Жатва, урожай
(Harvest)
Для правильного понимания примерно сотни упоминаний в Библии о сборе урожая и жатве необходимо учитывать, что библейский мир от Книги Бытие вплоть до эпохи Христа был по преимуществу аграрным. Прежде чем войти в городской мир миссионерской деятельности Павла и ранней церкви, мы видим в основном сельский земледельческий мир с периодами сева и жатвы. В этом мире жатва предстает одновременно событием большого ежегодного значения и первостепенным образом изобилия (Иез.36:30) и награды за труд (Притч.20:4). Кроме того, в Ветхом Завете образ жатвы тесно связан с этической и религиозной жизнью общины верующих.
Жатва в буквальном смысле и ее взаимосвязь с нравственными ценностями. Для начала отметим роль, которую жатва играла в природном цикле и в ежегодном распорядке жизни в библейские времена. В более двух десятков мест в Библии упоминается одновременно о севе и сборе урожая, о посевном сезоне и жатве. В аграрном мире Ветхого Завета уборка различных сельскохозяйственных культур занимала такое видное место, что конкретные периоды жатвы служили указателем для датировки событий: «во время жатвы пшеницы» (Быт.30:14); «в начале жатвы ячменя» (Руф.1:22; 2Цар.21:9); «при собирании винограда, когда кончена уборка» (Ис.24:13). Система еврейских религиозных праздников в значительной степени привязывалась к сельскохозяйственному распорядку, в котором важную роль играла жатва. Три главных религиозных торжества Ветхого Завета совпадали с тремя сезонами жатвы – пасха с жатвой ячменя, пятидесятница (или праздник седмиц) отмечалась семь недель спустя во время жатвы пшеницы, а праздник кущей (известный также как «праздник жатвы первых плодов» [Исх.23:16]) в конце года во время сбора плодов. К этому следует добавить праздник первых плодов, во время которого крестьяне приносили первые снопы жатвы священнику (Лев.23:9–14). Из всего этого можно получить определенное представление о чрезвычайно важном значении жатвы для людей в библейские времена.
Этическое значение жатвы явствует из положений Моисеева закона. В Книге Левит и Второзаконии содержатся указания, запрещавшие крестьянам убирать свои поля до самого края и подбирать остатки жатвы (Лев.19:9; 23:22; Втор.24:19). Они должны были оставлять часть урожая бедным и пришельцам (см. ПРИШЕЛЕЦ, ЧУЖЕЗЕМЕЦ, СТРАННИК). Таким образом, жатва служила показателем соблюдения евреями нравственных требований завета с Богом. В ветхозаветных пророчествах о суде над Израилем и Иудеей за нравственное и духовное своеволие образ неурожая служит знамением Божьего наказания народа за нежелание выполнять обязательства завета (Ис.16:9; 17:11; 18:5; 32:10; Иер.8:20; 12:13).
В свете вышесказанного можно получить определенное представление о чувствах, которые жатва вызывала у людей в библейские времена. В самом названии «первые плоды» выражались радость от созревания начатков урожая, надежда и предвкушение сбора всего урожая, и такое возбужденное состояние подогревалось религиозными обрядами, связанными с этим событием. Жатва сопровождалась проявлениями великодушия, когда бедные члены общины получали пропитание, собирая колосья на чужих полях. Жатва была временем радости, подобной радости воинов при разделе добычи (Ис.9:3), радости, сопровождающейся восклицаниями ликования (Пс.125:5). Хотя жатва не входила в число первостепенных благословений завета, обещанных Богом Своему народу, есть свидетельства, что она понималась именно так: «И сеял Исаак в земле той, и получил в тот год ячменя во сто крат: так благословил его Господь» (Быт.26:12). В своей молитве о благословении Богом народа Давид среди прочего просил о следующем: «Да будут житницы наши полны, обильны всяким хлебом» (Пс.143:13). В Пс.1:3 благословенный муж сравнивается с деревом, приносящим плод свой.
В Библии урожай связывается с Богом, а не с природными процессами самими по себе или с богами плодородия. Об этом свидетельствует рассказ о пребывании Иосифа в Египте. В Быт.41–45 в центре внимания стоят семь лет изобилия с богатым урожаем, за которыми последовали семь лет голода с неурожаем в Египте. Они были предсказаны в снах фараона и в истолковании этих снов Иосифом (Быт.41:7–11, 15–32). Суть в том, что урожаем управляет Бог Израиля, а не египетские или ханаанские боги плодородия: «Что Бог сделает, то Он возвестил фараону» (Быт.41:25). Все эти мотивы соединяются в Книге Руфь, пасторальной идиллии, которая сама по себе служит сценой жатвы, чем, без сомнения, объясняется факт, что у евреев эта книга традиционно читалась во время праздника седмиц, то есть жатвы. Картина богатого урожая Вооза служит знамением Божьего заветного благословения Вооза за его религиозное послушание и нравственную чистоту. Великодушие Вооза по отношению к Руфи, собиравшей колосья на его поле, показано наглядным примером соблюдения заповеди оставлять часть урожая бедным и пришельцам. Сам процесс жатвы – Руфь пришла в Вифлеем в начале жатвы ячменя (Руф.1:22) и обвенчалась с Воозом в конце жатвы ячменя и пшеницы (Руф.2:23) – становится метафорой развития романтической любви Руфи и Вооза. «Семя», которое рождается в браке, тоже выглядит подобием жатвы влюбленной пары. Во всей этой истории жатва предстает радостным событием, наградой за труд и за соблюдение Божьего закона.
Тогда как богатый урожай служит высшим образом изобилия и благословения, неурожай изображается в Библии образом ужаса. Под эту категорию подпадает такое множество картин, что жатва, в конечном счете, выглядит на страницах Библии весьма ненадежным исходом. Уничтожить урожай может множество бед: дождь во время жатвы (1Цар.12:17), мародерствующие враги (Суд.6:4–5; Иер.5:17), огонь (Иов.31:12) или засуха (Ам.4:7). В аграрном обществе боялись прежде всего гибели урожая (Ис.32:10).
Благодаря такому важному своему значению образ жатвы становится выражением нравственных ценностей. Действительно, во время жатвы раскрывается характер людей, живущих в аграрном обществе, и это особенно проявляется в поговорках и притчах. Трудолюбивые пожинают хороший урожай, а «ленивцы» нет (Притч.20:4). Спящий во время жатвы упускает хорошие возможности (Притч.10:5). Трудолюбивый муравей ставится в пример, потому что он «заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою», в укор ленивцам, любящим поспать (Притч.6:8–9). Образ жатвы служит также источником метафор и сравнений: «Что прохлада от снега во время жатвы [намек на желание жнеца, чтобы во время жатвы стояла прохладная погода], то верный посол для посылающего его» (Притч.25:13). «Как снег летом и дождь во время жатвы, так честь неприлична глупому» (Притч.26:1).
Жатва в символическом смысле. Люди, для которых сбор урожая играл первостепенную роль в их жизни, должны были неизбежно сделать жатву источником символов. В Библии принцип «что посеешь, то и пожнешь» применяется к различным жизненным ситуациям (Иов.4:8; 13:26; Притч.22:8; Ос.8:7; Агг. 1:6; Ин.4:37; Рим.1:13; 1Кор.9:11; 2Кор.9:6, 10; Гал.6:7–8, 9). Яркие метафоры мы видим также в местах, где говорится о символическом севе правды и жатве милости (Ос.10:12), о возделывании нечестия и жатве беззакония (Ос.10:13), о грядущем апокалиптическом веке, когда «пахарь застанет еще жнеца» (Ам.9:13), когда «жатва праведности... наступает через Иисуса Христа» (Флп.1:11 NRSV) и «жатва правды в мире сеется у тех, которые хранят мир» (Иак.3:18). В обоих Заветах конкретные действия, связанные со временем жатвы, служат выражением образов Божьего суда над злом, например, серпы и точило (Иоил.3:13), отделение и сжигание плевел (Мф.13:30), сжигаемая или уносимая ветром мякина (Пс.1:4 {«прах»}; 34:5 {«прах»}; Мф.3:12) и сбор винограда, тесно связанный с выжиманием сока в точиле и вызывающий в воображении кровь суда (Откр.14:17–20). Вместе с тем, важно отметить, что жатва сама по себе редко используется в качестве отрицательного образа суда (Ос.6:11). Сбор урожая зерна в Мк.4:29 служит положительным образом собирания людей в Царство. В изображении Сына Человеческого с острым серпом (Откр.14:14–16) тоже выражается, вероятно, положительный образ жатвы искупленных (пшеницы), на которую указывают «первенцы» из числа «искупленных» в Откр.14:1–5, но за ней сразу же следует картина сбора винограда, то есть образ суда (Bauckham, 94–98).
Иисус, мастерски использовавший связанные с жатвой метафоры, рассматривал время жатвы с двух точек зрения – как время благоприятной возможности здесь и сейчас и как время конечного суда. Мысль о жатве как о предоставленной возможности выражена в Мф.9:37–38 и в параллельных местах (Лк.10:2 и Ин.4:35), где Иисус изображает грешников, нуждающихся в спасении, как поле с зерновыми, которые надо пожать.
Видное место образ жатвы занимает в притчах Иисуса. Богатый урожай в притче о сеятеле (или о почве) служит обозначением людей, которые слышат слово и понимают его (Мф.13:8, 23). В притче о пшенице и плевелах рост зерен вместе с ядовитыми сорняками, известными как плевелы, символизирует условия, в которых христиане должны жить в одном мире с неверующими вплоть до судного дня (Мф.13:24–30, 36–42). В образе хозяина, неоднократно воз-вращавшегося на торжище, чтобы нанять больше работников для сбора урожая винограда, олицетворяется Божье Царство, в котором награда основывается на благодати, а не на заслугах (Мф.20:1–16). Богатый крестьянин, занявшийся строительством более вместительных житниц для своего урожая, служит примером саморазрушительного мирского склада ума (Лк.12:13–21).
Заключение. На физическом уровне жатва являет собой самый, пожалуй, выразительный в Писании образ изобилия и связанных с ним эмоций. В аграрном обществе неурожай наводил крайний ужас. Если проследить факторы, выражающие в Библии физический и метафорический образы жатвы, можно выделить, по меньшей мере, следующие: 1) радость от получения результатов ответственного вложения времени и труда; 2) реализация заложенной в творении цели, то есть плодоносности; 3) возможность для выражения Божьей славы, в том числе для евангелизации идущего к погибели мира; 4) Божье благословение идущих за Ним и суд над непослушными; 5) возможность одновременно и вознаграждения человека за труд, и проверки его нравственного и духовного состояния; 6) завершение процесса, который должен продолжаться определенное время, как и в случае с реализацией программы Божьего Царства – «сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе» (Мк.4:28).
История спасения сама по себе подобна медленному продвижению к кульминационному моменту жатвы. Бог и Его работники засевают поле в мире. Бог ухаживает за растущими посевами, которые с неизбежностью приближаются к времени жатвы. Когда урожай созревает, Бог собирает его, отделяя плоды и зерна от примесей и мякины.
См. также: БЛАГОСЛОВЕНИЕ, БЛАГОСЛОВЕННОСТЬ КАК СОСТОЯНИЕ; ВИНОГРАД, ВИНОГРАДНИК, ЛОЗА; ЗЕМЛЕДЕЛИЕ, СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО; ИЗБЫТОК, ИЗОБИЛИЕ; МОЛОТЬБА, ГУМНО; МЯКИНА, СОЛОМА; ПЛОД, ПЛОДОНОСНОСТЬ; ПОДБИРАНИЕ ОСТАТКОВ УРОЖАЯ; ПРОКЛЯТИЕ; РАДОСТЬ, ВЕСЕЛЬЕ, ЛИКОВАНИЕ; СЕЯНИЕ, СЕЯТЕЛЬ; СУД, НАКАЗАНИЕ, ПРАВОСУДИЕ; ТОЧИЛО, ПРЕСС ДЛЯ ВИНОГРАДА; ТУК, ТУЧНОСТЬ.
Библиография:
R.J. Bauckham, The Theology of the Book of Revelation (Cambridge: Cambridge University Press, 1993);
O.Borowski, Agriculture in Iron Age Israel (Winona Lake, IN: Eisenbrauns, 1987).