XXXVI. Победы Давида, его искушение и покаяние
Славные победы над иноплеменниками, ознаменовали видимый покров Божий над благочестивым Царем. Он возвратил оружием все древнее достояние Израиля, наложил дань на Моава, поразил на Евфрате Царя Сувского, вышедшего в бой с тысячью колесниц, и поставил стражу свою в Дамаске; золотые гривны отроков царских и обилие меди принес с собой победитель в Иерусалим, и дары Царя Эмафского, и добычу Идумеев, которых до восемнадцати тысяч поразил на обратном пути. Узнав о смерти союзного Царя Аммонитов, Давид отправил к сыну его вестников мира, с словом утешения; но безрассудный юноша почел их за соглядатаев и с бесчестием выгнал, остригши им бороды и обрезав полы одежд, а сам стал опять возбуждать на брань Сириян и Амалика. Разгневанный Царь велел вождю своему Иоаву выступить, со всей силой, и бежали враги. Еще однажды отважился на брань побежденный Царь Сувский, Адраазар с Сириянами, и дошел до Елама; сам Давид встретил его, с полками Израилевыми, по ту сторону Иордана, и сокрушил семь сот колесниц и сорок тысяч конников: – ужаснулись соседние Цари и поработились Израилю.
Посреди побед своих, вспомнил Давид о друге своем Ионафане, и спросил Сиву, одного из служителей Сауловых: «остался ли еще кто из дома Саулова, чтобы оказать ему милость?» – «Есть еще один хромой сын Ионафана, именем Мемфивосфей, отвечал Сива. Царь велел призвать его, утешил ласковым словом, отдал ему все имущество деда его Саула, и дозволил питаться всегда от царской трапезы, как бы одному из собственных детей своих; так помнил Давид любовь к нему Ионафана и взаимную клятву приязни.
Тяжкое искушение постигло Царя посреди благих дел его, дабы еще более обнаружилось, сколь велика немощь человеческая, без укрепляющей благодати Божьей. Горько было падение Давида, за которое заплатил он семейными бедствиями, в продолжении целой жизни, но глубоко было и смирение, при сознании греха, так что его красноречивое покаяние и доныне переходит из уст в уста, стихами псаломными. Много ли падающих восстают подобно Давиду?
Год спустя после победы над Аммонитами, послал он воеводу Иова осаждать Равваф, их столицу, сам же остался в Иерусалиме; однажды вечером, вышедши для прохлады на кровлю своих палат, увидел он сверху прекрасную жену, моющуюся в купальне соседнего дома, и сердце его возгорелось нечистой страстью, которую не искал победить. Это была Вирсавия, жена Урии Хеттеянина, сражавшегося в полках царских, и как одно преступление обыкновенно влечет за собой другое, страшный помысл запал в душу Царя. Он велел воеводе прислать к нему Урию и, угостив его царской трапезой, отпустил ласково домой: но Урия, как доблестный воин, не хотел вкушать покоя под кровлей дома, доколе кивот Божий, Иуда с Израилем, пребывали в шатрах, и провел ночь пред вратами палат царских. – На третий день отослал его Давид обратно в стан, с тайной грамотой к воеводе, чтобы подверг его неизбежной смерти в опасной битве. Исполнил Иоав жестокое повеление, и на приступе города пал Урия, жертвой своего мужества, со многими из дружины; воевода послал весть сию к Царю, испуганный сам числом погибших. – Разгневался Давид, услышав о падении ратных: «зачем было приступать к городу? Воскликнул он, или не знали, что осажденные обрушат на вас камни со стен, как некогда слабая жена поразила сына Гедеонова?» Вестник, не постигая сам силы своих речей, передал и последнее слово воеводы Царю: «что в числе ратных погиб Урия,» и мгновенно укротился гнев его, ибо почувствовал тайный укор в своем сердце. Милостиво отпустил он вестника, и когда миновали дни плача вдовы Урии, взял её себе в жену и родила ему сына; но нетерпимыми явились тайные деяния Царя пред лицом Господним.
Пророк Нафан предстал ему с обличением: «произнеси слово судное, о Царь, сказал он, два человека жили в одном городе, один богатый, а другой убогий; много стад и буйволов было у богатого, а у бедного одна только овца, которую воздоил вместе с детьми своими; она питалась хлебом его и пила из чаши его, и как родная дочь, покоилась на лоне его. Пришел некто к человеку богатому и пожалел он заклать, для трапезы путнику, что-либо из обильных стад своих; но он отнял овцу у бедного и угостил ею пришельца.» – «Жив Господь! Воскликнул Давид, человек сей достоин смерти, за то, что не пощадил ближнего; седмерицей заплатит он за овцу!» «Ты человек сей, отвечал Пророк, вот что говорит тебе Бог Израилев: не Я ли помазал тебя на царство? Не Я ли избавил от руки Сауловой и дал тебе дом Господина твоего, и весь дом Израиля и Иуды? И если мало сего, еще приложу. – Как же призрел ты слово Господне и сотворил пред ним лукавое? – мечем Аммонитов убил ты Урию, а жену его взял себе в жену; отныне не отступит меч от дома твоего. Господь воздвигнет злое на дом твой, и пред твоими очами отдаст ближнему жен твоих, и то, что сотворил ты втайне, он совершит явно, пред лицом всего Израиля!»
Раскаяние проникло в сердце Давида; одним смиренным словом отклонил он висевший над ним приговор: «согрешил я пред Господом!» сказал Царь, из глубины сокрушенного сердца, и Пророк отвечал покаявшемуся: «Господь отпустит прегрешение твое, и не умрешь; но поскольку ты возбудил хулу врагов Божьих, умрет сын твоего преступления.» Удалился Пророк и разболелся младенец; но не скоро разрешается человек от обуявшей его страсти; плакал Давид о детище своем, и простершись на землю, постом и молитвой, хотел спасти обреченного на смерть. В седьмой день скончался младенец и старейшины боялись возвестить о том Давиду, потому что видели его отчаяние во время болезни; но он, уразумев из шепота их, о горестной утрате, к общему изумлению, поднялся из праха, умыл лицо и облекшись в светлые одежды, взошел в дом Божий, потом в своем доме, ел за трапезу: «доколе жив был младенец, говорил он, я плакал и постился, думая сам в себе: кто знает, может быть помилует меня Господь и сын мой останется жив? Ныне же что плакать? Не могу возвратить усопшего; мне следует идти к нему, а не ему ко мне возвратиться.» – Он утешил и плачущую супругу, и другой сын, уже не греха, но покаяния, ему родился, Соломон, возлюбленный Господу; однако память тяжкого своего падения навеки сохранил Давид, в умилительных стихах псалма, которыми излил пред Богом душу свою:
«Помилуй меня, Боже, по великой милости твоей и по множеству щедрот своих, очисти беззаконие мое, ибо беззаконие мое я знаю, и грех мой всегда предо мною! – В беззакониях зачат я, во грехах родила меня мать моя; но ты возлюбил истину, и открыл мне безвестное и тайное премудрости твоей. – Отврати лицо твое от грехов моих и все беззакония мои очисти; сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух правый обнови в утробе моей; не отвергни меня от лица твоего и Духа твоего Святого не отними от меня. – Научу беззаконных путям твоим и нечестивые к тебе обратятся. Избави меня от крови, Боже, Боже спасения моего; возрадуется язык мой о правде твоей. – Если бы восхотел ты жертвы от меня, дал бы их; но ты не благоволишь всесожжений, – жертва Богу дух сокрушенный; сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит!»
Славная победа над Аммонитами скоро явила Царю, что еще не отступила от него рука Божия. Сам он выступил против Раввафа, близкого уже к падению, и сокрушив город возложил на себя золотой венец Царя Аммонитов.