Детское поведение в наши дни бывает очень жестоким и агрессивным. В чем причины детской агрессии? О чем говорят её выплески? Можно ли научить ребенка контролировать негативные эмоции?
На эти и другие вопросы родителей отвечает психолог Юрий Пожидаев. Он беседует с ведущей в студии радио «Теос» в эфире передачи «Формула семьи».
Тема эфира – «как справиться с детской агрессией» – звучит немного устрашающе. Агрессия – это про то, как дети отбирают игрушки, обзывают друг друга, на переменах в школах тузят один другого, и это почти привычно…
– Юрий, что такое детская агрессия, и о ней ли идёт речь, когда мы говорим об обзывалках, о дележе игрушек на переменах, о вот этих стычках, которые в каждой детской жизни бывают?
– Агрессия – это когда ребенок проявляет в какой-то степени неадекватное поведение. Бывает и аутоагрессия, когда ребенок агрессию направляет к самому себе: например, может выдергивать волосы, может каким-то образом вредить себе.
Это сила, которая в какой-то степени неуправляема, направленная к самому себе и к людям, которые вокруг. Как правило, это могут быть родители или дети в детском саду, в школе. Сейчас это достаточно частое явление.
По крайней мере, двое моих сыновей, из которых один учится в третьем, другой в восьмом классе, с этим явлением сталкиваются, и они периодически мне об этом рассказывают.
Недавно консультировал одну пару: ребенку три года, и родился у них второй ребенок. Ребенок ревнует и проявляет агрессию по отношению к малышу и родителям.
Поэтому явление достаточно распространенное, но не нужно его бояться, и я думаю, нужно проанализировать, нужно приложить определенные усилия для того, чтобы помочь ребенку справиться с этим состоянием, понять, почему у него агрессия.
Агрессия – это состояние, когда ребенок не умеет собой управлять. Родителям для того, чтобы научить, помочь своему ребятёнку, нужно управлять своей неконтролируемой энергией, чтобы она никому не несла вред – ни ему самому, ни, соответственно, тем людям, которые его окружают.
– То есть даже в вашем примере про малыша, который ревнует ко второму ребенку, получается, ревность и злость, которые он испытывает – это, так скажем, легитимные эмоции.
Можно злиться, переживать по поводу того, что больше внимания крохе, а ему меньше, или по другому какому-то поводу. Но как эта злость выражается – в этом суть? Или тут еще и с эмоциями нужно работать, и эмоции тоже не очень хорошие, злость и ревность?
– Все начинается с эмоций. Ребенок переживает гамму эмоций: он был один в семье, а тут появился маленький конкурент, папа с мамой над ним дышат, а он остается в тени. Ему очень тяжело справиться, и он в этом не виноват, потому что это совершенно новое для него явление, его трудно к этому подготовить.
Поэтому корректировка происходит в процессе его взросления, в процессе адаптации к этому новому явлению, к этой новой обстановке. Появилась новая кровать, новые игрушки, меньше внимания, какой-то плач и так далее. И ребенок вообще дезориентирован, он не понимает еще, что происходит.
– Дети, которые не понимают, что происходит, начинают капризничать. Вообще в принципе взрослый человек, когда он не знает, что делать, он начинает нервничать. Это свойственно большинству людей, когда они не понимают, что происходит: женщина начинает плакать, мужчина начинает нервничать, огрызаться и уходить в себя.
Мне кажется, если говорить про Россию, у нас совершенно другой подход, особенно к мальчишкам, по поводу драк.
Я по американским сериалам знаю, что любая драка в школе, в детском саду, между детьми – это целое событие: психолога подключают, вызываются родители, самая легкая вербальная агрессия бесконечно объясняется по нескольку раз, пока дети не подружатся, не помирятся, и родители не разберутся.
У нас же папы в основном: ну, дать сдачи – это круто, дать сдачи – этому ребенка учат. Пацаны дерутся – классно, дать сдачи – в русском менталитете это нормально, и русскими родителями, по-моему, до сих пор вкладывается.
– Ваше наблюдение абсолютно правильно. Мы живем совершенно в разных контекстах. Все-таки мы больше на Востоке, чем на Западе. В Европе, Америке акценты в воспитании совершенно другие.
Например, по поводу физического наказания детей: у нас спорят, можно ли физически наказывать ребенка ремешком – легонечко по попе, не травмируя.
А в Америке это запрещено законом, и если ребенок об этом где-то заявит, то родителей могут лишить права на обладание ребенком, забрать ребенка и перевести в приемную семью или куда-то еще, и вообще родителей в тюрьму посадить. Это законодательная база. Плюс другое отношение к личности. Обратите внимание, что в западной культуре, когда ребенок только появляется, он уже личность, то есть уже к нему относятся, как к взрослому человеку.
А у нас, чтобы стать личностью, нужно это заслужить: да у тебя еще молоко на губах не обсохло, ты ничего не сделал, ты еще рубля не заработал, и так далее, и тому подобное. Поэтому, находясь в нашем русском контексте, российском контексте, отцы или мамы говорят, что нужно кулаками доказать свою правоту.
Я, кстати, готовясь к этой передаче, читал разные статьи, и достаточно много натыкался на то, что некоторые психологи рекомендуют детям, которые дерутся, дать возможность подраться и решить этот конфликт самостоятельно.
То есть некоторые психологи, находясь в русском контексте, имея такую адаптацию, говорят: не вмешивайтесь, пусть дети разберутся, а потом видно там будет, а если начнутся бейсбольные биты или штакетник от забора, тогда можно вмешиваться.
Здесь я не очень согласен, думаю, прежде чем драка совершилась, ее нужно локализовать, то есть нужно не дойти до драки. И если уже какой-то поединок будет осуществляться, то этот поединок должен быть на равных.
Десятиклассник не может драться с шестиклассником, понятно, что судьба этого поединка предрешена. Поэтому думаю, что кулачные бои, драки – это, как правило, больше из далекого прошлого: когда люди не умели договариваться, они доказывали свою правоту кулаками.
Сейчас мир изменился, я думаю, что сейчас нужно учить своего ребенка не попадать в такие ситуации, не доводить дело до крайности, все-таки прерогатива современного общества – это больше интеллектуальные способности, нежели кулаки.
Это не исключает того, что мальчик должен заниматься спортом, того, что он должен постоять за себя, если напали какие-то хулиганы, нетрезвые люди, и он должен дать отпор.
Но вот если один мальчик поругался с другими из-за девочки, и потом – дуэль, как между Пушкиным и Дантесом, правда, на кулаках, то в современном мире это не актуально, и надо детей учить тому, чтобы они цивилизованно решали свои конфликты.
– В чем-то вы правы по поводу того, что все перешло от физиологии к словам.
Но сколько статей о том, что дети стали жестоки именно вербально, через кибер-преследования умеют показать коллективу, что вот этот мальчик или вот эта девочка не стоят общения, отвергаются коллективом.
Если раньше можно было бесконечно задирать такого изгоя в классе именно физически, сейчас с развитием интернета появились более изощренные способы обидеть, унизить человека, который чем-то отличается, не пришелся ко двору в классе.
Можно многие вещи обвинять – компьютерные игры, а иногда родители обвиняют слабых психологов в школе. Действительно ли есть такая тенденция, что детская жестокость с малых лет проявляется больше, активнее?
– Дело в том, что у детей достаточно много энергии, и эту энергию нужно расходовать. В основном дети сидят перед планшетами, перед экранами телефонов, они смотрят «Тик Ток», клипы, участвуют каких-то переписках.
Представьте себе, 14-15-летний подросток, который здоров, у него энергии очень много, и ее нужно куда-то выплеснуть. А если ребенок ничем не занят, что он будет делать?
Естественно, он эту энергию будет каким-то образом выплескивать, и если он не умеет, то обычно, когда человек не умеет ее выплескивать, то он выплескивает ее самым коротким и простым способом, через агрессивность, унижение, буллинг.
По поводу психолога в школе. Я дружу с одной женщиной, она школьный психолог. Представляете, 600-800 человек в школе и один психолог – что он, бедный, может сделать? И там очень много писанины, поэтому этого недостаточно.
И еще одна из проблем: родители на работе, а дети остаются дома и предоставлены сами себе. Родители устают, когда с работы приходят, и вот этого совместного пребывания нет. Поэтому, когда ребенок предоставлен сам себе, он выбирает тот путь, который самый легкий, ему нужно где-то реализовываться.
А как реализовываться, когда у тебя нет интеллектуальной подготовки, когда этических норм нет, когда ребенок не знает, как сдерживать себя, как управлять собой?
Поэтому мы сталкиваемся с кучей проблем, с агрессивным поведением детей.
Удивляюсь, как, например, на третий класс – маленькие дети идут из школы (я иногда встречаю своего ребенка), и они филигранно ругаются матом, вы даже не представляете, и это для них нормальный язык.
Использование бранной речи – это агрессивное использование, то есть достаточно узкое, и ребенок это использует, вынося определенную энергию.
Я хотел про своего сына рассказать, потому что мой сын – особенный. Дело в том, что у него была длительная задержка речевого развития, но он учится в нормальной школе, сейчас в восьмом классе. Естественно, что он отличается от сверстников своим поведением, понятно, что мы со своим ребенком занимаемся.
Он на перемены с собой носит книги или журнал «National geographic», или сейчас он читает «Тома Сойера»,Толкиена.
Перемена – он открывает книги и читает, хотя все стоят на ушах. Ну, залезли в портфель, порвали ему атлас и так далее, но ребенок мой защищен.
То есть мы уже много раз прорабатывали эту ситуацию, поэтому он видит их поведение и как-то держит на расстоянии руки.
Они уже настолько привыкли, они его в какой-то степени не трогают. У него есть друг, но есть определенная команда, «футболисты» – условно он их так называет, которые якобы футболом занимаются.
И поэтому, дорогие мои родители, если вы готовите своего ребенка в школе, самое главное – это не то, чтобы ребенок учился читать, писать, считать.
Самое главное – это адаптивность ребенка в школе, это соприкосновение с одноклассниками, это соприкосновение с учителями, которые могут агрессировать и подавлять.
Это самое главное, потому что ребенок может хорошо учиться, но при этом он будет морально истощён и просто будет невротиком к окончанию школы. А еще нужно пройти ЕГЭ…
– Наверное, школа немножко обессилела в плане детских конфликтов, и сейчас учителей призывают отслеживать соцсети детей. Имеются в виду, конечно, старшие классы: важно видеть, если ребенок активно играет в игры, «стрелялки», шутеры, или использует какой-то другой контент, говорящий об агрессии.
Вот с таким ребенком стараются заранее проводить какие-то беседы.
Но ведь это какой-то полицейский надзор, это совершенно неправильно, это от бессилия!
– Это утопия. Потому что, во-первых, нагрузка в школе достаточно большая.
Во-вторых, люди, которые работают в школе (сейчас в московских школах получают достаточно много), но в остальных школах учителя получают не так много, и труд учителя сейчас очень сложный.
Дети агрессивные, дети неуправляемые, дети настолько сейчас погружены в телефоны, планшеты и так далее, они уже самостоятельно не могут высказываться, они не учат ничего в принципе, поэтому они умеют очень хорошо списывать.
Работать в школе сейчас очень и очень сложно. Судя по тому, как учатся мои дети и как учителя относятся к моим детям, я понимаю, что этим учителям нужен хороший специалист, чтобы им помогать, потому что эмоционально учителя не справляются.
Сейчас нельзя в школу ходить, и периодически я пишу письмо учителям, когда мой старший что-то рассказывает. Мне приходится писать им письма и задавать неудобные вопросы. И я их понимаю, потому что им очень сложно, потому что мало кто из родителей занимается с детьми воспитательным процессом.
Я не хочу никого сейчас обвинять, потому что мы находимся в ситуации непростой, вот такой период у нас. Раньше государство помогало: комсомол, пионерия, и было понятно, что мы все в идейной программе, но в любом случае какие-то этические нормы прививали. Сейчас этого нет.
Поэтому сейчас конкуренция и сейчас в школе очень и очень сложно. И поэтому, родители мои дорогие, вы должны это понимать.
Вообще-то агрессивное поведение начинается с самого детства, с самого сызмальства. Если вы фиксируете это, и чем раньше вы это зафиксировали, тем раньше вы это увидели, тем легче и быстрее это можно коррелировать, можно помочь ребенку.
Когда мы понимаем, что в 16 лет наш ребенок собрал чемодан и ушел от нас, потому что мы поссорились и не дали ему деньги на мотоцикл, на новый телефон, на что-то еще – здесь уже достаточно поздно включаться в процесс.
– Считается, что агрессия – это некий сигнал SOS от ребенка. Значит, что-то происходит в его семье, или эти дети нуждаются в повышенном внимании взрослых, а их, если они старшеклассники, наоборот, оттесняют на задние парты.
Или на него постоянно в негативном ключе обращают внимание учителя, а такой ребенок нуждается в позитивном подкреплении, в каком-то взрослом, который на него обратит внимание, который поможет ему.
Драчун – это как бы негативная такая характеристика, и такие дети, как правило, постоянно осуждаются, отделяются от класса, и постоянно их еще больше провоцируют на агрессию, делая им бесконечные замечания.
– В том, что ребенок проявляет агрессию, он не виноват. Я уже сказал в начале, что ребенок не умеет, во-первых, правильно реагировать, его нужно учить этому; и, во-вторых, виноваты взрослые, как правило, и виноват тот контент, которым ребенок питается.
Естественно, вы абсолютно правы, когда вы говорите о том, что если ребенок проявляет агрессию – значит, что-то происходит, что-то не так.
Это очень хорошая знаковая система, которую ребенок показывает. На него, наоборот, надо обратить внимание, не сажать его на заднюю парту. Иначе потом мы встречаем такие вещи, когда дети кого-то избили, убили, прыгнули с какого-то этажа и так далее.
Ребенок может покончить с жизнью, и очень легко, он не боится смерти. И нужно обращать внимание, дорогие родители: если ваш ребенок кричит, если он огрызается – это не потому, что он вас не любит. Это потому, что с ним что-то не так.
Вот это нужно очень важно понимать. Мой сын уже третий день закатывает концерты, он недоволен завтраком, он мою жену изводит, ему не нравится бутерброд и так далее, а она никак понять не может. Я говорю: слушай, он не хочет идти в школу, ему там плохо, он не хочет…
И проблема не в том, что у тебя один сорт колбасы или не так хлеб нарезан, а проблема в том, что он не хочет идти в школу, поэтому нужно поддержать, приободрить как-то, приобнять, может быть, посидеть с ним рядом пять минут до школы и не тыркать его: «Что ты изводишь меня уже который день, ты меня не любишь!»
Обычно что мы делаем: ребенок проявляет агрессию, мы на агрессию отвечаем своей агрессией, и естественно, что взрослый человек на агрессию отвечает своей агрессией, конечно, он подавит, конечно же, он своим авторитетом, своей силой, своим влиянием закупоривает в какой-то степени ребенка.
Потом эта агрессия в чем-то проявляется, и если ребенок, допустим, с низкой самооценкой, ему очень тяжело, он не может на ком-то отыграться, но что он может сделать – он будет постепенно приходить в депрессивное состояние, он постепенно придет к тому, что у него будет невроз и постепенно он будет нуждаться потом уже не в психологе, не в педагоге, а в психиатре, вот такая картина.
И поэтому, если у нас дети, и у нас есть ответственность, если ребенок начинает кричать, он начинает плакать, он начинает обижаться, он может драться в ответ. Здесь нужно серьезно задуматься, остановиться и задать себе вопрос: что с моим ребенком не так, и раскручивать этот клубок, который уже намотался.
– У меня был один из воспитанников 5-6 лет, он обожал агрессивные игры: «я пират, я дракон!» – и давай бегать, у всех всё отбирать, нападать. Ему нравились отрицательные персонажи.
Дети, естественно, плакали, потому что он толкал и отбирал. Ну, почему дракон, почему пират – давай-ка, побудь кем-нибудь другим! «Нет, мне нравится быть драконом, нет, мне нравится быть пиратом!» – вот это такая вроде бы игра, но за этой игрой прослеживается жестокость.
– Вы понимаете, ведь если мы видим у ребенка проблемы с агрессией, нужно понять, откуда, где источник. Ведь дело в том, что в коррекции нуждается, может быть, даже не столько ребенок, сколько вся семья.
Если вы помогаете ребенку каким-то образом перейти на более позитивных героев, успокаиваете его, он приходит домой, а там есть папа, есть мама, есть еще кто-то, кто провоцирует его и кто там кричит на него.
Или, например, родители часто ругаются, и всякое может происходить в семье: и матерятся, и ругаются, может быть, папа руку поднимает. И тут, сколько бы вы ни говорили, но все-таки значимые люди – они значимые люди.
Поэтому ребенок, например, понимает, что папа обижает маму, и он хочет быть драконом, который защищает маму, и естественно, что он будет отрабатывать свои навыки на тех детях, которые рядом с ним, потому что ему надо папу победить, чтобы защитить маму.
Семья – это, как правило, то место, где ребенок формируется, где ребенок заряжается этой агрессией. Опять же, два источника: семья и тот контент, который он потребляет.
Я понимаю, что есть дети более активные, которые не сидят на месте, и что-то нужно сделать. Но ведь дело в том, что активность детей нельзя соединять с агрессивностью. Потому что активному ребенку нужно просто больше сделать, он постоянно прыгает, он постоянно что-то делает и так далее.
Такому ребенку нужно больше внимания и больше занятий.
– Родительская позиция по поводу драк: все-таки лучше встать на позицию, что это плохо, что так конфликты не решаются, драки противопоказаны. Но если все-таки подрался ребенок – как мы с ним говорим?
– Во-первых, когда ребенок подрался, нужно понять, что произошло. Если, например, мой ребенок бьет всех, опять подрался, его избили? Нужно понять причину. Ребенок, например, отстаивал честь своей семьи.
И когда мы понимаем причину, тогда ход наших действий может быть на основании той причины, которую мы выясним.
Если, например, ребенка оскорбили, если ему что-то подложили, если его унизили, в одном нижнем белье толкнули в раздевалку девочек какие-то пацаны, или положили экскременты собаки в портфель, с чем я сталкивался, например – тогда другой разговор.
Он подошел, стукнул портфелем по голове этого виновника, тут завязалась драка, и мы разбираемся в этом.
И в зависимости от того, как мы разобрались, мы объясняем ребенку, что это способ, который приводит к тому, что в дальнейшем ты нарушишь закон, и в дальнейшем если ты будешь использовать этот способ, то есть ты можешь стукнуть по голове и можешь попасть в определенное место, ребенок может умереть – и что будет потом? Потом будет тюрьма.
Мы объясняем ребенку, но опять мы говорим, что ты молодец. Ты молодец в том, что ты встал на защиту своего собственного достоинства, потому что этот ребенок совершил плохой поступок.
Нужно разобраться и дать оценку этому поступку, и потом уже потом его учить, как правильно реагировать. У нас, например, ябед не любят, вот это отличает нас от западного общества, потому что если там кто-то нарушил парковку, сосед, например – уже сразу фотографировали и позвонили куда следует, у нас считается предательством и так далее.
Хотя постепенно это отмирает, но еще до сих пор это есть: что учителю нельзя сказать, родителям нельзя сказать то, что слабак, на понт берут и так далее.
Поэтому здесь должны быть очень доверительные отношения между отцом и сыном, между мамой и дочерью и между родителями. Наш сын приходит, и я достаточно досконально его спрашиваю: у тебя порвали атлас, что случилось, как это произошло, почему произошло?
Потому что от моей реакции зависит: если я пойду в школу, где-то подкараулю этого пацана, возьму его за грудки, тряхану – зависит мое положение и зависит вообще, как будет потом сын себя чувствовать и как к нему будут относиться.
Поэтому здесь нужно быть очень аккуратным, чтобы иметь правильную позицию. И опять повторюсь, что ребенка нужно учить правильно реагировать на разные поступки, на проявление агрессии, которую проявляет человек. Это тоже самое, например, когда мы едем в метро, и кто-то выхватывает нож и начинает там что-то кричать.
Если вы начнете ругаться, естественно, скорее всего, что этот неадекватный человек прореагирует неадекватно по отношению к вам. Поэтому существует такая профессия, как переговорщики, которые разговаривают с такими людьми, успокаивают их и потом приводят к нормальному состоянию.
Все-таки агрессия в какой-то степени – это видоизмененное состояние, это когда ребенок находится в состоянии повышенного эмоционального фона, и, естественно, он может совершать неадекватные поступки.
Поэтому ребенка своего нужно учить, как реагировать на таких людей для того, чтобы не было никакой проблемы.
Бывает так, что в процессе драки ребенка могут избить, многие из вас смотрели всевозможные ролики, потому что подростковые сообщества особенно беспощадны, и мы должны это понимать.
– Наталия пишет: «Сыну восемь лет, почти не слушается, агрессирует, кидается, швыряется, кусается – правда, и папа тоже агрессивный, когда выпивает.
Когда я одна с сыном – он слушается, как только папа появляется или вмешивается, перестает слушаться».
– Если папа выпивает и папа агрессирует, ребенок принимает модель отца и тоже так поступает. Поэтому ситуация достаточно сложная, здесь нужно персонально разговаривать, потому что в каких ситуациях ребенок так себя ведет: все время агрессирует, все время кидается, или он это делает в каких-то исключительных случаях, или при каких обстоятельствах он это начинает делать.
Когда вот эти обстоятельства уже понятны, тогда можно давать какие-то конкретные рекомендации. Когда папа приходит в таком неадекватном состоянии, ребенок испытывает стресс, ребенок боится отца в таком состоянии.
Он знает, что если папа пришел в таком состоянии, то у него уже есть определенные картинки, у него уже есть память, он уже помнит, что обычно может папа сделать, и он боится.
На страх дети по-разному реагируют: кто-то забивается, вообще прячется под кровать, а кто-то начинает кусаться, начинает агрессировать.
Поэтому здесь очень большой вопрос к вашему мужу и вообще ваши отношения с вашим мужем. Сейчас ему 8, а когда ему будет 14-16 лет, я боюсь, что у ребенка может произойти дружба с алкоголем.
С одной стороны, папа антигерой, и я думаю, что он его боится, и в какой-то степени он испытывает к нему негативные чувства. Но с другой стороны, папа показывает тот негативный пример, который ребенок впитывает. И когда сын подрастет, и когда он будет сталкиваться какими-то сложными обстоятельствами, и как я говорил вначале, то он пойдет той короткой дорогой к тому, чтобы повторить модель поведения своего отца.
Поэтому здесь для вас очень большой вопрос, что делать дальше: жить в такой ситуации или что-то предпринимать. Лучше всего, чтобы ребенок не был в этой ситуации. Я понимаю, что это легко: сидеть и советовать вам, но здесь нужно подумать.
Я так понимаю, что ваш муж – зависимый от алкоголя, вы созависимый человек, вы нуждаетесь в помощи. Нужно подкорректировать ваше состояние для того, чтобы вы более адекватно воспринимали ту действительность, в которой живете. Сначала помогают вам, а потом уже вы поможете своему ребенку.
Это очень важно, не забудьте, пожалуйста, об этом.
– Екатерина написала: мы детей учим, что плохо материться, но зачастую они слушают мат среди своих одноклассников и ощущают себя «белыми воронами».
Как объяснить детям 10-11 лет на их языке, чтобы они никого не слушали, были воспитанными?
Таких детей в компании мало кто принимает, и родители не знают, как себя вести, как объяснять, что мат – это плохо. Часто задают вопрос: почему другие матерятся, а мне нельзя, и почему это плохо.
– 10-11 лет – это уже практически подростковый возраст, и я хотел вам сказать следующее. Здесь вопрос самооценки, по всей видимости, ваших детей, и чем ваши дети гордятся, у ваших детей какие преференции, какие умения, навыки, что у них есть? Какая-то опора должна быть.
Я думаю, что вы уже в 10-11 лет уже объяснили, что такое мат, и они прекрасно понимают, что это не тот язык, на котором нужно разговаривать. Еще в процессе объяснения возьмите эти слова – может быть, надо их написать на листочке или на компьютере, и взять определенную литературу и объяснить, что это значит.
Я думаю, что куча детей, которые используют мат, абсолютно не понимают, чем они владеют, этим языком, и какое унижение, и на что они обращают внимание. Вот об этих «генитальных словах», так назовем, дети не задумываются.
Поэтому, может быть, ваши дети займутся просвещением. Когда у ребенка все нормально с самооценкой, его это не будет коробить. И дети привыкают со временем, что этот ребенок не курит.
Я, например, никогда не курил, и у меня была куча друзей, которые курили не только табак, но и что-то другое, и они знали, что Юрий Пожидаев не курит и не пьет, и вообще с ним выгодно дружить, потому что он всегда все помнит.
Поэтому здесь вопрос любого ребенка: его за что-то уважают, у него должна быть какая-то опора. Или это обучение, или спортивный ребенок, и когда он так держится, еще когда у него с самооценкой все нормально, вот таких детей обычно принимают.
Может быть, там такие дети, с кем вообще не надо и дружить. Вам нужно посмотреть, что это за класс, что это за ребята.
Я так понимаю, что у вас есть окружение, у вас есть какие-то семьи, с кем вы дружите, родственники, или какая-то секция, куда вы ходите с другими ребятами, и спокойно, достаточно отстраненно, дистанционно, на расстоянии, не смешиваясь вот с этой референтной группой, можно спокойно существовать и абсолютно ни в чем не испытывать нужды.
Моему сыну спокойно абсолютно, потому что у него есть хороший тыл – это дом, и у него есть друзья, которые находятся вне школы, с кем он дружит и поддерживает отношения.
Он ходит в церковный подростковый клуб при воскресной школе, и ему там хорошо. Должна быть альтернативная компания.
И вы объясняете, что есть люди, которые, даже если начнут общаться, чему они научат вашего ребенка – я думаю, ничему хорошему. И потом, когда те будут, может быть, обзываться и что-либо еще делать, ваших детей вы так обучите, что они не будут на это обращать никакого внимания.
И когда не обращают внимания – ну, раз не обратили внимания, второй не обратили внимания, и потом абсолютно теряется интерес.
– Ольга и Владислав задают вопросы об агрессии ребенка по отношению к родителю. Владислав говорит, что ребенок часто делает назло. Делаешь замечание – он продолжает специально шкодничать, вредничать, разговоры не помогают.
Оля написала, что сыну шесть лет. Когда делаешь ему замечание, начинаются «обидки», напыщенные брови, ругается, дает отпор.
Если просишь что-то сделать – допустим, игрушки собрать, делает «на отвали» и с видом, зачем мне это вообще нужно, такое вот демонстративное поведение.
– Дело в том, что если ребенок уже обижается и очень красиво обижается, значит, он уже знает, что вами можно манипулировать. Поэтому вы меньше обращайте на это внимание. У вас должно быть правило, как игрушки убирать и еще что либо. Это как чистить зубы, хочет ребенок, не хочет, надо.
Или, как, например, режим: 10 часов – ты должен лечь спать, закончил ты, не закончил, у нас золотое правило, в 10 ты должен лежать спать и все, поэтому весь этот кордебалет, который ребенок устраивает, он устраивает для того, чтобы пробить границу вашего воспитания.
И если он ее пробивает, если вы скажете: «Ну, ладно, еще посиди 15 минут» – ребенок это очень хорошо запоминает. И в следующий раз, и потом он помнит, об этом, что он границу эту пробил, он будет опять пробивать ваш заградительный забор. Поэтому здесь терпение и постоянство.
Что помогает нам: терпение и постоянство. И поэтому – да, ты убираешь игрушки, я жду, когда ты уберешь игрушки. Начнется кордебалет, начнутся капризы, он встанет на мостик, потом на шпагат, еще на что-то – вы должны настоять на своем и поставить точку.
Это вопрос научения, это вопрос фиксации. Вы это сделали раз, потом вы приходите – опять каприз, и вот на второй неделе, третьей неделе, и потом ребенок понимает, что ему нужно это убирать и вот эти вот все капризы не работают.
Обычно ребенок использует то, что работает.
И если манипуляции, капризы, драки, плевки, что-то еще, какие-то слова работают, если мама выходит из себя, если она начинает нервничать, она начинает вместе собирать игрушки или что-то еще делает, это работает, и ребенок будет этим пользоваться.
Поэтому у вас должно быть терпение, и вам нужно быть эмоционально крепким человеком и эмоционально не реагировать на это. Если вы начинаете вестись – все, вы попали.
По поводу ребенка, что он агрессирует – я сегодня говорил о причине. Нужно понять, какая причина, почему ребенок как себя ведет. Когда он не хочет убирать игрушки – ребенку лень убирать игрушки, просто ему не хочется, он занят каким-то другим делом, ему не хочется переключаться и ему лень.
Поэтому вы воспитываете у него порядок, вы воспитываете у него навык. Здесь, когда ребенок агрессирует, когда он вас не слушает и начинает проявлять какие-то эмоции, нужно понять причину: то ли это ваша ругань с супругой, то ли это рождение малыша в вашей семье, то ли вы перестали на него внимания обращать и так далее.
Первое – это причина. Второй момент, когда ребенок так себя ведет эмоционально – пожалуйста, научитесь правильно реагировать. Если, например, ваш малыш начинает капризничать, уведите его в другую комнату, посадите его и сядьте рядом с ним.
Обычно когда много зрителей, ребенок еще больше начинает капризничать, потому что он знает, что родители не любят, им очень неудобно за своего ребенка, он это понимает. Уведите его в другое место, посадите, посидите вместе с ним.
Некоторые говорят о том, что лучше закрыть и оставить ребенка, он быстрее успокоиться. Дело в том, что чувство брошенности, когда вы закрыли дверь, чувство оставленности имеют накопительный эффект.
Вы понимаете, здесь вот этот ком будет развиваться – комплекс неполноценности, и это в будущем будет влиять на его самооценку. Вы здесь, вы рядом – ребенок успокоился. Потом вы с ним поговорили, объяснили, поцеловали, обняли и вернулись. Вот такой алгоритм более действенный.
– Как маме вести себя, когда два сына дерутся? Объясняешь им из раза в раз, что братья не должны драться, а они как будто всё забывают и показывают свое «я» перед друг другом.
– Конкуренция может быть, они двойняшки, они дерутся. Вот здесь вот как раз та ситуация, когда в какой-то степени иногда можно не вмешаться в драку, потому что это два близких человек, это два брата, и если вы присутствуете рядом, то можно уже здесь разбирать.
Очень важно понять, сколько лет детям. Потому что если им 5 лет – это одна ситуация, а если им 10-12 – другая. Что делать при этом: объяснять, разговаривать. Потому что, может быть, им не хватает внимание, может быть, им чего-то не хватает. Нужно понять причину, почему они дерутся, в чем проблема.
Может быть, они конкурируют, может быть, у них слишком много энергии, которую они не растрачивают. Пусть они ходят на какие-то секции, пусть они бегают, прыгают, вообще отдельно друг от друга.
Может быть, они надоели друг другу – у них маленькая территория, одна квартира, они спят рядом, у них столы рядом.
Дети быстрее устают друг от друга, чем мы думаем. Они рядом, и поэтому они уже друг другу надоели, им нужно чувство собственного пространства. Может быть, надо их развести в разные стороны. В любом случае, не отчаивайтесь – решения есть.
Соб. инф.
Аудио-версия передачи на радио «Теос»
Комментировать