VII. . Мнения о том же проекте духовных Консисторий

Духовные консистории в своих мнениях о «проекте духовно-судебной реформы» значительно отступают от суждений епархиальных преосвященных, представляя крупные особенности в своих предположениях относительно лучшего и желательного устройства духовной администрации и суда. В общем направлении консисторские мнения не с тем единодушием и решительностью, как суждения епархиальных архиереев, осуждают и отвергают проект преобразования и предначертанную в нем реформу. Из 29 консисторских мнений только некоторые отвергают проект, как не отвечающий, по их воззрениям, существу и цели предположенного преобразования, хотя и не отрицают необходимости в улучшении преобразования, хотя и не отрицают необходимости в улучшении епархиальных порядков. Другие мнения, приветствуя реформу, критикуют, однако проект; при чем одни из этих мнений, обращая внимание на начала, на коих развить проект, указывают на неудовлетворительность его со стороны недостаточно полного и последовательного проведения принятых начал; другие останавливаются на частностях проекта и по ним предлагают замечания с целью желательных исправлений в проекте, -третьи вообще одобрительно относятся к проекту и оставляют последние без замечаний.

Мнения, отвергающие проект, но не отрицающие присутствия в нынешнем церковном управлении известного рода недостатков, предполагают устранить их «без ломки канонических основ епархиального управления». По одному из таковых мнений все беспорядки в епархиальном управлении легче, проще и с не меньшей пользой можно исправить, не прибегая к задуманной реформе. А именно 1) произвол епархиальных архиереев в епархиальных делах, буде он существует, ограничить законом, надзором и контролем, или ревизией подобно тому, как это делается в настоящее время в духовно-учебном ведомстве. Ведь и по каноническим правилам епископы не самодержавные владыки в церкви. На них допускаются жалобы, против суда их дозволены апелляции-короче, они также подсудны, как и все прочие. 2) Для ограждения бесправности консисторий надо дать им большую власть, по крайней мере такую, какую имеют гражданские губернские управления, поставит из в такое же отношение к епархиальным архиереям, в каком находятся губернские управления к местным начальникам губерний. Надо предоставить им право в тех случаях, когда расходятся во мнениях с архиерейскими резолюциями, при исполнении последних: а) в исходящих бумагах прописывать и свое мнение, б) предавать гласности и г) для большего беспристрастия в решении дел и для устранения подозрений в раболепстве нынешних членов консисторий пред епархиальными архиереями, от которых ближайшим образом зависит определение и увольнение их, прибавить к ним выборных членов от духовенства с правом судей или присяжных. 3) В устранение взяточничества и самоуправства секретарей консисторий, поставить на эти должности людей с высшим образованием, людей испытанной честности и специально знакомых с гражданским и церковным законоведениями. 4) Произвол в решении дел и составлении судебных приговоров духовных консисторий происходит от того, что консистории не имели и доселе не имеют свода церковных законоположений; вследствие сего епархиальные определения нередко основываются, по необходимости, на одних соображениях с обстоятельствами дела, или на применении к гражданским законам. Тут и юрист поставится в затруднение и не может отрешиться от личных убеждений. Дабы устранить этот ощутительный недостаток необходимо составить полный систематический церковный судебник и снабдить им епархиальные управления. 5) Медленность в делопроизводстве зависит от устарелой, но доселе остающейся во всей своей силе многосложной канцелярской процедуры, которая производит то, что самая пустая бумага должна пройти 10–11 канцелярских мытарств до окончательного решения; при несоблюдении же установленной формальности самое правое решение теряет свою силу. 6) Замкнутость духовного судопроизводства требует отворить двери присутствия и дела будут решаться гласно, судные приговоры объявляться публично. Суд церковный не боится гласности. По таким нововведениям мнение желало бы произвести преобразование, не колебля канонических основ и не отступая от вековой практики вселенской церкви¹²¹.

Другое из мнений, осуждающих проект, обращая внимание на недостаток свободы и независимости в мнениях суда от влияния администрации, признает достаточным для устранения этого недостатка отменить ныне действующую статью устава духовных консисторий, по которой архиерей может отменить определение консистории и постановить свою резолюцию, которая и приводится в исполнение. Существование этого правила, по мнению, более вредно, чем благодетельно отзывается на деле правосудия. Оно отнимает у челнов консистории охоту и энергию серьезно заниматься делом и отстаивать свое убеждение, при неудобстве стать в противоречие с мнением архиерея. С отменой этого правила члены теперешнего духовного суда не только приобрели бы больше нравственной силы и независимости, но и получили бы новое побуждение внимательнее и серьезнее рассматривать дела, так как в случае несогласия архиерея дело переходило бы на рассмотрение высшей судебной инстанции, а при таком порядке каждая сторона-архиерей и члены суда старались бы внимательно рассматривать обстоятельства дела, основательно взвешивать свои заключения. Отмена упомянутого правила, установление взамен его другого правила, чтобы каждое определение консистория, несогласное с мнением архиерея, восходило на рассмотрение высшей судебной инстанции, гласность, выборное начало судей, несменяемость их иначе, как по суду, и право постановлять решение по внутреннему убеждению, учреждение особых защитников-вот, по этому мнению, условия, которыми вполне гарантируется достижение целей правосудия¹²².

Мнения, обращающие внимание на недостаточно полное и последовательное проведение начал, которые были приняты в основу преобразования суда гражданского, выражает сожаление, что «начала, выработанные современной юридической наукой и положенные в основание современного гражданского судоустройства и судопроизводства в проекте преобразования духовного суда, не везде проведены с надлежащей последовательностью, и потому некоторые положения проектированы без надлежащей твердости, в виде уступок, которые для пользы дела и в виду общего направления проекта не должны быть допущены¹²³. К числу таких положений отнесены только постановления проекта, в которых выражено и проводится начало отделения суда от администрации и судебной власти от административной в лице епархиального архиерея. По этому предмету мнение высказывает следующие соображения: «Основное начало преобразованных светских судов состоит в отделении судебной власти от администрации. Применение этого начала к духовному суду, по-видимому, не согласуется со сложившимся понятием о власти епископа, который признается правителем и судьей в своей епархии. Но при внимательном обсуждении предмета оказывается, что ни каноны, ни практика церкви не представляют препятствия к применению нового начала юридической науки к суду духовному. Всю полноту власти епископа над клиром и паствой справедливо относить к первым векам церкви христианской, когда верующие находились вне покровительства государственных законов, и христианские общины жили своей отдельной жизнью. Когда же церковь вошла в союз с государством и стала, так сказать, душей его, власть епископа, неизменная в своих иерархических правах, изменялась и ограничивалась соответственно государственному строю и общим гражданским правам. Так, с установлением церковного разделения областей, соответственно гражданскому их разделению, иной круг власти принадлежал патриарху, иной митрополиту или архиепископу, иной епископу и наконец хорепископу. Власть епископа ограничивалась епископской властью всех высших ее наименований и соборами, на которых, между прочим, исследовались и жалобы клириков на епископов и производился суд над самими епископами (Акт. пр. 20) … Посему ничего не будет противного обычаям и канонам древней церкви, если в соответствие древним поместным соборам, в обширной церкви русской, будут учреждены духовно-окружные суды. Церкви, сохраняющей коренные каноны и постановления, принадлежит право раскрывать и распределять их новыми правилами, сообразно обстоятельствам и состоянию верующих. Реформа, оказавшаяся благотворной в судах светских, не может не быть таковой и в суде духовном. Воздавая Божие Богу и Кесарево Кесарю, церковь благоговейно чтит волю помазанников Божьих, и законы их, непротивные слову Божьему и устрояющие благо общее, всегда принимает в руководство и по своему управлению»¹²⁴. В другом мнении, без спора принимающем правильность применения к духовному суду начало разделения судебной и административной власти в лице епархиального архиерея, по поводу предоставления последнему проектом права утверждать и духовных судей, и членов духовно-окружных судов в качестве своих уполномоченных, пишется: «Высшая власть в церкви есть сама церковь (Мф.18:15–17; Деян. 11:1–18, 15:4–19), глава коей Бог. Прежде епископ уполномочивал пресвитеров творить суд; по проекту также предположено полномочие от власти епископа. Причиной этого указывается то обстоятельство, что право суда в церкви издревле принадлежало епископам,-но церковь есть учреждение не мертвое, а живое, живое Божье царство, коего святые цели не во всяком месте не у всякого народа, не во всякое время достигаются непременно одними и теми же средствами: посему пригодное для церкви в одно время у известного народа, в тоже самое время у другого народа, или у того же самого народа в другое время, при изменившихся обстоятельствах и условиях жизни может быть нецелесообразным. Вследствие сего церковь то вводила, по требованию места и времени, разные обычаи и порядки, то отменяла их, года находила не достигающими цели¹²⁵. К изложенному надо прибавить, что вообще в мнениях духовных консисторий заметно преподносится мысль возможно полного примирения и последовательного проведения начала отделения суда от администрации и судебной от административной власти в лице епархиального архиерея¹²⁶.

Вместе и параллельно с сим в тех же мнениях высказывается и другая мысль о возможном уравнении в правах участия в суде лиц пресвитерского сана с епископами. В одном из мнений эта мысль выражена и развита следующим образом: «Консистория не видит достаточного основания на то, чтобы председателями окружных судов были непременно лица епископского сана. По ее мнению может занимать это место с достоинством, честью и успехом доя дела какой-либо ученый протоиерей, или архимандрит, пользующийся при известности и авторитетом… Консистория не видит достаточных данных и к тому, чтобы, согласно проекту, в судебном отделении св. Синода, было членов архиерейского сана две трети, и пресвитерского одна треть. По мнению консистории число членов пресвитерского сана в этой инстанции духовного суда не должно быть так ограничиваемо по тому, что сюда будут входить дела, большей частью касающиеся лиц пресвитерского и дьяконского санов и других низших членов духовного ведомства; а такие дела своими характеристическими чертами и подробностями могут быть более знакомы пресвитерам, чем епископам»¹²⁷.

Под влиянием же мысли о возможном ограничении епископской власти в судных делах не нравится консисториям и та постановка, которая проектирована комитетом для разрешения вопроса о предании виновных суду и прекращении дела. По этой постановке епархиальному архиерею предоставляется право утверждать и не утверждать заключения прокурора о предании суду, или прекращении дела и изменении подсудности. Усматривая в такой постановке подрыв значению и силе прокурорской власти, а также правильности и законности действий правосудия, мнения высказывают свои соображения с особой настойчивостью. «В вопросе о предании обвиняемых суду, епархиальный архиерей, по сравнению с судом светским, будет представлять собой обвинительную камеру-судебную палату. Но судебная палата есть учреждение коллегиальное и чисто судебное, в котором обвинительный акт прокурора или заключение о прекращении дела подвергается обсуждению целого собрания судей, и утверждение или отмена обвинительного акта получает через то силу судебного определения, не допускающего нарекания в его справедливости. П по проекту духовно-судебного преобразования право окончательного предания суду, или признания невинности подсудимого вверяется одному лицу и притом административному, а потому неудивительно, если общество может относиться недоверчиво к такому единоличному определению, -тем более, если принять в соображение, что к суждению епархиального архиерея о виновности или невиновности подсудимого невольно может примешиваться административный взгляд, более или менее строгий или снисходительный, судя , например, по месту, какое подсудимый занимает в духовной иерархии, по отношению его к епархиальному управлению и по служебной деятельности его в кругу администрации. В добавок к этому предоставлением такого обширного права, как предание суду или признание невинности подсудимого, одному административному лицу, прокурорская власть поставляется в зависимость от администрации и таким образом подрывается значение и сила ее, тогда как эта власть, по существу своему, должна быть вполне самостоятельной, как составляющая основу суда и охрану администрации, и в светском судопроизводстве этот атрибут прокурорской власти охраняется со всей строгостью». Вследствие сего мнение находит более соответственным началу отделения обвинительной власти от администрации предоставить право окончательного предания суду или прекращения дела судебному отделению святейшего Синода, как высшей судебной инстанции и по самому положению своему имеющей авторитет внушающего к себе полное общественное доверие суда¹²⁸. Следующее мнение предоставляет одной прокурорской власти право предания суду и прекращения дела, устраняя от участия в сем акте епархиального архиерея. Таковое участие, в чем бы оное ни выражалось, мнение находит стеснительным для прокурорской деятельности, опасным для правильного направления дела и вредным для правосудия тем, что епархиальный архиерей, пользуясь правом утвердить и не утвердить обвинительный акт или заключение о прекращении дела, будет иметь повод избавлять от суда, кого пожелает, хотя бы то и виновного, и не допустить до суда некоторых дел и обстоятельств, хотя бы они и вопияли о правосудии. Опасения свои мнение в этом случае простирает до того, что решается утверждать, если проектированные отношения прокурорской власти к епархиальному архиерею и наоборот останутся в силе,-то прокурорский надзор в духовном ведомстве будет только именем без значения, отделение судебной власти от административной и суд скорый и правый для многих дел будет desideratum, если бы прокурор и духовно-окружной суд захотели быть самостоятельными,-то от усмотрения епархиального архиерея зависит направлять дела в суде и у прокурора¹²⁹.

Консисторские мнения, обращающие внимание на частности проекта, всего более преследуют практическую сторону, стараясь отметить и указать практические удобства и неудобства в проектированном преобразовании по сравнению его с настоящим положением вещей. Особенное внимание духовных консисторий в этом отношении привлекает постановка следственной части в духовном ведомстве, как начального и, по их мнению, главного акта судебного процесса. Комитет по преобразованию духовно-судебной части, не учреждая особых следователей при духовных судах, производство следствий по духовно-судебным делам отнес к обязанностям духовных судей. Представляя такое устройство следственной части в духовном ведомстве мало обеспечивающим дело правосудия и вообще не достигающим цели, мнения предлагают или учредить особых следователей, или признать таковыми следователями проектированных комитетом кандидатов духовных судей. Неудовлетворительная постановка следственной части представляется одним из существеннейших и крупнейших недостатков нынешнего духовного суда, вызывая против себя жалобы и сетования с разных сторон. Поэтому вопрос этот с особенным единодушием затрагивается, обсуждается и рассматривается во мнениях духовных консисторий. В одном из таковых мнений по настоящему предмету пишется: «первый акт судебной деятельности составляет предварительное следствие, представляющее собой фундамент, на котором устраивается судебный процесс. Если фундамент слаб, то и здание непрочно. Нужно устранить от этой части здания все, что может расслабить ее, дабы впоследствии не повредилось самое здание. А соединение в одном лице обязанностей священнослужителя участкового судьи и следователя, притом же человека, обязанного попечением о доме и семействе, как и вообще соединение разнородных обязанностей в одном лице, едва ли может быть признано обстоятельным, благоприятствующим удовлетворительному устройству следственной части в духовном ведомстве. Со всей вероятностью можно ожидать, что обязанности следователя нередко будут возлагаться духовными судьями на их кандидатов под предлогом болезни и за другими препятствиями, а кандидаты, находясь в тех же условиях жизни, будут предъявлять свои права на уклонение от поручений; таким образом возникнут взаимные пререкания, которые нужно будет разбирать начальству. А между тем производство следствий и в настоящее время в духовном ведомстве, поручаемое священникам, всегда считалось и считается бременем неудобоносимым, частью потому, что оно отвлекает их от исполнения прямых обязанностей священнослужительских и пастырских, и от семейных забот по дому и хозяйству, частью потому, что оно, отзываясь полицейским характером, несвойственно лицу, облеченному священным саном; а главным образом потому, что признавалось и признается делом, крайне неудобным при отсутствии в следователях иереях специальной подготовки к этого рода деятельности. Существующая ныне епархиальная практика производства следствий, должно сознаться, более всего дает себя чувствовать своей неудовлетворительностью и вызывает настоятельную необходимость в правильном и прочном ее устройстве, чуждом всяких, парализующих ее элементов, а такое устройство тогда только возможно, когда будет устранено соединение должностей в одном лице судьи иерейского сана. Позволительно высказать и то соображение, что если бы это устранение осуществилось, что перестали бы сами собой существовать весьма многие случаи в следственной практике, затрагивающие в среде духовенства нравственно-общественные связи родства, кумовства, товарищества, дружбы и других солидарных отношений, следователи были бы менее доступны для беспрерывно повторяющихся ныне отводов со стороны участвующих в деле лиц, а положение судей иерейского сана, освобожденных от обязанностей производить следствия, сохранило бы на себе более духовный отпечаток, и судебная деятельность их была бы успешнее и доя целей правосудия благотворнее. На основании высказанных соображений мнение консистории полагает более благопотребным учредить особый институт духовных следователей с кандидатами; замещение должностей этого института сделать бессрочным и открытым для лиц, свободных от священнослужительских обязанностей, с высшим образованием в духовных академиях, а по нужде и для студентов духовных семинарий с богословским образованием, обеспечив содержание их достаточными средствами, а служение-назначением от правительства. Таких следователей со специальным призванием понадобится, по заключению мнения, не более двух или трех для густо населенных епархий, кроме епархий со столичными городами и расположенных на больших пространствах»¹³⁰. Учреждения особых « не духовных следователей» требует и другое мнение, которое, развивая мысль, что духовный судья не всегда может быть хорошим следователем, указывает для судебных следователей избирательный ценз-образование в духовной академии и семинарии со званием студента¹³¹. Следующее мнение, показывая неудобства возложения на духовых судей обязанностей следователя, предлагает производство следствий по духовно-судебным делам приурочить к обязанности кандидатов духовных судей, как постоянное и определенное их занятие с тем, чтобы эти кандидаты были как бы особые следователи с назначением им, как и духовному судье. содержания по штату; такой кандидат, в случае нужды, исполняет за судью и судейские обязанности¹³². Есть мнение, которое требует назначения не одного, а двух кандидатов при каждом духовном судье для правильного и безостановочного отправления, кроме судейских, и обязанностей следователя на том же основании, что у духовных судей за множеством судных дел может недоставать времени для производства предварительных следствий, а производить большую часть следствий по целому участку одному кандидату не легко, напр. на целый уезд один¹³³.

Устройство низшей инстанции духовного суда в лице духовного судьи приветствуется мнениями духовных консисторий, как учреждение суда близкого и нужного. При этом одни из мнений требуют большей самостоятельности и независимости духовых судей от епархиальных архиереев, -другие наоборот видят недостаток в предоставляемой духовным судьям комитетом самостоятельности и требуют полного подчинения духовных судей епархии архиерею, -некоторые из мнений разбирают и вопрос об избрании духовных судей, внося свои поправки. Разъяснение этих частностей, не представляя существенной пользы для дела, удлинило бы рассуждения, а потому, не обращая внимания в эту сторону, отметим, что есть мнения, которые вообще находят учреждение низшей инстанции в том виде, как она проектирована комитетом, неудовлетворительным для суда над духовными лицами. Выходя из мысли, что духовные лица, по характеру исполняемых ими обязанностей состоят на особой духовной службе, находятся в особом административном подчинении духовного начальства, равным образом и проступки их являются нарушением обязанностей или духовного сана и звания, или духовной должности, одно из мнений полагает неуместным учреждение в духовном ведомстве духовных судей с изъятием в сем случае дел о маловажных проступках духовенства из ведения духовного начальства. На сем основании это мнение, в качестве первой и ближайшей к месту инстанции для разбора дел по проступкам меньшей важности, предлагает учредить в каждом уезде епархии, под надзором епархиального начальства, особые дисциплинарные суды, подобные учреждениям, известным в новых судебных уставах, под именем полковых и полицейских судов, советов присяжных и советов судебных приставов. Такие суды, под именем духовных советов, могли бы состоять каждый -из председателя и челнов, назначаемых по выбору на трехлетний срок, и разбирать дела словесно с тем, чтобы приговоры этих судов, в случае обжалования сторонами, рассматривались в качестве суда второй степени-в духовных консисториях. Разбирательству духовных советов, по указанию мнения, могут подлежать:1) дела о таких проступках против священно-церковно-служительской должности и обязанностей священного сана и духовного звания, взыскания за которые не превышают административной власти епархиального архиерея; 2) дела о наносимых духовными лицами духовным же и светским лицам оскорблениях в ст. 130–141 уст. наказ. налаг. мировыми судьями. Из дел гражданского свойства: 1) дела по спорам и жалобам, возникающим между священно-церковно-служителями из пользования движимой или недвижимой церковной собственностью и 2) дела относительно меры вознаграждения причту за произвольные требы, в случае возникших по сему предмету несогласий между причтом и прихожанами. Рассмотрению духовной консистории могут подлежать: 1) дела по отзывам и протестам на постановления духовных советов, 2) дела о проступках духовных лиц против священно-церковно-служительской службы и против особых должностей по епархиальному управлению, а также против обязанностей священного сана и духовного звания, за которые положены: а) заключение в монастырь на время до 3-х месяцев, б) перемещение с одного места на другое, в) запрещение в священнослужении до трех месяцев, г) удаление от места с запрещением священнослужения до трех месяцев и е) исключение причетников из духовного звания. Затем духовно-окружному суду, по мнению, могут подлежать дела по отзывам и протестам на решения духовных консисторий и прочие дела о проступках духовенства, влекущих высшие виды наказаний, начиная со строгого выговора, вносимого в формуляр и т. д. Производство дисциплинарных дел в духовном совете и духовной консистории должно быть согласовано с порядком, установленным для дел, подведомых духовно-окружному суду в качестве первой инстанции. Причем постановления духовного совета по делам о проступках против священно-церковно-служительской службы и обязанностей священнического сана и духовного звания, которыми определяются епитимии, или запрещение в священнослужении до 2-х недель, или денежный штраф свыше 3-х рублей представляются советом на рассмотрение и окончательное решение епархиального архиерея; прочие же решения считаются окончательными. Постановления духовного совета по делам о личных оскорблениях чести, за которые определяются одни лишь замечания, или выговоры без внесения в послужной список, или денежное взыскание не свыше 15 рублей, считаются окончательными и не могут быть обжалованы. Все приговоры епархиальной консистории по делам о преступлениях и проступках духовных лиц, по объявлении подсудимым, должны представляться на рассмотрение епархиального архиерея. Епархиальный архиерей утверждает приговор, если на оный не подано отзыва, и, если он представляется правильным, и при этом может смягчить наказание одной или двумя степенями, принимая во внимание прежнюю беспорочную службу подсудимого и обстоятельства, уменьшающие его вину; в случае же обжалования приговора кем-либо из участвующих в деле лиц, или признания приговора неправильным, епархиальный архиерей делает распоряжение о передаче дела на окончательное решение в духовно-окружной суд. Постановления духовной консистории по отзывам на решения духовных советов должны быть представляемы на рассмотрение и окончательное решение епархиального архиерея. В учреждении особых судов для лиц монашествующего и для духовенства ведомств придворного и военного мнение не усматривает надобности. Лица монашествующие и принадлежащие к духовенству придворному и военному, по делам об оскорблениях чести, наносимых ими духовным и светским лицом, могут подлежать суду местных духовных советов епархиального ведомства. За прочие же маловажные проступки против священного сана и духовного звания и против правил иноческой жизни монашествующие могут быть подвергаемы взысканиям или в административном порядке-настоятелями и благочинными монастырей, или в порядке дисциплинарном по решению монастырского совета, состоящего из настоятеля и двух старших членов братств… Лица духовенства придворного и военного за проступки против службы, могут подлежать или административным взысканиям своего начальства, или суду епархиальному по ст. 1066 уст. угол. суд. Но предание их суду должно совершаться не иначе, как по постановлениям местной консистории, как высшего в епархии коллегиального места, управляющего делами духовного благоустройства применительно к ст. 1088 уст. угол. суд., на основания которой по постановлениям губернских правлений предаются суду должностные лица административных ведомств, определяемые не только губернскими, но и им равными властями. К рассмотрению же предварительных следствий о проступках сих лиц, консистория должна приступать только по сообщениям главных священников, ныне протопресвитера военного и морского духовенства. или духовника Их Императорских Величеств по принадлежности¹³⁴. Находит неудовлетворительным устройство низшей инстанции по проекту комитета и другое мнение, которое, возражая против других предположений проекта. признает невозможным устроить низшую инстанцию суда без непосредственного участия епархиального архиерея, а потому предлагает, что не будет противно каноническим постановлениям, если епархиальный архиерей для совмещения с другими обязанностями по управлению церкви и паствы-трудного дела правосудия, назначит для производства суда по всем делам, кои комитет предоставляет судьям, по своему усмотрению , отдельно от консистории двух или трех сотрудников из заслуженных пресвитеров, которые , смотря по важности дела, или под личным его председательством, или вместо его, будут рассматривать как обвинения, приносимые ему на духовных лиц, -так и оправдания сих последних, вызывая их на суд, и, по их указанию, свидетелей, и затем постановлять решения, которые, по утверждению епископа, должны иметь законную и обязательную для подсудимых силу. Обязанностью таких судей будет делать представления в высшую инстанцию как по апелляционным отзывам подсудимых, так и по существу дела, если таковые будут подлежать рассмотрению высшего суда. Такой состав епископского суда, заключает мнение, как практический и бывший в употреблении древней церкви, удобен и для настоящего времени. В соответственность сему и для того собственно, чтобы не все без исключения дела начинались у архиерея, возможно учредить должность судей иерейского сана по одному в каждом уезде для разбирательства и окончательного решения дел меньшей важности, дозволив притом духовенству, по своему усмотрению выбирать их из среды себя установленным порядком. Утвердительно можно сказать, что у этих судей и не особенно важных дел будет очень достаточно. Духовенство и по делам между собой и по отношениям к прихожанам-служебным и житейским часто и неизбежно подвергается неприятным столкновениям, и все, что прежде оставалось без суда и даже без жалобы, при учреждении ближайшего и доступного суда, появится у судей¹³⁵. Некоторые из мнений находят проектированную комитетом низшую инстанцию духовного суда неудовлетворительной, частью потому, что вообще юрисдикция, предоставляемая духовному судье пресвитеру, очень обширна. Вследствие сего в первом случае предлагается признать за духовным судьей право рассматривать и решать дела о низших клириках частью окончательно, частью с правом апелляции в высшую инстанцию; по делам же о священнослужителях духовный судья судейских приговоров не постановляет, а дает только мнения или в форме заключений о прекращении дела, или в форме обвинительных актов для дальнейшего направления дела, каковые мнения и представляет епархиальному архиерею на его усмотрение, или для наложения взыскания в порядке административном, или для передачи дела, смотря по его важности, в коллегиальный суд¹³⁶. В последнем случае мнение, представляя возражения, не предлагает способов для устранения указанного неудобства¹³⁷.

Учреждение духовно-окружных судов-одного на несколько епархий-не одобряется в мнениях духовных консисторий главным образом по неудобству этих судов, вследствие их отдаленности и несоответствия их с принятым порядком епархиального управления. Вследствие чего мнения духовных консисторий предлагают заменить проектированные духовно-окружные суды епархиальными, но с различным устройством. Так напр. одно из мнений проектирует образовать епархиальный суд «из епархиального архиерея и двух членов пресвитеров, с предоставлением епархиальному архиерею права или самому присутствовать на суде, или уполномочить для сего своего викария». Обвинительную власть пред этим судом сосредоточить в прокуроре с тем, чтобы те права, которые по проекту предоставлены епархиальному архиерею, были отнесены к консистории, которая при рассмотрении обвинительного акта прокурора, или заключения его о прекращении дела, или об изменении подсудности постановление о согласии своем с обвинительным актом и заключением прокурора, или о замене заключения прокурора обвинительным актом, делает независимо от епархиального архиерея, или с утверждения викарного епископа, если не он председателем суда, и затем поддерживает свое обвинение в епархиальном суде через одного из своих членов¹³⁸. Следующее мнение существенно отступает от предыдущего предложения. Отклоняя учреждение духовно-окружных судов, как не сочувственных духовенству, и предлагая заменить их епархиальными. мнение в устранение административного влияния на судебные отправления проектирует, чтобы «епископ, управляющий епархией, как лицо административное, представляя собой власть обвинительную, не участвовал в суде, заменяя себя делегатом-епископом, каким может быть викарий, заступающий председательское место епархиального епископа. Допуская мысль об отделении суда от администрации. мнение оставляет епархиального архиерея при делах административных, а на обязанность викария возлагает отправление духовного правосудия в пределах епархии. Устраивая так епархиальный суд, мнение уверяет, что, «состоя из епископа с собором пресвитеров, такой суд не отступал бы от постоянной практики вселенской церкви и , в некоторой степени, был бы воспроизведением церковного суда в древней парикии¹³⁹. Нельзя не отметить своего рода особенности во мнении, которое, предлагая в каждом епархиальном городе учредить окружной суд » с назначением в члены протоиереев или пресвитеров, избранных из всей епархии и утвержденных святейшим Синодом под председательством викарного архиерея, где он есть, или епархиального» и для устранения опасения за самостоятельность епархиального суда при председательстве в нем епархиального или викарного архиерея, указывает на надобность постановить, чтобы «голос председательствующего не признавать окончательно решающим дела всякого рода, хотя бы и было на то согласие всех членов суда. Дела меньшей важности голос архиерея пусть решает окончательно, а по делам большей важности, и именно: о лишении священного сана и монашества, исключения из духовного звания, низведении навсегда священнослужителя на низшую степень церковнослужителя и …вообще по всем делам, которые епархиальный суд рассматривает в качестве суда низшей инстанции, голос архиерея окончательной силы решения не имеет, хотя бы и все члены суда с ним согласились. Здесь должны быть допущены со стороны обвиняемых апелляции, а со стороны обвинительной власти протесты. Во всяком же случае, по делам второй категории, если члены суда с мнением архиерея не согласны в большинстве, хотя бы не было ни апелляции , ни протеста, дело передается на рассмотрение высшей инстанции духовного суда председательствующим»¹⁴⁰. Новую постановку коллегиальный епархиальный суд получает и в мнении, которое замечает: «председательство епархиального епископа в епархиальном суде с единолично решающим голосом, вне всякого сомнения не осуществимо, так как оно было бы равносильно отрицанию коллегиального устройства и юрисдикции суда, ка отдельного судебного учреждения, имеющего существовать и действовать в силу закона». Поэтому мнение предлагает: «председательскую должность в епархиальном суде предоставить лицу пресвитерского сана, неподчиненного местному епископу, каковую должность желательно сделать бессрочной, а взамен священнослужительского места сохранить за лицами. занимающими эти должности, право перемещения из одной епархии в другую на ту же судебную должность по их желанию и усмотрению священного Синода по судебному отделению»¹⁴¹. Отдельно и особо от мнений других консисторий смотрит на предмет то мнение, которое предлагает вместо проектируемых многих окружных судов по провинциям, учредить один общей суд в С-Петербурге с особыми отделениями. Сущность этого мнения заключается в следующем. Представляя открытие духовно-окружных судов одного на несколько епархий выгодным и удобным только для духовенств той епархии, где этот суд будет находиться, обременительным, неудобным и далеким для духовенства других епархий, входящих в круг сего суда, и находя самых членов такого суда, как лиц избираемых от епархий, по юридической неподготовленности и юридической неопытности мало надежными для защиты интересов их избирателей при других неудобствах, мнение предлагает «учредить высшую инстанцию суда, под председательством архиерея в С.-Петербурге, со столькими отделениями, сколько нужно по числу дел и по потребностям епархий. Отделения эти могут именоваться различно, напр. отделение киевское и соединенных с ним епархий, казанское, литовское и пр. Правда, для большей части лиц, ищущих суда или имеющих дело в суде, трудно будет являться в Петербург, особенно напр. с Кавказа или из Сибири, -но явка в окружной суд лиц, имеющих в нем дело, не необходима». Накопления дел в этом суде нельзя ожидать с одной стороны по причине его отдаленности, с другой -бедности духовенства, -та и другая не благоприятствуют размножению дел; за исключением сего опасения, все выгоды, говорит мнение, на стороне суда, когда бы от открыт был в С-Петербурге. Вот эти выгоды: 1) суд будет близок к центру правительственной власти, 2) для него потребуется один председатель в архиерейском сане; 3) суди-священнослужители могут быть избраны из лучшего с.-петербургского духовенства с желаемыми качествами; 4) судьи эти будут производить суд, не прекращая исполнения своих главных обязанностей по приходам; 5) денежный расход на содержание суда и лиц при нем, имеющих отправлять правосудие, сократится до цифры весьма незначительной; 6) светские лица, нужные для сего рода, как то : прокуроры и их помощники, делопроизводители, секретари и проч., всегда окажутся такие, каких совсем нельзя найти в провинциях, и отношение этих лиц к высшей инстанции, как постоянное и беспрепятственное, будет сопровождаться желаемыми результатами для правосудия. Само собой очевидно, прибавляет мнение, что при такой постановке суда «последний будет награжден полным доверием духовенства всей империи, так как трудно представить причины, почему бы духовенство могло не доверять столь высокому судилищу, находящемуся в самом центре духовного просвещения и жизненности и имеющему наилучшую обстановку». Мнение не останавливается на одном этом предложении, напротив, озабочиваясь лучшим устройством судебной части по епархиям и облегчением духовенства для сношений с судом центральным, замечает: «во-первых, дабы окружной суд мог удобнее исполнять свои обязанности, полезным представляется учредить в каждой епархии, до трех раз в году, съезды духовных судей, на которых возложить решение некоторых дел, которые по проекту отнесены к окружному суду, но которые удобнее было бы оставить за духовными судьями, так чтобы к ведению окружного суда относились жалобы и протесты не на единицу судебную, т.е. на каждого духовного судью, но на целый съезд, или состав судей, и восходили более важные дела, оканчивающиеся низведением в причетническую должность и лишении сана. Таковых дел бывает в каждой епархии ежегодно небольшое число, а, следовательно, можно надеяться, что столичный суд не будет их лишне обременен делами; сверх того, при серьезности дела, он станет гораздо выше во мнении общества и в частности самого духовенства империи. Во-вторых, «для облегчения духовенства в сношениях его с окружным судом признается полезным исходатайствовать пред высшей властью употребление простой бумаги, вместо гербовой, и пересылку протестов или жалоб, через посредства духовных судей, без платежа почтовых пошлин»¹⁴² .

Учреждения судебного отделения святейшего Синода и общего собрания святейшего Синода консистории в своих мнениях почти не касаются, если не принимать в соображение тех замечаний, по которым требуется управление числа членов пресвитерского сана с епископами. Некоторые из мнений прямо замечают, что «относительно судопроизводства в высших инстанциях духовного суда, какие по благоусмотрению святейшего Синода признаны будут удобными и полезными в общих видах благоустройства духовного ведомства, консистория не считает себя вправе представлять своего мнения¹⁴³.

К особенностям некоторых мнений по этому предмету надо отнести соображения о необходимости допущения и в духовных судах кассационного порядка производства. Одно из мнений, в виду справедливости, полагало бы предоставить подсудимым священнослужителям право, при окончательном решении о них дела в судебном отделении, приносить отзывы в кассационном порядке в общее собрание двух отделений святейшего Синода, а подсудимым низшим клирикам, при окончательном решении о них дел в епархиальном суде, приносить жалобы в кассационном порядке судебному отделению святейшего Синода¹⁴⁴. Комитет признал излишним учреждение в духовном ведомстве кассационного суда, подобного правительствующему сенату. Основание для сего комитет нашел прежде всего в канонах церкви, по коим «высший суд, пересматривая решение суда низшего, обыкновенно вновь выслушивал тоже самое дело и таким пересмотром исправлял допущенные низшим судом отступления от закона». За сим комитет принял на вид и практическую сторону дела, что возможные пререкания между духовными и светскими судами по-прежнему будут разрешаться правительствующим сенатом при участии духовного правительства, что возможные нарушения законов в самых духовных судах будут исправляться при пересмотре дела высшим судом, и что вообще при малочисленности дел и лиц подсудных духовному суду не представляется надобности в учреждении особой кассационной инстанции¹⁴⁵. Мнение консистории, настаивая на применении к духовному суду кассационного порядка пересмотра дела, и отклоняя соображения комитета, между прочим, говорит: «малочисленность вообще дел и лиц, подсудных духовным судам, говорит в пользу возможности учреждения кассационного пересмотра дел. Такой пересмотр, не касаясь дел, вчиняемых в судебном отделении при святейшем Синоде, и дел, окончательно рассматриваемых здесь по апелляциям в качестве второй инстанции, мог бы быть допущен только относительно дел, окончательно решаемых в духовно-окружных судах. Дела, неокончательно решенные, могут поступать в судебное отделение по апелляциям, причем обсуждение будет касаться и формы судопроизводства…При сословности духовного суда, сколько не естественно ожидать наклонности к усилению наказаний, и, следовательно, к возбуждению жалоб со стороны осужденных, столь же естественно предполагать обратную наклонность к излишней снисходительности, а потому и возбуждения кассационных протестов и жалоб со стороны обвинительной власти. Но эта самая возможность протестов сделает только правосуднее взыскания и осмотрительнее судопроизводство, и таким образом уменьшит самые случаи вольных или невольных ошибок, а с ними протестов и жалоб. Настаивая на таких мотивах и в таком объеме на кассационном порядке рассмотрения дел в духовном суде, мнение прибавляет: «для судебного отделения при святейшем Синоде по небольшому количеству и редкости возникновения дел ему подсудных, в качестве первой инстанции суда, едва ли окажется обременительным рассмотрение в особых собраниях или в особом отделении кассационных жалоб и протестов, по существу своему несложных, а между тем на первое, по крайней мере время, устранение кассационного порядка обжалования приговоров может оказаться для многих случаев равным отказу в правосудии»¹⁴⁶.

Учреждение прокурорского надзора при духовных судах вызывает различные отношения и суждения в мнениях духовных консисторий. Одни из этих мнений проходят молчанием и оставляют без замечаний учреждение прокурорского надзора при духовных судах. Другие, обращая на это учреждение особое внимание, находят его неуместным, излишним и бесполезным нововведением. Третьи, признавая это учреждение имеющим резоны для его существования, требуют более правильной, целесообразной и согласной с существом прокурорской официи постановки. Неуместность учреждения прокурорского надзора при духовных судах указывается в его несоответствии существу дела, каковое несоответствие объясняется тем, что проступки, за которые духовные лица подвергаются духовному суду, суть проступки по должности, преследование коих и в светском законодательстве возлагается на начальство виновных, а не на прокуроров. Отступать от такого порядка вещей в духовном суде нет никакой необходимости к крайнему унижению духовенства и церковной власти, которой принадлежать надзор за дисциплиной церкви и преследование виновных в ее нарушении¹⁴⁷. Излишество сего учреждения видится в том, что духовные лица, как члены гражданского общества, по преступлениям гражданским состоят под общим прокурорским надзором, а как служители алтаря Господня и строители Таин Божьих они находятся под наблюдением раздаятелей благодатных даров епископов. Нужен был бы подобный институт, если бы епархиальные епископы не с должной строгостью смотрели за жизнью и поступками вверенного им духовенства, но они имеют неослабное смотрение за духовенством и не оставляют без преследования и наказания не только важные преступления, но и малозначительные проступки против благоповедения и исправности по службе. Из многих примеров видно, что епархиальные архиереи в своих приговорах о проступках духовных лиц бывают строже, чем высшая правительственная власть святейшего Синода, который в большинстве случаев, при пересмотре поступающих к нему судных дел, постановляет определения снисходительное решений епархиальных». Бесполезность прокурорского института при духовных судах указывается в том, что прокурорами будут лица светского, а не духовного звания, но светское лицо едва ли может усвоить себе понятие о сущности проступка священнослужителя или инока, особенно если он не получил образования в духовно-учебном заведении; равным образом и в наблюдении за применением закона к такого рода проступкам окажется малополезным лицо постороннее со специально-юридическим образованием, ибо духовным судьям по существу рассматриваемых ими проступков необходимы не юридические, а канонические сведения¹⁴⁸. Отклоняя на основании приведенных соображений учреждение прокурорского надзора при духовных судах, мнения полагают, что соединяемые с прокурорской оффицией обязанности, как то обвинение на суде, с удобством могут быть выполнены при разбирательстве дел у духовных судей местным благочинным и лицом, принесшим жалобу,-а при рассмотрении дела на суде епархиальном -консисторией в лице секретаря, которому в помощь, где много дел, может быть назначен помощник с содержанием от казны¹⁴⁹. Для того, чтобы при сосредоточении обвинительной власти в консистории не последовало смешения обвинительной власти с судебной, предлагается епархиального архиерея, которому «в церкви принадлежит положение судьи, а не обвинителя», устранить от участия в возбуждении дел и предварительном расследовании оных так, чтобы консистория без участия епархиального архиерея назначала и следствия и постановляла определения о предании суду¹⁵⁰. Мнения, допускающие уместность существования прокурорского надзора при духовных судах и не усматривающие ничего соблазнительного и оскорбительного для духовного сана в том, что светское лицо будет обвинителем духовным, настаивают на предоставлении прокурорскому надзору возможно большей, чем указал комитет, и полной свободы действий, особенно в акте разрешения вопроса о предании обвиняемых суду и прекращении дел¹⁵¹. Об этих заявлениях речь была уже выше.

В некоторых мнениях духовных консисторий, равно и епархиальных преосвященных затронут и рассматривается вопрос о том, что комитет неправильно и произвольно полагает различие между проступками духовных лиц вообще и проступками тех же духовных лиц, занимающих еще какие либо должности,-и сообразно с этим устанавливает два порядка возбуждения дел и судопроизводства-общий для проступков и преступления вообще духовных лиц. и особый для проступков и преступлений тех же лиц, но по должности духовно-судебной и духовно-административной. Неправильность, неудобства и невыгоды сего так изъясняются в одном из консисторских мнений: «Если бы комитет не составил себе ошибочного понятия о духовенстве на столько служебном, что в нем начальственному над хору подлежит не только служебная деятельность, но и самая жизнь служащих лиц, и применил бы к сему по преимуществу особому ведомству особый порядок судопроизводства, какой принят для ведомства военно-сухопутного и морского , то в духовном ведомстве установился бы следующий порядок, существующий в помянутых ведомствах: а) не все преступления и проступки сдавались бы в суд, а только важнейшие из них, поступки же маловажные подлежали бы взысканиям в административном порядке; б) судебные чины в силу начала отделения административной власти от судебной не вмешивались бы в дела административные, а суд и прокурорский надзор не возбуждали бы собственной властью никаких дел по нарушению духовными лицами обязанностей службы и звания; в) все донесения и сообщения о преступлениях и проступках духовных лиц, а также просьбы о вознаграждении за вред и убытки, ими причиненные, обращались бы к их начальству, и те только обвинения подлежали бы судебному преследованию, которые признаны таковыми от начальства обвиняемых лиц и от него переданы в суд» по той же причине предварительные следствия по делам сего рода, когда в них встречается надобность, вчинялись бы не иначе, как по распоряжению начальства обвиняемых, производились бы доверенными от него лицами и под его надзором и представлялись бы тому же начальству на его постановление о предании суду, или о разрешении дел в административном порядке. Ясно, что при таком порядке судебного преследования административное начальство сохранило бы в достаточной мере власть над подчиненными, чтобы поддерживать порядок и исправность в службе, а служащие могли бы быть свободны как от обвинений несправедливых, не имеющих основания в служебной их деятельности, так и от вмешательства посторонней власти в круг этой деятельности. Напротив, при действии общего порядка производства все священники, дьяконы и церковнослужители призываются к ответственности и суду мимо своего епархиального начальства. Исключение будет только для тех, не многих лиц в епархии, которые признаны должностными»¹⁵².

Любопытно взглянуть на те основания, по которым комитет допустил такое разделение между лицами духовного сана и их проступками, и преступлениями. Из справок с мемуарами комитета оказывается, что он остановился на принятом решении после продолжительных прений двух состязавшихся мнений по вопросам: 1) духовные лица суть ли должностные в том смысле, в каком понимаются действительно должностные лица светских званий, и преступные деяния духовных лиц вообще, подсудные духовному суду, должно ли считать проступками против должности в тесном смысле, и 2) должны ли к преследованию этих лиц по всем преступлениям быть приложены правила, которыми по судебным уставам руководствуются на суде по преступлениям должностей? В разъяснение решений этих вопросов сторонники одного мнения выражали: « в русском законодательстве как церковном, так и государственном священно и церковнослужители признаются лицами, состоящими не только в административном подчинении духовному начальству, но и в положении служебном, тождественном с положение должностных лиц светского ведомства; кроме обязанностей нравственных и общегражданских, они исправляют еще особые, свойственные им , как лицам, состоящим на служении церкви обязанности, определяющиеся в церковных правилах и государственных постановлениях (ст. 1017 уст. угол. суд. ст. 1560 и 1581 т. IX зак. сост.) и составляющие специальный род службы, известный под именем духовной или церковной. Из числа этих духовно-служебных обязанностей одни чисто духовного свойства и касаются учения веры. совершения таинств и христианского богослужения,-другие наоборот имеют гражданский характер, однородный с обязанностями службы государственной, каковы вообще обязанности относительно хранения и расходования церковных сумм, свидетельствования и ведения приходорасходных книг и т.д. ко все этим обязанностям и на места службы священно и церковнослужители определяются тем же порядком, какой установлен в законе к определению лиц на службу государственную…О службе этих лиц ведутся послужные списки у их начальства; за беспорочную выслугу установленных сроков они получают пенсии, а за отлично усердную службу удостаиваются наград…все это заставляет признать священно церковнослужителей должностными лицами, наравне с прочими чиновниками духовного ведомства, и преступления их против обязанностей духовной или церковной службы отнести к числу преступлений против должности-должностных». Сторонники другого мнения, настаивая на необходимости в составе духовных лиц различать вообще духовных лиц и в частности между ними должностных, изъясняли: «лица духовного сана отличествуют от собственно должностных лиц духовного ведомства тем, что первые возложенным на них званием, правами и обязанностями служат обществу церкви, удовлетворяя ему в его духовных нуждах, способствуя ему в отношениях к вере и благодати церкви,-в то время как собственно должностные лица имеют другое назначение в церкви: своими обязанностями они ответствуют за внешнее благоустройство церкви. Лица духовного сана вообще являются представителями духовной, благодатной, божественной стороны церкви, при отсутствии их церковь утрачивает признаки божественного установления на земле; соответственно сему собственно должностные лица в церкви являются официальными исполнителями поручений власти и от отсутствия их церковь не утрачивает внутреннего духовного характера. Первые действуют в церкви по силе особого благодатного поставления (греческий текст со стр 134), низводящего на них тайнодейственные дарования, -последние на основании начальственного полномочия, свидетельствующего о доверии к ним власти; первые различаются по степеням, -последние-по важности занимаемых ими должностей, существенное различие между ними не в названии только, а в существе отправляемых обязанностей. К такому различию поименованных лиц приводят сами правила церкви, которые прямо разделяют духовных лиц на два порядка, относя к первому епископа, хорепископа, пресвитера, дьякона и вообще лиц, числящихся в клире, -ко второму-эконома, экдика, и вообще лиц, имеющих при духовном звании какую-либо должность. В отношении к первым правила церкви выражаются, что они рукополагаются (греческий текст со стр134), т. е. получают особые благодатные дарования для сужения в церкви, в отношении к последним употребляют выражения. что они производятся греческий текст со стр134), которым обозначается начальственное утверждение известного лица в церковной должности¹⁵³. Зонара, раскрывая смысл этого правила, говорит: «настоящее правило перечисляет тех, которые рукополагаются, и тех, которые производятся»¹⁵⁴. Седьмое правило трулльского собора, отличая церковные должности от степеней священства, не только поставляет первые ниже последних, но и показывает, что должности имеют совершенно другое назначение в церкви, чем степени свешенного сана, – первые вообще бывают отличиями временными, случайными. На основании таких признаков должностные лица в духовном ведомстве л быть отличаемы от лиц, имеющих только духовный сан. Соответственно сему и проступки духовных лиц вообще, по справедливости, могут быть названы преступлениями церковными, допущенными в противность духовному сану и разрушающими права и обязанности иерархического служения. Наоборот, проступки должностных духовных лиц, учиняемые против их должности, суть опущения против порядка и исправности в исполнении поручения начальства. Поэтому те и другие проступки должны быть различаемы и в отношении к тем и другим может и должен быть применен различный порядок возбуждения дел¹⁵⁵.

Из изложенного видно, что комитет в основание разделения духовных лиц, одни исключительно исполняют духовные обязанности, -другие сверх сих обязанностей несут особые по поручению от начальства должности, а потому те и другие лица находятся в различном, так сказать двояком отношении к начальству и ответственности перед ним. Равным образом и проступки тех и других лиц получают различное значение: свойственные вообще духовным лицам проступки представляют группу нарушений, возникающих из пренебрежения обязанностями духовного сана, звания и служения, -свойственные в частности духовным лицам, занимающим особые должности, проступки образуют преступления, возникающие из нарушений возложенного на них начальством поручения. Первого рода проступки суть нарушения, общие всем духовным лицам, а проступки второго рода суть специальные упущения по известной должности. Поэтому для преследования первого рода проступков, общих всем духовным лицам, комитет применил общий порядок, -для ответственности же за специальные преступления по должности принял особый порядок судопроизводства. Для характеристики высказываемых против сего возражений, полезно привести следующее рассуждение. «Церковной должностью называется, по определению канонистов, право и власть совершать какое-либо определенным образом указанное служение в церкви. Большая часть церковных должностей касаются совершения священнослужения, одни из этих должностей называются священнослужительскими, другие церковнослужительскими. Лиц духовного сана, имеющих только звания, степени священного сана без связанной с ними определенной должности, не существует и не может существовать по 6 правилу IV всел. собор., которым постановлено: «решительно никого ни в пресвитера, ни во дьякона, ниже в какую степень церковного чина не рукополагать иначе, как с назначение рукополагаемого именно к церкви градской, или сельской, или к мученическому храму или к монастырю», т. е . рукополагать не иначе, как с назначением рукополагаемому определенной должности, должностной деятельности. О рукополагаемых же без точного назначения (греческий текст со стр. 136 ,т. е. на правах свободно священствующего, без определенного назначения должности, или должностной служебной деятельности) святой собор определил: поставление их почитать недействительным и после не допускать их до служения к посрамлению поставивших их»¹⁵⁶.

Некоторые из мнений вместо составленного комитетом проекта духовно-судебной реформы признают удовлетворяющим цели и согласным с церковными канонами особый проект книги «Предполагаемая реформа церковного суда». По отзыву мнений, этот проект, в противность проекту комитета, составлен на основании противоположного принятому комитетом принципа , защищаемого членом комитета А. Ф. Лавровым и вполне разделяемого мнениями¹⁵⁷. Заявление это требует того, чтобы на нем остановиться, так как сочувствие особому проекту книги «Предполагаемая реформа церковного суда» вообще предносится во мнениях, из которых многое можно признать составленными под влиянием означенной книги. Но как эта книга, по засвидетельствованию ее издателя, принадлежит перу бывшего члена комитета А. Ф. Лаврова, так и особый проект этой книги надо признать произведением того же лица.

К особенностям этого проекта, при сравнении его с предложенным комитету вначале тем же А. Ф. Лавровым проектом, надо отнести то, что в особом проекте нет уже предположений ни о почетных духовных судьях, ни об их собраниях для рассмотрения жалоб на приговоры и решения действительных духовных судей, ни о дополнительных судьях в епархиальных судах, -самое право выбора судей значительно ограничено и стеснено относительно состава избирателей. Существенная отличительная черта особого проекта заключается в организации обвинительной власти. В епархиальных судах эта власть предоставляется духовным консисториям, благочинным и частным лицам, -в судебном отделении святейшего Синода и в соборе-святейшему правительствующему Синоду и частым лицам. В определенных случаях и мере к участию в обвинительной власти приглашаются синодальные конторы и главные священники гвардии и гренадер, армии и флота, которых заменяет ныне протопресвитер военного и морского духовенства. Распределяя отдельные функции обвинительной власти, особый проект продувательные следствия о духовных лицах допускает возбуждать не иначе как по предписаниям духовной консистории, или святейшего правительствующего Синода, причем в консисторию о возбуждении следствий относятся и синодальные конторы, и главные священники о лицах, состоящих в их ведомстве, подсудных епархиальным судам. Распоряжения духовной консистории о предварительном следствии не восходят на рассмотрение и отвержение архиерея, который председательствует в суде. Получив следственное дело, консистория, по обозрении оного, постановляет заключение или о прекращении дела, или об изменении подсудности, или о предании обвиняемого суду и предлагает оные для дальнейшего движения епархиальному суду, куда вносятся консисторией и обвинительные акты о предании суду. Указанные действия консистории также не восходят на рассмотрение и утверждение архиерея, имеющего председательствовать в суде. В делах о состоящих в ведомстве синодальных контор и главных священников духовных лицах, посудных епархиальному суду, право предания суду принадлежит синодальным конторам и главным священникам. По делам о лицах, подлежащих судебному отделению святейшего Синода, право предания суду принадлежит святейшему правительствующему Синоду, а по делам подсудным собору право предания суду принадлежит части членов святейшего правительствующего Синода и судебного отделения Синода, которые затем уже не входят в состав судебного по этому делу заседания. В исполнении обязанностей обвинения перед судом духовная консистория действует через своего секретаря, а святейший правительствующий Синод пользуется содействием обер-прокурора и подведомым ему чинов. По делам , рассматриваемым в епархиальном суде под председательством архиерея, решающую силу имеет голос председателя¹⁵⁸.

Отмеченные особенности проекта, выделяя его из массы предначертаний, предложенных в мнениях епархиальных архиереев и духовных консисторий. отличают и от проекта комитета тем, что рассматриваемый проект по-видимому вооружается против светского прокурорского надзора при духовных судах, в действительности же обязывает консисторию действовать в поддержании обвинений через секретарей, а святейший Синод обращаться к содействию обер-прокурора и подведомых ему чинов, очевидно выражая тем признание необходимости светских, а не духовных обвинителей на духовном суде ,действующих под начальством обер-прокурора святейшего Синода. Равным образом и власть епархиального архиерея, в видах соблюдения авторитета которой и написана самая книга «Предполагаемая реформа церковного суда», то уничижается через устранение ее от начальных судебных действий, каковы акты возбуждения судебного преследования и предания суду, то возвышается до совершенного уничтожения суда, через предоставление епархиальному архиерею права решающего голоса в епархиальных судах. По поводу существенного предположения, отличающего эти проекты, не без интересно привести мнение одной из консисторий, которое гласит: «главный затруднительный вопрос, по которому бы новый проект не выдержал критики-это вопрос о выделении судебных дел и разбирательства их из-под власти епархиального архиерея. Но поступаясь некоторой властью в этом вопросе, епархиальный архиерей в тоже время выигрывал бы более свободного времени на выполнение прямой и существенной своей обязанности-учить и наставлять своих пасомых в делах веры и благочестия, с большей внимательностью следить за пастырями в деле исполнения их долга; в настоящее время, надо полагать, и сами епархиальные архиереи тяготятся решением и разбирательством дел судебных, отнимающих не мало времени, которое могла бы употребляться с большей пользой на благо своей паствы. При этом епархиальному архиерею, лицу монашествующему, приходится встречаться с такими проявлениями злой воли человеческой, на которые и лицу светскому, без оскорбления нравственного чувства, наталкиваться неудобно; особенно это должно сказать о делах, по коим полагается наложение церковных покаяний¹⁵⁹.

Особый проект книги «Предполагаемая реформа церковного суда» содержит отдельную главу о судопроизводстве непосредственно архиерейском. По делам сего рода епархиальный архиерей вызывает к себе обвиняемого, испытывает его совесть и отпускает на место, или с пастырским вразумлением, или на месте службы или в архиерейском доме двух недель. Это судопроизводство совершается не публично, и привлекаемый к нему за проступок должности и благоповедения может, предварительно суда архиерейского, просить себе суда формального. На приговоры сего рода жалоб не допускается. и случаи судимости не вносятся в послужные списки¹⁶⁰. Настоящие постановления о судопроизводстве непосредственно архиерейском представляют видоизменение ст. 155 уст. дух. конс. о судопроизводстве непосредственно архиерейском, к коему отнесены: а) проступки неведения и нечаянности, требующие исправления и очищения совести священнослужительской и иерархическим действием архиерея и неудобоподвергаемые гласности и формам обыкновенного суда, б) вообще проступки против должности и благоповедения, не соединенные с явным вредом и соблазном, замеченные в священнослужителе, которого прежнее поведение было не укоризненно, в) жалобы, приносимые именно с тем, чтобы неправильно поступившего исправить архипастырским судом и наказанием без формального делопроизводства. Эти же самые проступки и особый проект относит к суду непосредственно архиерейскому¹⁶¹.

Проект комитета не содержит правил о судопроизводстве непосредственно архиерейском, но он перечисляет наказания, которые могут быть налагаемы без суда подлежащими духовно-административными властями. К этим наказаниям относятся: замечания, выговоры, без внесения в послужной список и временное испытание в архиерейском доме до дух недель¹⁶². настоящее постановление проектировано комитетом взамен ст. 155 уст. дух. конс. о непосредственном архиерейском судопроизводстве, с одной стороны потому, что статья устава признана изложенной неопределенно так, что может подавать повод к недоразумениям. с дугой потому, что комитет нашел достаточным удержать мысль статьи устава, не воспроизводя ее буквального изложения. Комитет вообще на основании начал отделения судебной власти от административной, признал необходимым, применительно к статье устава дух. конс. о непосредственно архиерейском судопроизводстве, и в видах сохранения прерогатив административной власти, предоставить непосредственному усмотрению этой власти без суда налагать известные взыскания , ограничив оные, в виду исключительности положения духовных лиц, самыми низшими степенями¹⁶³.

Одно из мнений епархиальных архиереев, осуждая комитет за отмену статьи устава дух. конс. о непосредственно архиерейском судопроизводстве, требует не только сохранения, но и расширения действий архипастырского суда. Сущность, объем и порядок действий этого суда мнение изъясняет таким образом: «ныне по консисторскому уставу архиерей, действуя властью сего суда, может поручить доверенному священнослужителю произвести негласное дознание о лице, подлежащем сему суду; засим, вызвав обвиняемого к себе, испытывать его совесть и, смотря по проступкам и по признакам раскаяния, отпускать на место с пастырским вразумлением, или притом наложить и епитимью на месте или в архиерейском доме до 2 недель. В епархиях, расположенных на больших пространствах, архиерей может поручить вразумление обвиняемого доверенным духовным лицам. Признавая необходимым сохранить все сие и на будущее время, мнение сверх того находить желательным и полезным расширить круг действия сего суда в отношении к духовным лицам. Этот суд мог бы действовать в известных, законом определенных случаях не только вместо и взамен формального суда, но совместно с ним и после него. По формальному суду духовное лицо может быть оправдано. Но это еще не значит, чтобы после сего и для совести его не было нужды в очищении и умиротворении через суд непосредственно архиерейский. Клирик, враждующий против другого и причинивший ему оскорбление, может остаться не обвиненным по формальному суду за недостатком ясных против него улик и доказательств. Но не должен бы таковой оставаться без очищения совести и особенно не должен бы приступать к совершению божественной службы, не примирившись с ближним. И это умирение, как внутреннее действие очищения совести священнослужителя, по мнению, могло бы быть достигаемо судом духовника и, в случае безуспешности его, архипастырским непосредственным судом. Наши времена конечно значительно удалились от древней искренности, простоты и прямоты христианских отношений и намерений. Но должно ли еще более удаляться от этих прекрасных отличительных свойств древности в область чисто и всецело внешнюю, или же напротив должно по возможности стремиться к возвращению сих святых свойств в наши нынешние церковные отношения? Очевидно, что должно стремиться к последнему и не превращать церковь в чисто внешнее обыкновенное чиновническое учреждение, а служителей ее в церковных чиновников во всем подобных чиновникам государственной службы и отличаемых только мундиром другого покроя. Представляется возможным и обещающим благие последствия, чтобы сему архипастырскому суду подчинены были все проступки, или лучше сказать все грехи духовных лиц против благоповедения и всякое нарушение благоговения во время отправления богослужения, а затем все проступки духовных лиц против должности, за исключением, разумеется, подсудных светскому суду. должны подлежать духовному суду. Проступки или грехи первого рода, т. е. против благоповедения и против благочиния, формальному духовному суду должны подлежать только тогда, когда обвиняемые будут преданы сему суду самим архиереем или не захотят подвигнуться архипастырскому суду. Орган сего суда, как само-собой разумеется, есть епархиальный архиерей. Ему, как дух. начальнику всех клириков, должна принадлежать и этого рода власть. Но при обширности наших епархий и при многочисленности духовных лиц каждой епархии, было бы весьма затруднительно и для архиерея, и для духовных лиц, если бы все дела сего рода положено было рассматривать непосредственно и лично самому архиерею в качестве единственного духовного судьи в епархии. Естественными помощниками епархиального архиерея в производстве сего духовного суда представляются общие духовники духовных лиц, а в случае надобности и другие священники, получившие на то полномочие от архиерея. Суд этот должен быть суд не власти, а исключительно совести, суд тайный и отнюдь не гласный, не требующий ни свидетелей, ни улик, по крайней мере большей частью. Взыскания за проступки сего рода, т. е. за проступки против благоповедения и благоговения в церкви не могут быть карательные, но только внушения, замечания и выговоры. Само собой разумеется, что меньшие и тайные проступки подвергаются тайным епитимьям, а большие и явные-явным. За малые или тайные проступки и грехи могут налагать епитимии и духовники своей властью, а за явные не иначе, как только архиерей. Границей епитимий можно полагать клиросное послушание в монастыре, а в важных случаях запрещение священнослужения. соединяя изложенные соображения, мнение формулирует следующие положения. «сему суду должны подлежать все духовные лица епархии по проступкам неведения и нечаянности (ст. 155 уст. дух. конс.) и по проступкам против благоповедения и благочиния. Проступки нечаянности и неведения архипастырскому суду подлежат во всех случаях, а проступки против благоповедения и благочиния только в тех из видов и степенях, каковы перемещение священнослужителя с одного места на другое, запрещение священнослужения на долгое время, удаление от места и прочие более тяжкие наказания. Образ производства сего суда состоит в личном и негласном испытании архиереем совести духовного лица. Производство сего рода епархиальный архиерей может поручать общим духовникам духовных лиц, или доверенным священникам. Последствия сего суда могут быть внушения, замечание и выговор, поклоны наедине или в церкви, клиросное или другое послушание в архиерейском доме, монастыре или соборной церкви, а в важных и тайных случаях запрещение священнослужения. На приговоры архиерея, полагаемые в порядке сего суда, жалобы не допускаются, и таковые случаи не вносятся в послужные списки. Привлекаемый к непосредственному архиерейскому суду по делу о проступке против благоповедения или благочиния, прежде сего суда и вместо сего суда, может просить себе суда формального¹⁶⁴. Другие мнения указывают только некоторые неясности в проектированном комитетом правил о наложении духовно-административными властями наказаний¹⁶⁵, и при этом одно из мнений подробнее других рассуждает: «в проекте не объяснено, в каких именно случаях может иметь применение оставляемое духовному начальству право налагать на подчиненных взыскания. Если эти же самые взыскания имеет право налагать и духовный судья, только под другим именем-под именем наказаний, то сами собой возможны будут и недоразумения как для духовного начальства, так и для духовных судей, именно возможно будет для духовного лица за какой ни будь проступок или вовсе остаться без наказания, или получит наказание дважды, когда между начальством и судьей не состоится предварительного соглашения о том, кто из них возьмет на себя труд разъяснить обстоятельства данного проступка, суждение об его важности, наложение взыскания или наказания и наблюдения за исполнением его решения»¹⁶⁶.