XIII. Достойно подражания.

Недавно вышла в свет интересная и многосодержательная брошюра г. А. Василевского „Баптизм и свобода воли”. СПб. 1914 г.

В этой брошюре помимо прекрасных рассуждений о природе Церкви, об основе баптизма, о догмате и культе, сказано несколько слов и о том, почему сектанты так любят посещать молитвенные собрания, и почему эти собрания производят на всех, даже на посторонних и случайных посетителей, такое могучее, а иногда и неотразимое впечатление.

Вопрос этот весьма важный и серьёзный, и он сто́ит того, чтобы на нём остановиться и подробнее обсудить его.

Та баптистка, которая выведена Василевским в поименованной брошюре по затронутому нами вопросу, говорит вот что:

„Я особенно любила собрания, на которых бывают так называемые свидетельства, когда верующие рассказывают, что они сделали для Бога. В кратких рассказах проходят пред глазами живые, трогательные картины их веры и жизни. Например, узнаешь, как пьяница и пропащий человек долго допрашивал товарища – баптиста, – правда ли, что Бог его, пьяницу, любит? И как, сомневаясь, заставил его три раза повторить это, глядя в глаза не мигая, и как потом, повторивши, что Бог его, пьяницу, любит, пошёл, сейчас же закинул свой кисет с табаком в канаву, а водку из бутылки вылил в лохань, и бутылку тут же разбил, чтобы больше уж никогда не пить. 14-летняя девочка рассказывает, как дряхлый дедушка три дня перед смертью радовался, узнавши от внучки, что Христос искупил его грехи и примет его. 40-летний, мелкий железнодорожный служащий, бывший горький пьяница, рассказывал, как недавно, в кампании прежних знакомых, поддался им и пал; и, потерявши сразу всю свою силу, в отчаянии брёл по улицам, чувствуя себя опять во власти тьмы. Но как встретил случайно брата по вере, рассказал ему всё про себя, и как они вместе тут же, на панели, молились, и как он был восстановлен этой молитвой.

Я бы могла без конца, вспоминая, рассказывать в таком роде. Моя память хранит много. Слушаешь, бывало, а страницы жизни сами перелистываются, раскрывая неведомый мир народного сердца” ¹⁹². Да, этот приём производит сильное и неотразимое впечатление на чуткие и впечатлительные души посещающих молитвенные собрание сектантов. И кто был на этих собраниях и слушал повествования об обращениях и исцелениях, тоже так говорит по поводу всего виденного и слышанного:

– „Чувствуешь какой-то подъём. Испытываешь сильное радостное волнение. И невольно кажется, что вера сектантов истинна, что и она от Бога, потому что „таких дел никто не может творить, если не будет с ним Бог”.

Так что, если кто колебался в правде сектантства, тот на собраниях окончательно убеждался в ней. А кто никогда и не разделял заблуждений „религиозных отщепенцев”, у того невольно закрадывались в душу симпатия и доверие к оспариваемому нами вероучению.

И сектанты поняли это, и потому практикуют этот излюбленный стратегический приём постоянно и везде. Даже на конференциях, где присутствуют исключительно убеждённые, так сказать, заядлые баптисты, и там чуть ли не каждое заседание ¹⁹³ начинается описанием тех „великих и богатых милостей, каких сподобил их Господь Бог”.

Не мешало бы и нам в противовес сектантской пропаганде, для успеха нашей миссии, завести и у себя подобного рода собрания, на которых бы обратившиеся с пути греха и погибели и окончательно разочаровавшиеся в сектантстве, делились бы своими переживаниями, своим религиозным опытом с братьями по вере и этим бы подкрепляли их в вере, удаляли от сектантов и теснее сплачивали бы всех воедино.

Даже если бы таковых и не находилось, то и в таком случае, для пользы дела, нужно было бы опубликовывать пред собравшимися ревнителями веры и благочестия те „чистосердечные признания в делах и помышлениях”, какие сделаны ушедшими от сектантов в других местах и приходах. И когда голоса таковых доходили бы до сведения колеблющихся и сомневающихся, они бы действовали отрезвляюще и не давали бы таковым возможности идти дальше в направлении появившихся под влиянием сектантской пропаганды стремлений. А искренно преданных православной вере навсегда застраховывали бы от измены вере отцов и прадедов.

Я думаю, что против этого никто из пастырей Церкви не станет протестовать и никто, кому до́роги интересы нашей миссии, не станет оспаривать продуктивности и целесообразности рекомендуемого нами полемического приёма.

Остаётся только пожелать, чтобы все эти „признания”, „повествования”, „исповеди”, „открытые письма”, „разоблачения” и т. п. были собраны в отдельную книгу для назидания чадам православной Церкви.

Для примера приведём здесь один или два отрывка из тех „открытых писем”, опубликование которых, как сказали мы выше, особенно желательно среди наших пасомых.

Открытое письмо крестьянина Бойко православным христианам о том, как он совратился в баптизм и познал потом ложь этого учения.

Я – крестьянин Алексеево-Орловской волости, Таганрогского округа, Евфимий Данилов Бойко. В 1906 г., когда мне исполнилось 18 лет, я переехал из своей деревни в Ростов-на-Дону и вскоре поступил кучером к одному зажиточному хозяину. Прожил я на месте около двух недель и вижу, что хозяева жалеют меня, как своего сына. Одно меня смущало: хозяева говорят по-русски, вспоминают часто имя Господа нашего Иисуса Христа, а сами не крестятся, в доме не имеют икон и, несмотря на Великий пост, едят мясо. Подходит праздник Пасхи. Хозяин и говорит мне: „Евфим! Сегодня – пятница: пойдём в баню”. Я согласился. Когда мы разделись, хозяин увидел у меня на шее крест и говорит: „Скажи, пожалуйста, Евфим, какую он тебе приносит пользу? – только шею трёт”. – А почему же крест носят все православные христиане? – ответил я. „Они люди тёмные и не знают Писание, а в Писаниях запрещено поклоняться кресту”. После этого снял с меня крест и бросил его в отхожее место, а меня начал водить в собрания баптистов, где он был старшим – пресвитером. По своей юности и темноте, я увлёкся сладкими речами и жалобными напевами баптистов и принял их крещение. Такими хорошими и добрыми показались мне новые мои братья! И целых пять лет пребывал я в их среде.

Но благодарность Господу! Постепенно стал я замечать, что благочестие и набожность баптистов – лицемерные. Они, по слову апостола, „имели только вид благочестия, силы же отверглись” (2Тим. 3:5). Обвиняя православное духовенство в том, что оно за свой труд получает вознаграждение, сами на своих собраниях обременяли членов всякими общинными взносами, и своим пресвитерам и проповедникам выдавали большое жалованье. Изображая из себя людей трезвых, баптисты не прочь были покутить в ресторанах и прокатиться на автомобилях, как это делал регент хора ростовской общины, Антонов, на занятые у брата Марченко деньги. Проповедуя целомудрие и воздержание, баптисты в то же время бросали своих законных жён и вступали в связь с посторонними женщинами. И кто же это делал? Не рядовые братья, а сам пресвитер ростовских баптистов, – отец 7-х детей, которого братья в час ночи поймали с одной девушкой возле тюрьмы. – Вот до чего доходит двуличие и фарисейство баптистов, так жалобно распевающих свои псалмы!

Разочаровавшись в ростовской общине, я в 1911 году переехал в Одессу, где и поступил на работы по ремонту дома в 120 тысяч рублей – пресвитера Макаренко. Работа была очень тяжёлая. Я надорвался, заболел и слег в больницу, где и пролежал 19 дней. Выписавшись из больницы, ослабевший силами, нищий и убогий, я обратился к пресвитеру Макаренко с просьбой – занять мне пять рублей. Но Макаренко, со слезами говорящий о помощи бедным, сухо мне ответил: „у меня не заёмный банк”. Слава Богу, вразумившему меня обратиться в Одесский Епархиальный Дом! Здесь меня согрели и по-христиански обласкали. Со слезами и чувством истинного раскаяния обратился я, как блудный сын, к Одесскому Владыке, который и разрешил принять меня снова в Православную Церковь.

Всё это написал я, дорогие братья и сестры, не ради пустого тщеславия, а дабы предостеречь вас от волков в овечьих шкурах. „Не всякому духу верьте, но испытывайте: от Бога ли они, потому что много ложных пророков появилось в мире”. (1Ин. 4:1) Истину вам говорю: все вожаки сектантов – Мазаевы, Бойченковы, Фетлеры, Одинцовы, Павловы, Макаренко и другие – только совращают православных на путь погибели. Зорко следите за ними и не поддавайтесь льстивым речам лицемеров. Молитесь и за меня Господу Богу, чтобы он утвердил меня в вере, в любви, в кротости и смирении... Моё неизменное желание – принести возможную пользу Св. Православной Церкви. И потому не буду пребывать в молчании, но имею намерение обличать и увещевать баптистов, выставляя на вид их ложное благочестие. Если кто из православных пожелал бы мне написать, то обращайтесь в Ростов-на-Дону, в ротонду городского сада ¹⁹⁴.

Присоединившийся к Православной Церкви брат

Евфим Данилов Бойко.

23 января 1912 г.

Таганрог.

Другое „открытое письмо”, в этом роде составленное и адресованное на имя представителя Екатеринодарской баптистской общины, Григория Акимовича Бойченко, и всех его единомышленников, принадлежит перу бывшего баптиста Кныша, тоже разочаровавшегося в сектантстве. Помещено оно в журнале „Миссионерское Обозрение” за 1912-й год, № 11, стр. 698–702.

Но самое лучшее „открытое письмо” – это секретаря С.-Петербургской баптистской общины Ф. Птицына к наставнику баптистов В. Фетлеру. Письмо это помещено в „Приходском Чтении”, в №№ 17–20 за 1911-й год.

Письмо это ценно в том отношении, что Ф. Птицын вскрыл посредством его всю подноготную внутренней жизни Петербургской общины баптистов, со всеми её ужасами, неправдами, преступлениями, ссорами, дрязгами и безобразиями. Его „разоблачению” можно вполне поверить, потому что его делает „свой” человек, и притом близкий, пользовавшийся особым почётом и состоявший в числе передовых братьев общины.

Ведь Птицын был членом общины, секретарём общины, проповедником, заведующим и руководителем молитвенных собраний, кассиром, секретарём книгоиздательства „Полезной литературы” и журнала „Гость” и т. д. и т. п. Такому человеку в знании баптистов отказать нельзя, в искренности его письма сомневаться невозможно. Вот почему оно ценно и важно для миссии.

Мы указали только три письма. Но если умело воспользоваться и этими тремя, то, при помощи их, можно достигнуть многого, многое разоблачить, во многих подорвать веру в „мнимую” святость сектантов, в мнимые их добродетели, братство и любовь.

Если же собрать таких „открытых писем” побольше, то получился бы превосходный сборник, который оказал бы незаменимые услуги противо-сектантской миссии и сделался бы своего рода настольной книгой для каждого пастыря, для каждого миссионера, для всякого ревнителя православия.