Слово в день празднования совершеннолетия Благоверного Государя Цесаревича Великого Князя Николая Александровича ³.

И возвестят правду Его людям родитися имущим, яже сотвори Господь (Пс. 21:32).

Радуется ныне сердце Благочестивейшего Государя нашего о вступлении в совершенный возраст Его Первенца и Наследника Престола: сорадуемся Ему и мы миллионами сердец. Радуется Царь, наблюдая, как Сын Его, возрастая, укрепляется духом (Лк. 1:80), сообразно высокому Своему призванию: радуется и народ Его, видя обеспечение Промыслом Божиим благосостояния своего государства в непрерывности престолонаследия и процветания Царствующего Дома.

Но если цари, любящие свои народы, заботятся о приготовлении им в будущем достойных властителей, то и народы, любящие своих царей и свое отечество, обязаны заботиться каждый о своем потомстве, чтобы продолжить в нем свою силу и способность к исполнению своего исторического призвания; так как и мудрые цари могут совершать великие дела для блага своих царств только при способности к таким делам своих народов.

Приходит ли нам на память эта забота о потомстве и стараемся ли мы об исполнении по отношению к нему наших обязанностей? Или наши помышления, планы, предприятия, труды ограничиваются только настоящим? Мы любим говорить: „наше время требует, по нашему времени нужно то и другое», но мало слышно у нас рассуждений о том, что нужно для нашего будущего. Государь принимает меры для обеспечения в будущем безопасности и величия нашего отечества защитою его пределов благонадежными союзами, упрочением связи и единства во всех его частях близких и отдаленных: но мы с своей стороны прирощаем ли народные силы – внутренние и внешние, возвышаемся ли в своих взглядах до отдаленного будущего, чтобы блюсти связь этого будущего с нашим настоящим, и обсудить последствия и значение для потомства задатков и оснований, полагаемых нами ныне в частной и общественной жизни? Скажем по совести: мало мы об этом думаем; иначе делали бы мы многое, чего теперь не делаем, и не позволяли бы себе многого, что теперь позволяем. А между тем побуждения к заботе о благе нашего потомства так естественны и так сильны, и наши обязанности по отношению к нему так велики и так важны, что только легкомыслие, рассеянность и себялюбивые помышления о наших личных выгодах и удовольствиях в настоящем могут затемнять все это в нашем сознании и памяти.

Укажем сначала побуждения к заботе о потомстве, вложенные в нас самою природою.

Один из основных законов, неуклонно действующих не только в роде человеческом, но и во всем мире животных, есть любовь к детям и к подобным себе. В людях это естественное чувство любви проявляется не только в обеспечении детей всем необходимым для жизни внешней, но и для их усовершенствования в жизни внутренней, – умственной и нравственной. Если хотите вызвать это чувство из самой глубины человеческого сердца, спросите самых развращенных родителей: неужели вам не жаль, что вы ввергаете в нищету детей ваших? Вы услышите от них если не слово, то вздох сожаления. Спросите: неужели вы не боитесь привить пороки и страсти ваши детям своим? И вы услышите ответ: „о, нет, избави Бог! Пусть лучше мы одни от них страдаем“. Это – глубина любви к потомству. Но посмотрите в тех же опытах жизни, как эта любовь к своему роду и племени развивается, так сказать, в широту и долготу. Мы почитаем своим соплеменника нашего, не только живущего в одной с нами стране, но и заброшенного в самые отдаленные края мира. Нам жаль легкомысленных переселенцев, оставляющих наше богатое отечество ради неизвестных благ в других странах, и бедствующих на чужбине. Нас оскорбляет обида, нанесенная русскому купцу в Китае; нас потрясают до глубины души рассказы о страданиях, какие выносили русские пленники в Хиве и Бухаре, и мы благословляем наших доблестных воинов, неимоверными лишениями, трудами и своею кровью освободивших на будущее время наших соотечественников от подобных бедствий и опасностей. Но мы в своем сочувствии к единоплеменникам идем еще дальше: нам жаль было Славян, страдавших под турецким игом, родных нам по крови, по языку и по вере; и сколько нам ни говорят враги их и наши с сожалением о жертвах, принесенных для них нашим отечеством и о мнимой неблагодарности их по отношению к нам, – мы спокойны, мы чувствуем, что мы удовлетворены, что долг любви нами исполнен, и мы веруем в блаженную участь наших братьев и детей, положивших души свои за други своя. Если хотите испытать свое сердце, как далеко простирается его любовь к соплеменникам в прошедшем, – вспомните страдания и борьбу за свободу и благо отечества наших предков. Вы не знаете своего родословного дерева, вы не знаете, кто из собственных предков ваших участвовал в тех или других событиях нашей истории, но вы выносите глубокое страдание из истории татарского ига, тяготевшего над общими предками нашими; вы внутренне торжествуете при описании подвигов Димитрия Донского, Минина, Пожарского. Как переноситесь мыслью в прошедшее, так перенеситесь и в будущее, а вы также будете страдать за потомков ваших, если предвидите для них какие-либо несчастья, и будете радоваться за них, если что-нибудь прочное приготовите для их благосостояния.

Из этого богатства любви, какое способно обнаружить наше сердце по отношению к родному племени, происходят и те возвышенные чувства ревности о благе и славе отечества, которые составляют честь народную. Нам больно подумать, что у нас соседи могут оторвать какой-нибудь клочок из необъятного количества земли, входящей в наши границы: не земли нам жаль; мы готовы приютить к себе людей всякого племени, но живи они на земле нашей, а не отнимай ее у нас; с этим не мирится наше чувство чести и сознание нашего могущества. Когда вообразишь себе что-нибудь подобное в будущем относительно нашего великого отечества, – его крушение, раздробление, порабощение, то так больно становится на сердце, что кажется кости наши застонут в земле, если над нашими могилами совершится что-либо подобное.

Наконец, та же любовь побуждает нас заботиться и о взаимности со стороны потомков, о том, чтобы оставить по себе добрую память на земле, чтобы и нас потомки наши помянули с благодарностью за доброе наследство, которое мы им оставим, как мы с любовью поминаем наших славных предков. Посмотрите, как тщательно историки отыскивают и определяют те времена и поколения в жизни народов, с которых началось возвышение или падение великих царств, и какою горечью отзываются их суждения о тех: недальновидных, себялюбивых и развратных поколениях, которые положили начало падения и гибели своих народов и государств. Сердце обливается кровью при мысли, что и на нас за наше легкомыслие и пороки, могущие повредить в будущем величию и славе нашего отечества, может пасть осуждение и, может быть, страшно сказать, даже и проклятие нашего потомства.

Когда в душе и совести нашей пробудится со всею силою это сознание нашего долга, любви и заботливости о благе потомства, тогда, во всех делах и распоряжениях наших для настоящего, мы будем спрашивать себя: что из этого выйдет для потомства?-Укажем общие обязанности наши в этом отношении, чтобы можно было прилагать их к каждому частному случаю.

Первая обязанность наша в отношении к потомству состоит в сохранении и приyмножении для него наших народных сил – физических и духовных. Только народ, передающей из поколения в поколение крепость телесную и силы духовные, может надеяться на свою долговечность в будущем, на самостоятельность и видную деятельность в истории человечества. Чем обеспечивается в народах сохранение для потомства этого богатства, составляющего основание всех других отраслей благосостояния? Опыт веков говорит, что крепость телесная и даровитость духовная в детях и потомках обеспечивается правильною жизнью, умеренностью и нравственною чистотой молодых людей, своевременными браками, супружеским целомудрием, простотою жизни, трудолюбием, воздержанием, строгим поведением родителей и заботливостью о нравственном воспитании детей. Предки наши не были сильны в науках, но именно при этих условиях скопили нам великое богатство природных сил, судя по тому, какое государство они создали, и какие задатки этих сил нам оставили, как видим еще и ныне в том напряжении сил народных, какое обнаружилось на наших глазах в последних политических событиях. – Что же мы, при нашем образовании, которым так гордимся, делаем для соxранeния сил народных? Мы растрачиваем эти силы с каким-то ожесточением, как легкомысленный наследник расточает богатство, оставленное ему заботливыми родителями, еще укоряя их за то, что они не умели жить. Не трудно понять, какое мы произведем потомство при этой безнадзорной жизни и раннем развращении наших юношей, при умножении всяких способов к преступным наслаждениям, при этом истощении отцов до вступления в супружество, при постоянно умножающихся внебрачных сожительствах, при этих разводах и разъездах супругов, при этом изнурении девиц и молодых матерей непомерным развитием всяких удовольствий и увеселений... Правда (горькая правда), все эти пороки особенно усиливаются у нас в сословиях, объявляющих притязания на имя образованных; люди, понимающие значение распространяющегося зла, возлагают надежды относительно сохранения наших сил на простой народ, живущий в близости к природе, но увы! – Не мы ли, в нашем слепом движении к свободному развитию гражданственности, соблазнили народ удешевлением вина и изнурили его пьянством? Не мы ли своею беспечностью допустили его заразиться фабричными пороками? Не мы ли слабостью и колебаниями в отправлении пpaвocyдия подорвали в нем страх пред законом и развили бесстрашие к преступлениям? Не по нашей ли вине он оскудел и постится не из доброй воли, как делали наши предки при достатке, для соблюдения уставов Церкви и укрепления духа, а просто голодает от нужды и бедности? Какое при этих условиях и от него пойдет потомство? При виде всего этого как то становится тяжело читать наши заботливые учения рассуждения о кротком обращении с животными, об улучшении их пород, о тщательном уходе за ними, когда все эти непреложные законы развития и охранения всякой органической жизни пренебрегаются нами в роде человеческом, и притом в собственном нашем племени. Вот где благовременно вспомнить тот страшный исторический закон, по которому начало падения царств всегда совпадает с развитием внешнего образования при забвении законов нравственных и пренебрежении к ним. Не похвалят нас наши потомки за это истощение сил, которое мы допускаем в самой плоти и костях нашего народа.

Вторая обязанность наша по отношению к потомству состоит в сохранении добрых нравов, служащих из древности к ограждению нашей народной жизни и силы. Уже из сказанного нами видно, как забыта нами эта великая обязанность; прибавьте к этому наше пренебрежение к преданиям и обычаям, внедренным веками в жизнь нашего народа православною Церковью, – и вы получите полную картину быстрого развращения наших народных нравов под влиянием ложного просвещения. Мы остановимся в этом отношении только на одном величайшем заблуждении нашем: мы надеемся заменить народные предания наукою, образованием, успокаивая себя прибавкой к курсу наук Закона Божия: тщетная надежда! Самый утонченный взяточник знает, что он берет взятки, и берет; самый искусный похититель казенного и общественного достояния знает, что он крадет, и крадет; самый отчаянный игрок знает, что он пускает по миру свое семейство, и продолжает играть. Из этих опытов видно, что мало знать, что нужно делать, чтобы делать добро, а надобно с малых лет привыкнуть к деланию добра, освоиться с ним, полюбить его, ввести в свою природу, чтобы зло представлялось нам противоестественным и потому страшным и ненавистным, и только тогда добрая деятельность наша обеспечена, только тогда мы становимся истинно нравственными и благонадежными людьми. Как достигается это утверждение человека в добродетели? История наша говорит, что воспитанием и содержанием себя в страхе Божием со всевозможным удалением от греха и упражнением в добродетели, начиная это упражнение с соблюдения церковных заповедей и обрядов, притом под наблюдением одного поколения за другим, при постоянных примерах старших на глазах младших, и не иначе, как при условии полного единообразия всего строя христианской жизни в целом народе сверху до низу. Мы, люди образованные, во имя науки перервали в большинстве семейств эту цепь преданий, это течение добра из поколения в поколение, и сделали трудно поправимое зло. Тяжкое осуждение от потомства падет на нас за растрату этого священного, веками скопленного богатства предков наших, – богатства веры и благочестия. Но у вас есть еще остатки этого духовного стяжания, еще есть к чему руки приложить: нам нужно только опомниться, образумиться.

Третья наша обязанность в отношении к потомству, это – передать ему живое и ясное сознание нашего народного призвания. Историки говорят, что призвание народов трудно определяется. Предоставляем каждому народу понимать свое призвание по своему, но наше призвание для нас ясно. Вспомните слова Псалмопевца, взятые нами в основание беседы нашей: и возвестят правду Его людем родитися имущим, яже сотвори Бог, т. е. наличные, живущие поколения должны постигать в событиях своего прошедшего и настоящего правду Божию, или намерения и цели божественного промышления о своем народе, и эти воззрения на судьбу свою, как священный завет, передавать людем родитися имущим, т. е. своему потомству. Где и как явлена нам правда Божия о нас? В призвании нас к православной вере и водворении у нас Церкви Божией. Что в нашем прошедшем сотворил для нас Бог? Возрастил нас в народ великий, испытал и укрепил нас многими скорбями, избавлял нас от величайших бедствий и опасностей, явил в среде нашей мужей сильных верою, разумом и мужеством, и даровал нам в обладание необозримые пространства земли со всевозможными богатствами. А что сделала для нас св. Церковь? Она воспитала в нашем народе дух благочестия с глубоким расположением к духовному усовершенствованию и подвижничеству, кротость и послушание агнца с мужеством и силою льва, преданность своей вере с сознательною веротерпимостью, любовь к ближним, возвышающуюся до самопожертвования, часто непонятного для других народов, расположение к просвещению без разногласия его с верою, гостеприимство без лукавства и своекорыстия, наконец, беззаветную преданность Царям, но без раболепства, а с сыновнею любовью и всегдашнею готовностью положить жизнь свою за них и за отечество. Пусть кто хочет докажет нам, что это не господствующие черты нашего народа, что они не оправданы его историю, Что же мы должны передавать людем от нас родитися имущим? Чтобы они хранили свою святую веру, как жизнь своего духа, любили св. Церковь и были покорны ей, как своей матери н воспитательнице; просвещали святою верою и вводили в ограду Церкви племена, не ведущие Бога истинного; чтобы своими чистым исповеданием веры и народам, образованным, но утратившим чистую Христову истину; чтобы показали миру возможность совмещения высокого просвещения с послушанием вере, и свободы духа в мысли с покорностью Царям и их законам. Кто нам может сказать, что это не благое наследство и не святое завещание?

Обратитесь от этого прямого нашего призвания к новым учениям, у нас распространяемым, и подумайте, какое наследство мы готовим в них нашему потомству, Не хотите ли вы вместо православной веры завещать ему безразличие в исповедании веры христианской, смешение вер и равнодушие ко всем вместе (индифферентизм)? Не хотите ли вселить в него отрицание бытия Бога и мира духовного и обездушить его (материализм)? Не находите ли полезным заставить его полюбить, столь ныне знакомый нам, облик всемирного гражданина (космополитизм), чтобы народ наш перестал быть тем, что он есть, и был поглощен другими народами, которые сумеют сохранить свою личность? Не желаете ли утвердить в потомстве вашем сознание равноправности на власть, богатство и общественное влияние – и умного и глупого, и прилежного и ленивого, и добродетельного и злодея (социализм), и тем убить в нем дарования, труд и уважение к нравственному достоинству? Не полагаете ли благосостояния нашего потомства в обособлении и отдельном развитии каждой части нашего государства и каждого племени, сплоченных под одну державу трудами и кровью наших предков и современных героев (сепаратизм), чтобы царство наше с течением времен распалось, как разрыхленная громадная льдина, несомая бурною рекою в весеннем разливе? Наконец, не признаете ли для него истинным благом этого тупого чаяния совершенства и благополучия, имеющего родиться на месте общего разрушения, которое почитают своею обязанностью всесветные и наши крамольники (коммунизм)?...

Боже мой! Неужели все это растление умов, всю эту гниль, накопившуюся у нас под покровом внешнего образования должно унаследовать от нас наше потомство? Соберитесь с духом, добрые русские люди, вооружитесь вашим природным здравым смыслом, и поставьте крепкую плотину, чтобы этот поток современных заблуждений не достиг нашего потомства, чтобы только нами было исчерпано все зло, ими порожденное и нами заслуженное. Как устроить эту преграду? Перестаньте доверять проповедникам перечисленных нами учений, отнимите у них недостойно носимое ими имя служителей науки и отечественного просвещения, разумейте их не иначе, как объюродевшими и хотя в большинстве своем бессознательными, но все же изменниками и предателями своего отечества и народа.

Последнее наследство, которое мы обязаны передать потомкам нашим есть Божие благословение. Оно есть благодатная сила Божия, споспешествующая всякой доброй деятельности и всякому преуспеянию как отдельных лиц, так и целых народов добродетельных, служащих истинному благу человечества: род правых благословится (Пс. 111:2), Господь в роде праведных, говорит Псалмопевец. Еще в пустыне Аравийской Сам Бог сказал народу Израильскому: „Я Господь Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня, и соблюдающими заповеди Мои“ (Исх. 20:5). Заблуждения, пороки и несчастья наших последних поколений уже свидетельствуют об отнятии от них Божия благословения за грехи отцов их. Сколько прошло этих поколений, и сколько еще пройдет, – мы счесть не можем, но пора иметь и жалость к ним. Возвратим себе и детям нашим Божие благословение умственным отрезвлением, нравственным исправлением, верою и любовью к благодеявшему и долготерпящему нам Богу, и Он верный в своих обетованиях, снова ниспошлет свое благословение народу нашему „в тысячи родов“.

Дадим этот сердечный обет Богу, Благочестивейшему Государю нашему, Наследнику Цесаревичу, отечеству и потомству нашему. Нет лучшего дара и выражения чувств наших, которыми мы могли бы ознаменовать настоящий радостный и торжественный день. Аминь.