Чудесные знамения, последовашие за распятием и смертью Иисуса Христа

Тварь содрогашеся (страдала), распинаема Тя видящи, горы и камения страхом распадахуся (расседались), и земля сотрясашеся, и ад обнажашеся (преисподняя пустела), и сомрачашеся свет во дни, зря Тебе, Иисусе, пригвождена ко кресту.

Господь Иисус однажды сказал иудеям: егда вознесете (на крест) Сына Человеческаго, тогда познаете, яко Аз есмь (Ин.8:28),

то есть «когда распнете Меня и подумаете, что уже победили Меня, тогда-то наипаче узнаете Мою силу, узнаете, что Я Сын Божий». Это предсказание сбылось, когда за распятием и смертью Господа последовали чудесные, страшные знамения, свидетельствовавшие о Его силе и власти.

Иисус распят был в третий час дня, по нашему в девятый час утра. В шестом часу, по нашему в двенадцатом, в самый полдень, померкло солнце, распространилась тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого. В девятом часу Иисус громко воззвал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой (Лк.23:46) – и, преклонив главу, испустил дух. И вот начались проявления всемогущей силы и власти Божественного Мертвеца: завеса в храме, отделявшая святилище от святого святых, разодралась пополам сверху донизу (в знак того, что путь в небеса, которые предызображены были святым святых, дотоле доступным для одного первосвященника, открыт для всех), земля сотряслась, раскололись скалы и открылись гробы. В то же время обнажался, или пустел, ад – ибо Иисус душой Своей, разлучившейся с телом, сошел в ад как Победитель ада и смерти, и заключенные в нем души, с верой ожидавшие Его Пришествия, вывел в рай; а души некоторых из святых, вышедши из ада, снова соединились на короткое время с телами, и, восстав от гробов, эти святые по воскресении Спасителя вошли в Иерусалим и явились многим, для возвещения победы Христа над смертью и адом (Мф.27:51–53).

Таковы поразительные явления, сопровождавшие распятие и смерть Иисуса. Какое воздействие произвели они на зрителей? Ожесточенные враги Иисуса остались Его врагами и после этих знамений Его Божественной силы и величия. Они были слепы и глухи к тому, что происходило вокруг них. Они как будто не видели ни солнечного затмения, ни треснувших скал, не хотели признать во всем этом проявления всемогущей силы Распятого. Но в других эти чудесные явления произвели благоговейный страх и раскаяние. Так, римский сотник, вместе со своими воинами поставленный стеречь Распятого, – может быть, прежде мало знавший Иисуса, но слышавший, вероятно, что Иисус осужден на позорную казнь за то, что называл Себя Сыном Божиим, – видит землетрясение и другие чудеса, приходит в великий страх и говорит: точно, Этот Человек был Сын Божий (Мф.27:54), – то есть признает в Нем Существо Божественное, могущественно повелевающее природой. И весь народ, который сошелся смотреть на Голгофу, увидев все, что происходило, возвращался (со стонами раскаяния), бия себя в грудь (Лк.23:48).

Пример и внушения врагов Иисуса увлекли многих из народа к тому, что одни из них насмехались над Распятым, другие только праздно ходили у Креста, как на зрелище. Но страшные знамения в часы страданий и смерти Иисуса привели народ в себя, заставили содрогнуться за собственную участь. Особенно должны были прийти в волнение и ужас те, которые пред тем кричали: кровь Его на нас и на чадах наших (Мф.27:25). Скорбь и страх Суда Божия проникли в их сердца и положили начало тому раскаянию, которое впоследствии возжжено было с такой силой проповедью апостолов по сошествии Святого Духа (Деян.2:38; 3:19).

То благоговейное и покаянное настроение духа, какое при виде упомянутых чудесных знамений выразилось в исповедании римского сотника и в народе, бившем себя в грудь, Святая Церковь желает перелить и в нас, когда учит нас исповедовать: «Аще не бы Бог был распныйся, ниже солнце лучи свои потаило, ниже бы земля трепещущи тряслася. Вся терпяй, помяни и нас во Царствии Твоем»³⁰. И мы охотно со слов Церкви повторяем это исповедание – но проникаемся ли мы при этом тем благоговением, каким исполнен был римский сотник? Не принимаем ли мы только к сведению, не воспринимаем ли одной памятью и умом то, что исповедуем устами, без сердечного участия?

Народ, возвращаясь с Голгофы, бил себя в грудь, признавая свою виновность пред Тем, казни Которого он требовал. Но Христос пригвожден был ко Кресту за грехи всего мира: все мы виновны в Его Крестных страданиях и смерти. Приходим ли мы в сердечное сокрушение при этой мысли и, держа ее в уме, не походим ли на праздных зрителей, окружавших голгофское зрелище, не поражаясь тем, что на Голгофе решалась наша судьба?

Око вселенной, солнце померкло, не стерпев видеть распятым и опозоренным Творца своего. Помрачаются ли наши глаза слезами скорби при мысли о том, что грехами своими, в которых каемся как будто только для того, чтобы еще глубже погрязнуть в них, мы вторично распинаем Сына Божия?

Земля сотряслась в минуту Крестной смерти Господа. Потрясается ли наша совесть страхом Суда Божия?

Камни распадались. Не тверже ли камня душа, упорствующая в греховных навыках, покрытая толстым налетом земных пристрастий, сквозь который не доносятся до нее никакие удары?

Гробы отверзлись, и из них выходили ожившие мертвецы. Но не продолжает ли наша душа спать мертвым, непробудным сном в гробу духовной беспечности, не омертвела ли она ко всему святому и богоугодному, не готова ли уже к вечной смерти, или погибели?

Вот вопросы, которые должен задавать себе каждый грешник, если не желает остаться нераскаянным, как остались нераскаянными враги Иисуса, которых не потрясли страшные знамения, сопровождавшие распятие и смерть Иисуса. Да не затыкает он своего слуха от обличительных ответов совести на эти вопросы и да поспешит оплакать свои заблуждения и грехи, которым до сих пор предавался с возмутительной беспечностью.