протоиерей Федор Бородин
Сотвори любовь. Как вырастить счастливого ребенка (фрагмент)

Книга известного московского священника протоиерея Федора Бородина, настоятеля Космодамиановского храма на Маросейке и отца восьмерых детей, пропитана атмосферой любви – не абстрактной, а действенной, и дарит нам живой опыт пастыря и состоявшегося многодетного родителя-педагога.
Вы найдете здесь ответы на многие сложные вопросы о семейной жизни и воспитании детей. Когда мы воспитываем детей в любви, переступая через свое «я», то с Божией помощью творим любовь из ничего. Спешите любить своего ребенка – одаривайте любовью, не стесняйтесь ее проявлять. Согрейте его в детстве на всю последующую жизнь, тогда он вырастет счастливым. Это и ваше счастье – родители получат столько любви, сколько отдали и даже больше.

Фрагмент книги (15%)

Скоро родится ребенок. Как подготовиться?

Надо начинать с себя – и заранее!

Готовиться к рождению ребенка надо очень и очень заранее – не за девять месяцев и не за год. Отцовство, материнство, вообще родительство – это искусство, навык, глубоко укорененное в человеке умение, которое в традиционных обществах, то есть во все века, предшествующие нашему, передавалось из поколения в поколение примером. И даже если у человека, допустим, умерли родители, погибли и он воспитывался сиротой, все равно основные принципы, основные механизмы родительства и воспитания были везде одинаковы (почти везде, с небольшой поправкой на разные культуры) и были доступны для подражания.

Вспомнить хотя бы время моего детства: начни я лузгать в вагоне метро семечки, мне бы сделали замечание десять из двадцати взрослых. И я бы к этому нормально отнесся, потому что они были бы совершенно правы. Сейчас замечание не сделает никто, иначе в ответ можно услышать все что угодно. Нельзя попросить молодого человека уступить место беременной женщине – он может оскорбить вас или даже броситься в драку. Мы все сейчас оказались в сложной ситуации: у нас нет впитанных с детства навыков.

Навык родительства, и особенно навык отцовства, в нашем обществе разрушался с невиданной силой. Это началось с революции, точнее, с послереволюционной большевистской, коммунистической агитации. Одна из ее основных идей, что отцы – в широком смысле слова: отцы и праотцы – кругом неправы. Все, что было до революции, – это или неправильно, или преступно, или смешно и может подлежать только осуждению, искоренению, осмеянию, сарказму. И человек рос с сознанием, что все, что было до него в мире, который он пока еще не до конца разрушил, – неправильно. И деды и прадеды были глупыми дураками, которые все делали неправильно, поэтому надо все делать по-другому. Разумеется, это подрывало и личностные отношения с родителями; ребенок мог сказать: «Папа, ты жил при царе, поэтому твой опыт мне совершенно не нужен».

Последствия этого трагичны. Мы оказались страной победившего дилетантизма. Передача опыта была прервана фактически во всех областях жизни – от семьи до командования армией, экономики, строительства железных дорог и т. д. Дальше – больше: раскулачивание, коллективизация, репрессии, Великая Отечественная война, когда десятки миллионов мужчин были убиты или оторваны от своих семей.

Послевоенное поколение – миллионы людей – выросли в неполных семьях. Девочки и мальчики не видели примера, как строятся взаимоотношения между родителями, не учились этому и не стали участниками, носителями, продолжателями традиции – как, например, мои родители и родители очень многих моих сверстников и соучеников. Поэтому нас сейчас накрыла волна разводов, как цунами, набирающая все большую и большую высоту при приближении к берегу. Мы – поколение, выросшее у разведенных родителей. А в поколении наших детей редкость ребенок, воспитанный в полной семье – в семье, которая счастливо сложилась от начала, где папа и мама живут в первом браке, любят друг друга и хранят друг другу верность. Очень мало пар, которые вот так в полноте проживают свой семейный век…

И когда молодые люди, юноша и девушка – хорошие, образованные, начитанные, тактичные, даже, может быть, верующие, старающиеся жить по заповедям Божиим, по Евангелию, – создают семью, очень редко у кого получается. А если и получается, то только с огромным трудом, с кровью и потом, потому что все, что должно быть передано, приходится собирать по крупицам самому. Представьте себе, вот исчезло с лица земли три четверти плотников и вам нужно брать в руки топор и самому учиться рубить дерево, делать из него доски и собирать из них комод. Вы рано или поздно его сколотите, но на умение сделать хороший комод, который за два года вас научил бы делать мастер, педагог, вы потратите пятнадцать лет, наломав кучу дров. И вот мы ломаем такую же кучу дров, создавая семью.

Первая проблема, с которой мы сталкиваемся и которую мы, верующие люди, решаем с помощью Божией, – это установление правильных отношений внутри семьи. Потому что воспитание детей происходит уже после того, как сложились отношения между папой и мамой как мужем и женой. Воспитание будущего ребенка надо начинать с себя, со строительства правильных семейных отношений.

В таинстве Венчания священник берет соединенные руки жениха и невесты и трижды, с крестом в руках, обводит брачующихся вокруг аналоя, на котором лежит Евангелие. Этот обряд символизирует, что вечное единство мужа и жены будет строиться на написанном в этой книге – на заповедях Божиих, на повелениях Христовых.

Но оказывается, что, зная заповеди и, может быть, даже зная Евангелие близко к тексту, нужно очень много времени, чтобы воплотить их в жизнь. А времени обычно нет. Молодые люди женятся, и Господь дает им дитя. И вот молодая мама и молодой папа, которые почти ничего не умеют, поставлены перед совершившимся фактом…

Зачем мы женимся?

У настоящей христианской семьи есть несколько основных задач, и первая из них – стать не просто семьей, а малой церковью или храмом. Ведь вот и в храме есть окна, батареи, вода, канализация, двери – все как в обычном доме; но как храм отличается от дома, так христианская семья отличается от обычной семьи присутствием Божиим, жаждой этого присутствия и поиском Божией помощи.

И конечно, невозможно построить православную семью без совместной молитвы, без участия в таинствах. Очень многие семьи пренебрегают совместной молитвой, и это очень грустно, это беда нашего времени. Христос сказал: Где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреди них (Мф.18:21). Наше единство в Боге реализуется прежде всего в совместном Ему предстоянии. Понятно, утром это почти невозможно, все встают в разное время; но вечером собираться на общую молитву надо обязательно. И душа начинает чувствовать, как она соединяется с любимой душой помимо человеческих связей еще какими-то удивительными таинственными связями в Боге: действительно начинает строиться храм.

Муж, как священник домашней церкви, читает молитвы вслух. С этого начинаются проблемы – и их решение. Потому что он может читать так, что молодая жена вообще не сумеет молиться: она привыкла читать правило в другом ритме, ей очень тяжело. И вот начинается строительство из семьи храма, основной принцип Церкви начинает работать над душой каждого человека. Что это за принцип? Служение Христа нашему спасению: Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою (Мф.20:28).

Христос любит нас, любит жертвенно, до восхождения на крест. Современный же человек любит жену или любит мужа, любит ребенка не жертвенно, а любит-владеет, пользуется. Создает семью, как солнце притягивает к себе и строит систему своих планет: жена должна быть вот такой, должна занять в жизни определенное место, вставиться как штекер в определенное гнездо и делать то-то и то-то. Как недавно муж одной нашей прихожанки объявил ей, что он, как любой мужчина, хочет, чтобы его любили безвозмездно и на его условиях.

Христианское отношение к личности другого человека предполагает совершенно иное. Во-первых, в основу кладется служение как основной принцип строительства семьи. Служение – такое затертое слово, но это то, что делал Христос, Он служил и продолжает нам служить. Он пришел на землю не для счастья, а на распятие. Современный же человек создает семью, чтобы стать счастливым. В этом, наверное, нет ничего преступного, но этот принцип счастья-то как раз и не приносит, а приносит беду.

Как-то я долгие три часа разговаривал с одним мужем, верующим человеком, у которого распадалась семья. Я безуспешно пытался до него достучаться. В конце концов у меня кончилось время вместе с терпением, и я спросил: «А вообще ты, когда женился, хотел сделать ее счастливой?» Он резко на меня обернулся – мы сидели рядом на скамейке – и с очень удивленным видом сказал: «Я об этом никогда не думал. Какая интересная мысль, надо подумать!» Человеку четвертый десяток, у него жена и ребенок, а он даже не думал о том, для чего он, христианин, женился. Мы женимся, чтобы служить счастью другого человека!

А если в основу семьи положен не принцип жертвенной любви, а принцип получения чего-то от другого человека – молодости, красоты, интересной беседы, вкусного ужина, да чего угодно, не важно, – я, как только перестаю получать, перестаю любить. Например, жена стала не так красива, как мне хочется, и моя любовь к ней заканчивается. Если же я люблю-служу, а не люблю-пользуюсь, умаление молодости и красоты никак не влияет на мою любовь. И когда встречаешь – к сожалению, теперь очень редко – супругов-христиан, которые всю жизнь прожили вместе, видишь, как они смотрят друг на друга светящимися глазами, с любовью, до которой молодым людям как до неба… Понимаешь, что пусть ни у него, ни у нее давно нет телесной красоты, зато есть особая, райская красота. Именно потому, что эти люди друг другу служат.

Иди спать, я помою посуду

В традиционном обществе ребенок, который рос, например, в крестьянской семье, прекрасно понимал, что его любовь к отцу, матери, братику, сестричке, к бабушке и дедушке выражается в том, что он берет на себя часть их работы. Как взрослые, во время деревенской страды и мальчик, и девочка вставали в четыре утра и работали. Вырастая, они приносили в свою новую семью принцип «люблю – значит, отдаю». Воплощение, форма были другими – супружеская жизнь-то другая, – но суть любви как жертвенного служения была знакома и понятна. Апостол Павел в книге «Деяния святых апостолов» передает слова Иисуса Христа, которые не вошли в Евангелие: Блаженнее давать, нежели принимать (Деян.20:35). «Блаженнее» – значит счастливее, но только в более глубоком смысле, в смысле некоего вечного, настоящего, божественного, то есть благословенного Богом, счастья. Для современного человека удивительно, что отдавать может быть лучше, чем брать, он считает, что счастливее брать. И почти всегда оказывается несчастен в своей семье, почти всегда! А тот, кто отдает, кто служит другому, наполнен счастьем, и светом, и радостью. Благ, то есть абсолютно счастлив, только Бог. Бог отдает – и человек, который воплощает этот принцип в своей жизни, тоже бывает счастлив. А воспитать счастливого ребенка могут только счастливые в своей любви родители.

Помню случай из детства: было очень много гостей, мама долго готовила, страшно устала, и папа сказал ей: «Наташ, иди спать. Я все помою». Собрал тарелки с огромного стола, поставил одну в другую, унес на кухню, вымыл каждую изнутри и снова составил в большую стопку, так что они снова стали грязные, – ну не умел он мыть посуду. Но маме было приятно, и ему радостно. Когда человек находит радость в том, чтобы радовать другого, он счастлив.

Чтобы это принять, а не просто уяснить теоретически, и начать воплощать в своей жизни, нужно огромное внутреннее усилие, христианская работа над собой и много времени – больше, чем проходит от зачатия до рождения ребенка. А если я даже не начинал, не узнал еще этот принцип, не согласился с ним, то родившийся ребенок станет одной из маленьких планет, вращающихся вокруг меня. И он тоже должен быть таким, как я хочу. А он не будет, потому что ребенок – отдельная личность. Я хочу, чтобы он был летчиком, – он захочет быть художником; а я не люблю художников, они бородатые, от них пахнет растворителем для красок, и они все время сидят на кухне и разговаривают, вместо того чтобы работать. Он будет радешенек сидеть на кухне и пахнуть этим растворителем, а я буду настаивать, чтобы он шел в инженеры или в математики, в программисты, потому что он должен крутиться на той орбите, которую я рассчитал, – ведь я в центре.

Но если в центре Господь и все мы движемся по своим орбитам вокруг Него, тогда я буду совершенно по-другому относиться к этому человеку. Чтобы он был счастлив, я смирюсь перед ним. Вот это мое центральное положение, мироощущение и есть то, что называется гордыней, самолюбием, эгоизмом, эгоцентризмом – по-разному называется, но суть одна: я в самом центре. Я, как говорит один прекрасный священник, – «воспаленный пуп земли». Это то, что убивает любовь и разрушает семью. И до рождения ребенка надо научиться противоположному – служению близким.

Это очень трудно; может быть, придется поменять ритм жизни, привычные стандарты порядка, взаимоотношений с родственниками, приема гостей – тысячу вещей, в которых любящие друг друга молодые муж и жена бывают совершенно разными. Вот, например, нас в семье было трое детей, потом я служил в армии, где в казарме жило 120 человек, учился в семинарии, где делил спальню с 20 товарищами: мне совершенно не тяжело быть на людях. А для моей жены был колоссальный труд – принять гостей! Потому что она росла одна, без братьев и сестер, и воспитывали ее бабушка и дядя. После гостей жена три дня приходила в себя, а я никак не мог понять почему, что тут особенного, тем более готовим и убираем в такие дни мы вместе… У человека может быть другая психологическая емкость, другая прочность. Жена любит другую музыку, другие виды досуга, не как я, у костра с гитарой, а в музее перед картиной. Меня, скажем, от оперы воротит, а для нее это самое желанное времяпрепровождение.

Хотя и пение у костра, и походы в оперу закончатся с появлением детей и нескоро вернутся в вашу жизнь. Самое главное – не надо бояться обрести радость и счастье в том, чтобы, наступив на себя, на свое «хочу», на свое «я так решил», служить другому.

Слушаться любимого нетрудно

Первый организующий принцип семьи – она стремится стать храмом, а второй – иерархия. Как бы ни боролось с иерархией современное человечество, что бы ни кричали сторонники феминистского движения, Бог так придумал – мужчина в семье главный. И счастлива только та женщина, которая это понимает. Главный не значит лучший – как раз лучшая чаще всего женщина, и она-то чаще и бывает ближе к Богу… В наших храмах женщин в пять раз больше, чем мужчин. Мужчине значительно труднее прийти к вере, воцерковиться; и очень много семей, где мама ходит в храм, а папа нет.

Но тем не менее женщина должна научиться, высказав свое мнение, послушаться мужа, если он настаивает. Потому что в конструкции семьи, по замыслу Божию, все взаимосвязано. Если мама не слушается папу, дети не будут слушаться такую маму, а папу тем более. Если мама даже не при детях орет на свою маму, то есть на бабушку, это отравит отношение к ней детей – как яд, попавший в колодец, отравляет всех, кто пьет из него, знают они о том или нет. Авторитеты рушатся одновременно.

Ужасно, когда при трагедии развода ребенок, допустим, остался с матерью и мать начинает поносить отца. Никакого уважения к ней у ребенка скоро не останется; послушание от «некуда деваться», может быть, останется, а авторитета у матери не будет. Конечно, бывают случаи, когда отец действительно ведет себя недолжным образом. Но чаще всего это просто такая месть. И если отец не наркоман, не алкоголик, не преступник, значительно лучше сказать сыну или дочери:
«Я не могу с тобой обсуждать твоего отца, как бы я ни считала, что он не прав. Мы с тобой не будем об этом разговаривать. Ты не судья своему отцу».

К сожалению, понятие «послушание мужу» сейчас разрушено. Женщине кажется, что это унижает ее достоинство. Но это совершенно не так. Слушаться любимого человека совсем не трудно. Если ты доверяешь Богу и понимаешь, что Бог поставил человека главой над тобой, любишь Бога и любишь мужа – как может быть трудно слушаться?

Другое дело, что, к сожалению, отцовство и мужество тоже почти полностью разрушены в наших сердцах и наших головах. И мы, мужчины, не умеем сейчас практически никто быть настоящим главой семьи. Не воспринимаем это как бремя ответственности за все, что с нашей семьей происходит. Не понимаем, что главенство над любимым не может быть жестоким или унижающим.

Помню одного молодого мужа, который так кричал на свою жену и стучал кулаком по столу, что сломал руку и долго потом ходил в гипсе. Он вбивал жене, что его надо обязательно слушаться. К сожалению, когда гордый, самовлюбленный, самоуверенный человек воцерковляется, он принцип главенства мужа кладет на служение своей гордыне.

Цитатой как гранатой

Муж должен последовать правильному совету, услышанному от жены и даже от ребенка, если права жена или прав ребенок. А когда жена и ребенок знают, что папа может поступить так, как правильно предложил кто-то из них, они с гораздо большим уважением относятся к тому, что отец настаивает на своем и иногда говорит: «Нет. Я выслушал тебя, милая, хорошенько подумал. Нет, потому-то и потому-то… Пусть будет по-моему».

К сожалению, нет у нас понимания евангельских слов: Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф.20:28), нет понимания, что служение Христа – это умирание на Кресте ради тех, за кого он берет ответственность, то есть за нас, за людей, за наше спасение, за нашу вечную жизнь. И совершенно безумные вещи, то, что еще поколение назад было немыслимо, сейчас выставляется как норма…

Отец четверых детей, не являясь христианином по жизни, самоуверенно говорит жене: «Вот ты – христианка, и пока ты не будешь идеально выполнять заповеди Христа, я не буду работать и содержать семью. Потому что ты этого не заслуживаешь. Дети пусть голодают, и ты в этом виновата. А я буду лежать на диване. Я теперь работаю водителем дивана, лежу на нем с пультом…»

Часто люди просто не способны увидеть свои ошибки. Помню, как я пытался достучаться до другого отца, пытался восстановить семью, которая распадалась на моих глазах. Часа два-три мы проговорили… Он утверждал, что жена кругом не права. А я с ним спорил, что так не бывает. В конце концов он сказал: «Да, батюшка, действительно, я нашел свою ошибку». Я обрадовался – есть за что зацепиться! А он говорит: «Я был с самого начала с ней слишком мягок». Нашел ошибку… Семья, конечно же, распалась.

Бывает, что такой человек берет на вооружение Евангелие и им забивает, как торчащие гвозди, всю семью в те гнезда, где, как он считает, они должны сидеть. Превращает свою семью в концлагерь, никакой радости ни у кого нет, а ему кажется, что все по Евангелию. Но Евангелие – это Благая весть, это Книга о радости. А человек Благую весть Христа превратил в инструмент своего владычества над чужими душами. И достучаться до такого знатока иногда значительно сложнее, чем до того, кто не читал Евангелие. Этот-то во всем прав! А говорит он, например, такое: «Написано, что жена да убоится своего мужа, а она меня не боится, значит, надо ее напугать; буду ее пугать». Начинается такое чудовищное манипулирование евангельскими текстами, что жена уже боится с ним разговаривать; лучше промолчать и уступить, пусть очевидно неправомерным требованиям, чем включаться в спор, потому что цитатой из Евангелия он разит, как гранатой.

А Евангелие-то состоит не из цитат! Оно цельно. Можно ведь взять такую цитату: не мир пришел Я принести, но меч (Мф.10:34) и сказать, что Христос оправдывает войну. Цитаты – это вообще очень опасно. Дух Христов должен быть в семье. Всегда должна царить любовь. Не знаете, какого вы духа (Лк.9:55), – сказал Христос апостолам, которые от Его имени хотели погубить самарян.

Любовь – теорема

Главная воспитательная задача родителей – это дать ребенку опыт жизни в пространстве, согретом любовью, чтобы на этом опыте дети потом строили свою семью, дотягивали ее до родительского стандарта. Опыт абсолютной искренности, полной открытости друг ко другу – так, чтобы не осталось ничего тайного от любимого человека.

Очень важный момент: почему Церковь не венчает без росписи? Не потому, что она упрямая и хочет устроить всем побольше сложностей, нет. Венчанный православный брак может начаться только после того, как люди заключили брак по мирским законам. Церковь освящает брак, в котором два человека встали перед обществом в полный рост и объявили: «Мы любим друг друга, хотим жить вместе до смерти, хранить верность, рожать и воспитывать детей, хотим найти в этом свое счастье». И только когда они взяли на себя полную ответственность друг за друга – за молодость и красоту, болезни и старость, возможный уход из жизни, за все, что связано с любимым человеком, – на этот союз можно призвать благодать Божию. Только тогда Бог может дать полноту, а до этого – влюбленность, которая тоже прекрасна, но не может служить фундаментом семьи на все последующие годы.

В семье должна торжествовать любовь. Только любовь уподобляет нас Господу. Бог есть Любовь, – говорит Иоанн Богослов (1Ин.4:16). Это самое высокое, что мы о Нем знаем, и более точного определения у нас нет. Самое высокое, что есть на земле, что подобно Ему и помогает нам понять, каков Он, – это любовь. И семья – счастливое место, где можно постичь этот принцип и приблизиться к Богу.

Но не просто любовь, а именно жертвенная. Как бы я ни был прав, как бы мне ни хотелось смирить жену, чтобы она наконец-то поняла, кто главный, и стала меня слушаться, если я хочу жить не на выжженной земле, а в пространстве, наполненном любовью, мне лучше первым попросить прощения. Если муж просит прощения, когда виновата жена, чаще всего это настолько ее пронимает, до глубины души, что она может измениться.

За эту любовь как главный принцип семьи надо бороться, и ребенок должен родиться в доме, освещенном светом любви, войти в семью, правильно, по-христиански построенную или, по крайней мере, стремящуюся к этому. Тогда его душе будет хорошо. И воспитывать его будет значительно легче. А если ребенок входит в семью, где все орут, воюют за свое пространство, смиряют друг друга, не умея смиряться сами, он будет болезненный, издерганный и совершенно дезориентированный нравственно, духовно. Поэтому первое, что надо делать, – это выстраивать правильные отношения между мужем и женой, потому что семья держится на помощи Божией через эти отношения. Мало детей будет или много, один или десять – по-разному бывает, как Бог даст. Но все это будет как замковым камнем крепиться отношениями между мужем и женой.

Причем не получится построить эти отношения раз и навсегда, а дальше они сами будут воспроизводиться. Как замечательно сказано в фильме «Тот самый Мюнхгаузен», «любовь – это теорема, которую надо доказывать каждый день». Если один из двоих замкнется на себе, любовь может умереть. А ведь любимый человек не остается таким, каким был при первой встрече, он меняется, и это нормально. Я должен быть чутким, внимательным и беречь эту драгоценность – душу любимого, радоваться его благим изменениям как какому-то своему открытию.

Вот я был один, у меня была моя вселенная, возможно, красивая, правильная, интересная; но я создал семью – и Бог дал мне вторую вселенную. У меня появился стереоскопический взгляд, я столько узнал… Через любимого человека мне открылся мир – это же великая драгоценность! И это зрение все время расширяется и углубляется: что-то было сразу открыто любящему взору, а прошло десять лет – и открылось значительно больше. Но такое «врастание» в другого человека возможно, только если я берегу любовь, храню ее. Потому что прозорлива на самом деле только любовь.

Почему великим святым было столько открыто о приходящих к ним людях? Они каждого любили так, как мы почти никого не любим. Вот пришел к преподобному Серафиму посетитель, вошел в келью, а отец Серафим уже все о нем знает, Бог все открыл – потому что любовь прозорлива. Пришел муж с работы; жена на кухне стоит у плиты, но она чувствует, что с ним происходит, по тому, как он сопит в коридоре, как он там ставит обувь… Она сразу чувствует, что с ним, потому что любит его и в этой вселенной, которой является ее муж, уже давно знает каждый камешек.

И вот ребенок должен прийти в такую светлую, очищенную, наполненную благодатью Божией вселенную, родившуюся до него из двух отдельных вселенных. Наслаждаться этим двойным теплом, расти в тепле и любви, приобщаться к благодати Божией.

Носим в себе вторую жизнь

Непраздная: женщина начинает работать

Ожидание первого ребенка – это колоссальное испытание для женщины. Женщина начинает работать. «Беременная» по-славянски – непраздная, то есть буквально «работающая». Так что даже если беременная лежит на диване, она все равно работает.

Редко кто из женщин в положении не меняется: трудно рано вставать, тошнит, одолевает слабость. Беременная становится психически значительно более уязвимой, нервозной; как говорил один многодетный священник: «Матушка начала бить посуду, значит, опять беременна». И мужу надо научиться не обращать внимания, прощать, ведь она не может собою управлять и потом, может, раскаивается и сама себе удивляется. К беременной нельзя подходить с обычными мерками.

Жизнь семьи меняется; муж должен по-другому себя вести, больше терпеть, и снисходить, и нести значительно большую нагрузку. А взаимоотношения с ребенком, которые у матери начинаются, как только она почувствует плод под сердцем, у отца появятся только после рождения сына или дочери. И он сперва не будет знать, что делать с младенцем, – лежит комочек, кричит, что это такое? Женщина-то с ним уже давно знакома…

И муж должен стараться так поступать, чтобы жена была спокойна, не нервничала, чтобы ей было хорошо, тепло. Скандалов не должно быть ни в коем случае. Надо беречь психику будущей мамы, ее душевное состояние, чтобы она все время радовалась.

И конечно, уже нужно знакомить ребенка с благодатью Божией. Хорошо мамочке почаще приступать к Причастию. Да, мы знаем, что таинство совершается в свободном волеизъявлении человека, но благодать Божия не ограничивается никакими нашими правилами, и если мама причастилась Тела и Крови Христовых, я верю, что ребенок не может не чувствовать – это же проникает во все естество человека! Присутствие Христа, Который пришел в душу мамы, – а ребеночек пока еще находится в мамином теле – таинственным образом дает детской душе опыт общения с благодатью Божией.

Преподобный Порфирий Кавсокаливит советовал одному врачу-педиатру: «Говори женщинам, что они должны осознавать, как высоко почтил их Бог, сподобив стать матерями. С момента зачатия плода они носят в себе вторую жизнь. Пусть они разговаривают с младенцем, ласкают его, поглаживая свой живот. Ребенок неким таинственным образом все это чувствует. Матери должны с любовью молиться о своих детях. Ребенок, как уже родившийся, так и еще находящийся во чреве, чувствует недостаток материнской любви, нервозность матери, ее гнев, ненависть и получает травмы, последствия которых будет ощущать всю свою жизнь. Святые чувства матери и ее святая жизнь освящают младенца с самого момента его зачатия. Все, что я только что сказал, надо хорошо помнить не только матерям, но и будущим отцам тоже».

Вечером папа должен усадить маму в удобное кресло и прочитать вслух вечерние молитвы. Уложить ее спать. Помыть посуду. С утра пораньше почистить картошку, поставить в холодильник. Заварить, допустим, кофе, если мама плохо себя чувствует, и налить в термос. И написать трогательную записку о том, как же он свою дорогую жену любит. Чтобы она встала и, еле-еле дойдя до кухни из-за токсикоза или дистонии, увидела, что на кухне полный порядок, хотя с вечера оставалась посуда, потому что у нее не было сил прибраться… Она смотреть не может на остатки пищи, ее воротит, и, просыпаясь, она в ужасе думает, как будет отмывать сковородку и выбрасывать ведро. А на кухне красота, стоит термос, чашка чистая, лежит записочка, что-то нарисовано, что-то радостное и теплое написано. В холодильнике кастрюлька, которую только на огонь поставить. Да, папе пришлось встать пораньше на сорок минут чтобы, например, почистить картошку, но это у него было практическое занятие по христианству.

Когда рождается дитя, особенно если это уже третий, пятый или седьмой ребенок, то папа должен понимать, что его христианство распределено между работой, храмом и кухней. Оно проявляется в том, что он готов служить, хотя, скорей всего, не любит готовить и мыть посуду. Папе надо постараться обеспечить это радостное домашнее тепло. Ему, конечно, не решить всех проблем, безусловно, но настрой должен быть именно такой. Надо беречь, помогать, служить. Девиз американской полиции: «Служить и защищать!» – вот так должен и папа.

Один мужчина, когда его жена забеременела, сказал: «Слушай, какая же ты стала уродливая! Как я не люблю беременных». Она мне сама это рассказала, с ужасом и рыданиями. Как так можно? В результате ребенок вырос без отца… Бывает, мужа безумно раздражает, что жена не справляется со своими обязанностями по дому. «Почему у тебя такая грязь на кухне? Тебе что, трудно вымыть чашку? Токсикоз – ну выпей таблетку!» Раздражение возникает, когда планета, вращающаяся вокруг меня, солнца, начинает двигаться по другой траектории. Это выводит меня из себя. А все потому, что я плохо люблю. Апостол Павел говорит: Любовь не раздражается (1Кор.13:4). Если я испытываю раздражение, значит, не умею любить.

Пост для беременных, и не только

Очень важно, чтобы на беременную или кормящую маму никто не давил, требуя от нее поста. К сожалению, я своими ушами слышал, как один известный архимандрит на вопрос слушательницы радио «Радонеж» ответил, что беременным надо поститься еще строже, тогда ребенок родится благочестивым. Понятное дело, у монаха нет жены и он не разбирается в этих вопросах, будь он даже прекрасный духовник. Организм матери так настроен Богом на жертвенную любовь, что ребенок заберет весь кальций из материнских волос, зубов, костей, мать все отдаст. Поэтому матери надо есть то, что хочется, и сколько хочется, и пусть никто ее этим не мучает. Потом, когда она перестанет кормить, может быть, не сразу, через некоторое время, когда организм восстановится, она сама вернется к посту.

Несколько раз я был свидетелем открытия, которое делали для себя беременные или кормящие женщины, не имевшие возможности нормально поститься. Строгие постницы, внимательно и бережно относившиеся к Уставу Церкви, они вдруг понимали, как непомерно много в их прежнем посте занимали ограничения в пище. Они говорили: «Сейчас я не могу воздерживаться от скоромного и понимаю, что, кроме этого, у меня никакого поста нет. Как мне поститься? Вот идет Великий пост, что же мне делать, чтобы это время было для меня благодатным?» И начинается поиск того, в чем можно себя ограничить, не нанося ущерба ребенку и организму, идет внутренняя работа.

Есть такой замечательный святой, блаженный Диадох; сам великий аскет, он говорит так: «Пост, хотя как орудие, благоустрояющее хотящих к целомудрию, имеет цену, но не пред Богом. Почему подвижникам благочестия не должно высокоумствовать по поводу его, но от единой веры в Бога чаять достижения своей цели. И мастера по какому-либо искусству в совершенстве своей искусности удостоверяют не добротностью своих орудий, но терпеливо заканчивают какое-либо изделие, и оно уже служит показателем, насколько они искусны в своем мастерстве». То есть ни один ремесленник на рынке перед покупателем не хвастается тем, какие у него замечательные инструменты, а показывает изделие. Бессмысленно показывать Богу наш пост, он Ему совершенно неинтересен, потому что это только инструмент. Если у хорошего художника нет кисточки и туши, он может взять простую ручку и ею нарисовать шедевр. И так же беременная женщина, которая сейчас не может не есть молочные и мясные продукты, или больной человек, например язвенник или диабетик… Задача поста – помочь душе стать перед Богом. Есть другие способы, кроме ограничения себя в пище, и человек для себя их находит – это тоже задание Божие.

Великим постом в этом смысле легче: своими особыми богослужениями он настраивает нас на особый лад. А вот, скажем, в Рождественский пост надо поработать над собой самому, поставить себе задачу. Например, живет алкоголик в ремиссии, или, как в народе говорят, в завязке, и не употребляет спиртного; он знает, что если выпьет один глоток, то сорвется; попробуй так же относиться к своей привычке раздражаться или осуждать – в течение недели или всего Рождественского поста. Во-первых, увидишь свою бездну, поймешь, что ты, оказывается, ничего не можешь, а во-вторых, начнешь искать способы решения этой задачи. Откроешь Псалтирь и, может быть, начнешь читать ее ежедневно или добавишь к своему молитвенному правилу акафист или поклоны…

На Рождественский пост выпадает Новый год. Празднование Нового года нашей вере во Христа не противоречит, и значит, его можно освятить и наполнить христианским смыслом. Если у вас есть родственники, скажем бабушка с дедушкой, для которых важно, чтобы вы с детьми приехали к ним отмечать Новый год, значит, надо приехать и отметить его. Но не упираться в телевизор до четырех утра, а приготовить для детей что-то интересное – игру, беседу, сказку. Немножко поесть, выпить бокал шампанского, поздравить, обнять дедушку с бабушкой – и достаточно. Вообще ближним должно быть хорошо с нами. И от нашего поста им должно быть радостно. Наступил пост – стань солнышком для других людей, забудь, перечеркни себя.

На самом деле главная борьба поста связана с тем, что в нашей жизни слишком много нас самих. Во всем – во взаимоотношениях с людьми и с Богом. Мы так полны переживаниями о себе, что похожи на стакан, наполненный до краев, в который уже не вольешь ни капли, и поэтому Бог не может ничего нам дать. Постовое самоотвержение должно начаться с того, чтобы попытаться заткнуть свое «я хочу, мне должны, я обижен», пусть меня будет как можно меньше. Постом надо больше служить другим людям. Жена устала – вымой посуду, отправь ее спать. Ребенок требует общения с тобой – почитай с ним книжку, сходи в музей, погуляй, сделай поделку, вот это будет радость.

Из своего детства я запомнил время, которое родители проводили с нами. Как отец рассказывал сказки, мать читала вслух. Конечно, маме не интересно было читать нам одни и те же детские книжки, а отцу – играть со мной в футбол, но я понимал: он это делает потому, что я ему дорог…

Вообще все родительство – это огромная школа Божиих заданий. Каждый раз перед тобой возникает некая задача и загадка, и ты должен вырасти внутренне, духовно, чтобы ее решить. Ребенок растет и ставит перед тобой все новые задачи – вернее, Бог через твоего ребенка. И начинается это с беременности.

Жена спасается чадородием – а муж?

В традиционном обществе роды были скрыты от мужа, но сейчас есть такая практика, когда муж участвует в родах, во всяком случае, присутствует. Есть, правда, статистика, что потом многие семьи распадаются. Нельзя, наверное, человека к этому принуждать, не каждый сможет. Не знаю. Но если бы я не был на родах, может, я не ценил бы с каждым годом все больше и больше свою жену… Мне не один раз пришлось присутствовать при ее родах, а однажды даже принять ребеночка, потому что все произошло молниеносно, мы не успели бы в роддом. Я уже стоял в дверях, собирался ехать в храм на службу, было воскресенье, как вдруг жена говорит: «Стой, не получится на службу». Мой друг-священник приехал в наш храм, вышел перед литургией на амвон и сказал: «Братья, сестры, молитесь, у настоятеля жена рожает, акушерки нет». Поэтому все прошло идеально и у меня, с Божией помощью, получилось принять роды. Акушерке оставалось только пуповину перевязать.

Да, не знаю, стоит ли мужу стремиться к участию в родах, но, может быть, посмотреть полезно, просто чтобы иметь представление о том, какую боль терпит любимая жена. Одно это должно вселить в него целожизненное уважение к матери своих детей.

Но многие не понимают, не хотят понимать, что такое страдание чревоношения, рождения, кормления. Недавно я слышал такую злую шутку: «Только когда женщина рожает, она понимает, что мы, мужчины, испытываем, когда у нас температура 37,5». Вот такое бывает отношение к женщине. А ведь каждые роды – это колоссальный подвиг, принимаемый из послушания Богу, из любви к мужу и ребенку. Подвиг терпения ради любви.

Ведь не сказано: «Муж спасается чадородием» – хотя он тоже участвует в воспитании ребенка и тоже очень многое терпит. Но рожающая женщина именно совершает акт мученичества ради любви. Поэтому и говорится, что чадородие ведет ко спасению.

Если будущая мама осталась одна

К сожалению, семья – это такое большое бревно, что, даже если ты Иван Поддубный, одному его не понести, нужно двое. Ну а если будущая мама все же осталась одна, что ей делать? Смириться и рожать. Воспитывать, молиться, просить Божией помощи. Конечно, ребенок обречен на ущербное воспитание. Но мы знаем примеры святых, которые росли без отцов.

Думаю, если совершилось такое предательство и мать осталась одна, то надо молиться, чтобы Господь дал другого мужа, просить об этом. Да, это дар Божий. Сейчас, к сожалению, очень мало молодых мужчин, которые хотят создать семью. Надо со смирением просить, не для себя, а ради ребенка. Бывает, что усыновивший становится родным отцом. Но надо очень усердно об этом молиться.

Матери Богом дано чувствовать свое дитя. И даже если мать не видела нормального примера в семье своих родителей, но обращается за помощью к Богу, в ней, как трава сквозь асфальт, прорастет все, что Богом вложено в женщину. Только надо не переставать молиться и просить. И чем меньше будет самости, а больше жертвенности, тем правильнее пойдет воспитание ребенка. Ведь мать тоже часто любит ребенка как планету, вращающуюся вокруг нее.

Если в семье нет отца, мальчик не понимает, как это – быть мужчиной. В неполной семье мать обычно вынуждена брать на себя роль мужика и решать проблемы, которые она по своей природе решать не должна. Это меняет ее характер, и она еще сильнее задавливает ребенка: одни проблемы порождают другие.

Как быть, как матери-одиночке вырастить сына? Только Господь может помочь, как помог матери святых Космы и Дамиана: она была вдова. И каков плод, каких великих людей она сумела воспитать! Вот такая мать была, так молилась. В молодые годы овдовела и святая Анфуса, мать святителя Иоанна Златоуста. Иоанн Златоуст не создал семьи, он был монахом и епископом Константинополя; имел мужество противостоять царствующему дому ради правды Божией, до изгнания и до смерти в изгнании. Так благодатью Божией все можно наверстать, потому что она сильнее любых обстоятельств! Но надо много молиться и предавать себя и ребенка воле Божией.

Если главная задача семьи – дать опыт жизни в любви, то его может дать и одинокая мама. Любовь – самое главное! Все остальные поведенческие сценарии, которые должен передавать отец, могут быть восполнены. И никакие поведенческие сценарии не помогут ребенку, который не научен любви, который уверен, что любовь – это когда я кем-то пользуюсь… Мама может научить широте души, великодушию – а оно и есть реализация Божией любви.

Моя жена выросла без отца и матери, ей вообще неоткуда было взять то, что мы сейчас называем архетипами материнского поведения. Но она в семнадцать лет пришла к вере и доверила себя Богу. И воспитание каждого ребенка, а их у нас восемь, и ведение по жизни взрослых детей у нее получается! Лучше, чем у меня! Одна наша знакомая говорит ей: «У тебя каждый ребенок как один» – то есть не команда, которая строится по окрику: «Равняйсь! Смирно!» Каждый ребенок отслежен, понят, осмыслен. Откуда это берется, если не было перед глазами вообще никаких примеров? Мать просит у Бога помощи, со смирением принимает этот подвиг – и Господь дает Свою помощь, прорастает материнство, вложенное в каждую женщину.

Всем нам нелегко, сейчас нормальная семья развалена. Но если мы в Бога верим, молимся Ему и сами себя и друг друга и всю жизнь нашу Христу Богу предаем, то Бог поможет. Будут трудности переходного возраста, юношества, устройства на работу, будут искушения. Но у матери, которая любит ребенка ради Бога и ребенка, а не ради себя, любит трезво, без человекоугодия («На тебе шоколада сколько хочешь, только люби меня»), будут рычаги воздействия. И ребенок не разорвет связь с такой матерью, всегда придет к ней за советом. Как святой Иоанн Кронштадтский относился к матери: уже будучи всемирно известным пастырем, он сильно заболел, врачи запретили ему поститься, и он написал маме: «Мама, благослови…» Она ему ответила: «Нет». Он ее послушался и выздоровел. Почему этот человек, к которому пол-России шло за советом, советовался с матерью? Потому что у него была такая мать. И таким она и вырастила его.

Конечно, полностью заменить несостоявшуюся или утраченную семью не может ничто. Но благодать Божия может совершить чудо и компенсировать очень многое из того, что по всем законам психологии и общества ребенку будет недоступно. Действительно, благодать Божия врачует, лечит. Поэтому маме беременной и маме с младенцем надо идти к Богу, почаще приходить в храм.

Конец ознакомительного отрывка.

Вы можете купить полную версию книги, перейдя по ссылке