Глава третья
Целесообразность б) в небесной механике. – Невозможность объяснить происхождение небесных тел из одних механико-динамических дат. – Высочайшая целесообразность в распределении звезд и планет по небесному пространству. – Замечательная приспособленность их к целям существования находящихся на земле тварей. – Возмущения небесных мел и уравновешивание возмущений. – Свидетельство астрономии в пользу пассивной целесообразности. – Предуставленная гармония во вселенной.
Отыскание объективных целей в небесной механике находится вне зависимости от какой-либо космогонической гипотезы. Сколько угодно можно с Канто-Лапласом поставлять кружащийся газовый шар или вертящийся с быстротою вихря до-мировой туман на то место, на котором до того времени незрелое понимание предполагало бесформенный хаос; формы и направления газовых и эфирных частиц, из которых в конце концов компонируются формы движения, и орбиты мировых тел, можно изобразить тончайшими штрихами, согласно с найденными законами молекулярной и тепловой механики,-при всем том, эмпирическая наука-астральная физика, астрономия- никогда не сделает ни одного шага далее, а только до пределов доказательства вероятного: может быть, что мирообразование подвигалось вперед так, как предполагает лучшая гипотеза. Напротив, самые важные вопросы остаются совершенно без ответа при допущении только одних механических причин и только номологического их взаимодействия.
Сплошное однообразие до мировой материи не содержит в себе достаточного основания для последующего развития ее в полноту родов и форм, в постепенном восхождении от самых простых к самым сложным существам и действиям. Развитие материи произошло бы совершенно в другом направлении, при совершенно равномерном рассеянии атомов или, напр., при абсолютном холоде, а таким состоянием и является, именно, атомистическое безразличие, в котором не происходит ни механических, ни химических, ни физических действий; где не действуют ни сцепление, ни притяжение, ни сродство; следовательно, невозможно произвести из первобытного тумана, которому не свойственно было ни притяжение, ни отталкивание, ни близость, ни дальность, ни центры, ни массы, ни группы. Первым, чем первоматерия вызвалась бы за пределы ее внешнего безразличия, могло быть только образование центров, которые, естественно, как оплотненные ядра, повлияли бы на первоматерию в таком направлении, что она стала бы нагреваться до той высшей степени, на которой теплота проявляется в виде света.
Ссылка на тяготение не есть объяснение, а только факт в его общем формулировании. Закон притяжения сам служит доказательством того, что центральное расположение и упорядочение материи является первым условием выступления материи из состояния безразличия, или из косного равновесия. Закон тяготения требует достаточно-сильных притягательных центров, но сам не дает их. Для механического миропонимания трудно объяснить, как произошло то, что массы первобытного тумана оказались разбросанными на такие расстояния, что возникнувшие из них миры подобны небольшим точкам в необъятном пространстве вселенной. Так как первобытные состояния кружащихся мировых масс должны были все более и более приближаться к равномерной плотности, то, во всяком случае, становится удивительным, почему различие состояния в различных частях звездного неба и даже в отдельных звездных системах так поразительно велико, что, наприм., спиральный и кольцеобразный туманы на Орионе и на созвездиях Пса и Лиры находятся еще в первобытном состоянии (по крайней мере для времени, в которое от них исходят лучи, только теперь, по истечении 20000 лет – так бросаются цифрами ученые астрономы! – доходящие до нашей земли), между тем как другие, например, планеты и месяц совершенно охладились и даже почти оледенели. Различие во времени, с которого начался разрыв мирообразовательных масс, вместе с образованием шара, с его оплотнением и обращением вокруг своей оси, также ясно указывает на определяющую Волю, как на Высочайшую Первопричину мира.
По Канто-Лапласовой гипотезе первая стадия в развитии миров должна была бы показать нам в высшей степени тонкий первобытный туман в круговом его движении после первого загадочного отделения его от первобытной массы, причем опять открывается затруднение. По упомянутой системе должно было бы происходить совершенно спокойное, медленное, постепенное увеличение скорости: требовать от причин большего невозможно. В действительности же произошло как раз противоположное. Здесь обнаружилось поразительное напряжение борющихся сил природы. Так, наприм., на солнце борются между собой высшая степень давления и Жара. Гипотеза, затем, допускает, в смысле необходимого предположения, происхождение притягательных центров и вращения вокруг оси: но то и другое никак не следует из материи в первобытном состоянии ее. Целестремящееся устроение является единственною достаточной причиной, приводящей в известное напряжение, находящееся в первобытном тумане, дремлющие силы (подробн. см. в «Die göttliche Wahrheit des Christentuhms». In vier Büchern. Von Dr. Herman Schell, Prof. d. Aplg. an d. Universit. Würzb. Paderborn. 1896. Erstes Buch. S. 305–441).
Мы видим, что движение больших планет происходит по орбитам, которые находятся на весьма значительном расстоянии от меньших планет и центра системы. Если бы было наоборот, так, чтобы большие планеты, Юпитер и Сатурн, совершали свое обращение близ меньших, то сила их притяжения должна была бы разрушить всю систему. Если мастерское расположение всех частей машины, верное соотношение в движениях колес и, сообразное цели механизма, действие каждой части ее служат свидетельством мудрости ее строителя, – то и положение нашей земли и всех звеньев планетной системы самым блестящим образом доказывает верность точнейшего математического вычисления по отношению как к гармонии целого, так и к назначению жизни обитателей земли.
Расстояние земного шара от солнца так верно определено, что плотность почвы и свойства воды и воздуха совершенно соответствуют требованиям природы органических существ на земле. Количество света, изливаемого солнцем на землю, вполне приспособлено к устройству нашего глаза, ширине зрачка и раздражительности сетчатой оболочки. Теплота, изливаемая солнцем на поверхность земли, совершенно соответствует температуре, необходимой для поддержания жизни животных и растений. Солнце находится в таком, именно, положении относительно земли, какое необходимо, чтоб доставлять нам свет и теплоту, но нас не ослеплять своим блеском и не губить своим жаром. Если расстояние земли от солнца увеличить на 10 миллионов миль, то все живущее на земле погибло бы от холода, а если бы это расстояние настолько же уменьшилось, то испарились бы воды рек и морей, и все земные существа, при настоящей своей организации, подверглись бы гибели от раскаленных солнечных лучей.
В уменьшении плотности всех планетных масс, соответственно увеличению их расстояний от солнца, мы ясно видим, что как положение земли и планет в целой системе, так и составные части их соответствуют цели жизни обитателей земли. Целесообразность такого порядка обусловливается прочностью всей системы. Убедиться в этой целесообразности можем мы здесь, на земле, своими глазами.
Величайшие результаты в природе достигаются ничтожнейшими средствами и простейшими путями. Так, наприм., шарообразная форма земли и наклонение ее к плоскости орбиты совершенно соответствуют цели жизни ее обитателей. Самое ничтожное изменение в положении планет или земли столь же неизбежно повело бы к быстрому исчезновению живых существ на земле, как поражение какой-либо части мозга ведет человека к смерти. Едва ли можно описать тот беспорядок, который произошел бы, если бы земля приняла какую-либо другую форму, кроме круглой, какое-либо другое направление в своем движении, какое-либо иное положение в отношении своей оси, какую-либо иную плотность, или атмосферу, какое-либо другое отношение в своих составных частях. При своих слабых силах мы не можем ни на волос ничего изменить как в этом чудесном взаимодействии и соотношении сил, материи и законов, так и во взаимном распределении сил в великом целом. Да и плохо было бы нам, если бы это зависело от власти человека: мы находились бы тогда уже по тому самому в опасности, что, возьмись хотя мудрейший из людей за малейшую переделку в этой дивно-рассчитанной гармонии, он точно так же расстроил бы целое здание, как ребенок совершенно портит часы, когда погнет в них хотя маленькое колесо.
Чем далее наука подвигается вперед, и чем положительнее делаются наши знания относительно внутренней связи, существующей между всеми частями мироздания, тем явственнее мы видим в этой строгой пропорциональности и правильной соразмерности материи и сил, относительно существования целого, постоянное проявление Высшего Разума. Если бы, наприм., быстрота вращения земли была вдвое сильнее, чем теперь, или, если бы сила тяготения прекратила свое действие, то земля сошла бы с своего места, расстроила бы всю систему и затерялась бы в бесконечном мировом пространстве, куда не проникают лучи солнца. Далее, если бы земля лишилась половины своей центробежной силы, то она приблизилась бы к солнцу, по кривой линии, на расстояние в четыре раза меньшее против настоящего; затем, она снова поднялась бы и совершила бы такой эксцентрический путь, в котором влияние солнечного света, в одной части ее пути, было бы в шесть раз сильнее, чем в другой, – и в результате оказалась бы смерть всего живущего на земле.
Между притягательной и центробежной силами существует такое удивительное равновесие, что вся система, во всех своих частях, носит на себе отпечаток высшей степени порядка, целесообразности, прочности и красоты. Тот факт, что планетная система устроена до того правильно, что ни один из ее членов не может нисколько отклоняться от предназначенного ему пути, не может придти ранее или позднее одной секундой к назначенному месту, что небесные тела ни на одну минуту не изменяют времени своего движения в течение целых веков, что отношения между положением их к солнцу, к своей плотности, скорости движения и т. п. обусловливаются простейшими законами, равно и другой факт, что как все эти, так и другие бесчисленные условия гармонически ведут к тому, чтоб сделать возможными на земле жизнь и блаженство чувствующих и мыслящих существ. – все это свидетельствует не только о непостижимой мудрости и власти, но и о высшей предусмотрительности, проявляющихся в устройстве вселенной.
Небесные тела разбросаны по беспредельному пространству, и каждое тело вращается вокруг себя самого, меньшие -вокруг больших в бесчисленных системах и по определенным эллиптическим орбитам. Все это совершается под воздействием двух сил: силы тяжести, по которой тела взаимно притягиваются в прямом отношении своих масс и в обратном отношении квадратов их расстояний друг от друга, – и тангенциальной силы, направление которой перпендикулярно направлению тяжести. Только существует несколько вопросов, которые никогда не могут быть решены на основании одних механикодинамических дат.
Как, спрашивается, началась эта игра силы и противодействия? Почему последняя сила устремляется к первой, именно, в тангенциальном направлении? Кто поставил координаты мировой системы так именно, как они стоят? Почему вместо данного отношения не существует другое, которое также было бы возможно по принципам механики, а для вычисления, вероятно, оказалось бы менее запутанным? Почему мы не на западе, а на востоке видим восход солнца? То обстоятельство, что спутники Урана и Нептуна, а также и все кометы совершают путь в обратном направлении, доказывает же возможность всеобщего ретроградного движения! – Астрономы говорят о «возмущениях» среди небесных тел, разумея под этим различия в планетных путях, в изменчивом наклонении друг к другу плоскостей орбит, наприм., колебание наклонности эклиптики между 21½° и 27½°, увеличение и уменьшение орбитных эксцентриков и т. д. – все это – различия, происходящие от того, что притяжение небесных тел есть соотносительное, а не одностороннее. Каждое из этих отклонений или возмущений, повидимому, движется вокруг одного рационального центра или средины, подобно тому, как секундный маятник качается кругом точки своего стояния (поэтому периодические, секулярные возмущения и пр.). Отчего и к чему эти отклонения, которые, вопреки всей закономерности, движению небесных часов дают вид капризного колебания, произвольной качки, что не даром даже великого Ньютона навело на мысль о возможном некогда разрушении целого небесного механизма?
Во всяком случае, все небесные «возмущения» не суть нарушения законов, а такие движения, элементы которых с удобством поддаются вычислению. Одним из величайших математических триумфов мы обязаны ученому Леверье. Дотоле еще неизвестному Нептуну упомянутый астроном указал его место на небе посредством комбинаций астрономических феноменов, происходивших от скрытого «возмутителя». Между тем, вопрос: «почему все устроено так, а не иначе» остается нерешенным, – вопрос, который можно формулировать конкретно так: почему вселенная расчленена и устроена так, что в результате движения на нашей планете является перемена времен года? Почему в небесной экономии, как и в малейшей точке вселенной, наблюдается явление самосохранения и стремление к последнему во время, именно, самых возмущений? Если бы открыты были все механические причины, из взаимодействия которых происходит это явление, при всем том никогда невозможно было бы поколебать то коренное убеждение человечества, по которому все механические силы суть только средства в руках находящейся по ту сторону мира, выше небес, распростертой целесообразности.
Теперь для астронома рождается вопрос: наступит ли когда-нибудь такое механически возможное отклонение земной оси, от которого совершенно замерзло бы все, живущее на земной поверхности? Или, выражаясь в более общей форме: наступят ли, хотя бы после бесконечно длинных периодов времени, такие пертурбации в звездах, что, наконец, чрез столкновение двух тел или чрез совершенное изменение планетных путей разрушится и самая планетная система?
Основываясь на Лапласовой «Mècanique cèleste», Мэдлер отвечает: «возмущения» всегда сглаживаются, и сумма всех изменений равна нулю, потому что массы в солнечной системе распределены так же «выгодно», как они такими и существуют; потому что, не говоря уже о других планетах, Сатурн и Юпитер балансируют друг друга в своих «революционных» наклонностях. Целесообразное распределение масс, незначительность эксцентриков в планетных орбитах, стройное в целом и правильное направление движений суть главные средства, благодаря которым сделалась навеки невозможною опасность разрушения планетной системы посредством самой себя, без вмешательства сверхъестественной силы. Что же касается комет, то изучение их приводит исследователя к выводу, опять подтверждающему мысль о целесообразном устройстве вселенной. Только таким, именно, телам, которые по своей природе совершенно безвредны, позволено кружиться вокруг солнца в высшей степени эксцентрических орбитах, опасных, при иных обстоятельствах, благосостоянию целого.
Следовательно, астрономия, если она не хочет называться призрачным знанием, а дорожит честью- быть точною наукою о небесных телах, – астрономия выступает красноречивою свидетельницею в пользу того, что мировая материя есть пассивная целесообразность, объективное целестремление, karmonia praestabilita. Это не есть только смелая и удачная концепция остроумного натурфилософа, но опирающийся на научных данных результат спокойного исследования разума. «Пусть нам никогда не дано будет возможности воспарить к высочайшей системе всех систем, – уже то немногое, что земнородный может усмотреть на звездном небе, как след таинственной, превышающей механическую, необходимости, уполномочивает нас к тому радостному убеждению, что воля Творца состоит в поддержании Им созданного мира» (Mädler, Populäre Astronomic, 7 Abschnitt: «Die Störungen». S. 347–375).
Посредством вычисления человеку удалось доказать подчиненность грубого механизма материи одухотворенному принципу законности и вложить в него живую душу. Именно, то самое искусство, которому подчинены времена, пространства и массы, и позволяет считать бессмыслицей попытку – реконструировать в малом нашу солнечную систему более совершенно, чем это сделано так называемыми теллуриями. В самом деле, почему бы нельзя было сделать такие шарообразные тела, из которых каждое воспроизводило бы точно соответствующие химические соединения материи, ее форму, вес, положение и расстояние от какого-либо небесного тела? Не возможно ли было бы сгруппировать планеты с их спутниками вокруг одного источника света и тепла, и, посредством элиминации земного притяжения, сопоставить их в изолированном месте так, чтобы они, без всякой опоры, представляли собою действительное perpetuum mobile, – солнечную систему с происходящими в ней движениями? Поразительность такого механического микрокосма была бы необыкновенною, и, однако же, этим существенно не расширилось бы наше спекулятивное знание, а только в искусственном целом представилось бы ad oculos исследотеля то, что по частям он видит в действительности: взятая в целом, материя природы есть готовый, сообразованный с известною целью материал.