VII. Благотворительная деятельность игуменьи Антонии: предварительные объяснения; пожертвования на благотворительные учреждения, православные миссии и нуждающиеся храмы и монастыри; помощь арестантам, раненым воинам и всякого рода нуждающимся

Начиная речь о благотворительной деятельности игуменьи Антонии, считаем нужным сделать несколько предварительных замечаний о предметах и источниках монастырской благотворительности вообще. Настоятельница всякого монастыря, будет ли он общежительный или нет – является вместе со старшими сестрами распорядительницей всех монастырских доходов. Часть доходов как всех церквей вообще, так и в частности монастырских идет на дела благотворения, – разумеем целый ряд кружечных сборов в храмах с одной стороны постоянных, производимых в течение всего года – на церкви и школы западного края, на православных паломников в Палестине и друг, и с другой стороны единовременных, производимых только в назначенные для того дни, каковы: на общества миссионерское, красного креста, слепых, спасания на водах и под. Нужно заметить, что в виду обилия этих так называемых прикладных сборов при существовании при этом постоянных церковных сборов – кружечного и тарелочного и во многих храмах еще на местную богадельню, из прикладных кружек приходится высыпать очень мало и вследствие сего почти повсеместно вошло в обычай пополнять эти сборы суммами из церковного ящика.

Но кроме этих кружечных сборов есть еще не мало сборов по подписным листам, рассылаемым настоятельницам монастырей с предложением пожертвовать что-либо из своих личных или монастырских сумм, – каковы на различные братства – Преподобного Сергия, Святого Николая, Святой Марии Магдалины и других. Упомянем, в заключение, случаи различных общественных бедствий, – каковы: голод, эпидемические болезни, пожары, землетрясения, – во всех этих несчастиях монастыри своими сборами и своим достоянием всегда приходили на помощь бедствующим.

Алексеевский монастырь, хотя и введены были в нем игуменьею Антониею начала общежития, не был общежительным в собственном смысле, а в таких монастырях лица должностные, – настоятельницы и казначеи имеют право на личное имущество и могут, по закону, завещать свое имущество по смерти кому и куда угодно. Личные средства настоятельниц составляются, прежде всего, из принесенных ими с собою из мира. Затем, из процентных денег с капиталов, завещанных монастырям; из них, согласно воле некоторых завещателей, часть идет в пользу настоятельницы. Наконец из благотворений различного рода лиц, передающих свои средства в распоряжение настоятельниц монастыря, особенно часто в память усопших родственников, – в твердой надежде, что им будет дано надлежащее употребление; не мало бывает случаев, когда поступают в число монашествующих лица со средствами; эти лица, в большинстве случаев, особенно в ожидании близкой кончины своей, распоряжение своими средствами поручают, обыкновенно, настоятельнице. Игуменья Антония, вышедшая из состоятельной семьи и имевшая близких родственников миллионеров (Прохоровых), если и не принесла с собою в монастырь капитала, то во всяком случае получала от своих родственников немалую денежную помощь. Алексеевский монастырь, как владевший кладбищем, имел достаточные денежные вклады: в нем, как особо благоустроенном, не мало было, конечно и монахинь, принесших с собою средства из мира. Что же касается случаев поступления в распоряжение игуменьи Антонии пожертвований от частных лиц – можно смело утверждать, что они, в всяком случае, были не редки при том обширном круге почитателей, которых она имела. Как на один из случаев, хорошо характеризующей положение, которое занимала игуменья Антония с этой стороны у своих почитателей, можно указать на следующий. Однажды является к матушке неизвестная ей дама и просит дозволения сказать ей несколько слов; матушка попросила пришедшую в гостиную и предложила ей сесть. – «Я похоронила у Вас в монастыре мужа, часто посещала его могилку и полюбила Ваш монастырь и в особенности Вас, матушка; поэтому позвольте мне преподнести Вам небольшую сумму с тем, чтобы Вы израсходовали ее на себя» – сказала гостья и подала пакет. – «Я лично не нуждаюсь, сударыня, отвечала матушка, но приму от Вас деньги с тем, чтобы израсходовать их на нужды монастыря». – «Я прошу Вас, матушка, чтобы Вы израсходовали эту сумму на свои личные нужды, повторяла гостья. Взявши у гостьи пакет, матушка прошла в кабинет и, открывши его, удивилась, – в нем лежало 2000 рублей. – «Вы, может быть, ошиблись», сказала матушка, вернувшись в гостиную, «ведь здесь 2000 рублей». – «Нет, нет, не ошиблась, это для Вас, матушка; и если уже Вы отказываетесь употребить их на себя, то распорядитесь ими, как Вы найдете нужным».

Источники, из которых могла игуменья Антония почерпать средства на дело благотворения, были, как видим, глубоки и обильны; и благотворения из щедрой руки игуменьи Антонии разливались весьма обильно. О щедрых жертвах ее по пополнению церковных сборов и на различные благотворительные учреждения по подписным листам могут свидетельствовать эти самые учреждения, с главными представителями которых она была хорошо знакома. По количеству как благотворительных сумм, препровождавшихся ежегодно игуменьею Антониею, так и мест, в которые эти суммы посылались, Алексеевский монастырь стоял впереди других монастырей. Как на доказательство этого можно указать на один факт из последних лет жизни игуменьи Антонии. Лишь только русское общество было оповещено путешественницей англичанкой Марсден о положении прокаженных в Якутской области и был устроен для них надлежащий приют, как матушка Антония тотчас же включает в число ежегодных взносов на благотворительный учреждения некоторую сумму и на этот приют.

Одним из учреждений, пользовавшихся преимущественным вниманием игуменьи Антонии, было православное миссионерское общество. Признавая особо благотворными как вообще для всего рода человеческого, так и в частности для государства Российского труды этого общества, матушка Антония не ограничивалась ежегодным сбором на это общество в неделю православия и отсылкой ежегодных взносов по подписному листу, но присоединяла к этому и другие немалочисленные пожертвования. Будучи знакома с выдающимися деятелями на этом поприще, она отправляла им пожертвования деньгами и различными вещами и состояла с ними в деятельной переписке, Из числа знавших игуменью Антонию представителей нашей миссии мы укажем прежде всего на преосвященного Николая, основателя и насадителя православия в Японии, лично познакомившегося с матушкой в один из своих приездов в Москву. В бумагах игуменьи Антонии сохранилось одно письмо к ней Преосвященного Николая от 17 августа 1880 года, начинающееся такими словами: «беспредельно благодарен Вам за истинно-материнское Ваше расположение к Японской миссии и за обильную помощь ей». Прибывший в 1885 году в Японию вновь назначенный миссионер игумен Владимир в письме своем от 23 апреля 1885 года писал игуменьи Антонии: «По прибытии в миссию, мы были очень не мало утешены, что церковь Божия развивается и растет постепенно. Собор строится. Ризы Ваши для вновь устрояемого монастыря в горах Японии прибыли к нам, – они лучше всех других, пожертвованных для означенного святого Апостольского дела. Дарохранительница также благополучно прибыла в Японию и по освящении украсит свтой престол Божий. Да воздаст Вам Господь сторицею за редкое усердие к прославлению имени Божия чуть не на краю света». Затем следует указать на отношении игуменьи Антонии к начальникам миссии – алтайской архимандриту Владимиру и киргизской – архимандриту Сергию. Первый в письме своем от 15 декабря 1889 г. благодарить игуменью Антонию в таких выражениях: «Ваше доброе дело для нашей миссии Вы захотели довести до совершенства. От всей души благодарю Вас и да благословит Вас Господь Бог в возмездие за благолепную жертву в пользу церквей алтайских, да продолжает Он более и более украшать Вашу обитель благолепием и внешним и внутренним духовным». Из другого письма того же архимандрита Владимира, доставленная игуменьи Антонии монахиней Ольгой, отправлявшейся по благословению митрополита Московского Иннокентия в Улалинскую общину в алтайских горах, видно, что пожертвования игуменьи Антонии на миссию состояли, между прочим, из икон, которые монахиня Ольга и была прислана осмотреть и переписать. Начальник киргизской миссии архимандрит Сергий в письме своем от 30 мая 1885 года благодарит игуменью Антонию за радушный прием, оказанный его сборщику на нужды миссии и за рекомендацию его жертвователям. Пожертвования свои игуменья Антония направляла затем в храмы и учреждения Святой земли, на Афон и в многочисленные монастыри Русской земли, – из последних по преимуществу с одной стороны в наиболее чтимые, а с другой в наиболее нуждающиеся. Пожертвования эти состояли из ризничных вещей и икон, сработанных в Алексеевском монастыре, и из денежных сумм на молитвы о здравии игуменьи Антонии и близких ей лиц и о упокоении сестер монастыря и светских лиц, очевидно, поручавших матушке рассылать эти жертвы. О жертвах игуменьи Антонии в места Святой земли свидетельствуют оставшиеся после Антонии благодарственные письма к ней от представителей Иерусалимского патриарха в России и от Вифлеемского митрополита Анфима. С монастырями святой Афонской горы игуменья Антония имела весьма частые сношения, развившиеся чрез ее постоянное общение с Афонскими монахами, проживавшими в Москве при часовне святого великомученика Пантелеймона. Главное содержание многочисленных сохранившихся после Антонии писем к ней с Афона составляет благодарность ей за жертвы, посылавшиеся на Афон деньгами и вещами и за ее заботы об Афонских монахах, проживавших в Москве. Из более чтимых русских обителей, пользовавшихся благотворительным вниманием игуменьи Антонии нужно указать на лавры – Троицко-Сергиевскую и Киево-Пёчерскую и на Саввин-Сторожевский монастырь в Звенигороде. О пожертвовании ею – покровов на раки преподобного Сергия и преподобного Саввы Звенигородского, плащаницы в Гефсиманский скит и различных вещей для почивающих в пещерах Киевской Лавры святых мощей мы уже говорили. Из других монастырей, в которые посылала игуменья Антония свои жертвы, можно указать: Николо-Корельский монастырь, на берегу Белого моря, в Архангельской губернии, Кожеезерская пустынь, в той же губернии, Печенгский монастырь, на реке Печенге, Троицко-Стефано-Ульяновский монастырь у Зырян, Вологодской губернии, Валаамский монастырь, Святогорский Успенский монастырь, Сергиева пустынь, Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь, Путивльская Молченская Софрониева пустынь, Курской губернии и друг. В многочисленных письмах к игуменьи Антонии от настоятелей поименованных монастырей содержатся выражения ими благодарности за пожертвования деньгами и вещами или просьбы расположить к помощи этим нуждающимся обителям московских благотворителей. «С глубочайшим чувством и душевной признательностью приносим Вам, писал настоятель Троицко-Стефано-Ульяновского монастыря с братиею от 20 ноября 1872 года, искреннейшую нашу благодарность за многократно оказываемые Вами величайшие благодеяния к нашей новоустраивающейся и нуждающейся обители». «На дальнем севере, на окраине нашего дорогого отечества, в Лапландии, читаем мы в письме настоятеля Печенгского монастыря, назад тому триста лет существовала святая обитель, основанная преп. Трифоном на реке Печенге, близ северного Ледовитого океана, где он просвещал святым крещением полудиких лопарей, кочующих в тундрах. Эта святая обитель вскоре по кончине преподобного Трифона была разорена нечестивыми шведами, братия вся варварски избита, монастырь сожжен до основания. Ныне же с 1886 г. он опять возобновляется, и братии и желающих трудиться здесь богомольцев собралось до 50 человек. Необходимо нужными постройками уже обзавелись, но церковь деревянная, ветхая. Поэтому необходимо нужно приступить к постройке каменного соборного храма, но средств не имеем никаких. Поэтому осмеливаемся просить Вас, матушка игуменья, не благоволите ли предложить кому-либо из известных Вам благотворителей помочь нам в этом святом деле».

В своих благотворительных заботах игуменья Антония не забывала и женских обителей, с которыми она, конечно, была в более близком общении, чем с мужскими. Игуменья Антония среди многих женских обителей русской земли пользовалась известностью уже по тому высокому положению, которое она заняла в монашеском мире вскоре по выступлении ее на поприще настоятельницы; но, кроме того, не мало было таких женских обителей, настоятельницами которых были ее ученицы-послушницы или же вообще лица, лично ее знавшие и относившиеся к ней с большим уважением. Поэтому многие настоятельницы женских обителей часто обращались к ней как за советом, так и за всякого рода помощью. И мать Антония не оставляла, конечно, этих просьб без внимания. Из оставшейся после игуменьи Антонии переписки мы узнаем, например, что в одну из женских обителей ею были пожертвованы иконостас и паникадило из монастырского храма, замененные в Алексеевском монастыре новыми, а Знаменскому монастырю в городе Землянске, Воронежской губернии, ею была оказана помощь при построении храма. Сохранились еще сведения об оказании помощи Болгарскому Калиферскому монастырю, близ Филиппополя, за каковую помощь письменно благодарили матушку монахини Харитина и Евдокия, приезжавшая в Россию за сбором пожертвований на возобновление этой обители. Особенно памятны многим иногородним женским обителям заботы игуменьи Антонии о сборщицах сих обителей. Они находили в Алексеевском монастыре добрый приют, в случае болезни хороший уход и лечение, а те, которым по неисповедимым путям промысла Божия пришлось вдали от своей обители отойти к Господу, находили здесь и место вечного упокоения: на кладбище Алексеевскаго-монастыря имеются могилки сборщиц, застигнутых смертью во время своих трудов в Москве.

В заключение нашей речи о благотворительной деятельности игуменьи Антонии мы должны сказать об ее истинно-материнских заботах – о больных арестантках Московских тюрем и о раненых русских воинах.

Еще до перехода игуменьи Антонии в Алексеевский монастырь из этой обители по две монахини и четыре послушницы трудились поочередно в женском отделении Московской тюремной больницы в качестве сиделок. Одною из их обязанностей было, между прочим, и занятие с больными духовным чтением и молитвою²⁷. Игуменья Антония с любовью и полным усердием продолжала это дело. Внимательно наблюдая за исполнением сестрами сиделками их обязанностей, она принимала близко к сердцу тяжелое положение несчастных больных, стараясь кроме доставления им духовного утешения и внимательного ухода, помочь им и в других их нуждах. С разрешения тюремного начальства она снабжала больных особенно полезною для них пищею и лакомствами, а также иногда и вещами. Умиравшие же в больнице арестантки с особым вниманием были напутствуемы ею в жизнь вечную; тело умерших почти всегда было одеваемо в заготовлявшиеся в монастыре одежды, приносились из монастыря ко гробу свечи и монахини читали при нем псалтирь. Заботы игуменьи Антонии о больных арестантках и труды в больнице монахинь Алексеевского монастыря были оценены тюремным начальством. Монахиня Алексеевского монастыря Парфения, бывшая старицею над трудившимися в больнице сестрами, была награждена по представлены тюремного начальства наперсным крестом из Святейшого Синода²⁸. Матушка же Антония за свои труды на этом поприще в январе 1885 года была награждена золотым наперсным крестом с драгоценными каменьями, выданным из Кабинета Его Императорского Величества.

Всем памятно горячее возбуждение русского общества во время последней войны с Турцией; к сочувствие страждущим недужным братьям вскоре присоединилось чувство благоговейного уважения к храброму русскому воинству, бесстрашно полагавшему на поле брани живот свой. Но было огромное количество русских воинов, хотя и оставшихся в живых, но получивших тяжелые раны. Насколько возможно помочь их выздоровлению и, во всяком случае, хотя чем-либо облегчить их тяжелое положение сделалось общею задачей всего русского общества. Не отстали от общества в этих святых заботах и русские монастыри, в особенности женские. Игуменья Антония с своей стороны также прилагала все старания к тому, чтобы помочь чем-либо раненым русским воинам. В мастерских монастыря заготовлялись для Общества красного креста лазаретные палатки; почти все сестры большую часть свободного времени употребляли на заготовку корпии; посылались для раздачи раненым евангелия, чай, сахар и даже кисеты для табаку. Когда раненые солдаты были доставлены в Москву, то сестры Алексеевского монастыря явились хорошими сиделками для них, снабжавшими их всем необходимым, писавшими им письма к родным и занимавшими их духовным чтением. И эта деятельность игуменьи Антонии на пользу раненых воинов также была оценена по достоинству. Обществом красного креста ей были выданы в 1879 и 1882 годах два знака красного креста.

Не малое было, наконец, количество различного рода нуждающихся, которые лично обращались к игуменьи Антонии с просьбами о помощи, и все истинно нуждающееся, мы уверены, получали от нее нужную им помощь. Не мало было из них таких лиц, которых можно назвать пенсионерами игуменьи Антонии; это, конечно, были люди, не имевшие уже возможности но старости или болезненности содержать себя своими трудами. Одни из них являлись сами в Алексеевский монастырь за получкой в праздники Рождества Христова, Пасхи и святом Алексее человека Божия, а другим матушка посылала помощь на дом. Говоря о таких благодеяниях игуменьи Антонии, мы считаем нужным заметить, что она милость свою старалась соединять со справедливостью. Она не была такою благодетельницею, которая без отказа дает всякому просящему. По своему характеру она способна была, именно, к такой благотворительности – без рассуждений. И когда она жила в Бородинском монастыре, где источник ее благотворений составляли средства, получаемые ею от родственников на свои личные нужды, то благотворила не рассуждая, отдавая всякому просящему почти все из своего имущества. Но сделавшись настоятельницей монастыря, все средства, которые она имела в распоряжении, хотя бы они и не составляли монастырского дохода и были пожертвованы в ее личное распоряжение, она считала не своими, а монастырскими. Поэтому и в делах благотворения она старалась быть очень осмотрительной, боясь, чтобы, раздаваемые ею жертвы не попали в руки каких-либо обманщиков. Конечно, весьма возможно, что находились люди, которые умели эксплуатировать ее доброту, но в общем вся ее благотворительная деятельность производила впечатление деятельности строго обдуманной.