III. Недостатки мухаммеданского учения о пророках сравнительно с христианским о них учением

Под именем Божественного откровения христианская богословская наука разумеет сверхъестественное Божие внушение людям необходимых для человеческого спасения истин веры и нравственности. Посредниками между Богом и людьми в деле Божественного откровения являются особые избранники Божии, известные у мухаммедан под двумя названиями: пророк и посланник⁵⁶⁴, имеющие в христианстве и некоторые другие названия⁵⁶⁵. В самом понятии о пророках, как о сверхъестественных, вдохновенных истолкователях воли Божией людям, вследствие особого на то повеления Божия, мухаммеданство не отличается от христианства, у которого Мухаммед заимствовал это понятие. Но что касается других черт учения о пророках, то мухаммеданство значительно разнится от христианского учения. Рассмотрим эти разности.

1) Прежде всего мухаммеданство отлично от христианства учит об источнике вдохновения пророков. Веруя в Бога Триединого, христианство исповедует, что пророки были вдохновляемы Духом Божиим, третьим Лицом Божественной Троицы⁵⁶⁶. Мухаммеданство, не признавая троичности лиц в Боге, учит, что Бог вдохновляет пророков при посредстве ангела Гавриила,⁵⁶⁷ в представлении о котором еще сам Мухаммед смешал два христианских понятия: понятие о св. Духе, третьем Лице Пресвятой Троицы, глаголавшем через пророков и понятие об архангеле Гаврииле, посылаемом иногда Богом для возвещения людям воли Божией. «Мухаммед слышал от людей, знающих Писания, от евреев, говоривших с Мухаммедом о Боге словами закона и пророков и Евангелия, слышал слова о духе, и не понимал смысла их (1Кор. 2:14); христианам же смысл их вполне известен (2, 12). В словах Корана, что дух святой сообщал Мухаммеду откровение Божие, чутко чувствуется, что Мухаммед хотел говорить о себе словами, какими указывали на источник своего учения апостолы и пророки (2Петр. 1. 21. Ефес. 3, 4, 5, Псал. 50, 13. Иезек. 11. 24. 37, 1). В словах Корана, что учение низведено на сердце Мухаммеда ангелом Гавриилом, легко усматривается приспособление Мухаммеда к словам Писания, где говорится, что некоторым пророкам и богоизбранным лицам передавал откровение Божие ангел Гавриил (Дан. 9, 21. 22. 8, 15–19. Лук. 1, 11. 19. 26. 23). В словах Корана, что Бог подкреплял Иисуса Христа духом святым, видим некоторое приближение его к смыслу слов пророка Исаии (61, 1. 42, 1), которых осуществление на лице Иисуса Христа ясно указано в Евангелии (Лук. 4, 17–22. Матф. 12,17. 18. 21) и которых смысл уяснен словами всего новозаветного Писания, где говорится, что Бог есть дух (Иоан. 4, 24), что Дух святой есть Господь (2 Коринф. 3, 17), что Дух святой, которым помазал Бог Иисуса, был сила Всевышнего» (Лук. 1, 35. Деян. 10, 38. 2, 22)⁵⁶⁸. Таким образом, мухаммеданство очень существенно отличается от христианства, когда утверждает, что единственным посредником между Богом и пророками был ангел Гавриил, который предпочтительно пред другими ангелами являлся разным пророкам. Из священных книг ветхого и нового завета мы знаем, что пророки, вдохновляемые всегда Духом Божиим, не всегда были вдохновляемы посредством ангелов и не всегда именно при посредстве ангела Гавриила. Так христиане знают, что пророки получали вдохновение во сне или в видении⁵⁶⁹, посредством символов⁵⁷⁰, посредством голоса Божия⁵⁷¹ и вообще многоразлично⁵⁷², смотря по тому, какой способ вдохновения был более сообразен с обстоятельствами, окружавшими пророка.

Поэтому христианин не может согласиться с мухаммеданином, утверждающим, что только ангел Гавриил был посылаем Богом к пророкам с откровением им Божественных велений, как посланник, исполнитель воли Божией, Гавриил ничем не отличается от других ангелов и, следовательно, всегда мог быть заменен другим ангелом. Предпочтение, оказываемые мухаммеданами Гавриилу сравнительно с другими ангелами, только и может быть объяснено представленным нами смешением в голове Мухаммеда двух понятий о Духе Святом и собственно ангеле Гаврииле, что очевидно не может служить доказательством превосходства мухаммеданского учения перед христианским.

2) Понятие о Боге – Виновнике откровения и пророках – избранниках Божьих необходимо требует предполагать, что в откровениях своих пророкам Бог сообщает только истину и что эта истина должна быть передана достойным Бога языком, исключающим, всякую умышленную ложь и обман, прикрываемые двусмысленными выражениями. Так мы действительно и находим в христианстве, что истинные пророки Божии говорили только истину и всегда ясно, без всяких двусмысленных выражений. Не то мы замечаем в мухаммеданстве, которое извратило известную нам из Библии истинную историю пророков и заставило их лгать, говорить загадочно, как напр. это видно из рассказа о пророке Иове⁵⁷³, и прямо умышленно обманывать, как это ложно приписано ап. Павлу⁵⁷⁴ и как на самом деле поступал Мухаммед. Читавшему Коран известно, как двусмысленно отвечал Мухаммед на предлагаемые ему вопросы, когда не знал хорошенько, что нужно было отвечать ему. В таких случаях он обыкновенно говорил: «Бог лучше знает», – ответ в устах пророка совершенно неуместный⁵⁷⁵.

3) Из Библии мы знаем, что все истинные пророки Божии отличались высоким нравственным характером, выражавшимся в совершенном их самоотвсржении и бескорыстии, пламеннейшей ревности о славе Божьей и счастии ближних, как временном, так и вечном. Во время своей пророческой деятельности, пророки, как бы совершенно забывали о самих себе и особливо прославились своим бескорыстием. Никогда лживое слово не выходило из уст пророков; никогда не делали они ничего в угоду своим слушателям, если это не согласовалось с их проповедью, в совершенную противоположность Мухаммеду, который себя самого очернил распутством и в угоду своим соотечественникам дозволил им совершать многие чисто языческие обычаи и обряды, каков напр. праздник Меккский (хадж), обращение к Каабе лица молящихся, почтение к черному камню, многоженство, сношение с женами во время поста⁵⁷⁶ и под. Истинные пророки Божии не боялись никаких угроз и преследований со стороны неверовавших их проповеди и только силою своего убеждения при содействии Божьем достигали своей цели, не прибегая к насилиям⁵⁷⁷. Знакомому с историей распространения ислама также известно, что Мухаммад употреблял все усилия, чтобы подчинить своих соотечественников своей власти и что без насильственных мер его учению никогда бы не восторжествовать над язычеством арабов.

4) В доказательство своего божественного посланничества, истинные пророки Божии творили чудеса⁵⁷⁸, которые, как по предмету своему, так и по цели, всегда были вполне достойны Бога и которые, по месту времени и самому способу своего совершения, вполне отвечали понятиям о сверхъестественном действии Божием, направленном ко спасению людей. Чудеса Моисея, Иисуса Навина, Илии, Елисея, Исаии и др. пророков, были признаны сверхъестественными действиями Божественного всемогущества не только израильским народом, на пользу которого чудеса эти были совершены, но и чужеземными народами⁵⁷⁹ и, таким образом, служили неопровержимыми доказательствами божественности веры христианской. Особенно нужно обратить беседующему с мухаммеданином на чудеса Иисуса Христа, о котором и Коран говорит, что он был послан к людям с разными знамениями⁵⁸⁰, и о чудесах которого существует много рассказов в мухаммеданских книгах. Что же сделало мухаммеданство с этою чертою христианского учения о пророках? Сообразно отличительному характеру своей фантазии, стремящейся представлять все в чудовищных размерах, все возводит к неестественному, и под влиянием разных, чисто человеческого происхождения источников, мухаммеданство, с одной стороны измыслило много небывалых чудес и приписало их пророкам, а с другой – совершенно извратило библейские рассказы о чудесах древних пророков Божиих. Вследствие этого рассказываемые мухаммеданами чудеса пророков являются недостойными Божественного могущества и мудрости и иногда совершенно несогласны со здравым смыслом. Припомним рассказ Рабгузы о верблюдице пророка Салиха⁵⁸¹, верблюдах и собаке пророка Лота⁵⁸², о птицах, изрезанных Авраамом⁵⁸³, о камне Давида⁵⁸⁴, о камне пророка Ионы⁵⁸⁵ и мн. др. Читая рассказы Рабгузы, нельзя составить себе другого представления о пророках, как о магах, фокусниках, которые, по данной им Аллахом силе и при помощи угодника их – Гавриила, делают все, что их ни заставляют их слушатели. Мухаммеданство как бысовершенно умышленно представило пророков не чудотворцами, а чародеями, потому что постоянно заставляет неверующих называть пророков волшебниками. Так обозвали Лота содомляне, а Иоанна и Симона – антиохийцы. Вращаясь в кругу восточных чувственных представлений об отношениях Бога и ангелов к людям, мухаммеданство и ангела Гавриила заставляет поступать не по-ангельски. Являясь постоянно к пророкам, Гавриил всегда готов исполнить все малейшие желания пророков: умерщвляет людей, перевертывает землю дном вверх и при этом не дает ни одному ребенку выпасть из люльки и ни одной капле воды вылиться из ее вместилища, ездит верхом на кобылице, возит Измаила (когда он строил каабу) на камне, дает безнравственные советы, как напр. Сарре относительно обрезания Агари и Иову относительно желания родственника его иметь сына и проч. Вообще, мухаммеданские рассказы о чудесах пророков скорее можно считать сказками, способными развлекать неразвитых людей, детей религии, чем – священными рассказами, доказывающими божественное посланничество пророков. Мухаммеданская фантазия не озаботилась сгладить неестественный тон своих рассказов о мнимых чудесах И. Христа и, считая его величайшим чудотворцем, приписала и Мухаммеду, как бы в противовес основателю христианства, бесчисленное множество чудес. В книге Пиргили говорится, что «чудеса его многочисленны. Из них первое состоит в том, что потекла вода из промежутка его пальцев. Второе состоит в том, что он разделил луну. Еще к чудесам его относится то, что он заставил говорить верблюда, камень и дерево, а говорили они так: «веруем, что ты – истинный пророк». Еще к ним относится славословие маленьких камешков, находившихся на его ладони. Еще – миградж, состоящий в том, что он (Мухаммед) – да помилует его Бог и да будет над ним мир – вознесся ночью из Мекки сначала до Иерусалима, а потом – до самых высших небес, видел рай и ад; Бог всевышний говорил с ним и видел Мухаммед Бoга без образов и подобия⁵⁸⁶, тогда как никто в мире не видел Бога ни прежде, ни после Мухаммеда»⁵⁸⁷. Стремление мухаммеданских богословов приписать Мухаммеду как можно более чудес, очень понятно и мухаммеданские ученые поступили в этом случае совершенно логично, потому что величайший пророк естественно должен явить миру и чудес более других пророков. Но Myxaммед был не только величайшим, но и рядовым, так сказать, пророком и потому не мог творить чудес. Утверждая весьма часто в Коране, что он – пророк, Мухаммед, при всей наклонности своей ко лжи⁵⁸⁸, никак не мог сказать, что он – чудотворец. В Коране есть один стих, из которого ясно видно, что Мухаммед не считал себя чудотворцем. «И говорят: если бы ниспослано было ему чудо от Господа его… (подобно верблюце Салиха, жезлу Моисея и столу Иисуса). Скажи: подлинно, чудеса у Бога (он ниспосылает их, как восхощет того, а я (Мухаммед) не имею на это силы и не могу исполнить вашего желания) и подлинно, я – увещатель явный»⁵⁸⁹. Следовательно, мухаммеданские богословы, приписывая Мухаммеду множество чудес⁵⁹⁰, поступают вопреки положительному утверждению Корана, что Мухаммед не был чудотворцем. Из других мест Корана известно, что Мухаммед только Коран считал чудом, подтверждающим его пророческое достоинство⁵⁹¹ и потому, когда неверующие просили у него разных чудес в подтверждение своего пророческого достоинства⁵⁹², он сказал: «Ничто не препятствует людям веровать, когда пришло к ним «руководство», разве только они скажут: неужели Бог человека сделал посланником? Скажи: если бы на земле ходили ангелы безмятежные, то мы непременно низвели бы им посланником ангела с неба. Скажи: Бог будет свидетелем между мною и между вами; подлнно он знает и видит рабов своих»⁵⁹³. Приведенные стихи доказывают сознание Мухаммеда в том, что Бог не дал ему дара чудотворений. А после этого нам уже будет понятно и то, что приписываемые Мухаммеду его последователями чудеса, не походят на чудеса истинных пророков Божиих. Все эти чудеса выдуманы были для возвеличения Мухаммеда его последователями, которые действовали в этом случае по одному побуждению со всеми последователями ложных пророков, которых поклонники старались сравнять с истинными пророками. Мы знаем чудеса Мухаммеда, сопровождавшие его рождение⁵⁹⁴. Мухаммеданин удивится, если мы скажем ему, что известный русский расколоучитель – Селиванов по своему рождению ничуть не ниже Мухаммеда. Последователи Селиванова, «люди Божии», поют о своем пророке над пророками:

«У нас было на сырой земле,

«Претворилися такие чудеса:

«Растворилися седьмые небеса…

«Над пророками пророк сударь гремит

«Селиванов наш покатывает»... ⁵⁹⁵

Чем же Селиванов хуже Мухаммеда? Чем также чудеса, выдуманные мухаммеданами и приписанные Мухаммеду выше чудес, выдуманных русскими расколоучителями?..

Мухаммедане считают чудом явление Мухаммеду Гавриила. Но кто согласится, что ангел может являться в таких неестественных образах пред величайшим пророком, другом Божиим? В «Рисаля и Газизя» (1850) на стр. 21–22 читаем: «Гавриил – мир ему, в некоторые времена спускался от отдаленного Лотоса (Кор. гл. 53, ст. 14), входил в рукав одежды пророка – мир ему, и сообщал ему тайны откровения и притом так, что Гавриил не уменьшался, а одежда пророка – мир ему, не расширялась. А рассказывают, что у Гавриила – мир ему, пятьсот крыльев и что промежду крыльев растояние – в пятьсот лет пути. Разсказывают, что Гавриил – мир ему, когда приносил откровения пророку – мир ему, то не являлся в собственном образе, а большею частию – в образе Дахьи Кяльбийского. Алморейские ученые говорят, что пророк, мир ему, видел Гавриила в собственном его образе только один раз в жизни, а больше – не видел. В Тафсире Багави разсказывается: однажды пророк – мир ему, сказал: «Друг мой, Гавриил! Покажи мне собственный свой образ». Гавриил сказал: «Мухаммед, ты не вынесешь». Пророк – мир ему, сказал: «Я хочу видеть». Гавриил сказал: «В Медине есть кладбище Бака; ты приди туда когда-нибудь, и я покажу тебе свой образ, в каком сотворил меня Бог». Пророк – мир ему, пришел однажды на кладбище Бака и увидел Гавриила в природном его образе. Своими крыльями он закрыл все небо. Пророк – мир ему, обеспамятел и упал. Спустя несколько времени, он пришел в чувство и встал. Гавриил – мир ему, оставил этот образ и принял вид Дахьи Кяльбийского». Из других рассказов мухаммедан известно, что Гавриил, явившись в первый раз Мухаммеду, так ударил его своим крылом по голове, что тот упал без чувств па землю, и что вообще Гавриил своим явлением доставлял Мухаммеду величайшие страдания. Кто же согласится с мухаммеданами, что ангел может причинять пророку страдания и даже бить друга Божия, являясь к нему по повелению Божию и всегда готовый к услугам того же самого пророка?! Что же касается чудес, сотворенных, якобы, Мухаммедом, то они своею неестественностью не могут доказывать пророческое достоинство величайшего из пророков. Приписываемые Мухаммеду чудеса здравомыслящему человеку скорее могут показаться фокусничеством, нежели чудссами. Приведем рассказ Рабгузы о том, как Мухаммед разделил луну.

Рассказ о разделении луны⁵⁹⁶. Сказал Бог всевышний: «Час приблизился и луиа разделилась»⁵⁹⁷. Разсказывают: различные народы спрашивали у своих пророков: когда будет воскресение? Пророки говорили: «Воскресение будет после того, как восстанет пророк последнего времени»⁵⁹⁸. Бог всевышний сказал: «Мухаммед-Мустафа появился, луна разделилась; следовательыо и воскресение приблизилось.» Рассказывают: поводом к ниспосланию этой главы Корана (т. е. 54-й) было то, что посланник – мир ему! гулял однажды ночью. А у мекканцев было в обычае гулять ночью, так как днем было очень жарко. Абу-джагль⁵⁹⁹ вместе с неверующими встретился с посланником – мир ему, и сказал: «Мухаммед! Покажи мне какое-нибудь чудо; если же нет, я сниму с тсбя голову!» Посланник – мир ему, сказал: «Какого чуда ты желаешь?» Абу-джагль посмотрел направо и налево и сказал; что бы я ни пожелал, ты не можешь сделать». Иудеи сказали Абу-джаглю: «Прикажи ему разделить луну, потому что если волшебство его имеет силу на земле, то на небо оно не может оказать влияния». Абу-джагль сказал: «Мухаммед, раздели луну на две части, я посмотрю!» Посланник – мир ему, указал пальцем на луну, и она разделилась: одна половина ее осталась на своем месте, а другая половина отошла далеко и остановилась. Габдуллах-бен-Масгуд – да будет он угоден Богу, говорит: «В тот вечер мы были на горе Мина и половина луны прошла позади горы». Также Габдуллах-бен-Гыббас, Анас-бен-Малик, Хазыфа, Джабир-ибн-Магзум и все остальные асхабы видели, что луна разделилась на две части. Абу-джаим сказал: «Мухаммед! Прикажи, чтоб луна снова соединилась». Он указал, и луна соединилась. Нужно бы было этому нечестивцу исповедать веру, а он сказал: «Мухаммед! До сих пор ты волшебствовал на земле, а теперь волшебство твое простерло свое влияние и на небо», – и он не исповедал веры (в Мухаммеда). Те иудеи исповедали веру».

Есть еще у мухаммедан рассказ о чудесном путешествии Мухаммеда по всем семи небесам в течение самого кратчайшего мгновения, но этот рассказ по своей неестественности едва ли даже может идти в сравнение с извеетными нам вымыслами человеческой фантазии. Замечательно, что даже у мухаммедан существует разногласие во взгляде на это чудовищное цутешествие: одни из них говорят, что это быдо видение, а другие считают его действительным фактом. Необходимо беседующему с мухаммединином иметь относительно этого чудовищного рассказа в виду то, что обстоятельства, в которых находился Мухаммед пред своим вознесением на небо, нисколько не отвечают понятию о чуде. Как весьма естественно заключить, Мухаммед в то время нимало не был приготовлен к личному созиданию им Бога и непосредственной беседе с Богом, потому что Гавриил, посланный за ним, нашел его не молящимся, не постящимся и вообще не пребывающим в благочестивом настроении духа, а... в доме любимой его жены – Гайши и именно спящим около нее. Восхищенный при такой чувственной обстановке дух Мухаммеда мог ли видеть все то, что он видел, и слышать все то, что он слышал!... Если принять во внимание, что Мухаммед посетил не существовавший уже в то время иерусалимский храм, и даже привязывал к крыльцу его своего чудного бурака, то что странного, если он рассказывал и о своем разговоре с пророками и о своем свидании с Богом?!... Христианин, без намерения оскорбить мухаммеданина, в праве сказать ему, что приписываемое Мухаммеду чудесное ночное его путешествие может приличествовать не величайшему из пророков, а величайшему из самобольщенных лжепророков.

5) Другим несомненным признаком божественного посланничества истинных пророков Божиих служили их пророчсства, т. е. предсказания о будущих событиях, возможность происхождения которых достуна только уму Божественному, а не ограниченному человеческому разуму. По различию времени и окружавших разных пророков обстоятельств, пророчества их касались разных предметов. Преждс всего, все пророки имели в виду учение веры и нравственности и будущую судьбу этого учения в роде человеческом. Пророки изьясняли людям данный Богом закон и предсказывали людям утешения за исполнение закона и наказания за нарушения его. Часто пророки касались судьбы израильского народа, а также судьбы ассириян, египтян, вавилонян, персов, греков, римлян и живших около Палестины аммонитян, моавитян, жителей Тира, Сидона и пр. Самым же главным предметом предсказаний пророков израильского народа было Лицо Мессии, Господа Иисуса Христа. И новозаветный Пророк, запечатлевший на себе предсказания ветхозаветных пророков, доказалъ истину своего пророческого сдужения многими предсказаниями о Себе самом, о судьбе своих учеников и своего учения, о судьбе иудеев и Иерусалима и о кончине мира⁶⁰⁰. Как же представляет мухаммеданство пророческую деятельность ветхозаветных и новозаветных пророков? Прежде всего мы не находим в рассказах мухаммедан о пророках многих пророчеств о судьбе израильского народа и совершенно не видим пророчеств о судьбе прочих народов. Представленные у Рабгузы пророчества большей частью касаются только частных обстоятельств жизни тех народов, в среду которых были посылаемы пророки и, таким образом далеко не восстанавливают перед нами истинный образ пророков. У Рабгузы мы не находим даже многих именъ пророков, каковы: Исайя, Иезекииль, Даниил, Аггей, Амос, Иоил, Малахия и др. Подобный пропуск составляет очень существенный недостаток в представляемой мухаммеданством истории Божественного откровения, но, тем не менее, не в этом пропуске самое существенное отличие мухаммеданства от христианства. Существенное отличие учения ислама от христианского учения о Божественном откровении состоит в том, что главным предметом всех пророчеств ислам считает Мухаммеда, а не Иисуса Христа, как учит христианство. Читавшему Коран известно, что в нем постоянно укоряются иудеи и христиане в повреждении своих священных кииг, которое состряло будто бы в уничтожении находившихся там пророчеств о Мухаммеде, как поясняют толковники Корана⁶⁰¹. В Коране также говорится прямо, что Мухаммед был предсказан в священных книгах иудеев и христиан⁶⁰² и даже – самим Иисусом Христом⁶⁰³. Какие именно были эти пророчества, в каких словах они были выражены, в Коране не говорится, за исключением пророчества Иисуса Христа. Между тем, у Рабгузы товорится, что Мухаммед был предсказан и в Законе Моисея и в Псалмах Давида, но самые пророчества не приводятся⁶⁰⁴. В некоторых сочинениях мухаммедан мы находим и самый текст мнимых пророчеств ветхозаветных пророков ο Мухаммеде; читателям «Миссионерского противомусульманского Сборника» отчасти известны как мнимые пророчества о Мухаммеде, заключающиеся будто бы в священных книгах иудеев и христиан, так и их обьяснение⁶⁰⁵. Мы со свосй стороны остановимся на одном пророчестве Моисея о Мессии, которое явно несправедливо относят мухаммедане к Мухаммеду. Разумеем слова Второзакония: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня воздвигнет тебе Господь Бог твой, его слушайте».⁶⁰⁶ И ниже; сказал Господь: «Я воздвигну им пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова мои в уста его, и он будет говорить им все, что Я повелю ему. А кто не послушает слов моих, которые (пророк тот) будет говорить моим именем, с того Я взыщу».⁶⁰⁷ На это именно пророчество Моисея о Мухаммеде мы указываем потому, что лично слышали его от касимовского (рязан. губ.) ахуна, как сильнейшее возражение против христианского взгляда на Мухаммеда, как на лжепророка и потому не предсказанного в Писании...

Приведенное пророчество Моисея вместе с некоторыми другими ветхозаветными и новозаветными пророчествами о лице Господа Иисуса Христа находится в распространенном среди казанских татар-мухаммедан, полемическом против христианства, рукописном сочинении Габду-ллаха бин Габду-ллаха Тарджумани: то есть: «Подарок благовоспитанного в опровержение поклонников креста».

В главе девятой названного сочинения Тарджумани говорит, что пророческое достоинство Мухаммеда предсказано в ясных выражениях Пятокнижия, Евангелия, Псалмов и в писаниях пророков, равно как и то, что вероучение Мухаммеда будет пребывать до кончины мира. «Подлннно, – говорит он, – пророчество пророка нашего Мухаммеда – да помилует его Бог и да будет над ним мир – подтверждено во всех книгах Бога всевышнего и все пророки возвестили уже о нем». Сюда относится то, что сказано в семнадцатой главе первой книги Пятокнижия. Подлинно, Пятокнижие состоить из пяти книг, а все они в одном томе». Далее автор говорит, что, когда Агарь убежала от Сарры, супруги Авраама – Друга Божия, в ту ночь явился ей один ангел и сказал: «Возвратись, Агарь, и покорись Сарре. И она умножит твое потомство и даст тебе сына Измаила, и будет он чуждаться людей и будет рука его над всеми и руки всех будут над ним, и что он возвеличится в мире». Под этим разумеется то, что от Измаила произойдет Мухаммед и что вера его – ислам распространится между народами земли⁶⁰⁸. «Подобное этому пророчеству, – продолжает Тарджумани, – находится в восемнадцатой главе Пятокнижия (Втрозаконии), где Иов говорит Моисею: «Скажи, сынам Израиля: подлинно, Я воздвигну им в последующее время пророка, подобного тебе, из среды братьев их и кто не послушает слова моего, которое он будет говорить им от Меня, с того Я взыщу». Эти слова указывают на такого пророка, который появится в среде израильтян в последнее время, но не от рода их. Все пророки, которые были посылаемы после Моисея, были из сынов Израила и последним из таковых был Иисус – мир ему. Но никто из них не произошел из братьев Израиля, кроме пророка нашего Мухамхеда – да помилует его Бог и да будет над ним мир – потому что он родился от потомков Измаила, а Измаил был брат Исаака, сына Авраама. Тогда как Исайя был дед (чрез Иаакова) сынам Израиля (т. е. сыновьям Иакова). Если бы это пророчество относилось к какому-нибудь npopoкy из сынов Израиля, то не было бы сказано: из братьев. Кроме того, все, бывшие после Моисея пророки из сынов Израиля не были подобны Моисею. Следовательно, в этом пророчестве указаны свойства пророка нашего Мухаммеда, потому что он произошел от братьев израильтян, от израильтян-арабов.

Каждый беспристрастный чсловек должен согласиться, что представленное мухаммеданское толкование приведенного пророчества Моисея крайне натянуто. Что слово брат, в приведенном месте нужно понимать в смысле: соотечественник, соплеменник, – это видно, во-первых, из самого способа выражения Моисея, который прямо, без всяких дополнений, сказал, что пророк воздвигнет Бог из среды братьев твоих. Если бы он хотел высказать здесь, что пророк тот произойдет из рода Измаила, то что препятствовало ему для ясности упомянуть об этом имени? Нам известно, что все ветхозаветные пророки всегда употребляли самые ясные выражения и точно обозначали предмет своих пророчеств потому, без сомнения, что не хотели вводить в заблуждение своих слушателей. Так, пророки: Нафан, Давид, Исайя, Иезекииль ясно указали в своих пророчествах, что Мессия произойдет из рода Давидова⁶⁰⁹; пророк Михей с точностью определил место рождения Мессии, именно – город Вифлеем⁶¹⁰; пророк Исайя ясно предсказал, что Мессия родится от Девы⁶¹¹ и т. д.⁶¹². Можно ли допустить, чтобы величайший Законодатель и пророк еврейского народа, столь почитаемый и мухаммеданами, Моисей мог выражаться неопределенно, двусмысленно, чтобы он умышленнно не высказал определенно, кого разуметь под выражением «брат» в его пророчестве? Моисей потому и не прибавил к выражению братьев какого-нибудь другого имени, что его xoрошо понимали современники-евреи и без прибавления и понимали именно еврейский народ в выражении братъев, т. е. считали это слово однозначным с выражением: «соотечественник», «единоплеменник». Христиане знают из Библии, что евреи употребляли выражение: «брат» в смысле «соотечественник», «единоплеменник», и потому нимало не смущаются толкованием мухаммедан, приводимым в пользу Мухаммеда. Но не смутятся ли мухаммедане, если мы скажем им, что, приняв их толкование слова «брат», они должны будут отказаться от правильного понимания некоторых (многих) мест Корана. Спросим мухаммеданина: «Кто был пророк Гуд в отношении к народу Гада? Кто был пророк Салих в отношении к народу Тсямуда? Кто был пророк Шугаиб в отношении к народу Мадиана?» Мухаммеданин должен ответить, что пророки: Гуд, Салих и Шугаиб были соотечественниками тех народов, к которым они были посланы. Посмотрим же теперь, как выражается Коран в этом случае.

В одном месте Корана мы читаем: (мы послали) к (народу) Гада брата их Гуда⁶¹³. В другом стихе той же главы читаем: (мы прслали) к (народу) Тсямуд брата их Салиха⁶¹⁴. Также говорится иоШугаибе:(мы послали) к (народу) Мадьян брата их Шугаиба⁶¹⁵. В 26 гл. Корана Ной называается братом своего народа (ст. 106) и Лот братом своего народа (ст. 161). Как будет понимать мухаммеданин выражение: брат в приведенных стихах Корана? Неужели он откажется от смысла Корана и от учения его толковников, что пророки: Гуд, Салих, Шугаиб, Ной и Лот,⁶¹⁶ были не соплеменниками своих народов, а происходили от родственных им племен? А если он не откажется от общего голоса мухаммеданских авторитетов, то должен будет согласиться с христианами, что выражение: брат в пророчестве Моисея нельзя относить к Измаилу, а нужно понимать также в смысле: соотечественник.

Христианин обязан указать мухаммеданину также и на то, что принимая буквальное поиимание слова брат, нельзя определенно сказать, чьего брата разуметь в словах Моисея: брата ли Авраама⁶¹⁷, брата ли Исаака, или же брата Иакова, или братьев Иосифа. Мухаммедане не докажут, чьего именно брата разумел Моисей, если допустить, что он употребил это выражение не в смысле: единоплеменник, соотечественник. Допустим даже, что Моисей определенно хотел сказать: брата Исаака. Знает ли мухаммеданин, кто был брат Исаака? В 25-й главе кн. Бытия говорится: «И взлл Авраам еще жену, именем Хеттуру. Она родила ему Зимрана, Иокшана, Медана, Мадиана, Ишбака и Шуаха"(ст. 1–2). На каком же основании станем мы разуметь под братом Исаака одного Измаила и не будем иметь в виду сыновей Хеттуры? Очевидна несостоятельность мухаммеданского толкования и тем более очевидна, что Измаил был даже не законный сын Авраама. За что же такое предпочтение Измаилу перед законными сыновьями Авраама? Законнорожденные и незаконнорожденные дети всегда отличаемы были, как у еврсев, так и у арабов, и нет никаких оснований допускать, чтобы Бог хотел возвеличить племя Измаила рождениием от него предсказанного Моисеем пророка. Из закона, данного Богом Моисею (Таурят), мы знаем напротив, что Бог постоянно особенное свое благоволение оказывал законному потомству Авраама чрез Исаака, Иакова, Иуду, Давида. «И поставлю, – говорил Бог Аврааму, – Завет Мой между Мною и тобою и между потомками твоими после тебя в роды их... И дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю ханаанскую, во владение вечное и буду им Богом... И благословлю ее (Сарру) и дам тсбе от нее сына; благословлю ее, и произойдут от нее народы и цари народов произойдут от нее...» И сказал Авраам Богу: «О, хотя бы Измаил был жив пред лицом Твоим!» Бог же сказал (Аврааму): «Именно Сарра, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя: Исаак; и поставлю завет Мой с ним заветом вечным (в том, что Я буду Богом ему и) потомству его после него. И о Измаиле Я услышалъ тебя: вот Я благословлю его и возращу его, и весьма, весьма размножу его: двенадцать князей родятся от него; и Я произведу от него великий народ. Но завет Мой поставлю с Исааком, которого родит тебе Сарра⁶¹⁸... Когда Сарра стала требовать, чтобы Авраам изгнал Агарь и сына его из дому своего и когда Авраам огорчился, Бог сказал: «Не огорчайся ради отрока и рабыни твоей; во всем, что скажет тебе Сарра, слушайся голоса ее; ибо в Исааке наречется тебе семя»⁶¹⁹.

Спросим еще мухаммедан, в чем видят они сходство Моисея с Мухаммедом? Не думаем, чтобы можно было найти какие-нибудь сходные черты между этими двумя мужами, кроме разве того, что и Моисей и Мухаммед были люди. Но такое сходство ничего не доказывает.

Наконец, если мы обратимся к самим евреям, то и тут увидим, что мухаммедане неправильно толкуют выражение Моисея. В мухаммеданских преданиях есть сказание, из которого видно, что Мухаммед, когда вступал беглецом в Медину, то хотел выдать ссбя перед иудейским населением города за Мессию. В Коране говорится, что, когда ниспослана была книга (Коран), иудеи отказались верить ей. Раньше они просили у Бога победы над неверующими, но когда он (Мухаммед) пришел, они отказались от него, хотя и знали его⁶²⁰. Это, по мухаммеданскому толкованию, означает, что иудеи находили в Законе предсказание о Мухаммеде. Они просили Бога, чтобы Он послал им Мухаммеда, под предводительством которого они могли бы победить арабов. Но когда он пришел, они отказались от него, потому что он был не израильского происхождения⁶²¹. Таким образом, мухаммеданское предание, вместе со всеми выше приведенными рассуждениями нашими, окончательно уничтожает мухаммеданское понимание пророчества Моисея о будущем пророке. Ни здравый смысл,ни иудейское понимание пророчества Моисеева не потверждают мухаммеданского мнения, тогда как на стороне христианского понимания – и здравый смысл и общее древне-еврейское мнение. Так рушатся и другие неосновательные претензии мухаммедан – найти в Библии, в пророчествах древних сврейских пророках, предсказания о Мухаммеде. К этому пока прибавим, что самое это стремление мухаммедан ставит их в противоречие с самими собою в вопросе о священных книгах.

Но если Мухаммед не предсказал в писаниях древних пророков Божиих, может быть, он сам доказал своё пророческое достоинство предсказаниями о будущих событиях? И это предположение не находит себе подтверждения в истории. Не вдаваясь в подробные рассуждения о пророчествах Мухаммеда, скажем, что в Коране Мухаммед сам сознается о себе, как о таком посланнике, которому не было дано знать будущего. Когда неверующие проповеди Мухаммеда возражали против божественного происхождения Корана, мнимый пророк нашелся сказать только: «Не знаю, что (Бог) сделает со мною и с вами, я следую только тому, что мне открыто; я только предостерегатель явный»⁶²². Если же Мухаммед не знал будущего, то он не имеет одного из самых существенных свойств истинного пророка, а мы выше старались показать, что он лишен и всех остальных свойств, необходимо присущих истинным пророкам Божиим.

Кроме показанных уклонений мухамеданства от христианства в учении о пророках, первое разнится от последнего и в представлении самой истории Божественного откровения. Мухаммеданская теория Божественного откровения слагалась, как мы уже знаем⁶²³, постепенно, путем разновременных и различных по существу своему заимствований. Неудивительно поэтому, если мы не находим в мухаммеданстве ни истинной истории Божественного откровения, ни строго – логической вновь измышленной теории. Не желая иметь сходные черты с древне-библейским взглядом на историю Откровения, мухаммеданство, где сознательно, где бессознательно, уклонялось от христианства; но созидая свою теорию на библейской основе, оно не могло совершенно и отрешиться от многих библейских воззрений.

Внимательно присматриваясь к характеру ветхозаветного учения, нельзя не заметить в ншъ постепенного развития учения о Боге и нравственного учения, сообразно внутреннему развитию самого еврейского народа. Переходя постепенно от одних форм к другим и постопенно приготовляя еврейский народ к принятию самого совершенного учения – евангельского, ветхозаветное богооткровенное учение имеет свою внутренною историю, которую своеобразно изменило мухаммеданство. История ветхозаветного богооткровенного учения разделястся на три периода: патриархальный, подзаконный и христианский, сообразно трем периодам внутренней жизни еврейского народа: патриархально -семейному, периоду подзаконному, отличавшемуся духом религиозной и политической исключительности, и государственному, когда евреи начали входить в сношения с другими народами. В период патриархальный жизнь Израиля проявлялась в форме семейной жизни. Собственно народной жизни, связанной общими интересами, в продолжение этого периода, еще не было. Народ только еще стремился к такой жизни, когда все отдельные личности, каждая порознь, принимали бы непосредствснное участие в жизни. Поэтому мы встречаем в это время среди еврейского народа только отдельные знаменитые личности, мощные силою и живостью религиозного духа, которые устно хранили древнее предание – то первое Божественное откровение, которое было дано Адаму по его грехопадении. В Аврааме этот «отец верующих» патриархальная жизнь достигла своей конечной высоты, так что и мухаммедантство, согласно с христианством (Иаков. 2, 23), называет его другом Божиим. Второй период есть период национальной замкнутости, когда еврейский народ чувствовал свою национальную особенность, замыкался от внешних влияний и вел самобытную жизнь, отличную от жизни других соседних народов. Во время зтого периода у него появляется письменный закон, по которому евреи и устраивали свою жизнь. Представителем этого периода в истории Откровения служил Моисей, один из возвышеннейших мужей истории, впервые заключивший Божественное Откровение в священные письмена. За ним следует целый собор пророков, из которых каждый, будучи отделен от других временем и пространством, тесно связан со всеми по духу, потому что все они были одушевлены одной мыслью, одной главной целью, к которой стремились. Наконец, в христианетве начинается и продолжается третий и последний период этой истории. В это время народ выходит из своей национальной замкнутости, вступает в соприкосновение с другими народами и государствами, вступает в связь с великим и всеобщим движением в истории человечества. И Божественное Откровение делается теперь достоянием всего мира; Бог по исполнении времен послал в мир Сына своего,⁶²⁴ а Сын Божий послал в мир своих апостолов: шедше убо научите вся языки⁶²⁵. Главная же мысль и, так сказать, конечная цель, связующая все эти три периода, есть надежда на спасение, на избавление от греха. Израильский народ есть, по преимуществу, народ надежды на будущее спасение. Пророчества о будущем избавлении, искуплении от греха постоянно существовали в этом народе, и постоянно направляли религиозиый взор его на будущее. С древнейшего времени передавалось из рода в род пророческое слово, сказанное Богом еще при начале истории человечества; это пророческое слово о семени жены, долженствовавшем стереть главу змия⁶²⁶. Все последующие пророчества, в сущности, были только дальнейшим развитием этого первопророчества, этого первоевангелия. Все эти пророчества тесно связуются между собою, все их черты сходятся в одном великом Предмете, который таким образом объедиияет их. В своем постепенном развитии они образуют, как-бы, «цепь гор – как метафорически выражается Огост Николя, – кои, начинаясь с равнины, идут вверх, возвышаясь одна над другой более и более, и открывают с высоты своих вершин разнообразные виды одного и того же горизонта; но из среды іх подымаются гигантские пики, откуда взор объемлет весь горизонт. Таков Исайя, таков особенно Даниил⁶²⁷. В продолжение тридцати веков являлись среди израильского народа многие пророки, один за другим предсказывая о Божественном Искупителе, о Мессии. Каждый пророк предсказывал, смотря по потребности своего времени, по мере внутреннего озарения от св. Духа и по тому, какая задача была предложена ему Богом, хотя все они соединяются вместе в одном великом образе будущего спасения. Они напоминали Израилю веру его праотцов, упрекали его в заблуждениях, как источнике его падения и рабства, и указывали ему на освобождение и восстановление. Их пророческий характер и состоял именно в стремлении жить в одно и то же время в прошедшем и будущем, веровать в данные уже законы и будущие обетования. Вера и надежда – вот их жизнь; они считались верными Моисею и сами возвещали пришествие Мессии... Наконец, замолчали пророческие уста, когда было сказано последним пророком древности Малахиею: «Се грядет»⁶²⁸. После четырех с половиной веков такого молчания, когда исполнились времена Данииловых седьмин, является предтеча Мессии, а вслед за ним и само чаяние языков – Иисус Христос.

Вот истинная история Божественного октровения! Как представляет эту историю мухаммеданство? Заимствовав у иудейства и христианства идею Божественного откровения, оно исказило его историю. Мухаммед не был строго-последовательным мыслителем вообще; богословом он быть также не мог. Подобным же образом можно судить и о его продолжателях, мухаммеданах-систематизаторах учения своего мнимого пророка. Не постигая великой идеи человеческого грехопадения, Мухаммед не мог сладить и с историей Божественного откровения. Факт грехопадения наших прародителей одиноко стоит в священной книге мухаммедан – Коране. Факт записан и больше ничего... Отсюда вся и путаница в мухаммеданском представлении дальнейшей истории Божественного откровения. Принимая без всякой критики попадавшиеся под руку материалы, Мухаммед начал, по-видимому, с ничтожного отступления от христианства, придав Адаму название пророка. Один шаг сделан. Адаму же усвоено было после установление писаного закона, что противоречит положительно и Библии и здравому слыслу. А эта мысль между прочим озарила голову мухаммеданских авторитетов своею несложностью и простотою. Никакого труда не стоило им провести ее через всю свою богословскую систему, через всю историю откровения. Бог посылал от времени до времени своих посланников для просвещения заблуждающих; Мухаммед замыкает собою этот длинный ряд пророков; он – печать пророков. Вот мухаммеданская история Божественного откровения! В последнем пункте Мухаммед так же непоследователен, как неоснователен в принципе. Если ни один пророк до Мухаммеда не мог дать людям совершеннейшего закона, то на это не имеет никакого права и сам Мухаммед, потому что он был такой же смертный, как и другие, даже грешник, как это видно из Корана⁶²⁹; тогда как Иисус Христос, по сознанию самого Мухаммеда, рожден от Божественного дуновения, а Иоанн Креститель виновен был пред Богом только тем, что раздавил однажды муравья, совершая омовение.⁶³⁰ Поэтому было бы гораздо логичнее – многочисленный ряд пророков продолжить до бесконечности, как это и сделал новейший реформатор среднеазиатского мухаммеданства, Баб. Христианская теория не имеет нужды в бесконечном ряду пророков, так как Иисус есть Сын Божий. Богочеловек, выше которого и соворшеннее человеческий ум не может продставить уже никого.

Упустив из вида идею греха, не понимая всего значения этого великого исторического факта, Мухаммед, одержимый, так сказать, ревностью по единобожию, не мог признать Иисуса Христа Богочеловеком, как это совершенно логически выходит из всей системы иудейства и христианства; а между прочим никак не мог он отрешиться от той мысли, что все пророки имели своим конечным предметом Иисуса Христа. В соответствие с этим Мухаммед объявил, что он, Мухаммед, был предсказываем пророками и наконец, самым ясным образом – Иисусом Христом. Позднейшие мухаммеданские богословы на этой ложной мысли обосновали свои доказательства в пользу мнимых предсказаний древних пророков о Мухаммеде. Усиливаясь доказать свою мысль, они впали даже в противоречия с самими собою. Они забыли, что истинный текст священного кодекса христианского поврежден и, приводя пророчества о Мухаммеде, воспользовались его выражениями. Мухаммеданские ученые были бы последовательнее, если бы приводили какие-нибудь другие пророчества о Мухаммеде, а не те, какие известны из Библии. Что-нибудь одно из двух: или верить Корану, утверждающему, что священные книги иудеев и христиан повреждены, или же согласится с тем, что она сохранились в неноврежденности.

Другая мысль Мухдммеда, что проповедуемая им религия не есть новая, а есть обновление древне-Аврамовой религии дала мухаммедаиским ученым позднейшего времени повод и побуждение проследить историческую связь религии Мухаммеда с древней иудейскою и христианской во всех ее подробностях. Начиная с Адама, все мухаммеданские пророки были ревностными мухаммеданами, твердо держались современных постановлений обрядового мухаммеданского закона и вдобавок по учению Абу-Ханифы. Именно: все они веровали в Аллаха и Мухаммеда, совершали омовения и намазы, носили мухаммеданское платье и даже говорили по-арабски. При изложении содержания священно-исторических разсказов мухаммедан о пророках мы видели это достаточно. К этой странности мухаммеданская фантазия присоединила другую. «Картина обращения язычников, разрушения идолопоклонства, восстановления служения истинному Богу между всеми народами составляет,– говорит Огюст Николя, – как бы поле и горизонт всех пророчеств. Их легко распознавать по этой черте, общей всем им. Здесь главная цель, к которой они направлены и в которой сходятся между собою, какие бы частные черты не различали их».⁶³¹ Эта черта не осталась также незамеченною и мухаммеданскими богословами. Эта мысль пришлась даже очень по сердцу им, так как ислам ревностно проповедует и ратует за строгий, исключительный монотеизм. Но здесь, как и везде, мухаммеданская фантазия перешла естественные границы. По мухамеданскому представлению, идолопоклонство ведет свое начало с Каина и после Сифа окончательно утверждается между людьми, так что Бог тогда еще нашелся вынужденным уполномочить специально для противоборства возникшему идолопоклонству пророка Эноха. Начиная с Эноха, каждый почти пророк борется с идолопоклонниками и приглашает этих нечестивцев к исламу. Насколько это неправдоподобно, очевидно. Еще Марракчий обращал в свое время свое внимание на это обстоятельство и говорил об этом не раз в свосм «Retutatio Аlсогаnі.» Не пускаясь в этом случае в полемику с мухаммеданами скажем, что Пятикнижие говорит нам иное. Не только Моисей, написавший Пятикнижие, но и сам Христос считал причиною⁶³² потопа не идолослужение, а просто плотоугодие, роскошь и под. Марракчий говорит, что Моисей и Христос не преминули бы упомянуть об идолопоклонстве, этом тягчайшем заблуждении против истинного Богопочтения, если бы оно (идолослужение) действительно было в числе грехов рода человеческого, осужденного иа гибель потопом. Даже и Мухаммсд с большим успехом мог бы ссылаться на этот внушительный, сильный урок при отступлении арабов от пути истинного служения Богу к многобожию, а между тем у него нигде нет указания на потоп в этом смысле. Наконец, нс только христиане, но и евреи твердо были убеждены, что культ многобожия получил свое начало при потомках Хама и не ранее, как после потопа.⁶³³ Допустив существование идолопоклонства до потопа, Мухаммед, – по тому естественному логическому закону, что одно заблуждение ведет за собою многие другие, допустил много и других ошибок и был поставлен уже в невозможность высвободиться из лабиринта разных ошибок. Пользуясь без всякого критического разбора находившимися у него материалами, он брал из них все, что ему нравилось, не обращая внимания на достоинства заимствуемого и тем задал своим ученым последователям большой труд хотя сколько-нибудь примирить со здравым смыслом все противоречия Корана и преданий. Мы не говорим уже о пророчестве Адама и Сифа, на что нет и указания даже в самом Коране. Но история Еноха резко бросается в глаза. Пророчество сму было дано с единственною целью противодействовать идолопоклонству, а между тем, толковники ни слова не говорят о его полемико-пророческой деятельности, хотя она продолжалась 82 года.⁶³⁴ Притом же, мухаммедане представляют содержание мнимых свитков Еноха вовсе непригодных к его делу. Для чего нужна была ему наприм. астрономия и медицина, когда он должен был доказывать, что Бог один и что он, Енох – посланник Аллаха? Или, например, откуда заимствовал Мухаммед целую историю Гуда и Салиха? Но достойны христианскаго представления о Божественной премудрости все подробности этих историй. Оба пророка ратуют против не существовавшего идолопоклонства и ратуют – один при помощи верблюдицы. Подробности сами обличают чистоту источника, из которого заимствованы эти басни⁶³⁵.

Толковники Корана только увеличили сумму ошибок и заблуждений Мухаммеда. Они оказались смелее его и незразброчивей при пользовании разными материлами. Каким образом, например, св. великомученик Георгий, живший в царствование Диоклетиана (ум. в 303 г. по P. X.), мог быть в числе мухаммеданских пророков, живших до Р. Хр.? Хронология здесь еще не очень важна, потому что и сам Мухаммед делал громадные промахи в этом отношении. Достаточно вспомнить о Пресвятой Деве Марии, которую он называет сестрою Аарона⁶³⁶ и Моисея, и которая была сохраняема Богом живою до времени И. Христа, чтобы родить Его⁶³⁷. Для нас более важен здесь основной мотив, которым руководились позднешиее мухаммеданские авторитеты, когда составляли историю св. Георгия. Думаем, что таким мотивом было единственно то, что Диоклетиан весьма прилежен был г скверному идолослужению и что в особенности почитал он (изображение) волшебного Аполлона (Афлун или Афаллун). Признав пророком Георгия, мухаммеданам не трудно уже было окончательно переделать всю его историю, т. е. представить св. Георгия истым мухаммеданином, ревностно ратующим против идолопоклонства⁶³⁸. Или каким образом у Рабгузы являются пророки и после Иисуса Христа? Мунаджим-баши Ахмед Эфенди говорит, что после Иисуса Христа до самого Мухаммеда не было пророков, а были только святые люди⁶³⁹. Рабгузы же прямо называет пророками Симона и Иоанна – учеников Иисуса Христа и еще Канталю и Каххафю, и заставляет всех их бороться с идолопоклонством.⁶⁴⁰ Да и вообще у Рабгузы нет почти ни одного рассказа, где бы не упоминалось об идолопоклонстве, и многобожии вообще. Это мы объясняем единственно непомерною ревностию мухаммедан по единобожию. Только при необыкновеной ревности их по единобожию, и при особенном их уважении к пророкам, как главным представителям мухаммеданской религии, могла сложиться такая история пророков. Иначе пророкам у мухаммедан нечего было бы и делать, когда их прямое назначение состояло в борьбе за единобожие, в научении людей познанию Бога всевышнего и его единства, как говорит Пиргили. Мухаммед вдавался также в крайность и в том случае, когда хотел польстить своим соотечественникам уважением к их вековым преданиям. Арабы считали Измаила своим родоначальником, и Мухаммед включил его в число особенных избранников божиих, назвал его посланником и пророком, оттнес к нему библейский рассказ о жертвоприношении Исаака и наконец заставил его строить с Авраамом Каабу. Только Мухаммеди мог сделать все это. Но он, по крайнсй мере, должен бы был заметить, что христианский библейский тскст именно в рассказе об Измаиле и поврежден. Это тем более было бы уместно, что по Библии, Ангел, явившийся к Агари, дал не очень лестную характеристику Измаилу: «И руки его – на всех и руки всех – на него»..., – т. е. описал его вовсе непророческими чертами. Да и сам Мухаммед не говорит ни слова об этой деятсльности, так что слова Корана: «Он был посланник и пророк»⁶⁴¹, – стоят совершенно одиноко, как указания и на многих других пророков.

Рассказ о построении Каабы и о происхождении источника Замзама относится к числу разсказов, подобных рассказу о жертвоприношении Измаила. У арабов до-Мухаммедова времени Кааба пользовалась особенным и всеобщим почетом. Это было старое, небольшое четыреугольное здание, находившееся в Хиджасской области, недалеко от Красного моря. Не смотря на свою внешнюю неуклюжесть, она все-таки казалась полудикому арабу, не видавшему в жизни своей никаких построек, кроме шатров, идеалом возможной красоты на земле, – и вот Мухаммед, в угоду своим соотечественникам, составил предание, что Кааба построена по образцу небесных чертогов Аллаха, построена была самим отцем, восстановленного на земле монотеизма Авраамом (с Иамаилом) при участии ангелов и Гавриила.⁶⁴² Предание позднейшего времени стало уже рассказывать, что угловой черный камень Каабы – предмет богопочтения древних арабов и современных мухаммедан, – упал будто бы с неба в то самое время, когда Авраам приступил к постройке Каабы. Вероятно, это был аеролит, если признать справедливым Мухаммеданское сказание о том, что камень этот упал с неба. К этому сказанию после было прибавлено, что камень этотъ был необыкновенно блестящ, так как в него превратился светлый ангел, и что он почернел вследствие прикосновения к нему бесчисленных грешных чсловеческих уст.⁶⁴³ Перед концом мира он снова получит свой прежний блеск и осветит весь мир. Желая как можно более возвеличить Авраама, строившего Каабу, и святость самой Каабы, мухаммедане стали рассказывать о друтом чудесном камне, который служил подмостками Аврааму и постоянно подымался кверху по мере возвышения самой стены.

Легенда о колодце Измаила имеет собственно библейскую основу. В книге Бытия рассказывается, что, когда Агарь находилась с Измаилом в пустыне и не находила там воды, Бог указал ей источник свежей воды, которой она утолила жажду сына⁶⁴⁴. Мухаммедане только прибавили к библейскому рассказу некоторую долю вымысла. Почтение же их к этому колодцу объясняется не только именем Измаила, но и значением свежей воды в пустыне, где колодец составляет истинное благодеяние Божие. Положение Замзама не далеко от Каабы только усилило значение его в глазах мухаммедан, которые во время путешествия своего в Мекку необходимо посещают этот колодец, пьют из него воду и даже приносят ее домой. Автору сочинения доводилось слышать, что вода из Замзала заносится напр. и в Казань, но что она не отличается особенно приятным вкусом.

Вообще, всматриваясь в подробности священно-исторических рассказов мухаммедан о пророках, нельзя не заметить в них многих недостатков. Кроме хронологичсских ошибок, иногда очень резких, каково, напр., представление о том, что Мекка существовала до Авраама, что Авраам построил Каабу, что Мария, мать Иисуса, была сестрою Аарона; кроме общего характера мухаммеданской фантазии, выражающегося в стремлении представлять все в чудовищно-грандиозном виде, считать все сотнями и тысячами; кроме невежества, проглядывающего во всех почти разсказах о пророчсских чудесах; кроме всего этого, – исторические подробности мухаммеданского учения о пророках описаны во многих местах далеко не скромным образом. Так описаны, напр., в подлиннике ревность Сарры, потопление Фараона, рождение Сифа из пузырька, Ноева нагота, происхождение неестественного греха жителей Содома и т. д. Все подобные рассказы очень заметно подрывают мнимо-священный авторитет мухаммеданского учения о пророках, так что в мухаммеданском рассказе нельзя узнать библейских пророков этих святых мужей с возвышенным духом, с глубокими благочестивыми чувствами и желаниями. Мухаммедаиство омрачило их святой образ грязными представлениями о их жизни и деятельности, унизило их святой характер, заставляя их даже прибегать к бранным словам⁶⁴⁵ и лукавству, и достойно порицается за это иногда самими мухаммеданами⁶⁴⁶.

7) Есть еще одно отличие мухаммеданского учения о пророках от христианского. Это – происхождение пророческих писаний. По христианскому учению священные книги, приписываемые св. мужам Божиим, сутъ произведения св. Духа, как написанные пророками по Его вдохновению. Мухаммеданство учит, что свящ. книги пророков суть выписки из какой-то небесной книги и все имеют поэтому одинаковое содержание по своему существу. Самый способ происхождения этих книг муханмеданство представляет в высшей степени свособразно. Оно заставляет ангела Гавриила сообщать пророкам, смотря по времени и обстоятельствам, те или другие отрывки из небесной книги, из которых и составляется со временем целая книга, в роде Закона Моисея, Псалмов Давида, Евангелия Иисуса и Корана Мухаммеда. Такое представление, совершенно отвечающее своебразному характеру фантазии восточных мухаммеданствующих народов и их понятию об отношении Бога к человеку, мира невидимого к видимому⁶⁴⁷, нимало не оправдывается историею. Укажем на самое очевидное противоречие этого представления действительности – во взгляде на происхождение Евангелия. Мухамеданство не верит даже и тому, что истинное Евангелие написано четырьмя учениками Иисуса и существует поэтому в четырех, согласных мсжду собою, списках... Ничем не оправдывает мухаммеданство cвоего учения о свитках, данных будто бы Адаму, Сифу, Еноху и Аврааму. В Коране упоминаются только свитки Авраама и Моисея, а о свитках Адама, Сифа и Еноха не говорится в нем ничего. Как мухаммедане объяснят причину, почему эти свитки не сохранились до нашего времени?! Мухаммедане могут, конечно, отвечать на этот вопрос словами Корана, которыми в затруднительных обстоятельствах пользовался обыкновенно Мухаммед: «Бог знает это лучше», – ио такой ответ не может удовлетворить вопрошающего.

Кроме всего этого, христианину продставляется еще одна несообразность мухаммеданского учения со здравым смыслом. Мухаммеданство учит, что Коран есть самая полная, самая подробная выписка из Божественной небесной книги и потому должен быть признан последним и совершеннейшим откровением Божиим, отменившим все бывшие до Мухаммеда книги. Спрашивается: каким же образом люди, созданные все по образу единого Бога, имеющие все одинаковую потребность в религии могли удовлетворяться сначала свитками Адама, Сифа, Еноха, Авраама, а потом стали нуждаться в Пятикнижии, Псалмах, Евангелии и Коране? Если по своему содержанию все эти свитки и книги были одинаковы, то зачем было одну из них заменять другой и отменять? Если же они были различны по содержанию своему, то как объяснить это различие при одном, общем всем им, первоподлиннике небесном? Оставив все эти вопросы нерешенными, сделаем отзыв об объеме и о достоинствах содержания как Корана, так священных книг христиан. В Коране много повторений, а потому объемом своего содержания он не может превосходить ни Пятикнижия, ни Псалмов, ни Евангелия. Сравнивать же достоинство его содержания с содержанием названных книг христиан совершенно невозможно, потому что он далеко (как чисто человеческое произведение) уступает им не только в духе учения, но иногда и в способе изложения. Беспристрастный человек, читавший Коран и сравнивавший его с Пятикнижием, Псалмами и Евангелием, необходимо скажет, что если в трех последних книгах, особенно в Евангелии, божественные мысли изложены человеческим языком, по местам в высшей степени поэтическим (как в Псалмах), то в первом (Коране), наоборот, хорошим по местам языком высказаны обыкновенные, а иногда и нелепые человеческие мысли. Мы ограничиваемся таким именно кратким ответом на вопрос: что выше по содержанию – Коран или Евангелие? Потому что вопрос этот, при своей громадной важности и обширен громадно. Нужно призвать на помощь историю человеческого развития, и в ней искать подтверждения нашей мысли. А история и говорит нам, что насколько учение Корана вредит умственной, нравственной и социальной жизни человечества, настолько учение Евангелия способствует развитию этой жизни. История признала тот замечательный для нас факт, что христианство даровало обновление человечеству, что все лучшее в новых временах человеческой жизни есть непосредственное следствие благотворного влияния христианства на умы и сердца людей, на их науки и деятельность. Пусть докажут мухаммедане благотворное влияние ислама на историю человечества!...⁶⁴⁸

Заканчивая указание недостатков мухаммеданскаго учения о пророках сравнительно с христианским ο них учением, считаем уместным заметить, что христианское учение о соединении двух естеств в Лице Иисуса Христа – божеского и человеческого, составляет самое главное затруднение для мухаммедан помириться с христианской догматикой. Это учение мухаммедане считают крайним нечестием христиан в их отношении к Богу и чувствуют такое сильное нерасположение к этому учению, какое иногда встречается в некоторых людях по отношению к различным предметам органической и неорганической природы. Естественно поэтому, что мухаммедане всеми мерами стремятся опровергнуть это учение и доказать его несостоятельность. Но опровержения их в этом случае или крайне наивны, или крайне грубы. Автору сочинения приходилось, например, слышать от касимовских мухаммедан следующее сравнение: «Купец не может быть в то же время и приказчиком, потому что хозяин – одно лицо, а приказчик – совершенно другое лицо; так и Иисус не может быть Богом и человеком в одно и то же время. Бог, будучи Богом, мог послать Иисуса с поручением в мир, как купец-хозяин – своего приказчика. Иисус, исполняя волю Божию, есть поэтому Его приказчик. Как же он, будучи приказчиком, явится в тоже время и хозяин? – Это нелепо!». Другое возражение, которое приходилось слышать автору сочинения от казанских мухаммедан, основывается на неприличии предотавления человеческих свойств в отношении Бога: «Иисус вкушал пищу и пр., а вкушать пищу Богу не свойственно"… При этом невольно припоминается подобное же возражение Корана: «Как у Богa будет сын, когда у него нет супруги?»... Желая доказать большее соответстствие здравому смыслу своего представления об Иисусе, как о простом смертном и пророке Божием, мухаммедане говорят: «У каждого предмета есть три стороны, с каких можно рассматривать его. Это: верх, низ и середина. Истина находится в средине». Это общее положение так прилагается к Иисусу Христу: «Жиды слишком унижают Иисуса, не считая Его даже и пророком; христиане, напротив, слишком возвышают Иисуса, считая Его Богом; мухаммедане идут средним путем: не признавая Иисуса Богом, подобно христианам, они и не унижают Его, подобно жидам, а признают его пророком. Следовательно, мухаммедане более справедливы в отношении к Иисусу, чем христиане и жиды». Чтобы доказать мухаммеданам неосвовательность их теории о средине, как источнике истины, приложим эту теорию к Мухаммеду таким образом: мухаммедане считают Мухаммеда величайшим посланником Божиим и, следовательно, очень возвышают его; язычники арабы, современники Мухаммеда, считали его чародеем и дураком и, следовательно, очень унижали его; христиане остаются в средине, так как не считают Мухаммеда ни чародеем, ни дураком и ни величайшим посланником Божиим, а простым человеком, искуссно воспользовавшимся обстоятельствами своего времени и произведшим при помощи других лиц⁶⁴⁹ известную реформу политического и религиозного быта Аравии. – Что скажут на это мухаммедане в защиту своей теории о средине? Не желая соглашаться с христианами во взгляде на Мухаммеда, они должны отказаться от этой теории, а в следствие этого само собою уничтожится и их собственнос возражение против личности Иисуса Христа как Бога-Слова, как Сына Божия. Что же касается их возражения против возможности соединения во Христе Божеского и человеческого естества, на это ответим словами Гизо: «Противники учения о вочеловечении и божестве Иисуса не знают ни людей, ни историй. Что такое сам чоловек, как не несовершенное вочеловечение Бога?... Во всех религиях, во всех мифологиях я на каждом шагу встречаюсь с идеею вочеловечения Бога... Но мнимые вочеловечения Брамы, или Будды, также мало служат против божества Христа, как поклонение идолам – против бытия Божия. Не человеческий реформатор, а сам Бог совершил через Христа то, чего никогда не совершал и даже не воображал никакой человеческий реформатор, – реформу нравственного состояния мира, возрождение человеческой души и разрешение задачи человеческого назначения. В этих результатах открывается Божество Иисуса Христа. Kaк совершилось вочеловечение Бога в человеке? Это такая же тайна, как и соединение души с телом, как и творение; но, хотя это как ускользает от нас, тем не менее, факт существует»⁶⁵⁰…