Дети, у которых агрессивность развилась на фундаменте тревоги, требуют особого внимания. Ведь эта тревога – тайна для них самих, они сопротивляются ее осознанию и потому отвергают, не могут принять направленную на такое осознание помощь окружающих.
А неприязнь, которую вызывает у этих окружающих агрессивность подростка, подкрепляет внутреннюю убежденность «агрессора» в том, что путь к нормальной жизни для него закрыт. Как это ни трудно, тревожно-агрессивному ребенку надо протянуть руку помощи. Ни в коем случае нельзя за агрессивность платить той же монетой. Можно выразить недовольство, обиду, удивление, но максимум усилий нужно приложить к тому, чтобы повысить самооценку такого ребенка. (В. Кочубей, Е. Новикова. «Снимем маску с тревоги»)
Беседа с детским психологом Т.Г. Клещуновой в эфире радиостанции «Град Петров»
Л. Зотова: Агрессия детей и подростков. Тамара Григорьевна, что Вы можете сказать об агрессивном поведении наших детей? Расскажите, пожалуйста, о причинах агрессии, в чем она может проявляться, и как нам, родителям, вести себя, чтобы не усложнять эту проблему.
Т.Г. Клещунова: Понятие «агрессия» имеет очень широкое значение и не сводится к акту физического насилия одного человека над другим. Это понятие означает атакующую направленность нашей энергии против чего-либо. Это может быть любое препятствие, любая задача. Мы, преодолевая это препятствие, решаем определенную задачу, делаем акцент на сосредоточенно-направленной энергии. Вот это как раз и есть целесообразная форма агрессии, без которой просто невозможно жить, невозможен прогресс – все обозначается словами: «засучить рукава», «броситься в бой с трудностями» и т.п.
Мы, специалисты, различаем три вида агрессии. Ранее уже говорилось, что очень часто тревожность трансформируется в агрессию. Когда человек наполнен тревогой, страхом, он стремится к единственному желанию: защитить себя от этого страха, по принципу «чтобы я не боялся – пусть боятся меня». И он начинает проявлять агрессию по отношению к другим людям. Эта форма агрессии очень распространена среди детей. Но еще существует и цивилизованная форма агрессии. К ней относятся всевозможные способы соревнований, состязаний. Чаще всего мальчики, мужественные по своей натуре, бывают агрессивны. И если мы их энергию не направим в конструктивное русло – в спорт, вообще в движение – то, естественно, от желания как-то разрядиться он будет пинать не мяч, а, например, своего одноклассника. И часто он делает это не со зла, а потому что ему нужно выпустить эту энергию.
Но есть еще одна очень тяжелая форма, которая называется деструктивной формой агрессии. Источник такой агрессии – очень глубокий, скрытый. Он гораздо серьезнее в социально-психологическом смысле. Это результат эмоциональной, социальной неудовлетворенности ребенка в детстве. По какой-то причине ребенок получил мало любви, значит – мало положительных эмоций. Более того, он рос в одиночестве, потребности его не удовлетворялись. А закон жизни таков: человеческий организм требует определенное количество каких-то стимулов, простых и сложных. У ребенка в свое время не хватало даже самых простых стимулов, не удовлетворялись его самые естественные потребности: хочет есть – не накормят, плачет – его не утешит никто. И он, ребенок, начинает компенсировать неудовлетворенность в эмоциональном голоде эрзацем на низком уровне. Ему, например, доставляет удовольствие мучить кошек. А потом и более слабых младших ребят. Это может проявляться и в обжорстве, и в замкнутости на себе, иногда в причинении боли самому себе. Все это идет на уровне пассивно-агрессивного поведения. Это наиболее страшное поведение ребенка. Когда он проявляет вербальную или физическую агрессию – обзывается, ябедничает, когда он кого-то колотит или ломает стулья, игрушки, мы говорим, что это все-таки не так страшно, как пассивно-агрессивное поведение. Сосредотачиваясь на себе, он накапливает дурную отрицательную энергию в своем внутреннем резервуаре, который рано или поздно взорвется. И тогда уж многие беды будут видны, и, кстати сказать, с такими детьми работать значительно сложнее.
Что же такое получается? Почему ребенок становится агрессивный? Почему он в гневе может кричать? Особенно это беспокоит верующих людей, мы ведь знаем, что гнев – это страшный грех. И, конечно, мы стараемся сделать все, чтобы ребенок не гневался, то есть мы запрещаем ему это делать. Но ведь задача при этом не решается; и ребенок переводит этот гнев на внутренний уровень – на себя. И, естественно, все заканчивается очень плачевно. Повторяю, внутренний резервуар может переполниться, и ребенок в более старшем, подростковом возрасте в компании себе подобных может участвовать в каких-то переделках. Вот я знаю случай, когда ребята забили одного старика после того, как он сделал им справедливое замечание. Они еще были в состоянии алкогольного опьянения и, не помня себя, в аффективном экстазе, забили этого старика.
Почему такое происходит? Во-первых, не были удовлетворены основные потребности ребенка в детстве: не долюбили, не докормили, не доласкали. И те дети, которые растут в подобных суровых условиях, когда их маменька такая вот холодная, не ласкает своего ребенка, вот они обязательно вырастут агрессивными. Но ведь не только такие дети! Оказывается, и об этом говорит статистика, дети, которых перелюбили, тоже становятся агрессивными. В чем тут дело. Если ребенку разрешено все, если его любят и этой любовью, что называется, утопили, то он и не старается быть лучше. Чтобы завоевать любовь матери или бабушки, ему не надо вести себя соответствующим образом, чтобы получить порцию похвалы, любви. Он ведет себя в буквальном смысле разнузданно. Есть даже такое понятие – маленькие тираны. И ведут себя так они потому, что любые ограничения воспринимаются ими, как ограничения основных потребностей. Что хочу, то и делаю. Кроме того, такие дети ведь тоже тревожны. Если ребенку разрешено все, то на подсознательном уровне он думает, что родителям вообще безразлично, каким он вырастет, как он себя чувствует, раз они так попустительски себя ведут. И в правонарушения часто уходят ребята как агрессивно-недолюбленные, так и те, которым позволяли делать, что хочешь.
Каким образом вернуть ребенка «на круги своя», когда он ведет себя агрессивно?
Прежде, чем ответить, я хочу остановиться на пуританской позиции некоторых родителей и воспитателей детских садов, а именно: ими начисто отвергаются любые агрессивные действия ребенка. Подобное поведение детей они обязательно отождествляют с насилием. Бегает он с палочкой, стреляет – нельзя, иначе вырастет агрессивным! Опасность такой позиции в том, что ребятишки довольно быстро чувствуют свою ущербность. Ведь их радость от агрессивных действий объявляется патологией. Дети уже не могут свободно играть и чувствуют, что их как бы поймали с поличным, они делают что-то не то, совесть у них не чиста. В результате детские эмоции не вылились в определенные действия: ребята не набегались, не настрелялись понарошку. Воспитатели, стремясь к недостижимой утопии вырастить детей таким способом уравновешенными, дружелюбными, сильно ошибаются. Происходит уход агрессии в неконтролируемую зону. Дети замыкаются в себе, перестают делиться своими агрессивными фантазиями. А ведь когда мы с ними работаем, прежде всего, мы должны обязательно дать им возможность высказать все свои эмоции, все свои чувства. Если, допустим, ребенок сердится на кого-то из ребятишек, его там обидели или нам просто не понятна его злость по отношению к другому ребенку, мы должны сначала выслушать его до конца. Потом уже разбирать, в чем причина. И самое главное, необходимо вывести его агрессию в конструктивное русло. Например, нарисовать портрет этого противного мальчишки, а затем зачеркнуть этот портрет. Или даже написать там какие-то слова, какие он знает, это очень хорошо снимает агрессию. Или, например, порвать бумагу. Но не очень долго. А то вот одна мама разрешила своему ребенку сорок минут рвать бумагу. Это уже перебор. А вообще-то у каждого ребенка есть свои возможности, каким образом снять эту агрессию.
Л. Зотова: Причем эти возможности, наверное, зависят от возраста ребенка: в детском возрасте они одни, для детей постарше – другие.
Т.Г. Клещунова: Совершенно верно. Кстати, надо сказать о еще одном важном моменте. Часто хороших, домашних ребятишек не научают давать сдачи, постоять за себя. Некоторые родители думают, что верным способом воспитания неагрессивного ребенка является его обучение побеждать в словах. В мальчишеской среде это не работает. Ребенок должен за себя постоять. Так же, как во время священной войны государство себя защищает от агрессоров, оккупантов, так и любой ребенок, особенно мальчик, должен уметь себя защитить. Бывают очень редкие случаи, которые встречались в моей практике, когда слабенький ребенок такой добрый, что не вызывает агрессии к себе. Но это только потому, что он изначально был нетревожен, психологически устойчив. И даже самые агрессивные ребята стремятся к такому ребенку притулиться, поиграть с ним. Я знала таких мальчиков, затем они выросли добрыми, спокойными мужчинами. И уж, конечно, такого ребенка никто, ни девчонки, ни мальчишки, не обижали, потому что он изначально нес уравновешенность. Не случайно говорят, что многие нарываются на агрессию, им так и хочется дать сдачу. Дети как бы чувствуют, что этот человек несет в себе тревогу и агрессию, и его хочется поколотить или обозвать. Но за себя постоять ребенок должен научиться. Если это мальчик, пусть он идет в секцию, научится определенным приемам. Потом, когда он станет внутренне свободен от тревоги, удивительно, но ему и не придется давать сдачи. Его внутреннюю физическую силу чувствуют.
Л. Зотова: Тамара Григорьевна, а что касается девочек: каким образом они могут постоять за себя, и надо ли развивать это качество у девочек?
Т.Г. Клещунова: Честно говоря, на этот счет есть много мнений. Некоторые считают, что девочку надо обучить восточным единоборствам, чтобы она за себя постояла и т.д. Очень может быть, что она за себя постоит. Но вы представляете себе эту маму, со сгустком агрессии, воспитывающую детей? Как правило, эта мама далеко не теплая, далеко не та, что нужна ребенку. И если говорить о неагрессивности изначальной, то девочки, наделенные женственностью, и не вызывают по отношении к себе агрессии. Да, тревожные – вызывают. А почему они тревожные? Для нас, женщин, на первом месте – состояться в социальном плане. И если девочка хорошо учится в школе, то, естественно, все силы – и ее, и семьи – брошены на то, чтобы она хорошо закончила школу и поступила в престижный институт. Она в социальном плане уже дорожку проторила еще в школе. А девочка, у которой не все ладно с учебой, которая смирила себя с мыслью, что ей в этом плане ничего хорошего не предстоит? Она хочет стать хорошей матерью, женой, и уже сейчас, в подростковом возрасте у нее получается неплохо. Но установка общества на необходимость социальной успешности действует на нее таким образом, что она изначально тревожна из-за того, что она не такая успешная, как все. Можете себе представить, что она с этой тревогой в конечном итоге идет в матери, идет в жены! Но ведь тревога трансформируется в агрессию. И неизвестно, чем это еще закончится. Иногда ведь те мамы, которые целиком уходят в материнство и служат своим мужьям, начинают попивать! Алкоголизм может начаться с ее неудовлетворенности собой в этом замкнутом пространстве – в семье. И здесь тоже надо смотреть, почему она тревожна, почему она не удовлетворена материнством, допустим.
Что надо делать, чтобы ребенок рос не тревожным? Прежде всего, предотвращать всевозможные его неудовлетворенные состояния. Хочет есть – накорми. Но тут дело не только в еде. Есть такие матери, которые считают, что ребенку прежде всего необходимо быть чистым, накормленным, а все остальное – потом. Но это «потом» откладывается на такое далекое время, что ребенок испытывает голод по эмоциям, по любви матери. И тут на первом месте должно быть не просто доброжелательное, теплое отношение матери, она должна, что называется, это самое материнство проявлять через огромную любовь по отношению к ребенку. Пусть ей приходится порой даже не докормить ребенка, но дать ему любви. А то ведь получается, как в анекдоте по этому поводу, простите за грубость: «Боря, ешь кефир, чтоб ты сдох, это полезно для здоровья». Нередко именно по такому принципу воспитывают детей. И в конечном итоге у ребенка удовлетворяются только простые импульсы, то есть стимулы, которые действуют, удовлетворяются на простом уровне. А про сложный уровень и речи не ведется. Удовлетворить импульсы сложного уровня – это значит позаниматься с ребенком, разбудить в нем какие-то вибрации души в нравственном плане, там, где действуют очень сложные стимулы. Тогда ребенок начинает очень много размышлять; и агрессия, через его приобщение к творчеству, книгам, к музыке, уходит, снимается. Так что переживания чрезмерного неудовольствия мы должны предотвращать в раннем детстве.
Тут стоит различать простое неудовольствие и капризы. Чувство эмпатии по отношению к ребенку всегда помогает матери понять, что ощущает ребенок, действительно ему чего-то не достает или он капризничает. А когда он капризничает, он ведь добивается чего-то определенного. Особенно после трех лет, тут мы должны быть внимательны. Мы должны обязательно удовлетворять потребность ребенка в автономии. Что значит – в автономии? На первых порах, когда он еще маленький, надо давать ему возможность размышлять в одиночку. Когда мы с ним читаем, что-то рассматриваем вокруг, ему нужно время все это проиграть в себе, как бы все разложить по полочкам. Ребенок нуждается не просто в размышлении, а во внутреннем удовлетворении. Причем это важно не только для маленьких детей, но и для подростков. И если мы их бесконечно понукаем: «Что ты сидишь! Что ты лежишь! Давай делом занимайся!» – мы очень вредим их развитию. Да, им нужно поразмышлять. Да, им нужно успокоиться, быть может, немножечко подкорректировать себя в психологическом плане. Помимо этого, когда маленький ребенок развивается, ему нужно давать ощущение безопасного дома, чтобы он больше двигался, чтобы он изучал мир, чтобы тут не было этих опасных утюгов, которые могут на него свалиться, не было открытых розеток – сделать все, чтобы он мог изучать мир. Причем не держась за маму. Но при всем этом родители обязаны установить ограничения, как можно раньше. Определенные ограничения у ребенка должны быть уже в 2,5-3 года. Слово «нельзя» должно употребляться в тех случаях, когда дело касается его здоровья, нравственных моментов. Научение же обязательно должно сопровождаться словом «не надо».
«Нельзя» – это значит нельзя и все тут. «Не надо» – допускает возможность перехода границы, но мы его снова научаем. Пределы разрешенного должны быть установлены как можно раньше. И, как правило, такой ребенок растет достаточно спокойным, потому что, по мере взросления, ограничения снимаются, предоставляется определенная самостоятельность, определенная свобода действий. И отношения с родителями складываются правильно, не в пример тому, когда все было разрешено в детстве, а потом он начал получать эти ограничения. Естественно, он будет вести себя крайне агрессивно, и с родителями у него будут отношения чрезвычайно неважные. Чтобы у ребенка была возможность «выливать» свое чувство неудовольствия, чувство гнева, ему нужно знать, какими именно словами он может сказать об этом маме, допустим, или воспитательнице, или учителю. Это хорошо, если он может сказать: «Вы не правы, Марья Ивановна; ты не права, мама» Но как часто мы не позволяем этого говорить, особенно, если ребенок в каком-то крике заявляет маме: «Я ненавижу тебя». Вот эта амбивалентность ребенка, такая же, как и у матери к ребенку, может быть на грани не ненависти, но, во всяком случае, враждебности. И ребенку это тоже позволительно. Он говорит об этом, потому что он чувствует это. Другое дело, если он маму еще при этом и бьет, это уже непозволительно. То есть, непозволительны действия. И нам надо думать, почему он ведет себя так, чем мы вызвали такое недовольство. Естественно, необходимо говорить с ним на эту тему. Это наша задача. И, конечно же, задача родителей – помочь ему как можно раньше нейтрализовать это чувство враждебности. Еще до того, как оно станет чрезмерным и стабилизируется. Когда родители понимают, что враждебность – это результат переживания, у них в ответ появляется симпатия, понимание ребенка. Они всегда примут какое-то конструктивное решение, помогающее погасить эту враждебность естественно. А если они запрещают ее, то у ребенка возникает много проблем. Во-первых, у него, как я уже говорила, появляется недоверие к своим собственным ощущениям: вот он чувствует это, а этого нельзя чувствовать. Такое недоверие распространится на все чувства, а потом и на действия: правильно ли я делаю, правильно ли я говорю. Он будет зависим от окружающих. А внушили это ему мы, изначально. Последовательность действий родителей должна быть такой: родители дают ребенку возможность выразить его враждебность и боль. Далее – вступают с ним в диалог, то есть говорят о причинах происходящего с ним. Тут можно отметить, что от его крика, например, нет никакого толка. Матери надо научиться не только принимать приступы его ярости, но и нейтрализовать их за счет эмпатии, за счет понимания того, что такое может произойти.
Другое дело, мы должны уметь предотвращать эти припадки ярости, научиться этому. Структура припадков ярости такова: развиваются они по восходящей, достигают пика, потом идут «на нет». Интенсивность припадков может иметь волнообразный характер. При этом ребенок доступен влиянию только или в начале припадка, или в промежутке между волнами, когда волна не на пике, а идет на спад. Вот тут он может нас услышать. Когда процесс достигает пика – лучше ребенка не трогать. Нужно просто побыть с ним рядом, чтобы ребенок, если он маленький, не наделал себе каких-то неприятностей. Надо быть с ним, но не заражаться этим гневом, а попытаться его успокоить. Если он отвергает эти попытки, нужно поговорить с ним, когда успокоится. Такие припадки у гиперактивных детей или у детей с так называемым сильным типом нервной системы – у холериков, бывают очень часто, и пугаться их не надо. У некоторых ребят эти припадки развиваются мгновенно, как взрыв. Мы, зная ребенка, можем заметить приближение припадка по определенным чертам. Но уж если припадок развивается и, тем более, достигает пика, то его останавливать уже поздно; надо только обезопасить от травм, не оставлять одного. А если речь идет о более старшем возрасте, например, о подростке, тут ведь можно и с суицидом столкнуться, если бросить ребенка один на один в этом состоянии. До пяти лет источником агрессивности могут быть незнакомые люди, разлука с родителями, страх потери родительской любви. Вот при разводах: отец уходит, а ребенок воспринимает это, как будто отец его не любит, от него уходит, и очень боится, что то же может произойти и с матерью. Например, он будет себя плохо вести – и мать тоже уйдет. Такие вещи бывают при разводах. Другими причинами агрессии могут стать страх наказаний, посягание на его самостоятельность, неудовлетворение потребностей, а также мысли, что ребенка считают нехорошим.
Кстати, часто родители даже не предполагают возникновение этих мыслей у него. Вот, мама с папой разводятся или ссорятся – а он видит причину этого в том, что он, ребенок, такой нехороший. Нам, прежде всего, надо постараться нейтрализовать источник депрессивных чувств. Если это невозможно, то надо попытаться его успокоить, выразить ему сочувствие, помочь справиться с тревогой, которая вызывает уже депрессию. Ее не всегда видно, особенно, если она направлена на себя. Первое – следует понять источник тревоги. Настроиться на волну ребенка просто необходимо, особенно, если он находится в состоянии панической тревоги. Состояние это иной раз выражается в мрачности, в испуге, в растерянности. Старшие могут об этом сами сказать, а вот к плачу маленьких надо обязательно прислушаться. Иногда он прижимается к родителям, а те и не чувствуют, что ему надо помочь. Они считают, что ему достаточно того, что он прижимается. Как научиться пониманию, принятию ребенка? Тут два пути. Первый путь: слушать ребенка, наблюдать за ним, стараться почувствовать то, что он может чувствовать. Как бы мы ни были заняты, мы должны снять все заботы и обратиться к ребенку в момент его волнений, тревог. Мы должны представить, что бы мы почувствовали, оказавшись сейчас в его состоянии. Затем мы проверяем себя, чтобы мы чувствовали, оказавшись перед лицом опасности, если бы нас охватила паника. Полностью, конечно, предотвратить тревогу ребенка невозможно. Да и не надо. Но предотвратить накопление ее, возрастание ее, частые ее повторения – просто необходимо.
Еще раз повторяю: необходимо научиться отличать тревогу от капризности. Тут помогает чувство эмпатии. При капризах мы слышим требования – хочу того-то, тогда-то. Разумные ограничители для ребенка нужны. К четырем-шести годам у ребенка совесть достигает такого уровня, что он может испытывать чувство вины из-за его каких-то запретных действий или желаний. К пяти-десяти годам главнейшим источником беспокойства является угроза неодобрения со стороны вот этой развивающейся совести. Стыдить его, призывать к совести здесь тоже нужно с чрезвычайной оглядкой, чтобы он не закомплексовался по чувству вины. К подростковому возрасту, когда и сексуальные потребности заявляют о себе в полной мере, враждебность может быть вызвана ограничениями со стороны родителей. И это естественно. Одновременно эта враждебность соединяется с тревогой. Источником беспокойства часто служит потеря независимости, автономии, боязнь неодобрения со стороны сверстников. Уже не родителей, а именно сверстников. И нам следует помогать ему в преодолении тревоги. Нетревожные, неагрессивные дети растут в гармоничной среде. Если родители между собой в хороших отношениях, не конфликтуют, то все идет само собой. Даже если где-то мы и бываем виноваты, где-то не так с ребенком поступаем, в гармоничной семье у ребенка все это уходит на второй план. Любовь родителей между собой – это крыша над головой ребенка.
Л. Зотова: Таким образом, мы рассмотрели, как проявляется агрессивное поведение детей и что является основой, причиной агрессии. Если я правильно поняла, агрессивное поведение базируется на недополучении любви в раннем детстве или, наоборот, в баловстве детей. Родители должны найти баланс. Это первое. И затем – негармоничные отношения между родителями могут усиливать проявления агрессии или вызывать ее в более позднем возрасте. Все эти факторы вызывают тревожность, которая затем переходит в агрессию, так?
Т.Г. Клещунова: Понимаете, там формируется заниженная самооценка у ребенка, и когда он выходит на уровень взаимодействия со сверстниками, в этой среде он чувствует себя ущербным из-за заниженной самооценки. А занижена она из-за неудовлетворения потребностей еще там, в раннем детстве. Ребенок, взращенный любящими родителями, любящими и друг друга, и его, формируется с адекватной самооценкой. И он, естественно, легко входит в круг сверстников, и отношения к нему – уважительные, потому что он уважает себя.
Л. Зотова: Тамара Григорьевна, а если дети в раннем возрасте недополучили любовь родителей, ребенок вырос, стал старшеклассником. Можно ли в этом возрасте что-то подкорректировать? Какие методы родители могут использовать по отношению к ним, если дети уже стали агрессивными?
Т.Г. Клещунова: Видите ли, в чем дело. В детской среде ребенок часто снимает эту тревогу и агрессию. Но в такой детской среде, которая работает по принципу: «Один – за всех, все – за одного». В те далекие годы, когда я, пожилой человек, была маленькой, мы во дворе, играя друг с другом, снимали эту тревогу, эту агрессию. Ведь тоже было плохо в доме, тоже нам доставалось, естественно. Но, тем не менее, детская среда выполняла психотерапевтическую функцию. Значит, необыкновенно важно, в какой среде находится ребенок, подрастая и приходя к подростковому возрасту. Поэтому тем родителям, которые отводят детей в первый класс, в начальную школу, я очень советую заниматься тем классом, где учится их ребенок. Он должен не только получать знания в престижной гимназии. Надо сделать так, чтобы та среда, куда пришел ребенок учиться, была более дружелюбной, то есть высший уровень – это умение со-радоваться и со- переживать. И это – долгая песня. Конечно, в той среде, где сейчас учится моя внучка, я пытаюсь много что делать, так как я считаю это просто первостепенной важностью. В свое время мой старший сын вырос в такой среде. Эту среду создавали мы, родители. Было благо, что нами руководил такой пожилой человек, который нам тогда объяснил: если мы хотим, чтобы вашим детям было хорошо не только учиться, но и становиться на ноги, мы сами должны культивировать правильную среду. И, конечно, мы устраивали не только культпоходы, всевозможные игры, мы присматривались, какие есть подводные течения, кто кого обижает, мы вовремя вмешивались. И это сострадание и сорадование мы взращивали в наших детях. Это был действительно замечательный класс. Из 26 человек 21 закончили с аттестатом 4, 5 балла. Им было там комфортно. И учителя говорили, что 45 минут урока с ними – сплошная радость, а не трудная работа.
Л. Зотова: Часто мы говорим: школа во всем виновата, мы, родители, ничего не можем поделать. Вот хорошая идея для родителей – самим активно участвовать в делах класса. И еще одну хорошую мысль Вы подали: ведь этим могут заниматься бабушки и дедушки, часто более свободные по времени, чем родители.
Т.Г. Клещунова: Конечно. Причем они могут этим заниматься с учетом тех ошибок и, может быть, успехов, с которыми они столкнулись при воспитании своих детей. Во-вторых, в определенном возрасте уже появляется мудрость.
Л. Зотова: Тамара Григорьевна, а вот еще такой момент. Иногда слышно мнение, что военные игрушки развивают агрессию в мальчиках, да и в девочках тоже. Как Вы думаете?
Т.Г. Клещунова: Я отношусь к этому вопросу так же, как относилась еще в те былые годы. Ничего страшного в этих игрушках нет. Это – так называемые ритуалы, где ребенок должен отработать эту агрессию. И у всех народов эти ритуалы существуют до сих пор. Более того, раньше бывало, что мальчишки бились на кулачки один против другого за школой в определенное время. Я только недавно прочитала у одного австрийского специалиста, который сейчас занимается вопросами агрессии среди школьников, что именно этот ритуал в свое время хорошо снимал агрессию. Так что, оберегая от таких игрушек детей, наивно полагая, что это им поможет, мы, тем самым, оказываем им медвежью услугу.
Л. Зотова: Значит, тут стоит различать умение постоять за себя, защитить себя, которое должно быть свойственно, особенно мужчинам, от агрессии. Это дело тонкое, мы не должны пугаться естественного поведения детей.
Т.Г. Клещунова: Безусловно.
Источник: www.grad-petrov.ru
Комментировать