22 июня. Четверг. В Бейруте.

Ранним утром мы были уже в виду Бейрута. Впрочем, что было только утро, об этом можно было заключить лишь по часам. Солнце, давно уже поднявшееся из-за моря, теперь было уже в зените: палило и красиво переливалось в синевато-зеленоватых волнах спокойного моря. Раскаленный воздух словно дымкой задергивал от нас красивый город, раскинувшийся амфитеатром, как большинство восточных городов, утопая в зелени; садов. В Бейруте пароход остановился недалеко от берега; благодаря тому, что нашу переправу на берег организовал ехавший с нами товарищ, бейрутский араб, Илья Абурус, мы доехали благополучно и удобно, были избавлены от назойливости нахальных и бесцеремонных арабских лодочников.

Самый город произвел на нас очень благоприятное впечатление. Правда, он вполне выдерживает тип всех восточных городов; в нем те же узкие улицы, те же плоские крыши, те же высокие, ящико-образные дома, те же стройные минареты, как и в других восточных городах; так же много собак, как и везде; так же пестра и шумлива уличная толпа, в которой феска смешалась с монашеским клобуком, чалма с английской шляпой и причудливый костюм араба с изящным костюмом европейца; наконец, так же вся жизнь на улице: продают, варят, стригут, меняют, играют и отдыхают. Но Бейрут гораздо чище и Константинополя, и Триполи, что не мало располагает туриста в его пользу. С другой стороны, в Бейруте поражает приятно необыкновенно пышная, роскошная растительность. К нему вполне применимы слова Байрона: «прелестный край – где целый год весна роскошная цветет.., где океана светлый взор играет тенью синих гор». Бейрутские кипарисы как будто стройнее и выше других; банановые, гранатовые, апельсинные, лимонные и другие деревья роскошны, цветы олеандра, белой акации, жасмина и т. д. ярче и красивее, чем в других местах, а оригинальные кактусы бесцеремоннее: и в садах, и на морском берегу, и даже посреди улиц, одним словом, куда ни бросишь взгляд – везде видишь широкие лапы кактусов. Бейрут – город, по преимуществу, торговый. Он гораздо больше Иерусалима, Триполи. Поэтому пройтись по его базарной улице довольно интересно, хотя это и не легко сделать, так как буквально приходится проталкиваться среди бесконечного ряда ослов, навьюченных верблюдов, часто загораживающих всю дорогу, и пестрой, разнообразной толпы, среди которой женщин-арабок с стройным станом и красивыми, темными глазами встречается гораздо более, чем в других городах Востока; и ходят они с открытыми лицами, так как большинство местных арабов – христиане. Здесь, в Бейруте, как и в Триполи, нас всюду сопровождала толпа мальчишек, обучающихся в русских школах Палестинского Общества.

Прежде всего мы отправились за благословением к местному митрополиту Гавриилу. Проходили мы мимо прекрасной снаружи церкви во имя Святителя Николая²³, теперь украшенной гирляндами цветов. Пред самым же входом в архиерейский двор высились величественные триумфальные ворота. Оказалось, что это готовится Бейрутцами торжественная встреча недавно избранному патриарху туземцу Мелетию, который прибудет сюда завтра из Дамаска, в первый раз в сане патриарха. Кто знает историю этого избрания и значение его для Сирийской Церкви, тот представит себе, какие торжества уготовлял Бейрут своему Патриарху... Нечего и говорить, как нам желательно было присутствовать на этих торжествах, но это значило бы изменить своему маршруту, которому мы покамест строго следовали; притом же пароход наш после полудня должен был сняться с якоря, а ждать другого пришлось бы несколько дней. Нам пришлось только пройти через эти ворота и мысленно представить те торжества, которые, как нам потом пришлось слышать, действительно представляли нечто из ряда выдающееся.

Войдя в дом митрополита, мы несколько минут поджидали Владыку, который совершенно не был осведомлен о точном времени прибытия Преосвященного в Бейрут. И это было сделано по желанию самого Преосвященного, который в виду намерения Трипольского Митрополита известить Бейрутского о времени нашего прибытия, просил не делать этого, чтобы не доставить беспокойства старому и болезненному Владыке. Скоро пришел и митр. Гавриил, приветствовавший Преосвященного с чувством искренней радости и благословивший нас. Вместе с этим он попенял на Преосвященного Григория, что тот заблаговременно не уведомил его о времени прибытия таких «дорогих и редких» гостей и тем лишил его возможности подобающим образом встретить нас. В ответ нашему Преосвященному, принявшему на себя вину этого и объяснившему мотивы своего поступка, Митрополит сказал, что для такого случая и «старость его превратилась бы в младость, и болезнь – во здравие», и что торжественная встреча имела бы большое значение как для православных арабов, которые горячо любят Россию, так – и для инославных, которые имеют большую силу в Бейруте и пользуются всяким случаем к разного рода манифестациям...

После этого Владыка, во время обычного восточного угощения, беседовал с нами о разных предметах, и с особенной любовью переносился в воспоминаниях ко времени пребывания своего в Москве в качестве настоятеля антиохийского патриаршего подворья, в 60-х годах истекающего столетия; с глубокой признательностью вспоминал он о митрополите Московском Филарете, который, по его словам, оказывал ему свое особенное отеческое внимание, часто приглашал в сослужение с собой. «До смерти своей буду молиться о нем, как о своем благодетеле», с чувством произнес Митрополит, указав на висевший на стене прекрасный портрет покойного митрополита Филарета. Благодаря хорошему знанию русского языка, разговор шел очень оживленно и отличался интересом. По желанию Митрополита, Владыка благословил старших воспитанников «митрополичьего пансиона», содержимого на средства Митрополита. Прекрасное впечатление произвели эти молодые люди, в духовном одеянии. Пробыв около часу у Митрополита, мы простились с ним, и он еще раз высказал радость по поводу этой встречи, почти одновременно совпадающей со встречей другого дорогого им гостя, которого, к сожалению, нам не придется видеть.

Преосвященный митрополит уже преклонных лет (родился в Дамаске, в 1825 году). С 1860–69 г.г. он был настоятелем Антиохийского подворья в Москве, а затем избран был на Бейрутскую кафедру, на которой неизменно святительствует до сих пор. Митрополит Гавриил принадлежит к числу выдающихся святителей восточной православной Церкви. Но особенно он известен своими неусыпными заботами о народном образовании и просвещении духовенства и организацией благотворительности. Достойным памятником первого рода трудов его может служить упомянутый нами «митрополичий пансион» или Бейрутское богословское училище, основанное им в 1883 году, на его собственные средства, с целью приготовления клириков для антиохийской Церкви. Это детище его всегда было предметом особой любви Владыки, который подробно вникает во все нужды училища и непосредственно следит за ходом учебно-воспитательного дела. Лучших учеников он посылал в Халкинское богословское училище, или в русские учебные заведения. Многие ученики его занимали и занимают ныне высшие иерархические должности в антиохийской патриархии, каковы: блаженнейший Мелетий, нынешний патриарх Антиохийский, Григорий, Триполийский митрополит, известный Герасим Яред, бывший Селевкийский, и др.

В заботах же о религиозно-нравственном просвещении народа он издавал несколько духовных журналов и много назидательных книг на арабском языке.

Что касается филантропической деятельности митрополита, то она выразилась в учреждении в Сирии многих благотворительных братств с самыми разнообразными задачами

О такой деятельности Бейрутского Владыки повествовал наш товарищ Бейрутец, Илия Абурус, по выходе от митрополита, которому мы пожелали в душе многих лет здравия, в чем он особенно нуждался²⁴.

От Владыки мы отправились в школу Православного Палестинского Общества, состоящую в заведывании Марии Александровны Черкасовой. Школа находится за городом и поэтому нам пришлось взять коляски, запряженные прекрасными арабскими лошадьми. По Дамасской улице, мимо собравшихся посмотреть на нашу компанию арабов, мы быстро выехали за город и через несколько минут были около школы – громадного здания, приютившегося в прекрасном саду. Преосвященного встретила у ворот школы сама Мария Александровна с полным штатом учительниц. Дети стройно исполнили «Достойно» входное. Затем Преосвященный, в сопровождении М. А-ны, учительниц и нас посетил все классы, начиная со старших и кончая младшими, в которых находятся дети чуть ли не с трех лет. Это нечто в роде детских садов, где дети с самого малого возраста приучаются к новой обстановке и ограждаются от опасности попасть в школы инославные. Посещение это произвело на нас самое отрадное впечатление. Классы – довольно просторные. Из ответов на вопросы, какие Преосвященным предлагались ученицам разных классов и по разным предметам, можно вывести заключение, что постановка учения в школе правильная и дело ведется успешно. На пение, как видно, в школе обращается особенное внимание. В некоторых классах, по предложению Преосвященного, правильно спели ученицы свежими, звонкими, несколько резкими, голосами молитвы на славянском языке, арабские песни и свой национальный гимн, а в заключение наш гимн «Боже, царя храни» при нашем дружном участии, – что вышло очень внушительно. После этого, по просьбе М. А-ны, мы зашли к ней, где нам предложены были фрукты и кофе. В это время М. А-на много поучительного порассказала нам из своей жизни и из жизни своей школы, всецело обязанной ей своим возникновением и процветанием. В Бейруте М. А-на пользуется глубоким уважением. Все называют ее не иначе, как «мама», – это мы сами слыхали. Дай Бог, чтобы эта «мама» долго-долго жила на радость детям, на пользу и ограждение их от разных совращений. М. А-на представляет собой поучительный пример того, что может сделать на чужбине, никому неведомая, с упованием на Бога, самоотверженная русская женщина. Побольше бы таких деятелей и школ, и тогда была бы парализована деятельность инославных школ, которых, особенно католических, в Бейруте очень много, и притом устроены и обеспечены они очень хорошо²⁵.

Поблагодарив М. А-ну за радушие и удовольствие, полученное от посещения школы, мы простились с ней. Из школы мы отправились в дом нашего спутника и товарища – Бейрутца Абуруса, где совершенно незаметно провели несколько часов до отправления на пароход, благодаря любезности и чисто русскому гостеприимству осиротевшего семейства Абурусов, недавно лишившихся своего главы²⁶. Радость и горе соединились вместе, но радость, кажется, превозмогла...

Вскоре по прибытии нашем сюда, на соседних кровлях, как и в Триполи, стала собираться публика, а некоторые из почетных граждан города явились в дом, чтобы получить благословение русского Владыки и засвидетельствовать уважение к русским. Во дворе собралась целая толпа молодых арабских девушек. Во время обеда, состоявшего из многочисленнейших разнообразных блюд арабской кухни, устроились буквально арабско-русские манифестации. Собравшиеся арабы кричали: «да здравствуют русские» и пили за наше здоровье. Благодаря несдержанной, порывисто-страстной натуре арабов, симпатии их выражались энергично и порывисто. Особенно в этом отношении был интересен один высокий сухощавый араб, который поминутно говорил: «после Бога, всего больше люблю русских», пил за здоровье московских гостей, то и дело целуясь с нами. В конце обеда пришел сюда преосв. митрополит Гавриил, чтобы отдать визит нашему Преосвященному. Тут мы еще раз увидели ту простоту отношений, какая существует на Востоке между Архипастырями и пасомыми. После обеда мы тут еще оставались несколько времени и провели его в беседе с арабской молодежью, преимущественно женского пола. Арабские девушки нимало не застенчивы; некоторые из них говорят по-французски, другие по-русски, как результат деятельности Православного Палестинского Общества. Многие арабские девушки мечтают попасть когда-нибудь в Россию, о культуре которой у них образовались преувеличенные и несколько превратные представления. Время так быстро и незаметно пролетело под гостеприимным небом Бейрута, что мы едва не прозевали наш пароход и отправились на него лишь после того, как он напомнил о себе несколькими свистками. Прощание с гостеприимным семейством Абуруса было трогательно и торжественно. О. Д-ан произнес нашим гостеприимным хозяевам и присутствовавшему здесь митрополиту Гавриилу многолетие, после которого мы громогласно пропели: многая лета и русский гимн. Затем простились с хозяевами, взявшими у нас обещание заехать на обратном пути, пожелав им всех благ. На пароход мы опоздали ровно на полчаса, но последний еще не ушел, – он поджидал нас, и лишь только мы приехали, капитан отдал распоряжение поднимать якорь. Теперь нам оставалось проехать 10 часов до гавани Святой Земли – Яффы. Десятичасовой переезд до Яффы мы совершили в одну ночь; море снова шалило и наш пароход с несвойственным его солидности легкомыслием прыгал на разыгравшихся волнах, как маленький ребенок. Но от качки пассажиры на этот раз пострадали, кажется, немного.