Слово в день Тезоименитства Благочестивейшего Государя Императора Александра Александровича, 1884 г.

Всяка душа властем предержащым да повинуется: несть бо власть, аще не от Бога. – Темже потреба повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть (Рим. 13:1, 5).

Апостольская заповедь о повиновении властям всем так известна, что, по-видимому, излишне и говорить о ней. Но бывают времена, когда оказывается необходимым не только напоминать, но даже и изъяснять самые известные заповеди Закона Божия, так как они по духу разных времен различно понимаются и толкуются, а потому и исполняются не как должно, или вовсе остаются без исполнения. Наше время именно относится к такому роду времен. Какие заповеди Божии у нас ныне, по духу современного просвещения, не толкуются превратно, или не признаются лишними для нас, людей образованных? Такой же участи подвергается ныне и заповедь о повиновении властям.

По современному убеждению образование должно само по себе сделать совершенными всех людей, и потому чуть не каждый, вкусивший образования, ныне почитает себя более или менее свободным от влияния власти, так как он сам знает, что ему надобно делать, и сам может управить собою. Это право самоуправления, расширенное до крайней степени поборниками новых учений, распространяется не только на отдельные личности и частные учреждения, но и на целые народы. Поэтому власть ныне одними признается совсем лишнею, другими – нужною только на время для грубых масс, неспособных управлять собою. Этот взгляд разделяют, к сожалению, и многие властные люди, и как будто стыдятся своей власти и спрашивают себя: уж нужны ли мы в самом деле? Не пора ли нам отказаться от присвоенных нам прав и преимуществ? A многие, если еще не доходят до подобного убеждения, то уже непременно стараются смягчить свою власть, так сказать, припрятать свои права, спеша слиться со всеми, даже подвластными им людьми, чтобы не оскорбить кого-нибудь проявлением своего высокого общественного положения. Это взгляд далекий от смысла заповеди апостольской.

Но так как науки указывают во всем Божием мире целесообразность, стройность и порядок, то нельзя не требовать, или по крайней мере не желать и не ожидать порядка в жизни человеческой. Далее, так как науки видят основание всякого порядка в мировых законах, то нельзя не признать необходимости законов и для жизни человеческой. Итак, вот власть неоспоримая – закон, которому все должны покоряться. Все равны перед законом – это любимая истина нашего времени. Так, это святая истина, – но какие приложения к жизни ныне из нее делаются? Из нее большею частью извлекают только право наблюдения за властями. На основании ее власти признаются только исполнителями относящихся лично к ним обязанностей, а не блюстителями за исполнением с нашей стороны законов, нам предписанных. А так как законы ныне понимаются каждым по своему, а иногда признаются и вовсе излишними, то и распоряжения властей не только осуждаются и порицаются, но часто признаются и не заслуживающими исполнения. Что же сами власти и начальники? Они робеют пред этими притязаниями наблюдателей, судей и порицателей их действий; они долго не решаются принимать необходимейшие, неотложные меры для соблюдения порядка из опасения, что они не понравятся обществу, будут приняты неблагосклонно; они не решаются усилить кары закона даже при виде размножения страшных преступлений из опасения прослыть жестокими, несовременными людьми. Положение неестественное и не только не согласное с законами Божественными, но и с началами здравого разума.

В чем же состоит истинное, Божественное учение о властях и взаимных отношениях между ними и подданными, или подчиненными?

Несть власть, аще не от Бога, говорит Апостол. Власть в полном смысле, т. е. право, свобода и сила распоряжаться жизнью, способностями, действиями. всеми правами и всею судьбой разумных существ может принадлежать только единому Богу, Творцу и Промыслителю вселенной. От Него, по учению слова Божия, исходит „всякое начальство и власть на небесах и на земле“ (Кол. 1:16). Этим указанием слова Божия прежде на власть, действующую на небесах, а потом на земле, дается нам понять, что первообраза власти и ее отношений к подвластным мы должны искать в высшем разумном мире, в мире чистых духов. Церковь учит, что они разделяются по своим совершенствам на многие степени или чины, и каждый из чинов ангельских управляется своим чиноначальником или архангелом. Высшие из них, предстоящие престолу Божию, получают озарение, просвещение и веления воли Божией непосредственно от Самого Бога и сообщают низшим. Все это необъятное царство духов всех родов и степеней, под руководством чиноначальников, движется и восходит непрерывно к совершенству и блаженству чрез созерцание совершенств и исполнение воли бесконечно совершенного Создателя. Этот порядок управления совершенно соответствует свойствам разумных и, хотя чистых, но, по самой своей природе, ограниченных существ. Им открывается истина существами им подобными с возможностью постепенного сознательного ее усвоения, с разрешением недоумений, с разъяснением тайн. Им объясняются законы жизни в постепенном применении их к деятельности, по мере их восхождения к совершенству. Им указуется в примере высших самый способ исполнения законов и самое совершенство, ими постоянно видимое, и потому самому желательное. Нам может представиться вопрос: почему не каждое духовное существо просвещается непосредственно от Бога, а подчинено руководству подобных себе? Во-первых потому, что существу сотворенному, не предназначенному к непосредственному общению с Богом, не обладающему силою и крепостью выносить страшное присутствие Божие, легче, как мы сказали прежде, поучаться от подобного себе, а во-вторых служение просвещению низших духов есть род деятельности, составляющий заслугу высших и совершенно согласный с природою духовных существ, способных находить для себя высокое утешение в разделении с другими приобретенных ими благ духовных, что и мы испытываем при всей нашей слабости и не достоинстве. Можно еще спросить: почему не предоставлено каждому небожителю самому, силою своей самодеятельности, достигать познания истины и нравственного совершенства, а требуются руководители? Именно по ограниченности всякого сотворенного существа, по которой истина может быть им познаваема только тогда, когда она первоначально явлена в действии, или предложена в изъяснении, а совершенство может быть понято тогда, когда оно видимо на деле или ясно изображено в описании; в противном случае предстоит опасность и для однородных существ разделиться в мыслях и стремлениях и впасть в искание совершенства, несогласного с своею природою и мечтательного, как мы это и знаем из истории падших духов, по выражению Апостола, „не сохранивших своего достоинства, но оставивших свое жилище“ (Иуд. 1:6). Итак, из этого порядка мироправления в царстве чистых духов мы видим, что они управляются не сами собою, и не закон составляет для них то, что мы называем властью, а что их власти суть однородные с ними личные, живые существа, облеченные правами управления и повелевания, а низшие поставлены по отношению к ним в подчинение, с обязанностью послушания. Отсюда естественно происходит любовь со стороны высших к низшим, – попечительная, но вместе и требовательная, а со стороны низших к высшим любовь покорная и соединенная с уважением и благоговением. Так, сколько мы можем понять из Божественного Откровения, идет блаженная жизнь в мире чистых духов.

Нисходя мыслью от созерцания мира горнего в наш грешный мир человеческий, мы видим здесь те же основные законы власти и подчинения, но уже с особенными условиями. Здесь тот же Властитель – Бог и Его святой закон, но познание Бога и Его закона для нас затрудняется не только ограниченностью нашего ума, но и его повреждением, склонностью к заблуждением. Здесь так же для нас обязательно движение к совершенству, но всего менее может быть предоставлено нам самим составление идеала этого совершенства по бесконечным противоречиям, в которые мы впадаем при решении вопросов о нашем назначении и способах усовершенствования. Мы так же должны беспрекословно исполнять волю Божию, но по своей испорченности противимся ей и требуем понуждения, наблюдения, вразумления, наказания, а часто и лишения свободы. Итак, в нашем развращенном роде (Мк. 8:38), как назвал нас Господь, для нас требуются не законы только, но и власти, так же подобные нам по природе, живые, личные существа, облеченные правами управления, награды и наказания, даже жизни и смерти, чтобы, по выражению закона Моисеева, „истреблять зло из среды нашей“ (Втор. 17:7). Служа делу Божию, они и называются Божиими служителями: он Божий слуга, – говорит Апостол о начальнике, – тебе во благо. Хочешь ли его не бояться? Благое твори. В противном случае не забывай, что он не напрасно меч носит. Посему, как покорный раб Божий, воздавай всем должное, – дань, урок, уважение, почтение (Рим. 13:3, 4, 7). Если мы не спорим против просвещения, благотворительности и любви к ближним, то не можем отрицать и необходимости для нас власти. Власть есть орудие для борьбы со злом, как истинная наука – орудие для борьбы с невежеством и заблуждениями, как любовь и благотворительность есть орудие против нищеты и бедствий жизни. Проповедники истины и учители суть служители и провозвестники Божией премудрости, благотворители – Божией любви, а власти – Божьего правосудия. Отнимите силу у всех этих органов проявления в роде человеческом совершенств Божиих, – нами возобладают в первом случае невежество и предрассудки, во втором эгоизм, жестокосердие и вследствие их нищета, со всеми своими печальными принадлежностями, а в третьем – пороки и злодеяния. Итак, власть робеющая, стыдящаяся сама себя, изменяет собственному своему высокому призванию и, скрывшись, уступает свободное место злу всякого рода; а зло, не находя преграды, занимает всегда и неизбежно освобожденное для него пространство.

Устрашая людей развращенных и неспособных к убеждению в благотворности повиновения мечем власти, Апостол для мыслящих людей указывает иной род послушания, – за совесть, т. е. с сознанием, по убеждению. Итак, спросим людей просвещенных: возможно ли для них послушание властям в лице подобных им людей по убеждению? и согласно ли с человеческим достоинством послушание другому человеку? – Несомненно, когда в требовании власти заключается наше собственное благо, охранение нас самих и целого общества от беспорядков, преступлений и несчастий; в противном случае мы идем против своей природы, ищущей спокойствия, безопасности и мира. Нужно ли нам напоминание, так сказать, олицетворение закона в лице властного человека? Непременно, потому что мы, если не по развращению и упорству, то по немощи, забвению, по свойственной нам, и при всяком образовании, лености и забывчивости, всегда находимся в опасности нарушить закон, или исполнить обязанность не с должною тщательностью и вниманием. Иначе, что же значила бы забота всех образованных народов об устроении всюду и над людьми всякого рода в делах общественных самого строгого наблюдения, отчетности, ответственности? Но если такое наблюдение за нами необходимо в делах общественного управления, промышленности, просвещения: то не более ли необходимо в делах частной и общественной нравственности, на которой держится всякая законность и порядок? Нужно ли осуждение виновных и наказание преступников? Это неизбежно по склонности человеческой ко грехам и порокам и по требованиям горького опыта. Это, наконец, и сознано всеми, так как всюду озабочены наилучшим устройством судов, тюрем, системы наказаний и исправительных заведений. В чем же дело? Откуда происходит это пренебрежение к властям, это стремление обойтись без них, эта война с властью, поднятая людьми, имеющими притязании на образованность? – Если отклонить все предлоги и софизмы, то ясно будет, что все это происходит от гордости и жадности к преимуществам, какими пользуются власти. „Я такой же человек, как и мой начальник; я, может быть, и умнее его; я повел бы дело лучше, чем он; я сам умел бы пользоваться выгодами, с какими соединено его положение; он имеет недостатки, от которых свободен я; он сделал ошибки, которых бы я не сделал!...“ Вот в чистом, или, лучше сказать, в голом виде те основания, из которых происходит противление властям и отрицание власти. Но мы знаем волю Божию относительно самозабвения и самомнения людей образованных; еще древнему Вавилону, первому в истории цивилизованному городу, сказано было Богом устами пророка Иеремии: се Аз на тя, горде! (вот Я на тебя, гордыня) (Иер. 50:31).

Самое благовидное из возражений против необходимости власти – это указание на недостатки, свойственные людям, облеченным властью, как и всякому человеку. Но нельзя требовать невозможного и возмущаться против того, что неустранимо совершенно. Можно облегчать недостатки властей и восполнять их, а не восставать против благотворного начала власти за несовершенства людей, облеченных властью. Что же для этого можно делать?

Во-первых, тем, кто порицает начальников, надобно стараться самим быть людьми по возможности совершенными, чтобы быть достойными власти и лучше тех, кого порицают, когда до них дойдет очередь управлять другими.

Во-вторых, не всем надобно порываться к власти и искать их преимуществ из опасения внести в верхние слои общества еще большие недостатки, чем те, которые так строго судим ныне в своих начальниках. История говорит, что всегда лучшими начальниками были люди, отказывавшиеся от власти и принимавшие ее по усиленному убеждению.

В-третьих, надобно помнить, что начальствование есть служение тяжкое, утомительное и ответственное перед совестью, перед людьми и перед Богом, и чем положение начальствующего выше, тем оно труднее. По отношешю ко всем начальникам мы должны помнить то побуждение к послушанию, которое указывает Апостол христианам по отношению к пастырям церкви: да с радостью сие творят, т. е. заботятся о порученных им людях, а не воздыхающе (Евр. 13:17), – чтобы скорбь не умаляла их ревности к делу своего служения. А так как к власти призываются люди не без Промысла Божия, то наша обязанность и молиться в простоте сердца о даровании им сил и способностей для достойного прохождения возложенного на них служения (1Тим. 2:1–2).

Далее, у человека истинно просвещенного есть самое верное средство облегчать недостатки властей, – это уразумевать и исполнять требования закона лучше и совершеннее, чем могли бы требовать этого от них люди начальствующие: тогда легка будет власть для подчиненного, менее придется властям обнаруживать свою силу и строгость, человеческое общество будет охраняемо влиянием и примерами людей лучших, и меч в руках власти будет для непокорных, а для людей исполнительных, по совести и убеждению – останется только утешение в благорасположении властей.

Наконец, целые народы, желающие иметь у себя хорошие власти, должны тщательно заботиться о воспитании молодых поколений в страхе Божием, в здравых убеждениях, в добрых навыках, особенно в духе покорности и послушания сначала родителями, а потом и начальниками, так как христианский опыт свидетельствует что только те достойным образом могут управлять другими и повелевать, которые сами научились повиноваться.

Нами нет надобности много распространяться в изображении тех печальных последствий, которыми сопровождается у нас потрясение основных начал к понятий о божественном учреждении властей в роде человеческом. К несчастью, мы видим эти последствия своими глазами и испытываем на самих себе: в расстройстве быта семейного, в учебных заведениях, во вредном направлении некоторых органов печати и в общественной жизни. Но благодарение Господу, милующему наше отечество, у нас сохранилось неприкосновенным, незыблемым начало всех властей, основание и надежда всякого порядка и благоустройства, – это самодержавная власть в лице Благочестивейшего Государя нашего. Просвещенный западный мир переживает трудное положение, порожденное переменами исторического порядка в управлении народов. В борьбе с крайностями древнего деспотизма властей, народы путем их ограничения дошли до другой крайности – многоначалия, граничащего с безначалием. Лучшим людям из западных правительств приходится с величайшими трудом проводить, сквозь нестройные многосложные управления, меры, необходимые для блага отечества. В некоторых странах чувствуется уже потребность в возвращении единовластия, что опять будет сопряжено с новыми переворотами и потрясениями. Но что потерпели при этих волнениях по необходимости на западе народы, то у нас на себе добровольно, по благости и любви, вынесли Цари наши. Смягчая проявления власти, уступая духу времени, они, наконец, принесли жертву в лице в Бозе почившего Царя-мученика для примирения с властью неразумных свободолюбцев. Мы все оплакали эту великую жертву, а примирения еще не видим. Но нам нет надобности заботиться о сосредоточении власти, об определении ее положения, об избрании властителей. Наш природный Государь с нами; власть божественная, бесспорная, твердая, народом любимая, в Его мощной деснице. Мы видим уже поднятою эту десницу на поражение врагов порядка и спокойствия отечества; мы уже чувствуем силу исходящего от престола гласа Божественного правосудия: се Аз на тя, горде!

Помолимся, да хранит Господь державного Руководителя судеб нашего отечества и да благословляет Его властные и благотворные начинания и деяния! Аминь