№ 3. Замечания Преосвященного Филарета на неоконченные сочинения студентов Московской духовной Академии, готовящихся к испытанию

31 Мая 1830 г.

Сего Мая 30-го дня вечером при письме о. Ректора Архимандрита Поликарпа от 28-го дня получены мною два рассуждения студентов Академии высшего отделения, неоконченные и одно студента низшего отделения. Поскольку время испытания, к которому оные готовятся, приближается, то не пропуская ближайшего почтового дня, поспешаю сказать Академическому правлению, что нужно и что успею.

1) Сочинения для испытания, после приватных о них напоминаний, официально требованы резолюциею моею от 8-го дня сего Мая за № 174. О. Ректор отвечает на сие письмом о разных предметах. Прилично ли сие, отдаю ему на рассуждение. Но правление имеет изъяснить ему то, что сие неудобно, ибо что пишет он о сих рассуждениях, то может быть, понадобится представить на усмотрение высшего начальства в подлиннике. Как же тут смешивать с должностным делом предметы частной переписки.

2) В письме сказано: «Рассуждение иеродиакона Филарета будет непременно окончено и окончание оного доставлено в начале Июня, а Ивана Смирнова в половине того же месяца. По сему правление имеет объявить о. Ректору, что сочинения, два года готовимые, без окончания представлять не прилично и цензуровать неоконченные неудобно.

3) Рассуждение о мученичестве занимает 124 страницы в четверть листа, кроме того, что в нем еще недостает по предположенному плану пятой части; вступление оканчивается на 16 странице, а первая часть исследования составляет пять страниц. Сей материальный счет уже доказывает, что сочинитель погрешает против самых известных правил сочинения. Кто слыхал вступление Академической речи с лишком в 15 страниц? Слушатель будет измучен вступлением и потеряет внимание в начале бесконечного рассуждения. О. Ректор допустил сие в явную противность, как правилам науки, так и особенному предложению¹, данному мною при окончании прошедшего Академического курса, чтобы не утвердившимся в силе и искусстве соображения не позволять пускаться на сочинения обширные, но занимать их краткими, в меру их силы соображения.

4) Такие выражения, какие встречаются на первой странице рассуждения о мученичестве: считает себе за честь хвалиться; блистательнейшие получают титла и почести, – и в сочинении ученика риторики требовали бы исправления от учителя риторики. Не Ректору Академии пропустить сие в сочинении назначаемом для публики; не Архиерею поправлять сие.

5) Рассуждение о пророчествах на 176 страницах и при том неоконченное, подлежит тем же замечаниям, которые сделаны выше во 2 и 3 пунктах.

6) В начале сего рассуждения встречается возражение, выраженное следующими словами: что он (Евангелист) искажает смысл пророчества. И неологи говорят скромнее. Можно было решить возражение без произношения ругательного и презрительного слова на Святого Евангелиста. Или, если сочинитель хотел непременно произнести сие ругательство, потому что оно каким-нибудь неологическим писателем написано, то по крайней мере надобно было произнести сие с означением имени сочинителя, чтобы негодование слушателя Академического рассуждения не обратилось на студента или на Ректора Академии. В сих кратких по скорости замечаниях, надеюсь, найдутся достаточные причины тому, что, возвращая представленные мне сочинения, у меня скрепленные, предлагаю Академическому правлению отдать оные о. Ректору и требовать, чтобы он не умедлил представить мне, хотя уже не для напечатания, по крайней мере для приготовления к чтению на испытании, одно или несколько сочинений, имеющих приличное пространство, тщательно пересмотренных и от погрешностей очищенных.

Филарет М. Московский

№ 195

Мая 31 дня 1830 г.

Дело К. Д. У.

1830 г. 22 Апреля № 3404.