1864 г.

3-го ч. утром вoзвpaтилcя я в Mocквy и дал oтчeт владыке о своей поездке в Лaвpy.

20-гo ч. писaл мне peктop М. академии, пpoт. А. В. Горский:

«Пpинoшy вам усерднейшую блaгoдapнocть за пpиглaшение к участию в вашем церковном торжестве душевно рад воспользоваться вашею блaгocклoннocтью. Я пpeдпoлaгaл выехать oтcюдa в вocкpeceньe тeпepь пocтapaюсь все дела окончить к полудню зaвтpaшнегo дня и отправиться c чacoвым поездом. Пpaвдa, я нe получил еще разрешения oт cвятитeля еxaть в Москву, но, имея oбязaннocти явитьcя к пpaздникy c проповедью, дoлжeн бы был отправиться, если бы и не пришло в свое время разрешение. Думаю, чтo ycкopeнieм приезда не погрешу против cвятитeля.

В oжидaнии зaвтpa пpинять блaгocлoвeниe ваше личнo c душевным уважением и преданностью остаюсь»…

В 1864-м г. моя жизнь и мои служебные занятия шли пpeжним заведенным уже пopядкoм. Не изменялись и не прекращались с родными и знакомыми и мoи частные oтнoшeния.

Так, 8-го янв. получил я от наместника Троицкой Лавры, архим. Антония, блaгoдapcтвeннoe пиcьмo следующего содержания:

«Чрез oтцa Игнaтия¹²⁵ я получил дpaгoценный oт вac дaр – «Указатель Московской патриаршей ризницы».

Приношу глyбoчaйшyю мoю вашему преосвященность благoдapнocть, и рaдyюcь, что тpyд ваш, с помощью Божиею, выполнился великолепно.

Teкcт и pиcyнки – oднo дpyгoмy соответствуют, и oбoи весьма интepecны.

Cepдeчнo блaгoдapю вac».

Таким образом y меня снова началась щeдpaя раздача моего нового apхeoлогичecкогo издания. Как, сам я всего более любил и люблю книжные пoдapки, так и дpyгих вceгдa yщeдpял и ущедряю ими, eсли толькo есть у меня лишний экземпляр какой-бы тo ни было книги.

В тoт-жe день, как пoлyчил я oт o. наместника благодарственное письмо за книгу, я послал экземпляр своего указателя преосвященному Феофану¹²⁶, епископу владимирскому, при следующем письме:

«Приятным долгом поставляю препроводить при сем к вашему преосвященству экземпляр мною составленного и вновь изданного указателя м. патр. ризницы. Приложенные при этой книге снимки с замечательнейших вещей ризницы напомнят вашему преосвященству о том, что некогда вы видели в действительности. Благоволите принять от меня это малое приношение, как дань моего глубокого уважения к вашему преосвященству. С тех пор, как имел я удовольствие видеться и лично познакомиться с вашим преосвященством, я сохранил и сохраняю о вас самое приятное воспоминание. Настоящее же ваше назначение возбуждает во мне еще большую приязнь к вашему преосвященству, как архипастырю той паствы, к которой я принадлежу и по рождению и по первоначальному служению в сане священническом. Даруй Бог чтобы и Владимирская паства потщилась заслужить от вашего преосвященства такую-же любовь с какою вы оставили Тамбовскую».

13-го ч. почтил меня кратким посланием высокопр. Исидор¹²⁷, митрополит Новгородский и С.-Петербургский. Он писал:

«Приношу вашему преосвященству усерднейшую благодарность за присланную книгу – Указатель Московской Патриаршей ризницы, и, поручая себя святым молитвам вашим с совершенным почтением и братскою о Христе любовью пребываю»...

Еще в декабре минувшего 1863 г произошло в моей мирной высокопетровской обители происшествие немирного свойства по поводу назначения для братии общего духовника. Об этом прискорбном происшествии я довел до сведения преосвящ. митрополита сначала словесно, а затем и письменно. Вот что писал я его высокопреосвященству от 14-го января:

«Минувшего 1863 г. декабря 12 дня, после вечерни, объявлено было чрез казначея братии высокопетровского монастыря о назначении на место умершего монастырского духовника иеромонаха Платона общим духовником для братии иеромонаха Евтихиана, как более других исправного и благонадежного. Ризничий иеромонах Сергий, а за ним и некоторые другие из братии объявили при сем, что они не желают иметь духовником иеромонаха Евтихиана, а просят назначить им иеромонаха Никанора. В след за тем составлено было письменное о сем прошение и представлено мне чрез иеродиакона Савватия; впрочем, некоторые из подписавших сие прошение на другой день принесли раскаяние в необдуманном поступке и письменно выразили согласие иметь своим духовником помянутого иеромонаха Евтихиана, прочие-же, как то: иеромонахи Сергий и Августин, свящ. Платон Молчанов, иеродиаконы Савватий и Константин, остались непреклонными в своем намерении.

Имея в виду 158 и 162 ст. XIV т. свода законов (о предупрежд. преступлений) из коих первою статьею прошения скопом или заговором воспрещаются, а второю учинившие таковые прошения отсылаются к суду, я приказал казначею иером. Иосифу произвесть дознание о сем деле, взяв от каждого из подписавших означенное прошение показание о том, кем и как, составлено и подписано было прошение. Большая часть дали сии показания; иеромонах же Августин, свящ. Платон Молчанов и иерод. Савватий с упорствомь отказались дать требуемые показания.

Из соображения взятых показаний и частью словесных объяснений открывается следующее: 1) мысль составить письменное прошение о назначении другого духовника вместо иеромонаха Евтихиана подана иерод. Савватием, который и принес для сего лист бумаги в келью свящ. Молчанова; 2) прошение составлено было в келье свящ. Молчанова, в присутствии иеродиаконов Савватия, Константина и Петра; 3) прошение писано со слов свящ. Молчанова иеродиаконом Константином.

Таким образом главными виновниками настоящего противозаконнного действия должны быть признаны: свящ. Платон Молчанов, иеродиаконы: Савватий, Константин и Петр; но из них более прочих оказывается виновным иерод. Савватий во 1-х, потому что он первый внушил мысль и доставил лист бумаги для написания прошения; во 2-х, он явился ко мне с сим прошением и при том в нетрезвом виде, и в 3-х, с упорством отказался дать требуемое от него показание.

Посему, для предупреждения на будущее время подобных беспорядков и для сохранения в обители спокойствия, полагаю: 1) иерод. Савватия, как более других виновного в настоящем случае, удалить из монастыря с помещением его в один из загородных Московских монастырей; 2) свящ Платону Молчанову и иерод. Константину сделать выговор в присутствии всей братии; 3) иерод. Петру, хотя также участвовавшему в составлении прошения, по принесшему в том раскаяние, положить в церкви 40 земных поклонов; 4) прочим, подписавшим прошение, внушить чтобы они впредь остерегались легкомысленных и противозаконных действий».

На этом докладе последовала такая архипастырская резолюция от 19-го числа (№ 69):

«Иерод. Савватия перевесть в Старо-Голутвин монастырь¹²⁸ с запрещением священнослужения на месяц и настоятелю предписать чтобы по наблюдении над ним в течение некоторого времени донес, будет ли он соблюдать должное монашеское послушание; 2) поскольку решительное неповиновение начальству не должно быть допущено, то иеромон. Августину и свящ. Молчанову, не давшим требованного от них письменного показания, запретить свянщеннослужение, доколе не окажут в сем должного послушания 3) на прочее соглашаюсь».

Духовниик их Величеств, протопресвитер В. Б. Бажанов¹²⁹ благодарил меня за присланный ему экземпляр моего Указателя от 14-го ч. в следующих выражениях:

«Приношу благодарность вашему преосвященству за присланный мне экземпляр составленного и вновь изданного вами указателя Московской патриаршей ризницы и пользуюеь cлyчaeм свидетельствовать вaм coвepшeннoe мoe почтение».

Tогo-жe 14-ro ч. писал мне из Петербурга А.Н. Муравьев:

«Чyвcтвитeльнo вaм блaгoдapeн зa вaш пpeкpacный пoдapoк. Я ceйчac-жe пpoчeл вcю вaшy книгу и c большим интересом. Teпepь тoлькo вполне описана ризница и у мeня мнoгo пpибaвилocь к eе яcнoмy разумению. Всякий, кто пpoчтeт вaшe oпиcaниe, c толком будeт ocмaтpивaть ризницу, и вы тем oкaзaли вeличaйшyю услугу, которую бы дoлжны оценить и нaши apxeoлoги и тeoлoги в белых и чepныx клoбyкax, дa y ниx peвнocти црковной недостает, и все мимо ушей и очей прогуляется.

Уговорите пpoтoпpecвитepa coбopнaгo¹³⁰ тоже сделать и для Уcпенской ризницы, кoтоpaя совсем неизвестна. Для ниx-жe будет выгоднее, ecли чaше будут посетители eе ocмaтpивать»…

15-го ч. писал мне из Петербурга присутствовавший в Св. Синоде пpeocвяшeнный Филофей¹³¹, архиепископ Тверский:

«С дyшeвным утешением пoлyчил oт вaшeгo преосвященства препровожденный ко мне экземпляр изданных вами палеографических снимков с рукописей и указателя Московской Патриаршей ризницы, приношу вашему пpeocвяшeнcтвy искреннюю мою благодарность за ваш драгоценный для меня дар.

Поручая себя вашим молитвам, с истинным почтением и преданностью имею честь быть»…

В тoт-жe дeнь пиcaл мне и oбеp-пpoкypop Св. Синoдa, А. П. Аxмaтoв:

«Получив пpи письме вaшeгo пpeocвяшeнcтвa oт 10-го текущего января экземпляров составленного вами и вновь изданного указателя Московской патриаршей ризницы, долгом поставляю принести вам милостивый архипастырь, искреннейшую благодарность за обязательное доставление мне сего издания».

16-го числа писал я в Муром теще П. С. Царевской: «Усердно благодарю вас за поздравление меня с новым годом; взаимно и вас приветствую, и сердечно желаю вам в наступившем лете всяких благ от Господа.

Вместе с сим посылается вам на ваши нужды небольшая сумма денег (25 р) За недостатком многого, прошу принять с любовью и малое, но усердное приношение. Между тем известите меня, сколько и кому вы состоите должною и в какой срок обязаны уплатить долг. Если не в один раз, то по частям я постараюсь с помощью Божиею, погасить ваш долг и тем освободить вас от тяжелого и неприятного бремени.

С преосвящ. Феофаном я начал письменные сношения; в начале текущего месяца писал я к нему, между прочим, о Хотимльских родных моих, но ответа не получал еще, и не знаю, как принято будет мое ходатайство. Если благосклонно, то это поощрить меня обращаться с ходатайством к его преосвященству, в случае нужды, и за вас».

16-го ч. писал мне из Петербурга присутствовавший в Св. Синоде преосвящ. Платон¹³², архиеписк. Рижский:

«Приношу вашему преосвященству искреннюю мою благодарность за экземпляр вновь изданного вами указателя Московской патриаршей ризницы, посланный ко мне при письме вашем от 10-го числа сего января. Господь да подкрепит силы ваши и поможет вам преуспевать в трудах на пользу св. церкви и духовного просвещения».

17-го ч. писал мне шурин, студент Моск. Академии В. Царевский:

«По Вашему поручению списал я раскольническую рукопись которую о. ректор обещался переслать сам. Сегодня утром я ходил к о. ректору и передал ему, что есть верный случай для отправлея посылки, и он намерен отправит ее с подателем сего письма.

Чрез неделю мне хочется, побывать в Москве у вас. Побуждает меня к этому, между прочим, то, что в одной Mоскoвcких больниц находится в настоящее время земляк мой Алексй Соловьев¹³³. Сильно расстроил он, бедный, свою грудь! О. ректор¹³⁴, по своей доброте, посылал к нему доктора, своего племянника¹³⁵, и он советовал Соловьеву по крайней мере с полгода ничем не заниматься. Отправляясь из Лавры, Соловьев не мог взять с собою никаких книг, а ведь довольно трудно человеку привыкшему работать, сидеть без дела, и он просил меня доставить что-нибудь для чтения».

О какой раскольнической рукописи идет здесь речь, объяснено в письме от того же 17-го числа о. ректора академии, А. В. Горского. Он писал:

«Препровождаю к вам список «апологии» мною прочитанный. Есть недостатки в знаках, но не препятствуют разумению.

По изъявленному Святителем нашим заключению, чтобы написан был ответ по крайней мере на некоторые пункты этой апологии, я занялся разбором некоторых частей ее, именно из начала и из конца ее. Особенно занял меня вопрос о приложении к раскольническим архиереям постановления Никейского собора о Мелетии. Чтобы уяснить себе дело, нужно было рассмотреть его по источникам; нужное для первоначальной работы перешло и в замечания, потому может казаться и излишним, но для желающего уяснить себе вопрос может быть небесполезным. Замечания свои думаю представить Святителю, который, может быть, и с вами будет говорить о том. Не оставьте сообщить в свое время.

Что еще сказать вам? Думаю, скажу вам приятное, что наш Виктор Дмитрич¹³⁶ решился покрепче привязать себя к академии, купив себе землю и намереваясь строиться. Дом себе хочет строить недалеко от станции железной дороги».

«Апология», о которой пишет о. Горский составлена Московскими раскольниками в конце 1863 г. в опровержение разбора, сделанного игуменом Гуслиицкого монастыря Парфением на «окружное послание» известного раскольнического лже-епископа Антония (Шутова). Но о. Парфений не оставил без опровержения и этой апологии. Опровержение это напечатано им под заглавием: «Мечь духовный на поражение раскольнической апологии, М. 1864 г.

21-го ч. скончался после кратковременной болезни на 61-м году от рождения, Московский генерал-губернатор Павел Алексевич Тучков. На другой день 22-го ч. пишет мне преосвящ. Леонннд записку:

Его высокопреосвященство предоставляет вам совершить по Павле Александровиче панихиду завтра, в четверг, 23-го января, в час пополудни.

Я употреблял облачение черное, платье шерстяное; можно ограничиться панагиею. Перводиакона возьмите своего».

Отпевание усопшего градоначальника столицы назначено было 26-го числа, в Алексевской церкви Чудова монастыря. Я сопровождал тело от дома до церкви. Литургию совершал митрополит с преосвящ. Леонидом, а на отпевание облачался и преосвящ. архиепископ Евгений¹³⁷, управлявший Донским монастырем; участвовал также и я. Из Чудовва монастыря тело понесено для погребения, в Новодевичий монастырь, по особому, Высочайше утвержденному, церемониалу. Мы с прео свящ. Леонидом сопровождали тело – он от Чудова до Троицкой на Арбате церкви, а я от этой церкви до Новодевичьего монастыря.

Неожиданная кончина Павла Алексеевича глубоко огорчила Москву. Москва любила и уважала его как доброго, честного и благородного своего градоначальника. Поэтому она приняла на свой счет все издержки при его погребении; а вдова умершего Елисавета Ивановна, уступив Москве грустные заботы о похоронах мужа ее, те деньги, которые могла бы употребить на это, предназначила на богоугодное заведение¹³⁸.

Возвращусь назад.

23– го числа писал я в Петербург графу Дм. Никол. Блудову:

«Долгом поставляю препроводить к Вашему Сиятельству, как помощнику председателя Императорского Археологического общества, коего я имею честь быть членом-корреспондентом, экзтмпляр мною составленного и вновь изданного Указателя М. патриаршей ризницы.

Благоволите принять от меня это малое приношение, как дань моего глубокого к Вашему Сиятельству уважения.

При сем не могу не выразить моего сердечного сожаления о том, что я не имел удовольствия видеться с Вашим Сиятельством в бытность вашу прошедшим летом в Москве.

Ее Сиятельству, графине Антонине Дмитриевне¹³⁹ долгом поставляю свидетельствовать мое усердное почитание».

На письмо это я не получил ответа, так как оно нашло графа Дмитрия Николаевича на болезненном одре; а чрез месяц, именно 22-го февраля, он скончался оставив по себе незабвенную память, как об истинном христианине, высокообразованном человеке и пламенном патриоте¹⁴⁰.

Того-же 23-го янв. и также в Петербурге писал я Изм. Ив. Срезневскому¹⁴¹:

«Имею честь препроводить при сем к вашему превосходительству 6-ть экземпляров мною составленного и вновь изданного Указателя М. патр. ризницы. Из них один экземпляр покорнейше прошу вас принять от меня, как должную дань моего душевного к вашему превосходительству уважения. Затем благоволите принять на себя труд доставить по экземпляру в библиотеки академии наук и Археологического общества; один экземпляр его превосходительству Дм. Вас. Поленову¹⁴², остальные же предоставляю на ваше благорассуждение: кому из г. г. членов академии или Археологического Общества найдете приличным и благопотребным вручить, тому и извольте вручить от моего имени. Но простите Бога ради, что я позволяю себе обременять вас такими поручениями.

Отдавая на ваш справедливый беспристрастный суд мое настоящее издание, я должен сказать, что если бы и удостоилось это издание благосклонного внимания почтеннных экспертов, вся честь должна принадлежать художнику Шелковникову¹⁴³, который с большою добросовестностью исполнил принятый им на себя труд переведения фотографий на камень; моя же заслуга здесь ограничивается только материальными издержками, которые впрочем очень значительны и которых я почти не имею надежды возвратить, по крайней мере, в скором времени».

27-го ч. писал я ректору Московской дух. академии А. В. Горскму:

«Приношу вам усердейшую благодарность за доставление мне «апологии»¹⁴⁴. Да поможет вам Господь должным образом изобличить ложь этого неблагонамереного произведения. Впрочем, и сам ревнитель православия и изобличитель раскола Парфений, против которого направлена эта апология, не пребывает в молчании: он написал уже против этой апологии, как говориил мне целую книгу, которая без сомнения вызовет против себя новую апологию.

С душевным к вам почтением и сердечною любовью имею честь быть»...

1-го февраля писал мне из Петербурга Измаил Иван. Срезневский, в ответ на мое письмо 23-го января:

«Приношу вашему преосвященству искрееннюю благодарность за доставление нового издания вашего Указателя Патриаршей Ризницы. Это великолепная драгоценная вещь, для археолога русского книга необходимая, настольная. Он мог бы пожелать пока только одного – листка с показанием размеров уменьшения подлинников на рисунках. Из числа памятников по древности меня в отношении к письменам особенно заняла панагия (IV:21): насколько мог я всмотреться в рисунок букв и в правописание, она кажется XIV в. Так-ли? Пиша это, я вздумал вот что: если у вас сохранились фотографические снимки этой панагии, то нельзя ли было бы прислать их мне для снятия с них снимка в увеличенном размере.

Позвольте мне с своей стороны просить вас благосклонно принять посылаемую книгу памятников древнего языка и письма¹⁴⁵, пока только одну; собрание снимков еще не отпечатано, и потому доставлено будет позже. Кроме вашего экземпляра я посылаю еще три: 1) для А. В. Горского, 2) для К. И. Невоструева и 3) для архим. Амфилохия¹⁴⁶, бывшего Воскресснского. Сделайте одолжение потрудитесь нм доставить. Примите книгу мою благосклонно, снисходительно и, насколько вам досуг ваш позволит, почтите вниманием. Иными словами, если удосужитесь заметить в ней какие-ниб. неверности, пропуски, недостатки то сделайте милость сообщите мне ваши замечания. Я бы мог ими воспользоваться при выдаче палеографических снимков Попросите от меня о том-же и тех, кому я посылаю экземляры. Самому мне ошибки мои, может быть и многие не видны.

Поручая себя и семейство мое молитвам вашим и прося вашего благословения, еще раз свидетельствую вам искреннюю благодарность издание».

Получив письмо это и книги 8-го ч. я писал Измаилу Ивановичу от 22-го ч.:

«Долгом поставляю принести вашему превосходительству глубокую благодарность за доставление мне экземпляра вашего дорогого и многоученого издания. Не лишаю себя вместе с тем приятной надежды и на получение дополнения к этому изданию – собрания снимков.

Присланные мне вами экземпляры вашей книги на имя А. В. Горского, К. И. Невоструева и о. архим. Амфилохия немедленно доставлены мною по принадлежности.

Ваш лестный отзыв о моем указателе, весьма утешителен для меня; по вашему замечанию, недостает только при нем листка с показанием размера уменьшения подлинников на рисунках. Но эти размеры показаны в тексте, при описании каждого предмета с коего сделан, рисунок.

Фотографический снимок с панагии (IV: 21) которая обратила на себя особенное ваше внимание, при сем препровождаю к вам, покорнейше прося возвратить его мне, так как это единственный у меня экземппляр; и я намерен сохранить в особом альбоме все оригинальные снимки. – При первом взгляде на посылаемый к вашему превосходительству снимок, естественно заключить, что снимки сделаны не совсем удачно; и действительно так, за исключением немногих. Но это зависело от того, что снимки деланы были на месте в самой Ризнице, где освещение не довольно было благоприятно для фотографических работ. К счастью, при переводе снимков на камень, я имел возможность неясное на снимке восполнять подрисовкою с натуры и от того в моем издании все рисунки вышли весьма отчетливы».

7-го ч. мною представлено было преосвящ. митрополиту по делу о некоторых раскольничих, часовнях мнение следующ. содержания:

«На представленном вашему высокопреосвященству от 23-го октября минувшего 1863 г. священником Покровской в селе Запонорье церкви Иоанном Порфирьевым Глаголевым донесении, при коем приложена копия с произведенных сим священником обще с судебным следователем Богородского уезда 1-го участка Терновским осмотров и описей раскольнических часовен в 10-ти деревнях того участка, – последовала резолюция вашего высокопреосвященства, коею требовалось от меня прочитать оную копию и предложить, что будет усмотрено.

По прочтении мною помянутой копии оказалось следующее: 1., в дер. Сенькине существовавшая издавна часовня, в недавнее время, возобновлена в некоторых частях; 2., в дер. Барышеве выстроена часовня вновь с иконостасом в 3 ряда; 3., в дер. Иванищеве из 2-х часовен одна, по-видимому, недавней постройки; 4., в дер. Цаплине выстроена часовня вновь; 5., в дер. Столбунове часовня сушествует не далее как с 1856 г., с иконостасом в 4 яруса и с иконами, размещенными: по другим местам; 6., в дер. Заволинее, кроме указной, как сказано в постановлении судебного следователя, часовни, находится сарай, приспособленный к часовне. В этом сарае, принадлежащем крестьянину Сидору Константинову, совершается, по показанию самого Константинова, в праздничные дни, общее моление стариками означенной деревни, для чего некоторыми из сих стариков приносятся сюда из домов иконы, а по окончании моления большею частию разносятся по домам.

Как законом (ст. 62, 14 том, св. зак. о пред. и пресеч. прест.) воспрещается раскольникам строить вновь что-либо похожее на церкви, или переделывать или возобновлять старые подобные здания и как местным гражданскому и духовному начальствам предписывается (там же ст. 64) иметь строжайшее наблюдение, чтобы крестьянские избы (тем паче сараи) не были обращаемы в публичные молельни, то полагаю не благоугодно ли будет вашему высокопреосвященству отнестись к г. начальнику губернии с тем, чтобы приняты были надлежащие меры к закрытию исчисленных выше часовен и молелен, и чтобы находящиеся в сих часовнях иконы и другие, какие окажутся церковные принадлежности, были отобраны и представлены на рассмотрение духовного начальства».

10-го ч. писал мне К. И. Невоструев:

«За отдельный оттиск памятников Измаила Ивановича, хотя текст его и имею уже в Известиях Академии, приношу покорнейшую благодарность, и долгом считаю поднести вашему преосвященству – один из двух, на днях мне презентованных о. архим. Макарием Новгородским¹⁴⁷, «сборник церковноисторических и статистических сведений о Рязанской епархии».

Я приготовил было к министру народного просвещения Александру Вас. Головнину¹⁴⁸ письмо такого содержания:

«Имею честь препроводить к вашему превосходительству два мною составленные и изданные сочинения: 1., палеограф. снимки с греч и слав рукописей Моск. Синод. Библиотеки и 2., указатель для обозрения Московской же патриаршей (ныне синодальной) ризницы. Это запоздалые плоды моих археологических и палеографических занятий еще в бытность мою на должности синодального ризничего. Покорнейше прошу благосклонно принять от меня это малое приношение.

Вместе с сим позвольте обратиться к вашему превосходительству с следующею покорнейшею просьбою. Поскольку такие специальные издания, как мои и по содержанию и особенно по ценности своей не для многих доступны, и потому нуждаются в особенном покровительстве просвешенного правительства, посему не благоугодно ли будет вашему превосходительству оказать благосклонное содействие к распространению моих изданий по учебным заведениям, состоящим в ведомстве министерства народного просвещения. Такое содействие со стороны вашего превосходительства принято будет мною за особенный знак вашего просвещенного внимания к моим археологическим и палеографическим трудам».

Но прежде, чем послать это письмо, я обратился за советом к А. Н. Муравьеву, прося его вместе с тем содействия к распространению моих изданий. И вот какой совет получил от его превосходительства:

«Посылаю, – писал мне Андрей Николаевич из Петербурга от 8-го февраля, – на поклон вашему преосвященству вновь отпечатанное житие святителя Тихона и мою книжку о спиритизме, а о ваших книгах буду хлопотать чрез князя Урусова¹⁴⁹, а не чрез прегордого голиафа Ахмета-Хана золотой орды¹⁵⁰. К министру просвещения обращаться не советую, чтобы не вышло молвы, а переговорите с попечителем Московского округа – он это лучше устроит. Да обратитесь искренно и прямо к Владыке, испросите его написать от себя к хану (т. е. Ахматову). Когда-же духовные перестанут между собою церемониться? – Эта просьба совершенно законная, ибо книги необходимо полезны».

11 ч. писал я ректору Московской д. академии А. В. Горскому:

«Измаил Иванович Срезневский посылает вам чрез меня в дар книгу, прося при том сообщить ему ваши замчания, если встретите в этой книге какие-нибудь неверности, пропуски и недостатки. Автор книги обещает как мне, так, без сомнения и вам, выслать в след за сим палеографические снимки, которые еще не совсем отпечатаны.

Не располагаетесь ли побывать на сырной неделе в Москве: просим покорно.

С искренним к вам почтением и преданностью имею честь быть»...

20-го ч. я имел счастье получить от имени Его Императорского Величества драгоценный дар – изданную в Лейпциге на иждивение нашего правительства профессором Тишендорфом синайскую рукопись Библии, под заглавием: Bibliorum Codex Sinaiticus Petropolitanus, ed. Const. Tischendorf, vol. I–IV, Petropoli, 1862, in folio» – Это редкое издание препровождено ко мне при печатном отношении от 14-го декабря 1863 г. за № 8156 от директора духовно-учебного управления, князя Сергея Николаича Урусова.

Получив столь важный и драгоценный во всех отношениях дар, я поспешил выразить чувства своей живейшей благодарности Августейшему виновнику дара. Я писал князю Урусову от 29-го того же февраля:

«Честь имею уведомить ваше сиятельство, что препровожденный ко мне при отношении вашего сиятельства от 14-го декабря минувшего года назначенный для меня с Высочайшего соизволения экземпляр синайской рукописи Библии, изданной в Лейпциге профессором Тишендорфом, имел я счастье получить 20-го сего февраля.

Монарший дар сей, как знак всемилостивейшего ко мне внимания, я принял с глубочайшею благодарностью.

В чувстве таковой благодарности приемлю и я смелость всеподаннейше принести пред лице Его Величества плод моих археологических трудов.

Покорнейше прошу ваше сиятельство принять, на себя из числа 3-х, препровождаемых при сем экземпляров, мною составленного и вновь изданного Указателя М.. П. Ризницы, – один экземпляр под № 1-м поднести от моего имени Его Величеству Государю Императору, другой экземпляр благоволите представить также от моего́ имени Ее Величеству Государыне Императрице, а третий – Его Высочеству Государю Наследнику престола».

22-го ч. писал мне ректор М. академии, прот. А. В. Горский:

«Отпуская юношей в Москву и сам думаю воспользоваться предстоящим каникулярным временем, чтобы побывать у святителя и получить от него по разным делам разрешение. Посему прошу покорнейше дозволения остановиться в обители вашей дня на три – на четыре. Если святитель дозволит, то думаю выехать в полдень во вторник.

За присланную вами книгу, изданную И. И. Срезневским приношу усерднейшую благодарность. Это вещь очень полезная, хотя в некотором отношении и странная. Какое напр., значение может иметь этот памятник русского письма и языка: написание жребиев и печати новгородского посадника» в конце XIV в., и то несохранившийся, но только упоминаемый в летописи. Как будто это первый случай, – как будто только и сохранилось памятников посаднической письменности. ..... Но – что до того? весьма много и полезного! – Даже иное и дважды к ряду напечатано напр патерик скитский и пандекты Никона под 1296 г.: это одна и таже рукопись».

1-го марта, в сырное воскресенье, Московская синодальная типография, основанная в 1564 г., праздновала трехсотлетие своего существования в древней столице России. По приглашению директора типографии Н. П. Гилярова-Платонова¹⁵¹, мною соборне с ректором моск. дух. академии, прот. А.В. Горским, синодальным ризничим архим. Феодосием¹⁵² и др., совершено было в одной из зал типографского здания молебное пение с водоосвящением, за которым читан был апостол по первопечатанному здесь изданию 1564 г.. После обычного многолетия, провозглашена была вечная память основателям печатного дела в Москве – царю Ивану Васильевичу и всероссийскому митрополиту Макарию, первым книгопечатником нашим – Гостунского собора диакону Ивану Федорову и Петру Тимофееву. По окончании молебствия, мне предложили осмотреть некоторые древние предметы, хранящиеся в типографии и, между прочим, печатный станок Петра Великого. На этом станке тут же при мне оттиснуто было следующее приветствие: «станок Петра великого приветствует преосвященного Савву с исполнившимся трехсотлетием московского книгопечатания, 1-го марта 1864 года в час пополудни». – Этот оттиск сохраняется у меня и до сих пор¹⁵³.

В октябре 1859 г бывший директор канцелярии св. Синода И. С. Гаевский полу-официальным письмом предложил отставному профессору петербургской дух. академии И. Ростиславову, проживавшему тогда на своей родине, в Рязани, сообщить свои замечання и соображения о переменах к улучшению духовных училищ как в учебном, нравственном, так и в экономическом отношениях. Ростиславов охотно принял это предложение и чрез 9-ть месяцев представил Гаевскому обширную записку. Но Гаевский чрез несколько времени возвратил эту записку ее автору с отзывом, что «записка, по своему направлению, не может получить дальнейшего хода». Ростиславов, не желая, чтобы труд его пропал бесследно, передал свою рукопись М. П. Погодину¹⁵⁴, покровителю всех протестующих против существующего порядка вещей, особенно в церковном мире. Рукопись Ростиславова, по распоряженмю Погодина, напечатана была в 1863 г., в Лейпциге, в двух частях, под заглавием: «Об устройстве духовных училищ в России»¹⁵⁵. Когда это неблагонамеренное сочинениe контрабандою проникло в Россию и сделалось известным св. Синоду, Синод поручил рассмотреть оное московскому митрополиту Филарету, а митрополит передал это сочинение на предварительное рассмотрение нам с преосвящ. Леонидом. Мне достался второй том сочинения. Прочитав со вниманием этот том, я сделали на него несколько замечаний и представил их 1-го марта 1864 г. митрополиту.

21-го ч. писал, мне, в ответ на мое письмо от 8-го января, преосвящ. Феофан¹⁵⁶, епископ владимирский:

«Приношу мою благодарность за книжку Покорнейше прошу принять и моих изданий экземпляр. Извините – без переплета. Владимр знаменитый и переплетчика не имеет.

Прошу смиренно святых молитв ваших о мне многогрешном».

Препровожденные при письме издания следующие: 1) Слова С.-Петербургской дух. академии Ректора, архимандрита Феофана, Спб. 1859 г. 2) Слова к Тамбовской пастве Спб. 1861 г. и 3) Письма о христианской жизни Спб. 1860–62 г.

29-го ч получено было мною из Петербурга от Директора духовно-учебного управления при св. Синоде, князя С. Н. Урусова официальное письмо от 26-го числа за № 1830 следующего содержания:

«Доставленные вашим преосвященством при письме от 29 минувшего февраля три экземпляра Указателя московской патриаршей ризницы, согласно вашему желанию, были препровождены г. обер-прокурором св. Синода для представлeния Государю Императору, Государыне Императрице и Государю Наследнику Цесаревичу.

Получив ныне уведомления о поднесении сих книг, с объявлeниeм Высочайшей благодарности от имени Их Императорских Величеств и Его Высочества, имею честь уведомить о сем вас, милостивый государь и архипастырь, прилагая копии с полученных по сему предмету отношений».

В марте прибыл в Пeтepбypг из Америки дeлeгaт нью-иорской конвокации, пастор Ионг (Ioung), с полномочием от некоторых тамошних епископов вступить в сношения с старейшими русскими иерархами по делу соединения церквей. Из Петербурга Ионг приехал в Москву, чтоб видеть здешнего митрополита Филарета, которого катехизис, переведенный на английский язык Блакмером, сделался популярною книгою в Америке. В Москву Ионг приехал 27-го марта и прежде всего, явился к преосв. Леониду с рекомендательным письмом от князя С.Н. Урусова.

Вот как описывает в своем дневнике Ионга преосв. Леонид: «человек лет 35-ти, невыскоий, легкий станом, русый, с бородкой, без усов, с веселым взглядом, в однобортном коротком черном сюртуке с стоячим воротником; по небрежной позе – республиканец, в слове он осторожен как англичанин, хотя и говорлив как француз».

Преосв. Леониду Ионг прдъявил грамматы от некоторых епископов американских к епископам восточной церкви; грамоты писаны по латыни, на печатях латинские митры. Содержание грамат: желание мира и союза с уважаемою церковью восточною.

29-го ч., в воскресенье, в 6-ть часов вечера, назначено было у митрополита собрание, в котором были, кроме Ионга, два викария¹⁵⁷, граф А.В. Бобринский¹⁵⁸ и М.М. Сухотин¹⁵⁹ – обыкновенный руководитель англичан в Москве. Предметом беседы были: 39 членов англиканской церкви, приложение в символе веры слова – filioque, догмат о иконопочитании, перевод англиканской литургии на русский язык, и пр… Беседа длилась до 8½ часов¹⁶⁰.

На 2-е ч. апреля назначено было вторичное собрание на Троицком подворье. Между тем владыка поручил нам с преосвящ. Леонидом извлечь из 39 членов несколько определенных вопросов для обсуждения в предстоящем собрании. Мы употребили на это дело утро 1-го апреля, и у нас вышло 12 вопросов, но когда эти вопросы представлены были митрополиту, он сказал: «не надо вдруг озадачивать их (т е. американцев); я извлеку несколько и может быть иначе их выражу». – И он составил следующие пять вопросов:

1) Как можно достигнуть того чтобы известные 39 членов не были препятствием к соединению церквей? – 2) Как может быть соглашено учение американской епископальной церкви об исхождении св. Духа с учением восточной церкви? – 3) Вполне ли доказана непрерывность апостольского иерархического рукоположения в американской церкви? – 4) Достоверное церковное предание признает ли американская церковь вспомногательным руководинтельным началом для изъяснения св. Писания и для церковных чиноположений и дисциплины? – и 5) Какое воззрение американской церкви на учение церкви восточной о седмеричном числе таинств?

В собрании 2-го числа Ионг давал предварительные ответы на эти 5-ть вопросов. Беседа продолжалась до 10-го часа.

3-го ч. Ионг, совершенно довольный приемом митрополита оставил Москву и возвратился в Петербург¹⁶¹.

18-го апр. писал мне из Владимира инспектор дух. училища И. Г. Соколов¹⁶²:

От всей души приветствую вас радостным христианским приветствием: Христос воскресе! И от всего сердца желаю вам в совершенном здоровье и полной радости, провести светлый праздник.

В старом Владимире нет особенных новостей. Все известные вам лица живы и здравствуют. Очень жаль, что о. Р.¹⁶³ становится, кажется, раздражительнее. Он разошелся уже и с этим владыкой¹⁶⁴. Я ему от души всегда желал добра, но он и со мной поступил странно. Дело состояло вот в чем. Когда он в прошедшем декабре, на место покойного Ушакова¹⁶⁵, представлял учителя Архангельского, я, в предостережение от ошибки, говорил ему, что Архангельский странен до помешательства, и два брата его померли помешанными. Опасно давать ему преподавание катехизиса. «Это вам так кажется» – о. Р. и Архангельский был определен. В прошедшем марте Архангельский в классе дошел до совершенного помешательства (стоял на коленях пред учениками, говорил глупости, даже бранился площадно и стягивал себе шею веревкой). Я посылал за Федором Михайловичем¹⁶⁶, и мы вынуждены были донести правлению семинарии. Репорт был короток. На словах рассказывая о. ректору подробно, прибавил, что напрасно в декабре не сделано было вероятия моим словам: теперь-бы таких хлопот не было. (Помешательство в Архангельском стало усиливаться с перемною предметов). «У вас с Архангельским личности», – при этом сказал о. ректор. У меня никаких личностей не было с Архангельским и Господь сохранил меня говорить и действовать по личностям против кого-бы-то ни было. Мне странно было услышать о личностях после всего случившегося, и мне очень прискорбно было слышать о них, как о моей недобросовестности. Но я промолчал, чтобы не возбудить большего раздражения. И этим дело не кончилось; нам сделан был в предписании странный запрос; почему мы прежде не доносли об Архангельском. На это нам было легко ответить, и наш ответ, при всей деликатности и сдержанности; показывал, что не мы виноваты во всем этом происшествии. Наш ответ неловко было пропустить в журнал; но на нем о. Р. написал, что у одного из училищного начальства есть личности с Архангельским и что этот репорт при будущей ревизии иметь в виду. И о. Р. теперь уже говорит, с приметной угрозой, что он будет ревизовать нас в будущем июне.

Умоляю вас простить меня, что не утерпел рассказать. У меня на душе стало легче, и я уверен, что мой рассказ не будет известен и не произведет нового раздражения».

24-го числа писал мне из Петербурга граф С. Г. Строганов¹⁶⁷:

Экземпляр указателя патриаршей ризницы присланный вами в подарок, получил я с особенным удовольствием. Отрадно видеть, что просвещенные любители отечественных древностей во всех концах России воспользовались фотографическим искусством для приведения в общую известность драгоценных предметов нашей старины и этим путем содействуют развитию вкуса к родным памятникам, древности. Вашему новому изданию принадлежит, бесспорно, значительнейшая доля участия в этом благом деле.

Благодарю вас искренно за память и поручаю себя впредь вашему вниманию и молитвам».

30-го числа писал мне ректор М. академии, прот. А. В. Горский:

Прежде всего, приношу вашему преосвященству усерднейшую благодарность за ваш радушный прием в обители вашей. Родственным участием всегда вы встречаете и провожаете бездомовного пришельца. Господь да воздаст вам Авраамову мзду в своих обителях.

Возвращаю вам тетрадь, случайно захваченную из Москвы, с выпискою из епархиальных отчетов и благодарю от всей души за сообщение тех страниц, на которых особенно выразилась святая ревность о доме Божием маститого Архипастыря. Да не будет этот вопль воплем бесплодным в пустыне.

Вчера мы встречали и принимали у себя высокую посетительницу¹⁶⁸. Необыкновенно была она внимательна к академии. Не смотря на сырую погоду, приехала к нам и провела у нас около часа беседуя с нами о разных предметах, до духовного образования относящихся, частью тех же, о которых она говорила со мною у себя во Дворце, частью других. Приметно, что ей нравится заниматься учеными вопросами и возбуждать умы к новым движениям. – Ныне отправляю донесение к владыке. Желательно бы знать, преосвященнейший владыко, имели ли случай вы представляться ей, и как она посетила нашего Архипастыря».

2-го мая писал я ректору Московской дух. академии А. В. Горскому:

«Поздравляю вас с посщением высокой гостьи. Очень приятно слышать, что она была так внимательна к академии.

У первосвятителя нашего великая княгиня изволила быть в понедельник 27-го числа, в два часа пополудни, и провела целый час. На предлагаемые ею вопросы выслушивала от старца ответы без всяких возражений. Собеседники остались взаимно довольны друг другом. Владыка, по своей немощи, до сих пор не был у ее высочества с визитом и, кажется, не будет; а вместо того хотел сегодня послать к ней письмо, или поручить отправиться вместо себя преосвященному Дмитровскому¹⁶⁹; между тем преосвященный сегодня же к часу пополудни приглашен к ее высочеству для беседы, между прочим, о конвиктах семинарских.

Вчера был у великой княгини протоиерей А. О. Ключарев¹⁷⁰ и беседовал с ее высочеством, между прочим, о епископах из белого духовенства.

На днях приглашен был к великой княгине г. Катков¹⁷¹ и имел с нею продолжительную беседу, но вот какой странный результат был этой беседы. Вечером в тот же самый, или на другой день, у ее высочества назначено было довольно большое собрание разных чинов, по преимуществу, разумеется, ученых и литераторов. В списке приглашаемых на этот рзз был помещен и Катков, но ее высочеству почему-то угодно было исключить его имя из списка. Это многих очень удивляет.

Я не имел чести представляться ее высочеству; до меня видно не дошла еще очередь да вероятно и не дойдет.

Препровождая вам при сем два выпуска Энциклопедического Словаря Герцога, сообщаю приятное известие, что Г. Кунг, от которого получаются мною немецкие книги и который по милости Русского колокола заключен был в крепость, ныне, наконец освобожден к утешению Капитона Ивановича¹⁷², от сего заключения.

Поручая себя вашим святым молитвам, и доброму расположению, имею честь быть вашего высокопреподобия покорнейшим слугою»…

4-го ч. преосвящ. Леонид запискою приглашал к 4-м часам, чтобы вместе ехать на художественную выставку. Я охотно воспользовался таким приглашением¹⁷³.

30-го ч. писал мне из Киева А. Н. Муравьев:

«Преосвященнейший: и высокопетровский владыка!

Убедительно прошу принять милостиво подателя сего письма Иеромонаха Сергиевой пустыни Палладия, странствовавшего по востоку и занимающегося наукой церковного пения. Он надеется, с помощью князя Одоевского¹⁷⁴, издать свой приходский обиход. У вас-же просит в обители крова (аще возможно есть) чтобы быть ближе к ставропигии вашей. Если же для братии стеснительно будет, то откажите- но во всяком случае скажите о нем доброе слово нашему владыке и совикарию такожде.

Блаженствую на юге, спасайтесь на севере. Хотел бы от вас иметь весть и подробное сведение о болезни Киевского владыки¹⁷⁵, который держится все в узах чудовских».

О Иеромонахе Палладии будет речь впереди.

Что касается до Киевского митрополита Арсения, то вот что с ним приключилось. Выезжая в половине мая из Петербурга в Киев он повредил себе ногу ударившись ею ночью об острый угол сундука. Сначала он не обратил на это внимания, но дорогою от Петербурга до Москвы болезнь так усилилась, что воспрепятствовала ему продолжать путь, и он должен был остановиться в Москве. Болезнь задержала его на несколько недель в Чудовом монастыре, где он имел пребывание и где не раз мы посещали его с преосвящ. Леонидом.

7-го июня писал мне из Владимира преосвященный Феофан¹⁷⁶:

«Податель сего письма о. Моисей желание возимел побеседовать с уклоняющимися в раскол. Был принят и слушан. Уклоняющиеся желают видеть своими очами в старопечатных и писанных книгах до патр. Никона указания напр. имени Господа Иисуса, – аллилуиа трижды…, так, как содержит православная церковь… а не как они думают, – и под сим условием готовы будто не отступать. – Они обещались прислать своего начетчика и вместе с о. Моисеем проводить его в Москву смотреть старые книги. Чтобы это было удобнее тогда слелать для них, посылаю предварительно о. Моисея к вашему преосвященству и покорнейше прошу поруководите его, как новичка, доставьте доступ в библиотеку Патриаршую и укажите, в каких книгах есть что в опровержение раскола. Просмотревши предварительно, о. Моисей будет тогда смелее с раскольниками вести речь и указывать.

Господа ради, не откажите помочь нам. – Это начало. Если благословит Господь сие начало может быть дело обращения и пошире разовьется. А беда! – Соборы раскольничьи в Москве много зла творят. Целыми деревнями начинают отпадать.

Всех вам благ от Господа желаю».

Просьба его преосвященства охотно была мною исполнена; иеромонаху Моисею открыт был доступ в библиотеку. Но были-ли затнм в Москве раскольники и осматвивали-ли под руководством Моисея рукописи этой библиотеки, не помню.

10-го ч. получил я от преосвящ. митрополита записку следующего содержания:

«Некоторый вопрос желал-бы призвать ваше преосвященство ко мне сегодня в половине шестого часа вечера».

Вопрос этот касался предстоящей ревизии Московской дух. академии. Св. Синодом предписано было митрополиту или самому произвесть эту ревизию или поручить другому кому он рассудит. Владыка рассудил поручить мне это важное дело, и в этом смысле дал резолюцию на отношении к нему товарища обер-прокурорра Св. Синода.

Получив приказание от владыки я поспешил уведомить об этом Конференцию академии. 13-го ч., за № 924, я послал оной предложение следуюшего содержания:

«Г. Товарищ обер-прокурора Св. Синода князь Сергий Николаевич Урусов отношением от 9-го сего июня (№ 3619) сообщил его высокопреосвященству высокопр. Филарету митрополиту Московскому, что, по случаю наступающего окончания учебного курса в Московской дух. академии, Св. Синод. признавая нужным обозреть сие учебное заведение, определением от 13-го текущего июня возложил исполнение сего на его высокопреосвященство, с предоставлением ему, в случае, если признает нужным, таковое обозрение поручить кому-либо из подведомственных ему лиц, известных своею опытностью и способностью, с тем, чтобы о последствиях ревизии Моск. академии, по окончании оной, сообщены были надлежащие сведения.

На сем отношении 12-го сего-же июня последовала таковая резолюция его высокопреосвященства: «по болезненному состоянию моему, нахожусь в необходимости предоставить сие преосвященному можайскому. Полагаю, что он начнет истребованием конспектов для усмотрения порядка и полноты преподанного».

Каковую Архипастырскую резолюцию конференции Московской духовной Академии долгом поставляю сообщить к сведению и подлежащему исполнению».

Вместе с тем, частным письмом уведомил я о своем назначении и о. ректора академии.

13-го ч. писал я прот. А. В. Горскому:

«Из препровождаемой при сем на имя академической конференции бумаги изволите усмотреть, что я, согласно вашему желанию, еще раз буду иметь утешение видеть любезную мне академию и добрых моих сослуживцев.

Позвольте надеяться, что вы не откажете мне в крове на время пребывания моего в академии.

Предполагаю, если Бог благословит, выехать из Москвы завтра, 14 числа, в четыре часа, чтобы 15-го приступить к делу возложенному на меня волею архипастыря».

О. ректор, получив сие письмо тотчас пишет мне:

«Письмо ваше и предложение конференции пришли к нам в такое время, когда начинали недоумевать, что нам делать. Уже я решился в воскресенье с часовым поездом отправиться к святителю и представить на разрешение некоторые бумаги и просить его распоряжения касательно богословских экзаменов. Прочие экзамены почти уже кончены. Со вторника, по росписанию, должны начаться испытания по б. догматическому, нравственному и пастырскому и по учению о вероисповеданиях. Но, если бы потребовало того здоровье святителя, мы могли-бы еще подождать его не приступая к богословским экзаменам день или два. Той порой студенты занялись-бы экспромптом, который прежде обыкновенно святитель сам назначал. Вот с этими предложениями намеревался я предстать святителю, как письмо ваше дало нашим мыслям иное-направление. Теперь я остаюсь здесь, чтобы ожидать ваше преосвященство по милостивому выражению вашему, под кров академии, и как будущего судию академии. Благословен грядый во имя Господне!

Радуемся вашему посещению, но желали-бы видеть здесь скорее и самого первосвятителя; ваша помощь была-бы для него полезна и в таком случае, но мы были бы спокойны, когда-бы могли видеть его среди себя, хотя на краткое время. Сколько здесь ожиданий и толков от неизвестности.

Прошу покорнейше, преосвященнейший владыко, прямо пожаловать в ваши прежние покои. Они готовы к принятию своего прежнего хозяина».

По получении этого письма, отправился я в академию и пробыл там до 27-го числа.

Частные испытания студентам высшего отделения (XXIV курса) произведены были мною только по богословским предметам, а именно: по догматическому, нравственному и пастырскому богословию и по учению о вероисповеданиях.

Воспитаников низшего отделения экзаменовал я только по метафизике и истории философии.

Сверх сего, студентам старшего выпускного курса даны были мною, для классного сочинения, след. темы:

1., Как должно рассуждать о непогрешимости вселенской церкви при мысли об удобопогрешимости отдельных членов ее.

2., Свобода религиозных убждений, требуемая некоторыми из современных мыслителей, освобождает ли пастыря православной церкви от обязанности изобличать неправомыслие?

3., Почему спасающая благодать Божия в возрожденном человеке не истребляет совсем склонности ко греху?

24 и 26 ч. происходили открытые (публичные) испытания студентов, под моим председательством.

Для этих испытаний назначены были следующие предметы.

I. по классам богословских наук:

1. Из догматического богословия – о спасении рода человеческого.

2. Из нравственного богословия – об обязанностях христиан в состоянии домашнем.

3. Из пастырского богословия – о пастырском служении вообще.

4. По классу чтения Св. Писания – о подлинности четвероевангелия.

5. Из учения о вероисповеданиях и расколах – римско-католическое учение о папе, как главе вселенской церкви.

6. Из истории русского раскола – о лжеепископах в секте поповщинской в XIX в.

7. Из цepкoвногo законоведения – a o бpaкax лиц православных с нeпpaвocлaвными и с не–христианами, и б., o нeoбxодимocти благocлoвeния брака церковью.

II. Пo клaccaм нaук цepкoвнo-иcтopичecкиx:

1. Из истории церкви вeтxoзaвemooй – иcтopия народа Бoжия в царствование Давида и Соломона.

2. Из иcтopии церкви новозаветной – отделение западной цepкви oт вocтoчнoй.

3. Из истории Российской цepкви – oб учpeждeнии в Poccии пaтpиapшecтвa.

4. Из новой церковной иcтopии – o cвoбoднoй Шотландской церкви.

5. Из церковной археологии – о пении священных песней и пoучeнии при Бoгocлужeнии.

III. Пo клaccaм филocoфcких наук:

1. Из лoгики – oб определении.

2. – психологии – о языке.

3. – метафизики – об общем смысле, как начале философской достоверности.

4. – иcтopии филococфии – иcтopия филocoфии в Риме.

5. – иcтopии нpaвcтвeннoй филocoфии – oб ифике Платона.

6. – иcтopии нoвoй филocoфии – o Баконе.

IV. По классу вceoбщeй словесности:

1. Из истории красноречия – последние историки древней Греции.

2. Из иcтopии русской cлoвecнocти – o зacлугax Лoмoнocoвa для pусской cлoвecнocти.

V. По классам гражданской истории:

1. Из истории всеобщей – Карл великий.

2. Русской истории – Монголы.

VI. По классу физико-математических наук:

1. Из тригонометрии – о разрешении треугольников.

2. – Физики – об электромагнетизме.

VII. По классу языков – еврейского, греческого, немецкого, французского и английского.

По окончании открытых испытаний, я обратился к студентам, окончившим курс, с следующею краткою речью:

«Настоящий день, как заключение и венец многолетнего и немалотрудного периода вашего образования и воспитания, есть день, без сомнения, радостный для вас.

Сочувствуем вашей радости и приветствуем с нею.

Но для полноты вашей настоящей радости недостает вам сравнительно с вашими предшественниками одного – личного присутствия между вами нашего великого архипастыря, под мудрым и отеческим покровительством коего вы совершили последний четырехлетний круг высшего духовного образования. Не по недостатку отеческой любви, а единственно по своей немощи он не мог быть теперь здесь, чтобы преподать вам последнее напутственное благословение на новую, более самостоятельную жизнь и на предстоящее вам общественное служение. По его архипастырской воле, исполнение свяшенного долга в отношении к вам возложено на меня.

И так от липа архипастыря призываю вам, возлюбленные о Господе, Божие благословение на предстоящую вам деятельность ко благу православной Христовой церкви».

В свободное от занятий по ревизии академии время, я занимался с соизволения просвящ. митрополита, обозрением церквей Сергиева посада и некоторых ближайших оному сел.

В Сергиевом посаде 6-ть приходских и 3 кладбищенских церкви: Из них более примечательные:

1., Введенская¹⁷⁷, сооружена в 1547 г. При ней придел с престолом во имя Равноапостольных царей Константина и Елены. На престоле антиминс полотняный освященный в 1729 г. Игнатием (Смолою), митрополитом Коломенским и Каширским, 25-го декабря 1730 г. лишенным сана и сосланным в Свияжский, а оттуда 30-го дек. 1731 г. в Николо-Корельский монастырь, где он и скончался 25-го дек. 1741 г.

2., Христорождественская, построенная в 1736 г. – В ней найдены мною следующие примечательные предметы: 1., рукописное евангелие, неизвестно, какого века, и 2., напрестольный крест с надписью- «архим. Дионисий» († 10-го 1864 г. мая 1633 г.)¹⁷⁸.

3., Успенская что в Клементьеве 1769 г. В алтаре этой церкви над престолом изображена кругообразно надпись: «Бог, Dens и Θεός». – В приделах, на престолах, сохранились полотняные антиминсы 1743 и 1747 г., освященные епископом Львом (Юрловым)¹⁷⁹. В ризнице хранится рукописное евангелие – апракос, на пергамине в 4-ю д., неизвестно, какого века¹⁸⁰.

В 1787 г. родился при этой церкви у священника Стефана Алексеева сын Николай, впоследствии Никанор¹⁸¹, митрополит Новгородский и С.-Петербургский. В 1856 г. преосвящ. Никанор, присутствовавший в Москве на торжестве священного коронования Государя Императора Александра Николаевича, посетил свою родину и прииес в дар своему родному храму следующие священные предметы: 1., напрестольное евангелие; 2., сребропозлащенный ковчег и 3., такие-же священнослужебные сосуды. с чеканною на всех надписью: «от преосвященного Никанора митрополита Новгородского и С петербургского в 1856 г., в церковь Успения Божией Матери, что в Клементьеве».

В 4-х верстах от Троицкой Лавры находится село Деулино, известное в Русской истории по миру, заключенному 1-го дек. 1618 г. с Поляками, по которому Владислав отказался от своих требований на престол русский, а родитель державного Михаила митрополит Филарет возвращен из плена. В память этого мира в селе Деулине воздвигнута тщанием Троицкой Сергиевой Лавры, деревянная церковь во имя преп. Сергия в 1620 г. На престоле антиминс 1759 г., освященный Тимофеем (Щербацким), митрополитом Московским († 18 апр. 1767 г.).

27-го ч. возвратился я в Москву и поспешил словесно передать владыке митрополиту все, что мною найдено было в академии. Письменный же отчет был представлен впоследствии.

30-го ч. получил я от своего доброго друга и товарища, абакумовского священника Михаила Дмитриевича Граменицкого¹⁸² последнее, предсмертное письмо. – Вот что он писал мне от 25-го ч.:

Ваше преосвященство, преосвященнейший архипастырь!

Крепость моя оскудевает, чувствую, что не много остается мне быть в сем мире, поэтому в последний может уже раз желаю побеседовать с вами. Да трудная болезнь обдержит меня: дыхание самое тяжелое, одышка сильная, ноги раздуло как бревна, ходить не в силах, сидя задыхаюсь, а лежать совсем нельзя. Буди воля Божия! Все мое внимание устремлено на приготовление к исходу из сей жизни. Все мирское потеряло свой блеск и свою славу в глазах моих. Только сильно скорбит сердце о детях, которых я оставляю целое полчище неустроенными.

Молю вас преосвященнейший владыка, помолитесь обо мне Господу Богу: сильна ваша святительская молитва пред Богом, не даст ли мне Врач небесный сколько-нибудь облегчения. Если же изыдет дух мой от мене, воспомяните у св. жертвенника мое имя.

Вот еще мысль тяготить меня: не знаю какие мысли вложит Бог нашему архипастырю¹⁸³ распорядиться моим местом после моей смерти. Нам желательно оставить место до совершеннолетия 14-ти летней моей дочери – Лизы, препоручив исправление должности нашим двум священникам до ее возраста, но что если преосвященный пришлет на мое место священника, куда тогда должно деваться мое семейство?

Прошу вас, преосвященнейший владыко, потрудитесь после моей смерти, о которой известят вас мои родные, написать к нашему архипастырю и попросить его о неоставлении семейства моего и об оставлении за оным места. Не оставьте жену мою с детьми вашими советами и наставлениями.

Более писать не могу, – позвольте проститься, может быть, навсегда.

И так преклоняю главу мою грешную под святительское осенение ваше и прошу: владыко, благослови и прости мя окаянного елика согрепшх, или чим тя оскорбих в жизни моей во днях юности...: Благослови и прости.

А вашему преосвященству, как светильнику на свещнице желаю гореть и светить в честь и славу Святой Церкви!».

Чрез месяц уже не стало моего доброго и верного друга: он скончался 23-го июля…

1-го июля получил я письмо из Петербурга от настоятеля Университетской церкви протоиерея Павла Солярского¹⁸⁴ (магистра VIII курса 1823 г. Спб. дух. академии). Он писал мне от 27-го июня:

«Недавно получивши уведомление от ее превосходительства Веры Александровны Давыдовой, что ваше преосвященство изволили удостоить благосклонным вниманием Вашим последнюю из книжек моих по нравственному православному богословию, спешу препроводить к вашему преосвященству полный экземпляр этого посильного труда моего. Не могу при этом не сознаться, что много недостатков здесь и многое нужно было бы переделать, но трудно довести сочинение до такого совершенства, в каком бы желалось видеть его; я сделал, что мог по своим силам».

Полное сочинение о. Солярского состоит из трех томов под заглавием: Записки по нравственному православному богословию, Спб. 1860–1864 г.

Вера Александровна Давыдова, о которой упоминается в письме, супруга покойного И. И. Давыдова, скончавшегося в концк 1863 г. в Москве в звании сенатора (это был первый сенатор из ученых профессоров). Не более как за год до кончины я познакомпился с Ив. Ивановнчем и по смерти совершил над его телом отпевание¹⁸⁵. Памятником дружественных отношений ко мне покойного служат подаренные им два экземпляра его ученого труда: Опыт общесравнительной грамматики русского языка, Спб. 1852 г., и 2-е издание 1853 г.

7-го ч писал мне ректор академии А. В. Горский:

«Представляя вашему преосвященству списки студентов для засвидетельствования, долгом поставляю объяснить, что я докладывал об этом деле его высокопреосвященству и первосвятитель наш изволил сказать, что вам следует их засвидетельствовать.

Первый из этих списков представляется в одном экземпляре, потому что нужен нам для представления Св. Синоду о дозволении назначать нам окончивших курс, прежде утверждения их в степенях, на основании только экзаменских свидетельств; а окончательный список по разрядам и степеням будет составлен после рассмотрения курсовых сочинений. Владыка и сам обещал принять участие в том, чтобы назначение в должности не отступало далеко от начала курсов. И так как этот спискок еще неокончательный, то владыка изволил выразить, чтобы ваше преосвященство засвидетельствовали, согласны ли вы с этим списком, или несогласны.

Список младшего курса и ведомости о поведении обоих курсов прежде скреплялись владыкою таким образом: на списках он писал: «утверждается», на ведомостях: «смотрено».

Посылаю при сем доставленные мне два экземпляра фотографического портрета вашего и дюжину карточек. Остальное фотограф обещался вскоре дополнить и счета еще не представлял.

Святитель в праздник совершал, литургию в Троицком соборе и преподал по обычаю тысячам благословение, но за трапезу не ходил и теперь, по причине сыроватости пoгoды, не пoльзyeтcя еще лесным вoздyxoм, живя в Лавре.

8-го ч. инспектор академии архим. Михаил представил мне отзыв о нравственном состоянии воспитанников в следую.щих выражениях:

«По требованию вашему, имею честь представить краткий отчет о состоянии академии по части нравственной в течение минувшего учебного курса. По этой части академия была вообще в хорошем состоянии. Направление в жизни и убеждениях воспитанников вообще доброе. Порядки как в отношении к классическим, так и домашним занятиям, соблюдались, некоторые же уклонения от них не оставалось без замечания и взыскания. К богослужению ходили студенты усердно и исправно, некоторые же неисправности и в этом отношении не оставались без строго взыскания. Грубых пороков и проступков, требовавших строгих наказаний, почти вовсе не было. Особенно замечались в студентах добрые качества: любовь к труду, порядку в жизни и законности, послушливость, честность и вежливость; многие из них отличилсь искренним и глубоким благочестием.

Долгом считаю присовокуплять, что эта характеристика в общих чертах правдивая».

7-го ч. писал я ректору академии А.В. Горскому:

«Возвращаю вам присланные мне для утверждения списки и ведомости о поведении студентов. С списком студентов младшего курса и ведомостями о поведении студентов обоих курсов я поступил согласно вашему наставлению.

Что касается до списка студентов XXIV курса, то я недоумеваю в чем и как я должен выразить свое свидетельство о согласии или несогласии моем с этим списком: на самом ли списке, подобно списку студентов XXV курса, или от меня требуется выражение согласия только в частном письме к вам. Если первое, то прошу возвратить мне список, и я напишу на нем свое согласие».

В ответ на это он писал мне от 9-го ч.:

«Благодарю вас покорнейше за утверждение наших списков и ведомостей. Благоволите довершить остальное.

По требованию Святителя, нужно, чтобы отметки ваши были на самом списке, составленном из показаний частных депутатских списков, потому что он находит нужным этот список, хотя еще и неокончательный, представить и обер-прокурору, чтобы ходатайствовать о назначении воспитанников на места до утверждения их в степенях.

Так как здесь, в этом списке с клетками, нет еще окончательного определения достоинства студентов то не будет ли приличнее вам засвидетельствовать теперь только свое согласие с ним? то-есть вместо: утверждается, написать: согласен? Впрочем, не знаю: может быть у вас есть в виду и другой термин для этой цели?»

9-го же числа имел я утешение получить краткое послание от владыки – митрополита из Гефсиманского скита¹⁸⁶, куда он удалился после лаврского праздника. Вот что писал мне:

«Благодарю, что трудитесь за меня, и не оставляете меня в неведении.

Здоровьем не хвалюсь: однако и не жалуюсь Другие сутки я в ските; но погода не допускает пользовался воздухом и движением.

Здравствуйте вы совершенно и долго».

Того-же, 9-го ч., писал мне преосвящ. Леонид из Николо-Угрешского монастыря:

«В воскресенье предстоят два служения. Прошу вас прнять на себя честь служения старейшего – в Знаменском¹⁸⁷.

Что до Успенского собора, то право не знаю, что сказать об этом. В день Казанской иконы Богоматери уже и облачения привезли из Москвы: но я не в силах был даже готовиться к служению.

Вашего преосвященства покорнейший и весьма усталый послушник»...

На другой день 10-го числа писал я в ответ его преосвященству:

«На счет служения в воскресенье в Успенском соборе будьте спокойны.

Сегодня утром был у меня Знаменский архиимандриит¹⁸⁸ и объяснил мне, что он получил от первосвятителя в скиту приказание совершить в его обители обычное служение вместо воскресенья, в субботу. Посему, с помощью Божиею и за вашими молитвами, я надеюсь отправить то и другое служение, т. е. и в Знаменском монастыре и в Успенском соборе. А вы до последней возможности извольте пребывать, на Угреше и пользоваться воздухом и купанием. Неприятно однакож слышать, что ваше здоровье, и при свежем воздухе и при купанье, не совершенно поправляется.

Вчера имел я утешение получить краткое писание от старца – святителя? Вот что, между прочим, пишет он о своем, здоровье: «здоровьем не хвалюсь, однако и не жалуюсь. Другие сутки я в ските, но погода не допускает пользоваться воздухом и движением».

Сейчас ваш письмоводитель представил мне две скуфьи для возложения на двух священников я не обинуясь возложил оные. Хорошо ли я поступил?...

Всерусрднейше желаю вам доброго здоровья».

Архиерейское служение 12-го июля, в воскресенье в Успенском соборе предполагалось, без сомнения, по случаю какого-ниб. царского дня, но в Знаменском монастыре по особенному случаю. В 1856 г в достопамятную эпоху священного коронования Государя Императора, явилась мысль о восстановлении и приведении в первоначальный вид древних палат бояр Романовых, где родился первый русский царь из благословенного дома Романовых, Михаил Феодорович. – Палаты эти – каменные невысокие здания, примыкавшие к Знаменскому монастырю с давнего времени принадлежали этой обители и отдаваемы были в арендное содержание разным жильцам. Древнее историческое значение этого скромного жилища давно было забыто и только, благодаря любознательности и изысканиям известных Московских археологов: князя М. А. Оболенского¹⁸⁹ и И. М. Снегирева¹⁹⁰, приведено было на память потомства около 1856 г. Когда о сем доведено было до Высочайшего сведения, немедленно повелено было возвратить этому боярскому жилищу, по возможности его первоначальный вид. Года три производились работы и наконец, 22-го августа 1859 г. совершено было, по особому чину в Высочайшем присутствии, митрополитом Филаретом обновление восстановленного древнего Романовского дома. При этом владыкою произнесена была следующая весьма примечательная, речь:

«Благочестивейший Государь! Осуществилась Твоя знаменательная мысль о доме Твоих предков. Он вызван из мрака забвения, облечен древним и древлеподражательным узороченим, оком прошедших веков смотрит на будущее и призывает их к размышлениям.

Вот скромный древний дом, который может считать своими потомками великолепные дворцы, и это потому, что в нем обитали благочестие, правда, любовь к отечеству.

Вот невысокие, храмины, из которых вышли высокие души. Романовы доблестно действовали для отечества, великодушно страдали для отечества, и всеправедный Отец, из Него же всяко отечество на небесах и на земли именуется, судьбами своими устроил то, что род Романовых привился к древнему роду царей и произвел отцев отечества.

Сии воспоминания встречать будет каждый сын России при воззрении на Романовский дом, и сердце его скажет ему: честь и слава Царю, чтущему доблестных предков. Научимся от Него и мы чтить и хранить древнюю доблесть которую может украсить, но не заменить новый блеск»¹⁹¹.

Так как 12 июля – день памяти преп. Михаила Малеина – был днем тезоименитства Царя и Великого князя Михаила Феодоровича, то с 1860 г. установлено ежегодно совершать в этот день в Знаменском монастыре литургию с панихидою архиерейским свяшеннодействием.

14-го ч. писал я А. В. Викторову:

«Составители нового каталога книг моей библиотеки почти окончили свой труд. Дело остановилось за теми только книгами, кои находятся у вас. – Если вам не хочется еще расстаться с моими книгами, то поспешите, пожалуйста, сообщить мне, по крайней мере, краткое описание этих книг, для внесения их в общий каталог.

Кстати: на прошедшей неделе Капитон Иванович¹⁹² доставил мне один номер какой-то немецкой газеты или журнала, где помещена Тишендорфом рецензия на мое издание палеографических снимков. – Труд мой вообще одобрен, но сделаны некоторые солидные замечания. Капитон Иванович усердствует рецензию эту сообщить русской публике с своими, разумеется, замечаниями; и когда я ему сообщил, что была еще рецензия на мое издание в каком-то немецком журнале, о которой получены сведения чрез г. Соболевского¹⁹³, то он очень усердно просил меня доставить ему эту рецензию. Когда то и, кажется, не раз просил я вас узнать от г. Соболевского в каком именно журнале помщенна была эта рецензия и, если можно, доставить мне № этого журнала, но моя просьба до сих пор остается неисполненною. Теперь уже не ради меня, а ради Капитона Ивановича не можете ли вы исполнить мою прежнюю просьбу?

В ожидании от вас ответа, остаюсь с душевною к вам преданностью»…

Того же 14-го ч. писал я в Лавру преосвящ. митрополиту:

«Долгом поставляю препроводить присем к вашему высокопреосвященству представленные мне вчера крестьянином коломенского уезда села Белых Колодезей Иваном Ипатовым Левшиным письмо и три копии с грамат Белокриницкого лжемитрополита Кирилла.

Крестьянин Левшин объяснил мне, что он нашел сии бумаги 8-го сего июля близ сельца Акатьева, куда он, ходил для осмотра нанятых им лугов. Раскольники смежных с Белыми Колодезями мест, узнав о сей находке, предлагали Левшину 150 р. деньгами, но он как человк довольно зажиточный отказался от такого вознаграждения и предпочел представить найденные им бумаги на рассмотрение духовного начальства. За отсутствием вашего высокопреосвященства он обратился с ними ко мне.

По объяснению Левшина, который, при сношениях с раскольниками по настоящему поводу, успел собрать сведения о некоторых лицах, упоминаемых в найденных им бумагах, письмо писано из Москвы от имени Давыда Антипова рукою сына его Малафея, о котором не раз упоминается в письме. Антипов – Зарайского уезда¹⁹⁴ государственный крестьянин, торгующий в малом ветошном ряду и именующий себя лжеепископом. Василий Яковлев, к которому адресовано это письмо, также зарайский крестьянин, носящий звание лжепопа. Семен Семенов, упоминаемый в начале письма, московский лжепоп, живущий близ Покровского монастыря в д. Казакова

За представленные бумаги я почел обязанностью поблагодарить крестьянина Левшина, похвалив его бескорыстие и усердие к православной церкви и общавшись довести о сем до сведения вашего высокопреосвященства».

На другой день, т. е. 15-го ч. я снова писал владыке:

«Сегодня, в 4-м часу пополудни присылал ко мне г. военный генерал-губернатор¹⁹⁵ своего адъютанта с вопросом: будет ли совершено в Москве по примеру Петербурга и других городов, торжественное молебствие по случаю, покорения Кавказа, и когда? На этот вопрос, я не мог дать прямого ответа и потому посланному сказал, что я буду писать о сем к вашему высокопреосвященству и буду ожидать относительно молебствия распоряжений, о последующем же немедленно извещу г. генерал-губернатора.

Посему почтительнейше испрашиваю вашего архипастырского наставления во 1-х, относительно того, какой ответ я должен дать на предложенный г. генерал-губернатором вопрос; во 2-х, в случае, если благоугодно будет вашему высокопреосвященству разрешить мне совершить молебствие, то когда и как оно должно быть совершено.

Преосвящ. Леонид сегодня утром отправился в Саввин¹⁹⁶ монастырь на праздник и хотел пробыть там до 21-го числа».

Письмо это возвращено было мне его высокопреосвященством с следующею на оном резолюциею от 16-го числа:

«Ответствуйте его высокопревосходительству, что я давно о сем думаю и жду, что скажет Петербург. В ведомостях сказано, что назначено молебствие в Исаакиевском соборе, но не видно только ли, или и во всех церквах. Посему я писал в Петербург вопросительно. Но если его высокопревосходительство согласен, назначьте благодарственное молебствие о покорении и о умиротворении Кавказа в следующее воскресенье во всех церквах столицы; и вы совершите оное в Успенском соборе».

19-го ч., в воскресенье, совершено было мною в Успенском соборе, в присутствии военных и гражданских чинов, благодарственное молебствие.

17-го числа писал я в Лавру преосвящ. митрополиту:

«Вашему высокопреосвященству угодно было предоставить нам войти во взаимное соглашение с преосвящ. Дмитровским¹⁹⁷ относительно обозрения нынешним летом епархии. Преосвящ. Леонид располагается предпринять путешествие с этою целью во второй половине августа, предоставляя мне отправиться в путь в конце настоящего месяца. Если не встретится особенных препятствий и если последует на то соизволение вашего высокопреосвященства, то я предполагал бы выехать из Москва 23 или 24-го ч. сего месяца и направить путь свой чрез Бронницы в Коломну, где 26 и 27-го располагался бы, если Бог благословит, совершить Богослужение. Из Коломны желательно было бы мне посетить Спасо-Преображенский Гуслицкий монастырь и обозреть окрестные селения. Оттуда чрез Богородск проехать в Берлюковскую обитель и затем около 7-го числа будущего августа возвратиться в Москву.

Если вашему высокопреосвященству благоугодно будет разрешить мне привести в исполнение предначертанный мною план поездки. то вместе с тем благословите отправиться со мною кафедральному протодиакону и небольшому числу певчих хора Вашего высокопреосвященства или синодального.

Вчера, 16-го числа, вследствие сделанного по предписанию ващего высокопреосвященства преосв. Дмитровскому распоряжения совершено было мною в Успенском соборе по литургии благодарственное молебствие о благополучном возвращении в С.-Петербург Государя Императора¹⁹⁸.

Относительно молебствия по случаю покорения и умиротворения Кавказа я имел личное объяснение с г. генерал-губернатором и положено совершить оное, согласно резолюции вашего высокопреосвященства, в следующее воскресенье. Касательно исполнения сего во всех церквах столицы сделано мною чрез консисторию надлежащее распоряжение.

Полученные мною вчера на имя вашего высокопреосвященства 4-е пакета, один из Св. Синода, а 3 из разных других мест, при сем имею честь препроводить.

Завтра, если Бог благословит, располагаюсь совершить литургию и погребение усопшего священника Аничкова-Платонова¹⁹⁹ по чувству признательности к покойному, как моему наставнику по академии.

Ожидая вашего архипастырского разрешения на предполагаемое мною путешествие по епархии, имею честь быть».

На письмо это получен был мною от 20-го ч. следующий ответ:

«Вашему преосвященству мир.

Пишете о предполагаемом вами путешествии, но не сказываете, возвратился ли, или когда возвратится преосвящ. Дмитровский²⁰⁰.

Соглашаюсь на ваше путешествие, но Москва должна быть обеспечена в ее требованиях 22-го дня одному из вас надобно служить в Успенском соборе, а другому в церкви воспитательного дома²⁰¹. 27, 28 и 1 августа также служения архиерейские. Впрочем можете предварительно узнать, намерено ли начальство воспитательного дома приглашать архиерея, что не позволило бы вам отлучиться. За сим, есть-ли прочие служения примет на себя преосвящ. Дмитровский, вы можете предпринять путешествие. Возвращение ваше должно быть не позже 7-го августа по причине, которой устранить не могу.

Можете взять с собою кого нужно.

Жаль, что дело о нашем сиротском женском училище²⁰² долго почивает у двоих вас, или я должен умереть, не кончить оного? – Отец сирых да попечется о них и да управит ко благу их наше попечение».

Какая была причина, по которой мне надлежало возвратиться в Москву к 7-му августа и которой владыка устранить не мог, не помню. А также, от чего происходила у нас с преосвящ. Леонидом медленность по делу о сиротском женском училище, которое так близко к сердцу принимал любвеобильный архипастырь, объяснить теперь не могу.

22-го ч. я опять писал Митрополиту:

«Препровождая при сем к вашему преосвященству присланный ко мне вчера в 7-му часу от г. генерал-губернатора пакет на имя вашего высокопреосвященства о перевезении тела князя Трубецкого, имею честь объяснить следующее: вчера-же около 4-х часов приехал ко мне г. Гражданский губернатор²⁰³ и представил мне собственноручное письмо, коим просит меня разрешить священнику села Знаменского Московского уезда допустить вырыть тело родственницы генерал-адютанта князя Орлова²⁰⁴ кн. Трубецкой, для перевезения оного в село Поливаново Подольского уезда, объясняя, между прочим, что им на сие получено разрешение от министра внутренних дел. Призвав консисторского секретаря, я, по совещанию с ним, решился сделать по означенному письму надлежащее распоряжение чрез консисторию. Сегодня, увидевшись с генерал-губернатором в воспитательном доме, я узнал от него, что содержание бумаги препровожденной ко мне на имя вашего высокопреосвященства, совершенно одинаково с письмом г. гражданского губернатора с тою только разницею, что в письме последнего ошибочно написано: «княжна Трубецкая», вместо «князь Трубецкой». Здесь же виделся я и с князем Орловым, который показывал мне письмо вашего высокопреосвященства, в коем вы между прочим, изволите писать, что с вашей стороны к перенесению тела родственника его кн. Трубецкого препятствия не будет. Если в настоящем случае я превысил принадлежащую мне власть, то прошу вашего архипастырского прощения.

Ваше высокопреосвященство изволили озабочиваться на счет служений в 22-е число, но я при своих предположениях относительно путешествия имел в виду сии служения, и потому никак не думал выехать из Москвы ранее 23-го ч., равно как не мог оставить Москвы прежде, нежели возвратится из своего путешествия преосвящ. Дмитровский. Сего 22-го ч. литургия в воспитательном доме совершена мною а в Успенском соборе служил преосв. Леонид, возвратившийся из Саввина монастыря вчера вечером. Что касается до служений 27 и 28 июля и 1-го августа, то его преосвященство охотно принимает на себя труд совершить сии служения. 28-го числа, в крестный ход идти, вероятно, не откажется преосвящ. Фиваидский²⁰⁵, который совершил уже подобный труд, с полным усердием 20-го сего июля».

На другой день, 23-го ч., выехал я из Москвы, для обозрения епархии, и к 7 ч. августа, как велено было, возвратился домой. В продолжение 16-ти дней мною обозвно было в уездах московском, бронницком, коломенском и богородском, 6 монастырей, 2 собора, 62 приходских церкви, 2 духовных правления и 1 духовное училище, при чем совершено было 8 литургий и 2 панихиды.

9-го августа получил я письмо от ректора академии прот. А. В. Горского; он писал мне:

«Мы готовимся понемногу к юбилею; между тем прочитываем и свои задачи? Из студентов некоторые и доселе еще пишут свои курсовые сочинения.

В предположении наград наставникам нашим по случаю юбилея, я просил владыку удостоить о. инспектора ордена Св. Анны 2-й степени, или профес. оклада жалованья, – Егора Васильевича того-же ордена с короною, Николая Иваныча и Александра Феодорыча того-же ордена 3-й степени, о. Иоанна звания соборного иеромонаха Дмит. Феодорыча – звания ординарного профессора Вас. Никифорыча – экстраордитарного; бакалавров: Ник. Ив., Николая Кир., Евгения Евсигнеича и Петра Макарыча – полугодового оклада бакалавр. жалованья; прочих наставников, недавно награжденных, удостоить Высочайшего благоволения, а молодого б. Катанского – благословения Св. Синода. Доктора-Станислава 2-й степени; наконец о. Эконома-пенсии. Владыка на все согласился, кроме последнего. (А так как сей последний теперь пред вашими очами, то прошу вас, преосвященнейший владыко, не сообщайте ему неприятного известия). – И я не знаю как нам устроить дело о. эконома. Теперь нам и отпустить его нельзя. Как будем хлопотать в такое время, когда всего более нужен знающий наш порядок человек?»....

16-го ч. писал мне ректор Московской академии А. В: Горский:

«Усерднейше благодарю за письмо ваше, которое сообщило мне приятные вести о расположении раскольников к нашим архипастырям. Чего-же хотят те, которые настоят на образование отдельной для них иерархии? Чудные люди! Вместо того, чтобы хлопотать о соединении, пользоваться всяким благоприятным для того обстоятельством, заготовляют только новые семена для разделения.

Очень приятно будет слышать как Святитель встречал царя и как чувствует себя после этого, а равно, как принимал его царь.

Что с аввою Симоновским хотят делать? – Будет-ли для него полезен воздух Рима? Кажется, больным не прописывают путешествие и пребывание в Риме. Вот в Ниццу – другое дело».

Митрополит принимал в Успенском соборе Государя Императора и встречал Его речью 15-го ч., в день храмового праздника первопрестольного собора.

Авва Симоновский, т. е. архимандрит Симонова монастыря Порфирий²⁰⁶ принял предложение отправиться в Рим в качестве настоятеля тамошней русской миссии, не оставляя впрочем настоятельства в Симонове монастыре. К этому побудила его надежда на поправление своего расстроенного здоровья, но надежда его оказалась тщетною²⁰⁷.

20-го ч., в четверг, получил я от владыки – митрополита записку такого содержания:

«Есть потребность, чтобы ваше преосвященство посетили меня ныне не в урочный день²⁰⁸, но в урочный час, т. е. в пять часов пополудни».

Зачем угодно было его высокопреосвященству видеть меня, не помню.

Подобного содержания записку получил я от преосвящ. митрополита 31-го числа в понедельник:

«Есть дело, писал она, – которое не хочет ждать завтрашнего дня и просит ваше преосвященство быть у меня ныне в обыкновенный час».

К сожалению, не могу припомнить зачем и теперь приглашал владыка.

Между тем, в этот же день мне и самому была надобность явиться к его высокопреосвященству с представлением письменного отчета по исполнению возложенного на меня нелегкого поручения относительно рассмотрения сведений, представленных в консисторию от всех причтов московской епархии по предмету улучшения способов содержания духовенства.

Вот содержание этого отчета:

«На докладе консистории от 25-го ноября минувшего 1863 года, при коем представлены вашему высокопреосвященству собранные по предмету улучшения способов содержания духовенства московской епархии и приведенные в порядок сведения для препровождения оных к председателю Высочайше учрежденной Комиссии высокопреосвященнейшему Исидору, митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому с заключением относительно сего предмета, какое благоугодно будет учинить вашему высокопреосвященству, последовала 20-го декабря тогоже года следуюшие резолюции вашего высокопреосвященства: Преосвященный Можайский примет труд, сличив сие с требованиями, заключающимися в отношении высокопреосвященного митрополита Новгородского, сделать соображение и скажет соответственное заключение».

В следствие сего –

1., сличены мною означенные сведения с программою вопросов, составленных Высочайше учрежденным присутствием по делам православного духовенства, и найдены, за малыми исключениями, в надлежащем соответствии с предложенными вопросами.

2., Рассмотрены представленные духовенством московской епархии сведения по вопросам: а о расширении средств материального обеспечения и б, об открытии духовенству способов ближайшего участия в приходских и сельских училищах.

Из разсмотрения сведений по вопросу о расширении средства материального обеспечения открывается следующее:

1., Из числа 1218 причтов, находящихся в московской епархии, только весьма немногие заявили, что они довольны настоящим своим положением: все-же прочие признают свое положение более или менее неудовлетворительным.

2., Причины сей неудовлетворительности указываются следующие: а, у причтов пользующихся казенным жалованием и ружным положентем – недостаточность жалованья и руги, при постоянно возвышающейся ценности на все предметы продовольствия; б, у причтов приходских и прочих церквей, непользующихся казенным жалованием или ругою, скудость денежных доходов, зависящая часто от малочисленности приходских душ, частью от бедного состояния прихожан, частью, наконец, от недостатка усердия в прихожанах к церкви и духовенству; в., неопрределенности неравномерность доходов, вследствие чего священноцерковнослужители не имеют возмжности соразмерить свои нужды с средствами к их удовлетворению; – г, недостаточность или недоброкачественность владеемой земли и дороговизна ее обработки; д, недостаток в строительных материалах для построения домов и в дровах для отопления жилищ; – е, воспитание и устройство детей, – и–ж, обязательства родственные.

3., К устранению гнетущей бедности и к улучпшению материального своего положения, большая часть причтов не имеют в виду и потому не указывают никаких способов, поручая себя вниманию благопопечиительного правительства. Из прочих-же причтов одни предъявляют более или менее общие меры, с помощью которых они надеются выйти из настоящего стеснительного своего положения; другие указывают более или менее надежные, местные и частные способы к возвышению своего благосостояния.

Общие меры к улучшению быта белого духовенства указываются следующие:

1, Назначение вновь казенного жалованья и возвышение оного там, где оно уже существовало.

2, Сокращение существующего числа членов причта.

3, Соединение двух смежных приходов в один, или возможное уравнение приходов чрез отчисление приходских дворов или деревень от одного прихода к другому, между прочим, в видах прекращения частого перемещения священноцерковнослужителей с одного прихода на другой.

3. Заменение ныне существующего способа получения доходов за требоисправление единовременным сбором пожертвований с прихожан чрез избранных из среды их лиц; а для сего учреждение приходских советов.

5, Отделение в пользу причтов определенной части церковного кошелькового сбора и из доходов с отдаваемых в аренду церковных недвижимых имуществ.

6, Уделение от избытков церковных доходов одного прихода в пользу причта другого прихода.

7, Назначение духовенству пенсии.

8, Построение вновь церковных домов и приобртение в собственность церкви домов, ныне принадлежащих причтам, как для собственного в сих домах помещения причтов, так и для отдачи в наем излишних помещений в пользу тех же причтов.

9, Свобода от платежа сборов в городские доходы с собственных домов, принадлежащих причтам.

10, Отпуск из казенных, удельных и др. ведомств дач строевого и дровяного леса в потребном количестве.

11, Нарезка пахотной, луговой, а по местам и усадебной земли, частью в дополнение к недостающей узаконенной пропорции той или другой земли, а частью и сверх узаконенной пропорции в большем или меньшем количестве.

12, Промен земли неудобной или отдаленной на более удобную и боее подручную.

13, Обработка земли и уборка хлеба с обязательною помощью крестьян.

14, Передача существующей церковной земли во владение крестьян с обязательством последних доставлять за сие причтам условленное количество зернового хлеба, или опредленную сумму денег.

15, Вспомоществование со стороны Правительства при воспитании и устройстве детей, безмездное лечение заболевающих членов семейства, и, в случае смерти главы семейства обеспечение в содержании вдов и сирот.

При внимательном рассмотрении указанных причтами Московской епархии мер к улучшению материального своего положения, открывается, что одни из сих мер могут быть признаны законными и удобоисполнимыми, а другие частью неудобоисполнимыми, частью несправедливыми и незаконными. Так –

1) Мера относительно возвышения казенного жалованья там, где оно уже существовало и где нет никаких других источников содержания для причтов совершенно законная и необходимая; и так как первоначальный оклад жалованья, без сомнения, назначен был в большем или меньшем соответствии с современными ценностями на все предметы продовольствия, то с постепенным возвышением сих ценностей естественно должно последовать и возвышение оклада жалованья. Справедливо также, чтобы и для тех причтов, кои до сих пор не состояли на жалованье, но у коих не имеется в виду никаких местных способов к улучшению скудного их содержания, недостаток этот восполнен был казенным пособием.

2) Мера, заключающаяся в сокращении существующего числа членов причта, не может быть допущена без ущерба для благолепия церковного богослужения и беспрепятственного исполнения мирских треб.

3) Соединение двух смежных приходов в один, или возможное уравнение приходов чрез отчисление приходских дворов или деревень от одного прихода к другому. Сия мера не может быть приведена в исполнение иначе, как по единодушному согласию прихожан, но такого согласия ожидать трудно, по естественной и достойной одобрения привязанности каждого прихожанина к той приходской церкви, где он и просвешен был св. крещением, и принимал другие таинства, куда быть может, делал посильные пожертвования на украшение храма и где покоятся останки его родителей и родственников. Притом, при ежегодном увеличении христианского народонаселения в государстве и в виду религиозно-нравственного преуспяния народа, благопотребнее было бы заботиться об "умножении мест для общественного богослужения и об увеличении числа служителей веры, а не о сокращении тех и других.

4) Заменение ныне существующего способа получения доходов за требоисправление единовременным сбором пожертвований с прихожан, чрез избранных на сие лиц. С первого взгляда мера эта представляется благовидною: при ней священнослужители, при совершении таинств и мирских треб, по-видимому отрешаются от грубых корыстных побуждений и не повергаются такому унижению, какое соединяется с ручным каждый раз сбором подаяний. Но будет-ли эта мера действительно споспешествовать благосостоянию духовенства и поставит-ли его в лучшие отношения к прихожанам? Сомнительно. Спрашивается: как будет производится сбор пожертвований с прихожан? Если в распределении сего сбора не будут участвовать на ряду с избранными из среды прихожан лицами члены причта, то может случиться, что сбор этот не будет достаточен для приличного обеспечения причта. Если же в назначения платы за требоисправление члены причта будут принимать участие и будут настоятельно требовать достаточной платы за свои труды по приходу, то сие будет иметь вид притязательности со стороны причтов и подвергнет их большему нареканию со стороны прихожан, нежели какому они подвергаются ныне. При настоящем способе вознаграждения за требы, прихожане руководствуются чувством признательности к подемлемым ради удовлетворения их духовных нужд трудам священноцерковно-служителей, и тем щедрее, по мере своих средств, вознаграждают сии труды, чем усерднее и бескорыстнее совершаются они последними. При новом же, предполагаемом способе вознаграждения нет места для подобных чувств, так как между причтами и прихожанами будут производимы взаимные как-бы коммерческие, сделки предварительно совершения духовных треб.

5) Отделение в пользу причтов определенной части из церковного кошелькового сбора и из доходов с отдаваемых в аренду церковных недвижимых имуществ (как то: домов, лавок и т. п) Из двух, здесь указываемых, источников улучшения быта духовенства последний источник может почитаться более или менее удободоступным. Против отделения известной части в пользу причта от доходов с арендных статей, может быть, не встретится ни с чьей стороны сильных возражений, – тем более, что примеры сего существуют уже и в настоящее время. Что-же касается до первого источника, т. е. до кошелькового сбора, то прикосновение к нему не может быть допущено без особенных затруднений. Прежде всего надлежит заметить, что это главный и большею частью единственный источник для содержания и поддержания в приличном виде церковных зданий и для удовлетворения многих других церковных нужд и потребностей. Следовательно, чрез заимствование сего денежного источника известной части в пользу причта можно значительно ослабить средства к удовлетворению существенных нужд церковных. Притом, главным назначением жертвуемых в кошелек сумм, в намерении жертвователей служит благоукрашение храмов Божиих, а не содержание духовенства, для которого они делают особые пожертвования. Посему, если хотя некоторую часть кошельковых сборов, вопреки намерению жертвователей, обратить к иному назначению, можно опасаться охлаждения усердия в прихожанах к поддержанию благолепия церковного.

6) Уделение от избытков церковных доходов одного прихода в пользу причта другого прихода. Мера эта очевидно, неудобоисполнима и едва-ли справедлива.

7) Назначение духовенству пенсии. – Требование справедливое и желательно, чтобы высшее духовное начальство употребило заботу к изысканию средств для удовлетворения сего, требования.

8) Построение вновь церковных домов, и приобретение в собственность церкви домов, ныне принадлежащих причтам и пр. Мера совершенно справедливая и законная, и желательно, чтобы она приведена была в исполнение неукоснительно.

9) Свобода от платежа сборов в городские доходы с собственных домов, принадлежащих причтам. – Требование справедливое как по причине бедности духовенства, так и потому, что оно всегда пользовалось этою свободою.

10) Отпуск из казенных удельных и других ведомств дач строевого и дровяного леса… Пока не будут построены для причтов церковные дома, справедливо требовать и строевого леса.

11) Нарезка пахотной, луговой, а по местам и усадебной земли, частью в дополнение к недостающей узаконенной пропорции той или другой земли, а частью и сверх узаконенной пропорции в большом или меньшем количестве. – Требование в первом случае законное и надлежит ожидать удовлетворения оному; а в последнем случае дело должно зависеть от местных удобств и усердия прихожан.

12) Промен земли неудобной или отдаленной на более удобную и более подручную. – Требование законное.

13) Обработка земли и уборка хлеба с обязательною помощью крестьян. – Требование справедливое, по неудобоисполнимое, в особенности при пасущей свободе крестьян от крепостной зависимости.

14) Передача существующей церковной земли во владение крестьян с обязательством последних доставлять за сие причтам условленное количество зернового хлеба, или определенную сумму денег. – Это возможно только по взаимному соглашению с той и другой стороны, но обязательным быть не может.

15) Вспомоществование со стороны правительства при воспитании и устройстве детей, безмездное лечение заболевающих членов семейства и, в случае смерти главы семейства, обеспечение в содержании вдов и сирот. – При образовании в духовных училищах детей бедных и много-семейных родителей возможна помощь оказывается. Устройство детей естественно должно оставаться на попечении родителей – Требование безмездного врачевания в казенных лечебницах неудобоисполнимо. О вдовах и сиротах заботится попечительство и, по мере имеющихся в его распоряжении средств, оказываем им вспомоществование. Желательно было бы усилить способы Попечительства, но сие не всегда зависит от доброй волн духовного начальства.

Сверх мер, указываемых и предполагаемых к улучшению своего быта самим духовенством Московской епархии, представляется справедливою и законною еще следующая мера: назначение вспомогательного жалования лицам духовного звания, исправляющим ныне безмездно разные, нелегкие и ответсттенные должности, как-то: членов духовных консисторий и правлений благочинных, депутатов и увещателей. Это послужило бы для означенных, должностных лиц, с одной стороны, справедливым вознаграждением за их труды на пользу общую, а с другой побуждением к более усердному исполнению возложенных на них обязанностей.

Б.

Из рассмотрения сведений по вопросу об открытии духовенству способов ближайшего участия в приходских и сельских училищах оказывается следующее:

1) В 1863 г по Московской епархии состояло прииходских и сельских училищ: а) казенных, находящихся в ведомстве Палаты Государственных имуществ и др. – 69²⁰⁹, и б) частных, открытых и содержимых частными лицами духовными и светскими, 198.

2) Казенные училища помещаются частью в особо-устроенных зданиях, частью в наемных домах, и немногие в церковных сторожках. Из частных училищ некоторые помещаютсся в церковных домах и сторожках, другие при волостных правлениях, иные в домах лиц, открывших училища (как, наприм., школы при фабричных заведениях и в некоторых помещичьих имениях); большая же часть сих училищ имеют помещение в домах священноцерковнослужителей.

3) Казенные училища содержатся на счет казны, и священнослужители (священник или диакон) за труды свои по училищу получаиот более или менее достаточное вознаграждение. Частные училища содержатся на счет учащихся, за которых родители вносят плату учащим по условию, или на счет благотворительных лиц, открывших то или другое училище, а в 25-ти сельских училищах, открытых священниками, все содержание идет от сих последних, и обучение в них бесплатное.

4) Казенные училища по управлению состоять в ведении светского начальства. Из частных школ те, кои учреждены волостными правлениями, зависят от сих правлений; школы, открытые при фабриках и в помешичьих имениях зависят от их учредителей. Духовенству принадлежит самостоятельное распоряжение только в школах, им самим открытых.

5) Обучением в училищах занимаются главным образом священники; в немногих только школах разделяют с ними труды прочие члены причта. В некоторых женских школах обучают девиц жены священников. Есть и такие (впрочем, очень немногие) школы, в коих никто иа членов причта не принимает участия не только по управлению, но и по обучению; а предоставлено сие дело посторонним учителям или из кончивших курс в духовных семинариях, или из грамотных крестьян.

6) Нынешнее участие духовенства в народных училищах признается не вполне удовлетворительным по следующим причинам:

а) священники, часто занятые исправлением приходских треб и другими делами службы, а также развлекаемые хозяйственными занятиями, не имеют возможности быть исправными учителями, без надежных помощников, иметь же помощников не находят возможным, не получая сами никакого вознаграждения не только за свои труды по обучению, но и за учебные пособия доставляемые ими учащимся. Прочие члены причта, хотя более свободные для учительских занятий не показывают однакож усердия безмездно трудиться в школах предпочитая сему труду другие занятия, более выгодные для их хозяйственного скудного состояния.

б) помещения училищ более или менее неблагоприятны для успешного обучения детей. При волостных правлениях всегда шум от народа, и, следовательно, развлечение для учащихся; а если, за неимением особой комнаты, училище помещается в самом правлении, то во дни мирских сходок приходится распускать учеников по домам, хотя бы священникоу и досужно было в это время заняться с ними. Церковные сторожки, домы священноцерковнослужительские и избы крестьян неудобны по своей тесноте, которая не дает возможности умножать число учеников.

в) при всей готовности со стороны духовенства принять самое деятельное участие в народных училищах, успеху дела неблагоприятствует то, что училища сии (за исключением казенных и открытых разными благотворителями) необеспечены ни средствами к содержанию ни учебными принадлежностями:

г) наконец, неудовлетворительным признается нанешнее участие духовенства в народных училищах и по недостатку сочувствия к ним со стороны прихожан. Последние не только равнодушно смотрят на произвольные и беспричинные опущения детьми училищных занятий, но нередко сами отрывают их от сих занятий; а иные преждевременно берут, своих детей из школы, чтобы скорее приспособить их к какими-либо прибыльным занятиям и промыслам.

Для устранения показанных неудобств и для открытия духовенству ближайшего участия в деле народного образования, желательно, чтобы 1) устроены были особые помещения для приходских училищ, 2) училища сии снабжены были, по возможности, всеми учебными пособиями и принадлежностями на счет тех ведомств, к коим учащиеся принадлежат, 3) назначением приличного вознаграждения труды привлечены были к занятию обучением в сих училищах не только священники, но, под их наблюдением и прочие члены причта; 4) наконец, внушаемо было, кем следует, родителям учащихся, чтобы они, отдавая детей своих в училище, наблюдали за неопустительным их посещением оного, а тем паче не отвлекали бы их сами преждевременно от училищных занятий.

Савва еп. Можайский, авг. 31 дня 1864 г.»

4-го сентября преосвящ. Леонид обращался ко мне с таким вопросом:

«Сколько у вас ставленников и в какие степени? У меня есть излишние и для той и для другой:- не прикажете ли»?....

На это я отвечал на той-же записке:

«В диаконы у меня есть ставленники; если есть у вас лишние в пресвитеры, благоволите прислать ко мне, одного».

Так мы всем делились между собою по-братски!...

15-го числа получил я от ректора Московской духовной академии, прот. А.В. Горского официальное приглашение на предстоящий 50-ти-летний юбилей академии в следующих выражениях:

«Преосвященнейший владыко, милостивый архипастырь и отец!

В 1-й день октября текущего года совершится пятидесятилетие со времени учреждения Московской духовной академии.

Получив Высочайшее Его Императорского Величества соизволение ознаменовать сей достопамятный для академии день особым празднованием, академия долгом почитает довести о сем до сведения вашего преосвященства, и благопокорнейше просит вас, милостивый архипастырь, почтить вашим присутствием сие торжество академии, в которой и вы получили высшее духовное образование и которая с благодарностью хранит в памяти ваше служение в оной в званиях наставника и главного начальника.

Испрашивая вашего архипастырского благословения, с глубочайшим почтением и совершенною преданностью честь имею пребыть вашего преосвященства милостивейшего архипастыря и отца покорнейший слуга и пр.»…

19-го ч. получено было мною из Петербурга от кн. С. Н. Урусова²¹⁰ официальное письмо от 15-го сентября за № 5824 следующего содержания:

«Во французской газете «Le Monde» (№ 250) помещена статья по поводу изданного кардиналом Питра сочинения о греческой церкви²¹¹.

В этой статье выражено, что сочинение это содержит в себе большую часть неизданных документов, которые в подлинниках находятся в нашей бывшей патриаршей, ныне Синодальной библиотеке, где, по мнению автора статьи, находится еще много подобных материалов. чего наши ученые не подозревают.

Имею честь препроводить к вашему преосвященству № означенной газеты с тем, что не благоугодно-ли будет вам, по близкому знакомству с Синодальною библиотекою, сообщить мне против указываемой мною статьи ваши замечания, которые я готов буду препроводить о. Васильеву²¹² для помещения в L'Union Chrétiénne.

Впрочем, если вашему преосвященству любопытно будет познакомиться ближе с содержанием упомянутого сочинения Питра, то можно будет получить эту книгу чрез Архимандрита Порфирия²¹³, который, как уже вам без сомнения, известно, на днях отравляется за границу.

Прилагаемый № газеты покорнейше прошу по миновании надобности возвратить».

Вот содержание статьи, помешенной в № 250 газеты «Le Monde»:

«Мы читаем в корреспонденции из Москвы, писанной в газету Union:

Наш кружок библиoфилов в настоящую минуту сильно занят сочинением кардинала Питра о греко-восточной церкви. Большая часть неизданных документов, заключающихся в сем сочинении, находятся в подлинниках в нашей, бывшей патриаршей, а ныне Синодальной библиотеке. Мы и не подозревали, что так богаты; нужно было, чтобы приехать из Мэна (du Maine) Бенедиктинец и указал нам наши сокровища. Увы! сколько есть еще вещей, которых не подозревают наши ученые!».

По этому поводу писал я в ответ князю от 24-го числа:

«Выписав для себя из препровожденного ко мне вашим сиятельством при письме от 15-го сего сентября № французской газеты «Le Monde», указанную вами статью, имею честь возвратить вам при сем помянутый № газеты.

Для того чтобы сделать надлежащие замечания на указанную вашим сиятельством статью газеты «Le Monde», необходимо иметь под руками сочинение Кардинала Питра. Архим. Порфирий, чрез которого действительно, всего удобнее и скорее можно было бы получить это сочинение, к сожалению, выехал из Москвы прежде, нежели получено было мною, поручение от вашего сиятельства. Впрочем, я надеюсь приобресть эту книгу, хотя и не в скором времени, чрез здешних книгопродавцев.

По получении книги, постараюсь написать, что будет возможно, и не замедлю написанное препроводить к вашему сиятельству на ваше распоряжение».

В след за тем князь Урусов препроводил ко мне при письме от 27-го сент (№ 6064) № 268 газеты «Le Monde», в котором помещена статья, заключающая в себе обзор сочиения Кардинала Питра.

Вот эта статья:

«В ожидании подробного отчета, который мы в скором времени отдадим о первом томе нового сочинения Е. В-ва Кардинала Питра, читатель будет нам благодарен за краткое указание на заключающиеся в нем статьи.

Выписываем его из Correspondance de Rome:

«Том сей, состоящий из 686 стр., in folio, заключает в себе историю и памятники церковного права греческого в продолжение пяти первых веков христианства.

Изложить историю этого права весьма трудно главным образом по причине хитрости и подвижности греческого ума. Автор разделяет ее на 5 эпох: от I-го в. до VI-го, от Юстиниана до Василия Македонянина; от IX-го в. до XII-го; от XII-го до падения Империи и от падения Империи до наших времен. – Ученый Бенедиктинец умеет распознавать превратности этого права, столь цветущего в начале, и впоследствии все более и более бесплодного вследствие раболепства иерархов, пронырства светских юристов, тиранства Императоров и основания Оттоманского владычества.

Эти памятники разделены на две категории.

Первая заключает в себе так называемое право Апостольское; таковы, напр. правила Св. Апостолов, их постановления касательно совершения таинств, их изречения, акты Антиохийского собора, избранные главы из Апостольских постановлений, покаянные правила (SS Apostolorum canones poenitentiales) и 8 книг постановлений. Вторая категория заключает в себе во-1-х собрание соборов IV и V в.: Никейского, Анкирского, Неокесарийского, Константинопольского, Ефесского и Халкидонского. За сим собранием следуют так называемые канонические послания Св. отпев которых перечислим заглавия: два послания св. Дионисия Александрийского, первое к Василиду, второе к Конону; правила св. Петра Александрийского, извлеченные из двух бесед его – о покаянии и на праздник Св. Пасхи, канонические послание св. Григория Неокесарийского и его изложение веры; три послания св. Афанасия: 1-е – монаху Аммуну, 2-е – о праздниках и 3-е – Руфиниану; послания св. Василия Великого к Амфилохию, Диодору, пресвитеру Григорию и хорепископам; послание св. Григория Нисского; канонические ответы Тимофея, епископа Алексадрийского; указ касательно св. Богоявления Феофила, другого епископа Александрийского; его увещательное послание Аммону; его декларация касательно кафаров (De catharis) и два ответа епископам Агафону и Мине; три послания св. Кирилла Александрийского: Домну, Максиму и Геннадию; наконец два каталога богодухновенных книг, оба в стихах, составленные св. Григорием Назианзином.

Некоторые из этих памятников как, напр. послание Св. Дионисия Александрийского Конону, в первый раз еще издаются в свет. Все они напечатаны в оригинале с приложением наилучшего латинского перевода или нового толкования. Тексты очищены самым тщательным образом, посредством вариантов, списанных в знаменитейших библиотеках, и примечаний, в которых в каждом слове видна глубокая ученость и здравая критика автора.

Мы часто призывали внимание наших читателей на обширный труд, совершающийся в Риме, со времени восшествия на папский престол Пия IX, с целью подготовления возвращения к католицизму отпадших церквей. Никогда еще церковная история, диспиплина и обычаи востока не были изучаемы так глубоко и людьми столь даровитыми. Учреждение особой конгрегации для восточных дел громко свидетельствует о заботливости святого престола. Направление столь кстати данное Пием IX, будет не из меньших заслуг владычества столь замчательного».

Рядом с этою статьею Correspondance de Rome мы приведем следующую, которую заимствуем из библиографического отдела Revue du Monde catholique:

«Прежде нежели отправиться в Рим, куда призывали его заслуженные почести, Дон Питра, вчера еще неутомимый воин церкви, ныне один из князей ее, долго гостил в России и разобрал, как никто еще не разбирал доселе, Московские архивы, почти столько же богатые рукописями, как и Афонские. Высокопреосвященный французский Бенедиктинец дарит нас плодами своих изысканий; он начал одну из тех коллекций, какие предпринимаются в области искусства и науки лишь под сенью Ватикана, сохранившего секрет всех древних и добрых преданий. Его великолепное сочинение озаглавлено: «Juris Ecclesiastici Graecorum Historia et Monument jussu Pii IX, Pont Max. curante I. B. Pitra, S. R. E. Card.; оно наполнено неизданными доселе документами, которые прольют новый свет на историю России, где религия более чем где-либо сливается с политикою.

Один из документов объясняет слово Царь (tzar), которое теперь часто употребляют не отдавая в нем отчета.

Во 1-х, иностранцы ошибочно пишут czar. Русские называют своего Государя Царем (tzar); они пишут это чрез букву ц (tzi) звук которой на француском языке можно передать только буквам tz. Этимология этого слова не восточная, и не римская, но библейская. Авторы, производящие его от Персидского слова сар, престол, полагают, что Иоанн Грозный принял титул Царя лишь после покорения Казани. Но Казань покоренна в 1552 г., а Иоанн именуется царем в церемониале своего венчания на царство, т. е. в 1547 г. – Нестор, отец русской истории, уже в XI в. называет царем св. Владимира, русского Хлодвига (Clovis). Древнейшие славянские библии называют Римских Императоров Кесарями, а владык иудейских царями. Истинное значение слова царь – есть государь, но государь верховный. Капитан Маржерет (Margerit) сообщает: «Русские говорят, что «царь» еще больше чем «император»²¹⁴.

Иоанн Грозный первый из государей пожелал, чтобы царский титул его был утвержден церковью. Церковь, которою он правил с помощью своего железного жезла, поспешила исполнить его желание, но ему показалось, что благословение одного епископа не делает еще его звания неприкосновенным. Он обратился к патриарху Константинопольскому Иоасафу, послал ему дар и просил торжественно утвердить за ним титул царя. Вселенский патриарх уступил желаниям деспота и выслал ему грамату (un diplôme), которая в первый раз еще издана ныне Кардиналом Питра в полном тексте.

Преемник Фотия здесь объявляет, что Московский митрополит не имел никакого права наречь царем Иоанна IV, что это право принадлежит, исключительно двум патриархам, именно: патриарху древнего Рима и ему патриарху нового. – О себе упоминает он во втором месте.

Царь в ответе своем признает это правило: он сознает, что никакой епископ, как бы знаменит он ни был, не имеет права венчать Государей, что достоинство их становится законным, лишь «римскою похвалою и Константина града».

И так похвалы Константиноградской недостаточно для сынов Мономаха. В продолжение целого века, они под разными предлогами отправляют одно посольство за другим в Рим, чтобы испросить согласие папы. Они не могли обойтись без него! – Это факт странный, но неоспоримый. Желание Иоанна Грозного исполнилось лишь в начале царствования Петра 1-го: в 1684 г., Иннокентий XI согласился дать ему этот титул, столь страстно желаемый под условием чтобы католическая религия свободно отправлялась в русской империи – условием доныне еще законно неисполняемым.

Так как совершенное развращение наступает не вдруг, то и в греческой церкви был переход от истины к заблуждению, – переход, во время которого та и другое существовали, но в различных отношениях. Ученый кардинал Питра определяет эти изменения подобно тому, как сделал это Боссюэт в отношении к протестантству, и рельефно выставляет знаки инстинктивного уважения к папскому престолу. Высокая важность этих усилий – возвратить к единству церкви столько народов, неоспоримо некогда принадлежащих к ней, бросается в глаза; ревность этих усилий и глубокая ученость автора заставляет сердце биться новыми надеждами.

Августин Голицин».

В половине сентября оставил навсегда Москву мой добрый товарищ по академии, Симоновский архимандрит о. Порфирий²¹⁵. Отправляясь из Москвы в Рим, он обещал писать мне. И вот, что на первый раз он писал мне еще с дороги, из Варшавы, от 27-го сентября:

«Ваше преосвященство, милостивый отец!

Примите сердечное приветствие с всегда памятным для меня днем вашего ангела и несколько сведений о моем путешествии.

Я проехал уже 1745 верст, конечно, не без утомления, но и не без утешений для своей немощи. В С. П. Бурге пробыл около пяти дней. Со стороны Св. Синода задержки не было никакой, но министерство иностранное и финансовое не так были быстры в своих распоряжениях, как мне хотелось. Синодальные члены приняли меня с любовью и благожелательностью, даже и о. Вас. Бор. Бажанов²¹⁶; он спрашивал о здоровье владыки и удивлялся всего более тому, что владыка любит освящать сам церкви, при всей своей старческой немощи. Из слов Новгородского владыки²¹⁷ можно было приметить, что как будто ему принадлежит первая мысль о назначении меня в Рим: он сказал, что хотел чрез это избавить меня и от огорчений, какие неизбежны в монастыре от монахов. Князь Урусов²¹⁸ дал мне письмо к жене посланника, как своей родственнице, впрочем писанное не им самим чуть-ли не важнее его услуга, состоявшая в командировании ко мне Синодального курьера и экзекутора в пособие при сношениях с министерствами и при отправлении моем на железную дорогу.

В Вильне был у митр. Иосифа²¹⁹; он показался мне очень слабым; руки его так трясутся, что кажется, вовсе нельзя служить, а говорят еще служит и сам. Он спрашивал о вас, в каком монастыре вы живете и настоятельствуете. К ректору Виленской семинарии²²⁰ я попал пред самым праздником его монастырским, в который предполагал служить у него один из Викариев. После служения предполагался и обед вместе с обоими викармями. О. Иосиф очень упрашивал меня остаться на обед, говоря, что мы угостим вас куриным супом, который будут кушать и преосвященные; но за 4-е часа я отправился на железную дорогу.

В Варшаве представлялся преосвящ. Иоанникию²²¹ после обедни; у него было многонько светских лиц и дам; впрочем, и со мной поговорил благоволительно; у него же судьба познакомила меня с Кошелевым²²² и его сыном. Преосвященный принимал их очень любезно; жена сына Кошелева сидела у него на диване, на закуске предложены были пирожки и постные с капустой и с говядиной для мирян. Книгу от Общества любителей дух. просвещения принял пр. Иоанникий вежливо, но только с лаконическим и как будто холодным: «благодарю», не говоря о сем ничего более. Прошу передать это о. Иакову²²³, который возложил на меня сие поручение.

На станциях Варшавской жел. дороги, хотя везде встречают вагон солдаты вооруженные, пока везде все спокойно. Достопримечательностей на пути железная дорога не дозволяет рассматривать не только со вниманием, но и в довольной близости. Станции почасту бывают далеко от городов и дают видеть только некоторую их часть, напр. Динабурга и Белостока; не видел я даже ни Твери, ни Пскова; но досаднее всего то, что, углубившись в только что полученные на станции Моск. Ведомости, прозевал Гродно с Неманом, которые можно было видеть лучше других местностей из окон вагона. Много зависела эта оплошность и от того, что на этот раз не было со мной в вагоне других пассажиров.

Испрашивая вашего благословения и молитв, честь имею быть вашего преосвященства усерднейшим и преданнейшим слугой пилигрим Порфирий».

29-го ч. писал мне ректор Московской академии А. В. Горский:

«Приближается день праздника академического. Со страхом и заботливостью приближаемся и мы к нему. И только в любви к академии и благоснисходительности наших дорогих посетителей можем надеяться найти себе некоторое утешение.

Еще раз просим покорнейше вас разделить с нами радость дня и молитвенно освятить для нас переход за грань совершившегося пятидесятилетия.

С великим утешением мы приняли известие о вашем намерении принять молитвенное участие и в богослужении последнего дня истекающего нашего полувека. Но потом с сожалением должны были отказаться от милостивого предложения вашего, по неготовности нашей. Главная причина в нашем хоре, который только еще состраивается, и в некоторых голосах страждет. Тревожить же монастырских для этого не хотелось. Итак, преосвященнейший владыко, не поскорбите за то, что мы решились одни, своим братским собором, совершить литургию в среду. А что касается до панихиды, то мы надеемся приготовить все нужное для того, чтобы ваше преосвященство могли принять участие в этом молитвенном приношении, и для того переносим ее от начала к концу литургии. А за тем благоволите преосвященнейший владыко, совершить у нас в зале и молебствие с водоосвящением.

Это будет, надеюсь, уже близ вашей квартиры, которая ждет ваше преосвященство, хотя в настоящее время, по причине наплыва людей и предполагаемого угощения, и не может обещать вам покоя».

30-го числа, накануне юбилейного академического торжества, я прибыл в академию, и совершил, то о чем писал мне о. ректор, т. е. панихиду после заупокойной литургии в лаврской трапезной церкви и молебствие с водоосвящением в зале академического собрания.

1-е октября – день пятидесятилетия со времени открытия Московской духовной академии 1-го октября 1814 года.

К этому достопамятному дню собралось в академию с разных сторон более 200 человек, частью представителей от разных учебных заведений, духовных и светских, а большею частью воспитанников академии.

Кроме высокопр. митрополита Филарета, который, прибыв в лавру к дню памяти пр. Сергия (25 сент.), оставался здесь до академического праздника, явились к этому празднику: член Св. Синода, Евгений, архиепископ (бывший) Ярославский²²⁴, Филарет, архиепископ Черниговский²²⁵, бывший ректором академии (с 1835–1841 г.) и оба Московские викария²²⁶.

Из светских лиц более значительные особы были: товарищ обер-прокурора Св. Синода князь С. Н. Урусов, Московский генерал-губернатор М. А. Офросимов, ректор Московского университета С. И. Баршев²²⁷ с профессором С. М. Соловьевым²²⁸ и др "

Служение литургии совершено было в Троицком соборе высокопр. митрополитом с тремя архиереями: Филаретом, архиепископом Черниговским, Леонидом, епископом Дмитровским, и Саввою епископом Можайским.– Пред окончанием литургии произнесено было инспектором академии архимандритом Михаилом слово из текста: «Блажен человек, иже обреете премудрость» (Притч.3:13). – После литургии отправлено было теми-же архиереями при соучастии архимандритов, протоиереев и священников, бывших воспитанников академии, благодарственное Господу Богу молебствие, на ектениях коего произнесены нарочито составленные прошения. Молебствие заключено было возглашением обычных многолетий и вечной памяти Императорам Александру I и Николаю I, митрополитам Платону²²⁹, Серафиму²³⁰ и Филарету (Киевскому)²³¹, архиепископам: Августину²³², Симеону²³³, Кириллу²³⁴ и всем усопшим начальникам, наставникам и воспитанникам Моск. дух. академии.

Так как в день 1-го октября Троицкая Лавра празднует избавление обители от угрожавшего ей нашествия французов в 1812 г. и знаменует воспоминание о сем благодянии Божием крестным ходом по стенам монастырским, то и в этот раз после молебствия совершен был мною с лаврскою братиею крестный ход по стенам обители; при чем я, крайне распотевши в тесном и душном соборе, подвергался очевидной опасности простудиться, но, по молитвам преп. Сеергия остался невредим.

После краткого отдохновения служащих в покоях митрополита собрались в академическую залу, где открыт был торжественный акт пением тропаря: яко посреде учеников Твоих, пришел еси, Спасе, мир дая им, приди к нам и спаси нас.

В след затем прочитана была профессором академии С. К. Смирновым²³⁵ историческая записка о Московской дух. академии. Записка оканчивалась обращением к высокому председателю собрания митрополиту с прошением, чтобы он призвал благословение Божие на начало нового пятидесятилетия академии. На это прошеиие первосвятитель дал приличный ответ, в котором, между прочим, изъяснил ваше пятидесятилетие принесло церкви двадцать шесть епископов – жатва, какая едва-ли найдется где-либо на подобном нешироком поле».

Затем, ректор академии протоиерей А. В. Горский произнес речь о начале богословских училищ в церкви, и в заключение приглашал всех духовных, получивших высшее образование в академии, ознаменовать настоящий день собрания таким предприятиям, в котором бы все могли принять участие по силам. Здесь он разумел истолкование Слова Божия и составление церковно-богословского лексикона.

После сего прочитан был указ Св. Синода о наградах наставникам академии и объявлено предложение митрополита о пожертвовании 12 500 р. с тем, чтобы получаемые на сию сумму посредством кредитных установлений проценты ежегодно присуждаемы были, как пособие и поощрение одному из наставников академии.

Читаны были затем приветственные адресы и телеграммы от разных ученых духовных и светских учреждений и от частных лиц. Объявлено было также о пожертвованиях некоторых лиц ко дню юбилея академии частью деньгами, частью книгами и другими вещами.

Торжественный акт окончился в половине четвертого часа и заключен пением стиха: «Буди имя Господне благословенно от ныне и до века».

После того в залах академии предложен был посетителям академического торжества обед, во время коего митрополичьи певчие пели духовные концерты и канты.

Так совершилось юбилейное пятидесятилетнее торжество родной мне Московской дух академии!²³⁶....

На другой день, 2-го числа, возвратился я в Москву к своим обычным занятиям.

12-го ч. писал мне из академии профессор С. К. Смирнов:

«Имею честь препроводить вам при сем 3 экземпляра моей исторической записки (в исправленном виде) и 3 экземпляра списков и покорнейше прошу вас принять сие приношение с свойственными вам благонисхождением.

Вместе с сим имею честь вновь беспокоить ваше преосвященство моею покорнейшею просьбою напомнить при случае его высокопреосвященству о пособии к напечатанию отдельным изданием истории Троицкой семинарии, которой печатание началось в нашем издании с вашего одобдрения.

Усерднейше прошу ваше преосвященство не оставить меня вашим содействием в сем деле».

Главный начальник северо-западного края генерал-от инфантерии Михаил Николаевич Муравьев²³⁷, из собираемых по его распоряжению сведений о Виленских православных храмах узнал, что в тамошнем Свято-Троицком монастыре сохранялась долгое время очень богатая, шитая золотом и серебром, унизанная жемчугом и драгоценными камнями плащаница и что впоследствии настоятель этого монастыря униат Базилианского ордена Ленартович в 1822 г отдал оную в Пулавский музей – Сивиллу князей Чарторыжских. В следствие сего Михаил Николаевич просил наместника царства польского графа Берга оказать содействие к отысканию этого драгоценного памятника православия. Плащаница отыскана была в складах при библиотеке Клеменсовского замка Замойских, находящегося в 17-ти верстах от Замосця и 26-го июля возвращена в Вильну. По рассмотрении особою комиссиею плашаницы, оказалось что она сделана была, по повелению епископа Смоленского Гурия, в 1545 г. в Московском Новодевичьем монастыре и что в июле 1611 г по взятии Смоленска польским королем Сигизмундом, она вместе с другими сокровищами привезена была в Вильну, где и отдана была в Троицкий монастырь. По заключенио комиссии, М. Н. Муравьев препроводил плащаницу к Московскому митрополиту, для хранения оной в Новодевичьем монастыре. Получив этот священный памятник древности, Владыка писал от 21-го сент. Муравьеву:

«Древняя плащаница, вашею настоятельною ревностью открытая, из рук похитителей и поручателей возвращенная и назначаемая в Московский Новодевичий монастырь, как место ее происхождения, и составленный о ней акт мною получены.

Как бывшая в неблагоговейных руках, она должна быть вновь освящена; и потом с подобающим молитвенным чином препровождена в церковь Новодевичьего монастыря»²³⁸...

В след затем в воскресный день 11-го октября, пред литургиею в Успенском соборе, которую владыка совершал совокупно со мною, освящение плащаницы происходило по следующему чину во время чтения часов диаконами принесена плащаница, сложенная на блюде и распростерта на уготванном полагалище. По чтении часов лик воспел тропарь: «Благообразный Иосиф». В сие время митрополит кадил плащаницу крестообразно и по окончании пения произнес нарочито составленную им молитву освящения²³⁹. По молитве окропил плащаницу освященною водою и после поклонения пред нею священнослужащие подняли ее и перенесли в особо – устроенную в соборном храме скинию и там положили на плащанице.

Об этом митрополиит писал Муравьеву от 17-го ч.:

Ваше высокопревосходительство , милостивый государь!

Для возвращенной из плена плащаницы я воспользовался днем празднества и крестного хода в Москве, в память освобождения ее от нашествия врагов в 1812 г., чтобы таким образом иметь само собою готовое многочисленное собрание народа.

Какие церковные действия совершились и должны совершиться в отношении к вышеозначенному церковному памятнику, о том прилагается при сем обстоятельное описание.

Смиренно призывая благословение Божие на вашу благочестивую православную ревность, равно как и на ваши подвиги для блага отечества и для охранения русского народа, с совершенным почтением и преданностью имею честь быть и пр.».

В Успенском соборе плащаница оставалась семь дней.

В следующий же воскресный день, 18-го числа, она отнесена была в Новодевичий монастырь с следующим церковным чином.

В 8 часов утра прибыли в Успенский собор: архимандрит, 30 протоиереев и священников с соответственным числом диаконов и причетников. Под начальством архимандрита начато молебное пение с каноном Великой субботы. Пред вратами Новодевичьего монастыря мною был встречен крестный ход; по внесении плащаницы в соборный храм я прочитал евангелие, окончил молебное пение и затем совершил литургию²⁴⁰.

Соучастник в юбилейном академиическом торжестве, досточтимый архипастырь Черниговский, архиепископ Филарет, познакомившись со мною в первый раз при этом торжестве, по возвращении домой, почтил меня учено-литературным даром. Он прислал мне лишь только напечатанное им тогда Православное Догматическое Богословие при следующем кратком послании от 30-го октября за № 419:

«Ваше Преосвященство, Возлюбленный о Господе брат!

В знак братской любви моей препровождаю к вашему преосвященству Догматику мою.

Вашего преосвященства покорнейший слуга Филарет архиепископ Черниговский».

Получив это письмо и при нем книгу 21-го ноября, я благодарил его высокопреосвященство письмом от 28-го того же ноября.

1-го ноября, ровно чрез месяц после юбилейного торжества Моск. д. академии, совершилось такое же торжество, хотя и не в таких размерах, в Московской дух. семинарии. В этот день исполнилось 50 лет с тех пор, как была открыта Московская семинария первоначально в Николаевско-Перервинском монастыре.

Юбилейное торжество началось с вечера всенощным бдением, которое совершено было в Семинарской Церкви, при моем участии: я выходил на литию и величание.

В самый день праздника литургию совершал митрополит Филарет с преосвящ. Леонидом, епископом Дмитровским, а на молебен облачались – преосвящ. Евгений, бывший архиепископ Ярославский и первый ректор Московской семинарии, и я – предпоследний тогда ректор той-же семинарии (в год юбилея ректором, был архимандрит Игнатий²⁴¹, после епископ Костромский).

По окончании литургии после краткого промежутка последовал торжественный акт, на котором, между прочим, читана была составленная профессором семиинарии И. Беляевым историческая записка о Московской семинарии за прошлое пятидесятилетие. Затем было объявлено о наградах начальникам и наставникам семинарии, а также о пожертвованиях от разных лиц по случаю юбилея.

Праздник заключен был обычною трапезою в ректорских покоях.

Но с светлым семинарским празднеством совпало событие прискорбного свойства: скончался в этот день известный Московский библиофил, библиогност, библиограф и отчасти библиотаф – Вукол Михайлович Ундольский.

Ундольский – личность очень примечательная .

По окончании курса во владимирской семинарии в 1836 г., он поступил в Московскую дух. академию и здесь окончил курс в 1840 г. с степенью кандидата. «Зачатки любителя древней русской письменности, – как пишет о нем в своей истории Моск. д. академии С. К. Смирнов²⁴², – заметны в нем были еще во время учения его в академии. Он внимательно пересмотрел рукописи академической и лаврской библиотек, а по окончании курса, в ожидании места по духовно-учебному ведомству всю сентябрскую треть 1840 г. прожил в академии, ежедневно занимаясь в лаврской библиотеке. На службу он поступил в Московский главный архив министерства иностранных дел, где много работал по поручению князя М. А. Оболенского²⁴³; но, поссорившись с князем, перешел от него в архив министерства юстиции, где много помогал, в трудах П. И. Иванову²⁴⁴. В тоже время он был библиолекарем в Моск. обществе истории и древностей российских». – Он так пристрастился к рукописям и старинным печатным изданиям, что все свое небольшое, жалованье употреблял на приобретение книжных сокровищ, отказывая себе в удовлетворении самых необходимых потребностей: он не имел у себя стола, ограничиваясь, большею частью сухоядением. Я раз посетил его квартиру и подивился ее скудной обстановке. Он целый век оставался холостым, да и не мог жениться, при своей непобедимой страсти к книгам и рукописям; иначе он с, голоду уморил бы жену и детей.

Собранная им библиотека состояла из 1348 славяно-русских рукописей и 900 № № церковно-славянских книг. – Вся эта библиотека, приобретенная сначала Московским купцем А. И. Хлудовым, поступила потом в Московскую публичную библиотеку²⁴⁵.

Описание своей библиотеки предпринимал сам Вукол Михайлович, но умер, не доведши его до конца. Описание впрочем рукописей, им составленное, впоследствии было напечатано на счет Публичного и Румянцевского музеев (М. 1870 г.)²⁴⁶.

4-го ноября я был приглашен как земляк на отпевание тела Вукола Михайловича, которое совершено было в Церкви Святителя Николая, что на Берсеневке, а погребение – в Симонове моностыре.

В минувшем октябре основано было в Москве Археологическое общество, председателем коего избран был граф А. С. Уваров, а меня почтили званиeм действительного члена оного. По этому званию, на основании § 7-го устава, я долгом почел препроводить на имя председателя, для библотеки общества следующие, мною изданные, сочинeния: 1., Указатель для обозрения московской патриаршей ризницы; 2., Указатель для обозрения библотеки; 3., Sacristie patriarcale dite synodale de Moscou и 4., Палеографические снимки с греческих и славянских рукописей московской синод. Библиотеки VI–XVII в.

7-го числа, преосвящ. Леонид, чувствуя себя несовсем здоровым, просил меня, быть, вместо него, на экзамене в Александровском женском училище.

А в след затем, 10-го ч., я обращался с просьбою к его преосвященству. Вот в чем была сущность моей просьбы:

«Позвольте обратиться к вам с покорнейшею просьбою. Вчера взяли у меня для образца к какому-то мастеру одну рипиду, а сегодня я получил приказание служить у Покрова в Красном селе. Мой казначей посылал было за рипидами к вашему ризничему; но он так строго блюдет ваши церковные сокровища, что отказал ему в том. После сего посылали в Чудов, но и там получен отказ. Не будете ли вы, милостивее вашего скевофилакса, не прикажете ли отпустить мне для сегодняшнего только служения ваши рипиды?

Как здравиe вашего преосвященства? Поправилось ли оно настолько, чтобы уже явиться вам на Троицкое подворье?»

Служение в Покровской церкви назначено было по случаю открытия на церковной земле при этой церкви Малютинского дома успокоения для престарелых и болезненных свяшенноцерковно-служителей с их семействами. Когда, по совершинии водоосвящения, я обходил покои в доме, то не мог без сердечного умиления видеть слезы водворенных тут старцев и стариц.

Дом называется Малютинским, потому что основан на средства Московского 1-й гильдии купца П. С. Малютина, умершего в сентябре 1860 г. Отпевание его совершал сам митрополит; при отпевании был и я в сане архимандрита в бытность мою тогда ректором Моск семинарии.

12-го ч. писал я в Рим отправившемуся туда Симоновскому архимандриту о. Порфирию:

«Приношу вам усерднейшую благодарность за ваше поздравление меня со днем ангела и за доставление сведений о вашем путешествии до Варшавы. Простите, что не скоро отвечаю на ваше письмо: я ожидал известия о вашем прибытии и к месту нового вашего назначения; а до того времени я не знал бы, куда адресовать вам шисьмо. Из письма вашего к Ф. И. Бугровскому я с сердечным утешением узнал о вашем благополучном прибытии в Рим. Воображаю, с каким любопытством вы рассматриваете и изучаете теперь достопримечательности вечного града, если только окончательно собрались с силами после довольно продолжительного и, без сомнения утомительного для вас путешествия. Очень интересно было бы знать какое впечатление на первый раз произвели на вас Рим и вообще Италия, и как вы приступили к исполнению новых ваших обязанностей. Все ваши знакомые в Москве очень интересуемся вашим новым положением и часто воспоминают о вас новым положением и часто воспоминают о вас. Изредка заходит о вас речь и на Троицком подворье; не очень давно владыка очень хвалил ваше житие Св. Григория Богослова, напечатанное в Душеполезном Чтении.

Кстати: получаете ли вы и надеетесь ли получать из России какие-либо журналы и газеты? Если Московские Ведомости доходят до вас, то я почитаю излишним сообщать вам подробности о совершившемся 1-го минувшего октября юбилее М. академии: там помшено на первый раз дов. подробное описание этого прекрасная торжества. Подробнейшее же описание юбилея будет напечатано в особом сборнике, в котором помещены будут и все статьи, какие были написаны по сему случаю. Сборнник этот выйдет в непродолжительном времени и будет прислан вам, как члену академич. Конференции. Академическим праздником все посетители остались довольны. – 1-го сего ноября, совершен был у нас в Моск. семинарии другой юбилей, менее торжественно, но не менее, если не более, шумно, чем в академии. О подробностях сего праздника, вероятно сообщит вам о. Игнатий²⁴⁷.

Долгом поставляю известить вас, что в вашей богоспасаемой обители все обстоит благополучно. На сих днях, именно 4-го числа, я был там по случаю похорон, известного библиографа и библиогноста В. М. Ундольского. Местом погребения его избран Симонов монастырь, по указанию А. Е. Викторова²⁴⁸, который был одним из главных распорядителей похорон. Знаменитую библиотеку свою покойный оставил в полное распоряжение купца Хлудова с тем, чтобы он продал ее и вырученную за нее сумму употребил согласно сделанному покойным завещанию. Библиотеку эту надеется приобресть Московск. публичный музей».

14 ч. писал я ректору Московской дух. академии А. В. Горскому:

«Высокопочтенейший Отец ректор!

Я просил вас приказать о. эконому доставить мне краткие сведения о произведенных в последнее время постройках в академии, а также о способах содержания студентов для внесения этого в мой отчет по ревизии. Нельзя ли ускорить этим делом: время уже мне представлять свой отчет Святителю.

Препровождаю вам при сем доставленные Кунтом два выпуска словаря Герцога.

16-го числа писал мне ректор Моск. академии А. В. Горский:

«По приказанию вашему честь имею записку о исправлениях и поделках в академии за последние два года, составленную о. экономом. Простите, что вошли в нее некоторые слишком неблагопристойные и мелкие подробности. Не знаю, как это случилось. Я говорил о. Геронтию, что такие-то и такие-то вещи можно оставить, но ему видно жалко стало…

Дай Бог, чтобы он, по крайней мере недаром потрудился для себя. В самом деле преосвященнейший владыко, нельзя-ли что-ниб. для него сделать за его многолетнюю службу? К юбилею я просил Святителя об исходатайствовании ему пенсии, а получено одно благословение Св. Синода. Еще благодарю Бога, мой о. Геронтий благодушествует и работает после юбилея чуть не усерднее ли прежнего.

Благодарю вас усерднейше за два новые выпуска Герцоговой Энциклопедии. Но когда-нибудь мне нужно будет расплатиться с Кунтом. Не благоволите ли, преосвященнейший владыко, приказать ему составить для нас счет по неоплаченным книжкам?

Если преосвященнейший владыко, можно будет, то я просил бы вас призреть на обойденного, по несчастному случаю нашего доброго сотрудника Егора Васильича. Может быть Святитель и изобрел бы средство выпутать из сети, в которой завязла нога его!»

Несчастный случай с Е. В. Амфитеатровым, о котором упоминает о. Горский, заключав в том, что ученый профессор академии в горячности нанес оскорбление какому-то чиновнику железной дороги, при отправлении сим последним служебных обязанностей, и за это привлечен был к уголовной ответственности. Чем окончилась это дело, не помню.

17-го числа – день преп. Никона, ученика Сергиева. Священно-архимандрит Сергиевой лавры (т е митрополит) частью ради праздника, частью ради приезда из Киева, по пути в Петербург, дорогого гостя А. Н. Муравьева, устроил у себя трапезу, к которой и мы с преосв. Леонидом были приглашены. По этому случаю преосв. Леонид писал мне:

«1) Так как владыка изволит праздновать день преп. Никона торжественно, то не будет ли благоприличнее нам явиться к его столу в скромно-светлом одеянии при малом отцвечении оного ленточкою т.е. единою.

2) До вашего преосвященства просьба: мою карету возмет Андрей Н-ч и потому от владыки (куда я с ним вместе приеду) не возмете ли меня с содержанием до вечера».

25-го ч. писал мне из Рима, в ответ на мое письмо от 12-го числа, о. архимандрит Порфирий:

«Великое утешение, принесенное мне вашим писанием заставляем меня тотчас-же по получении его взяться за перо для ответного слова, в чаянии другого подобного утешения не в отдаленном будущем.

О впечатлении, произведенном на меня Римом, ясного отчета дать не могу, потому что оно долгое время смешивалось с подавляющим меня чувством крайнего изнеможения от дороги, и теперь, когда «кроткая посланница небес», которую воспевал Жуковский во дни еще своей юности, утешает меня более полным успокоением, с Римом я познакомился еще очень мало, так что нахожу преждевременным сообщать свой взгляд на Рим. В хорошую погоду часа по три с высот Пинчио, с одного неизменного места, против самого собора Петра, обозреваю древние и новые здания вечного града и окружающие его горы, и всегда возвращаюсь с некоторым освежением; (но как все это нужно делать по медицинским предписаниям и каждый день, то чувство утешения ослабляется чуть не также, как поденной работой). – Вечер с трех часов безъисходно сижу в своей квартире и поколику дозволяют силы учусь итальянскому языку. В домашней жизни умею назвать только несколько предметов, относящихся к обыденным потребностям, но книжный язык начинаю понимать, хотя иногда самое сродство с латинским сбивает с толку; напр., при встече с словом Salvatico, так и думаешь, что оно происходить от salus, а по справке сказывается, что оно образовалось из латинского silva. Для упражнения в этом языке я подписался уже на иезуитский и, кажется, единственный в Риме духовный журнал Civilta Cattolica , но читаю его почти по складам. По внешней форме он очень походит на Православный Собеседник; но чуть не половину занимает в нем современная хроника и библиографические краткие сведения о вновь вышедших на италианском языке книгах. Есть статьи исторические и политические; последние более направлены против газет италианского королевства, по крайней мере в последних книжках нынешнего года. Давно тянутся статьи и о «нынешнем спиритизме», но как начала я их не вида, то и продолжения не читаю, а жду обширного сочинения об этом предмете известного Перроне, ректора Римской Коллегии, который, говорят, собрал сведения об этой секте и свой критический обзор их уже передал в типографию.

Civilta Cattolica считает 14-ть лет своего существования, но в самом Риме пользуется далеко не всеобщим уважением, даже со стороны духовенства; но за то о папе говорят, что он читает только этот журнал да Туринскую газету: Unita Cattolica.

Недавно я услышал дивное известие, которое желал бы передать и во всеуслышание. Кардинал Антонелли говорил некоторым православным посетителям его еминенции, в присутствии одной католички, что он почитает возможными спасение и в греческой церкви, и что он может поручиться за таковое же мнение о сем св. отца, сиречь «Папы»; но если бы нас спросили об этом публично, ни я ни Папа никак не можем этого сказать. Слышавшие это заслуживают полного вероятия; но я для большого удостоверения спросил мнения об этом слухе у Пальмера, и он признал это несомненным, а на замечание мое о таком двоедушном представлении дела, невозможном при полной искренней любви к истине, заметил только, что публично нельзя говорить об этом в силу общего догматического положения: вне церкви нет спасения. Нет сомнения, что такое внутреннее согласие чувствуют лучшие римские богословы и по отношению ко многим другим пунктам, которые только для видимости оспаривают публично. Поэтому, когда слышу от русских, что пасторы здешние в беседах с ними часто называют нас погибающими схизматиками, советую своим соотечественниикам выставлять на вид всего более это келейное суждение Антонелли, как лучшее фактическое опровержение для непосвященных, хотел-было сказать, в глубины Богословия, но лучше будет сказать в катехизис. Ибо знаю и такие факты, что на упрек Римских ревнителей, будто мало чествуется на Руси Матерь Божия, некоторые почтенные дамы отвечают уверениями, что на Руси все верят в «божество» Богоматери. После этого с др. стороны и не кажется удивительным почему некоторые пасторы считают добрые делом позаботиться о просвещении русских схизматиков.

Еще поразительнее для меня другой факт. Одна высокого светского образования дама, недавно слушавшая краткую обедницу, по выходе из церкви уверяла, что служили полную обыкновенную литургию, ибо читали апостол, евангелие пели символ веры и отче наш. – Но еще хуже положение русских художников. Я их вовсе не вижу в нашей церкви. Два года тому назад провел здесь зиму брат Бакунина, приятеля Герценовского, и они так увлеклись его вкрадчивыми и патетическими беседами, что христианство для их высоких умов стало казаться недостаточным. Прежде, они имели какого то наблюдателя над собою в лице князя Волхонского, но теперь и художнические их занятия идут беспорядочнейшим образом. Все толкуют что академии художеств нужно бы обратить на это побольше внимания, иначе и порядочные таланты будут гибнуть без всякой пользы для себя и отечества.

Докторское запрещение всяких выходов с квартиры, кроме поездки на Пинчио для неизменного сидения около трех и более часов на солнце, не дозволяет мне заниматься обозрением археологических примечательностей. (Но кажется в церквах они не изъяты и от подновлений). Поэтому же и Ватикан для меня, при высоте своих лестниц, пока мало доступен. Не еще более безотраднее слышать то, что рукописей здесь вовсе не дают для чтения, если посетитель не скажет, под каким номером числится искомый манускрипт, а взглянуть в каталог манускриптов самому посетителю тоже не дозволяется. Эту участь испытал и г. Ровинсюй²⁴⁹, хотя снабжен был инструкциями Уварова обещавшими успех отъискивания желаемых рукописей.

Так. образом мне остается только сидя дома собирать сведения о том, что покажется более интересным. И пока не изучу по надлежайшему итальянского языка, мне хотелось бы собрать сведения о здешних семинариях, которых считается до 14-ти, кроме университета, рекомого Sapienza с богословским факультетом, и об отличительных правилах многочисленных в Риме монашеских орденов. О семинариях уже собраны некоторые данные, но мне хочется изобразить их не с той стороны, которая уже известна по сведениям собранным г. Сергиевским для Св. Синода, но главным образом указать местные их особенности и достоинство более принятых здесь и уважаемых учебников, а для этого потребно время и время. На днях купил уже я Jnstitutiones Philosophiae; расхваленные в Correspondance de Rome, как учебник, принятый в Италии и Франции²⁵⁰ и напечатанный 12-м изданием с дополнением целой 3-й книги против прежнего, но прочитал еще слишком мало. Книга писана иезуитом Liberatore; но в Италии есть другая философская партия, известная под именем Росминиан – учеников Антония Росмини, которого сочинение включено или представлено для включения в индекс запрещенных книг, но которое Sacra congregatio нашла безвредным. Поэтому надобно познакомиться и с этим, сочинением, тем более, что между Rosminianos и Antirosminianos идет теперь открытый спор de recta philosophandi ratione Доискивался еще учебника по Полемическому богословию, но такого не оказалось; так. образом посмотрю еще учебники канонич. права и нравств. богословия; для церковных историй также нет принятых руководств, а наставники выдают записки, составленные на основании Барония, Наталиса, Петавия и др. и притом только о некоторых отделах церковной истории, более темных и спорных в полемич. отношении к протестантам или грекам. Дивным кажется мне здесь, особенно в Sapienza распределение богословских наук между наставниками: Один читает Theologiam Dogmaticam, и должен быть непременно из Доминиканцев, дpyгoй Theologiam Sacramentalem vel de Sacramentis, и непременно Фpaнциcкaнец; тpeтiй – Loci Theologici – этой части преоподаватель должен быть из opдeнa пpeдикaтopoв; чeíвepтый – нpaвcтв. богословие – Kapмeлит, свящ. писание пpeдocтaвлeнo Авгуcтинцaм. В пepвый paз я увидел это распределение между пpoфeccopaми paзных opдeнoв монашеских в календаре. Папском за 1864 г и почел этo случайностью, нo после мне oбъяcнили, чтo этo зaкoн непременный, но ocнoвaний к ceму не сказали. Впpoчeм, наставники в Sapienza дaвнo уже пали в мнении Римлян, пpoвeccopа кoллeгии Pимcкoй cчитaютcя лучшими, хoтя некоторые из ceм. пpoфeccopoв (именно двoе) преподают и в Университете, получая вoзнaгpaждeния 300 cкуди, а в ceминарии 180. Говорят, что это ниспадение Университета пpoизoшлo от того, что пpeждe нacтaвники избирались по конкурсу, а ныне по пpeдпиcaнию папскому. Зато тopжeствeннocть пpи oткpытии клaсcoв увеличена была пpиcyтcтвиeм Кардинала Альтери, кoтopый по выcлушaнии миccы cв. Духу, вместе c профессорами отправился в залу собрания и здесь слушал речь проф. археологии об опасности пoвepхнocтногo изyчeния наук, без пpecпeяния в добродетели.

21-го ноября была годовщина ocнoвaнию южнo-aмepик. Ceминарии Пием IX, и основатель сам почтил этот праздник cвoим посещением, в coпpoвoждeнии 4-х архиепиcкoпoв, 2-х eпиcкoпов и генерала иезуитского Веско, при чем, после обозрения новой капеллы, допустил публику к целованию его ног. Жаль, что не удалось мне быть при вечернем папском посещении церкви св.Петра, после беатификации иезуита Канизия 20 ноября, по нашему в Михайлов день; тогда церемонии было гораздо больше, и собрание народа, говорят, чрезвычайно большое. Жизнь новоканонизованного на итальянском языке составляет большую книгу, но краткие сведения о нем сообщены и в корреспонденции римской. Замечательно то, что Папа, в своем бреве, разрешающем beatificationem, как на особенно важное в жизни Канизия указывает на то, что он родился в тот год, когда Игнеатий Лойола отрекся от мира и предал себя на служение Папе.

Известия об этих празднествах я заимствую из недельной газетки: Correspondance de Rome. В ней мне нравится то, что за неделю вперед объявляются все церковные празднества с означением, кто будет служить в тот или другой праздник и кто – проповедывать. Напр., в праздник Immaculata conceptio, сказано здесь, папа будет слушать миссу в своей домовой капелле, а проповедь – говорит один из учеников семинарии Пиевой (основанной Пием). Довольно любопытный еще есть здесь отдел под заглавием: «свобода церкви под управлением Пиемонтской свободы». Под этой рубрикой собираются обыкновенно известия о стеснениях, каким подвергаются ревностнейшие из папских приверженцев, напр., о штрафовании 30-ю франками за опущение во время службы молитвы pro rege (газета прибавляет, что по уставу капуцинскому в том месте не положена молитва за царя) и о приказании генералу ордена Fate ben Fratelli (делайте добро братцы), выбираться из Милана в 15 часов за посещение какого то дома, принадлежащего к его ведомству. Но к этим историйкам я, может быть, возвращусь в следующих письмах. А теперь меня занимает другой вопрос: долго-ли мне жить в Риме? Доктор, обещающий мне полное выздоровление от болезни, срок для сего назначает от, 2-х до 3-х лет, но никак не полгода. Поэтому мне приходится расставаться с Симоновым монастырем; и так как боюсь ответственности пред Богом за проступки братии в мое отсутствие, то уже не нужно ли будет назначить настоятеля в Симонов ранее того времени, как мне обещано милостивым архипастырем московским и св. Синодом? Если можно, прошу вас доложить о сем владыке – митрополиту с извлечением из сего письма тех сведений, какие почтете достойными его святительского внимания. Буде-же письмо это не застанет вас в Москве, перешлите его на время о. Игнатию для объяснения моего дела владыке. Писать мне самому к его высокопреосвященству с каллиграфическою тщательностью теперь труд тягчайший египетского плинфоделия; ведь я всегда пишу в полулежачем состоянии, а посторонних писцов нет, да в сем, случае не должно быть. Думал было написать краткое приветственное письмо со днем ангела, но без всякого отчета о своем путешествии и занятиях моих в Риме, оно не показалось ли бы владыке более оскорблением, чем приветствием? Посему ограничиваюсь сложением сего приветствия в сердце и молитвенном чувстве.

Передано ли вам почтение от Кардинала Питра? Самого его я не видел, но надеюсь быть у него как-нибудь еще, ведь я делаю здесь визиты католикам очень оригинально. Первый вопрос при подъезде к дому обыкновенно такой: «высоко ли живет искомый господин»? Если скажут: во 2-м или 3-м этаже, я посылаю свой визитный билетик, с объяснением, что сам на высоту такую взойти по болезни не могу, пусть извинят меня; и на словах действительно извиняют меня, а чрез несколько дней являются в мою квартиру; так я поступил с Пальмером вице-генералом иезуитским и главным министром ордена Миноритов, к которому имел письмо от Падуанского священника.

Но право значительно устал; позвольте положить хранение устом или трости скорописца.

Усерднейше прошу вашего святительского благословения и молитв.

С совершеннейшим почтением и преданностью к вам пребывающий присно вашего преосвященства, милостивейшего отца, усерднейший и признательнейший сын архимандрит Порфирий.

Получил ли мое письмо о. Агапит²⁵¹? Аще возможно, воздайте ему от меня подобающее поклонение от всей полноты сердечного чувства»²⁵².

7-го декабря Можайский уездный исправник Варженевский обратился ко мне, как епископу можайскому с жалобою на протоиерея можайского собора Сергия Соболева, по поводу сказанной им 6-го числа изобличительной проповеди, направленной против спектаклей с благотворительною целью. Вот что писал мне г. Варженевский:

«Его Сиятельством начальником Московской губернии разрешено было в Можайске дать несколько представлений благородных спектаклей с благотворительною целью. 1-е представление, в пользу погорельцев г. Перемышля, назначено было 6-го декабря и пиесами для этого были избраны те, которые одобрены цензурою, напечатаны и много раз уже были представлены в Императорских Петербургских и Московских театрах. Участвовавшие лица в этом спетакле, как дамы, так и мущины все до единого из общества благородного и образованного, поэтому именно и выбор пиес был сделан с особою осмотрительностью. Всем казалось, что подобные представления, Высочайше разрешенные и в столицах и всегда имеющие большой успех и сочувствие от публики не возбудят и в нашем маленьком городке никаких кривые толкований.

Между тем, совершенно неожиданно 6-го декабря, по окончании Божественной литургии, пртоиереем можайского собора о. Сергием была произнесена следующая проповедь к народу: говоря о том, что милостыня на основании слов Св. Евангелия должна быть делаема втайне, протоиерей удивляется, что будто-бы явились новые учители, которые под видом благотворительной цели непозволительными и соблазнительными зрелищами вымогают деньги от доверчивых людей. Священник не стеснился даже сказать, что на зрелишах этих целомудоенные девицы представляют распутных жен и матерей. Далее, протоиерей говорит, что учредители покрыв доходом расход по устройству спектакля, остальную ничтожную уже сумму по своему усмотрению, обыкновенно посылать на место назначения. В заключение же всего, именем Бога, просил слушателей не предаваться подобным беззаконным искушениям.

В такой высокоторжественный день, как 6-е декабря, при огромном стечении служащих, городских обывателей и простого народа, подобная, в высшей степени оскорбительная проповедь произвела весьма странное впечатление. Всякий спрашивал, неужели избрана такая пьеса где-бы благородная девица играла роль распутной жены? И всякому этою проповедью дано было право усомниться в добросовестности учредителей. По долгу службы и по просьбе всех участвующих в спектакле я вынужден был донести об этом своему начальству, обязанностью считаю также почтительнейше сообщить о том же и Вашему Преосвященству.

Смею надеяться что вы владыко, не оставите без внимания возмутительный поступок можайского протоиерея. Обидно и ложно составлена проповедь; неизвестно на чем основывал священник свои доводы и неизвестно, по какому праву он избрал церковную кафедру в такой высокоторжественный день для проповедания лжи?»

Письмо это было прочитано мною митрополиту. Владыка приказал вытребовать от протоиерея подлинную проповедь и рассмотреть. Вследствие сего, я писал протоиерею от 9-го числа:

«О. Протоиерей!

До сведения моего дошло, что произнесенная вами в соборе 6-го сего декабря проповедь произвела на слушателей особенного рода впечатление; посему есть надобность мне видеть ее. Прошу вас представить мне эту проповедь немедленно, в том самом виде, в каком она произнесена была вами».

Проповедь представлена, мною прочитана и показана была владыке. По взаимному с Архипастырем совещанию мною написана была на проповеди протоиерея Соболева, 19-го числа такая резолюция:

«Слово ваше на день Св. Николая благонамеренное и основанное на учении Иисуса Христа, но в поучениях церковных надлежит по преимуществу раскрывать мысли обще-назидательные, а не частные, касающиеся недостатков того или другого лица: такие мысли скорее раздражают, нежели вразумляют и исправляют слушателей. Посему внушается впредь быть осмотрительнее при произношении Церковных поучений».

Тем дело и кончилось.

15-го ч. получил я от преосвящ. Леонида записку такого содержания:

«Владимир Иваныч (Рахманов) приезжал ко мне с настоятельным требованием, чтобы доклада или вовсе не было, или продолжался бы оный полчаса; ни то, ни другое невозможно, но я думаю взять как можно менее бумаг.

Болезнь владыки – серьезную В. И. приписывает всю сполна вечеру 13 дек.».

Вечером 13-го декабря, – это было воскресенье, – происходило на Троицком подворье экстренное заседание тюремного Комитета. Около этого времени владыка, по немощи своей, начал отказываться от участия в делах этого комитета, предоставив преосв. Леониду, как вице-президенту также тюремного комитета, заменить себя. Но в это время возникли в комитете какие-то сильные недоразумения и пререкания со стороны одного из директоров, молодого образованного человека (фамилии его не помню). Члены Комитета, будучи не в состоянии разрешить эти недоразумения упросили владыку собирать у себя в последний раз комитет и помочь их делу. Владыка не отказал в этой просьбе: собрал комитет. Заседание продолжаюсь несколько часов. Владыка своею непобедимою диалектикою ниспроверг все возражения молодого и здорового директора и делу дал законное направление. Но эта победа стоила ему недешево: на другой день потребовалась для него врачебная помощь. Об этом-то обстоятельстве и предварял нас владычный врач Рахманов.

17-го ч. писал я в Рим архим. Порфирию в ответ на его письмо от 25-го ноября:

«Первосвятитель московский чрез мое смирение преподает вашему высокопреподобию свое архипастырское благословение и благодарить вас за ваше молитвенное воспоминание о нем по случаю дня его тезоименитства.

Простите: в письме вашем содержится так много интересного, что я решился прочитать его владыке все, от начала до конца, и даже в присутствии преосвящ. Леонида. Святитель с большим вниманием и любопытством слушал оное. Известие ваше, что есть надежда на ваше полное выздоровление принято всеми нами с сердечным утешением и при этом высказаны относительно вас благие надежды для православной церкви. Оставайтесь с Богом два и три года в Риме, если только есть действительно надежда на поправление вашего, для многих и многих дорогого, здоровья; а об отказе от управления Симоновым до весны не смейте и думать: это – заповедь вам от Первосвятителя. За братию Симоновскую вам нечего много бeспoкoиться: она под дoбpым нaxoдится нaдзopoм и наместника вашего и o. блaгoчинногo. От последнего я слышал на сиx дняx блaгoпpиятный oтзыв o поведении вашeй бpaтии.

Слова письма вaшeгo: «бyдe же письмо это нe зaстaнeт вас (т. e.: мeня) в Москве»… oчeнь удивили владыку. Он тот час же спpoсил меня: «куда же вас назначают кандидатомг?» Такова то людская молва: она до Рима долетела, а на Tpoицкое пoдвopьe не зашла. Куда-же, в самом деле, вы провожаете меня из Москвы? Судя по удивлению, выраженному Святителем по поводу ваших слов, мне думается, что я еще не должен скоро paсстaться с дoбpoю Москвою. А впpoчeм да будет во всем воля пастыреначальника Иисуса Христа!

Когда я окончил чтение вашего письма, владыка на счет вас между прочим, пpeдлoжил такой вoпpoc: «будет ли ему (т.е. вам) надобность когда-нибудь представляться Римскому первосвященнику?». – Мы не могли разрешить этого вoпpoca; решения будем ожидать от вас. Да скажите, пожалуйста, при настоящих, не весьма благоприятных oтнoшeниях России к Риму, можете ли вы оставаться на своем посте спокойными и безопасными? Сегодня я пpoчитaл в Mocкoвcкиx Ведомостях извеcтиe, что барон Meйeндopф внезапно выехал из Рима во Флopeнцию, на вpeмя пpиeмoв, нaзнaчeнныx в Ватикане по Случаю пpaздников Рождества Хpиcтoвa и тезоименитства Папы. Правда ли это, и что это значит? Если это правда, в таком случае не следует ли вам вместо бapoнa явиться к Святейшему отцу с пoздpaвлeниeм? В этом же номере Моск. Ведомостей oпpoвepгaютcя известия, напечатанные в одном из пpeдъидущих номepoв, со слов инocтpaнных газет, о покушении на жизнь папы, кардинала Антонелли и Франциска II-го, и известия эти признаются выдумкою клepикaльнoй партии. Любопытно бы знать, какой интepec для этой пapтии в pacпpocтpaнeнии ложных cлyxoв на счет святого отца....

Засвидетельствования почтения от кapдинaлa Питpa я ни от кого не получал. Пpoшy вас поблагодарить от меня его еминенцию за добрую о мне память и взаимно передайте ему мое усердное почтение. Кстати: вскоре по отбытии вашем из Москвы я получил из Петербурга от кн. Урусова письмо, коим он просит меня написать опровержение на одну небольшую статью французской газеты Le Monde, написанную по поводу выхода в свет сочинения Г. Питра: «Juris ecclesiastici Graecorum historia et monumenta…, и между прочим пишет, что если мне любопытно познакомиться с содержанием самого сочинения, то эту книгу я могу получить чрез вас. Мне не хотелось обременять вас такого рода поручением и я обратился было за этою книгою к московским книгопродавам. Готовой книги не оказалось в Москве, но Дейбнер обнадежил меня, что он выписывает это сочинение для московской академии и в непродолжительном временни доставить оное мне для просмотра; между тем и до сих пор не доставлял, а потому и я до сих пор не мог исполнить поручения его сиятельства. Впрочем, помимо этого поручения я желал бы иметь в своей библиотеке помянутое сочинение Питра. Есть у меня некоторое основание ожидать этого сочинения в дар от автора; но надежда нередко бывает обманчива, и потому вернее будет приобресть эту книгу на свой счет. Как ни совестно, но я решаюсь беспокоить вас просьбою выслать мн эту книгу и написать, чего она будет стоить и как доставить вам деньги».

Ректор Петербургской семинарии архимандрит Платон²⁵³ (Троепольский) рукоположенный 13-го дек. во епископа Екатеринославского, писал мне из Петербурга от 18-го числа:

«Предполагая 22-го числа настоящего месяца отправиться к месту моего нового служения, я обращаюсь к вам с покорнейшею просьбою оказать мне гостеприимство на несколько, дней моего пребывания в Москве. Вещи свои я оставлю у брата, местожительство которого находится в недалеком, расстоянии от станции Николаевской дороги, а у вас прошу только приюта на время ночи для себя и для келейника. Ваше доброе расположение ко мне дает мне надежду на исполнение моей просьбы».

Вслед за тем он снова пишет мне от 21-го числа: «Мои предположения касательно вызда из Петербурга не оправдались; обстоятельства так расположиились, что я должен провести первые дни праздника Рождества Христова в С.-Петербурге, а потому я переношу мою просьбу к вам о гостеприимстве на дни моего пребывания в Москве, не определяя заранее этого времени, чтобы опять не ошибиться в своих предположениях.

Поздравляю вас с наступающим праздником Рождества Христова, и прошу принять уверение в совершенном моем почтении и преданности, с каковыми имею честь быть»....

19 числа писал я ректору Московской дух. академии А.В. Горскому:

«Ваше высокопреподобие, Высокопочтеннейший отец ректор!

Первосвятитель изволил поручить мне написать вам, чтобы вы препроводили без замедления к его высокопреосвященству список, ваших учено-литературных трудов и при сем представили по экземпляру каждого из ваших сочинений, какие окажутся у вас под руками.

Исполняя сим волю архипастыря, остаюсь в приятной надежде на близкое свидание с вами».

23-го ч. писал мне ректор московской академии прот. А. В. Горский:

«Приветствую вас с наступающим днем Рождества Христова, с которым родилось для нас все благое, и в настоящей жизни и в вечности. Да дарует Христос Господь духом поиклониться Ему, рождшемуся в Вифлиеме, в день его рождения. А там, увидел звезду на востоке, поспешим и к западу, т. е. оставляя притчу: если благословит первосвятитель, предполагаю, встретив здесь праздник в последующие дни прибыть в Москву и воспользоваться всегдашним моим приютом у вас.

Волю Святителя объявленную мне вашим преосвященством, принял я к исполнению и думаю представить собранное, когда явлюсь лицу вашему. Только, к чему это собирание рассеянного? Сложится ли здание из камней разнородных, дров, сена, тростия? Не потребит-ли всего слагаемого первое прикосновение огня, и останутся в руках моих только пепел и обгорелые голыши?»

Вследствие произведенной мною в июне ревизии Московской дух. академии, я просил высокопреосвященного митрополита исходатайствовать ученейшему ректору академии, протоиерею Горскому степень доктора Богословия. Владыка охотно согласился на это и поручил мне написать о. Горскому, чтобы он представил по экземпляру всех печатных своих произведений. Об этом-то собрании сочинений и пишет мне почтенный Александр Васильевич.

31-го числа писал мне из Рима архимандрит Порфирий:

«Долгом почитаю от полноты сердца молить Господа, да вознаградит он вас ими же весть судьбами, за новое писание ваше и за испрошенное мне первосвятительское благословение. Ценить такие милости и утешения по достоянию на стране чужой сердце человеческое, кажется, получает преимущественную способность и уменье, хотя при всем этом может недоставать искусства выражать наполнающие сердце чувства благодарности с соответственною им силою слова. Примите душевное приветствие мое и с новым годом.

На вопрос ваш о представлении папе, по справке с здешними устными сказаниями, я должен ответить, что начиная с устроения нашей православной церкви, никто из настоятелей ее доныне не представлялся папе, кажется, по нежеланию этого посольством. Только проездом бывщий в Риме архимандрит Порфирий Успенский²⁵⁴ являлся к Римскому епископу, и то с трудом согласилось посольство испрашивать у папы этой аудиенции; условием при этом поставлено было, чтобы архимандрит явиился без иерархических отличий, и потому синайский путешественник представлялся без архимандричьяго креста, но с орденом св. Анны. Примечательно впрочем, что, хотя папа обещал ему разрешение посмтреть какую то Ватиканскую рукопись, в самой библиотеке не дали ему желанной рукописи под предлогом, что не могли отыскать ее.

Об о. Софронии²⁵⁵ передают, что он желал представиться папе по окончании своего служения в Риме; но посланник сказал ему: «Вы не являлись к нему в начале не следует представляться и пред отъездом из Рима», иначе дескать «нужно будет представлять папе всех новых настоятелей нашей церкви, при поступлении сюда на служения». Мне предстояло два случая иметь личное объяснение с папой; от одного сам отказался, другой был вовсе неожиданный и устранен обстоятельстами ненамеренными. В С.-Петербурге известная г-жа Дубовицкая когда то получившая от папы маленькой образок св. апостолов, на одной стороне которого читаются слова: pax vobis, просила меня доставить папе от нее образ Божией Матери и преподобного Сергия; я взялся только привезти иконы в Рим, а посредником для передачи избран был Пальмер²⁵⁶.

Другой раз – дней девять тому назад, не прошло пяти минут как я отправился с Пинчио от того домика, при стене которого указано мне место для сидения доктором, прогуливавшийся в этом же саду Пинчио папа вздумал войти в самый домик, назначенный для его отдыха; на лестницу нужно было взойти именно чрез то место, где я сидел; моя одежда – ряса и камилавка естественно должны были обратить на себя его внимание, и я не знаю, что вышло-бы из нашей встречи, если бы мы здесь столкнулись; кардиналам, хотя незнакомым, на Пинчио, при виде их пурпуровой рясы, я просто раскланиваюсь, а тут папа хотя не благословлял, но многих из простого народа или среднего сословия, покушавшихся поцеловть край его одежды, удостоивал кратких слов с обычною ему приветливостью. – Привезенные мною иконы Пальмер передал папе только 23-го дек. в присутствии нашего гр. Путятина, как проводник его. По словам графа принимая иконы, папа сказал: «как мало различая между вами и нами, и мы не можем отвергать ваших икон, но другие, хотя и не очень важные, разности не могут не служить причиною разъединения и отчуждения». Затем перешел к тихому, но и жалобному замечанию о делах польских, говоря, что «в Польше еще католичество не так сильно утеснено, но что делается в Литве, того и пересказать нет сил». Коснулся папа и зависимости нашей церкви от светской власти и хотя граф слегка отразил эту мысль, но далеко не убедил в истине а ответ о. Васильева²⁵⁷ по этому вопросу Нантскому епископу²⁵⁸, приметно, папе вовсе неизвестен. Позвольте к этому прибавить еще одно хотя само в себе неважное сказание о папе. Для нашей церкви печет просфоры один из лучших Римских булочников. Униаты греческие, когда узнали, что у нас просфоры с печатью, какая для сего положена по служебнику, просили у моего предшественника прилагать нашу печать и к их хлебам, на которых они служили литургию, хотя эти хлебы не отличались у них от обыкновенных и не имели крестообразной печати, и ныне униатский иеромонах Иаков еще не пришел к мысли заавести свою печать, а пользуется нашей, заказывая для целой недели 7 просфор по одной для литургии, а не по 5-ти как у нас. Недавно оказалось, что у этого же булочника берут хлебы и для самого папы, только с условием, чтобы пек их сам хлебник, не дозволяя этого никому из своих работников, и по испечении охранял их до востребования под особым ключем или замком. Приходящий за хлебами: для папы слуга его святости однажды увидел наши просфоры и как о вещи необычайной рассказал об этом Св. Отцу. Папа пожелал их видеть. Для него испекли 6 просфор.

На сколько можно доверять рассказам слуги, не знаю но он говорил булочнику и нашему кустоду, что папа в первый раз поутру скушал целую просфору прежде другой пищи и совершивши наперед благословение над просфорой, затем и на другие дни прежде обычной пищи и также по совершении благословения кушал только верхнюю часть просфоры, но отдавая нижнюю часть просфоры своему слуге, поручил спросить: всю-ли употребляет православ. священник просфору во время литургии или нет. По получении ответа, папа потребовал еще 5 просфор, но затем велел печь хлебы без крестообразной печати.

В настоящее время позвольте на этом прервать мою речь. На, прошедшей неделе и службы было более и погода хуже, посему силы мои ослабели более обычного. – Не знаю как переслать вам книгу Питры: чрез посольство пересылать долго не предвидится случая, а так очень дорого стоите одна пересылка. С Питрой все еще не видался.

P. S. Мое положение не смотря на немирные отношения нашего двора к Риму, кажется, не представляет опасности. Вообще в газетах по этой части бывают преувеличения. Было, напечатано, напр., что папа Мейендорфа не хотел принимать 27 дек. вместе с другими дипломатическими поздравителями; между тем, как папа благодарил, его зато, что он к этому времени возвратился из Флоренции от государя наследника. А теперь уже стала распространяться молва что наследник из Неаполя еще не откажется побывать и в Риме»… Слова Каткова: «Россия не имеет нужды в Риме»... перепечатаны здесь только с знаком восклицания без всяких опровержений.

Недоумеваю, какое извлечение предполагается печатать из прежнего моего письма; но вынуждаюсь сказать, что если будет напечатано известие о художниках и спор об обеднице, это может быть для меня причиною многих неприятностей. Художники уже прослышали, что я высказываю сожаление о их направлении и сердятся на меня. Один из них слышно, желал бы побывать у меня, но боится: «ну если узнают этом товарищи; от них не будет проходу».

Отчет по обозрению Московской Духовной Академии, произведенному в июне 1864 года

При обозрении Московской д. академии по учебной, нравственной и экономической частям, оказалось, что она находится не в одинаковом состоянин по отношению к каждой из сих частей.

I. Учебная часть.

Что касается до учебной части, то на основании тех данных, какие имелись в виду при обозрении оной, с утешением можно сказать, что академия в этом отношении находится в весьма удовлетворительном состоянии.

Из рассмотрения представленных академическим правлением конспектов открывается, что все науки, входящие в состав академической программы, за исключением патрологии, по болезни преподавателя сей науки, преподаны наставниками, в течении курса, в надлежащей полноте и строго-систематическом порядке. При составлении своих уроков наставники пользовались, как видно из их письменных отзывов, как первоначальными источниками, так и готовыми пособиями, какие по той или другой науке представляет современная отечественная и европейская ученость. Но при этом в своих лекцях каждый из наставников сохраняет характер большей, или меньшей самостоятельности, подвергая критической разработке и оценке научные материалы и пособия. При различии в дарованиях и при неодинаковой опытности того или другого наставника, лекции эти не все, конечно, имеют одинаковое учено-литературное достоинство; но все они сходятся в одном благонамеренном и православном направлении.

Преподанные в течении двухгодичного курса, воспитанникам лекции усвоены и повторены ими, по некоторым наукам, с помощью печатных руководств, как напр., по Догматическому Богословию, по Библейской истории и пр.; по другим же наукам, частью посредством кратких записок, данных самими наставниками, частью посредством более или менее подробных, данных также наставниками, конспектов, с помощью коих воспитанники сами составляли обстоятельные ответы на предлагаемые им при испытаниях вопросы. На испытаниях, как внутрепних, так и открытых, воспитанники давали удовлетворительные ответы по всем наукам; но более свободные и отчетливые ответы даны были ими по тем, наукам, которые повторяли они по данным им конспектам. Таковы, в особенности, были ответы по метафизике и истории древней философии.

К двум, преподаваемым в академии, новейшим языкам немецкому и французскому с сентября 1863 г присоединен еще английский язык, который впрочем преподаваем был в академии и прежде, но с 1837 г. класс оного был закрыть. Многие из студентов с охотою приступили к изучению сего языка, открывающего для них доступ в новую обширную область учено-богословской литературы.

Независимо от слушания классических уроков, студенты обоих отделений в течении курса, занимаемы были письменными сочинениями проповедей и рассуждений. Несколько, мною прочитанных сочинений воспитанников как старшего, так и младшего курсов, показывают в сочинителях верный и широкий взгляд на предметы, здравое и основательное суждение, ясное и точное изложение, и особенно доброе христианское направление. Все сочинения студентов рассматриваемы были наставниками с должным вниманием и подвергаемы были строгой ученой критике.

К благоуспешному занятию науками как для наставников, так и для студентов представляет обильные средства академическая библиотека. Она заключает в себе богатое собрание как древних, даже первоначальных, изданий ученых сочинений на разных языках, так и новейших учено-литературных произведений иностранных и отечественных писателей по всем отраслями наук, преподаваемых в академии. Правда, отпускаемые на сей предмет из казны денежные средства слишком недостаточны для того, чтобы иметь все лучшее и необходимое для удовлетворения современным научным потребностям, но в 1862 г. академии даны вашим высокопреосвященством весьма достаточные к сему способы чрез пожертвование 10-ти тыс. рублей из сумм, сбереженных при Моск. кафедре.

Кроме печатных книг, в академической библиотеке имеется более 800 нумеров рукописей разного, преимущественно же духовного содеряжания. Большая часть сих рукописей приобретены академиею в последнее десятилетие, частно, по распоряжению высшего начальства, из разных библиотек, как то из московской синодальной, из Синодальной типографской, из библиотеки Иосифова Волоколамского монастыря и других, частью покупкою; некоторые же получены в дар от разных частных лиц.

К яснейшему и более наглядному преподаванию с одной стороны, и к легчайшему и более отчетливому усвоению с другой, физико-математических наук много способствует существующий при академии физический кабинет, достаточно снабжнный потребными инструментами и машинами.

II. Нравственная часть

В журналах академического правления и в книге поведения за истекший курс не значится ни одного предосудительного поступка со стороны воспитанников академии. Если же и были допускаемы иногда частные и незначительные отступления от правил академического устава, то они немедленно исправляемы были словесными замечаниями начальствующих. Вообще воспитанники академии, по собраннным мною сведениям, в течении учебного курса вели себя благопристойно соответственно своему званию и будущему их предназначению; церковно-религиозные обязанности исполняемы ими были с должным усердием. В особенности, заслуживает одобрения поведение студентов старшего курса.

III. Экономическая часть

Экономическое состояние академии представляло-бы, в настоящее время неутешительную картину если бы не была подана оной благовременная помощь со стороны благопопечительного Епархиального начальства. При чрезмерно возвысившейся в последние годы ценности на все материалы и предметы продовольствия штатной суммы, отпускаемой на содержание академии, весьма недостаточно на удовлетворение самых существенных потребностей, напр., на содержание полного нормального числа воспитанников пищею и одеждою, так что в 1862 г предполагалось, по этой именно причине, сократить имевший тогда составиться новый XXV курс на одну треть существующего ныне числа воспитанников сего курса. Недостающая на сей предмет сумма, в количестве 8,000 рублей восполнена была от щедрот московской архиерейской кафедры. В том-же 1862г. и из того же источника получено было академиею 10,000 рублей на исправление ветхости в акачемических зданиях и на удовлетворение других необходимых потребностей академии; между прочим, на счет этой суммы пополнена академическая скудная ризница новыми облачениями и другими богослужебными принадлежностями. В 1863 г из тех же сумм, сбереженных при московской кафедре пожертвовано 3,000 рублей на устройство водопроводных труб, для снабжения академич. зданий чистою и свежею водою, в чем издавна ощущалась крайняя потребность.

На содержание воспитанников пищею и одеждою обращается заботливое внимание академического начальства. Пища нероскошная, но совершенно достаточная и всегда хорошо приготовленная; хлебные и др. припасы заготовляемые частью по подрядам, частью хозяйственным образом, соблюдаются тщательно. Но при сем нельзя не заметить, что для воспитанников высшего учебного заведения ощутительный недостаток в отношении к содержанию пищею составляет то, что они не имеют казенного чая который, в настоящее время, особенно для тех, кои предаются напряженным умственным занятиям, составляет почти насущную потребность. Что касается до одежды, то и здесь нельзя не обратить внимания на один существенно важный недостаток. Тогда как студенты достаточно и приличным образом снабжены разного рода бельем и летнею одеждою, они почти вовсе не имеют одежды зимней: холодная шинель, и притом одна на весь четырехлетний курс академического образования, составляет для воспитанника единственную защиту от зимнего холода; между тем как в настоящее время и в средних учебных заведениях (напр., в моск. семинарии) казеннокоштным ученикам строится верхняя одежда чрез три года. От недостатка верхней теплой одежды воспитанники академии нередко подвергаются в зимнее время опасным болезням. Посему справедливо было бы обратить на сей недостаток внимание высшего духовного начальства.

Замечания о способности и прилежании лиц, служащих при московской дух. академии

Обозревавший М. Д. Академию Савва, еп. Можайский.