Церковный стих:
С вышних призирая, убогия приемля, посети нас озлобленныя грехи, – и далее.
Слово в 1-й день августа 1883 года.
Сегодня совершается два празднества: одно в честь Креста Христова, известное под именем «происхождения (предъисхождения) честного и животворящего Креста Господня»; другое известно под именем празднества Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице. Первое празднество соединяется с крестным ходом на реки и источники для водосвятия в подражание отчасти обычаю, издревле существовавшему в Константинополе, износить на 1-е августа из царских чертогов древо Животворящего Креста Христова в соборную Софийскую церковь и по совершении здесь водосвятия обносить сию святыню по улицам столицы для освящения её и избавления от заразительных болезней, обычных в ней в это время года. Второе празднество установлено в XII веке при греческом императоре Мануиле и при великом русском князе Андрее Боголюбском, с общего их согласия, по случаю победы греков над сарацинами, русских над Волжскими болгарами. И царь Мануил, и князь Андрей Боголюбский во время сражения с помянутыми неприятелями усердно взывали ко Христу Спасу пред пречистым Его образом о помощи против врагов и, получив её молитвами Богородицы, положили память о сем событии запечатлеть установлением церковного празднования, соединив оное с давним праздником в честь Креста Господня, 1-го августа.
В службе Кресту и Всемилостивому Спасу положено петь – Кресту Христову тропарь: «Спаси Господи люди Твоя»; в честь же праздника Всемилостивому Спасу – следующий тропарь: «С вышних призирая, убогия приемля, посети нас озлобленныя грехи, Владыко всемилостиве, молитвами Богородицы даруй душам нашим велию милость». Посвятим несколько минут на размышление о сем песнопении.
В этом песнопении исповедуется безмерное снисхождение Христа Спаса к людям и призывается Его помощь к озлобленным грехами.
1) Безмерное снисхождение и милосердие всемилостивого Спаса исповедуется в словах: с вышних призирая, убогия приемля.
Как ничтожны люди пред величеством Голода, призирающего на них с высоты святыя своея! Ибо что̒ такое они в безмерной области Его владычества? Пространство вселенной наполнено бесчисленными и громаднейшими мирами, известными под именем звёзд и планет с их спутниками. В ряду этих миров занимает место едва приметная между ними точка, называемая земным шаром. На этой точке среди бесчисленного множества тварей, одушевлённых и неодушевлённых, обитает существо, которое, конечно, превосходит их по своей разумной природе, но которое, по-видимому, слишком незначительно и ничтожно в связи мироздания, и которое притом унизило себя возмутительною неблагодарностью к Творцу своему и Благодетелю, непослушанием Его святой воле. И однакож это едва приметное существо, живущее на едва приметной земле, эта недостойная по грехам и жалкая тварь состоит под особенным попечением Господа. На неё оком благоволения с вышних призирает Владыка всех миров и веществ, пред которым со страхом предстоят на Небесах сонмы Ангелов, чистых и безгрешных, непрестанно славословящих Его. Вся история человека есть история трогательного, отеческого промышления Божия о нём. Пусть человек кажется ничтожным существом в составе мироздания; но по духовной своей природе, украшенной образом и подобием Божиим, он умалён немногим чем пред Ангелами, а пред всеми земными тварями возвеличен тем, что поставлен владыкою над всеми ими. Отличённое столь великими преимуществами существо может ли не быть предметом особенного благоволения и промышления Божия? И посмотрите, как близок к нему Господь. Тот, который присутствием своим наполняет вселенную, преклоняет небеса, принимает образ и речь человека, и лицем к лицу беседует с первозданным в райском его жилище. Человек потом отступил от Бога; но Бог не отступает от него, продолжает благоволительно с вышних призирать на него, посылает к людям чрезвычайных вестников своей воли, сам нередко является им в образе человека, избирает из среды их особый народ для хранения Его откровений и истинного богопочтения, водворяется среди этого народа, как отец среди семьи, сам непосредственно даёт ему закон на Синае, сопутствует ему в пустыне Синайской, – в скинии и в храме, как бы во дворце, открывает своё царское присутствие среди него, управляет им чрез Моисея, судей, царей и пророков, – обетованиями, пророчествами и судьбами его жизни приготовляет его к принятию Христа. Явление Бога во Христе есть высочайшая степень снисхождения Божия к человеку. Невместимый небесами вмещается в утробе Девы, облекается в плоть нашу, делается во всём, кроме греха, подобным нам человеком, переживает возрасты человеческие, испытывает немощи человеческие. По вступлении в общественное служение входит в самое близкое общение с людьми, не гнушается мытарей и грешников, призывает и приближает к себе всех труждающихся и обременённых грехами и житейскими невзгодами, – берёт на себя одного ответственность за грехи всех людей, терпит за них, для умилостивления правды Божией, поносные страдания и смерть. Но смерть не прерывает Его общения с людьми, а ещё усиливает его. Почивая во гробе плотью, он нисходит душою в ад, призирает милосердием своим на узников, от века здесь содержимых, и крепкою рукою изводить на свободу тех из них, которые с верою ожидали Его пришествия. – Затем Он воскресает из мертвых и с пречистою плотью возносится на небеса, но не для того, чтобы скрыться от людей, а для того, чтобы ещё теснее соединиться с ними. Он «возшел превыше всех небес, да наполнить собою все», весь мир людской (Еф. 4:10), тогда как во дни земной своей жизни Он действовал только в небольшом уголку земли. Се Аз с вами есм во вся дни до скончания века, сказал Христос пред вознесением на небо, и сие обетование Его исполняется в святой Его Церкви, ибо Церковь есть тело Его, а верующие в Него – члены этого тела. В Церковь Его открыт вход всем народам; но это не значит, что до Христа не призирал на них с вышних Господь. Правда, Он оставлял их ходить своими путями (Деян. 14:16) и как бы отвратил от них своё лице; но это для того, чтобы они собственным опытом дознали как пагубно удаляться от Него, и чтобы подобно блудному сыну евангельской притчи восчувствовали потребность обратиться к Нему после долговременного блуждания в далёкой стране. Так и случилось: в Церковь Христову вошли народы, призванные из язычества. Господь милостивым оком призрел на них с высоты святыя своея, принял нас убогих и жалких грешников под свой благодатный покров в святой Церкви своей, и о сущих в ней спасительно промышляет и до скончания века будет промышлять. Слава Его безмерному снисхождению к нам!
2) Как мы должны пользоваться сим безмерным снисхождением к нам Всемилостивого Спаса? В ответ на сие, св. Церковь научает нас взывать к Нему: посети нас озлобленныя грехи. Много бед или озлоблений люди терпят в сей жизни, но главным злом служат наши грехи. Не говоря о том, что в грехах имеют свой корень все беды и напасти, как необходимые последствия их, – грехи сами по себе суть величайшее зло и бедствие. В словах: посети нас озлобленныя грехи и выражается чувство нужды в благодатной помощи преимущественно против этого зла или бедствия. И у кого же, как не у Всемилостивого Спаса можно обрести эту помощь? Он затем и приходил на землю, чтобы спасти нас от зла греха, и потому всегда готов посетить нас, озлобленных грехами. С нашей стороны требуется только сознать всю силу этого зла, чтобы видеть неотложную нужду в благодатной помощи против него. Судить же о силе его всего удобнее по сравнению с другими видами зла, с другими бедствиями. Так великим бедствием служит нищета, когда человеку нечего есть и пить, не во что одеться, негде найти тёплый и покойный приют. Особенно нищета тяжела для людей, обнищавших после жизни довольной и покойной. Но не менее ли бедственно состояние души, когда после чувственных наслаждений, в которых она думала найти счастье, остаётся в ней тяжёлое ощущение пресыщения, разочарования, овладевает ею скука, тоска, уныние и даже отчаяние, – когда она обнажается от благодати Божией, свергает с себя одежду оправдания, в которую облеклась в крещении, и, оскверняя себя греховными нечистотами, не спешит омыть их покаянием, – когда, потеряв упование на Бога и Его промысл, она лишается того мира и радости, который испытывают люди, живущие в помощи Вышнего, водворяющиеся под сенью крова Бога небесного? – Великим бедствием почитается бесчестие, или бесславие, заслуженное или незаслуженное. Честь для каждого дорога̒, для иного дороже жизни. Потому утрата чести, доброго имени, тяжело ложится на душе, не потерявшей или не совсем потерявшей стыд пред людьми. Но каждый грех, хотя бы не навлекал позора со стороны людей, есть сам по себе позор, ибо унижает в грешнике достоинство не только христианское, но и человеческое. Позорного поступка или чувствования и желания могут не заметить люди, но видит их Бог и святые Ангелы. Но есть и такие грехи, которые в буквальном смысле уподобляют человека скотам несмысленным, например пьянство и гневливость, подчас обращающая человека в лютого зверя: что может быть бесславнее сего? – К числу великих бедствий принадлежат болезни, лишающие человека возможности трудиться и пользоваться благами и радостями жизни, сопровождающиеся страданиями души и тела. Но Жизнь грехолюбивая разве не есть болезнь? Душевными болезнями у нас называют обыкновенно умопомешательство, излишнюю мнительность, беспричинную тоску. Но строго говоря, каждый грех, как уклонение от правильного порядка душевной жизни, есть болезнь. У больных пропадают сон и позыв на пищу. Есть и грехи, которые отнимают у человека душевный покой, мир совести, притупляют вкус к духовым радостям и утешениям, какие можно находить в чтении Слова Божия, в молитве, в Таинствах. Есть телесные болезни повальные и заразительные. Есть и грехи, распространяющиеся с силою заразительной болезни. Так вызываемый дух века, неблагоприятный вере и нравственности и увлекающий людей с непонятою какою-то силою, есть пагубное духовное поветрие, с трудом побеждаемое противодействием людей христианского настроения. – Венец земных бедствий есть смерть. Но кроме телесной смерти есть и духовная, или омертвение души для жизни в общении с Богом, в направлении к Нему мыслей, чувствований и желаний. Человек, находящийся в состоянии духовной смерти, не теряет способности к мышлению, может быть весьма умным человеком, великим учёным, неподражаемым мастером в устроении внешнего своего благосостояния, может быть даже честным человеком; но при совершенствах умственных и даже нравственных, иногда встречающихся в духовно-мёртвом человеке, он не имеет того, что составляет истинно-духовную жизнь. Он не помышляет и не любит помышлять о духовном и Небесном. Ум его – чисто плотский ум. Напрасно вы стали бы пытаться обратить его внимание на истины духовные, божественные, – он и слушать вас не станет, или будет слушать с глумлением и досадою. Орган для восприятия этих истин в нём забит, омертвел. Стремления к чистоте и святости, к делам любви и самоотвержения убиты в духовно-мёртвом человеке преобладанием плоти, т. е. низших, животных сил. Самые, по-видимому, добрые дела его повреждены самолюбием и своекорыстием. Благочестия не ищите в духовно-мёртвом человеке: может ли быть благочестивым тот, для кого богом служат земля и плоть? И если бывают в нём проявления благочестия, то – благочестия мёртвого, а не живого, исключительно обрядового, механического, без смирения, сердечной веры и любви к Богу. Он не чувствует ни благодарности к Богу за дары счастья, ни смирения пред Ним и преданности в Его святую волю в напастях, болезнях и скорбях: мёртвые ничего не чувствуют. Может ли быть что бедственнее подобного состояния? – Великим, далее, бедствием почитается лишение свободы, рабство, невольничество, заключение в темницу. Не похоже ли на это бедствие рабство греху? В строгом смысле это рабство тяготеет на всех людях, ибо, по слову Христову, всяк творяй грех раб есть греха (Ин. 8:34). От власти греха не свободны даже истинные чада Божии: и они падают, хотя каждый раз спешат восстать от падения. Но есть такие рабы греха, которых он держит в постоянной неволе. Есть грехи, обратившиеся в страсть, в привычку. Такие грехи – поистине самые страшные господа, служение которым мучительнее египетской работы. Так преданный корыстолюбию не раб ли этой страсти? И какой жалкий раб! Служение мамоне не даёт ему покоя, истощает его силы душевные и телесные. Плотоугодник не раб ли чрева? Пристрастный к азартной игре не становится ли игрушкою сильных ощущений, производимых в нём удачею или неудачею игры, и под гнётом их не теряет ли власти над собою, так что не может остановить себя на пути, который приводит его и всё его семейство к разорению и нищете? Положение рабов греха тем несчастнее, что они не всегда чувствуют своего рабского унижения, почитают его правильным состоянием, – привычка к постыдному рабству притупила в них чувство человеческого и христианского достоинства. Но случается – рабы греха понимают безотрадность своего положения и желают свергнуть с себя оковы рабства, но не находят в себе силы к тому: рабский дух проник всё их существо. Порабощённый греху пьянства, в минуты протрезвления, и сам чувствует гнусность своего порока и нередко даёт зарок отстать от него, но при первом случае к греху забывает зарок и снова пьянствует. Грех, обратившийся в привычку, забирает такую власть над человеком, что и рад бы он вырваться из сетей его, но не может, a иногда впадает в отчаяние, видя своё бессилие в борьбе с грехом. Да и вообще не только глубоко падшие, но и подвизающиеся в добродетели испытывают над собою власть греха и признают себя рабами его. «Не то делаю, что хочу, a что ненавижу, то делаю. А потому уже не я то делаю, но живущий во мне грех. По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного» (Рим. 7:15, 17, 22–23).
Так грех сам по себе есть величайшее бедствие или озлобление. Кроме того, он сопровождается бедственными последствиями для здоровья, для внешнего благосостояния, а главное, грозит вечною погибелью беспечному и нерадивому грешнику. К сожалению, люди всего менее удерживают себя от грехов страхом вечной погибели. Они чувствительны к временным лишениям и бедствиям, но всего менее помышляют о том, что идут путём, ведущим к вечной погибели, боятся потревожить себя этим неприятным помышлением и обижаются доброжелательными со стороны других напоминаниями о грозящей им опасности. Потребно сильное действе благодати Божией для вразумления их. О Всемилостивый Спасе! посети Твоею благодатью нас, озлобленных грехами и не всегда чувствующих это озлобление. Коснись наших умов и сердец светом её, чтобы мы ясно видели бездну зла, в которую влекут нас наши грехи; пробуди в нас отвращение к ним по крайней мере страхом вечной погибели, если не сознанием внутреннего, в них самих заключающегося зла, и даруй нам силу для успешной борьбы с греховными искушениями. Молитвами Богородицы даруй душам нашим велию милость.