В этот раз мне хотелось бы поговорить о зависти и о том, как она действует в детях, и что нужно делать родителям, чтобы ее преодолеть.
Но сначала опишем эту страсть. Зависть обычно проявляется в том, что человек досадует и печалится о благополучии, успехах и счастье других людей, радуется их неудачам и несчастьям. Предметом зависти может быть всё: богатство, честь, слава, труды, таланты, способности, добродетели, выгодные должности и звания, чины, счастье в семейной жизни, здоровье и т. д. У христианских мыслителей можно найти испепеляющие определения этой страсти[1].
Вот как бичевал ее святитель Василий Великий (†379):
«Другой более пагубной страсти, чем зависть и не зарождается в душах человеческих. Она менее вредит посторонним, но доставляет много зла тому, кто имеет ее. Как ржавчина изъедает железо, так зависть душу… Зависть есть скорбь о благополучии ближнего… и есть самый непреодолимый вид вражды… Псы, если их кормят, делаются кроткими; львы, когда за ними ходят, становятся ручными. Но завистливые еще более свирепеют, когда оказывают им услуги»[2].
Святителя Василия как христианина беспокоят последствия зависти. Она разрушает любовь между людьми, опустошает человеческие души, насаждает в них ненависть и злобу. А возникает она от себялюбия, гордости, корыстолюбия и жадности[3].
Поэтому христианские писатели призывали никому никогда не завидовать. Святитель Григорий Богослов (†389) с некоторой иронией говорит о бесполезности зависти бедных к богатым:
«Бедный гораздо крепче силами, чем богатый…! Бог, уравнивая Свои дары, дал бедным крепость сил, а богатым лекарства. Трудится ли, проливает пот бедный? – Этим истощает он в себе излишние вещества… Опухоли, простуды, боль в ногах, полнота, бледность и физическая слабость — вот достояние богатых, вот плоды пресыщения. Богатые не находят удовольствия и в том, чем обладают; часто ищут, кому бы оставить свое бремя, завидуют здоровым, которые беднее их…»[4].
Чрезвычайно опасна эта страсть и для детей, потому что в них она развивает гнев, злорадство, ненависть, ссоры, ложь, клевету, ябедничество, лукавство и лицемерие[5].
Для борьбы с ее последствиями христианская педагогика предлагает несколько правил. Познакомимся с ними.
1. Стараться искоренять зависть при первых ее признаках.
Для этого надо сначала разобраться в причинах ее появления. Она обязательно связана с главным пороком в детской психике. Ослабив его, ослабим и зависть. Но бороться надо и с непосредственными её проявлениями, у которых могут быть самые разные и неожиданные формы[6].
Бывает, что дети сравнивают данные им порции еды, купленные для них игрушки, одежду или школьные принадлежности, чтобы увидеть, не получил ли кто-либо другой что-нибудь более ценное и красивое. Такие действия должны тревожить родителей. Это верные признаки завистливого сердца у детей.
Что делать?
1. Приучать детей довольствоваться тем, что им дают, и не останавливаться даже перед строгим и чувствительным наказанием.
Дети часто жалуются друг на друга и раскрывают поступки и шалости других. Здесь родители должны быть особенно внимательными. Нужно разобраться с какой целью ребенок это делает. Иногда он поступает так с целью повредить другим и навлечь на них наказание. Поэтому нельзя потворствовать доносительству и ябедничеству, так как дети идут на это обычно из чувства зависти и недоброжелательства и привыкают к клевете. Им нужно внушать, что сообщать о проступках своих братьев, сестер или товарищей можно только для того, чтобы положить предел греху правдивость[7].
2. Не вызывайте сами зависти у своих детей.
Случается это, когда родители неодинаково относятся к детям и предпочитают одного другому. Не следует младших оставлять без наказания за проступки, за которые подвергаются взысканию старшие. Особенно болезненно переживают дети, когда они от разных родителей, и в семье есть разница между детьми отчима или мачехи[8].
3. Не учите детей пороку зависти своим собственным примером.
Если дети часто слышат, как отец или мать недоброжелательно и с завистью высказываются о своих соседях или сослуживцах, если в присутствии детей они позволяют себе с завистью говорить о более зажиточных или богатых, об успехах и благополучии других, то нет ничего удивительного в том, что зависть и недоброжелательство пускают корни в нежные детские сердца, которые через зависть родителей как губки вбирают в себя зло и ожесточение[9].
4. Учите детей ненавидеть зависть из религиозных побуждений.
Зависть — отвратительный порок, но не это главная причина избегать ее. Она — глупый порок, который приносит один только вред и отравляет завистнику его собственную жизнь. Дети должны избегать её, потому что она запрещена Богом, а значит, является грехом[10].
5. Насаждайте в сердцах детей противоположную этому пороку добродетель — любовь к ближнему.
Человек, который имеет такую любовь, искренне уважает достоинства заслуги и права каждого, бедного и богатого, высшего и низшего, он всегда скромен, приветлив и предупредителен в отношении ко всем. Эту скромность и отзывчивость родители должны воспитывать в детях прежде всего своим личным примером. Их нужно приучать переносить слабости и недостатки друг друга, не говорить о недостатках и проступках братьев, сестер и товарищей по школе, если об этом не спрашивают, и всячески поддерживать проявления жалости и сострадания к неимущим, бедным и больным и желание помочь им[11].
Правила простые, но они уже несколько тысячелетий подтверждали свою правоту в многовековой иудео-христианской традиции. И, конечно же, окажутся полезными каждому, кто обеспокоен нравственным обликом своих детей[12].
Примечания:
1. Приведем мнение о зависти св. Феофана Затворника:
«Всякая страсть противна истине и добру, зависть же больше всех, ибо существо её составляют ложь и злоба. Эта страсть самая несправедливая и самая ядовитая и для носящего её и для того, на кого она обращена. В малых размерах она бывает у всякого, коль скоро равный и тем более худший берет верх. Эгоизм раздражается, и зависть начинает точить сердце. Это еще не так бывает мучительно, когда и самому открыта дорога; но когда на заграждается, и заграждается тем, к кому уже началась зависть, тогда стремлениям её не удержу: тут мир невозможен. Зависть требует свержения с горы противника и не успокоится, пока как-нибудь не достигнет этого или не сгубит самого завидующего. Доброхоты, у которых чувства симпатии и сострадания преобладает над эгоистическими, не страдают от зависти. Это указывает путь к погашению зависти, и всякому мучимому ею. Надо спешить возбудить доброхотство, особенно к тому, которому завидуешь, и обнаружить это делом, – тот час зависть и стихнет. Несколько повторений в том же роде, и с Божией помощью, она совсем уляжется. Но так ставить её – измучит, иссушит и в гроб загонит, когда не одолеешь себя и заставишь делать добро завидуемому» (Феофан Затворник, святитель. Краткие мысли на каждый день года по церковному чтению из Слова Божия. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 1991. С. 134- 135).
«Зависть (греч. phthonos, лат. livor, invidia) – страсть с диапазоном от недоброжелательства до ненависти к другому человеку (или группе, классу людей), она распространяется, главным образом, на те материальные, социальные и духовные блага или преимущества, которые, по мнению, завистника вполне достижимы для него.
В истории понятие зависть истолковывалось трояко, с точки зрения психолого — антропологической, религиозно — этической и социально – политической. Поворотным пунктом в понимании феномена зависти стал отход от характерного для античных времен страха перед завистливыми богами и демонами и торжество христианского учения, которое тоже связывало зависть с диаволом, но отрицало его происхождение от Бога Творца. Христианство призывало индивидуума не бояться всегдашних угроз завистливых демонических сил и не пытаться отразить их нападения магическими средствами, а стараться самому не стать источником зависти и относится к ближнему с любовью. Новое время и современность отказались от христианских критериев диагностики зависти и её терапии…, а современная наука, как, например, … психоанализ, исходит из того, что зависть в человеке можно нейтрализовать рациональными терапевтическими методами…
В народных верованиях греков… зависть персонифицировалась в образе демона, который похищал юношескую красоту и молодых одаренных людей, и даже мстительно вторгался в чье-либо счастье… Самым грозным его оружием был «дурной глаз» (ophthalmos baskanos). Позднее «дурной глаз» стали приписывать и людям, которые якобы имели связь с темными силами.
Зависть и «злой взгляд»… вызывали ужас не только у греков, но и у древних евреев (Втор. 15:9; 28, 54, 56; Притч. 28:22), римлян, в исламской культуре и среди ранних христиан. Чтобы отвратить его, носили амулеты и писали на стенах формулы заклинания…
В народных верованиях римлян зависть была свойственна богам постоянно. Её особенно боялись успешные в жизни люди (победоносные военачальники, влиятельные политики и т. д.) Для того, чтобы отвратить зависть, нужно было на похвалу ответить покаянием, будь-то в форме молитвы или самоунижения плевком в собственную грудь. Даже спонтанно высказанная похвала могла навлечь на её автора беду. Зависти богов и людей старались избежать, отказываясь от достоинства и славы…
Больше всего данных для христианского осмысления зависти, её психологических причин и терапии дало святоотеческое богословие, особенно проповеди Василия Великого и Иоанна Златоуста…
Фома Аквинский, великий систематик латинского Средневековья, черпал свои идеи из патристики и греческой классической философии. Вслед за Аристотелем он определяет зависть, как «скорбь о благе другого человека» и различает четыре мотива этой скорби. Первый – боль, как чувство ущербности из – за того, что другие обладают благами. Второй – тщеславие или рвение. Аристотелевская зависть (Nemesis) , как третий мотив скорби о благах ближнего, утратил для Фомы свое значение, поскольку временные блага, которые по Аристотелю и вызывают зависть, ничего не значат по сравнению «будущими благами, которые Бог уготовал любящим Его» (Summa theologia, II, 36, a 2) … Четвертый мотив и есть собственно зависть, ибо завидующий «испытывает скорбь там, где надо радоваться, а именно о благе ближнего». Фома знает пять следствий зависти: недоброжелательство, клевету, злорадство, ненависть, наушничество» (Nusser Karl – Heinz. Neid. Theologische Realenzyklopaedie. Band 24. Berlin – New-York, 1999. S. 246, 247, 248, 249, 251).
«… Зависть с особой силой проявляется в тех случаях, когда для одного индивидуума вещи или личные качества другого индивидуума представляют собой предмет вожделения, однако без всякой надежды на обладание ими…. На этой почве развивается агрессивность, деструктивная по своему характеру и направленная против соперника и себя самого.
От постоянного чувства своей несостоятельности беспредметная вначале зависть переходит во враждебное отношение к более удачливому другому человеку и даже в ненависть к нему. За его судьбой завистник следит с чувством недоброжелательства и радуется его неудачам.
Презрение и ненависть к самому себе возникают тогда, когда отвращение к объекту зависти самим завистником переживается как аморальное. Он пытается подавить его в себе и теряет свое собственное представление о счастье. Жизненные планы воспринимаются как ложные, за ними следует отказ реально оценить свои возможности и способности… Следовательно, главным элементом в терапии зависти должен быть навык критической самооценки» (Droesser Gerhard. Neid. Lexikon fuer Theologie und Kirche. 7. Band. Freiburg- Basel – Rom – Wien, 1998. S. 729).
«Зависть играет значительную роль в общественной жизни, когда определенные группы (например, чиновники, железнодорожники, политики) , а также меньшинства и расы воспринимают реальные или мнимые привилегии других как несправедливые и потому выдвигают собственные требования. При этом достаточно сложно провести четкую грань между законными требованиями справедливого распределения и претензиями, причины которых коренятся в коллективном чувстве зависти. Зависть такого рода подпитывается стереотипами, характерными для той или иной среды. Завидуют другим обычно в том, что кажется особо ценным. Отсюда возникают интриги против других, неизбежные перенагрузки и непомерное потребление (товаров и услуг –В. Б)» (Laun Andreas. Neid.// Rotter Hans, Virt Guenter. Neues Lexikon der christlichen Moral. Insbruck – Wien, 1990. S. 547-548).
2. Св. Василий Великий. Беседа 11. О зависти. Творения. Т. 2. СПб., 1911. Репринт. С. 169-171.
Чуть ниже святитель Василий отмечает еще одну характерную особенность зависти. Никто не завидует людям находящимся далеко и вне поля зрения. Оказывается, завидовать можно только людям знакомым и соседям:
«… Действительно, так и бывает. Не скиф завидует египтянину, ног всякий своему соплеменнику; и из соплеменников завидует не тому, кто неизвестен, но хорошо знакомым, и из знакомых – соседям, людям того же ремесла и почему – нибудь иному близким, а из них опять – сверстникам, сродникам, братьям. Вообще, как ржа есть болезнь хлебного зерна, так и зависть есть недуг дружбы» (Указ. соч. С. 172)
Он не случайно сравнивает зависть с псом. В Священном писании это животное упоминалось по большей части в отрицательном смысле:
«По иудейскому закону эти животные считались нечистыми, как они доселе еще считаются нечистыми у мусульман. Между евреями считалось крайним оскорблением сравнить кого-то смертвым псом (1 Цар. 24:15), и даже деньги, полученные за продажу столь презренного животного, равно как и плата блудницы не могли быть вносимы в Скини. – дом Господень (Втор. 23:18). Посему-то название пес прилагается апостолом Павлом к лжеучителям (Флп. 3:2), а Соломон и апостол Петр сравнивают грешников с псами (Притч. 26:11, 2; Пет. 2:22). Слово псы употребляется иносказательно для обозначение гонителей (Пс. 22:16), лжеучителей (Ис. 56:11), нечестивых людей (Мф. 15:27). Впрочем даже у евреев собаки назначались для охранения стад (Иов. 30:1; Ис. 56:10, 11). Соломон говорит: «Псу живому лучше, нежели мертвому льву» (Еккл. 9:4), обозначая этими словами, что всякое, даже самое ничтожное существо, пользующееся жизнью, счастливее и важнее самого благородного и великого существа уже умершего. Восклицание Авенира: «Разве я собачья голова» (2 Цар. 3:3) означает почти то же самое.
Как домашнее животное, собаки в Библии появляются уже поздно. Собака сопровождала Товита в его путешествии (Тов. 5:17). Что около времен Иисуса Христа собак держали при домах, показывает ответ жены хананейской на отказ ей Спасителя а помощи (Мф. 15:27)…» (Никифор, архимандрит. Библейская Энциклопедия. М., 1891. Репринт. С. 664).
В русских старопечатных требниках сохранились отголоски презрительного отношения к псам. Там содержится «Чин на очищение церкви, егда пес вскочит в церковь или от неверных внидет кто» и «Молитва на освящение храмине, в ней же сука ощенится» (Потребник. М., в лето ЗУКД (7424 от сотворения мира; 1916 – от Р. Хр. – В. Б. ). Лист НВ (52) и Ф Л S (536).
А святитель Иоанн Златоуст использует образ змеи, для того чтобы показать смертоносную и разрушительную силу зависти:
«… Лучше иметь змею, клубящуюся во утробе, нежели зависть, внутри гнездящуюся. Змею можно еще или изблевать при помощи лекарств, или усмирить пищею; но зависть не у утробе гнездится, а живет в самых недрах души, и есть болезнь, с трудом излечиваемая. Змея, находящаяся во внутренности, когда есть другая пища, не трогает тела человеческого; зависть же, хотя бы предложили ей тысячу снедей, пожирает самую душу, со всех сторон её грызет, терзает и рвет. Для неё невозможно найти никакого успокоительного средства, которое сокращало бы нё неистовство, кроме одного только – несчастья с благоденствующим.
Только тогда она успокаивается. Вернее же сказать, и то средство недействительно. Пусть этот и злостраждет; но, видя другого благоденствующим, он снедается теми же муками; для неё отовсюду раны, отовсюду удары, потому что, живя на земле, невозможно не видеть счастливых. И так велика сила этой болезни, что подверженный ей, хотя бы и заключился и внутрь дома, завидует прежним, уже умершим людям…. Эта болезнь коснулась и церкви, всё извратила, расторгла союз тела, и, вооружаемые завистью, мы восстаем друг против друга… В самом деле, если и при общем всех созидании не легко достигнуть, чтобы твердо стояли назидаемые, то какой же будет конец, когда все (мы) будем разрушать» (Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на второе послание в Коринфянам. Беседа Беседа 27 (№3). Творения. Т. 10. Книга вторая. С П б., 1904. Репринт. С. 702-703).
Змея в Священном Писании, так же как и пес, имела свою отрицательную символику:
«Поскольку на Ближнем Востоке имеется большое разнообразие видов змей, многие из которых — чрезвычайно ядовиты, змея часто упоминается в Библии. Её укуса боялись, и она являлась символом зла и лицемерия (Ср. Пс. 57:5; Притч. 23:32; Ам. 5:19). Со змеями сравниваются и враги Израиля (Втор. 32:33; Ис. 14:29; 27, 1; Иер. 8:17) …
В Новом Завете Иоанн Креститель и Иисус называют фарисеев и книжников «порождениями ехидны» (Мф. 3:7; 12, 34; 23, 33) Ученикам Иисуса и христианам обещано, что они «будут брать змей» им дается «власть наступать на змей и скорпионов» (Мк. 16:18; Лк. 10:19; ср. Деян. 28:3) …» (Jerusalemer Bibellexikon, herausgegeben von Kurt Henning. Neuhaussen – Stuttgart, 1989. S. 883-884).
«Ехидна – самая ядовитая змея: ужаленный ею почти тотчас умирает. Она служит образом хитрости, злобы и лукавства» (Троицкие листки. Листки по Евангелию от Матфея. Т. 5. (№801-1000). Издание Св. — Троицкия Сергиевы Лавры, 1896 – 1899. С. 53). Это издание переиздавалось уже в наше время, но не так красочно (в частности, без иллюстраций со старинных фресок) и удобно для пользования, как указанное нами. Ср.: Троицкие листки. Толкование Евангелия. М., 2002.
3. По мнению же святителя Киприана Карфагенского (†258), сама зависть питает и оживляет пороки (отметим что в цитируемом тексте слово ревность является синонимом зависти):
«Неверно мнение тех, которые думают, что это зло имеет один вид, или что оно кратковременно и заключено в тесных пределах. Гибель от ревности далеко простирается: она многообразна и многоплодна.
Это – корень всех зол, источник опустошений, рассадник грехов, причина преступлений. Отсюда возникает ненависть; отсюда происходит задор. Ревность возжигает корыстолюбие, когда кто не может довольствоваться своим, видя другого богаче. Ревность возбуждает честолюбие, когда видишь другого впочестях выше тебя. Коль скоро ревность ослепила наши чувства и овладела тайными помыслами, — тотчас презирается страх Божий, пренебрегается учение Христово, не помышляется о дне суда; надмевает гордость, усиливается жестокость, умножается вероломство, мучит нетерпение, свирепствует раздор, ки пить гнев, — и не может уже удержать себя или управлять собою тот, кто подпал чужой власти (диавола – В. Б.).
Отсюда — разрыв связи мира Господня, нарушение братской любви, низвращение истины, рассечение единства; отсюда – переход к ересям и расколам, когда кто поносит священников, завидует епископам, жалуется – почему не он поставлен, или не хочет признавать другого начальником. Отсюда происходит то, что восстает и упорствует от ревности нечестивец, от задора и зависти враг, — враг не человека, но почести» (Киприан Карфагенский, святитель. Книга о ревности и зависти. //Творения. М., 1999. С. 346).
4. Григорий Богослов, святитель. Сравнение жизни духовной и мирской. Творения. Т. 2. С П б., без года изд. Репринт. С. 220).
К теме зависти святитель обращался не раз и по разным поводам, всегда бичуя её:
«О, Когда бы истребилась между людьми зависть, эта язва для одержимых ею, этот яд для страждущих от неё… Она – из самых несправедливых и вместе справедливых страстей, — страсть несправедливая, потому что возмущает покой всех добрых, и справедливая, потому что сушит питающих её! Ибо не буду желать зла тем, которые в начале хвалили меня. Они не знали, какой будет конец сих похвал; иначе, может быть, присоединили бы к похвалам и порицания, чтобы поставить преграду зависти»
И далее говорит о печальных плодах зависти на примерах из Священного Писания и истории:
«Зависть омрачила Денницу, падшего от превозношения. Будучи божествен, он не утерпел, чтобы не признать себя богом, и изринул из рая Адама, овладев им посредством сластолюбия и жены (Быт. 3:23), ибо уверил его, что древо познания запрещено ему на время из зависти, чтобы не стал он богом. Зависть сделала братоубийцею и Каина, который не стерпел того, что другая жертва была святее его жертв
Зависть и злочестивый мир покрыла водами, и содомлян потопила огнем. Зависть поглотила землею Дафана и Авирона, возмутившихся против Моисея (Числ. 16:32), и поразила проказою Мариам, возроптавшую только на брата (Числ. 12:10). Зависть обагрила землю кровью пророков, и через жен поколебала премудрого Соломона.
Зависть и из Иуды сделала предателя, обольстившегося немногим числом сребреников, и заслужившего удавление. Она произвела и Ирода – детоубийцу, и Пилата – Христоубийцу. Зависть истнила и рассеяла Израиль…, Зависть рассекла и прекрасное тело Церкви, разделив на разные и противоборствующие скопища….» (Григорий Богослов, святитель. Слово 36. О себе самом и к говорившим, что св. Григорий желает константинопольского престола. Творения. Т. 1. С П б., без года изд. Репринт. С. 504-505).
5. Дадим краткую характеристику каждый из этих аффектов.
«Гнев есть чувство сердечной болезни, от обиды другого родившаяся, которая или делом или словом бывает… Гнев есть мучительная и лютая страсть, и сокровенна быть не может. Прочие страсти сокрываются удобно, а гнев утаиться не может. Сердце бо гневом исполненное, по подобию котла кипящего, извергает гнева различные знаки, которые являются на различных членах…» (Тихон Задонский, сявтитель. О гневе и злобе. //Об истинном христианстве. Книга первая. Часть первая. //Творения. Т. 2. М., 1889. Репринт. С. 163).
Его основная причина – самолюбие: «Невозможно кому – либо разгневаться на ближнего, — замечает авва Дорофей (6 век),- если сердце его сперва не вознесется над ним, если он не уничижит его, и не сочтет себя лучшим его» ((Дорофей, авва, преподобный. Поучение девятнадцатое. Различные, краткие поучения. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900. Репринт. С. 190).
Преподобный Иоанн Лествичник(†649) представляет гнев, его причины и средства борьбы с ним в аллегорической форме:
«Скажи нам безумная и постыдная страсть, название отца твоего и злой твоей матери, а также имена скверных твоих сынов и дочерей. Объяви нам притом, кто борется против тебя и убивает тебя? – В ответ на это гнев говорит нам: « Матерей у меня много и отец не один. Матери мои суть: тщеславие, сребролюбие, объядение, а иногда и блудная страсть. А отец мой называется надмением. Дочери мои суть: памятозлобие, ненависть, вражда, самооправдание… Враги мои, которые держат меня в узах, — безгневие и кротость…» (Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица. Слово 8. О безгневии и кротости. Лествица. Сергиев Посад, 1908. Репринт. С. 93)
Что касается различия ненависти и гнева, — отмечает С. М. Зарин, — по их психологическому содержанию, то можно сказать, что «ненависть» затрагивает более… мыслительную способность в человеке, тогда как гнев – дело и проявление преимущественно чувства и воли, почему он сильнее и заметнее выражается также и в области физических и физиологических проявлений» (Зарин С. М. Аскетизм по православно – христианскому учению. М., 1996. С. 275)
Святитель Василий Великий считает, что ненависть – результат ослабления любви, а значит, она по своему характеру является демонической:
« … Где оскудевает любовь, там непременно на её место входит ненависть. А если , как говорит Иоанн: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:16), то, по всей необходимости, ненависть есть диавол. Посему как имеющий любовь имеет в себе Бога, так имеющий ненависть питает в себе диавола» (Василий Великий, святитель. Слово о подвижничестве. Творения. Т. 2, С П б., 1911. С. 324).
Злорадство – одна из форм злопамятства. Авва Дорофей так описывает эту страсть:
«… Как горящее уголье, когда оно угаснет и будет собрано, может лежать несколько лет без повреждения, и даже, если кто польет его водою, оно не подвергается гниению, так и гнев, если закоснеет, обращается в злопамятность, от которой человек не освободится, если не прольет крови своей (под пролитием крови разумеются здесь великие подвиги и труды)» (Дорофей, авва, преподобный. Поучение седьмое. О злопамятности. Поучения и Послания. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900. Репринт. С. 101).
Причину ссор святитель Иоанн Златоуст видит в неправде:
«… Как может обретаться мир там, где ссора и спор. Выслушай говорящего: «Дух желает противного плоти» (Гал. 5:17). Если у нас воля находится в правде, то мы обитаем в граде мира, где совсем не бывает какой-либо причины спора, потому что как неправда бывает причиной ссоры, так из правды выходит мир…» (Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на пророка Исаию. Глава 32. Творения. Т. 6. Книга первая. С П б., 1900. Репринт. С. 179).
Он сравнивает ссору по её последствиям с кораблекрушением:
«Ссора – кораблекрушение, притом и гораздо бедственнее того. В самом деле, кто ссорится, тот или изрыгает хулы, и таким образом теряет все прежние добрые дела, или в сильном гневе клянется ложно, и таким образом впадает в геенну, или наносит побои и совершает убийство, и опять подвергается такому же кораблекрушению…
Ссорится свойственно только богачам, а не бедным, -богачам, говорю, которые имеют многие причины к ссоре. Ты не пользуешься удовольствиями богатства, между тем, ищешь неприятностей, с ними неразлучных – вражды, распрей ссор, мучишь и душишь брата своего, и повергаешь его перед всеми. Неужели ты не понимаешь, что в своем бессыдстве подражаешь необузданности бессловесных, или вернее, делаешь еще хуже их…» (Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на святого Евангелиста Матфея. Беседа 15 (№10). Творения. Т. 7. Книга первая. С П б., 1901. Репринт. С. 164-165).
Спор обычно предшествует ссоре и возникает «от беспокойства за стойкость мысли; беспокойство же это от неуверенности в её всесторонней обоснованности», — говорит святитель Феофан Затворник. (Феофан Затворник, святитель. Толкование пастырских посланий св. апостола Павла. М., 1894. Репринт. С. 416).
Особенно опасны споры в вопросах веры:
«… Спор есть недуг… Когда душа разжигается помыслами, когда они обуревают её, тогда она занимается исследованием (всё подвергает сомнению –В. Б.), а когда находится в здоровом состоянии, тогда не исследует, а всё принимает на веру. Посредством исследования и споров ничего нельзя найти. Когда исследование приступает к разъяснению того, что возвещается одною только верою, тогда оно и не открывает этого, и не дает его уразуметь, потому что, если бы кто-нибудь, закрыв глаза, хотел найти что-нибудь такое, чего бы искал, то не мог бы успеть в этом… Так без веры ничего нельзя отыскать, а только неизбежно должны рождаться споры, от «которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения» (1 Тим. 6:4), т. е. от исследований рождаются вредные мнения и учения» (Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на первое послание к Тимофею. Беседа 17. (№1). Творения. Т. 11. Книга вторая С П б., 1905. Репринт. С. 743)
Святитель Тихон Задонский рассматривает три порока лесть, ложь и лукавство вместе, и вот почему:
«Лесть, ложь, лукавство суть пороки сродные, и суть также диаволу собственны, ибо диавол есть отец лжи и лукавства (Пс. 36:12; 8, 2; Ин. 8:44). Сим обучает и служителей своих, которые волю его злую и нравы в себе изобразуют. Сии пороки теми людьми обладают, которые иное языком говорят, и иное на сердце имеют.
Таковых людей называют обыкновенно двоедушными, потому что как бы две души имеют, т. е. внутреннюю и внешнюю. Внешнею душою с людьми обходятся и людей обманывают, а внутреннею себя берегут. Сего рода люди обходятся с ближними ласково, гладко, тихо, но лестно и коварно чтобы в сердца их, по подобию татя (вора) вкрасться могли…А дети от родителей, малые от старых, низшие от высших тому же учатся, что и во обычай беззаконный и пагубный вошло, и за грех не почитается. Так ложь и лукавство плевелы свои непотребные всевает, и не попускает расти пшенице добрых дел» (Тихон Задонский, святитель. Об истинном христианстве. Книга первая. Часть первая. Глава пятая. О лжи, лести и лукавстве. Творения. Т. 2. М., 1889. Репринт. С. 170-171).
«… Что такое ложь? Это действие, делом или словом, независимо от того каково оно в себе – правдивое или нет, когда один пытается побудить другого воспринять какое-либо событие, не таким, каким оно есть на самом деле, т. е. сознательно обмануть его…» (Genesis. Chapter XX. The Holy Bible. The Old Testament. A commentary and critical notes by Adam Clarke. Volume 1. London, 1836. P. 136)
«Ложь – в отличие от заблуждения и ошибки – означает сознательное и потому нравственно предосудительное противоречие истине… В нравственной философии имеет значение вопрос о лжи необходимой, т. е. о том, позволительно или непозволительно делать сознательно несогласные с фактическою действительностью заявления в крайних случаях, например, для спасения чьей-либо жизни… Вопрос о необходимости лжи может быть правильно решен на следующем основании.
Нравственность не есть механический свод различных предписаний, безотносительно обязательных в своей отдельности. С материальной стороны нравственность есть проявление доброй природы; но человек добрый не может колебаться между нравственным интересом спасти ближнего и нравственным интересом соблюдать фактическую точность в своих показаниях. Добрая натура исключает склонность ко лжи или лживость, но в данном случае лживость не играет никакой роли.
Со стороны формальной, нравственность есть выражение чистой воли; но соблюдение внешнего соответствия между словом и фактом в каждом единичном случае, независимо от его жизненного смысла и с пожертвованием действительных нравственных обязанностей, вытекающих из данного положения – есть выражение не чистой воли, а бездушного буквализма. Наконец, со стороны окончательной цели нравственность есть путь к истинной жизни, и её предписания даются человеку для того, «чтобы он жив был ими»; следовательно, жертвовать человеческою жизнью для точного исполнения отдельного педписаия – есть внутреннее противоречие и не может быть нравственным» (Соловьев Вл. Ложь. Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический словарь. Т. 34. Терра, 1991. С. 911).
Эта мысль известного русского философа Владимира Соловьева (†1900) не нова. О разных подходах к мотивам лжи размышлял уже блаженный Августин (†430) в своих сочинениях «О лжи» и «Против лжи»:
«После некоторого колебания некоторых древних отцов Церкви преобладающей стала, наконец, точка зрения блаженного Августина о предосудительности любой лжи. Однако это не означает, что каждая ложь одинаково являлась тяжелым грехом, наоборот, следовало дифференцировать разные виды неправды, к которым относится и ложь. Ложь в вопросах веры, ложь во вред ближнему считались особенно тяжелыми. За ними шли ложь по крайней необходимости и льстивая ложь, и, наконец, наиболее мягко судилась ложь, сказанная в шутку. В раннее Средневековье велись даже споры о том, относится ли она вообще ко лжи (ср. Петр Ломбардский, Sent IIId. 38). В покаянных сборниках этого времени говорилось еще и о лжи по неведению, когда кто-то сказал неправду из лучших побуждений…» (Bruch R. Luege. //Lexikon fuer Mittelalter. 5. Band. Stuttgart – Weimar, 1999. S. 2205).
« По мнению Августина, ложь направлена на то, чтобы привести другого человека к ложному убеждению… В случае лжи речь идет не о правде или фальши самих вещей, а о самовыражении души… Высказывание имеет здесь не теоретическое, а практическое назначение. Оно являет собой злоупотребление языком из эгоистических побуждений» (Klein J. Wahrhaftigkeit.//Die Religion in Geschichte und Gegenwart. Band 6. Tuebingen, 1986. S. 1514).
Решительно осуждается сознательная ложь и в иудаизме:
«Этически противным деянием является в Библии ложь сознательная, неправда, как в речи, так и в поступках, и вообще преднамеренный обман по отношению к ближнему, имеющий целью повредить ему или обойти его. Иудаизм, впрочем, относится ко лжи отрицательно не только потому, что она служит во вред кому – нибудь, а потому еще, что она унижает душу и ложится пятном на пользующегося ею… и этика иудаизма осуждает все виды лжи: как обман, так и клевету, и лесть» (Бернфельд С. Ложь. Еврейская Энциклопедия. Т. 10, Терра, 1991. С. 333).
Так же решительно иеврейская религиозная традиция осуждает лицемерие:
«Лицемерие, или религиозное ханжество, на позднейшем древнееврейском языке обозначается словом, буквальное значение которого «окраска», а ханжа называется «выкрашенный», т. е. человек который вводит в заблуждение, притворяясь набожным. Это выражение восходит к изречению асмонейского царя Александра Янная (Ианния)) (цар. С 103 – до 76 Р. Хр.) Во время своего царствования он вел ожесточенную борьбу с фарисеями, а перед смертью сказал своей супруге Александре Саломее: «Не остерегайся ни фарисеев ни не фарисеев (т. е. саддукев), а остерегайся ханжей, притворяющихся фарисеями. Они поступают как Зимри (Замврий), а желали бы вознаграждения как Пинехас (Финеес) (намек на Числ. 25:6, 14)…» (Еврейская Энциклопедия. Т. 10, Терра, 1991. С. 314).
О клевете святитель Иоанн Златоуст говорит особенно непримиримо:
«Ужасная зло клевета, беспокойный демон, никогда не оставляющий человека в мире. Какого на самом деле зла не производит клевета. Из неё рождается вражда, через неё возникают ссоры, от неё берут начало разногласия; дурные подозрения, возбужденные ею, являются причиной бесчисленных зол; ненависть имеет её своим источником. И какие кто не вообразил себе бедствия, все они окажутся проистекающими из клеветы, всех увлекающих в злобу.
Клевета возбуждает человека к убийству ближнего. Клевета ожесточает душу и разрушает братское общение, недавнего друга без всякой причины делая врагом. Она, коснувшись Мариами, сестры Моисеевой, тотчас покрыла её проказой и навлекла на неё гнев от Господа. Она разрушает целые дома и мирные города возбуждает к войне. Она разрывает узы прекрасного мира и расторгает великий союз любви. Она, отклоняя от заповедей Божиих, научает преступлению, и, отвлекая от общения с Богом, удаляет от истины.
Она первоначально явилась причиной гибели первозданного Адама, и лишила его райской жизни и небесного блаженства, потому что она вошла в уста змия и возвела ложь на неложную благость Божию. Это она сказала: «Подлинно ли сказал Бог, не ешьте ни от какого дерева в раю?» и побудила Адама преступить заповедь и отпасть от истины. Склонив к себе бывшего собеседника Владыки, она тотчас при помощи обмана сделала его врагом и сразу удалила от благ.
Итак, будем же удерживаться от клеветы, удаляясь от неё, чтобы не войти во вражду с Владыкой. Отстанем от клеветы, чтобы не сделаться несправедливыми судьями истины и не оказаться пред лицом закона ложными свидетелями» (Иоанн Златоуст, святитель. Собеседования о псалмах (Spuria). Беседа на псалом 100 (№4). Творения. Т. 5. Книга вторая. С П б., 1898. Репринт. С. 722 -723).
6. «… Главная страсть явится при обращении, во время познания своей греховности и покаяния. Когда дастся обет не грешить, — больше всего держится во внимании эта страсть. Потому и после она должна составлять ближайший предмет противодействия в нас греху. Она заслоняет собою все страсти, равно как и связывает их около себя или дает на себе точку опоры. Другие страсти и открыться могут не иначе, как по ослаблении и одолении этой, и вместе с нею быть распуженными.
Нужно всею силою вооружаться против неё с первого раза, тем более, что тут бывает и много ненависти к ней, дающей силу противиться. И к покорению начальных страстей нельзя перейти, не покорив её…
Сперва пойдут дела против господствующей страсти, далее против выводящихся из неё страстей, а потом, когда стихнут, доброделанию остается свобода добивать остатки враждебного полчища, по своему усмотрению, а более по указанию внутреннему. Какая оживет и выкажется страсть, против той и назначать дела…
Кажется, так идет дело. Прямо за обращением – сейчас (же) деятельное борение страстей; из него или с ним – тотчас и борение внутреннее; потом, далее, они во взаимном подкреплении и усилении: растет внутреннее, растет и внешнее, — растет внешнее, растет и внутреннее; наконец, когда то и другое довольно окрепнет, человеку приходят помышления о подвигах и делах к решительному погашению страстей, к посечению их в корне.
Больших подвигов и дел не должно ни самому брать, ни другим советовать. Действовать нужно исподволь, постепенно возрастая и усиливаясь, чтобы было подъемно и по силам. Иначе наше деяние будет походить на новую заплату на старом платье. Требование подвига должно изойти изнутри, как больному иногда позыв и чутье указывают правильное целительное врачевство» (Феофан Затворник, святитель. Как совершается, зреет и крепнет в нас христианская жизнь.//Правила брани со страстями или начала самосопротивления. //Путь ко спасению. М., 1908. Репринт. С. 290, 291, 292).
Начальные страсти и их пагубное воздействие на человека описывает преподобный Симеон Новый Богослов:
«… Эти три – сластолюбие, сребролюбие и славолюбие – порабощают человека диаволу. И христианин, предающийся плотским сластям, уже не Христов есть раб, а раб греха и диавола. Также и христианин, обладаемый сребролюбием и любящий деньги, уже не христианин, а идолопоклонник, как говорит божественный Павел; равно и тот, кто любит славу человеческую, не христианин есть истинный, а некий изрядный воин диавола.
Кто обладаем или каждою из этих страстей, или одною какою из них всецело, тот не имеет общения с Богом – Пресвятою Троицею Отцом Сыном и Святым Духом, хотя бы он постился, совершал бдения, спал на голой земле и всякое другое нес злострадание, хотя бы имел всезнание и мудрость» (Симеон Новый Богослов, преподобный. Слово 16. Слова. Выпуск первый. М., 1892. Репринт. С. 150).
7. Здесь речь идет о воспитании в детях правдивости, или правды. Простое и краткое, но удивительно глубокое определение правды дает святитель Феофан:
«Правда, о коей спрашиваете, ничего более не означает, кроме того, что значит правда, — праведную жизнь, чистую и святую, без которой никто не узрит царствия Божия. Царствие Божие позади, а впереди его – правда. Надо прежде правдою завладеть, а потом уже царство Божие само собою попадет в руки» (Феофан Затворник, святитель. Письмо 1257. Собрание писем. Выпуск восьмой. М., 1901. Репринт. С. 30).
Другие определение правды связано с формулой святителя Феофана по смыслу, но раскрывают иные грани этого понятия:
«Ветхий и Новый Завет, а также философская традиция под правдою имеют в виду, во-первых, надежность и верность в слове и деле (правдивость в противоположность лживости), во вторых,, соответствие содержания высказывания фактическому положению вещей, и в третьих, взаимосвязь волевых решений с целями нравственного и доброго образа жизни. Аристотель называет… философию «теорией правды, а этику – «практической правдой» (Zimmermann, A. Wahrheit.//Lexikon des Mittelalters. 8. Band. Stuttgart- Weimar, 1999. S. 1918).
«Апостол Павел считает правдой учение о Христе и видит в нем смысл своего существования. Он благовествует эту правду людям, ибо она делает их истинными перед Богом (2 Кор. 4:2-6; ср. 2, 14-17). Аллегория борьбы Христа с «последним врагом», смертью, показывает, что вера оказывается решающей в вопросах жизни и смерти (2 Кор. 15:20-28)…
И потому для спасения грешников необходимо Евангелие, оно истинно, ибо являет подлинную правду, необходимую для человека, чтобы он знал, что истинно перед Богом…, ибо правда – это откровение Божественной Справедливости, которую Бог дарует по благодати (Рим. 3:7)» (Gawlick G. Wahrheit.//Die Religion in Geschichte und Gegenwart. Band 6. Tuebingen, 1986. S. 1516).
8. «Где любовь уклоняется от истины, там часто, или почти всегда, через пристрастие впадет она в несправедливость к детям – одних любит, а других нет, или отец любит одних, а мать — других. Это неравенство и у любимого, и у нелюбимого отнимает уважение к родителям и между самими детьми с таких ранних лет поселяет некоторую неприязнь, котоая при обстоятельствах, может преваратиться в посмертную вражду» (Феофан Затворник, святитель. Обязанности семейные. // Начертание христианского нравоучения. М., 1998. С. 497).
9. «Нрав ничем так не образуется, как собственным примером, — замечает святитель Феофан, — и удалением от худых примеров посторонних. Предотвращай: сердце неповинное под действием благодати окрепнет, и добрые его расположения превратятся в нрав. Тем нужнее свое благочестие для укрепления благочестия ребенка… Ибо оно относится к невидимому» (Указ. соч. С. 494).
Такую же роль играет пример родителей и в образовании порочных навыков у детей.
10. В Прологе приводится пример таких размышлений о вреде зависти:
«Если зависть есть величайшее зло и может доводить до страшных преступлений, то и мы должны, конечно, избегать её, как губительной язвы. А чтобы избегать её будем размышлять: «Из зависти я могу сделаться злодеем. Что может быть ужаснее этого? Зачем же я стану завидовать? Зависть терзает сердце. Зачем же я стану ею мучится? Ближний — брат мой, и в воле Божией было дать ему то или другое. Зачем же завистию я пойду против воли Божией? Таким и подобными размышлениями и гоните от себя этот ужасный порок, и поверьте, если чаще будете размышлять так, то благополучие ближних, вместо зависти, будет для вас источником веселия, побуждения к еще большим подвигам и успехам к добродетели, которая есть щит, отражающий стрелы зависти» (Гурьев Виктор, протоиерей. Пролог в поучениях. Июнь – Август. М., 1912. Репринт. С. 172).
11. Святитель Тихон Задонский предлагает такие средства преодоления страсти зависти:
«Средства против злого и пагубного сего недуга таковы:
1) Гордость, от которой зависть… рождается, нужно с помощию Божиею отложить, и так, без злого корня и злого плода не будет. «Зависть, говорит Августин, есть дочь гордости, умертви мать, и дочь её погибнет».
2) Поучаться в любви к ближнему, так зависть падать будет. Ибо «любовь не завидует» (1 Кор. 13:4), — говорит апостол. И хотя в сердце и будет ударять пагубная сия стрела, но духом любви действию её станет противиться и побуждать себя и нехотящего к благодарению Богу, что ближний в благополучии находится. Так всякое внутреннее зло исцеляется, как клин клином, как говорят изгоняется. Принуждать должны мы себя ко всякому добру, и не то, что злое сердце хочет, но чего вера и совесть христианская требует, делать: «Царствие небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12).
Так воспротивимся злобе и мщению, роптанию и хулению и прочим страстям, и принудим себя к терпению и прочему благочестию. Что сначала не без трудности, но после с помощию Божиею удобно будет.
3) Думать и без сомнения держать, что в мире сем нет ничего великого и удивления достойного, и нет истинного блаженства, кроме вечного и небесного. А когда в этом мнении находиться будем, то и зависть ослабеет и недействительна будет. Ибо зависть рождается от благополучия ближнего; но когда благополучия временного, то есть чести, богатства и прочего за благополучие истинное поставлять не будем, то и завидовать в том не будем.
Когда же, презрев земное, будешь искать небесного, то ни в чести, ни в похвале, ни в богатстве, ни в благородии не будешь завидовать, ибо несравненно лучшего желаешь. Князь и вельможа не завидуют похвале сапожника, портного, столяра и прочих мастеров, ибо намного лучшую похвалу имеют. Так и временному и, так сказать, мнимому не завидует тот, кто постоянного и вечного блаженства ищет. Хочешь избавиться от мучительной этой язвы, чтобы она не поедала тебя? Вменяй всё временное в ничто, и она не будет иметь в тебе места» (Тихон Задонский, святитель. О Зависти. //Об истинном христианстве. Книга первая. Часть первая. //Творения. Т. 2. М., 1889. Репринт. С. 162-163).
12. См. подробнее о детской зависти: Ириней, епископ Екатеринбургский и Ирбитский. Поучение о зависти в детях. // Поучения. Екатеринбург, 1901. Репринт. Оропос Аттинис-Греция, 1991. С. 58-64).
Протоиерей Владимир Башкиров, магистр богословия
Комментировать