Часть 2. Юному читателю

Подумай об этом сегодня! Доверительный разговор (Ольга Севостьянова, писатель, публицист, член Союза журналистов РФ)

— Какой стыд! Какой позор! Мой внук — ругается матом! — причитает моя мама, придя с улицы.
— С чего ты это взяла? — спокойно, но с внутренним напряжением спрашиваю я.
— Мальчишка во дворе сказал…
Мой шестилетний сынок, прибежав на крик бабушки, робко стоит теперь рядом с нами, опустив голову.
— Ты ругался? — тихо обращаюсь я к нему.
Он молча кивает.
— Ты точно знаешь, что это плохие слова? — настаиваю я.
Он снова кивает головой.
— А где ты их слышал?
— По телевизору.
Тут у меня возникают большие сомнения. Потому что тогда, сорок лет назад, услышать мат по телевизору было нереально.
— Хорошо, — говорю я. — Мы не будем с тобой повторять эти чёрные слова. Ты просто назовёшь мне буквы, из которых они состоят. На какие буквы эти слова начинаются?
— На «с»… на «п»… на «г»… — шепчет сын.
Так, по буквам, мы выясняем, что это за слова: «скотина», «подлец», «гадина».
— За что ты так назвал этого мальчика во дворе? — спрашиваю я.
— За дело…. — отвечает сынишка, чуть не плача.
— Это нехорошо, сынок. Больше никогда никого не обзывай, — строго, но с некоторым внутренним облегчением оттого, что это всё же не матерные слова, говорю я.
— Как ты его назвал? — возмущается бабушка, поняв, что позор на голову семьи миновал. — Подлец?.. Правильно! Он и есть подлец, что оговорил тебя! — И горячая головушка, моя мамочка снова бежит во двор — разбираться с лжесвидетелем.

Сейчас я улыбаюсь, вспоминая этот случай сорокалетней давности. Однако за прошедшее с той поры время жизнь наша изменилась кардинально. Никто из взрослых уже не возьмёт за шкирку малолетнего сквернослова и не приведёт к родителям. И никто уже не кричит «Какой позор!», услышав, как грязно, словно пьяные грузчики, матерятся дети, даже первоклассники. Привыкли? Или просто связываться не хотим? Или считаем, что это «пройдёт», что «ничего страшного»?
Где-то я прочитала, что в Америке (а чёрные слова, увы, есть у всех народов) родители, узнав, что их дети ругаются матом, сначала объясняют, почему это плохо, а потом просят их вымыть рот с мылом. Как от прилипшей грязи, которую обязательно нужно отмыть. Ведь ходить грязным — это не просто неприлично, это неприятно, это, в конце концов, опасно для собственного здоровья и здоровья окружающих. Вот бы нам перенять это! Многих наших детей уже пора в бане от этой заразы отпаривать!
И вот задумалась я. Почему там, в Америке, родители это понимают, а у нас — нет? Ведь они, в отличие от нас, такие рациональные, просто так они ничего делать не будут. А ответ прост: они знают, что это негативно отразится на будущем их детей, а значит — на будущем всей страны.
Не верите? Просто почитайте, что об этом говорят современные учёные. Что природа произнесённого слова такова, что оно влияет на человека так же, как влияют на метеозависимого человека природные магнитные бури. Проводились, к примеру, опыты, что в ответ на добрые слова цветы растут очень хорошо, а в ответ на злые — вянут и погибают. От воздействия на человеческую природу грязных слов, утверждают учёные, в организме человека «взрываются» клетки — и дают толчок к развитию неизлечимых болезней. В результате у людей постепенно снижается интеллект, падает культура нации, что в конечном итоге приводит к деградации народа. И всё это происходит незаметно для нас. Мы и не подозреваем, что нарушаем духовные законы, не знаем, что, оскверняя всё вокруг грязными словами, мы оскверняем прежде всего самих себя, по сути — лишаем себя здорового успешного будущего и по-настоящему счастливой жизни.
То, о чём сегодня говорят учёные, давным-давно знали в русском народе. Поэтому на матерные слова издавна был наложен запрет. Никогда нельзя было ругаться в доме, чтобы не навлечь на себя беду. Потому что люди точно знали, что матерные слова используются колдунами как страшные заклятия во время дьявольских ритуалов. Произнося их, человек призывает чёрные силы, тем самым обрекая себя и всю семью на неудачи, несчастья и болезни. Потому что слова эти оскорбляют самое святое — самого Господа Бога, Пресвятую Богородицу и собственных родителей. Поэтому тех, кто ругался матом, раньше называли не иначе как богохульниками. А хула на Духа Святого, как известно, не прощается человеку и всему его потомству до скончания века, если, конечно, он в этом искренне не повинится и не принесёт покаяния.

Разговариваю на эту непростую тему со старшеклассницей Аней. Ей 16 лет. Спрашиваю, ругаются ли её одноклассники матом.
— Почти поголовно, — отвечает она как о чём-то совсем обыденном.
— Ну, примерно сколько человек из класса не ругается? — не соглашаюсь я с таким безнадёжным ответом.
— Мальчишки — все ругаются, — уверенно говорит она. — Ну разве что один-два не употребляют таких слов… — прибавляет, спотыкаясь о мой недоверчивый взгляд.
— И при девочках тоже ругаются?
Аня улыбается в ответ:
— А девочки сами матерятся…
— Тоже все?!!
— Ну, примерно пятьдесят на пятьдесят…
— Но те девочки, которые не ругаются, делают мальчишкам замечания?
— Нет, конечно.
— Почему? Боятся?
— Нет, чего бояться… Просто какое мы имеем право делать кому-либо замечания?
— ?!!
Я ошарашенно смотрю на свою юную собеседницу. Я не знаю, что должно было случиться, чтобы в наши школьные годы мальчик при девочке сказал плохое слово… Одного взгляда было достаточно, чтобы осадить мальчишку от какого-нибудь даже «безобидного», по сравнению с матом, сомнительного словца. Мне кажется, что причиной сегодняшнего повсеместного мата среди детей и подростков стало именно «падение» девочек, которые, становясь взрослыми, не могут воспитать своих детей. Ведь, когда женщина перестаёт быть хранительницей душевной чистоты, её дети оказываются беззащитными перед силами чёрного мира.
— А у тебя есть мальчик, с которым ты дружишь? — спрашиваю я Аню.
— Нет… — она делает паузу. — Мне очень нравился Дима… Я хотела с ним дружить… Но… однажды услышала, как он ругается матом… Мне это так слух резануло… Очень неприятно было слышать это от него… И симпатия прошла…
— Конечно, неприятно, — говорю я. — Ведь мат — это сквернословие. А слово «скверна» означает «грязь». Кому же понравится, когда тебя помоями обливают… Хочется поскорее с мылом помыться…
С болью в сердце я смотрю на нынешних детей… Выросшие в благополучии, разодетые в красивую, модную одежду, они не знают, что внешность человека зависит не только от того, во что он одет, но и от того, как выглядит его душа. Ругаясь матом, человек загрязняет душу и становится похожим на тех, кто шатается по помойкам. И оттого, что подростки не ведают, что творят, их особенно жаль.
И сейчас я обращаюсь к тебе, незнакомый мне юноша Дима! Ведь ты даже не понял, как много потерял, что не случилась у тебя первая любовь. Я очень хочу, чтобы ты встретил и полюбил девушку, которая сказала бы тебе: «Если будешь ругаться, я не буду с тобой дружить!». И тогда ты поймёшь, как страшно потерять любимую. И никогда больше не произнесёшь ни одного грязного слова!
А пока она тебе не встретилась, ты думаешь, какой ты взрослый и какой «крутой». И даже не подозреваешь о том, что собственноручно искажаешь своё будущее. Ты ведь мечтаешь, что скоро поступишь в вуз, получишь профессию, сделаешь головокружительную карьеру, создашь хорошую семью?.. Не мечтай, Дима! Пока в твоей жизни есть место сквернословию, по-настоящему чистого и успешного будущего у тебя просто не может быть. Потому что тот духовный беспредел, который творится сейчас, — явление временное. Такое общество нежизнеспособно. В современной взрослой жизни не должно быть места для людей с низким уровнем культуры. Ведь, даже не зная о духовных последствиях богохульства, в современном обществе хорошо понимают, что стране нужны люди с высокими устремлениями, большим интеллектом, широким кругозором и правильным воспитанием. Поэтому там, за порогом школы, в тех успешных кругах, в которые ты сегодня так стремишься, сейчас становится «модным» вести здоровый образ жизни, в котором нет места сквернословию. И там тебя будут встречать не по одёжке, а по внутреннему содержанию. Подумай об этом сегодня, Дима, пока у тебя ещё есть время…

Безобидно ли сквернословие? (Протоиерей Павел Гумеров)

Одной из примет постигшей нас духовной и культурной катастрофы стало сквернословие. Если раньше матерщина была, главным образом, специфическим языком преступников, пьяниц и других опустившихся лиц, то теперь мат всё глубже проникает во все социальные и возрастные слои общества, нам всё более пытаются навязать мнение, что русский язык вообще невозможен без мата.
Постараемся показать исторические корни сквернословия и развенчать некоторые мифы, возникшие вокруг него.
Начнем с того, что мат — явление древнее и присущее почти всем народам. О «гнилом слове» писал еще апостол Павел. В IV веке святитель Иоанн Златоуст говорил: «Егда кто матерными словами ругается, тогда у Престола Господня Мати Божия данный Ею молитвенный покров от человека отнимает и Сама отступает, и который человек матерно избранится, себя в той день проклятию подвергает, понеже мать свою ругает и горько её оскорбляет. С тем человеком не подобает нам ясти и пити, аще не отстанет от онаго матерного слова». Запомним эти слова святителя, к ним мы ещё вернемся.
Во всех языках и культурах матерная лексика обозначает одно и то же. Это относительно небольшая («грязная дюжина», как говорят англичане) и замкнутая группа слов. В эту группу входят наименования частей человеческого тела, физиологических отправлений и производные от них слова.
Епископ Варнава (Беляев) пишет, что срамословие — «наследие чисто языческое». Культы древнего Вавилона, земли Ханаанской, в которых практиковалось принесение в жертву младенцев, служение разврату, легли в основу матерной брани.
Произнося нецензурные слова, человек (пусть даже невольно) призывает бесовские силы и участвует в изуверском культе. Известно, что народы, населявшие Ханаан, были завоёваны евреями и беспощадно истреблены по повелению Божию. И это вовсе не необъяснимая жестокость, а праведный гнев Божий, наказание за чудовищное растление и поклонение греху.
Одним из распространённых мифов является утверждение о том, что матерщину на Русь занесли монголы и татары. Нет, корни сквернословия — языческие заклинания, и на Руси они были ещё до монголов. У восточных славян, как и у других народов, в языческие времена существовал культ плодородия, вера в мистический брак земли и неба. На русских языческих свадьбах пели так называемые корильные песни, в которых содержались ритуальные оскорбления жениха (чтобы не пришлось избраннице корить его в семейной жизни). С помощью матерной брани язычник-славянин отпугивал также нечистую силу, думая, что бесы боятся матюгов.
Уже после Крещения Руси за сквернословие строго наказывали. В указе царя Алексея Михайловича 1648 года подчёркивается недопустимость сквернословия в свадебных обрядах: чтобы «на браках песней бесовских не пели и никаких срамных слов не говорили». Считалось, что матерным словом оскорбляется, во-первых, Матерь Божия, во-вторых, родная мать человека и, наконец, мать-земля.
Ничто не проходит бесследно, и, оскорбляя мать другого человека, посылая проклятия ему самому, мы тем самым навлекаем беду на себя. За срамословие Бог попускает на человека различные беды, напасти и болезни. В медицине есть род психического заболевания (правда, плохо изученного), когда человек вдруг начинает помимо своей воли изрыгать потоки нецензурной брани, часто очень изощрённой. Иногда хулит святых и Бога. Для верующего человека всё очевидно. В духовной практике это называется одержимостью, или беснованием. Бес, находящийся в одержимом, заставляет его произносить страшные ругательства и хулу. Из практики известно, что такого рода беснование может случиться по попущению Божию даже с детьми.
Очень часто люди, находящиеся в духовном помрачении, слышат голоса, которые произносят поток матерной брани и богохульства. Несложно догадаться, кому принадлежат эти голоса. Матерную брань издревле называют языком бесов.
Приведу пример того, как действует так называемое «чёрное слово», то есть выражения с упоминанием чёрта.
Один человек очень любил употреблять это слово к месту и не к месту. И вот приходит он как-то домой и видит, что под столом сидит тот, кого он так часто поминал. Человек в ужасе спрашивает его: «Зачем ты пришёл?» Тот отвечает: «Ведь ты меня сам постоянно зовёшь». И исчез. Это не какая-нибудь страшилка, а совершенно реальная история. Как священник могу привести немало подобных случаев даже из своей небольшой практики.
Дьявол, к сожалению, не персонаж фильмов ужасов, а реальная сила, которая существует в мире. И человек, употребляющий матерные, скверные, чёрные слова, сам открывает двери своей души этой силе.
Привыкший сквернословить находится уже в зависимости от своей вредной привычки. Как говорит Господь, творяй грех, раб есть греха (Ин. 8:34). Кто думает, что он независим от своей привычки сквернословить, пусть попробует хотя бы два дня не употреблять мат, и поймёт, кто в доме хозяин. Бросить ругаться не легче, чем бросить курить. Недавно в известном ростовском салоне красоты случилось ЧП: уволились сразу три женщины-парикмахера. Причина заключалась в том, что директор запретил им материться на рабочем месте. Вынести этот запрет молодые женщины были не в силах.
Помимо того, что матерщина духовно вредит, она культурно обедняет человека. Если убрать из языка иного сквернослова все матюги, которые чаще всего употребляются для связи слов и не имеют никакого смысла, то мы увидим, насколько беден его лексикон. Употребляя скверные слова, матерщинник часто подсознательно хочет заглушить в себе голос совести, стыд, чтобы дальше уже было легче совершать постыдные поступки.
Мат оскверняет человека, убивает его душу. В компании матерщинников возникает ложный стыд сказать искреннее, доброе слово. Такая компания глумится не только над словами «любовь», «красота», «добро», «милость», «жалость», она пресекает саму возможность открытого, чистого взгляда.
Каждому молодому человеку, употребляющему матерную брань, следует задать себе вопрос: будет ли ему приятно, когда его маленькие сын или дочь станут при нём ругаться матом?
Часто молодые люди ругаются матом, чтобы показаться взрослее, мужественнее, сильнее. Слышал шутку. Прапорщик отчитывает солдат: «Ну что вы материтесь как дети?». В каждой шутке, как известно, только доля шутки.
Подросток, изощрённо бранясь, хочет скрыть свою внутреннюю слабость, инфантильность. И вместо того чтобы делом доказать, что он уже взрослый, надевает на себя броню грубости и неприступности. Вот какой я крутой — и ругаюсь, и курю, и пью. А выглядит смешно и по-детски. Тому, кто и правда силён, не нужно доказывать это всему миру. По-настоящему независимый человек — не тот, кто живет по закону стада: куда все, туда и я. Сильный человек не позволяет вредной привычке господствовать над ним. Если вы ругаетесь в присутствии девушек и сами позволяете им ругаться, какие же вы после этого мужчины?
Но как же, скажете вы, по телевидению мы сейчас часто слышим матерные слова? Не всё, что на ТВ, правильно и хорошо. То, что показывают, нужно обязательно фильтровать. Современное телевидение коммерческое, и ничего случайного там показывать не будут. Это либо реклама (явная или скрытая), либо проплаченный заказ. Голова нам дана не только чтобы втыкать в уши mp-3-плейер, но и чтобы думать, анализировать, а не слепо за кем-то идти. Зачем нам нужно плясать под дудку тех, кто хочет, чтобы мы превратились в тупое, обкуренное стадо баранов, жующих жвачку попсы?
Когда встречаешь человека, использующего мат, поневоле задумываешься: а всё ли у него в порядке с головой? Потому что так часто упоминать в разговорной речи половые органы и половой акт может только больной, сексуально озабоченный человек.
Игумену Савве (Молчанову) один армейский чин рассказал, что он долго не мог избавиться от страсти сквернословия. Искоренил он эту привычку таким образом. Как только у него вырывалось «гнилое слово», он брал это на заметку, находил в казарме удобное местечко и делал 10 поклонов. И порок сквернословия был совершенно им оставлен. Очень хорошо молодым людям последовать этому примеру.

Как говорить? (Академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв)

Неряшливость в одежде — это прежде всего неуважение к окружающим вас людям, да и неуважение к самому себе. Дело не в том, чтобы быть одетым щёгольски. В щегольской одежде есть, может быть, преувеличенное представление о собственной элегантности, и по большей части щёголь стоит на грани смешного. Надо быть одетым чисто и опрятно, в том стиле, который больше всего вам идёт и в зависимости от возраста. Спортивная одежда не сделает старика спортсменом, если он не занимается спортом. «Профессорская» шляпа и чёрный строгий костюм невозможны на пляже или в лесу за сбором грибов.
А как расценивать отношение к языку, которым мы говорим? Язык в ещё бóльшей мере, чем одежда, свидетельствует о вкусе человека, о его отношении к окружающему миру, к самому себе.
Бравирование грубостью в языке, как и бравирование грубостью в манерах, неряшеством в одежде, — распространённейшее явление, и оно в основном свидетельствует о психологической незащищённости человека, о его слабости, а вовсе не о силе. Говорящий стремится грубой шуткой, резким выражением, иронией, циничностью подавить в себе чувство страха, боязни, иногда просто опасения. Грубыми прозвищами учителей именно слабые волей ученики хотят показать, что они их не боятся. Это происходит полусознательно. Я уж не говорю о том, что это признак невоспитанности, неинтеллигентности, а иногда и жестокости. Но та же самая подоплёка лежит в основе любых грубых, циничных, бесшабашно иронических выражений по отношению к тем явлениям повседневной жизни, которые чем-либо травмируют говорящего. Этим грубо говорящие люди как бы хотят показать, что они выше тех явлений, которых на самом деле они боятся. В основе любых жаргонных, циничных выражений и ругани лежит слабость. «Плюющиеся словами» люди потому и демонстрируют своё презрение к травмирующим их явлениям в жизни, что они их беспокоят, мучат, волнуют, что они чувствуют себя слабыми, не защищёнными против них.
По-настоящему сильный и здоровый, уравновешенный человек не будет без нужды говорить громко, не будет ругаться и употреблять жаргонных слов. Ведь он уверен, что его слово и так весомо.
Наш язык — это важнейшая часть нашего общего поведения в жизни. И по тому, как человек говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем мы имеем дело: мы можем определить степень интеллигентности человека, степень его психологической уравновешенности, степень его возможной закомплексованности.
Учиться хорошей, спокойной, интеллигентной речи надо долго и внимательно — прислушиваясь, запоминая, замечая, читая и изучая. Но хоть и трудно — это надо, надо. Наша речь — важнейшая часть не только нашего поведения (как я уже сказал), но и нашей личности, наших души, ума, нашей способности не поддаваться влияниям среды, если она «затягивает».

«Скажи всем, чтобы никогда не матерились» (Протоиерей Валентин Бирюков)

Когда с фронта вернулся, начал работать продавцом в селе Гришкино Томской области. А мне так хотелось поступить в семинарию или уйти в монастырь. Но меня не отпускали с работы.
Шёл 1948 год, когда произошёл случай, который я до сих пор без волнения вспоминать не могу. Было семь часов вечера, рабочий день уже закончился. Вдруг приходит ко мне в магазин человек. Я его не знал, да и до сих пор не знаю, кто это был, — с виду обыкновенный, лет 55, лицо очень доброе. Сразу я к нему расположился, ведь лицо — это зеркало души. Запер незнакомец дверь на крючок и говорит мне:
— Встань, Валентин, на колени — лицом на восток, перекрестись трижды. Слушай — я тебе расскажу прошедшую и будущую жизнь, про твоих друзей, что с тобой было — всё как есть расскажу. Слушай внимательно.
Говорил он медленно, внятно — будто хотел, чтобы я каждое его слово понял и запомнил. И рассказал, где, что и как со мной произошло, описал все места, где я побывал. Назвал моих родных и всех друзей — с кем я жил и воевал, про ранения, про операции, про будущую мою болезнь.
Посмотрел я на него чуть недоверчиво и думаю: «Не может он всё это знать! Откуда ему известно, что я в блокаде был?» А когда тот человек сказал, что у меня осколок сидит в пояснице, тогда я поверил, что он действительно правду говорит. Я даже заплакал от ужаса — ведь здесь, в Сибири, никто не знал про осколок, никто! Думаю: ну, где я был, ему может быть известно — вдруг он разведчик какой. Какие и за что у меня награды — это тоже нетрудно узнать, кагэбэшники хорошо работают. Но про осколок, который засел между третьим и вторым позвонком, я даже папочке с мамочкой не говорил — расстраивать не хотел, думал: перетерплю.
А потом этот человек спрашивает меня:
— Помнишь, вы договорились вшестером, чтобы никакого хульного слова никогда не произносить и друг друга ничем не обижать?
— А как же… Помню! — только и сказал я (кто же, кроме моих друзей-солдат, мог знать об этом?!).
У меня прямо слезы потекли от ужаса, что он всё знает. Человек не может знать таких секретов — я никогда никому не рассказывал об этом. Да и зачем оно, кому это надо?
— Вы молились, просили Господа оставить вас в живых. И вот ты жив. И твои друзья все живы. А видел, как трупы вокруг вас лежали? Так что если бы вы матерились, хульные слова говорили — точно так же лежали бы и ваши косточки… Вот что значит «матерок» — а вот что значит молитва… Скажи всем, чтобы никогда не матерились…

Про́клятая щука (Из дневника преподобного Никона Оптинского)

От слов своих оправдаешися и от слов своих осудишися (Мф. 12:36–37). Кому не известно это евангельское предупреждение? Однако как часто мы произносим слова, не задумываясь о последствиях сказанного. Между тем, весьма вразумительный пример имеется на этот счёт в дневнике преподобного Никона Оптинского.
Преподобный Никон описал случай, рассказанный его учителем — старцем Варсонофием.
«Характерная черта многих святых: позвать гостей, радушно принять их и угостить — замечалась и у преосвященного Афанасия [Архиепископа Казанского]. Он любил в праздники позвать к себе гостей.
Так и было однажды. После обедни сразу из церкви с гостями он приходит к себе. Попив чайку и несколько побеседовав с гостями, Преосвященный предложил им пообедать.
Приказав келейнику подавать обед, он с гостями сел за стол. Подают огромную, прекрасно приготовленную щуку. Посмотрев на неё, Владыка говорит:
— Её кушать нельзя, она проклята.
Все несколько удивлённо посмотрели на Преосвященного.
— Она проклята, её есть нельзя, — повторил Владыка. Призывает келейника и приказывает убрать её со стола. Тот даже не решается убрать. Тогда Преосвященный велит позвать повара. Тот приходит. Владыка смотрит на него и, замечая завязанный палец, спрашивает:
— Что у тебя с пальцем?
— Порезал нечаянно, Владыка святый.
— А что ты при этом сказал?
— Простите, Владыка, я сказал: чтобы ты была… нехорошо сказал.
— Ну, вот видишь, теперь её есть нельзя. Эту бросьте, а другую надо приготовить.
Вот видите, даже проклятие простого человека — повара, так сильно действует…
— Собственно, Батюшка, — спросил я, — непонятно, как это узнал владыка Афанасий, и почему нельзя после проклятия есть?
— Проклятие повара произвело в рыбе какие-то изменения, которые Преосвященный заметил своими прозорливыми очами. Вследствие этих изменений нельзя стало кушать рыбу. Этим объясняется, почему в миру, в богатых домах, в самых дорогих кушаньях нет того вкуса, который мы ощущаем в наших кислых щах: там всё делается без молитвы, с руганью и проклятиями, а у нас в монастыре с молитвою и благословением».

С именем Божиим на устах (Епископ Североморский и Умбский Митрофан (Баданин)

Вспоминает бывший боец спецназа ВДВ, а ныне священник православной церкви Николай Кравченко: «В январе 1994 года группа разведки спецназа ВДВ, уходя от преследования отрядов чеченских сепаратистов, укрылась в полуразрушенном здании университета Чечни. Здесь спецназовцы обнаружили нашу пехоту — несколько пацанов-срочников с капитаном во главе. Объединившись, заняли круговую оборону и приняли бой. Через сутки стало понятно: подмоги не будет. Патроны практически у всех закончились. И нас всё сильнее стало охватывать чувство обречённости.
Тут же пришла мысль: надо решаться на прорыв. Мы, офицеры, хорошо понимали, что эта попытка безнадежна, тем более со срочниками, совсем ещё детьми… Все приготовились к броску в вечность. Вокруг нас враг постоянно голосил своё «Аллах акбар!», давя на психику и пытаясь парализовать волю. И тут мы как-то разом решили, что будем кричать: «Христос Воскресе!». Это было странное, подсказанное извне решение. Не секрет, что во всех предельных ситуациях той войны мы обычно орали диким яростным матом.
А тут — совсем противоположное, святое «Христос Воскресе!». И эти удивительные слова лишили нас страха. Мы вдруг почувствовали такую внутреннюю силу, что все сомнения улетучились. С этими словами мы бросились в прорыв, началась страшная рукопашная схватка… Выстрелов не было, лишь звуки страшных ударов. В результате мы прорвались. Все до единого! Да, мы все были ранены, но все были живы. И я точно знаю, что, если бы пошли на прорыв с нашим традиционным матерным криком, — все бы там полегли».

Современные апологеты матерного языка часто ссылаются на его энергетику, утверждая, что с её помощью легче решать особо трудные задачи, идти в атаку или просто преодолевать страх.
Не секрет, что помощь воину в сражении подчас приходит сверхъестественным образом, поступает извне. Сейчас среди молодых людей, служащих в армии и во флоте, и особенно в спецподразделениях, становится популярным неоязычество. За стремлением обратиться к духовной практике восточных единоборств, равно как и славянских магических воинских обрядов, стоит попытка вернуться к тёмным силам прошлого, вновь призвать давно побеждённых и изгнанных христианством так называемых «богов», которые в существе не боги (Гал. 4:8).
Восточные единоборства имеют свою строгую духовную практику: мантры, молитвы, дыхательные упражнения и прочие формы «работы с энергиями», что в переводе на язык христианина означает «привлечение себе в помощь падших духов», или, проще говоря, «бесов».
Достижение такого духовного симбиоза человека и беса как раз и даёт те самые удивительные физические сверхвозможности, так очаровывающие нетвёрдых в вере молодых людей. (Почитайте воспоминания знаменитого и плохо кончившего Брюса Ли, который хорошо знал эту свою «тень», своего «помощника» и даже не раз видел его).
Недавно на собеседовании у Святейшего Патриарха я обратил внимание на картину, висящую в его приёмной. Это был подлинник картины Павла Рыженко «Победа Пересвета». На полотне изображена знаменитая схватка непобедимого татаро-монгольского богатыря Челубея и нашего Александра Пересвета — монаха, который по особому благословению преподобного Сергия Радонежского вышел со своим собратом Андреем Ослябей на бой на Куликовом поле.
Это была битва сил света и сил тьмы. И это вовсе не образное выражение, а самое существо событий, произошедших 8 сентября 1380 года.
Когда мы стояли перед этой картиной, один из игуменов Троице-Сергиевой лавры рассказал нам такую историю. В лавре есть монах, который во времена своей юности, как и многие тогда, был увлечен восточными духовными традициями и боевыми искусствами. Когда началась перестройка, он с друзьями решил поехать в Тибет, дабы поступить в какой-нибудь буддийский монастырь. С 1984 года, когда монастыри Тибета открыли для доступа, правда, по ограниченным квотам, туда стало приезжать множество иностранцев. И надо прямо сказать, что к чужеземцам отношение в монастырях было крайне скверное: все-таки это тибетская национальная духовность. Наш будущий монах и его друзья были разочарованы: они так стремились к этому возвышенному учению, к этому братству, духовным подвигам, мантрам и молитвам… Такое отношение продолжалось до тех пор, пока тибетцы не узнали, что перед ними русские. Они стали переговариваться между собой, и в разговоре прозвучало слово «Пересвет». Стали выяснять, и оказалось, что имя этого русского монаха записано в особой книге, где фиксируются их важнейшие духовные события. Победа Пересвета занесена туда как событие, которое выпало из привычного хода вещей. Оказывается, Челубей был не просто опытным воином и богатырём — это был тибетский монах, прошедший подготовку не только в системе боевых искусств Тибета, но и освоивший древнейшую практику боевой магии — Бон-по. Он достиг вершин этого посвящения и обрел статус «бессмертного».
Словосочетание «Бон-по» можно перевести как «школа боевой магической речи», то есть искусство борьбы, в котором эффективность приёмов боя беспредельно возрастает за счет привлечения путем магических заклинаний силы могучих сущностей потустороннего мира — демонов (бесов). В результате человек впускает в себя «силу зверя», или, проще говоря, превращается в единое с демоном существо, некий симбиоз человека и беса, становясь бесноватым. Платой за такую услугу является бессмертная душа человека, которая и после смерти не сможет освободиться от этих жутких посмертных объятий сил тьмы.
Считалось, что такой монах-воин практически непобедим. Поэтому-то Челубей и был выставлен на единоборство с Пересветом — чтобы ещё до начала сражения духовно сломить русских.
На известной картине В. М. Васнецова оба воина изображены в доспехах, что искажает глубинный смысл происходившего. Павел Рыженко написал этот сюжет вернее: Пересвет на схватку вышел без доспехов — в облачении русского монаха великой схимы и с копьём в руке. Поэтому он и сам получил тяжелую рану от Челубея. Но «бессмертного» он убил. Это вызвало полное замешательство татарского войска: на их глазах произошло то, чего в принципе не может быть. Нарушился привычный ход вещей и пошатнулись незыблемые законы языческого мира.
И по сей день служители духов тьмы, мастера восточных единоборств, хранят память о том, что есть некие «русские», у которых есть свой Бог, сила которого неодолима. И этот русский Бог выше всех их богов, и воины этого Бога — непобедимы.
Такими непобедимыми стали наши ребята, прорвавшиеся из окружения чеченских боевиков в январе 1994 года, как только вспомнили веру своих предков и призвали на помощь не грязную силу языческого мата, а неодолимую силу святых слов христианской молитвы.
Ещё в первые века христианства римскому императору Константину Великому перед решающим сражением приснилось изображение Креста и слова: «Сим победишь». Он поверил, нанёс Крест на свои знамена — и победил. Этот правитель тогда хорошо усвоил, что в мире есть нечто большее, чем языческие грязные словосочетания, магические приёмы и «тантрические практики».
Есть Господь наш, Который над всем миром и над всеми «богами». Если мы действительно Ему верны, то мы непобедимы.

Вразумление Божие (Рассказ священника Иоанна Смирнова)

На третьей неделе Великого поста, в 1868 году, прихожанин мой из села Воскресенского, крестьянин С. И. пошёл в свой скирд за соломою. Ветер в ту пору был необыкновенно сильный. Взяв соломы, сколько нужно, он пошёл в обратный путь, но так как ветер мешал ему идти, то он, по своей гнусной привычке, начал ругаться. Неразумный, он не размыслил, Кто повелевает быть ветру и Кто управляет им. Он не подумал, что Бог изводит ветер из хранилищ Своих (Иер. 10:13), гонит море ветром (ср.: Исх. 14:21), и что Он же запрещает ветру (ср.: Мф. 8:26). Не думая и не размышляя об этом, Савва, так звали моего прихожанина, шёл и ругался — и за это дерзкое и безумное оскорбление Самого Господа был строго наказан: не дойдя ещё до своего дома, он внезапно сделался нем…
Тут уразумел несчастный, что эта внезапная немота — кара Божия за сквернословие, — и с сокрушённым сердцем и слезами обратился к Господу Богу с искренним раскаянием в своих грехах (при исповеди я довольствовался движением головы его и руки), дал Богу обет вперёд так не грешить, и премилосердый Господь через двадцать один день отверз его уста, и он начал опять говорить.
Великий Бог правосуден, но и многомилостив! Он не хочет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему.

Смерть сквернослова (Рассказ священника Петра Макарова)

В трёх верстах от села Загарского, Вятского уезда, места моей родины, лет тридцать тому назад, в деревне Васкинской жил крестьянин Прокопий.
Он до того привык сквернословить, что делал это при каждом слове, и когда жена и соседи говорили ему: «Что это, Проня, ты ни одного слова не скажешь без брани, какой у тебя поганый язык, — что ни слово — непременно тут и брань, ведь это большой грех перед Богом!» — «Какой вздор, — говорил им обыкновенно Прокопий, — что за грех ругаться? Пословица говорит: языком что хошь мели, только рукам воли не давай. Вот убить человека, украсть что-нибудь, обмануть кого — вот это грехи; а ругаться — это вовсе не грешно. Я в этом грехе попу никогда не каялся, да и каяться не буду». С такими убеждениями он и прожил свою жизнь. Во время постигшей его тяжкой болезни, предчувствуя приближение смерти, Прокопий пожелал исповедаться и приобщиться Святых Тайн. Сын его поспешил исполнить желание отца, поехал за священником. Священник не замедлил отправиться к больному, но, когда вошёл он к нему в дом, больной лишился речи и сознания. Священник подождал некоторое время, но, будучи занят другими требами, решился уехать. Когда священник отправился, больной пришёл в сознание и попросил домашних снова послать за священником. Священник опять поспешил к нему, но только он вошёл в дом — Прокопий снова впал в беспамятство и лишился речи. К этому добавились страшные корчи, и несчастный в тяжких страданиях в присутствии священника испустил дух…
Итак, бедный Прокопий, не считая нужным раскаяться в сквернословии, лишился возможности принести раскаяние и в других, сознаваемых им грехах; а главное — лишился величайшего и необходимейшего для нашего спасения дара благости Божией — приобщения Святых Тайн.
Так тяжек в очах праведного Судии грех сквернословия! Вообще, я замечал, что те, которые постоянно сквернословят, умирают без покаяния и причащения.

Купить книгу в издательстве «Символик»