VIII. Игуменья Антония и современное ей духовенство в их взаимоотношениях

Воспитавши в себе еще с юных лет постоянною религиозную настроенность и глубокое смирение, игуменья Антония во время всей своей жизни относилась с глубоким уважением к духовенству, а особенно к высшим представителям его. Нами уже было ранее сказано об ее отношениях к великому иерарху московскому митрополиту Филарету, отношениях проникнутых уважением как к его святительскому сану, так и к его личным достоинствам. Но нужно сказать даже боле того. Она смотрела на митрополита Филарета, как на выдающегося из среды архипастырей церкви служителя Божия, одаренного высшими дарами благодати Святого Духа. Как на непререкаемое доказательство этого укажем на сохранившееся в подлиннике письмо игуменьи Антонии к митрополиту Филарету, в котором она, между прочим, писала: «Простите моему дерзновению, что осмеливаюсь беспокоить вас своими строками, по великой моей вере к Вам, отцу и покровителю моему, не желаю скрыть свое чувство. Подвергаясь часто головной боли и наиболее левой части оной, я всякий раз желаю попросить Ваше Высокопреосвященство возложить святую Вашу ручку на мою грешную главу, и не смею сказать. Вчера также не смела передать Вам о сем моем желании. По возвращении домой от Вашего Высокопреосвященства, головная боль до такой степени усилилась, что я должна была лечь от сильного изнеможения и теперь чувствую оную. Умоляю Вас, святый Владыко, осените меня заочно крестным Вашим знамением, благословите и не оставьте грешную святительскими Вашими молитвами». На письме этом владыкою Филаретом написано: «Спасительная сила креста Господня да осенит главу Вашу и душу Вашу и дарует Вам мир по вере Вашей». В другом своем письме к митрополиту Филарету игуменья Антония, прося владыку разрешить носить стихарь псаломщику Страстного монастыря – двоеженцу продолжаешь свою речь так: «если желание мое незаконно, то простите ради Бога, святый Владыко, неосновательному моему прошению и учините благоугодное Архипастырскому Вашему рассмотрению, Ваше святительское слово для меня закон – со всяким благоговением приемлю оное. Во всех моих действиях по управлению вверенной мне обители и во всех немощах духовных и телесных, укрепляюсь только призванием святительских молитв Вашего Высокопреосвященства. А в настоящее время, когда огонь истребляет так много строения, я умоляю Царицу небесную Владычицу нашу, чтоб она сохранила обитель нашу предстательством святых молитв Ваших, милостивейший отец и покровитель наш»! Для большей характеристики отношений игуменьи Антонии к лицам, носящим священный сан, укажем еще следующий случай. Митрополит Киевский Платон в одно из посещений своих игуменьи Антонии, именно, незадолго до своей смерти, сказал ей: «Ах, как приятно, Антония, быть нам с тобою здесь вместе! Желал бы я и в будущей жизни быть также вместе с тобой». «Как можно, ответила игуменья Антония, разве я могу быть в той жизни в одном месте с вами, святителем церкви». Так, по мнению матушки Антонии, святительский сан и в будущей жизни должен дать носителям его особое место. Такие представления ее о священном сане проникали все ее отношения к лицам носящим его. Внимание ее ко всему вообще духовному сословию в достаточной степени выразилось в указанных нами ранее – устройстве приюта для девочек духовного звания и учреждении стипендий в женских епархиальных училищ. А как многочисленны были случаи частных обращений к ней лиц духовного звания за помощью или покровительством, встречавших со стороны матушки сочувственный сердечный прием и возможное удовлетворение их просьб. Но и высшие представители церковной иерархии, не нуждавшиеся, конечно, в помощи и покровительстве матушки, не были забыты ее вниманием. Она всегда умела и оказать им какую-либо заслугу и сделать вообще что-либо приятное. Мы уже упоминали, что заготовляемые в мастерских Алексеевского монастыря иконы, церковно-ризничные вещи, а также пояса, подушки обыкновенно были подносимы ею иерархам не только русским, по восточным и южнославянским. Для знакомых матушке иноепархиальных Преосвященных она с радостью исполняла многоразличные поручения, с которыми они любили обращаться к ней в надежде на ее любезность и готовность служить им. Стремление игуменьи Антонии выразить чем-либо внимание уважаемым ею представителям церкви находило еще выражение в оказании ею помощи или покровительства лицам им близким. Так, например, покровительством ее пользовались племянницы митрополита Сербского Михаила и сестра Московского Викария Леонида.

Само собою разумеется, что такое отношение игуменьи Антонии к духовенству всегда находило добрый отзвук в сердцах представителей его. В течение своей настоятельской деятельности она все время пользовалась уважением и благосклонным вниманием Московских митрополитов – Филарета, Иннокентия, Макария, Иоанникия, Леонтия и Сергия. Московские же викарии все до одного находились с матушкой, можно сказать, прямо таки в дружеских отношениях, выражая их частым богослужением в храмах Алексеевского монастыря и частыми посещениями келий матушки для сердечной дружеской беседы. Такие добрые отношения к ней Преосвященных викариев неизменно продолжались, обыкновенно, и после перевода их на самостоятельные кафедры до последних дней жизни их, что доказывается обширной перепиской их с матушкой. Внимание к матушке Московских митрополитов и их викариев выражалось в том, что они охотно исполняли желания и просьбы ее – без сомнения всегда строго обдуманные, – а также никогда не отказывали ей в своих советах и руководстве. Многочисленные иноепархиальные епископы, которым приходилось познакомиться с матушкой Антонией, в большинстве случаев вступали с ней в дружеские отношения.

Возвратившись однажды уже в последний год своей жизни от Московского митрополита Сергия, игуменья Антония, очень растроганная сердечным приемом Владыки, со слезами радости на глазах рассказывала об этом окружавшим ее: «впрочем, прибавила она, осеняя себя крестным знамением, благодарю Господа Бога, все митрополиты относились ко мне милостиво и внимательно». Митрополит Леонтий хорошо знаком был с матушкой еще до назначения его на Московскую кафедру, состоя с ней в переписке, из которой, между прочим видно, что он обращался к ней с просьбой рекомендовать ему кого-либо из сестер Алексеевского монастыря на одно из настоятельских мест в Варшавской епархии. Митрополит Иоанникий в день 25-летняго юбилее матушки перед отправлением своим в Казанский собор по случаю престольного в нем праздника, исстари соединенного с крестным ходом, прислал ей в благословение от себя Казанскую икону Богоматери, вручая юбиляршу материнскому Ее покрову. Перед отбытием своим на Киевскую кафедру Высокопреосвященнейший Иоанникий приезжал к матушке в Алексеевский монастырь прощаться. Поступивши в монастырь при помощи знаменитого Московского архипастыря Филарета, воспользовавшись затем его мудрым руководством и отеческим попечением во время жизни в Бородинском и Аносином монастырях, а также в первые годы своего игуменства в Страстном монастыре, матушка Антония удостоилась сердечным напутствием в вечную жизнь со стороны другого святителя Русской церкви – митрополита Сергия. Когда игуменья Антония лежала уже на смертном одре, едва имея силы при помощи других подняться с него, митрополит Сергий, сам находившийся уже накануне предела своего земного существования, посетил болящую, утешая ее надеждою на милость Божию и блаженство в вечных обителях. Последовавшее вскоре затем погребение тела матушки Владыка совершил лично в сослужении с преосвященными викариями – Нестором и Тихоном, при чем был так растроган последним прощанием с высоко чтимою им материю настоятельницей, что от подступивших к горлу слез едва мог дочитать до конца разрешительную молитву. Из Московских викариев, при которых пришлось служить игуменьи Антонии и которые все, нужно сказать, относились к ней предпочтительно пред другими настоятельницами монастырей с особым уважением и любовью, следует отдельно отметить Преосвященных – Леонида, впоследствии архиепископа Ярославского и Алексия, впоследствии архиепископа Виленского.

Преосвященный Леонид вскоре по назначении Антонии настоятельницею Страстного монастыря обратил на нее особенное внимание, как на игуменью, выдававшуюся из числа других настоятельниц при своих еще небольших годах с одной стороны своим умом и образованием, а с другой кротостью и смирением. В первые же годы службы игуменьи Антонии в Страстном монастыре отношения Преосвященного Леонида сменились на дружеские, развившиеся впоследствии до того, что Преосвященный викарий постоянно и неусыпно заботился о всех делах не только вверенных игуменьи Антонии монастырей, но и ее личных. На упрочение таких отношений Преосвященного Леонида к игуменьи Антонии особенно повлияло то обстоятельство, что матушка приняла на свое попечете родную сестру преосвященного Екатерину Васильевну Ушакову, классную даму Московского Николаевского института, привезенную в монастырь в болезненно-нервном состоянии. Восстановивши под попечением игуменьи Антонии свое расстроенное здоровье, Екатерина Васильевна осталась жить в монастыре, служа крепким связующим звеном между Преосвященным и матушкой. Келья Екатерины Васильевны во время нередких посещений Преосвященным своей сестры и была местом продолжительных и разнообразных бесед его с матушкой. В бумагах игуменьи Антонии сохранилось более сотни писем к ней Преосвященного Леонида. В них мы находим много рассуждений, советов и уведомлений относительно различных монастырских дел. Почти по всякому делу, требующему для его ведения особого разрешения епархиального начальства, игуменья Антония советовалась с Преосвященным Леонидом, и последний всегда с полною готовностью не только давал советы относительно надлежащего направления ее ходатайств, но и даже сообщал ей о ходе этих дел в Консистории и у Владыки митрополита. Но и во многих других монастырских делах, не требующих для себя особого разрешения епархиального начальства, Преосвященный принимал заботливое участие. Так, он особенно близкое участие принимал в деле воспитания и обучения в Алексеевском монастыре южнославянских девочек. Предметом содержания многих писем Преосвященного являются успехи воспитанниц в науках и поведении и их здоровье. При болезни одной из девочек Кати Павлович, окончившейся смертью, Преосвященный Леонид заботился о помещении ее в больницу, советовался с врачами, а по смерти ее утешал опечаленную мать Антонию и принимал теплое участие в молитвах по усопшей. Непосредственное участие принимал преосвященный Леонид в деле издания игуменьею Антониею истории Алексеевского монастыря. Он давал советы матушке относительно собирания материала для истории, входил по этому делу в сношение с людьми сведущими, например, с И. М. Строевым, и принял участие в самом составлены этой истории, возложенном им на свою сестру Екатерину Васильевну Ушакову²⁹. Дружески-внимательное отношение Преосвященного Леонида к игуменьи Антонии нашло себе наилучшее выражение в его заботах о личной жизни матушки. Наблюдая необычайную ревность игуменьи Антонии как в ее молитвенных подвигах, так и в заботах о монастырских делах, Преосвященный обратил особенное внимание на то обстоятельство, что матушка совсем забывала о слабости сил человеческих и о немощности своего телесного организма. Поэтому в целом ряде его писем мы находим многочисленные советы и даже просьбы к матушке не утруждать себя сверх меры и беречь свое здоровье. Особенно трогательное участие принял Преосвященный в положении матушки в печальные для нее дни болезни и смерти горячо любимой ее сестры Пелагеи Николаевны Прохоровой. Утешая игуменью Антонию во время болезни сестры ее, он постоянно подготовлял ее к ожидавшему ее печальному исходу болезни и сумел облегчить ее скорбь, когда она получила весть о смерти сестры. – Нечего, конечно, и говорить о том, с каким высоким уважением и с какой горячей преданностью относилась игуменья Антония к такому близкому для нее человеку, как Преосвященный Леонид, – как во время службы его в Москве, так и по переходе в Ярославль. Но и но смерти его до самой кончины она носила в сердце своем образ так расположенного к ней и так много для нее сделавшего Архипастыря, вознося неустанно к Господу Богу молитвы о блаженном упокоении его в вечных обителях.

Знакомство Преосвященного Алексия с игуменьею Антониею началось с весьма памятного для него дня – 17 марта 1878 года, в каковой день он был посвящен в Алексеевском монастыре Преосвященным Амвросием в сан архимандрита. Внимательный прием, оказанный в этот день новопосвященному архимандриту игуменьею Антониею, сразу расположил его в пользу матушки и послужил началом их дружеских отношений, продолжавшихся до самой кончины Преосвященного. Во время своей службы в Москве он своим внимательно заботливым отношением к делам Алексеевского монастыря заменил для матушки Преосвященного Леонида. По переходе же в Вильну, он состоял с ней в постоянной переписке, сообщая ей сведения о своей жизни и деятельности на новом месте его служения. В день 25-летняго юбилее матушки он прислал ей следующее письмо: «Ваше Высокопреподобие, высокопреподобнейшая и достопочтеннейшая матушка игуменья! В день исполнившегося двадцати пятилетия Вашего игуменского подвига и послушания примите мое сердечное приветствие с сею милостью Божиею к Вам. Великий подвиг и только иноческого пребывания в обители в течение четверти столетия, – неизмеримо труднее подвиг управления обителью. И вот этот великий подвиг Господь помог Вам проходить в течение 25 лет! И как проходить! С какою пользою для вверенных Вам обителей! С каким назиданием для вверенных Вам душ подвижниц, Вами управляемых! С каким утешением для граждан первопрестольной столицы, притекающих в обитель Вашу наипаче в скорбные и трудные минуты жизни! Да будет же слава Богу, благодеющему Вам, о Вас! Да будет благословенно имя Господа, давшего Вам силу и крепость к вынесению высшего иноческого подвига в течение двадцати пяти лет! Да будет благословенна и раба Божия игуменья Антония, избран сосуд милости Божией! Да дарует ей Господь крепость и силу к вынесению подвига ее и в грядущая многая, многая лета! С особенным сердечным утешением приветствую Вас, Высокопреподобнейшая матушка, в великий день Ваш, потому что в особенности люблю обитель Вашу, в которой я сам получил жезл архимандричий 17 марта 1878 года и в которой бывал чаще, чем в какой либо другой обители Москвы. В знамение благословения Божия прошу Вас принять святую икону святых Виленских мучеников: Антония, Иоанна и Евстафия. Да будут они молитвенниками о Вас! Призывая на Вас и на святую обитель Вашу благословение и милость Его, с глубочайшим почитанием и совершеннейшею преданностью имею честь быть Вашего Высокопреподобия смиренным богомольцем. Алексий Архиепископ Литовский» ³⁰.

Преосвященные викарии Московские Мисаил, и Александр хорошо выразили те чувства, которые они питали к матушке, своим участием в праздновании ею 25-летняго юбилея. Преосвященный Мисаил служил в этот день в Алексеевском монастыре литургию, а в кельях приветствовал матушку глубокосердечною речью, по произнесении которой благословил ее от себя иконою Владимирской Богоматери. Вот текст речи Преосвященного: «Радуйся о Господе, всечестная и досточтимая настоятельница сей святой обители матушка Антония! Говорят и правду говорят, что подвижник Саровский, старец, опытный в духовной жизни, побеседовав с одним настоятелем монастыря, при прощании сказал: «будь для подчиненных твоих не отцом только, но и матерю». Следуя наставлению подвижника старца, там и здесь – на всех местах служения, в течение 25 лет ты поистине была материю для своих подчиненных, – материю, собирающею вокруг себя сестер тружениц, как кокош собирает птенцов своих под крылья свои, – была материю нежно любящею, согревающею теплотой и добротой своего сердца и воспитывающею подчиненных своих в подвигах христианских. За то не было тебе другого имени от сестер, как «матушка». Как истинная мать, ты любила своих подчиненных и сама была любима ими. Оттого-то деятельность твоя по управлению монастырями всегда и везде была благотворна, любезна Богу, назидательна для ближних и спасительна для тебя самой. Любящая и любимая – два лица живут одною жизнью мира, согласия, благопокорливости, долготерпения, сострадания, самоотвержения, веры и надежды. Вот причина, почему неизбежные в жизни огорчения и неприятности, причиненные со стороны подначальных, ты терпеливо переносила, слагая оные в сердце своем, не раздражалась и не думала отплатить злом за зло; не гордилась и не превозносилась своими природными достоинствами пред своими подчиненными, поучая их всегдашнею кротостью, смирением, трудолюбием и безукоризненностью жизни. Также чистая, бескорыстная христианская любовь была причиною того, что подчиненные относились к тебе с полным доверием, искренним послушанием, с готовностью послужить и услужить тебе во всем. При такой взаимной любви твоя жизнь и жизнь твоих подчиненных слагалась и шла тихо, спокойно, с успехом в молитве, посте и посильных трудах монастырских для угождения Богу, которому обещалась всецело посвятить себя на служение. Так, матушка, светло и отрадно прошедшее твое, обещающее награду в другой жизни от Вышняго, приятно настоящее, громко говорящее о заслугах твоих для св. обители, благонадежно и будущее, благодаря твоему благоразумию, умению и опытности. С чувством признательности и уважения к твоему долголетнему, многополезному и важному служению, молю Матерь Божию, честный образ который приношу тебе в дар, чтобы по молитвам Ее и ходатайству Господь Бог наш продлил твою жизнь на пользу св. обители, на радость сестрам труженицам и на утешение почитателям и почитательницам твоим. Призывая Божие благословение на тебя и будущие труды твои, желаю тебе, матушка, здравствовать и прослужить в том же чине игуменства еще 25 лет»³¹.

Преосвященнейший же Александр, занятый в день юбилее службой, прибыл в Алексеевский монастырь после литургии и принял участие в юбилейной трапезе. – Бывший Московский викарий Высокопреосвященнейший Амвросий, архиепископ Харьковский и Ахтырский, прислал игуменьи Антонии в день юбилее приветственную телеграмму.

Настоятелям монастырей Московской епархии, в особенности тем из них, на которых возлагались обязанности благочинного монастырей, приходилось, конечно, нередко встречаться с матушкой Антонией и вступать с ней в различные деловые отношения. Выразителями тех чувств, которые питали эти представители монашествующих к матушке явились на юбилее ныне уже умершие, московские архимандриты: благочинный монастырей Спасо-Андрониевский архимандрит Григорий, Покровский отец Андрей и наместник Чудова монастыря отец Марк. Все трое принимали участие в юбилейном богослужении. Отец Марк приветствовал матушку в церкви, при чем поднес ей икону основателя Алексиевской обители Московского святителя Алексия. По прибытии в келью говорил приветствие благочинный архимандрит Григорий, а за трапезою о. Андрей. В своих приветствиях достопочтенные отцы выразили чувства глубокого уважения как к личности матушки, так и к ее многоплодной деятельности но управлению обителями, а также и свои сердечные пожелания, чтобы Господь Бог продлил дни ее жизни и еще на многие лета. Из преосвященных иноепархиальных, не связанных с игуменьею Антонию делами службы, но сделавшихся после случайного знакомства весьма близкими к ней, укажем прежде всего на Киевского митрополита Платона. Познакомились игуменья Антония с Киевским святителем через одну из своих племянниц ныне уже покойную дочь ее сестры Пелагеи Николаевны – Марию Константиновну Прохорову. По смерти своих родителей, Мария Константиновна, движимая своим религиозным чувством, поселилась у стены святой обители Киево-Печерской Лавры, снявши домик недалеко от лаврских врат. Здесь эта раба Божия, как называла ее покойная матушка Антония – проводила время в неустанной молитве и в благотворительных заботах о нуждающихся паломниках святой обители, из которых многие, прошедши сотни, а иногда и более тысячи верст почти без гроша в кармане, питаясь именем Божием, нуждались в особом о них попечении. Обративши на себя внимание такою жизнью и деятельностью наместника Лавры архимандрита Иллариона, впоследствии епископа Полтавского, Мария Константиновна скоро снискала его расположение, развивавшееся все более и более по мере того, как отец наместник ближе узнавал эту истинно христиански настроенную личность. Со своей стороны Мария Константиновна отвечала благоговейным почитанием сана, которым был облечен отец Илларион, уважением к его высоким душевным качеством и посильною помощью в его заботах о нуждающихся паломниках. Состоя в переписке с высокочтимой и глубоколюбимой тетушкой своей игуменьей Антонией, и нередко посещая ее в Москве, Мария Константиновна положила начало дружеским отношениям сначала между матушкой и отцом Илларионом, отношениям, продолжавшимся до конца жизни матушки. Познакомившись затем через отца наместника и заслуживши также внимание и Киевского владыки-митрополита Платона, Мария Константиновна сочла своим долгом познакомить с матушкой и последнего. По ее предложению митрополит Платон изъявил желание при проезде своем в 1880 года в Санкт-Петербург на заседания Святейшего Синода побывать в Алексеевском монастыре. В конце октября месяца указанного года Высокопреосвященнейший Платон действительно по прибытии своем в Москву с Курского вокзала прибыл в Алексеевский монастырь и остался у матушки отобедать. С этого времени в продолженье остальных лет своей жизни митрополит Платон почти всегда при проезде своем в Петербург заезжал обыкновенно в Алексеевский монастырь. Здесь устраивали для него обед, за которым почти всегда присутствовали Московские викарии, митр, сербский Михаил, во время пребывания своего в Москве, а также знакомые Владыки из Московского духовенства, как, например, уже теперь покойные – архимандрит Павел Прусский, протоиерей Иоанн Григорьевич Виноградов и другие. Вообще все лица, с которыми было нужно видеться митрополиту Платону, вследствие письменных просьб Владыки приглашались обыкновенно матушкой в Алексеевский монастырь на время его пребывания здесь. Трапеза сопровождалась оживленной беседой, которую вел главным образом сам владыка, большей любитель беседы. После обеда Владыка часто отдыхал. Во время этих посещений Алексеевского монастыря Высокопреосвященнейший Платон выказывал. самое сердечное расположение к игуменьи Антонии. О выраженном им однажды желании и в будущей жизни быть вместе с Антонией, мы уже говорили. Упомянем еще об одном весьма характерном как для самого Владыки, так и для его отношений к игуменьи Антонии, случае. Возвращался однажды из Петербурга митрополит Платон; входя на лестницу игуменских покоев, он обратился к матушке, вышедшей его встретить, с следующими словами: «что я тебе, Антония, привез?!» И взойдя в келью, тотчас вынул из кармана грушу, говоря: «вот тебе груша с царского обеда, вчера обедал в Гатчине и нарочно положил в карман для тебя». – В день 25-летняго юбилее матушки митрополит Платон прислал ей поздравительное письмо.

Из преосвященных иноепархиальных следует затем указать на недавно скончавшихся – архиепископа Ярославская Ионафана и епископа Полтавского Илариона.

С Высокопреосвященным Ионафаном игуменья Антония познакомилась через находившегося с ним в дружеских отношениях Киевского митрополита Платона. Укрепилось это знакомство во время поездок матушки в Ярославль к своей племяннице Норовой – фабрикантше Ярославской, во время которых игуменья Антония посещала Владыку. Высокопреосвященный Ионафан на протяжении более чем двух десятков лет состоял с матушкой Антонией в переписке, из которой видно, что он, высоко ценя матушку, живо интересовался ее жизнью и деятельностью, весьма печалился об ее слабом здоровье к считал себя обязанным в торжественно-праздничные дни приветствовать ее. Бывая в Москве, он поставлял себе долгом посетить матушку в обители ее, о каковых посещениях всегда вспоминал с удовольствием и благодарностью. В день матушкиного юбилее Высокопреосвященный Ионафан приветствовал ее телеграммой.

Игуменья Антония, как ранее было сказано, познакомилась с Преосвященным Илларионом, епископом Полтавским чрез свою племянницу М. К. Прохорову еще до получения им епископского сана, когда он состоял наместником Киево-Печерской Лавры, которую матушка в течение своей жизни посетила три раза. В бумагах матушки сохранилась очень большая связка писем к ней преосвященного Иллариона превосходящая своим количеством письма других к ней лиц. Из чтения этих писем ясно видны – уважение Преосвященного Иллариона к высоким душевным качествам игуменьи Антонии, сердечное расположение к ней и чувства глубокой благодарности к заботливо-внимательным отношениям матушки к нему. В продолжение многих лет переписки с матушкой Преосвященный поставлял для себя приятным долгом в великие праздники и день тезоименитства матушки присылать ей свои сердечные поздравления и молитвенные положения. Живя в главном промышленном центре России – Москве, игуменья Антония много оказывала помощи Преосвященному Иллариону в его обширной хозяйственной деятельности как в Киеве, так и в Полтаве, принимая на себя исполнение различных заказов для него. Многочисленные письменные благодарности Преосвященного за таковые заботы матушки доказывают нам, как много было оказано ею Владыке услуг в этой области. В последний год жизни матушки в Полтаве последовало открытие при Сампсоньевской церкви у так называемой Шведской могилы Сестричного Братства, поставившая своею задачею служить братии Христовой по Его заповеди: напитать алчущего, напоить жаждущего, послужить больному, особенно же приютить и успокоить странника, бедного и неимущего в подражание Сампсону странноприимцу, покровителю бранного Полтавского поля.³² Первою в списке учредительниц этого Братства, так сказать, душою его была М. К. Прохорова, перенесшая в Полтаву своею благотворительную деятельность. Игуменья Антония приняла близко к сердцу деятельность Сестричного Братства и прислала ему свою посильную лепту, за что получила от Преосвященного Иллариона и членов нового Братства сердечную благодарность. – В день 25-летняго юбилее матушки Преосвященный Илларион прислал ей поздравительное письмо.

Из православных архипастырей иностранцев в более дружественных отношениях с матушкой состоял известный Сербский митрополит Михаил. Вынужденный выселиться из своего отечества, митрополит Михаил, как известно, проживал некоторое время в Москве. Познакомившись здесь с игуменьей Антонией, он скоро оценил ее высокие достоинства и сделался одним из горячих ее почитателей, оставшись таковым и по выезде из России до самых последних дней своей жизни. Сближению митрополита Михаила с игуменьею Антониею особенно способствовало принятие последней на себя забот об образовании и воспитании южнославянских девочек. Близко стоя к этому делу воспитания малых детей вдали от их общей с ним родины и принимая в нем, во время пребывания своего в Москве, личное участие, митрополит Михаил был непосредственным свидетелем этих подвигов любви матушки и горячим их ценителем. Но не этим только отношением к общественному делу воспитания южных славянок заслужила матушка уважение и расположение Сербского митрополита: огромное значение в этом имели, без сомнения, личные отношения матушки к этому архипастырю, оставившие навсегда глубокий след в его душе. «Мне всегда радостно вспоминать Ваше доброе расположение, писал митрополит Михаил из Белграда уже в Апреле 1896 года, и с благодарностью к Вам душевно молю Господа, да сохранит Вас в добром здравии и продолжит Вашу полезную для Святой Церкви жизнь». Отношения, установившиеся между матушкой и Сербским митрополитом, хорошо характеризуются также тем, ранее упомянутым, обстоятельством, что последний поручил ей воспитание своих племянниц. В день 25-летняго юбилее матушки митрополит Михаил прислал поздравительное письмо матушке, в котором, между прочим, просил матушку принять его сердечное приветствие «и во имя тех сербских (наших) детей, которых Вы материнскою любовью воспитали в своей обители».³³

Укажем еще на Иерусалимского патриарха Никодима, хорошо знакомого матушке по раннейшей его службе в Москве. Он также принадлежал к числу ее почитателей, состоял с ней в переписке и на юбилей матушки прислал ей поздравительное письмо.

Считаем не лишним упомянуть здесь об одном случае знакомства игуменьи Антонии с католическим аббатом. В Августе 1894 года бывший в Москве епископ Рона, викарий Руанский Юлий Ксавье де-ла-Пассардьер в числе достопримечательностей столицы посетил, между прочим, и Алексеевский монастырь в сопровождены своего секретаря. Любезный прием и деликатное внимание, оказанное французскому аббату и его спутнику почтенной настоятельницей русского монастыря, настолько их тронули, что по возвращении своем во Францию аббат поспешил в своем письме (на французском языке) выразить матушке глубокую благодарность за такой прием; при письме он прислал и свой портрет «в память, как выражено в письме, того портрета, который матушка изволила ему подарить сама и который он хранит, как драгоценность».

Хорошо характеризуют личность игуменьи Антонии те отношения, которые установились у ней с монахами – афонцами, проживавшими в Москве при часовне святого великомученика Пантелеимона. Эти пришлецы, временные гости русской земли, настолько ценили то внимание, которое оказывала им матушка, что и по выбытии из России надолго, если не навсегда, сохранили горячую признательность к ней, что и выражали самыми сердечными письмами с Афона.

«Ныне водворяясь в пустыне, писал матушке один из возвратившихся из России афонских иеромонахов от 6 сентября 1894 года, не престаю и не престану возносить к престолу благодати смиренные о Вас со всеми о Христе сестрами посильные молитвы свои, доколе не отъиду и к тому не буду на земле, ибо не умею чем воздать Вам, милостивая матушка, за все, что Вы воздавали мне благосклонным своим вниманием, яже видеша очи мои». Или в другом письме от 14 июля 1895 года: «поздравляю Вас, смиреннейшая матушка, со днем Вашего ангела Преподобного и Богоносного отца нашего Антония Печерского чудотворца. Ежедневно Ваше святое имя и сущих с Вами поминаем на святой горе Афоне».

Особенное наше внимание останавливают на себе отношения игуменьи Антонии к настоятельницам женских обителей. Мы уже указывали выше, что из бывших на попечении матушки сестер некоторые были поставлены игуменьями монастырей. Сделавшись самостоятельными управительницами монастырей, бывшие воспитанницы игуменьи Антонии не прерывали своих связей с ней, как с матерью-воспитательницей. Сохраняя по-прежнему глубокое уважение и любовь к матушке, они нередко обращались к ней, как за советом и руководством, так иногда и за материальной поддержкой. И игуменья Антония, конечно, не отказывала им ни в том, ни в другом, распространяя чрез то свое благотворное влияние и на монастыри, не находившиеся под ее управлением. Но круг ее влияния на монашествующих был еще более обширен. Не только игуменьи, бывшие ее воспитанницы, но и почти все те, которым приходилось познакомиться с матушкой, преисполнялись глубокого уважения к ней, вступали с ней в дружеские отношения и обращались иногда с просьбами о помощи в том или другом виде, каковую конечно игуменья Антония и оказывала по мере возможности. Действительность сказанного особенно ярко подтверждается теми отношениями, которые установились между игуменьею Антониею и строительницею Киевского Покровского общежительного монастыря инокинею Анастасиею, в мире великой княгиней Александрой Петровной, скончавшейся 13 апреля 1901 года. Познакомилась игуменья Антония с великой княгиней в одну из поездок в Киев через Киевского митрополита Платона. Краткое знакомство произвело на великую княгиню очень хорошее впечатление и положило начало дружественным отношениям этих двух выдающихся представительниц нашего иночества. Из пяти писем великой княгини к игуменьи Антонии, сохранившихся в бумагах последней, видно, что игуменья Антония своим внимательно-заботливым отношением как к самой княгине, так и к посещавшим Алексеевский монастырь сестрам Покровского монастыря и различными услугами вызвала со стороны княгини искреннее уважение и сердечное расположение. «Благословите, писала великая княгиня в письме к матушке от 31 декабря 1891 года, пользуюсь отъездом в отпуск матери Надежды, чтобы выразить вам мое чувство глубочайшей благодарности. Спаси вас Господи за ваше постоянное ко мне снисходительное внимание». Или в письме от 12 февраля 1892 года: «Благословите, спаси вас Царица небесная за вашу любовь к моему великому недостоинству; душою утешаюсь, получив ваш портрет, который я желала иметь уже давно». В одном из писем от 28 августа 1891 года, – великая княгиня благодарит матушку Антонию за ласку, оказанную ей регентше Покровского монастыря монахине Надежде. Из других настоятельниц монастырей, от которых сохранились в бумагах игуменьи Антонии письма с просьбами у ней советов и помощи и с выражением, как глубочайшего уважения к ней, так и искренней благодарности за участливо-любовное отношение к ним, можно указать следующих: здравствующих ныне – Самтоврского монастыря, на Кавказе, игуменью Нину, урожденную грузинскую княжну, и Усть-Медведицкого монастыря, в Донской области, игуменью Арсению, и уже умерших: Курского Белгородского монастыря игуменью Людмилу, Аносинского монастыря, Московской губернии, игуменью Евгению, Екатеринбургская Тихвинского монастыря игуменью Магдалину, Знаменского монастыря, в г. Землянске, Воронежской губернии, игуменью Марию, Харьковского Николаевского монастыря игуменью Арсению, Покровского Бугурусланского монастыря игуменью Рахиль, Коломенского монастыря, Московской губернии, игуменью Ангелину и начальницу Выксунской общины, Нижегородской губернии, монахиню Митрофанию. В день 25-летняго юбилея игуменьей Антонией были получены поздравительный письма от игуменьи Усть-Медведицкого монастыря Арсении и Покровского Бугурусланскаго – Рахили, и телеграммы: игуменьи Ангелины из Коломны, Людмилы из Белгорода и от начальницы Выксунской общины Митрофании.

Круг личных отношений игуменьи Антонии среди белого духовенства не был так обширен, как среди монашествующих. Его составляли прежде всего те лица, которым приходилось вступать в те или другие отношения к матушке по обязанностям своей службы. Это, именно, духовенство монастырей, в которых она служила, законоучители ее школы и инспекторы Филаретовского епархиального училища, с которой стояла в связи монастырская школа. Хорошим выражением «глубочайшего почтения» к своей настоятельнице духовенства Алексеевского монастыря и «сердечной признательности» за ее матерински-попечительные заботы о них служит факт поднесения им в день 25-летняго юбилее матушки дорогой иконы с глубоко прочувствованным адресом. Инспектор Филаретовского епархиального училища протоиерей Сперанский в тот же юбилейный день, «повинуясь, по его выражению, неодолимому чувству признательности и уважения к матушке Антонии, вызванному ее любовью к Филаретовскому училищу», в пространной речи своей хорошо очертил всю просветительную деятельность матушки, вызвавшую со стороны духовенства московской епархии глубокое уважение и искреннюю благодарность к ней за ее благодеяния на этом поприще. С таким же уважением и с таким же сердечным расположением относился к матушке и преемник протоиерея Сперанского по должности священник Никитин. Вступая в добрые служебные отношения с различными лицами белого духовенства, игуменья Антония простирала эти свои отношения и на их личную жизнь. Ее благосклонным вниманием пользовались и все члены семейств духовенства Алексеевского монастыря и отцов Сперанского и Никитина; особенно ее любовью пользовались младшие члены семейств – дети, с которыми она находила время при всех своих многосложных обязанностях ласково беседовать и для которых у нее всегда находились подарки.

Вторую категорию лиц белого духовенства, входивших в круг личных отношений игуменьи Антонии, составляют особо выдающиеся представители этого сословия. Так как игуменья Антония, как личность далеко не заурядная, занимала среди духовенства передовое место, привлекая к себе взоры всех своими духовными дарованиями, высокою жизнью и многоплодною деятельностью, то, без сомнения, и все выдающиеся представители как черного что уже мы видели, – так и белого духовенства обращали на нее особое внимание; после же ближайшего знакомства с ней начинали ценить ее по достоинству. Знаменитый русский пастырь Кронштадтский протоиерей Иоанн Ильич Сергиев только однажды был при матушке Антонии в Алексеевском монастыре, при чем служил у нее в кельях молебен. Но и этого одного посещения, сопровождавшегося непродолжительной беседой, достаточно было для того, чтобы установить между ними добрые отношения, основой которым служило взаимное уважение. Доказательством этого служить то обстоятельство, что отец Иоанн писал после того матушке письма, в которых обращался к ней с просьбами, и присылал ей свои сочинения со своим портретом при них и собственноручного надписью. Укажем затем на существование добрых и теплых отношений матушки с недавно умершим поборником православия в борьбе с расколом старообрядчества протоиереем Иоанном Григорьевичем Виноградовыми Близкому знакомству игуменьи Антонии с Иоанном Григорьевичем много способствовали, между прочим, дружеские отношения его с Киевским митрополитом Платоном, при посещениях которым Алексеевского монастыря часто присутствовал и отец протоиерей.

Заканчивая главу об отношениях игуменьи Антонии к духовенству и переходя к последующей – об отношениях ее к светскому обществу, мы остановим свое внимание на отношениях ее к лицам, занимающим среднее место между духовенством и светским обществом, именно к служащим в ведомстве православного исповедания, с которыми матушке приходилось иметь дело по ее должности. Мы здесь разумеем прежде всего обер-прокурора Святейшего Синода Константина Петровича Победоносцева и его товарища Владимира Карловича Саблера. И тот и другой из этих высокопоставленных особ относились к игуменьи Антонии с глубоким уважением, в дни тезоименитства матушки и в праздники Рождества Христова и Святой Пасхи присылали ей свои поздравления, а во время своих приездов в Москву посещали матушку в ее кельях. В день 25-летняго юбилее матушки и К. П. Победоносцев и В. К. Саблер прислали ей поздравительные телеграммы. В первой телеграмме было прописано: «Сердечно поздравляю с двадцатипятилетнем служения вашего. Дай Бог обители вашей многие годы славить Бога трудом и молитвою под вашим руководством»³⁴. А во второй: «Поздравляю с исполнившимся двадцати пятилетием многополезного служения вашего. Молю Господа, да продлит Он дни ваши на пользу святой церкви»³⁵. В различного рода делах своих, особенно в таких, окончательное разрешение которых принадлежало Святейшему Синоду, игуменья Антония обращалась за советом как к К. П. Победоносцеву, так и к В. К. Саблеру и, конечно, никогда не получала отказа, но самое внимательно-участливое отношение к ее просьбам. И эти высокие особы не ограничивались в данном случае одними – конечно для матушки весьма дорогими советами, но и сообщали ей даже сведения о движении дел ее в Святейшем Синоде. В заключение упомянем, что все лица, служившие в течение 36-летняго игуменства матушки секретарями при Московских митрополитах и в Московской духовной консистории, считали себя обязанными оказывать ей возможные с их стороны услуги и были в праздничные дни в числе ее почтительных поздравителей.