Слово о воплощении Сына Божия и о пришествии Его к нам во плоти. (О причинах воплощения Сына Божия). Святого Афанасия Великого, архиепископа Александрийского

Ныне будем, согласно с благочестивою верою, говорить о вочеловечении Слова и божественное Его пришествие к нам потщимся изъяснить так, чтобы видимое уничижение Слова тем паче возбудило в нас большее и сильнейшее благоговение к Нему.

Бог сотворил человека, и возжелал, чтобы он пребывал в нетлении. Но люди, вознерадев и уклонившись от устремления ума своего к Богу, остановившись же мыслью на злом и измыслив себе его, подверглись тому смертному осуждению, каким предварительно угрожал им Бог, и не остались уже такими, какими были созданы, но, как помыслили, так и растлились. И смерть, воцарившись, овладела ими, потому что преступление заповеди возвратило их в естественное состояние, чтобы, как сотворены были они из ничего, так и в самом бытии, со временем, по всей справедливости потерпели тление. Если же люди сделались подвластными естественному тлению, и утратили благодать Божия образа: то чему иному надлежало совершиться? или в ком ином была потребность для возвращения таковой благодати и для воззвания человеков, кроме Бога – Слова, из ничего сотворившего вселенную в начале? Ему принадлежало – и тленное привести опять в нетление, и соблюсти, что всего справедливее было для Отца. Поскольку Он – Отчее Слово и превыше всех: то естественным образом Он один только мог все воссоздать. Он один довлел к тому, чтобы за всех пострадать и за всех ходатайствовать пред Отцом.

Посему-то бесплотное, нетленное, невещественное Божие Слово приходит в нашу область, от которой и прежде не было далеким, – приходит, снисходя Своим человеколюбием к нам и явлением среди нас. И, видя, что словесный человеческий род гибнет, что смерть царствует над людьми в тлении; примечая и неприличие совершившегося, ибо уничтожалось то, чему само Оно было Создателем; примечая и превосходящее всякую меру злонравие людей; примечая и то, что все люди повинны смерти, – умилосердилось над немощью нашею, снизошло к нашему тлению, не потерпело обладания смерти. Дабы не погибло сотворенное, и не оказалось напрасным то, что соделано Отцом Его для людей, – Слово приемлет на Себя тело, и тело нечуждое нашему (ибо не просто восхотело быть в теле и не явиться только пожелало: если бы восхотело только явиться, то могло бы совершить Свое Богоявление и посредством иного, совершеннейшего): но приемлет наше тело, и не просто, но от пречистой, нерастленной, неискусомужной Девы. Будучи Всемощным и Создателем вселенной, Слово в Деве уготовляет в храм Себе тело, и усвояет Себе оное, как орудие, в нем давая познавать Себя и в нем обитая: и таким образом, у нас заимствовав подобное нашему тело, потому что все мы были повинны тлению смерти, за всех предав его смерти, приносит Отцу. Слово знало, что тление не иначе могло быть прекращено в людях, как только непременною смертью: умереть же Слову, как бессмертному и Отчему Сыну, было невозможно. Для сего-то самого Оно приемлет на Себя тело, которое могло бы умереть, чтобы, как причастное над всеми Сущего Слова, оно довлело к смерти за всех, чтобы ради обитающего в нем Слова пребыло нетленным, и чтобы, наконец, во всех прекращено было тление благодатью воскресения. Потому, восприятое Им на Себя тело принося на смерть, как жертву и заклание, свободное от всякой скверны, этим приношением сходственного во всех подобных уничтожило немедленно смерть. И самое тление в смерти не имеет уже власти над людьми, ради Слова, вселившегося в них посредством единого тела. Если великий Царь входит в какой-либо великий город и вселяется в одном из домов его, то, без сомнения, такой город удостаивается высокой чести, и никакой враг или разбойник не нападет и не разорит его, – скорее же приложат о нем все рачение, ради царя, вселившегося в одном из домов его. Так было и с Царем вселенной, когда Он пришел в нашу область и вселился в одно из подобных наших тел: тогда прекратились, наконец, вражеские злоумышления против людей, уничтожилось тление смерти, издревле превозмогавшее над ними: ибо погиб бы род человеческий, если бы Владыка и Спаситель всех, Сын Божий, не пришел положить конец смерти. И это великое дело, подлинно, всего более приличествовало Божией благости. Если царь, построив дом или город, когда, по нерадению живущих в нем, нападут на него разбойники, не оставляет его вовсе без призрения, но защищает и спасает, как собственное свое произведение, взирая не на нерадивость жителей, а на то, что прилично ему самому: то тем паче всеблагий Бог. Отчее Слово, когда сотворенный Им род человеческий снизшел в тление, – не презрел его, но превзошедшую смерть стер приношением собственного Своего тела, нерадение же людей исправил Своим учением, исполнив все человеческое Своею силою. Удостоверение же в этом всякий может найти в Писаниях: Ибо любы Христова обдержит нас суждших сие: яко аще един за всех умре, то убо вcu умроша, – и за всех умре, да не ктому себе живем, но за нас умершему и воскресшему от мертвых Господу нашему Иисусу Христу (2Кор. 5:14, 15); и еще: а умаленнаго малым чим от Ангел видим Иисуса, за приятие смерти, славою и честию венчанна, яко да благодатию Божиею за всех вкусит смерти (Евр. 2:9). Писание показывает и причину, почему надлежало вочеловечиться не иному кому, но Самому Богу – Слову, говоря: подобаше бо Ему, егоже ради всяческая, и Имже всяческая, приведшу многи сыны в славу, начальника спасения их страданьми совершити (Евр. 2:10). Этими словами означается, что не иному кому следовало возвести людей от постигшего их тления, как Богу – Слову, сотворившему их и в начале. Что Само Слово прияло на Себя тело для принесения жертвы за подобные тела, это дает разуметь Писание, говоря: понеже убо дети приобщишася плоти и крови, и Той приискренне приобщися техже, да смертию упразднит имущаго державу смерти, сиречь диавола, и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни быша работе (Евр. 2:14, 15). Слово, принесением в жертву собственного Своего тела, и положило конец осуждавшему нас закону, и обновило в нас начаток жизни, даровав надежду воскресения. Поскольку от самого человека зависело, что смерть овладела людьми, то по сему самому вочеловечением Бога Слова снова произведено истребление смерти и восстание жизни, по слову христоносного мужа: понеже бо человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых: якоже бо о Адаме вcu умирают, такожде и о Христе вcu оживут, и так далее (1Кор. 15:21, 22). Ибо ныне мы умираем уже не как осужденные, но, как имеющие восстать, ожидая общего всех воскресения, которое в свое время явит совершивший и даровавший его Бог. Такова первая причина Спасителева вочеловечения.

Но благое пришествие Его к нам имело и другие важные причины. Обладающий всеми Бог, когда собственным Словом Своим сотворил человеческий род, видя также немощь человеческого естества, а именно, что оно не имеет достаточных сил – само собою познать Создателя и вообще приобрести себе понятие о Боге, потому что Бог не рожден, а твари произошли из ничего. Бог бесплотен, а люди по телу созданы где-то долу, и вообще, всему сотворенному многого не достает к уразумению и ведению Сотворшего, – примечая это и сжалившись над родом человеческим, как Благий, не оставил людей лишенными ведения о Нем, чтобы и самое бытие не сделалось для них бесполезным. Ибо какая польза быть сотворенными, и не знать Творца своего? или как люди могли быть словесными, не зная Отчего Слова, Которым сотворены? Они ничем не отличались бы от бессловесных, если бы ничего не познавали, кроме земного. Для чего бы и создал их Бог, если бы не восхотел, чтоб они познавали Его? Посему-то, чтобы люди не оставались неведущими Бога, как Благий, Он сообщает им собственный Свой образ – Господа нашего Иисуса Христа, и творит их по образу и по подобию Своему, чтобы при таковой благодати, представляя себе Образ (разумею же Отчее Слово), могли приобретать понятие о Самом Отце, и, познавая Творца, жить благополучною и подлинно блаженною жизнью. Но несмысленные люди, вознерадев также и о такой данной им благодати, столько уклонились от Бога, и до того омрачились в душе своей, что не только предали забвению понятие о Боге, но стали вымышлять себе одно вместо другого: ибо вместо истины соорудили себе идолов, сущему Богу предпочли не-сущее, служа твари вместо Творца, – дошли до такого нечестия, что начали, наконец, поклоняться бесам, и, выполняя их пожелания, наименовали их богами, приносили им в жертву бессловесных животных и закаляли людей. Вообще, все стало исполнено нечестия и беззакония: только Бог и Слово Его не были познаваемы, хотя Он не скрывал Себя от людей в неизвестности, и не простое дал им о Себе ведение, но многообразно и многократно раскрывал им оное. Бог не оставил без промышления Своего человеческую немощь, дав закон и послав к людям известных им Пророков, чтобы, если обленятся возвести взор на небо и познать Творца, близ себя имели учение, потому что люди всего ближе могут учиться лучшему у людей же. Итак, взирая на величие неба и рассматривая стройность творения, можно было людям познавать и Вождя твари – Отчее Слово, Которое Своим промышлением обо всем дает всем познавать и Отца, и для того приводит вселенную в движение, чтобы все чрез Него познавали Бога. Или если и это было тяжело для них, то они могли беседовать со святыми и от них узнать Создателя всех Бога у Отца Христова, – узнать, что поклонение идолам есть безбожие и исполнено всякого нечестия. А познав закон, им можно было также прекратить все беззакония и жить добродетельною жизнью. Ибо закон дан был не для одних иудеев, и не ради их одних посылались Пророки: но хотя к иудеям они посылались и иудеями были гонимы, однако же, для целой вселенной служили священным училищем ведения о Боге и внутренней жизни. Такова была благость Божия, таково человеколюбие! Однако же, люди, препобеждаемые минутными удовольствиями, бесовскими мечтаниями, не возвели взора к истине, но обременяли себя еще большим числом зол и грехов, так что казались уже не словесными тварями, но по нравам можно было признать их бессловесными. Посему, когда люди в такой мере обессловесились, и бесовская прелесть повсюду столько затмила и сокрыла ведение об истинном Боге, что надлежало соделать Богу? Или чему надлежало совершиться, как не обновлению созданного по Образу, чтобы чрез этот Образ люди опять могли познать Бога? А это могло ли совершиться, если бы не пришел Сам Образ Божий, Спаситель наш Иисус Христос? Не могло совершиться это чрез людей, потому что сами они сотворены по образу: не могло – и чрез Ангелов, потому что и они не образны. Посему-то Божие Слово пришло самолично, чтобы Ему, как Отчему Образу, можно было воссоздать по образу сотворенного человека. С другой стороны, опять не совершилось бы это, если бы не были уничтожены смерть и тление. Посему-то Слову нужно было принять на Себя смертное тело, чтобы Им, наконец, могла быть уничтожена смерть, и люди опять обновились по образу. Итак, для дела сего не довлел никто другой, кроме Отчего Образа. Поскольку написанный на дереве лик сделался невидным от внешних нечистот, то надобно было опять прийти Тому, Чей это – лик, чтобы на том же веществе можно было возобновить изображение: ибо ради изображенного лика и самое вещество, на котором он написан, не бросается, но восстановляется на нем лик. Подобно сему, и Всесвятой Сын Отца, как Отчий образ, пришел в наши страны, чтобы обновить человека, созданного по сему Образу, и как бы взыскать погибшего оставлением грехов, как и Сам Он говорит в Евангелиях: прииде взыскати, и спасти погибшаго (Матф. 18:11). Почему и иудеям сказал Он: аще кто не родится (Ин. 3:3), не рождение от жены разумея, как они понимали, но обозначая возрождение и воссоздание в душе того, что по образу.

Поскольку же идолобесие и безбожие овладели вселенною, и сокрыто стало ведение о Боге: то кому было научить вселенную об Отце? Если скажут: „человеку”, то невозможно было людям обойти всю подсолнечную; они по природе своей не были бы в состоянии совершить такой путь, не могли бы заслужить в этом и вероятия, не имели бы и достаточных сил, чтобы самим собою противостать такому бесовскому обольщению и мечтанию. Поскольку все были душевно поражены и приведены в смятение бесовскою прелестью и идольскою тщетою: то как можно было людям переуверить человеческую душу и человеческий ум, когда не могли их и видеть? А чего не видит кто, может ли преобразовать то? Может быть, скажут, что „для этого достаточно было твари». Но если бы достаточно было твари, то не произошло бы стольких зол. Тварь была; тем не менее люди погрязали в том же заблуждении о Боге. Посему, в ком была опять потребность, как не в Боге – Слове, Который видит душу и ум, все в тварях приводит в движение, и чрез тварей дает познавать Отца? Тому, Кто собственным Своим промышлением и благоустроением вселенной учит об Отце, надлежало и возобновить это учение. Как же совершилось бы это? Скажут, может быть: ,,это можно было совершить тем же способом, то есть, снова показать делами творения, что нужно знать о Боге». Но это было уже мало надежно, и вовсе ненадежно, потому что люди и прежде оставили это без внимания, и очи их устремлены были уже не горе, а долу. Посему-то, желая оказать людям верную помощь, Слово Божие приходит как человек, приемля на Себя тело подобное телам человеческим, и помогает дольним, то есть, телесными Своими делами, чтобы те, которые не восхотели познать Его из промышления Его о вселенной, и из управления ею, хотя из телесных Его дел познали Божие во плоти Слово, а чрез Него и Отца. Как добрый учитель, попечительный об учениках своих, снисходя к тем, которые не способны воспользоваться высшими познаниями, конечно, преподает им познания низшие: так поступило и Божие Слово, как говорит и Павел: понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих (1Кор. 1:21). Поскольку люди, уклонившись от умозрения о Боге, и как бы погрузившись во глубину, устремляя очи долу, взыскали Бога в вещах рождающихся и чувственных, воображая себе богами людей смертных и демонов: то человеколюбивый и общий всех Спаситель, Божие Слово, приемлет на Себя тело, как человек живет среди людей, и обращает на Себя чувства всех людей, дабы предполагающие Бога в телесном (из того, что Господь производит телесными Своими делами) уразумели истину, и чрез Него дошли до мысли об Отце, и дабы они, как люди, имея в мысли все человеческое, увидели, что, куда они обратят чувства свои, везде предупреждены этими делами, и все научает их истине. Если изумевали пред тварью, то увидят, что тварь исповедует Христа Господа; если мысль их была предубеждена в пользу людей, и их почитали они богами: то из дел Спасителя, сравненных с делами человеческими, соделается явным, что единственный у людей Спаситель – Божий Сын, потому что у признаваемых богами нет таких дел, какие совершены Божиим Словом. А если были предубеждены в пользу демонов, то, видя, как Господь изгоняет их, познают, что Он один есть Божие Слово, а демоны – не боги. Если же ум их был занят людьми уже умершими, и потому они поклонялись героям и тем, кого именовали богами: то, видя воскресение Спасителево, исповедуют, что те боги – ложны, и что один истинный Господь – Отчее Слово, владычествующее и над смертью. Для сего-то Господь и родился, и явился человеком, и умер, и воскрес, делами Своими унижая и помрачая дела когда-либо живших людей, чтобы от всего того, чем бы ни были предубеждены люди, отвлечь их и научить ведению истинного Отца Его, как и Сам Он говорит: прииде взыскати и спасти погибшаго. Слово благоволило соделать Себя видимым посредством тела, чтобы отвлечь к Себе чувства людей и делами убедить их, что Он не только – человек, но и Бог, Слово и Премудрость истинного Бога. Намереваясь выразить это, и Павел говорит: в любви вкоренени и основани, да возможете разумети со всеми святыми, что широта и долгота и глубина и высота: разумети же преспеющую разум любовь Христову, да исполнитеся во всяко исполнение Божие (Ефес. 3:17–19). Ибо Слово, распростершись всюду, и горе и долу, и в глубину и в широту, горе – в творении, долу – в вочеловечении, в глубину – во аде, в шпроту же – в мире, все наполнило ведением о Боге.

По мере сил нашего разумения, мы объяснили причины пришествия Христа Господа во плоти. Преложить тленное в нетление – не иному кому принадлежало, как Спасителю оного: в людях снова воссоздать образ – не иному кому было свойственно, как Отчему Образу; смертное воскресить бессмертным – не иному кому было свойственно, как источной жизни – Господу нашему Иисусу Христу: научить об Отце, упразднив идольское служение, – не иному кому принадлежало, как Единородному, истинному Отчему Сыну. Поскольку же, наконец, надлежало заплатить долг лежащий на всех (ибо все должны были умереть, что и было главною причиною пришествия Христова); то после того, как доказал Божество Свое делами, Христос приносит и жертву за всех, вместо всех предавая на смерть храм Свой, чтобы всех соделать свободными от ответственности за древнее преступление, о Себе же (в нетленном теле Своем явив начаток общего воскресения) доказать, что Он – выше и смерти. Ему купно со Отцем и Святым Духом честь, держава, и слава во веки веков. Аминь⁴².