XVII. Св. Синод в царствование Николая I

В царствование императора Николая I Святейший Синод пережил многое и в особенности изменилась его внешняя обстановка в деле заведывания отдельными частями управления. Причина сего в том, что министерство духовных дел и народного просвещения, хотя и пало, но, по своем падении, оставило как бы в наследие Святейшему Синоду то самое отделение департамента духовных дел, в котором сосредотачивались дела по Святейшему Синоду, поступавшие в министерство духовных дел и народного просвещения на усмотрение и распоряжение министра. Приходилось считаться с этим наследием тем более, что единовременно с назначением особого министра народного просвещения-адмирала Шишкова и закрытия министерства духовных дел был дан комитету министров особый Высочайший указ, коим повелевалось, чтобы «первое отделение департамента духовных дел, состоящее из двух столов по делам греко-российского исповедания, находилось в ведении обер-прокурора Святейшего Синода». Таким распоряжением предуказывалось и отчасти уже намечалось, что синодальный обер-прокурор имеет занять положение бывшего министра относительно дел синодального ведомства и войти в наследие его преимуществ. Разъяснение такой перемены не заставило себя долго ждать. 8 июня 1824года синодальный обер-прокурор князь П. С. Мещерский предложил Святейшему Синоду отношение к нему графа Аракчеева следующего содержания: «вследствие Высочайшей Государя Императора воли из комитета гг. министров сообщено будет вашему сиятельству о последствиях Высочайших указов, содержащих последние перемены о течении духовных дел». При этом граф Аракчеев сообщил высочайшую волю и о том, чтобы «дела Святейшего Синода, подлежащие Высочайшему рассмотрению и разрешению, обер-прокурор присылал всегда Его Императорскому Величеству в запечатанных конвертах со следующей надписью: «Его Императорскому Величеству-от обер-прокурора Святейшего Синода, -в собственные руки». Этим определялось положение обер-прокурора в отношении к Святейшему Синоду. Из предложения того же обер-прокурора Святейшему Синоду, от 20 августа 1824 года, узнаем вообще порядок течения дел по ведомству Святейшего Синода. Обер-прокурор писал: «на основании Высочайшего указа, данного комитету гг. министров в 15день мая сего года, приняв в ведение мое 1 отделение бывшего департамента духовных дел, я имел счастье представлять на Высочайшее разрешение о порядке производства некоторых дел, вступающих в отделение сие на основании общего учреждения и учреждения бывшего духовного министерства и особым Высочайшим повелениям, данным бывшему министру действительному тайному советнику князю А. Н. Голицыну. Ныне генерал от артиллерии граф Аракчеев объявил мне, что Государь Император в разрешение представления моего, между прочим, Высочайше повелеть соизволил: 1-е. Вопрос, -какой ход должны иметь дела по тяжбам казны и частных лиц с духовным ведомством об имуществе и о людях, отыскивающих вольности из частного владения, по происхождению их из духовного звания, которые досель присылались из Правительствующего Сената к бывшему министру на предварительное его заключение,-рассмотреть в комитете гг. министров, которому о сем уже Высочайшая воля объявлена. 2-е. Дела по комиссии о сооружении в Москве храма во имя Христа Спасителя причислить к предметам помянутого 1-го отделения, в котором они производиться и разрешаться должны на прежнем основании по докладам моим, представляемым Государю Императору в собственные руки. 3-е. Что касается до 1-го отделения департамента духовных дел, то Его Императорскому Величеству угодно, чтобы оное оставалось в настоящем его положении под именем отделения духовных дел греко-российского исповедания при обер-прокуроре Святейшего Синода, а определения, увольнения и награды чиновников сего отделения производимы были на правилах общего министерств учреждения».

Предоставленное приведенными Высочайшими повелениями отделение греко-российского исповедания в ведение синодального обер-прокурора образовало совершенно новое для ведомства Святейшего Синода учреждение, в котором сосредотачивались дела по части синодального обер-прокурора. В этом отделении изготовлялись всеподданнейшие доклады по делам Святейшего Синода и за подписью обер-прокурора и начальника отделения подносились на Высочайшее воззрение. В том же порядке и по той же форме писались предложения Святейшему Синоду с объявлением Высочайших повелений и других предначертаний по ведомству Святейшего Синода. Через то же отделение производилась переписка синодального обер-прокурора с прочими правительственными учреждениями и лицами. Вообще отделение послужило своего рода почвой для развития обер-прокурорской части и самостоятельных предначертаний обер-прокурора, которого положение с этого времени начинает приближаться к значению бывшего министра духовных дел и народного просвещения. Правда тогдашний обер-прокурор Святейшего Синода князь П. С. Мещерский, при котором совершилась описанная перемена, по-видимому, продолжал поддерживать прежнее течение синодальных дел. Преемник его (с 2 апреля 1833г.) С. Д. Нечаев и в особенности заместитель последнего (с 25 июля 1836г) Н. А. Протасов дали совершенно новое направление. Последствием сего было возникновение новых, прежде не существовавших при Святейшем Синоде, учреждений с непосредственным подчинением последних синодальному обер-прокурору. Из этих учреждений первым по времени является контроль при отделении духовных дел греко-российского исповедания. Назначением этого контроля была ревизия отчетов подведомственных Святейшему Синоду мест и лиц по суммам, обращавшимся в духовном ведомстве. В состав этого контроля по тогда же одобренному штату входили: начальник счетной части, два контролера и несколько канцелярских служителей разных рангов. Контроль имел самостоятельное значение в том смысле, что переписка по делам контроля производилась обер-прокурором Святейшего Синода, при участии начальника контрольной части. Впрочем, учреждением контроля и ограничилась непродолжительная деятельность синодального обер-прокурора Нечаева. Заступивший его место, сначала (24 февраля 1836 г) в качестве исправляющего должность, затем (с 25 июля 1836 г.) в звании обер-прокурора Святейшего Синода, флигель-адъютант полковник граф Н. А. Протасов сразу принялся за нововведения по духовному ведомству. Прежде всего он озаботился устройством особой при обер-прокуроре канцелярии, независимо от отделения греко-российского исповедания. Любопытно ознакомиться с мотивами, на основании которых новый обер-прокурор ходатайствовал перед Государем Императором о необходимости устройства при обер-прокуроре нового учреждения. Граф Протасов во всеподданнейшем докладе 1 августа 1836 года писал: «на обер-прокурора Святейшего Синода, при установлении сей должности, возложены были различные обязанности, которые усугублялись по мере распространения круга действий Синода и ведомства оного, с течением времени обязанности сии несравненно против прежнего увеличились: во1-х по учреждении комиссии духовных училищ, в виде особого духовного департамента важного по цели, многосложного по занятиям и средствам; и во 2-х по упразднении бывшего министерства духовных дел, ибо с того времени обращены на обер-прокурора различные обязанности, лежавшие на министре, через которого духовное и гражданское начальство сносилось по взаимным надобностям; в последнее же время обер-прокурор получил еще в свое управление контроль по духовному ведомству. Наконец он обязан представлять отчет Вашему Императорскому Величеству о ходе дел по всему управлению.»

«Для исполнения всех сих обязанностей обер-прокурор имеет при себе 1-х -оставленное в заведывании его от бывшего департамента духовных дел одно отделение и 2-х -при делах Святейшего Синода канцелярию, состоящую из одного чиновника с одним канцелярским служителем. Между тем в сих отделении и канцелярии производится ныне дел и бумаг почти вдвое более против числа тех, которые проходят через департамент духовных дел иностранных исповеданий при 3-х отделениях с особой канцелярией».

«В сих, ограниченных по числу чиновников, отделении и канцелярии, производятся ныне следующие дела: 1-Исполнения по определениям Святейшего Синода и журналам комиссии духовных училищ, которыми предоставляется обер-прокурору о различные рода предметах или представлять на Высочайшее благоусмотрение, или входить в сношение с лицами и местами гражданского ведомства, или учинить какие-либо распоряжения. 2-Рассмотрение поступающих из Правительствующего Сената на заключение обер-прокурора тяжебных дел, до церковной собственности или людей духовного звания касающихся. 3-Рассмотрение всеподданнейших прошений и жалоб на решения низших мест духовного ведомства и Святейшего Синода; собрания по оным справкам с самими делами; отписки по оным или доклады Вашему Величеству. 4-Рассмотрение прошений и жалоб, подаваемых на имя обер-прокурора по делам, производящимся в епархиях, или в Святейшем Синоде. 5-Различные сношения с епархиальными начальствами и предписания секретарям консисторий от обер-прокурора, в качестве наблюдающего за порядком в канцеляриях средних и низших мест духовного ведомства. 6-Рассмотрение донесений о происшествиях в церквях, и о поведении духовенства, а также составление разных, определенных уставами ведомостей и списков. 7-Производство дел по типографиям и книжным лавкам. 8-Распоряжение суммами: типографскими, бывшего Библейского общества, штатными синодскими и всякого рода через Синод переходящими. 9-Производство об определении и увольнении чиновников канцелярии Святейшего Синода и отделения, а также всех секретарей консисторий. 10-О наградах чиновников по всему ведомству, и 11-Собрание сведений и составление годового отчета о распоряжениях и ходе дел по всему духовному управлению.»

«Такое разнообразие главных предметов, не касаясь других не столько важных, сосредотачивающихся в отделении и канцелярии, состоящей из одного чиновника с канцелярским служителем, сопряжено с множеством переписки и требует неминуемо трудов таких, которые очевидно вне способов отделения и канцелярии в нынешнем положении. От чего 1-е-не всем делам дается одинаковое движение. Так как многосложные дела по тяжбам о церковной собственности, поступающие из Правительствующего Сената, поручаются к рассмотрению и производству чиновника особых поручений, который не редко командируется в епархии: то на время отсутствия его, иногда по роду проучения и продолжительного, дела сии от решения которых зависит достояние церкви и частных лиц, остаются без движений. 2-е-Не всегда дела могут быть рассматриваемы с тем подробным соображением всех обстоятельств и вниманием, которых они требуют, а другие не с должной поспешностью производятся. 3-е-Нет способов рассматривать и поверять своевременно доставляемых из епархий сведений, -тогда как в будущем предвидится надобность привести еще в большую известность различные предметы, входящие в состав духовного ведомства, как собственно по церковному управлению, так и по экономической части оного, относительно важных церковных имений в Бессарабии и Грузии находящихся, о которых доселе мало известно. 4-е-Нет также способов вести должную отчетность в делопроизводстве, и нет возможности постоянно наблюдать за ходом делопроизводства по канцеляриям средних и низших присутственных мест духовного ведомства.»

«В сем положении, сколько терпят самые дела, столько стесняется и обер-прокурор, который сверх всего вышеизложенного, управляя большими канцеляриями Святейшего Синода и комиссии духовных училищ и контролем по всему духовному ведомству, -столь мала имеет средств для исполнения обязанностей, на нем собственно лежащих. Все сии обстоятельства поставляю обязанностью всеподданнейше повергнуть на Высочайшее Вашего Императорского Величества благоусмотрение, представляя при сем, для отвращения всех вышеизложенных неудобств, следующие, мерой существенной надобности определяемые, предположения».

«1-е. Существующую ныне при делах Святейшего Синода обер-прокурорскую канцелярию упразднить, а вместо оной по подносимому при сем штату учредить, независимо от отделения, особую при обер-прокуроре канцелярию.»

«2-е. В канцелярию передать дела из обер-прокурорской канцелярии при делах Святейшего Синода, -и те дела из отделения, которые по существу и важности подлежат особому производству, а также дела секретные.»

3-. Для дел же судных, требующих внимательного соображения с силой законов, учредить при обер-прокуроре, по примеру других ведомств, юрисконсульта в подносимом штате положенного, который по предписаниям обер-прокурора должен предварительно рассматривать все судебные дела и тяжебные, присылаемые из Правительствующего Сената, а в случаях затруднительности и особей важности вопросов по оным составлять консультацию с чиновником, состоящим за обер-прокурорским столом в Святейшем Синоде, директором канцелярии, правителем дел комиссии духовных училищ и начальником отделения.»

«Сумму 29200 рублей, потребную к ежегодному отпуску на предполагаемую канцелярию с юрисконсультом, весьма удобно и справедливо отнести на счет процентов с капиталов комиссии духовных училищ: ибо через предполагаемую канцелярию имеют проходить дела и все те распоряжения комиссии, которые представляются на Высочайшее усмотрение.»

«Ревностное верноподданническое стремление, прибавлял обер-прокурор, хотя несколько оправдать высокое доверие Вашего Величества, и убеждение опыта в несоразмерности настоящих средств синодального обер-прокурора с кругом его обязанностей, поставили меня в необходимость ходатайствовать перед Вашим Императорским Величеством о Всемилостивейшем утверждении сего предположения по мере существенной необходимости составленного». Подписано 1 августа 1836 года. Граф Протасов. На вышеизложенном докладе последовала собственноручная резолюция Государя Императора: «согласен».

По приложенному к докладу, тогда же Высочайше одобренному собственноручной резолюцией Государя: «быть по сему» штату, положены в составе вновь учрежденной канцелярии следующие чины: директор канцелярии, юрисконсульт, два секретаря-старший и младший, два помощника секретарей, журналист, он же и архивариус, экзекутор он же и казначей, канцелярских служителей высшего разряда четыре, среднего-четыре, курьеров два, сторожей два. Потребная на сей состав сумма в количестве 29200 руб. была заимствована, как сказано в докладе, из процентов с капиталов комиссии духовных училищ.

Образованная на сих началах и по указанному штату канцелярия обер-прокурора подверглась переустройству при том же обер-прокуроре графе Протасове. 24 февраля 1839 года, докладывая Государю Императору о желательных по главному духовному управлению преобразованиях, граф Протасов излагал свои предначертания и относительно переустройства существовавшей при синодальном обер-прокуроре канцелярии. Указывая на то, что «канцелярия обер-прокурора Святейшего Синода служит общей связью всем прочим непосредственно подчиненным обер-прокурору канцеляриям, сосредотачивая сверх того в себе наблюдение за успешным ходом дел даже и по всем консисториям, обер-прокурор полагал полезным, при предпринимаемых преобразованиях, дать тоже своевременное единство существовавшим при синодальном обер-прокуроре учреждениям. С этой целью граф Протасов проектировал состоявшее особо при обер-прокуроре отделение прежде греко-российского, ныне православного исповедания³⁴³, и отделение духовных дел греко униатского исповедания³⁴⁴ ввести в состав канцелярии обер-прокурора Святейшего Синода. По Высочайшем одобрении сих предположений, граф Протасов не замедлил, именно 1 марта 1839 года, представить проект нового учреждения канцелярии обер прокурора со штатом оной. По этому учреждению, канцелярия , управляясь на общем основании директором, состоит из трех отделений с подразделением на столы³⁴⁵. Учреждение это и в настоящее время сохраняет свое значение, испытав некоторые частые изменения в штатном составе.

Вслед за устройством особой канцелярии для общего делопроизводства по обер-прокурорской части, граф Протасов не замедлил приступить к устройству и других частей ведомства православного исповедания. Первее всего он обратил свое внимание на хозяйственную часть, для которой также стремился образовать особое учреждение. С этой целью, докладывая 10 октября 1836 года государю императору об отпуске из государственного казначейства суммы, потребной на ежегодное содержание вновь оконченного постройкой синодального здания, граф Протасов в заключение своего доклада писал: «а чтобы впредь управление хозяйственной частью в синодальном здании и распоряжение как ремонтной, так и другими суммами через Святейший Синод переходящим, производились со всевозможной экономией и при строгой отчетности, для сего представляется необходимо нужным учредить из старших чиновников ведомства под непосредственным наблюдением обер-прокурора хозяйственный комитет, подобно тем, какие существуют в Правительствующем Сенате и других местах. Тому же комитету можно будет поручить и управление Синодальными типографиями, которые имеют довольно значительные капиталы и по многим отношениям требуют большей против прежнего попечительности об оных, и ближайшего над ними надзора». Получив на сие предположение Высочайшее соизволение, граф Протасов 14 ноября 1836 года представил на Высочайшее благоусмотрение проект «положения о хозяйственном комитете при Святейшем Синоде». При этом синодальный обер-прокурор во всеподданнейшем докладе объяснял:

«Ваше Императорское Величество, при повелении 10 октября сего года об отпуске ежегодно из государственного казначейства денежной суммы для синодального здания, Высочайше соизволили на всеподданнейшее представление мое, чтобы для окончательного заведывания как сей суммой, так и другими в непосредственном ведении Святейшего Синода состоящими, а также и синодальными типографиями, учрежден был из чиновников по духовному ведомству служащих хозяйственный комитет, который бы действовал на основании определенных правил со строгой отчетностью».

«Во исполнении сего составив проект положения о хозяйственном комитете при Святейшем Синоде применительно к правилам, которые предписаны в руководство подобным комитетам, существующим при Сенате и других местах, я передал оный на суждение Святейшего Синода, который по внимательном рассмотрении правил, содержащихся в проекте, нашел, что положение в таком виде соответствует предназначенной цели и достаточно для того чтобы установить правильное заведывание денежными суммами и синодальными типографиями, и поручил мне ходатайствовать о Высочайшем утверждении оного.»

«По сему имею счастье поднести на Высочайшее Вашего Императорского Величества благоусмотрение проект положения о хозяйственном комитете при Святейшем Синоде и штат оного , поставляя долгом изъяснить, что по возлагаемому на сей комитет заведыванию библейским имуществом и синодальным типографиями, штатное его содержание, на которое положено 9060 руб., не требует нового назначения из казны, а обращает на доходы с синодальных типографий и на проценты с библейского капитала в том количестве, которое доныне получали в Синоде прибавочного жалования чиновники синодальной канцелярии, занимавшиеся делами библейского имущества.»

«Убежденный опытом в необходимости подобного учреждения, существующего во всех почти местах, где сосредотачиваются значительные суммы, -приемлю смелость, по поручению Святейшего Синода, всеподданнейше испрашивать Высочайшего утверждения подносимых проектов, которые могут быть приведены в исполнение собственным средствами Синода без пособия от государственного казначейства.».

По приложенному к сему докладу и Высочайше утвержденному штату комитета положены: члены и канцелярия. В состав членов, без жалования по сему званию, входили: чиновник за обер-прокурорским столом в Святейшем Синоде, директор канцелярии обер-прокурора Святейшего Синода, юрисконсульт и правитель дел комиссии духовных училищ. Канцелярию составляли: правитель канцелярии, бухгалтер, помощники правителя канцелярии, двое писцов среднего оклада, два низшего и один смотритель синодального здания. Исправление занятий по этим должностям синодальной канцелярии с прибавкой положенного по штату комитета содержания.

Учрежденный на сих началах хозяйственный комитет при Святейшем Синоде просуществовал недолго, ибо вскоре подвергся преобразованию, через присоединение к нему по Высочайше утвержденному 20 января 1838 года мнению Государственного Совета, последовавшему по представлению синодального обер-прокурора, контроля отделения духовных дел православного исповедания. При этом присоединении контроль образовал особое контрольное отделение при хозяйственном комитете с наименованием контрольного отделения. Вместе с сим начертаны новые штаты для сего отделения и преподаны новые правила для руководства в особом Высочайше утвержденном «положении о присоединении контроля отделения духовных дел православного исповедания к хозяйственному комитету при Святейшем Синоде»³⁴⁶. В 1839 году, по поводу предпринятых общих преобразований по главному духовному управлению, хозяйственный комитет при Святейшем Синоде с контрольным оного отделением «для большего удобства и соответствия» преобразованы в хозяйственное управление при Святейшем Синоде, положение и штаты коего Высочайше утверждены 1 марта 1839 года. При этом преобразовании в хозяйственное управление переданы с одной стороны контроль по духовно-учебным суммам, с другой -переписка синодального обер-прокурора по синодальному имуществу. Вообще по «Положению» хозяйственное управление при Святейшем Синоде непосредственно заведует: 1) всеми суммами и имуществом в особом ведении Святейшего Синода, состоящими и хозяйственными по оным распоряжениям; 2) контролем по тем же суммам, равно и по прочим из государственного казначейства на духовное ведомство отпускаемым, и 3) контролем по суммам духовно-учебного ведомства»³⁴⁷. На сем основании хозяйственное управление при Святейшем Синоде продолжает существовать до настоящего времени с той существенной переменой, что в 1867 г., при образовании особого отдельного от прочих учреждений контроля при Святейшем Синоде, в сем контроле сосредоточены все дела, касающиеся контрольной части по ведомству православного исповедания.

Все отделения предначертания графа Протасова, как обер-прокурора Святейшего Синода, группировались в одной общей мысли устроить главное духовное управление на новых началах. С этой целью граф Протасов всюду стремился внести свою преобразовательную инициативу. Стараясь ближе и непосредственно ознакомиться с теми воззрениями, с которыми вступал в духовное ведомство граф Протасов, и какие он стремился осуществить в своих предначертаниях, приведем его доклад Государю Императору 22 февраля 1839 года. В этом докладе граф Протасов изъяснялся:

«С самого начала вступления моего, по Высочайшей воле, в настоящую должность обер-прокурора Святейшего Синода, почитая священной обязанностью обратить все внимание на разные части Всемилостивейше вверенного мне управления, я видел уже всю обширность предлежащей мне деятельности, но только на опыте мог открыть те препятствия, которые надлежало мне преодолеть на пути к усовершенствованию столь важного ведомства, и вполне убедиться, что некоторые из них вовсе при настоящих средствах непреодолимы».

Приступая к раскрытию идеи своих предначертаний, граф Протасов писал: «Духовное православное ведомство, совершенно отдельное от всех прочих отраслей правительства, состоя из частей, между собой разнородных, имеет свое особенное управление, свой суд и полицию, свою систему обучения, свои источники доходов и свой контроль. Все сии части, несмотря на множество предшествовавших благодетельных постановлений правительства, требовали и еще долго будут требовать усиленных мер к улучшению их: все прежние средства коснулись только высшего и средних слоев духовного звания, но не проникли до низших, или основных; сверх того, многие из прежних распоряжений были сделаны в половину, иные и вовсе оставлены. Вообще в прошедшем столетии, когда на все классы народа, обращаемо было самое бдительное внимание правительства, когда все части государственного управления быстро совершенствовались, одно лишь звание духовное было предоставлено, так сказать, самому себе, и только блаженной памяти Государь Император Александр Павлович принимал живое участие в образовании его и Высочайше даровал новое устройство духовно-учебным заведениям в надежде, что образуемые в них служители слова Божия возвысят свой сан в глазах народа и через то подействуют на утверждение в пастве веры и нравственности. Но тридцатилетний опыт далеко еще не представляет удовлетворительных следствий и заставляет изыскивать причины столь малой успешности мер благодетельных. Еще сельская, т. е. самая многочисленная часть духовенства пребывает в невежестве и грубости нравов; не обеспеченная в средствах безбедного содержания, она поневоле существует такими доходами, из которых удобно делать злоупотребления; надзор за ним не приведен еще в надлежащую определенность, самое епархиальное управление, а тем более делопроизводство, не имели доселе общих, единообразных форм, правильная отчетность в суммах только лишь вводится в духовенстве, а по некоторым родам сумм еще и вовсе не существует; источники церковных доходов требуют особого внимания правительства для их усиления; вся учебная часть совершенного преобразования; духовный суд, и что всего важнее, самые догматы церкви нуждаются в издании книг, которые служили бы основанием православию и которых доселе в отечестве нашем не было. И все сии предметы требуют зрелых соображений и неусыпного надзора со стороны главного духовного управления: чего и быть не может без упрощенного устройства составляющих оное мест и без самого правильного разделения трудов между ними.

При вступлении моем в настоящую должность, я нашел делопроизводство главного духовного управления, разделенным между следующими местами: в Святейшем Синоде, в комиссии духовных училищ, в отделении духовных дел православного исповедания, в контроле духовных дел православного исповедания. Впоследствии Вашему Императорскому Величеству благоугодно было вверить мне управление греко-униатской частью, вместе с тем учреждено при обер-прокуроре Святейшего Синода особое отделение духовных дел греко-униатского исповедания.

Первое внимание мое обращено было на важнейшую из сих частей на делопроизводство в Синоде, где к концу каждого года при всех прежних мерах, оставались всегда сотни нерешенных дел, где малейшие хозяйственные подробности отвлекали внимание и обер-прокурора, и самих членов от прямых и важнейших занятий.

По всеподданнейшим докладам моим Ваше Императорское Величество Высочайше соизволили на поручение одному из чиновников за обер-прокурорским столом непосредственного надзора за делопроизводством синодальной канцелярии и сверх того на учреждение хозяйственного комитета при Святейшем Синоде, принявшего на свою ответственность заведывание синодальным имуществом под главным наблюдением обер-прокурора, впоследствии по присоединении к нему контроля духовных дел, образовавшего между сим последним и между обер-прокурором среднюю контрольную инстанцию, на правах министерских департаментов к великом у облегчению дел сего рода, и канцелярию обер-прокурора, послужившую общей связью всем прочим выше исчисленным непосредственно подчиненным обер-прокурору канцеляриям…

Сии меры произвели ожидаемые последствия. Ныне в синодальной канцелярии не только к концу года не было ни одного нерешенного дела, но и вообще дела в каждое время имеют быстрое течение; усиленное наблюдение за епархиальным делопроизводством со стороны канцелярии обер-прокурора, принесло также значительную пользу, так что между прочим, число одних дел, которые производятся по Высочайшим повелениям, уменьшилось по всему духовному ведомству уже целой третью. С тем вместе составлен под моим руководством, принят Синодом и в Высочайшего соизволения приведен в действие, в виде опыта, консисторский устав, коим положены повсюду единообразные правила суда и управления; а для строгого местного надзора за исполнением их, составлены правила производства следствий, сообразно потребностям духовного состояния и составляется положение о благочинных с разделением епархий на благочиннические округа: для чего собраны повсеместно подробные сведения о приходах, духовенстве, для возможного ослабления расколов учреждаются в великом числе при церквях и монастырях школы и наконец по воле Вашего Императорского Величества, приводится к желательному концу предприятие издать в свет основные уставы церкви Вселенской, долженствующие даровать твердость и духовному суду и самому православию в отечестве. Разрешив же Святейшему Синоду употреблять по внутреннему устройству консисторий меры, признанные лучшими в гражданском ведомстве для приведения всего запущенного в порядок, Ваше Величество указали тем Синоду новые средства к благоустройству всех подведомых ему мест, для которых синодальная канцелярия должна служить и образцом, и лучшим рассадником делопроизводителей.

Канцелярия Святейшего Синода уже достигает сей цели: останется лишь наблюдать, чтобы все должности замещались чиновниками бескорыстными, опытными, деятельными, которые, определяясь потом начальниками канцелярий в епархиальных местах, распространили бы там с собой дух порядка и благородства.

Но после двухлетнего моего наблюдения, я не могу сказать, чтобы таким же образом духовные нужды государства удовлетворялись устройством управления духовно-учебного.

Вникая в неуспешность действий Комиссии духовных училищ, обремененной многими важными предметами, я нашел следующие к тому причины в самом ее устройстве.

Комиссию составляют те же лица, кои присутствуют в Синоде. Ее обширной канцелярией с бухгалтерией и контролем заведует правитель дел, под главным начальством одного из членов с гражданской стороны. Обязанность, лежавшая прежде на министре духовых дел, а потом с другими его обязанностями перешедшая к обер-прокурору.

Таким образом сие, по существу своему духовно-гражданское место, представляет в духовном ведомстве отдельную от Синода власть, при установлении коей без сомнения имелось в виду дать высшему духовно-учебному начальству более свободы в действиях: но такое раздвоение высшего духовного правительства необходимо отразилось и на целом ведомстве его, сделав повсюду духовно-учебную и епархиальную части одна другой чуждыми, и устранило духовные училища от должного влияния епархиальных властей, так что вопреки духу церковных правил нигде учебные заведения не знали над собой прямой власти особ архиерейского сана, кроме лишь тех, которые по Высочайшим указам заседают в Комиссии. Но следствия сего взаимного отчуждения заметны и в самой Комиссии. Ее духовные члены, будучи епархиальными архиереями, привыкли взирать на учебную часть, как на нечто для них постороннее, и даже, заседая в Комиссии, не могут иметь по собственным епархиям прямого в ней участия. Сверх сего все они постоянно отвлекаются главными своими занятиями по званию членов и присутствующих в Синоде и другими еще более прямыми обязанностями управления собственных епархий. При недостатке из досуга и при множестве обременяющих Комиссию разнородных, особенно же экономических предметов, ускользает поневоле из виду главная обязанность ее по воспитанию юношества, которая требовала бы из внимания. Подобное неудобство устранено уже по Синоду учреждением хозяйственного комитета, где все хозяйственные предметы предварительно с полной ответственностью обсуждаются и легкие решаются, а важные поступают в Синод с мнением комитета. Но то же неудобство в Комиссии, ничем доселе не отвращенное, затрудняет ее несравненно в высшей степени, ибо и хозяйство Комиссии несравненно огромнее Синодального. От того терпит и самая хозяйственная часть, по коей дела, имея единожды на всегда определенный ход, нуждаются в быстроте исполнения, несовместимой с порядком коллегиальным, требующим согласия членов и ежедневного подписывания определений, которые, при невозможности их собираться ежедневно, отправляются к ним по домам. Не менее, наконец, терпит и часть контрольная. До вступления моего в должность обер-прокурора, оставалось не обревизованных отчетов за 20 лет на 50 миллионов рублей, и необходимость требовала испросить учреждения временного контрольного отделения для исправления запущений. По всем сим причинам, могла ли Комиссия когда-либо приступить к первоначально возложенной на нее, при самом ее учреждении, обязанности составить подробные штаты церковных причтов и привести в действие способы, назначаемые для их содержания. Что оставалось предпринять мне в столь затруднительном положении? Истощив все средства дать скорое движение делам ее, и видя, что собственное устройство ее противится желаемому их ходу, я долгом счел, уже немедля далее, изложить пред Вашим Величеством столь важное обстоятельство. Но и несмотря на все вышеописанные препятствия, я, между тем, спешил по возможности теми распоряжениями, которые не терпели никакого отлагательства, от которых зависит важнейшая часть учения, дотоле не имевшая прочных оснований; таковы были меры к повсеместному улучшению богословского преподавания на твердом камне православия: вновь рассмотрены все употребляемые для сего книги, отобрано от всех ректоров мнение касательно усовершенствования и облегчения учения и впредь до нового устройства академии и семинарий постановлены для них правила, могущие восполнить замеченный в них недостаток единства и направления к главной цели духовного образования.

Вполне убежденный, что существование Комиссии духовных училищ, по вышеизложенным причинам, вовсе не представляет на будущее время нужных средств к успешному ходу духовно-учебной части, как не представляло их прежде, и получая от членов Святейшего Синода согласные с моими замечаниями отзывы, что между управлением церкви и воспитанием приготовляемого к служению оной юношества должна существовать в главных распоряжениях тесная, неразрывная связь, я считаю долгом повергнуть на Высочайшее усмотрение Вашего Императорского Величества нижеследующие мои предположения:

1) Комиссию духовных училищ упразднить и все предметы, касающиеся высшего попечения по учебной и хозяйственной части ее, передать Святейшему Синоду, усилив канцелярию его двумя экспедициями.

2) Для исполнительного производства всех таковых дел, исключая контрольных, образовать при Святейшем Синоде духовно-учебное управление.

3) Капиталам Комиссии духовных училищ именоваться отныне духовно-учебными капиталами и быть им по-прежнему отдельными от прочих сумм духовного ведомства, состоя в непосредственном заведывании духовно-учебного управления.

4) поскольку состоящей при Святейшем Синоде хозяйственный комитет заведует контролем духовного ведомства, то передать в оный и контроль по суммам духовно-учебным.

5) Сей комитет, для большего удобства и соответствия, преобразовать в хозяйственное управление при Святейшем Синоде.

6) Как в хозяйственном управлении сосредоточится переписка обер-прокурора Святейшего Синода по синодальному имуществу, то передать в оное и их канцелярии обер-прокурора все делопроизводство по сему предмету.

7) Все права комиссии духовных училищ передать по важнейшим предметам Святейшему Синоду, а по прочим духовно-учебному и хозяйственному управлениям на основании, изложенном в проектах положений оных.

При столь значительно упрощенном устройстве, с упразднением комиссии духовных училищ, высшее заведывание духовно-учебными делами сосредоточится в одном главном духовном правительстве Синоде, который будет иметь более удобства обращать все внимание свое на важнейшие предметы воспитания и хозяйства, не развлекаясь мелкими. За сим и коллегиальный порядок, принося существенную пользу в делах важных, не будет многосложностью форм своих стеснять движения остальных многочисленнейших дел, большей частью требующих скорого исполнения, ибо они получат в двух при Синоде управлениях, под главным начальством обер-прокурора, течение быстрое, соответственное другим отраслям государственного управления».

Закрытие комиссии духовных училищ и учреждение духовно-учебного управления составляют, можно сказать, заключительный момент административных преобразований по главному духовному управлению. Духовно-учебное управление наследовало от комиссии духовных училищ исполнительное производство по духовно-учебным делам. в частности по Высочайше утвержденному 1 марта 1839 года «Положению», на духовно-учебное управление возложено было производство дел с одной стороны по учебно-воспитательной части, с другой-по хозяйству духовно-учебных заведений, исключая контроля по духовно-учебным суммам, который отнесен был к хозяйственному управлению. В отношении к означенным делам деятельность духовно-учебного управления ограничивалась по большей части формальным собиранием справок и сведений, рассылкой предписаний. Вследствие чего это учреждение, сделавшись сухим и безжизненным, во время предпринятой в 1867 году духовно-учебной реформы было закрыто. При этом закрытии все дела его по хозяйственной части духовно-учебных заведений перешли в хозяйственное при Святейшем Синоде управление, -дела же по инспекторской части, а также и переписка по управлению духовно-учебными заведениями перешли в канцелярию обер-прокурора Святейшего Синода. Для дел же строго учебного и педагогического свойства образован духовно-учебный комитет при Святейшем Синоде, который и действует в настоящее время на основании преподанных ему правил.

Таким образом в царствование императора Николая I, благодаря предприимчивой решимости тогдашнего обер-прокурора, графа Н. А. Протасова, духовное ведомство постепенно обогащалось новыми административными учреждениями, которые, окружая Святейший Синод, в некотором смысле разделяли его деятельность. Главный виновник возникновения создаваемых учреждений видел в них лучшие способы к вящшему благоустройству дел духовных и с убеждением об этом заявлял Высочайшей власти и открыто перед ней свидетельствовал о благих последствиях произведенных преобразований. В подтверждение сего сошлемся на всеподданнейший доклад графа Протасова, которым он, ходатайствуя перед Государем Императором о возвышении окладов содержания директорам четырех мест главного духовного управления и о приравнении их к директорам министерских департаментов, о благих плодах произведенных перемен писал следующее: «в девять месяцев с того времени, т. е. с 1 марта 1839 г., когда были утверждены штаты образованных учреждений, вместе с успехами делопроизводства по всем четырем преобразованным местам главного духовного управления, благие сих успехов последствия уже заметны и в подведомых ему местах (речь об устройстве воссоединенных из уний епархий). Ныне, когда ожидания мои, продолжал обер-прокурор, подтвердились на деле по всем четырем местам, из которых каждое по числу состоящих в них отделений и чиновников, равняется с департаментами министерства, и коих директоры состоят с директорами сих последних в одном классе, справедливо сравнять их и в окладах содержания». Государь 16 декабря 1839 года удостоил все сие Высочайшего соизволения.

В то время, как совершались по духовному ведомству описанные перемены, Святейший Синод оставался как бы в стороне от них и не принимал в них деятельного участия, кроме того, что получал о них, как о совершившемся факте, сведения в предложениях обер-прокурора. Вследствие сего, происшедшие перемены имели то значение для Синода, что через них облегчалась деятельность последнего по разным отраслям синодального правления. Чтобы ближе ознакомиться с составом присутствия Святейшего Синода в начале царствования императора Николая I, полезно заметить, что первым актом по вступлении на престол нового государя было выражение высочайшей признательности старейшим иерархам русской церкви в особо данном каждому из них высочайшем рескрипте. Первенствующему члену Святейшего Синода митрополиту Серафиму государь писал:

«Преосвященный митрополит Новгородский и С-Петербургский Серафим! Подвиг ваш в 14 день сего декабря, когда вы с ревностью, достойной архипастырского сана вашего, не щадя живота своего, лично предстали перед толпой восстававших против законной власти и гласом кротких убеждений тщались преклонить заблудших сих овец к повиновению, обратил мое на вас внимание. В засвидетельствование оного и в знак признательности моей за то, жалую вам украшенную бриллиантами панагию у сего препровождаемую. Поручая себя молитвам вашим, пребываю вам всегда доброжелательный Николай» 25 декабря 1825 года.

Киевскому митрополиту Евгению от того же числа государь писал:

«Преосвященный митрополит Киевский Евгений! Обращая внимание мое на служение ваше церкви, престолу и отечеству, для которого Вы подвизались ныне в 14 день декабря, когда подвергая жизнь свою опасности, разделяли оную вместе с преосвященным митрополитом Новгородским и С-Петербургским Серафимом, справедливым почитаю изъявить за то мою признательность. В ознаменование оной жалую вам украшенную драгоценными камнями панагию. Пребываю доброжелательный Николай».

Архиепископу, впоследствии митрополиту московскому, Филарету государь писал:

«Преосвященный архиепископ Московский Филарет! Мне приятно было получить письмо ваше от 18 числа сего месяца и видеть в нем изъявление чувств преданности вашей и усердия, по случаю восшествия моего на прародительский престол, и архипастырские молитвы ваши к Всевышнему Царю царствующих о благословении на начинающееся царствие мое. Примите благодарность мою за сие, равно как и за доставленное мне притом описание открытия, хранившегося в Успенском соборе акта в Боге почившего императора и любезнейшего брата моего. Достоинства ваши были мне известны; но при сем случае явили вы новые доводы ревности и приверженности вашей к отечеству и ко мне. В воздаяние за оные всемилостивейше жалую вам бриллиантовый крест, у сего препровождаемый, для ношения на клобуке. Пребываю к вам всегда доброжелательный Николай».

Содержание и предмет, которого касаются приведенные рескрипты ясно указывают, что стоявшие во главе управления русской церкви иерархи вполне отвечали высоте их призвания. Вместе с сим те же рескрипты разъясняют, что Высочайшая власть с полным доверием относилась к служителям Христова алтаря. Стараясь выяснить положение Святейшего Синода в царствование императора Николая I, необходимо прежде всего заметить, что Синод по своему составу обыкновенно сообразовался с предначертанной для него нормой в штате 1819 года. Подписавшие определение Св. Синода о воцарении императора Николая I синодальные члены присутствовали и на коронации государя императора. Перемены начались перемещением 6 ноября 1826 г. тверского архиепископа Ионы в Казань, с сохранением при нем звания члена Св. Синода. На место его 7 ноября вызван рязанский архиепископ Филарет (Амфитеатров). 15 января 1827 г. уволен в епархию и киевский митрополит Евгений, который более уже и не возвращался в Синод. Заслуживает внимания доклад обер-прокурора князя Мещерского о возвращении в епархию ярославского архиепископа Авраама, вызванного в Синод указом 12 июля 1825 г. Докладывая о сем обстоятельстве государю императору, обер-прокурор писал: «поскольку доселе епархиальные архиереи, не имеющие звания членов, вызывались обыкновенно на два года, и таковое время после указа об архиепископе Аврааме истекло, то считаю долгом доложить о сем Вашему Императорскому Величеству и с тем вместе испрашивать разрешения: благоугодно ли будет, чтобы он и далее присутствовал в Синоде до повеления, или же при увольнении его в епархию повелено будет вызвать какого другого архиерея, кого Ваше Величество назначить изволите». Государь дал повеление: «архиепископа Авраама отпустить, а на место его вызвать епископа калужского», каким в то время был Григорий Постников. Преосвященный Григорий, несмотря на то, что постепенно перемещался (1828г.) в Рязань, (1831 г.) в Тверь, все время оставался в Синоде, лишь на время, в летние месяцы, отъезжал во вверяемые ему епархии. в 1829 г., будучи рязанским архиепископом, он получил звание члена Св. Синода. В 1837 г. 14 апреля он, согласно его прошению по причине расстроившегося здоровья, получил увольнение от Синода на два года, считая срок сего увольнения с половины мая. Но и через два года Григорий не возвратился в Синод. 30 марта 1839 г. ему, согласно его просьбе, было дано Высочайшее разрешение оставаться в епархии до совершенного исправления его здоровья. Почти одновременно с Григорием, а именно 13 апреля 1827 г. был вызван в С-Петербург и московский митрополит Филарет, который, подобно Григорию и почти одновременно с ним, отъезжал в свою епархию, в Москву, обыкновенно на летние месяцы, захватывая иногда по обстоятельствам осенние и зимние месяцы. Филарет московский таким образом долгое время принимал личное участие в делах Св. Синода. В 1842 г. 2 мая, вслед за увольнением Филарета киевского, о котором сейчас будет речь, тогдашний обер-прокурор граф Протасов докладывал Государю: «Митрополит Московский изъясняя, что по шестимесячном отсутствии его из епархии, в настоящее время представляется надобность личного на месте исполнения лежащих на нем епархиальных обязанностей, и что к таковым обязанностям присоединяется и собственная его нужда, чтобы в благоприятном климате употребить врачебные пособия к поддержанию его здоровья, просит о всемилостивейшем разрешении ему возвратиться в Московскую епархию. Таковую просьбу митрополита Филарета, к удовлетворению коей, присовокуплял Протасов, не усматривается препятствий, считаю долгом подвергнуть на Высочайшее разрешение Вашего Императорского Величества». Резолюция государя: «может ехать». Уволенный в епархию митрополит Филарет и не возвращался более в С.-Петербург для присутствования в Св. Синоде. Одновременно с Филаретом московским уволен из Синода и Филарет митрополит киевский. Сего Филарета мы видели уже присутствующим в Св. Синоде, когда он был рязанским архиепископом. Будучи 20 февраля 1828 г., когда заседал в Синоде, назначен казанским архиепископом, Филарет 27 февраля получил Высочайшее повеление немедля отправиться в новую епархию. Обер-прокурор так изложил Св. Синоду сущность сего повеления: «Государь Император, получив сведения о затруднениях, открывшихся в Казанской епархии по смерти тамошнего архиепископа Ионы, Высочайше повелеть соизволил определенному ныне же приемнику его преосвященному архиепископу Филарету ехать немедля в означенную епархию». В 1836 году Филарет, по докладу обер-прокурора Нечаева, снова был вызван в Синод, с повелением прибыть в первых числах мая. Во время этого пребывания в Синоде Филарет 17 июня 1836 г. получил звание члена Св. Синода, 10 сентября того же года переведен в Ярославль, а 18 апреля 1837 г. назначен киевским митрополитом по смерти Евгения. По назначении митрополитом, Филарет 2 мая 1837 г. уволен в епархию для обозрения оной с июня по октябрь, когда он должен был возвратиться в Синод. С этого времени Филарет ежегодно отъезжал на время в Киев и возвращался в Синод. 25 марта 1842 г. митрополит Филарет обратился к тогдашнему обер-прокурору графу Протасову со следующим письмом: «Милостивый государь, граф Николай Алексеевич! По преклонности лет моих и слабому здоровью, я чувствую себя не в силах делать ежегодные поездки из Киева в С-Петербург и совместить управление вверенной мне епархии Киевской с присутствованием в Св. Синоде. Сверх сего, здешний климат производит неблагоприятное влияние на мое здоровье, истощенное на поприще сорокачетырехлетней службу. Почему покорнейше прошу ваше сиятельство испросить Высочайшее Его Императорского Величества соизволение на увольнение меня от присутствования в Св. Синоде и отправление в Киев в первых числах мая сего года, для всегдашнего пребывания в пастве и окончания там последних дней моей жизни. С совершенным почтением и таковою же преданностью имею честь быть вашего сиятельства покорнейший слуга Филарет, митрополит Киевский». По всеподданнейшем о сем письме докладе государь император 11 апреля 1842 г. Высочайше соизволил на увольнение Филарета киевского, согласно его прошению, в Киев «к исполнению лежащих на нем по вверенной ему епархии обязанностей»³⁴⁸.

По увольнении обоих Филаретов в Синоде остались членами: митрополиты Серафим и Иона, архиепископ рязанский Гавриил и обер-священники: Музовский и Кутневич. Из них Иона вступил в Синод в 1832 г., когда он по слабости сил просил уволить его от управления епархиальными делами, -но Св. Синод, приняв во внимание знакомство бывшего экзарха Грузии с делами последней, и нуждаясь в его опытном совете, исходатайствовал у государя разрешение сохранить ему звание члена и присутствовать в Св. Синоде. Рязанский архиепископ Гавриил был вызван в Синод 13 апреля 1841 года на один год, но по отъезде митрополитов ему продлен срок присутствования еще на один год, 5 июля 1842 г., по личному докладу обер-прокурора. Тогда же, 16 мая вызван Никанор (Клементьевский) епископ волынский, который по назначении его 17 января 1843 г. варшавским архиепископом, с оставлением вместе и волынским и священно-архимандритом Почаевской Лавры, отбыл в епархию со званием члена Св. Синода. В ноябре 1841 года Высочайше повелено присутствовать в Св. Синоде в течение одного года Венедикту (Григоровичу), бывшему викарию с-петербургской епархии епископу ревельскому, тогда же назначенному архиепископом олонецким. По отъезду Никанора варшавского и Гавриила рязанского, вызываем был Парфений владимирский архиепископ, но по болезненному состоянию отказался от присутствования; на его место вызван Илиодор епископ курский и белгородский³⁴⁹. Между первенствующими членами Св. Синода митрополит Серафим, во все время своего первоприсутствия (1821–1843г.) видевший и переживший столько перемен в строе администрации русской церкви, скончался 17 января 1843 г. ночью, как о том докладывал государю граф Протасов, « без всяких предвестий об его близкой кончине, после обычных занятий делами». На место Серафима назначен Антоний (Рафальский)-архиепископ варшавский, который по причине болезни 4 ноября был уволен от управления новгородской епархией и 16 ноября скончался. За Антонием следовал Никанор (Клементьевский), который сначала 4 ноября был назначен новгородским, а за тем 17 ноября с-петербургским митрополитом. Никанор подобно Антонию не долго стоял во главе управления русской церкви; он скончался 17 сентября 1856 года в год и после коронации Императора Александра II.

В составе заседавших в Синоде обер-священников происходили свои перемены. Здесь прежде всего следует заметить, что к состоявшим на лицо и подписавшим определение Святейшего Синода о воцарении императора Николая I, прежде других был приобщен духовник государя протоиерей Николай Музовский, которому 21 августа 1826 года повелено быть членом Святейшего Синода с жалованием по штату положенным. С назначением Музовского в Синод закрылась последняя остававшаяся со времени начертания в 1819 г. штата, незанятая, протоиерейская вакансия. Впрочем, к тому времени скончался член Святейшего Синода обер-священник Державин. Вступление в Синод его приемника представляет некоторую особенность. По случаю предстоявшего в то время отъезда в Москву на коронацию Святейшего Синода, на время отсутствия последнего, предложено было образовать временную синодальную контору с назначение в нее с-петербургского викария, епископа ревельского Никанора (Клементьевского), архимандрита и ректора академии Иоанна (Доброзракова) и протоиерея петропавловского собора Стахия Колосова. На всеподданнейшем о сем докладе государь император 3 июня 1826 года, собственноручно написал: «согласен, до прибытия сюда обер-священника 1-ой армии, которому и вступить здесь на испытание в должность полевого обер-священника». Это был протоиерей Моджугинский, прибывший в С-Петербург в августе и вступивший в исправление должности обер-священника армии и флотов и в составе членов временной синодальной конторы. По возвращении Святейшего Синода из Москвы, когда временная синодальная контора была закрыта, и члены ее были обращены к своим занятиям, Синод относительно протоиерея Моджугинского поручил обер-прокурору князю Мещерскому испросить Высочайшее соизволение: «присутствовать ли в оном вызванном сюда на испытание протоиерею Моджугинскому и именоваться ли ему присутствующим, или членом оного с производством положенного по штату жалования, также и именоваться ли ему армии и флотов обер-священником, или состоять только в сей должности». По сему докладу Высочайшей резолюцией повелено: «продолжать присутствовать и быть в должности». 13 ноября того же 1826 года протоиерей Моджугинский, по докладу обер-прокурора, Высочайше был утвержден обер-священником армии и флотов с получением содержания со дня первого присутствия по приезде. Упомянутый протоиерей Моджугинский присутствовал недолго, в 1829 году по обстоятельствам он был уволен и от Синода, и от должности обер-священника с помещением в Валаамский монастырь, откуда и просил о пострижении его в монашество. Приемник Моджугинского из придворных протоиереев Мансветов не присутствовал в Святейшем Синоде, где по увольнении Моджугинского остались только Криницкий и Музовский. К ним присоединен был протоиерей В. И. Кутневич, который 19 декабря 1832 года, по смерти Мансветова, назначен был обер-священником армии и флотов. Вступление Кутневича в Синод представляет эпизод, заслуживающий внимания. Кутневич сначала был назначен для временного присутствования в Святейшем Синоде, по случаю отбытия на время в епархию Филарета митрополита московского и Григория архиепископа рязанского, и затем по возвращении их оставлен для постоянного заседания в Синоде. То и другое совершилось по особым докладам синодального обер-прокурора С. Д. Нечаева. Доклады эти характеризуют тогдашнее положение дел, а потому любопытно ознакомиться с их содержанием и мотивами. Ходатайствуя о назначении Кутневича, для временного присутствия, обер-прокурор писал: «По штату Святейшего Синода, Высочайше утвержденному в 1819 г., присутствие оного должно состоять из 7-ми членов-четырех архиереев, двух архимандритов и одного протоиерея.

Архиерейские вакансии заняты ныне преосвященными Серафимом, Филаретом, Ионой и Григорием.

На протоиерейском месте состоит ныне духовник Музовский.

Архимандриты с давнего времени не присутствовали в Синоде, да и назначать их для сего было бы довольно неудобно по особенной трудности-согласить необходимую для судейского звания свободу в мнениях со строго наблюдаемым в иноческом состоянии порядком подчиненности иерархическому старшинству.

Одна из архимандричьих вакансий остается по ныне за протопресвитером Криницким, другую занимали обер-священник армии и флотов Державин, а потом Моджугинский, сия последняя остается теперь праздной.

Таким образом ныне в Синоде присутствуют: шесть членов. По увольнении же преосвященных Филарета и Григория в епархии до 15 сентября, остается на лицо только четыре присутствующих. Из них преосвященный Серафим и оба духовника заседают и в Комиссии духовных училищ, а преосвященный Иона с теми же духовными занимается еще в особом Комитете, временно составленном для рассмотрения многосложной ревизии всех церквей волынской, подольской и московской епархий.

По преклонным летам и слабеющим силам одних их сих членов, по другим обязанностям, лежащим на прочих, не уповаю, чтобы в летнее особенно время для каждого заседания Синода и Комиссии духовных училищ собиралось необходимое для решения дел число членов, и правильную имею причину опасаться как бы не последовало от того некоторого замедления в делах, при всех усилиях моих к надлежащему ускорения их хода.

Выписывать для присутствования в Синоде какого-либо епархиального архиерея на долгое время-было бы излишне, ибо в половине сентября, по возвращении митрополита московского и архиепископа тверского, все положенное штатом число архиереев будет снова в присутствии, а вызывать на короткое время, до их прибытия было бы мало полезно, ибо сего скоро и исполнить нельзя за отдаленностью мест, и другими нужными при сем распоряжениями; да и во всяком случае отсутствие архипастыря невыгодно для епархии: опыт достаточно показывает, что с сим вместе возрастают часто в консисториях и вообще в духовенстве нестроения, беспорядки и самые злоупотребления.

Но есть другой удобнейший способ отвратить настоящее затруднение и преподать даже вящшие средства к успешнейшему производству дел по Синоду и Комиссии духовных училищ: можно было бы разрешить нынешнему обер-священнику армии и флотов протоиерею Кутневичу на все то время присутствовать в обоих сих местах по тому примеру, как и все предшественники его (кроме последнего протоиерея Мансветова) заседали в оных. По Синоду это послужило бы и сокращением делопроизводства в отношении к армейскому и флотскому духовенству, а Комиссия приобрела бы в нем сочлена, ближайшим образом знакомого со всеми подробностями нынешнего образования духовных училищ, так как протоиерей Кутневич проходил весь курс учения в преобразованных уже заведениях, сам был профессором духовной академии, членом академического правления и ревизором семинарий.

Самое начало управления ведомством обер-священника армии и флотом показало в нем человека деятельного и весьма заботливого о должном порядке и справедливости: тем более можно надеяться, что участие его в делах высшего духовного правительства будет не бесплодно.

Мысль сию я сообщал всем старшим членам Синода: они единодушно ее одобрили и советовали мне исходатайствовать Вашего Императорского Величества соизволение предпочтительно на токовое распоряжение».

На сем докладе последовала Высочайшая резолюция: «согласен». 3 июля 1833 года.

Ходатайствуя о назначении Кутневича постоянным членом Синода, обер-прокурор Нечаев развивал те же мотивы, дополняя их соображениями, что количество и важность дел в Синоде быстро возрастают от особенных обстоятельств времени, а еще более от энергического движения, данного правительством всем отраслям государственных учреждений, что «лучшим и удобным способом для доставления нынешним членам Синода полезного сотрудника, представляется по примеру прежних обер-священников армии и флотов, поместить в число постоянно присутствующих нынешнего приемника их Кутневича, который с пользой и достоинством участвовал временно в трудах Синода и Комиссии духовных училищ». Подкрепляя свое ходатайство совершенным одобрением Святейшего Синода, обер-прокурор о достоинствах Кутневича выражался: «обер-священник Кутневич в разных опытах доказал и честность своих правил, и ученость весьма основательную, и особенную к занятиям службы способность. По вверенной ему обширной части дела пошли бы несравненно успешнее от личного его присутствия в Синоде, не говоря уже о том, что он, быв уже членом консистории в многолюдной московской епархии, хорошо знаком с устройством епархиального управления, а принадлежа к белому духовенству, вернее может судить о всех отношениях оного». Государь 14 октября 1833 года утвердил представление обер-прокурора, назначив Кутневича членом Святейшего Синода и комиссии духовных училищ. Кутневич занял архимандричью по штату вакансию, которую прежде занимали обер-священники Державин и Моджугинский. Из трех таким образом заседавших в Синоде протоиереев первым выбыл Криницкий, который скончался в 1835 г. По смерти Криницкого остались в Синоде протоиерей Музовский, назначенный после Криницкого протопресвитером придворного и московского Благовещенского соборов, с поручением его управлению бывших в ведении Криницкого придворных церквей и духовенства и с сохранением звания обер-священника Главного штаба, заведовавшего гвардейским духовенством, и протоиерей Кутневич, бывший обер-священник армии и флотов. Кутневич пережил царствование Николая I, а Музовского, умершего 3 августа 1848 г., заменил протопресвитер В. Б. Бажанов, который, заведуя придворными церквями и духовенством, в то же время был обер-священником Главного Штаба, а также гвардии и гренадер. В 1849 г. Кутневич удостоен звания члена Св. Синода и сана протопресвитера. При конце царствования императора Николая скончался тогдашний обер-прокурор Св. Синода граф Н. А. Протасов, а именно 16 января 1855 г. в два часа дня. На докладе о сем исправлявшего тогда должность синодального обер-прокурора тайного советника Карасевского, Государь Император Николай Павлович собственноручно изволил начертать: «искренно и душевно скорблю о потере этого достойного и верного слуги, которого столь давно знал и уважал». Смерть Протасова открывала путь к оценке его нововведений по ведомству Св. Синода. Это и видим в следующее царствование.