Слово на Рождество Господне. Святого Ефрема Сирина

Радостен настоящий день, и вожделенен для царей, священников и пророков, предсказания коих он исполнил и оправдал самым делом. Ныне Дева родила Еммануила в городе Вифлееме: посему родился Тот, Кто исполнил пророчество Исаии (Ис. 7:14). Ныне родился Тот, о Котором Господь имел написать в писании людей (Пс. 86:6); посему, что воспевал пророк Давид, как будущее, то настоящий день представляет в самом событии. Совершилось и пророчество Михея, что из дома Ефрафова изыдет Пастырь, Который упасет души Своим жезлом (Мих. 5:2–4). Валаам предсказывал, что воссияет звезда от Иакова и восстанет вождь от Израиля (Числ. 24:17); и вот, что он предвидел в будущем, то представляет день сей в настоящем. Так, оная звезда, столь долго не являвшаяся, наконец явилась, и Божественное сияние ее возблистало из человеческого тела. Восток, будущее рождение коего предвидел Захария, воссиял днесь в Вифлееме, и после того, как просияла в Ефрафе заря Царя грядущего, Иаков на самом деле увидел блага, о коих молился. Ныне родился нам Сын, и справедливо дано Ему имя – Чудный: ибо это – чудо, достойное всякого удивления, что Бог является младенцем. Дух предсказал, что Он будет подобен червю, разумея под сим безмужное Его рождение; настоящий день снял покров с сего символа и объяснил таинство. Взыдет, предсказывал Пророк, как корень пред ним, корень в земли жаждущей (Ис. 53:2); и вот, оное темное изречение исполняется в ceй день, и становится ясным. Царь, Коего провидела Фамарь в чреслах Иуды и как бы восхитила (Быт. 38:18–30; Матф. 1:3), в настоящий день принимает образ, приличнейший сокровенному Божеству. Руфь припала к ногам Вооза, в надежде найти в нем врачевство жизни, и в сей день исполняется ее надежда: ибо из ее племени родился Тот, силою и манием Коего живет все.

Адам был причиною скорбей и болезней для жены; дщерь Дева вознаградила утрату матери, родив ей Спасителя. Еву матерь родил нерожденный муж: что же невероятного – в том, что дщерь Евы могла без содействия мужа зачать во чреве? Девственная земля родила Адама прародителя: ныне Дева рождает Господа земли и неба, Адама. Жезл Ааронов прозяб, сухое древо расцвело: это таинство объясняется настоящим днем, в который рождает девственная утроба. Да устыдится же тот народ, который верит, что предсказания пророков истинны, – а отвергает, что пришел Спаситель. Если не истинно то, что Он пришел: то все предсказания пророков – ложь, выдумка, обман. Восхвалим же лучше Поборника истины, Который, снизшедши к нам, исполнил предсказания пророков и подтвердил их важность. И мы воздадим Тебе, Господи, хвалу, если из сокровищницы Писаний Твоих Ты представишь нам сонм древних праведников, которые желали видеть день Твоего пришествия. Первый из них Сиф, размышляя о том, что он собою заменил умерщвленного Авеля, в сем самом примере, как в образе, видел умерщвленного Сына Божия, и верил, что смертью Его истребится ненависть, внесенная в мир Каином. Ной, болезнуя, что сыны Божии сверх чаяния стали вовсе не похожи на добрый корень свой, предались распутству и роскоши, – обращал взор свой к святому Потомку, Который имел изменить нечистые нравы людей на чистые. Два брата, Сим и Иафет, прикрывая наготу Ноя, воображали себе Единородного Сына Божия, имевшего возвратить утраченные одежды Адаму, которого упоила и обнажила гордость. Они же, привыкши сострадать к бедственному состоянию людей, когда оплакивали участь Ханаана, – в тоже время помышляли о пришествии благочестивого Сына, Который, уповали они, избавит его от рабства греха. Нет сомнения, что и Мелхиседек ожидал Первосвященника Коего он между тем и прообразовал, предвидя, что иссопом Его убелится весь мир. Подобным образом Лот, видя, что Содомляне превратили порядок природы, верил, что придет Господь природы и сообщит людям святость, превышающую природу. Подобную мысль получил Аарон, видя, как его жезлом чудесно были пожраны змии, и уразумел из сего, что, подобным образом, крестом Господа грядущего будет поглощен дракон, погубивший Адама и Еву. Удивлялся Моисей, что водруженный на земле медный змий врачевал угрызения аспидов, – и потому уповал, что некогда приидет Тот, Который исцелит уязвление древнего змия. А воспоминая о том Божественном свете, коим он один был осиян, Моисей провидел, что приидет некогда Тот, Который не его только, но и многих чрез Свое учение соделает Богоподобными. Халев, соглядатай земли обетованной, в виноградной кисти, которую нес на шесте, узнал Лозу, которая Своим вином увеселит мир, и которую желал видеть собственными глазами. Желал того и Иисус, сын Навина, уразумевая значение и силу имени, которое слышал он в имени собственном: ибо если одно такое имя сообщало ему столько достоинства, то сколько более надеялся он получить в рождение и явление Господа? И в то время, когда собирал плоды с земли обетованной, он предвидел, что произрастет древо жизни, и желал себе обилия плодов этого древа, сообщающих жизнь всему живущему. Думаю, что тоже предощущала и Раав блудница по червленной повязке, посредством которой она спаслась от гибели, определенной ее отечеству, и постигла истину таинства, коим была спасена. Подобным желанием пылал Илия; и так как ему не было дано видеть Сына Божия во время пребывания Его на земле: то, воспламенившись верою, он постарался приобресть себе такую чистоту, что удостоился взойти на небо и там созерцать Его. Но ему, вместе с Моисеем, дано было видеть Господа и на земле, когда они (вызванные – кротчайший Моисей из ада, и ревнитель Илия с неба) видели Сына Божия между собою и лицом к лицу. Оба они должны были представлять таинство последнего пришествия Его – Моисей от лица умерших, Илия от лица живых: ибо умершие воскреснут первее за то, что они вкусили смерть, а живущие, не испытавшие смерти, после них восхищени будут в сретение Господне (1Сол. 4:16–17).

Но кто в состоянии исчислить имена всех праведников, в коих обетование пришествия Сына Божия возбуждало к себе ожидание? И кто мог бы достойно восхвалить родившегося нам истинного Сына Бога истинного? Ограничусь одною, вместо многих, хвалою, что все, сколько ни было праведников, – все они желали видеть рождение Господа в их время. Так, Адам воздыхал о пришествии Его, зная, что Он есть Господь Херувимов, и что Ему одному принадлежит власть возвратить райского изгнанника под сень древа жизни. Желал и Авель иметь Его своим современником: ибо предчувствовал, что гораздо лучше было бы зреть Агнца Божия, нежели приносить агнца Богу. Ожидала дня сего и Ева, когда в величайшее бесчестие для жен обратилась нагота обнаженная и открытая дерзким взорам народа: ибо (Ева) предвидела, что некогда приидет Тот, Кто, совлекши лиственный покров, возвратит женскому полу прежнюю, утраченную им, славу. Труд многих строителей башни предызображал и предзнаменовал Единого, Который имел прийти свыше, и воздвигнуть такое высокое здание, которое обеспечит нам восход на небо. Ковчег, построенный для спасения существ живущих, как образ, представлял собою Господа, созидающего Церковь Свою, и тем промышляющего о спасении душ разумных. Фалек, видя землю разделенною на семьдесят языков, в этом образе созерцал пришествие Того, Который разделит землю Своим Апостолам по различию языков. Мир, покрытый водами, безмолвием предвозвешал Господа, имеющего прийти свыше и установить таинство крещения, которое выше звезд превознесет верующих. Сиф, Энос, Каинан и Энох, быв названы сынами Божиими, по сему самому сильно желали пришествия Того, по удостоению и благодати Коего могли бы в самом деле, вместе с таким именем, соделаться братиями Сына Божия. Мафусал прожил почти тысячу лет, и все ожидал Сына Божия, Который один может даровать бессмертие смертным. Самая благодать тайным некиим внушением молила за них, чтобы Господь их в то время, когда каждый из них жил, пришел и помог труждающимся. Дух Святой, Который в них обитал, тем самым, что внушал им мысль о молитве, уже молился за них, и вместе возвышал их туда, где чрез того же Духа они зрели как бы присущим грядущего и ожидаемого ими Спасителя. Итак, души праведников предощущали в Сыне Божием врачевство бессмертия, и потому желали, чтобы Он пришел в их время, и напоил их сладчайшим питием Своим. Энох, горя желанием к неявляющемуся Сыну Божию, и не получая возможности видеть Его на земле, всемерно старался стяжать себе такую веру и праведность, при помощи коих мог бы взойти на небо, и там увидеть Его лицом к лицу. Ныне, когда потомки без труда получили то, чего предки при великих усилиях не могли достигнуть, – ужели кто ныне будет обвинять благость Божию в несправедливости? Тем же желанием сгорал Ламех: он ожидал пришествия Того, Кто по Своей благости облегчит его заботы и скорби, и утешит его – странника на земле, которую проклял праведный Бог (Быт. 5:29); но когда увидел образ Сына Божия, напечатленный на своем сыне Ное, получил от видения сего образа утешение, коего не получил от пришествия Господа. Подобное желание родилось и в Ное, как скоро он испытал благость Господа: ибо если образ Сына Божия (ковчег был причиною спасения существ одушевленных), то как было ему не ожидать Того, пришествие Которого, по вере его, имело быть весьма спасительно для душ разумных? Что другое, кроме сего, мог чувствовать он, когда по самому опыту знал, что ковчег был построен по одному благоволению Господа? И если образ Господа был причиною такого благодеяния, то сколько больших благодеяний он ожидал от явления Его Самого? Авраам духом провидел, что рождение Сына Божия имеет последовать во времена отдаленные, и потому желал, вместо Его Самого, по крайней мере видеть день Его: и видех и возрадовался (Ин. 8:56). Подобным желанием горел и Исаак, особенно же тогда, когда увидел, что Им только он сохранен, – и веровал, что если Он одним Своим образом сохранил ему жизнь, то сколько явил бы к нему милостей, если бы, вместо образа, Сам предстал в лице Своем?

Посему, если стражи возрадовались тому, что пришел Тот страж, Который пробудил к спасительному бодрствованию, нас, погруженных в смертный сон: то кто не проведет без сна такой ночи, в которую бодрствует весь мир? поскольку преступление первого человека внесло в мир наш дремоту смертную: то и низошло недремлющее Око и пробудило погруженных в сон греховный. Впрочем, и бодрствовать мы не должны по примеру тех, коих сердце сгорает корыстолюбием, ибо и они проводят ночи без сна; но бодрствовать должно не для того, чтобы умножать свои доходы и расчислять прибытки. У татя душа постоянно – в бодрственном состоянии, так что сон, по-видимому, он бросил и зарыл в глубоком рве: но бодрствующий должен иметь одну цель – пробуждать спящих к бодрствованию. Бодрствует и всякий сластолюбец: бодрствовать заставляет его жажда удовольствий, и отягощение желудка пищею и питием: но такое бодрствование есть наказание невоздержности. Не смыкает глаз и торговец пересчитывая деньги или рассчитывая проценты, удвоятся они или утроятся. Вот и богач не спал всю ночь: мамона прогнала его сон; псы его спят, а он бдит, ставши стражем своего золота; ему не дают заснуть воображаемые покушения воров. Бодрствует и всякий заботливый хозяин: сильные заботы прогоняют его сон; конец жизни стоит за спиною, настает последний день, а он не спит и думает жить долгие годы. И диавол научает нас бодрствовать, только превратным образом: дремать в делах добрых, и бдеть в делах злых. Так поступил Иуда Искариотский, проведший целую ночь без сна, когда продавал кровь неповинную, искупившую весь мир: сын мрака облекся снова в мрак, которого было совлекся, и отверг Солнце; тать продал за серебро Того, Кто создал серебро. Подобно ему, Фарисеи, такие же чада тьмы, не смыкали глаз во всю ночь, когда, бегая от света, замышляли закрыть тьмою свет, неограничеваемый никаким пространством. Но вы, братия, подражайте бодрствованию звезд, и ночь, чуждую мрака, проводите без сна. Эта ночь, хотя на вид кажется мрачною, однако же имеет величайшую важность и достоинство. Человек добродетельный, всю ночь бодрствуя и молясь, несмотря на мрак, коим, по-видимому, окружен, – сияет в самом мраке, озаряясь сокровенным светом. А нечестивый, пусть окружает его свет полуденный, – но если он живет по обычаю сынов мрака, то хотя бы извне казался облеченным в свет, как в одежду, внутри покрыт густым мраком. Посему, никто из вас, возлюбленные, да не обольщает себя превратным бодрствованием: ибо, кто бодрствует не так, как должно, того бодрствование незаконно; и кто бодрствует не для добродетели, тот спит, хотя, по-видимому, и бодрствует. Также кто бодрствование отделяет от невинности и добродетели, для того его собственное бдение делается ядом. Таково вообще бодрствование зависти, бывающее причиною многоразличных зол и бедствий. И торговля есть бодрствование, порождаемое завистью; и прибыток ее составляет бесчестие и бесславие. Бодрствует равным образом и человек гневливый: движения гнева возмущают его и заставляют бодрствовать: это бодрствование исполнено бешенства, злословий и проклятий. И болтливый бодрствует, давая свою волю своему языку и заводя разговоры со всяким встречным; и нет у него ни мало охоты на молитву, а на грех – весьма много.

Благоразумный человек избирает одно из двух: или сон приятный, не возмущаемый скучными и печальными заботами, или святое и полезное бодрствование. Почему же нам не избрать бы последнего? Теперь ночь – самая светлая: ибо в ней рождается Виновник света, дабы рассеять мрак, облежащий нас. Не попустим же, чтобы наше бодрствование возмущалось какою-либо житейскою заботою, да будет слух наш ничем не отягощен, взор очей целомудрен, помышление сердца чисто, и слово уст наших благоразумно. Мария, в настоящий день, сообщила нам закваску, полученную из житницы Авраамовой; посему будем подражать милосердию Авраама к нуждающимся и, подобно ему, будем облегчать нищету бедных. Ныне нам доставлено из овчарни кротчайшего Давида вещество для сгущения млека; посему будем незлобивы к своим гонителям, и станем жалеть о них самих, подражая сыну Иесееву, плакавшему о смерти Саула (2 Царств. 1:11). Настоящий день посевает на земле язычников приятнейшую соль Пророков: итак, потщимся напитать душу нашу сею солью, которою впрочем напитавшись до излишества, древний Израиль потерял свой вкус и сделался бесчувственным. Нынешний день есть день спасения, научающий нас мудрости в слове; посему будем воздерживаться от праздных разговоров, чтобы не показалось, что мы не имеем никакого участия в настоящем дне. Настоящая ночь доставляет мир и тишину вселенной; посему для ней составляет тягость человек, напыщенный яростью и дышащий грозою. Эта ночь принадлежит кроткому, посему пусть каждый отложит ярость и суровость, – принадлежит смиренному, пусть каждый обуздает свою гордость и смирит свое высокомерие. Ныне воссиял день милости, да не преследует же никто мщением нанесенной ему обиды; настал день радости, да не будет же никто виною печали и скорби для другого. Это – день благоволения, да удержится же всякая лютость; это день – безоблачный и ясный, да обуздается же гнев, возмутитель мира и спокойствия; это – день, в который Бог низшел к грешникам, да устыдится же праведник превозноситься пред грешником; это – день, в который Господь твари сошел к рабам, да не стыдится же господин с подобною любовью снизойти к слугам своим; это – день, в который Богатый обнищал ради нас, да не устыдятся же богатые разделить свою трапезу с бедными; это – день, в который туне ниспослан нам дар, коего мы и не просили, посему справедливо ли было бы, если бы мы отказали своим братьям, вопиющимъ к нам и просящим у нас милостыни? это – день, в который отверзлась дверь неба нашим молитвам; прилично ли было бы, если бы мы затворили дверь просящим у нас прощения обид, или облегчения бедствий? Господь природы, не изменивши Своего естества, изменил Себя; что же? неужели нам покажется трудным изменить свою волю, поврежденную грехом? Конечно плоть наша, по собственной своей природе, не может быть ни больше, ни меньше; но воля, по своему произволу, может возрастать, до какой меры угодно; для сего-то ныне Само Божество заключилось в человеческую природу, чтобы сия природа устремилась ко всему святому⁴³.