. Архиепископ Кесарийский явил в себе, что он столько же наделён был даром управления (1Кор.12:28), сколько богат был словом премудрости и разума о том же Дусе (ст. 8). Среди самых затруднительных обстоятельств он показывал такую твёрдость, которая свидетельствовала о необыкновенном величии его духа. Предусмотрительная осторожность и обдуманная решительность открывались во всех его распоряжениях. Его решения столько были мудры и справедливы, что становились правилами для окружающих его и для потомства.

Но как не отказывал он нуждающимся в разрешении их недоумений, так и сам не считал для себя унижением входить в совещания о значительных делах с мужами опытными и действующими по Духу Христову. Всему любил он давать свою меру¹²²: но ревность о благе Церкви побуждала его приносить ей всё на жертву, и вся жизнь его, изнурённая болезнями телесными, множеством огорчений душевных и подвигами духовного любомудрия, посвящена была Богу и Его святой Церкви.

По вступлении на престол Кесарийский, одним из первых попечений Василия было привлечь к себе тех епископов, которые не соглашались на его избрание. Это было тем нужнее, что они, выждав, пока удалились из Кесарии Григории Назианзский и Евсевий Самосатский, снова явились в Кесарию, причинили много огорчений новопоставленному архиепископу и произвели разделение в Церкви Каппадокийской¹²³: ибо вредное влияние недоброжелательных людей распространилось на целые города и области. Даже один из родственников Василия, епископ Григорий, не хотел иметь с ним общения¹²⁴. Не зная, чем укорить Св. Василия и оправдать своё неудовольствие на него, одни обвиняли его в чрезмерной строгости в отношении к уклонившимся от Православия, другие называли его слишком снисходительным и неправомыслящим. Первые клеветали на него, будто он и епископа своего Диания, когда тот, по неосторожности, подписал еретическое исповедание веры, предал проклятию. Другие, повидимому, не довольны были его сближением с не соглашавшимися на принятое в Символе Никейском выражение: единосущный, и желали точнее знать его учение о Духе Святом.

Находя своё поведение в отношении к Дианию неукоризненным, Св. Василий с глубокой скорбью услышал от епископа Воспория о клевете ненавистников, раскрыл в письме к нему¹²⁵ всю истину дела, и свидетельствуясь самими клеветниками, что пребыл в общении с Дианием до конца его жизни, требовал от них доказательств на то, где, когда, при ком он проклинал своего Епископа? В другом письме к некоторым инокиням, он изобразил, почему заслуживают некоторого снисхождения люди, не отвергающие учения о единосущии Сына Божия с Отцом, но сомневающиеся в точности выражения; впрочем, при этом он изъяснил также, что не следовать Отцам и их решения не ставить выше собственного мнения – есть дело, достойное осуждения, как дело гордости; показал всю важность сего речения: Единосущный, и кратко раскрыл своё учение о Духе Святом¹²⁶.

Разрушая силой истины сплетения лжи, с благодарностью принимая должные изъявления зависимости от подчинённых епископов¹²⁷ и благожелательные приветствия от посторонних¹²⁸, Василий не хотел, однако же, никого привлекать к себе угодливостью, или какиминибудь поступками неблагородными. Он не хотел действовать хитростью постепенно покорял себе противников своим благорасположением, мудрым управлением, умом и добродетелями¹²⁹. Это в особенности открылось, когда брат его, Григорий, впоследствии епископ Нисский, желая примирить его с дядей, епископом Григорием, доставил Василию письмо, будто бы писанное самим дядей в знак примирения. Василий принял это с великою радостью и показывал письмо своим друзьям. Но вскоре открылось, что письмо это подложное. Василий сильно огорчён был обманом. Не смотря на то, чрез служителя Григорьева доставлено было Василию и другое, потом и третье письмо от имени того же дяди, также подложные. Тогда Василий нашёл нужным с силою изъяснить своему брату, как не пристойны такие меры и как неуместна его простота в таком деле. «Если достоуважаемые епископы, писал он к Григорию, действительно соглашаются принять меня; то им надлежало бы уведомить о назначенном месте и времени и пригласить нас чрез своих людей. Как не отрекаюсь я сблизиться с моим дядей, так не потерплю, чтобы не было к тому приличного приглашения»¹³⁰. Наконец решился Василий написать и к своему дяде, полное любви и готовности к примирению, письмо, в котором, смиренно признавая его немаловременное молчание наказанием за свои грехи, просил возвратить ему свою прежнюю любовь. «Ежели есть какое для меня утешение во Христе, – писал он; ежели есть общение духа; ежели есть милосердие и сострадательность: исполни мою просьбу, окончи этим мои скорби, положи какоенибудь начало делам более отрадным в последствии, сам руководя к лучшему, а не последуя другим в том, в чём не должно. Доколе разделение будет давать место клеветам, дотоле необходимо будут возрастать подозрения всё хуже и хуже. Если и тем (другим епископам) не прилично презирать меня, то всего более – твоей честности. Ибо если я и погрешаю в чём, то буду лучше, когда меня вразумишь: а этому нельзя быть без свидания. Если же я ни в чём не виноват, то за что ненавидеть?.. Итак, своим прибытием, или письмом, или приглашением меня к себе, или каким хочешь способом утешь мою душу»¹³¹. Письмо это не осталось без действия, вызвало благоприятный ответ, повело к сближению сперва с Григорием¹³², потом и с прочими недоброжелателями Василия. «Каждый, говорит Св. Григорий, приносил своё извинение Василию, и сколько прежде оказывал вражды, столько теперь благорасположения и преуспеяния в добродетели, в которой одной и находил для себя самое сильное оправдание»¹³³.

Действительно, добродетели, строгой добродетели требовал от сопастырей ревностный архипастырь Христов. Узнав, что некоторые из епископов берут с рукополагаемых деньги, прикрывая своё беззаконное дело тем, что берут сии деньги после посвящения, a не до посвящения, Василий строго подтвердил об удалении от сего греха, угрожая, в противном случае, удалением от алтаря, на котором должны быть возносимы чистые жертвы чистыми руками¹³⁴. Равным образом Св. Василий старался истребить и другие вкравшиеся беспорядки. Некоторые священники избирали себе в причт, кого хотели, часто людей недостойных, стараясь этим укрыть своих знакомых, или родных, от военной службы; а оттого трудно было выбирать достойных служителей Церкви и для высших степеней. Это происходило от невнимательности хорепископов, которые должны были смотреть за выбором достойных причётников и поверять его правильность. Возобновляя древний порядок, Василий требовал от всех хорепископов, чтобы доставлены были ему списки всех причётников сельских, с показанием, кем кто произведён и какой жизни; притом предписал всех принятых доселе подвергнуть вновь испытанию в рассуждении их достоинства, и недостойных, обратить в число мирян; но и достойных не причислять к клиру без утверждения самого архиепископа¹³⁵. Распоряжения сии показывают, что заботливость архипастыря простиралась на всех, от первого служителя алтаря до последнего. Укажем ещё на третье его распоряжение, относящееся также к началу его правления епископского. Согласно с церковными правилами, подтвердил он лицам духовного звания не иметь при себе посторонних, женщин, под каким бы то ни было предлогом Он писал к семидесятилетнему пресвитеру¹³⁶: «я не думаю, чтобы ты в таких годах жил с женщиной по страсти; и не по какомунибудь беззаконному делу я постановил сие определение, но потому, что научен апостолом не полагать претыкания брату в соблазн» (Рим.14:13). При такой попечительности Василия о клире своей Церкви, духовенство Кесарийское возвысилось до такой степени, что посторонние епископы и города просили у Василия его пресвитеров для своих церквей, или для назначения на кафедры епископские¹³⁷.

Когда внутренние дела Церкви Кесарийской малопомалу начали приходить в порядок, Василий поспешил возобновить свои прежние заботы об умиротворении Церкви Вселенской¹³⁸. Важность сана епископского, значение Кесарийского престола теперь открывали ему более способов и вместе возлагали на него новую обязанность трудиться в сем деле. Гонения на Православных, после того, как Император Валент укротил мятеж, день от дня усиливались и поневоле заставляли их искать посторонней помощи¹³⁹.

Сначала думая ограничиться одними теми средствами, какие открывались для сей цели на Востоке, Св. Василий отнёсся было к своим друзьям при дворе¹⁴⁰, чтобы узнать, нельзя ли чрез них выпросить у Императора свободу заточённым, вероятно, Мелетию и друг. Но те отвечали, что, при настоящем положении дел, надобно благодарить Бога и за то, что состояние Православия ещё не хуже¹⁴¹. Тогда Св. Василий обратил взор свой на западных епископов. Незадолго пред тем они успели низложить сильных защитников арианства: епископов Валента и Урзация (в 568 г.), даже Авксентия, еписк. Медиоланского (в 370 г.). Потому Василий думал, что если западные захотят оказать столько же ревности и в отношении к Церквам восточным, то могут расположить в пользу Православия на Востоке своего Императора и чрез него подействовать на Валента, подобно как прежде (в 348 г.) успели расположить Констанция в пользу Св. Афанасия чрез западного Императора Констанса.

Чтобы привлечь западных епископов к участию в сем деле, Василий нашёл нужным обратиться к Св. Афанасию Александрийскому, которому труды его в пользу Православия приобрели всеобщее уважение, как на Востоке, так и на Западе. Сообщая ему свой план, как сын отцу, архиепископ Кесарийский убедительнейше просил его содействия. «Давно и я, писал Василий, – по своему посредственному разумению дел, вижу, что один остаётся способ помочь нашим Церквам, – соглашение с западными епископами. Если бы они захотели оказать такую же ревность и в отношении к нам, какую явили относительно одного, или двух заражённых лжеучением на Западе; то, может быть, была бы какаянибудь польза для общих дел: поскольку Императоры уважили бы справедливое требование столь многого числа, а за ними беспрекословно последовали бы и народы каждого». «Кто же, – продолжал Василий, – кто же способнее твоего благоразумия привести это в исполнение? Кто проницательнее может видеть нужды Церкви? Кто искуснее может употребить полезные меры? Кто сострадательнее к бедствиям братий? Кто пользуется таким уважением на Западе, как ты досточтимый старец?» Призывая таким образом Св. Афанасия к соучастию, Василий просил его послать от себя на Запад людей сильных в здравом учении, изобразить им бедствия, угнетающие Восток, и наставить, как им действовать.

Что же касается до состояния Антиохийской Церкви, которой паства разделена была между двумя Епископами – Мелетием, находившимся в изгнании, и Павлином, то Василий полагал, что архиепископ Александрийский может и сам собою привести дела её в порядок. «Только нужно, – писал он, – одним оказать снисхождение, других успокоить. Между тем восстановление спокойствия в Антиохии может иметь благоприятное влияние и на дела всего Востока»¹⁴².

Но полагая, что не довольно ещё ясно раскрыл нужды Церкви Антиохийской, Василий вторым письмом с тем же посланным, диаконом Антиохийским Дорофеем, сообщал, что весь Восток желает видеть Мелетия снова управляющим Церковью: потому что он и по вере не укоризнен, и по жизни ни с кем не может быть сравниваем¹⁴³.

Хотя Св. Афанасий и не отрёкся от участия в благотворном предприятии архиепископа Кесарийского, но опытный старец нашёл нужным наперёд удостовериться в общем расположении Восточных Епископов к такому соглашению, которое должно быть основано на единомыслии в вере. Он знал, что и после первого посольства в Рим, когда приступили к рассуждению о Вере, вдруг тридцать четыре епископа провинции Асийской отказались допустить в символе выражение: Единосущный¹⁴⁴. Зная притом расположение западных к совместнику Мелетия, Павлину, Св. Афанасий затруднялся сам собою решить и дело Церкви Антиохийской в пользу Мелетия. Он послал наперёд в Кесарию пресвитера своего Петра, для личного совещания с Василием и для примирения разномыслящих.

С радостью принял Василий доброго посланника. Меры к соглашению прочих епископов по большей части не остались без успеха. Медливших пристать к общему союзу Василий побуждал представлением увеличивающейся опасности их разъединённого положения¹⁴⁵. Восточные епископы требовали только, чтобы западные, для уничтожения всяких сомнений, согласились осудить лжеучение Маркелла, еп. Анкирского, который, хотя и защищал православное учение вместе с Афанасием на Соборе Никейском и сам защищаем был западными от ариан на Соборе Сардикийском, но в последствии своими сочинениями подал повод к обвинению его в Савеллианизме: ибо, по словам Св. Василия, утверждал, что Единородное Слово ни до исхождения Своего из Отца не имело, ни по возвращении к Отцу не имеет ипостасного бытия.

После взаимных совещаний¹⁴⁶, Василий, соображаясь с обстоятельствами, признал за лучшее просить Папу, чтобы он тайно прислал на Восток людей опытных и кротких, для вразумления остающихся упорными, и доставил точные сведения обо всём, что сделано на Западе к уничтожению последствий несчастного Риминского Собора¹⁴⁷. Всё заставляло действовать, как можно, осторожнее: ибо в Кесарии уже явился арианский епископ, славившийся учёностью, Евиппий, и опасались прибытия ещё единомысленных с ним епископов из Армении и Киликии¹⁴⁸.

В то же время Св. Василий просил Афанасия напутствовать отправляемого на Запад диакона Дорофея своими молитвами и письмами, приобщив к нему несколько людей, способных к таким делам, от себя; притом настоятельно объяснял, почему нужно осуждение Маркеллова лжеучения. «Чрез это, – писал он, – здравомыслящие скорее соединятся с твоею святостью, а храмлющие в правой вере пред всеми откроются. Мы будем знать единомысленных с нами»¹⁴⁹.

Между тем, как Василий вступал в сношения с отдалённым Западом для умиротворения Церкви, открылась опасность разделения вблизи его, между самими Православными. Друг истины – Василий готов был положить за неё душу свою; но согласно с учением той же истины, он не считал позволительным самому вызываться на опасности, когда можно было избегать их без вреда для истины. Незадолго пред тем из лжеучения арианского развилось духоборческое, и наглые прения о Божестве Сына Божия заменились не менее жаркими спорами о божестве Духа Святого. Это новое лжеучение разделяли не только все ариане, но и многие из полуариан. Василий в других случаях многократно, – и всенародно и наедине с своими друзьями, исповедовал Духа Святого Богом, принимал на себя страшные заклинания, что если не будет чтить Духа единосущным и равночестным Отцу и Сыну, то да лишён будет Св. Духа. Но теперь, заботясь о присоединении полуариан к православию, почитал за нужное, доказывая из Писания и силою умозаключений, что Дух Святый есть Бог, до времени помедлить употреблением сего речения, прося у самого Духа и у искренних поборников Духа не огорчаться его осмотрительностью. В такой силе он проповедовал в церкви, в праздник Св. Евпсихия (7 Сентября), окружённый арианами (вероятно, Евиппием и его сообщниками). Мудрая осторожность тем более была необходима в сие время, что враги его уже условились, за одно речение о Духе Святом: Бог, изгнать Василия из Кесарии и овладеть его престолом¹⁵⁰. Но эта осторожность не нравилась неумеренным ревнителям Православия. Один из иноков Назианзских, бывший при этой проповеди, возвратившись в свой город, по случаю разговора о Василии и Григории, на пиршестве, начал явно, в присутствии самого Григория, порицать своего Архиепископа за уклончивость, a друга его за потворство. «Пусть превозносят их за другие достоинства, говорил нерассудительный судия, и я о том не спорю; но не уступлю им самого главного. Напрасно хвалят Василия за православие, напрасно и Григория: один предаёт веру своими словами, другой тем, что его держится». Такой резкий и совершенно несправедливый отзыв был принят и прочими собеседниками и даже некоторыми из близких к Василию иноков Назианзских, сколько Григорий ни старался защитить своего друга современными обстоятельствами и ужасными последствиями для Церкви, ежели желания еретиков сбудутся. Смущённый Григорий, которому Василий предоставлял свободнее и открытее защищать истину, сообщая ему о происшествии Назианзском, просил наставления, как ему после того учить о Духе Святом, каких держаться выражений, каких избегать¹⁵¹. Василий с огорчением принял это известие; но не хотел защищаться против клеветы в измене Православию, порицая беспокойного инока за то, что выдумывает, чего не слыхал, и толкует то, чего не понимает; вместо всех наставлений он звал Григория к себе, обещаясь вскоре на самом опыте доказать свою верность истине¹⁵². Но Василия защищал пред иноками Св. Афанасий, как скоро услышал о их неудовольствии на своего архиепископа. «Я уверен, писал он к одному иноку, что Василий кажется немощным для немощных, да немощные приобрящет; и наши возлюбленные братия, смотря на цель его истины и приспособление к обстоятельствам, должны прославлять Господа за то, что Он даровал Каппадокии такого епископа, какого желала бы иметь всякая страна»¹⁵³.

Обстоятельства действительно угрожали Василию ещё большей опасностью. Ждали в Кесарию самого Валента; Евиппий был только предвестником его прибытия. Доходили слухи о бедствиях, понесённых православными в Вифинии и Галатии. Василий готовился самым делом представить клеветникам опровержение против их обвинений в измене православию. Самое меньшее, чего он ожидал себе, – было изгнание и заточение¹⁵⁴.

Приготовляясь к борьбе с врагом сильным, Василий окружал себя людьми, способными противодействовать ему оружием слова и истины. Потому он звал к себе; Григория, которому предлагал старейшинство между пресвитерами и второе место после себя в Кесарии¹⁵⁵. К этому же времени относится и посвящение другого Григория, брата Васильева, в Епископа. И прежде Василий приглашал его к соучастию в трудах епископского служения¹⁵⁶. А теперь настоятельно, против воли его самого, по согласию с прочими епископами, поставил его Пастырем города Ниссы, в Каппадокийской области¹⁵⁷. Сам он прежде наставлял своего брата в предметах спора между еретиками и православными¹⁵⁸: теперь хотел видеть его споборником Православия против еретиков.

Но вероятно, в то самое время, как Василий отлучался из Кесарии для поставления Григория, достигло до него известие о разделении Каппадокии, по гражданскому управлению, на две провинции. Главным городом новоопределённой области назначен был Поданд. Кесария, лишённая прежних выгод, пришла в уныние, опустела. В городе осталось не более трети жителей. Одни должны были ехать в новооткрытый главный город, другие разбежались. Граждане Кесарийские обратились к своему архипастырю, если не за помощью, то, по крайней мере, за утешением. Василий, по долгу пастыря, не отказывался и от ходатайства за рабов, искавших у него покровительства¹⁵⁹: тем менее мог оставить в пренебрежении просьбы своих сограждан и сынов своей Церкви. Он писал с пути и из Кесарии к разным лицам, сильным при Дворе, об отвращении неожиданного бедствия¹⁶⁰. И если не успел чрез них исходатайствовать отмены императорского распоряжения, по крайней мере достиг того, что, вместо незначительного и невыгодного по местоположению Поданда, новое управление переведено в Тиану.

Наконец, в исходе 371 года, прибыл в Кесарию первый сановник Империи, Префект Претории, Модест, которому поручено было – до прибытия Императора расположить Василия к общению с Арианами. Беспрекословный исполнитель самых несправедливых приказаний своего повелителя, низкий ласкатель¹⁶¹, по вере арианин, Модест немедленно приступил к своему делу. Он вызвал к себе Василия, и не удостоив православного архипастыря имени епископа, первый вопрос предложил ему: для чего ты, Василий, противишься Государю, и один из всех остаёшься упорным? Для чего не держишься одной Веры с царём? «Не того требует мой Царь, возразил Василий. Не могу поклониться твари, потому что сам я Божия тварь».

– Что же мы, потвоему? спросил Модест. Или ничего не значим?

«Ты префект, – отвечал Василий, – и притом из знатных, однако же не выше Бога. И для меня важно быть в общении с вами: почему и не так? И вы Божия тварь. Но не важнее чем быть в общении со всяким другим из подчинённых вам». Раздражённый Модест начал угрожать ему различными наказаниями: отнятием имущества, изгнанием, истязанием, смертью. Но неустрашимый Святитель отвечал: «если можешь, угрожай чемнибудь другим: а этого я не страшусь. Кто ничего у себя не имеет, у того нечего описывать; разве, потребуешь и этого волосяного рубища и немногих книг, в которых все мои пожитки. Изгнания – не знаю: потому что не связан никаким местом. И то, на котором теперь живу, не моё, и всякое другое, куда меня ни кинут, будет моё. Лучше же сказать, везде Божие место. А истязания что возьмут, когда нет у меня и тела? Смерть же для меня благодеяние: она скорее препошлёт меня к Богу, для Которого живу и тружусь, для Которого большей частью себя самого я уже умер и к Которому давно поспешаю». Модест приведён был в изумление таким непостижимым для него величием, для которого нет ничего страшного на земле. «Доселе никто так не говорил со мною», – сказал префект Василию. Но смиренный архипастырь, как будто дело шло о чёмнибудь обыкновенном, спокойно отвечал: «может быть, ты не встречался ни с одним епископом»¹⁶². Тогда, переменив оружие, Модест начал склонять его льстивыми словами. «Не почитай за маловажное, – говорил он Василию, – что великий Император хочет соединиться с твоей паствою. Согласись называться и его учителем, и не противься его воле. Он хочет не многого: только чтобы исключено было из Символа слово: Единосущный». «Конечно, отвечал Василий, желание Императора вступить в общение с Церковью весьма важное дело: ибо важно спасение души; но допустить исключение из Символа хотя бы и одного слова, или прибавить чтонибудь к нему, или даже переменить в нём порядок, не как не соглашусь»¹⁶³. После того, отпуская Василия, Модест советовал ему ещё подумать о предложении. Но Василий отвечал: «я и ныне и завтра таков же»¹⁶⁴.

Вероятно, вскоре за тем прибыл в Кесарию Император со своим двором. Модест не замедлил сообщить ему о безуспешности своего предприятия. Но угодливые придворные не теряли ещё надежды победить Василия прениями. Для сего приглашено было множество высших чиновников Двора; избран противником Василию Демосфен, главный повар Императора; явился и Модест. Но противник Василия оказался столько слаб, что и свои не могли приписать ему победы. Нашли нужным прибегнуть к угрозам, ещё более сильным, нежели прежние. Но всё было напрасно¹⁶⁵. Царедворцы советовали Императору употребить против архиепископа Кесарийского открытую силу: но Валент не согласился, и с сего времени искал случая видеться и беседовать с ним, не унижая, впрочем, себя до признания его победы над собою.

Настал праздник Богоявления Господня (372 г.). Император отправился слушать Литургию в православную церковь, где совершал служение Василий¹⁶⁶. Благолепие храма, благочиние священнослужения, благоговение Василия произвели на Валента такое впечатление, какого не испытывал он никогда. Смущение его ещё более увеличилось, когда никто из священников не хотел принять даров, принесённых им алтарю: потому что не знали, примет ли их Василий. Валент едва не упал, и только рука одного из служителей алтаря поддержала его. При этом случае Валент не мог беседовать со Святителем. Для сего посетил он ещё раз церковь Кесарийскую, был приглашён Василием в алтарь, и слышал от него, как говорит свидетель их беседы, Божии глаголы¹⁶⁷.

После сего, казалось бы, надлежало прекратиться всем гонениям против Василия. Он одержал верх над арианами, в виду целой Церкви. Но епископы арианские успели снова овладеть расположением Валента, и он, ещё не выезжая из Кесарии, уже готов был подписать приговор об изгнании Василия; а Василий готовился к отъезду. В эту пору единственный сын Императора Галат вдруг сделался болен горячкой. Император отложил утверждение приговора; занялся болезнью сына. Вскоре она усилилась до такой степени, что напрасны были все пособия человеческие, – ничего не помогали и молебствия его арианских епископов. Тогда Валент невольно признал в сем происшествии действие карающей руки Божией; призвал к себе Василия чрез друзей его, и просил у его веры помощи больному. С пришествием Василия болезнь Галата облегчилась¹⁶⁸.

Подобными обстоятельствами и Модест принуждён был прибегнуть к Василию, и нашёл у него помощь¹⁶⁹. Хотя этот случай не сделал его лучшим для Церкви; но с сего времени мог писать к нему Василий, когда имел нужду ходатайствовать пред ним за других¹⁷⁰.

«Так спасена была Каппадокия, и одна только Каппадокия от общей участи Церквей, говорит Св. Григорий Нисский, и от этих искушений спас её великий наш заступник Василий»¹⁷¹. События Кесарийские, сделав имя Василия славным во всей Империи, имели и другое благоприятное влияние на дела Церкви. С одной стороны предшествовавшая опасность, с другой настоящее торжество Василия приобрели ему новых друзей мира. Некоторые епископы, прежде уклонявшиеся от предпринимаемых сношений с Западом, изъявляли теперь готовность приступить к сему союзу, требуя только того, чтобы наперёд написал к ним Афанасий, посредник мира. Василий немедленно уведомил Св. Афанасия о таком благоприятном расположении умов и просил прислать от себя общее ко всем послание о примирении, обещая не прежде вручить оное ищущим мира, как получив от них взаимный ответ¹⁷², хотя сам ещё не был уверен в успехе своей просьбы.

Вместо ответа получены были от Афанасия письма, присланные к нему с Запада, вследствие сношений Василия с Дамасом. «Что же касается до самого Афанасия, писал Василий к Мелетию, то по моим письмам нельзя было дать движения делу, или сделать что нужно, если он, какимнибудь образом, не получит писем и от вас, прежде уклонявшихся от общения с ним. О нём говорят, что он весьма расположен быть с нами в союзе, но скорбит о том, что и тогда (при Иовиниане в Антиохии) был отпущен без общения, и доселе обещания остаются бесплодными»¹⁷³.

Письма западных епископов также были не удовлетворительны. Сам Дамас и не удостоил Василия ответом. Вместо требуемых епископов прислан был диакон Савин, с письмами от епископов Иллирийских, Италийских и Галльских; к письмам приложено было определение Собора Римского, незадолго пред тем бывшего, которым отвергались все другие символы, кроме православного Никейского¹⁷⁴.

Из всех сих писем Василий видел одно, что нужно самим восточным соборно писать на Запад, и склонял к тому Мелетия¹⁷⁵. Сам же писал к Валериану, епископу Иллирийскому, и к епископам Италийским и Галльским, не считая нужным отдельно писать к Дамасу. A потом, вероятно, по поручению Мелетия, писал к епископам западным и от лица тридцати двух епископов восточных¹⁷⁶, в числе которых встречаются имена Евсевия Самосатскаго, Григория Назианзского, Григория Нисского и нескольких армянских епископов¹⁷⁷.

Весьма трогательно это послание, в котором изображены все скорби Церквей восточных. «И один вздох, – пишут епископы, – облегчает грудь несчастного, и слеза утоляет скорбь. Но нам остаётся ещё утешение – высказать вам наши страдания; нас ещё оживляет надежда – подвигнуть вас на помощь нам, хотя эта надежда, но праведным судам Божиим, доселе ещё не оправдывалась». Умоляя поспешить помощью, страждущие изображают состояние Востока в самых жалких чертах: «не одной Церкви угрожает опасность; не две, не три подверглись этой жестокой буре. Почти от пределов Иллирика до Фиванды злая ересь захватывает всё. От того превращены догматы благочестия, изглажены уставы Церкви. Любоначалие людей, не боящихся Бога, восхищает престолы, и председательство церковное явно предлагается в награду за нечестие. Исчезает честность священническая; оскудели пасущие стадо Господне в ведении, стяжания бедных иждиваются любоначальствующими на собственные прихоти и на дары другим. Исчезла строгость правил, дана широкая свобода грешить. Достигшие начальства по человеческой благосклонности, тою же благосклонностью платят за услугу, позволяя грешащим всё делать к своему удовольствию. Не стало суда праведного; всякий ходит по желанию своего сердца. Развращение не знает пределов; народы вышли из повиновения; Предстоятели не имеют дерзновения. Стяжавшие себе власть чрез человеков сделались рабами оказавших им милость. У некоторых и защищение Православия обратилось в оружие взаимной брани; скрывая свою вражду, они дают ей вид поборничества по благочестию. Другие, избегая обличения в самых постыдных делах, поощряют народ к взаимным ссорам, чтобы общими пороками прикрыть свои. Этим поддерживается непримиримая брань: виновные в делах беззаконных боятся общего мира, чтобы он не открыл их постыдных тайн. Этому смеются неверующие; от того колеблются маловерные; вера стала сомнительной; в умах невежество разливается от того, что искажающие учение злонамеренно подражают истине. Умолкли уста благочестивых; развязан всякой хульный язык; осквернена святыня; здравомыслящие убегают домов молитвенных, как училищ нечестия, и в пустынях со стенаниями и слезами воздевают руки ко Господу, сущему на небесах».

Изобразив так живо состояние Церкви, епископы восточные униженно просили своих собратий западных прислать несколько доверенных людей для составления обще с ними Собора, который бы примирил разномыслящих, утвердил Православие и мог иметь влияние на всех самым большинством голосов¹⁷⁸.

Василий полагал, что всё нужное сделано¹⁷⁹. Письмо это, равно как и прочие, отправлены были с тем же диаконом Савином, который принёс письма с Запада. Но какие были последствия сих сношений? На другой год Василий писал к Евсевию Самосатскому, который наиболее разделял с ним желание умиротворения Церкви: «Пресвитер Евагрий, возвратившись ныне из Рима, требует от нас письма́, которое бы содержало слово в слово то же, что написано у них; а наши принёс к нам назад, потому что они не понравились тамошним слишком строгим епископам; притом он советует отправить посольство из людей стоящих уважения, чтобы таким образом дать благовидный случай к призрению наших Церквей»¹⁸⁰. От чего западные оказали так мало участия в судьбе восточной Церкви, – это объясняет сам же Василий. При возобновлении предпринятого соединения с Западом, когда некоторым хотелось отправить в Рим брата Васильева, Григория Нисского, Василий писал: «человек внимательный к достоинствам других почтит, и дорого будет ценить знакомство с ним (с Григорием); а от свидания человека высокого, превознесённого, сидящего гдето так высоко, что не может слышать говорящих ему истицу с земли (здесь Св. Василий разумеет Папу Дамаса), с таким мужем, которого нрав чужд рабской лести, какая будет польза для общего дела?»¹⁸¹. Из этого видно, что было причиной безуспешности сношений восточных епископов с западными.

В то время, как производились сии сношения, Св. Василий обременён был заботами другого рода. Разделение Каппадокии на две области возбудило желание в епископе главного города второй Каппадокии, Анфиме, отделиться от архиепископа Кесарийского, образовать особый округ управления и быть митрополитом. Правила церковные отнюдь того не требовали, чтобы с разделением провинции разделялась и митрополия. Но в пользу Анфима служили несогласие некоторых епископов Каппадокийских с Василием в вере, умеряемое только тем, что они боялись народа, личное нерасположение их к Василию, питаемое со времени его избрания, и зависть к его достоинствам¹⁸². Это разделение сопряжено было с обыкновенными делами насилия. Властолюбие соединилось в Анфиме с корыстолюбием, хотя и то и другое умел он извинять благовидными причинами. Василий требовал, чтобы древний порядок управления был соблюдаем неизменно: но, не имея никакой подпоры и радея единственно о мире, уступил властолюбию, склоняемый к тому и другом своим Григорием¹⁸³, а между тем старался обратить во благо для своей паствы и самое бедствие тем, что умножил престолы епископские в оставшейся за ним области Каппадокийской. Кроме того, что этим вознаграждалась утрата, понесённая митрополией Кесарийской при уменьшении числа предстоятелей, от умножения пастырей надлежало ожидать большего попечения о пастве. На одну из сих новооткрываемых кафедр – в местечке Сасимы, которое находилось на пределах двух митрополий, Св. Василий вознамерился возвести друга своего, Григория. Оправдывая назначение его на такое незначительное место, Св. Василий писал к другому своему другу, Св. Евсевию, еп. Самосатскому: «ни я желал бы, чтобы брат Григорий управлял Церковью, соответствующею его дарованиям. Но такою была бы вся Церковь под солнцем, воедино собранная. Поскольку же это невозможно, то пусть будет он епископом, не от места получающим честь, но место украшающим собою»¹⁸⁴. Сам Григорий, сколько ни больно было для него сначала покориться сему избранию, сознавал впоследствии, что Василий рассуждал в сем случае выше, нежели почеловечески, и потому решился принести дружбу в жертву духу¹⁸⁵. Действительно, Василий видел нужду употребить некоторое насилие, чтобы открыть Григорию высшее служение, нежели пресвитерское; того требовало благо целой Церкви. Имея это ввиду, он оставил в стороне все прочие человеческие побуждения¹⁸⁶.

Между тем Анфим хотел воспользоваться тем, что Григорий жаловался на это назначение, и привлечь его на свою сторону¹⁸⁷. Но Григорий, вместо того чтобы питать взаимные неудовольствия, принял на себя дело примирителя между самими митрополитами. Он уведомил Василия о желании Анфима окончить дело миром на общем совещании с прочими епископами. Василий и сам не был далёк от примирения¹⁸⁸. Таким образом, не прошло и полугода в этих несогласиях между престолами Кесарийским и Тианским, как они были прекращены соборным рассуждением¹⁸⁹.

Но если любовь крепкая, основанная на искреннем единомыслии в вере и общем стремлении жить только для Бога и его Церкви, может выдержать и тяжкие искушения: то любовь лицемерная человека переменчивого, не дорожащего святостью веры, носящего только наружность строгого благочестия, легко колеблется, без всяких внешних потрясений, от собственной своей слабости. Так было с Евстафием, еп. Севастийским, которого мирские виды склонили перейти от гонимых Православных на сторону господствующих Ариан. Он не был и прежде из числа искренних приверженцев Православия, но умел закрывать все недостатки своего исповедания строгостью внешней жизни. Пред ним открыта была вся душа Василия, как пред искренним другом. Но с изменой Евстафия Православию должны были перемениться и отношения к нему Василия. Эта измена так была неожиданна для Василия, что долго он не хотел верить в её действительность. Первые слухи об этом распространились (в 372 г.) в Армении (малой), где Евстафий основал многие монастыри¹⁹⁰. Особенно вооружён был против него митрополит армянский, Феодот Никопольский, ревностный по Православию, но не всегда умеренный в своей ревности. Василий получил от него приглашение прибыть в Фергам на праздник мучеников, где предполагалось вместе решить, до́лжно ли оставаться в общении с Евстафием. Зная характер Феодота, Василий не хотел туда идти один, но звал с собой епископа Самосатскаго, Евсевия, общего друга своего и Евстафьева¹⁹¹. Но по краткости времени, остававшегося до праздника, не дождавшись ответа от Евсевия, оставил Кесарию с тем, чтобы на пути посетить, самого Евстафия, точнее увериться в его образе, мыслей, и отсюда, смотря по известиям от Евсевия, распорядиться дальнейшим путешествием.

Василий предложил Евстафию обвинения в неправославии, какие приводил Феодот. Оказалось, что слухи не были не основательны. Св. Василию нужно было употребить целые два дня, чтобы привести Евстафия в совершенное единомыслие с собою. Но достигши сего, он уже не считал несправедливым продолжать с ним общение. Оставалось потребовать от него утверждения православного Символа. Василий хотел предоставить общему совещанию с Феодотом, какого именно исповедания требовать от Евстафия.

Между тем Феодот, узнав о сношениях Василия с Евстафием, но не зная цели их, так огорчён был этим, что не хотел более приглашать Василия к предстоявшему празднеству, подозревая его самого в неправильном единомыслии с Евстафием. Так как притом Евсевий отказался идти в Фергам¹⁹², то и Василий на этот раз отложил своё путешествие в Армению, и таким образом с половины пути возвратился в Кесарию¹⁹³.

В это время, чрез военачальника Теренция, который тогда находился с войсками в Армении и с успехом защищал её от Персов¹⁹⁴, Василий получил повеление от Императора устроить дела армянских Церквей вместе с Митрополитом Никопольским Феодотом и дать им епископов¹⁹⁵. Поэтому он снова должен был отправиться в Армению, и прежде всего находил нужным объясниться с митрополитом о своих сношениях с Евстафием и уверить его, что епископ Севастийский во всём с ними единомыслен. Феодот напротив утверждал, что Евстафий, после совещания с Василием, хвалился пред учениками своими, что ни в чём ему не уступил. Оставалось единственное средство для решения спора: предложить Евстафию православный символ для утверждения. Согласившись в этом, Василий и Феодот должны были вместе приступить к исполнению дела, возложенного на них Императором. Но Феодот и после того удалялся общения с Василием, не допускал его даже до общих вечерних и утренних молитв в своём городе Никополе и отказался идти с ним в город Саталу¹⁹⁶, для устроения дел тамошней Церкви¹⁹⁷. Изнурённый отдалённым путешествием, ещё более огорчённый враждой Феодота, Василий принуждён был опять возвратиться в Кесарию без желаемого успеха¹⁹⁸.

В следующем (373) году для Армянской Церкви¹⁹⁹ снова вызвали Василия в Никополь. Это путешествие должно было решить и его отношения к Евстафию. На Соборе Никопольском составлено было исповедание веры, которое должен был подписать Евстафий. Оно содержало в себе, кроме Символа Никейского, дополнительное определение учения церковного о Духе Святом, и прямое осуждение лжеучений Маркелла и Савеллия²⁰⁰. Василий сам принял на себя труд передать его Евстафию для подписания. Евстафий подписал. После того назначено было место и время для нового Собора, на который должен был прийти Евстафий для утверждения взаимного мира со всеми прочими епископами. Но Евстафий не являлся; а сообщники его прямо обвиняли Василия, будто он проповедует новую веру, и ни за что не соглашались допустить своего епископа до общения с ним. Его сторону принял ещё епископ Каставальский Феофил. Василий со стыдом должен был распустить собрание²⁰¹; впрочем, он не терял надежды удержать Евстафия в общении с Церковью, – полагая, что его отчуждение более зависит от учеников его, нежели от него самого, – и готов был пожертвовать своею жизнью, чтобы только потушить пламень вражды.

Но если Василий желал мира, то мира истинного: потому он не был доволен уклончивым ответом Евстафия, присланным к нему чрез Евсевия Самосатскаго. «Если ты, – отвечал Василий на ходатайство Евсевия, – пришлёшь мне прямые ответы (Евстафия) на предложенные вопросы (о Символе Никейском, о Духе Святом): то я виноват во всём; я принимаю на себя вину всего. Тогда требуй от меня доказательств смирения. Если же этого не будет, то прости мне, боголюбезнейший отец, я не могу в лицемерии приступать к жертвеннику Божию»²⁰².

Недолго ожидали прежние друзья Евстафия, чем он покажет себя. Вскоре он удалился в Киликию, где господствовало арианство, и там издал символ, – как говорит Св. Василий, – достойный только Ария, или единомысленного с ним ученика Ариева²⁰³. Между тем, желая показать своим новым единомышленникам, что между им и Василием уже не может быть сближения, послал в Кесарию своего хорепископа с письмом о разрыве общения²⁰⁴. Причиной сего отделения от Василия Евстафий выставлял, будто Василий находится в общении с еретиком Аполлинарием, и приводил в доказательство письмо Васильево к Аполлинарию, писанное назад тому лет двадцать) ещё мирянином к мирянину. Сверх сего обвинял Василия в том, будто он проповедует новое учение о Духе Святом, когда исповедует Его равночестным Отцу и Сыну²⁰⁵. Не довольствуясь сим, Евстафий не только в Каппадокии, но и по всему Понту, Галатии, Вифинии, даже до Геллеспонта распространял враждебные письма, в которых обвинял Василия в таких пороках, каких чужда была его святая душа²⁰⁶.

Первое письмо Евстафия о разрыве мира так глубоко поразило Василия, что он не в состоянии тогда был ничего отвечать, и едва, как писал сам, не сделался человеконенавистником; всякое благорасположение другого казалось ему подозрительным; он не видел ни в ком истиной любви²⁰⁷. Но он не платил врагам своим злом за зло, смиренно принимал всё, как праведный гнев Божий за его Грехи. Всё его мщение состояло в том, что он близким к нему пастырям и инокам объяснил, почему Евстафий обвиняет его в связи с Аполлинарием²⁰⁸. При этом он свидтельствовался Богом, что с Аполлинарием никакой переписки не имел, за исключением одного вышеупомянутого письма, и даже сочинений его никогда не читал. «Тому, кто хочет разорвать дружбу с братом, – писал Василий, – много нужно заботы, много бессонных ночей, много слёз, чтобы испросить у Бога познание истины»²⁰⁹. И Василий свято исполнял сие правило; более двух лет молчал он, не обличая открыто своего прежнего друга, так неверного и дружбе, и истине.

Но если наглые клеветы, казалось, и не могли произвести вредного действия между православными, которым известен был образ мыслей Святителя; нельзя было, по крайней мере, не опасаться влияния лукавых козней на Императора, покровительствовавшего арианам. Св. Василий неоднократно получал известия из Антиохии (где Валент тогда находился), что против него там строятся ковы²¹⁰, что Император то полагал выдать Василия обвинителям, то отменял, или, по крайней мере, отлагал своё определение²¹¹. Предаваясь во всём воле Божией, Василий спокойно ожидал своей участи. Впрочем, злоумышления врагов способствовали расстройству его здоровья, и без того всегда слабого²¹². В половине 373 г. он так сделался болен, что в Каппадокии разнёсся слух о его смерти, и епископы съехались в Кесарию для избрания нового архиепископа²¹³. Эта болезнь, продолжавшаяся более пятидесяти дней, заставила его обратиться к пособиям врачей и пользоваться тёплыми водами²¹⁴.

В то же время Св. Василий получил прискорбное известие о кончине Св. Афанасия Александрийского, который один из немногих умел правильно ценить его, и в котором одном Василий видел надежду к утверждению мира Церковного. За смертью его, к новому огорчению Василия, последовали жестокие гонения против Православных в Александрии. Василий долгом любви считал приветствовать преемника Афанасьева Петра и утешить озлобляемую Церковь Александрийскую посланиями. Он писал, что сам желал бы посетить паству великого Афанасия, но болезнь и опасности со стороны общих врагов, по необходимости, удерживают его в Кесарии²¹⁵.

Теперь Св. Василий остался один попечителем о делах Церкви Антиохийской, которая в одно и то же время страдала от насилия ариан, и от друзей Павлина, покровительствуемого Дамасом.

Пресвитер Евагрий²¹⁶, принёсший с собой вышеупомянутые письма с Запада, друг Иеронима, жившего тогда на Востоке, близ Антиохии²¹⁷, против ожидания Св. Василия, перешёл на сторону Павлина, и даже склонял Василия признать Павлина епископом Антиохийским, отказавшись от Мелетия. Св. Василий, отвечая на это предложение, отклонял от себя всякое подозрение в пристрастии к одной стороне, и в предубеждении против другой; одного требовал он, – чтобы всё устроено было согласно с церковным порядком, по которому Мелетий заслуживал предпочтение пред Павлином; вступиться самому в умиротворение Церкви Антиохийской он считал делом, превышающим его силы и притом не позволительным для него, когда сия Церковь имела своего епископа, строгого в правилах; искать помощи на Западе он находил неудобным и потому, что не видел около себя способных к тому людей²¹⁸. – Между тем Св. Василий убеждал антиохийских христиан стоять твёрдо в Православии против гонителей, и начертал им исповедание, которого они должны держаться в борьбе с еретиками. Это исповедание есть не что иное, как Символ Никейский, с дополнением учения о Духе Святом, против духоборцев²¹⁹.

В начале 374 года Св. Василий понёс ещё утрату: скончался отец друга его, епископ Назианзский Григорий; его добродетели, любовь к Василию, услуги, ему оказанные при возведении на престол, – всё побуждало Василия чтить в нём не только сопастыря, но и отца²²⁰. Василий навестил друга своего и утешил его в скорби.

Утрата следовала за утратой. Вскоре другой соучастник в избрании Василия, его искренний друг и советник во всех делах, Св. Евсевий, епископ Самосатский, по повелению Валента был сослан в заточение.

Упомянём здесь и об огорчении другого рода для Святителя Кесарийского. Одна знатная вдова, преследуемая сильным человеком, который, против воли её, хотел иметь её своей женой, прибегла под защиту Церкви Кесарийской и искала убежища в храме. Напрасно искатель руки её хотел извлечь её отсюда. Епископ Кесарийский, охраняя право священной ограды, отказался выдать её из храма. Тот обратился к своему товарищу по должности, управляющему Понтийским округом²²¹. Заражённый арианством, этот начальник воспользовался настоящим случаем, чтобы отомстить православному епископу за поражение, понесённое его единоверцами. Не принимая никаких оправданий, он, в поругание над Святителем, повелел обыскать его дом, как будто бы в нём скрывалась вдова, и представить самого епископа на суд, не смотря на его сан и на правоту его действования. Василий явился. Судия хотел вынудить его согласие на выдачу несчастной угрозами и наказаниями. Василий не страшился угроз, готов был предать своё тело наказаниям. Но народ, узнав о позоре, какому подвергался епископ, и об опасности, ему предстоящей, восстал на защиту своего архипастыря. Люди всех возрастов, всех сословий собрались на место суда и грозили растерзать беззаконного судию, так что сам Василий должен был ходатайствовать пред раздражённой толпой о его спасении²²².

Такие огорчения, в соединении с постоянными епископскими трудами и частыми путешествиями, естественно, довершали расстройство здоровья Васильева. Едва проходила одна болезнь, как постигала его другая. Так всю зиму 374 года до Пасхи он был болен²²³.

Изредка оживляли изнемогающего архипастыря то посещения друзей Божиих, из далёких стран приходивших видеть его, то их духоносные послания. Так посетил Василия Едесский учитель, Св. Ефрем, в смиренном сане диакона заслуживший высокое титло Отца Церкви не только Сирской, но и Вселенской. Обозрев пустыни Египта, населённые подвижниками, он пришёл и в Кесарию, чтобы насладиться духовной беседой с великим её архипастырем. Дотоле неизвестный Василию, был узнан им по указанию Духа; видел благоустройство Церкви Кесарийской, им управляемой; восхищался его благотворительными учреждениями; и, возвратившись к своим прежним сподвижникам, полный благодатных утешений, прославил Василия похвальным словом²²⁴.

Вскоре после кончины Св. Афанасия, Св. Василий был утешен посланием Асхолия, епископа Солунского, который, конечно, зная дружеские отношения между архиепископами Александрийским и Кесарийским, живо изобразил своё усердие к скончавшемуся великому архипастырю²²⁵. От него же, чрез родственника своего, Юния Сорана, областного начальника на пределах Скифии²²⁶, получил мощи Св. Саввы Готфского, незадолго пред тем скончавшегося мученически от рук своих соотечественников²²⁷. Читая послание Асхолия, в котором живо изображены были подвиги мученика, Св. Василий чувствовал себя как бы перенесённым в первобытные времена Церкви, твёрдой в вере и соединённой любовью; и просил его молиться о возвращении Церкви твёрдости и единомыслия; в то же время благодаря Сорана за его усердный и бесценный дар своему отечеству – Каппадокии, которой Готфы обязаны были и первоначальным знакомством с верой Христианской чрез Евтихия²²⁸.

В 375 году Св. Василий с радостью приветствовал восхождение нового светила на Западе, Св. Амвросия Медиоланского, чудесно избранного из градских правителей в епископа великой Церкви, и вместе, по просьбе его, препроводил в Медиолан мощи Дионисия, еп. Медиоланского, который, во время Констанция, был сослан в заточение в Армению, или Каппадокию, и там скончался²²⁹. Сношения с епископом Медиоланским тем более обещали отрадного в будущем, что, вскоре по вступлении его на престол, Император Валентиниан, по ходатайству Иллирийских епископов, послал и на Восток подтверждение, чтобы все держались исповедания веры, утверждённого Вселенским Собором Никейским, и никто не дерзал злоупотреблять властью и именем Императора против православных²³⁰.

Но всего более Св. Василий находил утешения и подкрепления в дружестве с Св. Амфилохием епископ. Иконийским. Они сблизились между собой ещё до избрания Амфилохия на епископский престол; Василий называл его своим сыном, Амфилохий Василия отцом; архипастырь Кесарийский, зная его добродетели и образованность, обещал себе подпору в нём для Церкви Каппадокийской. Амфилохий, опасаясь возвышения на степень епископа, намеренно уклонился от Василия²³¹, но не избежал определения Божия. Сверх ожидания он избран был епископами смежной области Писидийской в епископа главного города, Иконии (в 374 г.), прославленной проповедью апост. Павла. Возведение Амфилохия в новый сан не расторгло его союза с Кесарией. Паства Кесарийская никого чаще не желала видеть у себя, как Амфилохия²³²; Василий часто приглашал его к праздникам Мучеников Кесарийских, для совещания о какихлибо затруднительных делах, в случае тяжкой болезни²³³, и считая себя близким к смерти, ему поручал Церковь свою²³⁴. Со своей стороны Амфилохий часто испрашивал у Василия наставлений, как по делам управления церковного, так и в спорах с еретиками. Симто сношениям архипастырей Иконийского и Кесарийского мы обязаны не только многими письмами истолковательного и полемического содержания против еретиков²³⁵, но и тремя обширными каноническими посланиями, в которых разрешаются различные недоумения, касающиеся благочиния церковного²³⁶.

По просьбе того же друга Св. Василий написал и целую книгу о Святом Духе. Поводом к сему были следующие обстоятельства. В одно время, совершая молитвы в церкви с народом, Св. Василий в возгласах употреблял иногда такое заключение: слава Отцу с Сыном вкупе со Святым Духом, иногда такое: слава Отцу чрез Сына во Святом Духе. Еретики, пользуясь всяким случаем к клевете на православного учителя, и теперь не только вменяли ему в преступление то, что он пользуется необыкновенными доселе выражениями, но и называли один способ выражения противоречащим другому. Они допускали славословие Святой Троице в последнем его входе, усвояя ему значение, согласное с их нечестивыми мнениями о Сыне и Духе Святом, но отвергали первый образ выражения, потому что в нём ясно показывалась равночестность Лиц Святой Троицы: тогда как Св. Василий оба выражения употреблял в одинаковом значении. Посему Амфилохий просил его, как для вразумления, если можно, заблуждающихся, так и для утверждения православных, подробнее изъяснить равнозначительность обоих видов славословия²³⁷. Исполняя желание Амфилохия, Св. Василий из Св. Писания доказал несправедливость того мнения еретиков, будто выражением: чрез Сына, означается то, что Сын есть только орудие Отца и по природе Своей ниже Отца²³⁸; потом, доказав Божество Святого Духа²³⁹, раскрыл, что с сим учением согласны как выражение: со Святым Духом, так и другое: во Святом Духе²⁴⁰, и защитил первый образ выражения Церковным преданием²⁴¹.

Спор об этом предмете возник в 374 году, вероятно, в праздник Св. Евпсихия. К тому же празднику в следующем году Св. Василий, не смотря на болезни, приготовил свою книгу²⁴². В конце оной Св. Василий изобразил современное состояние Церкви в ужасной картине морского сражения между давними неприятелями, среди бури, во мраке ночи. Верность этой картины подтверждается историей бедствий православных пастырей IV столетия, и в особенности самого Василия, который как прежде непрерывно испытывал огорчения и от еретиков, и от сотрудников своих, так и в то самое время, когда писал это, должен был терпеть клеветы от своего прежнего друга Евстафия, вражду от родных и соотечественников в Неокесарии.

Давно уже Василий с прискорбием замечал охлаждение к нему епископов приморских городов Понтийской области. Спокойные в своём удалении от тех стран, которые наиболее подвергались нападениям еретиков, они не принимали ни какого участия в бедственном положении своего архиепископа. Этого мало. Василий узнал, что ктото успел оклеветать его пред ними, св. архипастырь сам открыл сношение с ними (в 375 г.) и вызывался оправдать себя против всех обвинений, лишь бы ему известно было, кто и в чём его обвиняет; с другой стороны представлял им, как противно духу Евангелия и общему благу – отчуждаться от общения с единомысленными и благорасположенными к ним братиями. Посему предлагал им назначить место, у себя или в его области, где бы могли они свидеться и объясниться²⁴³.

Ещё более огорчало Василия явное нерасположение к нему Неокесарии, главного города Понтийской области, которое тем было чувствительнее, что происходило от влияния епископа Неокесарийского Атарвия, родственника Васильева, склонявшегося к лжеучению Савеллия. Он намеренно уклонялся от всяких сношений с Василием, чтобы не быть обличённым в своём заблуждении; между тем рассевал в народе различные клеветы против Василия; сам неучёный, осуждал его писания, как отзывающиеся языческой мудростью; осуждал его учреждения в Церкви Кесарийской, относящейся до богослужения, и устройство монастырей, как нововведения, старался отчуждить от него друзей его – Мелетия Антиохийского и Анфима Тианского. Св. Василий со всем смирением истинного пастыря писал к пресвитерам Неокесарийским, чтобы они рассмотрели беспристрастно его жизнь, его писания, но не верили одной клевете; свои поступки и учение он отдавал на суд епископов и избранных из клира; между тем в защиту своей веры представлял, что она та же, какую исповедовали блаженная Макрина, Св. Григорий Неокесарийский, и какую исповедуют все страны, состоящие с ним в общении²⁴⁴.

Епископы Понта вняли убеждениям Василия и, после предварительных сношений²⁴⁵, положили собраться на пределах Команских, куда Василию удобно было прийти при обозрении своей епархии.

Но Неокесарийцы молчали. Ревностный архипастырь, заботясь о спасении душ, ему вверенных, почёл за лучшее испытать ещё раз огорчение, нежели оставить начатое дело в пренебрежении. Он снова предостерегал клир Неокесарийский от пагубного лжеучения, тайно рассеваемого Атарвием²⁴⁶. Между тем отправился в назначенное место для Собора, и там мирно окончил дело с Понтийскими епископами, узнав только то, что виновником клеветы против него был Евстафий Севастийский²⁴⁷.

По окончании Собора, для успокоения от трудов, Василий на малое время уклонился в свою любезную пустыню, где провёл он лета юности под руководством своей бабки и где теперь жили иноки под начальством брата его Петра. Это было близ Неокесарии. Едва узнали о том Неокесарийцы, как одни из страха оставили город, другие новыми клеветами хотели очернить ревность святого архипастыря. Но он, с апостольским терпением, перенося все хулы, ещё раз посланием к знатнейшим жителям города старался вразумить их об опасности, какой подвергаются он от лжеучения их епископа, и угрожал объявить об их состоянии прочим Церквам²⁴⁸. Всё было напрасно: ни его смирение, ни кротость увещания, ни справедливые угрозы не произвели действия на упорных; только немногие из жителей Неокесарии изъявили своё благорасположение к нему²⁴⁹.

Едва возвратился Василий в Кесарию, изнурённый отдалённым путешествием в ненастное время года, как здесь встретили его неблагоприятные известия из Антиохии. К нему писали, что враги его, Ариане, успели исходатайствовать у Императора повеление, под предлогом мира, вызвать его ко Двору, и так как от этого нельзя было обещать себе ничего доброго, то советовали Василию предварительно отправиться в Месопотамию, собрать там ревнителей Православия и вместе с ними предстать Императору. Однако же ни то, ни другое, ни желание ариан, ни предположения о путешествии в Антиохию, не исполнились²⁵⁰.

Более заняли внимание архипастыря Кесарийского другие известия, полученные из той же Антиохии от пресвитера Дорофея. Он писал, что в Антиохии получено послание от Римского Папы Дамаса, в котором он признаёт епископом Антиохийским Павлина, а Мелетия, под ложными предлогами, лишает сей чести²⁵¹. Со своей стороны приверженцы Павлина, присовокуплял Дорофей, предлагают защитникам Мелетия исповедание веры, на основании которого готовы вступить с ними в союз, – и в особенности стараются привлечь к себе сильного при дворе Комита (Графа) Теренция, с которым Василий и Мелетий были в дружественных сношениях. Сообщая о сем, Дорофей изъявлял желание и готовность немедленно отправиться в Рим, чтобы там поддержать сторону Мелетия, и приглашал для сего со стороны Василия – брата его, Епископа Нисского, Григория.

Св. Василий поспешил отклонить Теренция от сего союза, не только потому, что этого требовал и долг справедливости в отношении к Мелетию, но и потому, что исповедание веры, предлагаемое со стороны Павлина, заключало в себе некоторые неточные выражения, которые могли ввести к новым недоумениям и спорам. Именно, в символе смешивалось значение слов: οῦσία (существо) и ὑπόστασις (ипостась), и хотя допускалось, что в Божестве три Лица (πρόσωπα), но Божество признавалось единым по ипостаси, что вело к лжеучению Савеллия²⁵². Что же касается до предположения Дорофея снова отправляться в Рим и притом вместе с Григорием, то Св. Василий находил морское путешествие не удобным по времени года, сухопутное – по причине вторжения варваров в Империю; да и самого Григория не признавал способным к успешному окончанию дела, по высокомерию западных²⁵³. Однако не отказался совершенно от сношений с Западом.

Отправив свои письма к антиохийским друзьям, Св. Василий обратил всё внимание на ближайшие к нему дела. Собор Команский раскрыл ему, что Евстафий своими клеветами действует не безуспешно, и что ими увлекаются незнакомые с истинным положением дел. Итак, Св. Василий, в продолжение двух лет не отвечавший на сии клеветы, теперь признал за нужное обнаружить пред всеми свои отношения к Евстафию. Окружным посланием он обнародовал, с чего началось его знакомство с епископом Севастийским, и как они разлучились друг с другом; как недобросовестно обвиняет его в неправославии тот, кто многократно был свидетелем его проповеди, соучастником его бесед о догматах веры; как несправедливо ставит ему в вину изменник Православия сношения с Аполлинарием; как неблагодарно поступает с ним неверный друг, которого он неоднократно защищал от справедливых нареканий в лжеучении, не видя в них прежде ничего, кроме клеветы. Всё это не трудно было Василию подтвердить неопровержимыми доказательствами²⁵⁴.

Такое объяснение тем было нужнее, что прозорливый дух архипастыря Кесарийского уже провидел новые опасности для своей Церкви со стороны Ариан, с которыми сдружился Евстафий²⁵⁵. В Каппадокию назначен был новый наместник Префекта Димосфен, покровитель ариан²⁵⁶. При его содействии собор арианских епископов сперва в Анкире, потом в Ниссе, по ложным доносам осудил и объявил низложенным брата Васильева, Григория Епископа Нисского: так что Василий, при всех усилиях оправдать невинного брата, не имел успеха²⁵⁷. На место Григория ариане возвели такого человека, который готов был служить их нечестивым замыслам²⁵⁸.

На том и другом соборе принимал деятельное участие и Евстафий, хотя ариане ещё и не допускали его до церковного общения с ними²⁵⁹.

Вскоре скончался Епископ Никопольский Феодот, известный ревнитель Православия. Чтобы ариане не успели занять праздного престола в главном городе Армении кем либо из своих, Пимений, епископ Сатальский, всеми мерами старался склонить Евфрония, епископа Колонийского, принять в управление престол Никопольский. Но клир Колонийский не хотел разлучаться со своим пастырем и угрожал передать это дело в руки арианского правительства. Василий, принимая участие в сем споре, по влиянию своему на дела армянской Церкви, убеждал и духовенство, и жителей Колонии покориться церковному избранию их епископа, как определению Духа Святого, посылал к ним письма за письмами и обещался сам посетить их²⁶⁰. Но ариане скорее успели завладеть Никополем, нежели Колония убедилась пожертвовать своим епископом. Епископы арианские, оставив Ниссу, посетив Севастию, где приняты были Евстафием со всей торжественностью и взаимно приняли его в своё общение, отправились вместе с ним в Никополь, где и предоставили ему рукоположить в епископа одного из пресвитеров, Фронтона, согласившегося быть их единомышленником²⁶¹. Клир и народ не принимали епископа от ариан и лучше соглашались совершать своё Богослужение вне города, под открытым небом, нежели изменить Православию. Чтобы привлечь их к себе, Фронтон то показывал желание сблизиться с Православными, то явно преследовал их. Св. Василий, получая сведения обо всех этих происшествиях от самих гонимых, подкреплял их в борьбе с арианством, утешал скорбящих тем, в чём сам всегда находил утешение, припоминал им подвиги отцов их, исповедников и мучеников, предостерегал от козней лжеепископа, растворял с их слезами свои слёзы, писал о них к своим друзьям при дворе. Словом, делал всё, что мог в своём стеснённом положении²⁶².

При такой беззащитности Православия на Востоке, намерение Дорофея – отправиться снова в Рим и искать помощи у западных епископов, казалось, должно было обратить всё внимание архиепископа Кесарийского. Но Св. Василий, помня безуспешность прежних сношений с Западом, не охотно приступал к сему делу. «Если умилостивится над нами Бог, писал он к другу своему Евсевию; то для чего нам другая помощь? Если же продлится гнев Божий; то какой помощи ожидать нам от высокомерия западных? Они не знают истинного положения дел, и не хотят узнать. Я желал бы, – продолжает Василий, – не от лица всех, а частно писать к главе их, – и притом не о делах церковных, а о том, что не до́лжно отягощать и без того угнетённых искушениями, и что не до́лжно почитать достоинством гордость – этот грех, который и один может соделать врагами Богу». Однако же, когда друзья мира положили решительное намерение отправить снова посольство на Запад, то Василий принял на себя снова писать к западным епископам²⁶³. Это было в 376 году. В двух посланиях он живо изобразил бедствия, которые терпит Православие на Востоке, со времени царствования Валента уже тринадцатый год; каких бедствий должно ожидать и впредь от того, что юное поколение воспитывается под руководством нечестивых наставников. Для уврачевания сего зла Василий, как и прежде, просил довести о состоянии восточных Церквей до сведения западного Императора, и если сего нельзя сделать, то, по крайней мере, прислать когонибудь для посещения и утешения скорбящих²⁶⁴.

Судьба Православия на Востоке изображена была так трогательно, мольбы изъяснены так сильно, что письма Василия, против его ожидания, произвели благоприятное действие на западных. Хотя посланные возвратились из Рима одни: но их уверения о благорасположении Западных к своим братиям Восточным были утешительны и для Василия²⁶⁵. На знаем, что заключалось в принесённых из Рима ответных письмах; но из вторичного письма Васильева на Запад можно заключить, что западные, при первом удобном случае, обещали когонибудь прислать для обозрения восточных Церквей²⁶⁶.

В ожидании сего восточные епископы находили нужным объяснить западным, кто главные виновники настоящих смятений на Востоке, и просить, чтобы они, по крайней мере, письменно объявили себя против сих нарушителей мира Церкви. Голос посторонних, согласный с отзывом восточных, должен был иметь более значения, нежели один последний. Посему, вскоре по возвращении из путешествия, Дорофей снова отправлен был в Рим с письмом Василия (в 377 г.). Василий раскрыл, что первой причиной настоящих волнений в Церкви восточной есть Евстафий Севастийский, вначале ученик Ария в Александрин, потом неоднократно переходивший от арианства к Православию, и в последний раз принятый в общение с Православными по письму, принесённому им из Рима от Папы Ливерия. Теперь Церковь Римская, для оправдания себя, должна объявить, на каких условиях он, принят, чтобы видно было, как он злоупотребляет благодеянием, ему оказанным. Вовторых, Св. Василий указывал на Аполлинария, которого сочинения, рассеянные во множестве, заключали в себе много противного истине. Втретьих, он писал о Павлине Антиохийском: «можно ли назвать безукоризненным и его рукоположение, вы сами скажите; но нас огорчает то, что он пристал к учению Маркелла и без рассмотрения принимает в своё общение последователей Маркеллова учения». Главное основание сего обвинения заключалось в том, что Павлин не допускал, как изъяснено было и выше, ипостасного бытия Сына и Духа Святого. Изъяснив сие, Василий просил написать ко всем Церквам восточным: если означенные лжеумствователи исправятся, то могут быть приняты в общение с Церковью; в противном случае должны быть отлучены от неё²⁶⁷.

Дорофей с жаром защищал всё изъяснённое в послании пред Папой Дамасом и находившимся тогда в Риме Петром Александрийским; но если мнение об Евстафии и Аполлинарии и не встретило противоречия со стороны западных, то отзыв о Павлине, которого Церковь Римская поддерживала, не легко мог быть принят на Западе; тем более что, по недостатку строгого различения ипостаси от сущности, и другие западные учители прежде не соглашались признавать Сына и Святого Духа особыми ипостасями, употребляя вместо: ипостаси, слово: лице. Это обвинение Павлина в неправославии было принято с таким негодованием, что сам Мелетий, совместник Павлинов, и Евсевий Самосатский названы были еретиками²⁶⁸. Так не обманулся Св. Василий в бесполезности сношений с Западом, – хотя сначала и открывались благоприятные надежды.

Не обманулся Святитель божий и в уповании своём на милостивое попечение о Церкви Господа Иисуса Христа, к Которому сам непрестанно возносил молитвы и других побуждал молиться о мире Церкви. Вскоре в делах Востока произошёл переворот независимо от влияния западных епископов. Гонитель Православия, Валент, в августе 378 г. погиб на войне; против Готфов, и с ним рушилось господство Ариан. Тогда и на Востоке мог иметь действие незадолго пред тем изданный западным Импер. Грацианом указ в пользу Православия (в мае 378 г.), которым не дозволялось еретикам иметь никаких церковных собраний ни в городах, ни вне городов²⁶⁹. Тогда же дарована была свобода всем исповедникам Православия, заточённым при Валенте, возвратиться в свои города²⁷⁰. Для исполнения сего указа Грациан отправил на Восток особого чиновника Сапора²⁷¹. Таким образом, возвратились на свои кафедры друзья Василия, Мелетий, которого он ещё раз старался оправдать пред Петром Александрийским²⁷², и Евсевий, чудесно сохранённый в стране, наиболее потерпевших от жестокости готфов²⁷³. Ревностные архипастыри немедленно занялись восстановлением Церквей, пострадавших от ариан, возводя испытанных друзей своих на престолы запустевшие²⁷⁴. И Василий, как говорит Григорий, подаёт руку и дух на рукоположение искреннейших своих служителей, чтобы алтарь не был лишён его учеников и помощников в священстве, – но уже почти мёртвый, бездыханный²⁷⁵.

Василию не было и пятидесяти лет, как он воззван был от служения Церкви на земле к Церкви небесной. Болезни от юности, труды учения, подвиги духовного любомудрия, скорби, дела и заботы пастырского служения скоро истощили его телесные силы и повергли его на одр смерти. Желания и мольбы паствы не удержали его на земле; с словами: «в руце Твои предаю дух мой», он отошёл ко Господу²⁷⁶. День погребения Св. Василия вполне обнаружил, как горячо любила его Кесария. При выносе его тела, говорит Св. Григорий, каждый заботился о том, чтобы взяться или за воскрилие риз, или за сень, или за священный одр, или коснуться только его тела (ибо что священнее и чище его тела?), или даже идти подле несущих, или насладиться одним зрением. Наполнены были торжища, переходы, вторые и третьи жилья; тысячи всякого рода и возраста людей, дотоле незнаемых, то предшествовали, то сопровождали, то окружали одр и теснили друг друга. Даже язычники и Иудеи разделяли горесть осиротевшей паствы²⁷⁷. Сам Григорий, по болезни и по другим делам, не мог прибыть в Кесарию к погребению своего друга, и скорбел о том, что не может иметь последнего утешения лобызать священный прах отошедшего ко Господу²⁷⁸. Но, возвратившись из Константинополя, он первым долгом поставил себе почтить память великого Святителя похвальным словом и надгробными стихами²⁷⁹.

Заключим обозрение жизни Св. Василия кратким исчислением его особенных заслуг, оказанных Церкви Христовой. При Великом Афанасии и после него он был средоточием для всех православных пастырей Востока, и своею твёрдостью, своими писаниями, своими неусыпными трудами не дал арианству поглотить малое стадо верных. Он первый признал нужным дополнить в Символе Никейском учение о Духе Святом, и это дополнение на втором Вселенском Соборе (381 г.), согласно с его учением, было сделано. Его правила относительно благочиния церковного были приняты всей Церковью Восточной и Западной. Его Литургия введена во всеобщее употребление на Востоке. Его правила для иноков стали законом для всего монашества Восточного. Он своим примером показал возможность совмещать учёные богословские труды с подвигами иночества, дал правила для воспитания и образования юношества при монастырях, и сам писал наставление, как молодым людям, без вреда для души своей, заниматься произведениями языческих писателей. Он показал пример благотворительных учреждений для нищих и больных в своей богадельне и вместе больнице, которая столько была обширна, что казалась целым городом, и в которой сам он ходил за больными²⁸⁰.

Святая Церковь, прославляя память Св. Василия, достойно почтила его наименованием Великого между прославленными Богом Святителями, и научила нас воспевать ему:

Сущих извык естество, и всех усмотрив нестоятельное, единаго обрел еси непоколеблема, пресущественна суща Содетеля всех: Емуже и паче приложився, не сущих желание отвергл еси.

Всех Святых собрал еси добродетели, Отче наш Василие: Моисееву кротость, и Илиину ревность, Петрово исповедание, Иоанново Богословие, яко Павел вопия не престал еси: кто изнемогает, и аз не изнемогаю? кто соблажняется, и аз не разжизаюся²⁸¹?

Иже тезоименитне наречен быв царствия, егда царское ты священие, Христов язык свят, любомудрием и художеством, Отче, упасл еси: тогда венцем тя украси царствия, Василие, царствующими Царствуяй и всех Господь, Иже Рождшему соединенный, присносущный Сын и собезначальный: егоже моли спасти и просвитити души наша²⁸².

Иметь православную веру есть основание добрых дел. Посему от веры начнётся слово.

Глaва 1. Веруй во Отца и Сына и Святого Духа, Троицу нераздельную и неслиянную, единобожественную, – во Отца нерождённого, Сына рождённого, а не созданного. Духа Святого не рождённого, не созданного, но исходящего; в Троицу, имеющую единую волю, единую славу, единую честь, приемлющую единое поклонение от всей твари, от ангелов и человеков, превечную и бесконечную, пребывающую во веки.

2. Веруй в Сына Божия, воплотившегося истинно и существенно, a не в призраке, соединяющего в Себе два естества: Божество и человечество, совершенного Бога по Божеству, и совершенного человека по вочеловечению.

3. Родившую Его Матерь именуй Богородицей. Она Дева и Матерь; веруй, что Она родила Христа и питала млеком. Дева же Она так, что всегда была и по рождестве пребывает Девой.

4. Кресту Христову покланяйся с верой: ибо на ней соделал Господь спасение всех человеков.

5. Иконам Христа и Пречистой Матери Его и всех святых Его воздавай честь с верою. Как бы к ним самим с любовию говори в молитве.

6. Святых всех, угодивших Богу, моли, как помощников и заступников для притекающих к ним: ибо он получил дерзновение к Богу, как угодные рабы к своему господину.

7. Мощи святых целуй с верою, и воздавай им честь, как достойным чести: потому что они Христа ради пострадали.

8. Тайнам Божиим, телу и крови Христовой веруй, и причащайся со страхом, да будешь причастник небесного царствия Его.

9. Отвергай неверие, и не спрашивай: каким образом хлеб бывает телом и вино кровью? Но слыши, что сказано: для человеков иное невозможно, а для Бога всё возможно.

10. Веруй в воскресение мёртвых и жизнь будущего века, по неложному слову Господню, которое слышишь в Евангельском писании.

11. Помни суд, готовься к ответу, и ожидай воздаяния по делам, и веруй, что это будет, и будет непременно.

12. За тем возлюби Господа Бога твоего всею душою твоею и крепостью. Все твои действия и навыки направляй к тому, чтобы угодить Ему.

13. Ещё – возлюби искреннего твоего, с которым ты в одной купели возродился, то есть всякого христианина, или, лучше сказать, брата. Ибо Господь сказал: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему.

14. Имей всегда в сердце своём страх Божий, и помни, что Бог везде с тобою, на всяком месте, идёшь ли ты или сидишь.

15. Страхом Его, как уздою, воздерживай ум твой. Испытывай себя на всякий час. Поступая без внимания к себе, можешь научиться пустому.

16. Преклоняй голову твою пред всяким, кто старее тебя летами и разумом. Смиренных Господь возвышает.

17. Друзей твоих и равных тебе встречай с любовью; обнимай их и давай им целование, как Елисавета Марии.

18. Тех, которые ниже тебя и меньше возрастом, принимай с любовью, и милуй, и воздохнии о них к Богу, как о новоначавших познавать Бога.

19. Царя бойся всею твоею силою. Страх сей не будет во вред душе твоей: но чрез то лучше научишься бояться Бога.

20. Пренебрежение в отношении к властям есть пренебрежение в отношении к самому Богу, владычествующему над властью земною. Ибо не боящийся видимого владыки как может бояться невидимого Бога?

21. Ученик боится учителева жезла, но ещё более – самого учителя. Так боящийся Бога убоится царя, которым наказываются виновные. Царь есть Божий слуга, для человеков, милостью и наказанием.

22. За тем ради смирения преклоняй голову перед всяким богатым. Это – многоветвистое дерево. Наклонясь, лучше пройдёшь.

23. Получивший власть от царя своего требует от подобных себе уважения, а от низших просит поклона.

24. Ищи простейшего во всём, и в пище, и в одежде. Не стыдись нищеты; потому что бо́льшая часть мира сего в нищете ходит.

25. Не говори: «я сын богатого человека; мне стыдно быть в нищете». Нет на свете богатее Христа, твоего Отца небесного, родившего тебя во святой купели; но и Он ходил в нищете, и не имел, где главу подклонити.

26. Украшай себя правдою. Старайся всякому говорить истину, и не моги устыдиться лица, и сделаться свидетелем в пользу лжи.

27. Наипаче бойся говорить ложь, пред царём: ибо погубить Господь говорящих ложь; но отвечай ему с покорностью и по истине, как самому Богу.

28. Если иногда скажет он тебе чтонибудь не истинное, а ты знаешь истину: смотри, не испытывает ли он тебя, бережёшь ли ты свою душу? Если ты при сем окажешься неверным в слове: то не можешь приобрести его доверия в том, что ты бережёшь его душу, как верный подданный.

29. Если скажешь правду, и тем подвергнешь себя чьемунибудь гневу: не скорби о том, но иначе утишай себя словами Господа: блажени изгнани правды ради, яко тех есть царство небесное.

30. Будь кроток со всяким, с высшим тебя и с низшим. Ибо это будет лицемерная кротость, когда кто уклончив пред высшими, a низших оскорбляет.

31. Кроткая поступь, кроткое сидение, кроткий взгляд, кроткое слово, – всё кроткое у тебя да будет. Сим покажешь, что ты истинный христианин.

32. Кротость же состоит в том, чтобы не досадить никому ни словом, ни делом, ни приказанием, но чтобы обращением своим усладить сердце всякого.

33. Постоянно отвлекай ум свой от суетных мыслей, и возводи горе к Богу. Чрез сие ты вступаешь на путь подвига, и освобождаешь душу от расслабления.

34. Неудивительно, что природа человека ниспадает в земное; удивительно то, что он, падши, не хочет встать. Кто сбился с пути, не старается ли опять найти его? Так и ты: если нынешний день расслаблен безнадёжностью, завтрашний посвяти на подвиги.

35. Ни в каком деле не ищи земной славы: ибо земная слава угасает для того, кто любит её. На время, подобно как бурный ветер, она дышит на человека; и, отняв у него плод добрых дел его, вскоре; удаляется, посмеявшись его неразумию.

36. Тогда как приближаются блага вечные, дары всеблагого Бога, неблагоразумно не подождать их с терпением и верою, утешаться же только земными и пристращаться к ним, как будто бы мы не верили воскресению.

37. Если бы слава сего мира близка была к славе небесной: то сыны мира не распяли бы Господа славы. Какой раб без опасения будет жить в том доме, в котором не приняли господина его?

38. Люби великодушно переносить незаслуженное бесчестие; прими оное, как чашу полыни. Хотя оно и странам тебе кажется: но послужит для прогнания греховного недуга. Грех входит услаждением, а горечью изгоняется.

39. Желающий вечных радостей мало вкушает земных, всегда помышляя о своём исходе из временной жизни. Поношение от людей не беспокоит его: ибо и Господь, пришед в мир, претерпел бесчестие от своего раба.

40. Кто хочет быть славным в сем мире, тот не терпит бесчестия; но кто держится веры, тот любит не быть в славе, помышляя о сказанном от Господа: како может веровати славу от человек приемлющий, славы же от Единородного не ищущий?

41. Люби алчбу и жажду Христа ради. Поколику усмиряешь тело, потолику благодетельствуешь душе. Ибо воздающий суд по делам, словам и помышлениям, воздаст добром и за малое, что для Него претерпим с радостью.

42. Если хочешь ликовать вместе с умученными за Христа: то предай тело твоё посту, волю отдай на попрание пред волею Божией, утробу на алчбу, сердце на крепость, кровь на пролитие, если не на внешнее, то на внутреннее, то есть иссуши её сухоядением, да примешь обещанные блага.

43. Ты знаешь, что кто зовёт к себе царя, тот очищает свою палату. Так и ты, если хочешь принять в дом свой Царя небесного, ради просвещения души твоей; очисти тело постом, истощи жаждою, укрась душу смирением и наполни благоуханною молитвою.

44. Не оставляй молитвы, как духовной пищи. Ибо как тело, лишаемое пищи, ослабевает, так и душа, лишаемая молитвенной пищи, приближается к расслаблению и мысленной смерти.

45. В храмине светло бывает от свечи: так во внутреннем чувстве; бывает светло от молитвенного размышления. Как ясен бывает свет свечи, когда нет никакой примеси: так светла бывает молитва, когда не примешиваются к ней земные помыслы.

46. Береги свечу от ветра, а молитву от лености. Укрась её, как невесту, бдением, трудом и терпением, дабы она угодна была Царю небесному.

47. Предай хотение своё Богу, Который знает всё, прежде нежели человек родился. И не проси, чтобы всё было по твоей воле; ибо ни один человек не знает, что ему полезно; но говори Богу: да будет воля Твоя! Ибо Он всё творит на пользу нам, чего мы, плотские люди, не ведаем.

48. Восстенай, как мытарь; прибегни, как блудный сын; умились, как Ахаав; прослезись, как блудница; вопий, как Хананея; предстой, как вдовица; молись, как Езекия; смирись, как Манассия: если таким образом будешь молиться, то всеблагий Господь примет молитву твою, как мать младенца.

49. Найди тайное место, сядь тихо, приведи себе на память грехи твои и удаление от царства небесного, и умились сердцем и взором, и, преклонив голову, скажи со стенанием: горе мне, яко пришельствие моё продолжится! – Кто даст главе моей воду, и очам моим источник слёз? – Увы мне; ибо близко день Господень!

50. Нет у тебя слёз? не отчаивайся, но вздыхай часто и тяжко от всего сердца. Слёзы суть дар Божий; малопомалу воздыханием и умилением ты испросишь их у Бога. Ибо написано: ищай обрящет, просяй приемлет, и толкущему отверзается.

51. Получив слёзы, храни их всею твоею силою: берегись объядения и пьянства, наипаче же осуждения всякого человека. Зазирай своему делу, а человека, которого создал Бог, не суди.

52. Если видишь кого согрешающего, то и своим глазам не верь; ибо и они неверны. В раю прежде всего соблазнились очи, и наше падение произошло от воззрения.

53. Безгрешному прилично судить грехи: но кто без греха, кроме одного Бога? Он один неизмерим, и Ему единому подобает судить подлежащих мере.

54. Кто имеет на своём боку язву, полную гноя, тот не станет гнушаться чужой нечистотой. Помышляющий всегда о множестве своих грехов никогда не захочет из соблазнов другого сделать предмет для своего разговора.

55. Судить человека соблазнившегося есть знак гордости и самомнения; а гордым Бог противится. Напротив, кто всякий час готовится дать ответ о своих грехах, тот не скоро поднимет голову, чтобы рассматривать чужие преткновения.

56. Не будь горд, чтобы не стал величаться гроб, когда он заключит в себе твою гордость. Убогий будет отдыхать в полдень на гробе твоём, и никакого вреда от того не получит.

57. Червь низок и худ, а ты славен и горд. Но если ты разумен, то уничижи сам свою гордость, помышляя, что твоя крепость и сила будет пищей червей!

58. Помяни древних, отличавшихся храбростью, богатством, силой и славой, которые теперь впали в неизвестность и забыты. Напротив того, незнатные и убогие в сем мире, но заботившиеся о душе своей, прославлены на небесах, и на земле восхваляются и призываются на помощь.

59. Когда видишь, что несут мёртвого, пожалей о нём, как о своём собственном естестве, и проводи его до могилы. Двоякую пользу получишь ты от его смерти: вспомнишь свою кончину, и смиришься. Помилуй тело его, и предай оное гробу: и сам помилован будешь.

60. Больного посети, и принеси ему, чего он желает вкусить; сам послужи ему, как своему сроднику, зная, что и ты также постраждешь.

61. Когда иной тяжко стонет от болезни: пролей с ним и ты слёзы сострадания и воздохни к Богу о мучительном его состоянии. Если случится тут врач: дай ему плату за исцеление болящего.

62. Ежели же больной умрёт: ты своими руками закрой ему глаза, сомкни уста, и омой его своими руками; о душе его помолись Богу от всего сердца. Если он беден, постарайся похоронить его, как до́лжно.

63. Весьма споспешествует покаянию и слезам посещение умирающих. Ибо кто не придёт в умиление, когда видит естество своё, входящее во гроб, и имя человека угасающее, славу его и богатство сходящие во мрак?

64. Если ты имеешь доступ к царю и властям: попечалься пред ними об обиженном от сильного. До пота поборай по сироте, да вменит Господь каплю пота твоего наравне с кровью мучеников.

65. Если ты неизвестен царю: то попечалься о бедном пред теми, которые имеют доступ к царю; и Господь вменит тебе это так же, как первое.

66. Приклони ухо твоё просящему и обнищавшему в жизни; наполни твоим изобилием недостаточествующую нищету его.

67. Обрати взор сострадания на сидящего в наготе и дрожащего зимою от стужи: не откажись прикрыть соестественного тебе одеждою, которая у тебя лежит: и Господь воздаст тебе сторицею, и даст вечную жизнь.

68. Простри руку к скитающемуся по улицам, и введи его в жилище твоё; раздели с ним хлеб твой и чашу воды или другое питьё, какое дал тебе Бог.

69. Введи странного в дом, и бескровного под кров твой, измокшего осуши, озябшего согрей, омой нечистоту тела его: ибо он убог и достоин сожаления.

70. По повелению Господню, посети заключённых в темнице, посмотри на их бедствия и страдания, воздохни о них и скажи: горе мне! сии страждут за одно согрешение, а я всякий час согрешаю пред Владыкою моим, Христом, и живу в удовольствиях.

71. Если видишь, что ктонибудь из них страждет по клевете: помоги ему Христа ради, и открой истину тому, пред кем он оклеветан. Для находящихся при царе и при вельможах нет ближайшего спасительного дела, как избавлять обидимых.

72. Когда ты сидишь за столом, наполненным различными яствами: вспомни, что иной ест в это время сухой хлеб, и не может воды принести по болезни.

73. Насыщая тело твоё, часть от трапезы твоей удели душе твоей: ибо она превосходнее тела. Эту часть, отделённую для души, отдай на сохранение нищим: ты получишь её готовой во время исхода твоего, когда будешь нуждаться в милости и помощи Божией.

74. Услаждая себя приятными напитками, вспомни, что в это время какойнибудь нищий пьёт тёплую воду, согревшуюся от солнца, и притом смешанную с пылью.

75. Имея богатство и обилие земных благ, всегда помни слова Авраама, сказанные богатому: восприял еси благая в животе твоем, якоже и убогий злая; темже он веселится, ты же страждеши.

76. Когда лежишь на мягкой постели, и свободно протягиваешься: вспомни, что иной лежит на голой земле, под одним рубищем, и не смеет протянуть ноги от болезни и холода.

77. Лёжа в храмине под твёрдою кровлею, и слыша множество звуков от падающего дождя, подумай о бедных, которые в это время лежат под дождём, как стрелами пронзаемые каплями дождя, а другие, не могши уснуть, сидят, потому что под них подошла вода.

78. Когда во время зимы сидишь ты в тёплой горнице, и без боязни открываешь тело твоё: воздохни, помыслив о нищих, как они в это время кряхтят при малом огне, дрожат, и только причиняют глазам своим больший вред от дыма; согревают только руки, а плечи и всё тело их мёрзнут от стужи.

79. Стремись к духовному; о духовном помышляй, а не о земном, зная, что по нетленной одежде крещения все равны, и убогие и богатые. Итак, смотри, чтобы, мысля по земному, не презрел ты убогого за то только, что он неодинаково с тобою одет тленною одеждою.

80. Когда церковь Божия зовёт тебя на молитву: оставь земное дело, какое бы то ни было; иди на духовную трапезу с поспешностью, как Пётр и Иоанн ко гробу Господню.

81. Идя во святой храм, подумай, не прогневал ли ты кого в какомнибудь деле, и всячески постарайся разогнать облако гнева, чтобы благодать молитвенная, как солнце, осветила твою душу.

82. Мрачное облако закрывает красоту солнца: так и гневное расположение духа губит красоту молитвы.

83. Вступив в церковные двери, мыслью пройди в самые врата небесные, и во всё время таинственной службы стой с благоговением и страхом. На совершаемое с верою взирай очами телесными и душевными: таким образом и ты от земных мыслей перейдёшь к небесным.

84. Когда видишь честные и освящённые дары, приносимые Богу в жертву о всех: тогда ты, воздев руки на небо, благодарным духом воззови с верою: слава Твоему человеколюбному смотрению, Спасе всего мира, Христе Боже!

85. Повсечасно размышляй о частых согрешениях своих и о бесконечной любви Божией к роду человеческому, и до последнего издыхания располагай себя к покаянию.

86. Итак, предвари лицо Его исповеданием; приди, поспеши, припади пред Господом, и восплачься пред Творцом твоим; призывай милость Его, проси щедрот Его, пока ещё смерть не предупредила тебя.

87. Не говори: «я много согрешил, много сделал беззаконий, и потому не имею дерзновения припасть к Богу». Не отчаивайся: только не умножай грехов отныне, и, с помощью Всемилостивого, не будешь постыжден.

88. Ибо не лжив Тот, Который сказал: грядущаго ко Мне не изжену вон; и ещё: обратитеся ко Мне, и изцелю вы, яко не хощу смерти грешника. Итак, дерзай и веруй, что как сам, Он чист есть, то и приближающегося к Нему очистит.

89. Если хочешь совершить истинное покаяние: то покажи оное делом. Если каешься в гордости, покажи смирение; если в пьянстве, покажи пост; если в любодеянии, покажи чистоту. Ибо сказано: уклонися от зла, и сотвори благо.

90. Только не косни в тиши; греховной, чтобы тебе внезапно не погрязнуть в ней. Ибо вздохнёшь, и не будет слушающего тебя, когда Ангел Господень предстанет глазам твоим, враги же твои, как облако, покроют тебя.

91. Подумай о душе твоей: она у тебя одна; одно и время жизни; конец же неизвестен; воздушная пучина непроходима и полна твоими врагами; нет помогающего тебе, кроме веры и добрых дел; об них постарайся всею твоею силою.

92. Вступи на стезю добродетели, и иди скоро, чтобы не застиг тебя вечер; поспешай ко вратам небесного града; не уклонись ни направо, ни налево, чтобы не заблудиться и не упасть в пропасть мучения.

93. Со всяким благоговением подклоняй главу твою епископам, пастырям Христова стада словесных овец, и дастся тебе благословение Божие.

94. Пресвитеров, иереев Христовых, предстоящих тайной трапезе Его, всякою честью почти; и с любовью послушай их, когда они учат тебя заповедям Христовым.

95. Отдавай также достодолжную честь диаконам, иподиаконам и чтецам, как служителям Божиим; и никого из них не оскорбляй.

96. Ибо если ты со страхом почитаешь тех, которые предстоят царю земному, и боишься даже словом поперечить им: то как думаешь, о служителях Царя небесного?

97. Посещай монастыри и дома святых, рассматривай их жизнь, порядок и устройство. Узнав образ их жизни, осудишь свою жизнь, и оттоле начнёшь своё исправление.

98. Не поленись пойти к живущим в глубоком уединении; взыщи их благословения и молитвы; если имеешь что для потребности тела, отнеси им: и получишь душевную пользу.

99. Не пройди мимо всякого монаха, не поклонясь; ибо если ты кланяешься и оказываешь уважение только тем из них, которые знакомы тебе; то ты делаешь это по дружбе, а не из уважения к образу, который они носят.

В довершение же всего сказанного:

100. Возлюби Господа от всей души, и страх Его да пребывает в сердце твоём. Будь справедлив, истинен, смирен. Имей очи поникшие долу, а ум простирай к небу. Умилен будь пред Богом и приветлив перед людьми. Будь утешитель печальных, в напастях и нищете терпелив, щедр, милостив, питатель нищих и странноприимец. Будь скорбен о грехе, радостен о Боге. Сноси алчбу и жажду. Будь кроток, не славолюбив, не златолюбив, дружелюбен, нелицемерен, не горд. Бойся Царя; будь готов исполнять его повеления. В ответах будь приятен; молись часто; подвизайся разумно для Бога; не осуждай никакого человека; будь поборником обо всех обидимых: и будешь таким образом чадо евангелия, сын воскресения, наследник жизни о Христе Иисусе, Господе нашем, Ему же слава и держава, честь и поклонение с Отцом и с Пресвятым Духом, и ныне и присно и во веки веков, аминь.

Блажени милостивии: яко тии помиловани будут. (Мф.5:7).

Мысль о милосердии естественно представляется душе там, где она осуществлена в деле, и является даже взору.

Царское милосердие воздвигло и наполнило сей пространный дом, и поддерживает его в благоустройстве. Царское милосердие, вместе с благочестием, создало сей храм, и постоянно даст ему средства сохранять свой чин и благолепие, подобающее святыне. Царское милосердие взыскало сих вдовиц, призрело, успокоило; и, не довольствуясь непрерывными делами милосердия над ними, производит, так сказать, второе поколение дел милосердия чрез них, образуя избираемых из среды их, и употребляя для человеколюбивого и благочестивого попечения о болящих.

При сих видах какое сердце не умягчится? Кто не благословит, вопервых, венценосного милосердия, и потом всякого милосердия? Кто не пожелает милосердым всякого блага?

Будем же довольны! Милосердым обещается не только благо, но и блаженство. Истина непреложная обещает сие. Блажени милостивии, глаголет Господь.

Найдя таким образом утешение в изречении, которое произнесено для наставления, не оставим оного без употребления и в отношении к наставлению.

Как приятно небесный Учитель преподаёт начатки Своего учения! Не стесняет свободы ученика строгим повелением. Не устрашает угрозами. Не ведёт темными стезями умствования. Указует то, чего все ищут, – блаженство; потом указует путь к блаженству – в добродетели милосердия; и предоставляет тебе самому решить: что тебе делать. Неужели ты не пожелаешь блаженства? А если желаешь блаженства: то неужели откажешься вступить на путь блаженства, посредством добродетели милосердия?

Если бы остановило тебя недоумение, каким образом сей путь может привести тебя к сей цели, какое может быть отношение между милосердием твоим к другому, и между блаженством твоим собственным; разрешение сего недоумения уже приготовил небесный Учитель, дополнив Своё изречение: блажени милостивии, яко тии помиловани будут.

От кого помилование обещает Господь милостивым? От человеков ли?

Случается, что сделавший дело милосердия для другого сам встречает нужду в милосердии другого: и верное в правде и милости Провидение Божие награждает милосердие человеческое другим человеческим же милосердием. Но сего не довольно, чтобы сделать милостивого блаженным. Сие последнее может сделать только Божие милосердие: и точно, милосердие Божие для сего нужно.

Если человека рассматривать, как тварь: Что значит он вне Божия сотворения и хранения?

Ничто. Как его ничтожество не имеет никакого права на бытие: так и его бытие не имеет никакого права на блаженство. Только по благости Божией человек существует: только по милосердию Божию он может быть блажен.

Если же сверх сего принять в рассуждение, что нынешний человек есть сын Адама, согрешившего, повинного, осуждённого; что все мы рождаемся во грехах, и что, по слову праведного Иова, никтоже чист от скверны греха, аще и един день житие его на земли (Иов.14:4–5): то нельзя не заключить, что не только мы не имеем права на блаженство, но что вечное Правосудие имеет на нас право к наказанию; и следственно, чтобы открыть нам путь к блаженству, для сего нужно не просто милосердие, которое милует и ущедряет ничтожных и неимущих, но именно помилование, которое щадит виновных.

Человек, никогда не безгрешный, и, если ты не ожесточён и не бесчувствен, всегда больше или меньше уязвляемый печалью греха! Утешься. Тебе предлагается помилование. Грешник, никогда не блаженный! Возрадуйся. Тебе предлагается блаженство. Возьмись за руководительную нить, которая должна привести тебя к помилованию и к блаженству. Сия руководительная нить есть милосердие. Блажени милостивии, яко тии помиловани будут.

Позволишь ли себе ещё недоумевать, каким образом к твоему помилованию, или освобождению от греха, может послужить твоё милосердие к другому?

Познай себя несколько глубже. Свойство греха есть уклонять душу от Бога, как истинного всеобщего средоточия и полноты, образовать для неё ложное средоточие в её самости, заключать её во тьме чувственности, в грубости вещества, и все вещи к ней посредством самолюбия, самочестия, своекорыстия, самоугодия и самоуслаждения. В сем положении душа не приемлет света милующей благодати, подобно как света солнечного не приемлет заключённая отовсюду храмина. Если отворишь дверь или окно, хотя бы то было не ради солнца, a по другой причине: ты откроешь тем не менее вход солнечному свету. Так, если движением противоположным самолюбию, самочестию, своекорыстию, самоугодию, самоуслаждению, снисхождением к уничижённому, состраданием к бедствующему, желанием утешить его и помочь ему, отверзешь свою душу: то хотя ты отверзаешь ее человеку, тем не менее она отверзается неприметно и для Бога, источника любви и милосердия. Свет милующей благодати входит, и помилование начинается.

Впрочем, кто может достаточно изъяснить действие милующей благодати Божией, которая, как всё Божие, непостижима? И нужно ли сего требовать? Когда милосердый Заимодавец обещает тебе простить тьму талантов долга, с условием, чтобы ты простил своему должнику сто пенязей, или дал несколько пенязей неодолжившему тебя: надобно ли останавливаться и разыскивать, для чего нужно сие условие? Не благоразумие ли поспешить оказать малую милость, чтобы воспользоваться милостью великою? Когда врач даёт тебе целебное предписание: надобно ли тебе входить в тонкое исследование способа, каким действовать будет врачевство? Сие исследование, по всему вероятию, не удовлетворило бы тебя, и остановило бы врачевание. Исполни с доверием предписание знающего: и получишь здравие, и силу врачевства опытно узнаешь. Господь и Судия неба и земли обещает тебе Свою великую милость с условием твоей малой милости ближнему: не испытуй тайн Его милосердия; поспешай, и верно твори дела возможной тебе малой милости, и уповай на Его милость великую. Врач небесный даёт тебе не трудное врачебное предписание, не кровь избыточествующую или неправильно движимую из тела твоего источить хочет, но избыток твоего внешнего достояния, тлеющий без движения, или в суетном употреблении погибающий, хочет привести в полезное движение, обратить чрез тебя в пользу других членов единого человечества, и тем уврачевать твою душу, чтобы она не болела грехом, чтобы она не была жёстка, темна, мертва без любви, потому что не любяй брата пребывает в смерти (1Ин.3:14). Здесь ли недоумевать? Здесь ли останавливаться? Здесь ли откладывать? Поспешай, пока есть время милости или милования, пока не настало время неумытного суда; буди милостив; твори дела человеколюбия, какие можешь: и помилован будешь, и блажен будешь. Блажени милостивии, яко тии помиловани будут. Аминь.

Не мнози учители бывайте, братие моя, ведяще, яко большее осуждение приимем: много бо согрешаем вси. (Иак.3:1)

К единому от богопросвещённых учителей Церкви российской, уже несколько веков безмолвствующему и покоящемуся, собралось ныне здесь множество учеников. Или он, и безмолвствуя, ещё учит, и, покоясь, ещё действует? Поистине, и теперь учит он вере и жизни, сильнее слова, примером веры, Богом оправданной, и жизни, Богом прославленной. И теперь действует он для нас, пред Богом, своими о нас молитвами, а пред нами, благодатным дарованием, по которому в самом теле его, как в чистом сосуде духа, вместо обыкновенных человеческих немощей, имеем мы открытые святые мощи, – возвышенные силы, которые, подобно вещественному благоуханию, простирают сокровенное действие на чувство веры, возвышают наши собственные силы, и производят благотворные перемены.

Итак, не напрасно, братия и соученики, собрались мы почтить учителя. Но если праведно чтить избранного евангельского учителя: то праведно и то, чтобы чтить вообще достоинство евангельского учителя. Чтить учителя, и не чтить учительства, была бы несообразность. Таким образом, чрез самое настоящее собрание наше, мы для себя изрекаем обязанность чтить достоинство евангельского учителя.

Один из способов сего почтения указует нам Святой Апостол Иаков, когда говорит: не мнози учители бывайте.

Если ты уважаешь власть: то не дерзнёшь произвольно принять её на себя, или вмешиваться в дела её; напротив того, со всякою готовностью исполнять будешь обязанности подчинённого. Подобно сему, если ты чтишь достоинство учителя, установленное в Церкви Христовой: то не должен ты произвольно вступать на место учительское, или прибегать к учителям, которых никто не поставил, и к пророкам, которых Бог не посылал; но должен в кротости и послушании проходить звание ученика евангельского, под руководством поставленных от Бога и Церкви учителей. Страшись быть учителем и сам для себя, а тем более, без высшего призвания, учить других, или переучивать учителей, от Бога и Церкви поставленных. Не мнози учители бывайте. Наставление, может быть, более нужное для многих, нежели как с первого взгляда кажется.

Страсть быть и слыть учителями была господствующая в иудейских книжниках и фарисеях. Они, как обличает Господь наш, любят зватися от человек: учителю, учителю (Мф.23:7). Против сей страсти Иисус глагола к народом и учеником Своим, то есть ко всем Своим последователям: вы же не нарицайтеся учители: един бо есть ваш Учитель, Христос, еси же вы братия есте (Мф.23:8). Заповедь строгая, сколь высоко возносящая звание учителя в лице Христа, столь же неудобосообщимым делающая оное для христиан.

Однако видим, что и в христианской Церкви некоторые называются учителями. Ап. Павел и сам себя называет учителем языков, и вообще сказует, что положи Бог в Церкви первее Апостолов, второе Пророков, третие учителей (1Кор.12:28). Как же согласить сие с заповедью Господнею? Нетрудно, если точнее придержимся силы слов Апостольских и Христовых.

Богодухновенный Апостол, без сомнения, не погрешает, когда свидетельствует, что Бог положил в Церкви учителей. Он свидетельствует об истине, когда говорит: поставлен бых аз проповедник и Апостол, истину глаголю о Христе, не лгу, учитель якыков в вере и истине (1Тим.2:7). Но и Господь не служение учительское отвергает; ибо не говорит: да не будет учителей. Это даже невозможно; потому что, когда есть ученики, то по необходимости должны быть и учители; и как все христиане суть ученики, и вначале не иначе назывались, как учениками, то по необходимости должны быть и учители христианские, и особенно после того, как единый Учитель вознёсся на небо.

Не нарицайтеся, глаголет, учители: един бо есть ваш Учитель, Христос. Для Себя ли ревнует Он о имени учителей? Конечно, нет. Ибо Он превыше всякого имени. Но ваше мудрование смиряет, превозношение низлагает, дерзость обуздывает, своеволие отсекает, осуждает и запрещает самопоставленное и самоназванное учительство. Не нарицайтеся учители; не восхищайте сего звания сами себе; не вызывайтесь учить, когда вы не призываетесь к сему. А если и будете к сему призваны; если Бог поставит, если священный закон наречёт вас учителями: и тогда не возноситесь званием, которое только по дару и по причастию вам принадлежит, поскольку первоначально и существенно един есть ваш Учитель, Христос. Почитайте себя не более, как братиями тех, которые называют вас учителями, будьте слуги, а не властители учения и учеников; болий в вас да будет вам слуга (Мф.23:11).

Видно, что, несмотря на сие благовременное предостережение, фарисейская страсть к учительству, чрез принятых в христианство из иудейства, вскоре прокралась и в христианскую Церковь, когда апостол Иаков возобновляет против неё увещание к христианам своего времени: не мнози учители бывайте, братие моя.

Увещание сие не того требует, чтобы не было большего числа учителей. Убо и во всяком обществе, и наипаче в Церкви, которая есть училище премудрости Божией в тайне сокровенной, множество людей просвещённых и способных преподавать другим спасительные наставления, не может составить обременительного излишества. Нет сомнения, что апостол, увидя множество таковых, не запретил бы им учить, подобно как Моисей не запретил Елдаду и Модаду пророчествовать; и даже сказал бы вместе с ним: кто даст всем людем Господним быти пророка, – или учители, – егда даст Господь Духа Своего на них (Числ.11:29)? Но до́лжно взять в рассуждение то, что истинно духовные люди и достойные учители почти не могут являться в виде избыточествующего множества; ибо как первый степень их достоинства есть познание своего недостоинства, и высший степень их мудрости есть смирение, то, доколе можно, скрываются они в числи учеников, и никогда по своей воле не умножают собою числа учителей. Так Моисей и Иеремия, даже тогда, как сам Бог посылает их проповедовать, ещё уклоняются от сего. Избери могуща иного, егоже послеши, говорит Моисей (Исх.4:13). He вем глаголати, говорит Иеремия (Иер.1:6). В апостолах видим готовность быть ловцами человеков, и проповедовать царствие небесное: но ни в одном из них не видим того, чтобы он сам себя представил к званию апостола, не говорю, поставил себя в оное. Таким образом, если не искать учительства духовного, и даже уклоняться от него, есть черта, не раз ознаменовавшая самых достойных оного: то усильно искать и домогаться оного, конечно, есть признак весьма неблагоприятный. Следственно, увидев многих, торопливо занимающих, или произвольно себе поставляющих седалища учительства духовного, мы могли бы не без основания сказать всем им: остерегитесь; ваше смешанное множество, ваше своевольное искание достоинства учительского показывает, что вы идёте не по пути пророков, не по следам апостолов, не по стопам истинных учителей церковных. Сие обличение заключил Апостол в своём увещании: не мнози учители бывайте.

Люди, которые предприемлют учить, не быв призваны к тому, думают оправдаться тем, что, хотя дерзновенно их предприятие, но дело их спасительно. Апостол разрушает сию мечту самонадеяния, вводя их в познание самих себя, и представляя им последствия их самоуправной деятельности. Ведяще, говорит, яко большее осуждение приимем: много бо согрешаем вси.

Примечайте здесь кротость и смирение истинного учителя. Тогда, как он творит дело учителя, он поставляет себя рядом с учениками. Тогда, как имеет нужду обличить грех других, и произнесть на них осуждение, сии чужие грехи, чужое осуждение он приемлет на себя самого: осуждение приимем, – согрешаем вси. Но между тем, как он смягчает обличение, оно тем большую силу получает для разумевающих. Если апостол, по делу учительства, поставляет себя под страхом осуждения, в ряду с людьми много согрешающими: то как должно быть страшно дело сие для всякого другого!

Что́ сотворю, о единый Учителю? Если учу, и согрешаю: страшусь, что большее осуждение приму. И напротив, горе мне есть, аще не благовествую: ибо строение ми есть предано (1Кор.9:16–17). О Судие, праведно строгий к учителям, более нежели к ученикам! Егда хощеши осудити недостоинство: пощади повиновение Твоему устроению, закону и преданию.

А те, которых владычественная судьба Божия не послала учить, которых власть церковная не поставила наставниками, как дерзают учить и представлять себя наставниками? Чем могут извинить сию дерзость пред верховным Учителем и Судиею? Как не подумают, что много согрешаем вси? Могут ли они надеяться, что не повредят делу учительства своими грехами, от которых не очищены в сем деле избирающею благодатью, не ограждены послушанием закону избрания? Действуя по своемудрию и своеволию, могут ли они быть в мире с мудрствующими о Господе и правимыми волею Божией? А потому, не станут ли разделять, вместо того чтобы приводить в соединение веры, распространять соблазны, вместо назидания, возмущать мир Церкви? И какому за сие осуждению подвергнут себя, какому других совращаемых или соблазняемых, и опять какому себя за них!

Сколь не напрасны сии опасения, Церковь дознала многими печальными опытами. Для краткости приведу один пример, который много скажет внимательному. В послании святого апостола и евангелиста Иоанна читаем следующее: писах Церкви, но первенстволюбец их Диэтреф, не приемлет нас. Сего ради аще прииду, воспомяну его дела, яже творит, словесы лукавыми укоряя нас; и не доволен бывая о сих, ни сам приемлет братию, и хотящим возбраняет, и от Церкви изгонит (3Ин.1:9–10). Слышите ли? Диотреф не приемлет Иоанна! Диотреф, о котором неизвестно, была ли в нём какая искра здравого понятия о вере и Церкви, и которого имя дошло до нас только по милости человека им, пренебрежённого, – Диотреф не приемлет Иоанна, избранного между апостолами, Богослова по превосходству, тайновидца и главу пророков нового завета, не уважает его послания, порицает его, не приемлет приемлемых апостолом, запрещает другим принимать их, и из Церкви изгоняет их! Кто бы сему поверил, если бы не сам апостол повествовал о сем? Видите, какие богопротивные дела, какие разрушительные беспорядки производит в Церкви желание быть первым по собственному счёту и похищаемая независимость от поставленных учителей, мнящаяся быть довольною для себя и других! Судите по сему, как нужно и важно предостережение Апостольское: не мнози учители бывайте.

Но здесь нет никакого Диотрефа, думают, вероятно, некоторые из слушающих, и мы не ищем быть учителями других. К кому же относится обличение и предостережение?

Ко многим, братия, и к вам самим, которые так думаете.

Ученику свойственно принимать для себя всякое слово учения, как земля принимает всякую каплю дождя и всякое зерно семени. Если вы не стараетесь прилагать учения к себе, а простираетесь в пытливое изыскание, кстати ли оно преподаётся, и к кому мимо вас относится: то вы слушаете учение не просто, как ученики, а более, как учители или судии. В сем случае не излишне для вас предостережение: не мнози учители бывайте. Не учите учащего, как ему лучше учить; не судите других судом слышимого учения; слушайте учение с ученической простотой и смирением, для вашего внутреннего назидания.

Вы не домогаетесь сделаться самопоставленными учителями на какомнибудь учительском месте: осмотритесь, однако же, не сделались ли уже вы такими в ваших мнениях и в ваших правилах, или, что не лучше, не избрали ль таких учителей в руководство жизни вашей. Чьи вы ученики после того, как не принадлежите к училищам детским или юношеским? Преданные ли ученики Отцов наших? Или сие кажется уже неблаговременным, потому что новый век провозглашает себя мудрейшим прежнего? Прилежные ли вы ученики слова Божия? Или сие училище представляется довольно посторонним для занятых много человеческой мудростью, либо человеческой суетой? Послушные ли вы ученики Церкви? Или находите нужным сокращать её уроки, потому что с ними не согласуется учение, которое преподаёт дух мира? Но как дух мира и дух века чужды единства, которое свойственно только духу Божию и дают столько учений и учителей, сколько голов, более или менее, мыслящих: то даже неизбежно, чтобы, по духу мира и века, каждый был учителем сам себе, и в тоже время имел несчётное множество учителей, противоречащих друг другу. Что может быть сего несчастнее? Помыслите же, как верно обличение, и как нужно увещание апостольское: не мнози учители бывайте, братие моя, много бо согрешаем вси. Изберите себе лучше немногих надёжных и между собою согласных учителей – спасительное слово Христово, святые правила Церкви, опытную мудрость благочестивых и богопросвещённых Отцов наших.

Здесь нет Диотрефа: но, к прискорбию Церкви и священноначалия, вы можете недалеко отсюда встретить более, нежели одного Диотрефа, и притом имеющего последователей, несмотря на то, что он давно обличён словом апостольским. От нас изыдоша, но не беша от нас, обличает апостол Иоанн отступивших от единства верования и от послушания Церкви. Не видим ли и ныне людей сего рода? От нас получили они начало веры и таинств, – от нас изыдоша, но уже не хотят быть нашими. Без призвания, без благословения, как кому вздумалось, поставляют себя учителями, и, чтобы прикрыть неблагообразие самочиния, отвергают Церковь, от которой получили всё, что имеют, или мнятся иметь. Первенстволюбец Диотреф не приемлет нас.

Дух явственно глаголет, и предрекает чрез апостола Павла, о внемлющих духовом лестчим и учением бесовским, в лицемерии лжесловесник, сожжённых своею совестью, между прочим ложными учениями и заповедями, возбраняющих женитися (1Тим.4:1–3). И, несмотря на сие предварительное обличение, духи лестчие являются, лжесловесники не стыдятся проповедовать, будто в нынешнее время совсем уже нет благословенного брака, будто теперь уже не Бог печётся о продолжении рода человеческаго; восстают против брака усильнее, нежели против того, что осуждается законом брака, a иные против истинных законов и брака и девства вооружаются не только лжеучением, но и железом. Сколь ни ясны здесь черты духов лестчих и учений, бесовских: однако находятся внемлющие им. Многие самопоставленные учители умножают толки лжеучений; а нерассудительные последователи умножают лжеучителей. Встречаясь с теми и другими, припоминайте, братия, для себя и для них, предостережение апостольское, столь бедственно ими пренебрежённое: не мнози учители бывайте, ведяще, яко большее осуждение приимем.

Помните, что положи Бог в Церкви первее апостолов, второе пророков, третие учителей. И никтоже сам себе приемлет честь, но званный от Бога, якоже и Аарон, по богопреданному чину. Только званные Богом учители верно приводят к Богу. Аминь.

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец щедрот и Бог всякия утехи (2Кор.1:3)!

Не сохранили прародители заповеди Божией, данной им в богонасаждённом раю, и чрез то, лишившись благоволения Божия, подпали строгости небесного правосудия, и во грех зачиная и рождая (Пс.50:7) детей своих, по естественному порядку, вместе с собою, подвергли осуждению и бедствиям всё потомство своё: якоже единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша (Рим.5:12).

Но благий Бог, не хотяй смерти грешника (Иез.33:11), от вечности предвидел падение человека, и для уврачевания греха и всех следствий его, от вечности предопределил ниспослать в мир Единородного Сына Своего, как Агнца вземлющаго грехи мира (Ин.1:29).

Хотя сие предвечное определение Божие о спасении мира, рассматриваемое в той полноте, как оно в определённое время раскрылось и распространилось на иудеев и язычников без всякого различия (Рим.10:12; Гал.3:28–29), до наступления сего времени оставалось тайною сокровенною от век и от родов (Кол.1:26. слч. Еф.3:5); но Св. Писание и история рода человеческого открывают нам, что милосердый Бог и в древние времена не оставил падшего рода человеческого без попечения и руководства к предопределённой ему цели, но многообразными и дивными судьбами приготовлял его к принятию от вечности предопределённого Спасителя мира.

Не одними и теми же способами был руководим и приготовляем к принятию обетованного Спасителя весь род человеческий: иначе приготовляемы были язычники, и иначе избранный народ Божий. Кратко рассмотрим пути промышления Божия о приготовлении к принятию Спасителя А) язычников и Б) избранного народа.

Хотя, по премудрому устроению Божественного Промысла и согласно с вечною правдою, язычники, за их непокорность воле Божией, не были удостоены того покровительства и особенного руководства, каким пользовался избранный народ божий; но не были совсем лишены благого попечения Божия, которым и они были призываемы и постепенно приготовляемы к познанию и принятию великой тайны спасения. И над ними многоразлично раскрывалась благость Божия, всех призывающая ко спасению.

1. Если бы нам и не было ничего известно ни из Священного Писания, ни из истории языческих народов о приготовлении их к принятию Спасителя; то и тогда надлежало бы несомненно предполагать и веровать, что благий Бог, Бог милосердия и Отец щедрот, промышлял о них достойным Себя образом: ибо знаем, что Бог, богат сый в милости (Еф.2:4), не хощет смерти грешника, но всем человеком хощет спастися и в разум истины приити (1Тим.2:4) Посему нельзя думать, чтобы преблагой Творец, благоволивший по благости Своей даровать бытие человеку, совершенно отверг все прочие народы, избрав в достояние Себе только малейшую часть из всего рода человеческого.

Но Св. Писание и история народов языческих ясно показывают пути Божественного промышления о язычниках.

2. Апостол Павел в слух язычников кратко изображал пути всеобщего божественного промышления о роде человеческом таким образом: Бог сотворивый мир и вся, яже в нем, Сей небесе и земли Господь сый ... сотворил есть от единыя крове весь язык человеч, жити по всему лицу земному, уставив предучиненая времена и пределы селения их, взыскати Господа, да поне осяжут Его и обрящут, яко не далече от единаго коегождо нас суща. О Нем бо живем и движемся и есмы (Деян.17:24–28). В Послании к Римлянам также говорит он об изменниках: еже возможно разумети о Бозе, яве есть в них: Бог бо явил есть им. Невидимая бо Его от создания мира творенми помышляема видима суть, и присносущная сила Его и Божество, во еже быти им безответным (Рим.1:19–20). Егда бо язы́цы не имуще закона естеством законная творят, сии закона не имуще, сами себе суть закон: иже являют дело законное написано в сердцах своих, спослушествующей им совести, и между собою помыслом осуждающим или отвещающим (Рим.2:14–15).

В словах апостола кратко предлагаются следующие истины:

а) Бог, Творец всего, от одного праотца (Адама) произвёл всех человеков;

б) расселил народы по всему лицу земли, определив жительству каждого из них предназначенные времена,

в) дабы они искали Бога;

г) ибо Он недалеко от каждого из нас; Им мы живём, движемся и существуем.

д) Рассматривая дела Божии в сем мире, человек всегда мог познавать, сколько ему было доступно, бытие и совершенства Божии, и

е) следуя внушению совести, мог, по наставлении природы, делать отчасти то. что предписано было для избранного народа законом Моисеевым,

Из предложенных мест апостола Павла видно, что ветхозаветные времена, по отношению к язычникам, далее называет он временами неведения (Деян.17:30), не в том смысле, будто язычники совершенно ничего не могли знать и не знали о Боге и своём отношении к Нему, но только сравнительно, показывая превосходство ведения времён новозаветных, когда по благости Божией свет евангельского учения начал обильно распространяться во все концы мира, между всеми народами (Мф.28:19), и повсюду, где только находил себе место, быстро разгонял мрак языческих суеверий и заблуждений.

3. Св. Павел, сказав: сотворил ест от единыя крове весь язык человечь, жити по всему лицу земному .., указывает нам и на другой путь Божия попечения о языческих народах. Как все народы произошли от одного человека, то и первоначальные божественные откровения могли распространяться чрез предания ко всем народам. Как в первом мире до потопа не было совершенного разделения между сынами Божьими и сынами человеческими, или между племенем благочестивых потомков Сифа и племенем нечестивых потомков Каина; так не было сего и после потопа до столпотворения. Как до потопа, по причине умножения нечестия, мало помалу могли дойти люди до забвения Бога и ожесточения в нечестии, но кто хотел служить Богу, тот мог знать о Нём из распространившихся и сохраняемых преданий, и чрез общение с избранными патриархами, из коих некоторые, как великие светильники, своею праведностью сияли среди своих современников и в потомстве, каковы напр. были Сиф, Енох, Ной и др.; так и после потопа, до столпотворения, потомки Ноя, находясь в близком общении один с другим, удобно могли сообщать друг другу предания, полученные от родоначальников второго мира, и опять скорее могли, предавшись порокам, пренебречь все свои обязанности к Богу и закосневать в нечестии, нежели не знать истинного Бога, когда бы хотели покланяться Ему. После того, когда, по неисповедимым, но, без сомнения, благим и праведным судам Божиим, в наказание человеческого нечестия последовало смешение языков и за тем рассеяние народов, потомки Ноя, разделившись на многие племена и народы, вместе с другими человеческими познаниями, без сомнения, понесли с собой в разные стороны мира и священные предания веры.

4. После избрания и отделения Авраама из среды народов, преданных суевериям, благий Бог, сохраняя истинное боговедение и благочестие в избранном племени и потом народе, являл чрез сие величайшее благодеяние и всему человечеству. Ибо от избранного племени и народа свет истины различными путями мог распространяться и на другие народы. Уже Авраам, Исаак и Иаков, переходя с места на место, и по разным обстоятельствам имея общение с разными народами, могли производить на них благотворное влияние и примером своей жизни и исповеданием истин веры²⁸⁴. Потом пребывание Евреев в Египте среди многочисленного народа, их славное исшествие из Египта, чудесный переход чрез Чермное море, чудеса пустынного странствования, слава Синайского законодательства, торжественное вступление в обетованную землю, истребление или покорение нечестивых её обитателей, – после того, многократные победы над языческими народами во времена Судей, а равно и порабощения им, также не могли оставаться без влияния на язычников, как это можно видеть, напр., в кн. Иисуса Навина (Нав.2:9–11, 5:1), также в истории Руфи (Руф.1:16), В последующее время, при Царях, отношения евреев к другим народам ещё более умножились. По разным случаям, как; по случаю путешествий, мореплавания, войн, пленений и торговли, входили евреи в сношения почти со всеми народами древнего мира, как с халдеями, египтянами, финикиянами, сириянами, мидянами, персами, греками и римлянами.

После разделения царства еврейского на иудейское и израильское, к подобным сообщениям с языческими народами способствовали разные обстоятельства; то плен ассирийский и рассеяние израильтян по отдалённым странам Востока, то семидесятилетний плен вавилонский, то, по возвращении из плена вавилонского, новые порабощения и рассеяния иудеев по разным странам трёх частей старого света.

По свидетельству Писания (3Цар.9:26–28; 2Пар.8:17–18, 9:10–11). Евреи отправлялись на кораблях вместе с тирянами в Офир, под которыми, одни разумеют Сиям или Пегу, другие Китай, или Японию, иные Аравию, или Африку, или даже Америку, хотя с большей вероятностью можно разуметь Индию, согласно с мнением Иосифа Флавия²⁸⁵, откуда вывозили серебро и золото, слоновую кость, обезьян и попугаев (3Цар.10:22).

5. Наконец и то обстоятельство, которое, повидимому, показывало только действие гнева и правосудия Божия, т. е. что язычники были оставлены сами себе, направлялось к той же цели приготовления к принятию спасения во Иисусе Христе. Ибо оставленный самому себе человек, хотя не мог ни загладить вины своей, ни исправить своего повреждения, но как не был лишён совсем нравственной свободы, он мог или постепенно более погружаться в глубину повреждения, предаваясь самолюбию и гордости, и чрез то делаться менее способным к принятию спасительного врачевания его природы; или напротив, сознавая своё повреждение, мог стремиться к исправлению себя, теми способами, какие оставались в повреждённом состоянии, а чрез то приходить к опытному и живому сознанию своего повреждения, бессилия a необходимости высшей помощи.

Так благий Бог и между языческими народами различными путями распространял свет истины и приготовлял их к принятию Спасителя. Не лишая человека естественных средств к познанию Творца и Промыслителя всех тварей, Он кроме того, определив избранному народу местопребывание среди трёх частей света, поставил его в соприкосновение со многими народами, и являя милость к нему в победах над врагами, и праведный гнев Свой в порабощении врагам, в тоже время показывал Свою благость язычникам, давая им случай пользоваться, хотя отчасти, лучами света откровенного учения.

История древних языческих народов на самом деле открывает, что как ни глубоко они ниспадали во мрак неведения и нравственного повреждения, однако ж, по действию Божеского промышления, и между ними всегда обнаруживалось, хотя слабое и часто превратное, стремление к своему неземному назначению и ожидание всеобщего восстановления рода человеческого.

Раскроем это несколько подробнее.

1. Во все времена и у всех языческих народов замечаемы были обнаружения религии.

Всеобщность религии известна была и языческим писателям, занимавшимся исследованием сего предмета. Аристотель говорит: Πάντες ἄνϑρωποι περὶ ϑεῶν ἔχȣσιν ὑπόληψν²⁸⁶ Цицерон: quæ est enim gens, aut quod genus liominum, quod non habeat sine doctrina anticipationem quandam deorum, quam appellat προληψιν Epicurus, i. e. anteceptam animo rei quandam informationem, sine qua nec intelligi quicquam, nec quæri, nec disputari potest²⁸⁷? In hominibus nulla gens est neque tam immansveta, neque tam fera, quæ non, etiamsi ignoret, qualem habere Deum deceat, tamen habendum sciat²⁸⁸.

2. Многие предания из древнего мира допотопного и послепотопного распространились между древними восточными народами с незапамятных времён, как о первобытном состоянии мира, которое, по древнейшим восточным космогониям, представляется под образом мрака или материи неустроенной²⁸⁹, о шести днях творения²⁹⁰, о сотворении человека²⁹¹, о первобытном состоянии человека или о золотом веке²⁹², о падении человека по навету змия²⁹³, о потопе и разных обстоятельствах жизни Ноя и пр.²⁹⁴, и что составляет главное, замечается всеобщее между древними народами ожидание восстановления рода человеческого, как например, это известно о древних персах, индах, китайцах и др.²⁹⁵.

3. Что вне избранного племени сохранились предания об истинном Боге и богопочтении, и Дух Божий действовал к спасению людей, это доказывают: свидетельство книги Бытия о Мелхиседеке (Быт.14:18 и след.), история Иофора, священника Мадиамского, тестя Моисеева (Исх. гл. 2–4, 18), история Иова Авситидийскоаго (книга Иова), Валаама, пророчествовавшего о Спасителе (Числ. гл. 22–24), и др.

4. Как свет Божественного Откровения, озарявший избранный народ, разливался и на другие народы, это отчасти известно из Св. Писания. Так, на основании молитвы Соломоновой (3Цар.8:41–42), можно предполагать, что уже при Соломоне были поклонники истинного Бога Израилева и вне пределов избранного народа. Царица Савская приехала из отдалённой страны в Иерусалим, чтобы слышать уроки мудрости из уст мудрого Царя народа Божия (3Цар.10:1 и след.). Нееман, вельможа Царя Сирского, с благоговением к Богу Израилеву искал помощи у Пророка Его (4Цар.5:1 след.). Пророк Иона самим Богом послан был в нечестивый город Ниневию, за свои грехи по суду Божию стоявший на краю погибели, проповедать покаяние, с угрозой, в случае нераскаянности, погубления града и жителей страшной казнью: покаяние принесено, и город спасён (Ион. гл. 1. и сл.). То же говорит история о Царе Вавилонском Навуходоносоре (Дан.4:31 след.), о Царях Персидских – Кире (1Ездр. 1 след.) и Дарии (6:1. след.), также об Артарксерксе (Есф.10:1. след.) и многих его подданных (Есф.8:17). Путешествие восточных волхвов на поклонение родившемуся Царю Иудейскому, Спасителю мира (Мф.2:1. и след.), и особенно в последнее время пред явлением Спасителя умножение, в разных странах, между разными народами, поклонников Бога Израилева показывают, как далеко в это время распространились лучи Божественного Откровения и как сильно действовали они, собирая поклонников истинному Богу из многих стран Азии, Африки и Европы (Деян.2:9–11),

5. Также издревле известно было и христианским и языческим писателям, что философы, поэты и историки языческие лучшие свои понятия заимствовали из Еврейских сокровищниц истинного ведения и мудрости.

Иустин Мученик свидетельствует пред греками и ссылается на мнение самих греков, что Орфей, Гомер, Солон, Пифагор и Платон и другие, путешествовавшие в Египет, пользовались книгами Моисеевыми²⁹⁶.

Тертуллиан писал: «кто из стихотворцев и кто из софистов не почерпал из источника писаний пророческих?»²⁹⁷.

Климент Александрийский многократно подтверждал сию истину²⁹⁸. Подобные свидетельства можно встречать и у других Отцов и Учителей Церкви, как: у Феофила²⁹⁹, Евсевия³⁰⁰, Оригена³⁰¹, Кирилла Александрийского³⁰², Феодорита³⁰³, Амвросия³⁰⁴, Августина³⁰⁵.

То же находим и у языческих писателей; так Порфирий о Пифагоре говорит: «он ходил и к египтянам, халдеям и евреям; у них тщательно изучил он науку снотолкования, гадания и проч.»³⁰⁶; Нумений о Платоне: «кто такой Платон, как не Моисей, поаттически говорящий (ἀττικίζων)?»³⁰⁷ Клеарх упоминает о какомто иудее, с которым был в сообществе Аристотель³⁰⁸.

Свидетельства древних подтверждаются многими новейшими исследователями. Напр. один пишет; «разорванные следы божественной истины находятся везде, особенно в древних восточных системах; а связи целого и верного отделения примеси и заблуждений нигде нельзя найти кроме христианства, которое одно даёт ключ к истине и знанию, превышающему всякое знание ума»³⁰⁹, и на сем основании распространение лучших религиозных идей по всем странам Востока производит из Палестины³¹⁰. Другой говорит: «Иудейство скрывало в себе ариаднину нить, якорь надежды и любви, посредством которой всё человечество должно стараться перейти из лабиринта заблуждения к вере, и любви, в ясный свет вечной истины ... ту нить, которую прочие народы (по вечному определению Любви оставленные собственной свободе, без непосредственного водительства Божия), оторвали от слова Божия, и, разорвав на многие части, воткали в ткань своего воображения. Только один народ израильский влёк её в свитке истории, как золотую нить, как млечный путь, распростёртый по древнему миру»³¹¹. Многие другие испытатели восточных древностей все лучшие религиозные идеи древних народов производят из источника божественного откровения³¹².

6. Язычники, только издали принимая некоторые лучи небесного света, в полноте сиявшего среди народа Божия, чрез то самое, как оставленные самим себе, побуждаемы были более пользоваться естественными средствами, мало помалу познавать, чрез видимые вещи, невидимого Творца и Промыслителя, доходить до сознания собственного бессилия и необходимости в высшей помощи, что нужно для уврачевания человеческой гордости и самонадеянности. История народов показывает, что так и было. Как ни медленно, как ни разнообразно и непостоянно, но всегда стремился род человеческий к познанию окружающих его предметов, себя и верховной Причины всего, стремился вперёд, и, достигая более и более разнородных и обширных знаний, никогда не был доволен своими открытиями, не достигая последней цели своих стремлений. Так разум человеческий, до явления в мир Спасителя, довольно испытав свои силы, действительно сознавал нужду в божественной помощи. К сему служили разные обстоятельства, поразительно убеждавшие человека в его бессилии. Укажем на некоторые из них.

а) Изыскания восточных древностей показывают, что чем далее восходим в глубину древности, тем яснее и вернее там усматриваем предания о древних событиях мира и человека, и тем менее вымыслов воображения; и наоборот, с продолжением времени вымыслы воображения и заблуждения более и более умножались и затемняли лучи благотворных истин, сохранявшихся чрез предания. Это показывает, что предания заняты не из разума человеческого, a от вне, а разум не мог содержать их в чистоте и не поврежденности, и потому, чем более удалялись они от своего источника, тем более затемнялись и даже совершенно терялись.

б) А что̀ человек хотел произвести собственными силами, то не достигало желаемого успеха. Самим человеком изобретённые религии обличались в своей недостаточности, и разрушались. Самопостроенные философские системы быстро сокрушались одни другими; одни другими сменяясь, более и более теряли доверие к себе, и наконец? совсем изменялись в науку сомнения или неверия. Нравственные правила философии не улучшали народных нравов; ибо они или оставались неизвестными народу, или не имели довольно сильного влияния на него. История Греции и Рима показывает, что, с распространением языческого просвещения, народные нравы в них упадали; добродетели оскудевали, пороки умножались; а с умножением пороков и основания народного могущества колебались.

в) И внешняя деятельность человеческая в обществах и государствах языческих народов не представляла ничего постоянного и прочного: города возникали, процветали, казались неразрушимыми, – и исчезали; народы возвышались, преобладали над другими народами, своею славою и могуществом, повидимому, навсегда упрочивали бытие своё, – и между тем под млатом времени скорее или медленнее ослабевали, разрушались и как бы стирались с лица земли.

Такое состояние дел человеческих было поучительно для язычников. Лучшие из них глубоко сознавали поврежденность человеческой природы и неспособность её собственными силами достигнуть достаточного познания истины и нравственного совершенства. Сии наблюдения и опыты побуждали их желать высшей помощи, и ожидать восстановления расстроенного порядка сего мира.

Так, Платон, приписывал Сократу живое сознание человеческого бессилия и ожидание высшей помощи³¹³, и сам, учил³¹⁴, что к благочестию можно руководить только при содействии Божием.

Цицерон часто и в сильных чертах высказывал свои жалобы на человеческое неведение, заблуждения и на испорченность человеческих нравов³¹⁵. Ямвлих, в описании Пифагоровой жизни, говорит³¹⁶: угодное Богу трудно познать, и это может знать разве только слышавший посланника Божия или самого Бога.

Так, Отец небесный, по Своей беспредельной благости, являл Своё милосердие и к язычникам, различными путями ниспосылая на них лучи Своей вечной истины. Но, по Своему правосудию, не являл им того благоволения, каким пользовался избранный народ Его: не имели язычники того благотворного света истины, какой сиял среди народа Божия; видели свет слабый, часто едва мерцающий издали, почти всегда мешавшийся с мраком заблуждений, возникающих из повреждённого ума и сердца человеческого, более возбуждавший в душе;, сознающей себя, жажду совершеннейшего света, чем насыщавший её. Сими путями языческие народы приходили к сознанию нужды в высшей помощи, и тем предрасполагались и малопомалу приготовлялись к принятию от вечности предопределённого, и от начала мира обетованного, Спасителя мира.

Новый свет открывается пред нами, когда смотрим на избранный народ Божий. Здесь видим мы не мерцающий свет, не раздробленный среди мрака, не смешанный с темнотой человеческих заблуждений, но свет ясный, чистый от примеси человеческих вымыслов, ярко озаряющий судьбы человеческого рода. Здесь ясно видим тот прямой путь, около которого блуждали язычники, стремясь попасть на него. Здесь средоточие и обилие того света, который в бесчисленных лучах и отражениях разлился по всем странам языческих народов, и раскрывался то в ясном сознании истины, то в догадках, то в безотчётных стремлениях к неопределённым целям, но определённо выражающих всегда одну и туже жажду души, стремящейся к истине; совершенной, к благам постоянным и вечным.

Светильник Божественного Откровения, всегда присущий народу Божию, ясно показывает пути Божественного промышления о роде человеческом и в особенности об избранном народе. Вот свиток писаний Моисеевых открывает нам дивную историю мироздания, сотворения человека, размножения рода человеческого и судьбы первого мира; вот, потом, раскрываются и судьбы мира послепотопного, его распространение, гордый замысел осуетившихся человеков, суд над ними, смешение языков, и их рассеяние по лицу земли. При умножении беззаконий Бог являет и преумножение милости: избирает Авраама, премудро и чудесно руководствует его и его потомков, дабы сохранить свет истинного боговедения и богопочтения. Сие племя и потом образовавшийся из него народ еврейский верховный Промыслитель руководствует и сохраняет чрезвычайными судьбами: рукою крепкою спасает Он израиля из среды поработителей – египтян; чудно проводит чрез Чермное море; превозносит его пред всеми народами; среди чудес и знамений даёт ему дивный Закон; восставляет на помощь ему одного за другим избранных мужей, сильных словом и делом; даёт царей; воздвигает среди его почти непрерывный ряд Своих Пророков, которые, по наставлению Св. Духа, возвещали волю Божию, обличали нечестие и пороки, заповедали добродетель, утешали и подкрепляли во время несчастий, охраняли от заблуждений, и, что составляло особенное их преимущество, возбуждали и поддерживали веру в обетованного Спасителя посредством, пророчеств.

Все действия особенного Божия промышления об избранном народе направлены были к тому, чтобы среди его не угасал светильник живой и спасительной веры в истинного Бога и обетованного Спасителя, и чрез него в определённое время распространился свет от светильника сего во все концы вселенной. Но между сими действиями, обетования и пророчества о Спасителе составляют связь, или как бы душу всего ветхозаветного промышления Божия об избранном народе. Они имели величайшую важность в ветхозаветной Церкви, и имеют ныне в Церкви новозаветной.

Ветхозаветные обетования и пророчества имели величайшую важность, как

1) во все времена ветхозаветные, так

2) во время пришествия Иисуса Христа, и первоначального распространения Христовой Церкви, и

3) доныне имеют.

С того времени, как чрез грех лишился человек славы Божией и удалился от света Божественного, каким наслаждался, пребывая в близком общении с Богом, – с того времени настал как бы вечер и ночь для человека, лишённого света ведения и славы благодати Божией, и погружённого во мрак неведения и заблуждений. Но благий Господь не оставил его в совершенном мраке неведения, а открывал малопомалу свет радостной истины, и обещал ему вдали обилие сего света в пришествие в мир от вечности предопределённого Спасителя мира. Обетованные времена пришествия Избавителя в обетованиях и пророчествах представлялись издали как бы вожделенный восход благотворного солнца и ясный полдень, или как бы радостная весна и благоприятное лето.

1) Пророчественная весть о Спасителе рода человеческого, как бы радостная и благотворная заря, продолжалась чрез всю великую ночь времён ветхозаветных, и постепенно более и более раскрываясь пред взорами веры истинных израильтян, приготовляла их к сретению обетованного – незаходимого Солнца правды, Христа Иисуса.

2) Чтобы свет ведения о грядущем Спасителе доступнее был для очей веры, угодно было Богу постепенно раскрывать тайны спасения, применительно к обстоятельствам времени, дабы спасительные истины веры, как разноцветные лучи ещё за горизонтом сиявшего солнца, тем сильнее поражали взоры верующих сынов человеческих. Так возвещается обетованный Мессия сперва просто Победителем или Сокрушителем врага – духовного змия (Быт.3:15), потом Виновником благословения для всех народов (Быт.12:3, 22:18), Примирителем или Спасителем и прибежищем языков (Быт.49:9–10), далее великим Пророком, подобным Моисею (Втор.18:15–18), Помазанником и Царём (Пс.2:2), вечным Царём и Священником по чину Мелхиседекову (Пс.109:4). Таким образом, в разные времена раскрываемы были разные обстоятельства Его явления в мир, предшествовавшие сему и последовавшие.

3) Свет сей радостной и вожделенной зари – свет пророчественных истин, для имеющих очи видеть, сиял пред их взорами не только духовными, но и чувственными: ибо Благость Божия, снисходя к немощи человека, высокие истины спасения облекала в чувственные образы, предизображавшие различные тайны спасения. Так жертвоприношения, установленные вскоре по падении прародителей, предизображали высочайшую тайну страданий и смерти Спасителя (Евр.9:26, 10:11–12); потоп – спасительное омовение в таинственных водах Крещения (1Пет.3:21); освобождение и исшествие евреев из Египта – освобождение рода человеческаго изпод ига греховного; Ветхозаветная Скиния с многообразными действиями богослужения – Новозаветную Церковь с различными её таинствами (Евр.8:2, 9:1 и след.; Откр.15:5, 21:3); священство Левитское – священство Иисуса Христа (Евр.5:1 и след. 7:11 и след.); могущество и величие царства Давидова и Соломонова – могущество и славу Царства Христова (2Цар.7:13–14; Иер.33:14–18) и проч.

4) Пророчества об обетованном Спасителе питали в истинных сынах Израиля веру в Него, как Царя благодатного Царства, творящего суд и правду и являющего беспредельную милость кающимся грешникам. Чрез сию веру удерживали они верующих на пути добродетели и удаляли от пороков: ибо, открывая тайны спасения, Бог в то же время обязывал повиноваться повелениям обетованного Спасителя, за неповиновение же угрожал праведным мщением. И человек той, иже не послушает словес Его, елика возглаголет Пророк Оный во имя Мое, Аз отмщу от него (Втор.18:19). Пророки, водимые Духом Божиим, в обетованном царстве благодати ясно полагали различие между добрыми и нечестивыми, и первым от Спасителя обещали обильное благословение, а последним страшный суд и наказание за неповиновение (Пс. 2 и 109. Ис. гл. 2–4; Мал.3:3 и след.). Такое изображение будущего Царства Мессии, то есть раскрытие благословений Божиих, обещанных в нём благочестивым, и наказаний, предопределённых нечестивым, – представляло действительнейшее подкрепление благочестивым на пути благочестия, и сильное побуждение нечестивым к обращению на путь истины и добродетели.

5) Пророчества о Спасителе служили наилучшей отрадой и подкреплением в скорбях и бедствиях сей жизни. Как в начале Бог открыл первое обетование в утешение прародителям, повергшимся чрез грех в бедственное состояние, так и в последующие времена, напр., патриархам, среди трудных и скорбных обстоятельств страннической жизни их, Бог в утешение и подкрепление многократно повторял обетования о пришествии Того, от Кого все племена земные имели получить обильные благословения (Быт. гл. 12–28). Так и после, для ободрения и подкрепления еврейского народа среди предстоявших бедствий, угодно было Богу открыть, что Он восставит пророка, которому даст слово во уста его и который всем возвестит путь истины (Втор.18:18). Пророк Исаия, предвозвещая о рождении Спасителя Богочеловека от Девы среди своего народа, разгоняет чрез то страх, возбуждённый нашествием Царей Израильского и Сирийского, угрожавших разрушить царство Иудейское (Ис.7:14). Подобное сему видим у Пророков Иеремии (Иер.23:6) и Иезекииля (Иез.34:23). Среди бедствий, угнетавших народ, пророки старались поддержать в нём веру и упование, предрекая восстановление народа и царства после пленения, и, ещё более, – возводя взоры их к тому вожделенному времени, когда восстанет Давид, отрасль праведная, и царствовати будет Царь, и премудр будет, и сотворит суд и правду на земли: и спасётся Иуда, и Израиль пребудет в надежди (в безопасности) (Иер.23:5–6). Так часто пророки, утешая народ обещанием вскоре имевших последовать благодеяний Божиих, в восторге радости непосредственно переходили ко временам царства Христова, – и в утешение и подкрепление верующих раскрывали величайшие благодеяния Царя благодатного царства, Христа Спасителя мира (напр., Ис. гл. 10. 11).

Таким образом, пророчества о Спасителе мира составляют как бы главную мысль всего ветхозаветного учения, душу всего ветхозаветного строительства, и как бы златую цепь, соединяющую всех избранных Божиих от начала мира и до пришествия в мир Спасителя мира. Ибо лучшие надежды Патриархов и Пророков и всех верных чад обетования сосредоточивались в вере в обетованного Избавителя и чаянии благ благодатного Царства.

Так достигалась главная цель ветхозаветного строительства Божия. С продолжением времени, тайны спасения более и более были уясняемы чрез Пророков, так что все важнейшие обстоятельства пришествия Спасителя в мир, Его земной жизни, смерти и прославления по смерти, были предсказаны, и наконец, после пленения вавилонского и по восстановлении Храма и Иерусалима, содержание пророчеств достигло такой полноты, что Богу не угодно было более посылать Пророков к народу; ибо всё уже было открыто, что нужно было для приготовления к принятию обетованного Избавителя. В остальное после того время, до пришествия в мир Спасителя, предоставлялось сынам Израилевым сохранять веру в обетования и воспитывать ожидания; испытывать собственные силы, или, правильнее, своё бессилие на пути ко спасению, чтобы более почувствовать нужду в высшей помощи, сильнее возжелать тех благ, которые древле были обещаны Патриархам и многократно потом раскрываемы чрез Пророков; – чтобы, наконец, тем с большего жаждою и готовностью приступить к Источнику воды живой, дарующей жизнь и бессмертие, к Источнику мира, радости и вечного блаженства, – чтобы тем с большею искренностью и любовию принять обетованного великого Пророка Примирителя и Царя Христа Иисуса.

Когда предопределённое время наступило, и обетованный Спаситель пришёл в мир, в сие время и после, при первоначальном насаждении и распространении Христовой Церкви, ветхозаветные пророчества имели особенную силу и важность. В это время достигали они своей цели ближайшим и непосредственным образом.

1) Пророчества, соответственно своему назначению, столько имели силы, что, в явление Иисуса Христа миру, между евреями было общее ожидание Мессии.

2) Иисус Христос и Апостолы приводили ветхозаветные пророчества, как действительнейшие доказательства возвещаемой ими истины.

1. Во время явления Иисуса Христа в избранном народе было всеобщее ожидание Мессии или обетованного Спасителя. Это открывается из многих мест Евангельской истории. Так

а) праведный и благочестивый Симеон чаял явления утехи Израилевой, получив откровение свыше, что он не увидит смерти до явления Спасителя мира. Бе ему обещано Духом Святым, не видети смерти прежде даже не видит Христа Господня (Лк.2:26). Ожидали сего во Иерусалим и другие сыны и дщери Израиля: Евангелист Лука повествует, что когда праведный Симеон благословил Бога, приняв на руки свои Богомладенца Иисуса, – Анна Пророчица, дочь Фануилова, которая не отходила от Храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь, – в той час приставши, исповедашеся Господеви, и глаголаше о Нем всем чающим избавления во Иерусалиме (Лк.2:38).

б) Далее, когда Иисус Христос вступил уже в общественное служение спасению рода человеческого, a Иоанн Креститель проповедовал покаяние и приготовлял к принятию спасения чрез веру во Иисуса Христа, – иудее, приходившие к Иоанну, также показывали своё ожидание обетованного Мессии: ибо думали видеть в Иоанне обетованного Христа (Ин.1:19, след. Лк.13:15).

в) То же показывают слова жены Самарянской, которая говорила Спасителю: вем, яко Мессия приидет, глаголемый Христос: егда Той приидет, возвестит пам вся (Ин.4:25).

г) Необыкновенное стечение народа к Иисусу Христу, для слушания проповеди, также показывает, что народ предрасположен был к сему, равно как во время входа Иисуса Христа во Иерусалим многочисленный народ встречал Его с радостными восторгами, как обетованного и давно ожиданного Царя, Потомка Давида, и Наследника его царственного престола, как повествуют о сем Евангелисты. Народи же предходящии Ему и вследствующии зваху, глаголюще: Осанна Сыну Давидову: благословен грядый во имя Господне: Осанна в вышних (Мф.21:9). Благословено грядущее царство, во имя Господа отца нашего Давида (Mк.11:10).

Даже и вне избранного народа Божия, пред пришествием Спасителя в мир, распространилось ожидание необыкновенного переворота к лучшему. Так Виргилий, за сорок лет до рождества Христова, изображает наступление нового порядка земных вещей, или возвращение золотого века³¹⁷; Светоний³¹⁸ и Тацит³¹⁹ рассказывают, что, около пришествия Иисуса Христа в мир, по всему Востоку распространилось мнение, будто в это время, по определению судеб, возвысится Восток, и люди, вышедшие из Иудеи, завладеют светом, – хотя сии историки, как язычники, блуждавшие во мраке суеврий, сего предания и не относили к Иисусу Христу, истинному Царю благодатного царства, чрез Апостолов и других проповедников из Иерусалима распространившегося по всему миру.

2. Иисус Христос и апостолы приводили ветхозаветные пророчества, как несомненные доказательства истины их учения.

а) Иисус Христос, доказывая Своё Божественное посольство и вообще истину Своего учения,

α) отсылал слушавших Его иудеев к ветхозаветным писаниям, и их неверие к Нему самому производил от неверия к Моисею. Обличая Иудеев, поверивших Его учению и превратно понимавших дела Его (Ин.5:10, 16), говорил к ним: испытайте писаний, яко вы мните в них имети живот вечный: и та суть свидетельствующая о Мне (Ин.5:39). Не мните, яко Аз на вы реку ко Отцу: есть, иже на вы глаголет, Моисей, нань же вы уповаете. Аще бо бысте веровали Моисеови, веровали бысте убо и Мне: о Мне бо той писа. Аще ли того писанием не веруете, како Моим глаголом веру имете (Ин.5:45–47)?

ß) Иисус Христос сам свидетельствовал, что на Нём исполнились ветхозаветные предсказания. Так, когда жена самарянская говорила Ему: вем, яко Мессия приидет, глаголемый Христос: егда Той приидет, возвистит нам вся (Ин.4:25), – Спаситель отвечал: Аз есмь, глаголяй с тобою (Ин.4:26). Также, когда Иоанн Креститель послал двух учеников своих спросить Иисуса: Ты ли еси грядый, или иного чаем? – Иисус Христос не дал им прямого ответа, а повелел сказать Иоанну, что они сами могли видеть и слышать от других, и в чём ясно исполнилось Исаиино пророчество о Нём Отвещав Иисус рече им: шедше возвестите Иоаннови, яже слышите и видите. Слепии прозирают, и хромии ходят, прокаженнии очищаются, и глусии слышат: мертвии востают, и нищии благовествуют (Мф.11:4–5; Слич. Ис.35:5, 61:1; Мф.26:63–64).

γ) Иисус Христос ясно показывал, что между делами и обстоятельствами жизни Его и между пророчествами есть не случайное сходство, но предопределённое и точное соответствие: в пророчествах предсказано было, чему надлежало исполниться, – а в пришествие Иисуса Христа сии предсказания в точности исполнились. Так, когда апостол Пётр хотел защитить своего Учителя и Господа от воинов, пришедших взять Его, Спаситель говорил: или мнится ти, яко не могу ныне умолити Отца Моего, и представит Μи вящше, неже дванадесяти легеона Ангел? како убо сбудутся Писания, яко тако подобает быти (Мф.26:53–54)? По воскресении Своём, беседуя с двумя из учеников Своих, шедшими в Еммаус, говорил Он о Своих страданиях, смерти и воскресении: о несмысленная и косная сердцем, еже веровати о всех, яже глаголаша Пророцы! Не сия ли подобаше пострадати Христу, и внити а славу Свою? И начен от Моисея и от всех Пророк, сказаше има от всех, Писаний, яже о Нем (Лк.24–27). Пред вознесением на небо Иисус Христос учил, что как всё бывшее с Ним совершилось по пророчествам, так в исполнение же пророчеств надлежит распространиться евангельской проповеди по всему миру. Тако писано есть, и тако подобаше пострадати Христу, и воскреснути от мертвых в третий день, и проповедатися во имя Его покаянию и отпущению грехов во всех языцех, наченше от Иерусалима (Лк.24:46, 57; Слч. Мф.21:1; след. Ин.12:12).

б) Апостолы Христовы повсюду проповедали спасение чрез веру во Иисуса Христа, как величайшее благодеяние Божие, древле Патриархам обетованное и чрез пророков многократно предвозвещённое. Возвещая евангелие, они как перед иудеями, так и перед язычниками доказывали истину своей проповеди ветхозаветными пророчествами.

α) По сошествии Святого Духа на апостолов, Св. Пётр, в беседе ко множеству разноплемённого народа, объяснял сие событие прежде всего ветхозаветным пророчеством: сие есть, говорил он, реченное Пророком Иоилем: и будет в последняя дни, глаголет Господь, излию от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши, и пр. (Деян.2:16–17). Апостол о предшествовавших событиях, – смерти, воскресении и вознесении Спасителя на небо так же говорит, как о происшествиях свыше предопределённых и давно предсказанных пророками (Деян.2:23–35). В другой беседе, произнесённой к народу по исцелении хромого от рождения, при так называемых Красных дверях Храма, объясняя совершенное им чудо, опять доказывает, что все бывшее с Иисусом Христом совершилось в исполнение древних пророчеств (Деян.3:18, 23–24), и самые противодействия неверия изъясняет также из предсказаний, как древле предуведенные (Деян.4:11; слч. Пс.117:22, 26; слич. Пс.2:12). То же видим и в Посланиях апостольских: ученики Христовы, быв сами апостолами, помазанные на служение сие Духом Святым, для убеждения и утверждения христиан в истинах веры и добродетели, утверждали своё учение на основании пророков, и таким образом, верующие во Иисуса Христа, как святой храм Его, созидались на основании Апостол и Пророк, сущу краеугольну самому Иисусу Христу (Еф.2:20. слич. 1Петр. гл. 2; Рим. гл. 9, 10; Гал. гл.3:4).

β) Апостолы пользовались учением пророческим, проповедуя евангелие не только иудеям, но и язычникам. Апостол Пётр, проповедуя слово спасения в доме сотника римского собравшимся язычникам, так учил об Иисусе Христе: Той есть нареченный от Бога Судия живым, и мертвым. О Сем еси Пророцы свидетельствуют, остаеление грехов прияти именем Его всякому верующему в Онь (Деян.10:42–43. слич. 1Кор.15:3; 2Кop.1:20). Вообще, послания апостольские, – напр., к римлянам и галатам, в которых особенно много указаний на пророчества, – писаны для христиан как из иудеев, так и язычников. Таким образом, Пророческое слово, как для иудеев, так и для язычников, служило светильником, сияющим в темном месте, дóндеже день озарял и деница возсиявала в сердцах человеческих (2Пет.1:19).

По отношению к настоящему времени важность ветхозаветных пророчеств можно рассматривать в разных отношениях.

1. Для верующих или утвердившихся в вере; ветхозаветные пророчества

а) составляют предмет благоговения и удивления Божественной премудрости и благости, а таким образом возвышают душу и питают благочестие;

б) служат оградой против всяких искушений вольномыслия и неверия, предлагая очевидное и неопровержимое доказательство Божественного строительства в ветхом и новом завете; и

в) ревнующим о спасении ближних дают светильник для разогнания мрака маловерия и неверия в других.

2. Не утвердившиеся в вере, испытывая древние пророчества, найдут в них непоколебимую опору для своей веры. Ибо колебания в вере часто происходят от незнания оснований веры, или от недостаточного познания оных, и потому, от недостаточного убеждения в их истине. Но как ветхозаветные пророчества составляют непоколебимое основание истины христианской веры; то раскрытие их, предлагая яснейшее познание сего основания, может утвердить слабых в вере, и оградить умы твёрдым и неразрушимым оплотом против неверия и других соблазнов, могущих колебать их веру.

3. По отношению к неверующим ветхозаветные пророчества имеют такую же силу и важность, какую имели древле, когда были употребляемы апостолами и их преемниками – пастырями и учителями Христовой Церкви: ибо они составляют неотъемлемую часть в Божием домостроительстве спасения человеческого. Как история человека, оставленного самому себе, или история язычников служит доказательством неспособности рода человеческого собственными силами достигнуть последнего своего назначения, т. е. вечного спасения: так история избранного народа Божия, представляющая бесчисленные опыты чрезвычайного Божия попечения о нём, постепенно ведёт к уразумению тайны спасения рода человеческого чрез Иисуса Христа. Обетования и пророчества, как разноцветные лучи одного Божественного света, сверхъестественно озарявшего избранных мужей, раскрывали сокровенные тайны спасения рода человеческого. Посему, как в начале новозаветной Церкви сам Иисус Христос и потом апостолы доказывали божественность евангельской проповеди из ветхозаветных пророчеств, так ту же доказательную силу, или ещё большую, имеют ветхозаветные пророчества и в настоящее время. Имеют туже силу; потому что они существенно принадлежат к истории спасения рода человеческого, и, будучи оправдываемы самым исполнением их, неоспоримо доказывают божественность христианской веры: истина от продолжения времени не теряет своей силы. Имеют ещё большую силу – в том отношении, что продолжительная и часто напряжённая деятельность человеческого просвещения, в течение стольких веков и тысячелетий не могшего произвести ничего подобного, ещё очевиднее доказывает, что только всеведущий Дух Божий мог быть виновником ветхозаветных пророчеств, во всей точности исполнившихся и исполняющихся доныне.

Сила и важность ветхозаветных обетований и пророчеств и к опровержению вольномыслия неверующих настоящего времени, и к убеждению их в божественности христианской религии, яснее раскроется, если обетования и пророчества подробно будут изложены в историческом порядке, от первого обетования, данного падшим прародителям, до последних пророчеств Малахии, пророчествовавшего о пришествии Мессии, по возвращении иудеев из плена вавилонского и по восстановлении Храма Иерусалимского (Мал.1:7–10). Ибо удивительная картина представляется внимательному взору, если вообразим, какое продолжительное время обнимают собой обетования и пророчества о Мессии, и какими чудными обстоятельствами всегда были они сопровождаемы! Пусть неверующий тайнам Божественного Откровения представит период времени около пяти тысяч лет, и распростёртые по нему, при всём разнообразии внешних обстоятельств человеческого рода и потом избранного племени, – одни и те же идеи о будущем великом и вожделенном для рода человеческого событии; одни и те же истины, соединённые с сими чудными и единственными в истории рода человеческого идеями, истины, открывавшие свойства единого истинного Бога, обличавшие суеверия языческие, определявшие истинное отношение человека к Богу и ближним, всегда имевшие целью возбуждать и поддерживать в роде человеческом истинное благочестие и добродетель, и живое упование на обетованного избавителя. Пусть притом посмотрит на жизнь, подвиги и чудесные дела тех избранников, чрез которых распространяемо было это несравненное учение. Пусть обратит внимание и на то, как в течение столь продолжительного времени всегда господствовал один и тот же дух истинного благочестия в учении и делах сих избранных Божиих. Пусть далее сообразит и то, что в сем отношении представляет нам история человека, оставленного самому себе, или история язычников, и чрез сличение испытает, есть ли чтонибудь подобное в истории дел человеческих, в истории религий языческих, или систем философских, древних или новых. Внимательно и беспристрастно исследовав историю древних обетований и пророчеств с их чудными обстоятельствами, неверующий, если не захочет упорствовать в своём неверии на погибель себе, должен будет невольно из глубины души воззвать при взгляде на сии чудеса Откровения: перст Божий есть сие (Исх.8:19)! От Господа бысть сие, а есть дивно во очесех наших (Пс.117:23)!

Учение о любящих Бога, предлагаемое здесь вниманию благочестивых читателей, преподано св. апостолом Павлом в Послании к Римлянам, (Рим.8:28–39). Оно отличается особенной возвышенностью по своему содержанию; сама форма, в которую облечены здесь мысли богодухновенного писателя, носит печать высокого совершенства, хотя апостол и не заботился о том, чтобы льстить слуху и вкусу тех, к которым он писал. Настоящее учение его слагается из двух частей, из коих в первой раскрывается особенное промышление Божие об избранных, любящих Бога, во второй изображается твёрдая и непоколебимая любовь избранных к Богу.

Вемы, яко любящим Бога вся поспешествуют во благое, сущим по предуведению званным.

Когда апостол говорит: вся, то разумеет под сим и то, что нам кажется тяжким и прискорбным; поскольку непосредственно пред сим говорил он о страданиях нынешнего века, от которых несвободны и чада Божии, возлюбленные Богом (Рим.8:18 и сл). Посему, апостол присовокупляет сию мысль, чтобы верующие, работая Господу Богу, не унывали, когда подвергаются различным искушениям и озлоблениям, но были уверены, что, если они любят Бога, то всё, приключающееся им в сей жизни, – самые бедствия и скорби, – послужат им во благо. Огнём страдания искушённые души просияют чистотой, а, наконец, и славою (Прем.3:5–7; 2Кор.4:16–17; 1Пет.1:6–7).

Сущим по предуведению званным. В другом месте апостол говорит о Боге, что Он есть Спаситель всем человеком, паче же верным (1Тим.4:10). Сии последние и называются здесь званными по предуведению – κατὰ πρόϑεσιν. Греческое слово πρόϑεσις означает собственно предположение, намерение, изволение. Здесь означается сим словом предварительное изволение, или, что то же, предвечное определение Божие о званных во времени, как видно из других подобных мест: (Eф.1:11, 3:11; 2Тим.1:9).

Словом о предопределении Божием апостол хочет подать любящим Бога новое, сильнейшее утешение в их скорбях. Хотя в настоящей жизни и подвергаются они гонению и многоразличным скорбям, но не должны унывать: поскольку Бог уже определил дать им, после временных страданий, вечное блаженство и славу, которой недостойни страсти нынешняго времени (Рим.8:18).

Ихже бо предуседе, тех и предустави сообразных быти образу Сына Своего, яко быти Ему первородну во многих братиях.

Апостол говорит здесь о предопределении к блаженству, и основанием предопределения к оному известных людей полагает Божие о них предведение: ихже предуведе, тех и предустави. Кто сии избранные?

Выше апостол отличил их именем любящих Бога (Рим.8:28); и в другом месте замечает, что Бог неизречённые блага Своего царствия уготовал любящим Его (1Кор.2:9; слич. Иак.2:5). Поскольку же любовь к Богу в том и состоит, да заповеди Его соблюдаем (1Ин.5:3); поскольку и сам Господь, вводя избранных в царство, уготованное им от сложения мира, и торжественно объявляя, за что они получают сию награду, указывает прямо на дела их: взалкахся бо, и дасте Ми ясти; возжадахся, и напоисте Мя; странен бех, и введосте Мене, и проч. (Мф.25:35–36): посему Св. Церковь, согласно с словом Божиим, учит, что предопределение Божие о каждом из людей зависит от предведения дел их свободы. Так, в изложении веры восточных Патриархов сказано: «поскольку Бог предвидел, что одни хорошо будут пользоваться своею свободною волею, а другие худо; то посему одних предопределил к славе, а других осудил». Чл. 3.

Сообразных быти образу Сына Своего. К сему предопределил Бог тех, о которых предвидел, что они хорошо будут пользоваться своей свободной волей. Под сообразностью образу Сына разумеется уподобление Христу, Сыну Божию, которое избранными отчасти достигается ещё в сей жизни – чрез усыновление их Богу (Еф.1:5; Рим.8:15–17) и чрез духовное облечение во Христа (Рим.13:14; Гал.3:27), когда Христос воображается в их духе и нравах (Гал.4:19. Фил.2:5), когда внутренний человек их обновляется по вся дни, чтобы достигнуть в мужа совершенна, в, меру возраста исполнения Христова (Еф.4:13). Тех, которые в настоящей жизни достигают духовного и нравственного уподобления Христу, ожидает высшее и совершеннейшее уподобление Ему – в жизни будущего века. Сие уподобление состоит в прославлении всего человека, какое описывается (1Кор.15:48): яков Небесный, то есть Христос уже прославленный, тацы же должны быть и небеснии, то есть все Его избранные. Точно так же и в других местах изображает апостол сие уподобление. В Послании к филиппийцам (Флп.3:21) он говорит: Иже, то есть Христос, преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его. В послании к колоссянам (Кол.3:4): егда же Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся во славе. Так же говорит и апостол Иоанн: егда явится, подобны Ему будем (1Ин.3:2. сл. 5). Сии изречения ясно показывают, что уподобление избранных Сыну Божию, начинаясь в сей жизни, достигнет предопределённой полноты уже при конце мира, когда Господь приидет прославитися во святых Своих, и дивен быти во всех веровавшив Ему (2Сол.1:10). Тогдато святые совершеннейшим образом облекутся во образ Небесного (1Кор.15:49), то есть Иисуса Христа, и нося в себе образ Его славы, просветятся, яко солнце, во царствии Отца их.

Яко быти Ему первородну во многих братиях. Единородный, по Божественному естеству, Сын Божий именуется здесь, первородным во многих братиях, по отношению к верующим человекам, которым дал Он область чадом Божиим быти (Ин.1:12), и которых не стыдится братию нарицати, благоволив соделаться сыном человеческим (Евр.2:11. Ин.20:17). Но в усыновлённых чадах Божиих приобретая Себе многих братий, сонаследников в небесной Своей славе (Рим.8:17), Христос, в сонме их, первенствует во всём, (Кол.1:18).

А ихже предустави, тех и призва: а ихже призва, сих и оправда: а ихже оправда, сих и прослави. Изложив выше предвечное определение Божие об избранных, апостол показывает в сем стихе, каким образом Бог приводит во времени сие определение в исполнение.

А ихже предустави, тех и призва. Кому Бог от вечности предопределил соделаться подобным образу Сына Своего, тех Он со временем и призывает к тому – тем призванием, о котором говорится (Откр.19:9): блажени званнии на вечерю брака Агнча. Разумеется здесь призвание в общение с Иисусом Христом (1Kop.1:9), в царство возлюбленного Сына Божия (Кол.1:13), одним словом – ко спасению (2Сол.2:13–14). Сие призвание обыкновенно совершается чрез проповедь слова Божия (Рим.10:17; 2Сол.2:14), при тайном действии благодати на сердца людей (Ин.6:44, 65).

А ихже призва, сих и оправда. Призванных в царство Иисуса Христа Бог не оставляет в состоянии естественного растления, в каком они родились и жили до призвания, – но по вере в Иисуса Христа оправдывает их – банею пакибытия, то есть оставляет им все грехи, обновляет и освящает их Своею благодатию (1Кор.6:11; Тит.3:5; Рим.3:21–25). Речь идёт о призванных по продведению и предопределению, которые и призванию Божию добровольно покоряются, и благодать, данную им по призвании, не вотще приемлют, но при помощи её очищают себя от всякой скверны плоти и духа (2Кор.6:1; 7:1).

А ихже оправда, сих и прослави. Всех по предопределению призванных и оправданных, Бог в надлежащее время и прославит, соделав их подобными прославленному Сыну Своему. Не должно думать, что словом прослави означается действие прославления уже совершившееся или совершающееся в настоящей жизни. То, что выше в сей главе, сказано о нашем прославлении со Христом, если только с Ним страждем (Рим.8:17), о имеющей открыться в святых славе (Рим.8:18), об ожидаемом тварью откровении сынов Божиих (Рим.8:19), о настоящем воздыхании твари и самых избранных, получивших уже начаток Духа (Рим.8:21–23), о спасении уповаемом (Рим.8:24), – всё сие ясно показывает, что и в настоящем месте апостол говорит о прославлении будущем. А в прошедшем времени поставил он глаголы в сем стихе, или по достоверности исполнения того, что предопределено Богом (как это можно примечать у Пророков, или как и сам апостол выше сказал: упованием спасохомся, (Рим.8:24)), – или по тому, что слово предуведе, от которого зависит вся нить последующих заключений апостола, по необходимости стоит в прошедшем времени.

Исчислив кратко благодеяния Божии в устроении спасения людей, Апостол извлекает отселе утешение для верующих, и утверждает их упование, представляя, что предопределение Божие о прославлении, или о вечном блаженстве; их, никак не может нарушиться и остаться без исполнения. Доказательства сей истины излагает он в нескольких вопросах, которые предают особенную силу речи, как это может приметить каждый внимательный читатель. Что убо речем к сим? – продолжает он. Аще Бог по пас, кто на ны? Иже убо Своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его: како убо не и с Ним вся нам дарствует? Кто поемлет на избранныя Божия? Бог, оправдаяй: кто осуждаяй? Христос Иисус умерый, паче же и восресый, Иже и есть одесную Бога, Иже и ходатайствует о нас.

Можно примечать, что сия речь быстро излилась из сердца, одушевлённого крепким упованием на Бога. Когда нам известно, говорит апостол, великое о нас определение любви Божией: то что нам сказать среди страданий и скорбей нынешней жизни, кроме следующих слов:

Аще Бог по нас, кто на ны? То есть, если сам Бог защищает нашу сторону, желая непременно исполнить над нами предвечное Своё определение касательно прославления нас, и если Бога могущественнее нет никого: то кто из людей, или злых духов, с таким успехом ополчится против нас, что воспрепятствует нам достигнуть блаженства? – Подлинно никто (Ин.10:28–29).

Иже убо Своего Сына не пощаде... Апостол говорит с выразительностью; Своего Сына – ἰδίȣ ὑιȣ̃, то есть того Сына, Которого Отец имеет не наряду с другими сынами, усыновлёнными Ему, или только временно удостоенными имени сынов Его в Св. Писании, – не равного им, но Своего собственного Сына, единосущного и истинного, как говорит апостол Иоанн: и да будем во истиннем Сыне Его (1Ин.5:20).

Но за нас всех предал есть Его... Обыкновенно спрашивают, в каком смысле говорится об Отце, что Он предал Сына Своего на смерть? Отвечаем кратко: в том смысле, что, поскольку Бог от вечности определил Сыну Своему пострадать и умереть некогда для нашего спасения, то во времени и попустил Ему от руки нечестивых пострадать и умереть.

Како убо не и с Ним вся нам дарствует? – Когда Бог даровал нам Сына Своего, и не только даровал, но и предал Его на смерть за всех нас: то, приняв в дар самого Сына, можем ли сомневаться в получении всего прочего, что нужно для нашего блага и блаженства? «Кто даровал врагам важнейшее, тот ужели не дарует другам менее важного»? Злат.

Кто поемлет на избранныя Божия? – То есть, кто будет обвинять тех, коих сам Бог избрал во спасение, чрез освящение Духа и веру истине (2Фес.2:13)? – Никто этого не сделает, разве только напрасно. Пусть нечестивые люди рекут всяк зол глагол на избранных: сие не причинит избранным никакого вреда. Сам Бог оправдывает их: a « кто объявлен правым по приговору Судии, и притом такого Судии, осуждающий того заслуживает ли какое внимание»? – Злат.

Кто осуждаяй? – Тех, коих сам Бог оправдывает и хочет спасти, кто осудит? – Что избранные безопасны от осуждения, это внушает апостол и следующими словами: Христос Иисус умерый, паче же и воскресый, Иже и есть одесную Бога, Иже и ходатайствует о нас. Каждая мысль здесь проливает в душу сладчайшее утешение, и возбуждает крепкое упование на Бога. Вопервых, Апостол обращает наше внимание на смерть Иисуса Христа; а Он умер за всех нас; преклонив на кресте главу, Он совершил всё, что́ нужно было для очищения грехов наших, и для примирения нас с Богом (Рим.5:10; Евр.1:3). Потом апостол упоминает о воскресении Иисуса Христа, которое ясно показало, что Бог благоволит о той жертве, которую, для избавления нас от осуждения, принёс Иисус Христос, когда один за всех умер; кроме сего, оно радует душу и тою мыслью, что Искупитель наш спасти до конца может приходящих чрез Него к Богу, всегда жив сый, во еже ходатайствовати о них (Евр.7:25). Далее апостол указывает на величайшее превознесение Спасителя нашего, говорит, что Он есть одесную Бога, то есть облечён равною с Богом Отцом честью, властью и могуществом; а находясь на такой высоте – чего не может Он сделать для вашего блага?

Наконец апостол говорит, что Христос, и после того, как восшёл на высоту величия, не прекратил Своего о нас промышления, но и ныне ходатайствует о нас, и следственно хочет спасти нас.

Итак, когда за грехи наши принесена столь великая жертва, и – она принята Богом; когда мы в Иисусе Христе имеем столь высокого и сильного Ходатая о нас; когда Искупитель наш доселе; сохраняет к нам туже самую любовь, какую показал на кресте: то чего нам бояться? – Тот, Кто вся испытует, и глубины Божии, – Дух Божий, Дух истины, – Он уверяет нас, что ни едино ныне, осуждение сущим о Христе Иисусе, (Рим.8:1); Он свидетельствует духу нашему, яко есмы чада Божия. Аще же чада, и наследницы: наследницы убо Богу, снаследницы же Христу: понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся (Рим.8:16–17).

Иже и ходатайствует, о нас. Подобно сему говорит и апостол Иоанн: чадца моя, сия пишу вам, да не согрешаете: и аще кто согрешит, Ходатая имамы ко Отцу, Иисуса Христа праведника (1Ин.2:1). Сие апостольское учение о Иисусе Христе должно понимать не так, что Он на небе униженно повергается пред Отцом, и молится о нас, как Он молился на земле, во дни вольного истощания Своего. Такое понятие о ходатайствовании недостойно Христа превознесённого Божественною славою и величием, сидящего одесную Бога Отца. Так рассуждают и Св. Отцы Церкви. Григорий Богослов говорит: «Ходатая имамы Иисуса, не в том смысле, что он унижается за нас пред Отцом, и рабски припадает, – да будет далека от нас такая подлинно рабская и недостойная Духа мысль! Несвойственно Отцу сего требовать, и Сыну терпеть сие, да и несправедливо думать так о Боге»³²⁰.

Но по объяснению того же Св. Богослова и других Учителей Церкви, Христос, яко человек, и ныне предстательствует о нашем спасении силой Своего человечества, которое Он воспринял для нас, и которым однажды пострадал за грехи наши, и с которым вошёл в самое небо, ныне да явится лицу Божию о нас (Евр.9:24). Короче: Христос прославленный ходатайствует о нас силою искупительных заслуг Своих.

Безмерная любовь Божия к роду человеческому, явленная во Христе Иисусе, привела душу Св. Апостола в необыкновенный восторг, и из восторженной души его действием Святого Духа излилась другая великая речь, которая ясно показывает, что́ значит любить Бога от всего сердца и от всея души. Как скоро упомянул Апостол, что Бог не пощадил для нас и Сына Своего, и как скоро наименовал он Христа Иисуса умершего, паче же и воскресшего, Иже и есть одесную Бога, Иже и ходатайствует о нас, – тотчас в восторге восклицает: кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч? якоже есть писано: яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день: вменихомся якоже овцы заколения. Но во всех сих препобеждаем за Возлюблшаго ны. Известихся бо, яко ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни начала, ниже силы, ни настояшая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем.

Не имея любви, какой одушевлены св. божии человеки, нельзя вполне постигнуть и обнять силу сих слов. Впрочем, и хладные сердца могут чувствовать, что слова сии вещают чтото великое, чтото прекрасное.

Кто ны разлучит от любве Божия? Кто, или что́ может сделать, чтоб мы отпали от Бога, столь возлюбившего нас? – говорит это любовь избранных к Богу, воспламенённая любовью Бога к человекам.

Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад и проч.? Всё это в преизбытке постигает нас (2Кор.6:4–5, 11:23–28); мы испытываем на себе то, что написано в пророчественном псалме (43), где сказано:

Яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день. Это глас избранных к Богу. Тебе ради, то есть, за Тебя, за исповедание Твоего имени, за то, что мы поклонники Твои, всякий день предаёмся мы на смерть, непрестанно подвергаемся лютым бедам (1Кор.15:30–31).

Вменихомся, яко овцы заколения. С нами поступают неверные и гонители наши, как с овцами обречёнными на заклание. Так жадно и безжалостно они влекут нас на мучения и смерть! Сии пророческие слова во всей силе относятся к верным первенствующей Церкви.

Но во всех сих препобеждаем ... Не сказал: побеждаем, но препобеждаем, что значит гораздо более, нежели просто побеждать. Есть особенный род победы, свойственный избранным, – побеждать гонителя не противоборством, но непоколебимым терпением в страданиях и мужественным принятием смерти, но примеру Христа Спасителя. Величие сей победы означается здесь словом: препобеждаем, – как бы так говорил Апостол: «всё вышесказанное не только не может отлучить нас от Бога, но, напротив, мы далеко возвышаемся над всем тем, – ибо не только не унываем, но и радуемся в страданиях наших (Кол.1:24); не только не жалуемся на свой жребий, но и хвалимся в скорбех (Рим.5:3)».

Так Апостолы, претерпев биение от синедриона, идяху радующеся от лица собора, яко за имя Господа Иисуса сподобишася безчестие прияти (Деян.5:41).

За возлюблшаго ны – силою Возлюбившего нас (Флп.4:13). Мы легко одерживаем сию блистательную победу не своим мужеством, но помощью Бога, столько возлюбившего нас. Ежели приимешь во внимание Божию силу и любовь, то увидишь, что нет никакого препятствия воссиять на нашей стороне величайшей победе.

Известихся бо, яко ни смерть, ни живот... то есть ни угрозы смертью от гонителя, ни обещание жизни. «Если бы кто стал угрожать мне; даже вечной смертью, или обещал вечную жизнь, только бы я отлучился от Христа, – и тогда я не согласился бы на это». – Злат.

Ни Ангели, ни начала, ниже силы... Что́ говорить о людях, с которыми теперь имеем мы дело? Никто из самых ангелов, сильных крепостью, и даже высшие горние силы не возмогут победить нас (Гал.1:8). «Выразился же так апостол, не потому, чтобы ангелы, или другие небесные силы действительно стали отвлекать его от Христа, но желая единственно представить в высшей степени ту приверженность, какую имел он ко Христу, Он любил Христа не ради принадлежащего Христу, напротив всё Христово любил ради самого Христа, к Нему одному устремлял взор свой, и одного страшился – отпасть от сея любви». – Злат.

Ни настоящая, ни грядущая... Апостол разумеет здесь как блага, обыкновенно привлекательные для людей, так и бедствия, которых они страшатся. О прошедшем не упоминает, потому что прошедшее счастье или несчастье занимает тогда только, когда в настоящем ожидают, или опасаются чеголибо подобного.

Ни высота, ни глубина... ни горнее, ни дольнее, ни небесное, ни земное, или преисподнее (Ис.7:11; Исх.20:4; Еф.4:8).

Мысль подобная той, какая заключается в словах Псалмопевца: что ми есть на небеси? и от Тебе что восхотех на земли? – Исчезе сердце мое и плоть моя: Более сердца моего, и часть моя Боже во век (Пс.72:25–26)! По другому мнению, слова апостола имеют такой смысл: ни высота, с которой стал бы кто угрожать низвержением, как было со Христом (Мф.4:5–6), ни глубина, в которую погружением стал бы ктонибудь угрожать нам. О такой глубине говорится в некоторых местах Писания, как например сам апостол говорит о себе: нощь и день во глубине сотворих (2Кор.11:25; Пс.68:3). Первое мнение представляется более основательным.

Ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, которая во Христе Иисусе, Господе нашем, избрала нас прежде сложения мира, украсила Своим Образом в творении, не оставила нас и по падении, но взыскала погибших, восставила падших, оживотворила мёртвых прегрешеньями, и благословила нас всяким благословением духовным во Христе, даровав нам Его, и чрез Него всё (Еф.1:3–6).

Таковы истинно любящие Бога, святые божии человеки! Они дорожат любовию Божиею паче всего, и за великую любовь воздают Богу также любовию, столь крепкою и постоянною, что никакая скорбь и теснота, – ни смерть, ни живот, ни высота, ни глубина, – ничто во всём мире не сильно поколебать их преданности Богу. Ему верны они даже до смерти, и получают от Него за сие венец жизни вечной.

И рече им: сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом. (Мк.9:29).

По установлению Церковному, освящённому примерами, правилами, древностью, мы находимся теперь на поприще поста. Дабы проходить оное благодушно и благонадёжно, не нужно ли нам возбудить и направить себя размышлением, для чего введены мы на сие поприще, и какое значение, достоинство, сила и цель подвига; нам предложенного?

К размышлению о сем именно ныне располагает нас одно из Евангельских чтений настоящего дня.

И нынешний праздник не будет оскорблён постным словом: поскольку и он оказывает уважение посту, разрешая оный только частью, а частью сохраняя. И если духовные цветы, которыми украшается нынешний праздник, суть добродетели пресвятые и преблагословенные Приснодевы: то и добродетель поста принадлежит к украшениям нынешнего праздника. Ибо что́ значит, что во время пребывания пресвятой Девы при храм иерусалимском, как сказует благочестивое предание, ангел приносил Ей пищу? – Служебнии дуси, в служение посылаемии за хотящих наследовати спасение (Евр.1:14), не посылаются со светлого неба на сию тёмную землю без нужды. Непостящийся, без сомнения, сам попечётся для себя о пище, не только необходимой, но и обильной и приятной; и потому, не требует ангельского попечения. Но кто, пренебрегая и отвергая требования плоти, приближается к жительству безплотных, к тому и безплотные взаимно приближаются, и, дабы подвиг поста не преступил за пределы, полагаемые немощью телесной природы, когда нужно, приходят напомнить подвижнику, что время помочь телу, и предлагают готовую сверхъестественную пищу, вместо неготовой естественной. Таким образом, питание пресвятой Девы ангелом свидетельствует о Её упражнении в посте. Предание, известное нам чрез блаженного Иеронима и святителя Димитрия, определяет даже с подробностью, как располагала Она Свой день, и когда прекращался ежедневный Её пост. От утра даже до третиего часа дне стояше на молитве; от третияго же даже до девятаго в рукоделии или чтении книг упражняшеся. От девятаго же часа паки начинаше свою молитву, от неяже не преставаше, дóндеже являшеся ей Ангел, от егоже рук пищу взимати обыче (Чет. Мин. Ноемвр. 21).

Итак, возвратимся к вопросу: для чего пост? К разрешению сего могут вести обратные вопросы: Для чего постилась пресвятая Дева Мария каждый день до вечера? Для чего постился Моисей на Синае три раза по сорок дней? Для чего постился Илия сорок дней на пути к Хориву? Для чего вся жизнь Иоанна Крестителя была не что иное, как непрерывный великий пост? Для чего постился даже Адам в раю? Для чего и сам Господь наш Иисус Христос постился четыредесять дней в пустыне? Для чего правило апостольское (69) к отлучению от общения церковного принуждает того, кто не постится во святую четыредесятницу пред пасхою, или в среду, или в пяток, кроме препятствия от немощи телесныя? – Если и не отвечать на сии обратные вопросы: в них уже содержится сильный ответ против вопроса первоначального. Указанные теперь образцы и законодателей подвига только наименовать – значит уже представить достаточное ручательство, что сей подвиг имеет немаловажное значение, немалое достоинство и силу, и употребляется, как бы нечто необходимое, на пути к весьма высоким целям.

Но не откажемся от некоторого рассмотрения предложенных вопросов, каждого порознь.

Для чего ежедневно постилась пресвятая Дева Мария? – Нельзя сказать, чтобы это было для приготовления и высокому званию Матери Господней, но Её намерению, поскольку при Её вступлении в подвиг поста сия тайна ещё не была Ей открыта; но без сомнения можно сказать, что это было действительное приготовление к званию Матери Господней, по устроению Божию. Сама ли собою вошла Два Мария в подвиг поста, пренебрегая телесное, потому что стремилась к духовному, или введена была в оный сокровенным или открытым внушением ангела, Её хранителя: но конечно не случайно, a по особенному усмотрению и предуготовлению для служения великой тайне; воплощения Сына Божия избрана Дева постящаяся.

Сей пример беспримерен и без подражателен. Однако, мы можем из него вывести для себя верное заключение, что если совершенный пост пресвятой Девы Марии был благопотребен и полезен на пути к Ея беспримерно высокому избранию, то наш, хотя несовершенный, пост может быть благопотребен и полезен на пути к обыкновенному для всех истинных христиан благодатному избранию.

Для чего постился Моисей на Синае? – Священные книги сказуют, что он постился сорок дней, в первый раз, для принятия от Бога Закона, во второй раз, для умилостивления Бога, прогневанного идолопоклонством еврейского народа и угрожавшего наказать оный совершенным истреблением, в третий раз, для высокого благодатного боговидения и для вторичного получения от Бога скрижалей Закона и Завета, вместо разбитых.

И сей пример далёк от подражания. Однако и он может нам дать поучительные выводы. Если великий сорокадневный пост Моисея был ему споспешником в принятии закона Божия для целого народа еврейского, и, можно сказать, для всего последующего рода человеческого: то наш, хотя не по достоинству называемый великим, хотя малый пост, может нам быть споспешником в углублённом и живом познании закона Божия, по крайней мере, каждому для себя; так как, напротив, насыщенное чрево, по признанию даже внешних учителей, не благоприятствует учению и мирскому, кольми паче духовному и божественному. Если соединённый с молитвою пост одного Моисея был успешным ходатаем для испрошения от Бога прощения целому народу в тягчайшем грехе: то не может ли твой благоговейный пост быть полезным ходатаем для испрошения прощения грехов, по крайней мере одному тебе? Если протяжённый пост Моисея был путём к чудесному боговидению, какое только достижимо для живущего в теле: то наш посильный пост, облегчая сердце от отягощения чувственного, утончая от одебеления плотского, не может ли приготовить нас хотя к начаткам благодатных ощущений?

Для чего постился Илия сорок дней на пути к Хориву? – Сей пост мог бы показаться ненамеренным делом случайной необходимости: потому что Пророк путешествовал по местам пустынным. Но ангел даёт нам разуметь, что это было дело не случая, а распоряжения, и притом небесного распоряжения. Пророк, видно, и сам немного заботился о пище; и, после того как иде в пустыню дне путь (3Цар.19:4 и сл.), не ужинав, ляже, и усне под садом. И се Ангел Господень коснеся ему, и рече ему: востани, яждь и пий. Пророк вкусил ячменного опреснока и воды, пригоговленных ему ангелом, так немного, как свойственно любителю поста; и почувствовал нужду дополнить прерванный сон. Возвратився успе. И что́ же? Обратися Ангел Господень вторицею, и коснеся ему, и рече ему: востани, яждь и пий, яко мног от Тебе путь. Что́ была за надобность будить пророка, уснувшего тотчас по принятии пищи, и вновь заставлять его принимать пищу? Если ангел заботился о его пропитании; то мог бы после, благовременнее, на пути явиться ему с своим ячменным опресноком и корчагом воды, если нужно, и не однажды. Видите, что ангел не пир даёт пророку, а распоряжает пост. Подкрепи, говорит, себя пищей сильнее, потому что тебе долго надлежит остаться без пищи; тебе предлежит сорокадневный путь, и с тем вместе сорокадневный пост. Куда же привёл Илию сорокадневный путь и сорокадневный пост? – К чудесному боговидению, подобно, как и Моисея.

Таким образом, пост в лице Илии представляется не только добровольным подвигом пророка, но и непосредственным последованием небесному руководству. Братия! на небесах знают, что делают, и для чего повелевают. Видно, есть особенная надобность в посте для особенного приближения к Богу. Можно и нам несколько понять сию надобность. Если, как говорит премудрый, тело тленное отягощает душу (Прем.9:15); то судите, когда она способнее возвышаться к небесному и сообщаться с божественным, тогда ли, когда тленное отягощающее обильно получает приращение тяжести и тления, или тогда, когда оно, по возможности, облегчается и утончается, посредством благоразумно размеренных лишений?

Для чего строго постную жизнь вёл Иоанн Креститель? – Не погрешим, если скажем, что это была его свободная склонность: ибо никто не принуждал его к посту. Но надобно также вспомнить, что сия склонность его была предвидена, предопределена и предсказана ещё до его рождения, и притом в связи с его величием. Будет, говорил ангел Захарии, велий пред Господем, и вина и сикера не имать пити (Лк.1:15). Ангел удаляет от Иоанна вино и сикеру, как бы предполагая, что они унизили бы наибольшего в рождённых жёнами, и призывает пост, чтоб сей поддержал его величие. И для чего это? – Без сомнения для того, чтобы он достойным образом приготовлен был к высокому служению – быть предтечею Христа, крестителем воплощённого Сына Божия.

Думаете ли, братия, что сей чрезвычайный пример не представляет ничего к подражанию для нашей обыкновенной жизни? – Да. Чтобы простерть бренную руку, коснуться главы крещающегося во Иордане Сына Божия, тогдакак Дух Святый видимо сходит, и осеняет Его, – как очищен долженствовал быть Иоанн, дабы не опален был неприступным огнём Божества! И может ли с кем другим встретиться что либо, скольконибудь подобное? Не может? – Осмотримся, однако. Не приближаешься ли ты непосредственно ко Христу, или не приближается ли Он к тебе, не прикасается ли к тебе, не входит ли в тебя, не исполняет ли тебя, в причащении тела и крови Его? Подумай же, было ли бы то излишне, или тяжко, если бы тебя, как Иоанна, постом и молитвою целой жизни приготовляли к сему Божественному общению? Итак, не говорю, не справедливо ли, – не весьма ли снисходительно МатерьЦерковь требует от тебя приготовления к сему великому Таинству постом нестрогим, в течение немногих дней?

Дохожу до важнейших вопросов: для чего постился Адам в раю? Для чего постился Христос сорок дней в пустыне? Соединяю сии вопросы: потому что между ними есть глубокая связь.

Если бы вам сомнительным показалось, подлинно ли Адам в раю постился: то довольно напомнить вам, что вы почитаете постом, и притом немалым, когда вам велят употреблять в пищу только произрастания земли, а мяса и рыбы не касаться. Сие самое было постоянным законом райской жизни. Приметьте здесь, что иного ли, мало ли, только ближе к райской жизни пост, нежели мясоед.

Но кроме сего, была в раю особая заповедь поста: от древа, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него (Быт.2:17). Не станем пытливо исследовать глубину сей заповеди: то́ несомненно по слову Божию, что постоянство в её соблюдении должно было решительно утвердить Адама на пути жизни райской, духовной, небесной; напротив того, прельщение запрещённою ядию, нарушение заповеди дало в нём сильный перевес чувственному над духовным, низвергло его из райской жизни в земную, и низринуло бы во ад со всем потомством, невозвратно, если бы сего низвержения не остановил и не обратил к возвышению Сын Божий, став семенем жены и в Своём лице вновь поставив человечество в невыдержанное Адамом испытание, сделавшееся более трудным на земле, нежели было в раю. Таким образом, несоблюдение первым Адамом лёгкого поста в раю надлежало второму Адаму исправить выдержанием на земле строгого поста, и с тем вместе отразить и низложить нашего превозмогшего искусителя. И вот почему Иисус ведяшеся Духом в пустыню, дний четыредесять искушаемь от диавола, и не яст ничесоже во дни тыя (Лк.4:1–2).

Христиане! Христос, как на Голгофе, так и в пустыне искушения, пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его (1Пет.2:21). После сего можно ли недоумевать, для чего пост? – Он для того, что Христос нам оставил образ поста, да последуем стопам Его. Если пост Христов был звеном в цепи Его Богочеловеческих деяний, для спасения всего рода человеческого: то надлежит и у нас посту быть звеном в цепи христианских деяний, к нашему собственному спасению.

После сего неудивительно и то, что Апостольская Церковь приняла пост в число своих постоянных учреждений, и что апостольские правила употребление поста тесно связывают с церковною христианскою жизнью, и тех, которые не хотят соединиться с Церковью в подвиге поста, кроме случаев препятствующей немощи, признают недостойными общения церковного.

Не достанет, ми повествующу времене, если бы я стал ещё указывать на подвиги поста в житиях Преподобных и Святых, которые, не довольствуясь обыкновенным снисходительным правилом поста, разнообразно усиливали сей подвиг до ближайшего уподобления посту Ильину или Иоаннову. Их опытная мудрость, их чудесная жизнь, их прославленная святость свидетельствуют, что их подвиг был как правилен в начинании, так и благотворен для последствий.

Важность подвига постного в некоторых особенных случаях открывает нам происшествие, предложенное благоговейному вниманию нашему ныне в Евангелии. Апостолы, после того как Господь даде им силу и власть на вся бесы, и недуги целити (Лк.9:1), после того, как они прохождаху сквозе веси, благовествующе и исцеляюще всюду (Лк.9:6), встретили одержимого мучительным духом немым, и не могли освободить страждущего, доколе, Господь Иисус не употребил Сам Своей Божественной силы и власти. После чудес, уже обыкновенных для них, внезапная недействительность данной им силы побудила их вопросить Господа, почему не могли они изгнать духа немого. На сие Господь ответствовал: сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом. Как важно здесь значение, как велика сила поста, соединённого с молитвою! Не видно, чтобы Господь, дая власть Апостолам изгонять нечистых духов и исцелять недуги, требовал от них поста. Он не возлагал на них строгого поста при Себе, a отлагал оный до времени Своего страдания. Еда можете сыны брачныя, дóндеже Жених с ними есть, сотворити поститися? Приидут же дние, егда отъят будет от них Жених, и тогда постятся в тыя дни (Лк.5:34–35). И видно, апостолы чудодействовали, не употребляя усиленного подвига поста и протяжённой молитвы; a просто именем Христовым и данною им властью повелевали, и поваленное исполнялось. Но видно также, в страждущем от духа немого, необыкновенно велика была сила зла; и потому, для победы над нею потребен был высший степень силы благодатной и благотворной. Какие же кроме веры, уже действовавшей в апостолах, могут быть средства и пособия для достижения высшего степени благодатной и благотворной силы? Господь предлагает молитву и пост.

Сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом.

Видите ли благопотребность и пользу поста, соединённого с молитвою? Апостолам он нужен: нам ли не нужен? Чудотворцам он помогает: можем ли мы пренебрегать его помощью? Побед над мучительным и преобладающим духом зла он способствует: не ближе ли способствовать будет к укрощению плоти, воюющей против духа?

Дабы подвизающиеся в посте не погрешали в сем подвиге, и немощные в сем подвиге, без чрезмерных усилий, приобретали плод оного, для сего предлагаю вам довольно напитать ваш ум постною, но сладкою и питательною церковною песнью: постимся постом приятным, благоугодным Господеви. Истинный пост ест не одно уменьшение пищи и пития, но злых отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, отлучение похотей, оглаголания, лжи и клятвопреступления: сих оскудение пост истинный есть и благоприятный. Аминь.

Христос воскресе!

Уже провели мы несколько торжественных и знаменательных часов величайшего из праздников. Приходит на мысль спросить: довольно ли поняты нами самые первые минуты сего торжества? – Возвратимся от сего светлого дня к прошедшей, сперва тёмной, а потом не менее дня светлой ночи, и размыслим о том, что происходило.

В полночь поспешила собрать нас Церковь, для начатия торжества. Почему так? – Потому, что желательно было, сколько можно, сблизить начинательное время празднования с временем празднуемого, то есть, воскресения Христова. Время сие не совершенно нам открыто. Когда мироносицы, при восхождении солнца, пришли ко гробу Господню: он уже был открыт, и ангелы возвещали воскресение Христово, уже совершившееся. Гораздо ранее потряслась около гроба Господня земля. Ангел отвалил от гроба камень, и светом своего явления привёл в ужас и тем удалил стражей, чтобы открыть мироносицам и апостолам свободный доступ ко гробу. Ещё ранее совершилось воскресение: поскольку оно совершилось ещё при запечатанном гробе, как свидетельствует хранительница Христовых тайн святая Церковь; но только не прежде полуночи, поскольку оно, по предречению Господню, долженствовало быть тридневное, и потому войти хотя в первые после полуночные часы дня после субботнего. В сихто часах сокрытую, беспримерно высокую и чудесную минуту воскресения желали мы уловить началом нашего торжества, чтобы праздник, по возможности, составлял едино с празднуемым событием, так как и празднующие призываются быть едино с Творцом праздника.

Непосредственно пред вступлением в торжество Христова воскресения мы воспели песнь тридневного погребения Христова. Для чего сие? – Вопервых, и здесь порядок воспоминаний следовал порядку воспоминаемых событий: поскольку воскресение Христово явилось из состояния тридневного погребения Христова. Вовторых, пред самою радостью возбуждённая благочестивая печаль должна была приготовить к более правильному и ясному сознанию и живому ощущению следующей за нею Божественной радости.

К торжеству приступили мы песнью, в которой исповедали, что воскресение Христово ангелы поют на небесах; потом и себе просили благодати славить оное чистым сердцем; и сия песнь вначале возглашена в затворённом алтаре, когда церковь ещё молчала. Что значит сей чин? – И здесь видно последование событию. Ангелы узнали и прославили воскресение Христово прежде человеков: ибо человеки узнали оное вначале от Ангелов. Небо не отверзлось видимо для земли, когда Христос отверз оное невидимо, силою креста Своего, и, вместе с воскресением Своим, ввёл в оное патриархов, пророков и святых ветхозаветных, при славословии ангелов. Верою, а не видением знаем мы сей торжественный крестный ход Церкви небесной: и, чтобы наше знание о нём было не слишком темно, и образовательное подражание оному в Церкви земной не слишком мёртво, для сего имеем нужду просить от Христа Бога благодати и чистого сердца; потому что чистые сердцем Бога узрят (Мф.5:8).

Испросив от самого воскресшего Христа помощь, чтобы достойно славить Его, мы начали славить Его весьма необыкновенным чином. Оставив алтарь и храм, мы остановились в ночи, на западе, пред затворёнными вратами храма; и там возгласили первое славословие Пресвятой Троице и Христу воскресшему. Кадило и крест отверзли нам врата храма; и тогда из тьмы внешней вошли мы в его внутренний свет, и неудержимо предались восторгам праздника. Здесь видны такие необычайности, что их надлежало бы признать несообразностями, если бы не предположить в них сокровенного и глубокого знаменования. Какое ж это знаменование? – То самое, которое мы отчасти уже указали. В видимых действиях Церкви земной по возможности начертан образ невидимого торжества Церкви небесной.

Это есть древний и высокий закон церковного богослужения, чтобы в нём представлялись образы небесного. Так, святой апостол Павел о ветхозаветных священниках пишет, что они образу и стени служат небесных (Евр.8:5). Христианская Церковь ближе к небесному, нежели ветхозаветная. Ветхозаветная представляла большею частью образы нисхождения небесного на землю, – воплощения Сына Божия: христианская, после сошествия Его на землю, наипаче должна представлять то, как Он, по выражению пророка, восшел на высоту, пленил плен (Пс.67:19), или, яснее сказать, пленников и рабов ада уловил и извёл в свободу и блаженство, приял даяния в человецех, то есть, Своею крестною заслугою приобрёл человекам право на благодатные дары Духа Святого.

Воскресение и восхождение Христово началось не от гроба только, но и от ада: ибо, по крестной смерти Своей, Он был, как исповедует Церковь, во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог. Даже до ада нисшел Он, и тамо сущую тму разрушил. До сего, хотя патриархи, пророки и праведники ветхого завета не были погружены в глубокой тьме, в которой погрязают неверующие и нечестивые: однако и не выходили из сени смертной, и не наслаждались полным светом. Они имели семя света, то есть, веру во Христа грядущего: но только Его действительное к ним пришествие и прикосновение божественного света Его могло засветить их светильники светом истинной небесной жизни. Их души, как мудрые девы, были близ дверей небесного чертога: но только ключ Давидов мог отпереть сии двери; только Жених небесный, Который из сих дверей вышел, мог войти в них обратно, и ввести за Собою сынов брачных. Итак, Спаситель мира, после того, как в видимом мире распялся и умер, в мире невидимом даже до ада низошёл, и души верных озарил, и от сени смертной извёл их, и двери рая и неба им отверз; и, паки в видимом мире, свет воскресения показал.

Не примечаете ли теперь, каким образом сие невидимое Церковь соединила с сим видимым и одно в другом изобразила? Как бы вместе с обитателями невидимого мира, на западе, во мраке ночи, как бы в сени смертной, стояли мы пред затворёнными вратами храма, как бы пред затворёнными вратами рая. Чрез сие Церковь хотела сказать нам: так было до воскресения Христова, и так было бы вечно без воскресения Христова. Потом славословие Пресвятой Троицы и Христа воскресшего, крест и кадило нам отворили врата храма, как бы врата рая и неба. Чрез сии знамения Церковь сказала нам: так благодать Пресвятой Троицы и имя, и сила Христа воскресшего, вера и молитва отверзают врата рая и неба. Горящие свечи в руках наших не только знаменовали свет воскресения, но в тоже время напоминали нам о мудрых девах, и возбуждали к готовности, со светом веры, с елеем мира, любви и милосердия, сретить второе, славное пришествие небесного Жениха в полунощи времён и найти для себя отверстыми Его царские двери.

Вот некоторые черты нынешнего церковного тайноводства! Будем внимательны, братия, да будем и верны таинственному руководству Матери Церкви!

Торжествуя Христу, для нас воскресшему, да взираем в тоже время умилённым сердцем на Христа за нас распятого, страдавшего, умершего и погребённого, чтобы радость не забылась, и не сделалась несмысленной. Только тот имеет полную и неотъемлемую радость воскресения Христова, кто со Христом и сам воскрес внутренне, и имеет надежду воскреснуть торжественно; а сию надежду имеет только тот, кто приемлет участие в кресте, страданиях и смерти Христовой, как учит Апостол: аще сообразни быхом подобию смерти Его, то и воскресения будем (Рим.6:5). С Ним страждем, да и с Ним прославимся (Рим.8:17). Праздничная радость, которая забывает крест и смерть Христову, призывающие нас к распинанию плоти со страстьми и похотьми, находится в опасности – начатое духом скончать плотью, и празднующих воскресение Христа превратить в распинающих Его вторично.

Вслед за ангелами вступили мы в торжество Христова воскресения; с Патриархами, Пророками и Праведниками образно в нём соединились; как в рай и в небо, введены в церковь для празднования. Подумайте же, каково посему должно быть празднование наше! Оно должно быть близко к ангельскому; должно быть достойно общения с небесною Церковью патриархов, пророков и прочих святых; должно быть достойно рая и неба. Не думайте, что сие требование слишком велико и неисполнимо для нашей немощи. Кто празднует чистым сердцем, тот празднует с ангелами. Кто празднует с любовию к Богу и воскресшему Христу, и в духе братолюбия к ближним, тот празднует в общении с небесною Церковью; поскольку небо есть не иное что, как царство любви Божественной: и если, как уверяет тайновидец, пребываяй в любви в Бозе пребывает (1Ин.4:16), то пребывает он, конечно, не ниже рая и неба. Но если не очень трудно возвыситься, чтобы праздновать в общении с Ангелами и Церковью небесною: то, к прискорбию, очень нетрудно и отпасть, и удалиться от их общения. Кто радость духовную погружает и погребает в веселии плотском, тот уже не с бесплотными ангелами празднует. Кто занимается земным так, что забывает небесное, тот не близок уже к Церкви небесной. Кто не старается охранить своё празднование от дел греховных, гот не в общении со святыми празднует. Кто не хранит и не питает своего внутреннего света, и небрежением попускает ему гаснуть, тому немного надежды увидеть отверстые царские двери небесного чертога, хотя и видит на земли отверстые царские двери святилища.

Христе Спасе, славимый на небеси ангелами и блаженными духами святых человеков! И нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити! Аминь.

Макарий, в отличие от другого знаменитого пустынника, который носил тоже имя и родился в Александрии, названный Египетским, а за свою святость и мудрость – Великим, родился в начале четвёртого столетия (301), в одном местечке Верхнего Египта. Он был сын бедного пастуха, и первое время своей юности провёл при стадах своего отца³²¹.

Ещё в юности божественная благодать воспламенила душу его желанием оставить мир и посвятить себя на служение Богу. Как ещё в самых молодых летах он отвращался всякого порока, показывает один случай в его жизни, рассказанный им самим³²². Однажды сверстники его пошли воровать смоквы, и когда бежали назад, уронили одну. Макарий поднял её и съел. Этот поступок так подействовал на Макария, что св. подвижник, как сам говорил, во всю жизнь свою не мог вспомнить о нём без слёз.

Решась оставить мир и в уединении заботиться о спасении своей души, Макарий не вдруг поселился в пустынь, но желая испытать себя, может ли переносить, труды пустынного подвижнечества, сначала поселился в келье вблизи селения³²³. Молитва, псалмопение и богомыслие были главным его занятием. Для снискания пропитания он плёл корзины. Один из его знакомых приходил к нему, брал у него рукоделье, продавал, и таким образом доставлял ему пищу. Но здесь он не мог долго скрываться: добродетельная жизнь и благочестивые наставления его обратили на него общее внимание, и жители одного близлежащего селения пришли и сделали его против воли у себя клириком³²⁴. Но Макарий, любя уединение, убежал в другое, более отдалённое место. Прежний знакомец, который служил ему в уединении, нашёл его и здесь, и опять доставлял ему всё нужное.

Недолго и в этом месте наслаждался Макарий ненарушимым безмолвием, которого сильно желало его сердце: скоро стали собираться к нему люди всякого рода, ища его наставлений. Кроме того, здесь постигло его такое искушение, которое мои выдержать так, как он выдержал, только муж, подкрепляемый силою Духа Святого. В близлежащем селении одна девица сделалась беременною, и оклеветала св. Макария, как виновница своего греха. Кротко, без ропота перенёс Макарий публичное бесчестие и побои, которым подвергли его жители селения. Он принял даже на себя обязанность кормить сию девицу. Но Промысл чудесным образом обнаружил невинность св. подвижника: когда наступило время родить несчастного, она подверглась страшным мучениям, и не могла разрешиться от бремени, пока пред всеми не объявила невинности Макария и не назвала истинного виновника её греха. Мучимые раскаянием за оскорбление, напрасно нанесённое отшельнику, жители собрались идти к нему просить прощения. Но услышав это, Макарий, избегая славы человеческой, скрылся в дальнейшую пустыню³²⁵ – Скитскую.

Пустыня Скитская³²⁶, в которой поселился Макарий, доселе была обитаема только дикими зверями³²⁷: но вскоре после того, как Макарий избрал её своим местопребыванием, она населилась множеством ревнителей благочестия, которые вверяли себя руководству сего подвижника и которые, по своим высоким добродетелям и по своему непрестанному стремлению к высшему совершенству, более подобны были ангелам, нежели человекам. Так как братия, собравшиеся к Макарию, не имели пресвитера, то Епископ египетский рукоположил св. Макария, на 40м году его жизни, в пресвитера, когда он имел уже дар чудотворений и пророчества³²⁸. Когда число братии ещё умножалось; Макарий воздвиг для них четыре храма, которые имели особых пресвитеров. Все отшельники жили в особых кельях, отделённых одна от другой. Сам Макарий также жил отдельно в глубокой пустыне, и имел при себе только двух учеников; один принимал приходящих, а другой жил подле него в особой келье³²⁹.

В своей келье Макарий выкопал подземный ход, длиною в полстадии, и на конце его – небольшую пещеру. Когда приходящие беспокоили его, – он удалялся этим ходом в свою пещеру, и никто не знал, куда он уходил. Один из учеников его, знавший об этом ходе, рассказывал, что Макарий прочитывал 24 молитвы идя в пещеру и столько же на обратном пути³³⁰.

Уже в первые годы его пустыннической жизни, за великие подвиги называли его отрокомстарцем³³¹. С продолжением времени он умножил свои подвиги, так что они кажутся превышающими силы человека. И не столь строгие монахи не имели там пресыщения и не искали вкусной пищи³³², Но Макарий удовлетворял своим естественным потребностям не более, чем сколько нужно для поддержания жизни. Раз ученик его Евагрий, томимый жаждой, просил позволения напиться воды. «Будь доволен и тем, сказал Макарий, что находишься в тени; многие лишены и этой отрады. Уже двадцать лет, как я ем, пью и сплю не более, как сколько нужно для поддержания жизни»³³³. Св. Макарий вкушал только раз в неделю³³⁴, но сухость его тела была следствием столько же страха Божия, сколько его пощения и воздержания³³⁵. Случалось ему бывать за трапезой вместе с пустынниками, и когда здесь предлагали ему вино, он не отказывался; но после за один стакан вина целый день не пил воды, Ученик его, заметив это, умолял братию не просить его более вином, потому что, желая дать ему утешение, они подавали случай к новым изнурениям³³⁶.

Макарий всегда сохранял глубокое смирение, и никак не хотел, чтобы его отличали от других. Когда приходил к нему какойлибо брат, как к святому и великому старцу: он ничего не говорил с ним; в противном же случае отвечал с удовольствием³³⁷. Сам диавол, возбуждавший в Макарии дух гордости, наконец, принуждён был признать в нём высоту смирения. Макарий! сказал он служителю божию: всё, что ты делаешь, и я делаю, Ты постишься, а я совсем не ем; ты бодрствуешь, а я совсем не сплю. Одним ты только побеждаешь меня – смирением³³⁸. Чтобы глубже утвердить в души Макария чувство смирения, Промысл показывал ему людей, которые были выше его на пути нравственного совершенства. Так, Бог раз показал ему в пустыне двух иноков, которые жили вдали от всех людей, окружённые зверями, питались одною пищей с бессловесными. Во взаимной любви они провели 40 лет в этом месте; ни холод, ни жар не действовали на них; они занимались только Богомыслием. Этих двух мужей, которые показались ему духами, Макарий спросил: что должно мне делать, чтобы быть монахом? Они сказали: если ты не можешь отречься от всего мирского, как мы, то иди в свою келью и оплакивай свои грехи. Вспоминая сих подвижников, Макарий говорил своей братии: я не сделался ещё монахом, а только видел монахов³³⁹. В другой раз для смирения Макария Бог указал ему на двух женщин, живущих в мире с своими мужьями, как на высших его по совершенству. И старец не обленился из пустыни прийти в город и расспросить сих жён, как они живут. По просьбе Макария они рассказали, что пятнадцать уже лет, как они вышли за муж за двоих братьев, и в течение всего этого времени жили во взаимной любви и согласии, всегда исполняя волю мужей, когда она непротивна была воли божией; постоянно бдели над своим сердцем, старались, чтобы ни одно слово праздное не выходило из уст их³⁴⁰. И Макарий смиренно просил Бога, чтобы он сподобил его жить в пустыне, как они жили в мире.

Как строг был Макарий к себе, так снисходителен к другим. Он был, по скитскому преданию, как бы бог земной; потому что как Бог покрывает мир, так Макарий покрывал согрешения, которые он видя, как бы не видел, и слыша как бы не слышал³⁴¹. Кротко управлял он своею братией, и его кротость соединена была в нём с удивительной простотой, которой достиг он двенадцатилетнею усильною молитвою³⁴². Этими двумя добродетелями он так обладал, что его простота не препятствовала ему поступать с великим благоразумием, и его кротость никогда не препятствовала ревности и строгости там, где они были нужны.

Как внимателен был он к другим и осторожен, показывает следующий случай: Макарий Александрийский изгнал из своей обители двух братьев, которые были оклеветаны пред ним. Они уже думали возвратиться в мир. Узнав о сем, Макарий Египетский, рассмотрев их дело и убедившись в их невинности, осудил и самого обвинителя, и тем побудил его раскаяться в своей опрометчивости³⁴³, и спас души сих братьев.

Узнав от самого искусителя об искушении одного брата, Макарий сам пришёл к нему в келью: и когда тот стыдился исповедать свои нечистые помыслы, Макарий смирением вынудил его откровенность. Вот сколько лет подвизаюсь я, – сказал Макарий на слова сего брата, что его не искушают ещё помыслы, – и меня старика беспокоит дух блуда. Тогда брат сказал: поверь, Авва, и меня также беспокоит. Старец говорил и о других помыслах, будто его искушают, и брата приводил в сознание. Тогда, преподав наставление ему, оставил его, и с сего времени сей брат подвизался даже более других³⁴⁴. Также своею кротостью Макарий обратил ко Христу одного идольского жреца, встретившегося ему на пути в Нитрийскую гору. Сего жреца встретил прежде ученик Макария и был избит им до полусмерти за то, что назвал его демоном. Но когда Макарий, встретившись с ним, ласково приветствовал его, – жрец, поражённый сим, сказал: я вижу, что ты человек Божий, – и ухватившись за ноги его, говорил: не отпущу тебя, пока не сделаешь меня монахом. И он был принят Отцом в число братии, а чрез него и многие из язычников сделались христианами. По этому случаю Макарий говаривал: худое слово и добрых делает худыми, а слово доброе и худых делает добрыми³⁴⁵.

Многие, слыша о мудрости и святости Макария, приходили из далёких стран за его советами. Наставления Макария, отличаясь краткостью, полны были глубокой опытной мудрости. Они имели целью внушать внимание, богомыслие, молитву, смирение, – короче, добродетели, которыми сам он, обладал в высшей степени. Как мне спастись? спросил однажды юноша, желавший быть иноком. Макарий послал его на кладбище сначала бранить, а потом хвалить мёртвых. Когда юноша исполнил это, Макарий спросил его: что отвечали ему мёртвые? Они были безмолвны и к похвале и к порицанию. «Иди и ты будь таков же³⁴⁶. Если для тебя поношение – как похвала, бедность как богатство, недостаток как изобилие, – ты не умрёшь»³⁴⁷. Другому ученику, просящему у него наставления, Макарий сказал: никого не осуждай, никого не обижай; соблюдай сие, и спасёшься³⁴⁸.

Когда спросили Макария, как молиться, он отвечал: Довольно, если вы будете часто повторять от всего сердца: Господи, помилуй меня; как знаешь и хочешь, помилуй меня. Если же нападёт искушение: Господи, помоги³⁴⁹. Чтобы лучше избавиться от искушений, Макарий советовал ученикам своим сидеть в келье³⁵⁰.

Там, где естественные способы делать другим добро оказывались недостаточными, Макарий прибегал к дару чудотворения. Так повествуют Палладий, Кассиодор и Руфин³⁵¹, что он воскресил однажды мёртвого, чтобы доказать еретикам бессмертие души. В другой раз он воскресил мёртвого, дабы узнать, точно ли умертвил его обвиняемый, и спас таким образом жизнь несправедливо обвинённого, которого мёртвый ясным голосом из гроба признал невинным. Таких чудесь он творил очень много. Сократ говорит, что Макарий столь много исцелил больных, и столь многих освободил от злых духов, что для описания того нужна целая книга³⁵².

Живя во времена господства арианского, Макарий должен был вытерпеть борьбу и с арианами. Египетские и восточные пустынники были известны как ревностные защитники Никейского Символа³⁵³. Когда, после, святителя Петра, вступил на престол Александрийский арианин Луций³⁵⁴, и взяв с собою полководца Авзоия³⁵⁵, сопровождаемого воинами, хотел жестокостями и мучениями принудить пустынников к арианству, но нимало не успел в своём намерении: тогда решился он отцов сих пустынников, то есть обоих Макариев, сослать в заточение. Их взяли тайно ночью и отвезли на один (египетский) остров, где не было ни одного христианина. Но Господь и здесь прославил Своих угодников. На сем острове молитвою они исцелили дочь жреца. Сей жрец и все островитяне, свидетели сего чуда, обратились в христианскую веру, крестились, истребили идолов и капище обратили в храм христианский. Когда это сделалось известным в Александрии, Луций, опасаясь народного восстания, велел Макариев возвратить в их пустыню³⁵⁶.

Долго жил Макарий, как странник на этой земле, мёртвый для мира, непрестанно заботясь о своём спасении и о спасении вверенных ему братий. Он часто бывал в духовном восхищении, и всегда пребывал с Богом, или с небесными³⁵⁷.

За несколько времени до своей кончины он посетил пустынников горы Нитрийской, по просьбе их. Драгоценно было для братии это посещение; глубоко врезалось в их памяти последнее наставление Макария. Восплачем, братия, говорил он; очи паши да проливают слёзы, прежде нежели отойдём в страну, где наши слёзы будут жечь тела наши³⁵⁸.

Макарий Египетский скончался девяноста лет, из коих две трети провёл в пустыне. Обыкновенно кончину его относят к 391му году.

Как драгоценное наследие духовной мудрости св. Макария остались нам 50 бесед и семь слов, писанных на греческом языке. Они во всех списках греческих и в переводах арабских и сирских приписываются св. Макарию Египетскому³⁵⁹. Геннадий приписывает ещё одно письмо к монахам³⁶⁰. Он пишет, что Макарий Египетский, подвижник Скитский, послал писание к инокам, в котором поучал, что человек может совершать истинное служение тогда, как, познавши себя самого, добровольно несёт все труды, мужественно борется со страстями, дабы не потерять благодати, данной ему, и наконец, сохраняя себя в чистоте, достигает чистоты душевной. Сие письмо известно было Исааку Сирину; Св. Исаак Сирин, объясняя содержание сего письма, называет писателя св. Макарием, писавшим с великою прозорливостью³⁶¹. Но оно доселе остаётся в рукописях³⁶². Кроме сих сочинений немало передают нам Руфин и Палладии изречений св. Макария, которые были записаны его учениками, и которые по содержанию своему были сходны с писаниями, носящими имя Макария Египетского.

Примеч. Некоторые (Сельер, Удин) подвергают сомнению подлинность писаний св. Макария, думая видеть в сочинителе бесед современника пелагианских споров. Но из того, что Макарий в своих беседах более всего говорит о свободе и благодати, нельзя заключать о современности его с спорами пелагианскими. Предметы, о которых Макарий говорит своим ученикам, таковы, что каждый день представляются вниманию людей, бдящих над своею душою; и Макарий решает их просто, повелевал только трудиться и молиться. Притом, семена пелагианства существовали ещё прежде Пелагия³⁶³. Возражают ещё против подлинности писаний Макария то, что ни Иероним, ни Геннадий, в списке знаменитых мужей Церкви, не упоминают о писаниях Макария; даже Сократ, говоря в своей Церковной Истории о св. Макарии, не упоминает об его писаниях, между тем, говоря непосредственно после Макария об Евагрии, упоминает об его писаниях³⁶⁴. Но это возражение несильно. Может быть, ни Иероним, ни Геннадий, не видели писаний Св. Макария, тем более что писания Макария, вероятно, первоначально появилось на коптском языке, общеупотребительном тогда в Египте. Притом, Иероним не упоминает о многих древних писаниях, которых подлинность несомненна. А Сократ упоминает о писаниях Евагрия не с тем намерением, чтобы дать другим знать, что Евагрий был писатель, но потому, что Евагрий в одной из своих книг говорит о том же предмете, о котором и Сократ; посему, сказав о книгах Евагриевых, тотчас же начинает выписку из них о Макарии³⁶⁵. Самое содержание бесед Макария указывает на их глубокую древность. Писатель их в 27 беседе представляется современником Исповедников. Кроме того, он имеет в виду еретиков, которые говорят, что «материя» не имеет начала, что она есть корень всех вещей, сила равная Богу³⁶⁶. Но такие еретики жили прежде 4го века и в 4м веке. В доказательство важности и подлинности бесед Макария мы можем ещё указать на отзыв Иоанна антиохийского Патриарха (XI в). Патриарх, в своём сочинении о монастырях, перечисляя душеспасительные писания пастырей Церкви и отцов пустынных, одобренные Церковью для общего употребления, помещает между сими писаниями книгу св. Макария, подвижника Скитской пустыни³⁶⁷.

Главный и самый обыкновенный предмет наставлений Макария – благодать Божия, спасительная всем человекам. В каждой почти беседе, в каждом почти слове он говорит о благодати: то показывает необходимость её, то указывает на средства к её приобретению, то изображает её действия. И в своих беседах он предлагает не логические построения, не диалектические тонкости, но тайны высшей духовной жизни, сокрытые от разума и известные душам облагодатствованным. Будучи сам сосудом благодати, он говорит о благодати, что́ изведал своим опытом; от того, не смотря на глубокий и малопонятный предмет, наставления опытного учителя ясны и вразумительны; духовное, столь мало известное для многих из нас, в беседах духоносного Макария является близким и к сердцу и к уму; то, что́ было бы темно по своей возвышенности, у Макария приближается к уразумнию сравнениями и образами, которые всегда просты, и тем более вразумительны.

Благодать, как её понимает св. Макарий согласно со словом Божиим, есть сила божественная, даруемая человеку для того, чтобы он мог познать Бога, исполнить заповеди Его и получить вечное блаженство.

I. Очень часто и очень сильно говорит св. Макарий о необходимости благодати божественной для человека. Необходимость её для человека он доказывает свойством самой природы человеческой, которая, по своей ограниченности, не может поддерживать сама себя, но всё нужное для себя должна получать от вне. «Бог, сотворив сие (земное) тело, назначил ему не из собственного естества его получать жизнь, пищу, питие, одежду и обувь; но всё нужное для поддержания жизни определил ему заимствовать от вне, так что тело, сотворённое нагим, само по себе, без внешних пособий, т. е. без пищи, пития и одежды, жить не может, и если бы оно оставлено было само себе, без всякого внешнего подкрепления, то скоро разрушилось бы и погибло: так точно и душа, не имея в себе божественного света, но будучи сотворена по образу Божию, не из собственного существа заимствует себе, пищу и питие духовное и небесную одежду, т. е. истинную жизнь свою, но от Бога, от Духа Его и от света Его. Ибо естество Божие имеет в Себе и хлеб жизни, – Рекшаго: Аз есмь хлеб животный (Ин.6:51), и воду живую, и вино, веселящее сердце человека (Ин.4:10; Пс.103:15), и елей радости, и многоразличную пищу духовную, и небесную одежду света, от самого Бога происходящего. В сем состоит вечная жизнь души. Горе телу, когда оно ограничивается одним собственным его существом! Оно разрушается и умирает! Горе и душе, если она остаётся только при одной себе, надеется только на дела свои, и не имеет общения с Духом Божиим! Она умирает, не сподобясь вечной божественной жизни»³⁶⁸. «Как земля, – говорит Макарий в другом месте³⁶⁹, – оставленная самой себе, ежели не будет к ней приложено старание земледельца, и если она не будет напояема дождями и согреваема солнцем, бывает пуста и бесплодна; и как всякий дом имеет нужду в свете, который не одного с ним естества, и без которого он был бы тёмен и к обитанию неудобен: так и человеческое естество, будучи не в состоянии само по себе производить совершенные плоды добродетели, имеет нужду в духовном делателе душ наших, т. е. в Духе Христовом, Который также не одного с нами естества; ибо мы творение, а Он несотворенный». Из приведённых мест видно, что св. Макарий признавал благодать Божию, или высшую помощь Божественную, всегда необходимою для человека, в каком бы состоянии он ни был; тем более необходима благодать Божия для человека в настоящем расстроенном его состоянии.

«Человек чрез падение так глубоко ниспал в бездну зла, что собственными силами никак не может освободиться от него, злой начальник тёмного царства, пленив человека вначале, не оставил в нём ни одной части свободной от своей власти, но осквернил и пленил всего человека, – и помышления, и ум, и тело, и всего облёк в ветхого человека, скверного, нечистого, враждебного Богу и Божию закону непокорного, облёк его в самый грех, чтобы человек не мог уже смотреть так, как бы ему хотелось, но чтобы и видел худо, и слышал худо, чтобы и ноги имел скорые к злодеянию, и руки творящие беззаконие, и сердце занятое злыми помыслами». При столь глубоком повреждении человеческого естества, один только Бог может отнять от нас грех. Поскольку враги, которые пленили нас и держат в своём царстве, сильнее нас³⁷⁰. Никто не может наступать на аспида и василиска и попирать льва и дракона, если не будет укреплён Тем, Кто сказал апостолам: се даю вам власть наступати на змию и на скорпию и на всю силу вражию (Лк.10:19). Ибо если бы природа человеческая без помощи всеоружия Духа Святого могла устоять против козней дьявольских; то Апостол не сказал бы: Бог же мира да сокрушит сатану под ноги ваша вскоре (Рим.16:20)³⁷¹. Бессилие природы человеческой, лишённой благодати Духа Святого, св. Макарий представляет в различных образах. «Как если бы кто смесил муку с водою, но не положил бы закваски, то сколько бы ни трудился, сколько бы ни месил, тесто не будет кисло, и не годится в пищу; но когда положена будет закваска, то она соединяет всё тесто, и делает всё оное кислым; или, как если мясо не будет осолено, то загнивает и делается так смрадно, что все отвращаются от него по причине худого запаха, черви ползают по загнившему мясу, питаются им и гнездятся в нём; но когда в Него будет положена соль, то гнездившиеся в нём черви умирают, истребляются, и отвратительный запах исчезает: таким же образом, говорит св. Макарий, представляй себе и всё человечество, т. е. как мясо неосолённое, или тесто без квасное, а соль и квас представляй из другого века (ἐξ ἐτέρȣ ἀιῶνος), т. е. божественное существо Духа Святого. Ежели из оного века и оного отечества в униженное естество человеческое не будет примешена небесная закваска Духа, святая и благая соль Божества; то душа не избавится от злого смрада и не освободится от тяжести и безквасности зла. Ибо весьма заблуждает душа, которая, надеясь только на свою силу, повидимому, сама собою делает, трудится и успевает, думая, что и без помощи Духа, сама собою, может достигнуть полного совершенства. Нет! Если Господь не вдохнёт свыше в душу человека жизнь Божественную: он не будет иметь истинной жизни, не истрезвится от пьянства греховного; свет Духа не воссияет в душе помрачённой, и она не возбудится от глубочайшего сна неведения, дабы таким образом, силой Божией и действием благодати, истинно познать Бога»³⁷².

Прекрасно изображает св. Макарий и крайнее бессилие падшего человека, и сохранившиеся остатки добра, сравнением его с младенцем, ищущим матери. «Неправда, говорит он, то, что некоторые говорят, будто человек совершенно мёртв, и никак не может сделать ничего доброго. Младенец, хотя ничего не может сделать, и сам прийти к матери; но он движется, кричит и плачет, ища матери, мать над ним сжаливается и радуется, что он ищет её с таким усилием и плачем, и хотя дитя не может дойти до неё, но за то она сама подходит к нему, побуждаясь любовью к дитяти, берет его на руки, прижимает к груди и кормит с великою нежностью: так делает и человеколюбивый Бог с приступающею к Нему и ищущею Его душою»³⁷³.

II. Как приобресть благодать? Первым и необходимым условием для приобретения благодати подвижнику благочестия св. Макарий поставляет веру. «Веруя всемогущему Богу, приступим с чистым и от всех мирских попечений свободным сердцем к Тому, Который дарует всем причастие Духа Святого по мере веры, а не по уравнению веры с делами; ибо сказано: от дел ли закона Духа приясте, или от слуха веры? (Гал.3:2)³⁷⁴. За неверие наше, за недостаток усердия в нас, за то, что мы не любим Бога от всего сердца, и неистинно Ему веруем, мы не получили ещё духовного исцеления и спасения. Итак, чтобы Он скоро даровал нам истинное исцеление, приступим к Нему с истинной верой: ибо Он обещал дать просящим у Него Духа Святого, толкущим отверзать, ищущим обрестися³⁷⁵. Если кто лишён Божественной и небесной одежды, которую составляет сила Духа, как сказано: аще кто Духа Христова не имать, сей несть Его (Рим.8:9), тот плачь и взывай ко Господу, чтобы получить свыше сию духовную одежду, и оною облечь душу, обнажённую божественной силы»³⁷⁶.

Сознавая вполне необходимость молитвы для получения благодати, св. Макарий очень часто в своих беседах побуждает обращаться к Богу с молитвою о благодати. «Помолимся и мы Христу, чтобы нам Его силою быть закланными и умереть для злаго и темнаго мира, чтобы в нас был истреблен грех, чтобы нам получить небеснаго Духа и облечься Им»³⁷⁷. «Помолимся, да совлечет с нас ветхаго человека»³⁷⁸. «Помолимся, да даст нам криле голубине Святаго Духа, да возлетим к Нему и почием»³⁷⁹. Впрочем, одна молитва, без попечения об исправлении себя, без посильного упражнения в добродетелях, не приведёт ещё к желаемой цели. Если по молитве благодать и будет дана, то без упражнения она скоро, может быть, и опять потеряна. «Кто принуждает себя к одной только молитве, а к смирению, любви, кротости и к прочим добродетелям не принуждает и не подвизается в них, тому даётся иногда, по его прошению, благодать Божия; поскольку Бог, будучи благ, человеколюбиво подаёт просящему просимое: но поскольку такой человек не упражнялся в добродетелях, не приучил себя к исполнению их, то или впадая в гордость, лишается благодати, которую получил, или не приобретает к ней ничего более и не возрастает в ней. Ибо, можно сказать, жилище и покой Святого Духа есть смирение, любовь и кротость и прочие Христовы заповеди»³⁸⁰.

Итак, желающий истинно благоугодить Богу и принять от Него небесную благодать Духа, должен принуждать себя ко всякому делу благому, хотя бы сердце его от того отвращалось. Но со всем этим всегда должно быть соединено смирение, чтобы принять и сохранить в себе благодать. «Если царь поручит какомунибудь нищему своё сокровище; то принявший оное на сохранение не считает его своим, но всегда признаёт свою нищету, не смея расточать чужого сокровища; ибо всегда думает, что не только это сокровище чужое, но и поручил мне оное державный государь, и, когда ему угодно, может взять его от меня: так должны думать о себе самих и те, которые имеют благодать Божию; – они должны смиряться и признавать свою нищету. Ибо как нищий, принявший от царя для сбережения сокровище, если, понадеясь на сие чужое сокровище, как на собственное богатство, возгордится, и сердце его исполнится надмения; то царь берет у него обратно сокровище своё, и получивший оное на сохранение остаётся по прежнему нищим: так и те, которые имеют благодать, если возгордятся, и если надмением исполнится сердце их, то Господь отъемлет у них благодать Свою, и они остаются таковыми же, каковыми были прежде получения благодати от Господа»³⁸¹.

III. Изложив учение св. Макария о необходимости благодати и о средствах к получению её, теперь изложим его мысли о том, как сообщается благодать человеку, и какие действия она производит в нём.

Двояким образом, говорит св. Макарий, благодать сообщается человеку. Ибо иные, как скоро приступят к Богу с верою и молитвою, то вдруг без всякого изнурения получают дары Святого Духа. «А иным, хотя они и удалились от мира и отреклись от сего века по заповедям евангельским, и непрестанно упражняются в молитвах, посте и других добродетелях, не скоро Бог даёт благодать, успокоение и духовную радость, но медлит и удерживает дары Свои». Цель такого разнообразного действия Божия в сообщении даров благодати есть та, чтобы испытать расположение человека. Одним даётся благодать скоро, дабы испытать, «будут ли они чувствовать благодеяние, милость и благость Божию, соразмерно благодати, дарованной им без всякого труда, которой удостоившиеся должны показать плод любви от своей воли и сердечного расположения». Иным медлит Бог сообщать благодать Свою, «дабы увидеть, почитают ли они верным и истинным Бога, Который обещал дать просящим, а потому, останутся ли в твёрдом уповании на Него». Самым медлением в сообщении даров Он боле воспламеняет желание небесных благ, заставляет ежедневно прилагать большее старание, труд, подвиг, упражнение во всех добродетелях, алчбу и жажду³⁸².

Благодать, сообщённая человеку, не вдруг очищает его, но постепенно, малопомалу. «Посадивший виноградную лозу вдруг ли получает виноград и делает из него вино? Сеющий семена тотчас ли жнёт и собирает плоды? Дитя вдруг ли после рождения приходит в мужеский возраст совершенный? Воин, поступивший в воинскую службу, тотчас ли получает отличия? Прежде надобно потрудиться и побывать на войне, и после того уже можно получить победные венки»³⁸³. Так и в деле благодати. «Когда действие благодати божественной приосенит душу, по мере веры ея, и подаст ей силу свыше, то приосеняет её только некоторой частью. Не думай, чтобы кто вдруг просветился всею душою. Нет! много ещё и после того в ней остаётся пищи греху, и человек должен употребить много труда и старания, чтобы соответствовать благодати, в нём находящейся. Конечно, благодать Божия могла бы в одно мгновение очистить человека и сделать совершенным; но она совершает сие понемногу для того, чтобы испытать расположение человека, сохранит ли он всецело любовь к Богу, не приобщаясь ни в чём к злу, но предав всего себя благодати Божией? И таким образом душа, испытанная в течение времени, и не оскорбившая ничем благодати, постепенно воспринимает от неё силу. И благодать находит в такой душе себе пищу, и простирает свои корни в самые глубочайшие её части и мысли, – говорю о душе, уже искушённой многими случаями и найденной готовою к принятию благодати»³⁸⁴.

Какие действия благодать производит в человеке?

1) Благодать, вселяясь в человека, умерщвляет живущий в нём грех. « Когда выйдет из тела душа, говорит св. Макарий, то оно остаётся мёртво и не живёт уже тою жизнью, которою прежде жило, не слышит и не ходит: так, когда небесный Первосвященник Христос благодатною Своею силою убиет и умертвит нашу душу для мира; тогда она умирает для нечестивой жизни, которою дотоле жила, и более не обращается в греховной теме; потому что действием благодати выходят из неё злые страсти, которые составляют как бы душу её»³⁸⁵.

2) Удостоившиеся получить благодать легко исполняют все заповеди. «Кто нашёл и у себя имеет небесное сокровище Духа, тот исполняет всякую правду, предписанную в заповедях, и всякую добродетель, не только в чистоте и непорочности, но и без труда и принуждения, чего прежде и при больших трудах не было возможности сделать»³⁸⁶. Человек, получивший благодать, украшается всеми добродетелями. «Облёк их (возрождённых) Господь, говорить святой Макарий, одеждою неизречённого царственного света, одеждою веры, надежды, любви, радости, мира, благости и человеколюбия, и всеми прочими Божественными одеяниями света, жизни и неизречённого упокоения, дабы, как сам Бог есть любовь, радость, мир, благость, таковым был и новый человек, по действию благодати Божией»³⁸⁷.

3) Облагодатствованная душа освобождается и от всякой привязанности к миру. «Душа удостоившаяся быть жилищем вышней силы, и проникнутая от Святого Духа небесной любовью, совершенно отрешается от всякой любви к миру и освобождается от уз её. Ибо, если любовь к плотскому, брачному союзу отделяет от отца, матери и братьев, так что если кто и любит кого из сих, то любит немного, всем же расположением и всею любовью предан живущей с ним жене; то предавшиеся оной бесстрастной любви могут ли быть обладаемы какоюлибо любовью мира»³⁸⁸? «Для человека, имеющего благодать в сердце своём, ничто в веке сем не бывает привлекательно. Ибо он стоит выше всего мирского, хотя бы ты говорил ему о золоте, хотя бы о серебре, хотя бы о честях и славе, хотя бы о величии и похвалах: ничто не может прельстить его. Ибо он познал опытно иное богатство, иную честь и иную славу, и питает душу нетленною радостью и ощущает, и вполне наслаждается оною, чрез общение с Духом»³⁸⁹. «Христиане, – говорит в другом месте Макарий, – истинно приобщившиеся благодати, могут разуметь, что весь земной мир, и царские сокровища, и богатство, и слава, и науки (ὁ φίας λόγοι) призрачны и не имеют прочного основания, но скоро преходят, и потому всё, что́ есть под небом, они легко презирают»³⁹⁰.

4) Души, утвердившиеся в благодати, достигают самого тесного единения с Богом. «Ежели душа прилепляется Господу, то и Господь, милосердием и любовью подвигнутый, приходит и прилепляется к ней, и таким образом душа и Господь делаются одним духом, единым растворением и единым умом. И хотя её тело находится на земле, но ум весь и всецело обитает в небесном Иерусалиме, восходит до третьего неба, соединяется с Господом и служит там Ему; Господь соделывается наследием души, а душа наследием Господа»³⁹¹.

5) Душа, удостоившаяся быть жилищем Духа Святого, наконец, так очищается и просветляется, что вся становится светом. Объясняя иносказательно видение Пророка Иезекииля (Иез.1:1. и др.), святой Макарий говорит³⁹², что «Пророк видел тайну души, долженствующей принять Господа своего и соделаться для Него престолом славы; ибо душа, которую Дух, уготовляющий её Себе в престол и жилище, удостоит приобщиться Его света, и осияет красотою неизреченной Его славы, становится вся светом, вся лицом, вся оком; не остаётся в ней ни одной части, которая бы не была исполнена духовных очей света, то есть, не остаётся в ней ничего тёмного, но вся она делается светом и духом, и вся исполняется очей ... Как солнце со всех сторон одинаково, и не имеет в себе, ни одной части, которая бы, в отношении к другим частям, могла назваться последнею или несовершенною, но всё это без изъятия сияет светом, и всё есть свет; или как огонь, то есть самый свет огня, во всём сам себе подобен, а не имеет в себе ничего такого, что бы можно было назвать передним или задним, бо́льшим или меньшим: так и душа, совершенно осиянная неизречённой красотой света лица Христова, пришедшая в совершенное общение с Духом Святым и удостоившаяся быть жилищем и престолом Божиим, бывает вся око, вся свет, вся лице, вся слава, вся дух». «Когда кто достигнет духовного совершенства, говорит в другом месте святой Макарий, очистившись от всех совершенно страстей, и всецело с Духом Утешителем соединившись неизречённым общением, когда и сама душа, сочетавшись с Духом, удостаивается быть духом; тогда она бывает вся светом, вся радостью, вся покоем, вся восторгом, вся любовью, вся состраданием, вся благостью, вся милостью, и как бы погружается в совершенства благого Духа, подобно как камень в бездне морской объемлется со всех сторон водою. Таким образом, люди, всецело соединённые с Духом Божиим, делаются подобными самому Христу, сохраняя в себе постоянно силы Духа, и являя для всех духовные плоды: ибо когда Духом они соделаны внутри чистыми и непорочными; то невозможно, чтобы вне себя приносили они плоды злые, но всегда во всём являются у них плоды Духа»³⁹³.

Таковы действия благодати в душе человека! Кроме общих наставлений о действиях благодати в душе человека, святой Макарий в некоторых местах своих бесед описывает ещё особенные, более частные и временные состояния душ облагодатствованных, и его описание таких состояний для нас драгоценно. «Удостоившиеся быть чадами Божиими, – говорит он, – и от Духа Святого родиться свыше, различно водятся Духом Святым. Мы возьмём примеры от наслаждений, встречающихся в мире, и по частям изобразим чрез них действия благодати в душе. Возбуждаемые благодатью иногда, подобно находящимся на царском пире, радуются и веселятся веселием неизречённым. Иногда они, подобно невесте, наслаждающейся с женихом своим, наслаждаются Божественною сладостью. Иногда, как бестелесные ангелы, они бывают, весьма легки и свободны, находясь ещё в теле. Иногда, как упившиеся от вина, они веселятся, упоенные Духом, т. е. питием божественных и духовных тайн. А иногда они плачут и рыдают о роде человеческом, и молясь за весь род Адама, по любви духовной к человечеству, проливают слёзы. Иногда Дух Святой исполняет их таким восторгом и любовью, что если бы можно было, они желали бы принять в свои недра всякого человека, не рассуждая, хорош ли он, или худ. А иногда, по смиренномудрию духовному, они так себя унижают, что почитают себя всего хуже и презреннее. Иногда Дух Святой держит их в неизречённой радости. Иногда, как сильный ратник, облёкшись в царское всеоружие и вышедши на брань, мужественно сражается с врагами и побеждает их; так и духовный человек их, приняв небесное оружие Духа, выходит против врагов, сражается и повергает их к ногам своим. Иногда душа успокаивается в великой тишине и мире, находясь и духовной радости, неизреченном покое и безопасности. Иногда она научается от благодати знанию и непостижимой премудрости и разумению тех вещей, которых никакой язык пересказать не может. Иногда она бывает такова же, каков и всякой человек. Иногда благодать так умиротворяет все члены и сердце, что душа от великой радости является как дитя незлобивое, и в сем состоянии уже не осуждает человек ни эллинов, ни иудеев, ни грешника, ни миролюбца; но внутренний человек смотрит на всех чистым оком, радуется о всём мире, и совершенно расположен почитать и любить эллинов и иудеев. Иногда он, как сын Царёв, имеет дерзновение к Сыну Божию, как к Отцу; ему отверзаются двери, и он входит внутрь многих обителей, и по той мере, как входит, ему отверзаются новые обители, например, после одной сотни обителей другие сто. Он богатеет, и по той мере, как богатеет, ему отверзаются ещё новые чудеса. Как сыну и наследнику, ему вверяются такие вещи, которых человеческие уста изречь и изъяснить не могут³⁹⁴. Иногда бывает, что человек, в целый день занятый делами, становится на молитву на один только час, и в это время внутренний человек его с такою сладостью погружается в молитву и в беспредельную глубину оного века, что весь ум преселяется в горняя. В сие время забывает он все земные попечения и заботы, потому что ум его бывает наполнен и пленён Божественными, небесными, безпредельными, непостижимыми и чудными предметами, коих человеческим словом изречь невозможно, так что в тот час человек желает и говорит: о, если бы и душа моя туда ушла вместе с молитвой!»³⁹⁵. Такие состояния духовного восторга не могут быть постоянными. Они по временам только посещают душу. «Хотя благодать, говорит св. Макарий, укоренясь в человеке, бывает в его сердце как бы нечто природное и отвердевшее, делается как бы одно существо с ним: однако, она располагает человеком по своему произволу, различными способами, сообразуясь с его пользой. И огонь иногда возгорается и пылает сильнее, а иногда слабее и тише; и свет временем сияет и светит сильнее, а временем сокращается и меркнет. Равным образом и сия свеча, т. е. благодать, всегда горящая и светящая, иногда горит ярко, и тогда душа возгорается сильнее от упоения любви Божией; но потом издаёт свет умереннее, хотя и это, остающееся в душе, есть свет, только слабейший. Иногда от сего самого света, возгорающегося в сердце, открывается внутреннейший, глубочайший и сокровенный свет, так что человек, весь погрузясь в сладостное созерцание, не владеет более собою и становится как бы буиим и странным для мира сего, по преизобилию любви и услаждения и по сокровенным тайнам, им созерцаемым; высвободившись на то время, он спешит достигнуть в меру совершенства, чтобы быть чистым и свободным от греха. Но потом благодать умаляется, и простирается покрывало противной силы; в сем случае благодать является уже только отчасти, и человек тогда бывает на низшей степени совершенства. Положим, что человек должен пройти двенадцать степеней, чтобы достигнуть совершенства. Если кто достиг последней степени: то достиг и совершенства. Но благодать опять умаляется, и человек сходит на одну степень ниже и стоит на одиннадцатой». Для чего же это допускается? Почему благодать иногда умеряет свет и силу свою в человеке, и человек от сего должен низойти с высшей степени на низшую? Ответ св. Макария: «если бы чудные состояния, в которые благодать иногда поставляет человека, всегда находились при нём, – то он не мог бы ни принять па себя служение слова, ни понести какихлибо трудов, ни попещись о нужной для себя самого, ни о завтрашнем дне, а сидел только бы в углу, в восхищении и упоении. Поэтому и не дано человеку стоять на степени совершенства, чтобы он мог иметь попечение о братьях и упражняться в служении слова»³⁹⁶.

Св. Макарий не допускает того, чтобы ещё здесь на земле человек мог решительно достигнуть полного совершенства. «Я ещё не видал, говорит он, ни одного христианина совершенного или свободного от греха. Ибо, хотя иной успокаивается благодатию, получает таинственные откровения, и вкушает сладость благодати, но при всём том и грех ещё находится в нём»³⁹⁷. «Нередко мы видели между братиями, – говорит св. Макарий в другом месте, – толико богатую получивших благодать, что в продолжение пяти или шести лет, как говорили они, похоть в них совершенно погасала, но потом, когда они думали, что достигли пристани и тишины, зло как бы из скрытой засады делало на них столь сильное и жестокое нападение, что приводило их в ужас и недоумение. Посему, никто из благоразумных людей не смеет сказать: так как благодать со мною, то я уже свободен от греха. Ибо в одном и том же уме действуют два духа, т. е. благодать и похоть». В объяснение того, как совмещаются действия благодати и греха в одной и той же душе, св. Макарий говорит, что и в мире, где повсюду присутствует Бог, как вездесущий, существует и сатана: так и грех бывает в душе вместе с благодатию. От такого сожителя благодать нисколько не терпит. «Если солнце, будучи тело и создание, освещая смрадные и нечистые места, нимало не повреждается и не помрачается: то тем более Дух Святой, соединяясь с душою, ещё волнуемою грехом, нисколько не может от него осквернится: ибо свет во тме светится и тма его не объят (Ин.1:5). Мне кажется, в сем случае бывает таким образом: как вовремя чистого сияния солнца нечаянно находит мрачный пар или облако, и потемняет прекрасный свет; подобное сему случается и с теми, которые получили благодать Божию, но ещё не очищены до совершенства»³⁹⁸.

IV. Отношение благодати к свободе человека

Св. Макарий учил, что человек тогда только получает благодать, когда пожелает и будет искать её, что он может обратиться к добру из самой глубины зла, что самая благодать не может действовать одна, но требуется содействие человека. На самой высшей степени причастия благодати человек может пасть и лишиться благодати; но и после, самого падения может опять восстать и снова получить дар благодати.

«Природа человеческая, – говорит св. Макарий, – способна к принятию и добра и зла, божественной благодати и противной силы, но принуждена к тому быть не может»³⁹⁹. Природа человека такова, что он, находясь в бездне зла и работая греху, может обратиться к добру; равно как и получивший благодать Духа Святого и преисполненный небесными дарами имеет возможность обратиться к злу⁴⁰⁰.

Человек от природы получает расположение к добру, которое он не должен подавлять в себе, но более и более усиливать и раскрывать. «Бог повелевает, чтобы человек сначала познал добро умом, познав возлюбил его, и волею совершал добро. Но силу действовать уму, перенести труд, и совершить дело – это дарует благодать хотящему и верующему. Без согласия воли человеческой сам Бог ничего не производит в человек, хотя и мог бы, по причине свободы, которой одарён человек»⁴⁰¹. Когда Господь увидит коголибо, что он удерживает себя от развлечений мира, решился служить Ему со страхом: то подаёт ему деятельную помощь от Своей благодати. Но что делать Богу с тем, кто добровольно предаёт себя миру, идёт вслед его похоти⁴⁰²? «Поскольку Господь, обращаясь к Иерусалиму, сказал: колькраты восхотех собрати чада твоя, и не восхотесте (Лк.13:34); то мы должны веровать, что Он сам нас собирает к Себе и требует от нас одного расположения (следовать за Ним). Но чем докажем сие расположение, если не произвольными трудами»⁴⁰³? Человек должен принуждать себя по всякой добродетели; тогда он удостоится и помощи от благодати⁴⁰⁴.

Но и тогда, как человек удостоится благодати, свобода его не стесняется. «Дабы и по принятии благодати видно было, к чему воля человека стремится и на что соглашается, для сего природа остаётся тою же самою; суровый (σκληρός) и остаётся суровым, а мягкий мягким. Случается, что человек простой, духовно возродившись, делается мудрым, и ему открываются сокровенные тайны, но по природе своей он остаётся простым. Иной, будучи суров от природы, предаёт волю свою на угождение Богу, и Бог приемлет его; но природа его остаётся суровою, хотя и благоволит к нему Бог. Другой кротких нравов, смиренный, добрый предаёт себя Богу, и Господь приемлет его: но если постоянно не пребывает в добрых делах; то Бог не благоволит к нему»⁴⁰⁵. Человек должен содействовать благодати, иначе, она останется бесплодною в нём, или совсем удалится. «Как богачи земные, – говорит св. Макарий, – хотя и много плодов соберут в житницы свои, однако ежедневно снова трудятся, чтобы не обнищать, а более разбогатеть; ибо, если понадеются на богатство, лежащее в житницах, и не будут стараться приумножать его, но станут расточать собранное, то скоро впадут в бедность и нищету; посему, не смотря на свои приобретения и приращения, должны ещё трудиться и собирать, чтобы не обнищать: так должно быть в христианстве с теми, кто вкусит благодати Христовой. Но ежели душа будет неисправна в своём служении, и ежели не станет угождать Богу ни повиноваться Его воле, и не будет содействовать благодати Духа: тогда с срамом и поношением изгоняется, как бесчестная, и отлучается от жизни, как непотребная и неспособная к соединению с Царём Небесным»⁴⁰⁶. «Вкусившие божественной благодати и сделавшиеся причастниками Духа, если не будут беречься, то всего лишатся и сделаются хуже, нежели каковы были прежде, не потому, чтобы Бог был изменяем и бессилен, или чтобы Дух угасал, но поскольку люди сами не согласуются с благодатью, потому они и отвергаются от неё, и впадают в бесчисленные пороки»⁴⁰⁷.

Свобода остаётся так неприкосновенною в человеке, что хотя бы кто и преисполнен был благодати, всегда может пасть⁴⁰⁸. «Самим апостолам, совершенным в благодати, благодать не воспретила бы делать чтолибо по своему желанию, если бы они захотели и противного благодати: хотя они грешить не могли, потому что не возносились, будучи озарены таким светом и удостоены такой благодати⁴⁰⁹. Несмотря на то, что они были совершенны, свобода произвола была и у них; и несправедливо некоторые несмысленно говорят, что, получив благодать, душа освобождается от заботы. Ибо и от совершенных Господь требует воли души на служение Духу, так чтобы воля и благодать согласовались между собою. Ибо говорит Апостол: Духа не угашайте» (1Фес.5:19)⁴¹⁰.

Благодать не оставляет совсем человека и по его падении, но возбуждает его к раскаянию. «Падшего человека, – говорит св. Макарий, – Бог желает снова привести к жизни, и потому побуждает его к плачу и раскаянию. Если и пребывает в нём благодать, то для того, чтобы располагать его к плачу и раскаянию о прежних грехах»⁴¹¹. «Благодать Божия с любовью приемлет грешника кающегося, и дары, посылаемые по благодати, не измеряются по сравнению с прежней немощью; потому что благодать тогда уже не была бы благодатью»⁴¹².

Вот учение св. Макария о благодати! Изложим кратко главные его мысли.

1) Благодать есть Божественная сила, сообщаемая человеку ради заслуг Христовых.

2) Она необходима человеку, потому что без неё человек не может познать Бога, освободиться от власти диавола, творить доброе и получить вечное блаженство.

3) Благодать, водворившись в человеке, освобождает его от привязанности к земному, умерщвляет в нём грех, дарует ему легко и удобно исполнять все заповеди, и наконец делает наследником царства небесного.

4) Для получения благодати, от человека требуются вера, молитва, упражнение в добре и смирение.

5) Благодать не исключает свободы человека. Она сообщается по свободному желанию и исканию человека, и когда сообщается, тогда требуется свободное содействие ей от человека.

Едва Россия озарена была светом христианства, как мудрые правители её, конечно, руководствуясь наставлениями просвещённых пастырей греческих, сознали нужду в училищах, для образования духовенства и народа русского, и заботились об их учреждении в Киеве и Новгороде. Но неблагоприятные обстоятельства государства: междоусобия князей, порабощение монгольское, отторжение югозападной Руси к иноверной державе, – всё это долго не позволяло наукам водвориться в России. Мирное состояние православия в России, соблюдаемое особенным попечением Промысла Божия, успокаивало умы заботливые, представляя утешительное зрелище в благочестии Пастырей и народа русского и в славе мучеников и подвижников Церкви русской, просиявших своею жизнью, а не учёностью. Справедливо уважали более жизнь христианскую, нежели образованность, – хотя основательная учёность могла служить лучшим украшением для самого благочестия, и пренебрежение к ней могло вести к своим, вредным для Церкви, последствиям. Наконец, привычка к прежнему порядку дел и опасение неблагоприятных движений от перемены его, осторожность в выборе наставников для заведения училищ и несчастная судьба Греции, откуда могла бы Россия их заимствовать, – имели своё влияние на медленные успехи просвещения в России.

Но когда держава русская снова стала приходить в силу, когда начали появляться на ниве Церкви и вредные произрастения, то занесённые с Запада, то возникшие на нашей почве, и последние оказались явным последствием невежества: тогда снова, малопомалу, начало распространяться убеждение в необходимости заводить свои, православные училища. Патриархи восточные своими правилами и увещаниями не только подкрепляли сие убеждение, но присылкой к нам учёных греков содействовали исполнению благотворного предприятия.

* * *

В югозападной Руси ранее возникают училища, нежели в северной. Это объясняется из отношений православных жителей Литвы и Малороссии к другим вероисповеданиям в пределах польской державы, под которою они находились. Борьба с разномыслящими и еретиками невольно вызывала православных к употреблению того же оружия, каким действовали их противники. Их училищам, их учёным – нужно было противопоставить свои училища, своих учёных защитников. И современники, судя o будущем по опытам прошедшего времени, при всём уважении к Церкви православной, открыто говорили: «Если бы не последовало отступления некоторых из нашего духовенства от своего законного Пастыря в вере; если бы от нас исшедшие не восстали на нас: то таковые науки, таковые училища, только достойные и учёные люди никогда бы не открылись в народе российском. Учение в церквах наших попрежнему было бы покрыто прахом нерадения»⁴¹³.

Народ великороссийский, не испытывая сей борьбы, естественно оставался равнодушным к таким успехам просвещения, которые покупались ценой не всегда счастливых усилий, и даже не доверяя благотворному его влиянию. Курбский по собственному опыту писал, что, живя в России, он много видел людей, заботящихся о своём спасении, которые, однако же, старались отклонить любознательных юношей от учения, говоря: такойто зачитался, такойто впал в ересь от чтения книг. Какое несчастие! – восклицает он, – отнимают оружие, которым бы можно было прогонять духа тьмы, обличать еретиков, других исправлять; врачевство называют смертоносным ядом⁴¹⁴!

От того не только предложения посторонних людей, но и собственные предположения Государей и верховных пастырей Церкви российской – завести училища, долгое время оставались бесплодными. Мы не говорим уже об опасном предложении папского нунция Антония Поссевина – прислать в Рим нескольких молодых людей для изучения латинского языка и для богословского образования, вместе с прочим юношеством, вызванным из Греции в коллегию Папы Григория XIII⁴¹⁵. Не успев в этом, он предлагал Папе учредить училища в смежных с Великою Россией городах, чтобы православное юношество могло приходить сюда за образованием⁴¹⁶. Подобным образом Король польский Сигизмунд III, весь преданный делу Унии, чрез посла своего Льва Сапегу предлагал Царю Борису Феодоровичу завести в больших городах русских: Москве, Пскове, Новгороде, Смоленске и друг. костёлы для поляков, и при них училища для русских; также – дозволить русским обучаться в польских и литовских училищах⁴¹⁷. Все такие предложения опасны были по самой цели, с какою они делались. Теми или другими путями, Папы хотели чрез свои орудия подчинить своему престолу Церковь великороссийскую.

Совсем с другой целью, истинно для блага православия, предлагал и даже постановил правилом – заводить училища Собор Вселенских Патриархов, утвердивший в 1593 г. патриаршество в России. В 7й глав определений сего Собора сказано было: «святый Собор вменяет в обязанность каждому епископу в его епархии заботиться и употреблять возможные способы, чтобы, кто может, изучал божественныя и Священныя Писания, и оказывать посильную помощь как наставникам, так и желающим учиться»⁴¹⁸. Но ни в Москве, ни в других городах, попрежнему, ничему более не учили, кроме чтения и письма⁴¹⁹. Царь Борис Феодорович замышлял было завести в России не только училища, но и университеты, для преподавания высших паук, и с сей целью приглашал учёных профессоров немецких в Москву. Но духовенство, – пишет пастор Бер, пользовавшийся милостями Бориса, – представило Царю, что досель в России, несмотря на обширное пространство её, господствовало единоверие, единонравие; если же настанет разноязычие, – то поселится раздор и прежнее согласие исчезнет⁴²⁰.

Но спокойствие, не ограждённое истинным просвещением, было весьма ненадёжно. В то время в Москве занимались печатанием церковных книг. За недостатком учёных справщиков, которые бы могли надлежащим образом пересматривать рукописи, сличать их с греческими подлинниками, исправлять ошибки перевода и писцов, так чтобы издаваемые книги могли соответствовать исправностью подлинникам, дело это часто возлагаемо было на людей, вовсе к тому неспособных. Такие справщики, – как пишет сотрудник преподобного Дионисия, Архимандрита Троицкого, Арсений, вместе с ним страдавший за исправление Потребника, – люди, не знающие ни православия, ни кривославия, и божественная писания точию по чернилу проходящие⁴²¹, упорно стояли за чтения повреждённые в рукописях и первых печатных изданиях. Тогда пастыри Церкви русской не могли не убедиться в необходимости православных училищ, которые бы могли доставлять людей, твёрдо наставленных в истине православия и способных рассевать мрак заблуждений, питаемых невежеством.

И вот является в Москве первое ГрекоЛатинское училище. Оно поручено было надзору и управлению грека Арсения. Мы не можем определённо сказать, когда и кем оно основано. Первый свидетель о существовании сего училища, Адам Олеарий, бывший в России в 1633–1634 годах, и потом ещё в 1643 г., пишет о нём так: «Теперь москвитяне, – по мысли Патриарха и Великого Князя, – к удивлению, хотят обучать своё юношество греческому и латинскому языку. И недавно, подле Патриаршего двора учреждена латинская и греческая школа, которая вверена надзору и управлению грека, по имени Арсения»⁴²². У раскольников есть особое современное сказание об этом Арсении, будто он приехал в Россию с бывшим Патриархом иерусалимским Паисием, который посещал Россию в 1649 г. Но в таком случав не мог знать его Олеарий, которого книга издана в 1647 г. Достовернее то, что Арсений недолго заведовал сим училищем; в 1649 г. он был сослан в Соловецкий монастырь. В упомянутом сказании повествуется, будто сам Патриарх Паисий, с обратного пути, писал Государю, что хотя Арсений человек учёный, но требует присмотра, так как он бывал и в жидовской вере, не только в иных христианских. Посемуто, будто бы он послан был в Соловецкий монастырь, для исправления в образе, мыслей и поведении⁴²³. Но едва ли можно доверять сему рассказу⁴²⁴, равно как и другим обвинениям, взводимым на него раскольниками. Патриарх Никон, вызвавший его из заточения, едва ли бы стал держать при себе человека столь сомнительного православия.

Впрочем, благое дело не осталось в забвении. В том же году, когда Арсений удалён был в Соловки, возникающее просвещение нашло себе покровителя в молодом любимце и сверстнике Царя, – Постельничем Феодоре Михайловиче Ртищеве. Сын окольничего, прозванный современниками мужем милостивым, любя сан иноческий, Феодор устроил на берегу Москвыреки, близ Воробьёвых гор, у церкви св. апостола Андрея, монастырь в честь Преображения Господня, и вызвал в него из КиевоПечерской Лавры, монастыря Межигорского⁴²⁵ и других малороссийских, до тридцати иноков, строгих по жизни. Но, не довольствуясь тем, он пригласил к себе из той же Лавры несколько и учёных иноков, для обучения юношества московского свободным наукам⁴²⁶. В числе сих иноков первое место занимал Епифаний Славинецкий, который отличался знанием греческого языка, кроме латинского и польского, и успел показать ещё в Киеве много опытов своих богословских познаний⁴²⁷. Вместе с ним Царь Алексей Михайлович требовал в Москву от митрополита Киевского Сильвестра ещё двух учёных иноков из Лавры: Арсения Сатановского и Дамаскина Птицкого, для составления вновь перевода св. Писания с греческого языка на славянский⁴²⁸. Неизвестно, был ли прислан Дамаскин, но Арсений разделял учёные труды с Епифанием, равно как и ещё другие иноки, допущенные им в учёное братство: монах Исаия, бывший игумен Путивльский Сергий, монах Чудова монастыря Евфимий, священник Никифор и иеродиакон Моисей⁴²⁹. Некоторые из сих последних, трудившихся в переводе с греческого, может быть, сами одолжены своим образованием наставникам киевским.

Почти можно полагать за верное, что в этом учёном движении главное участие принимал Никон, тогда новгородский митрополит, любимец и первый советник Царя и весьма расположенный к Ртищеву. Когда же Никон сделался, после Иосифа, Патриархом Всероссийским, тогда взял он Епифания из Андреевского монастыря в Чудов и сделал его начальником патриаршего училища и сверх того главным справщиком на печатном дворе⁴³⁰. Арсений грек возвращён из Соловецкого монастыря и определён ему помощником. Деятельность учёного братства, под покровительством Патриарха, ничем не удерживающегося в стремлении к своим целям, оживилась. Типография московская стала издавать теперь не только богослужебные книги в исправнейшем виде по сличению с греческими подлинниками, но и новые переводы писаний отеческих. В первый раз были переведены и изданы трудами Епифания и его помощников: Скрижаль, в которой помещены изъяснение на литургию и учение о таинствах Церкви, слова Григория Богослова, Шестоднев Василия Великого, Богословие Иоанна Дамаскина. Не до́лжно забывать и о других трудах, которые не получили одинаковой известности с первыми: о составлении Епифанием ГрекоСлавеноЛатинского Лексикона и другого – Филологического Лексикона, служащего к изъяснению Св. Писания из греческих св. отцов, о новом переводе Нового Завета, о новом переводе полного собрания Церковных правил, и о сокращении Властаря и Арменопула, о переводе Космографии и других книг.

Обременённые столь многими трудами, учёные переводчики и исправители церковных книг, естественно, немного имели времени для занятий по училищу⁴³¹. К большому несчастью, Патриарх Никон, их покровитель, оставил управление делами церковными и удалился из Москвы. Между тем в народе они подвергались нареканиям в отступлении от древнего православия по тому самому, что хотели исправлять славянские церковные книги по греческим. Мятежные расколоучители открыто начали восставать против новоисправленных книг. При таких неблагоприятных обстоятельствах удивительно ли, что училища греческие, Андреевское и Чудовское, совсем были закрыты, или, по крайней мере, значительно упали⁴³².

Но для отвращения возникших беспорядков и улучшения церковного состояния, именно то и было нужно, чтобы училища распространили просвещение в народе. И как в югозападной России борьба с римской Церковью и Унией возбудила ревность к образованию и размножению училищ; так в Москве, смятения, возбуждаемые невежеством и дерзостью расколоучителей, вразумляли о необходимости действовать оружием света против тьмы заблуждений. Учёные греки и православные восточные Патриархи старались раскрыть это Царю и нашему духовенству со всей убедительностью.

Бывшим в Москве (с 1660 г.), Паисий Лигарид митрополит газский, получивший образование в греческой Коллегии, в Риме⁴³³, занимаясь, по поручению Царя Алексея Михайловича, опровержением известной челобитной Соловецкой⁴³⁴, в заключении своего обширного труда обратил внимание на причины смятений, производимых в российской Церкви расколом, и на средства к уврачеванию сего недуга. «Исках и аз, – писал он, – корене духовнаго сего недуга, преходящаго ныне в сем христоименитом царстве, и тщахся обрести, откуду бы сие ересей наводнение истекало и возрастало, на толику нашу общую пагубу? Напоследок, умом обращая, обретох из двою истекшее, сиже есть: от лишения и неимения народных училищ, такожде от скудости и недостаточества святыя книгохранительницы. Еже дабы ми показать и пред очима яве представити, некая назнаменю знаменования достойнейшая. Прехрабрый некто воевода Алкивиад ответ даде древле Афином, яко ко благополучноратованию три вещи суть нужны: первая есть злато, вторая есть злато, третья злато. Аз же, вопрошен о сане церковном и гражданском, кии бы были столпи и завесы обою, рекл бых; первое училища, второе училища, третье училища пренуждны быти. Училища суть, отнюдуже дух животный чрез жилы во всё тело разливается, суть криле орляя, имаже слава пролетавает всю вселенную. Притческая баснь есть, яко Орфей гусльми своими камение притягнул есть к себе, звери и пни, си есть каменны разумы, своим сладкословием чрез привабления (как приманкою) привлекаше, не инако, якоже Италийский Еркул златыми си цепи оныя люди привлекаше. Еда человецы естеством не яко скрижаль суть углажденная, на нейже ничесоже не писася, вся же могут написана быти? Не платно ли суть белое, всякий цвет прияти могущее? Не суть ли подобни каменеви, в всякий образ изваятися могущему? Но во училищех благочестия и благоговеинства писмена на сих скрижалех написуются. Во училищех белое сие платно окрашевается живыми чресноты (красками) и человеколепия шарми (тоже). Во училищех же суть образотворцы искуснейшии, иже написуют человека во образ Бога Треблажайшаго и Величайшаго. В тех училищех исполинское укрощается дерзновение, циклопская возхлащается (смягчается) жестота, Епикурское исправляется житие. Сих кроме обретенное оное сокровище обоего гражданства растлевается. Емуже сокровищу растлевшу и самое гражданство падает, якоже не нелепо вящщих родов благонравницы (лучшие нравоучители) пишут, яко от училищ, аки от источников, благополучение народное искапает».

«Ты убо, о пресветлый Царю, – продолжает Паисий, обращаясь к Алексею Михайловичу, – подражай Феодосием, Юстинианом, и созижди зде училища ради остроумных младенец, ко учению трех язык коренных наипаче: греческаго латинскаго и славенскаго. Имаши бо, о благочестивыйший Царю, под своею прекрепкою рукою толико пребогатыя митрополии, толико преизобилующия архиепископии, толикая величайшая монастыри. Молю, да повелиши, во еже бы кождо сих начальников, по мере своих приходов, толико имел питомцев и толико клирик препитати тщился, ради изучения сих трех языков. Подобне и Архимандритове монастырей ти царских тожде да сотворят. To бо по мысли блаженныя памяти Иеремии Патриарха и прочиих собратий его будет народное добродетельство. Сии бо святейшии Архиерее, в Хризовуле оном постановления Патриарха Московскаго, подражающе судови Собора, иже в Трулле, велеша все то явственнейшими словесы во оставших увещаниих. Ибо от сего новаго училища Алексиевскаго, известнаго изввстнее (т. е. несомненно), изидут, аки от коня Троянскаго, христоименитии борцы, иже о добродетели твоего иространнейшаго царства, о умножении сего чина церковнаго, и о общей напоследок пользе всего христоименитаго гражданства ратовати будут». Вслед за тем Паисий рассуждает о необходимости изучения трёх упомянутых языков и о пользе библиотек.

Подобным образом Патриархи: Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский, приходившие в Москву в 1666 г., для устроения дел Церкви российской, в слове, предложенном от лица их в день Рождества Христова, увещевали народ и Царя взыскать премудрости⁴³⁵. «Видим, – сказано в сем поучении, – яко во мнозех от вас не имеет премудрость места, идеже главу приклонити. Скитается она, якоже Христос премудрость Божия в Вифлеемсте вертепе, и несть взыскаяй ея... Оставивше греческий язык и небрегуще о нём, оставили есте и мудрость, и аки оземствовасте (изгнали) ю. Страннии роди и противнии вере православной, на западе обитающии, греческий язык яко светильник держать, ради мудрости его, и училища его назидают. Арапове же не хиротонисают и единого, не искусна суща греческому языку. И тии роди премнози за корень премудрости еллинский наш язык имеют, и того ради: Святый Боже, Херувимскую песнь, поют гречески, и возгласы еллинским языком творят, якоже грузи, серби, болгари, мултане и волоси. Зде точию лености радии зело обезценися (греческий язык).

Взыщите же ея (премудрости) толь мощне, якоже искаху ея велиции вселенныя учители: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоустый, Афанасий Великий, Дионисий Ареопагит, Иоанн Дамаскин и инии многочисленнии светильницы Церкве. Ниже отрицайтеся неимением училища: ибо аще взыщите, даст предвчная Мудрость до сердца благочестиваго Самодержца таково хотение, еже училище построити и учители стяжати в сем царствующем богоспасаемом грае Москве». И обращаясь к самому Царю, архипастыри говорили: «положи отныне в сердце твоём ещё училища, так греческая, яко славенская и иная назидати; спудеов (учеников) милостию си и благодатию умножати, учители благоискусныя взыскати, всех же честьми на трудолюбие поощряти. To абие узриши многия учения тщатели, а в мале времени приимеши, даст Бог, плод стократный и полныя рукояти от сих семен».

К устроению училищ Патриархи особенно призывали пастырей Церкви русской⁴³⁶. «Не хощем же, говорили они, да вся тягота и бремя на прекрепкий царский престол возложится, яко едва не безконечная имеющий иждивения на оборону и утверждение своея державы. Но токмо хощем, да разделится на Архиереи и на избраннейшия начальныя Архимандриты, яко имеющих многия отчины и доходы довольный. Да приложатся убо единодушно к божественному сему делу, яко очеса прочиих, паче же Церкви члены начальнейшии, и да будут содейственницы благому, греческий язык в древнее приводяще доброчестие, аки пресаждающе его, яко маслину, ныне; мнимую лесную быти, да будет садовная и плодовитая. Егда бо корень благопасадится, тогда и ветви расширятся к озеленению своим листвием и сладкими овощами к наслаждению исполнения Церкве. Убо молим, да нашим советом здравым душам вашим повинуетеся.

Сотворитеся делатели в винограде Христове, искореняюще терние, и куколь душевредный извергающе. Можете бо очистити от плевел гумно, аще точию восхощете, занеже бо имеете всякое благополучение и довольство изобильное в руках ваших. Сотворите вам вместо сокровища тленнаго, души божественныя сокровиществовав, сыны духовныя раждающе кроме всякия болезни (то есть без болезней, какие терпит рождающая) и питомцы творяще Спасу Христу. Обещаем бо, яко сии немалую пользу сотворят вашим монастырем и епархиам и митрополиям, егда спудеи и питомцы, паче и паче растуще в премудрости, достигнут высшей премудрости, спасающе себе и прочия. Но когда и прежде бывшии Патриархи установиша зде патриархию, пятую ону быти утверждающе, между иными заповедьми, яже единодушно уставиша, и то заветоваша, да зде собор училищный, украшенный различными приходами, сотворится, к расширению учений и юнош хотящих учитися умножению, ведуще велику быти отсюду Церкви и царству пользу».

Представляя выгоды, какие может получить Церковь российская от распространения повсюду образования, архипастыри Востока указывали на пример константинопольских греков и на ту пользу, какую могла бы получить от учреждения училищ в России сама Греция. «Прилагаем сии и иное, – говорят они, – обаче не без слез то глаголем. Грекове, сущии ныне под игом и по вся дни от нечестивыя томимыи, в самом центре или пупе мучительства, в самой глаголем Византии, училища отверзоша⁴³⁷, тоже ради сохранения перваго и царственнаго онаго диалекту, – налагающе довольную цену не тако на довольное и нужное пропитание спудеов, ниже их учителей на возмездие, якоже на заграждение ненасытных гортаней нечестивых, хотящих, да мы вси слепы пребудем и да не учени писания вкушаем первыя нашея чести, премудрости и величества. Сии Христови врази, кто весть, аще ненавистию и завистию не в конец разорят училище сие? Но вы, о преблагословеннии российстии людие, Божиим милосердием и благодатию, ниже ига работы страждете, ниже дани с насилием кесареви даете, но свободно жительствуете и велий покой имеете. Обаче учения чужаетеся волею, мало ценяще, и мудрость, предстоящую Богу, не добре о ней держаще, презираете.

Напоследок сотворися твое собрание, да не ктому неции грекове извет дают, яко ходят в страны западныя, еже стяжати учение греческое, уже в Цариграде, имеюще, яко в дому отеческом, довольная путепищия (напутствие) спасенная. Престанет же паче и паче извет, аще еще зде сицевое собрание созиждется от вас, право правящих слово истины».

Такими трогательными представлениями удалось архипастырям Востока преклонить одного из боголюбивых граждан Москвы к устроению училища при церкви св. Иоанна Богослова⁴³⁸. Оба Патриарха восточные Паисий и Макарий и московский Патриарх Иоасаф двумя грамотами утвердили сие намерение. Так как, впоследствии, при основании СлавяноГрекоЛатинской Академии, патриаршие грамоты междупрочим были приняты за основание к её учреждению⁴³⁹, то предлагаем их в собственном их вид⁴⁴⁰.

«Паисий милостию Божиею Папа и Патриарх великаго града Александрии и Судия Вселенский. Макарий Божиею милостию Патриарх Божия града Антиохии и всего Востока».

«Ипостасная Премудрость Божия, единородное Слово Отчее, на твёрдом веры камени создавши Себе храм Церковный, и утвердивши в нем седмь столпов – божественных таинств, вся люди равно и беззавистно призывает на духовную си трапезу, да вси ядят ея хлеб и пиют вино, и оставльше безумие, живи будут. Та бо есть едина пища и питие равне в пути жизни сея укрепляющая, якоже оная древле пища и вода Илию на путь во пустыни чрез четыредесять дний и нощей укрепляше. Тоя пищи суть крупицы даемое во училищах благоговейными мужи учение и наставление младенец, иже прежде малейшими, яко немощнии, питаеми бывают, дóндеже доспети совершенныя снеди достоинства. Сих крупиц богодухновенныя трапезы велиим желанием проси от нашего смирения честный и благоговейный муж имярек, да при храме имярек благословим и повелим хотящим младенцем насыщатися ими, безвозбранно и безпакостно (безирепятственно) собиратися, и воспитание приимати. Мы же, Премудрости Божия раби, посланнии еже созывати с высоким проповеданиеим на сию трапезу всякаго чина и сана люди, велиим возрадовахомся веселием, яко толику обретохом в новом израили ревность и любительство премудрости. Темже не отреченное приемше согласие от благочестивейшаго, тишайшаго, Богом хранимаго, великаго Государя Царя и Великаго Князя Алексия Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, вселюбезно и всерадостно даем наше архиерейское благословение на сие достохвальное дело, еже есть на созидание училищ и в них устроение учения, по закону ПравославноКафолической Церкви, во славу Божию, различными диалекты: греческим, словенским и латинским, при храме имярек, да отныне во вся последующия веки свободно будет сие святое дело совершати. А хотящим сему божественному делу препинание или пакость творити, сама всемогущая десница Божия местница в сем и будущем веце да будет, и гнев Господень да поженет и во вся дни живота его, дóндеже разсыпатися костем его при аде. Во утверждение сего нашего соизволения и укрепления, повелехом сие наше крепостное начертати писание и рук наших подписанием благоволихом удостоверити. Писася в царствующем преименитом и богоспасаемом граде Моснве, в лето от создания мира ҂зр҃оѕ а от рождества Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа ҂ах҃ѯи»

«Божиею милостию Иоасаф Патриарх московский и всея России. – Премудрый книги Премудрости списатель всяку цену непостижно ценимых под нозе премудрости подвергает, едину яко победительницу всех сицевыми словесы превозношая: помолихся, и дана мне бысть премудрость; и призвах, и прииде на мя дух премудрости, и предсудих ю скиптр и престол, и богатство ничтоже мнех быти к рассуждению ея; ниже уподобих ея камению пречестному, яко все злато, в сложении тоя, песок есть меньший, и яко кал мнится пред нею сребро. Паче здравия и красоты возлюбих ю, и предложих ю за свет имети, яко неусыпаемо есть вещание ея. Приидоша мне благая вся вкупе с нею и безчисленна богатства рукою ея. И по мнозех заключает сице: ничтоже бо возлюбит Бог, токмо сего, иже с премудростию пребывает: есть бо сия краснейша солнца и паче всех звезд положения свету. Аще сия истина суть, якоже суть, то блаженнейшия именовати подобает, иже всем сердцем ищут неоценимаго сокровища премудрости, всяким не отрицающе трудом, и бодрых не засыпающе бдений, паче же пот по̀том измывающе. Сицевым всякое должно воздаватися почитание и пособство, от всякаго людей сана, изрядне же от правителей церковных, яко Божия премудрости любителей, искателей и проповедников. А занеже и к нашему смирению притече со прилежным прошением честный и благоговейный муж имярек, неотступно моля, да его Богом в сердце положенному предприятию и намерению пособство благословения архипастырскаго даруем, еже юных отрок люботрудием сему предрагому сокровищу, по грамматичестей хитрости и прочиих свободных, аки из недр матере всех злату, из различных диалектов писаний, наипаче же (Греческаго?) Славенскаго и Латинскаго взыскиватися в гимнасии состроитися хотящем при храме имярек. Мы убо, разсудивше благолепное и Церкви Божии полезное и души верных спасенное прошения его дело быти, соизволихом и благословение дахом, да трудолюбивии спудеи радуются о свободе взыскания и свободных учений мудрости, и собираются во общее гимнасион, ради изощрения разумов от благоискусных дидаскалов в Писаниих божественных при храме имярек, от настоящаго времени впредь во вся будущая лета никим же возбранно и препятно. Аще же кто будет не бояйся Бога и учений ненавистник, завистник или пакоститель, препинаяй сему делу Божию, чужд да будет поминовения Божия, и да не преполовит дний своих, и да трясется, яко братоубийца Каин, и скончание да приимет Иудино и егову же часть в вечности будущей. Сия по власти от всещедраго Бога смирению нашему дарованней написати новелевше, известнейшия ради крепости, дахом сию грамату, помяненому честному и благоговейному мужу имярек и его ревности наследником быти хотящим, со утверждением руки нашея подписания. Писася в царствующем, преименитом и богоспасаемом граде Москве в лето от создания мира ҂зр҃оѕ а от воплощения Бога Слова ҂ах҃ѯи».

Но все воззвания к щедрости пастырей и настоятелей монастырских остались тщетными. Церковные и монастырские отчины уже довольно были истощены частыми сборами на нужды государственные⁴⁴¹. Преклонный в летах Патриарх Иоасаф как не спешил исполнением других предначертаний Собора 1667 г., напр., относительно умножения епископских престолов в России, для противодействия расколам, – так не предпринимал ничего и для устроения училищ. Царь озабочен был то укрощением бунтов, то внешними войнами.

Неизвестно ничего даже о судьбе предположенного и благословлённого тремя Патриархами училища при церкви Иоанна Богослова.

Странным кажется, как не настоял об учреждении училищ в Москве сильный при дворе, молодой образованный инок, с пылкой деятельностью, ученик уважаемого царём архипастыря Черниговского Лазаря Барановича⁴⁴², учитель Царевича Феодора Алексеевича, Симеон Полоцкий. Но прибыв в Москву В 1664 г., он, хотя и был употребляем к учёным трудам в пользу Церкви российской, однако более семи лет жил простым иноком в Заиконоспасском монастыре, получая жалованье от двора, по пяти алтын на день, и часто нуждаясь даже в необходимом⁴⁴³. Около 1672 г., сделался он наставником Царевича (род. в 1661 г.): с этой поры стал он более иметь силы и влияния на других. Но к несчастию он не знаком был с греческим языком, и его латинское образование отчуждало от него строгих в православии иноков и Иерархов⁴⁴⁴.

Но вот пришло, наконец, время, когда завещанное Патриархами дело должно было исполниться. В 1679 г. возвратился в Москву из путешествия по Востоку некто иеромонах Тимофей, и принёс с собой известие о притеснениях, какие терпело тогда православие на Востоке, особенно в Иерусалиме, от латинян, домогавшихся не только овладеть всеми святыми местами в Палестине, но и привлечь всех в покорность Папе⁴⁴⁵. Дошло это и до сведения юного Царя. Сожалея об участи христиан восточных, он просил Патриарха об учреждении училища греческого в Москве, дабы оказать какуюнибудь помощь угнетаемому православию⁴⁴⁶. Патриарх Иоаким охотно принял сие предложение. Собрано было учеников до 30 человек; избран учителем проживавший в Москве учёный грек Мануил⁴⁴⁷, а после него иеромонах Иоаким, также из греков; а ректором сего училища назначен сам Тимофей, которого Патриарх причислил к своему домовому клиру. Училище открыто было при типографии. «И невозможно изобразить, – пишет один из учеников сего училища, – как заботились о нём сам благочестивейший Государь и святейший Патриарх. Едва не каждую неделю приходили они в типографию, и порознь и вместе, и явно и тайно, чтобы утешаться новым и неслыханным делом; наделяли учащихся и одеждой, и червонцами» и проч.⁴⁴⁸. Не менее радовался и Патриарх иерусалимский, когда узнал о благотворном предприятии на пользу духовного просвещения. «Благодарим Господу Богу, – писал он к Царю, – яко благоволили есте быти в царствующем граде Москве еллинскому училищу. Евангелие бо и Апостол еллинским языком написашася. Еллины быша Святии Отцы и еллинским языком нашисана деяния Св. Соборов и Св. Отец списания и вси св. Церковныя книги. И сие есть божественное дело, еже учитися христианом еллинскому учению и знати книги православныя веры, како написаны суть, и выразумети толкование их безтрудно, – и наипаче, тем еллинским учением отдалятися от латинскаго учения... Просим святое царствие твое, тое училище утвердити и впредь распространити, да пребудет память твоя вечна и безсмертна, яко Царя Птоломея Фпладельфа... Еллинским языком просветиши люди твоя в высшее познание истиннаго разумения, яко прапрадед царствия вашего Великий Князь российский Владимир, крестив народы, сущия под ним, взя учители от грек и учаше тогда греческим учением, и пение во святых церквах совершашеся гречески, купно и славенски. Аще потом и оскуде учение оно еллинское за некыя случаи: но ныне желаем обновитися и совершитися»⁴⁴⁹.

Были, однако же, люди в Москве, которым казалось, что лучше было бы учредить вместо греческого латинское училище. Неизвестный нам сочинитель «довода, яко учение и язык еллиногреческий наипаче нужнопотребный, нежели латинский язык и учение», старался опровергнуть мнение склонившихся в пользу латинского языка⁴⁵⁰. Ссылаясь на русских и польских летописцев, он указывал на пример св. Владимира Великого Князя русского, который у греков заимствовал веру и книги; приводил свидетельства самих латинских писателей: Антония Поссевина и учёного Липсия, о превосходстве греческого языка пред латинским; обращал внимание на то, что чрез изучение греческого языка более может очиститься язык славянский, как ближайший к нему (по свидетельству Смотрицкого), нежели чрез изучение латинского; свидетельствовался отзывом Епифания (Славинецкого) о достоинстве учения греческого, и уважением, какое питают к сему языку в других просвещённых странах⁴⁵¹. Припоминая, что в училищах западных русских обучаются на латинском языке, он замечал: «хотя Белоруси и учатся латинским языком, скудости ради греческого учения (кроме Львова, что учатся гречески), однакоже, припоминати надобно, что малая часть из тех во Унию не падают; а и те, что не падают, познаваются в них останки езувическия: понеже Езувиты не учат их высокими науками, покамест пред Богом не обещаются держати латинской религии»⁴⁵². Заключая своё рассуждение, автор писал: «того ради подобает наипаче учитися гречески, понеже не токмо тем языком не вредится православная вера, яко латинским, но и зело исправляется, и учити купно с славенским, яко да временем и славенский язык (который пребогат есть) очистится, и меж иных ученых языков сочетается. A по греческом учении легче хотящему невредительно учитися и латинскому... однакоже, вручаем то дело в разсуждение мудрому учителю». Кто этот мудрый учитель? Может быть, Симеон Полоцкий, который в 1680 г. скончался. Во всяком случае, из предложения сочинителя видно, что он рассуждал ещё до открытия греческого училища.

Как скоро слух об открытии училища и о намерении Царя учредить даже Академию в Москве, разнёсся и вне России, – учёные разных вероисповеданий, из соседственной Польши, спешили воспользоваться благоприятными обстоятельствами, чтобы овладеть правом учения в России, и чрез то приобресть себе влияние на самое православие. Между прочим явился сюда некто Ян Белобоцский, который, по рассказам литовских выходцев, был проповедником Кальвинским в Слуцке, и прибыв в Москву, в беседах с Симоновским архимандритом Гавриилом Домецким и выехавшим в Россию из Польши Павлом Негребецким, вскоре обнаружил свои кальвинские мнения. Но все подобные покушения, по благопромыслительному устроению Божию, благовременно были открыты и устранены⁴⁵³. Царь действительно хотел основать в Москве Академию, но в то же время хотел, чтобы наставники её были неукоризненного православия, и чтобы она могла быть рассадником доброго семени, а не плевел. Он даже не принял предложения Негребецкого вызвать учёных из югозападных областей русских⁴⁵⁴, желая получить наставников для будущей Академии от восточных Патриархов.

Не прошло и трёх лет со времени заведения единственного училища в Москве, как венценосный брат Петра Великого, в последние годы своей кратковременной жизни, повелел заготовить и грамоту на права и привилегии Академии, и начертать для неё устав⁴⁵⁵. Предприятие едва ли не слишком поспешное, но, может быть, оно осуществилось бы при более благоприятных обстоятельствах! В приготовленной грамоте сказано, что Академия открывается для изучения в ней свободных наук; именно Грамматики, Пиитики, Риторики, Диалектики, Философии разумительной (умозрительной), естественной (физики) и нравной (ифики), Богословии, учащей вещам божественным (созерцательной) и совести очищения (нравственной); сверх того должно быть преподаваемо учение о правосудии духовном и мирском (право церковное и гражданское), и вообще, все свободные науки, «имиже целость Академии, сиречь училища составляется». С этим соединилось преподавание языков: славянского, греческого, польского и латинского.

Для помещения Академии назначался Заиконоспасский монастырь, в котором и обещано было воздвигнуть приличные для неё здания, на счёт царской казны. На содержание учащихся и на потребности заведения приписывались к сему монастырю другие шесть монастырей и одна пустыня со всеми их отчинами и угодьями; именно монастыри: Богословский, в узде Переяславля Рязанского; Андреевский и Даниловский – в Москве, последний для пребывания новоприходящих учёных людей; Стромынский, в Московском уезде; Песношский – в Дмитровском, и монастырь Борисоглебский; также пустыня Медведева. Вместе с сим Царь жертвовал в пользу Академии одну из своих дворцовых волостей, именно Вышегородскую, и несколько пустошей в Боровском уезде. Сверх того, дозволялось Академии принимать всякого рода вклады на содержание учащихся. Как необходимое учёное пособие для Академии, Царь уступал ей свою государственную библиотеку.

Право обучаться в Академии предоставлялось всем сословиям. Учащиеся, доколе обучаются в Академии, освобождались от всякого постороннего суда по всем делам, кроме уголовных; окончившим курс учения, с одобрительным свидетельством от академического начальства, при определении в службу гражданскую, предоставлялись права, принадлежащие благородному происхождению.

Начальник, или блюститель, и учители Академии непременно должны быть православного происхождения, и потому или греки, или русские; но приходящие в Москву из других стран, както: из Греции, Литвы и Малой России, должны сверх того представить достоверное свидетельство о своём православии. Все вообще, пред вступлением в должность, присягой обязуются в ненарушимом соблюдении православия. Им предоставляется надзор за обучением домашним и за учёными иностранцами, приезжающими в Россию; без ведома начальства академического никому не дозволяется обучать детей иностранным языкам в своём доме; без одобрения Академии учёным иноземцам не позволяется оставаться в России. Блюстителям и наставникам предоставляется наблюдать, чтобы не было никаких распрей в народе о вере, чтобы обратившиеся из иных вероисповеданий в православное хранили уставы и предания церковные, чтобы книги богопротивные и еретические не обращались и не распространялись в народе. Хулящие православную веру подвергаются суду блюстителя. Самого блюстителя никто не может подвергать суду, кроме, Царя и Патриарха; наставники судятся в Академии. Без увольнения от блюстителя никто из учителей не может оставить своей службы; а довольно потрудившиеся в своём служении могут надеяться на достойное награждение своих трудов от щедрот царских.

По тем способам, какие открывались для поддержания Академии, по тем правам, какие предоставлялись блюстителю и наставникам академическим, можно видеть, как высоко ценил просвещение юный Самодержец. Нельзя также отрицать, что такое уважение к учёному достоинству и самое предположение завести столь полный курс учения заимствованы с примера стран западных⁴⁵⁶. Патриарх иерусалимский Досифей, один из просвещённейших иерархов своего времени⁴⁵⁷, писал о присланных им наставниках для Академии Московской: «мы и святый константинопольский Патриарх и весь Собор приказали им латинскаго языка и учения чтоб не учили в школе, опричь еллинскаго... Учить бы им Грамматику и иныя учения; а они забавляются около Физики, Философии – Суть школы в Цареграде, в Хиосе, в Арти, и в Иоаннине, и во иных местах, однакож учители все, повинуются Архиереови, суть ниже степенью клириков, и усты не смеют отворити во иных делех без повеления архиерейскаго: не суть бо иное что, только учители единой школы»⁴⁵⁸.

Не удивительно, что и Патриарху московскому Иоакиму, при его не благоволении ко всему западному⁴⁵⁹, при бо́льшей зрелости в суждении, как мысль об учреждении училища в таких обширных размерах казалась несвоевременной, так и права, предоставляемые начальству академическому, не совсем согласными со строгими иерархическими понятиями. По крайней мере, мы знаем, что когда нужно было вызвать из Греции наставников для новоучреждаемой Академии, то он не принял на себя писать о таком важном деле Патриархам восточным, а поручил иеродиакону Мелетию из греков просить об этом Патриарха иерусалимского Досифея, и притом просить не многих наставников для учреждения целой Академии, а одного учителя греческого языка⁴⁶⁰. Видно, что Патриарх хотел только продолжить и, может быть, улучшить состояние существовавшей греческой школы.

Между тем Царь Феодор Алексеевич скончался (27 апр. 1682). Грамота, написанная для Академии, осталась неутверждённой. Вскоре открылись в Москве кровавые смятения со стороны стрельцов и раскольников. Мысль об учреждении Академии вытеснена была другими заботами из внимания правительства.

Но когда волнения утихли, тогда оживились надежды учёных иноков, пребывавших в Москве. Правление находилось в руках Царевны Софии, славившейся своим умом. От неё ожидали, что она не оставит в пренебрежении дело, начатое братом. Ещё в ноябре 1682 г. Чудовский иеродиакон Карион Истомин⁴⁶¹ представил Царевне просьбу в стихах о водворении наук в России. Изобразив благотворные плоды мудрости, или просвещения, и прославив достоинства Софии, соимённой мудрости, он припоминает о попечениях Царей Алексея Михайловича и Феодора Алексеевича завести училища.

Строил Государь, ко Божией воли,

В научение восхотевшим схоли,

Учители же быша мудры люди,

Церкве святыя Восточныя уди.

Тако бо Царю наука сладися,

Яко сын его, Ваш брат, ей учися,

Благий Алексий, Царевич прекрасный –

Ему же мати, – Царица Мария –

Давала книги созерцати.

Таже Господарь Царь Феодор бывый

Алексеевич, всем благотворивый,

Тщася науку в царстве вкоренити,

Хотящим людем разумы острити.

Но, продолжает Карион:

Доднесь наука не окрепеваше:

Случайми бо зде много преставаше,

И то не дивно, что доброе дело

Не является в скорости спело ...

Аще доныне, мудрость не ввелася,

Но уже от мног добро быть познася.

При таком расположении умов, любознательный инок просил Царевну:

Умоли убо Самодержцев сущих,

Российский скипетр в руках си имущих,

Великих Князей, Государей, Царей,

Иоанна, Петра Алексеевичев,

Да Господари они то изволят, –

Наукам велят быти совершенным

И учителям людям извещенным⁴⁶².

Чрез два года, другой инок Сильвестр Медведев, строитель Заиконоспасского монастыря, пользовавшийся наставлениями Симеона Полоцкого⁴⁶³, представил Царевне самую грамоту об учреждении Академии и в своих стихах просил её утверждения⁴⁶⁴. Приверженец Софии до последних дней её величия, Сильвестр хотел, чтобы её правление ознаменовалось славою покровительства просвещению, и сам, вероятно, ласкался надеждою быть главою или блюстителем учёного общества, которому в его монастыре и предположено было поместиться. Замедление греческих наставников и благосклонность Софии к Медведеву могли поддерживать такую надежду. – В стихах, при которых представлена была грамота, он обращается с молитвою к Иисусу Христу:

Благоволи нам свет наук явити

И наданием ввек ея утвердити!

Подаждь...

To дело начав ей (Софии) и совершити,

Да не якоже прежде разрушится.

Но грамота и на этот раз осталась, кажется, неподписанной, а, следовательно, и права, присвоенные в ней предполагаемой Академии и её блюстителю и наставникам, не были утверждены⁴⁶⁵.

Между тем прибыли в Москву присланные из Константинополя наставники, два брата Иоанникий и Софроний Лихуды. Они происходили от знатной, но впоследствии обедневшей фамилии, родились на острове Кефалонии и здесь получили первоначальное образование; потом учились философии и богословию, в Венеции, у славившегося своею учёностью Герасима Влаха, впоследствии митрополита Филаделфийского⁴⁶⁶, и в Падуе у Арсения Каллуди. После девятилетнего обучения, удостоенные звания докторского, в 1670 г. они возвратились в своё отечество, проходили здесь и в других местах разные должности, особенно наставническую, и в 1683 году прибыли в Константинополь. Здесь Досифей, Патриарх иерусалимский, в монастыре которого они остановились в Константинополе, предложил им отправиться в Москву, по требованию Патриарха Иоакима. Лихуды охотно на сие согласились, и получив от трёх Патриархов восточных общую грамоту, свидетельствующую о их православии и учёности, оставили Константинополь в июле того же года. Но на пути, то война, то происки иезуитов задержали их столь долго, что они никак не могли явиться в Москву ранее 6 марта 1685 года⁴⁶⁷.

В Москве Лихуды были обласканы милостью Царской; их поместили в Богоявленском монастыре и дали им из прежнего училища пятерых воспитанников; это были Алексей Кирилов Барсов, Николай Семенов, Феодор Поликарпов, Феодот Аггеев и Иосиф Афанасьев. К ним присоединён монах Чудова монастыря Иов. Все они помещены вместе со своими наставниками, и начали учиться у них сперва греческому языку.

Между тем приступили к устроению особого здания в Заиконоспасском монастыре⁴⁶⁸. Для сего употреблена сумма, отказанная на училище, по духовному завещанию, тем самым иеродиаконом Мелетием, который сносился с Патриархом Досифеем о присылке учёных. Чрез два года, здание, под надзором самих Лихудов, было совершено. Сам Патриарх освятил его и благословил перейти сюда наставникам и учащимся. Тогда вверены были Лихудам и прочие ученики прежней школы; собрано было вновь до 40 боярских детей, не говоря о других⁴⁶⁹. А Лихудам дано право обучать всем свободным наукам на греческом и латинском языках постепенно. Вскоре, однако же (именно в 1688 г.) один из них, Иоанникий, по нуждам государственным, был послан в Венецию, как хорошо знакомый с тамошнею Республикою, и провёл там около трёх лет⁴⁷⁰.

Между тем в Москве восстало против Лихудов гонение со стороны Медведева. Питая против них вражду с самого их прибытия⁴⁷¹, Сильвестр ещё более раздражён был их обличениями в неправомыслии по случаю возникших споров касательно времени пресуществления видов Евхаристии в тело и кровь Иисуса Христа⁴⁷². В различных сочинениях он рассевал по Москве, ругательства и клеветы против православных наставников, не объявляя своего имени. Лихуды защищались. И Медведев, осуждённый Собором за упорство в своих заблуждениях, лишённый сана монашеского, послан был на покаяние в Троицкий Сергиев монастырь, а потом, за участие в заговоре 8 августа 1689, вместе с Шакловитым, казнён как возмутитель⁴⁷³.

Среди борьбы с латиномудрствующими и среди народных смятений, Лихуды не оставляли своих учебных занятий. Вступив в полное заведывание училищем, они начали обучать своих воспитанников греческому и латинскому языкам и познакомили их с различными размерами речи стихотворческой⁴⁷⁴. Потом Софроний преподавал риторику на греческом и латинском языках⁴⁷⁵. В 1690 году он приступил к изложению Логики, объявив своим слушателям, что во всём будет следовать Аристотелю⁴⁷⁶. Действительно, в своих уроках он изъясняет сочинения сего философа, только в ином порядке⁴⁷⁷. Тот же философ был руководителем и в следовавших за тем уроках по физике. Но здесь наставник, указав на пользу сей науки и для богословия, нашёл нужным оговориться, что умствования противные вере и православию принимать не должно. Предположено было прочитать все восемь книг Аристотелевых о физике; но едва ли это предположение исполнилось⁴⁷⁸.

Лишь только Заиконоспасское училище стало восходить на ту степень, на которой могло бы присвоить себе наименование Академии, как учредители его и первые его наставники были у него отняты, не успев довести своих учеников до главной цели своих трудов образования богословского. Покровитель Лихудов, Патриарх Иоаким в марте 1690 года скончался. С радостными надеждами приветствовала Академия вступление нового Первосвятителя, Адриана⁴⁷⁹. Но надежды её не сбылись.

Поликарпов, ученик Лихудов, пишет, что их оклеветали пред Патриархом Адрианом родственники и благоприятели Сильвестра Медведева. Но едва ли бы клеветы сии имели бо́льшую силу после того, как уличённый Лихудами в не православии Медведев погиб позорной смертью изменника. Обвинения против них простирались гораздо далее. Лихуды имели неосторожность оскорбить Архимандрита, присланного в 1693 году в Москву, от иерусалимского Патриарха Досифея⁴⁸⁰. Конечно, тот, возвратившись к своему Патриарху, сообщил ему весьма невыгодные известия о наставниках московских: будто они называют себя главой греков в Москве, и позволяют себе давать правительству свои отзывы о приезжающих; заступаются за людей, осуждённых Церковью, именно за какогото Акакия, отступившего к Латинству; между тем о своём деле нерадят; ученики их мало успевают; старший из Лихудов совсем оставил училище и ездил в Венецию торговать на деньги, отказанные дьяконом Мелетием в пользу монастыря иерусалимского (а не Академии).

Патриарх Досифей, получив такие сведения, сперва письмом к самим Лихудам (от 15 июля 1693 г.) укорял их в таких беспорядках и в случае не исправления угрожал им отлучением; потом писал против них и к Царям (от 10 августа того же года), обвиняя притом Лихудов в несправедливом присвоении себе титла княжеского и в нарушении данного им правила не учить полатыне⁴⁸¹. Надобно думать, что вследствие сихто писем Лихуды сперва посланы были под начало в Новоспасский монастырь в Москве, потом сосланы в заточение в Костромский Ипатьевский монастырь⁴⁸². Тогда же прекратилось и преподавание наук в Академии на латинском языке⁴⁸³.

Лихудов обвиняли в нерадении об училище; но из их же учеников избрали им преемников. Это лучшее отражение укора, им сделанного! Но так как сами новоизбранные учители не выслушали полного курса учения, то определено заниматься им только с низшими учениками и преподавать им грамматику, пиитику и риторику, – что могли знать сами наставники. Для сего избраны были Николай Семенов Головин⁴⁸⁴ и Феодор Поликарпов. Оба они преподавали науки только на греческом языке. От сего Академия стала именоваться училищем еллинославянским⁴⁸⁵. Архимандрит иерусалимский, Хрисанф, неоднократно обещал прислать в Москву наставника «совершеннаго в науках», для занятия высших классов⁴⁸⁶. Но прошло пять лет с половиной, Головин и Поликарпов вышли из Академии в справщики типографские; на место их поступил, также из учеников Лихудовых, Иов. Но от иерусалимского Патриарха никого не было прислано. Тогда Академия поручена была, незадолго пред тем прибывшему из западных краёв и получившему полное богословское образование и звание доктора, Иеромонаху Палладию Роговскому. С сего времени и преподавание наук введено на латинском языке; ибо Палладий не знал погречески, хоти вначале и учился у Лихудов⁴⁸⁷.

Какое великое счастие для нас, что можем мы взывать к Богу, Творцу неба и земли: Отче наш, Иже еси на небесех!

Бог беспределен, всемогущ, всесвят и преблаг, всесовершен и полнота совершенств, – и к Немуто с сыновним дерзновением взываем мы: Отче наш! Отче наш!

Сколько утешения и радости для человека заключается в сих словах: Бог наш Отец! Здесь для нас неисчерпаемый источник мира, надежды, упования, великодушия и утешения среди скорбей и несчастий сей жизни!

Какое счастье! – Можем мы с любовью и дерзновением говорить с Богом, как дитя говорит со своим отцом; можем говорить без смущения и рабского страха; можем говорить, как внушает говорить сердце: ибо Бог наш Отец! И в смущении сердца, и тревожимый упрёками совести, могу повергаться пред Ним с распростёртыми руками, умолять Его о прощении моих грехов и о даровании мне милости, как дети, сознавая вину свою, умоляют родителей, с любовью, с преданностью, с упованием.

Отец помогает своим детям: так и мы во всех своих нуждах, скорбях и болезнях, пред Ним всегда будем открывать свои нужды и болезни, открывать всё, что́ тяготит скорбящее сердце наше, с надеждою, что Отец небесный внимает нам и не оставит нас!

Отец охотно принимает прошения из уст своих детей, хотя сам несравненно лучше знает сии нужды, нежели дети просящие: так и мы, о чём бы ни молились, будем просить, умолять Отца небесного, с надеждою, что дойдут до Него молитвы наши, – не заботясь много о раскрытии пред Ним нужд своих, своих скорбей и болезней; ибо Он всё знает беспредельно лучше нас; видит все наши нужды и скорби и слышит все наши вздохи.

Отец милосердо и с соболезнованием смотрит на болезни, скорби и погрешности детей своих, и охотно прощает им, когда умоляют о прощении вины своей и непритворно обещают исправление: так и мы, сознавая грехи свои, не будем предаваться малодушию и отчаянию; ибо благий Отец небесный не отвергнет сердца сокрушённого и смиренного. Будем повергаться пред Отцом своим Богом, будем просить Его и умолять: буди милостив нам грешным, и помилуй нас! Он, как благий Отец, услышит молитву нашу, и явит нам Свою милость.

Отец наш – Бог: потому, знает Он и сокровеннейшие наши страдания, которых, может быть, ни одному человеку открыть мы не можем или не хочем. Отец наш – Бог: поточу, Он всегда может избавить нас от скорби и болезни, или облегчить их, если только Ему будет сие угодно. Будем же повергаться пред Ним с сыновнею преданностью и надеждою, повторяя слова богодарованной молитвы: Отче наш, Иже еси на небесех!

О беспредельная Благость! Ты, премилосердый Боже, в Единородном Сыне Твоём, Иисусе Христе, являешь милость ко всем падшим и блуждающим детям Твоим и всем хощешь спастися! Ты дал нам Сына Твоего, чтобы в Нём познали мы беспредельную любовь Твою, чтобы в Нём получили мы возможность и силу освободиться от силы греха, от осуждения и смерти, чрез Него опять возвратиться к Тебе и соделаться сынами Твоими, опять соединиться с Тобою, и вечно пребывать в блаженном единении сем!

Отче небесный! Веруем от всей души и исповедуем, что Иисус Христос – Единородный Сын Твой и Бог, а мы по благодати Твоей – Его братия, а Твои дети; Иисус Христос Твой Наследник, a мы Его сонаследники и наследники Твоих обетований, если пребудем верны Его спасительному учению и водительству Твоего Всесвятого Духа.

Отче небесный! Ты един Бог и Отец всех (Еф.4:6): Ты всех создал, о всех промышляешь и всем предлагаешь спасительные дары Твоей благодати. Ты Отец, к Которому все прибегают в своих нуждах, Которого все умоляют в своих болезнях и несчастиях: к Тебе простирают свои руки и царь, восседающий на престоле, и нищий бесприютный, и дитя, едва слагающее имя Твоё в устах своих, и старец, от преклонности лет и изнеможения, едва отверзающий уста свои. К Тебе все мы прибегаем, как к Отцу и верховному Владыке всего рода человеческого; ибо Ты – Царь царей и Господь господей; Ты Бог и Отец преблагой и премилосердый!

Отче наш, сущий на небесах! Ты Отец, всех; и когда молимся и взываем мы к Тебе: Отче наш! молимся за всех, которые Тебя, Бога и Творца своего, именуют, или даже и не именуют, Отцом своим. О, какая честь, какое счастье для нас! «Можем мы молится за всех человеков, – должны мы молиться за всех; ибо все имеем одного Отца на небесах»!

Как радостно для души, полной любви к ближним, молиться за всех! Многим ли можем мы помогать деньгами, хлебом, советом, утешением? Но молиться можем за всех, можем за всех простирать руки к небу, преклонять колена пред престолом Всевышнего и из глубины души взывать: Ты – Отец наш небесный! Ты Отец всех, промышляешь о всех, солнце Свое сияешь на злыя и благия, и дождишь на праведныя и неправедныя; Ты чрез Единородного Сына Своего уготовал спасение для всего мира, всех призываешь ко спасению и всем предлагаешь величайшие дары Своей благодати и в сей жизни и в будущей!

О преблагий Боже и Отче наш! благодарим Тебя за беспредельное Твоё милосердие к нам и ко всему роду человеческому, и молим Тебя с сыновнею преданностью и смирением: услыши моления наши, и не отвергни наших прошений!

Отче наш, сущий на небесах! Твоё имя само в себе свято и пресвято от вечности и в безпредельную вечность: но Твоё имя должны знать и исповедовать все человеки; все должны призывать его, все – прославлять и покланяться пред ним духом и истиною.

Все человеки должны знать, что Ты – Бог вечный, безпредельный и всесовершенный, что Ты – Творец неба и земли, что Ты – премудрый Содержитель и Правитель всех созданий видимых и невидимых, что Ты – благий Отец всех человеков.

Все должны знать и исповедовать Твоё имя, и именуя Тебя Бога и Отца, благоговейно прославлять Твои величайшие совершенства, Твоё неизмеримое величие, Твоё всемогущество и премудрость, Твою всесовершенную святость и безпредельную благость к роду человеческому.

Все должны знать и исповедовать, что Ты велишь восходить солнцу Своему над злыми и добрыми, и посылаешь дождь на праведных и неправедных (Мф.5:45), что Ты отверзаешь руку, – и всё исполняешь дарами Своей благости (Пс.103:28); что Ты Отец щедрот и всякие утехи, и щедроты Твои на всех делах Твоих (Пс.144:8–9), – Ты даёшь всем жизнь и дыхание и всё, и Тобою мы живём и движемся и существуем (Деян.17:25, 28).

Пред Тобою, Господи Боже наш, должно преклоняться всякое колено небесных и земных и преисподних (Флп.2:10); ибо Тебе принадлежит всякая слава, честь и поклонение!

Отче небесный! Да святится имя Твоё! да будет свято имя Твоё в нас самих! да будем мы святы по образу Твоей всесовершенной святости, – чтобы нами, достойно прославлять Твоё всесвятое имя: сия ба есть Твоя воля, святость наша (1Фес.4:3); к сему Ты призываешь всех, когда говоришь: будите святи, яко Аз свят есмь !

Да светится имя Твоё не только в нас, но и чрез нас – в ближних наших! Каждый по мери возможности да возбуждает к святости и ближних своих, на которых только может иметь влияние словом, примером, властью!

Если мы любим всех человеков, как Ты, Господи, любишь всех; если стараемся быть совершенными в любви сей, как Ты, благий Боже, совершен; если прощаем врагам своим, как Ты прощаешь и милуешь; если, сколько можем, даём всем нуждающимся в нашей помощи, как Ты всем дарствуешь; если исполняем заповеди Твои, как Тебе угодно, и все наши мысли, чувства, желания и дела с каждым днём стараемся более и более сообразовать с Твоею всесовершенною волею: то в нас святится имя Твоё.

Отче небесный! Да святится и прославится имя Твоё от всех нас, как прославил оное на земле Единородный Сын Твой, Иисус Христос! Дай нам славить имя Твоё всеми делами своими, по примеру Спасителя нашего, Который учил: Аз брашно имам ясти, егоже вы не весте. Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшаго Мя и совершу дело Его (Ин.4:32, 34)!

О, с каким смирением и самоосуждением должны мы взирать на образ совершенства, созерцаемого во Иисусе Христе! Как далеки мы от того, чтобы слава Божия – наша святость – была нашею пищей, жизнью, – была всем для нас!

Но хотя бы доныне были мы в удалении от своего Спасителя и Господа; по крайней мере отныне, взыщем Его всем сердцем; будем молиться к Отцу небесному, и говорить не устами только, но и сердцем и делами: да святится имя Твоё! И да будут наши мысли, желания и вся жизнь наша одним согласным повторением молитвы нашей к Тебе, благий Боже и Отче наш: да святится имя Твое!

Отче небесный! Единородный Сын Твой Иисус Христос нисходил на землю, чтобы воссоздать и снова распространить Твоё царство здесь – в роде человеческом; и Он научил нас молиться: да приидет царствие Твое! Потому, во имя Сына Твоего, Господа нашего, последуя учению Его, молим Тебя, благий Боже: да приидет Твоё царствие и нам; да распространится между человеками; да будет всегда с нами и да будем мы всегда в нём; да восторжествует Твоё царство над царством мрака и греха, над царством смерти и ада!

Отче небесный! Твоё царство есть царство света: рассей, же мрак неведения и темноту заблуждений во всех пределах Тобою хранимого и благословляемого отечества нашего и во всех, концах вселенной, чтобы все мы человеки знали Тебя, единаго истиннаго Бога, и егоже послал еси Иисус Христа; всегда духом и истиною покланялись Тебе единому истинному, в Троице славимому Богу, и имели живот вечный (Ин.17:3)!

Отче небесный! Твоё царство есть царство силы: даруй нам крепость сил, чтоб иметь нам решимость к благим предприятиям, твёрдость в борьбе со грехом и постоянство в свержении с себя уз греховных и приобретении свободы чад Божиих! Даруй нам всегда сию свободу удерживать за собою и не отдавать её более ни за какие земные блага, ни за какие временные выгоды и удовольствия!

Отче небесный! Твоё царство есть царство любви: помоги нам силою Твоей благодати, да подражаем мы примеру Твоей безпредельной любви, по которой даровал Ты нам Единородного Сына Твоего, да всяк веруяй в Он не погибнет, но имать живот вечный, даруй нам, да подражаем примеру Иисуса Христа, до смерти возлюбившего нас; да будет всегда любовь Его образцом для нашей любви, да и мы любим Тебя и всех ближних наших, как Ты возлюбил нас!

Отче небесный! Твоё царство на земле доныне есть царство воинствующее против плоти, против мира и ада: огради нас оружием Твоего всесильного Духа, чтобы не страшиться нам врагов своих, но стоять против них мужественно, счастливо окончить поприще подвигов и получить некогда от Тебя неувядаемый венец славы и блаженства!

Отче небесный! Твоё царство есть царство благодати, царство милости, которой мы ничем не заслужили и не можем заслужить: да придёт к нам благодать Твоя, которая с таким могуществом раскрывалась в истинных последователях Христовых и столь победоносно сражалась в избранных воинах сего царства, – да приидет и в наши сердца, да пребудет всегда с нами и содействует нам на пути спасения нашего! Ибо без Твоей спасительной благодати мы – как сухие ветви, отломленные от лозы, – без плодов, без силы, без жизни, – ничего более не заслуживаем, как быть брошенными в огонь... Но где царствует Твоя благодать, там Ты царствуешь, а когда царствуешь Ты, благий Боже, тогда грех не царствует в смертном нашем теле (Рим.6:12), тогда победа духа над плотью несомненна.

Отче небесный! Твоё царство есть царство славы: Иисус Христос Своими заслугами Себе и нам приобрёл сие царство. Он Господь и Царь и в сем царстве, ибо Ты дал Ему всякую власть на небеси и на земли (Мф.28:18). А мы теперь, по благодати, данной нам во Иисусе Христе, Твои дети и сонаследники Твоего Сына, нашего Спасителя, наследники Твоих небесных обителей и благ, по обетованию Иисуса Христа.

Отче небесный! Да приидет к нам сие царство! К сему царству стремится всё существо наше: ибо царство Твоё есть царство любви, радости и мира, царство совершения, царство вечного покоя и блаженства.

Отче небесный! Да приидет вечное царствие Твоё к нам: и тогда все слёзы наши осушатся; все страдания ради Тебя получат воздаяние; всякий мрак скорби и болезней сменится светом радости и веселия, сражение – победою, подвиг брани – торжеством, страдание – блаженством, смирение – прославлением, вера – видением, надежда – обладанием, любовь соединится с полным наслаждением, начало получит совершение!

Отче небесный! Да приидет сие царство Твоё ко всем нам и ко всем ближним нашим! Ты Бог милосердия и Отец щедрот: буди благ и милостив ко всем племенам и народам, озари всех, ещё не познавших Тебя, светом истины; привлеки их, силою Духа Твоего, на путь спасения, и введи их в горние селения вечного Твоего царства, да все вместе вечно там будем прославлять Тебя и Единородного Сына Твоего, Иисуса Христа – нашего Спасителя, и Всесвятого Духа – нашего Утешителя!

Отче небесный! Да будет воля Твоя! Ибо Ты хочешь, Ты повелеваешь, Ты устрояешь всё по Твоей премудрости и благости.

Ты знаешь, что для нас полезно и спасительно, а мы часто не знаем сего; Ты знаешь путь, ведущий нас к блаженству, а мы часто забываем о нём, и хотим идти по распутьям.

Горе дитяти, которое исторгается из рук матери, и не хочет подчиняться её руководству!

Оно легко падает, терпит вред и часто горькими слезами оплакивает своё детское легкомыслие. Горе больному, который, увлекаясь своенравием, отвергает совет мудрого врача! Он вместо лекарства может употребить яд, – вместо пользы может погубить свою жизнь. Горе и нам, если не будем мы повиноваться Твоей, Господи, премудрой и благой воле; ибо, оставляя Твою благую волю, мы оставляем единый истинный путь к миру, счастью и блаженству, и уклоняемся на распутья, ведущие к погибели.

Отче небесный! Воля Твоя есть воля премудрого Отца, Который, что́ ни делает с своими детьми, всё делает для благих целей. Ты знаешь, что́ для нас лучше, – жить ли в спокойствии и довольстве, или в скорби и нужде. Ты тесным путём ведёшь нас к блаженству, ибо знаешь, что иначе не могли бы мы стремиться к сей цели. Ты попускаешь, чтобы сердце наше уязвлялось ранами скорбей и болезней; ибо знаешь, что без сих ран мы не замечали бы отеческой десницы Твоей, не внимали бы Твоему отеческому гласу. Ты наказываешь Твоих непослушных детей, ибо знаешь, что без наказания они не обратились бы к послушанию.

Отче небесный! Да будет воля Твоя: ибо воля Твоя есть воля благого и премилосердого Отца. Ты попускаешь скорби, чтобы чрез них даровать радость; Ты посылаешь болезни и раны, чтобы уврачевать и доставить здравие; Ты берёшь, чтобы с преизбытком даровать; Ты обличаешь, чтобы исправить; Ты наказываешь, чтобы соделать наказываемых счастливыми и блаженными.

Отче небесный! Да будет воля Твоя: ибо воля Твоя есть воля всемогущего Бога. Кто может противостоять Тебе, всесильный Владыка неба и земли?

Если мы свободно решаемся исполнять волю Твою, с благоговением к Твоему имени, с детскою любовью к Тебе: Ты награждаешь нас, как благий и чадолюбивый Отец, миром, радостью, несомненным ожиданием радостей небесных. А когда мы противимся Твоей воле, – тогда Твоя мощная десница поднимается на нас, как на непокорных детей, и строгими мерами принуждает нас к исполнению Твоих повелений, когда не хотим добровольно повиноваться любвеобильной воле Твоей. Кто не приводится к послушанию мерами любви, того смиряют и подчиняют долгу действия Твоего правосудия и всемогущества.

Отче небесный! Да будет воля Твоя! да совершается воля Твоя в душах и в телах наших, да ходим мы всегда по путям Твоих заповедей! Ибо не тот добрый и верный раб, кто знает волю Господина своего, но тот, кто, зная, с сыновнею преданностью и любовью исполняет её. Не те внидут в Твоё царствие небесное, которые говорят: Господи! Господи! – но творящие волю Твою. Не тот будет блажен, кто слухом только приемлет Твою волю, но тот, кто в делах последует ей. Что пользы нам слышать, знать, веровать в Божественное учение Твоё, если не будем исполнять святой воли Твоей? Знание и вера без дел послужат только к тому, что мы тем безответнее будем на суде Твоём, и тем строжайшему подвергнемся осуждению; ибо раб ведевый волю господина, и не уготовав, ни сотворив по воли его, биен будет много (Лк.12:47).

Как часто говорим мы: Отче наш, да будет воля Твоя! – и в тоже время нерадим о соблюдении Твоей воли! Как часто говорим мы о заповедях Твоих, – и перестав говорить, тотчас забываем, о чём говорили мы, и опять идём тем же путём, каким шли прежде; исполняем не Твою волю, благий Боже, но волю своего сердца, растлённого грехом! Как часто уже возлагаем руки свои на рало Твоего благого и лёгкого служения, и в тоже самое время опять обращаемся назад!

Отче небесный! Молим Тебя, даруй нам, да, познав святую волю Твою, всегда исполняем ее! Даруй нам, чтобы все наши мысли и чувствования, желания и дела, слова и молчание, скорби и утешения, были Тебе угодны, достойны Твоего благоволения, и служили к Твоей славе!

Отче небесный! Ангелы Твои, всегда видя лицо Твоё, внимают всем мановениям Твоей воли, всегда горят ревностью к исполнению Твоих повелений и всегда радуются, день и нощь служа пред лицом Твоим: даруй, святой Боже, да и мы так же внимательно, постоянно, ревностно и с радостью исполняем святую волю Твою на земле, как Ангелы исполняют ее на небесах; да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли!

Отче небесный! Там пред лицом Твоим лики светоносных Ангелов и святых Твоих всегда пламенеют огнём полной любви к Тебе, всегда благоговейно покланяются пред Тобою, благодарят и славословят имя Твоё: даруй, да и мы всегда, в счастии и в скорби, любим Тебя, Бога нашего, любим всем сердцем и всею душою, всегда благоговейно покланяемся Тебе, за всё благодарим Тебя, и всеми делами нашими прославляем Тебя, благий и премилосердый Боже наш! Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли!

Отче небесный! Там, в небесных обителях Твоих, все, как одна душа, горя любовью к Тебе, крепко любят и друг друга; там вечный мир и единомыслие; там нет ни зависти, ни ненависти, нет ни вражды, ни несогласий, нет превозношения, нет зложелательства: – даруй, да и среди нас не оскудевает святая любовь, да и мы любим друг друга, как заповедал нам Христос, Спаситель наш; да будем долготерпеливы друг ко другу; да не завидуем, не превозносимся и не гордимся; да не ищем своего, не раздражаемся, не помним обид; да не радуемся неправде, а радуемся истине; будем все переносить благодушно; будем делать добро один другому, каждый по силам своим! Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли!

Отче небесный! Там, в Твоих светлых селениях, где всех озаряет свет лица Твоего, там у всех мысли чистые, у всех желания и намерения святые, там все наслаждаются миром, радостью и блаженством, просвещаемые светом Твоей славы: даруй, по Твоей великой благости, да и мы, мысленно созерцая всевидящего и вездеприсущего Тебя – Бога нашего, всегда пребудем чисты и неповинны в своих мыслях, желаниях, наслаждениях, действиях, во всей нашей жизни! Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли!

Отче небесный! Ты дал нам жизнь и дыхание: Ты даёшь нам и пищу, и питие; ибо жизнь более, нежели пища и питие. Ты дал нам столь премудро устроенное тело, как прекрасное жилище бессмертного духа: Ты не откажешь нам и в одежде; ибо тело превосходнее одежды.

Отче небесный! Единородный Сын Твой, Спаситель наш, учит нас: весть Отец ваш небесный, их же требуете, прежде прошения вашего (Мф.6:8). Знаешь Ты, что мы имеем нужду в пище, питии и одежде. Знаешь Ты нужды наши, – и мы с упованием молим Тебя: не отврати десницы Твоей от нас, и даруй нам всё благопотребное нам в этой жизни!

Смотрим мы на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Ты, благий Отец небесный, питаешь их; ибо они – Твои создания. И мы – Твои создания, и Твои дети, и, с детской преданностью к Тебе, уповаем, что Ты не оставишь нас без пищи, – дашь нам хлеб насущный.

Смотрим мы на полевые лилии, как они; растут! Ни трудятся, ни прядут, – и Ты, Всещедрый, так прекрасно одеваешь их, что и Соломон во всей слав своей так не одевался, как всякая из них. Если полевую траву, которая сего дня растёт, а завтра брошена будет в печь, Ты, благий Боже, так одеваешь, то кольми паче нас, детей Твоих, не лишишь необходимого покрова.

Христос Спаситель учит нас: не две ли птицы (воробья) ценятся единым ассарием? И ни едина от них падет без воли Отца вашего. Вам же и власи главнии вси изочтени суть. Мнозех птиц лучши есте вы (Мф.10:29–31). Итак Ты, благий Боже, печёшься о нас, – и мы уповаем, что всё нужное для продолжения сей жизни дашь нам, как даровал Ты нам тело и жизнь и бессмертный дух.

А если Ты, Всещедрый, не отверзешь руки Твоей и не пошлёшь нам пищи: то к чему послужили бы все заботы наши? Как бы даже могли мы поднять и руки наши к хлебу, если бы Ты не давал им здравие и силу и движение?

Пребогатый в милостях и всеблагий Отец небесный! Вместо всех наших забот, как дети Твои, с детской любовью и упованием взываем к Тебе, Подателю всех даров благих: хлеб наш насущный даждь нам днесь!

Птенцы ворона взывают к Тебе, и Ты даёшь им пищу (Пс.146:9); львы рыкают пред Тобою и просят пищи, и Ты питаешь их: так и мы, Твои дети, просим у Тебя насущного хлеба; просим не более, как сколько требуется для удовлетворения существенных нужд наших; просим мы не преизбытка, – чтобы не потерпеть вреда от неумеренности, и не подвергнуться опасности на пути ко спасению, – но необходимого. Не чуждаемся прилежания и труда, как Тобою для всех определённого условия к получению хлеба (Быт.3:17–19); но молим Твою благость, чтобы Твоё Божие благословение всегда пребывало на трудах наших и оплодотворяло их.

О премилосердый Боже и Отче наш! Знаем мы святую волю Твою. Единородный Твой Сын, сый в лоне Твоём (Ин.1:18), ясно раскрыл нам её; даруй же нам, действием Твоей благодати, чтобы прежде всего искали мы царствия небесного и правды его, и молим Тебя, да приложится к сему всё прочее, необходимое для нас на пути сей жизни!

Молим Тебя, благий Отец небесный, о даровании всего потребного для нас в этой кратковременной и скорбной жизни, да не изнеможет дух наш от нужд и скорбей нашего странствования в этом мире; молим Тебя, всею душою предаваясь Твоей воле и Твоему всеблагому попечению о нас; молим, решаясь, нашим трудолюбием и умеренностью в употреблении даров Твоих, соделаться достойными Твоего благословения... И уповаем, что Ты, Отец щедрот и всяких утех, услышишь моления наши, и не отвергнешь наших прошений!

Отче небесный! Все мы великие должники пред Тобою! Ибо все мы многогрешны, – и чем можем удовлетворить правде Твоей за сии долги наши? Какой дадим выкуп? Ничем не можем загладить грехов наших. Поэтому, все имеем нужду просить милосердие Твоё о прощении долгов наших.

Отче небесный! Ты хочешь освободить нас от долгов наших, и спасти нас от наказания, заслуженного нашими грехами: потому, веруем и уповаем, что Ты простишь нам долги наши; веруем и уповаем, что не помянешь грехов наших на всемирном суд Твоём, если здесь, по Твоей беспредельной благости, простишь нам их, покроешь заслугами Единородного Сына Твоего, пострадавшего и умершего за грехи наши.

Вполне сознаю я греховность свою, сознаю нечистоты свои. Увы мне! – каждый день я прилагаю грехи ко грехам, и имею ли день, имею ли час в своей жизни, когда бы мог сказать: вот я не согрешил! И в редкий день могу я говорить: ныне жил я лучше, нежели вчера!

Увы мне! чаще должен я сознаваться пред судом своей совести и всевидящим оком Твоим, Боже, что наклонность ко греху со дня на день становится во мни неудержимее, греховные привычки сильнее, бремя долгов моих тяжелее, число грехов более; а любовь к добру слабее, борьба со злом не постояннее, силы к преодолению врагов скуднее.

Грешник я великий! Корень грехов глубоко проник всё существо моё! И душа и тело стенают под бременем греха! – Отче небесный! Когда взойду в себя, и ум и сердце наполняются сознанием и чувством моей греховности; и одно остаётся в душе, одно говорят во мне и мысль и чувство и язык: Боже, милостив буди мне грешному! оставь мне долги мои! прости мне грехи мои!..

О преблагой и премилосердый Боже! Сколько грехи мои многочисленны и тяжки, сколь много меня побуждают они взывать к Тебе: остави мне долги мои! столь же много питают во мне надежды и упования на Твоё милосердие, на Твою благость, Твои беспредельно великие дела милосердия и Твои непреложные обетования.

Единородный Сын Твой научил нас, благий Боже, что Ты прощаешь нам грехи наши, когда прибегаем к Тебе; Он сам дал нам и молитву, в которой просим мы Тебя: остави нам долги наша! Он показал нам путь ко спасению, и в удовлетворение Правосудию Твоему за грехи наши самого Себя предал на смерть. Апостолы Его повсюду возвещали отпущение грехов во имя Христа Спасителя, как древле у пророков писано проповедатися во имя Его покаянию и отпущению грехов во всех языцех, наченше от Иерусалима (Лк.24:47).

Как знаем мы, что Ты – Бог милосердия и Отец щедрот; что Иисус Христос умер за нас; что по внушению Духа Божия пророки предсказывали о сем, и Апостолы по всему миру проповедовали спасение чрез Иисуса Христа: столь же несомненно знаем, что Ты, всеблагой Боже, не хощешь смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего, и живу быти ему (Иез.33:11).

Уповая на Твоё беспредельное милосердие, на Твои обетования и заслуги Сына Твоего, Иисуса Христа, умершего за грехи мира и воскресшего для оправдания и спасения нашего, взываем к Тебе: преблагой Отче, остави нам долги наша! Ты знаешь все грехи наши; Ты можешь и хочешь отпустить их всем, приходящим к Тебе с покаянием и упованием; и мы прибегаем к Твоему милосердию и молим с сокрушённым и смиренным сердцем: Отче благий! прости нам грехи наши!

Христос Спаситель учил нас: блажени милостивии, яко тии помиловани будут (Мф.5:7). Аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный (Мф.6:14). Итак, будем мы сами отпущать, прощать грехи против нас ближним нашим, прежде нежели станем говорить: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим!

Если просим мы Отца небесного об отпущении грехов своих, а сами не прощаем ближним своим: то слова наши явно противоречат делу. Сами не имеем мы любви к ближним, и просим Бога о Его любви к нам; сами немилостивы мы, и молим, чтобы Бог милостив был к нам!

Не хотим мы простить нашим ближним малые грехи их против нас, и какое же право имеем просить, чтобы Бог отпускал, прощал нам многие грехи наши? Горе нам, если мы будем так жестокосерды: ибо Господь Спаситель к таковым говорит: аще не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших (Мф.6:15). Суд бо без милости несотворшему милости (Иак.2:13).

Знаем мы притчу, устами Спасителя произнесённую о жестокосердом рабе. Сей едва получил от своего господина прощение чрезвычайно большего долга, как сам потом жестоко к немилосердно поступил с товарищем своим изза малого долга; за что господин подверг его тому же наказанию, какому он немилосердный подверг товарища своего. Сию притчу Господь Спаситель заключил такой угрозой: тако и Отец Мой небесный сотворит вам, аще не отпустите кийждо брату своему от сердец ваших прегрешения их (Мф.18:35). Итак, горе нам, если мы не прощаем ближним нашим! Ибо суд без милости ожидает нас.

Знаем мы пример Спасителя нашего, Который всем врагам Своим прощал и на кресте молил о них Тебя, Отца небесного: Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят (Лк.23:34). Знаем мы и наставление Иисуса Христа: аще принесеши дар твой ко олтарю, и му помянети, яко брат твой имать нечто на тя: остави му дар тыой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Мф.5:23–24).

Ни в чём мы не имеем столько нужды, как в милости Божией, в прощении от Него долгов наших. Но вместе знаем, что только под условием нашего прощения ближним своим Отец небесный хочет прощать нам грехи наши; как же несправедливо поступаем мы, когда, думая об отмщении обидевшим нас, молим Бога: остави нам долги наша! Сами питаем вражду против братий наших, – и просим Отца небесного, чтобы явил нам любовь Свою и простил нам всё, чем бы мы доныне ни оскорбили Его!

Но, благий Боже и Отче наш небесный! помоги нам отныне силою Духа Твоего Святого; и мы, при содействии Твоей благодати, будем прощать обиды всем ближним нашим; и Ты, Премилосердый, оставь нам все долги наши, прости нам все грехи наши!

Молим Тебя, безпредельный в милостях Господи Боже! молим во имя Единородного Сына Твоего, Который прощал врагам Своим и молился о них пред Тобою и нам заповедал прощать другим и молиться о помиловании их, молим Тебя, Отче небесный: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим!

Отче небесный! Видим мы и сознаём, как трудно нам при столь многих искушениях противостоять греху! Трудно и невозможно нам, если будем оставлены самим себе, – невозможно освободиться от греха среди бесчисленных поводов подвергнуться ему. Где бы ни находились мы, куда бы ни посмотрели, везде встречаем сети греха. Ибо всюду носим с собою туже слабую и удобопреклонную ко греху природу свою; трудно нам управлять, согласно с Твоим святым законом, своими мыслями, чувствами, желаниями и делами. Примеры порока и здесь и там встречаются нам, сильно действуют на нас, с насилием влекут нас на распутья ведущие к погибели. Обольщения греха чрез все чувства стремятся проникнуть и омрачить наше сердце. Тысячи случаев влекут нас то к мщению, то к надмению, то к делам неправды, то к чувственным удовольствиям. Сети греха – со всех сторон: сети от ада и мира; сети от наших собственных пожеланий и страстей; сети от страстей и пороков других; сети видимые и невидимые!

Отче небесный! Пред Тобою открыты все гибельные сети, окружающие нас. Тебе известно наше бессилие противостоять силе столь многих врагов. Но Ты, Всемогущий, можешь подкрепить нас, чтобы не пали мы на брани со своими врагами. Итак, к кому же, как не к Тебе, Благий и Премилосердый, должны мы обращаться, и просить помощи в нуждах своих? Ты знаешь все случаи, в которых грех преодолевал нас; знаешь и те, в которых после будет преодолевать, если Ты не поможешь нам Своею силою одержать победу. К кому обращаться нам, у кого искать помощи, как не у Тебя, благий Боже?

Отче небесный! молим Тебя словами Единородного Сына Твоего: не введи нас во искушение! Руководи и охраняй нас Твоею благодатью, чтобы не впасть нам в сети греха. Подкрепляй нас, чтобы брань, предстоящая нам, не была свыше сил наших, и враг, нападающий на нас, не побеждал нас. Озаряй нас светом Твоего Духа, чтобы ни какое временное благо не обольщало нас и не удаляло от пути заповедей Твоих. Буди всегда милостив к нам, преблагий Боже, и не лишай нас щедрот Твоей благодати, чтобы никогда не забывали мы о Твоей любви и благоволении к нам, и не увлекались обманчивыми приятностями кратковременных удовольствий. Дай нам чувствовать сладость любви к Тебе и тесного общения с Тобою, чтобы порок не был обольстителен для нас, и исполнение Твоих заповедей не было для нас бременем тяжким и неудобоносимым, но игом благим и бременем лёгким. Даруй, чтобы скорби и болезни наши не были чрезмерно тяжелы для нас и вредны для нашего спасения. Даруй, чтобы искушения к злу не находили на нас внезапно, и мы не падали под ударами их, как внезапно застигнутые бурею. Даруй, чтобы всегда носили мы в душе своей образ. Сына Твоего, Христа Иисуса, пострадавшего и умершего за нас, да, взирая на Него, не ослабеваем в терпении, и не простираем рук своих на зло. Покрой и сохрани нас, благий Боже, от неправды, носящей вид добродетели, – от диавола, приемлющего образ ангела света, от хищных волков с их кознями, скрывающихся под одеждами овчими!

О преблагой и премилосердый Отец наш небесный! Даруй нам, Твоею благодатию, мужественно и великодушно стоять на поприще спасительных подвигов, так чтобы никакое оскорбление не приводило нас ко мщению, никакое обольщение корысти – к несправедливости, никакая почесть – к надмению, никакие скорби – к малодушию, никакой худой пример – к подражанию, никакая трудность – к неправде! Не введи нас во искушение!

К кому обратимся мы с молитвою: избави нас от лукаваго? К кому, как не к Тебе единому и всеблагому Отцу? Ты один можешь сохранить нас от падения. Ты один знаешь точно то время и мгновение, когда нам полезно и спасительно освободиться от того или другого зла. Ты один знаешь, какое бремя могут поднять рамена наши, и какого бремени не можем мы сдержать, но падём под тяжестью его, если Твоя десница не подкрепит нас: поэтому к Тебе взываем мы: Отче небесный! спаси нас от всякого зла: избави нас от лукавого!

Ты, Beздеприсущий и Всеведущий, прежде нежели кто воззовёт к Тебе от тяготы болезней, знаешь все скорби и страдания, какими бы кто ни мучился, и Ты один можешь или предотвратить их, или даровать силы к перенесению их, ибо под сим ветхим небом – везде скорби, болезни и страдания. Здесь несчастный борется с бедностью, и часто, при всём старании, не может иметь столько, сколько нужно ему для насущного пропитания. Там другой лежит на одре болезни и мучится в тяжких страданиях; он желал бы умереть, но смерть не приходит к нему. А там град поражает тучные нивы и уравнивает их с голою землёю; а земледелец смотрит и воздыхает: ибо нечего пожать ему. Напрасно он в поте лица своего возделывал землю: после изнурительных трудов – он нищий, и просит милостыни. В иной стране голод похищает из среды живых многие тысячи, в другой производит тоже опустошение смертоносная язва, а в иной война, или другие бедствия. – Отче небесный! Ты видишь, как поражают людей и голод, и меч, и болезни, и все другие бедствия! Ты слышишь последние страдания и стоны умирающих; Ты слышишь вздохи и вопли живых! О Владыко жизни и смерти! Кто может исчислить все болезни и страдания человеческие и все виды смертей? И кому всё это известно, кроме Тебя, единого Вседержителя и Владыки неба и земли?

Преблагий и Премудрый, Отче небесный! Не можем мы умолять Тебя: избави нас от всех сих зол и несчастий! Ибо знаем, что хотя болезни и страдания не прямо от Твоей благой воли произошли, – ибо Ты, как Источник благости и блаженства, не мог их водворить на земле, – но знаем, что когда сия земля осквернилась грехом и подверглась проклятию, – по Твоей же премудрой и праведной воле, скорби, болезни и страдания допущены здесь, как исправительные средства для блага человеков, и мы безусловно должны предаваться Твоей святой воле, да будет с нами по Твоей непостижимой премудрости и благости.

Но благоговея пред Твоими определениями, мы как покорные дети, с безусловной преданностью Твоей воле, повергаемся пред Твоим величием и просим: Отче небесный! если это благо для нас, если это угодно пред Тобою, облегчи болезнь сию, исцели сии раны, утуши огонь сей, пошли милость сим бедным, утешь безутешных, подкрепи слабых, напитай алчущих, напой жаждущих, одень нагих. Отче благий! если это благо для нас, если угодно пред Тобою, да мимо идёт от нас сия чаша скорбей и страданий! – Но не наша, а Твоя благая воля да будет!

Кроме сих зол, которые часто нимало не зависят от нас, есть другие, которым можем мы противодействовать, если будем иметь твёрдую решимость. Такое зло есть грех, – зло величайшее из всех зол. Грех страшен и по своему началу, и по продолжению, и по концу. Нам особенно должно молить Отца небесного об освобождении от сего зла.

Благой Отче небесный! избави от греха всех нас, – и детей и старцев, и невинных и ниспадших в глубину золь! Избави от греха то множество невинных членов Твоей святой Церкви, – всех детей, которые ещё чужды тяжких грехов и сохраняют благодать невинности, дарованной им в водах св. Крещения! Ты, Всесвятой, видишь, как часто первый тяжкий грех бывает шагом к пороку, и как часто один порок влечёт за собою множество других! Сохрани, Боже, детей и юношей от всякого порока; сохрани их в чистоте и невинности, как кротких агнцев Твоего стада, как прекрасные цветы Тобою насаждённого сада, – Твоей святой Церкви.

Сохрани, Святой Боже, и тех, которые уже потеряли невинность; лишились полной свободы чад Твоих, и стенают под игом греха, – освободи их от тех сетей, в которые впали они! Подкрепи их, чтобы могли устоять против обольщений греха, чтобы ни внутренние греховные влечения, ни внешние соблазны не преобладали над ними!

Отче небесный! Буди милосерд и к тем, в которых грех обратился в привычку и господствует с смертоносною жестокостью! Они – несчастные рабы греха; что грех внушает им, то, как невольники, и делают.

Дай им, благий Боже, да помыслят о страшных последствиях греха, и да почувствуют своё злосчастие! Дай им силу, чтобы могли освободиться от уз греха и обратиться к свободе чад Твоих! Дай им видеть красоту духовного света, и чувствовать, как отрадно и вожделенно для них опять возвратиться в Твои объятия, опять вступить на путь спасения, твёрдо идти им, и облёкшись силою свыше, быть готовыми на всякое благое дело!

От привычки грешить малопомалу происходит совершенная беспечность о том, что́ всего важнее и необходимее. Горе тем, которые живут так, как бы пет Бога, или как бы Бог не промышляет о мире, не есть Мздовоздаятель праведным и нечестивым, – как бы нет у человека души бессмертной! – Какого сожаления, каких слёз достойно, что люди, имеющие познание о добре и зле, называющиеся даже христианами, верующие в бытие вечной жизни, праведного воздаяния всем по делам их, так беспечно предаются греху, как будто нет различия между добром и злом, нет закона, нет совести, нет для них другой жизни, нет воздаяния за добродетели и наказания за грехи!

Боже премилосердый! Отче всещедрый! Избави нас от сего зла, избави всех от сего ужасного зла, источника всех зол! Избави от сей страшной беспечности, от сего пагубного забвения о Тебе, Боже наш, и о Христе Спасителе нашем; – избави нас от сей слепоты духа, от сего ожесточения сердца и бесчувствия, повергающего человека в глубину зол!

Господи Боже наш! Избави и спаси нас, детей Твоих, от страшных сетей лукавого, который от начала есть ложь и отец лжи, который – человекоубийца искони, пагубно действует, в сынах противления, свет плевелы между пшеницею, похищает слово Твоё из сердец человеческих, и как рыкающий лев, ищет кого бы поглотить и низвергнуть в бездну вечной погибели. Отче небесный! Спаси нас от сего лукавого и от всех зол; огради нас силою Твоей благодати и ополчением Твоего Ангела светлого, да непреткновенно будем идти путём спасения и прославлять великое имя Твоё, вместе с Единородным Сыном Твоим, Спасителем нашим, и Всесвятым Духом Твоим, Освятителем нашим, ныне и всегда!

Отче небесный! Тебе молимся, Тебя просим и на Тебя уповаем: ибо Ты Царь неба и земли: Ты Творец и Содержитель всего; Ты, Всевышний, обитая превыше всех небес, все твари содержишь в деснице Твоей, и всеми управляешь, Сам дая всем живот и дыхание и вся (Деян.17:25); и мы – в Твоём царстве, – члены Твоего царства. Услышь нас, – даруй нам благоугодно ходить пред Тобою, верно пребывать в царстве Твоей благодати, – помилуй и спаси нас!

Отче небесный! Тебе молимся, Тебя просим и на Тебя уповаем: ибо Ты всё можешь; речешь – и будет, повелишь–и сделается; ничего нет для Тебя невозможного, и ничего не может быть без Тебя. Ты, всесильный и всемогущий Боже наш, услышь нас, – даруй нам благоугодно ходить пред Тобою, и преодолевать всех врагов наших и все преграды на пути ко спасению; помилуй и спаси нас!

Отче небесный! Тебе молимся, Тебя просим и на Тебя уповаем; ибо Ты Царь славы, Тебя славит небо, Тебя славят лики святых ангелов и архангелов, все святые, от земли прешедшие на небо, – апостолы и пророки, святители и мученики, преподобные и девственники; Тебя славят все миры небесные; Тебя славят солнце и луна и все звёзды; Тебя славит земля; Тебя славят все стихии земные; Тебя по всей вселенной прославляет святая Церковь; Тебя песнословят и величают сонмы мужей и жён, старцев и юношей, и детей. – О, преславный Царю и Боже наш! услышь нас, подкрепи нашу немощь благодатию Твоею, даруй и нам, вместе с горними и дольними ликами, выну славословящими Тебя, всегда благоугодно и свято ходить пред Тобою, всегда повиноваться Тебе, и верно исполнять Твою святую волю; всегда Тебя любить всем сердцем и всею душою, Тебе покланяться, на Тебя уповать, Тебя молить, Тебя благодарить! Яви нам богатую милость Твою, и даруй нам всё благопотребное на пути сей жизни; прости нам все грехи наши; избави нас от искушений; спаси нас от всякого зла! О, преблагой Боже и Отче наш! Сподоби нас всегда прославлять Тебя и телом и душою, вместе с Единородным Твоим Сыном, и всесвятым и благим и животворящим Твоим Духом, ныне и во веки! Аминь.

* * *

Возлюблении, молю яко пришелцев и странников, огребатися от плотских похотей, яже воюют на душу. (1Пет.2:11).

Из предстоящих здесь не многие ли находятся на месте сем, как пришельцы из других, более или менее отдалённых, мест, пришедшие к единому здешнему вековому обитателю, который сделался благодетелем для множества пришельцев и странников, потому что сам умел быть пришельцем и странником? Но и те, которые находятся здесь, как нынешние обитатели сего места, откажутся ли от наименования пришельцев, если вспомнят, что Давид в своём доме, своём царственном граде, на своём престол, признавал себя пришельцем у Бога, равно как и всех отцов своих? Пресельник аз есмь у тебе и пришлец, якоже вси отцы мои (Пс.38:13).

Итак, братия пришельцы и странники! примем от страннолюбивого апостола Петра то, что подаёт он пришельцам и странникам. Как напутствие, как руководство и охранение от заблуждений, как оружие против опасностей странствования, подаёт он нам своё богодухновенное наставление. Возлюбленнии, пишет он, молю, яко пришельцев и странников, огребатися от плотских похотей, яже воюют на душу.

Что́ значат в наставлении апостольском плотские похоти, можно понять из самых сих слов, только не вполне. Похоть есть желание: но не всякое желание есть похоть. Похоть есть как бы хотение после хотения, желание, простёртое далее пределов естественного желания, страстное, не управленное законом, порядком и умеренностью. Похоть плотская, собственно, есть беспорядочное желание плотских, чувственных удовольствий, в противоположность воздержанию, трезвости, целомудрию.

Как святой Пётр остерегает нас от похотей, яже воюют на душу: то, чтобы нам лучше узнать сих опасных врагов, призовём на помощь и других священных писателей. Апостол Павел пишет, что спасительная благодать Божия научает нас, да, отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем (Тит.2:12). Здесь встречаем наименование мирских похотей, в которых, впрочем, заключаются и плотские, потому что им противополагается целомудренное житие. Апостол Иаков пишет: похоть заченши раждает грех (Иак.1:15). Из сего надлежит заключить, что похоти также многообразны, как многообразны грехи. Апостол Иоанн пишет: все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть (1Ин.2:16). Святой Иоанн, для удобнейшего обозрения воюющих на нас, указует три главные их отряда. Это суть, вопервых, похоть плотская, ο которой мы уже дали понятие; вовторых, похоть очей, неудерживаемое желание несытых глаз, которое предметами видимого мира хочет не пользоваться благоразумно, а жадно наслаждаться, или завладеть, – любостяжание, любовь к суетным украшениям, страсть к зрелищам; втретьих, гордость житейская, желание превозносить себя над другими, а других видеть ниже себя, склонность величаться и тщеславиться некоторыми преимуществами видимого и временного мира, частью достойными некоторого уважения, как то: родом, званием, знанием, делами необыкновенными; частью суетными и ничтожными, както: богатством, пышностью и роскошью. Все сии виды похотей могут быть названы плотскими, как названы у апостола Петра; потому что их источник и цель есть плоть, а не дух, – и мирскими, как у апостола Павла; потому что берут себе пищу из видимого и временного мира.

Из сказанного доселе можно усмотреть, как многозначительно краткое увещание апостола: огребатися от плотских похотей. Он учит удаляться от невоздержания, от нетрезвости, от плотоугодия, от любостяжания, от любви к суетным украшениям, от страсти к зрелищам, от гордости, от тщеславия, от желания унижать перед собою других, которое легко перейти может и в желание зла ближним. И притом учит удаляться не только от дел, в которых проявляются сии страсти и пороки, но и от беспорядочных и страстных желаний, непроизведённых в дело, от похотей, ещё не родивших греха действительного. Дело порочное оскверняет всего человека, от души до тела, которое более или менее служит порочному делу: но чистый от внешнего порочного дела ещё не весь чист, если в душе его гнездится похоть плотская или мирская. Если вы, христиане, по слову Апостольскому, храм Божий есте (1Кор.3:16), и храм Божий свят есть, иже есте вы (1Кор.3:17); если, посему, тело ваше надлежит признавать частью храма Божия более внешнею, a душу, сердце, ум, внутренним святилищем, в котором надлежит обитать Христу и дышать Духу Святому: то довольно ли вы охраняете святость сего храма Божия, если очищаете только более внешнюю часть оного, а в святилище внутреннем беспечно допускаете внутреннюю нечистоту? Страстный помысл, утвердившийся в уме, есть идол, поставленный во святилище Божием; похотное желание, господствующее в сердце, есть мерзость запустения на месте святом. Люди обыкновенные не видят сей внутренней нечистоты: но ее видит сердцеведец Бог, и ангелы Его, и души Святых, которых внутренние очеса открыты. Если стыдимся, когда, подобные нам, люди видят обнаруженную нечистоту наших дел: да стыдимся тысячекратно боле, когда всечистый Бог и Его святые видят в нас сокровенную нечистоту страстных помыслов и похотных желаний. То, что́ во внешнем деле греховном представляется отвратительным даже для людей, которые и сами не без порока, уже заключается во внутренней похоти, как трава в семени, как порождение в зародыше: потому что похоть заченши раждает грех: грех же содеян раждает смерть. Итак, поспешайте извергать из души не разродившуюся ещё нечистоту, чтобы она, раскрывшись, не посмрадила всего вашего существа. Поспешайте полоть едва возникающие из земли сердца плевелы, чтобы они, возросши, не подавили пшеницы. Поспешайте сокрушать яицы змеиные, пока не родился ядовитый и смертоносный змий. Поспешайте изринуть из внутреннего святилища идол страстного помысла и похотного желания, пока он не потребовал убийственных жертв. Молю огребатися от плотских похотей.

Братия! Не будем холодны к увещаниям любви и кротости. Святый Пётр мог бы учить со властью, как апостол, или говорить равнодушно, как бесстрастный; но он лучше восхотел облечь своё слово любовью и смирением: возлюбленнии, молю вы. Почему так?

И потому, что любовь и смирение суть неразлучные и высшие свойства совершенных христиан, следственно и апостолов Христовых; и потому ещё, что знал он потребность своего увещания для нашего спасения, желал, чтобы увещание было принято, и также знал естественное действие слова любви и кротости, которое, как елей, во всё проникает, от которого, как от луча солнца, сам собою тает лёд и холодных сердец, иначе не легко разбиваемый силою. Он предваряет об опасности; потому что любит. Он жертвует собственным достоинством, униженно умоляя, когда имел право повелевать: дабы сердцем открыть путь к нашему сердцу, и внушить нам спасительные расположения. Можно ли не внимать такому наставнику и такому наставлению? Возлюбленнии, молю огребатиса от плотских похотей.

Дабы наставление сие удобнее могло быть исполняемо, прозорливый наставник мимоходом указывает и на некоторые пособия к исполнению оного.

Первое пособие есть помышление о том, что мы пришельцы и странники. Молю, говорит, яко пришельцев и странников.

Наименование пришельцев Апостол употребил в простом, обыкновенном значении, когда писал в начале своего Послания: избранным пришельцем рассеяния Понта, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии. Но сие значение не может иметь места, когда говорится об удалении от похотей, которое, без сомнения, равно поставляется в обязанность живущим в отечественной земле, как и странствующим в земле иноплеменной. Итак, наименование пришельцев и странников, в увещании апостола, должно иметь высшее, духовное значение. Отечество, из которого все мы странствуем, есть рай. Отечество, которого все ищем, или должны искать, есть опять рай и небо. В отношении к сему отечеству, на земле, во временной жизни, все мы пришельцы и странники. В основательных о сем размышлениях можно находить немалую силу для отражения похотей, приражающихся к нашему сердцу. Если, например, приближается похоть плотская, и призывает к чувственному наслаждению; ты можешь отвечать ей: удались от меня; я пришлец и странник; на пути не пиршествуют и не роскошествуют; благовидная или неблаговидная гостиница, суровая или не суровая пища, мягкий или жёсткий одр, немного разнствуют для странника; благодушно перенесши лишения моего странничества, безмерно буду вознаграждён утешениями в моем отечеств. Если похоть очей представит воображению тленные богатства, и скажет: для чего ты мало имеешь? Для чего не стараешься иметь более? Отвечай и ей: я пришлец и странник; для странника часто удобнее нести с собою мало, нежели много; сохранив себя в странничестве, в отечестве найду себе сокровища, которых ни червь, ни тля тлит, и татие не подкопывают, ни крадут (Мф.6:20). Если гордость житейская станет докучать тебе: зачем ты не довольно возвышен, не довольно почтён; и ей скажи: не смущай меня напрасно; я здесь пришлец и странник, а имею такое высокое отечество, пред которым и возвышенное и униженное на земли едва приметно, и равно ничтожно; горами ли, дебрями ли ведёт меня невидимая рука Провидения, всё равно, только бы привела меня в моё горнее отечество.

Другое пособие к отражению похотей есть проницательное и осторожное усмотрение того, что они воюют на душу. Похоть обыкновенно приближается к душе не в виде воюющего врага, но в виде друга, или угодливого прислужника. Она представляет какоелибо удовольствие, или мнимое благо. И ныне, как в первоначальном искушении первых человеков, похоть плоти и похоть очей о непозволенном и запрещённом внушают искушаемому, яко добро древо в снедь, и яко угодно очима видеши (Быт.3:6); и ныне гордость обнадёживает: будете, яко бози (Быт.3:5). Но это всё только приманка, которой злой ловец старается прельстить и уловить бедную душу. Это воинская хитрость врага, который, притворяясь мирным, располагает человека оставаться беспечным и безоружным, чтобы без сопротивления, или только по слабом сопротивлении, взять его в плен, повергнуть в рабство порочной склонности, заключить в оковы греховного навыка, и наконец, чрез смерть временную, препроводить в область вечной смерти. Сие приводи себе на ум, искушаемый похотью, и когда страстный и похотный помысл предлагает тебе удовольствие, разумей, что это приманка, под которой скрыта уда, уловляющая и увлекающая в неволю и в смерть; когда он, повидимому, ласкает, помышляй, что в самом деле он воюет на душу, и немедленно вооружись мужеством, и всею силою доброй воли отвергни похоть злую; а поколику чувствуешь недостаточность собственной силы, спешно прибегни верой и молитвой к Искушённому по всяческим по подобию, разве греха, и Могущему искушаемым помощи (Евр.4:15, 2:18) силою Божественною; повергнись пред крестом Победителя воюющих на души наши грехов; приметайся к Его всецелебным язвам. Как воззрение не медного змия, вознесённого Моисеем в пустыне, имевшего силу прообразованного им креста Христова, вскоре исцеляло уязвлённых ядовитыми змиями: так воззрение покаяния, веры и молитвы на распятого Иисуса вскоре исцеляет душу, уязвлённую ядовитыми впечатлениями похотного и греховного помысла.

Крестом победивший всякое зло и самого начальника зла, Господь и Спаситель наш Иисус Христос, благодатию Своею да дарует каждому из нас побеждать всё воюющее на душу, при вспомоществующих молитвах совершившегося подвижника, преподобного Отца нашего Сергия, вельми подвизавшегося на страсти в жизни временней, и своим примером к подобным подвигам нас призывающего, и данною ему благодатию готового споспешествовать неленостно подвизающимся. Аминь.

* * *

Слово по освящении храма Господа нашего Иисуса Христа в честь и память Гефсиманского моления его, говорённое синодальным членом, высокопреосвященнейшим Филаретом, митрополитом Московским, 8 июля 1845 года

Тогда прииде с ними Иисус в весь, нарицаемую Гефсимания, и глагола учеником: седите ту, дóндеже шед помолюся тамо. (Мф.26:36).

Созидающие храмы во славу Господа нашего Иисуса Христа, для их наименования и торжественного в них воспоминания, обыкновенно избирают славные и радостные события Его земной жизни. И хорошо, чтобы в самом наименовании храма являлась слава Божественного Спасителя, и озаряла входящих в него надеждою и радостью спасения.

Пусть входящие во храм, посвящённый воспоминанию Рождества Христова, радостно воспоминают, яко Отроча родися нам Сын, и дадеся нам (Ис.9:6), что Он есть Еммаиуил, еже есть сказаемо: с нами Бог (Ис.7:14; Мф.1:23), Начальник нашего мира, Отец будущего века (Ис.9:6), приемлющим Его верою дающий область чадом Божиим быти (Ин.1:12).

Пусть входящие во храм, посвящённый славе Богоявления, благоговейно воспоминают, что Троицы явление во Иордане бысть; и при сем, к утверждению надежды, да помышляют, какая Божественная сила, яже к животу и благочестию, нам дарована в Крещении, которое освящено не только примером воплощённого Единородного Сына Божия, но и наитием Бога Отца и Святого Духа, присутствием и действием всей Пребожественной Единосущной Троицы.

Пусть входящие во храм светоносного Преображения Господня радуются о сей предначинательной славе естества человеческого в лице Богочеловека, и надеждой одушевляются к подвигу, для достижения того, чтобы Он преобразил тело смирения нашего, во еже быти ему сообразну телу славы Его (Фил.3:21).

Пусть входящие во храм Воскресения Христова торжествующим оком взирают на победу над смертью и адом, уже для нас готовую (ибо только для нас потребно было умерщвлену быть плотию, ожить же духом (1Пет.3:18) Бессмертному и Присноживущему), и в уповании на сию победу да не стужают душами своими ослабляеми, хотя бы должны были стать до крове, противу греха подвизающеся (Евр.12:3–4).

Пусть входящие во храм Вознесения Господня следуют взором веры за Прошедшим небеса, и видят путь неба открытым и для нас (ибо для сего самого торжественно взыде на небо Сын человеческий, сый на небеси, (Ин.3:13)); и да воскрыляются умом и сердцем вышних искать, идеже есть Христос, одесную Бога седя, горняя мудрствовать, а не земная (Кол.3:1–2).

Но не до́лжно быть ни для кого странным и то, что храм, ныне освящённый, посвящается благоговейному воспоминанию Гефсиманского моления Иисус Христова, принесённого со скорбью и тугою, и с подвигом, простёртым до кровавого пота. Ибо как радостные и торжественные события земной жизни Спасителя нашего имеют действительное отношение и нашему спасению, так равно и скорбные и страдательные, сопряжённые с состоянием совершенного истощения или уничижения, которое Он благоизволил на Себя принять. Благопотребно и совершенно необходимо для нашего спасения со апостолом мудрствовать о Иисусе Христе, что Он, во образе Божий сый, не восхищением непщева быти равен Богу (Флп.2:6): ибо без естества Божественного и силы Творческой каким образом могло бы совершиться спасение человечества, грехом погибшего, низверженного ниже ничтожества? Но также благопотребно и совершенно необходимо мудрствовать о едином и том же Христе и то, что Он Себе умалил, зрак раба приим, и образом обретеся, якоже человек, смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Флп.2:7–8): ибо каким образом низверженное, немощное и недостойное человечество возникло бы, и достигло к общению с Божественною спасающею силою, если бы Сын Божий не нисшёл во глубину нашей немощи и недостоинства Своим воплощением, не очистил нашей смертоносной заразы греха, не загладил нашей смертной виновности, Своим неистленным страданием в соестественном нам, но безгрешном теле, и Своею смертью и воскресением не отверз нам заключённых врат благодати и жизни Божественной? Апостол, поставляя целью стремления для себя, без сомнения, также и для нас, сущую от Бога правду в вере, относит к сему совершенству христианскому два образа познания ИисусХриста, – один более торжественный: еже разумети Его, и силу воскресения Его; другой более страдательный: еже разумети сообщение страстей Его, сообразуясь смерти Его (Флп.3:9–10). Сему последнему разумению Иисуса Христа споспешествовать, да дарует благодать освящённому ныне храму Он Сам, благословляяй и освящаяй всяческая, Христос Бог наш!

Не можем обещать себе полного постижения тайны Гефсиманского события, которой неприкосновенность нашему испытанию Господь Сам ознаменовал тем, что из самых апостолов только немногих к ней приблизил, и только что приблизил. Но поскольку в Гефсимании, так же как и на Голгофе, Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его (1Пет.2:21): то в какие особенные помышления и расположения должен вводить нас образ Гефсиманского многострадального моления ИисусХристова?

Вопервых, он даёт нам руководительные мысли о молитве уединённой. Когда Господь глаголет ученикам Своим: яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, Иже на небесех; идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф.18:19–20): тогда Он показует потребность и пользу молитвы общественной, в которой соединение многих подкрепляет каждого. Но когда Он Сам, среди Своего великого служения спасению человеческому, прерывая Свою проповедь и Свои чудодействия, бе отходя в пустыню и моляся (Лк.5:17), и когда, наконец, приближась к пределу Своего земного поприща, дабы принести Богу Отцу молитву, сколь важную и таинственную по предмету, столь же трудную по обстоятельствам, удалился сперва с тремя избранными учениками от собора прочих, а потом и от трёх избранных, в совершенное уединение, рекши: седите ту, дóндеже шед помолюся тамо: тогда показал нам потребность и важность молитвы уединённой, во всевозможном отлучении от всего сотворённого, погружающей души в единое присутствие Божие.

Братие! С надеждой да входим в молитву общественную; поскольку она благословлена словом обетования Христова: с любовию да входим в уединённую молитву; поскольку она освящена примером Христовым.

Вовторых, Гефсиманское моление Христово должно вводить нас в умилительные помышления о глубокосмиренном образе, моления Христова. Поклон колена моляшеся (Лк.22:41). Паде на лице Своем, моляся (Мф.26:39). Паде на земли и моляшеся (Мк.14:35). Когда подумаешь, что это Единородный Сын Божий, от вечности со Отцом и Святым Духом царствующий на пренебесном престоле, и теперь сего престола не оставивший, – что Он, облёкшись в нашу нищету, немощь, низость, повергается в молитве на землю, чтобы молитвою исходатайствовать нам спасение, а смирением обличить, загладить и уврачевать нашу гордость: тогда поражённая мысль ищет, есть ли в мире довольно униженное место или положение, в которое бы человек мог себя уничижительно повергнуть, дабы ему не слишком стыдно было пред сим Божественным уничижением?

При таком размышлении, как должны быть для нас легки и сладостны наши молитвенные коленопреклонения и земнопоклонения, которые так тяжкими кажутся иногда для нашей немощи и, может быть, для нашей лености!

Втретьих, Гефсимания, исполненная духом моления Христова, орошённая кровавым потом Его Богочеловеческого молитвенного подвига в навечерие дня Его распятия, представляет благоприятнейшее и благонадёжнейшее мысленное место молитвы, для сокрушённого грешника, для возмущаемого скорбью, тугою, унынием, страхом, для боримого всяким искушением. Ибо там сила всех возможных искушений побеждена силою молитвы Христовой: и сия победоносная сила не прешла, но пребывает и пребудет; потому что Иисус Христос вчера и днесь, Той же и во веки (Евр.13:8). Отчего Он, вступая на Гефсиманское поприще, начат скорбети и тужити (Мф.26:37), ужасатися и тужити (Мк.14:33)? От предусмотрения ли приближающихся оскорблений и телесных страданий в Иерусалиме и на Голгофе? Но Он самые сии оскорбления и страдания, не в воображении, а в самом их действии, в продолжение многих часов сей же ночи и следующего дня, пред Синагогою и пред Пилатом от иудеев и язычников, в Иерусалим и на Голгофе, переносил, не изъявляя никакого страха, с победоносною твёрдостью, с высоким спокойствием, то с величием молчания, то с словом любви и молитвы о других, а не скорби о Себе: и если в одну новую таинственную минуту допустил услышаться воплю: Боже Мой, Боже Мой! вскую Мя еси оставил (Мф.27:46)? то немедленно покрыл оный торжественным гласом: совершишася (Ин.19:30). От чего же, ещё прежде видимых страданий, скорбь, туга, ужас, прискорбие души даже до смерти? Какую горечь, накую тягость заключала в себе сия таинственная чаша, о которой Он и молился, да мимоидет, являя тем истинное восприятое человечество, нечуждое немощи, хотя чуждое греха, и которую в тоже время принимал по предвечной воле Отца Своего, глаголя: не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф.26:39)? Увы! Это горечь наших грехов, это тягость нашей виновности пред Богом и заслуженных нами казней, которые всё принял на Себя Агнец Божий вземляй грехи мира (Ин.1:29); и таким образом Он скорбел, тужил, ужасался, прискорбен был душою даже до смерти, не потому чтобы истощалось Его терпение, но потому что Своими внутренними страданиями очищал Он наши внутренние нечистоты, заглаждал нашу виновность, удовлетворял раздражённому на нас правосудию Божию, и с тем вместе молился о нашем помиловании, прощении и спасении, – и был услышан. Так изъясняет апостол Павел Гефсиманское моление Иисуса Христа, когда пишет к евреям, что Он, во днех плоти Своея, моления и молитвы к Могущему спасти Его от смерти с воплем крепким и со слезами принёс, и услышан быв от благоговеинства (Евр.5:7). Как услышан, когда не избавлен от смерти крестной?

Услышан тем образом, что Ему предоставлено, Своею крестною смертью и воскресением, избавить нас от владычества греха и смерти вечной. Итак, не правда ли, что в Гефсимании сила всех возможных искушений побеждена молитвою Христовою?

И потому, кто бы ты ни был немоществующий и бедствующий вместе со мною брат мой, если ты уязвляешься печалью греха; если стесняешься тугою души неудобно возвышаемой верою, неудобно расширяемой любовью, неблагоподвижной на добродетель; если поражаешься страхом суда Божия; если искушаешься прискорбием души, простирающимся, повидимому, даже до смерти: не предавайся унынию безнадёжному; не дай скорби, туге и страху совсем, одолеть тебя; собери останки твоих изнемогающих сил; беги мысленно на победоносное Гефсиманское поприще Иисусово; – и там, где Сын благоволения и любви Отчей паде па лице Своем моляся, где пот Его молитвенного труда, яко капли крови, каплют на землю, где ангел укрепляет Его в превышающем силу человечества подвиге, а двенадцать легионов других ангелов ожидают повеления для Него и от Него, откуда диавол бежит, поражённый многообразною, божественною силою послушания Богу Отцу, человеколюбия, смирения, молитвы, самоотвержения, – там, не далеко от Агнца Божия, вземлющего о грехи мира, повергнись с своими грехами, скорбью, тугою, страхом от разверстых челюстей смерти и ада; и помяни, что горечь твоей чаши уже наибольшею частью испита в великой чаше Христовых страданий, что под бремя, на тебе тяготеющее, уже подложил Свою облегчающую руку крепкий Гефсиманский Подвижник; что твой Спаситель, совершивший для тебя всецелое дело твоего спасения, ожидает от тебя только сообщения страстей Его, какое возможно для твоей, хоть немощной, веры, любви и благодарности. Предайся же сему благодатному общению и не преставай предаваться всем сердцем. Если хотя с малою верою, упованием и любовью к сему приступишь: от самого сего упражнения получишь приращение веры, упования и любви, а с ними и победу над искушениями; потому что вера есть победа побеждающая мир (1Ин.5:4); потому что упование не посрамляет (Рим.5:5); потому что ни высота, повидимому, для нас недоступная, ни глубина, повидимому, нас поглощающая, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе пашем, (Рим.8:39).

Благодарным ко Христу Господу сердцем да памятуем, братия, что Той язвен бысть за грехи наша, и мучен бысть за беззакония наша, что наказание мира нашего на Нем было (Ис.53:5). И посему, да блюдемся всемерно, чтобы не нарушать нашего в Нём мира, и не наносить Ему новых язв делами, уязвляющими нашу совесть; по внимательному хранению заповедей и верностью к благодати, да утверждаем себя в мире и общении со Отцом и Сыном и Святым Духом! Аминь.

В истории царств и народов, христианину естественно останавливать своё внимание на тех благословенных временах, когда в той или другой стране исчезает суеверие и, вместо жертвенников нечестия, воздвигаются алтари истинному Богу; естественно следить внимательным взором постепенное распространение Церкви Христовой среди язычников, непрерывное продолжение великого дела Апостольского. Сыну Церкви православной утешительно видеть распространение Церкви, и в поздних веках, по заповедям, которые Господь Церкви дал первым её строителям, видеть продолжение дела апостолов позднейшими их преемниками, в духе и по примеру апостолов.

Царство Иисуса Христа на земле расширялось и устроялось святыми апостолами не как царство человеческое; мирские средства были им чужды. Малочисленные, бедные, презренные в глазах мира, апостолы, по слову своего Учителя и Господа, шли с благовестием к язычникам, во всём предаваясь Богу и слову благодати Его. Они не имели никакой внешней силы, чтобы действовать на неверных, – у них была сила чудодействия; они не употребляли никакого оружия кроме, слова Божия; как искусные врачи, исцеляли духовную слепоту язычников внушением божественных истин, и ожесточение сердец их – возбуждением к покаянию; проповедуя со всем. терпением и снисходительностью, они преклоняли сынов нечестия и неправды к обращению добровольному, непокорных же и невнимательных к слову истины оставляли, не делая никакого насилия их совести; они всегда были готовы пострадать за своё благовестие от нечестивых и своею кровью запечатлеть истину благовествуемого. Проповедь Апостолов есть образец для деятельности всех позднейших Христовых благовестников – преемников Апостольского служения.

Рассматривая труды пастырей православной Церкви в обращении неверных уже в те времена, когда благовестники могли бы действовать и мирскими средствами, под защитою и при пособии Государей, усердных к вере, любоиспытательный христианин не найдёт здесь ничего чуждого духу Христову и примеру апостольскому; дело созидания Церкви постоянно продолжалось на Востоке так же, как было начато Спасителем и апостолами во всём мире.

Кратко показав характер апостольского благовествования среди язычников, неизменно сохранённый пастырями и благовестниками Церкви Восточной, посмотрим, как тот же характер выражается в постепенном распространении Церкви Христовой в пределах нашего отечества и в способах сего распространения: обозрим, как от юга и запада, севера и востока, издревле и до настоящих времён, различные племена приводятся в послушание Христово, усыновляются православной Церкви.

* * *

Древние начатки распространения православного христианства в различных пределах России, по большей части, представляются у летописцев и других исторических писателей в немногих общих или отрывочных чертах, так что и имена многих отечественных проповедников веры, и многие их действия среди неверных известны только Тому Единому, Кто изводит делателей на жатву Свою. Впрочем, и не многие, дошедшие до нас, известия о древнем распространении христианства в пределах нашего отечества достаточно показывали, как издревле совершалось в России это великое дело. Исторические сказания о распространении христианства в России между различными племенами, ей подвластными, с XIV века боле подробны и полны.

После проповеди Апостольской, огласившей, по свидетельству апостола Павла, всю вселенную, начало непрерывного существования Церкви Христовой в отечестве нашем относится ко времени Рюрика. Несчастный поход (861 г.) владевших Киевом сподвижников Рюрика, Аскольда и Дира, по свидетельству преподобного Нестора⁴⁸⁸, имел следствием, что они увидели силу христианства. Чудесное действие общей молитвы жителей Константинополя открыло язычникам славу неведомого Бога; устрашённые и изумлённые Руссы обнаружили желание креститься. В последствии, согласно с сим желанием, Император Василий Македонянин отправил к Руссам Епископа, который, проповедав им Христа, новым чудом победил их неверие⁴⁸⁹. Таким образом, христианство было насаждено в Киеве, хотя конечно, между немногими, и как святое семя, оставалось в нём неистребимым для грядущих времён.

Постоянно входя в большее и большее соприкосновение с греческой империей, и совершенствуясь в жизни гражданской, Россия, покорная варягам, но не стесняемая ими в деле религии, постепенно была приготовляема Промыслом к христианству. Мирный договор, заключённый Олегом с Восточной Империей, после, похода под Константинополь⁴⁹⁰, ещё носит на себе печать язычества, как господствующей религии СлавяноРуссов. Но как самая война, доставляя русским греческих пленников, так тем более сей договор, утверждая мирные сношения между греками и русскими, и открывая последним путь в Константинополь для торговли, содействовали к насаждению веры Христовой в России.

При Игоре христианство более распространилось в России, нежели в предшествовавшие княжения. Поход против Константинополя, предпринятый Игорем в конце его правления, был кончен мирным договором⁴⁹¹, который представляет важные отличительные черты от договора Олегова, свидетельствующие, что в продолжении 33 лет, протёкших со времени договора Олегова, произошла значительная перемена в расположении русского народа к христианству. Главная причина сей перемены, без сомнения заключалась в том, что христиане, жившие в России, и греческие духовные лица, со времени крещения Аскольда, хотя не в большом числе, приходившие в Россию пользовались веротерпимостью, и потому могли спокойно малопомалу приобретать себе новых братий и чад между руссами.

Супруга Игоря Ольга, славившаяся необыкновенным умом, конечно, и сама чувствовала, что религия её народа, религия отцов, не та религия, которая вполне может успокоить душу человеческую. Но по всей вероятности, её слуха и сердца коснулась и христианская проповедь. Сим объясняется то, что, передав власть государственную возросшему сыну, Ольга твёрдо решилась остаток земных дней своих посвятить Богу истинному⁴⁹². В царствование Константина Багрянородного, столица православия увидела в своих стенах Княгиню русскую, ищущую возрождения. Наставленная Патриархом св. Полиевктом в истинах веры и приняв от него святое крещение (957 г.), Ольга с пророчественным благословением Патриарха возвратилась в Киев, как несомненный залог скоробудущего озарения народа русского и его властителей светом Христовым.

Материнская любовь внушила новопросвещённой Ольге убеждать к оставлению язычества как сына, так, конечно, приближенных к нему и его подданных. Но воспитанный среди воинской дружины, с первых лет помышлявший только о битвах и славе победной, Святослав не хотел слушать убеждений матери⁴⁹³. Нерасположение Государя к христианской вере, имело влияние на подданных, – и настало время искушения для юной Церкви русской. Оставлявшие язычество подвергались насмешкам и поруганию от язычников, и должны были скрывать от них свою веру. Впрочем, можно предполагать, что убеждения Ольги имели свои плоды между окружавшими её и некоторыми жителями Киева, когда непрерывные войны увлекали из Киева упорных защитников язычества. И хотя она скончалась, не узрев спасения России, но пример её, и по кончине, её, жил в памяти народа, благоговевшего к её равноапостольной ревности.

Уничтожить владычество языческого суеверия и водворить истинную веру в России, Промыслом Божиим предоставлено было Владимиру, сыну Святослава. Попуская до времени Владимиру быть ревностным поборником ослабевающего язычества, Промысл незаметно воспитывал в сердце его расположение к перемене религии. Варягихристиане – Феодор и Иоанн, по свидетельству Истории, были первого и единственного жертвою языческого неистовства руссов⁴⁹⁴. Посольствами иноверцев, предлагавших свои исповедания, расположенный к испытанию вере, убеждённый в истине христианства греческим проповедником и своими послами, ходившими в Грецию, Владимир, ещё под влиянием духа мира (1Кор.2:12), предпринял поход в Тавриду под Херсон, – и возвратился из похода христианином. С ним пришили в Киев греческие епископы и священнослужители, чтобы насадить вертоград Христов в стране, доселе только изредка озаряемой благотворными лучами истиной веры⁴⁹⁵.

Как ревностный христианин, Владимир, немедленно приступил к обращению всех жителей своей столицы – Киева, которые довольно уже были к тому приготовлены и примером Ольги, и намерением Князя быть христианином, и слухами о его обращении. Язычеству нанесён решительный удар тем, что показано бессилие лживых богов. Идолы были уничтожены. Народ плакал о богах своих, но, вероятно, постыдился защищать тех, которые не могли защищать сами себя. А пример Государя, воле которого народ привык во всём следовать, внушил уважение к вере, принятой Владимиром. За уничтожением язычества в Киеве последовало крещение сынов и бояр Владимира в водах Днепровских. Потом Великий Князь объявил народу: «аще кто не обрящется на реце, богат или убог, или нищ, или работник, противен мне да будет»⁴⁹⁶. Сего довольно было, чтобы тысячи собрались к купели крещения и, по оглашении учением веры, обновились благодатию Таинств. Весь Киев, как одна семья Великого Князя, беспрекословно повиновался воле своего отца.

Истории княжения св. Владимира после его крещения представляет нам: действия Владимира и греческого духовенства, непосредственно служившие к распространению Церкви Христовой в России, и государственные учреждения Владимира, содействовавшие к достижению сей цели.

Ревность к благочестию, которою одушевлялся Владимир, внушала ему желание скорее рассеять густой мрак нечестия, покрывавший подвластные ему страны, отдалённые от столицы: а дух апостольский пастырей греческих побуждал сих немногих делателей идти на многую, обильную жатву. Летописец, сказав, что Владимир в Киеве повелел «рубити церкви и поставляти по местом, идеже стояху кумиры»⁴⁹⁷, присовокупляет ещё: «и нача ставити по градом церкви и попы и люди на крещение приводити по всем градом и селом».

Около 992 года значительнейшие города южной России получили от митрополита Киевского Леонтия епископов и в них – первых распространителей христианства. Так, во Владимире на Волыни был поставлен Епископом Стефан (или Фома), в Белгород – Никита, в Чернигов – Неофит⁴⁹⁸. Учреждение епархий долженствовало иметь следствием размножение храмов и священнослужителей в городах и селениях.

Государственные дела Владимира, способствовавшие распространению христианства в России, были – разделение России на уделы и, преимущественно, учреждение училищ.

Владимир разделил Россию между сыновьями своими. Это дело, не совсем благоприятное по своим последствиям для государства, Промысл Божий обратил, во благо для Церкви. Просвещённые христианством князья, отправляясь в уделы, из которых в одни христианство, конечно, ещё не проникло, а в других не было утверждено, брали с собою священников, созидали храмы, и таким образом водворяли там христианство. Так в Тмутаракани, Муроме, Турове, земле Древлянской, вероятно, во время удельного правления сынов Владимира, Церковь получила новые приобретения, которые, впрочем, по кратковременному существованию многих из первых уделов, не везде были одинаково прочны.

Владимир сам пришёл к купели путём убеждения в истине христианской веры и руководствовался наставлениями епископов греческих; потому решился дать христианское образование и своим подданным, и учредил всенародные училища для детей в Киеве⁴⁹⁹. Также и в других новоучреждённых епископствах русских были открываемы училища⁵⁰⁰, так как сего требовала всеобщая нужда. Здесь, под надзором священников и самих епископов, юные дети научались читать в славянском переводе слово Божие; здесь они изучали богослужебные книги православной Церкви – обильный источник назидания, и книги св. Отцов, уже переведённые на славянское наречие; здесь размножались списки священных и отеческих книг, а таким образом умножались и средства христианского просвещения. Из сихто училищ должны были выйти способные проповедники евангелия русские для русских.

Таким образом, в двадцатипятилетие христианского княжения св. Владимира много было сделано в земле русской для распространения и утверждения истинной веры; но ещё не всё, что́ было нужно.

Ярослав Владимирович, после смут междоусобия сделавшись единодержавным обладателем России, при неусыпном попечении о благе Государства, обнаруживал особенное усердие к истинной вере. Сам получив хорошее христианское образование, он усердно продолжал дело образования народа и духовенства, начатое равноапостольным отцом его⁵⁰¹: велел учёным переводить писания Отцов Церкви с греческого языка; раздавал списки переводов священникам и учреждал училища; ревностно воздвигал храмы по городам и сёлам, и обеспечивал состояние священнослужителей. Усердие Ярослава к Церкви не оставалось бесплодным; он и его ближайшие преемники видели новое приращение исповедующих истинного Бога между своими подданными, хотя история сохранила нам имена только немногих, но ревностных делателей из иноков Печерского монастыря.

Самый Киев, которого владыки и жители, вместе с христианской верой, наследовали от Востока и христианскую веротерпимость, имел ещё в стенах своих иноплеменников – чуждых истинной веры, и враждебных ей иудеев. И они увидели апостола и ревностного обличителя в святом Феодосии, игумене Печерском. Нестор пишет, что он имел обычай, часто вставая ночью, тайно ходить к иудеям и обличать их неверие, всегда будучи готов и пострадать от них за проповедь⁵⁰².

Племя Вятичей, заселявшее земли, ныне принадлежащие к губерниям Калужской, Орловской и Курской, при общем распространение христианства, осталось в прежнем мраке. И сюда стремились с проповедью благословенные чада Антония и Феодосия. Здесь проповедовал, чудодействовал и пострадал св. Кукша с учеником своим. Св. Симон, епископ Владимирский, говорит о нём: «как не упомянуть о блаженном и священномученике (Печерского) монастыря иноке Кукше, о котором знают все, как он прогнал бесов, сотворил чудеса, крестил Вятичей и во многих муках был усечён со своим учеником (Пименом)»⁵⁰³.

Следствием умножения верующих было и умножение храмов, обителей и епископов русских: в XI веке – к учреждённым при Владимире епархиям, в южной России были присовокуплены Юрьевская, Переяславская, Хельмская на Чермной Руси и Тмутараканская; в XII – Полоцкая, Смоленская, Перемышльская и Галицкая; в XIII – Луцкая и Брянская⁵⁰⁴.

Когда, в княжение равноапостольного Владимира, благотворный свет христианства озарил южные пределы России, тогда проповедь евангельская стала проникать и на север, в область Новгородскую. Летописцы говорят, что Киевский митрополит Леонтий со своими епископами ходил для проповеди в Новгород, и первый жребий епископского служения в Новгороде получил св. Иоаким Корсунянин, который и утвердил благочестие в своей пастве⁵⁰⁵. По примеру Великого Князя, даровавшего Церкви, в учреждённых им киевских училищах, верное средство к утверждению и распространению христианства, Иоаким открыл училища в Новгороде.

Князья и Пастыри Новгородские пеклись о христианском просвещении иноплеменников (финнов), живших в пределах их паствы, и покорных Новгороду. Духовенство Псковское по временам проповедовало Евангелие эстам и северным Латышам, пока насильственные действия западных проповедников не преградили пути нашим учителям в Эстонию и Ливонию. Новгородский Князь Ярослав Всеволодович, ещё в 1227 году, посылал священников на проповеди к мирному племени карелов, и большая часть сего племени была обращена⁵⁰⁶. В XIV веке иноки Валаамского монастыря пеклись о христианском просвещении карелов, обитавших по берегам Ладожского озера⁵⁰⁷. Но грубость многочисленного племени финнов, их застарелые поверья, влияние финских кудесников на своих единоплеменников, при малочисленности храмов и священников обширной новгородской паствы, имели следствием то, что даже между соседними Новгороду финнами христианство долго не было вполне утверждено. Ещё в XVI веке, финны, обитавшие в Вотской Пятине, Чудской области, Ижоре и около городов, Ивана, Ямы, Корелы, Копорья, Ладоги и Орешка – по берегу Балтийского моря, чуждались христианских таинств и обрядов, сохраняли много языческих поверий, имели своих жрецов, приносили кровавые жертвы кумирам, даже закалывали в честь их своих детей, и жили развратно. Ревностный архипастырь Новгородский Макарий⁵⁰⁸ Не мог равнодушно смотреть на такое жалкое смешение христианства и язычества в членах своей паствы, и в 1532 году известил о сем Великого Князя Василия Иоанновича. Великий Князь повелел искоренить идолослужение в христианской стране. Макарий, после молебствия в соборной церкви, послал со святой водой и окружной грамотой⁵⁰⁹ к инокам и белому духовенству, живущим среди финнов, священника Илью и двух боярских детей. В своей грамоте Макарий обличал заблуждения финнов, и повелевал, истребляя предметы суеверного обожания и разоряя капища, внушать истину заблуждающимся, и угрожал строгим церковным судом как непреклонным заблуждающимся, так ещё более нерадивым пастырям. Илия, силою Духа и слова веры, совершил то, что западные распространители христианства совершали с оружием в руках: во многих местах он склонил жителей вырубить и предать пламени священные леса, бросить в воду боготворимые камни. Промысл Божий дал ревностному сокрушителю финского язычества сотрудников в малолетних детях полуязычников: они помогали Илии разрушать капища и истреблять идолов, тогда как страх и привязанность к грубым предметам давнего обожания удерживали взрослых от потребления оных. Бессилие идолов, открывшееся в их истреблении, безвредном для истребивших, и чудодействия, совершённые Илиею, обратили суеверные сердца финнов к Богу истинному. Пробудив своею проповедью покаяние в крещёных прежде, Илия просветил крещением и остававшихся ещё язычниками⁵¹⁰.

В 1535 году архиепископ Макарий снова посылал того же священника Илью для утверждения христианского благочестия у Чуди, Ижорян и Карелов⁵¹¹. Но действия грубого суеверия продолжались: потому преемник Макария в новгородской архиепископии, Феодосий II, в 1548 году посылал к финнам с грамотой, подобной Макариевой, священника Софийского собора Никифора и двух боярских детей, для истребления памятников язычества и утверждения слабых в правилах христианской веры и жизни.

Обозрев повременные действия русских князей и новгородских архипастырей для распространения и утверждения христианства среди ближайших к Новгороду поколений финских, обратимся к проповедническому служению среди неверных, которое проходили иноки, любители пустынного безмолвия, в отдалённых пределах новгородской области, к северу от Новгорода.

Около шестого десятилетия XIV века, на Муромском или Мурманском острове Онежского озера поселился, по особенному внушению свыше, преподобный Лазарь постриженик Римской Высокогорской обители, прибывший в 1352 году в Новгород к архиепископу Василию от Константинопольского Патриарха. Лазарь никого не нашёл на острове, и первый водрузил там крест, построил часовню и малую хижину. Жившие на берегах Онежского озера – лопари и чудь, переселившись на остров, оскорбляли старца, гнали его с острова, сожгли его хижину и даже хотели убить его. Утешенный и укреплённый видением, Лазарь поселился на месте оного. По исцелении им слепого от рождения, сына лопарского старейшины, язычники перестали оскорблять отшельника; некоторые из них обратились ко Христу и даже вступили в монашество. С новыми пришельцами на остров Лазарь поставил церковь и основал монастырь⁵¹².

В 1429 году, на одном острове Белого моря, преподобными пустынножителями Савватием и Германом положено было основание Соловецкому монастырю – рассаднику христианского благочестия в северных пределах России. При преемнике Савватия, Преподобном Зосиме, лопари, карелы, финляндцы и норвежцы, привлекаемые славою подвигов и человеколюбием Зосимы, стекались добровольно в Соловецкую обитель и принимали крещение и чин иноческий⁵¹³. С умножением иноков в Соловецком монастыре, некоторые из них, ища совершенного безмолвия, основывали на островах Белого моря и по берегам оного новые обители и церкви, и имя Вседержителя прославилось в языческих пустынях, а вслед за иноками и язычники исповедовали славу Бога в Троице единого; новосозидаемые церкви становились приходскими и служили училищами истинной веры для разноплемённых обитателей Беломорского прибрежья⁵¹⁴. В княжение Василия Иоанновича и царствование Иоанна Грозного Соловецкий монастырь дал просветителя отдалённым данникам Новгорода – Кольским лопарям, в иноке Феодорите.

Феодорит⁵¹⁵, уроженец ростовский, с юных лет постриженик Соловецкой обители, после многолетних подвигов здесь и в других обителях, по любви к совершенному безмолвию, удалился с Соловецкого острова в лес, к устью реки Колы; по рукоположении во пресвитера, он построил здесь монастырь. Долговременное пребывание в соседстве с лопарями ознакомило Феодорита с их языком; и в нём возбудилась ревность проповедовать последователям грубой религии ХристаСпасителя: он начал благовествовать бедным детям бедной природы, простым и кротким, по собственному его отзыву, и скоро некоторых крестил. Он учил лопарей грамоте и перевёл на их наречие некоторые молитвы. Наконец, проповедь ревностного инока, подтверждаемая и чудесными знамениями, принесла обильные плоды: в один день он окрестил до двух тысяч лопарей. Отторгнутый от чад своих Феодорит, после многих перемен в своей жизни и долговременных страданий за истину среди соотечественников, в преклонных летах снова был увлечён духом любви и благочестивою ревностью в насаждённую им Церковь. Далёкий и трудный путь не устрашал подражателя апостолов. Последние годы жизни своей провёл он, посещая своих чад для утверждения их в истинной вере и умножая между лопарями число сынов Церкви Христовой.

В то время как Феодорит начал проповедовать при устье Колы, на берегах Печенги явился другой просветитель лопарей, преподобный Трифон⁵¹⁶, сын священника, уроженец Новгорода (или Торжка). Ещё не будучи пострижен, он пришёл в Кольские пределы. Место, где он стал жить, до него было посещаемо только русскими рыболовами, которые и построили здесь часовню. Трифон стал входить в разговоры с лопарями сперва под видом торговли, а потом начал постепенно врачевать духовную слепоту их внушением христианских истин. Непреклонные из лопарей, и особенно их кудесники, вооружались на беззащитного проповедника истины, и не раз готовы были умертвить его; но другие с радостью принимали слово благовестия. В несколько лет Трифон обратил в христианство всех лопарей, живущих близ Печенги и по берегам оной; но не крестил их потому, что не был священником, и для довершения своего дела отправился в Новгород испросить у Архиепископа Макария священников и грамоту на строение церкви. Возвратясь на Печенгу, Трифон построил там первый храм во имя Св. Троицы, и не переставал проповедью Евангелия умножать число верных. За неприсылкой священника храм три года не был освящён. Наконец Трифон, в малом селении, на месте нынешней Колы, нашедши одного иеромонаха, убедил его идти с собою на Печенгу. Церковь была освящена (1533 г.); обратившиеся лопари крещены, и сам Трифон пострижен в монашество. Братство новой обители, основанной Трифоном, скоро умножилось новыми ревнителями благочестия, как из русских, так и из туземцев.

Промысл Божий явно содействовал к обильным успехам северных проповедников христианства, возбуждая в язычниках, до которых только доходили слухи об обращении единоплеменников, желание креститься. Так, в тот самый год (1526), в который Макарий был рукоположен в новгородские архиепископы, лопари с Кандолажской губы, приехав в Москву, просили антиминса для церкви, построенной ими, и священников, которые бы их крестили. Макарий послал к ним священника и диакона, и они, освятив там церковь, крестили многих лопарей⁵¹⁷. В 1532 году просили себе у Макария священников кольские лопари; он и сюда отправил священника и диакона, которые освятив две церкви, просветили крещением многих лопарей, обитавших за мысом, известным под именем Святого Носа⁵¹⁸.

Вероятно, вскоре просветились евангельским учением и тверские лопари, жившие по реке Поною: потому что от 1575 года сохранилась грамота, которою, по прошению сих лопарей, повелено было старцу Феогносту возобновить Понойскую церковь св. апостол Петра и Павла, построенную царским иждивением, крестить лопарей, остававшихся некрещёнными, желающих постригать во иноческий чин, и вместе охранять лопарей от всякого насилия и притеснения даньщиков и посторонних людей. В 1581 году также дана была грамота, по ходатайству архимандрита Троицкого Сергиева монастыря Ионы, об учреждении причта для крещённых лопарей при Понойской церкви⁵¹⁹.

С основанием русских городов и селений в обширных пределах нынешней Архангельской губернии, с построением храмов и умножением священнослужителей, малопомалу возрастало и число верующих между оседлыми и кочевыми лопарями и самоедами, по мере их общения с русскими, так что в 1682 году учреждена была особая епархия Холмогорская, доставившая новых учителей северным язычникам⁵²⁰. В 1740 году Императрица Анна Иоанновна повелела выбрать в архангельской епархии и образовать пятнадцать миссионеров для лопарей и самоедов⁵²¹. В конце царствования Александра I (1824) архангельский епископ Неофит, по изъявленному некоторыми из Самоедов желанию принять св. крещение, отправил в их кочевья священника Мезенской округи для озарения их христианством; в предположении же общего обращения самоедов, тот же архипастырь представил начертание правил, которое было рассмотрено Святейшим Синодом и утверждено высочайше⁵²². Содержание сих правил следующее: обращение начать в Пустозерском приходе, Архангельской губернии с приезжающих туда самоедских старшин; отправить двух священников в Пустозерский приход, потом в самоедские кочевья – Большеземельское, Канинское и Тиунское, поставив им в обязанность, между прочим, войти в общение с самоедами, и кротостью, благоприветливостью и другими пастырскими добродетелями снискать их доверенность; вникнуть в образ жизни, мыслей и наклонности к обращению самоедов; раскрывая им тщету их веры, открывать свет Евангелия и крестить по довольном наставлении в вере. Повелено было также дать священникам две церкви для утверждения в благочестии прежде окрещённых самоедов и для привлечения язычников. С 1825 по 1830 год Сийский архимандрит Вениамин, посланный благовествовать Евангелие самоедам, действовал с неутомимою ревностью на поприще своего служения: изучив язык самоедов, он составил грамматику оного и перевёл несколько книг. Таким образом, он проповедовал полудикому племени вполне вразумительно для него; миссионеры, сотрудники Вениамина, уничтожили много идолов и приношений языческих⁵²³. Самоедов обоего пола обратилось в христианство до трёх тысяч. Священнослужители храмов, устроенных в самоедских тундрах, продолжают неослабно благое дело, начатое миссией.

К северовостоку от Новгорода на Белоозеро благовестие было принесено ещё при Князе Ярославе I, и была построена там церковь⁵²⁴. В 1147 году пришёл из Киева на место, где ныне Вологда, постриженик киевского Глушенского монастыря, преподобный Герасим; он построил церковь на Кайсарове ручье, и занимался обращением в христианство туземных язычников⁵²⁵. И впоследствии, язычники, остававшиеся в вологодском краю, не были лишаемы света Божественной веры. Около половины XIII века, чудские и карельские поколения, обитавшие в Заволочье, по северовосточному берегу Кубенского озера, имели своих апостолов в отшельниках, живших на Каменном острове сего озера⁵²⁶. Долго никто не знал о спасительном для язычников служении сих отшельников; но Князь Глеб Василькович (внук Константина Всеволодовича ростовского), владевший Вологдой и Устюгом около 1260 года, во время своего путешествия с Белаозера к Устюгу водою, застигнутый на Кубенском озере ужасной бурей, был принесён к Каменному острову. Здесь он нашёл двадцать трёх пустыннослужителей, давно уже живущих на острове и проходящих апостольское служение среди окрестных язычников. Князь Глеб, во время бури давший обет выстроить там, где пристанет, монастырь во имя Святого того дня, в который избавится от опасности, воздвиг на острове церковь и монастырь во имя Преображения (названный по месту СпасоКаменный, древнейший из всех монастырей вологодского края).

Продолжим обозрение распространения истинной веры в северовосточных пределах области Новгородской.

Около 1174 года, многие жители Новгородской области⁵²⁷, вероятно, вынужденные многочисленностью народонаселения и смутами своей родины, оставили оную и поплыли Волгой до устья Камы; одни из выходцев остались на Каме, другие продолжали плыть к западу Оссой до Ченцы; вышедши на Вятский берег, они нашли там красивый укреплённый городок Болванск (ныне село Никулицкое), и овладели им. Туземцы, грубые язычники финского поколения, убежали от чужестранцев в леса и долго не могли ознакомиться и соединиться. Новгородцы построили в своём городке церковь; оставшиеся на Каме спутники сих выходцев плыли Вяткой до Черемисского города Кокшарска (нынешний Котельнич); завоевав его, соединились между собой и для безопасности от туземцев основали крепкий город Хлынов (нынешняя Вятка). Переселенцы старались просветить христианством язычников, среди которых жили. Вначале встретили они со стороны суеверия сильное сопротивление; но впоследствии Вотяки стали обращаться в христианство. Раннее водворение христианства в Вятке было залогом успешного действования русских проповедников Евангелия на северовосточных пределах России.

В последней четверти XIV века православная Церковь начала приобретать себе членов в племени, рассеянном на пространстве между Северной Двиной и уральским хребтом, и известном у русских под именем то Перми, то зырян. Племя сие издавна платило дань новгородцам, но проповедь евангелия не простиралась в отдалённую Биармию из Новгорода; и новгородские поселенцы в земле Вотяков, занятые борьбою с ближайшими неприязненными соседями, не могли сообщить христианского просвещения зырянам, косневшим в грубом идолопоклонстве.

В первой половине XIV века, в Великом Устюге, у причётника соборной церкви, родился сын Стефан, апостол Пермский⁵²⁸. Постригшись в Ростовском монастыре св. Григория, он, среди подвигов духовной жизни, ощутил в себе Божественное призвание – проповедовать Евангелие язычникам, соседним его родине, и, рукоположенный, управлявшим московскою Митрополией Герасимом епископом коломенским (1372 г.), во пресвитера, ревностно приготовлялся к великому служению. Вероятно, ещё по торговым сношениям устюжан с зырянами знакомый с языком последних, Стефан видел в нём верное средство к распространению между язычниками спасительных истин христианской веры; и изобретя алфавит для необразованного и бедного языка зырянского, перевёл на сей язык со славянского нужнейшие богослужебные книги. В Москве от Епископа Герасима принял он благословение идти на проповедь и антиминс для первого храма пермского, а от Великого Князя Дмитрия Иоанновича охранные грамоты; в сем состояла вся помощь просветителю грубых язычников от духовной и светской власти. Достигнув Вычегды, Стефан стал проповедовать в зырянском селении Котласе и построил часовню. Потом он пошёл в средину Биармии к устью Выми, и ставил по деревням кресты и часовни. Положение Стефана, который оставался один среди языческого необразованного народа, неприязненно смотревшего на своё подчинение России и на всё русское, могло быть опасно; но великокняжеские грамоты заставляли Зырян быть осторожными; личная кротость и незлобие Стефана укрощали Зырян и предотвращали враждебные замыслы против него; а сила любви привлекала их к проповеднику Евангелия, и Зыряне стали креститься. Когда число новокрещённых довольно возросло, Стефан при реке Выми построил храм Благовещения и в нём отправлял богослужение на языке зырянском. Благообразие христианского храма и богослужения, изумляя и привлекая любопытных, конечно, открывало Стефану новые случаи проповедовать христианство. На неспособных внимать проповеди Стефан действовал благочестивой ревностью, со всем убеждением представляя им ничтожество боготворимых истуканов; наконец он сжёг главное капище зырянское. Тщетно кудесники зырянские старались вооружить народ против проповедника небесной истины, тщетно вступали с ним в состязание: твёрдость Стефана и сила слова его восторжествовали над последними усилиями защитников язычества. Число верующих между зырянами непрестанно умножалось, – толпами стремились они креститься и сами содействовали благочестивой ревности Стефана, сокрушая требища и идолов и сжигая приношения идольские. Стефан при устье Выми основал ещё храмы Св. Николая и Архангела Михаила, – последний на месте уничтоженного им предмета обожания вымских зырян, известного в предании под именем прокудливой берёзы⁵²⁹, которую поклонники защищали со всем ожесточением фанатизма. При храме Архангела Михаила построен был потом и монастырь, – впоследствии кафедра пермского епископства, где жили также сотрудники Стефановы в деле обращения зырян; при других храмах Стефан учредил училища для обучения зырянских детей новоизобретённой грамоте по переведённым богослужебным книгам, для образования из них священников и причётников. После многих благоуспешных трудов для христианства в различных местах земли зырянской, Стефан в 1383 году отправился в Москву просить епископа для новокрещённых. Жребий епископского служения среди зырян, по выбору Великого Князя и митрополита Пимена, достался самому Стефану. Возвратившись в новонасаждённую церковь зырянскую, Стефан ревностно продолжал своё проповедническое служение, строил храмы и поставлял клириков из своих учеников. Последний предел, до которого Стефан дошёл с проповедью в земле зырянской, сколько известно, находился 165 вёрстами далее нынешнего Устьсысольска, где он основал, как говорит предание, Ульяновскую Спасскую пустынь.

Будучи просветителем зырян, Стефан был истинным отцом их: во время голода он доставал хлеб из Вологды и раздавал его зырянам; несколько раз путешествовал в Новгород для ходатайства за них. Долговременное пребывание Стефана среди зырян, сопровождаемое благотворными следствиями для духовной и даже для внешней их жизни, осталось навсегда в памяти благодарного племени.

Впрочем, и после Стефана, среди обращённых зырян, ещё были приверженцы древнего суеверия, а другие удалились от проповеди Стефана за реку Печору, и, вероятно, вместе с дикими вогулами питали вражду против христианства. Вражда вогул обнаруживалась в нападениях на новокрещённых ещё в конце Стефанова епископства; при преемниках Стефана сия вражда усилилась. – Епископы пермские, Исаак (с 1397 г.) и Питирим (в половине XV века), подобно св. Стефану, были просветителями и благодетелями жителей Перми⁵³⁰. При первом пермские миссионеры, монахи новооснованной пустыни Троицкой, на реке Печоре, в 600 вёрстах от Устьсысольска, просветили зырян по берегам Печоры до Пустозерска, и служили новообращённым вместо приходских священников⁵³¹.

Последний запечатлел своё служение мученической кончиной, когда, при нападении вогульского Князя Асыки на берега Вычегды, был взят в плен. До 1462 г. история не сохранила памяти о новых действиях проповедников евангелия среди зырянского племени.

Епископ пермский Иона, рукоположенный в сем году, в продолжение: девятилетнего своего епископства, обратил поколения Великой Пермии, обитавшие около Чердыни, и крестил их Князя. При Филофее, рукоположенном на епископство Пермское в 1472 году, когда Пермь, дотоле покорная Новгороду, была присоединена к Великому Княжеству Московскому, христианство уже прочно утвердилось в ней, и самые Вогулы, прежде враждебные России и христианству, стали обращаться в христианство. В продолжение XV и в начале; XVI века, на диком берегу Вычегды, явились рассадники христианства в монастырях – СтефановскомОжинском, Коряжемском, Цылибинском и Сойгинском⁵³².

Таким образом, слово Божие, принесённое Стефаном в землю зырянскую и возвещённое язычникам в духе смирения и истинно апостольской ревности, при неослабных попечениях его преемников в епископстве, и монахов его обителей, принесло обильные плоды православной русской Церкви.

Равно и другие северовосточные отрасли финского племени постепенно вступали в христианскую Церковь при умножении среди оного пастырей и проповедников христианства и с повременным расширением Пермской епархии⁵³³.

Так, во второй половине XVI столетия, Мезенский уроженец, преподобный Трифон Вятский, водворившись при реке. Муле на Остяцком кладбище или жертвище, где находились большие дерева, боготворимые остяками, в духе ревности сокрушил сии дерева, и обратил к истинной вере многих остяков и вогулов, руководимый в сем деле и защищаемый от опасностей единым Господом. Памятник апостольского служения Трифонова составляют часовни и храмы, воздвигнутые им по берегам Вятки и Чепцы, во время его странствования⁵³⁴. Так Вотяки были обращаемы в христианство при вятском и великопермском епископе Вениамине, в первой половине XVIII столетия⁵³⁵.

Чердынские Вогуличи ознакомились и сблизились с христианством, посещая ежегодно Чердынь для платежа ясака, и там, равно как и в кочевьях приобретая некоторые христианские понятия из разговоров с чердынскими купцами и крестьянами⁵³⁶. В половине прошедшего столетия, служил к христианскому просвещению вогуличей правитель Чердыни Финцкий, который, получив образование в Киевской Академии, епископом вятским и великопермским Лаврентием Горкой, первоначально был вызван для заведения Славено Латинских училищ в Вятке. Финицкий был побуждаем к обращению язычников и собственною ревностью и убеждениями Игумена чердынского Богословского монастыря Иова Тукмачёва, и вместе с Иовом, действительно, кротким внушением евангельской истины обратил ясашных вогуличей обоего пола, которые в 1751 году были крещены Иовом в реке Вышере и приписаны к сельскому приходу. Впоследствии, на берегу Вишеры, для них построена церковь Св. Троицы.

В пределах Ростовских христианство насаждено было ещё в дни равноапостольного Владимира; ещё тогда была учреждена епархия Ростовская, где первый жребий служения епископского получил Феодор, родом грек. Столь скорое явление епископства в Ростове объясняется тем, что Владимир ревностно заботился о христианском просвещении своих подданных и отдалённых от Киева и Новгорода. Он, по сказанию некоторых летописцев, сам с Епископами и священниками, около 997 года, путешествовал в область Суздальскую, дабы и там водворить христианство. На ниве, засеянной равноапостольным Князем, в Суздальских пределах, в начале XIII века возникает епархия Владимирская на Клязьме.

Но несмотря на то, что и в ростовских пределах и в близких к Ростову городах и селениях уже от дней Владимира было водворено христианство, здесь ещё долго спустя нужны были проповедники веры для язычников: потому что и здесь, как в пределах новгородских, свет христианства должен был пробиваться сквозь густой мрак суеверия финского племени, которое повсюду в северовосточной России заселяло города и селения, вместе с славянами. До XII столетия, область Ростовская была поприщем апостольского служения иноков Печерского монастыря, которых Промысл воззывал на степень епископскую в Ростов. В княжение Изяслава I, проповедником христианства в ростовских пределах был. епископ Леонтий; грубые язычники упорствовали; ревностный епископ претерпел от них много страданий, и заключил своё недолговременное служение в Церкви ростовской мученическою кончиною⁵³⁷. Преемником Леонтия в епископстве и в трудах обращения идолопоклонников и утверждения новокрещённых был св. Исаия, украшенный иноческими добродетелями и уважаемый Изяславом; с благочестивою ревностью он обходил суздальские и ростовские грады и веси, разорял капища, жёг идолов и учил язычников веровать в Бога Триипостасного; непреклонных изумлял чудесными знамениями⁵³⁸.

Но и после апостольских трудов, совершённых св. Епископами – Леонтием и Исайей, Ростовская область, между своими жителями, имела ещё много идолопоклонников. В самом Ростове, на Чудской улице (свидетельство влияния чудского племени на жителей Ростова и его области), кланялись древнему идолу Велесу или Волосу. Бог послал ослеплённым чтителям кумира (в XII веке) просветителя в Аврамии⁵³⁹. Вблизи от Ростова, явление св. апостола Иоанна укрепило сего инока на предстоявший ему подвиг: Аврамий получил от апостола жезл для сокрушения Велеса. После проповеди язычникам в Ростове и крещения их, Аврамий, на месте, сокрушённого им идола, построил церковь во имя Апостола, явившегося ему, и основал Богоявленский общежительный монастырь; будучи архимандритом сего монастыря, он продолжал дело обращения ростовчан, и почил в своём монастыре, совершенно уничтожив господство суеверия в ростовских пределах.

Из пределов ростовских перейдём в пределы рязанские. Один из древнейших следов христианства в здешнем краю представляет нам история Мурома. Первые семена христианского благочестия, вероятно, насаждены были в Муромской области ещё в кратковременное правление первого Муромского Князя св. Глеба; ибо в 1096 году Муром имел уже христианские храмы⁵⁴⁰, следовательно и многих христиан.

Впрочем, по самой отдалённости Мурома от средоточия российской Церкви и по преобладанию финского племени – Муромы, язычники здесь могли иметь перевес пред христианами и даже подавлять их. По свидетельству жизнеописателя св. Князей Муромских, просветителем Мурома был В. Князь Константин Святославич. Сей Князь Константин, как повествует жизнеописатель, с сыновьями своими Михаилом и Феодором, с войском и духовенством пришёл из Киева, осадил и взял Муром, основал там первую церковь Благовещения, создал другие многие церкви, и весь народ торжественно крестил в Оке. Действия просветителя Муромы, повидимому, не согласуются с прежними примерами обращения язычников в России и с истинно христианским духом, отпечатлевшимся в служении греческих и русских проповедников Евангелия в пределах нашего Отечества; но может быть, история обращения Мурома нам передана не совсем точно, и дело покорения смешано в сказаниях с делом просвещения города христианством, так как последнее скоро последовало за первым. И нельзя думать, чтобы князь, верный благочестию предков своих, решился мечом служить Христу и Церкви.

В начале XIII века является епископство рязанское, как следствие умножения христиан и как действительнейшее средство к приращению стада Христова в пределах рязанских.

В одной старинной рукописи⁵⁴¹ повествуется, что в княжение Василия Димитриевича была водворена истинная вера в городе Рязанской области – Мценск, в котором находилось много язычников; что В. Князь отправил туда войско, а митрополит Фотий священника; что язычники, устрашённые силою оружия и поражённые слепотой, приняли благовестие, и жители, как самого города, так и окрестностей оного, были крещены.

Но свидетельство o таком, водворении христианства и сомнительно, и не согласуется с обыкновенным свойством российской проповеди Евангелия; а если оно и справедливо, то, вероятно, в нём, также как и в сказании о водворении христианства в Муроме, смешано дело покорения с делом обращения в христианство жителей Мценска.

Впоследствии св. митрополит Иона, во время управления епископством рязанским и Муромским, крестил много неверных в преданных своей паствы⁵⁴².

Особенною благоуспешно ревностно к обращению иноверцев запечатлел своё служение в Рязани епископ Мисаил, современник Патриарха Никона⁵⁴³. В 1665 году извещал он Патриарха, что, будучи послан обращать в христианство мордву и татар в Шатском и Тамбовском уездах, он крестил 4200 человек и просил благословения снова ехать в Касимов, Шатск и Тамбов, для обращения остальных иноверцев. Отправившись на проповедь с думным дворянином и дьяком, он ещё обратил в одном селе 315 человек мордвы с жёнами и детьми. Но скоро язычники воспротивились проповеднику, не стали его слушать, напоследок вооружённые напали на него, и Мисаил умер смертью мученика.

Лучи благодатного света из Церкви российской, простираясь на приволжские области, касались и самих монголов. Монголы, пока не приняли исламизма, не преследовали христианства; покоряя страны русские, они не нарушали прав Церкви; дозволяя жить в своих городах несторианскому духовенству, принимая к себе западных миссионеров, они обнаруживали расположение и к русскому духовенству. Путешествия русских князей и митрополитов в Золотую Орду и проповедование последними Евангелия при дворе ханском, браки русских князей с дочерями татарских ханов, пребывание русских в Орде, удаление некоторых выходцев из Орды в Россию и постоянная жизнь в городах русских служили к тому, что Церковь российская от времени до времени приобретала себе членов и из монгольского племени, даже из фамилии ханской, которые могли содействовать к обращению своих единоплеменников⁵⁴⁴. В 1261 году, в приволжской столице Золотой Орды, Сарае, учреждено было даже епископство митрополитом Кириллом⁵⁴⁵. Впоследствии преподобный Макарий Желтоводский⁵⁴⁶, в окрестностях Нижнего Новгорода, обращал в христианство татар, мордву, черемис и чуваш; для многих служил купелью пруд Желтоводской обители, потому и названный святым.

В царствование Иоанна Грозного, взятием Казани и покорением казанского царства, открыт был путь проповеди Евангелия к поклонникам Магомета и многочисленным языческим племенам, подвластным Казани. Торжество Иоанна было торжеством истинной веры над лжеверием. Победитель посвятил покорённый город Триединому Богу и положил основание первой церкви в Казани. Возвратившись в столицу, Царь дал новопокорённому народу епископа. Игумен Селижаровского монастыря св. Гурий получил жребий апостольского служения вместе с архимандритами Варсонофием и Германом, и торжественно был отправлен в свою епархию. Замечательна наказная грамота, данная Царём Гурию при его отправлении⁵⁴⁷. В сей грамоте предписано было Гурию проповедовать слово Божие каждое воскресенье, поучать новокрещённых страху Божию и приближать их к себе, оказывая им всякую помощь и внимание, дабы и неверные их единоплеменники, видя такое милосердие, познали истину христианства и просветились св. крещением. «Ты же, честный учитель наш! – писал Царь к Святителю, – умножь талант, данный тебе от Бога; восприми на рамо заблудших овец; приведи их в разум и упаси стадо». Далее Царь повелевал св. Гурию крестить только тех татар, которые захотят сего добровольно; тех из Татар, которые будут приходить к Гурию по своим делам с просьбами, кроткою, тихою и умилённою беседою приводить к христианскому закону. Иоанн дозволял Святителю крестить желающих и из виновных Татар, освобождая их от наказания, равно как и ходатайствовать за виновных неверных, и снова подтверждал «всеми возможными мерами архиепископу располагать к себе татар и приводить их к крещению любовью, а отнюдь не страхом».

В скором времени Иоанн, ответствуя св. Гурию на письмо, в котором последний уведомлял Царя об основании обители в Казани и о своём намерении обучать детей иноверческих и обращать иноверцев чрез монахов и их учеников, писал: «Блага есть сия речь Ваша, чтобы поручить старцам обучать и обращать в веру нечестивых; это долг Ваш», – и прибавлял: «учить же должно детей не только читать и писать, но читаемое право разуметь, дабы они могли научить и других неверных»⁵⁴⁸.

Гурий при двух основанных им монастырях Казанской епархии учредил училища, в которых, вместе с детьми христиан, получали образование от, монахов и дети магометан и язычников. По свидетельству своего жизнеописателя, митрополита Гермогена, Гурий, и сам непосредственно действуя словом учения на иноверцев, многих из них привёл к истинному богопознанию. Из сотрудников Гурия особенно содействовал ему св. архимандрит Варсонофии (после архиепископ Тверской), который, в молодых летах будучи взят в плен крымскими татарами, основательно узнал татарский язык и заблуждения исламизма, и потому, будучи силён в состязаниях с магометанами, был и особенно благоуспешен в обращении их⁵⁴⁹.

По самому множеству иноверцев в Казанской епархии и по относительной малочисленности духовенства, действовавшего на иноверцев без всякого насилия, дело обращения при Гурии и его ближайших преемниках не простиралось на целые селения и города; новокрещённые были рассеяны среди иноверцев. Так как сие служило к вреду новокрещённых, и ревностные поучения Германа, митрополита казанского, и новокрещённым о жизни христианской не имели желаемых плодов: то в 1593 году Царь Феодор Иоаннович грамотою к сему митрополиту повелел собрать новокрещённых в Казань, и, поместив их в особенной слободе, построить им церковь, дать причт, и присмотром и учением предохранить их от совращения в прежнюю веру⁵⁵⁰.

После того Церковь православная малопомалу приобретала новых членов между татарами, черемисами и мордвой, населявшими епархии Казанскую и новооткрытые Нижегородскую (1672)⁵⁵¹, Воронежскую⁵⁵² и Тамбовскую (1682)⁵⁵³. С 1723 года, попечением архиепископа нижегородского Питирима учреждено несколько общежительных обителей для проповедовавших христианскую веру магометанам и язычникам⁵⁵⁴. Вследствие сего несколько тысяч человек в ближайших приволжских губерниях убеждением Пастырей были обращены в христианство⁵⁵⁵.

1740 год замечателен в истории распространения христианства между племенами Казанской и соседних епархий по различным учреждениям правительства. Указом Императрицы Анны Иоанновны Святейшему Синоду повелено было для обращения в христианство мордвы, чуваш и черемис, выбрать в Казанской губернии 30 молодых людей из духовного, купеческого и дворянского сословия, знающих языки упомянутых племён, и приготовить их для определения в священнослужители в те селения, где живут означенные инородцы⁵⁵⁶. А вскоре, потом, для распространения и утверждения веры в губерниях Казанской, Астраханской, Нижегородской и Воронежской, учреждена особая комиссия, под начальством Свияжского архимандрита Димитрия Сеченова, из двух казанских протоиереев и пяти переводчиков, которая получила особое наставление для своей деятельности⁵⁵⁷. В сем наставлении предписано было – с ведома и благословения епархиального Архиерея с благим усердием внушать иноверцам христианские догматы и предания, обучать их молитвам с толкованием: нежелающих обращения не принуждать креститься и за то не угрожать им ничем, но поступать, по примеру апостолов, кротко и смиренно; новокрещённым внушать, чтобы они посещали храмы и приобщались ежегодно св. Таин; обращать особенное внимание на магометан, как часто крестящихся по нужде, иметь над обращёнными надзор чрез живущих с ними русских и, в случав их неисправности, подвергать их церковной епитимии, но постепенно и со всяким снисхождением; увещевать новокрещённых, чтобы они брали в восприемники к детям своим русских и соединялись брачным союзом с русскими; новокрещённых селить в одних местах с преждекрещёнными и русскими, «новокрещённым, оказывать всякую милость и благодеяние»; в самых исследованиях об их преступлениях избегать поспешности и несправедливости. Предписано было учредить для иноверческих детей четыре школы – в Казани, в Елабуге, в Цивильске⁵⁵⁸ и Царевококшайске, для обучения их грамоте и начаткам христианской веры поРусски, но с темь, чтобы они не забывали и природных языков, и обучавшихся поставлять в клирики. Сии школы вскоре соединены были в одну Казанскую школу, которая под надзором архиепископа Амвросия была приведена в хорошее состояние. Действия комиссии на иноверцев сопровождались многими приобретениями для Церкви российской; в некоторых местах Казанской и Нижегородской губерний инородцы обращались в христианскую веру целыми деревнями и даже уездами, – так что в течение 1741 и 1742 годов крещено более 17.000 человек; и потому, предписано было выстроить для новокрещённых до 30 церквей в разных селениях⁵⁵⁹.

Со времени Царя Иоанна Васильевича христианство начало распространяться и в пределах новопокорённого астраханского царства; оно первоначально было приписано к епархии Казанской; но потом, с умножением верующих, образована отдельная епархия Астраханская⁵⁶⁰ (1602).

Поскольку Иоанн Грозный своим мечом раздвинул пределы российского государства на юговосток до земель кавказских, где христианство было проповедано за много веков прежде, нежели в России, но где оно, будучи подавлено грубостью и дикостью племён, отчасти уступило место язычеству и магометанству: то и сюда снова начали проникать лучи христианства из России. Многие из кабардинских владельцев добровольно крестились, другие присылали в Москву детей своих для крещения и воспитания. Впоследствии некоторые из кабардинских владельцев просили у Грозного священников, которые и были отправлены в кавказскую землю в значительном числе, и основали там храмы для вновь приобретённых членов православной Церкви⁵⁶¹. В самой Грузии усердие благочестивых Самодержцев России поддерживало и укрепляло православную веру, угнетаемую влиянием иноплеменников, приверженцев исламизма, – персов и турок⁵⁶². Войны в пределах Кавказа издавна доставляли России пленников из горских полудиких племён. Но властители России никогда не хотели принуждать креститься пленников. Пётр Великий, в 1697 г., воспретил, под опасением строгого наказания, крестить отнятых силой или похищенных жён и детей кумыков, черкесов и ногайских татар, нежелающих крещения, и повелел отсылать для крещения в монастыри тех только, которые захотели своей волей креститься⁵⁶³.

Около половины XVIII века, при содействии пастырей российских, началось распространение христианства среди осетин и удов, обитающих на северной стороне Кавказа⁵⁶⁴. В 1743 году архиепископ грузинский Иосиф, примечал в осетинах расположение к принятию истинной веры, просил Императрицу Елисавету отправить к ним для проповеди знающих осетинский язык, живших в Москве, грузинских – архимандрита Пахомия и двух игуменов. Желание сие было исполнено: но деятельность сих первых членов осетинской комиссии не была истинно плодотворна для Церкви, хотя они и крестили многих осетин: посему, вскоре они были заменены новыми 11ю членами русскими и грузинами, под начальством русского учёного протоиерея, которому назначено было пребывание в Моздоке, а прочим членам комиссии в Осетии. Святейший Синод дал новой осетинской комиссии наставление, в котором было предписано⁵⁶⁵:

1) в обучении иноверцев сообразоваться с их приемлемостью, – внушать им истины важнейшие и самые нужные, но не обременять их вдруг всем;

2) всё предлагать на рассуждение добровольное, отнюдь не угрожая ничем;

3) не говорить, что присланы по указу, но что пришли показать путь спасения по долгу звания, и предлагать учение с усердием и любовью; учить словом и примером, и не делать насилия совести: от внушений естественных переходить к истинам откровенным, выбирать для наставления разумнейших, крестить желающих, объясняя значение крещения и необходимость других Таинств;

4) начинать проповедь с ближайших мест, дабы вера малопомалу расширялась, и сами обращённые вспомоществовали проповедникам; узнавая религию иноверцев, опровергать её заблуждения терпеливо и снисходительно, и внушать истину дружелюбно; не принимающих истины оставлять с миром, требовать защиты от светского начальства только в случае опасности для жизни, чуждаться лицемерия и корыстолюбия; Символ веры, Десятословие и молитву Господню передавать иноверцам на их языке, и образовывать новокрещённых в Моздоке для священнослужения; повелевая новокрещённым пребывать в одном браке, не расторгать брачных союзов, заключённых в язычестве между лицами родственными.

Двумя комиссиями – грузинской и русскогрузинской, с 1744 по 1799 год просвещено было святым крещением 8.199 душ. В училище для осетинских детей, существовавшем в Моздоке, с 1775 года по 1792 год постоянно обучалось от 6 до 48 человек.

С. уничтожением комиссии в 1793 году, обязанности её были возложены на грузинского миссионера Гаия⁵⁶⁶, поставленного епископом в новооткрытую Моздокскую епархию (Астраханское викариатство), как на испытанного уже в деле проповедания, когда он был членом осетинской комиссии. Епархия сия с тем и была открыта, чтобы содействовать успехам Евангелия среди горских народов. Но деятельность Гаия была остановлена беспокойствами со стороны диких горцев; а в 1799 самая епархия Моздокская была упразднена, и Гаий переведён в Пензенскую епархию⁵⁶⁷. Осетинцы, за неимением у себя церквей, постоянно богослужения и учителей, снова обратились к своим заблуждениям, кроме немногих, находившихся в близком общении с русскими. Между тем сам Господь втайне продолжал дело добрых пастырей. В 1814 году осетины Нарского ущелья добровольно просили у Правительства священника, и посланный священник в 7 месяцев обратил до 150 человек. В 1815 году, по воле Императора Александра I, осетинская комиссия снова была открыта, и управление ею⁵⁶⁸ возложено на архиепископа грузинского Досифея, потом на экзарха Грузинского Феофилакта. Комиссия состояла уже из 24 человек. Прежние наставления были повторены и присовокуплены новые Святейшим Синодом; именно, снова было предписано побуждать к обращению средствами духовными, a не мирскими; дело обращения почитать оконченным, когда обращённые пожелают иметь церковь и священника; не вмешиваться в дела мирские; идти на благовестие с благословения епархиального епископа, без огласки и конвоя; не принимающих оставлять с миром; где примут, оставаться, не спеша крестить и удостоверяясь в искренности обращения. Соблюдая сии христианские правила, при ревности архипастырей и при пособии со стороны грузинских и осетинских князей, духовные лица верно содействовали к благословенному расширению Церкви Христовой в Осетии. С 1811 по 1820 год обращено было до 42.000 человек, и возвращены в недра Церкви некоторые отпадшие от христианства. В следующие полтора года Церковь приобрела 15.117 новых членов из различных осетинских поколений, и Осетия уже имела 12 христианских храмов.

При преосвященном Феофилакте устранено было важное препятствие к распространению Евангелия в Осетии. До него на осетинском наречии не было никаких книг, не было даже азбуки; Грузинских проповедников и обращаемых осетин нередко разделяло взаимное незнание языков. Один осетинский дворянин, сведущий и в грузинском языке, по убеждению экзарха составил букварь, перевёл на осетинское наречие молитвенник, Литургию, Требник, Катехизис. Тот же дворянин в 1822 году кончил перевод Евангелия на языке своих соотечественников; и перевод сей был напечатан в числе 2.000 экземпляров. Таким образом, проповедникам Евангелия в Осетии было доставлено верное средство действовать на души иноверцев.

В 1823 году, при обозрении осетинских приходов, было усмотрено, что священнослужители стараются по возможности просвещать и утверждать осетин в христианском благочестии, что новокрещённые своим усердием соответствуют усердию пастырей; необращённых в Осетии найдено до 1.000 человек, которые, по изъявленному ими желанию креститься, в 1824 году, присоединены все к Церкви Христовой. В 1825 году, в Осетии находилось уже до 20 храмов.

Без сомнения, вместе с тем, как русские стали посещать земли, лежащие по ту сторону Урала, ближайшие из разноплеменных обитателей Сибири начали познавать и учение о Боге истинном: но только совершенное покорение Сибири, в конце XVI века, отверзло вход туда христианству. Строгановы, богатые зауральские владельцы, с позволения Иоанна IV⁵⁶⁹, воюя на собственном иждивении с Кучумом Царём сибирским, призвали к себе вольные казацкие дружины, обещая им славные битвы и богатую добычу в недрах Сибири. В 1581 году, Ермак, решительно победив врага, известил Иоанна Грозного, что казаки, для заглаждения вин своих, присоединили сибирскую державу к России, во имя Христа⁵⁷⁰. Царь, обрадованный завоеванием, отправив к Ермаку помощь, предписал епископу Вологодскому послать в Сибирь десять священников с семействами, для отправления тайн божественной службы и для распространения христианства⁵⁷¹. Со смертью Ермака, с погибелью его верных сподвижников, богатые плоды смелого завоевания на время были потеряны; побеждённые туземцы ободрились и возвратили отнятое⁵⁷². Но по смерти Грозного особенное внимание было обращено на Сибирь; потеря была возвращена, – и с переселениями туда русских, с построением городов и селений, основанием обителей и церквей⁵⁷³, в царствование Бориса и Михаила Феодоровича, христианство, постепенно проникая из России, распространялось и утверждалось в Сибири, даже в отдалённейших её пределах.

По расширению русских владений и при значительном умножении христиан в Сибири, согласно с волей Царя Михаила Феодоровича, Патриарх Филарет учредил Сибирскую отдельную епархию⁵⁷⁴; первым Архиепископом в Сибирь поставлен в Москве, 1620 года, архимандрит Спасского Хутынского монастыря Киприан, который в кратковременное правление своё успел обратить многих язычников к вере христианской⁵⁷⁵. В царствование Алексея Михайловича, когда начальники раскольнических сект, удалённые в Сибирь, стали там рассевать семена своих заблуждений, внимание сибирских архипастырей преимущественно было обращено на обличение и обращение к православию впадших в расколы. Но и в сие время, попечением Самодержцев России и ревностью Архипастырей, не оставлены были без христианского просвещения сибирские магометане и язычники. Пятый архиепископ тобольский Симеон присылал к Царю Алексею Михайловичу челобитную от четырнадцати волостей кодских остяков, в которой он писал, «что прежде в Кодском городке, или Конде (резиденции остяцких князей), были церкви, и многие остяки, слыша проповедь христианства, крестились, почему просили и теперь священников и монахов к оставленным церквам, дабы им можно было креститься». Царь своей грамотой к архиепископу, в 1653 году, повелел устроить в кодском городке монастырь и причет и крестить желающих кодских сибиряков. Монастырь и был устроен в кодском городке в 1655 году для того, чтобы ему служить рассадником истинной веры среди сибирских язычников и вместе приютом для обращающихся⁵⁷⁶. И после, Царь Феодор Алексеевич⁵⁷⁷, сооружая храмы в сибирском царстве и наделяя Кодский монастырь своими дарами, смотрел на него, как на христианское училище для неверных. В 1681 году, по указу Царя Феодора Алексеевича, послан был из Москвы на реку Селенгу, для обращения живущих там идолопоклонников, Игумен Темникова монастыря Феодосий, с одиннадцатью сотрудникамимонахами. Миссионеры, вследствие данного им повеления, основали у Байкала на Посольском мысу монастырь⁵⁷⁸. Царствованию Феодора (1681 и 1682 г.) принадлежат первые предположения касательно увеличения числа архиереев в Сибири, в качестве Викариев тобольского митрополита⁵⁷⁹. В 1685 году, от лица Царей Иоанна и Петра Алексеевичей и Царевны Софии, отправлена была грамота к митрополиту Сибирскому и Тобольскому Павлу, в которой было предписано «крестить сибирских иноземцев, которые захотят креститься волею своею, а неволею и с притеснением никого не крестить; за крестившихся платить владельцам деньги, и, обнадёживая их Государскою милостью, держать к ним ласку и привет, чтобы на них смотря и иные иноземцы православные христианские веры пожелали»⁵⁸⁰. Дабы преступники из сибирских иноземцев не могли принятием христианства избегнуть правосудию наказания, постановлено было, и в случае изъявления ими желания креститься, не останавливать действий правосудия⁵⁸¹. Впоследствии повелено было пленников из сибирских племён крестить по их желанию⁵⁸².

Пётр I обнаруживал желание, чтобы христианство, мирно распространяясь в Сибири, проникало оттуда и в Китай. Указом 1700 года повелено было киевскому митрополиту «поискать, из архимандритов и игуменов или других иноков, доброго и учёного, которому бы в Тобольске, быть митрополитом, и который мог бы Божией помощью исподволь, в Китае и в Сибири, в слепоте идолослужения и в прочих неверствиях закоснелых человек приводить в познание и служение и поклонение истинного живого Бога»⁵⁸³. Будущему митрополиту сибирскому Пётр поставил в обязанность привести с собой двух или трёх иноков, которые бы могли научиться китайскому и монгольскому языкам, и узнав суеверие язычников, служили к просвещению китайцев, живя в Пекине при построенной там церкви.

Игнатий митрополит сибирский, преемник Павла⁵⁸⁴, при коем в митрополии сибирской было уже 160 церквей⁵⁸⁵, ознаменовал своё служение с 1693 по 1701 год особенной ревностью к святому делу обращения язычников и магометан. Высокий дух сего архипастыря выражается в послании его к русскому священнику, находившемуся в Пекине вместе с русскими, взятыми в плен в Албазинской крепости; видно из сего послания, как сильно желал он умножения чтителей Бога истинного не только в Сибири, но и в обширной стране мрака языческого – Китай⁵⁸⁶.

По утверждении мирных сношений России с Китаем, в последствии, с 1715 года, по воле Петра Великого, начали быть отправляемы русские духовные миссии в Пекин⁵⁸⁷, которые сперва и имели некоторые успехи в обращении китайцев⁵⁸⁸; вместе были принимаемы и меры⁵⁸⁹ к образованию проповедников для Китая.

Преемником Игнатия в митрополии тобольской был Филофей Лещинский, муж учёный, которому История по преимуществу может усвоить имя Просветителя Сибири. Пётр Великий, вскоре по рукоположении Филофея (1702), поручил ему прилагать всевозможное старание об обращении в христианство многочисленных сибирских язычников, и предписывал Филофею действовать на них, по евангельскому учению, духом кротости, доказательствами вразумительными, отнюдь не употребляя насилия⁵⁹⁰. Такое повеление благочестивого Государя вполне согласовалось с личной ревностью и внутренним призванием Филофея к проповеданию слова Божия язычникам; он имел и хороших помощников для сего дела в прибывших вместе с ним из Киева учёных иноках и бельцах⁵⁹¹. О первых действиях Филофея при распространении христианства в Сибири известно⁵⁹², что он отправлял миссионеров к пограничным сибирским монголам или калмыкам, старался чрез них обратить калмыцкого первосвященника (Кутухту), и с успехом (1711 г.) обличал грамотой русских переселенцев в Пекине, забывших веру отцов своих⁵⁹³. Любовь к безмолвию и старость заставили Филофея, приняв схиму, в 1711 г. удалиться, под именем Феодора, со своей кафедры в Тюменский монастырь; преемником его был Иоанн Максимович – славный добродетелями и также ревностью к распространению христианства в своей пастве. Бывший в то время воевода сибирский, князь Гагарин, который знал по прежним опытам способность и ревность Феодора к сему делу, предложил схимнику митрополиту зависевшие от светской власти средства к обращению иноверцев: суда, толмачей, жизненные припасы и приличные предписания местным правителям, и убеждал его снова начать прерванное им дело⁵⁹⁴. Феодор, вняв убеждению, с несколькими духовными лицами поплыл из Тобольска вниз по Иртышу к остякам в Самаров, где жили князья их, и куда по большей части собирался народ на поклонение своему идолу. Здесьто Феодор стал открывать остякам их невежество, тщету почитания идолов и проповедовал им истинного Бога, Которому Единому лепо есть кланятися⁵⁹⁵. Остяки упорствовали, ссылаясь на пример своих предков; – говорили, что вера шаманская им известнее, и что для них гораздо выгоднее оставаться при том, что они видели и слышали с детства, нежели учиться новому, и наконец, решительно сказали митрополиту, что они скорее на всё согласятся, нежели на перемену веры. Но малопомалу, от неослабного убеждения митрополита, народ стал колебаться в своей привязанности к идолу, сделался внимательным к проповеди, и наконец, сам сжёг идола. Поплыв далее, митрополит нашёл нового идола в Шоргавских юртах и новых поклонников упорных, готовых даже к насильственным действиям. Впрочем, и здесь сила слова Божия переменила мысли остяков, и они также сожгли идола. Недалеко от Кодского монастыря, между приверженцами шаманства, митрополит нашёл князя остяцкого, по имени Алачева, который почитал себя потомком древних царей сего народа, и внушениями своими обратил сего князя. После годичной проповеди, зимой митрополит возвратился в Тобольск. На первый раз совершенно приобретено было Христу немного остяков, по большей части одни отцы семейств; но семя истинной веры запало в сердца многих.

В 1713 году Феодор вторично поплыл по Иртышу для утверждения новообращённых, равно и для привлечения необратившихся. В Атлымских юртах, опровергнув возражения закоренелых кумирослужителей, и по удалению проповедника магометанства, он крестил 3.500 человек, в том числе жён и детей прежде обращённых остяков. В 1714 году Феодор отправился из Тюмени в Пелымь; и ежедневными поучениями обратил до 400 вогулов. В том же году священник миссионер обратил до 300 вогулов. Феодор ещё посетил новообращённых остяков по берегам Иртыша, и обращением остававшихся в язычестве преградил путь магометанству, проникавшему к остякам. Воевода сибирский с своей стороны заботился об устроении церквей для ближайших к Тобольску остяков. Наконец, по устроению Промысла, собрались в Берёзов почти все дальние остяки, которых невозможно было бы и в десять лет увидеть в их кочевьях; тогда в Берёзове открылось обширное поле для ревностного проповедника христианства. Не встретив никакого сопротивления, Феодор и здесь крестил остяков, и оставил им священника. Возвратившись из Берёзова в Тюмень к новообращённым вогулам, он заложил у них церковь. В 1715 году пришло к Феодору новое повеление Петра Великого⁵⁹⁶ – ехать к вогулам, вотякам, татарам, тунгусам и якутам, истреблять их кумиры и кумирницы и приводить иноземцев в христианскую веру. В этом же году Феодор поплыл вниз по Конде к необращённым ещё остякам, и, противопоставить их замыслам свою неустрашимость и терпение, постепенно приобрёл их Христу. Воззванный Государем снова на Митрополию, по смерти Митрополита Иоанна (1715), Феодор продолжал пещись о умножении членов сибирской Церкви. В 1716 г. он посылал священников для обращения язычников; и посланные им из Енисейска обратили чулымских татар и более половины кистимцов, живших около реки Тома. В 1718 и 1719 годах неутомимый Пастырь, несмотря на преклонные лета свои, опять сам путешествовал в Иркутск, и оттуда дважды за Байкал, плыл по Ангаре, Тунгуске и Кеши. Феодор являлся в Сибири везде, где только были язычника, куда только можно было проникнуть. Строя церкви для новообращённых, и наделяя их священниками, схимонахмитрополит благодетельствовал им, доставляя им денежные пособия, освобождение от рабства и возвращение из подушного оклада в ясачный. К последнему времени проповеднического служения Феодора принадлежит обращение туралинских татар⁵⁹⁷. В 1721 году он кончил своё многотрудное и чрезвычайно благотворное служение сибирской Церкви вторичным удалением в Тюменский монастырь.

В первые годы служения митрополита Филофея в Церкви Сибирской, вследствие царских и архипастырских попечений о распространении христианства в западной Сибири и в самом Китае, является епископство иркутское⁵⁹⁸, викариатство сибирской митрополии; и в 1707 году Иркутск увидел первого своего епископа Варлаама. Из последующих иркутских епископов, по особенной попечительности о распространении христианства, замечательны св. Иннокентий I, содержавший на своём иждивении училище в иркутском Вознесенском монастыре, и Иннокентий II Нерунович, обращавший тунгусов нерчинского узда.

В 1747 г. учреждена была в Тобольске Семинария, и из духовных юношей начали приготовляться как пастыри для верующих, так и проповедники Евангелия для неверных⁵⁹⁹. С сего времени, при попечении правительства и архипастырей⁶⁰⁰ об истинном свободном обращении иноверцев, кочевые народы восточной и западной Сибири, по мере своего сближения и общения с русскими, обращались к Богу истинному. Так, между якутами, которым было проповедуемо Евангелие ещё в XVII столетии, при вступлении их в российское подданство, и потом в царствование Екатерины II⁶⁰¹, уже многие приняли христианскую веру, и доселе внимание пастырей обращается на водворение и утверждение христианства в сем племени⁶⁰², равно как и между тунгусами, из которых также многие первоначально обратились в христианство, по примеру своего Князя Гантимура⁶⁰³, при вступлении в подданство России. Известно немало примеров обращения и бурятов, преимущественно буддистов. После 1816 г. сделаны попечением Российского Библейского Общества переводы Нового Завета на сибирские наречия и распространены по тобольской и иркутской епархиям.

В 1830 году начала действовать среди калмыцких и татарских кочевых и оседлых племён, обитающих в Бийском округе, томской губернии, миссия Алтайская⁶⁰⁴. Немногие члены сей Миссии (сперва трое, потом девять человек) проповедовали разноязычным приверженцам грубого фетишизма, по возможности, на их наречиях. При, собственных ограниченных средствах, миссионеры благотворили обращаемым, между которыми нищета встречалась почти повсюду; они нередко доставляли приют немощным и бедным из обращаемых. Кротость, человеколюбие и терпение, одушевляющие проповедников, приобретая им доверие иноземцев, постепенно побеждали грубые понятия язычества, и помрачённые души озарялись светом Христовым; осторожность в деле обращения и всегдашнее попечение о добровольном убеждении в истинах христианских делали сии новые приобретения Церкви прочными. До 1839 г. крещено более пятисот человек, и многие из них стали твёрдой ногой па пути спасения.

Христианство, просвещая сибирские племена, касалось и племён обитающих на западных пределах Сибири, киргизов и калмыков, связанных узами подданства с Россией. Указы⁶⁰⁵ 1759 и 1776 годов о вознаграждении киргизских владельцев за убегавших в Россию и принимавших крещение их подданных показывают, что число обращающихся из киргизов было немалое. В уставе⁶⁰⁶ сибирском, начертанном в царствование Александра Благословенного, изображены и меры к обращению киргизкайсаков. Сообразно с тем, что киргизы большею частью язычники, а потому не представляют таких препятствий к обращению, как магометане, областному начальству предложено испросить особую миссию в степь киргизскую, с тем, «дабы действовала она одними увещаниями и убеждениями без малейшего принуждения», и поставлено в обязанность заботиться о построении церкви и определении священника, если в какомнибудь округе будет обращено до 1000 душ. Священникам предписано заводить школы для обучения киргизских детей между прочим и закону⁶⁰⁷ христианскому.

Из калмыцкого племени православная Церковь начала приобретать себе членов с конца ΧVII века⁶⁰⁸; первые из обращённых калмыков, так же, как из киргизов, были убегавшие из своих улусов в российские области. Шертной записью калмыцкий Тайша Аюка, 1683 г, обязался не просить назад тех калмыков, которые своей волей захотят креститься в православную христианскую веру.

Несмотря на то, что калмыцкие владельцы впоследствии старались препятствовать переселению своих подданных в русские владения, число переселявшихся и принимавших святое крещение из калмыков непрестанно возрастало. Обращённые переселенцы, посещая свои улусы, обращали своих единоплеменников. Владельцам калмыцким, которые изъявляли на сие неудовольствие, русское правительство отвечало, что по закону христианскому нельзя не крестить добровольно желающих крещения. Между тем приняты меры против возвращения крещённых калмыков в свои улусы⁶⁰⁹.

Во время похода Петра Великого в Персию, один калмыцкий владелец принял христианство, и получил от Государя церковь, священника и причт. Вероятно, сие обращение побудило Петра в 1724 году дать указ о калмыках, чтобы склонять владельцев и законников их в христианство ученьем, перевести нужные книги на их язык, и повелеть св. Синоду – приискать таких учителей, которые бы «могли калмыцкого народа людей приводить к благочестию»⁶¹⁰. В царствование Екатерины I учреждена была миссия для обращения калмыков, и на проповедь отправлен Иеромонах Никодим, как способный к сему делу. В инструкции, данной Никодиму, предписано было ему между прочим: внушать калмыкам христианские истины кратко, увещевать их к делам благочестия и к удалению от суеверия, утренние и вечерние молитвы перевести на калмыцкое наречие и преклонять их к милосердию. В скором времени утверждены были и другие меры для обращения калмыков⁶¹¹.

Около 1736 г. христианство столь уже значительно было распространено внутри калмыцких улусов, что считалось до 1.500 крещённых кибиток или семейств, русское правительство немалую часть их переместило в симбирскую губернию, поручив их одному новокрещённому калмыцкому князю; в урочище, отведённом для калмыков, построена была крепость Ставрополь. Назначено было перевести на калмыцкое наречие Новый Завет и Символ веры и отправить в Ставрополь архимандрита, трёх священников и причет⁶¹². Впрочем, слово истины на своём наречии калмыки, так же, как и киргизы, получили уже от Российского Библейского Общества.

В первый раз русские пришли на камчатский полуостров в 1696 году; начальник Анадырского Острога Атласов водрузил крест на реке Камчатке; и с сего времени в камчатской области христианство начало распространяться между язычникамитуземцами, хотя и не быстро. Первые проповедники христианства в Камчатке были присланы ревностным к распространению христианства Тобольским Митрополитом схимонахом Феодором⁶¹³: он в 1705 году послал в Камчатку архимандрита Мартиниана, который, приобретя Христу немногих камчадалов, положил в Камчатке основание Успенской Пустыни.

В 1728 г. отправлена была в Камчатскую Успенскую Пустыню духовная миссия под начальством Игумена Иоанна⁶¹⁴. В 1731 г. Святейший Синод, для водворения истинной веры в Камчатке, определил построить там четыре церкви с назначением к ним нужного числа клириков⁶¹⁵. Для сей же цели в 1733 году отправлена была в Камчатку новая миссия⁶¹⁶, состоявшая из двух иеромонахов, иеродиакона и трёх причётников, под начальством игумена Варфоломея Филевского. В инструкции, данной последнему от Святейшего Синода, велено было в острогах аманатов и других желающих склонять учиться грамоте российской для обращения в христианство, и убеждением отклонять новообращённых от идолопоклонства. Несмотря на малоуспешность и прекращение сей миссии, число верующих в Камчатке, вероятно по влиянию духовенства иркутской епархии, малопомалу умножалось, так что до 1715 г. обратившихся камчадалов считали уже 6.825 человек обоего пола⁶¹⁷.

В 1742 году неослабным попечением Святейшего Синода об умножении членов Церкви была составлена ещё новая миссия для проповеди слова Божия и для обращения камчадалов к познанию христианской веры, под начальством архимандрита Иоасафа Хотупцевскаго, на 7 лет⁶¹⁸. Иоасаф, сопровождаемый священниками и пятью студентами Московской СлавеноГрекоЛатинской Академии, прибыл в Камчатку, 1745 года. По представлению Иоасафа устроены пять церквей в Камчатке и снабжены священно и церковнослужителями из иркутской епархии. Кроме сего, в разных местах Иоасаф учредил три школы для обучения новокрещённых детей русской грамоте; – обучавшихся в 1748 г. в сих школах было 203 человека. Для проповеди камчадалам, Иоасаф и сам путешествовал по полуострову, и посылал иеромонахов даже на курильские острова. По 1750 г. крещено было Иоасафом и его сотрудниками 4.719 человек. Сверх того, охотский священник Иосиф, принадлежавший к миссии Иоасафа, обратил 89 тунгусов⁶¹⁹.

По отъезде Иоасафа, в 1750 г., начальником миссии сделан был казначей миссии иеромонах Пахомий. Ревностный миссионер Иоасаф представлял в 1749 году Святейшему Синоду об определении к камчатским церквам в причётники туземцев русских и камчадалов, о присылке туда священников и определении учителей к школам; представлял также, что прежней миссии уже нет нужды быть в Камчатке: ибо все камчадалы святым крещением просвещены и научены, и дело проповеди слова Божия кончилось. Тоже доносил Синоду, в 1755 г, и иеромонах Пахомий, который не только поддерживал то, что сделано было для камчадалов Иоасафом, но и усугублял средства к просвещению камчадалов, умножая в Камчатке училища; в донесении своём он одобрял успехи камчадальских детей в изучении русского языка, письма и пения, и свидетельствовал об их способности к исправлению духовных, учительских и гражданских должностей⁶²⁰. Созидание Церкви Христовой в Камчатке, начатое в прошедшем столетии, верно, продолжается и доселе, постепенно разрушая остатки старинного суеверия камчадалов.

Первые пришельцы из русских промышленников на новооткрываемых алеутских островах были и первыми насадителями христианства среди диких обитателей сих островов⁶²¹. Так, казак Андреян, около 1743 г. открыв острова, известные под его именем, первый начал крестить туземцев. В 1747 и 1748 годах, один из членов камчатской миссии, иеромонах Иоасаф крестил 56 курильцев на двух ближайших островах⁶²². Мещанин Глотов, открывший Лисьи острова в 1759 году, окрестил сына одного из начальников здешних алеутов, который, в Камчатке получив христианское образование и власть Тоэна, по возвращении на родину много способствовал своим примером и влиянием к распространению христианства.

На острове Кадьяке христианство явилось уже при Шелехове, основателе Американской Компании. Первоначально грек Деларев, бывший директором торговой компании, в долговременное пребывание на Кадьяке, своим благоразумным и кротким поведением снискав доверенность и любовь островитян, удобно распространял между ними христианство⁶²³. Биллингс в своих путевых записках свидетельствовал, что Деларев не позволял никого из островитян принуждать к христианству, напротив старался убеждать всех к принятию истинной веры. Потому, очень много обитателей и было крещено. Деларев основал школу для островитян, и все дети, учившиеся в сей школе, сделались христианами; их примеру последовали многие женщины. Богослужение, которое совершали благочестивые русские промышленники, привлекало других.

Вследствие прошения Шелехова, заботившегося о распространении христианства в РоссийскоАмериканских владениях, составлена была по Высочайшему повелению⁶²⁴ миссия из монахов под начальством архимандрита Иоасафа Болотова, для проповеди слова Божия островитянам, приобретаемым под Российскую Державу. Миссия отправилась из СанктПетербурга в 1793 году, и через год, прибыв в Кадьяк, построила там церковь. В 1795 году иеромонах Макарий, отправленный в Уиалашкинский архипелаг, в продолжение одного года, начиная от островов Шумахинских до Четырёхсопочных, без всяких насильственных средств крестил всех алеутов, не крещённых прежде его прибытия туда. В том же году, иеромонах Ювеналий перешёл на Аляску, запечатлел своё апостольское служение мученической смертью от рук дикарей, вооружённых против него привязанностью к многожёнству и к детям, которых хотели отдать для обучения на Кадьяке; проповедник слова Божия не прибёг к защите оружия. Отдельная деятельность прочих членов Кадьякской миссии ограничивалась богослужением и обучением детей. В 1805–1806 годах находившийся на Кадьяке иеромонах Гедеон перевёл на тамошнее наречие Молитву Господню для церкви и школы. Со смертью инока Германа в 1837 году кончились отдельные действия членов Кадьякской миссии.

По ходатайству Шелехова положено было открыть в Америке епархию. Начальник Кадьякской Миссии архимандрит Иоасаф, вызванный в Иркутск в 1799 году, рукоположен в епископа Кадьякского: но русской Америке не суждено было ещё тогда сделаться епархией; – новопосвящённый епископ – Викарий Иркутский утонул (1799 г.) со всей свитой у берегов Кадьяка. Со смертью Шелехова дело устроения новой епархии для Америки остановилось.

Баранов, приведши колонию в Сихту, принёс туда и христианство, в 1816 году, с умножением числа членов колонии, последовало и назначение в Сихту особенного священника. Баранов основал также в Калифорнии Колонию Росс, и в 1838 году русская Церковь состояла уже из 255 членов, в числе которых кроме русских креолов и алеутов находилось 39 индийцев.

В 1821 году от Правительства было поставлено в обязанность РоссийскоАмериканской Компании иметь достаточное число священнослужителей в колониях для обращения туземцев; вследствие сего из Иркутска были отправлены священники в Уналашку, Кадьяк, Атху. С сего времени в РусскоАмериканских колониях находилось четыре церкви и четыре священника: кроме церквей построены были также часовни для молитв в праздники и временных совершений литургии.

Деятельность русских миссионеров на алеутских и курильских островах в последнее двадцатилетие отличалась тем же характером, которым издревле украшалось служение русских проповедников Евангелия. Благотворительность Россиян и снисходительная осторожность миссионеров открывали им доступ к грубым, но простым и добрым сердцам дикарей. Христианские истины были им сообщаемы сообразно с их умственной приемлемостью, и проповедники слова Божия терпеливо ожидали добровольного вызова креститься. Для детей были открываемы школы и приюты, многим раздавались некоторые из книг Священного Писания и другие христианские книги на туземном наречии. Внешние выгоды, присвояемые обращающимся, были так незначительны, что сами по себе не могли привлекать островитян к истинной вере; миссионеры употребляли всевозможное старание о том, чтобы обращение было делом свободного убеждения ума, а не делом слепого корыстолюбия. Благонамеренные труды миссионеров постоянно увенчивались истинным успехом: по последним известиям, островитян было обращено до 8.000. Новокрещённые, оставляя суеверные понятия, обряды и обычаи, из добрых дикарей становились добрыми христианами. Нелицемерное пламенное усердие к христианскому просвещению, ревность к молитве и хранению постов, кротость и сострадание к нуждам других, трудолюбие, совершенное исправление воли после крещения – вот черты многих из, новообращённых американцев, по свидетельству миссионера⁶²⁵.

В 1840 году Промысл Божий устроил, что дело, начатое в конце, прошедшего столетия, приведено в исполнение славноцарствующим Николаем Первым. Благочестивейший Государь повелел Камчатку и РусскоАмериканские владения отделить от Иркутского епархиального ведомства и образовать особенную епархию, в которой христиан, по последним известиям, считалось уже до 18½ тысяч. Епископом в сих местах, ещё требующих не кратковременного апостольского служения, поставлен проповедавший с особенною ревностью среди диких обитателей Уналашки Протоиерей Иоанн Вениаминов, наречённый Иннокентием. В 1841 году сей епископ со своим клиром прибыл на место служения, и с того времени ревностно проповедует, со своими сотрудниками, племенам рассеянным в обширных пределах новоучреждённой епархии – в Камчатке, на курильских и алеутских островах и на русском берегу Америки, и утверждая в благочестии прежде обращённых и постепенно склоняя к вере истинной приверженцев шаманства.

Уже племена чукчей и колошей, до последних годов погруженные совершенно в суеверие, начинают выходить из тьмы оного. Тоэны – старейшины поколений – нередко предшествуют своим единоплеменникам в обращении к христианству; самые шаманы оставляют суеверие для веры во Христа Спасителя. Дети новокрещённых образуются под надзором, Пастырей в залог будущего бо́льшего и бо́льшего расширения Церкви между отдалённейшими подданными русского Самодержца⁶²⁶.

* * *

Обозрев кратко историю распространения православной веры в нашем отечестве; между язычниками и магометанами, соберём воедино частные замеченные нами исторические черты обращения иноверцев в русском государстве.

Прежде всего обращают на себя внимание те лица, которые, шествуя по следам апостольским, отправлялись к племенам, погружённым в мрак суеверия и лжеверия, – этот лик наших первых учителей языков. Древние русские проповедники Евангелия часто вступали в служение после долговременного приготовления к оному, усовершив волю свою благочестивыми упражнениями, приобрётши в надлежащей мере сведения о том, что должны были проповедовать, и познакомившись с языком того племени, которому хотели возвещать путь спасения. Как агнцы к волкам, они шли к полудиким, грубым иноверцам, обитателям бедных и неблагоприятных по климату стран. Редко собиралось несколько проповедников вместе, а большею частью шёл на проповедь один. Сии просветители неверных не брали с собой ни золота, ни серебра, и если имели что, то в скудной мере на нужды братий; никогда не было в сердце их страсти к преобладанию над иноверцами, никогда не приносили они к иноверцам меча, вместо креста. Если иногда и пользовались они некоторым охранением светской власти, то таким, которое не могло навести страха на иноверцев; проповедникам веры у нас всегда заповедовалось действовать не иначе, как действовали апостолы⁶²⁷. Они проповедовали слово истины иноверцам на их наречии, переводили для них священные книги и молитвы, старались не только привлечь, но и просветить их, дабы они сами восчувствовали нужду в истинной вере и добровольно взыскали Искупителя. С кротостью возвещали они грубым и непокорным сердцем слово истины, с терпением ждали, чтобы благодатное семя принялось и прозябло в приверженцах суеверия, с ревностью продолжали начатое, не отказываясь от состязаний с защитниками суеверия, действовали против них только непоколебимостью своего благочестия и силою слова Божия; даже насилию и неистовству иноверцев очи противопоставляли одно сие оружие. Они действовали в духе истиной ревности, которая, восставая против предметов суеверного обожания, не восстаёт против обожателей. Господь, Спаситель заблудших человеков, покровительствуя правому делу верных рабов Своих, нередко подкреплял их слово пред неверными свидетельством чудесных знамений и открывал знамениями и чудесами путь к благодатному возрождению сынов греха и проклятия. Когда упорные язычники восставали против проповедников Евангелия с оружием в руках; тогда многие из них, в виду смерти продолжая учить, проливали кровь свою за благовестие и во свидетельство истины оного, и самою смертью своею назидали неверных, оставляя бессмертный памятник жизни своей в обращённых ими иноверцах. Дух любви, животворивший проповедников, не довольствовался одним духовным просвещением иноверных, одним утверждением их на пути веры. Русские проповедники веры всегда делали и для внешнего благополучия новых братин всё, что могли.

Таковы характеристические, истинноапостольские черты деятельности древних проповедников Евангелия в нашем отечестве; тот же дух мира оживотворял и оживотворяет наставления и предписания наших отечественных архипастырей и в особенности Собора иерархов российских, – Святейшего Синода, вызываемым или вызывающимся на дело проповеднического служения среди языков покорных России; такие же правила благоразумия, кротости, терпения и человеколюбия внушала и внушает проповедникам веры и поддерживает в них, самодержавная власть; таким же прямым и верным путём шествовали и шествуют люди, которым Церковь и Отечество вручают жребий служения среди языков.

Средствами к умножению проповедания православной веры между иноверцами нехристианами во все времена были:

1) Основание монастырей и церквей. Крест, водружённый иноком в пустыне, по соседству грубого, суеверного племени, или часовня и хижина им воздвигнутая, были семенем обители, которая скоро возрастала, когда умножалось число новых искателей безмолвного служения Господу. Благочестие иноков привлекало в недра обители иноверных её соседей. Здесь они узнавали учение Церкви Христовой, здесь обращались, начинали любить Господа Иисуса, и нередко, облекаясь во Христа, принимали и сан иноческий. Других из неверных Господь привлекал в единение Церкви Своей ревностью тех воспитанников безмолвия, которые оставляли обители для обращения неверных и полагали начало новым иноческим общежитиям. Таким образом, от одной обители произрастали новые обители, и вместе пролагались новые пути для неверных к единому царству Божию; возникали понемногу, в окрестностях обители отдельные храмы, являлись священники – новые просветители неверных. – В новопокорённых землях, основывая города и селения, Государи русские также прежде всего размножали обители и церкви; архипастыри посылали священников и иноков, – и уста, призывавшие дотоле ложных богов и демонов, начинали исповедовать имя Сына Божия – Иисуса Христа.

2) Учреждение епархий. Когда в подвластных России иноверных племенах умножались верующие, и самые племена входили в ближайшую связь с Россией; когда среди их являлись русские города и селения, или когда приобретаемы были Россиею новые страны: тогда, по соизволению Государей, архипастыри вручали избранным жребий епископского служения, вверяя им приобретение новых чад Церкви между иноверцами, живущими в их паствах. Дело обращения иноверцев, прежде начатое, находило ревностных продолжателей в новых епископах; с умножением храмов и священнослужителей, с постепенным искоренением суеверий, на глас проповеди самих епископов и священников непрестанно стекались заблудшие овцы и вступали в единое стадо Христово.

3) Учреждение училищ. И в древней истории нашего отечества мы встречам примеры, как с насаждением христианства учреждались училища для образования и приготовления малолетних детей к священному сану. В позднейшие времена ещё более Самодержцы России, с своей стороны различными учреждениями способствуя гражданскому и духовному образованию иноверных своих подданных, старались умножать число училищ и поставляли в обязанность устраивать такие училища миссионерам с тою целью, чтобы обращать иноверцев чрез просвещённых единоплеменников их. С начала прошедшего столетия, попечительностью Государей и Святейшего Синода об образовании духовенства, как повсюду внутри России, так и в крайних епархиях оной, были учреждаемы семинарии и низшие училища для образования сколько добрых пастырей христианских, столько и проповедников Евангелия для неверных⁶²⁸. Впоследствии времени доступ и в русские духовные школы был открыт для молодых людей из поколений большей частью обращённых, но не оставивших ещё совершенно суеверия; сей доступ остаётся невозбранным и теперь. С учреждением училищ для просвещения иноверцев соединилось другое средство к сей же цели – переводы Священного Писания и раздача оных иноверцам.

4) Присовокупим и благодеяния новокрещённым со стороны правительства. Государи русские, согласно с характером отечественного веропроповедания, всегда предупреждали всякое насилие воле и совести обращаемых, но однако издавна утверждали законами некоторые права и преимущества для новокрещённых. Таковы: освобождение новокрещённых из рабства, утверждение новокрещённых дворян в дворянстве, в праве наследства, жалованье или денежное вспоможение обратившихся, если они будут и пленные; льготы от податей и сборов, и некоторых тяжких повинностей, облегчение наказаний за преступления⁶²⁹. Впрочем, желая, чтоб иноверцы, принимая христианство по убеждению в истине, соделывались истинными христианами, Правительство наше никогда не употребляло сих прав и льгот, как приманку для иноверцев; оно давало льготы и преимущества новокрещённым по любви христианской, которой свойственно улучшать состояние юных братий и жертвовать временным для сохранения духовного их блага; и по духу той же любви мудрой и осторожной, которая заботится, чтобы её благодеяния не приводили к злоупотреблению и не обращались во вред принимающим, правительство умеряло права и льготы, присвояемые новокрещённым⁶³⁰; не отказываясь принимать желающих в общение Церкви, оно не избавляло их вовсе от действий правосудия, если они были достойны наказания.

Утешительно для православного христианина видеть, что служение отечественных проповедников веры и просветителей иноверцев столь сходно со служением первых проповедников христианства, со служением апостолов; утешительно думать, что и те русские проповедники веры, которых имена не записаны ни в одной книге, кроме книги жизни (Флп.4:3), которых пути известны одному Богу всеведущему, действовали на иноплеменниковнехристиан в духе известных и вам проповедников веры, в духе православной Церкви, что и те мудрые распоряжения и предначертания правительства и архипастырей касательно обращения иноверцев, которых исполнение нам неизвестно, были по возможности оправдываемы посылаемыми на проповедь; утешительно питать в сердце своём верную надежду, что и в последующие лета в нашем отечестве не оскудеет число кротких и мудрых ½ делателей, пока все обширные пределы России не сделаются единой нивой Христовой⁶³¹.

В предлагаемом исследовании раскрывается учение о божественности христианской религии не полное, но только в главных чертах своих. Впереди сего исследования, сообразно с порядком науки, предполагаются доказательства как несомненной достоверности и божественной важности источников христианского учения, так и божественности ветхозаветного Откровения, приготовлявшего род человеческий к принятию обетованного Спасителя мира; а за раскрытием божественности христианской религии следует рассмотрение нехристианских религий в сравнении с христианской, чрез что яснее раскрывается свет истинного Откровения и откровенной религии, а с другой стороны сильнее изобличаются темнота и неудовлетворительность всех человеками изобретённых религий.

Поэтому, любознательный читатель, замечающий неполноту исследования о предлагаемом предмете, не встречающий, например, разрешения на какиелибо свои недоумения, относящиеся к настоящему предмету, имея в виду ограничение его должен представить и то, что многие, замечаемые им опущения, могут встретиться на своём месте в других частях полного учения о божественности христианской религии.

Иисус Христос многократно свидетельствовал о Себе, что Он послан от Бога, что Его учение есть Божественное, и Он сам есть истинный Бог.

а) О Божественном посольстве Своём Спаситель учил: Яко снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца. Се же есть воля пославшаго Мя Отца, и проч. (Ин.6:38–39). Аз от Бога изъидох, и приидох: не о Себе бо приидох, но Той Мя посла (Ин.8:42), О Себе не приидох, но есть истинен Пославый Мя, егоже вы не весте. Аз вем Его, яко от Него есм, и Той Мя посла (Ин.7:28–29). Се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и егоже послал еси, Иисус Христа (Ин.17:3).

б) О учении Своём Иисус Христос свидетельствовал: Мое учение несть Мое, но Пославшаго Мя. Аще кто хощет волю Его творити, разумеет о учении, кое от Бога есть, или Аз от Себе глаголю (Ин.7:16–17). Пославый Мя истинен есть, и Аз, еже слышах от Него, сия глаголю в мире (Ин.8:26); и о Себе ничесоже творю, но якоже научи мя Отец Мой, сия глаголю (Ин.8:28).

Аз от Себе не глаголах: но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку и что возглаголю... Яже убо Аз глаголю, якоже рече Мне Отец, тако глаголю (Ин.12:49–50).

в) О Своём Божестве учил, что Он совечен Богу Отцу: Аминь, аминь глаголю вам, прежде даже Авраам не бысть, Аз есмь (Ин.8:58); вместе с Ним промышляет о мире: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Ин.5:17); имел славу от вечности: и ныне прослави Мя, Отче, у тебе Самого славою, юже имех у тебе, прежде мира не бысть (Ин.17:5), и по существу есть едино с Богом Отцом: Аз и Отец едино есма (Ин.10:30).

Истину свидетельства, данного Иисусом Христом о божественности проповеданной Им религии, выше всякого сомнения утверждают весьма многие и, можно сказать, бесчисленные доказательства, заимствуемые как из жизни самого Иисуса Христа, так и из истории христианской религии. Здесь предложены будут доказательства только важнейшие.

В исследовании свидетельств, обыкновенно, обращают внимание на нравственные свойства свидетеля, чтобы видеть, заслуживает ли он доверие: так и в исследовании о божественности христианской религии, прежде всего, обратим внимание на высочайшее нравственное достоинство Иисуса Христа, столь ясно открытое нам в евангельской истории.

Евангельское повествование так изображает совершеннейшую святость Иисуса Христа, что не только требует полного доверия свидетельству Его, но и само собой показывает в Нём необыкновенного посланника Божия или Богочеловека. Нельзя совершеннее изобразить высочайшее нравственное достоинство Иисуса Христа, как изображает его Дух Св. через апостоловевангелистов. Предложим некоторые черты высочайших нравственных совершенств Спасителя, заимствуя их из евангельской истории, которая предлагает нам чудную картину высочайшей святости Христовой, – совершеннейший образец

1) благочестия,

2) любви к человекам и

3) беспримерной невинности.

1. Вся жизнь Иисуса Христа есть одно выражение непрерывного пламенного благочестия и ревности по благочестию: ибо все дела Его всегда направлялись к одной цели, к славе Божией; везде Он говорил о Боге; везде в словах и делах своих показывал ревность к распространению царства Божия. Ещё двенадцатилетний отрок, Иисус Христос уже в храме иерусалимском, беседуя о предметах веры, Своими мудрыми ответами удивлял всех слушавших Его. Подвиг общественного служения Он начал сорокадневным постом и молитвою (Мф.4:1–2), и после многократно удалялся в уединение для молитвы (Лк.5:16); непрерывно поучал Своих учеников и всех приходивших к Нему; продолжал подвиг сего служения, не смотря ни на какие трудности: переходил с одного места на другое, предпринимал дальние путешествия, из Галилеи в Иудею, из Иудеи опять в Галилею. Вся Евангельская история живыми чертами изображает высочайшую ревность Иисуса Христа по славе Божией, как Он сам о Себе свидетельствовал: Яко снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца (Ин.6:38). Да разумеет мир, яко люблю Отца, и якоже заповеда Мне Отец, тако творю (Ин.14:31). Он говорил это, когда приближались Его страдания, – и, последуя заповеди Отца небесного, добровольно Сам вступил на сие поприще: востаните, идем отсюду (Ин.14:31), – и пошёл с учениками Своими в сад Гефсиманский. Всё делал из повиновения и любви к Своему Отцу; что составляло главное для Него, как сам Он свидетельствовал пред учениками Своими: Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшаго Мя, и совершу дело Его (Ин.4:34).

а) Непрерывно трудился Он и подъял необъятные подвиги для просвещения заблуждающихся светом истины и приведения их на путь благочестия и добродетели. Преподавал совершеннейшие наставления об обязанностях к другим, и Сам во всей точности исполнил преподанные правила. Вступление Иисуса Христа в общественное служение спасению рода человеческого было как благотворный восход великого светила дня. Он светил непрерывно Своим учением: учил в домах, в собраниях, в храме, на градских улицах, в поле, учил, переходя с места на место, на всех путях Своего странствования, чем открывал удобство всем приходить к Нему и слушать Его спасительное учение. Никого не отвергал Он от Себя.

б) Иисус Христос благотворил другим посредством чудотворений, которые имевшим очи видеть ясно показывали в Нём обетованного Спасителя мира. Сам Он в кратких чертах изобразил благотворность чудес Своих; когда повелел ученикам Иоанна возвестить своему учителю, что они видели и слышали, бывши близ Него, то есть, что «слепые прозревают, хромые ходят, прокажённые очищаются, глухие слышат, мёртвые воскресают, и нищие благовествуют» (Мф.11:4–5). Только там сокращались Его чудотворения, где недоставало веры, и где не хотели принимать Его (Мф.13:58).

в) Иисус Христос ко всем был любвеобилен. Он показывал сыновнюю любовь и преданность к родителям (Лк.2:51; Ин.19:27), нежную любовь, снисхождение и попечительность к ученикам Своим (Мф.18:1–5; Мк.9:35–37; Лк.9:51–56; Ин.13:1, 17:11–12; 18:8) и к детям (Мф.19:13–15), беспримерную попечительность об исправлении заблуждающихся (Мф.9:10–13; Лк.19:10), особенную любовь к знаемым и ближним по крови (Ин.11:5, 11, 36, 13:23, 19:26–27.), вообще к Своему отечеству, которое старался Он просветить светом истины (Мф.15:24. сл. 10:5–6), и чрез то спасти от предстоящей ему погибели (Мф.23:37; Лк.19:41–42); о врагах Своих и распинателях молился к Отцу небесному (Лк.23:34; сл. Мф.26:50), и явил величайшую и беспредельную любовь ко всему роду человеческому, ибо Своим учением, молитвами к Богу Отцу и искупительными страданиями Он приобрёл спасение всему миру (Ин.3:16, 10:11, 15–16; 1Ин.2:2).

а) Совершеннейшую чистоту и невинность Его человеческой природы. Все слова и действия Иисуса показывали, что Он жил так, как отвечал искусителю: не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком, глаголе исходящем из уст Божиих (Мф.4:4), и как исповедал о самом Себе: Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшаго Мя и совершу дело Его (Ин.4:34).

б) Полное самоотвержение и презрение благ внешних, – или совершенное отречение от них: ибо не имел Он ни дома, ни сокровищ; Сам свидетельствовал о Себе пред теми, которые видели образ Его жизни: лиси язвины имут, и птицы небесныя гнезда: Сын же человеческий не имать где главы подклонити (Мф.8:20), и в удовлетворении необходимых нужд тела получал пособие от рук усердия и признательности (Лк.8:1–3).

в) Совершеннейшее смирение и кротость. В начале общественного служения, Он просил крещения у Иоанна Предтечи, и подклонил главу Свою под руки его (Мф.3:14–15); на последней вечери умыл ноги ученикам Своим и говорил к ним: образ дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите (Ин.13:4–15). На все несправедливые клеветы и обвинения врагов отвечал или смиренным молчанием, или кроткими словами, и ученикам Своим указывал в самом Себе образец смиренной кротости: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф.11:29). С беспримерным смирением и кротостью принял Он несправедливые обвинения врагов пред нечестивыми первосвященниками (Мф.26:60–63) и римским правителем, предавшим Его на распятие (Мф.27:12–14).

г) Беспримерное терпение и великодушие. Среди нечестивых и злодеев Он стоит, как агнец безмолвный. Осуждаемый на смерть, подвергаемый поруганиям, оплеванию, заушению, биению, обременённый орудием Своей смерти, распинаемый и на кресте поносимый, изнемогающий среди крестных страданий и умирающий, Он неизменно сохранял терпение, преданность воле, Отца Небесного и любовь к человекам, безмолвно переносил болезни и страдания, согласно с пророчеством Исаии: И Той, зане озлоблен бысть, не отверзает уст Своих: яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст Своих (Ис.53:7).

Между смертными никогда не было такого праведника; и ветхозаветные Патриархи и пророки, как ни высоки были по своим подвигам и добродетелям, далеко отстоят от полноты высочайших совершенств Христовых.

Такая совершеннейшая святость Иисуса Христа, для имеющих очи видеть, указывала в Нём не только чрезвычайного посланника Божия, но и выше, нежели только посланника, подобного бывшим прежде Его посланникам, каковы были ветхозаветные пророки, ибо между ними никто не был подобен Иисусу Христу, – указывала в Нём Богочеловека.

И ожесточённые враги Иисуса Христа не могли обличать Его в какомлибо грехе; ничего не отвечали Ему на вопрос: Кто от вас обличает Мя о гресе (Ин.8:46)?

Иуда предатель, как ученик Иисусов, коротко знавший жизнь Учителя своего, ничего не мог сказать к обвинению Иисуса, предавая Его иудеям; но после, поражённый сознанием своей виновности, обличал сам себя и говорил: согреших, предав кровь неповинную (Мф.27:4). Пилат, совершив над Иисусом исследование, по клеветам и обвинениям первосвященников и народа, говорил в слух клеветников, искавших смерти Иисусовой: Никоея же обретаю вины в Человеце сем (Лк.23:4). Неповинен есм от крове праведнаго сего: вы узрите (Мф.27:24). И позднейшие враги христианства, скольконибудь беспристрастные, не могут без уважения смотреть на жизнь Иисуса Христа, как величайшего праведника между лучшими человеками⁶³².

Божественность христианской религии ясно открывается в высочайшем совершенстве учения Христова. Несравненное превосходство учения Христова состоит в том, что оно сообщает познания о Бог, о делах Божиих, – в особенности по отношению к человеку, – о человеке и его отношении к Богу, такие полные и совершенные, каких разум человеческий, оставленный самому себе, никогда приобрести не мог и не может. Предложим здесь только общие черты сего учения⁶³³.

1. Иисус Христос изображает Бога не только верховным, беспредельным и всесовершенным существом, Творцом и Промыслителем неба и земли, но и преблагим и любвеобильным Отцом всех нравственных существ, а людей – детьми одного Отца, которые должны составлять как бы одно семейство, тесно связуемое в своих членах узами братской любви.

2. Бог, единый, по существу, есть Троичен в Лицах, Которые, по таинственным и непостижимым для человека взаимным отношениям, именуются и суть – Отец, Сын и Дух Святый.

3. Второе Лицо Святой Троицы, то есть Сын Божий, восприняв ходатайственное посредство между Богом и человеками, облёкся в естество человеческое, жил среди людей, самого Себя принёс в умилостивительную жертву за грехи всего рода человеческого, и за восприятие страданий и смерти ради спасения мира, как Богочеловек, получил высочайшую власть Царя и Судии над всем родом человеческим.

4. Как все человеки – дети одного Отца небесного и братия между собой; то и главное начало деятельности состоит в том, чтобы любить Бога более всего, и ближних, как себя. Это начало обнимает все прочие правила христианской деятельности, как частной, так и общественной.

5. Предложены действительнейшие побуждения к исполнению евангельских заповедей, как временные, так и вечные. Предложен совершеннейший образец для подражания – в жизни самого Иисуса Христа, учением и делами показавшего человеку путь ко спасению.

6. Учение Иисуса Христа, созерцательное и деятельное, имеет совершеннейшее единство: всё оно направлено к тому, чтобы сообщить человеку истинное и достаточное для настоящей жизни ведение о Боге и Спасителе, поставить его на путь спасения и привести к цели вечного блаженства.

7. Все истины евангельского учения, имея тесную связь между собой, объясняются одни другими, и чрез то делаются удобоприемлемыми для веры. Так, учением о первородном грехе, которому в прародителях подвергся весь род человеческий, объясняется предопределение Отца небесного об искуплении рода человеческого чрез единородного Сына Божия, а учением об исполнении сего предопределения Божия раскрывается обновление человека чрез Св. Духа. Таким образом, в самих делах Божиих ясно можем видеть и троичность непостижимого Божества, и высочайшие свойства Божественной правды, благости и милосердия, которым и человек обязывается подражать в делах своих, стремясь, но заповеди Христа Спасителя, к богоподобному совершенству (Мф.5:48) и т. д.

Учение Иисуса Христа во всех отношениях так совершенно, что и враги его не могут смотреть на него без удивления⁶³⁴. В продолжение стольких веков оно всегда имело врагов, и всегда оставалось победоносно: ничего не найдено в ней недостойного свойств Божиих и несоответствующего нуждам человеческим. Напротив, бесчисленное множество верующих в Евангелие спасительно испытывали и испытывают до ныне истину слов Иисуса Христа: аще кто хощет волю Его творити, разумеет о учении, кое от Бога есть, или Аз о Себе глаголю (Ин.7:17), Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе... иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф.11:28–30).

Если смотреть и на ту часть учения Христова, которая не превышает пределов разума человеческого, то и сия имеет несравненное превосходство пред всеми произведениями человеческого любомудрия. Ибо все истинные понятия о религии, какие когдалибо имел разум человеческий, оставленный самому себе, в евангельском учении предложены в совершеннейшей чистоте, ясности и полноте, в каком виде не встречаются они ни у одного языческого любомудра.

Ещё более очевидной представляется божественность Христова учения, когда в истории видим, что Иисус Христос не имел, никаких обыкновенных способов к приобретению таких высших познаний, какие находим в евангельском учении. Если судить по обыкновенным правилам исторической критики, то напрасно бы стали мы искать между современниками Его достойного для Него учителя: ни между язычниками, ни между иудеями не было его; а если бы он был, то такое светило не могло бы оставаться во мраке неизвестности. Соотечественники Иисуса Христа не могли не знать обстоятельств частной жизни Его до вступления в общественное служение: но они, слушая Божественное учение Его, с удивлением спрашивали друг друга: Откуду Сему премудрость сия и силы? Не сей ли есть тектонов сын (Мф.13:54–55)? И дивляхуся Иудее глаголюще: како Сей книги весть, не учився. И Спаситель сам разрешил их недоумение, говоря: Мое учение несть Мое, но Пославшаго Мя. Аще кто хощет волю Его творити, разумеет о учении, кое от Бога есть, или Аз о Себе глаголю (Ин.7:15–16). – Дивляхуся народи о учении Его: бе бо уча их, яко власть имея, и не яко книжницы и фарисее (Мф.7:28–29; Слич. Ин.7:45–46).

Лжеумствующие говорят:

Возраж. 1. Недостойно Бога давать людям религию, наполненную таинствами, которых чуждается разум. Но такова религия христианская.

Отв. a) Неправда, что здравый разум чуждается таинств, и не правда, что откровение их недостойно Бога.

Здравый разум не может чуждаться таинств: ибо, здраво рассуждая о своей ограниченности и необъятном множестве предметов, его окружающих, он видит, как неосновательно желать ему религии совершенно для него понятной. И в природе вещей окружающих его, при внимательном наблюдении их, он везде много усматривает непостижимого, как например, смотря на беспрерывные видоизменения предметов, не видит внутреннего существа, сил, и законов их, и под. Как же может желать и требовать, чтобы беспредельное Существо Божественное было ему вполне постижимо? Чтобы все суды Божественной премудрости, правды и благости, были для него понятны? Неестественно дитяти требовать, чтобы всё, что ни слышит он от своих родителей или воспитателей в руководство себе, вполне было ему понятно; а настоящая жизнь человека, по отношению к будущей, есть время воспитания: видим ныне, якоже зерцалом, в гадании, тогда же (в будущей жизни) лицом к лицу... Ныне разумею отчасти... Егда же приидет совершенное, тогда еже от части упразднится, – учит Апостол (1Кор.13:10, 12).

б) Откровение таинств совершенно достойно Бога и спасительно человеку.

а) Таинственность и непостижимость есть общая черта свойств и действий Божественных, – а потому и Божественного учения.

б) Таинственность возвышает достоинство религии пред взорами разума: ибо, указывая в ней Божественное свойство непостижимости, возбуждает и питает в человеке чувство удивления и благоговения к религии; между тем как удобопонятное и открытое взорам ума, обыкновенно, легко теряет свою цену и уважение.

в) Непостижимая высота евангельских тайн врачует тяжкий недуг человеческой природы – гордость нашего разума, – источник бесчисленных заблуждений, – и даёт случай свидетельствовать смирение и покорность воле Божией, когда разум свой пленяем в послушание Христово (2Кор.10:5).

г) Непостижимая высота ясно открывает человеку необходимость идти кратчайшим и совершеннейшим путём к познанию спасительных истин, – путём веры.

Возраж. 2. Христианское учение предписывает многое невыгодное для блага общественного, как:

а) самоотвержение, или отречение от всего; а это может быть исполнено только чрез удаление от общественной жизни;

б) строгими постановлениями препятствует процветанию искусств и свобод гражданской,

в) отселе, видно, что христианство стесняет деятельность ума и благоприятствует невежеству;

г) также видно, что и светское образование более полезно для усовершения общественной нравственности, нежели религия.

Отв. Христианское учение не содержит в себе ничего недостойного человека; а напротив, оно предписывает только истиннодостойное человека и возвышающее его. Основания возражения неосновательны. Отвечаем:

На а) Христианское самоотвержение требует отвержения всего того, что препятствует исполнять обязанности к Богу, себе и ближним, что противно истинной нравственной свободе управлению собою, согласно с нашим вечным назначением, и притом в той мере, в какой что бывает противным означенным целям. Такого самоотвержения требует и здравый разум. Но не правда, будто христианство обязывает всех удаляться от общественной жизни. По духу евангельского учения человек может быть истинно благочестивым в каждом общественном состоянии, сообразном с началами здравого разума. Особенные дела самоотвержения должны совершаться не в следствие предписаний, но по добровольному расположению, как учит Спаситель: могий вместити, да вместит (Мф.19:12).

На б) Полезные искусства и гражданская свобода нимало не унижаются христианским учением. Если оно своими правилами останавливает вольные порывы деятельности, несогласной с законами доброй нравственности; то сие доказывает его достоинство, а не недостатки. Сего требует и здравый разум.

На в) Такое лжеумствование явно противоречит истории христианства. Ибо только христианство возбуждает умы людей к истинной деятельности, достойной высокого назначения человеческого; оно одно сообщает и истинную образованность и истинное благородство нравам. В истории первенствующей Церкви много примеров тому, что и самые язычники с уважением и удивлением смотрели на добродетельное поведение христиан. В средние веки только христианство удерживало европейские народы от совершенного невежества. Во времена ига татарского, только христианство хранило и питало в России жизнь нравственную и политическую, – корень её настоящего могущества и величия. В новейшие времена, что́ другое, как не христианство, полагает столь резкое различие между Европою и другими частями старого света?

Мнимый блеск философского образования сам себя обличает, в глазах опытного наблюдателя, своим непостоянством, разногласием, быстрым удалением от единства, которое, неоспоримо, возможно только в пределах истины, а сия истина – только в пределах истинного христианства.

На г) Против общего здравого смысла и против свидетельства истории. Здравый смысл всегда признавал и признает религию за самое верное и прочное начало доброй нравственности пародов. История свидетельствует, что лучшие законодатели, желая привести народ в благоустройство и усовершить нравы его, прибегали, как к вернейшему средству в сем случае, к религии. Христианство есть единственная и несравненная по совершенству религия в целом мире, и потому наилучшее или первое средство к усовершению и поддержанию добрых нравов и благоденствия народного.

Отделите гражданскую образованность от религии: она будет не усовершать нравы в собственном смысле, а утончать пороки, или изменять их по духу времени, распространять в различных видах роскошь, – которая есть источник пороков и язва городов и народов, и под.; а истинные добродетели оскудеют и исчезнут, ибо они живут только религией, как родною стихией жизни их. Если уничтожить благотворные действия христианства, то народы опять быстро будут нисходить к состоянию язычества. Если теперь войны стали реже и менее истребительны, управление народами кротче и возвышеннее, рабство облегчилось и даже сделалось благодетельным для самих рабов, – и грубые пороки, если не совсем истребляются, то по крайней мере не господствуют, а закрываются, вольность зрелищ ограничена, кровь борцов не льётся; то каждому, хорошо знающему историю народов, известно, что всё это – плоды христианства.

Возраж. 3. Преподанное в евангелии учение или взято из закона Моисеева, или у мудрецов Греции. Из языческих религий заняты таинства, догматы и обряды: у индийцев – таинство Троичности, воплощение, падение человека, возмущение ангелов, крещение и др.; от китайцев – правило христианского смирения, прощение обид, любви ко врагам, – иное – из Египта, иное – из Персии?

Отв. Что касается до закона Моисеева, то Иисус Христос Сам указывал на отношение Своего учения к закону сему: ибо закон Моисеев был сенью грядущих благ; Моисей прообразовал Иисуса Христа и предрёк об Иисусе Христе, как говорил Спаситель: о Мне бо той писа (Ин.5:46). Но Иисус Христос временное в Законе отменил, а неизменное раскрыл, восполнил и возвысил; вместо законной строгости возвестил о благодати, и вместо одного народа иудейского повелел проповедать о ней всему роду человеческому. Вообще, между законом Моисеевым и Евангелием не меньшая разность, как и между зарею и светом полуденным.

Что касается до греческих и восточных мудрецов, то возражение совершенно ложно: ибо Иисус Христос никогда не слушал ни восточных, ни греческих мудрецов. Притом, всё евангельское учение представляет одно целое, во всём себе равное и само с собою согласное, одно истинное и совершенное, чему нет ничего подобного ни у греческих, ни у восточных мудрецов; у них всё разъединено и смешано с неведением и заблуждениями. Таинства и догматы языческих верований ничего, или почти ничего, не имеют сходного с христианскими таинствами и догматами. Если же что есть, повидимому, сходное, то сие сходство, если давать ему и лучшее объяснение, будет показывать только мёртвые остатки древних преданий, сохранившиеся у многих древних народов, но более или менее обезображенные заблуждениями и потерявшие истинное значение.

Предположения, – какие бы ни были выдуманы для объяснения учения Иисуса Христа из обыкновенных источников человеческой мудрости, – все неосновательны и явно ложны: ибо высочайшие совершенства учения Христова, не сравнимые ни с каким другим учением, не могут быть объясняемы указанием на причины несравненно низшие рассматриваемого действия.

Такие и подобные неосновательные или явно нелепые возражения, обыкновенно, показывают в возражающем легкомыслие, нечестие, или пагубное неверие и ожесточение в неверии.

Как ярко сияющая утренняя заря, несомненно, предвыдаёт восход величественного дневного светила, так ветхозаветные пророчества о Мессии светлыми чертами предизоброжали Божественное величие Иисуса Христа; и теперь те же пророчества, рассматриваемые вместе с их исполнением, ясно показывают нам божественность христианской религии. Ни бо волею бысть когда чсловеком пророчество, но от Святого Духа просвещаеми глаголаша святии Божии человецы (2Пет.1:21). Только по Божественной власти, как истинный Бог, от вечности предопределённый Спаситель мира, Иисус Христос мог говорить о Себе самом: сия суть словеса, яже глаголах к вам, ещё сый с вами, яко подобаеит скончатися всем написанным в законе Моисеове и Пророцех и Псалмех о Мне... Тако писано есть, и тако подобаше пострадати Христу, и воскреснути от мертвых в третий день, и проповедатися во имя Его покаянию и отпущению грехов во всех языцех, наченше от Иерусалима (Лк.24:44, 46–47). Только Божественная всеведущая Премудрость могла так предвидеть, предначертать и так точно выполнить предначертания, за многие столетия раскрывшие избранному народу свойства, жизнь и дела обетованного Спасителя мира⁶³⁵.

Обетованный Мессия, Христос, по пророчествам, родился от семени Авраама (Быт.12:1, 3, 18:18, 22:17–18), Исаака (Быт.26:3–4) и Иакова (Быт.28:14–15; Чис.24:17; Мф.1:1–2; Лк.3:23; и след. Евр.7:14; Откр.5:5), из рода Иессея и Давида (2Цар.7:13–14; Пс.88:4–5; Ис.11:1; след. Иер.23:5–6, 33:15; след. Мф.1:1, след. 22:41–42, Лк.1:26–27, 31–32; Деян.13:23; Рим.15:12; 2Тим.2:8; Откр.22:16).

Христос явился в мире, когда жезл правления отнят был у Иудина колена, и вождём избранного народа был уже иноплеменник, по исполнении седмин, предречённых Даниилом (Быт.49:10; Дан.9:24; след. – Мф.2:1; Лк.2:1 и след).

Христос родился от Девы непричастной мужа (Ис.7:14; Мф.1:18; след. Лк.1:34–35).

Христос родился в Вифлееме (Мих.5:2; Мф.2:1; Лк.2:4 след).

Христос, по пророчествам, получил наименование ИисусаСпасителя (Ис.69:1, 11; Авв.3:13; Зах.9:9; – Мф.1:20–21; Лк.1:31, 2:21).

Иисус удаляется в Египет, и оттоле воззывается в своё отечество (Ос.11:1; – Мф.2:14 след).

Нечестивый Ирод, между тем, повелевает избить младенцев, преследуя Богомладенца Иисуса (Иер.31:15; – Мф.2:16–18).

Иоанн Предтеча своей проповедью уготовляет путь Иисусу, проповедуя в пустыне (Ис.40:1; и след. Мал.3:1; и след. – Мф.3:1, и след. 11:7; – Лк.7:27).

Иисус Христос помазан от Бога Духом Святым (Пс.2:2, 44:8; Ис.42:1, 61:1; Мф.3:16–17, 12:17–18; Лк.4:17–18. Деян.2:36, 4:26–27).

Иисус Христос есть Сын Божий (Пс.2:7, 109:3; Притч.8:22; и след. Мих.5:2. – Мф.3:17, 17:5, 11:25 и след).

Иисус Христос есть истинный Бог (Быт.19:24, Пс.44:7–8, 109:1 и след.; Ис.7:14, 9:6, 35:4, 40:3 и след. и мн. др. – Мф.3:3; Ин.1:1, 5:17–18, 10:30; Деян.20:28; Рим. 9:5 и мн. др.) и вместе истинный человек (Быт.3:15; Ис.7:14, 9:6, 52:14, след. 53:2–3; и след. Дан.9:26; – Мф.1:25, 8:20, 21:18. и мн. др.).

Иисус Христос – великий Учитель (Пс.2:6, 21:23; Ис.2:3, 55:4, 61:1 и след.; – Мф.4:17, 23, глл. 5, 6, 7 и мн. др.); проповедует в Галилее (Ис.9:1–2; – Мф.4:12 и след.); учит в притчах (Пс.77:2. – Мф.13:3 и след.; Ин.16:25). – Он свет миру (Ис.9:2, 42:6, 49:6, 60:1 и след. – Мф.4:16; Лк.2:32; Ин.3:19, 8:12).

Иисус Христос – Пророк (Втор.18:15; 1Макк.14:41; – Мф.10:17 и след., Мф.12:39–40, 16:21 и след., Мф.21:11, 24:1 и след. и мн. др.) и Законодатель (Ис.2:3, 42:4, 51:4; Иер.31:33; – Мф.5:21 и след.; Ин.13:34, 14:15, 21).

Иисус Христос – великий Чудотворец (Ис.35:5–6; – Мф.11:4–5; Лк.7:20–22).

Иисус Христос – Первосвященник (Пс.109:4; – Евр.5:5 и след).

Иисус Христос – Установитель Нового Завета (Ис.55:3–4, 61:8; Иер.31:33; – Мф.26:28; Лк.1:72–73; Деян.3:25; Евр.8:8–13).

Иисус Христос – Умиротворитель мира (Ис.2:4, 9:6–7, 11:1 и след.; Ис.53:5; – Мф.11:29–30. Лк.2:14; Ин.14:27, 16:33; Деян.10:36; Еф.2:14–17).

Иисус Христос, ради примирения нас с Богом Отцом, подъял уничижение и тяжкие страдания: был предан (Пс.40:10; – Ин.13:2, 18:1 и след.) за тридцать сребреников (Зах.11:12; – Мф.27:3–10); оставлен Своими (Зах.13:7; – Мф.26:31), поруган и биен (Ис.50:6; – Мф.26:67, 27:30–31; Лк.18:31–32; 22:63–65); причислен к беззаконным (Ис.53:12 – Мк.15:27–28); пригвождён ко кресту (Пс.21:17–18; – Ин.3:14; Мк.15:25); напоен желчию и оцтом (Пс.68:22; – Мф.27:48).

Иисус Христос умер за грехи наши (Ис.53:5–12; – Мф.20:28; Ин.10:11, 14–15; 1Пет.2:24).

Нисходил во ад (Пс.15:10; Зах.9:11; Деян.2:25–27; 1Пет.3:18–20, 4:6).

Воскрес (Пс.15:8–10; – Мф.12:40, 28:5 и след.; Ин.20:1 и след.; Деян.2:25–31, 13:34–39).

Вознёсся на небо (Пс.67:19; – Деян.1:9–11; Еф.4:8–10).

Воссядет одесную Бога Отца (Пс.109:1 и след. – Мф.22:41 и след., Мф.26:14; Мк.16:19).

Ниспосылает Святого Духа на учеников Своих (Ис.44:3, 59:21; Иез.36:25–27; Иоил.2:28–29; Зах.12:10; – Лк.24:49; Ин.7:37–39, 14:16–17; Деян.2:1 и след).

Иисус Христос есть Царь благодатного царства (Пс.2:6, 44:7, 109:1 и след.; Ис.9:6–7; – Лк.1:32–33; Ин.18:36; Флп.2:9–11).

Сии и многие другие пророчества, точно предизобразившие Богочеловеческие свойства и дела Иисуса Христа, и во всей полноте оправдавшиеся в жизни Его, несомненно и неопровержимо доказывают как божественное достоинство учения Иисуса Христа, так и Божество Его Самого, яко единородного Сына Божия, обетованного Мессии. Посемуто Иисус Христос и апостолы Его так часто ссылались на Пророческие предсказания; говорили, например: сие же все бысть, да сбудется реченное от Господа пророком (Мф.1:22). Тогда сбыстся реченное Иеремием Пророком (Иер.2:17). Подобает скончатися всем написанным в законе Моисеове и пророцех и псалмех о Мне (Лк.24:44 и мн. др.).

Божественность христианской религии открывается и из стечения чрезвычайных обстоятельств ко времени явления в мир Иисуса Христа. К сим обстоятельствам здесь относим мы:

1) нравственное состояние рода человеческого пред явлением Иисуса Христа в мире, и

2) чрезвычайные события, окружавшие рождение Иисуса Христа.

В нравственном состоянии рода человеческого пред явлением Иисуса Христа в мире усматривается с одной стороны крайняя нужда в высшей помощи, а с другой наибольшая готовность к принятию такой помощи. Это видно, как в язычниках, так и в иудеях,

1. Между языческими народами господствовали в различных видах многобожие и идолопоклонство, неведение самых необходимых истин религии и крайнее повреждение нравов: не только все почти пороки приписывали язычники своим богам и богиням, но и разными злодеяниями и непотребствами думали служить им, и приносили в честь их даже человеческие жертвы. Любомудры языческие не могли уврачевать сих зол: ибо они сами – иного не знали, в другом и. сомневались, или один другому, а часто сами себе противоречили, и таким образом по разным путям блуждали, удаляясь от совершенной мудрости. Притом, они учили только в своих училищах, ограничивая наставления свои определёнными обществом учеников своих, а о народе мало заботились.

2. Но, с другой стороны, язычество в греках и римлянах пред пришествием в мир Спасителя достигало наибольшей готовности к принятию высшей помощи. Непрочное величие Греции и Рима, равно и воспоминание о многих уже исчезнувших городах, народах и царствах громогласно поучали, как скоропреходящи и ничтожны все внешние блага и вся земная жизнь человеческая. А опыты продолжительной и напряжённой деятельности любомудров показывали, что человек сам собою не может удовлетворить высшим потребностям своего духа. Лучшие из язычников понимали сии обстоятельства в настоящем их положении и глубоко сознавали нужду в высшей помощи для благоустроения расстроенного порядка дел человеческих⁶³⁶. Ожидание возвращения золотого века (Virg. Bucol. Ecl. IV), также молва, распространившаяся о имеющих произойти из Иудеи обладателях мира, которую передают Иосиф Флавий⁶³⁷ и, почти его же словами, языческие историки: Светоний⁶³⁸ и Тацит⁶³⁹, – показывают, что сознанию лучших языческих любомудров соответствовало некоторое сочувствие народа. То же подтверждает и пришествие волхвов или восточных мудрецов на поклонение родившемуся Иисусу, как Царю Иудейскому (Мф. гл. 2). В чрезвычайном распространении римской монархии Промысл видимо приготовлял средство к какомуто необыкновенному событию в роде человеческом, – и история Христовой Церкви показывает самым делом, что чрез это уготовлялся путь к распространению благодатного царства Христова по всему миру.

1. Иудеи, хотя знали истинного Бога и имели, для своего руководства в вере и жизни, словеса Божии (Рим.3:2) и Богом установленный чин богослужения, но при всём том преданы были весьма многим заблуждениям и порокам.

а) Священное Писание изъясняли превратно, затемняя истинный смысл его, или прикрывая им свои заблуждения и пороки (Мф.5:20, и след., Мф.23:16–22).

б) Пророческое учение о Мессии Спасителе мира превращали в учение о славном царе или завоевателе (Мф.20:21).

в) Богослужение ограничивалось внешними обрядами, а любовь к Богу и соблюдение заповедей оставались в небрежении (Мф.23:23–28), и дом Божий служил местом торжища (Мф.21:12).

г) Предания старцев и заповеди человеческие поставлены были на место заповедей Божественных (Мк.7:2–8).

д) Преемство священноначалия подвергалось крайним беспорядкам от своеволия и корыстолюбия (Autiqu. Iud. L. XVIII).

е) При всём этом иудеи, несмотря ни на какие свои заблуждения и пороки, в слепоте невежества своего мечтали, что, по правам происхождения своего от Авраама, они одни составляют избранный народ, Богом возлюбленный, и им, несомненно, принадлежат все обетованные блага в славном царстве Мессии (Мф.3:9; Ин.8:33, 39; Рим.2:13, 25 и след.).

ж) К довершению бедствий, в высших классах народа возникли разные секты, одна против другой восстававшие, а народ оставался в небрежении, или, к своей погибели, предавался партиям (Деян. гл. 23).

2. Но с другой стороны и время пришествия обетованного Мессии очевидно приближалось и наступало, и ожидание Его в народе усиливалось.

Уже давно замолк голос пророков; молчание их обращало взоры и возбуждало внимание к приближающемуся радостному утру благодатного дня, или восхождению на земле незаходимого Солнца правды, Христа Спасителя мира.

Пророчества, предопределившие время явления Спасителя, видимо приходили к исполнению, как пророчество об оскудении князя и вождя от Иуды (Быт.49:10), и о седмидесяти седминах обновлённого Иерусалима (Дан.9:24 и след.): ибо Иудеей управлял уже иноплеменник, и определённое число годов, показываемых седминами, – по всем соображениям, какие можно было делать к уразумению пророчества, – достигло полноты своей.

И пред явлением Спасителя миру было в Иуде всеобще ожидание Мессии. Это видно:

а) из того, что евангелист Лука повествует о Симеоне и Анне (Лк.2:25–38);

б) из посольства иудеев к Иоанну и Иоанна к Иисусу Христу (Ин.1:19; и след.; Мф.11:2 и след.);

в) из беседы жены Самарянской с Иисусом (Ин.4:25);

г) из свидетельств Иосифа Флавия, который говорит; что в его время многие выдавали себя за Мессию (De bello Iud. L. III. c. 8. § 9, el Lib. IV. Cap. 10. § 7), что могло быть только при общем ожидании Мессии, и при общем расположении умов к принятию Его.

а) Святой чете – Захарии и Елисавете, уже на старости лет, сверх чаяния свыше обещается сын, которому предопределено предшествовать и уготовлять путь Мессии, и Захария, за недоверие к словам Архангела, делается нем до дня исполнения архангельского слова (Лк.1:13–20).

б) Св. Дева Мария приемлет от Архангела благовестие о сверхъестественном зачатии от Неё Иисуса, Сына Вышнего (Лк.1:26 и след.).

в) При встрече с Нею, праведная Елисавета исполняется Духом Св., постигает тайну сверхъестественного Её зачатия, и ублажает Св. Марию, веровавшую, яко будет совершение глаголанным Ей от Господа (Лк.1:40–45).

г) Св. Мария, услышавши приветствие Елисаветы, возрадовалась духом, и прославила великие благодеяния Божии, прозирая в отдалённую будущность (Лк.1:46–55).

д) Праведный Захария, в восьмой день по рождении свыше обещанного сына, к удивлению всех разрешается от немоты, и исполненный пророчественным Духом, прославляет Бога Израилева, Исполнителя древних обетований о Мессии, и предрекает служение и будущие подвиги св. Предтечи Иоанна (Лк.1:59–79).

е) Когда наступило время рождения Иисуса, Мария и Иосиф, по устроению Промысла, из Назарета, постоянного своего местопребывания, приходят в Вифлеем, дабы исполнилось пророческое слово: и ты, Вифлееме, земле Иудова, ничимже менши еси во владыках Иудовых: из тебе бо изъидет Вождь, иже упасет люди Моя Израиля (Мих.5:2; Лк.2:4 и след.).

ж) Пастыри Вифлеемские от Ангела получают весть о рождении Спасителя во граде Давидове, и в тоже время видят многочисленное воинство небесное, славящее Бога, и воспевающее: слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк.2:8–14).

з) Волхвы, под руководством чудесной звезды, из отдалённой страны приходят в Вифлеем, поклоняются и приносят дары родившемуся в вертепе Вифлеемском Царю иудейскому (Мф.2:1 и след.).

и) Праведный Симеон, по внушению Духа, приходит во храм в тот самый час, как в оный приносится младенец Иисус, узнаёт в Нём обетованного Мессию, Просветителя языков и Спасителя всего мира. В то же время праведная дщерь Фануилова прославляет Богомладенца Иисуса и говорит о Нём всем чаявшим избавления в Иерусалиме (Лк.2:25–38).

i) По наставлению Ангела Св. Семейство удаляется в Египет, и таким образом младенец Иисус спасается от приготовленной Ему нечестивым Иродом смерти. И потом, опять по наставлению небесного руководителя, возвращается в своё отечество (Мф.2:13–21).

Как всеобщие обстоятельства рода человеческого и частные – избранного народа указывали вообще приближение или наступление времени, в которое надобно было ожидать явление в мир Спасителя мира: так чрезвычайные события, окружавшие самое рождение Иисуса Христа, очевидно, указывали в Нём, всем чаявшим избавления (Лк.2:38), обетованного Спасителя мира.

В продолжение общественного служения Иисуса Христа спасению рода человеческого, Бог Отец неоднократно свидетельствовал о Божественности Его, как возлюбленного Сына Своего.

1. При самом вступлении Иисуса Христа в общественное служение, когда крестился Он на Иордане, совершилось следующее, по свидетельству Евангелистов: и крестився Иисус, взыде абие от воды, и се отверзошася Ему небеса, и виде Духа Божия, сходяща яко голубя, и грядуща на Него. И се глас с небесе глаголя: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих (Мф.3:16–17, сл. Мк.1:10–11; Лк.3:21–22).

Откровение величественное и поразительное, явно совершающееся вне естественного порядка мира физического и нравственного! Отверзаются небеса, нисходит на Иисуса Дух Святый телесным образом, яко голубь (Лк.3:22), и слышится глас, свидетельствующий о Божественности Иисуса Христа, как возлюбленного Сына Божия. Такое откровение соответствует великому назначению посланничества Иисуса Христа, доказывая Его Божественное величие: ибо из него открывается Его послание от Бога, Его отношение к Богу, как Единородного Сына к Отцу, и Его вступление в великое служение для спасения рода человеческого.

2. Второе Божественное свидетельство об Иисусе Христе Евангелист Матфей описывает таким образом: Поят Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возведе их на гору высоку едины. И преобразися пред ними, и просветися лице Его яко солнце, ризы же Его быша белы яко свет. И се явистася им Моисей и Илия, с Ним глаголюща... Се облак светел осени их, и се глас из облака глаголя: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих: Того послушайте (Мф.17:1–5).

Об этом событии свидетельствует и апостол Пётр: не ухищренным бо баснем последовавше, сказахом вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, но самовидцы бывше величествия онаго. Прием бо от Бога Отца честь и славу, гласу пришедшу к Нему такову от велелепныя славы: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже Аз благоволих. И сей глас мы слышахом с небесе сшедш, с Ним суще на горе святей (2Пет.1:16–18).

Апостол Пётр говорит о славном событии как самовидец. Говори о себе во множественном числе, показывает, что не один он был свидетелем события сего, но были с ним ещё двое, то есть Иаков и Иоанн, которые тоже видели и слышали (Слич. Мк.9:2; Лк.9:28).

Величие сего события открывается из того, что:

а) Такое прославление Иисуса Христа происходило от Отца светов, из царства света.

б) Оба древние великие пророки уже принадлежали к горнему миру, и явились во славе (Лк.9:31) в сем мире только по воле Владыки живых и мёртвых.

в) Глас из облака, или, по словам Апостола Петра, с неба: сей есть Сын Мой возлюбленный, есть глас Бога Отца, как учит Апостол Пётр.

г) Откровение сие ясно соответствовало целям спасительного служения Христова. Здесь с одной стороны открывается избранным ученикам, что Иисус Христос точно по Божественному определению должен пострадать и умереть, – а с другой – что Он воскреснет, победив силу смерти и ада, как сам Он о Себе прежде это предсказывал им: но тогда иному они не хотели верить, другого не понимали, и Иисус Христос обличал Петра за то, что не мыслит, яже суть Божия (Мф.16:21–26). Теперь на святой горе, ученики Христовы и видели, и слышали, яже суть Божия: слышали, что великие пророки, из горнего мира явившиеся во славе, говорят о исходе (Лк.9:31) Иисуса, – слышали, что Он – Сын Божий, – видели величие и славу Его, яко Единородного от Отца (Ин.1:14), и должны были веровать, что может Он победить силу смерти и ада, и в третий день, по предсказанию Своему, восстать из мёртвых.

3. В другое время, когда Иисус Христос был в Иерусалиме и окружало Его множество народа, Он просил Бога Отца, да прославит имя Своё; прииде же глас с небесе: и прославих, и паки прославлю. Народ же стояй слышав глаголаху: гром бысть. Инии глаголаху: Ангел глагола Ему. Отвеща Иисус и рече: не Мене ради глас сей бысть, но народа ради (Ин.12:28–31).

Сверхъестественное величие сего свидетельства открывается из того, что:

а) Здесь с небесе слышится глас, выражающий слово, – подобный грому.

б) Сей глас следовал непосредственно за молитвой к Богу Отцу; и потому, явно, был действием молитвы, и происходил от Бога Отца.

в) Бог Отец сим гласом свидетельствовал о величии Своего Сына среди главного города Иудеи, для утверждения в вере последователей Его; и

г) Сам Иисус Христос засвидетельствовал, что это было не для Него, но для народа: не Мене ради глас сей бысть, но народа ради.

4. Среди самого глубокого уничижения, какому был подвергаем Иисус в крестных страданиях, Бог Отец благоволил явить о Его Божественном величии поразительнейшее свидетельство. Когда Иисус висел на кресте, – от шестаго часа тма бысть по всей земли, до часа девятаго. Потом когда Иисус предал дух Свой в руки Отца Своего, – завеса церковная раздрася на двое с вышняго края до нижняго: и земля потрясеся, и камение распадеся: и гроби отверзошася, и многа телеса усопших святых восташа (Мф.27:45, 51–52).

Не слышно было здесь гласа, изрекающего величие Страдальца, но и небо, и земля, по воле Всевышнего, без слов громогласно проповедали о Божественном величии Иисуса. История рода человеческого не представляет примера, чтобы страдания какоголибо человека были ознаменованы подобными явлениями. И язычники, омрачённые тьмой неведения, поражались величием знамений, и уразумевали истину, – как свидетельствует евангелист: Сотник же и иже с ним стрегущии Иисуса, видевше трус и бывшая, убояшася зело, глаголюще: воистинну Божий Сын бе Сей (Мф.27:54).

Есть предание, что Дионисий Ареопагит, увидев чудесное затмение солнца, случившееся во время крестных страданий Спасителя, воскликнул: ἤ τὸ ϑεῖον πάσχει, ἤ τῷ πάσχοντι ουμηάσχει, (Syncell. Orat. in Dionys. Areopag.).

Божественность христианской религии очевидно и неопровержимо доказывают чудеса Христовы.

Иисус Христос, во всё время Своего общественного служения, совершал многоразличные чудеса: исцелял больных разными недугами, воскрешал мёртвых одним словом, прикосновением, повелевал стихиями природы и словом укрощал ветры, и под.

Более подробное указание чудес Христовых смотр. Приб. к Изд. Твор. Св. Отц. в русском переводе за 1844 год, стр. 131–132.

Как чудеса Христовы, представляя очевидное и сильнейшее доказательство Божественности христианской религии, подвергаются особенно жестоким нападениям со стороны врагов христианства: то, дабы в большей ясности показать силу этого доказательства, раскроем:

1) истину чудес Христовых, и

2) их важность;

3) решим некоторые возражения, и

4) в особенности скажем о величайшем чуде, – воскресении Христовом.

1) Историческая истина чудес Христовых для беспристрастного исследователя не может подлежать сомнению. Ибо, что чудеса, приписываемые Иисусу Христу, совершались действительно так, как передают их нам евангелисты, в том несомненно уверяет достоверность свидетелей. Свидетели чудес Христовых

a) непосредственные – сами евангелисты, которые не только или были очевидцами их, или слышали о них от очевидцев, но и сами получили от Господа Иисуса дар чудотворений.

б) Свидетели посредственные были как вообще иудеи и язычники, бывшие в то время во Иудее и принимавшие учение Иисуса Христа, так и начальники иудейские, каковы: Никодим (Ин.3:1–3), Иаир (Мк.5:22, 41–42; Лк.8:41, 54–55) и целый сонм архиереев и фарисеев (Ин. глл.9:11), который, не могши опровергнуть очевидных и всем известных чудотворений Спасителя, рассуждал: что сотворим? яко человек сей многа знамения творит, – и по предложению Каиафы архиерея, заключил: уне есть нам, да един человек умрет за люди, а не весь язык погибнет (Ин.11:47, 50).

2) Чудеса Христовы были истинно сверхъестественные действия Божественной силы, а не действия искусства, случая или подлога.

а) Допускать искусство – в сих чудесных действиях нет никакого основания: ибо простой и открытый образ совершения чудес показывал не искусство, а могущество, или всемогущество, когда, напр., Иисус словом воскрешал мертвеца, или укрощал ветры, или брением отверзал очи, и под. Притом, такие действия превышают всякое искусство; ни в древние, ни в новейшие времена естественные науки не могли объяснить сих действий из естественных сил и законов природы и указать естественных способов к совершению подобных действий.

Предполагать случай – значит не указывать никакой причины и никакой целесообразности в действиях Спасителя: но евангельская история свидетельствует, что чудеса совершались по воле Иисуса Христа, в чрезвычайном множестве, и все действия Его в точности согласовались с целью Его посланничества, – обратить людей от заблуждений и нечестия к свету истины и благочестия.

Предполагать подлог – явно противно как святейшему характеру Иисуса Христа, который был чужд всякой лжи, обмана и притворства, так и обстоятельствам: обман был невозможен; ибо чудеса совершались без всяких приготовлений и во всякое время, самыми простыми и, судя по естественному свойству вещей, совершенно недостаточными средствами, напр. словом, прикосновением, и под., – совершались в глазах самих врагов, которые бдительно наблюдали за действиями Иисуса Христа (Мф.12:9–14, 22–24), и даже подвергали их судебному исследованию (Ин.9:13–34, 11:46–47).

Враги Иисуса не скрыли бы, когда бы что знали к обвинению Его. Иуда не доносит, что Иисус чудотворил посредством искусства, и иудеи ни пред Синедрионом, ни пред Пилатом не обвиняют Его в подлоге.

б) В чудесах Иисусовых очевидным образом открывается сверхъестественная сила Божия, посмотрим ли на свойство действий, или на образ совершения их. Чудесные действия Иисуса Христа, по свойству своему, явно выходили из пределов естественных сил и законов природы; таковы были: воскрешение мёртвых, укрощение ветров, мгновенное исцеление больных неизлечимыми болезнями, и под. Предположение, будто такие дела могли совершаться естественными силами, по сокровенным от нас законам, здесь неуместно: ибо чудеса Христовы совершались не в сокровенной, а в открытой нам области вещей, коих силы и законы известны всем из тысячелетних опытов; например, кто не знает, что человек не может укрощать ветров, или воскрешать мёртвых? что брением не можно давать зрения слепому? и под...

Образ, как совершал Иисус Христос чудеса Свои, явно показывал, что Он есть истинный Бог. Ибо, как древле Бог рече, и быша, повеле, и создашася (Пс.148:5): так и Иисус Христос говорил, – и делалось по слову Его; говорит расслабленному: востани, возми одр твой, и иди в дом твой: больной встаёт, берёт и идёт (Мф.9:6); говорит мёртвому: востани, – и встаёт (Лк.7:14); Лазаре, гряди вон, – и мёртвый выходит из гроба (Ин.11:43). Только Всесильный, Содержащий в деснице Своей жизнь и смерть, может таким образом и такие совершать дела!

Чудеса Иисуса Христа имеют важность не только

1) по отношению к тому времени, когда совершались они: но и

2) по отношению к настоящему времени.

1. Великая важность чудес Христовых по отношению к, тому времени, когда совершались они, или при первоначальном насаждении христианства, очевидна. Они необходимы были для насаждения и утверждения Христовой Церкви, как очевидное и несомненное знамение Божественного посланничества Христова.

а) Чудеса необходимы были для убеждения в истине людей малообразованных и преданных чувственности: ибо такие люди не способны убеждаться одним внутренним превосходством евангельского учения (Мф.13:14–15). Для чувственных людей нужны доказательства более поразительные, каковы чудеса: они поражают чувства, привлекают взор ума и преклоняют волю.

б) Чудеса не менее необходимы были и для образованных, – чтобы обуздать кичение разума, обратить их внимание к учению истины, отвратить от ложных начал, от предрассудков и своевольных умствований, и убедить к принятию Божественного учения. На сию необходимость указывал сам Спаситель: аще знамений и чудес не видите, не имате веровати, (Ин.4:48).

в) Чудеса не менее необходимы были и потому, что древняя религия, установленная Богом чрез Моисея, утверждена была многими чудесами: ибо каким бы образом Иисус, по внешнему состоянию бедный и неизвестный, не ознаменованный ни славой мирской учёности, ни величием человеческого могущества, мог отменить древний обрядовый закон, утверждённый славными чудесами и долговременным существованием, и ввести новую религию, если бы Его Божественное посольство не было доказываемо многими и славными чудесами (Ин.3:20).

2. Чудеса Христовы ненарушимо сохраняют свою важность и в настоящее время.

а) Как во время совершения их служили они доказательством того, что Иисус Христос пришёл от Бога, и Его учение есть истинноБожественное: так и доныне свидетельствуют о той же великой истине; ибо продолжение времени не уменьшает важности и силы вечных истин.

б) Чудеса Иисуса Христа, существенно принадлежа к истории Его служения, доныне служат ключом к уразумению Божественного строительства спасения, и особенно к уразумению столь быстрого распространения христовой Церкви.

в) Чудеса Христовы, всегда представляя собою истинное и непоколебимое свидетельство Божественного происхождения христианской религии, в тоже время и в самих христианах утверждают и питают живую веру во Иисуса Христа, и ограждают их от многих искушений со стороны неверия или лжемудрования, покушающегося ниспровергать или ослаблять божественное достоинство христианской религии.

1. Иисус Христос сам признавал Свои чудеса знамениями божественного посольства и доказательством высочайшей Своей власти и Божества.

а) Когда ученики Иоанновы спрашивали Иисуса: Ты ли еси грядый, или иного чаем? – Он в ответ сказал: шедше возвестите Иоаннови, яже слышите и видите. Слепии прозирают, хромии ходят, прокаженнии очищаются и глусии слышат: мертвии востают, и нищии благовествуют (Мф.11:5–6).

б) Когда Иисус Христос говорил расслабленному: отпущаются ти греси твои, и некоторые из книжников подумали в себе, что Он богохульствует: тогда Он, видя помышления их, сказал: но да увесте, яко власть имат Сын человеческий на земли отпущати грехи... востани, возми одр твой, и иди в дом твой. И востав, продолжает евангелист, взем одр свой, и иде в дом свой. Видевше же народи чудишася, и npoслаешиа Бога, давшаго власть таковую человеком (Мф.9:6–8).

в) Пред воскрешением Лазаря, ещё находясь вдали от Вифании, говорил ученикам своим: Лазарь умре. И радуюся вас ради, да веруете, яко не бех тамо. После того, пришедши уже к пещере, в которой положен был Лазарь, Он молил Отца Небесного: Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал еси Мя. Аз ведех, яко всегда Мя послушаеши: но народа ради стоящаго окрест рех, да веру имут, яко Ты Мя послал еси (Ин.11:11, 41–42).

г) О слепорождённом, которому посредством чуда возвратил Иисус зрение, говорил Он: ни сей согреши, ни родители его, но да явятся дела Божия на нем. Мне подобает делати дела Пославшаго Мя (Ин.9:3–4).

д) К неверовавшим Его учению говорил: Вы посласте ко Иоанну, и свидетельствова о истине... Аз же имам свидетельство более Иоаннова: дела бо, яже даде Мне Отец, да совершу я, та дела, яже Аз творю, свидетельствуют о Мне, яко Отец Мя посла (Ин.5:33, 36). Аще не творю дела Отца Моего, не имите Ми веры: аще ли творю, аще и Мне не веруете, делом Моим веруйте да разумеете и веруете, яко во Мне Отец, и Аз в Нем (Ин.10:37–38). Аще дел не бых сотворил в них, ихже ин никтоже сотвори, греха не быша имели: ныне же и видеша, и возненавидеша Мене и Отца Моего (Ин.15:24).

Во всех приведённых местах Иисус Христос приписывает чудесам Своим особенную важность:

а) отдаёт им преимущество пред свидетельством Иоанна Предтечи;

б) называет их делами Отца, то есть такими, которые может совершать только Бог;

в) полагает различие между учением Своим и чудесами, и последним приписывает силу убеждать и тех, которые не верят Его учению;

г) говорит, что Его дела таковы, каких никто другой не делал, и

д) доказывает ими Своё единство с Богом Отцом.

2. Святые Апостолы также смотрели на чудеса Спасителя, как на поразительные доказательства Его Божественного величия.

а) Св. евангелист Иоанн, повествуя о чудесном претворении Иисусом воды в вино, говорит: се сотвори начаток знамением Иисус в Кане Галилейстей, и яви славу Свою: и вероваша в Него ученицы Его (Ин.2:11).

б) Апостол Пётр говорил к язычникам, познавшим истину: Вы весте глагол бывший по всей Иудеи, наченшийся от Галилеи, по крещении, еже проповеда Иоанн: Иисуса, Иже от Назарста, яко помаза Его Бог Духом Святым и силою, Иже пройде благодетельствуя и исцеляя вся насилствованныя от диавола, яко Бог бяше с Ним (Деян.10:37–38).

в) Апостол Павел писал к евреям: како мы убежим, о толицем нерадивше спасении, еже зачало приемше глаголатися от Господа, слышавшими в нас известися, сосвидетельствующу Богу знаменми же и чудесы и различными силами, и Духа Святаго разделенми, по Своей Ему воли (Евр.2:3–4)?

Возраж. 1. Известность о чудесах Иисуса Христа основывается на сомнительном свидетельстве приверженных к Нему учеников Его: для них выгодно было распространять молву о чудесах своего Учителя; ибо от сего ожидали они своей славы между народом.

Отв. а) Свидетельство учеников Иисусовых неподозрительно. За это ручается множество свидетелей, видевших чудеса Христовы или слышавших о них от очевидцев, – также прямота и правдивость самих Апостолов. Притом, какая польза и слава была Апостолам, по отношению к настоящей жизни, ради свидетельства своего о делах Иисусовых, оставлять своё отечество, родителей, друзей, ближних; лишаться покоя и безопасности; не иметь ни дома, ни постоянного пристанища; терпеть голод и различные нужды; подвергаться насмешкам, побоям, узам, заключению в темницы, и всегда быть в опасности жизни? Да и по смерти они не могли бы ожидать отрады, если бы в таком важном деле сознавали за собой столь тяжкий обман, угрожающим им строгим осуждением от правосудия Божия.

б) Далее, историческая истина чудес Иисуса Христа несомненна была и для врагов Его, как современных, каковы были Фарисеи, книжники, первосвященники (Мф.9:3 и след. 21:15), так и для живших после, каков, напр., был Цельс во 2м веке, по Рождестве Христовом. Он хотя превратно объяснял чудеса Христовы, но в действительном их событии не показывал сомнения. Свидетельства его находим у Оригена, который писал опровержения на лжеумствования Цельсовы (Ориг. contr. Gels. Tom. 1. 1, 28. 38. 2, 49).

в) Иисуса Христа, как великого Учителя и Чудотворца, изображает иудейский историк, Иосиф Флавий: описывая времена Пилата (Bell Iudaic. Lib. 18, с. 3.), говорит Он об Иисусе Христе⁶⁴⁰:

«В то время жил Иисус, человек мудрый, если только можно назвать Его человеком. Он совершал дела чрезвычайные, и учил людей, чтущих истину. Многих привлёк к Себе из иудеев, многих и из язычников. Он был Христос; и когда Пилат, по доносу старейшин наших, наказал Его крестною смертью, прежние приверженцы не перестали любить Его: ибо в третий день Он явился пред ними опять живым, как это и многое другое предсказывали о Нём Божественные пророки. Посему общество христиан не прекращается даже доныне».

Возраж. 2. а) Учение Иисуса Христа принял только простой народ, который охотно верит чудесам и вымышленным, не умея испытывать истину.

б) В этом отношении Евангелие сходно с другими древними историческими книгами, которые наполнены невероятными рассказами.

Отв. на a) Неправда, что только простой народ принимал учение Иисуса Христа и верил Ему по простоте своей: Иаир, Никодим, Лазарь, Иосиф Аримафейский, многие из начальников и из сословия священников веровали во Иисуса Христа (Ин.12:42; Деян.6:7), – также и после вознесения Спасителя на небо, из упоминаемых в Деяниях Апостольских, Крисп – главный начальник Синагоги, Сосфен – начальник же Синагоги, Аполлос – муж красноречивый (Деян.18:8, 17, 24), и Апостол Павел, принадлежавший к числу римских граждан и учившийся у Гамалиила, – не были из простого народа. Притом, и простой народ, в таких делах, каковы чудеса Иисуса Христа, мог быть свидетелем истины, если только имел здравый смысл и здравые чувства, чтобы видеть и передать дело, как видел.

На б) Евангельская история никакого не имеет сходства с теми языческими историями, которые описывают события давнопрошедшие. Апостолы описывали то, что сами видели, или от очевидцев слышали, и их повествования могли быть поверяемы и очевидцами, и живым преданием: Матфей и Иоанн были очевидцами дел Иисусовых; Марк и Лука имели тесное и продолжительное общение с очевидцами. Первый был учеником Апостола Петра, а второй – спутником Апостола Павла. Читавшие повествования о делах Христовых могли поверять их теми повествованиями, которые приняты были от Апостолов, очевидцев чудес Христовых, чрез устную проповедь; потому подлогу не было места.

Возраж. 3. Почему же, по крайней мере, бо́льшая часть учёных и знатных иудеев не приняли евангельского учения, и потом учёные язычники опровергали оное?

Отв. Причина очень простая и обыкновенная. Учёные и знатные иудеи более питали предрассудков и заблуждений в уме, и более страстей и пороков в сердце. Тоже надобно сказать и об учёных язычниках: ослепляемые ложной мудростью ума и страстями сердца, они не хотели слушать апостолов, и презирали их учение, как новое, но дел не отвергали, хотя превратно, посвоему толковали их, как выше было замечено. Впрочем, многие и из учёных и знатных язычников принимали евангельскую проповедь, как Сергий, Павел Проконсул (Деян.13:12), Дионисий Ареопагит (Деян.17:34), Климент Римский, Ерма, Св. Игнатий и др. (См. Hieronym. De viris illuslrib. seu de Scriptorib. Ecclesiastic).

Возраж. 4. Иисус Христос Своими чудесами, повидимому, не хотел возбуждать веру в Себя:

а) ибо часто, совершив чудо, Он запрещал разглашать о чуде;

б) иногда же просящим отказывал в чудесах.

Отв. на a) Выше было доказано словами Иисуса Христа и апостолов, что чудеса совершались для возбуждения веры; и притом, многие чудеса Спаситель совершал пред народом, которые потому не могли быть покрыты молчанием. Следственно, если иногда Иисус запрещал разглашать о Своих чудесах; то делал это по другой какойнибудь причине, и может быть, предвидев, что разглашение о сотворённом чуде будет бесполезно по неверию слушающих; или давал чрез это пример, как до́лжно и последователям, Его скрывать свои благодеяния, оказываемые другим, чтобы ими не кичиться, и не унижать добродетели видами самолюбия.

На б) Нигде; у Евангелистов не сказано, чтобы Иисус не оказывал помощи, когда просили Его несчастные, или поражённые какиминибудь болезнями; но отказывал Он в чудесах тем, которые с худым намерением просили у Него знамений и чудес, – или для удовлетворения бесполезному любопытству, или чтобы иметь случай к обвинению Его, как замечено у евангелиста Марка (Мк.8:11): и изъидоша фарисеи, и начаша стязатися с Ним, ищуще от Него знамения с небесе, искушающе Его.

Величайшее чудо в жизни Иисуса Христа есть Его воскресение: против сего чуда особенно вооружаются противники истины, потому что оно особенно обличает их нечестие очевидностью своего Божественного величия.

Историческая истина воскресения Христова доказывается несомненными свидетельствами.

1) Иисус Христос ясно предсказывал о Своей смерти, о роде смерти и о Своём воскресении (Мф.12:40 и след.).

2) По воскресении Своём Он явился не одному или двум из учеников Своих, но многим, и однажды явился более нежели пятистам братий, как свидетельствует апостол Павел: явися Кифе, таже единонадесятим: потом же явися боле пятисот братиям единою, от нихже множайшии пребывают доселе, нецыи же и почиша. Потом же явися Иакову, таже Апостолом всем. Последи же всех, яко некоему извергу, явися и мне (1Кор.15:5–8). Иисус являлся в разные времена, в разных местах; беседовал с учениками, давал им осязать Себя; и таким образом употребил все средства для уверения Своих учеников в истин Его воскресения, как повествует святой Лука: пред имиже и постави Себе жива по страдании Своем, во мнозех истинных знамениих, деньми четыредесятми являяся има, и глаголя яже о царствии Божии (Деян.1:3).

3) Свидетели, передавшие нам истину воскресения Христова, заслуживают полное доверие. Ибо они

а) не были легковерны. Когда жёны, ходившие ко гробу Иисуса с приготовленными благовониями, узнали от ангелов о воскресении Господа, и возвестили о сем апостолам; то сии почли повествуемое ими за мечтание, и поверили сему уже тогда, как сами увидели явившегося им Иисуса (Лк.24:11, 35 и след.). Когда ап. Фоме прочие апостолы сказывали, что они видели Господа, Фома отвечал им: аще не вижу на руку Его язвы гвоздинныя, и вложу перста моего в язвы гвоздинныя, и вложу руку мою в ребра Его, не иму веры (Ин.20:25).

б) Ученики Христовы никак не хотели свидетельствовать о неправде: ничто их не побуждало к сему, и такой поступок был им совершенно несвойственен. От разглашения неправды им нечего было надеяться: они знали, что Богу противен обман, и что быть ложным свидетелем в таком важном деле есть великое нечестие, подвергающее тяжкому наказанию Божественного правосудия. От людей ничего не могли ожидать за сие, кроме презрения и наказания. Ничего не могли ожидать и от своего Учителя, Иисуса Христа. Ап. Павел писал: аще Христос не воста, тще убо проповедание наше, тща же и вера ваша. Обретаемся же и лжесвидетеле Божии, яко послушествовахом на Бога (поскольку свидетельствовали бы о Боге), яко воскреси Христа, егоже не воскреси (1Кор.15:14–15). Ученики Христовы не могли решиться на такое неправое дело по самим нравам своим: это было противно их добродушию и правдивости, а равно их кротости и боязливости. Ибо в этом деле предстояла немалая трудность и опасность (как из последующего видно), а евангельская история ясно показывает, как они, ещё неукреплённые Духом Святым, пред сим встречали подобную опасность (Мф.26:56; Mк.14:51).

в) Ученики Христовы и не могли бы обмануть, если бы не было происшествия на самом деле. Ибо для сего надлежало бы похитить тело Иисуса и уверить, что оно воскресло. Но тело Иисуса находилось под стражей: как же могли они похитить его? Посредством насилия? Но можно ли предполагать в них столько отважности, чтобы пред сим разбежавшиеся, как овцы, лишённые пастыря, теперь безоружные, решились напасть на вооружённых воинов? Притом, это, без сомнения, подвергло бы их суду, обвинению и казни, – чего не было. – Они подкупили стражей тела Иисусова?

Но как предполагать, чтобы люди столь бедные и незначительные в обществе, каковы были ученики Иисусовы, могли подкупить стражей, которые за сию неверность должны были подвергнуться строгому взысканию от начальников и первосвященников? Как бы это дело и после могло остаться никем из нарушителей долга не открытым? И почему Синедрион не учинил исследования, когда это особенно нужно ему было для достижения своих целей?

Но тело тайно унесено?

Это несообразно с обстоятельствами. Для чего же была стража? Почему не были обвинены ни допустившие похищение, ни учинившие оное? Почему, книжники, фарисеи и весь Синедрион безмолвствовали в то самое время, когда апостолы явно пред народом проповедали о воскресении Господа и обличали их в насильственном убиении Иисуса? Как бы апостолам тогда могли веровать многие в самом Иерусалиме?

Из сего явно, что воскресение Иисуса Христа несомненно и по началам обыкновенной исторической критики.

А если Христос воскрес, то воскресением Его выше всякого сомнения оправдались слова, которые изрекал Он сам о Себе: якоже Отец имать живот в Себе: тако даде и Сынови жавот имети в Себе (Ин.5:26). Аз душу Мою полагаю, да паки прииму ю. Никтоже возмет ю от Мене: но Аз полагаю ю о Себе. Область имам положити ю, и область имам паки прияти ю (Ин.10:17–18). Аз есмь воскрешение и живот (Ин.11:25). То есть, воскресением Своим Иисус Христос неопровержимо доказал, что Он есть истинный Сын Божий, по существу Своему равный Богу Отцу и едино с Ним (Ин.10:30); имеет жизнь безначальную в самом Себе, независимо ни от кого другого; есть Источник жизни для всех нравственных существ и Виновник будущего всеобщего воскресения (Ин.5:21–29). Потому, если Иисус Христос умер, то жизнь Свою предал смерти добровольно за грехи мира, и только на краткое время: ибо Сыну Божию, и по воспринятому естеству человеческому, невозможно было надолго оставаться в области смерти: якоже, – скажем словами ап. Петра, – не бяше мощно держиму быти Ему от нея (Деян.2:24); и потому в третий день, как Бог, Он воскрес из мёртвых, и явился пред учениками Своими.

Возраж. 1. Свидетельства апостолов о воскресении Иисуса Христа не во всём между собою согласны: так,

а) повествование о времени, когда жёны пришли ко гробу, в котором погребён был Иисус Христос. Они пришли, говорит евангелист Марк, зело заутра во едину от суббот, возсиявшу солнцу; λίαν πρωιῒ τῇ μιᾷ τῶν σαββάτων ἔρχονται ἐπὶ τὸ μνημεῖον ἀνατείλαντος τοῦ ἡλίου (Мк.16:2). По свидетельству Иоанна, во едину от суббот... заутра, еще сущей тме, πρωιῒ σκοτίας ἔτι οὔσης (Ин.20:1) А по словам евангелиста Матфея: в вечер субботный, ὀψὲ δὲ σαββάτων (Мф.28:1).

б) Евангелисты Матфей и Марк упоминают при сем случае об одном ангеле, а Лука и Иоанн о двух. И притом Лука говорит, что ангелы стояли, a по свидетельству Марка, они сидели.

Отв. на а) У Матфея в вечер субботный говорится вместо: в ночь на первый день по субботе; потому и употреблено выражение не – ἐσπέρᾳ σαββάτων, но – ὁφὲ τῶν σαββὰτων. Ὀφέ значит поздно и после, то есть по прошествии большей части ночи, или когда ночь склонялась к утру; последняя мысль внушается следующим прибавлением у евангелиста: в вечер субботный, светающи во едину от суббот...

Ὀψὲ δὲ σαββὰτων τῇ ἐπιφωσκούσῃ εἰς μίαν σαββάτων, то есть, когда уже первый день недели стал рассветать. Ибо известно, что у евреев субботой назывался и каждый день пасхальной недели, и вся неделя. С сим согласно и свидетельство Марка: зело заутра во едину от суббот, то есть в первый день недели⁶⁴¹.

На б) Повествование евангелистов то об одном, то о двух Ангелах легко объясняется неоднократным прихождением ко гробу. По свидетельству ев. Матфея, Ангел сходит с неба, отваливает камень и восседит на нём. Марк говорит об одном Ангеле, сидящем одесную. Другие евангелисты, говоря о двух Ангелах, не противоречат первым. Далее, когда приходили жёны мироносицы, Ангелы стояли; а когда пришла Мария Магдалина, – они сидели.

Возраж. 2. Апостолы не видели того тела Иисусова, которое было распято, но видели призрак, как можно заключать из повествования евангелистов. У Луки (Лк.24:16) говорится, что ученики не узнали Иисуса, и далее (Лк.24:31) Он стал им невидим. Ин.20:19: дверем затворенным... прииде Иисус (к ученикам), и ста посреде (Ин.20:15). Марии является Он в образ вертоградаря, и (Ин.20:17) запрещает прикасаться к Нему, как будто для того, чтобы она прикосновением не открыла отсутствие тела, узнавши опытом, что в Его теле нет ничего телесного.

Отв. Иисус Христос по воскресении имел тело прославленное, но то же, которое было пригвождено ко кресту и положено во гробе, тот же голос, тоже божественное величие лица, те же члены, снова одушевлённые возвратившимся духом. Сказанное в возражении не доказывает противного сему.

а) Ученики, шедшие в Еммаус, не узнали Иисуса, сопутствовавшего им, потому что очи их были удержаны, да не познают Его (Лк.24:16). И это было допущено за маловерие их, как видно из (Лк.24:25), и для вразумления их. Потом (Лк.24:31), Иисус стал им невидим; это не показывает того, что в явлении Иисуса было призрачное тело, но доказывает, что прославленное тело Иисуса могло быть видимо чувственными очами только по воле самого Иисуса.

б) Вошедши со Своим телом чрез затворённые двери, Иисус показал ученикам Своим и нам, какого свойства будет прославленное тело, освободившееся от настоящей бренности и грубости, то есть, оно будет тело духовное (1Кор.15:44), сообразное прославленному состоянию будущей жизни (Флп.3:21).

в) То, что Мария Магдалина почла Господа Иисуса за вертоградаря, могло зависеть от скорбного и смущённого состояния Марии; этому предположению даёт вероятность повествование евангелиста. Он говорит о Марии: она же мнящи, яко вертоградарь есть (Ин.20:15). Поражённая скорбью, Мария не обращала внимания на то, с Кем говорила, и не смотрела на Него; потому, после другого вопроса Иисусова, – по замечанию евангелиста, – она же обращся глагола Ему: Раввуни (Ин.20:16)!

г) Предположение, будто потому Иисус не хотел позволить прикоснуться к Себе, чтобы не обличился призрак тела, явно противно евангельской истории: у ев. Луки (Лк.24:39) читаем: видите руце Мои и нозе Мои, яко сам Аз есмь: осяжите Мя и видите: яко дух, плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща. У Евангелиста Иоанна (Ин.20:27): Глагола Фоме: принеси перст твои семо, и виждь руце Мои: и принеси руку твою, и вложи в ребра Моя: и не буди неверен, но верен. Слова Иисуса к Марии: не прикасайся Мне: не у бо взыдох ко Отцу Моему: иди же ко братии, и пр. (Ин.20:17), – имеют такой смысл: «не замедляй, обнимая Мои ноги; ибо я не тотчас отхожу к Отцу Моему: потому, будешь иметь случай видеть Меня и после, а теперь скорее иди к братии, и скажи им...».

Возраж. 3. Иисус Христос неоднократно предсказывал, что Он после трёх дней восстанет из гроба; но гроб оказался пустым прежде истечения предсказанного времени.

Отв. Не правда, что гроб найден пустым прежде истечения предсказанного Иисусом времени: Он предсказывал, что воскреснет в третий день. Так и было: Он находился во гробе в пятницу вечером, весь день субботы и в начале дня воскресного. Если иногда говорил: после трёх дней: δεῖ τὸν υἱὸν τοῦ ἀνθρώπου μετὰ τρεῖς ἡμέρας ἀναστῆναι (Мк.8:31); то это выражение значит то же, что и – в третий день, совершенно согласно со свойством языка, какой употребляли иудеи. Так и закон об обрезании предписывал: младенец осьми дней обрежется (Быт.17:12). Но к сему числу осьми дней, обыкновенно, относили и день рождения, и день обрезания, не обращая внимания на неполноту их.

Возраж. 4. Если действительно воскрес Иисус: то

а) почему Апостолы не просили у Пилата законного исследования о сем происшествии, чтобы таким образом доказать истину воскресения пред всем миром?

б) почему не было сие доказано пред Синедрионом?

в) почему Христос по воскресении не показался всему народу, чтобы сия явлением пред всеми доказать Своё Божественное посланничество?

Отв. на а) Апостолы всего ожидали от Бога, и ничего от человеков. Чудеса, которые они совершали в подтверждение несомненной верности Христова воскресения, доказывали истину сильнее всякого судебного исследования, которого достоверность всегда могла быть подвергаема сомнению.

На б) Синедрион, несомненно, знал истину воскресения Христова. Это видно

1) из того, что он подкупил воинов распустить ложную молву о похищении тела Иисуса Христа учениками Его (Мф.28:11–15);

2) из того, что Синедрион нимало не наказал воинов за нерадение в исполнении своего долга;

3) из того, что Апостолов, свидетельствующих о воскресении Иисуса Христа (Деян. гл. 4.), он не обвинял и не наказал, как оскорбителей гробниц, но только, призвавше их, заповедаша има отнюдь не провещавати, ниже учити о имене Иисусове (Деян.4:18), и

4) из священников очень многие покорились вере (Деян.6:7).

На в) Сказанное на а. и б. служит объяснением и на третий вопрос. Для уверения иудеев в истине воскресения Христова достаточно было свидетельства Апостолов и их чудес, которые они именем Иисусовым совершали пред всеми, в доказательство истины своего свидетельства о воскресшем Иисусе (Деян.2:2 и след. 3:6 и след. 5:12–15).

Пророчества Иисуса Христа, равно как и чудеса, несомненно, доказывают Его Божественное посольство: ибо пророчества, как точные предсказания таких событий, которых человек, без озарения свыше, не может знать, суть также чудеса, принадлежащие к миру нравственному. Один Бог может сообщать человеку пророчественное ведение. Посему, Пророк Исаия, обличая ничтожество языческих богов, говорит: возвестите нам грядущая напоследок, и увемы, яко бози есте (Ис.41:23), и далее предлагает обличение от лица истинного Бога: помяните первая от века, яко Аз есмь Бог, и несть еще разве Мене: возвещаяй первее последняя, прежде неже быти им, и абие сбышася (Ис.46:9–10).

Пророчественное предведение, и по общему человеческому смыслу, приписывается только Божественному всеведению. Так говорит об этом Цицерон: Veterem esse opiniouem, ab heroicis ductam temporibus, eam et populi Romani, et omnium gentium consensu firmatam, versari quandam inter homines scientiam rerum futurarum, eamque non ab ingenio humano, sed a diis proficisci (Cic. De divin. L. 1. c. 5).

Иисус Христос изрекал многие пророчества, из коих одни давно исполнились, как пророчества относящиеся к самому Иисусу Христу, к судьбе Апостолов и Иерусалима; другие как прежде исполнялись, так исполняются и доныне; таковы пророчества о распространении проповеди евангельской по всему миру, о прибывании Христовой Церкви на земле до скончания мира, о наказании иудеев за неверие и нечестие рассеянием между народами; а иные ещё не исполнились, но, без сомнения, исполнятся в предопределённое время, – таковы пророчества о последних событиях мира, как то: обновлении сего мира, о воскресении мёртвых, о втором пришествии Иисуса Христа, о последнем суде, о вечном блаженстве праведных и вечных мучениях грешных.

Более подробное указание пророчеств Иисуса Христа предложено в статье: О трояком служении. Иисуса Христа. См. Прибавл. к издан. Твор. Св. Отц. в Рус. перев. Год 2, стр. 132–134.

Историческая истина пророчеств Христовых также несомненна, как несомненны подлинность и не поврежденность книг Св. Писания, и исследование о подлинности пророчеств Христовых тесно соединяется с исследованием вообще о подлинности Четвероевангелия. Поэтому, о сем предмете не предлагаем особого исследования: а для яснейшего усмотрения чуддаго согласия пророчеств с предсказываемыми событиями раскроем подробнее пророчество Иисуса Христа о разрушении Иерусалима.

Три Евангелиста передают нам пророчество Иисуса Христа о разрушении Иерусалима: Матфей, Марк и Лука (Мф.23:36; Мк.13:2; Лк.13:34, 21:6). В этом пророчестве предсказаны многие обстоятельства; именно обозначены:

1) время события,

2) лица,

3) бедствия того времени,

4) знамения, и

5) другие обстоятельства, предшествовавшие и последовавшие разрушению города и храма. Рассмотрим сии обстоятельства порознь, сличая предсказания с исполнением их.

1. В пророчестве Иисуса Христа предсказано было время разрушения Иерусалима: не мимоидет род сей, дóндеже вся сия будут (Мф.24:34. сл. Лк.21:32). Род и не пришел до исполнения пророчества: ибо разрушение города и храма последовало чрез 37 лет по смерти Иисуса Христа. В этом удостоверяет Иосиф Флавий в своём повествовании о войне иудейской (Lib. VII).

2. Предсказано, что будут около того времени лжеучители: Блюдите, да никтоже вас прельстит. Мнози бо приидут во имя Мое, глаголюще: аз есмь Христос: и многи прельстят (Мф.24:4–5 и след.; Мк.13:6). Иосиф Флавий говорит о таких лжеучителях, обольщавших народ ложными пророчествами и чудесами. Так, по свидетельству его, Волхв Февда⁶⁴² явился около 45 года по Р.Х. и увлёк за собой множество народа к Иордану, обещая чудесно перевести его чрез Иордан посуху. В царствование Нерона (в 55–68 г. по P.Х.), по всей Иудее, распространились обманщики, которые возбуждали народ против римлян и вызывали его в пустыню, обещая показать великое чудо. Между другими пришёл один из Египта, выдававший себя за пророка, и собрал народа на масличную гору до тридцати тысяч, обещая ему падение стен Иерусалимских и свободный вход в город. Другой подобный обманщик предсказывал прекращение всех бед и наступление счастья, если только за ним последуют они в пустыню (Jos. Flav. Antiquit. L. XX. c. 5. 8). По наставлению лжепророка, около шести тысяч жён и детей, в то самое время, как храм был уже в пламени, собрались на одной галерее храма, где обманщик обещал им помощь от Бога; римляне эту галерею обрушили в огонь, и ни один из стоявших на ней не остался жив (Bell. Jud. L. IV. с. 65).

3) Предсказано было, что время то будет самое бедственное, по причине войн и возмущений: услышати имате брани и слышания бранем. Зрите, не ужасайтеся: подобает бо всем сим быти. Возстанет бо язык на язык, и царство на царство (Мф.24:6–7, сл. 16–21; Лк.21:9–11, 20–25). Тацит называет сие время «обильным приключениями, жестоким по причине войн, тяжким от возмущений, страшным среди самого мера»⁶⁴³.

Пред разрушением Иерусалима, прежде ещё осады города, войнами и возмущениями в короткое время истреблено до двух сот тысяч народа; на одном поле близ Александрии погублено до пятидесяти тысяч иудеев (Bell. Jud. L. II. с. 18).

Иисус Христос предсказал, что земля будет опустошаема язвою, гладом и землетрясениями. И будут глады и пагубы и труси по местом (Мф.24:7; сл. Мк.13:8; Лк.21:11). Тацит (Hist. L.I с. 2.) и Плиний (Hist. Natur. L. 11. с. 84. in ed. Hard. c. 86.) свидетельствуют, что около сего времени потрясены и опустошены были землетрясением Сицилия, Кампания, Калабрия, Понт, Македония, Ахаия. Иудея угнетаема была голодом. (Деян.11:28 и след.); о сем голоде говорит и Иосиф Флавий (Archoeol. L. XX. с. 12). Около того же времени Италию троекратно поражал голод в первый раз в царствование Клавдия, по свидетельству Светония и Диона (in Claudio), также Тацита (Annal. L. 13. с. 43); в другой раз – в царствование Нерона; в это время от голода погибло до тридцати тысяч народа, по свидетельству Светония (in Nerone); о третьем голоде, бывшем в 66 г. по Р.Х., упоминает Тацит (Annal. L. 16. с. 13).

4) Предсказаны знамения: страхования же и знамения велия с небесе будут (Лк.21:11). Разрушению Иерусалима, по свидетельству Иосифа Флавия, предшествовали многие знамения (Bell, Iud. Lib. с. 1–3). Однажды восточные медные врата храма, которые вечером с трудом затворены были двадцатью человеками, около шестого часа ночи отворились сами собой. В ночь на праздник Пятидесятницы, священники слышали шум и голос как бы великого множества людей: «выйдем отсель». Некто Иисус, сын Анана, перед самой осадой города, в продолжение четырёх лет непрестанно предвещал: горе Иерусалиму! Целый год являлась над Иерусалимом комета в виде меча, и др.

По всей вероятности, у Иосифа Флавия заимствуя, и Тацит говорит о знамениях, предшествовавших разорению Иерусалима: Visæ per noctem concunerc acies, rutilautia arma, et subito nubium igne collucere templum, expansæ repente delubri fores, et audito major humana vox excedere deos; simul ingens motus excedentium (Tacit Hist. V, 13).

5) Предсказаны были обстоятельства, предшествовавшие и сопутствовавшие разрушению Иерусалима.

а) Иисус Христос говорил ученикам Своим: Прежде же сих, всех возложат на вы руки своя и ижденут, предающе на сонмища и темницы, ведомы к царем и владыкам, имене Моего ради (Лк.21:12). Предсказание сбылось: Стефана и обоих Иаковов иудеи предали смерти; Петра, Павла и Иоанна подвергали узам и заключению, или изгнанию; везде народ и начальники восставали против Апостолов.

б) Предсказано Иерусалиму: приидут дние на тя, и обложат врази твои острог о тебе, и объидут тя, и объимут тя отвсюду (Лк.19:43). Прежде осады города уже наступило для Иудеи и Иерусалима тяжкое время, когда войны и мятежи разливались по всем странам Палестины. Наконец, Тит построил кругом Иерусалима стены против самых стен города, дабы жителям города преградить все выходы, что было до того времени совершенно необыкновенным делом при осадах.

в) Тогда сущии во Иудеи да бежат на горы (Мф.24:16). Евсевий свидетельствует, что христиане, бывшие в Иерусалиме, вняв пророчеству Христову, удалились из города, перед разрушением его, и нашли безопасное убежище в нагорной стране, в городе Пелле (Euseb. Hist. Eccles. Lib. III. c. 5).

г) По предсказанию, от голода и мора и меча народ будет истребляться в осаждённом городе; особенное горе предстояло имущим во утробе и доящим в тыя дни, и по разорении города множество отведётся в плен во все народы (Лк.21:21–24).

Об исполнении сих предсказаний говорит Иосиф Флавий (De bell. Iud. Lib VI, VII.); по его свидетельству, в продолжение осады погибло до миллиона и ста тысяч иудеев; взято в плен до девяноста семи тысяч. В плену одни погибли на потешных играх, в борьбе сами с собою; другие – в борьбе со зверями (Bell. Iudaic. Lib. VII. c 2). В самом почти начале осады выброшено было через одни ворота до 115 тысяч трупов; трупы умерших служили пищей для живых. Одна отчаянная мать наложила руки даже на собственное дитя, и употребляла его в пищу.

д) Предсказан был признак наступающего крайнего бедствия: Егда узрите мерзость запустения, реченную Даниилом Пророком, стоящу на месте святе (Мф.24:15).

Мерзость запустения (Дан.9:27), это – римское войско с развевающимися орлами и со всем нечестием языческим, сперва показавшаяся около святого града Иерусалима, а потом проникшее в самый город и св. храм. Св. Лука сие обстоятельство раскрывает яснее: Егда узрите обстоим Иерусалим вон, тогда разумейте, яко приближися запустение ему (Лк.21:20).

Τὸ βδέλυγμα τῆς ἐρημώσεως, по свойству еврейского языка, может означать мерзкое опустошение или даже мерзкого опустошителя, т. е. римское воинство, которое опустошало страны святой земли иудейской, и имело опустошить и разрушить до основания св. град Давидов.

е) Предсказаны последствия осады города: Аминь глаголю вам, не имать остати зде камень на камени, иже не разорится (Мф.24:2).

И пленени будут во вся языки, и Иерусалим будет попираем языки, дóндеже скончаются времена язык (Лк.21:24). Полководец римский Тит, взяв Иерусалим, хотел сохранить св. храм, как украшение империи: но против воли победителя, один воин зажёг его, как свидетельствует Иосиф Флавий, – и храма не стало. После того Иерусалим так был разрушен, так сравнён с землёй, что казалось, будто здесь никогда не жило людей (Bell. Iud. Lib. VII. c. 1). Император Адриан создал город Элию, который после опять получил прежнее название Иерусалима. Юлиан, сколько ни старался, не мог восстановить разрушенного храма. Бедственного рассеяния иудеев мы сами свидетели. Так кровь распятого Спасителя пала на главу убийц Его!

Возраж. 1. Исчисленные предсказания могли быть написаны после событий.

Отв. Как вообще подлинность и не поврежденность книг Новозаветных, так равно и свидетельства Евангелистов о пророчествах Христовых не подлежат сомнению. Кто внимательно будет смотреть на предмет сей, тот, несомненно, убедится, что пророчества Иисуса Христа, содержащиеся не в одном месте, в Евангелии, но в разных речах Спасителя, во многих притчах, и не у одного, но у четырёх Евангелистов, не могли быть ни вымышлены писателями, ни внесены в Евангелие в последующее время, без огласки повреждения; ибо нельзя было во все экземпляры, скоро распространившиеся повсюду в Церквах Христовых, внести одинаковые изменения и прибавления; а иначе не могло не быть в них разногласия, которого ни теперь, ни древле не было замечаемо. Притом известно, что сии пророчества от самого начала Церкви Христовой, чрез изустную проповедь, уже были напечатлены в умах и сердцах верующих во Иисуса Христа. Между обвинениями на первомученика Стефана главным было то, что он говорил, яко Иисус Назорей сей разорит место сие (т. е. город и храм Иерусалимский), и изменит обычаи яже предаде нам (иудеям) Моисей (Деян.6:14).

Из (2Фес.2:1 и след.) видно, что некоторые христиане неправильно понимали пророчество Иисуса Христа о втором Его пришествии, думая, что конец мира уже настаёт. Также из Церковной Истории известно, как выше было замечено, что иерусалимские христиане, вразумлённые пророчествами Спасителя, пред разрушением Иерусалима от римлян удалились в Пеллу и другие нагорные места, и никто из них не погиб среди страшной гибели иудеев во время разорения Иерусалима.

Возраж. 2. Многие предсказания, касающиеся разорения Иерусалима и описанные у евангелистов (Мф. гл. 24. Марк. гл. 13. Лук. гл. 21.), не исполнились.

Отв. Все благонамеренные толкователи Св. Писания согласны в том, что в означенных главах излагаются вместе пророчества о разрушении Иерусалима и о скончании мира, и первое событие раскрывается как историческое прообразование последнего, по сходству бедственных обстоятельств иудеев с обстоятельствами, будущими при скончании мира. Такое изображение обстоятельств, разделённых по времени, но соединённых в плане Божественного предопределения, у Пророков довольно обыкновенно, особенно когда одно событие служит образом другого. И нетрудно отделить то, что̀ в предсказаниях относится к разрушению Иерусалима, и что̀ – к скончанию мира, особенно в том порядке повествования, какой находим у Евангелиста Марка в 13й главе. Здесь сперва говорится о разрушении Иерусалима с 5 ст. до 24, а потом о скончании мира с 24 ст. до 27. Предсказав о первом и втором событии, Иисус Христос отвечает ученикам на вопрос: когда сия будут (Мк.13:4)? – и касательно первого события даёт решение в ст. 30, указывая на его близость: не имать прейдти род сей, дóндеже вся сия будут. А о скончании мира даёт ответ отрицательный: о дни же том, или о часе, никтоже весть, ни Ангели, иже суть на небесех, ни Сын, токмо Отец (Мк.13:32).

Возраж. 3. Предсказания, приписываемые Иисусу Христу, не могли ли быть произнесены при помощи естественной предусмотрительности, по соображению предыдущих и настоящих обстоятельств; или, предсказания Его не сбылись ли случайно?

Отв. Предположения совершенно неосновательные, потому что:

а) Иисус Христос произнёс не одно пророчество, а многие;

б) Он предсказывал не о предметах, зависевших от постоянных законов природы, но о событиях, зависевших от свободной воли людей;

в) в предсказаниях определялись многие подробности, также зависевшие или от свободного произвола человеческого, както: троекратное отречение Петра, или от случайного стечения обстоятельств, как двукратное пение петуха;

г) предсказывались и такие события, исполнению которых люди старались полагать преграды, каково, напр., сперва сожжение храма, а потом неудачи всех усилий иудеев и Юлиана восстановить его;

д) предсказаны события, недоступные никаким человеческим соображениям, совершенно необъятные и непостижимые для человеческого ума, каковы пророчества: о распространении Церкви Христовой по всему миру, о её пребывании на земле до скончания мира и о последних событиях сего мира.

Так жизнь Иисуса Христа преисполнена очевидными и непоколебимыми доказательствами Божественного посланничества Его и Божественного величия Его, яко Единородного Сына Божия! Так очевидна и несомненна божественность христианской религии!

* * *

Иисус Христос, основав святую Церковь Свою на земле, не оставил её и по вознесении Своём на небо, но невидимо пребывает в ней и будет пребывать до скончания мира, по непреложному Своему обетованию: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф.28:20). Потому, божественное величие христианской религии ясно и многоразлично раскрывается не только в жизни и делах Иисуса Христа, но и в истории Церкви Христовой. Так, божественность христианской религии, несомненно, доказывают – сошествие Святого Духа на Апостолов, чудесное распространение и благотворные действия христианства, удивительное мужество христианских мучеников среди страданий, бедственная судьба народа иудейского, казни врагов христианства и постоянное пребывание Христовой Церкви на земле.

Сошествие Святого Духа есть величайшее событие в истории Христовой Церкви; оно свидетельствовало, что Иисус Христос, как Богочеловек, с воскресшим телом вознёсшийся на небо и возседый одесную Бога Отца (Мк.16:19), невидимо призирает на Свою Церковь, и Божественною властью и всемогуществом Своим промышляет о ней. Спасительные следствия сего чрезвычайного события простираются на все времена Христовой Церкви; но здесь покажем мы:

1) пророчества об этом событии,

2) исполнение их,

3) действие Святого Духа на Апостолов,

4) чудеса и

5) чрезвычайные дары Его в первенствующей Церкви.

а) Как сошествие Святого Духа было чрезвычайно благотворное и вожделенное событие для всех веровавших в обетованного Мессию: то беспредельная благость Божия, в утешение и подкрепление, среди скорбных подвигов жизни, чаявшим Избавителя, благоволила чрез Пророков предвозвестить о сем великом благодеянии ещё задолго до совершения его.

Чрез Пророка Исаию Бог говорил к избранному народу, соединяя предсказание об избавлении его от плена вавилонского с благовестием о благодатном царстве Мессии: Аз дам воду в жажду ходящим в безводней, наложу дух Мой на семя твое, и благословения Моя на чада твоя. И прозябнут аки трава посреде воды, и яко верба при воде текущей (Ис.44:3–4, слич. Ис:54:13).

Чрез Пророка Иезекииля: И дам им сердце ино, и дух нов дам им, и исторгну каменное сердце от плоти их, и дам им сердце плотяно, яко да в заповедех Моих ходят, и оправдания Моя сохранят, и сотворят я: и будут Ми в люди, и Аз им буду в Бога (Иез.11:19–20, слич. Иез.36:26).

Чрез Пророка Иоиля: И будет по сих, и излию от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши, и дщери ваши, и старцы ваши сония узрят, и юноты ваши видения увидят: ибо на рабы Моя и на рабыни Моя во дни оны излию от Духа Моего (Иоил.2:28–29).

Чрез Пророка Захарию: Излию на дом Давидов, и на живущия во Иерусалиме дух благодати и щедрот (молитв), и возрят нань (на Меня), Егоже прободоша (Зах.12:10).

б) Иисус Христос также неоднократно обещал ученикам Своим послать от Отца Всесвятого Духа, как Утешителя и Помощника во всех предстоявших им подвигах: Аз умолю Отца, говорил Спаситель к ученикам, и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век, Дух истины, егоже мир не может прияти, яко не видит Его, ниже знает Его (Ин.14:16–17). Утешитель же, Дух Святый, егоже послет Отец во имя Мое, Той вы научит всему, и воспомянет вам вся, яже рех вам (Ин.14:26). Уне есть вам, да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам: аще ли же иду, послю Его к вам: и пришед Он обличит мир o гресе и o правде и ο суде (Ин.16:7–8). Егда же приидет Он, Дух истины, наставит вы на всяку истину... и грядущая возвестит вам. Он Мя прославит, яко от Моего приимет, и возвестит вам (Ин.16:13–14).

Пред вознесением на небо Спаситель говорил к ученикам Своим: се Аз послю обетование Отца Моего на вы: вы же седите во граде Иерусалиме, дóндеже облечетеся силою свыше (Лк.24:49).

Исполнение пророчеств о сошествии Святого Духа последовало чрез десять дней по вознесению Господа Спасителя на небо. Св. Апостол и Евангелист Лука так повествует о сем великом и чудном событии: «Егда скончавашася дние Пятьдесятницы, быша вси Апостоли единодушно вкупе. И бысть внезапу с небесе шум, яко носиму дыханию бурну, и исполни весь дом, идеже бяху седяще. И явишася им разделени язы́цы яко огненни: седе же на едином коемждо их, и исполнишася вси Духа Свята, и начаша глаголати иными языки, якоже Дух даяше им провещавати. Бяху же во Иерусалиме живущии Иудеи мужие благоговейнии от всего языка, иже под небесем. Бывшу же гласу сему, снидеся народ и смятеся: яко слышаху един кийждо их своим языком глаголющих их. Дивляхуся же вси и чудяхуся, глаголюще друг к другу: не се ли вси сии суть глаголющии Галилеане? И како мы слышим кийждо свой язык наш, в немже родихомся? Парфяне и Мидяне и Еламите, и живущии в Месопотамии и пр... слышим глаголющих их нашими языки величия Божия? Ужасахуся же вси и неудомевахуся, друг ко другу глаголюще: чего убо хощет быти сие» (Деян.2:1–12)?

Сошествие Святого Духа на Апостолов и вообще в Церковь Христову не означает, будто до сего времени Дух Святой не был на земле, не действовал в людях и других творениях, – такое разумение было бы совершенно противно истинному понятию о Боге Духе Святом вездесущем, вся исполняющем и всесодержащем (Пс.103:29–30); но означает то, что вседействующий Дух Божий, по ходатайству Иисуса Христа, вознёсшегося на небо в воссевшего одесную Бога Отца, теперь торжественно явившись в чудесных знамениях, начал раздавать ученикам Христовым благодатные дары, как чрезвычайные, которые обнаруживались в разных чудодействиях, и были необходимы при первоначальном насаждении и распространении Христовой Церкви, так и нечрезвычайные, сообщаемые всем верующим во Иисуса Христа и необходимые для спасения каждого человека, – которые и доныне христианам преподаются чрез слово Божие и спасительные Таинства.

Истина события сего утверждается многими несомненными доказательствами:

а) Угодно было Богу, чтобы сошествие Святого Духа совершилось в Иерусалиме тогда, как на праздник Пятидесятницы, по обычаю, собралось туда множество иудеев и язычников, принявших веру иудейскую, со всех стран, для поклонения истинному Богу во храме иерусалимском. Когда при сошествии Святого Духа произошёл чудесный шум, множество народа сбежалось к месту пребывания Апостолов. Слышав Апостолов, говорящих на разных языках, народ пришёл в смятение; все изумлялись, недоумевая, что это значит. Таким образом, сии иностранцы, и не понимая ещё дела, уже были свидетелями истины чрезвычайного события.

б) Св. Апостолы были и очевидцами сего великого чуда, и первым предметом сошествия Всесвятого Духа, облёкшего их новой силой на подвиги Апостольского служения. Для Апостолов сие событие не было неожиданно: по наставлению Господа Иисуса, вознёсшегося на небо, они не расходились из Иерусалима, но оставаясь здесь, ожидали обетованного крещения Духом Святым (Деян.1:5), и как древний израиль, в пятидесятый день по переходе чрез Чермное море, получил на Синае богописанный закон: так теперь, в пятидесятый день по воскресении Господа Спасителя, новый израиль, – ученики Иисуса Христа, пребывавшие в горнице сионской, получают новый закон, закон Духа (Рим.8:2), написуемый не на скрижалях каменных, но на скрижалях сердец плотяных (Иез.11:19–20). Апостол Пётр, объясняя значение сего чудесного события недоумевавшим свидетелям, говорил: Сие есть реченное Пророком Иоилем: и будет в последния дни, глаголет Господь, излию от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши и дщери вашя, и юноши ваши видения узрят, и старцы ваши сония видят: ибо на рабы Моя и на рабыни Моя, во дни оны излию от Духа Моего, и прорекут (Деян.2:16–18).

Смысл слов пророчественных такой: «И будет в последние дни, то есть в пришествие обетованного Спасителя, – говорит Бог, – излию Духа Моего на всех людей, без различия состояния, пола и возраста, и будут разуметь тайны спасения (дотоле непонятные) сыны и дщери ваши, юноши и старцы. Ибо на верующих в Меня излию тогда Духа Моего, и будут пророчествовать, разуметь и объяснять другим истины спасения» – Слово «пророчествовать» означает не только предсказывать будущее, но вообще – разуметь тайны Божии, необходимые для спасения, которые со времени сошествия Святого Духа, при помощи благодати Его, соделались удобопостижимыми и открытыми для верующих во Иисуса Христа.

Следующие за тем стихи: 19–21. и дам чудеса на небеси горе.... и всяк, иже аще призовет имя Господне, спасется.... относятся непосредственно к обстоятельствам разрушения Иерусалима, как страшного свидетельства истины евангельского учения, отвергнутого иудеями, и посредством сего события, как прообразования будущего суда, к обстоятельствам скончания сего мира.

в) Особенно ясно и поразительно доказывают и истину и божественное величие сего события – действие Святого Духа на Апостолов, их чудеса, и чрезвычайные дары Святого Духа в первенствующей Церкви.

Чтобы яснее видеть Божественное всемогущество Святого Духа в Его благотворном, чудесном действии на Св. Апостолов, покажем:

1) чем они были прежде сошествия на них Святого Духа, и

2) чем стали после сего.

1. Хотя Спаситель учеников Своих, избранных в Апостолы, различным образом приготовлял на служение евангельской проповеди; учил их не только вместе с народом, но и особо (Мф.10:27, 13:18, 18:1 и след.; Деян.1:3), в различных случаях давал им наставления и изъяснения на Своё учение (Мф.13:36–37, 15:15 и след.; Мк.10:10 и след.), и сообщал им некоторые дары чудотворений (Мф.10:1, 8): но при всём этом будущие столпы новоустрояемой Церкви Христовой ещё мало были готовы к своему Апостольскому служению. Они ещё не были свободны от влияния общих мнений и приверженности к выгодам житейским, как напр., сыны Зеведеевы (Мк.10:35–37); не понимали иногда учения Иисуса Христа (Лк.24:25–26; Ин.16:12), или даже прекословили Ему (Мф.16:23); среди опасностей показывали себя малодушными, и оставили своего Учителя предаваемого в руки злодеев (Мф.26:56); по смерти Господа, собираясь вместе в доме, заключались страха ради иудейска (Ин.20:19); и даже по воскресению Господа, когда снова были наставляемы от Него в истинах спасения, всё ещё не понимали тайн Божия домостроительства, и не были совершенно свободны от ошибочных мнений своих соотечественников (Деян.1:6–7).

Поэтому сам Спаситель, возносясь на небо, повелел ученикам Своим, как ещё не готовым к трудным подвигам всемирной проповеди, оставаться в Иерусалиме, до укрепления их, силой Всесвятого Духа: Се Аз послю обетование Отца Моего на вы: вы же седите во граде Иерусалиме, дóндеже облечетеся силою свыше (Лк.24:49).

2. Но после сошествия Святого Духа, Апостолы делаются как бы совершенно иными людьми; ибо Дух Божий, согласно обетованию Иисуса Христа, наставил их на всяку истину (Ин.16:13–14). Облекшись силою свыше, они ясно постигают и проповедуют тайны Божии; уже не соблазняются словом крестным, но торжественно повсюду проповедуют его, как Божию силу и Божию премудрость (Деян.2:14 и след., Деян.3:12 и след). Как предсказал Иисус Христос о Святом Духе: Той вы научит всему и воспомянет вам вся, яже рех вам... и грядущая возвестит вам; так и было. Св. Евангелисты, под руководством Святого Духа, изобразили жизнь, дела и учение Спасителя, хотя в разные времена и в разных местах, но совершенно согласно между собой. Апостолы в своих посланиях повторяют, объясняют, к разным обстоятельствам прилагают и восполняют то, что предложено в Евангелии. Ибо не от себя говорили они, но Дух Бога Отца говорил устами их. Отселе высота, премудрость и сила их учения! Отселе удивительное их согласие между собою! Здесь причина их чудного изменения! Теперь являются они мужественными и непоколебимыми среди всех трудных подвигов, и опасностей; проповедуя о пострадавшем и воскресшем Спасителе (Деян.4:13, 18–22, 33, 5:40–41), уже не боятся ни суда, ни угроз, ни казней, и ради Христа Спасителя готовы на всё (Деян.4:8 и след., Деян.7:55 и след).

Вся жизнь их представляет явные знамения осенения и укрепления свыше: ибо в делах их открывается нам образец всех добродетелей. во всём они показывают совершенное благочестие, глубокое самоотвержение, чистоту жизни, крепкую любовь к ближним; всё обращают к славе и чести единого Бога Отца и Господа Иисуса Христа, всегда заботятся о спасении ближних, словом и примером своей жизни руководствуя их на истинный путь к блаженству. Ради славы Христа Спасителя и ради спасения ближних, они мужественно и с радостью переносят все нужды и скорби. Ап. Павел говорит о сих подвигах: мню бо, яко Бог ны посланники последния яви, яко насмертники: зане позор быхом миру и Ангелом и человеком... До нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем, и страждем (1Кор.4:9, 11), и скитаемся и труждаемся, делающе своими руками (Слич. Деян.20:34); укоряеми, благословляем: гоними, терпим: хулими, молим; якоже отреби миру быхом, всем попрание доселе (1Кор.4:12–13).

Апостол Павел, объясняя дух Апостольского служения во славу Христа Спасителя и свою зависимость от Бога, просветившего Апостолов светом ведения, говорит: не себе бо проповедаем, но Христа Иисуса Господа: себе же самех рабов вам Иисуса ради: яко Бог, рекий из тмы свету возсияти, иже возсия вз сердцах наших, к просвещению разума славы Божия о лице Иисус Христове. Имамы же сокровище сие в скудельных сосудех, да премножество силы будет Божия, а не от нас (2Кор.4:5–7).

Но особенно ясно и поразительно раскрывалось Божественное всемогущество Святого Духа в многоразличных чудесах, какие мы видим в Церкви Апостольской.

Иисус Христос, пред вознесением Своим на небо, говорил ученикам Своим, указывая им поприще всемирной проповеди: «знамения же веровавшим сия последуют: именем Моим бесы ижденут, языки возглаголют новы, змия возмут, аще и что смертно испиют, не вредит их; на недужныя руки возложат, и здрави будут» (Мк.16:17–18).

Св. Писание предлагает нам только краткое изображение подвигов некоторых Апостолов в Деяниях Апостольских: но и здесь видим ясно, как точно исполнялись предсказания Спасителя.

Первое знамение действующего в Апостолах Святого Духа было при самом сошествии Его на Апостолов; ибо, облёкшись силой Всесвятого Духа Божия, они начаша глаголати иными языки, якоже Дух даяше им провещавати (Деян.2:3–4); и всё множество собравшегося народа, видя сие чудо, удивлялось и недоумевало. Когда Ап. Пётр в своём поучении к народу объяснил событие и предложил наставление и убеждение: к Церкви Апостольской присоединилось около трёх тысяч.

Вскоре потом Ап. Пётр исцелил хромого от рождения, которого, обыкновенно, сажали у так называемых красных дверей Храма, для собирания милостыни. И опять народ, поражённый чудом, по выслушании поучения от Апостола, присоединился к Церкви в числе около пяти тысяч (Деян.3:2 и след).

Анания и жена его Сапфира, за обман против Духа Святого, являвшего столь великие знамения в Церкви, и за утаение части от имения своего, в явление суда Божия и в научение других обличённые Апостолом во грехе, мгновенно поражаются смертью (Деян.5:1–11).

Деян.5:12, 14–16. Св. Лука повествует: руками же апостольскими быша знамения и чудеса в людех многа... паче и паче прилагахуся верующии Господеви, множество мужей же и жен: яко и на стогны износити недужныя, и полагати на постелях и на одрех, да грядущу Петру ноне сень его осенит некоего от них. Схождашеся же и множество от окрестныха градов во Иерусалим, приносяще недужныя и страждущия от дух нечистых, иже исцелехуся вси.

Об Ап. Филиппе пишет св. Лука: внимаху народи глаголемым от Филиппа единодушно, слышаще и видяще знамения, яже творяше. Дуси бо нечистии от многих имущих я, вопиюще гласом велиим, исхождаху: мнози же разслабленнии и хромии исцелишася (Деян.8:6–7).

В Лидде Ап. Пётр именем Иисуса исцеляет некоего человека, Энея, который восемь уже лет лежал в постели в расслаблении. Апостол сказал ему: Энее, исцеляет тя Иисус Христос: востани с постели твоея, – и он тотчас встал. И видев его все, живущие в Лидде и в Ассароне, обратились ко Господу (Деян.9:33–35).

В Иоппию призванный св. Пётр, по молитве ко Господу, говорит к умершей некоей ученице, Тавифою называвшейся: Тавифо, востани! – и она открыла глаза свои, и увидев Петра, села. Он, подав ей руку, поднял её, и призвав святых и вдовиц, представил им её живую. Чрез это чудо, сделавшееся известным по всей Иоппии, многие уверовали в Господа (Деян.9:37–42).

Одно из величайших чудес в истории Апостольской есть обращение ко Христу Павла. Павел, воспитанный в училище знаменитого фарисея Гамалиила (Деян.22:3), и сам фарисей (Деян.23:6, 26:5; Флп.3:5), римский гражданин (Деян.16:37, 22:25), ревнитель Моисеева закона (Деян.22:3; Гал.1:14) и жестокий враг христиан (Деян.9:1), повсюду преследует христиан (Деян.8:3, 9:1, 22:4, 26:9–11); и гонения свои на христиан простирает даже до Дамаска (Деян.9:2, 22:5, 26:12). Но когда приближался он к Дамаску, внезапно среди дня осиял его и всех шедших с ниш свет с неба, превосходящий солнечное сияние. Все пали на землю, и Савл слышит голос, говорящий на еврейском языке: Савле, Савле, что Мя гониши? Жестоко ти есть противу рожну прати.

Савл сказал: Кто еси, Господи? Он отвечал. Аз есмь Иисус, егоже ты гониши. Но востани и стани на ногу твоею: на се бо явихся ти, сотворити тя слугу и свидетеля, яже видел еси и яже явлю тебе... Вниди во град, и речется ти, что ти подобает творити.

Люди, шедшие с ним, были в изумлении, голос слыша, а никого не видя.

Савл встал с земли, и как он от величия света лишился зрения, то бывшие с ним повели его за руку и привели в Дамаск. Между тем одному из семидесяти учеников Христовых – Анании, бывшему тогда в Дамаске, Господь в видении повелел идти к Савлу, открыв ему, что с Савлом случилось и чем ему предназначено быть (то есть избранным сосудом, пронести имя Господа Иисуса пред языки и царьми и сыны Израилевыми). Анания исполнил повеление Господа, – и тотчас как бы чешуя отпала от глаз Павла, и он стал видеть, и, встав, крестился. И тогда же стал проповедовать в синагогах об Иисусе, что Он есть Сын Божий.

Так Павел из жестокого гонителя христиан сделался избранным сосудом, и понёс слово о имени Иисусовом к народам и царям и сынам Израилевым (Деян.9:3–17, 22:4–16, 26:9–18; Гал.1:1; 1Тим.1:1).

В Кесарии, римскому сотнику Корнилию, который со всем домом своим отличался благочестием и добродетелями милосердия, является Ангел Божий и повелевает призвать в дом свой СимонаПетра.

В то время как посланные от Корнилия шли к Петру в Иоппию, св. Апостол, стоя на молитве, видит отверстое небо и сходящую к нему как бы большую плащаницу, привязанную за четыре угла и опускаемую на землю. На ней находились всякие четвероногие земные, звери, гады и птицы. И был глас к нему: востав, Петре, заколи и яждь. Пётр отрицался есть, говоря: никакоже, Господи: яко николиже ядох, всяко скверно или нечисто. Тогда опять был глас к нему: яже Господь очистил есть, ты не скверни (не почитай скверным). Это повторялось трижды; потом плащаница опять взята на небо. Среди недоумений Апостола о видении сем, посланные от Корнилия приходят к нему и зовут его в Кесарию, в дом сотника, рассказав о бывшем Корнилию видении. Пётр, наставленный Духом Божиим и из бывшего ему откровения уразумев тайну призывания всех язычников ко спасению, беспрекословно идёт в Кесарию, приходит в дом, где Корнилий ожидал его со всеми своими родственниками и знакомыми. Пред всеми предлагает слово о спасения чрез Иисуса Христа, Господа всех, распятого в Иерусалиме и воскресшего из мёртвых в третий день. Когда Пётр продолжал поучение, Дух Святый сошёл на всех слышавших слово, и верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, видя, что дар Святого Духа излился и на язычников. Ибо слышали их говорящих на незнакомых им дотоле языках, и прославляющих Бога (Деян.10:1–46).

Св. Павел поразил слепотой волшебника Эллиму, противившегося Апостолам. Павел, обличив противника, сказал ему: се рука Господня на тя, и будеши слеп, не видя солнца до времени. И тотчас объял Эллиму мрак и тьма, и он, оборачиваясь, искал вожатого. Видя это, Проконсул Сергий Павел уверовал в Господа Иисуса (Деян.13:8–12).

В Листре Ап. Павел исцелил хромого от рождения: видя веру его, Павел сказал ему громко: тебе глаголю: во имя Господа Иисуса Христа, встани на ногу твою правь (стань на ноги твои прямо), – и он вскочил, и начал ходить. Народ видев, что сделал Павел, и, не зная ещё истины, по своим языческим понятиям кричал: «боги в человеческом образе пришли к нам». И с трудом Павел уговорил народ, чтоб не приносил ему и Варнаве жертвы (Деян.14:8–18).

В г. Филиппах Ап. Павел из одной служанки изгнал духа пытливого: он сказал духу: запрещаю (повелеваю) ти именем Иисуса Христа изыди из нея. И дух тотчас вышел из неё. Господа служанки, схватив Павла и Силу, повлекли их на площадь к начальникам. Сии, бив их палками, и дав много ударов, ввергли в темницу, приказав стражу крепко стеречь их. Страж посадил их во внутреннюю темницу, и ноги их забил в колоду. Но около полуночи, когда Павел и Сила молились и прославляли Бога, вдруг сделалось великое землетрясение, так что поколебалось основание темницы, и тотчас отворились все двери, и оковы со всех спали. Страж темничный и все домашние его, наставленные Апостолами вере во Иисуса, немедленно крестились (Деян.16:16–33).

Немалые чудеса Бог творил руками Павла; так что и платки и полотенца, бывшие на теле его, носили к больным, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них (Деян.19:11–12).

В Троаде Ап. Павел воскресил юношу Евтиха, который, во время речи Павловой сидевши на окне, погрузился в глубокий сон, и сонный упал вниз с третьего жилья, и поднят мёртвый (Деян.20:9–10).

На острове Мелите Павел, к удивлению иноплеменников, сохраняется невредимым от ехидны, которая висела на руке его (Деян.28:3–6).

На том же острове Павел исцелил Публия, отца местного начальника, помолившись и возложив на него руки. После и прочие на острове, имевшие болезни, приходили к нему, и были исцеляемы (Деян.28:8–9).

Так Господь Иисус, и вознёсшись с прославленным телом Своим на небо, невидимо пребывал с Апостолами, и Апостолы, облёкшись силой свыше, проповедаша всюду, Господу поспешствующу, и слово утверждающу последствующими знаменьми (Mp.16:20)!

Дух Божий, торжественно сошедший в день Пятидесятницы, излился не на одних Апостолов, но и на всех бывших в горнице сионской; ибо сказано: и исполнишася вси⁶⁴⁴ Духа свята, и начаша глаголати иными языки (Деян.2:4); – и сошёл Дух Святой в Христову Церковь, дабы пребывать в ней до скончания сего мира. Ибо Спаситель обещал послать им от Отца Всесвятого Духа на все времена: Аз умолю Отца, говорил Он, и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век (Ин.14:16). Для насаждения и утверждения Церкви Христовой по разным странам мира, угодно было Богу, чтобы Дух Святый не только в Апостолах, но и в других членах единого тела Христова – Церкви, обнаруживался в дарах чрезвычайных. Сии дары встречаем в первенствующей Церкви Христовой как при жизни Апостолов, так и после них.

1. Апостолы, как избранные сосуды Святого Духа, были сами раздаятелями чрезвычайных даров благодатных. Так, когда Апостолы, услышав, что жители Самарии приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, – сии, пришедши к ним, помолились, чтобы они получили Святого Духа; ибо Он ещё не сходил ни на одного из них, а только они были крещены во имя Господа Иисуса; возложили на них руки, и Дух Святой сошёл на них видимым образом (Деян.8:14–15). Также в Кесарии, когда Пётр в доме; сотника римского предлагал приготовительное поучение о спасении чрез Иисуса Христа, Дух Святой сошёл на всех слушавших, и веровавшие из обрезанных изумились, видя, что дар Святого Духа излился и на язычников. Ибо слышали их говорящих на иностранных языках, и величающих Бога (Деян.10:44–46, слич. Деян.11:15–17).

Апостол Павел, пришедши в Ефес и найдя там некоторых учеников, спросил их: получили ли вы Святого Духа по уверовании? Они отвечали ему: мы даже не слыхали, есть ли Дух Святой. Он сказал: как же вы крестились? Они сказали: крещением Иоанновым. Павел сказал: Иоанн крестил крещением покаяния, проповедуя людям, чтобы веровали в Грядущего по нём, то есть во Христа Иисуса. Услышав сие, они крестились во имя Господа Иисуса. И по возложении рук на них Павлом нисшел на них Дух Святой, и они стали говорить иными языками и пророчествовать (Деян.19:1–6).

2. Особенно изобиловала чрезвычайными дарами Святого Духа Церковь Коринфская. Апостол Павел в Послании к Коринфянам пишет: Разделения дарований суть, а тойжде Дух: и разделения служений суть, а тойжде Господь: и разделения действ суть, а тойжде ест Бог, действуяй вся во всех. Комуждо же дается явление Духа на пользу. Овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о том же Дусе: другому же вера, тем же Духом: иному же дарования исцелений, о том же Дусе: другому же действия сил, иному же пророчество, другому же рассуждения духовом, иному же роди языков, другому же сказания языков. Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо, якоже хощет (1Кор.12:4–11).

Разделения дарований, διαιρέσεις δὲ χαρισμάτων – различные дары. Под дарами здесь разумеются сверхъестественные силы или способности, Святым Духом сообщаемые христианам, обнаруживающиеся в различных необыкновенных действиях, – и преимущественно дары необходимые для проповедников Евангельского учения. Служения, διακονίαι, у Апостола обыкновенно означают известные должности в Христовой Церкви (см. ниже, ст. 28). Рассматриваемые же как дары означают силы и способности, подаваемые от Святого Духа для прохождения церковных служений или Должностей. Действа, или действия, ἐνεργήματα, вообще – дела совершаемые при помощи сверхъестественных сил Святого Духа, служащие к утверждению и распространению Церкви Христовой, или, как другие принимают, различные чудеса. Каждому даётся открытое действие Духа такое, какое ему полезно или нужно не для себя одного, но и для блага Церкви (см. ниж. ст. 12 и след). Овому бо... слово премудрости, λόγος σοφίας, иному же слово разума, λόγος γνώσεως: – слово мудрости, по изъяснению Св. Златоуста, означает дар совершеннейшего ведения тайн Божиих, тайн веры христианской, какой имели Павел, Иоанн... а слово знания – тот же дар в низшей степени, какой получили от Святого Духа прочие верующие, которые не могли учить подобно Апостолам. Иному вера, πίστιφ, – разумеется не та вера, которая необходима для спасения каждому христианину, но вера чудодейственная, или, как Златоуст изъясняет, «не вера в догматы, но вера в знамения, которая и горы прелагает» – πίστις οὐκ ἡ τῶν δογμάτων, ἀλλ’ ἡ τῶν σημέιων, ἡ καὶ τὰ ὅρη μεϑεστῶσα (слич. Мф.17:20; Лк.17:5–6; 1Кор.13:2). Дарования исцелений, χαρίσματα ἰαμάτων дары врачевать разные болезни не какиминибудь естественными средствами, но силой сверхъестественной благодати (слич. Мк.16:18; Деян.5:15). Другому же действия сил ἐνεργήματα δυνάμεων – дар совершать чудесные действия, невозможные для человека без сверхъестественной помощи Святого Духа. Дар исцелений есть только вид сего дара. Златоуст: «имеющий дар исцелений только врачевать, а приобрётший действия сил и наказывал. Ибо сила не исцелять только может, но и наказывать, как Павел сделал слепым (Симона волхва) (Деян.13:8–11), как Пётр умертвил (Ананию и Сапфиру) (Деян.5:1–10)». Иному же пророчество, προφητεία – дар предсказывать будущее, и общее, уразумевать и объяснять другим тайны спасения (Рим.12:6; 1Кор.13:2, 8, 14:3), также и открывать тайны других, как (1Кор.14:24–25) – Другому же рассуждения духовом, διακρίσεις πνευμάτων – различение духов. Златоуст. «Дар знать, – кто духовный, и кто не духовный, кто пророк, и кто обманщик».

Иному же роди языков, γἑνη γλωσσῶν – разные языки, –дар говорить на разных языках, которые прежде не были знакомы говорящим (Мк.16:17; Деян.2:4, 19:6–7; 1Кор.11:15–17).

Другому же сказания языков, ἐρμηνεία γλωσσῶν – истолкование языков, или переложение с иностранного языка на отечественный, – дар сказанное на непонятном языке излагать на понятном.

Все сии дары раздавались от одного и того же вседействующего Духа, Который, как Бог, разным членам Церкви Христовой давал разные дары, согласно Своей Божественной премудрости и благости, для благоустроения и распространения Святой Церкви.

3. Апостол Павел почти во всех своих Посланиях

а) указывает на разные чрезвычайные дары (1Кор.12:28; Еф.4:11);

б) указанием, на дары сии обличает христиан в привязанности к обрядовому закону: о несмысленнии Галате, – сие едино хощу уведети от вас, от дел ли закона Духа приясте, или от слуха веры?.. Подаяй. убо вам Духа, и действуяй силы в вас, от дел ли закона, или от слуха веры (Гал.3:1, 2, 5)?

в) даёт разные правила касательно употребления сих даров, чтобы всё было в порядке и направлялось к общей цели духовного назидания. Егда сходитеся, кийждо вас псалом имать, учение имать, язык имать, откровение имать, сказание имать: вся же к созиданию да бывают. Аще языком кто глаголет, по двема, или множае по трием, и по части: и един да сказует (Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то порознь; a один истолковывай). Аще, ли не будет сказуяй, да молчит в Церкви: себе же да глаголет, и Богови. Пророцы же два или трие да глаголют, и друзии да разсуждают; аще ли иному открыется седящу, первый да молчит. Можете бо вси по единому пророчествовати, да вси учатся, и вси утешаются (получают наставление): и дуси пророчестии пророком повинуются (1Кор.14:26–31)

Из сего видно, как обыкновенны были чрезвычайные дары в Апостольской Церкви. По свидетельству Апостола, у каждого из приходящих в церковное собрание был свой благодатный дар. Иному благодать внушала псалом – священную песнь во славу Божию; другому – предложит в собрании поучение или наставление; иной приходящий имел дар говорить на незнакомом языке; другому Дух Святый открывал какуюнибудь спасительную истину и внушал предложить её другим, а иному – истолковывать сказанное на незнакомом языке или предложенную к кемлибо истину, но не для всех понятную, или какуюлибо из истин спасения, предложенных в Писании и в учении Св. Апостолов.

Всё это было, по устроению всеблагого Промысла, без сомнения для того, чтобы и уверовавшие во Христа непоколебимо сохраняли свою веру и усовершались в ней, и неверующие, видя славу Церкви Христовой, располагались к вере во Христа, и чтобы таким образом Церковь Христова более и более распространялась и утверждалась в разных странах мира.

Дары Святого Духа, сообщаемые человеку, не лишают его свободы, но поставляются в зависимости от свободы человека: потому святой Павел, в предотвращение беспорядков и замешательства, даёт правила, как должны пользоваться дарами Святого Духа обладающие ими, чтобы один другому не препятствовал употреблять свой дар на пользу Церкви, но напротив, в этом содействовал своему ближнему. Если двое или трое говорят на незнакомом языке, учит Апостол, – то ктонибудь один пусть переложит с непонятного языка на понятный; если двое или трое пророчествуют, то пусть другие рассуждают, точно ли пророки говорят по вдохновению от Святого Духа (1Ин.4:1)? Согласно ли их учение с учением Иисуса Христа и Апостолов, и под.?

Ибо и дуси пророчестии пророком повинуются, присовокупляет Апостол, в объяснение того, почему он даёт правила пользоваться дарами Святого Духа так, а не иначе. То есть, духи пророков, πνεύματα προφητῶν, или вообще дары духовные – τὰ χαρίσματα τὰ πνευματικὰ,–не лишают человека свободы, но состоят в зависимости от его свободы; и потому обладающий дарами должен пользоваться ими так, чтобы всё было в порядке и служило к общему назиданию: несть ба нестроения Бог, но мира (1Кор.14:32–33)

Чрезвычайные дары Святого Духа украшали первенствующую Церковь Христову не только при Апостолах, но и после них. В этом, несомненно, уверяют свидетельства многих Св. Отцов и учителей первенствующей Церкви. Так

Св. Климент Римский пишет к Коринфянам⁶⁴⁵: «Если кто имеет веру, или способен сообщать другим своё знание, или мудр в различении учений, или чист в делах: то он тем более должен смиряться, чем, повидимому, более возвышается, и искать общей пользы для всех, а не своей». Явно, что Св. Отец здесь пишет к Коринфянам о правильном употреблении тех же даров благодатных, о которых писал и Ап. Павел в 1 посл. к Коринф. в гл. 12–14.

Св. Игнатий Богоносец свидетельствует о пророчественном даре, действовавшем в нём самом⁶⁴⁶: «Если некоторые по плоти и хотели обмануть меня, но Дух, сущий от Бога, не обманывается; ибо знает, откуда приходит и камо идет (Ин.3:8), и открывает сокровенное. Я вопиял, находясь среди вас, говорил громким голосом: внимайте Епископу и пресвитерам и диаконам! Если подозреваете, что я говорил это, предвидя разделение некоторых, то свидетель мне Тот, ради Которого я связан, что узнал это я не из уст человеческих. Дух возвестил мне, говоря сие: без Епископа ничего не делайте; храните ваше тело, как храм Божий (1Кор.3:16, 6:19); любите единение; бегайте разделений; будьте подражатели Иисусу Христу, как и Он Своему Отцу»!

После св. Игнатия можно указать на Кодрата, который писал апологию в защищение христиан и представил её Адриану, Императору римскому. О нём пишет Евсевий в церковной истории⁶⁴⁷: «В то время был в славе и Кодрат. Свидетельствуют, что он, вместе с дочерями Филиппа, отличался даром пророчественным». И далее говорит тот же повествователь: «Кроме сих были знамениты и многие другие, между преемниками Апостолов занимающие первое место. Они, как чудные ученики таких мужей, по всем местам созидали Церкви на основаниях, положенных прежде Апостолами. Они, когда полагали основания веры в какихнибудь иностранных народах, поставляли других пастырей и вручали им попечения о новообращённых, а сами, при содействии Божией благодати, спешили в другие страны к другим народам; ибо силой Духа Божия и чрез них совершались тогда весьма многие чудеса, так что, услышав первую проповедь, весь народ тотчас охотно принимал своими душами служение Творцу всяческих».

Во 2м веке также многие обладали чудесными дарами Святого Духа.

Церковь Смирнская, в послании своём о мученичестве Поликарпа Смирнского, свидетельствовала, что он предсказал своё мученичество и образ кончины, потому и называет его учителем Апостольским и Пророческим (ἀποστολικὸς καὶ προφητικὸς) и присовокупляет сему такую причину: «ибо всякое слово, вышедшее из уст его, или исполнилось, или исполнится»⁶⁴⁸.

Cв. Иустин мученик: «У нас доселе есть пророчественные дары, и из этого вы (иудеи) должны понять, что принадлежавшее древле вашему роду передано нам»⁶⁴⁹. На слова Исаии: изыдет жезл из корене Иессеова... и почиет на нем Дух Божий, Дух премудрости и разума (Ис.11:1–2), говорит: «исчисленные силы Духа, говорит Слово, сошли на Него (Иисуса) не потому, чтобы Он не имел их, но чтобы почить на Нём, то есть, восприять в Нём конец так, чтобы в вашем народе не было более пророков, как бывало это древле, что сами вы можете видеть своими глазами. Ибо после Его (Иисуса Христа) у вас не было ни одного пророка⁶⁵⁰. У нас, можете видеть, и женщины и мужчины имеют дары от Духа Божия»⁶⁵¹. В ином месте говорит: «силы имени Христова демоны трепещут, и доныне оказывают повиновение, когда их заклинают именем Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате»⁶⁵².

Св. Ириней, Епископ лионский, в опровержение еретиков говорит: «Если скажут, что Иисус Христос делал это, то есть воскрес из мёртвых, являлся ученикам и пред ними вознёсся на небо, – в привидении (φαντασιωδοῖς), то мы, обращая их к пророчествам, из сих докажем, что всё это о Нём так было предсказано и совершилось действительно, и Он один есть Сын Божий. Потому, истинные ученики Его, получив от Него благодать, именем Его действуют, на пользу других людей, каждый соответственно своему дару, какой получил от Него. Ибо одни изгоняют демонов истинно и действительно, так что сами те, которые очистились от злых духов, начинают веровать и остаются в Церкви. Другие имеют предвидение будущего, и видения и пророчественные изречения. А иные возложением рук исцеляют и делают здоровыми больных. Притом, как выше мы сказали, и мёртвые воскресали и пребывали с нами многие годы. И что ещё? нельзя исчислить даров, которые по всему миру Церковь, получая от Бога, во имя Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, каждый день действует на пользу народов, не обманывая коголибо, и не из корысти. Ибо, как даром приняла от Бога, так даром и раздаёт»⁶⁵³. В ином месте: «слышим, что многие братия в Церкви имеют дары пророчественные, и силой Духа говорят на разных языках, и для пользы открывают сокровенное от людей и изъясняют тайны Божия»⁶⁵⁴.

Под конец 2 века, Тертуллиан в апологии своей, обращаясь к Императору и римлянам, так говорил: «Пусть представлен будет здесь пред вашими судилищами ктолибо, о котором известно, что он одержим демоном: по приказанию каждого христианина оный дух здесь поистине признает себя демоном так же, как в другом месте ложно называет себя богом. Также пусть представлен будет ктолибо из тех, которые почитаются вдохновенными от Бога, которые, дыша над жертвенниками, от запаха зачинают в себе божество, которые, мучась рвотою, кривляются и, задыхаясь, предсказывают. Если их божества не признают себя демонами, не смея лгать пред христианином; на том же месте пролейте кровь того дерзкого христианина. Что явнее такого дела? Что вернее сего доказательства? Простота истины пред глазами; её сила при ней; ни в чём нельзя подозревать»⁶⁵⁵.

В 3 веке – Ориген во многих местах своих сочинений свидетельствует о чрезвычайных дарах, бывших в его время. Напр., «Христианское учение имеет собственное доказательство, Божественное, которого нет у греческой диалектики. Это Божественное доказательство Апостол именует явлением духа и силы (1Кор.2:4), – духа, ради пророчеств, которые читающего могут привести к вере, особенно в учение о Христе, – силы же, по причине чудотворений, которых действительное бытие видно как из многого другого, так и из того, что следы оных доныне сохраняются у тех, которые живут согласно воле, Слова»⁶⁵⁶. В другом месте: «И доныне у христиан сохраняются следы того Святого Духа, Который явился в виде голубя: ибо христиане демонов изгоняют, многие исцеления совершают, и по воле Слова некоторые будущие события предвидят. Пусть Цельс, или представленный им иудей, посмеётся над тем, что будет сказано. Но должно сказать, что многие как бы невольно присоединились к христианству. Дух, или явно, или чрез сонное видение, внезапно так изменял их душу, что, вместо ненависти к Слову, они умирали за Него. Много таких примеров, которые если мы описывать будем, хотя сами были их очевидцами, то неверующими доставим много смеха: ибо они думают, что мы вымыслили это, подобно вымышлявшим такие вещи. Но Бог свидетель нашей совести, что мы хотим утверждать учение Иисуса Христа не какиминибудь ложными повествованиями, но многоразличными очевидными событиями»⁶⁵⁷.

Св. Киприан, в письме к проконсулу африканскому, Деметриану, гнавшему христиан, так говорит: «О, если бы захотел ты послушать их (демонов), и видеть, когда они заклинаются и мучатся духовными ударами, и изгоняются из одержимых ими тел поражающими их словами; когда, рыдая и стеня голосом человеческим, и от могущества Божия испытывая поражения, исповедуют грядущий суд! – Приди, и познай истину слов наших». И несколько ниже присовокупляет: «увидишь, как нас умоляют те, которых ты умоляешь; как боятся нас те, которых ты боишься, которым ты покланяешься; как под нашими руками стоят как связанные, и трепещут, как пленники, те, которых ты признаешь и почитаешь господами».

Лактанций⁶⁵⁸: «Услышав имя Христа, (демоны) трепещут, вопиют, и, по их же свидетельству, чувствуют жжение и удары; на вопросы – кто они? когда пришли? когда в человека взошли? дают ответы; так принуждённые и измученные силой имени Господня, они изгоняются. За сии поражения и угрозы всегда ненавидели они святых и праведных мужей».

Так ясно, так торжественно и многоразлично Бог Дух Святой, нисшедший от Бога Отца в Христову Церковь, свидетельствовал о её Божественном величии и славе!

Божественность христианской религии можно видеть в её чрезвычайно скором распространении, которое нельзя иначе объяснить, как только из особенного Божественного содействия. Истина сия ясно откроется, если рассмотрим:

1) как быстро христианство распространилось по всем странам мира,

2) какие оно преодолевало трудности при своём распространении, и

3) какими при сем пользовалось средствами?

а) Из истории совершенно известно, что христианской религии не было прежде Императора Тиверия; об этом свидетельствуют иудеи, христиане и язычники. Известно также, что её Основатель, Христос, в царствование Тиверия был распят римским правителем Иудеи, Понтием Пилатом⁶⁵⁹.

б) Когда Иисус Христос жил на земле, общество христиан при появлении своём подобно было малейшему семени, как учил сам Спаситель (Мф.13:31), или малому стаду (Лк.12:32). Оставил Он после Себя учеников слабых и боязливых (как сказано было выше): можно ли было ожидать от сего столь малого, повидимому, начала великих последствий?

в) Но вскоре после распятия Иисуса Его учение быстро распространилось по свету, так что, ещё при жизни Апостолов, оно не только проникло во все части полусветной римской монархии, но и достигло парфян и индов, перешло в Африку, Испанию и Галлию, и потом вскоре в Германию и Британию.

Так исполнялось предсказание Спасителя: Аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе (Ин.12:32).

Апостол Павел, в Послании к Римлянам, около 59 года (Рим.10:18), о христианских проповедниках говорит словами Псалмопевца (Пс.18.): во всю землю изъиде вещание их, и в концы вселенныя глаголы их. В Послании к Колоссянам (Кол.1:6) он же пишет из Рима, что Евангелие проповедуется у них, как и во всём мире, и приносит плод и возрастает, как и между ними... Также в Послании к Римлянам (Рим.1:8) говорит, что их вера возвещается во всём мире, и о себе самом свидетельствует (Рим.15:19): якоже ми от Иерусалима и окрест даже до Иллирика исполнити благовествование Христово.

Cв. Иустин, Мученик, около половины 2 века, писал⁶⁶⁰: «Ни между варварами, ни между греками, ни между другими обитателями, живут ли они в шатрах, или в кибитках (ἀμαξόβιοι), или совсем не имеют жилищ, – нет ни одного народа, среди которого не возносились бы моления и благодарения Отцу и Творцу всяческих во имя Иисуса Христа распятого».

Плиний, Проконсул Вифинии, писал к Траяну, римскому Императору, о христианах: «Мне кажется, дело достойно всякого рассуждения, особенно по причине множества находящихся в опасности; ибо многие, всякого возраста, всякого сословия и обоего пола, подвергаются и будут подвергаться опасности; зараза этого суеверия распространилась не только по городам, но даже по селениям и деревням. Храмы богов почти в запустении, и торжества давно оставлены»⁶⁶¹.

Под конец второго века, когда непрерывные жестокие гонения на христиан истребили их бесчисленное множество, число христиан не сокращалось, но умножалось. К самим гонителям писал ревностный защитник христиан, Тертуллиан: «Вчера только явились мы, – и уже всё ваше наполнили: города, острова, крепости, места собраний, самые лагери, трибы, декурии, дворец, сенат, торжище; – одни храмы вам оставляем...»⁶⁶². В другом месте: «Ничего не помогает усиленная ваша жестокость: чем больше пожинаете вы нас, тем больше нас становится... Кровь христиан есть семя новых христиан»⁶⁶³. A по прошествии ещё одного столетия проповедь евангельская, восторжествовавши над жесточайшими гонениями, покорила себя и римских Императоров.

Трудности, какие встречала повсюду евангельская проповедь при первом распространении своём, всякий легко поймёт, если возьмёт в рассмотрение:

а) свойство сего учения и

б) повсюду встречавшиеся ему препятствия.

Евангельское учение, неслыханное до того времени,

a) явно было несогласно с господствовавшими тогда народными мнениями и религиями. Оно проповедовало Иисуса Христа распятого. Учение о кресте Христовом для иудеев казалось соблазном, а для эллинов безумием. При сем оно требовало, чтобы иудеи, – оставив чин богослужения по закону Моисееву, которого знали они божественное происхождение, а язычники, – презрев почитание своих богов, утверждённое столькими веками, – покланялись Иисусу Христу распятому, как Спасителю и истинному Богу.

б) Далее, по содержанию своему, евангельское учение было так высоко, что, повидимому, не могло быть принимаемо общим смыслом: ибо предлагало многие истины, превышающие пределы разума человеческого, даже самого образованного, как: учение о Св. Троице, о тайне искупления и проч.

в) В нравственных правилах евангельское учение требовало самоотвержения и смирения, обуздания чувств, удаления от всех греховных удовольствий, прощения обид, отсечения всех худых страстей, презрения почестей и всех благ временных, и многого другого, что всё устрашало испорченную человеческую природу и возбуждало отвращение от сего нового учения.

Поэтому, едва появились Апостолы со своей проповедью, как всё восстало против них: и мудрость философов, и все хитрости языческих жрецов, и власть правительства, все суеверия и предрассудки язычников, также вероломство и ожесточение иудеев. Следствием сего были продолжительные и жестокие гонения на христиан в разных странах империи римской и вне оной.

По человеческим расчётам можно было бы предполагать, что в совершении столь великого и необычайного события действовали или необыкновенные дарования и образованность проповедников, или власть и покровительство царей, правителей народов, или особенные надежды и ожидания блестящих выгод житейских, или все вместе. Но на самом деле видим совершенно противное сему: евангельское учение возвещали первоначально двенадцать рыбарей; они были большею частью совсем необразованные, все безоружные, бедные, из низкого состояния, неизвестные, без всякого покровительства сильных земли. Вся их мудрость состояла в том, чтобы знать Христа, и притом распятого. Всё искусство их красноречия состояло в том, чтобы ясно и удобопонятно излагать слово крестное. Всё благоразумие – кротко переносить все оскорбления и обиды, и благотворить врагам своим. Последователям своим в этой жизни обещают они не честь, или богатство, или удовольствия, или что подобное, но совсем противное – поношения скорби, бедствия, мучения... Таким образом, проповедники Христова учения лишены были всех обыкновенных человеческих пособий.

И несмотря на всё то, они преодолели все преграды, проникли во все страны мира, и из всех племён и народов приобрели Иисусу Христу бесчисленное множество последователей; буйство Апостолов оказалось превосходнее мудрости греческой; их простота сильнее всякого обмана и лукавства жрецов, их беспомощность могущественнее всякой власти человеческой.

Из сего явно, что необыкновенное распространение евангельского учения зависело не от человеков, но от Бога. И кто не признаёт того, что сам Господь Спаситель, действием Святого Духа, чудесно преобразовал Своих Апостолов, вооружал их чрезвычайными дарами и содействовал им многими знамениями, тот должен признать за величайшее чудо самое то, что учение, встречавшее столько препятствий со всех сторон, распространилось по всему миру в такое короткое время и усилием столь немногих, столь незначительных, повидимому, и мало способных людей.

Возраж. 1. Причина быстрого распространения христианства заключается в стечении разных естественных обстоятельств, к тому содействовавших. Сюда принадлежат:

а) соединение под одной римской властью стольких народов, посредством чего молва о новой религии повсюду распространилась;

б) свойство философии сего времени, располагавшей к мистицизму, к уединению и размышлению, от чего происходило презрение внешних благ и недоверие к языческой религии;

в) войны и опустошения, производимые варварами в разных областях Империи, и служившие к распространению христианства и за пределы Империи;

г) образ жизни христиан, ибо у христиан были вечери любви, общественные столы, странноприимство, попечение о больных, и под.; – это привлекало и располагало простой народ к принятию христианства;

д) принятие христианами в своё общество всякого рода преступников и надежда виновных получить прощение в своих преступлениях; также

е) слава чудес, которыми хвалились христиане, завлекавшая многих в общество их. Такими средствами легко объясняется быстрое распространение христианства.

Отв. Все изложенные возражения частью не объясняют дела, частью сами в себе заключают явную ложь, или заблуждение, что яснее откроется из рассмотрения каждого возражения порознь.

На а и б). Правда, что соединение многих народов под владычество одной великой монархии римской содействовало к распространению Евангелия, и что возвышение просвещения некоторым образом приготовляло умы к принятию Евангелия. Но в сем видно премудрое Божие промышление, которое так устроило судьбы народов, чтобы среди их открыть более удобный путь к распространению учения спасительного для всего мира. Впрочем, сии обстоятельства не устраняли тех затруднений, какие выше мы указали, и потому сила предложенного доказательства нимало не колеблется. Обширность римской империи сколько с одной стороны благоприятствовала распространению евангельской проповеди, столько с другой и открывала препятствий: ибо жестокость одного повелителя монархии, посредством указов и примера, распространяла дух гонений на все страны многочисленных владений римских. Между философами, платоники, повидимому, имели несколько предрасположения к принятию христианства; но стоики и епикурейцы, напротив, очень чуждались христианства и противодействовали ему.

На в). Войны ничего не объясняют; здесь, впрочем, можно видеть более подтверждения истины, чем опровержения. Если христиане попадались в руки варварам, то как могли пленники, без особенного содействия Божия, преклонять на свою сторону победителей? Притом, наряду с ними были и римляне – язычники и их жрецы: почему же и они не делали того же?

На г). Образ жизни первенствующих христиан показывает только высокое достоинство и святость христианства, но не объясняет вполне его распространения. Представляемые здесь выгоды могли быть хорошо известны только христианам, а не язычникам. А если и были известны, то не могли быть столько привлекательны для язычников, сколько могли быть страшны для них невыгоды христианства, переносимые его последователями от самих язычников. Сии невыгоды известны были всем, которых надлежало привлекать к христианству. Ибо христиан преследовали не тайно, и мучили не в уединённых местах, но повсюду – в судилищах, на площадях, в амфитеатрах, и под.

На д). Христианство принимало в свои недра преступников только под таким условием, чтобы они совлеклись ветхого человека, и облеклись в нового, строго соблюдая Евангельские заповеди. Это условие особенно и затрудняло людей испорченных нравов и удаляло от христианства. A если многие из подобных людей принимали христианство; то здесь открывается особенная сила Божественной благодати, которая совершенно изменяла и преобразовывала принимавших с верою учение Христово, и отличала их превосходными свойствами добродетельной и святой жизни. О добродетелях христиан свидетельствовали и сами язычники, как Плиний младший, жестокий враг христианства – Юлиан и др.⁶⁶⁴

На e). Чудеса были или истинные, или ложные. Если истинные (что выше было доказано), то возражение говорит в подтверждение истины; а если ложные, – по мнению противников, – то напрасно они указывают на чудеса, как на действительное средство: ибо как можно думать, чтобы простые рыбари могли обмануть такое множество людей и остаться не уличёнными в обмане? Здесь заблуждение само себя явно обличает в неосновательности, вымышляя нелепое.

Возраж. 2. Прежде Константина В. христиане были только из простого народа, необразованные; a по обращению в христианство Императора Константина успехи христианства зависели от могущественного покровительства императоров римских и их указов.

Отв. а) Что до Константина В. в христианство обращался не один простой народ, это уже было показано⁶⁶⁵. Прибавим нечто. Чтобы видеть явную ложь сего возражения, довольно быть хотя скольконибудь сведущим в Истории первенствующей Церкви. Посмотрим ли, например, на Афины, или на Александрию, – столицы просвещения того времени, – видим совсем противное тому, что говорится в возражении: в Афинах – Дионисий Ареопагит, Кондрат, Аристид, Афинагор, – в Александрин – Климент, Дионисий, Ориген, Анатолий, и др. и по светскому просвещению нимало не уступали языческим любомудрам. Арновий около 304 года по Р.Х. писал к язычникам: «По крайней мере, то должно побудить вас верить доказательствам (в защиту христианства), что в столь короткое время христианство распространилось по всем землям: что уже нет никакого народа столь грубого и неукротимого, который бы, возлюбив христианскую религию, не смягчил своей жестокости, и, успокоившись, не усвоил себе кротких чувствований; что одарённые столь великими талантами ораторы, грамматики, риторы, законоведцы и врачи, даже испытатели тайн любомудрия, ищут христианского учения, презрев то, чему прежде сего верили»⁶⁶⁶. Поэтому Бл. Иероним по справедливости мог так писать: «Итак, да научатся Цельс, Порфирий и Юлиан, – сии псы, неистовствующие против Христа, и их последователи, – думающие, что Церковь не имела никаких любомудров и ораторов, никаких учителей, – да научатся, сколь многие и какие мужи основали её, устроили, украсили; – и да престанут обличать нашу веру в невежественной простоте, а пусть лучше сознают своё невежество»⁶⁶⁷!

б) Независимость быстрого распространения христианства от покровительства и указов императорских очевидна из того, что христианство в первые три века распространилось по всему тогда известному миру, несмотря на то, что императоры вооружались против него огнём и мечом, и издавали против христиан самые жестокие указы. Притом, пусть покажут противники, какими указами были обращаемы к христианству сами императоры и другие правители народов, которые, преклоняя главу свою под иго Христово, отрекались от всего, что прежде почитали и обожали, и напротив, благоговейно покланялись тому имени Иисуса распятого, которое прежде поносили и преследовали.

Возраж. 3.

а) Язычество,

б) магометанство и

в) некоторые ереси быстро и далеко распространились; отселе видно, что скорость распространения христианской религии не доказывает её божественного происхождения.

г) Естественные причины распространения как всякой другой, так и христианской религии, заключаются во внутренней наклонности человеческого сердца и новости и в примере начальников.

Отв. а) О язычестве нельзя сказать, что оно быстро распространилось. Напротив, древняя история, хотя отчасти, показывает, что суеверия языческие возникали, распространялись и умножались только малопомалу. Много времени протекло от сотворения мира до потопа, и далее – от потопа до столпотворения: но Св. Писание не упоминает, чтобы тогда было язычество, и нельзя доказать, чтобы в это время было язычество, т. е. многобожие и идолопоклонство, – а согласнее с Священной Историей и другими памятниками древности, должно полагать, что в сие время язычества ещё не было. Притом, если бы и так было, как хотят противники, то и в сем случав ничего не будет удивительного в распространении язычества: ибо оно есть не что иное, как отпадение от истины, свержение благого ига служения истинному Богу. Таким образом, язычество льстит всем пожеланиям и страстям испорченной человеческой природы; и за тем, как свидетельствует История, оно поддерживалось покровительством начальников и силою их законов.

б) Что̀ касается до магометанства, то отчасти и о нём надобно сказать то же, что сказали мы о язычестве. Учение Магомета потворствует страстям и предрассудкам; это и в начале помогало его распространению и доныне удерживает поклонников Магомета в преданности алкорану. Далее, исламизм пользовался и пользуется невежеством народа, и для поддержания своего бытия поддерживает невежество; ибо Магомет запретил всякое прение и рассуждение ο вере. Притом, учение Магомета распространяемо было при помощи оружия.

в) Ереси суть отпадения или отделения от истины, а не составляют новых религий. Еретики, обыкновенно, изобретали какиенибудь приманки для привлечения нетвёрдых в вере на свою сторону, так как и сами ересеначальники, обыкновенно, при изобретении своих заблуждений увлекались какиминибудь видами, льстившими страстям их. Итак, в этом отношении всякая ересь имеет сродство с язычеством или магометанством. Потом, если обратим внимание на обширность еретических обществ, то увидим, что немногие ереси скоро и далеко распространялись. А если какая ересь, повидимому, скоро и далеко распространялась; то сему всегда явны были причины не чудесные, но обыкновенные. Например, ересь арианская скоро и далеко распространилась: но История, кроме выше замеченных причин, показывает, что она пользовалась покровительством начальств, – и что там и дотоле была в силе, где и доколе имела подпору в покровительстве властей. – Далее, если обращать внимание на ереси настоящего времени, какие господствуют и распространяются на западе, то в некоторых из них и в ином отношении можно находить сходство с язычеством. Как язычество, хотя носит одно общее название, но в существе своём не есть нечто единичное, а есть отпадение от единой истины ко множеству разнообразных и часто взаимно себе противоречащих заблуждений: так и настоящие новые отпадения от древней Церкви кафолической, нося иногда одно название, в своём существе слишком разнообразны, и суть также новые отпадения к новым заблуждениям. Таково, например, то нынешнее протестантство, которое обо всём в христианской религии судит только по началам разума, и отвергает всё, что превышает понятия разума; в нём нет никакого единства, нет одного целого; но каждый член, достигающий значения в учёном мире, позволяет себе мыслить о предметах религии, как хочет, и составляет в уме своём особую религию, по своим соображениям. – Можно ли удивляться, если такие заблуждения будут быстро распространяться? Здесь место не удивлению, a глубокому сожалению и скорби о том, что и тысячелетние опыты не научили человеческое любомудрие искать своей высоты и славы не во взыскании помыслов многих (Еккл.7:30), но в покорении себя слову Божию, в очищении души и тела от нечистых наростов, и в направлении человека со всеми его делами к единому Началу и Концу всего.

г) Объяснение распространения христианской религии из наклонности человеческого сердца к новости и примеров начальств – явно ложно: ничто более не препятствует распространению религии, как её новость. Это первое вооружало язычников против учения евангельского и распространению евангельской проповеди противопоставляло величайшую преграду, которую она должна была преодолевать. А если бы примеры начальников в самом деле так были сильны, какими представляются в возражении, то, в первые три века христианства, язычники, имея пред собою примеры языческих императоров и правителей, должны были бы непреклонно оставаться в язычестве.

Древние защитники христианской религии на благотворные действия её обыкновенно указывали, как на очевидное и неоспоримое доказательство её божественности. Чудное влияние на исправление нравов человеческих равняли с чрезвычайным даром, столь известным в первенствующей Церкви, даром врачевать болезни всякого рода. В таком сравнении нет преувеличения, и сия истина как древним была совершенно известна, так и доныне для каждого, скольконибудь знающего историю народов и христианства, не может казаться сомнительною: ибо чрезвычайная сила и благотворность христианской религии ясно указывает на божественность её, – на то, что эта религия от Бога происходит, и Бог чрез неё являет Своё всемогущество и благость. Для объяснения сей истины раскроем благотворные действия христианской религии

1) в первенствующей Церкви, и

2) в последующие времена; из сих действий

3) покажем её божественное величие.

Чтобы видеть, как могущественно действовала евангельская проповедь при первом её распространении, надобно иметь в виду

1) нравственное состояние рода человеческого во времена появления и распространения Христовой Церкви в мире, и

2) действие Христова учения на нравы последователей его.

1. При появлении проповеди Апостольской, нравы народные в Греции и Риме дошли до самого крайнего повреждения. Об этом свидетельствуют не только христианские писатели, но и языческие, и едва ли не все книги, написанные в это время, подтверждают сию истину. Можно для примера указать на исторические сочинения Саллюстия⁶⁶⁸, Тацита, Светония на сатиры Ювенала, Персея и др. У сих писателей не только вообще представляются резкие обличения современных пороков, но и приводятся многие примеры ужасного разврата и злодеяний, которые показывают, до какого бесстыдства и закоснения во зле доходили нравы того времени.

2. Но не менее известно и то, какое удивительное действие имела евангельская проповедь на исправление сих нравов. Об этом свидетельствуют – и Св. Писание, и Отцы, и Учители Церкви, и даже языческие писатели.

а) Апостол Павел в 1 Посл. к Коринфянам (1Кор.6:11) пишет: И сими убо нецыи бысте (т. е. блудницы, идолослужители, прелюбодеи, сквернители и пр. см. (1Кор.6:9–10)), но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего. В Послаииии к Галатам 5:8: Бесте бо иногда тма, ныне же свет о Господе. Св. Павел почти во всех своих Посланиях восхваляет добродетели христиан, хотя в то же время в чём нужно было, не опускает и обличать их. Вся Апостольская история показывает, что верующие в Иисуса Христа составляли совершенную противоположность неверующим: как те предавались нечестию, вражде друг против друга, надменно, корыстолюбию и разделениям, так, напротив, христиане все дышали одним духом благочестия и любви к Богу и ближним, изобилующей всякими добродетелями, и составляли как бы одно семейство, украшающееся разнообразными совершенствами. С такими свойствами изображают первенствующую Церковь Христову как Деяния Апостольские, так и Послания Св. Апостолов.

б) Святые Отцы и Учители Церкви оставили нам также поучительные свидетельства о высоком благочестии и чудных добродетелях Христовой Церкви первых времён. Так:

Св. Климент писал в Послании к Коринфянам: «Кто бывший у вас не испытал твёрдой веры вашей, украшенной всеми добродетелями? Не удивлялся вашему чистому и кроткому во Христе благочестию? Не восхвалял вашего прекрасного обычая страннолюбия, и не ублажал вашего совершенного и непогрешительного ведения? Ибо вы всё делали нелицемерно, и ходили в заповедях Божиих, повинуясь начальникам вашим и воздавая приличную честь старейшим у вас. Юношам внушали вы заботиться об умеренности и честности; жён наставляли всё делать по не укоризненной, честной и чистой совести, любя, как должно, своих мужей; научали их, сохраняя правило подчинения и совершенного целомудрия, содержать домашние дела в благопристойном порядке. Все вы были смиренны; ничем не гордились; более подчинялись, нежели подчиняли; охотнее давали, нежели принимали... Таким образом, всем подавался глубокий и обильный мир и ненасытимая любовь к добродетели, и на всех обильно изливался Дух Святый»⁶⁶⁹.

Св. Иустин Мученик, к римскому Императору, сенату и народу, писал в первой апологии своей: «После того, как уверовали Слову, мы отстали от демонов, и посредством Сына последуем единому Богу нерождённому: прежде находили мы удовольствия в любодеянии, ныне любим одно целомудрие; прежде пользовались волшебными хитростями, а ныне предали самих себя благому и нерождённому Богу; прежде более всего заботились мы о снискании богатства и имения, ныне и то, что имеем, вносим в общество, и делимся с каждым нуждающимся; прежде мы друг друга ненавидели и убивали, и с иностранцами, по обычаям нашим, не могли быть за одним столом, – ныне, по явлении Христовом, живём вместе, и за врагов молимся, и несправедливо ненавидящих стараемся убеждать, чтобы они, живя по благим правилам Христовым, твёрдо надеялись получить с нами одни и те же блага от владычествующего над всеми Бога»⁶⁷⁰.

Афинагор, защищая христиан от ложных обвинений, и располагая римских Императоров к справедливости и правосудию относительно христиан, писал: «Если кто обличит нас в малой или великой вине, не просим освобождения от наказания, но готовы переносить самое жесточайшее. Пусть будем представляемы в судилища, если кто обвиняет нас в чёмлибо, чтобы или освободиться нам от обвинений, пли быть наказанными, если окажемся виновными... Каждый христианин верно прав, если он христианин не по имени только»⁶⁷¹. В другом месте; того же послания: «У нас и простолюдины, и ремесленники, и старицы, если словами не могут доказывать пользу своей веры, то своими добровольными делами показывают сию пользу: ибо они не речи произносят, но добрые дела показывают; поражаемые, они не поражают; ограбляемые, не идут в суд; просящим дают, и ближних любят, как самих себя»⁶⁷².

Тертуллиан, защищая христиан, самих язычников призывал в свидетели того, что между злодеями, каждодневно во множестве осуждаемыми на судилищах, не встречался ни один христианин: «Мы ссылаемся на ваши акты, вы, каждодневно председательствующие в разборе дел, за которые заключаются в темницы! Столько там насчитываете виновных в разных преступлениях: но какой там убийца, какой вор, какой святотатец, или растлитель, или похититель одежд у моющихся в банях, именуется вместе и христианином? Или, когда христиане представляются в суд за своё название, – кто из них таков, каково всё множество ваших преступников? Вашими всегда наполнена тюрьма; ваши всегда работают в рудокопнях; вашими откармливают зверей; ваших целые стада постоянно кормят дающие гладиаторские зрелища. Нет между ними ни одного христианина не за своё имя взятого; a если есть, то он не христианин»⁶⁷³.

Минуций Феликс, обличая заблуждения и пороки язычников, пишет: «Мы презираем гордость философов, которых знаем, как растлителей, прелюбодеев, мучителей, и всегда велеречивых против своих пороков. Мы носим мудрость не на платье, но в уме, не высоко говорим, но живём так; мы хвалимся, достигнув того, чего они с крайним усилием искали и не могли найти»⁶⁷⁴.

Лактанций: «Чего ни язычники, ни их философы сделать не могли, то делает одна небесная наука; ибо она только есть мудрость. Могли ли когонибудь убедить те, которые ни в чём себя не убеждают? Или – могут ли подавить чьинибудь пожелания, умерить гнев, обуздать похоть, когда сами и предаются порокам, и признаются, что природа преодолевает их? А как сильны в сердцах людей заповеди Божии, – ибо они и просты и истинны, – это показывают ежедневные опыты»⁶⁷⁵.

Подобными свидетельствами наполнены писания древних Отцов и Учителей Церкви. Здесь нет, места сомнению в достоверности свидетельств: ибо защитники христиан свидетельствуют пред царями, сенатом и народом, – жесточайшими врагами христианского имени; свидетельствуя, не скрываются, но сами просят суда и справедливости; не защищают мнимых христиан, не защищают проступков, – если какие будут найдены между христианами, а сами подвергают это строгому осуждению, и предают наказаниям; но иритом с уверенностью просят внимания к своей жизни и делам. Не вообще только хвалят христиан, но указывают врагам своим подробно на господствующие между христианами добродетели, как напр. на благочестие пред Богом, верность к Императорам, кротость, доброжелательство и благотворительность ко всем, даже к врагам; поставляют своё достоинство и славу в презрении богатств, удовольствий, почестей и преимуществ, и тех, которые не имеют таких нравов, почитают не принадлежащими к их обществу, но притворно или ложно носящими имя христиан. Можно ли было бы так говорить о христианах защитникам их пред лицом врагов своих, облечённых всею властью и могуществом, если бы христиане в самом деле не были таковы?

в) И сами враги христиан давали свидетельство их невинности и добродетелям. Так, Плиний младший в письме к Траяну, Императору римскому, доносил: «что христиане в определённый день, обыкновенно, сходятся прежде рассвета, и попеременно между собою поют песнь Христу, как Богу, обязывают себя клятвою не к какомулибо злодеянию, но чтобы не красть, не разбойничать, не прелюбодействовать, не нарушать верности, чтобы данного в залог, по востребовании, не удерживать»⁶⁷⁶.

Юлиан, жесточайший враг христиан, и тайно и явно преследуя их, не мог не уважать христианских добродетелей, и, побуждая язычников к добродетели, указывал им, в пример для подражания, на христианскую благотворительность к странникам, попечительность о погребении умерших и святость жизни⁶⁷⁷. По свидетельству Григория Богослова, Юлиан хотел подражать благоустройству Христовой Церкви и «замышлял завести всё, пишет Святитель, что, очевидно, принадлежит к нашему благочинию; сверх сего, думал устроить гостиницы и странноприимные дома, убежища для любителей целомудрия, для дев, и обители для посвятивших себя размышлению; хотел подражать и нашему человеколюбию к нуждающимся, чтобы оказывать им всякое пособие, напутствовать их одобрительным письмами, с коими препровождаем мы бедных от одного народа к другому, чему он особенно удивлялся в наших установлениях»⁶⁷⁸.

Не в начале только христианская религия была так благотворна и обильна такими чудными плодами; но во все времена и доныне, она остаётся сама в себе такою же благотворною в больших и малых обществах, какою была и древле: ибо Глава Церкви Иисус Христос, всегда присущий в ней, и вседейтвующий Дух Святой, разделяющий дары спасительной благодати, как древле, так и ныне, равновсемощны, милосерды и неизменны в благоволении к членам Церкви Христовой и в сообщении спасительных даров им. Если в последующие времена оскудели те нравственные совершенства, какими Церковь Христова украшалась в первые веки: то, без сомнения, потому, что между христианами, от ослабления ревности и размножения соблазнов, более стало являться таких членов Церкви, которых древние христиане не хотели признавать своими, и которые, однако ж, оставаясь в видимом общении с Церковью Христовою, часто примером и учением вредят ей боле, нежели древние жестокие враги, возникавшие из недр язычества. Впрочем, христианская религия во все времена показывала своё божественное величие благотворными действиями как во всём мире христианском вообще, так и в каждом человеке, содержащем истинную веру во Иисуса Христа.

Благотворные действия христианства, совершаемые им в роде человеческом, бесчисленны: здесь покажем мы только некоторые черты их, более заметные и более общие.

а) С распространением христианства повсюду распространялось совершеннейшее ведение о Боге и о достойном служении Ему⁶⁷⁹.

б) Христианская религия, где ни водворялась, везде скоро разгоняла густой мрак языческих суеверий и грубых предрассудков; уничтожала многобожие и идолопоклонство; заставляла умолкать языческих оракулов; обнажала тщету языческих таинств и под.

в) С распространением христианства познание о высоких и необходимых человеку истинах спасения соделалось достоянием всех людей, всякого возраста, пола и состояния. В недрах Христовой Церкви, и благовоспитываемые дети, едва изучившие начатки христианства, уже более и совершенные знают о Боге и о своём отношении к Нему, нежели лучшие языческие любомудры, всю жизнь свою посвятившие на изучение сих истин.

г) Христианская религия возвысила понятия о достоинстве человека и о правах его личности, о добродетели и нравственности человеческой, о человеколюбии и благотворительности и под.

д) Дух христианского нравоучения преобразовал и улучшил состояние рабов, и произвёл множество благодательных учреждений в пользу распространения света истины, в пользу бедных, больных и несчастных.

е) Христианство возвратило женскому полу права его; возвысило брачный союз, освятив его в Таинстве, и водворило повсюду в христианских государствах единобрачие. Сия заповедь Спасителя, – чтобы брачный союз составляли только два лица – один муж и одна жена, – изгнала многожёнство, и если не вовсе уничтожила, то обличила и ослабила наложничество и другие виды не целомудрия.

ж) Христианство возбудило внимание и уважение к подрастающему поколению, – к воспитанию детей, и произвело множество учреждений в пользу благовоспитываемых детей и юношей.

з) Христианство разлило свет и на внешнюю образованность человеческих обществ; улучшила понятия о делах житейских, облагородило вкус и светские нравы. А потому, под влиянием христианства, частью искоренились, а частью ослабели многие языческие обычаи, противные истинному достоинству человека. Так напр. с водворением христианства везде истреблялись бесчинные и жестокие игрища, на которых лилась кровь человеческая, публичные непотребства, и многое другое.

и) Дух христианской религии, проникая во все начала гражданских и государственных обществ, внушает и утверждает такие постановления и законы, которыми возвышается и упрочивается благоденствие обществ и народов. Посему с того времени, как дух евангельского учения стал более и более входить в государственные дела и отношения к другим народам, войны сделались и реже и менее гибельны, а мирные сношения обширнее, благодетельнее и твёрже.

Нельзя изобразить тех благотворных действий христианской религии, какие внутренне производит она в каждом христианине, искренно усвояющем себе дух её. Здесь нужен собственный опыт внутренний. Спаситель учил: аще кто хощет волю Его творити, разумеет о учении, кое от Бога есть, или Аз от Себе глаголю (Ин.7:17) Сию чудную благотворность христианской религии может видеть и испытывать только истинно верующий в Иисуса Христа и вкушающий внутренне плоды духовной жизни; но внешнему человеку нелегко понять сии небесные плоды Духа Христова, каковы по учению Апостола: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал.5:22–23).

Та же сила христианской религии, какую показывала она на нравы людей в первые времена Христовой Церкви, сохраняется в ней и доныне: она просвещает и умудряет ум небесными истинами; воодушевляет и возвышает к Богу сердце святою любовью к Нему и к ближним; направляет волю ко всем добродетелям и укрепляет в подвигах добродетели, руководя её во всех действиях к высшим целям временного и вечного назначения человека.

Как в первые времена христианская религия изменяла грубые и жестокие нравы язычников, и принимая в свои недра, делала их совершенно иными, так и ныне тоже делает с каждым человеком, если он от внешней жизни обращается ко Христу, и не по имени только, a всею душою усвояет себе дух учения Христова. Человек рассеянный делается собранным в самого себя: гордый смиряется; искавший только чувственных удовольствий становится умеренным, или совсем презирает их; гонявшийся за внешними благами считает их за ничто и ищет благ небесных; презиравший или ненавидевший ближних любит их; обижавший других благотворит им, корыстолюбивый и скупой делается щедрым; малодушный, трепетавший всяких невыгод житейских и обид от других, является неустрашимым, презирает оскорбления и все обиды, и боится более всего гнева Божия; не страшится никаких лишений; страшится только одного, – чтобы не лишиться благоволения Божия и вечной жизни.

Такое чудное действие христианская религия производила на человека во все времена. Потому, Церковь Христова и во все времена изобиловала чудными образцами истинных добродетелей, и доныне, без сомнения, изобилует, где только господствует живая и деятельная вера в Иисуса Христа.

Не приводим здесь примеров из истории христианского благочестия; но пусть незнающий ещё духа и силы учения Христова сам найдёт человека, право ходящего по духу Христу, ближе подойдёт к нему, присмотрится к его понятиям о предметах видимых и духовных, о времени и вечности, об обязанностях к Богу, к себе и к ближним; пусть посмотрит на правила его жизни; проникнет, сколько можно, во внутреннее святилище его духа, на всё взирающего и всё оценивающего не по началам внешней мудрости, но по началу крепкой, всеобъемлющей любви к единому Богу, в Троице поклоняемому: он увидит то, чего нигде нельзя видеть вне; Церкви Христовой, чего не даст никакое внешнее просвещение, никакая земная мудрость... Но ещё несравненно более увидит и испытает умом и сердцем и всею душою, если сам с верою искренно приблизится к источнику воды живой, текущей в живот вечный (Ин.4:14); утолит жажду своего духа светом спасительного учения Христова, крепкою верою, любовью, преданностью Иисусу Христу и искренним общением в Его спасительных таинствах: тогда поймёт он слова Спасителя: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе... и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф.11:28–30); узнает, как мог Апостол всё почитать тщетой и сором, чтобы только приобрести Христа (Флп.3:8); как мог говорить: мне еже жити, Христос; и еже умрети, приобретение есть (Флп.1:21); поймёт, что значит слова Псалмопевца, ходившего пред Богом верою в обетованного Спасителя: что ми есть на небеси? А от Тебе что восхотех, на земли? Исчезе сердце мое и плоть моя, Боже, сердца моего, и часть моя, Боже, во век (Пс.72:25–26)!

Из сказанного доселе ясно открывается божественность христианской религии. Посмотрим ли на первоначальные действия евангельской проповеди, или на чудесную силу христианской религии, открывающуюся во все времена, как в целых обществах христианских, так и в каждом человеке: везде видим явление чрезвычайной – благотворной силы, – божественной.

1. Божественная сила явно раскрывалась при первоначальном распространении чудных нравственных перемен, произведённых в человеческом роде чрез насаждение христианского учения. Обыкновенные человеческие усилия к этому были недостаточны. Ибо нет примера в истории рода человеческого, чтобы появление какогонибудь мудреца произвело подобное, столь же благотворное, изменение в нравах человеческих. Напротив. История показывает, что самые лучшие люди в мире языческом, хорошо сознавая силу заблуждений и испорченности человеческой природы, не смели решиться исправлять сии недостатки, даже в малом обществе, среди которого находились, или в народе, к которому принадлежали, почитая сие дело превышающим человеческие силы, как например, думали о сем лучшие мудрецы Греции – Сократ и Платон. А Апостолы не знатные, не красноречивые или велемудрые, но простые и бедные рыбари, решились на подвиг более обширный: из Иерусалима понесли они проповедь евангельскую во все страны, – и силой слова своего покоряя народы, чудно изменяли и преобразовали их нравы. Им подражали их ученики и преемники, и в разных странах продолжая собирать последователей Христу, также продолжали преобразовывать нравы человеческие. В таких необыкновенных и чрезвычайных действиях каждый внимательный и беспристрастный испытатель не может не видеть явления силы Божией.

2. После первого распространения христианства и первых чудных преобразований, какие произвела христианская проповедь, уже много протекло столетий; много совершилось переворотов и изменений в человеческих обществах и государствах: но сила и благотворность христианской веры не изменились; куда ни проникает истинный дух Христова учения, везде производит удивительноблаготворные действия, в обществах ли, или в каждом человеке будем наблюдать его действия. Какой законодатель в языческом мире когдалибо начертал такие законы, которые бы, не ограничиваясь ни местом, ни временем, во всяком месте и времени сообщали столь благотворный дух всякому законодательству и всем постановлениям, какой внушает и дарует учение Христово? Какой древний языческий учитель написал столь превосходное нравоучение, которое бы во все времена, при всех обстоятельствах человеческой жизни общественной или частной, так сильно и так благотворно и спасительно действовало на каждого принимающего оное человека, как действует учение Христово?

Кто без предубеждений и без упорства будет смотреть на сии действия христианской религии, тот не может не убедиться, что она от Бога, и что чрез неё действует сила Божия.

Божественность христианской религии ещё доказывается удивительным мужеством христианских мучеников. Чтобы видеть силу сего доказательства, раскроем:

1) предсказания Спасителя о мученических подвигах;

2) множество мучеников, пострадавших за Христа;

3) разнообразие и жестокость мучений;

4) необыкновенное терпение мучеников;

5) плоды сих мучений, и отселе

6) выведем заключения о божественности христианской религии.

Иисус Христос предсказал ученикам Своим предстоявшие им преследования от гонителей, a равно обещал им помощь среди гонений и победу над врагами. Аще мир вас ненавидит, ведите, яко Мене прежде вас возненавидел (Ин.15:18). От сонмищ ижденут вы: но приидет час, да всяк, иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу (Ин.16:2). В мире скорбни будете: но дерзайте, яко Аз победих мир (Ин.16:33). Се Аз посылаю вас, яко овцы посреде волков. Внемлите же от человек: предадят бо вы на сонмы, и на соборищах их биют вас. И пред владыки же и цари ведени будете Мене ради, во свидительство им и языком. Егда же предают вы, не пецытеся, како или что возглаголете: дастбося вам в той час, что возглаголете: Не вы будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас. Предаст же брат брата на смерть, и отец чадо: и востанут чада на родители, и убиют их. И будете ненавидими всеми имене Моего ради (Мф.10:16–22).

Не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити: убойтеся же паче Могущаго и душу и тело погубити в геенне (Мф.10:28). Тогда предадят вы в скорби, и убиют вы: и будете ненавидими всеми языки имене Моего ради (Мф.24:9).

Как предсказано Господом, так и было: едва появились христиане, как их начали преследовать. Деяния Апостольские представляют ясные свидетельства о сем. Продолжение и распространение гонений на христиан по всей римской империи показывают многие указы римских Императоров, не прямо или прямо дававшие право областным правителям, или обязывавшие их подвергать христиан гонениям и мучениям. Ещё Цицерон и Ливий упоминали о римских законах, которыми запрещалась всякая иностранная религия⁶⁸⁰. Сии законы при появлении христиан служили основанием к преследованию их. Ориген и Тертуллиан свидетельствуют, что сих законов не отменяли и Кесари, ибо они утверждены были Сенатом⁶⁸¹. Такого же свойства были законы, изданные против безбожников и злодеев, к разряду коих язычники, обыкновенно, относили и христиан что видно из христианских апологий, в которых христиане защищаются от обвинения в безбожии и в разных взносимых на них злодеяниях. Хотя такие законы издаваемы были не прямо против христиан, но они всегда были причиною гонений на христиан, то в той, то в другой римской области, до времён Константина Великого. Сии законы были причиною и того, что даже при Императорах, благоприятствовавших христианам, или не преследовавших христиан, гонения на них не прекращались, как при Коммоде, Александре Севере, Филиппе. Нерон издал жестокий закон против христиан⁶⁸². Множество подобных законов, вредных для христиан, было издано последующими Императорами, както: Траяном, Антонином Философом, Севером, Децием, Диоклитианом и др.⁶⁸³

Вследствие таких причин было бесчисленное множество мучеников. Это ясно доказывают апологии Кодрата, Аристида, Иустина, Тертуллиана, Афинагора, которые нельзя читать равнодушно, представляя, как стекались к получению венцов мученических люди всякого состояния, пола и возраста: и старцы, и старицы, и юноши и девы, – и каким жестоким мучениям подвергалось воинство Христово. Не говоря о других гонениях, всегда сопровождавшихся мучениями христиан, довольно упомянуть о гонении при Диоклитиане: в разных странах Империи при нём пострадало бесчисленное множество христиан, о чём во многих местах свидетельствует Евсевий⁶⁸⁴. Лактанций о сем времени пишет: «Страдала вся земля, и кроме Галлий, от востока до запада свирепствовали три жесточайшие зверя» (то есть, три жестоких гонителя христиан: Диоклитиан, Максимиан Геркулий и Галерий Максимиан)⁶⁸⁵.

Об этом также говорят и языческие писатели, как: Тацит пишет о великом множестве христиан, замученных при Нероне⁶⁸⁶, а Бруций (Βρεττιος) у Евсевия – о множестве пострадавших при Домициане⁶⁸⁷. Во времена Траяна, Плиний, подвергши некоторых христиан мученической смерти, после сам поражённый множеством христиан, являвшихся на место мучений, просил совета у Императора Траяна, что ему делать⁶⁸⁸.

Вообще, как известно из Истории, мученичеству подверглось не несколько человек, но бесчисленное множество, не в короткое время или в одном какомнибудь городе, но везде и в продолжение нескольких веков. Десять жестоких гонений на христиан было в одной римской империи до времён Константина Великого. Когда в римской империи настал мир для христиан, тогда воздвиг против них жестокое гонение Сапор, Царь персидский, и так много было мучеников в сие гонение, что, по свидетельству Созомена, число тех, коих имена сохранились в Церкви, простирается до 16 тысяч, и ещё бесчисленное множество было таких, коих имена не сохранились.

Ни одного средства не оставлено, которого бы гонители не употребили к отвращению христиан от веры в Иисуса Христа. Часто предлагаемы были, под условием отступления от веры, все удовольствия, почести, награды, благоволение и милость Императора, и общественные должности. Но как это ни к чему не служило; потому скоро брались за все меры немилосердия и жестокости: лишали христиан почестей и имуществ, какие они имели; разлучали с родными и ближними, посылали в заточение, в рудники; но обыкновеннейшими средствами были продолжительные мучения и различные виды смерти. Враги знали, что христиане не почитают смерти потерею, но приобретением: потому, старались одержать победу над мучениками не столько смертью, сколько родом смерти, продолжительностью и жестокостью мучений. Для сего употребляли многоразличные тяжкие казни, как – сожжение живых, распятие, отсечение членов, исторжение глаз, обсечение всего тела и др. страшные мучения. Нерон, по свидетельству Тацита⁶⁸⁹, приказал сжигать христиан ночью вместо факелов, облив их смолой. Областные правители для мучения христиан употребляли медных быков разжигаемых, железные доски, факелы, горящий хворост, железные грабли, клещи, разные роды колёс, тиски, кандалы, кресты, узы, железные когти, заливание свинцом, крюки, жаровни, сковороды, решётки и многое другое. Всякий языческий начальник мог изобретать казни по своему произволу, и мучить христиан по своей жестокости, как хотел; и тот пользовался благоволением жестоких Императоров и расположением ожесточённого народа, кто превосходил других своей жестокостью⁶⁹⁰. Но чтобы смерть не скоро окончила страдания мучимых христиан, мучители заботились о поддержании жизни измученных, дабы можно было после подвергнуть их новым пыткам и мучениям.

Как ни жестоки были мучения, но христиане охотно подвергались им: люди всякого состояния, возраста и пола, по всему миру, где только восставали против Иисуса Христа, с таким рвением и мужеством стремились к казням и жестоким мучениям, что никогда не могли их удерживать в сих порывах⁶⁹¹. Воины Христовы подвергались мучениям без упорства, без исступления или неистовства и без тщеславия. Мученики стояли пред мучителями с духом свободным и возвышенным к Богу, иногда опасались более освобождения, нежели смерти; среди мучений не показывали малодушия; во всём выражалась пламенная благоговейная любовь к Богу, и необыкновенная любовь к самим даже врагам и мучителям, – удивительное спокойствие и величие духа.

Плодом таких необыкновенных мученических подвигов было необыкновенно скорое распространение христианства. В сем уверяет Тертуллиан; он так говорит: «мучьте, терзайте, осуждайте, сокрушайте нас – мы становимся тем многочисленнее, чем более пожинают нас; кровь христиан – семя новых христиан, и нисколько не помогает вам изысканная жестокость ваша. Это ещё более привлекает к нашему обществу»⁶⁹². Также пишут Арнобий и Лактанций⁶⁹³. Феодорит делает прекрасное сравнение, говоря о сем предмете⁶⁹⁴: «когда дровосеки срубают деревья, то гораздо более, нежели сколько было срублено, от корней их вырастает отростков: так, когда умерщвляли благочестивых, гораздо большее число приступало к евангельскому учению, и кровь преданных смерти служила влагой для новонасаждённых» (то есть утверждением для новообращённых).

Кратко рассмотрев сии подвиги мучеников, необходимо надобно сделать следующие заключения:

1) События, засвидетельствованные 20ю, 30ю достоверными свидетелями, – которые передают свидетельства, принятые от очевидцев, истину подтверждают клятвой, стоят за неё, подвергаясь лишению благ, ссылке и др. невыгодам.

Во всяком законодательстве признаются за несомненные и в высшей степени достоверные. Но не двести, не триста, а тысячи и бесчисленное множество христиан, от самого начала христианства, в непрерывном порядке в продолжение трёх и более столетий, в различных странах мира, свидетельствовали о тех событиях, на коих утверждается христианство, и своё свидетельство подтвердили не только клятвой, не только различными лишениями благ временных, но и пролитием своей крови среди жесточайших и продолжительнейших мучений, какие только неистовая злоба врагов могла придумать. Посему, такое свидетельство мучеников за истину христианской веры не только превосходит силу всяких судебных доказательств, но и пределы законов и пределы самой природы человеческой⁶⁹⁵.

2. Взирая на такое постоянное и непобедимое мужество христианских мучеников и на такую крепкую и высокую силу духа, среди тяжких мучений поставлявшую их выше всех скорбей и страданий, нельзя здесь не видеть содействия силы Божественной, которая только одна могла так укреплять и так возвышать в духе бесчисленное множество мучеников в продолжение целых столетий. Ибо не было тут надежды временных выгод, когда, оставив всё, чем владели в настоящей жизни, подвергались мучениям и смерти, ни желание славы не могло обладать теми, которые лобызали бесчестие креста, и охотно подвергались казням злодеев; ни иступленному упорству не могло предаваться такое множество людей всякого рода и пола, разделённых великим пространством и временем, из коих многие не были из детства воспитаны в вере христианской, но добровольно приняли её, хотя знали притом, что должны будут за неё подвергнуться жесточайшим страданиям. – Постоянное спокойствие, мирное и радостное стремление к Богу, совершенная преданность в Его волю, благожелательство ближним и даже врагам и мучителям – такое состояние среди смертных страданий убеждало многих язычников в той истине, что действительно от Бога происходит та религия, которая образует столь великих и чудных подвижников во всяком возрасте, поле, состоянии.

3. Верующие в торжестве мучеников над всеми врагами и их жестокостями ясно видят точное исполнение того, что̀ сам Господь предсказал ученикам Своим о гонениях против них, и о том, что они будут свидетелями (μάρτυρες) Его даже до последних земли (Деян.1:8); видят, что таким образом мученичество, в порядке дел Христовой Церкви, не было случайным событием, но задолго прежде предусмотрено, предопределено, направлено к цели распространения и благоустроения Христовой Церкви, и подвижникам обещана помощь и торжество над всеми врагами; ибо Спаситель предсказал: и будете ненавидими от всех имене Моего ради. И влас главы вашея не погибнет (Лк.21:17–18).

Возраж. 1. Число христианских мучеников едва ли так велико, как его обыкновенно выставляют: много есть подложных сказаний о мучениях; особенно много придумано их в средние века.

Отв. Свидетельства о множестве христианских мучеников приведены были выше не из подложных деяний или вымышленных в средние века, но из подлинных и несомненных исторических памятников христианских и языческих. О множестве христианских мучеников свидетельствуют: Ириней, Тертуллиан, Киприаи, Ориген, Лактанций, Евсевий. Из языческих писателей: Тацит⁶⁹⁶, Светоний⁶⁹⁷, Плиний⁶⁹⁸, Цельс у Оригена и др.⁶⁹⁹.

Возраж. 2. Прославляемые мученики за веру ли пострадали? Не были ль это люди, обвинённые в возмущении, или других тяжких преступлениях?

Отв. а) Христиане от самого Иисуса Христа получили предсказание о том, сколько им надобно потерпеть за имя Его: тогда предадят вы в скорби, и убиют вы; и будете ненавидими всеми языка имене Моего ради (Мф.24:9). Покоряясь благой воле Отца небесного, очищающей и усовершающей в огнь искушений, они великодушно и с радостью о имени Христа Спасителя предавали себя судиям неправедным, помня наставление Апостола: Да не кто убо от вас постраждет яко убийца, или яко тать, или яко злодей, или яко чуждопосетитель. Аще ли же яко христианин, да не стыдится, да прославляет же Бога в части сей (1Пет.4:15–16).

В сем же Послании Апостол многократно внушает, чтобы христиане хорошо вели себя между язычниками, беспрекословно повинуясь, ради Бога, всякому человеческому начальству, дабы благими делами заградить уста людям неблагоразумным, – да о немже клевещут вас аки злодеев, писал Апостол, постыдятся злословящии ваше благое о Христе житие (1Пет.3:16). Лучшее бо есть благое творящим, аще хощет воля Божия, пострадати, нежели зло творящим (1Пет.3:17). Сии и подобные Апостольские наставления первенствущие христиане глубоко полагали в сердце своём: отселе их такое твёрдое и постоянное мужество; отселе их скромность и смирение, их готовность к терпению, их спокойствие и радость среди тяжких и смертных страданий.

б) Совершенно известно, что в первые века Христовой Церкви христиане часто были осуждаемы за одно имя христианина. Об этом свидетельствуют не только христианские писатели, но и языческие, – как Плиний, Тацит, Светоний; так же неоспоримыми свидетельствами сего служат те императорские указы против христиан, коими осуждалось не злодеяние какоенибудь, но имя христиан.

в) Но если были обвинения христиан в пороках или преступлениях, то все такие обвинения защитники христиан опровергали пред лицом римских Императоров, сената и народа. Как далеки были христиане от возмущения, это видно из того, что они, быв весьма многочисленны и находясь во всех местах и при всех должностях в Империи, если бы захотели взять в руки оружие, легко бы могли в основании потрясти Империю; но в самом деле, подвергаясь самым несправедливым и жестоким притеснениям и мучениям, никогда не противились власти начальников. Среди стольких возмущений в Империи, среди убийств Императоров, измен в войсках, и раздоров между гражданами, христиане никогда не оказывались виновными. Тертуллиан говорит: «Бесславят нас, как оскорбителей императорского величества: но христиане никогда не оказывались сообщниками ни Альбина, ни Нигра, ни Кассия...»⁷⁰⁰. К какой бы мы войне не были способны и готовы, даже с менышим войском, мы, которые так охотно подвергаемся жестокой смерти, – если бы понашему (христианскому) учению не было позволительнее умирать, чем умерщвлять⁷⁰¹! Христиан обвиняли в пороках не целомудрия и в кровосмешении; но сии обвинения, равно как и другие, Иустин, Тертуллиан, и прочие защитники христиан, пред лицом Императоров, сената и народа, сильно опровергали строгими нравами христиан, известными самим язычникам, по коим они удалялись от цирка, от театра и других подобных мест, где словами или действиями нарушалось целомудрие и находила пищу постыдная похоть⁷⁰².

г) Но вместо всех других опровержений против клевет на христиан может служить одно сие доказательство, разрушающее все вымыслы противников, которое противопоставлял им Тертуллиан: «Если христиан обвиняют и осуждают за преступления, то от чего такое различие в действиях со стороны начальств по отношению к христианам и к другим преступникам? Отчего так, – одних мучат, чтобы извлечь у них признание в преступлениях, a других, – чтобы отвергли они то, в чём признались (то есть, что они христиане)? Как скоро они отрекаются от сего, их тотчас отпускают», и заключает: «Следственно, не злодеяние какоенибудь причиной всего, но имя. Потому мучат нас, когда признаёмся, и наказывают, когда стоим в этом; но освобождают, когда отрекаемся; ибо изза имени поражают нас»⁷⁰³.

Возраж. 3. История представляет нам многие примеры мученичества не за Христа; во все времена находим людей, которые, однажды предавшись какимнибудь мнениям, не могли быть отторгнуты от них никакими мучениями, ни самою смертью. Поэтому, постоянство христианских мучеников едва ли можно признать за доказательство божественности христианской религии.

Отв. а) Во все времена, за исключением христиан, не много было таких, которые бы решались подвергнуться смерти изза мнений или правил. Если иногда бывает, что люди, предавшись исступлению, решались на всё; то этот жар, обыкновенно, скоро проходит, и нет примеров в Истории, чтобы он мог продолжаться чрез несколько поколений, – а того менее, чтобы продолжался столетия или вдруг действовал на великом пространстве и в разных местах. Язычники выставляют людей, особенно известных, напр. Сократа; но число таких людей ничтожно в сравнении с числом христианских мучеников. Притом, из числа сих людей одни решались на такие подвиги самоотвержения для поддержания своих мнений, другие для славы в потомстве, и под. Но между христианами подвергались мучениям и смерти люди всякого возраста и всякого состояния: и мужи и жёны, и юноши, и девы, и образованные и необразованные, и знатные и едва известные своим соседям. Великое число мучеников, коих имена дошли до нас, несравненно менее числа пострадавших за Христа, коих имена остались в неизвестности, и которые в памятниках священных древностей упоминаются иногда только в совокупности. Есть уже большая разность и в том, что язычники и еретики страдали за мнения, причём часто вся сила и решимость зависят от возбуждения воображения; а христиане умирали за свидетельство о делах известных и несомненных, в которых не могли обманываться: например, они свидетельствовали о чудесах, которые совершались проповедниками христианского учения, и которые их делали непоколебимыми в вере в Иисуса Христа. Ибо известно, что многие принимали христианство не из детства, не от родителей, как бы по наследству, но вопреки началам прежнего своего языческого воспитания, и, утвердившись в истине христианского учения, умирали за него. «Мы были вашими, – писал Тертуллиан; христианами делаются, а не рождаются»⁷⁰⁴.

б) Не всякая твёрдость в перенесении мучений или смерти предполагает высшее содействие. Справедливо, что есть средства и совершенно естественные, которыми отчасти побеждается или ослабляется страх болезней и смерти, каковы – страсть к славе, любовь к отечеству, страх более тяжких страданий, иногда постыдные господствующие страсти, например, скупость, любострастие, мщение. Для правильного суждения о сем предмете надобно брать во внимание все обстоятельства; при таком соображении истинное достоинство само собою откроется, а личина спадёт; откроется истинное достоинство христианских мучеников, и окажется, как низки и недостойны человека подвиги ложного самоотвержения, основывающиеся на ложных мнениях, каковы, например, были стоические, или на страстях, или на исступлённых возбуждениях, когда, например, это бывает от чрезмерно раздражённого чувства гнева, досады, мщения, ожесточения, или скорби, уныния, отчаяния.

Бедственная судьба народа иудейского представляет нам поразительное доказательство божественности христианской религии: ибо столь продолжительное бедствие народа иудейского, рассеянного по всем странам мира, есть страшное наказание Божие, постигшее вероломных иудеев за отвержение и убиение обетованного Мессии, истинного Царя израильского, Спасителя мира. Истина эта несомненна; ибо утверждается на неоспоримых доказательствах. Бедственное состояние иудеев многократно было предсказано, как наказание их за отвержение и убиение Царя своего, единородного Сына Божия, и последовало, равно как и доныне продолжается, в точности соответствуя предвозвещениям слова Божия.

а) Ещё Моисей предсказывал еврейскому народу, как Бог будет наказывать его во гневе, если народ не будет повиноваться Ему. (Втор.28:15) И будет, аще не послушаеши гласа Господа Бога твоего, хранити и творити вся заповеди Его, – и приидут на тя вся клятвы сея (Втор.28:25). Даст тя Господь на изсечение пред враги твоими: и будеши в рассеяние во всех царствах земных... (Втор.28:28–29). Поразит тя Господь неистовством, и слепотою, и исступлением ума. И будеши осязаяй в полудни, якоже осязает слепый во тме, и не исправить путей твоих: и будеши тогда обидим и расхищаем во вся дни, и не будет помогаяй тебе.

б) Предсказано отвержение народа за отвержение и убиение Спасителя в пророчественном Псалме 68м, где, после пророчества о страданиях Спасителя от иудеев, далее говорится (Пс.68:24–27): Да помрачатся очи их, еже не видети, и хребет их выну сляцы. Пролей на ня гнев Твой, и ярость гнева Твоего да постигнет их. Да будет двор их пуст, и в жилищах их да не будет живый. Зане егоже Ты поразил еси, тии погнаша, и к болезни язв Моих приложиша.

У Пророка Исаии (Ис.5:1 и след.), Бог, в притче изображая Своё особенное промышление об избранном народе, предрекает и Свой гнев на него за его бесплодие, (Ис.5:3–7): и ныне, живущии во Иерусалиме, и человече Иудин, судите между Мною и виноградом Моим. Что сотворю еще винограду Моему, и не сотворих ему? Занеже ждах, да сотворит гроздие, сотвори же терние. Ныне убо возвещу вам, что Аз сотворю винограду Моему: отиму ограждение его, и будет в разграбление: и разорю стену его, и будет в попрание: и оставлю виноград Мой, и ктому не обрежется, ниже покопается, и взыдет на нем, якоже на лядине, терние (с евр. и оставлю его па запустение): и облаком заповем, еже не одождити на него дождя. Виноград бо Господа Саваофа, дом Израилев есть... Слич. (Мф.21:33).

Особенно ясно предсказал Дух Святый чрез Пророка Даниила как о бедственном состоянии иудеев, в котором они доныне находятся, так и о предшествующих обстоятельствах, бывших причиною сих бедствий (Дан.9:26–27): И по седминах шестидесяти двух потребится Помазание (предан будет смерти Мессия), и суд не будет в Нем (но невинно, или – не за Себя): град же и святое рассыплется со старешиною грядущим (будет разрушен грядущим победоносным народом, или – народом грядущего вождя), и потребятся аки в потопе (и город и храм будут опустошены как бы потопом, (Лк.19:44, 21:6)), и до конца рати сокращенныя чином погибельми (и брань окончится совершенным опустошением). И утвердит завет мнозем седмина едина (в 70 седмину Иисус Христос утвердил Свой завет – в первой половине седмины Своим крещением, учением и чудесами (выше ст. 25.); в средине седмины – Своею смертью, запечатлевшею учение, и далее проповедью Апостолов): в поле же седмины отъимется жертва и возлияние (прекратятся все, ветхозаветные жертвы и приношения, как прообразовавния одну великую жертву, Иисусом Христом принесённую, которая потому положила им конец, (Пс.39:7; Евр.10:5 и след.)), и во святилищи мерзость запустения будет (нечестие и злодеяние и самих иудеев и войска римского. См. (Мф.24:15–16; Mк.13:14; Лк.21:20–21). С евр. на верху храма мерзость, то есть римские знамёна – распростёртые орлы), и даже до скончания времен скончание дастся на опустение (до решительного конца будет проливаться гнев Господа над опустошённым местом, или запустение будет продолжаться до конца времён).

Так, в сем пророчестве Даниила предсказаны пришествие Мессии Спасителя и Его смерть не за Себя, а за грехи мира, установление нового завета и прекращение чрез то ветхого завета, страшная судьба города Иерусалима и храма, и запустение имеющее продолжаться до конца времён.

Иисус Христос, обличая упорное неверие иудеев, ясно предсказывал о бедственной судьбе народа иудейского. Так:

(Мф.13:13–15) Сего ради в притчах глаголю им, яко видяще не видят, и слышаще не слышат, ни разумеют. И сбывается в них Пророчество Исаино (Ис.6:9–10) глаголющее: слухом услышите, и не имате разумети: и узряще узрите, и не имате видети. Отолсте бо сердце людий сих, и ушима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима, и ушима услышат, и сердцем уразумеют, и обратятся, и исцелю их (слич. Мк.4:11–12; Лк.8:10; Ин.12:39 и след. Деян.28:25 и след).

(Мф.15:12–14) Тогда приступльше ученицы Его, реши ему: веси ли, яко фарисее, слышавше слово, соблазнишася? Он же отвещав рече: всяк сад, егоже не насади Отец Мой небесный, искоренится. Оставите их: вожди суть слепи слепцем: слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут.

(Мф.21:33–43) Иисус Христос предлагает туже, пророчественную притчу, какая произнесена Духом Божиим чрез Пророка Исаию, и объясняет её чрез пополнение и приложение к иудеям: Человек некий бе домовит, иже насади виноград, и оплотом огради его, и ископа в нем точило, и созда столп, и вдаде и делателем, и отъиде... (Мф.21:37–45) Последи же посла к ним Сына Своего, глаголя: усрамятся Сына Моего. Делателе же, видевше Сына, реша в себе: сей есть наследник: приидите, убием Его, и удержим достояние Его. И емше Его, изведоша вон из винограда, и убиша. Егда убо приидет Господин винограда, что сотворит делателем тем – Глаголаша Ему: злых, зле погубит их: и виноград предаст иным делателем, иже воздадят Ему плоды во времена своя. Глагола им Иисус: несте ли чли николиже в Писаниях? Камень, егоже небрегоша зиждущии, сей бысть во главу угла. От Господа бысть сие, и есть дивно во очию вашею (Пс.117:22–23). Сего ради глаголю вам, яко отнимется от вас царствие Божие, и дастся языку творящему плоды его... И слышавше архиерее и фарисее притчи Его, разумеша, яко о них глаголет.

(Лк.19:41–44) Иисус Христос предсказал совершенное разрушение Иерусалима и гибель, народа иудейского за его беспечное невнимание к Мессии, пришедшему в мир, жившему между ними, и поучавшему их словом, жизнью, и чудесами: Яко приближися, видев град, плакася о нем, глаголя: яко аще бы разумел и ты, в день сей твой, еже к миру твоему: ныне же скрыся от очию твоею: яко приидут дние на тя, и обложат врази твои острога о тебе, и объидут тя, и объимут тя отвсюду. И разбиют тя и чада твоя в тебе, и не оставят камень на камени в тебе: понеже не разумел еси времене посещения твоего.

(Лк.21:20–24) Объясняя страшные обстоятельства разрушения Иерусалима, Иисус предсказывает последующее за тем бедственное состояние народа, имеющее продолжаться до последних времён, согласно с пророчеством Даниила (Дан.9:27): Егда узрите обстоим Иерусалим вои, тогда разумейте, яко приближися запустение ему... яко дние отмщению сиа суть: яко исполнитися всему писанному... Будет бо беда велия на земли, и гнев на людех сих. И падут во острии меча, и пленени будут во вся языки: и Иерусалим будет, попираем языки, дóндеже скончаются времена язык; то есть: доколе, согласно вечным определениям Божиим, язычники, – сии по Апостолу, дикие ветви, – будут присоединяться к древу жизни – Иисусу Христу, и наполнится предопределённое число их; а когда сии времена пройдут, тогда иудеи обратятся; за тем будет всеобщий суд. См. Иоил. гл. 3. (Рим.11:25) и след.

Апостолы слышали от самого Господа Иисуса о будущей судьбе иудеев, и сами видели, как из них большая часть отвергли совет Божий о себе (Лк.7:30). Потому в обличение их, и повторяли о них тоже, что древле было предсказано об иудеях Пророками и в последнее время самим Господом.

Ап. Павел и Варнава, когда проповедовали Евангелие Христово в Антиохии Писидийской, и встретили упорство иудеев, с дерзновением говорили им: вам бъ лепо первее глаголати слово Божие: а понеже отвергосте е, и недостойны творите сами себе вечному животу, се обращаемся во языки (Деян.13:46).

Также проповедуя в Риме, Ап. Павел об упорствовавших в неверии иудеях сказал: Добре Дух Святый глагола Исаием Пророком ко отцем нашим, глаголя: иди к людем сим и рцы: слухом услышите, и не имате разумтети: и видяще узрите, и не имате видети. Одебеле бо сердце людей сих: и ушима тяжко слышаща, и очи свои смежиша: да не како увидят очима, и ушима услышат, и сердцем уразумеют и обратятся, и исцелю их. Ведомо убо да будет вам, яко языком послася спасение Божие, сии и услышат (Деян.28:25–28).

Особенно ясно и подробно св. Павел изображает суд Божий над неверовавшими иудеями в Послании к Римлянам, гл. 9–11. Не вси послушаша благовествования: Исаия бо глаголет: Господи, кто верова слуху нашему? (Рим.10:16). Исаия же берзает и глаголет: обретохся не ищущим Мене, явлен бых не вопрошающим о Мне. Ко Израилю же глаголет: весь день воздех руце Мои к людем непокоривым и пререкающим (Рим.10:20–21). Что̀ убо? егоже искаше Израиль, сего не получи, а избрание получи (только избранные получили), прочии же ослепишася, якоже есть писано (Ис.29:10; Втор.23:3): даде им Бог духа нечувствия, очи не видети, и уши не слышати, даже до днешняго дне... (Рим.11:7–8 и след.). – Неверием отломишася (Рим.11:20). – Не бо хощу вас не ведети тайны сея, братие, да не будете о себе мудри, яко ослепление от части Израилеви бысть, дóндеже исполнение языков внидет (Рим.11:25).

Пророчественные предсказания о народе иудейском одни давно исполнились, а другие исполняются доныне. События, совершившиеся по определению Божественного правосудия над Иерусалимом, Храмом и народом, во всей точности соответствовали пророчествам о них, и по времени, и по образу совершения их⁷⁰⁵.

У Иоанна Ксифилина⁷⁰⁶ читаем: «Тит, начальствовавшиq в войну иудейскую, взял Иерусалим и сожег Храм. А иудеям казалось не смертью, но победою, спасением и счастием, – погибнуть вместе с Храмом».

Все бедствия, постигшие Иерусалим и народ, явно пришли по определению Божественного правосудия, как предрёк Спаситель: яко дние отмщению сии суть: яко исполнитися всему писаиному (Лк.21:22). Ожесточённое упорство иудеев само в слепоте своей призывало мщение правды Божией, когда, прося смерти Праведника, своего Царя и Бога, вопило к язычнику Пилату: кровь Его на нас и на чадех наших (Мф.27:25)! – и глас пролитой святейшей крови возопил к небу, и прозвал праведное мщение на народ вероломный и богоубийственный. Дух Божий отступил от нечестивых, и дух нечувствия напал на них, объяла их слепота неверия и глухота невнимания ко всем судам Божиим.

Даниил предсказал, что «гнев Божий будет проливаться над опустошённым местом до конца времён»; и Иисус Христос говорил: и пленени будут во вся языки: и Иерусалим будет попираем языки дóндеже скончаются времена язык. И вот уже более семнадцати столетий видели неизменное исполнение суда Божия: иудеи, как по разрушении Иерусалима были рассеяны римлянами по разным, странам света, так и доныне остаются рассеянными по всему миру, без храма, без священника, без жертвоприношений, без утешений пророческих. Не явно ли, что время ветхого завета прошло, пришёл обетованный Спаситель, установлен завет новый, а народ непокорный, отвергший Мессию, своего Царя и Господа, и предавший Его на смерть, – испытывает на себе праведный гнев Божий?

Иерусалим и Храм разрушены и доныне попираются язычниками; и никакие усилия иудеев, даже и при помощи царского могущества, не могли изменить определения Божия, чтобы восстановить Храм и город. Не явно ли, что минуло время левитского богослужения, ограничивавшегося храмом иерусалимским, наступило время всемирного служения Богу в ухе и истине, чрез посредство великого Первосвященника по чину Мельхиседекову – Иисуса Христа, однажды, принёсшего Себя в жертву за грехи всего мира, и чрез то упразднившего повседневные жертвы по чину служения левитского?

Только покрывало нечувствия, слепоты и глухоты, доныне лежащее на сердцах иудеев, когда читают Моисея, не даёт им видеть, что положен уже конец престающего (то есть, прекращение ветхого завета, установленного только до пришествия Спасителя, (2Кор.3:13–15), и – что они подверглись гневу Божию за неверие в пришедшего от Бога Мессию, Спасителя мира.

Как безуспешны были предприятия иудеев восстановить Храм, свидетельствует языческий писатель Аммиан Марцеллин⁷⁰⁷: «Юлиан задумал с чрезвычайными издержками восстановить бывший некогда величественным иерусалимский Храм, который с трудом был взят уже Титом, после многих гибельных сражений во время осады Веспасиана. Скорее производить это дело поручил он Алипию Антиохийскому, который прежде, в должности Префекта, заведовал Британией. Когда таким образом этот Алипий приступил к делу, при помощи правителя провинции: страшные шары пламени, частыми порывами исторгаясь из земли близ оснований, сожгли несколько рабочих, и сделали место неприступным. Так упорным противодействием одной стихии прекратилось начатое».

Св. Златоустый говорил к иудеям⁷⁰⁸: «Когда бы не предпринимали вы восстановить Храм, то могли бы говорить: если б захотели мы предпринять и начать восстановление, то, конечно, могли бы это сделать, и сделали бы. А теперь я обличаю их в том, что не раз и не два, но трижды приступали они, и были отражаемы, как бы на олимпийских боях, так что никто не может сомневаться, что победа на стороне Церкви». После сего раскрывает он, как иудеи предпринимали восстановить Иерусалим и общество своё при Адриане, и потом при Константине Великом, и как предприятия их уничтожались. Затем продолжает: «Впрочем, это прежнее и давнее; хотя впрочем и сие ещё известно старцам нашим. Но вот, что я хочу теперь сказать, это известно и памятно и для очень молодых людей; ибо совершилось не при Адриане и Константине, а при Императоре, который был в наше время за двадцать лет пред сим. Когда Юлиан, превосходивший нечестием всех императоров, призывал иудеев к идолослужению, и привлекал к своему нечестию: тогда они представляли ему древний образ своего богослужения, и говорили, что и при предках их так служили Богу; и невольно признавались тогда в том, что теперь показали мы, то есть, что вне города им нельзя приносить жертвы, и они нарушают Закон, совершая это в чужой земле.

Итак, если хочешь, говорили они, видеть нас приносящими жертвы; отдай нам город, восстанови Храм, поставь нам Святая Святых и восстанови жертвенники: и мы будем приносить жертвы и ныне, как было прежде... Не понимали они, что предпринимают дела невозможные; не рассуждали, что, если бы человек разрушил город и Храм, то можно было бы их опять получить от человека. Но когда Бог разорил их город: то сила человеческая никогда не может изменить того, что определено судом Божиим. Яже бо Бог совеща, кто разорит? и руку Его высокую кто отвратит (Ис.14:27)? Но слепотствующие во всём упросили и умолили Императора – вместе с ними предпринять восстановление Храма и дозволить им приступить к тому. Он отпустил денег, и послал начальников с великой властью; отовсюду собрал художников; всё делал, всем распоряжался... Надеялся, неистовый и безумный, уничтожить определение Христово, не позволяющее восстановлять оный храм. Но Уловляяй премудрых в мудрости их (Иов.5:13) тотчас делами показал, что определения Божии могущественнее всего, и дела по определениям Божиим совершающиеся неизменны. Ибо, когда приступили к сему беззаконному делу начали открывать основания (древнего храма), вырыли много земли, и хотели уже приступить к самому строению: огонь, исторгшийся из оснований, тотчас пожёг не только многих людей, но и камни, лежавшие на том месте, и остановил безрассудную дерзость. Не только работавшие, но и многие другие иудеи, видевшие это, были изумлены и посрамлены. Услышав об этом, Император Юлиан, с таким неистовством занимавшийся сим делом, и убоявшись, чтобы, простираясь далее, не призвать огонь на свою голову, отступился от предприятия, побеждённый со всем народом. И теперь, если пойдёшь в Иерусалим, увидишь обнажённые основания. Если спросишь о причине сего, – услышишь не о другой, как о той же. Этому все мы свидетели; ибо совершилось сие при нас, незадолго пред сим. Вот смотри на торжество победы! Это случилось не во времена благочестивых императоров, – чтобы некоторые не сказали, что христиане напали и воспрепятствовали быть сему, – но когда мы были под гонением; когда все опасались за жизнь свою; когда мы лишены были всякой свободы; язычество процветало, а из верных одни скрывались в домах, другие переселились в пустыни: тогда это случилось, чтобы их бесстыдству не оставалось никакого предлога.

Ужели ты, иудей, ещё упорствуешь, когда видишь, что тебя обвиняют – и предречение Христово, и предсказания Пророков, и свидетельство, представляемое самыми делами»⁷⁰⁹?

Возраж. 1. Против предложенного доказательства иудеи говорят: что

1) они наказываются не за отвержение Мессии: ибо, хотя бы отцы их и виновны были в приписываемом им убиении Иисуса, то они сие сделали по неведению; как исповедал сие и Христос на кресте, когда говорил: Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят (Лк.23:34). И несогласно с Божественною благостью и правдою думать, чтобы Бог так строго мстил за грех, учинённый по неведению.

2) Противно Божественной правде – весь народ наказывать так долго за вину нескольких древних начальников его, или даже за вину того древнего рода, который испросил у Пилата смерти Христа Иисуса.

3) Настоящего бедствия иудеев нельзя приписать гневу Божию за отвержение Иисуса Христа; потому что, если бы за отвержение Его наказывались они, то и все отвергающие имя Его должны были бы нести подобные же бедствия: ибо за туже вину должны быть те же и наказания.

4) Если бы неверующие во Христа иудеи за это неверие бедствовали, рассеянные между народами; то христианские народы, напротив должны были бы благоденствовать, и, обилуя всеми благами; но на опыте встречаем не то.

5) Если бы отвержение Мессии было причиною бедственного состояния иудеев, то иудеи, принимающие христианство, должны были бы возвращаться в своё отечество: ибо по устранении причины должны устраняться и её действия. Но в Евангелии предсказывается вечное запустение Иерусалима.

6) Лучше можно объяснять бедственное состояние иудеев из других преступлений народа, которые не престают низводить на него гнев Божий.

Так и подобно сему умствует иудей Оробио у Лимборха.

Отв. Все предложенные умствования иудея могут казаться имеющими некоторую силу только дотоле, пока лежит на сердце его покрывало неверия во Иисуса; а сняв с себя это покрывало чрез веру в Господа Иисуса, он может открытым лицом видеть истину и славу судов Божиих, и тогда не станет более говорить против них. Чтобы видеть ничтожность предложенных возражений, рассмотрим их порознь, и заметим:

На 1е, а) Что народ иудейский наказывается за отвержение Мессии, Христа Спасителя, это выше показано из пророчеств Ветхого и Нового Завета, и из точного исполнения пророчеств в судьбе города Иерусалима, храма и народа⁷¹⁰.

б) Правда, что предки иудеев по неведению предали на смерть столь долго ожидаемого Христа Спасителя, и по неведению доныне отвергают Его. Обо всём этом было предсказано, как видно из выше предложенных пророчеств. Но сие неведение есть не малый грех, а тяжкий; оно происходит от невнимания, от нечестия, от ожесточения и упорства. В руках иудеев всегда был Ветхий Завет, своими пророчествами и прообразованиями руководивший к Иисусу Христу; Спаситель, явившись в мир, Своё Божественное посланничество доказал очевидными знамениями и чудесами; и по вознесении Своём на небо доказывал и доказывает божественность основанной Им Церкви многими чрезвычайными действиями и событиями; а для иудеев особенно – совершением судеб, предсказанных об Иерусалиме и народе, и доныне продолжающихся, каковы – запустение Иерусалима и бедствия народа, рассеянного по всем странам мира. Представляя все сии доказательства о божественном посланничестве Иисуса, как обетованного Мессии, иудеи не могут говорить, что отцы их мало согрешили, отвергнув и распяв своего Спасителя и Господа; только ожесточённое упорство в нечестии могло быть причиною их неверия и такого ужасного беззакония, которое низвело гнев Божий на них и на чад их.

в) Иисус Христос на кресте молил Отца небесного за грехи всего мира и за самих распинателей, по неверию своему слепотствовавших в познании судов Божиих; и за них Он принёс умилостивительную жертву правосудию Божию; но получить милость от Бога, по заслугам Христа Спасителя, иудеи могли и доныне могут только чрез раскаяние в грехах своих и чрез веру в Иисуса Христа.

г) Посему, никак не представляется противным Божественному правосудию рассеять народ по всему миру за отвержение Мессии и за ужасное преступление, какое учинили иудеи, пригвоздив ко кресту своего Царя и Бога.

Настоящее состояние иудеев совершенно согласно с законами древнего Божия завета, чрез Моисея установленного, – по коим дотоле они были счастливы и благоденствовали, доколе повиновались Богу и Пророкам Его; и напротив, доколе бедствовали, подвергались порабощениям от иноплеменников, оставались под игом их и в рассеянии, доколе предавались нечестию идолопоклонства, не слушали посланников Божиих, забывали о Боге и Его законе: по сим причинам древле город и Храм были до основания разрушены, и народ семьдесят лет оставался в плену вавилонском. Тоже делает праведный Бог и ныне, с иудеями, неверующими во Христа Спасителя.

На 2е) Вина за отвержение и предательство на смерть Мессии падает не на некоторых только начальников, предавших Иисуса Пилату, но на весь Синедрион и на весь народ, отвергший Мессию. Иисуса Христа судил и осудил весь Синедрион; народ своим голосом подтверждал определение иудейского собора, и настаивал пред Пилатом, чтобы определение сие было исполнено, когда вопил: распни, распни Его (Ин.19:6)! и принимал решительное участие в обвинении Иисуса, когда кричал: кровь Его на нас и на чадех наших! При сем были не только жители с разных пределов Палестины, но и иудеи, по обычаю пришедшие в Иерусалим на праздник Пасхи из отдалённых стран, лежащих вне Палестины.

Вина отвержения Мессии распространилась не только на бывших тогда во Иерусалиме, но и на всех иудеев, их детей и потомков; когда по воскресении Иисуса, Апостолы, посланные Господом ко всем языкам, проповедали о Христе Спасителе и всем иудеям. Проповедь сия продолжаема была и после Апостолов мужами апостольскими, и доныне продолжается Пастырями и Учителями Церкви. Веровавшие из иудеев отделялись к числу избранных, а не веровавшие, чрез своё неверие, призывали на себя тоже осуждение, которому подверглись отцы их. Таким же образом соделываются участниками в грехе отцов своих, и в наказании, постигшем их и нынешние иудеи, неверующие во Иисуса. Когда чрез веру во Христа Спасителя они отделятся от неверия своих предков; тогда и вина, и осуждение предков их не будут тяготить над ними. Так предсказано и Пророком о настоящих и будущих временах: Дни многи будут сынове Израилевы, не сущу царю, ни сущу князю, ни сущей жертве, ни сущу жертвеннику, ни жречеству, ниже явлениям. И посем обратятся сынове Израилевы, и взыщут Господа Бога своего, и Давида Царя своего (то есть Мессию Иисуса Христа; сл. (Иез.34:23) и след. (Иер.30:9)), и почудятся о Господе и о благостех Его в последния дни (Ос.3:4–5).

На 3е. Народ иудейский нельзя сравнивать с другими народами: первый, как народ избранный, Богом возлюбленный, был в особенных отношениях к Богу, по которым, как выше показано, за покорность Ему и верность Его закону, он мог ожидать особенных Божиих благодеяний и благоволения, и пользовался ими на самом деле, – я за непокорность Богу, за нарушение и презрение Его воли должен был ожидать особенного гнева Божия и тяжких наказаний, и действительно, многократно подвергался сему, как сын отцом возлюбленный и пользовавшийся обильными его дарами, но вероломно презревший всё благоволение и изменивший отцу. Прочие народы состояли под особым управлением; не видели они над собою чрезвычайных действий Божественного попечения, каким пользовались иудеи, хотя и не были оставлены без попечения (Деян.17:26–27): потому, и когда остаются в неверии, не испытывают таких наказаний, каким подверглись иудеи, хотя и не остаются без наказаний от Божественного Промышления, свято и праведно всеми управляющего. Емуже дано будет много, много и взыщется от него (Лк.12:48). Таков закон правды Божией!

На 4е. Опять есть большое различие между благоволением Божиим к народу еврейскому и благоволением Его к христианам, как новому израилю: древнему израилю, который, по учению Апостола, уподоблялся наследнику – дитяти (Гал.4:1–3), Бог в знак Своего благоволения за верность Ему, преимущественно обещал внешние награды, как более привлекательные для людей, живущих более жизнью чувственного... Но с новым израилем Бог поставил завет, иже на лучших обетованиих узаконися (Евр.8:6), в котором предложены награды не внешние, чувственные, кратковременные, но внутренние, духовные, вечные. Эго согласно с пророчествами Ветхого Завета; Бог обещал чрез Пророков в последние времена, то есть в пришествие Христа Спасителя, дать новый завет и закон, написуемый не на скрижалях каменных, но на скрижалях сердца (Иер.31:31–34; сл. Ис.54:13; Евр.8:8–13). Иисус Христос не обещал ученикам Своим никаких выгод внешних, земных, но всегда возводил их к благам духовным, небесным; в этом мире напротив обещал им скорби и гонения, и говорил им: блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут, всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех (Мф.5:11–12).

Впрочем, и для иудеев, своими понятиями скольконибудь возвышающихся над чувственностью, не то особенно тягостно в настоящем их состоянии, что они лишаются какихнибудь благ чувственных, но то, что они, по суду правды Божией, во исполнение пророческих предсказаний, дни многи сидят не сущу царю, ни сущу князю, ни сущей жертве, ни сущу жертвеннику, ни жречеству, ниже явлениям.

На 5е. Иудеям, чрез уверование во Иисуса Христа вступающим в новый завет, который утверждён на лучших обетованиях, нежели ветхий, – нет нужды искать возвращения в древнее своё отечество – в страну гнева Божия и проклятий: ибо, вступая в Церковь Христову, они соединяются общением не с древним падшим Иерусалимом и храмом, но приступают к горнему Сиону, и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному, и тмам Ангелов, торжеству, и церкви первородных, на небесех написанных, и Судии всех Богу, и духом праведник совершенных, и к Ходатаю новаго завета Иисусу, как учит Апостол Павел (Евр.12:22–23). Посему, обращающиеся ко Христу иудеи уже не должны и не будут искать древнего земного своего отечества, но должны искать отечества небесного, последуя избранным иудеям, ученикам и Апостолам Иисуса Христа, каковы были Пётр, Иоанн, Иаков, Павел и другие; они говорили: не имамы зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем (Евр.13:14). Наше бо житие на небесех есть, отонудуже и Спасителя ждем, Господа нашего Иисуса Христа (Флп.3:20).

А Иерусалиму определено оставаться в запустении до скончания времён, в знамение страшного суда Божия над народом вероломным и во всегдашнее доказательство того, что прообразовательныя сени миновали, и обетованные прообразованиями блага уже дарованы чрез пришедшего в мир обетованного Мессию, Христа Спасителя мира (Кол.2:17).

На 6е. Не могут иудеи представить другой достаточной причины в объяснение столь продолжительного бедствия, кроме гнева Божия за отвержение и убиение пришедшего в мир Мессии, истинного Царя израильского. Иудеи говорят: причиною настоящего бедственного состояния их можно признать: или

а) идолопоклонство их предков, от которого, повидимому, не были они свободны после плена вавилонского; или

б) другие тяжкие преступления и пороки, какими они и прежде прогневляли и ныне прогневляют Бога.

Сии и подобные предположения не указывают достаточной причины настоящего бедствия иудеев, уже более 1700 лет продолжающегося.

На а) Нельзя настоящего бедствия иудеев признавать наказанием за идолопоклонство, будто осквернявшее иудеев после плена вавилонского до разрушения Иерусалима римским войском. Ибо

1) История свидетельствует, что иудеи после возвращения из плена вавилонского не были так склонны к идолопоклонству, как прежде, и напротив так чуждались его, что готовы были всё терпеть за верность отеческим законам. Когда нечестивый Антиох хотел изменить обычай иудейского народа, то, хотя все средства употребил к сему, и богатство, и могущество, и обещания, и угрозы, и казни, однако не мог достигнуть своей цели: народ остался непреклонным и верным отеческим законам; особенно же показали пример удивительной твёрдости и мужества вожди иудейские, – Маккавеи (1Макк. гл. 1 и след). И после того иудейский народ отвращался языческих суеверий. Об этом свидетельствует Иосиф Флавий (De bello Judaico lib. 2. c. 14.), показывая, с какою скорбью и с каким негодованием весь народ смотрел на римские знамёна, поставленные Иродом в портиках храма Иерусалимского, – как твёрдо стал он против Пилата, когда сей внёс в город воинские знамёна с изображением Тиверия Императора, и после – против Петрония, замыслившего поставить в храме, статую Калигулы. –

2) Но положим, что были между иудеями идолопоклонники и после плена вавилонского до разрушения города и рассеяния народа: и в сем случае не будет достаточной причины для объяснения продолжающегося гнева Божия на иудеев. Ибо древле за идолопоклонство и все мерзости языческие, какими осквернили себя иудеи, Бог наказал их только семидесятилетним пленом в Вавилоне. Но и в том плену иудеи имели своих начальников и своих судей, которые решали дела иудеев по закону Моисееву. А ещё того важнее, имели Пророков, которые предсказывали окончание плена, и тем утешали и подкрепляли в народе веру и надежду среди скорбей изгнания. В этом ясно открывалось, что Бог, хотя строго наказывал Свой народ за его нечестие, но не отвергал его, a только вразумлял и исправлял. Но настоящее изгнание и рассеяние иудеев по всему миру и по самому времени уже чрезмерно превосходит время древнего самого продолжительного плена, то есть вавилонского, и народ иудейский не имеет теперь ни своих начальников, ни судей, но живёт под законами иноплеменных народов, повинуется начальникам и царям, которых он чуждается. А всего тягостнее то, что иудеи не имеют никаких отрадных надежд: с того времени, как распяли они великого Пророка Иисуса, уже более не видели среди себя ни одного Пророка, не слышали, к утешению своему, ни одной пророчественной вести о приближении конца их бедствий...

На б) Предположением других тяжких преступлений и пороков, какими иудеи прежде разорения Иерусалима и после прогневляли Бога и прогневляют, ещё менее можно изъяснить их настоящее состояние. Никакое другое преступление не было преследуемо Богом в народе еврейском так строго, как идолопоклонство. Ибо идолопоклонство было явным восстанием против Бога, как Царя и Главы народа, и явно разрушало общественный порядок, так как гражданское управление и религия неразрывно между собою связывались и утверждались на одном основании – на вере в единого истинного Бога, Творца и Правителя всяческих и в особенности Владыки и Царя Своего народа. Но и за идолопоклонство самым тяжким наказанием было семидесятилетнее пленение, а не рассеяние по всей земле, почти восемнадцать веков продолжающееся.

Отселе видно, что вина, за которую народ несёт тяжкое наказание доныне, должна быть тяжелее идолопоклонства, и есть именно та, которая предсказана Пророками, то есть отвержение и потребление Мессии, за которым, по предсказанию как древних Пророков, – Даниила (Дан.9:27), Осии (Ос.3:4–5), Исаии (Ис.5:3, 7), так и самого Иисуса Христа, должны были последовать разорение и запустение града и храма и рассеяние народа.

Уже видели мы, как Бог Отец, по определениям вечной правды Своей, наказал и наказывает вероломных рабов Своих, которые не только не хотели принять единородного Сына Его, своего Царя и Господа, но и убили Его, изведши вон из града на Голгофу (Лк.20:13–15): сия Божественная правда ясно открылась в суде и над другими врагами христианства.